Глава 1

Они кружили по серому пустынному небу три тысячи световых лет тому назад точно так же, как сейчас, на этом обрывке пленки. Их было двое. Мучительное недоумение не покидало Лиз Хэсселл: значит, прошлое — не выдумка, если его призраки до сих пор преследуют нас и не дают покоя? Ассистент — робот высшего поколения — спросил, оторвавшись от проектора, надо ли ещё раз прокрутить пленку. Марвелл покачал головой.

— По-моему, — обратился он к Лиз и другому стажеру, Дайсону, — это приблизит нас к реальности.

Марвелл с трудом втиснулся в кабину слежения и глянул вниз, на темную площадку, где ожидали около сотни тысяч мужчин и женщин, не подозревавших о том, что именно на них он собирается проверить свою последнюю гипотезу о цикличности памяти.

— Правда, у нас нет всей информации, — озабоченно проговорил он. — Надо сделать допуск, как, по-твоему?

На нем был костюм, по его понятию, соответствующий Духу времени. «Не иначе, мнит себя спасителем цивилизации после отмены всеобщей трудовой повинности», — ядовито отметила про себя Лиз Хэсселл: черное двубортное пальто, брюки в узкую полоску, ярко-желтые кожаные гетры и галстук импресарио из Механического Века. Одежда ещё больше подчеркивала его внушительные формы. Лиз не любила грузных мужчин. Она повернулась к коллеге-стажеру, стройному красивому бисексуалу, которого когда-то обожала. Теперь Дайсон ровно ничего но значил для нее; его беспредельное обаяние, непомерный энтузиазм и ребячливые позы стали раздражать.

— Это будет нечто, Марвелл! — по своему обыкновению с воодушевлением воскликнул он. — Очереди вытянутся на всю Галактику! Они в жизни не видели ничего подобного! Какой план Игры! А степень вероятности! Тридцать процентов в первые же часы.

— Да, что-то около того, — подтвердил Марвелл.

— Блеск! Как раз то, что нужно для патентованных психопатов! Самоубийственный, но вполне реальный план!

Марвелл нахмурился. Студент-стажер явно действовал ему на нервы. К Лиз же он испытывал смешанные чувства: необычайно проницательна, в построении вероятностных кривых ей нет равных, но чересчур рациональна, вечно стремится все разложить по полочкам. Он окинул взглядом ладную, с приятными округлостями фигурку; черные волосы — свои, некрашеные, глаза тоже вполне естественного для человека цвета. Лиз была среднего роста, не красавица, но и не дурнушка. Всегда опрятна, сдержанна, во многом весьма компетентна. Однако Марвеллу далеко не обо всем хотелось с ней советоваться.

— Прокрутим ещё раз начальные эпизоды, — сказал on томному роботу, на сером щитке которого были написаны все признаки электронной скуки. Видя, что тот медлит, Марвелл рявкнул: — Заснул, что ли?! Земную пленку давай!

«И чего он так нервничает? — недоумевала Лиз Хэсселл. — Вон, усы все изжевал, из-под черной шляпы с высокой тульей градом струится пот. Марвелл влюблен в Механический Век и сохраняет все существовавшие тогда вкусы и привычки. Что ж, каждому свое», — подумала Лиз Правда, самой ей тоже не удалось побороть ностальгию по более простым временам и нравам, но она старалась этого не показывать. Одно дело — краткосрочные командировки в Сцены. Но стоит компьютеру заподозрить, что ты психологически вписываешься в эпоху, где имеются вакансии, — скажем, в Сцену Недочеловека, — так вылетишь из Центра в два счета. А там очень «милое» соседство диких хищников и ещё более дикое соперничество с другими двуногими — человеку с Явы уже пришлось все это пережить Большинство постоянных обитателей Третьей Недочеловеческой Сцепы — таймаутеры. Лиз усмехнулась: «Вот подождите, запустите Игру, так многие опять запросят тайм-аута!» Лицо Лиз стало более сосредоточенным, когда па экране появились первые кадры найденной ею старинной пленки.

— Великолепно! — воскликнул Дайсон, и даже его длинные светлые волосы заколыхались от возбуждения.

— И правда, хорошо, — согласился Марвелл. Он поправил свой канареечно-пурпурный галстук. — Непонятно, каким образом она сохранилась! Что скажешь, Лиз?

Робот установил небольшое, но мощное моделирующее устройство, способное привести старую пленку к видимости в трех измерениях. Изображение было смазанное, нечеткое, но в белесоватом тумане различались явно человеческие фигуры. Лиц, конечно, разглядеть нельзя. Оператор-любитель, скорее всего погибший на той давней войне, из рук вон плохо владел ремеслом. Однако на пленке была реальная жизнь! Лиз передернула плечами. И как только этот кусочек целлулоида уцелел в таком всепожирающем котле! Пленка, несколько обуглившихся книг, медальон да осколок какой-то скульптуры — вот, пожалуй, и все, что осталось от той эпохи. Земляне Ядерного Века будто нарочно стерли следы своей цивилизации. Лиз нашла пленку в архиве одной из планет Андромеды ЦУ-58, причем непонятно, как она там очутилась. Престарелый, меланхолического вида архивариус предположил, что пленка пролежала в архиве более пятисот лет. Нет, другие подобные тайники ему неизвестны, заверил архивариус, и он понимает всю их ценность.

Наконец изображение стало более четким: на равнине среди разбитых, расщепленных страшными взрывами деревьев занимался туманный рассвет. Фон все ещё оставался темным, но расплывчатые фигуры постепенно превращались в реальных людей — молодых солдат, сжимающих винтовки с примкнутыми штыками; на головах лихо заломленные, грибовидные каски, с губ свисают сигареты, — на Лиз пахнуло дымом. Усовершенствованные проекторы передают даже запахи — зловоние окопов, запахи рома, кофе и сигарет, гнилостный душок, исходящий от того зеленого, давно уже мертвого… Да, здесь съемка более качественная. Один солдат мечтательно улыбается — видно, ему что-то вспомнилось. Через секунду начнется атака, и он одним из первых опрокинется навзничь. Рядом с ним молодой капитан с квадратной челюстью потягивает кофе. Лиз испытывала неодолимое чувство сопричастности — что-то среднее между сочувствием, досадой и сообщничеством. Затем офицер — самоуверенный, красивый парень — криво улыбнулся в объектив. Это было веселое проклятие в адрес жидкой окопной грязи. Откуда-то издалека раздался голос Марвелла:

— Самое невероятное, что все они жили, разговаривали, двигались!.. И каждый может их увидеть.

Ему удалось на миг затронуть какую-то струну в воображении девушки, но один взгляд па его широкое, мясистое, потное лицо вернул её к действительности. Марвелл в своих Сценах явно перебирает. Отсюда и потливость, и привычка жевать усы! Вот и летательные аппараты, которые он вставил в план, — это уж чересчур!

Брызги неприятно пахнувшей жижи долетели до Лиз, когда по экрану прошлепали подошвы солдатских ботинок. Парни по щиколотку утопали в грязи; один из них бросил сигарету и выругался сквозь зубы. Видно, они уже были взвинчены до предела. Лиз вдруг подумала: вот почему я сижу в Центре, а не шагаю па заре человеческой эры по зеленой саванне за каким-нибудь верзилой с квадратной челюстью. Да, уж лучше создавать Сцены, чем жить в них!

— Прелестный эпизод войны, Лиз! — окликнул её Марвелл. — Такие простые, милые ритуалы!.. Ну наконец они готовы!

Да, они были готовы. Два десятка парней, некоторым осталось жить считанные минуты; вот сейчас один из них опрокинется навзничь, головой к невидимому оператору, завершив краткую вспышку своей жизни в окопе Механического Века.

— Смотрите, у него свисток! — почти взвизгнул Дайсон.

Молодой офицер с серьезным видом поднес к губам свисток. Компьютер расшифровал его значение — отчасти символическое, отчасти функциональное. Подавая сигнал к атаке, он одновременно служил талисманом.

— Пошли! — воскликнул Марвелл.

Продолжительный свист, молчание, люди, карабкающиеся вверх по скользкой стенке окопа, и двадцатилетний мальчик, что валится спиной прямо на кинокамеру, — вот и все, если не считать нескольких загадочных кадров с летательными аппаратами. Не слишком богатый улов, чтобы компьютер мог составить план Игры!

Робот подождал, пока не погаснут на экране последние блики, и обратился к Марвеллу:

— Сэр, может, прогоним аппараты на большей глубине?

Марвелл нахмурился, и робот угадал причину его беспокойства. Дайсон знаком приказал продолжать, но Марвелл, должно быть, из самолюбия, воспротивился.

— Оставь! — отрывисто произнес он и заорал другому роботу: — Сигару!

Закурив толстую сигару, тот быстро засеменил к нему па паучьих ножках. Целый час ждал он сигнала: то, что Марвелл взял сигару, значило, что модели памяти почти завершили свою работу в черепных коробках стоящих внизу людей. Индивидуальные модели памяти все глубже врезались в подсознание тысяч и тысяч людей, ожидавших эксперимента. Крохотные организмы, внедряющиеся в податливое тело, быстро перестраивали психику в соответствии с требованиями Игры. Мощный поток информации проникал глубоко в лабиринты памяти и накладывался на индивидуальную структуру разума, на личные воспоминания, перерабатывая их согласно плану Игры.

Лиз разглядывала людей на своем сканере; её удивляло, как они непохожи друг на друга. Но сможет ли их запрограммированный разум справиться со стоящей перед ними задачей? Окажется ли план Игры жизнеспособным?

