Елена легкомысленно ответила:

— Вот его повелителя зла мы как раз и не видели.

Борис содрогнулся:

— Еще увидим, вряд ли нас это обрадует.

Тем временем в небе появилось третье зеленое светило. Стало еще жарче из Елены и Бориса тек пот, хотелось пить.

Кое-где между песков все еще струилась теплая мутная вода и, подставив ладони, бывший маньяк набрал ее. Потом жадно глотнул, горло сдавило спазмами, такой горечи он никогда не пробовалась. Жидкость вырвало, Борис долго сплевывал.

У красотки Елены тоже вырвало.

— Ух, ты гадость! Такой мерзости я еще не знала. Это словно понос.

Борис в досаде произнес:

— Да уж это называется ад, даже воды испить не дадут.

В небе возникло четвертое красное светило, температура перевалила за сто градусов и продолжала нарастать, кожу обжигало, она стремительно покрывалась волдырями.

Борис с некоторой долей восхищения произнес:

— Новая пытка солнцами, довольно оригинально, я много прочел литературы, в детстве очень любил фантастику, но такого извращения, ни у кого не было.

Елена со стоном проворковала:

— Бесы специализируются на том, чтобы выбить боль, так что ничего удивительного в этом нет.

Пятое фиолетовое светило, добавило мучений, кожа стала слазить, а мясо гноиться.

Девчонка испугано проорала:

— Мы обугливаемся Борис, это похоже на прожарку.

Юноша с отчаянной надеждой выкрикнул:

— Может этих солнц станет намного больше, и окончательно сгорим, и на этом все кончится.

Борис с грустью продекларировал, автоматически сочиненные стихи.

Нет, моя прелесть, аннигиляция для нас с тобой это благо. На самом деле самое страшное в аду — это продолжительность наказаний! Ад будет всегда!

Чувствительная Елена заплакала, ее слезы впрочем, сразу испарялись.

Шестое светило голубое и мирное, привело к тому, что температура превысила триста градусов. Вся вода уже давно улетучилась, и стал размягчаться песок.

Даже говорить было больно, но великолепная Елена сквозь рыдания произнесла.

— Я готова поверить в Троицу и даже в человеческого Христа лишь бы этот ужас прекратился.

Борис неожиданно проявил силу характера:

— Не унижайся, раз не можем умереть, то надо стиснув зубы терпеть, я не хочу, чтобы бесы праздновали очередную победу.

Седьмое желтое светило, привело к тому, что последние тени исчезли. Температура превысила пятьсот градусов, запахло паленым мясом.

Елена всплакнула сухими слезами:

— Это наша плоть горит и разлагается.

Борис тяжело прохрипел:

— Ничего есть и этому предел.

Восьмое ослепительно белое светило ничего существенного не добавило, а на девятом стали краснеть стальные цепи. Десятая розовая звезда была немыслимо огромной, плоть загорелась, температура превысили полторы тысячи градусов, а сталь медленно плавилась.

Густая длинная, светлая с волнами грива Елены горела, словно стог стена, точно также как волосы Бориса. Бывший маньяк испытывал страдания аналогичные нахождению в печи Освенцима, но при этом сохранял способность говорить.

У Борьки появились какие ложные воспоминания:

— В аду у фашистов я испытывал похожее. Правда, от огня, а не солнц, тем не менее, ко всему даже боли привыкаешь.

Елена просвистела:

— И ты еще можешь болтать?

Борис тяжело вздохнул и отвел, в легких буквально булькал огонь:

— Это отвлекает, вот как ты думаешь, кто тот таинственный враг, что нанял сначала бандитов, а потом и правительственных оборотней в погонах, чтобы уничтожить нас?

Девушка со стоном ответила своему незадачливому любовнику:

— Точно не знаю, но ходили слухи что суперолигарх, самый богатый человек в Российской империи Абрамович делал предложение императрице, а она отказалась. Вот он и захотел ее обвинить в измене, а вследствие этого мы мертвы.

