Василий устало вздохнул и посмотрел на спящих спутников. С одной стороны, защитный круг поставлен, да и Лиз сказала, что никаких монстров тут давно не видели (уж она-то должна была первой узнать, если бы что-то завелось). Но с другой – нехорошее место. Словно витает что-то такое в воздухе, приближается, наплывает… выжидает, когда он уснет, чтобы…

Чтобы что? Чертовщина какая-то! Ничего не наплывает, обычная ночь, прохладная, свежая. А что неуютно, так рядом с болотом по-другому и быть не может. Особенно если вспомнить, сколько всякой всячины про топи ему успели рассказать. Вот подсознание и вытворяет всякие штуки. Мерещится Хель знает что, музыка даже какая-то слышится. Медленная такая, тягучая…

В замке-то совсем по-иному было, и болото казалось пугалом для малышни. Сами стены защищали. А что огоньки танцуют за окнами, так, если в памяти порыться, можно вспомнить про какой-то там газ, из-за которого все это и происходит. Значит, нечего бояться?

Василий перевел взгляд на искры света, которые плавно перемещались над топями, приблизительно в метре над поверхностью, то поднимаясь чуть выше, то опускаясь к темной воде, кружа около толстых искривленных коряг. Чудно! Кажется, что огонек держат чьи-то невидимые руки, а сам невидимка танцует, то совершая прыжок, то опускаясь на колени, то обмениваясь огоньками с другими невидимками. Так и хотелось встать, подойти поближе, посмотреть. Может, и удастся разглядеть, кто же это так красиво танцует. Вдруг что-нибудь интересное о новом мире откроется? Тут столько всяких диковинок, что не грех остаток жизни посвятить их изучению.

А почему бы, собственно, и нет? Магия на него не действует. И не все же остальным что-нибудь вытворять? Иномирец отложил в сторону тонкий прутик, которым разгребал давно остывшие угли, отряхнул ладони и встал с нагретого энергетического настила. Сделал пару упражнений, чтобы размяться, а то за время неподвижного сидения затекли ноги и спина. Обошел небольшой импровизированный лагерь, проверив, что сон друзей спокоен. Разве что Кристиан по-прежнему отличался сильной бледностью, и герцог во сне прикусил губу, сильно сжимая в ладони тускло поблескивающий красным светом дар. Невозможно сдерживать проклятие вечно, и сейчас, почувствовав слабину, оно пыталось вырваться наружу. Пока безуспешно, но за то, что будет дальше, поручиться никто не мог. Оставалось только надеяться, что, когда Оррен восстановит силы и залечит рану, сможет снова контролировать Хелину метку.

Убедившись, что все в порядке, Василий еще раз с сомнением покосился на болотные огни. После чего спокойно перешагнул через оповестительную черту Маришки – на него она не подействовала. Разве что Юля, словно почувствовав, что-то пробормотала во сне.

Идти было легко. Днем они ехали верхом, стараясь обходить кусты и держаться более-менее нормальной тропы. Сейчас же иномирец прошел к краю болота напрямик, осторожно ступая по мягкому, пружинящему мху. Чахлые деревья расступились, освобождая взгляду низкий берег в камышах и осоке. По затхлой, темной воде, покрытой узорами ряски, пробегали круги, словно кто-то ходил по водной глади маленькими ступнями.

Тени… Легкие, еле заметные тени девушек действительно танцевали, держа в руках крошечные искры. Обнаженные, невысокие, тоненькие, с длинными распущенными волосами и правильными чертами лица. Стройные полупрозрачные тела красиво изгибались, следуя музыке, которая, казалось, рождалась прямо в густом, наполненном странным ароматом воздухе.

Замершего Василия заметили не сразу, продолжая танцевать. Но вот одна из теней повернулась, музыка замерла, и девушки сбились в стайку. Мужчину они явно не боялись – весело шептались, оглядывая иномирца, то и дело слышался звонкий смех. Наконец одна из девушек осторожно передала свой огонек в руки подруг и приблизилась к Василию, замерев в нескольких шагах от него.

– Здравствуй… – первым сказал мужчина, соблюдая правила приличия.

– Привет, – согласилась девушка, – ты не боишься? На тебя почему-то наши чары совсем не действуют…

– А зачем вас бояться? Тут любоваться нужно, как вы красиво танцуете. Или все-таки есть чего опасаться? – на всякий случай уточнил мужчина.

Тень рассмеялась.

– Люди считают, что мы можем украсть их души, превратить в такие же бесплотные тени и заставить танцевать с огнями Хель, – объяснила девушка и тут же продолжила, опережая вопрос мужчины: – Это почти так… но совершенно не обязательно. Мы можем пригласить в свой танец человека. Но зачем нам лишние души? Ведь огня на всех не хватит. Иногда приходится забирать кого-то. Если сестра покидает нас, ее искра не должна погаснуть; нужно, чтобы она перешла к следующей. Выбираем девушку – они легче становятся тенями. Одна из твоих спутниц подходит… Но мы не можем приблизиться. Сначала ее охранял замок, теперь рядом ты… Искра Сеель скоро исчезнет. Отдашь нам девушку?