Люди должны адаптироваться к новым обстоятельствам, поэтому, чтобы Игра не закончилась неудачей, компьютер десять раз перепроверяет и просчитывает все возможности. Лиз зябко повела плечами. Марвеллу достаточно того, что компьютер дал «добро». Будут воссозданы военные действия Механического Века. Настоящая окопная грязь, настоящие винтовки и смерть. И подлинные летательные аппараты.

Марвеллу каким-то образом удалось убедить компьютер, что в Вероятностном Пространстве Механического Века найдется место и для его детища — паровых машин. Механические люди обожествляли личный транспорт; Марвелл клюнул на эту удочку, и не без оснований, как показал статистический тест. Лиз Хэсселл опять пожала плечами, накрытыми роскошным мехом. Что ж, возможно, он прав… А если нет, то очень скоро тысячи взвоют и не захотят продолжать эксперимент. Что станет тогда с хрупким равновесием Сцен? Сейчас в Игру Марвелла стремятся только маньяки-самоубийцы, но они ищут не такой смерти, не в таком абсурдном мире, который разум человека познать не в силах! Куда же их всех девать, если Игра провалится?

Да, неудивительно, что Марвелл так встревожен.

— Я видел такие машины в каком-то старом фильме. — Это Дайсон говорил сидевшему с отсутствующим видом Марвеллу. — Вчера мы на компьютере прокрутили пленку. Они развивали скорость более ста пятидесяти километров в час — вполне па уровне технологии их века! А общая их масса позволяет достичь большой метательной силы. В рамках технических возможностей полностью используется отдача гаубицы.

Видя, что Марвелл колеблется, Лиз неожиданно для себя выпалила:

— Я тоже справлялась у компьютера и выяснила, что Спингарн отказался от парового котла. Марвелл побагровел.

— Не произноси при мне этого имени, слышишь! Дайсон, который так и не научился себя обуздывать, с умным видом залопотал:

— А-а! Тот режиссер Игр, который претерпел аберрацию личности из-за неориентированных вероят…

— Заткнись! — взревел Марвелл, тыча сигарой прямо в серый щиток робота. В ответ автомат издал высокочастотный вопль протеста. — Сказано, я не желаю слышать этого имени! Никогда, ни под каким видом! Вы не отдаете себе отчета, чем нам может грозить ваш бред! Ты усвоила, Лиз? — И не зная, на ком сорвать зло, он дал хорошего пинка роботу.

Дайсон состроил скорбную мину. «Погоди, то ли ещё будет», — мысленно пообещала ему Лиз.

Сколько не суетись, тебе никогда не создать свой план Игры. Покрутишься здесь ещё немного, и сошлют тебя назад в Сцену. Такие мысли немного утешили её, ведь недавно из-за этого подонка она пережила па Лебеде кошмарный месяц. Дайсон вдруг объявил, что между ними все копчено, что он не может позволить себе расходовать столько физической и нервной энергии. В те дни в Сцене Лебедь VИI шла жестокая борьба мутантов, и Лиз, как кур в ощип, попала в сообщество длинношеих, влажноперых и перепончатолапых. Другой вакансии для молодой незамужней женщины её комплекции не нашлось. От одного воспоминания мороз по коже! Ладно, Дайсон ей за все заплатит. Она уж позаботится, чтобы его как можно скорее вышвырнули из Центра и отправили на долгий срок в Сцену Старых Дев. Вот там он и поднакопит энергии!

— Время до старта? — резко спросил Марвелл у надувшегося робота.

— Три минуты, сэр, — обиженным тоном ответил тот. — Могу я воспользоваться случаем и пожелать вам ус пека?

В металлическом звуке его голоса явственно слышалась насмешка. Марвелл взял вторую услужливо протянутую ему сигару и опять обдал дымом высококачественный серебристый сплав, заменявший роботу кожу. Тот поморщился от столь неприкрыто вызывающего пренебрежения экологическим равновесием, но протестовать вслух не решился. Марвеллу опасались перечить как люди, так и машины. Он никогда не был чересчур строг с подчиненными, к тому же в последнее время его авторитет в Сценах сильно пошатнулся, и все же он оставался самим собой. Лиз очень удивилась, когда он вдруг ни с того ни с сего обратился к ней:

— Ты работала над ним несколько месяцев, Лиз… Как думаешь, он пойдет? Я вижу, ты сомневаешься…

Лиз улыбнулась. За этот неуверенный тон она готова была все ему простить, кроме разве что тучности. Марвелла самого следовало бы малость перестроить. Отвечая, она тщательно взвешивала каждое слово, понимая, что тем самым только усугубляет его неуверенность.

— Почти все твои опыты с человеческим материалом мне понравились… Но… Компьютер как будто наметил вам выход в лимб, и в его интерпретации личный транспорт непосредственно связывается с традиционными военными действиями… Эй, послушай-ка, — окликнула она угрюмого робота и даже щелкнула пальцами. — Покажи нам крупным планом летательные аппараты, и поживей!

— До старта всего две минуты, — сказал Дайсон. — Не пора ли нам выбираться отсюда? Скоро здесь будут свистеть снаряды, и нашу экспериментальную будку может разнести на куски!

Марвелл и ухом не повел, Лиз тоже. Проектор плавно развернулся, и фрагмент заснятого па старинную пленку сюжета снова, точно призрак, замаячил на экране. Лиз, как и прежде, похолодела от нескольких расплывчатых кадров, сохранившихся лишь по воле слепого случая. Это единственное имеющееся у них изображение, которое хотя бы отдаленно напоминает летательные аппараты Механического Века. Два серых неясных силуэта на шестисотметровой высоте над окопом, где ожидают смерти молодой офицер и его солдаты. Оператор встряхнул камеру, а может, кто-то вырвал её у него из рук, но изображение не исчезло. Две невиданные машины неопределенных размеров были, бесспорно, творением рук человеческих — животным и птицам с такими ни за что не справиться. С угрожающим спокойствием хищников они кружили над полем сражения. По мнению компьютера, это был некий ритуальный обмен любезностями, перед тем как обратить внимание на грязных отчаявшихся людишек внизу, а компьютер редко ошибается.

— Ну так что, Лиз, наш план Игры окажется жизнеспособным? — спросил Марвелл.

— Как вы можете сомневаться?! — клокотал Дайсон.

— До запуска одна минута, — доложил робот, — Сэр, из соображений безопасности вам рекомендуется удалиться.

— Я же сказала, мне многое в нем нравится, — отозвалась Лиз, снова проигнорировав предупреждение. — Батальные сцены просто безупречны, тут им не на что жаловаться. Список потерь будет не меньше, чем в Игре Жрецов Солнца, — сгорят как миленькие. Грязь и болезни тоже хороши. В этом отношении предсказания компьютера почти наверняка оправдаются. Но мне кажется совершенно необоснованной аналогия, которую он проводит между твоими паровыми двигателями и вот теми летательными аппаратами. — Лиз кивнула на экран.

— Ну, пожалуйста, уйдите отсюда! — взмолился робот, позабыв о своих обидах.

Компьютер также счел себя обязанным предупредить сотрудников. Его размеренный голос пронесся по всем уголкам экспериментальной площадки:

— Режиссер Марвелл! Ваш план Игры вступает в действие через тридцать секунд! Всему персоналу следует немедленно удалиться в защищенные отсеки. Нарушители будут удалены из зала в принудительном порядке.

Марвелл отбросил вторую сигару. Достойное было Г; зрелище: миляга робот из Службы безопасности выволакивает Главного режиссера. Он быстро прошел в кабину слежения и потеснился, освобождая место для Лиз. Дайсон. разинув рот, смотрел, как Марвелл нажимает кнопки. Он все ещё не опомнился от изумления, когда кабина взметнулась ввысь.

— Спингарн! — угрюмо проронил Марвелл, не глядя на Лиз. — Он говорил то же самое.

Кабина неслась на сумасшедшей скорости в безопасную зону. Лиз Хэсселл почувствовала себя не в своей тарелке. Почему всякий раз, как произносится имя Спингарна, Марвелл теряет весь свой апломб и шарахается в сторону, словно испуганный жеребец? Что же такое этот Спингарн?…

— Да, компьютер сказал, что Спингарн был против паровых двигателей.

— А как тогда, черт побери, они поднимали свои аппараты в воздух? У них же не было ядерной энергии, она появилась позже! Что еще, как не пар?…

— Наверное, вы правы.

От её спокойного голоса Марвелл сразу обмяк.

Да наплевать в конце концов, прав он или нет. Она уже была под впечатлением Игры и почти физически ощущала, как нечто огромное, неодолимое медленно вползает в мозг тысяч людей. У них будет новая память, иные речевые модели и интонации; их вооружат особыми опознавательными сигналами и личностными данными. Полуграмотные мужчины с их помощью сумеют извлечь из войны политический смысл и приобрести определенные навыки для управления громоздким смертоносным оружием. Офицеры получат к тому же необходимую тактическую подготовку, чтобы руководить военными действиями на этом сыром и грязном пустыре. Мыслительный потенциал людей двадцать девятого века будет перестроен с тем расчетом, чтобы они превратились в древних воинов.

Через стекло кабины Лиз посмотрела вперед, на уже настроенные мощные сканеры. Отсюда была видна вся ширь поля битвы. Уже рассвело; белый туман загадочно клубится над поваленными деревьями и трясущейся солдатской массой, ведущей давнюю войну. Истерики Марвелла уже не имеют значения, равно как и рассудочные констатации компьютера. Дело, которому она отдала столько сил, разворачивалось, приобретало форму! И люди, выбравшие пусть короткую, но бурную жизнь в Сценах после неудачных попыток хоть чем-то заполнить бессмысленное существование, — все они частицы её дела!