Борис в ярости проорал:

— Рано или поздно и он умрет, а за свои грехи неизбежно окажется здесь!

Елена хихикнула сквозь зубы и ответила:

— Это слабое утешение! Хотя с другой стороны если нас такую мелочевку и так истязают, то, как будут мучить его.

Борис понимал, что его преступления вовсе не мелочевка, но все равно злорадно выдал:

— Предположить страшно! Дай Бог ему такого и в тысячу раз сильнее!

Разговор немного отвлек от окружающего ужаса. Светил стало уже два десятка, металл испарился, а песок расправился, огненная лава ужасно терзала сначала ступни, потом икры, а затем Борис и Елена погрузились в нее целиком, поплыв по поверхности.

— Плоть горит, мы плывем, света столько что ни черта не видно, и при этом не так паскудно на душе. — Отметил бывший маньяк.

— Хотя нас палят, я тоже готова признать, что пережили предыдущие страдания, переживем и эту пытку. Давай смеяться.

Из горла Елена вырвался истеричный хохот. Хотя даже само содрогание причиняло ей боль, становилось намного легче и, голосок девчонки повеселел:

— Мне кажется, что не так жарко. В геенне тоже можно жить.

Количество светил продолжало нарастать, они были как гвозди вбиваемые солнечное сплетение, но при этом казалось уже, что добавить к боевым ощущениям уже невозможно. Иван пробовал считать загорающиеся «солнца», но глаза так сильно резало, что он бросил эту затею. Постепенно небо превращалось в сплошной сноп огня, а промежутки между светилами становились все короче.

Борис и Елена уже давно плавали в ионизированной среде, и это выбивало у них дополнительные страдания.

Юноша философски отметил:

— Я не знаю что страшнее, жара или холод, но лучше избегать крайностей.

Елена логично заметила:

— Думаю все же жара, температуру нельзя опустить ниже двухсот семидесяти трех градусов, а поднять ее можно до многих квинтиллионов.

Борис сквозь дикие муки ответил:

— А какая плоть это выдержит!

Елена со слезливостью в тоне добавила:

— Возможно, ту матрицу, что дали для мучений, и она способна, на сей подвиг.

Бывают такие пределы болевого порога, когда шок отрубает все ощущения и Борис, похоже, дошел до этого, когда страдания охватили саму сущность, она притупилась.

Видимо и сами бесы поняли, что допущен перебор, когда все грани перестали различаться, затопив плазмой, они внезапно выключили свет, перестал транслировать «суперблокбастер».

Оказавшись в полной темноте, Борис почувствовал себя неуютно, он обратился к любимой.

— Милая Елена ты где?!

Ставшая невидимой красавица ответила:

— Я тут! Такое ощущение, что плаваешь в невесомости. Ну, кошмар.

Борис с диким стоном заметил:

— Темно как в могиле, впрочем, поскольку мы погибли во время битвы, у нас могилы не будет, и никто не навестит нас, не принесет цветов.

Елена с не совсем уместным пафосом произнесла:

— Это печально, но нет большей доблести, тем умереть в бою.

Борис тактично поправил подругу:

— Ты повторяешься, вот у христиан гораздо большим подвигом считается умереть за веру Христову.

Елена с вызовом ответила:

— Я с этим тоже согласна. Хуже всего умирать в собственной постели, да еще мучаясь от болезней.

Борис решительно произнес:

— Ну, поскольку жизнь на этом не кончается, я согласен. — В голосе юноши послышалось растерянность. — Одного я вот только не понял секс вне брака это грех или нет!

Елена произнесла то, чего больше всего хотел услышать Борис. Пусть это даже и было неправдой.

— Поскольку в той жизни мы с тобой спали и тебя допустили в рай, то не грех. А вообще я понятие греха как такое не верю, можно подумать, что богам и высшим силам есть дело до наших проступков. Главное это быть честным и верным, не предавать друзей и не боятся врагов.