– Это вы Юлю, что ли, имеете в виду? Нет, не отдам. И Маришку тоже. И никого другого. Не знаю, зачем вам эти огни, но друзей предавать не привык. – Василий нахмурился. Все-таки прав был Крис, говоря, что тени опасны.

Значит, они могли давно к ним подкрасться и забрать девушку, если бы не помог его дар к антимагии.

– Жаль… – Призрачная девушка наклонила голову. – Мы просто тени, и, возможно, в нашем существовании нет никакого смысла, но нам больно терять душу сестры. На все воля Хель. Тогда уходи, мы не хотим, чтобы ты видел наш танец.

Василий только плечами пожал. На танец-то он уже посмотрел, понял, что никакой газ тут ни при чем. Ну разве что какой-нибудь галлюциногенный (снова эти магические странности)? Вызнать их историю удастся и потом, все равно Элизабет его звала в гости. Вот тогда можно будет составить подробное досье на этих странных девушек. Как появились, только ли танцами занимаются, с какой периодичностью им требуются новые девушки, откуда огонь… В общем, раз уж ему так повезло оказаться тем единственным человеком, на которого невозможно воздействовать магией, было бы неплохо провести такие исследования – ученым этого мира очень пригодятся. И польза, и интерес – красота!

– До свидания, – кивнул он призрачной девушке, которая странно гипнотизировала его взглядом.

Сзади раздался вздох разочарования. Снова над болотом разлился тягучий мотив.

Тени продолжили свой танец.

Утро снова встретило нас сумрачной прохладой с низкими дождевыми тучами и резкими порывами холодного ветра. Оно напоминало, что теплое солнечное лето подходит к концу, оставляя простор для осени. А также о том, что скоро закончатся и вступительные экзамены в академию. Впрочем, ничего страшного не случится, если мы на них опоздаем. Для дворян (даже с мизерными способностями) там есть послабления. Нас вот с Риком вообще отдали на обучение в середине учебного года – никто особо не протестовал, только предупредили, что догонять курс будет непросто. К тому же я знаком с ректором. Так что Юлю туда безо всяких вопросов примут, если она, конечно, в первые тридцать секунд не разрушит Шейлер, оставив от наикрасивейшей академии маленькую горстку пыли.

Быстро позавтракав и не обременяя себя разговорами, мы перебрались через реку с помощью сделанного вчера моста, еще некоторое время проехали по заросшему высокой травой берегу Тины, после чего вывернули на центральный тракт.

В сторону столицы по широкой полосе дороги, поднимая клубы пыли, тянулись длинные обозы, мелькали изящные кареты и повозки, встречались конники-одиночки и простые пешеходы. Недалеко плотными рядами, словно сочные виноградины на грозди, устроились опрятные домики зажиточных подданных империи и богатых гостей Чистой земли.

Пригород состоял из большого кольца застроенных кварталов. Они делились на обороты, которые опоясывали Шейлер. Каждый оборот имел свое название и репутацию. Чем ближе к крепостной стене, тем богаче становились дома, взлетая на высоту до четырех этажей, превращаясь в восхитительные поместья (на зависть многим и даже некоторым высокородным господам). Гостиницы соответственно были дороже.

Крестьян тут встретить можно было исключительно как путников. Все здешние жители – либо купцы или ремесленники, либо выпускники академии с небольшим даром. Они чаще всего, получив титул и дом, оседали на одном месте, торгуя зельями и амулетами. Мало кто хотел переселяться в деревни. Оставаться ближе к городу было очень удобно – академия заботилась обо всех своих выпускниках.

Так было с самого начала, от образования империи, но уже прапрадед прадеда Кристиана признавал, что это никуда не годится. В результате появилось разделение на достихийников и тех, кто умел обращаться с силой хотя бы одного из элементов. Слабых магов облагали налогом, если они оставались на месте. Если же выпускник соглашался перебраться в одну из деревень на выбор, ему выплачивалась определенная сумма, надо добавить, довольно приличная.

В общем, система магического образования, увы, была весьма путаная и сложная. Наверное, именно поэтому каждый последующий император пытался ее упростить, но после нескольких реформ, еле-еле выбираясь из-под кипы бумаг и томов, он понимал, что в сущности все осталось по-прежнему, а нужно ведь и другим делам внимание уделять… Поняв это, его величество быстро забрасывал заниматься усовершенствованием системы работы магов. Как Алив Пресветлая сказала, так пусть и творят. Благо, империя процветает, казна полна, все довольны. Даже в разбойники люд идет не от сложной жизни или голода, а от непомерной лени и нежелания зарабатывать честным трудом.