— Новая военная Игра Механического Века, разработанная режиссером Марвеллом! — отчеканил компьютер. — Десять секунд!

По мановению руки Марвелла кабина слежения отъехала прочь. Все внимание конструктора было сосредоточено на небе, и он не сразу заметил нависший над ним многозначительно светящийся шар — электронный мозг безликого робота-рассыльного. Он неумело посылал сигналы в надежде донести до Марвелла смысл своего сообщения. Лиз но отводила глаз от окопа, вернее, от лиц, вобравших в себя весь страх перед неизбежной смертью, и от рук, судорожно сжимавших мокрые деревянные приклады.

— Режиссер Марвелл! — прогундосил робот. Электронные лучи опять взяли Марвелла в оборот; он обернулся и, пошатнувшись, крикнул:

— Убери их!

Но с роботом не так-то просто было сладить.

— Режиссер Марвелл! Распоряжением Директора Сцен вызывается режиссер Марвелл! Без промедления!

— Без промедления! — эхом откликнулся компьютер.

— К черту! — взревел Марвелл.

— Боже мой! — ахнула Лиз, видя начинающееся светопреставление.

Огромные пушки вдохнули дьявольскую жизнь в Игру, и люди стали падать. В сером предрассветном небе возникли маленькие светящиеся точки. Свежевыбритые молодые офицеры поднесли к губам свистки.

— Директор приказывает вам прибыть немедленно! — не унимался робот, хотя и выключил лучи. — Вы меня слышите, сэр?

Робот из Службы безопасности, хохоча во всю глотку, в мгновение ока препроводил Дайсона в безопасную зону и теперь осторожно снимал свои манипуляторы с его трясущихся от ярости рук.

— Что происходит?! — визжал Дайсон, — Да как вы…

Марвелл подмигнул Лиз.

— Можешь теперь наслаждаться Игрой — меня призывает Верховный! — Он опять забрался в кабину слежения.

— И леди с вами! — прогудел робот, перекрывая шум битвы и назойливые вопли Дайсона.

Лиз как зачарованная глядела на приближающиеся летательные аппараты; их дымовые трубы изрыгали вихри искр и клубы густого черного дыма; пилоты ликовали, ощущая свое могущество, кочегары возились у открытых топок. Одна машина уже выставила гаубицу. Нет, все не так! Лиз готова была крикнуть, как вдруг что-то сорвало её с места и потащило. Она чуть не упала, но робот поддержал её своими гибкими щупальцами и поставил рядом с Марвеллом.

— В чем дело? — недоуменно спросила Лиз.

— Ты едешь со мной! — объяснил Марвелл.

— Но зачем?

Робот мчался, не отставая от быстроходной кабины.

— По пути сюда, мисс, я получил дополнительные инструкции! Компьютер сказал Директору, что вы тоже можете оказать помощь!

— В чем?! — заорал Марвелл. — Ты знаешь, зачем я понадобился Директору?

Лиз опять почувствовала острую неприязнь к Марвеллу.

— Знаю! — ответил робот.

— Ну?

— Директор приказал доставить вас и мисс Хэсселл… Это по поводу Спингарна, сэр!

— Что-о?!

В голосе Марвелла послышались отчаяние и ужас.

— Я же говорил, что вы меня сглазите! Чертова кукла, зачем ты только о нем упомянула?! Если это имеет отношение к обнаруженному на…

— Да-да, на Талискере! — перебил робот, спеша передать информацию. — Вы ведь знаете, что Спингарн отправился именно туда!

В зеленых с оранжевыми искорками глазах Лиз Хэсселл загорелись опасные огоньки. Она так сосредоточилась на Игре, так прикипела душой к людям, жившим триста тысяч световых лет назад, так сжилась с тем, к сотворению чего сама приложила руку, что до неё все ещё не доходил смысл происходящего. Марвелл обозвал её чертовой куклой! Наглец! Она повернулась, чтобы высказать ему все, что о нем думает, но слова застряли у неё в горле при виде вытаращенных от ужаса глаз и затравленного взгляда. Он и не думал смотреть на нее. Лиз с трудом разобрала то, что непрестанно шептали его губы — Талискер! Другое название ада!

 

Глава 2

— ЖИВИ! — ревели электронные устройства над дверями директорского кабинета. Марвелл крикнул секретарю-гуманоиду, чтобы настроил их на волну, позволяющую слышать друг друга. Гуманоид небрежно махнул в сторону батареи из крошечных полусфер, закрепленной над тяжелой бронзовой дверью. На миг они затихли, и тончайшие подвижные матрицы чувственных ощущений угомонились. В функции матриц входило распространять послания Сцен, и в этом ничто не могло их остановить.

— О Господи! — простонал Марвелл и сдвинул на затылок черную шляпу, обнажив блестящие потные залысины. — Я несся сюда на всех парах, как маньяк, а теперь должен ждать?!

— Боюсь, что так, сэр. — Гуманоид одарил Лиз и Марвелла зеленой фосфоресцирующей улыбкой. — У Директора совещание с начальником Управления по борьбе с катастрофами.

Электроника снова завела свою песню.

— Живи в новых измерениях! — коварно взвизгнула одна матрица, вызвав в памяти Лиз целую цепочку легкокрылых существ с ангельскими ликами, плывущих по направлению к Туманности Краба. «Ничего удивительного, — подумала Лиз, — их ведь накачали наркотиками».

— Скачи с нами! — настаивала другая матрица, на несколько секунд увлекая ее на сером диком скакуне в знойную, раскаленную добела пустыню в одном из искусственных миров Седьмой Азиатской Конфедерации; волосы ее развеваются, как черный парус на ветру, и она скачет во весь опор к серебряной башне Конфедерации! Усилием воли Лиз освободилась от умственного наваждения и расслышала, как Марвелл обращается к ней, должно быть, уже вторично:

— Почему тебя, Лиз?

Но матрицы подступили к ней вплотную и не выпускали.

— ОСТАВАЙСЯ ТАМ! — требовала одна, находя отклик в душе девушки тем, что мгновенно спроектировала Недочеловеческую Сцену, которая была ей симпатична. Там был вулкан, сотрясающий землю! Некогда этот огнедышащий дракон внушал священный ужас людям, неуклюже топтавшим планету. Лиз Хэсселл вдруг захотелось жить за два миллиона лет до предстоящего свидания с Директором Сцен. Стань дикаркой! Лови красного петуха! И сердце Лиз радостно откликалось: я готова!

— Отключи их к чертовой матери! — рявкнул Марвелл.

Зеленый секретарь вновь нетерпеливо махнул рукой, утихомиривая электронные погремушки.

— Не поддавайся им, Лиз, — предупредил Марвелл, кивая на трезвонившие матрицы.

— Ладно!

— Им только протяни палец, они руку по локоть отхватят. Не подпускай их к себе, вспомни о Спингарне!

— Вот именно! — выкрикнула она. — Я думаю, из-за него нас и вызвали — не иначе. Робот отправился за вами, а компьютер как раз вспомнил, что я завела о нем разговор. — Она наконец сумела отделаться от матриц, опять забеспокоившись о плане. — Видимо, Директор записывает все наши разговоры на монитор, и один из узлов компьютера пригвоздил меня моей же репликой… Да не волнуйся ты, Марвелл!

У Марвелла был такой расстроенный вид, что Лиз уже просто не могла на него злиться.

— Ну почему меня? Что такого я сделал?! — придвинулся он вплотную к гуманоиду. Тот в ответ лишь сладко улыбнулся.

— Мне поручено сообщить вам, сэр, что это связано с Талискером… — с готовностью начал объяснять сопровождающий робот. — Я думал, вы сами поняли…

Зеленолицый секретарь окатил его волной электронной ненависти, и тот испуганно попятился.

— И что же?… — ничуть не смутившись, продолжал расспрашивать Марвелл.

— Нам велено передать только два слова: Спингарн и Талискер, — бесстрастно ответил секретарь. — Больше ничего.

— Ну хорошо, но зачем было посылать за мной, зачем держать здесь, в приемной, когда у меня испытание плана Игры?!

— Прошу простить за небольшую задержку, сэр. Директор должен разрешить некоторые осложнения с начальником Управления по борьбе с катастрофами. Они ещё там, вместе.

— Я все понимаю, у них совещание, но я — то тут при чем?

— Видите ли, сэр, вам следовало бы догадаться. Вы ведь знали Спингарна лучше, чем кто-либо из нас.

— Ты?! — воскликнула Лиз. — Спингарн — Вероятностный человек!

— Это было давно…

— Полтора года назад, — уточнил гуманоид. «Меня ещё не было в Центре», — отметила про себя Лиз.

— Да за два года мало ли… — начал было Марвелл.

— Полтора, — настаивал гуманоид. — И никакой информации с тех пор, как мы получили описание генетического кода.

— Генетического кода? — переспросила Лиз.

— Генетического кода! — эхом отозвался Марвелл.

Лиз ждала объяснений, но Марвелл молчал. Ум её лихорадочно работал. Компьютер говорит о Спингарне уклончиво. Генетический код?… Ходили слухи о каких-то генетических экспериментах… Значит, к ним причастен Спингарн?

— Так что там за история с генами? — обратилась она к Марвеллу и добавила извиняющимся тоном: — Мне кажется, я тоже должна знать. Ведь Директор…

Марвелл резко повернулся к ней. Девушка права. Ее не следовало тащить к этому проклятому пауку неподготовленной.

— Бренди! — бросил он гуманоиду. Тот пересек помещение, открыл бар и налил в стаканы золотистой жидкости. Лиз сразу же пригубила из своего.

— Ну?

