Розингс, 19 апреля, понедельник, 2:40 пополудни
«Она прекрасна, как богиня, — думал полковник Фицуильям, вернувшись к обществу и поглядывая на Энн, которая тихо сидела в уголке гостиной. — Ее серые глаза, как озера, в которых утопает мое сердце; ее мягкие темные локоны, словно дремучие леса, в которых можно навсегда заблудиться, ее нежный голос сладкой песней звучит в моих воспоминаниях… Что за девушка! Родник, оазис… О, Господи! О чем это я?!»
«Он опять на меня смотрит, — отметила Энн и с преувеличенным вниманием стала рассматривать свою незаконченную вышивку. — Вот эти стежки вышли косо, их нужно будет распороть. И добавить синего цвета, нет, пожалуй, голубого… У него красивые глаза, но это не значит, что он может смотреть на меня, когда ему вздумается… Меня это начинает беспокоить…»
Мистер Беннет, который не находил покоя в доме кузена, сел подальше от всех, прихватив по дороге со столика какую-то книгу. Это был старинный фолиант конца XVII века, с пожелтевшими от старости страницами и выцветшим золотым тиснением на кожаном переплете.
«История зловещих событий, произошедших в Розингс-Холле в 1513 году, правдиво изложенная Джошуа Остейном, эсквайром» — с трудом разобрал мистер Беннет, бережно раскрыл книгу и погрузился в чтение.
«Сия жуткая история, полная кровавых преступлений, случилась в Кенте, в доме досточтимого сэра Хьюго Стредфорда, в котором он проживал с супругой леди Элеонорой, сыном своим и наследником Найджелом, а также дочерью Маргарет.
Однажды весной 1513 года, когда в Розингс-Холле гостил друг семьи Д’Арси, которого семья Стредфордов мечтала увидеть своим зятем, туда направился кузен сэра Хьюго — Рупрехт Стредфорд со своими домочадцами: женой Корделией, сыном Фредериком, его невестой Лауренсией и ее братом Уолтером Краббом, теткой Розамундой и родственниками леди Корделии: с ее отцом сэром Роджером, матерью Харриетт, сестрой Сесилией с мужем Лайонелом…»
Пока мистер Беннет с головой ушел в зловещие события XVI века, случившиеся в этих местах, миссис Беннет источала свои вечные благодарности хозяйке Розингса.
— Такое исключительное гостеприимство! — восклицала она. — Двум моим дочерям выпало необыкновенное счастье! Я и не мечтала, что им окажут такую честь: пожить под крышей этого великолепного дома, попасть в такое изысканное общество…
Мистер Коллинз, сделав подобающие комплименты мисс де Бер и мисс Дарси, также все внимание и красноречие обратил на свою патронессу, которая со снисходительной улыбкой принимала его излияния по поводу ужасных событий, происшедших в поместье и прилегающем к нему лесе, о которых он уже был наслышан.
— Представить себе не могу, ваше сиятельство, что такая скромная и добропорядочная леди, как миссис Дженкинсон, позволила себе исчезнуть и оставить своих подопечных одних, на произвол судьбы, — вещал пастор, заламывая руки. — Кровь в лесу, отравление мистера Херста — кто бы мог подумать, что некто осмелится в вашем доме вести себя столь неподобающим образом, как подсыпать яд и оставлять записки угрожающего содержания?!
— А теперь мой дом обыскивают солдаты, — пожаловалась миледи благодарному слушателю. — В моей библиотеке расположился судья, вызывает нас на допросы…
— О, ваше сиятельство! — простонал мистер Коллинз. — Как это должно быть для вас невыносимо!..
Лидия, услышав реплику леди Кэтрин про солдат, со смешком прошептала Китти:
— Где солдаты, там и офицеры!
Едва она это сказала, как в гостиную вошла несколько взволнованная разговором с судьей мисс Бингли, следом за которой появился молодой улыбчивый офицер.
— Лейтенант Йорик, — представился он публике и радостно объявил:
— Мисс Элизабет Беннет, пожалуйте в библиотеку.
Элизабет, не считая себя слишком важным свидетелем, свое удивление выразила едва приподнятыми бровями. Джейн, сидевшая рядом с ней, сжала руку сестры и прошептала:
— Лиззи, так ты важный свидетель? А ты мне ничего не рассказывала.
— Да я ничего не видела на той поляне, — ответила Элизабет. — Наверное, судья должен побеседовать со всеми, кто был на месте происшествия, так что моя очередь все равно настала бы рано или поздно.
Она встала, заметив, что расположившийся у окна Дарси проводил ее тяжелым взглядом. «Опять я ему чем-то не угодила», — подумала Элизабет, но тут же поняла причину его плохого настроения: лейтенант во весь рот улыбался Китти и Лидии, которые в ответ обстреливали его глазками и тихонько хихикали.
«Даже убийство не способно на некоторое время остановить их склонность к кокетству и тяги к мундирам, — с горечью подумала Элизабет. — Какой прекрасный повод для мистера Дарси еще раз убедиться в вульгарности нашей семьи».