…Юля с Крисом вновь натянули на себя иллюзии. Теперь детки подошли к их созданию более творчески, постаравшись исправить все недочеты. В результате император выглядел классическим эльфом с голубыми глазищами, светлой кожей и жемчужно-белой шевелюрой. Правда, все равно старался не улыбаться, так как не убрал неправильный прикус. А вместо полуэльфийки с сиреневыми волосами и идеальным личиком с наихитрейшим выражением на Ночи сидела рыжая, конопатая девица с зелеными ведьминскими глазами и не менее лукавой улыбкой. Я снова собрал волосы в хвост, чтобы открыть шрам, а Василию, Маришке и Альге ничего менять не пришлось. Разве что воровка, завидев очередной разъезд стражников, сильнее натягивала капюшон. Только вот они нами совершенно не интересовались. Лишь один раз попросили представиться на въезде в третий оборот. Он был огорожен первой, еще невысокой стеной, за которой начинались особняки высокородных имперцев с большим состоянием.

Мы повторили то же самое, что сказали и в Заверене Дилре, назвав короткие имена. Молодые стражи, не задумываясь, проглотили это, занятые разглядыванием Юли. Воспоминание о добром трактирщике, который оказался фанатиком, отозвалось ноющей болью. Рана с неохотой снова затянулась, даже шрам побледнел, но только что-то подсказывало, что боль останется надолго, а может, и до самой смерти в плохую погоду будет напоминать о стычке в уютном трактире. Ну и о том, что к словам фамильных призраков стоит прислушиваться. Да… кстати, перекресток уже сыграл свою роль в странном предсказании, осталось понять, как слушать воду… и с какой радости кто-то из творцов может ошибиться?

– Господин иномирец, – один из стражников обратился к Василию, когда мы уже хотели продолжить путь через гостеприимно открытые ворота, – я бы вам рекомендовал сначала направиться в общину Терры, у меня знакомый оттуда… с таким же, как у вас, именем.

– Терра? – воскликнул мужчина. – Так ведь это же Земля, она так называется. Спасибо, что сказали.

Он повернулся ко мне.

– Оррен, получается, тут все-таки есть переход в мой мир? А что этот парень на площади врал, что, мол, можно даже не соваться?

– Может, это другой вариант твоего мира? Сложно предположить… У одной реальности может быть до миллиарда вариантов, чаще – больше. Так что на твоем месте я бы не стал торопиться с выводами.

Василий задумчиво потер щеку, направляя Тихона мимо стражников и небольшой будки, где сидел сборщик пошлины. С нас стрясли аж две серебряные монеты.

– Если так, то как же мне дом найти? Вдруг я даже понять не смогу, что не туда вернулся?

– Если найдешь проводника, то он доставит к нужному порогу, не бойся. А вот наугад, да… тут могут возникнуть большие проблемы. Разве что просто повезет.

Мужчина вздохнул, видимо думая о том, что с такими перспективами не хватит никакого везения. В этом вопросе я был с ним полностью солидарен. Тут либо проводника искать, либо трясти творцов. Хорошо, что я сам пока никуда не попадал. Хвала Алив, всем остальным творцам, в том числе и Убийце Хель!

Собрать сплетни, увы, не получилось. Точнее, все, что мы таки смогли услышать, оказалось абсолютно бесполезным. Почти полностью они повторяли слова священника из Завереня: император пропал после нападения неизвестных, которые притворились служителями ордена, вся столица на ушах, гвардия прочесывает окрестности, двор в истерике, стражники потрошат всех, кто въезжает в столицу, и никому житья нет.

Кристиан, слыша это, только кривился, как от сильной зубной боли. Видимо, уже приготавливал для себя эпитеты на тот случай, если выяснится, что он действительно где-то подцепил паранойю и сбежал из дворца напрасно. Хотя, как известно, если у вас нет паранойи – еще не значит, что за вами не следят. Так что тут Хель надвое сказала. После того как мы с Крисом и Альгой охрипли, пытаясь доказать друг другу, что именно такая-то версия происходящего самая верная, Василий подметил: «Поживем – увидим».

И тут мы действительно увидели!

Столицу сложно было не заметить… Особенно академию, которая занимала всю южную часть огромного города. Здания высшей школы, сложенные из непонятных материалов другого мира, возвышались на такую головокружительную высоту, что дух перехватывало от одного взгляда. Вот хоть на главную башню посмотреть: тонкая, как игла, из светлого камня. Даже приблизительно нельзя назвать количество ее этажей. Кажется, один порыв ветра, и она сломается. Но нет. Вряд ли в этом мире найдется что-то способное разрушить созданное творцом чудо.