— Так и быть. Тебе я скажу… Генетический код выявил неожиданные и крайне нежелательные случайные клеточные изменения… Ах ты, Господи! — простонал он, видя на её лице полнейшее недоумение. — Ты что, совсем ничего не знаешь?!

Когда матрицы опять раззвонились, гуманоид уже без напоминания утихомирил их: он не хотел упустить ни слова из разговора. Марвелл понимал, что секретарь подслушивает, но ему было все равно.

— О чем? — спросила Лиз. — О чем не знаю?

— Обо всем этом!

— О клеточных изменениях?

— Да нет, Бог с ними, с изменениями! Начнем с самого простого. Со Сцен, с вероятностей…

Девушка поняла, что он не шутит и от всей души пытается помочь. Куда девались его позерство и напыщенность!

— Ну, со Сценами все просто. Здесь человечеству делать уже нечего. Работа завершена и перечеркнута. Теперь надо заполнить время Вероятностным Пространством, поэтому мы и создаем случайные варианты.

— У тебя всегда была светлая голова, — заметил Марвелл.

Он взглянул на топкие руки, высовывающиеся из-под желтоватого пушистого меха; под пятнистой шкурой угадывалась гладкая округлая плоть. Он впервые посмотрел на Лиз Хэсселл как на существо противоположного пола.

— Ладно, перейдем к вероятностям. Она улыбнулась.

— Мы не знаем, что за миры существовали в прошлом. До нас доходят лишь расплывчатые легенды. По сохранившимся свидетельствам необходимо воссоздать все заново. Мы хорошо информированы о происхождении человеческой расы и обо всем, что произошло после Безумных Войн. Скажем, мы делаем макет Сцены на основе Азиатских Конфедераций и ещё нечто сногсшибательное с участием недочеловеков. А вот о вашей любимой эпохе мы многого не знаем.

— И что же?…

— Пытаемся прогнозировать.

— Ты об этих чертовых летательных аппаратах?… — Марвелл повернулся к гуманоиду, с удовольствием потягивавшему бренди. — Как идет Игра?

Робот покачал своей люминесцентной головой.

— Пока трудно что-либо сказать, сэр. Компьютер ещё не сделал окончательных выводов. Но катастрофы вроде не наблюдается и тайм-аута они тоже не требуют.

Марвелл вздохнул.

— Уже кое-что, — заметила Лиз. — Дайсон все запишет для нас на монитор.

— Дайсон! — Марвелл как будто выплюнул это имя. — Черт с ним, зато узнаем хоть что-нибудь о Талискере. Продолжай, Лиз.

— О чем? О вероятностях?

— О них ты уже говорила.

— Нет.

— Ну так выкладывай!

— Компьютер прочитывает исторические хроники и строит на них вероятностные прогнозы.

— Да… А Спингарну надо было этим пренебречь? Он, видите ли, не желал придерживаться плана Игры. Вот и заварил кашу! Какого черта было зацикливаться на случайных переменных?

— А он зациклился?

— Гы-м, Спингарн в своем репертуаре!

— Объясни подробнее.

— Боюсь, — деликатно вмешался гуманоид, — объяснение займет больше времени, чем имеется в вашем распоряжении. Если не возражаете, сэр, и вы, мисс, прошу в кабинет!

Марвелл вдруг заколебался.

— Уже? А что, генетический код сработал?

Ему внезапно припомнилось все, что произошло полтора года назад, когда Спингарн бесследно исчез в далеком и опасном маре Талискера. Тогда Директор ещё был во власти жуткой генной мутации, превратившей его в монстра — гибрид человека и змеи, покрытый желтой фосфоресцирующей грязью. Марвелл содрогнулся, вспомнив змеиную голову, красный влажный рот, стальные с радужным отливом волосы, болтающиеся, как у скелета, руки, обдающие его и Спингарна брызгами вонючих помоев. И это чудовище сотрясалось от страшной, всепоглощающей ярости и шипело: — Спингарн! Это ему взбрело в голову экспериментировать с вероятностной функцией. Я прилетел на Талискер с инспекцией его экспериментов, а он изменил мою генетическую структуру и превратил в урода!

— Входите, сэр, прошу вас. Генетический код сработал. Директор вновь обрел свой прежний облик. — Гуманоид улыбнулся. — Но, справедливости ради, должен вас предупредить: он все помнит.

Лиз вздрогнула. Она слышала о таинственных экспериментах Спингарна, но это было что-то новое. Что же случилось? И каким образом она, Лиз Хэсселл, двадцатичетырехлетняя стройная и неглупая девушка с перспективами карьеры в Центре, оказалась связанной с этим странным гением?

— Директор ждет, — настаивал секретарь-гуманоид.

Словно в трансе, Марвелл подошел к тяжелым бронзовым дверям; широкие плечи его поникли. «Да ведь он уже пожилой человек», — подумала Лиз, всегда считавшая его своим сверстником — ну разве что чуть постарше. Костюм преуспевающего импресарио повис на нем как на палке.

Двери распахнулись, и Лиз увидела то, что редко показывали таким мелким сошкам, — средоточие паутины, управляющей всей человеческой жизнью.

Комната, в которую ей предстояло войти, была величиной, пожалуй, с нижнюю палубу межпланетного корабля: низкий потолок, каменный пол и сомкнутые ряды горящих голубым светом сканеров, пустых, но пульсирующих потенциальной энергией.

Вот оно! Вот центр всего живого! Войдя, Марвелл исподлобья уставился на стол в середине просторной комнаты. У него вырвался вздох облегчения, поскольку за столом, без всяких сомнений, сидел человек с высоким выпуклым черепом, длинной и тонкой морщинистой шеей, длинными конечностями и глазами, похожими на черные отполированные камни. Рядом с ним стоял смуглый большеголовый здоровяк, потирая огромные ручищи. «Денеб, начальник Управления по борьбе с катастрофами», — догадалась Лиз. Вид у него внушительный, и все же царит здесь Директор. Лиз едва не вскрикнула, когда влажно-красные губы разомкнулись и из образовавшейся щели вырвался пронзительный голос самого могущественного человека Галактики.

— Мне очень жаль, что я оторвал вас от новой Игры.

— Я… — начал Марвелл. Шляпа его сбилась набок, лысина блестела от пота. — Я тотчас же явился, сэр. Итак, Спингарн… — Последние слова повисли в воздухе.

— Вот именно, Спингарн! — вмешался Денеб. — Из-за него-то мы вас и вызвали.

— Вы нужны нам, Марвелл! — пропел Директор. — Больше нам не к кому обратиться.

Глаза этого человека излучали холодную ненависть. Против кого она направлена?… За мягкими интонациями скрывался звериный рык. Интересно, чем Марвелл навлек на себя такую ярость?

— Мы со Спингарном просто коллеги…

— Не просто! — Ненависть в голосе усилилась. — Вы были доверенным лицом Спингарна… его другом… более того, советником.

— Нет! Никогда! Я его предупреждал…

— Не скромничайте, Марвелл! Ведь именно вы поощряли его исследования случайных вероятностей!

В ужасе, охватившем Марвелла, было что-то неестественное. Этакий здоровяк — и трясется как заячий хвост! Лиз невольно тоже поддалась страху и спряталась за широкую спину Марвелла, как будто та могла оградить её от неминуемой опасности. Еще минуту назад она бы рассмеялась над своей трусостью, но теперь у неё почему-то не было желания себя презирать. Злоба, исходившая на неё из неподвижных глаз Директора, была настоящей, неподдельной.

— Вы, именно вы! — повторил он.

— Нет, сэр, что вы! — поспешил оправдаться Марвелл. — Поощрять Спингарна? Да никогда! Он же взбесился — его надо в Пороховой Сцене держать! Ей-Богу, сэр, я ничего не знал о реактивации на Талискере, абсолютно ничего, поверьте!

Старик хохотнул.

— Ах, Марвелл! У вашего шефа, мисс Хэсселл, удивительная способность видеть во всем смешную сторону! Вы просто идеально подходите друг другу! Вы с вашей ученической дотошностью и наш дорогой Марвелл с его щегольством и нелепой бескомпромиссностью!

В агатово-черных глазах светилась такая неприкрытая ярость, что у девушки по спине снова пробежал холодок. С таким злобным стариком ей ещё не приходилось сталкиваться.

— Вероятно, мисс Хэсселл, вы удивлены тем, что я вызвал вас?

— Удивлена. — Она сумела придать голосу достаточную твердость, хотя внутренне была в полной растерянности. За что он её так возненавидел?

— Немудрено, милочка моя! — визгливый голос звучал издевательски, и Лиз вдруг поняла, что он ненавидит её молодость, красоту, здоровье. — Зачем вызвал? Да просто так, стариковская причуда.

— Нет, — тихо, но уверенно проговорила она, — не причуда.

— Ах так, не причуда! А ведь юная леди права. А, Марвелл? А, Денеб?

— Компьютер, как всегда, оказался на высоте, — кивнул Денеб. — Его вероятностные прогнозы удивительно точны.

— Не скажите! — возразил Директор. — Но в данном случае он не ошибся. Так вот, милочка, вы сами на это напросились. Я посылал за Марвеллом, потому что он единственный из сподвижников Спингарна может разобраться с Талискером…

— С Талискером?! — взревел Марвелл. — Ни за что!

— Почему бы и нет? — отрывисто проговорил Директор. — И вы тоже, мисс Хэсселл. В следующий раз не будете совать ваш симпатичный носик куда не следует. Я распорядился сообщать мне обо всем, что связано со Спингарном или Талискером, и компьютер вспомнил, как вы спрашивали о Спингарне. Вы чересчур любопытны, мисс Хэсселл.