Борис с тяжестью в голосе ответил:

— Может ты и права, но я бы очень хотел, чтобы ты поверила в Иисуса Христа.

Казалось, в темноте мелькнула босая ножка девчонки:

— И что это даст?

Борис с апломбом ответил:

— Обретешь спасение, ведь сказано в писания, что Иисус проповедовал духам, томящимся в темнице, значит и в аду есть вера и раскаяние.

Елена с отчаянной надеждой в голосе произнесла:

— Тогда я, пожалуй, готова поверить, мне нечего терять.

Борис наставительно произнес:

— Повторяй вслед за мной. Я верю, что Иисус Христос является моим единственным спасителем, отдавшим за меня жизнь на кресте.

Лучистая Елена повторила.

Борис продолжил:

— Далее скажи, я очень люблю Всевышнего Бога и его единородного сына и готова слушаться их и соблюдать заповеди.

Елена растерялась и вякнула:

— А я не знаю их! Как я могу блюсти то, что не знаю!

Борис назвал десять заповедей. Красотка Елена поколебавшись, ответила:

— Я согласна на восемь, исключения не убий, и не прелюбодействуй.

Борис с убежденностью возразил:

— Бога нельзя любить частично! Дай согласие на все, кроме того, в писании сказано, что начальствующий недаром носит меч свой! Значит в определенных случаях дозволительно и убийство.

Елена предприняла безуспешную попытку чмокнуть Бориса в губы. А затем в досаде проворковала:

— Ладно, а на счет прелюбодеяния мы с тобой поженимся и мне не надо иного мужа.

Юноша попробовал испытать свою пассию:

— А если я не захочу жениться на тебе.

Елена всплакнула:

— Значит, я навечно останусь в аду.

Скрепя сердце Борис согласился.

— А теперь клянись все это исполнять во Имя Отца и Сына и Святого Духа.

Елена громко ответила:

— Тоже Троица, как и у нас! Торжественно клянусь, во имя Отца и Сына и Святого духа!

— Аминь! — Последние слова они произнесли хором.

В это мгновение загорелся свет, Борис и Елена оказалась в райском лесу. Прямо перед ними стоял высокий человек с длинными светлыми волосами, его выразительные глаза и милое лицо поражали кротостью и добротой. Он начал говорить его глубокий голос поражал своей громоподобной силой:

— Вы выдержали испытание, сохранив честь и достоинство даже в пучинах преисподней. То, что страшные муки не ожесточили вас, а привели к глубокому покаянию, говорит, что в груди бьются добрые и отважные сердца. Значит, не смотря на все крупные и мелкие грехи, вы достойны, войти в царствие Божье и вкусить плоды вечной жизни. Отныне вы мне сыновья и дочери как Богу и братья и сестры как человеку.

Елена и Борис стали на колени, поклонившись Всевышнему Сыну.

Хором воскликнули:

— Мы любим тебя Господи всем сердцем, всей душой, всем разумением своим.

Всевышний Сын торжественно ответил:

— Встаньте и больше не грешите!

И пара хором ответила:

— Да святиться имя твое!

Борис был счастлив, наконец, он обрел покой вместе с Господом, и нет большего счастья, чем служить Христу и быть рядом с ним.

В этот момент перед его глазами все поплыло, изображение рая стало рассыпаться.

Проснулся Борис, провалявшись три дня с головной болью, и не слишком свежим с перепоя. Начался новый год. Скучноватый в зимнее время. Как на зло зарядили дожди и сектанты тусовались в своем подземельи. Там достаточно тепло, но скучно.

Развлечения по традиции: секс, чтение мантры и учебников по физике. А также занятия единоборствами. Оставалось еще немного свободного времени и Борис продолжил написание детектива.

Вот только интересно способна ли такая красивая и романтичная Виктория на убийство? Ради идеи за правое дело вполне, она ведь не пацифистская тряпка. Да и для эсеров данный метод вполне привычен. В частности Столыпин ими к смерти приговорен, открыто, и это считай главная цель.