Остальная часть Шейлера намного скромнее. Даже главный храм Алив и здание ордена вместе с королевским дворцом – творения потрясающей красоты и архитектуры – теряются на фоне академии. Впрочем, чего еще ждать от Пресветлой матери? Построить что-то другое она просто не могла.

Так что, увидев башню, мы на несколько минут остановились, разглядывая ее. Тонкая игла всегда появлялась неожиданно, до какого-то невидимого порога скрываясь от чужих взглядов под вуалью магии. И в один шаг, собираясь из солнечных лучей, заставляла путника замереть в немом восхищении. И он осознавал себя ничтожно маленькой песчинкой в момент, когда душа замирала от красоты и величия, а внутри появлялось тянущее ощущение долгого падения.

Только вот крестник рассматривал тонкий шпиль спокойно, успев к нему не только привыкнуть, но и пресытиться чуждой нашему миру красотой. Маришка восторженно охала. Дочка косилась со странной смесью восторга и скептицизма, прикидывая: «И сколько эта красота простоит после знакомства со мной?» Альга просто улыбалась. А вот выражение лица Василия классифицировать не удалось. Смотрел он с явным восхищением и одобрением, но так, как будто видел сооружения куда масштабнее и внушительнее. Хотя… мало ли какие здания строят в его мире? Все может быть.

Рядом, переступив черту, останавливались и другие путники. Кто-то смотрел, открыв рот, а кто-то сразу же продолжал путь, выдавая этим, что в столицу едет не в первый раз. Даже небольшой затор из пораженных зевак образовался, но стражники поглядывали на людей снисходительно и вмешиваться не собирались, позволяя каждому вдоволь полюбоваться Шейлером.

– Сколько же там человек можно разместить? – Юля задумчиво потерла переносицу и повернулась к Крису.

– Много. Главная башня заключает в себе все учебные аудитории, лаборатории, залы для тренировок и торжественных мероприятий. Я вообще-то на ножах с ректором Эриамом, а воспоминаний из далекого детства о первом и последнем посещении Шейлера в памяти осталось как-то мало.

Император виновато наклонил голову.

– Ну должны же были эти идиоты предвидеть, что после того, как они скажут: «Повредить башне не сможет никто и ничто», – я обязательно захочу это проверить…

– Кто мог знать, что у тебя такой потенциал, что любимый витраж Алив разлетелся на осколки, не подозревая о том, что его можно разбить… – в тон крестнику продолжил я. – Его вроде до сих пор не восстановили, а зал опечатали, чтобы никто не смог увидеть, что какой-то мальчишка может превзойти творца.

– Ну почему «какой-то»? – обиделся Кристиан.

Юльтиниэль мечтательно вздохнула, представив, сколько залов закроют после того, как в академию поступит она. А ко мне тут же прицепилась Маришка, чтобы я рассказал про столицу и те места, которые стоит посетить. Василий также заинтересованно прислушался, словно составлял график будущей экскурсии по городу. Воровка изредка вставляла емкие замечания, высмеивая охрану того или иного дома, важных вельмож и новые сберегательные амулеты.

О цели нашего путешествия старались не думать. Все равно к вечеру уже будем на месте, а там как Алив рассудит. Да и чего волноваться? Лучше уж надеяться на лучшее, на то, что все недоразумения быстро разрешатся. Крис вернется во дворец, Василий быстро наведается в общину Терры. Потом мы расположимся в столичном особняке, принадлежащем мне. Небольшой, но красивый домик уютно пристроился рядом с императорским парком в самой тихой и спокойной части города. А уже на следующее утро можно отвести девочек на вступительные экзамены…

За такими приятными мыслями я и не заметил, как мы подъехали к высокой крепостной стене, встав в конец очереди, состоящей из желающих попасть в Шейлер. На нашу пеструю компанию косились. Несколько девушек с обоза во все глаза разглядывали Криса в его новом облике и, не переставая, хихикали, стараясь привлечь к себе внимание очаровательного эльфа. Юля наградила девиц тяжелым взглядом маньяка, у которого начался очередной рецидив, но быстро опомнилась и постаралась придать лицу равнодушно-высокомерное выражение. Император только разочарованно вздохнул, теребя белую прядь волос, и отвернулся. Я перевел взгляд с дочки на крестника и только плечами пожал, вернувшись к разговору с Василием и Альгой.

Время в очереди пролетело почти незаметно. Благо, несмотря на беспокойство и предупреждения остальных, особых неудобств путникам стража не доставляла. Молодой парнишка на воротах, чем-то похожий на Квера, задавал несколько вопросов каждому представителю разумной расы, после чего кидал вопросительный взгляд в сторону седого мага и, получая одобрительный кивок, пропускал путника за крепкие ворота высотой в четыре человеческих роста и шириной больше двух метров. Двигалась такая махина исключительно с помощью магии и чарами же скреплялась на ночь – никакой таран не страшен.