Лиз похолодела. Она пока ещё не понимала, чего боится Марвелл, но вряд ли могло быть на свете что-то более страшное, чем ненависть этого старика.

Начальник Управления по борьбе с катастрофами сказал извиняющимся тоном:

— Если бы можно было послать наших обычных операторов, мисс, мы бы так и сделали. Но они подготовлены лишь к предсказуемым несчастным случаям. Прикажи им подавить мятеж в Византийском дворце — они ворвутся туда с кинжалами, копьями, с хорошо подогретой толпой погромщиков и быстро наведут порядок. Если надо, они могут в мгновение ока ликвидировать один из взбесившихся летательных аппаратов Марвелла: направят шестидюймовку — и готово дело. Выучка у них что надо! Отрегулировать обычный, нормальный план Игры — это им раз плюнуть! Но что обыкновенный электронный мозг против Талискера?… А вы действительно сами напросились.

— Вот-вот! — взвизгнул Директор. — Вы и представить себе не можете, что такое Талискер!

— Может, — глухо отозвался Марвелл. — Она смышленая. Даже чересчур. Например, именно она с самого начала сказала, что летательные аппараты взбесились.

Холодные глаза Директора уставились на Лиз. Видно, для Марвелла у него не нашлось больше насмешек.

— Вы имеете представление о Талискере?

— Да.

Лиз Хэсселл как-то затребовала информацию, хранившуюся в запасниках памяти. Теперь к ним почти никто не обращался, ведь все интересующие тебя сведения можно получить у услужливого компьютера. Там, на Талискере, было положено начало Сценам. Кажется, место было выбрано наобум и эксперименты проводились в строжайшей тайне.

Талискер!

Экспериментаторов, должно быть, привлекла отдаленность планеты, иначе слухи о новом генетическом воздействии на человека распространились бы слишком быстро. Разработки были ориентированы на создание новой личности, нового «эго» из числа тех, кому смертельно наскучило однообразное, надежное и безопасное существование. Но ведь Талискер необитаем уже сотни лет. Старая развалина, заброшенный музей!

Опустевший и жуткий, полный призраков и отзвуков давно завершившихся Игр, он стал хранилищем обрывочных воспоминаний о былых победах. И этому обломку экспериментальных Сцен суждено было возродиться с новым пришествием человека. Когда Лиз произнесла свое сдержанное «да», образы прошлого вновь нахлынули на нее, и она почему-то страшно испугалась ответных слов старика:

— Прекрасно! Значит, мы сделали правильный выбор.

— Нет, не связывайте меня с Талискером! — взмолился Марвелл. — Я не хочу…

— Тише! — зловеще пророкотал Директор. — Тише, Марвелл, ваши комментарии излишни. Взгляните-ка лучше!

Костлявыми пальцами он провел по сенсорным клавишам на столе; они мгновенно отозвались, послушные этим жилистым рукам, и огромное мрачное помещение наполнилось пейзажами планеты, затерянной где-то на краю Галактики. Их взорам предстал Талискер!

— Ну вот вы и на месте! — продолжал юродствовать старик. — Живете в одном из множества миров!

Слова раскаленным железом впивались в мозг Лиз Хэсселл — это была некая пародия на звон электронных матриц, установленных над дверью кабинета. Лиз перевела взгляд на экран.

— Пусто! — прошептал Марвелл. — Там никого нет!

И впрямь они погрузились в призрачный мир. Голые скалы, руины прежних Сцен, расплавленная и затвердевшая сталь, нависающие башни, недостроенные корабли, здания, погребенные под непонятными чудовищными наростами, маленькие странные луны, озаряющие безжизненно-серую поверхность планеты, жуткие, пляшущие среди развалин тени.

— Так и должно быть, — услышала Лиз свой собственный голос. — С ним давно покончено.

— Нет, — сказал Директор.

— Нет?! — в один голос воскликнули Лиз и Марвелл.

Марвелл взял её за руку и горделиво выпрямился, словно пытаясь придать храбрости и себе и ей.

— Долгое время Талискер действительно пустовал, — пояснил Денеб, явно тоже под впечатлением дикого зрелища. — Пять лет назад Спингарн установил там несколько Сцен и населил их таймаутерами.

— Почему именно там?

— Пошевели мозгами, Лиз, — сказал Марвелл. — Он помешался на случайных процессах.

— Но… это же безумие!

— Вот именно, — подтвердил Денеб.

— Скоро сами убедитесь, — добавил Директор.

Лиз пыталась охватывать разумом космические масштабы гениальности Спингарна. Эксперименты со случайными величинами? Теоретически возможно. Они даже как-то обсуждали это — в шутку, конечно, — когда готовили Игру. А Спингарн, выходит, не шутил! Для оформления Сцен одной Игры ему показалось мало! Видимо, он построил Кривую Вероятностей и решил проверить её на Талискере с привлечением таймаутеров!

— Значит, Спингарн там, на Талискере? — спросила Лиз.

— Да, и с ним ещё несколько тысяч человек, — проворчал Денеб. — И хоть бы один показался! — продолжал он сердито. — Никого! Если бы хоть кто-то уцелел, сканеры непременно выловили бы его.

Как бы в подтверждение его слов сканеры настойчиво прочесывали планету в поисках каких-либо признаков жизни, но, видно, от былого Талискера остались одни обломки.

— Но где же он?! — не унималась Лиз. — Он вернулся?

Директор взмахнул рукой, и экран засветился безжизненным голубоватым светом. Талискер исчез.

— Вернулся робот с информацией о структурно-клеточном механизме, который мог бы дать обратный ход экспериментам Спингарна с кассетами.

— С кассетами?

Лиз была окончательно сбита с толку. Какое отношение кассеты памяти имеют к случайным процессам?…

— Спингарн послал робота? — ухватился за последнее сообщение Марвелл. — Того самого посредника, которого он взял с собой для связи с таймаутерами?

— Того самого, — подтвердил Директор. — Робот вернулся с информацией о так называемом генетическом коде. И она пригодилась.

— А Спингарн? А девушка, которая была с ним?

— Испарились, — ответил Денеб.

Лиз лихорадочно обдумывала услышанное. Она кое-что знает о Спингарне и о Талискере, давшем начало Сцепам, но все остальное покрыто мраком неизвестности. Лиз вспомнила, как в приемной Марвелл перекинулся с гуманоидом несколькими фразами об изменениях клеточных структур в организме Директора. Неужели человека можно превратить в змею, а потом, воспользовавшись какой-то информацией, доставленной роботом с Талискера, вернуть ему человеческий облик? «Стой! — приказала она себе. — Сперва отыщи в этом хоть какую-нибудь зацепку, а потом тщательно все обмозгуй и делай выводы».

— Когда вернулся робот? — спросил Марвелл.

— Год назад, — ответил Денеб.

— Петый год?! Так что же он задумал? — настаивал Марвелл. — Что рассказал робот о происходящем на Талискере? И о Спингарне?

Директор уклонился от прямого ответа.

— У меня были сомнения на ваш счет, Марвелл. — Он поджал влажные красные губы. — Вы допустили целый ряд маниакальных ошибок. Но компьютер заверяет, что лучшей кандидатуры нам не найти, могу ли я с ним не согласиться?

— Я?…

Марвелл сразу сник, и Лиз поразилась, до чего же бедное у него воображение! Она ободряюще стиснула его руку. Неужели он не понимает, какие перед ним открываются перспективы?

— Да, вы. Вы, Марвелл.

— Взгляните на дело с другой стороны, Марвелл, — рассуждал Денеб. — Вы в состоянии помочь нам всем. Здесь необходима ваша специальная подготовка. Вы замените Спингарна на Талискере, возьмете под контроль элемент случайности, вступите в единоборство с таинственной силой, которая и есть причина всему…

— С таинственной силой?! — задохнулся Марвелл.

У Лиз Хэсселл засосало под ложечкой; ощущение было такое, будто она протянула руку в темный провал и обнаружила, что рука оказалась где-то за его пределами, а мозг, направляющий руку и все тело, — за пределами мысли, за гранью всего пережитого опыта. Таинственная сила! И этим все сказано, больше ни одного намека! Стой, Лиз, не торопись!

— Доставьте сюда робота, — приказал Директор. Денеб поднялся.

— Так вы меня… — Марвелл все никак не мог оправиться от потрясения. — Меня… хотите послать на…

— Талискер, — закончил Директор. — Вас вместе с мисс Хэсселл.

Лиз похолодела, кровь отхлынула от лица. Она резко выдернула свою руку из руки Марвелла и собралась бежать прочь, но застыла как вкопанная — перед ней выросла длинная задрапированная красным переливчатым бархатом фигура.

Робот раскланялся с присутствующими, словно шикарная модель из Сцены Элегантности.

— Ах, нет! — выдохнула Лиз и без чувств упала на руки Марвелла.

 

Глава 3

И часто она выкидывает такие фортели? — раздался голос.

Лиз открыла глаза. Марвелл заботливо поддерживал ее; на одутловатом лице отразилась тревога. Последняя фраза принадлежала, видимо, Директору.

— Она впервые видит посредника таймаутеров, — объяснил Марвелл. — Должно быть, вид Горация её испугал.

Лиз хотела было что-то сказать, но из её уст послышался лишь слабый стон.

— Женские штучки! — неодобрительно заметил Директор. — Да, Марвелл, я вам не завидую.

— Я в полном порядке! — с трудом выдавила из себя Лиз, отстраняя руки Марвелла. Она поднялась на ноги и пригладила свой роскошный мех. — Просто он слишком внезапно появился, этот…

— Гораций, — подсказал Марвелл, — робот Спингарна.