Алиса не разделяла методы эсеров, вполне солидарна с их целями — включая свержение самодержавья. Жестокого и крайне несправедливого режима.

В тюрьме и самом деле оказалось на редкость жутко, еще хуже знаменитой Бутырки. Во-первых, похоже, что здесь вообще не прибирались никогда, крысы, пауки, тараканы, несравнимая вонь. Во-вторых, её вели в подземелье, где очень сыро, хлюпает вода и холодно. Одежду естественно конфисковали, бросив в ответ кусачую мешковину. Отвели на самый нижний этаж к колодницам…

По стенам камеры сбегали потоки нечистот, это было значительно ниже уровня грунтовых вод и канализационных стоков, пищали крысы, да еще и совсем темно… Лишь конвой осветил помещение.

Алису ввели, и намертво закрепил босые девичьи ноги в колодке, руки же подняли повыше над головой. В камере находилось еще несколько десятков перепуганных, грязных женщин. Их них, пять в таких же пыточных колодках, как и Алиса, а остальные сбились в кучки, чтобы прижавшись, друг к другу хоть немного согреться в промозглой сырости тюремного подвала.

Это уже настоящая без преувеличений преисподняя. Старший надзиратель, закрывая дверь на последок издевательски крикнул:

— Ну, ничего девчонка, посидишь тут лет двадцать привыкнешь!

Алиса ничего не ответила. Чтобы хоть как-то отвлечься от кошмарной реальности попыталась вспомнить, что-то еще…

Конечно, она припозднилась с возращением. У самого входа тихо бормотали что-то матерное рабочие в кожаных перчатках и передниках. Они выносили кого-то очень большого и тяжелого на прогнувшихся со стальными ручками носилках. Четверо здоровых мужчин обвались грязным потом. Самый плотный из них с длиной рыжей бородой ругнулся:

— Здоровый кабан сдох!

— Это же лев. — Поправил его работяга помладше с пыльными, стрижеными усиками.

— Но все равно свинья!

В зал, где находились трое рассерженных и одновременно радостно потирающих руки капиталистов, вела широкая мраморная лестница, украшенная по бокам позолоченными фигурами нимф, ангелов с мечами и тритонов. И в два слоя пышные ковры, тщательно вычищенные, в бархатный мох которых проваливаешься по самую щиколотку.

Секретарша в сопровождении двух очень пестро наряженных великанов-лакеев черствым тоном сообщила, что господа уже разъехались.

Алиса попыталась уточнить:

— А им разве встреча со мной не интересна?

Анфиса, как бы немного оттаяв, с фальшивой улыбкой американского бизнесмена ответила:

— Если ты имеешь ввиду угрозы эсеров, устроить забастовку, то соглашение о создании синдиката и введи совместного управления уже подписано, все печати поставлены и непобедимое юридическое лицо образовано. — Секретарша гневно сверкнула глазами и тряхнула совсем неженским по убойной силище кулаком. — Теперь при случае мы сумеем подавить любые выступления и акции неповиновения.

— Так мне… — Алиса заколебалась.

Анфиса жестко добавила:

— Иди, отдыхай девочка. Когда понадобишься, мы с тобой свяжемся. Проведите её до выхода.

После чего журналистку, чуть ли, правда, в вежливой форме не выпихнули из дворца.

Алиса чувствовала тут определенную странность, будто бизнесмены вдруг потеряли всякий интерес к данному её заданию. Но её не впервой видеть, насколько ветрены олигархи, и до какой степени лишены тактичности, склонные недооценивать народные выступления. А с другой стороны, секретарша-то слышала их угрозы и сделанное ей предложение, а значит… Её геройство совершено напрасно, и все муки пойдут впустую.

Ну, а следователи со целым штатом помощников, добросовестно искали преступников.

Карташов хмурился, изучая доклады.