Нас маг разглядывал долго, безуспешно пытаясь заглянуть под иллюзии Юли и Криса. Точнее, колдовство ему видно не было, но с таким опытом он подсознательно чувствовал, что что-то с этими двумя подозрительными личностями нечисто. Но, так ничего и не обнаружив, кивнул, что нас можно пропускать.

Пошлину брали только с всадников и то небольшую. Так… галочку поставить.

А вот за воротами началось Хель знает что. Все как с цепи сорвались. Один хотел подъехать поближе к большому фонтану и бросить на счастье монетку. Другая требовала завернуть в магазинчик одежды из-за потрясающего платья, которое было надето на выставленном манекене. Третий, увидев знакомого орденца, пылал жаждой прижать его в какой-нибудь подворотне и выпытать все подробности происходящих в столице безобразий. Четвертая провожала мечтательным взглядом каждый проходящий мимо кошелек, то и дело порываясь кинуться за ним вдогонку. Ну и в довершение всего Маришка постоянно спрашивала, точно ли мы сможем проникнуть в орден незамеченными.

– Вы что, издеваетесь? – Через пятнадцать минут я не выдержал. – Это на вас так воздух влияет, что ли?

Компания переглянулась и сконфузилась.

– Извини, Оррен, – иномирец развел руками, – действительно, как дети малые расшалились. Столько всего интересного вокруг, просто глаза разбегаются. И ощущение, будто в сказку попал. А сказки невозможно серьезно воспринимать. Замечательный город, такой чистый, аккуратный. Люди улыбаются…

– Василий, вот ты последний, кого я тут буду в несерьезности обвинять. А что на сказку похоже, так у нас маги, занимающиеся перемещенцами, этому делу даже термин придумали – «синдром игры» называется. Проходит в среднем года через два, у кого-то раньше, у кого-то и вовсе не успевает пройти из-за преждевременной смерти. Кому-то везет, и синдром не выражается ярко, сходя на нет всего за несколько недель.

– Ну у вас и маги… – присвистнул Василий, – прямо как наши ученые – найдут объяснение даже тому, что сами не понимают.

– Почему же не понимают? Очень даже все хорошо понимают. Долго исследовали этот феномен в его разных вариациях, написали много работ. Тоже могу дать почитать. Что-то там происходит и ломается, что человек начинает воспринимать окружающую его действительность как игру, в которой невозможно умереть или получить серьезное увечье. Только что-то мы, господа, заговорились. Нам уже тут сворачивать нужно.

За поворотом мы спешились и оставили лошадей на привязи у небольшого трактира на попечение Демона и конюха, который очень обрадовался золотой монете. После чего углубились в лабиринты улочек, высоких заборов и домов зажиточных горожан. Достав заколдованные серые плащи, очень похожие на одежды служителей Алив, мы уже через двадцать минут подошли к черному входу в обитель ордена. Встали за углом и принялись изучать обстановку.

Этот вход был хорош тем, что охраняли его всего четыре орденца. Две фигуры неторопливо прохаживались мимо неприметной дверки. Если фасад здания ордена, которое соединялось с главным храмом ажурным переходом, был произведением искусства, то сзади оно смотрелось отвратительно. Тем не менее лица охранников сияли такой одухотворенностью, словно они оберегали скульптуру самой Пресветлой Алив, что украшала главный зал храма. Еще два орденца засели на крыше соседнего дома, принадлежащего главе ордена. Вот они-то нам и мешали.

– Крис, займешься? – уточнил я.

– Запросто! – ухмыльнулся крестник, вытаскивая свои кинжалы.

– А может, без жертв?

– Ну-у… так неинтересно. – Император вздохнул, но кинжалы послушно убрал и отлучился устранять проблему.

Уже через пять минут Кристиан вернулся обратно, отчитавшись, что мальчики решили несколько часов отдохнуть, разбив заклинание истинной сути, которым они просвечивали всех приближающихся к черному входу орденцев. Путь был свободным.

Два других охранника дернулись за оружием, когда наша процессия вывернула из-за угла, двинувшись к неприметной металлической двери. Однако сигнала сверху, который должен был предупредить в случае опасности, не последовало.

– Кто такие? – спросил молодой служитель, пытаясь заглянуть под низко надвинутые капюшоны.

– Всего лишь смиренные служители Пресветлой матери Алив, добро тебе, брат мой. Ты исправно несешь свою службу. – Скольких трудов стоило мне не засмеяться на середине этой фразы и сохранить в голосе серьезность и спокойствие, вам даже Хель не скажет. Также каким-то чудом промолчали и детки.

Сигнала снова не последовало, и охранники переглянулись.

– Зачем вы идете?

– На то воля главы, брат мой, мы принесли важные вести… – на одной ноте продолжал тянуть я.