— Посредник, — обиженно поправил робот. — В мои обязанности входило осуществлять связь менаду режиссером и таймаутерами. В непредвиденную ситуацию на Талискере я попал по чистой слу…

— Довольно! — резко оборвал его Денеб.

Робот обиделся ещё больше. «Надо же, какие амбиции! — подумала Лиз. — Это чудовище, должно быть, высокого мнения о своей внешности: закутался в какую-то ворсистую красноватую мантию и все время её оправляет, как она — свой мех. Ничего не скажешь, обидчивый у Спингарна компаньон — вон как надулся от окрика Денеба. Этим роботам последнего поколения палец в рот не клади!»

— Неужели вы собираетесь послать меня на Талискер? — подал голос Марвелл, занятый совсем другими мыслями. — Меня и ее?! Скажите, что вы пошутили, Директор!

Странно, отчего его так пугает эта перспектива? Лиз, напротив, не терпелось встретиться с загадочным Спингарном, с экспериментатором в области вероятностей, затерявшимся на пустынных просторах Талискера. Она попыталась вообразить, как он выглядит на фоне этого ряженого гуманоида и как она сама будет выглядеть посреди далекой безлюдной планеты.

Марвелл в отчаянии не знал, что сказать Какое-то время те двое слушали его прерывистое кудахтанье, затем Денеб твердо произнес:

— Все вероятности просчитаны, Марвелл. Для моею департамента это не проблема. Но, по мнению компьютера, здесь — в Центре — мы не в силах решить загадку. Он утверждает, что на Талискере нужен человек, который с кое-какими поправками повторил бы действия Спингарна…

— Но Спингарн маньяк! В его действиях не было никакой логики! Запустить устаревшие модели Талискера — это же против всяких правил!..

Директор пронзил его взглядом своих агатово-черных глаз, и Марвелл притих. «А ведь он боится Директора», — промелькнуло в голове у Лиз.

— Ничего, вы все наладите, — решил Директор. — Гораций полетит с вами и в случае чего поможет.

— Но, сэр! — протестующе воскликнул робот.

Денеб одним взглядом заставил его замолчать.

Лиз потихоньку ущипнула себя, дабы удостовериться в том, что это не кошмарный сон. Красноватая мантия гуманоида, с независимым видом взирающего на Директора и Денеба, изжеванная сигара, сбившийся в одну сторону галстук, струйки пота, избороздившие лысину Марвелла, чуть не плакавшего от ярости и отчаяния, — все это убеждало Лиз в реальности происходящего. Неужто ей предстоит лететь через межзвездные пространства, на край Галактики, вот с такими спутниками! И блуждать с ними по необитаемой планете, среди руин?! Кто бы мог подумать?

— Имя Гораций, — сообщил Директор, — присвоено ему по воле Спингарна. Гораций!

— Да, сэр?

— Объясните режиссеру и юной леди свои обязанности.

«Удивительно, — подумала Лиз, — чего только не делают с машинами в наши дни! Неужели какой-нибудь инженер с Сатурна заложил в автомат столь глупые амбиции, или они явились результатом естественного развития его электронных схем?» Позы робота казались ей нелепыми и смешными.

— В мои обязанности входит ознакомление представителей Центра с планетой Талискер, — изрек Гораций.

Мне выпала честь сопровождать мистера Спингарна в его путешествии к Сцепам упомянутой планеты. В настоящее время я имею удовольствие повторить эту миссию в качестве гида режиссера Марвелла и мисс Хэсселл.

— Господи! — всплеснул руками Марвелл. — И такой идиот полетит с нами?!

Губы Директора сложились в ледяную улыбку.

— Можете задавать ему вопросы.

— Ну уж нет! — отшатнулся Марвелл.

— А вы, мисс Хэсселл?

Лиз понимала, что ею и Марвеллом просто-напросто манипулируют. Но, как ни странно, это не вызывало в ней протеста. Равно как и перспектива окунуться в неизведанную пустоту Талискера, встретиться с тем, что они называют таинственной силой. Пожалуй, всепроникающий взгляд Директора действует ей на нервы, но она не позволит себе его бояться.

— С какой целью Спингарн отправился на Талискер? — начала она расспрашивать робота.

Тот недоуменно пожал покрытыми бархатом плечами.

— Вы до сих пор не поняли? Чтобы устранить нежелательные последствия генной мутации.

Значит, доходившие до неё слухи — правда. Там действительно был поставлен жуткий эксперимент.

— Ну и как?

Директор смерил её злобным взглядом, но ничего не сказал.

— Все в порядке, — бесстрастно отозвался гуманоид.

— Гораций привез с собой описание генетического кода, — вставил Денеб. — Компьютер использует его информацию, чтобы осуществить реверсию всех известных генных мутаций.

Здесь что-то ускользало от её понимания. Ладно, после разберемся. Сейчас главное — выяснить как можно больше.

— Что произошло на Талискере?

— Я сопровождал на планету сержанта Хока, Спингарна и женщину, его ассистента. А теперь вернулся с генети…

— Я уже слышала. Где вы обнаружили код?

— На Талискере, мисс Хэсселл!

Директор усмехнулся — видимо, это его забавляло.

— А как все произошло?

— Прекрати расспросы! — пробурчал Марвелл. — Пусть катятся к черту со своим Талискером!

— Так как же? — настаивала Лиз. Робот замялся.

— Я не имею информации.

— То есть как?!

— А вот так! — рявкнул Марвелл. — У него побольше мозгов, чем у тебя! Забудь о Талискере, Лиз! Забудь о Спингарне!

— Почему ты не имеешь информации? — не унималась Лиз.

Робот указал на обтянутое бархатом устройство, заменяющее голову.

— Здесь пусто, мисс. У меня было только описание генетического кода и больше ничего. Я вернулся в Центр со стертыми запоминающими схемами.

— Час от часу не легче! — брюзжал Марвелл, и Лиз почувствовала к нему прежнюю неприязнь. — Лететь на пустую планету, не зная, что нас там ждет, да ещё с таким сопровождающим!

— Неужели тебе ничего неизвестно? — недоверчиво осведомилась Лиз.

Робот опять пожал плечами.

— Еще до того, как Спингарна отправили на Талискер, одна из экстремальных вероятностных переменных была запрограммирована с целью определить, что там происходит. И выяснилось присутствие таинственной силы.

— Ну и?…

— Мне трудно судить: моя память стерта, но из того, с чем мне пришлось столкнуться, я бы, пожалуй, мог сделать аналогичный вывод. По всей вероятности, таинственная сила позволила мне вернуться с информацией, которая могла дать обратный ход всем генетическим экспериментам.

— А генные мутации…

— Вас обо всем информируют, — прервал её Денеб. — Вообще-то это не основная ваша задача, мисс Хэсселл.

— А в чем основная?

Директор вытянул свою тощую шею, блеснули его ослепительно белые зубы, агатовые глаза с ненавистью остановились па молодой женщине.

— Я же говорил, мы сделали удачный выбор! Пытливый ум, решимость… Марвелл, да вам просто повезло со спутницей!

Марвелл громко произнес несколько бранных выражений Механического Века. Они напомнили о том, сколь огромную важность давно сгинувшие люди придавали органам своего тела. Марвеллу, судя по всему, ещё не раз представится случай им уподобиться. Лиз не отреагировала на грубую брань, так как была целиком поглощена предстоящим заданием. Спингарн, Талискер и таинственная сила! Эти слова будто околдовали её, вызвав самые различные ассоциации. И все же она старалась, чтобы голос её звучал спокойно.

— Если я правильно поняла, — обратилась она к костлявой, излучающей ненависть фигуре, маячившей перед ней, — нам предписывается отыскать Спингарна?

Директор злобно захохотал.

— Подите вы с вашим Спингарном! По мне, пусть он провалится в преисподнюю.

— Ну, его женщину.

— И её туда же!

— Вот с этим я готов согласиться, — одобрил Марвелл.

— Тогда, может быть, его спутника? Сержанта Хока?

— Заблудшая душа, — заметил Гораций. — Он исчерпал свои личностные возможности ещё во времена Игр Порохового Века. Дело обстояло так…

— Помолчи! — прервал Денеб.

Робот склонился в угодливом поклоне. Лиз чуть не прыснула при виде такой элегантной напыщенности. Чувство уверенности изменяло ей — надо было что-то делать.

— Может, вы все же соблаговолите объяснить — зачем нас с Марвеллом посылают на Талискер? — отчеканила она. — И почему именно нас?

Директор снова обдал её волной ледяной ярости.

— Прежде всего, зачем было вообще восстанавливать Талискер? — процедил он. — Этот безумец Спингарн влезал в каждую Игру наших Сцен, строил свои Кривые Вероятностей и наделал бы кучу бед, если бы его вовремя не послали на Талискер, чтобы он поскорее сгинул там! С какой стати он должен выжить? Генетический код у нас, от Спингарна избавились — может быть, Талискеру больше ничего не грозит? — размышлял он вслух.

— Нет, сэр, грозит, — возразил Денеб. — Талискер в опасности. Мы все ещё наблюдаем не подвластные нам случайные процессы в установленных Сценах. Это наверняка идет с Талискера.

— Оставьте нас в покое! — крикнул Марвелл. — Мы никуда не полетим! Во всяком случае, я! Директор яростно зашипел.

— Полетите! — громовым голосом заглушил его Денеб. — Стражи считают, что вы и мисс Хэсселл…

Костлявая рука Директора вытянулась по направлению к двери.

— Вы свободны! Оба!