Все трое убиты в одно и то же время, но в разных местах, разделенных значительным расстоянием: Константин Боровиков во дворце, которому бы позавидовал бы и сам император Нерон.

Абрам Хинштейн в маленьком, очень скромном горном домике, где скупердяй, предпочитал охоту или рыбалку не слишком накладное развлечение.

А Гофман в заповеднике, где он охотился…

То, что смерть носила исключительно насильственный характер, сомневаться не приходилось.

Леонид Гофман оказался не единственной жертвой. Кто-то ткнул его мощного телохранителя очень острым и узким кинжалом в затылок. Сам олигарх так же изрядно исполосован, выпущены кишки, лужица крови. И судя по всему, убийца тоже вступил на багровую жидкость, оставив странные следы туфлей с шипами на подошве.

Хинштейна, похоже, изрядно помяли, о чем свидетельствовало, его раздавленное пенсе и порванная сеть при явной попытке, браконьерским способом пополнить рыбьи запасы. Чуть пониже нашли и шляпу с изорванными полями и парой пятнышек крови…

Константина Боровикова, нашли мертвым в чайном домике, где заодно модно было, и принять джакузи… Цветные стекла с внешней стороны оказались разбиты, а на месте преступления, нашли оброненный значок, данный участниками китайского похода.

Константин впрочем, погиб, получив удар чем-то тяжелым по голове, после чего отключившись, утоп в ванной. Впрочем, статую, которой двинули по башке, нашли быстро, правда отпечатки пальцев снимать бесполезно, смылись в ванной.

Карташов попутно естественно допросил секретаршу. Её показания, а также двух лакеев сразу же дали результат — три видных эсера, компромат. Далее ответная реакция — убийство так привычное данной террористической организации слишком уж напрашивались.

Первый помощник Колобков заметил:

— Максим Железняк, Алексей Дубинин и Виктория Тараканова видные личности данной бандитской организации. Их не повесили лишь из-за чрезмерного либерализма Думы и…

— Царя! — Не стесняясь, закончил Карташов. После чего с победным видом добавил. — Сейчас мы их тепленькими возьмем, а там заставим признаться.

Полиция надежно блокировала место эсеровской тусовки. Мало того уверенность следователь окрепла, когда на пороге на выбеленной полоске их пытливые и внимательные глаза заметили подозрительный, коричневый отпечаток. Краткая сверка и более никаких сомнений рисунок совпадал. Кроме того Колобков получил телеграмму, где подтверждалось, что Железняк участвовал в Китайской, или еще по другому называемому боксерском походе.

Арест прошел без физического сопротивления, но ругани оказалось много. Естественно постарался Максим Железняк. На вопрос как относится к Боровикову, последовала крепкая нецензурная брань, полицейские повисли на богатыре и уже хотели избить здоровяка дубинками, но Карташов подал им знак:

— Не сейчас. В комнате допросов с ним разберутся по полочкам.

Андрей Дубинин пытаясь сохранить видимость хладнокровия, заметил:

— Против нас у вас ничего нет. А оправдательный приговор за недостатком улик вызовет скандал.

Колобков ехидно ухмыльнулся:

— Как это нет! Прямые улики на лицо, она покажите подошвы туфлей сего проходимца, наверное, до сих пор на них остались не смытые капельки крови.

Карташов неожиданно предложил:

— А давайте освободим гражданочку Канарееву и доставим её сюда. Пускай поймет, каким бессмысленным «донкихотством» оказалось её геройство.

Колобков с ехидцей произнес:

— Вот представляю, какую Алиска устроит истерику… Смеху то будет.

Виктория в тяжелых оковах и рясе смотрелась весьма романтично. Действительный статский советник Карташов вдруг заметил:

— А ведь против мадам нет прямых улик, что впрочем, не помешает вас осудить, так это дело будет слушать не суд присяжных, а особое совещание… А вы так красивы, и талантливы, что не хотелось, чтобы петля охватила вашу тонкую… впрочем, не такую уж и тоненькую шейку.