– Вести об императоре?! – Парни, не выдержав, подались вперед.

Наклонил голову, надеясь, что на этом вопросы закончатся. Действительно, известие, что появилась информация касательно его императорского величества, подействовало на охранников лучше ушата ледяной воды, и внутрь нас пропустили без дополнительных расспросов. Даже удачи пожелали и на всякий случай еще раз объяснили, как пройти в комнату главы.

В здании было тихо и темно. В высоких коридорах на стенах приглушенно горели редкие светильники. Никаких украшений: ни картин, ни ковров, ни даже окон. Могло показаться, что мы попали в какой-то лабиринт. А ведь снаружи окна были… – красивые иллюзии, чтобы не пугать людей. Глупости, на самом деле, воображать себе невесть что. Всего лишь причуды архитектуры и заскоков первого главы.

Отсутствие людей объяснялось просто. Только-только закончилась вечерняя служба в главном храме, где по правилам должны были присутствовать все свободные орденцы. И сейчас, после того как толпа светловерцев схлынула, они оставались для своей тайной службы. Чем она отличалась от обычной хвалы Алив, никто не знал, и считалось, что служителю Пресветлой матери было проще выдать императора и предать страну, чем рассказать об этой тайне.

Так что у нас было двадцать минут, чтобы проникнуть в нижние залы, куда после службы всегда спускался глава для приватной беседы с творцом. Ну-у, как приватной? Один на один с уменьшенной копией статуи Пресветлой, если не считать магистров в количестве трех штук. Вот они-то нам все и были нужны.

– Крестный, а ты точно дорогу знаешь?

– Знаю, знаю… – ворчливо отозвался я, – мне уже однажды приходилось вот так пробираться в нижние залы.

Дочка запнулась.

– Зачем? Тебя уже подозревали в метке?

– Нет, всего лишь с двумя занозами проверяли слухи о том, что фигура Алив может возвращать все на круги своя… – Хорошо, я не снял капюшон, и никто не заметил, как воспоминание перекосило мое лицо.

Разговор затих сам собой, когда мы подошли к винтовой лестнице, ведущей вниз. Сейчас она больше напоминала спуск в чертоги Хель. Хотя, может, такие ассоциации были из-за того, что на кону стояло очень многое. Либо мы сами себя в ловушку загнали, либо мы освободимся уже через полчаса, и это дурацкое приключение закончится. Мне, естественно, больше нравился второй вариант. И, судя по тому, как Юля и Крис ринулись вниз, а Василий и Маришка спокойно начали спуск следом за ними, я со своими пессимистичными мыслями и сравнениями оставался в меньшинстве. Разве что Альга ободряюще хлопнула меня по плечу.

– Оррен, да не переживай так. Уверена, что все будет хорошо.

– А вот я – нет. Спиной чувствую, что что-нибудь обязательно случится!

– Хорошо, давай спор: я говорю, что все пройдет нормально, а ты, что случатся какие-нибудь неприятности. Выигравший… мм… – Воровка остановилась на последней ступеньке и нахмурилась, пытаясь что-нибудь выдумать.

Я даже задумался, вот интересно, как мне свой выигрыш оформить, если окажусь прав? На том свете у Хель попросить?

– Давай только не на щелбан, – попросил я.

– Может, на вопрос? – предложила женщина. – Проигравший отвечает честно, ничего не утаивая.

Скоро перебрав в памяти залежи своих секретов, я понял, что в таком случае мне придется самому себе неприятности устраивать, чтобы не проиграть.

– Согласен. Но только проигравший будет иметь право выбрать из трех разных вопросов, если первый будет затрагивать что-то личное.

Воровка покачала головой, но согласилась с таким условием, пожав мне руку.

– Эй, вы там где застряли? – Из-за высокой створчатой двери высунулось любопытное личико Юли, дочка обвела нас подозрительным взглядом прищуренных глаз, и снова юркнула в зал.

Я отметил, что иллюзию она уже с себя стянула. Значит, и Крис убрал маскировку.

Нижних помещений было два. Первое напоминало тронный зал дворца: размерами, а также богатством убранства и высоким куполообразным потолком, разве что традиционный зеленый цвет сменил глубокий серый оттенок. Казалось, что мы спустились в подземный храм. Единственное, что сильно отличалось и вызывало определенные опасения – оплетенный тончайшими заклинаниями помост, находящийся в центре зала. Он предназначался для ритуального сожжения. Здесь казнили аристократов, последним желанием которых было, чтобы на их смерть не пришла смотреть толпа зевак. Тогда церемония проводилась здесь, в нижнем зале, в присутствии палача, главы и магистров. Также, насколько мне было известно, здесь отправляли в чертоги Хель некоторых ее слуг, то есть меченых. Заклятья, которыми был окружен помост, невозможно было пробить никому. Их ставила сама Алив, а укрепляла Хель, чтобы все было по-честному. Поэтому сюда и приводили обезумевших посланников Убийцы. Сбежать отсюда невозможно. Хотя в основном на протяжении истории меченых людей предпочитали сжигать на главной площади, этим помостом пользуясь только в крайних случаях, когда приговоренный сопротивлялся чересчур энергично.