Лиз пошатнулась; она была растеряна и подавлена. И все же в душе горело желание побольше узнать о Спингарне, по следам которого она должна теперь последовать с Марвеллом, как он ни сопротивлялся. Случайные процессы! Генетические эксперименты! Ее собственная Игра, над которой она так упорно трудилась последние месяцы, показалась ей вдруг убогой и банальной. За всю свою короткую жизнь она ещё никогда не ощущала такой жажды знаний.

— Господи! — всплеснул руками Марвелл. — Ведь он не шутит!

Как только они вышли из этого склепа, Лиз повернулась к нему.

— Просто невероятно! По сравнению с Талискером наши Игры — детская забава! Марвелл, я согласна отправиться туда.

Марвелл беспомощно взглянул на зеленолицего гуманоида. Их догнал Гораций.

— Стражи ждут, сэр.

— Ты сама не понимаешь, во что впуталась! — напустился на девушку Марвелл. — Боже мой, ну почему я? Чем я их не устраиваю? За что они хотят сгноить меня заживо в этой дыре?! Там идет моя новая Игра, а я здесь торчу!.. Кстати, как обстоят дела? — Он через плечо взглянул на секретаря.

— Весьма успешно, сэр. Ассистент Дайсон докладывает о полной победе. Летательные аппараты превзошли все ожидания — огромный список потерь! Позвольте выразить вам мои поздравления, сэр.

Марвелл повернулся к Лиз.

— И я должен оставить все на Дайсона! Ты хоть отдаешь себе отчет, что они пытаются с нами сделать? Лиз усмехнулась.

— Догадываюсь. Моделирование памяти? Нас пропустят через мясорубку?

— Все-то ты знаешь! Гораций, скажи, подруга Спингарна тоже была такая?

— Без сомнения, очень достойная леди, — ответствовал Гораций. — Насколько я могу судить, она была незаменимой спутницей мистера Спингарна. Думаю, нам пора. Их окликнул Денеб.

— Марвелл! Мисс Хэсселл! Директор крайне недоволен вами. И на то есть серьезные причины, но я не стану задерживать вас долгими разъяснениями. Однако мне кажется, у вас все ещё остались некоторые сомнения по поводу цели вашей миссии!

Марвелл покачал головой.

— Какие могут быть сомнения? Нас отправят на необитаемую планету кое-кого разыскивать, причем желательно, чтобы мы его не нашли. А лишних вопросов тоже лучше не задавать. А не слишком прямолинейно, Денеб?

Начальник Управления будто не заметил его иронии.

— Компьютер убежден, что лететь должны вы, Марвелл. Позже вам объяснят, почему выбор пал именно на вас. Я же скажу одно: у нас во всех Сценах повсюду происходят необъяснимые катастрофы. Компьютер едва справляется. По всей Галактике сплошные проколы, и далеко не пустячные.

— Так давайте я останусь и помогу вам отсюда решить все проблемы!

Денеб продолжал с угрюмой невозмутимостью:

— Спингарн столкнулся с таинственной силой и прислал генетический код. Ваша задача — проделать то же самое. Установите контакт с неведомым и найдите способ устранить случайные вероятностные процессы, происходящие в Сценах.

Лиз понемногу начала осознавать всю грандиозность задачи. Сперва она никак не могла её охватить: слишком много информации, к тому же девушку огорошили полумифический образ Спингарна с его рискованными экспериментами и призрачное видение заброшенной планеты.

А теперь ещё таинственная сила, с которой надо войти в контакт! Лиз торжествующе взглянула на Марвелла: все-таки она оказалась сильнее его!

— Пошли, Стражи ждут. По крайней мере теперь мы знаем, что Сцены на Талискере уже не действуют, так что прямой опасности нет.

Марвелл поплелся за ней следом.

— Я же говорил, где Спингарн, там одни неприятности! Какого черта мы потащимся неизвестно куда! Здесь, если и суждено погибнуть, так хоть за что-то стоящее, а там… Ведь мы даже не знаем, Лиз, что он сотворил с теми бесхозными Сценами!

— Ну и что? — весело откликнулась она. — На месте выясним.

Вскоре они достигли самых запутанных лабиринтов, какие только способно измыслить человеческое воображение. Гораций впал в электронный транс: для него сошествие в оти глубины было равносильно вступлению в рай, а Стражей он считал, видимо, богами. Марвелл тоже несколько оробел — ему ещё не приходилось видеть роботов высшего поколения. О них вообще мало кто знал. Лиз внушала себе, что в конце концов они всего лишь машины, сконструированные человеком, как и весь гигантский аппарат, который контролирует Сцены на всех планетах Галактики. Но когда навстречу им из полутьмы вышли четыре робота, она поняла, что заблуждалась.

Нет, Стражи — не творение человека; такие функциональные, человекоподобные автоматы могли быть созданы только самими роботами. Потому они и разглядывают людей и раболепного посредника таймаутеров с видом насмешливого превосходства. Стражи — высшая власть в иерархии Сцеп!

В системе, запрограммированной на реконструкцию других эпох, необходимо прежде всего восстановить невероятно сложные связи событий и фактов. Настолько сложные, что человеческому разуму не под силу объять их. Сцены придуманы людьми, но регулируются машинами. И стоящие перед ними существа созданы усилиями машинного гения.

— Мое имя — Марвелл, — представился режиссер. — Могу я спросить, чего ради вы избрали именно меня для выполнения вашей безумной затеи? Ведь отбор производили вы, не так ли?

С минуту Стражи молча смотрели на него. Когда одни из них подал голос, у Лиз возникло странное ощущение, что заговорили они все разом. В движение пришел только его речевой аппарат, но отголосок мыслей словно бы отразился одновременно на черных щитках остальных роботов.

— Мы — только Стражи, — произнес он таким тоном, будто предположение Марвелла невероятно его позабавило. — Вся информация поступает в эти запасники. Когда возникает необходимость в новой Сцене, информация для её реализации извлекается из запасников. Помимо чисто информационной деятельности, мы обеспечиваем жизнеспособность ваших Сцен и Игр. Самостоятельных решений не принимаем.

— Выпустите меня отсюда, — потребовал Марвелл, будто не слыша его слов. — Я не имею никакого желания лететь на Талискер, девица пусть летит, а я не желаю. И не надо за меня решать!

— Бывают случаи, — бесстрастно заговорил другой робот, — когда мы можем дать совет для принятия решения. Должен признать, что сейчас — один из них.

— В данном случае именно вы решили отправить нас на Талискер, — твердо заявила Лиз. — И нечего прятаться за формулировки! Вы приняли решение и сообщили о нем Директору, так?

— Да, мисс Хэсселл, — согласился первый Страж.

— На каком основании?

— Так они тебе и сказали! — фыркнул Марвелл.

— Ну почему же! — возразил третий. — Мы провели статистический тест, с тем чтобы выявить возможности установления контакта с таинственной силой. Ваша кандидатура, мисс Хэсселл, оказалась наиболее подходящей.

— Моя? Но я полагала, что мистер Марвелл…

— Я свободен! — вскричал Марвелл. — Вам нужна она — так и берите её, а меня отпустите к моим летательным аппаратам! Черт возьми, Лиз, я не знаю, какую награду сулит авантюра на Талискере, но мою долю можешь взять себе! — Его живот затрясся от еле сдерживаемого смеха. — Ха-ха-ха, так, значит, ты им понадобилась, а но я! Ты нужна им на этой сумасшедшей планете — ну и дерзай, устанавливай контакт с таинственной силой! А я остаюсь здесь — готовить решающую битву! Мне потребуется не меньше месяца. Месяц грязи и крови, летательных аппаратов и гаубиц! Я введу в план бомбардировщики — у них они наверняка были! Огромные бомбардировщики с шестиметровыми газоходами и многочисленными экипажами!

Марвелл чуть не плакал от радости и облегчения.

— Вашу кандидатуру мы тоже одобрили, — сообщил первый страж.

— Мою? Но почему?! Я едва знал Спингарна, шапочное знакомство — не более! Подумаешь, работали вместе над планом Игры! Так ведь это было ещё до того, как он обезумел и потащился на Талискер. Вычеркните меня! Лиз, скажи им, что я для них не подхожу!

Лиз презрительно рассмеялась.

— Ну что ты раскудахтался, как наседка! Перестань спорить, лучше послушай.

Первый Страж одобрительно кивнул.

— Вы спросили, на каком основании, мисс Хэсселл. Во-первых, вы проявили интерес к Спингарну, даже сделали запрос. Кроме того, вы связаны на эмоциональном уровне с ближайшим другом и коллегой Спингарна режиссером Марвеллом…

— На каком ещё эмоциональном уровне? — возмутилась Лиз. — Что вы имеете в виду?

— Я его едва знал, — продолжал твердить Марвелл. — Едва знал этого… Как вы сказали? Спингарна? Видите, я даже имени толком не помню!

Марвелл и Лиз переглянулись: на его лице были робость и любопытство, на её — гнев и растерянность. Она с отвращением разглядывала заплывшее лицо, мясистый нос, двойной подбородок, спрятавшиеся за жирными складками глаза. Зато Марвелл словно впервые увидел нежный румянец на щеках Лиз, оранжевые искорки в глазах, опушенных длинными ресницами, нервно поднимающуюся и опускающуюся грудь. Гнев сделал её почти неотразимой.

— И в-третьих, — продолжал Страж, — обоюдное влечение будет способствовать вашему скорейшему проникновению в зону таинственной силы.

— Влечение?! — задохнулась Лиз. — Какое влечение?!

— Именно влечение, — подтвердил Страж. — По статистическим данным, сексуальная совместимость мужчины и женщины в экстремальной ситуации, как правило, реализуется на уровне половых сношений.

Это было уже выше её сил.

— Да вы просто рехнулись! Чтобы я… Чтобы я пошла на…

— Половую связь, — подсказал Страж.