Миссис Беннет, сообразив, что ее дочь идет на допрос, взвизгнула и простонала:
— Лиззи! Ничего им не говори! Нет! Скажи им правду, скажи, как у нашего экипажа отвалилось колесо… Я этого не выдержу! Не перенесу! — она всхлипнула и уткнулась в платок.
Элизабет заспешила к двери, удивляясь размерам гостиной, чтобы пересечь которую, нужно потратить несколько минут. «В следующий раз сяду возле дверей», — сказала она себе и обошла кресло, в котором сидела мисс Бингли с на удивление злорадным выражением лица.
«Я не то что не разговариваю с ее мистером Дарси, я даже не смотрю на него, а она все равно ревнует», — поняла Элизабет и, облегчено вздохнув, вышла, наконец, в коридор.
Лейтенант провел ее библиотеку, где ее с нетерпением встретил судья.
— Проходите, проходите, мисс… Элизабет Беннет? — он сверился со списком в руках и высокомерно оглядел ее скромное полотняное платье.
— Да, сэр, — ответила Элизабет и присела на указанный стул.
— Ну-с, расскажите нам, что вы делали в лесу? — судья расположился напротив с крайне довольным видом.
Элизабет описала все злоключения, случившиеся прошлым вечером с ее семьей. Когда она дошла до того места, когда вышла на поляну вслед за своей семьей, сэр Юстас наклонился к ней и зловещим тоном спросил:
— Так почему вы отстали от родных, мисс Беннет? И на какое время вы задержались в лесу?
— Буквально на минуту-другую, — ответила недоумевающая Элизабет. — Подол моего платья запутался в ветках какого-то куста.
— На минуту, говорите? — судья покачал головой и посмотрел на генерала, который лишь пожал плечами. — У нас есть сведения, что вы появились гораздо, гораздо позже, и… — он торжествующе поднял палец, — были сильно взволнованы. Очень сильно взволнованы…
Элизабет с удивлением посмотрела на него:
— Не более минуты, пожалуй. Я вам объяснила. А была ли взволнована… Наверное, ведь по лесу разносились ужасные крики. Было бы странно, если бы я оставалась совершенно спокойной, не так ли?
Генерал кивнул и одобрительно что-то пророкотал.
— Но есть свидетели, утверждающие, что вас долго не было на поляне… — не унимался судья.
Учитывая, что перед этим беседовали с мисс Бингли, стало понятно, откуда у судьи такие сведения. Да и злорадство, так явственно написанное на лице мисс Бингли, теперь не оставляло сомнений, кто именно позаботился о том, чтобы бросить на Элизабет тень подозрения.
— Я настаиваю на своих показаниях, сэр, — вежливо, но твердо ответила она. — Там было еще много людей, которые подтвердят мои слова. Хоть моя семья, хоть мистер Дарси…
Тут Элизабет запнулась, не будучи уверена, что Дарси не состоит в сговоре с мисс Бингли. С его отношением к людям, находящихся ниже него по положению, вполне станется приписать ей убийство кого угодно, даже незнакомой ей компаньонки мисс де Бер.
— Ну, хорошо, — протянул судья, хотя было видно, что сомнения его не оставили. — А скажите мне, мисс Беннет…
В этот момент дверь библиотеки распахнулась, и вошел невзрачного вида военный, который, извинившись перед Элизабет, что — то прошептал на ухо генералу.
— Гррр-м, — генерал смущенно посмотрел на девушку. — Мисс… гррр-м… Беннет, не соблаговолите ли вы немного подождать, пока я… мы с сэром Фэйром на минутку выйдем?
— Позвольте, генерал Бридл, — возмутился было судья, но все же встал и проследовал за Бридлом в коридор.
Элизабет посмотрела на лейтенанта, который увлеченно что-то записывал на бумаге, тихо мурлыча себе под нос какую-то песенку. Она прислушалась. «Одиноким, неженатым не житье, а сущий рай»… «У мужчин всегда все проще, — с горечью подумала она, растревоженная расспросами судьи. — Неужели мое минутное опоздание на поляну может вызвать хоть какие подозрения? Глупости, да и только…»
Тут в библиотеку вернулась представители власти. Генерал хмурился, а судья, несший подмышкой какой — то сверток, только что не потирал руки от удовольствия.
— Ну-с, мисс Беннет, — заявил он, усаживаясь напротив. — Так вы говорите, что отстали лишь на минутку… А вы были знакомы с миссис Дженкинсон?
— Нет, сэр, — ответила Элизабет.
— Неужели?! — судья картинно поднял брови и ухмыльнулся. — Так-таки и не были знакомы, никогда не видели ее?..
— Я же сказала вам, сэр, что не имела чести…
— Теперь вы можете говорить, что угодно, — перебил ее сэр Фэйр и развернул перед побелевшей девушкой сверток, который оказался ее собственным дорожным платьем, сегодня утром отданным в чистку. На подоле — кроме грязевых разводов и пятен от травы, — явственно виднелись бурые следы засохшей крови.