Виктория, с глубоким вздохом опустив глаза, тихенько ответила:

— Ведь вы не можете быть уверены в насильственной гибели мистера Хиншейна. Может это обычный несчастный случай… — Тон девчонки стал плаксивым. — Поверьте, мне очень жаль, что сей почтенный старик в отличие от остальных так и не сможет упокоиться, с почетом и миром.

Колобков извел из ножен саблю и крутанул её в воздухе, после чего решительно произнес:

— Поедешь с нами и поможешь найти труп. Будешь умницей, оформим явку с повинной, а также состояние аффекта. Сидеть будешь не в Сибири, а тут где теплее, а через пару лет милостивый государь оформит амнистию. — В последних словах советника пятого класса звучало явное презрение. Действительно не успеваешь иного террориста посадить, так его уже выпускают. Хорошо еще, что повешенным акты амнистии не помогают, а из могилы не уходят.

В путь в горный перевал проделывал уже в темноте, на конях. Помимо следователей, и прекрасной пленницы, в отряде скакал, десяток отборных полицейских и знаменитый на всю Россию эксперт Жорж Бычков. А немного позади семенила пятерка великолепных немецких овчарок.

Сентябрьская ночь выдалась теплой и полнолунной, хорошая видимость позволяла передвигать достаточно быстро. В серебристом свете, одетые в багрянец и золото деревья и кустарники южной Украины, смотрелись, словно дворцы сказочных эльфов.

Листья блестели, словно маленькие, но зато неисчислимые купола церквей, а когда дул ветер и деревья начинали шевелиться, казалось, очень тихо звенят колокольчики. Впрочем, если кто и был увлечен этим как скованная, по рукам и ногам Виктория.

Эксперт прибыл из Москвы с опозданием, но сразу же подтвердил основную версию следствия:

— Значок китайского похода действительно принадлежал Максиму Железняк, бывшему приказчику и старшему сержанту. Номер 483 совпадает, так что прямая улика налицо.

После чего ехал молча… А вот Виктория которой в кандалах и прикованной к спине жандарма-великана очень неудобно, неожиданно запела:

Рыжая дьяволица все более активно обучала сектантов восточным единоборствам, так что времени, чтобы писать оставалось не так уж и много. На стихах Борис немного прервался — оставило вдохновение. Хотя рассказик получался в целом неплохой. И детективный.

Рыжая иногда выходила на промысел: стояла на панели, но брала с собой только блондинку. Потом тратила деньги на провизию. Иногда в погожие дни сектанты занимались рыбной ловлей и даже охотой с луками.

Приближалась весна. Дни становились длиннее и теплее, настроение повышалось. Борис подумал, что может и не так уж плохо жизнь на Утрише. Можно купаться в море, заниматься любовью с девушками. И тренировать мускулатуру.

Тело Бориса оставалось безволосым, с чистой кожей как у подростка, но зато стало более мускулистым и рельефным. Рыжая добыла где-то несколько штанг и заставляла всех заниматься. Ведь кандидаты в боги должны быть сильными и красивыми.

Борис с последним был вполне согласен. Действительно нужно поддерживать красоту и форму. Это даже увлекает. Начинаешь вести дневник тренировок, следить за тем, как тебя растут результаты. И отмечаешь прирост показателей в дневнике. Тоже развлечение.

Пока рыжая дьяволица не требовала дополнительных жертв, кроме традиционной ежегодной. Но в любом случае тренируясь, повышаешь себе настроение, так как физическое упражнение дает гормоны радости.

Рыжая чертовка старалась дать сектантам и интеллектуальную нагрузку. Например, помимо физики стала учить английскому языку. Мол, кандидаты в Боги-демиурги должны быть интеллектуально развиты и знать языки в первую очередь основной мировой английский. Борис имел хорошую память и быстро учился. А вот некоторые сектанты брюджали. Не очень хотелось, напрягаться в учебе.