Второй же зал был маленьким, от первого помещения его отделяла каменная арка тонкой ажурной резьбы. И, если бы не потолок, зальчик можно было бы принять за какую-нибудь кладовку. Но именно он был главным.

У самой стены помещения, укрытая густой тенью, на высоком постаменте стояла тонкая фигура женщины. Пресветлая Алив была одета в просторную, ниспадающую красивыми складками до пят тунику, перевязанную под грудью широкой лентой. Босая. Длинные, вьющиеся удивительным водопадом волосы скреплял простой обруч с маленьким изумрудным кристаллом – единственная драгоценность на обычном камне. Красивое лицо женщины было выточено до мельчайших деталей: тонкие ресницы вокруг больших глаз, точки веснушек, скулы, брови вразлет, прямой нос, чуть приоткрытые пухлые губы. Правая рука приложена к сердцу, на безымянном пальце обручальное кольцо. Левая рука протянута вперед, словно в попытке дотянуться до кого-то безумно дорогого и любимого… хотя бы коснуться кончиками пальцев. И тоска в глазах творца – смертная, тяжелая…

Несмотря на то что фигура Алив была высечена из цельного камня, она казалась живой – вот-вот устало вздохнет, прикрыв глаза.

– Приветствую тебя, Пресветлая мать…

Я поклонился, также прижав правую руку к сердцу, после чего по-хозяйски расположился в небольшом креслице напротив статуи, которое предназначалось для главы. Только развернул его к входу. Остальные члены команды встали рядом со мной, дожидаясь прихода орденцев, которые должны были появиться с минуты на минуту.

И они не заставили себя ждать.

Первым в большой зал вошел глава – немолодой мужчина с эльфийскими чертами лица, слегка прихрамывающий на левую ногу. Черный балахон и большой дар орденца смотрелись на нем донельзя нелепо. Такому больше доспех бы подошел, боевой конь, копье, шлем с пышным плюмажем. Или же, на худой конец, камзол министра. Но нет, мой старый друг, прабабка которого была темной эльфийкой, выбрал для себя трудный путь верного слуги Пресветлой матери. Глава остановился, не сделав и двух шагов, тревожно вглядываясь в наши фигуры, укрытые тончайшей тенью. За ним встали еще не снявшие капюшоны магистры.

– Оррен, это ты? Или же меня обманывает зрение? – удивленно воскликнул Ливий.

– Нет, не обманывает… – откликнулся я, поднимаясь из кресла, – и я не один.

– Рад тебя видеть, друг! – Глава сделал знак насторожившимся магистрам, с которыми я не был знаком, и, стараясь сильно не хромать, направился к нам. Но, увидев хмурого императора, опять запнулся. – Ваше величество?! С вами все в порядке? Где вы были?

Перевел взгляд с Криса опять на меня.

– Оррен, что происходит? Вы все выглядите так, будто пришли драться, а то и убивать…

– Вообще-то именно за этим мы сюда и пришли… И лучше тебе объяснить, что происходит и почему все вокруг напоминает какой-то спектакль.

Да, да, вы правильно поняли. Ливия я знаю достаточно. Хотя из-за его… хм… профессии, несмотря на нашу дружбу, все время подозреваю в чем-нибудь эдаком, нехорошем.

– Да какой спектакль? Мы сами уже который день с ног сбились. Надо же было додуматься прорваться в покои его императорского величества под нашими личинами. – Ливий оглянулся на магистров, и те синхронно наклонили головы, после чего все-таки сняли капюшоны, открыв лица. Ни капли враждебности. Орденцы смотрели на нас с удивлением и интересом. – Да и еще объявить его меченым! – продолжил тем временем глава. – Это при том, что все знают о крови императора! Но ничего, негодяи заперты в подвалах и только ждут, когда приговоры на смертную казнь буду подписаны. Протоколы допроса у вас, ваше величество, на столе. Но почему вы сбежали, император? Неужели так легко поверили в наше предательство? – немного обиженным тоном закончил глава.

Кристиан только плечами пожал. Я же переглянулся с Василием и Альгой. Воровка довольно мне подмигнула. Неужели обошлось? Осталось только выяснить, что не так с дочкой и почему сельские священники неожиданно решили устраивать самосуд.

– А указ этот дурацкий про обязательное посещение службы откуда взялся? – подозрительно уточнил Крис. – До Шейлера он не дошел, что ли?

Судя по тому, как округлил глаза Ливий, стало ясно, что в столице об этом указе и не слышали. И не нужно никакое заклинание правды, которое мы настроили заранее, без него и так понятно, что мужчина не врет. Кивок дочки только подтверждал это. Значит, указ был доставлен откуда-то извне. Вопрос: «Зачем?»

Ответ один: «Чтобы привлечь мое внимание».

– Ничего, разберемся, – мрачно пообещал Кристиан, – только сейчас закончим и сразу будем разбираться, кому там шило жить мешает.

– И Ливий, скажи, пожалуйста, с каких пор в нашей империи слугами Хель начинают объявлять полуэльфиек и без серьезных доказательств решают тащить на костер? – Это уже вмешался я, чтобы сразу снять все вопросы и претензии.

– Не знаю, друг. Ты имеешь в виду, что кто-то хотел объявить твою дочь меченой? – быстро сообразил глава.

– Нет, не хотел, а сделал, – поправил я друга, наблюдая, как он все сильнее хмурится. – Нам пришлось ехать в столицу, скрываясь по лесам, чтобы не попасть на костер. Моего лейтенанта ранили крестьянские мужики по приказу одного священника. Причем это произошло на моих землях.

– Оррен, я не могу тебе ответить ничего, кроме того, что сегодня же организую проверки и сам за всем прослежу. Пока только предполагаю, что, скорее всего, это козни наместника Хель – слишком уж долго он не давал о себе знать. До столицы, конечно, докатывались слухи о проделках девочки… Но чтобы сразу на костер – это дикость. К тому же дочь защитника… Нет, нет, нет… даже подумать страшно, как ты на меня зол. Сейчас же велю объявить о ложности этих слухов и разошлю вестников.

Юля снова кивнула, сообщая, что сказанное главой – правда.

– Спасибо, мой друг. Что зол, это верно. Мы уже грешным делом подумали, что в западню едем.

Я покачал головой, понимая, что придется мне вечером отвечать на вопрос Альги… вот наместник Хелин! Попляшет он у меня за все хорошее, как освобожусь…

– Ты мог бы и не покидать замка, – мягко улыбнулся глава, – в этом году один талантливый послушник сделал амулет, который чувствует присутствие человека, отмеченного Хель. И даже заставляет его проявлять сущность. Мы тестировали его на крови одной из прошлых меченых, которую удалось сохранить благодаря магии. Уже есть первый пробный десяток, и я легко мог выслать один амулет тебе. Смотри, сейчас его достану, и мы увидим, что ни его императорское величество, ни твоя дочь не… – Ливий начал рыться в складках серого плаща, пытаясь отыскать амулет.

– Не стоит, я тебе верю… – Голос сорвался, сзади испуганно вскрикнула Юля, Маришка зажала рот ладошками, а Крис попытался загородить меня.

Я не успел договорить – глава достал небольшой амулет со знаком дара. Еще секунду ничего не происходило, а потом Ливий, обжегшись, выронил его на пол. Прорисованный на гладкой металлической поверхности крест пылал ярким красным светом.

– Что?! – Магистры повытаскивали не пойми откуда, короткие кинжалы, а в ладонях главы зажглась сфера очищения. – Что за Хель?! Но…

– Среди нас меченый слуга! – вскричал магистр, стоящий по правую руку от Ливия.

– Возможно, это кровь императора… – спросил я, чувствуя, что настал именно тот момент, которого я боялся.

– Нет, Оррен, мы исключили его кровь – проклятие в ней спит, и амулет не должен был почувствовать его. – Взгляд орденца впился в моих спутников. Василий и Альга замерли за моей спиной, боясь пошевелиться, лицо Криса перекосило, а Юльтиниэль испуганно зажала рот ладошкой.

Что ж, рано или поздно это должно было произойти.

– Это всего лишь пробные образцы… – пробормотал низенький магистр со смешной лысиной.

– Да, да, – поспешно согласился Ливий, – Если проверить каждого… это не займет много времени. – Глава вопросительно посмотрел на меня. – Или же…

«Не позволяй им проверить свою дочь!» – неожиданно в голове раздался тихий приказ. Что ж, хорошо. Тогда выбора нет.

– Ни Юльтиниэль, ни Крис не могут быть слугами Хель. Ведь все знают, что меченый только один. Ты помнишь это правило, Ливий?

Амулет работал. Послушник оказался весьма талантливым магом. Я зажмурился, пытаясь удержать себя. Казалось, еще чуть-чуть, и я смогу перебороть действие заклинания. Хотя зачем? В таком случае крайней действительно может оказаться дочка. Нет… не допущу. Улыбнулся, открыв глаза, и встретился взглядом с Ливием, выпуская свою проклятую сущность наружу и наблюдая, как мужчина в ужасе отступает от слуги Хель, которого совсем недавно считал своим другом.

– А я так надеялся обойтись без казни…