— С этим толстым шутом? Марвелл смущенно отвел глаза.

— У нас мало времени, — осторожно напомнил Гораций. — Корабль на Талискер отправляется в восемнадцать ноль-ноль, на моделирование памяти остается всего час.

— Господи! — ужаснулся Марвелл. — И через это мы должны пройти?

— Да, — ответил третий Страж.

— Оба? — спросила Лиз.

— Да.

Марвелл вдруг хитро прищурился.

— Так, говорите, нам надо вступить в контакт с таинственной силой? А вы уверены, что она там есть? Горацию ничего не известно, он сам сказал.

Перед мысленным взором Лиз вновь проносились образы незнакомого Талискера, выплывая из тьмы и вновь растворяясь в небытии. Она словно уже попала во власть сверхъестественного разума, управляющего заброшенными Сценами и разрабатывающего генетический код.

— Спингарн столкнулся с нею, — заявил первый Страж тоном, не допускающим возражений.

— Вот, взгляните, — добавил второй.

Экран засветился, и Лиз опять увидела Талискер. Сначала у неё возникло ощущение, что она находится сразу в нескольких пространственно-временных измерениях и не слишком хорошо отрегулированный электронный мозг посылает ей сигналы. Затем изображение прояснилось, и она разглядела то, что, очевидно, предстало перед Спингарном, когда он впервые ступил на Талискер. Или Стражи тоже заранее демонстрировали ему случайные процессы этого безумного мира? Вихрь событий, неразрывно связанных с движением планет и человеческим развитием, захватил Лиз, проникнув в самые сокровенные глубины её существа. Перед нею громоздились сверкающие на солнце ледяные глыбы; дороги… нет, не дороги, а энергетические потоки, извиваясь, срывались в бездну, откуда недобро глядело что-то неподвижное, нечеловеческое, но живое. В фиолетовом небе ревели двигатели, и близнецы-луны сплетались в изящный, мерцающий загадочным светом узор.

Мучительно и судорожно сменялись движения и процессы, и трудно было понять, где их начало и где конец, подобно тому, как неотделимы одна от другой морские волны.

— Боже мой! — ахнул бледный как полотно Марвелл. — Нам этого не вынести, Лиз!

— Вы пройдете соответствующую подготовку, — успокоил его четвертый Страж. — Ваш сопровождающий прав — времени в обрез.

— Вы должны лететь, — убежденно проговорил первый Страж. — У нас нет иного выхода. Вам, режиссер Марвелл, предстоит выяснить причину царящего на Талискере запустения.

— А мисс Хэсселл поможет вам, — поддержал его второй. — В добрый путь!

Пройдя ещё один короткий безмолвный коридор, Лиз с Марвеллом очутились в хирургическом кабинете. Оба все ещё находились под впечатлением увиденного на экране, поэтому едва заметили, как похожий на скелет робот подвел их к креслам с высокой спинкой. Лиз привыкла к предстоящей неприятной процедуре и очень удивилась, услышав истошный вопль Марвелла:

— Лиз! Не поддавайся ему!

— Ты что, врача никогда не видел? Сиди тихо, тебе дадут наркоз, больно не будет. Так что расслабься и получай удовольствие.

— Пошла ты!.. — произнес сквозь зубы Марвелл. — Я тебе не целка на вздрючке!

Лиз была загипнотизирована колдующими над ней стальными руками. В тонких пальцах блестела крошечная бусинка. Что в ней?…

— А-а-а! — завопил Марвелл. — Не надо, нет!..

Робот чем-то брызнул ему в лицо, и он умолк. Глаза бешено завращались под набрякшими веками, грузное тело дернулось и рухнуло в кресло рядом с Лиз.

А все же противно, подумала она. Всадят в тебя одну-единственную комплексную клетку — и ты новый человек, все твои прежние чувства, мысли, воспоминания начисто стерты. То, чему они с Марвеллом только что подвергли сотни тысяч людей, готовя их к кровавым войнам минувших веков, произойдет теперь и с нею. Клетка внедрится через ткани в основание черепа, молниеносной вспышкой уничтожит множество других клеток, придаст новые функции жизненно важным участкам мозга и тысячекратно трансформируется.

Лиз почувствовала легкое прикосновение стальных рук и тоже содрогнулась — не от физической боли, а в предвидении страшных мучений. Полная перестройка психики — что это, как не борьба, разрушение, боль? В мозгу словно разрывается генетическая бомба. Кем станет после операции Лиз Хэсселл? Сможет ли она выжить в аду Талискера? Способно ли вообще живое существо, даже подвергнутое специальной обработке, сохранить душевное равновесие там, где властвует таинственная сила?

— Приятного путешествия, мисс! — пожелал Гораций, наблюдая за ней.

Его резкие, угловатые черты сложились в брезгливую гримасу. Лиз вспомнила, что роботы почему-то не любят присутствовать при таких операциях — возможно, представляют себя на месте человека. Она улыбнулась ему и в ту же секунду почувствовала взрыв клетки.

Началась долгая, мучительная перестройка психики.

 

Глава 4

Обратного пути по длинным петляющим коридорам Центра Марвелл и Лиз Хэсселл уже не запомнили. Их едва живых погрузили в белые, похожие па гробы контейнеры и на высокой скорости доставили к стоящему наготове кораблю. Через час огромный межзвездный корабль был выведен на орбиту планеты, на которой расположился Центр. Обоих путешественников поместили в отсеки, заполненные рыхлым сероватым веществом, напоминающим обычную грязь, — оно должно было смягчить неприятные ощущения фазового перехода. Шикарный Гораций последовал за ними.

Корабль оторвался от ракеты-носителя.

Денеб, наблюдавший за стартом, увидел, как эта махина начала сотрясаться, когда её сверхмощные силовые поля преодолевали границы евклидова пространства. Приостановившись перед невидимыми барьерами, ракета исчезла из поля зрения.

Корабль то огибал беспощадно слепящие солнца, то погружался в головокружительные бездны, то опять выныривал, умело пилотируемый роботами, получившими задание завершить полет как можно быстрее, невзирая на материальные издержки. Марвелл и Лиз не ощущали кошмарных пространственно-временных перепадов в водовороте Галактики, не видели, как крупинки иной, неведомой материи вылетали из кратеров острова размером со Вселенную. Роботы успешно избегали опасных, неизученных областей, оберегая человеческий груз для чего-то ещё более странного и нереального, что ожидало впереди.

* * *

Лиз Хэсселл зевнула, потянулась и приподнялась на локте. Заморгав, посмотрела па угасающее сияние красного солнца, светившего сквозь оранжевую дымку. У неё было ощущение пройденного времени, как во сне; последнее, что она запомнила, — крик Марвелла, сражающегося с врачом-роботом. Лиз поднесла ладонь к глазам и сразу же сделала для себя два вывода: место, где они приземлились, — обычная зеленая равнина, а она сама — прежняя Лиз Хэсселл. Второе, разумеется, было гораздо важнее. Впрочем, за этими спокойными на вид лугами, возможно, скрываются неприятные сюрпризы. Березовые и дубовые рощи могут оказаться лишь миражом, навеянным неким безымянным чудовищем или подстроенным искусными руками Спингарна. А небольшой ручей, пробивающийся среди травы всего в нескольких метрах от нее, тоже, наверняка, таит в себе коварную ловушку. Лиз была готова к худшему, так как её предупредили, что Талискер — адово место.

Однако собственное тело и душа остались незатронутыми. Лиз одобрительно оглядела себя: красивая оболочка — упругая, наполненная. Она пригладила черные волосы и окончательно успокоилась. Ведь из мясорубки — Лиз это знала — мужчины и женщины часто выходят физически преображенными, что вызвано необходимостью адаптации к условиям той или иной Игры. Если верить слухам, Спингарн — жертва своего любопытства — до полета на Талискер был совсем другим человеком. Лиз рассмеялась — к счастью, ни она, ни Марвелл никак не трансформировались.

Ее смех не разбудил Марвелла, зато насторожил Горация; тот поспешил к ней из переднего отсека, где занимался обследованием местности. Через пять секунд после того как одно из двух живых существ подало первые признаки жизни, бархатный робот вырос перед ним.

— Добро пожаловать на Талискер, мисс Хэсселл! сказал он.

— И тебе того же! — откликнулась Лиз. — Может, хватит корчить из себя всезнайку?

Она отвернулась, не дожидаясь ответа. Самое противное, что роботы действительно знают гораздо больше людей и способны действовать разумнее. Тем не менее надо раз и навсегда поставить его па место, чтоб не забывался.

— Где ты был? — спросила Лиз.

— При исполнении своих обязанностей, мисс. — В его голосе звучали обиженные потки. — Я полагал, небольшая разведка…

— Ну и что же ты обнаружил?

Солнце быстро садилось. В воздухе повеяло прохладой. На дурацкой шляпе Марвелла блестели капли росы. Он похрапывал, приоткрыв рот; глаза под тяжелыми веками вращались. Этот здоровяк с бакенбардами напомнил ей большую и ленивую морскую корову. Лиз тихонько фыркнула. Уж его-то мясорубка могла бы сделать чуть-чуть постройнее! Ей вспомнился легкий, элегантный Дайсон, и у неё защемило сердце. Пока она разглядывала своего спутника, Гораций обдумывал ответ.

— Обнаружил на удивление мало. Такое впечатление, будто нас посадили в тихую заводь. Границ Сцен нигде не видно, равно как и признаков жилья или производства. Следы ведут вон в том направлении. — Он указал на тропку, окутанную оранжевым туманом. — Но это не дорога. В той части, мисс Хэсселл, Талискер, по-видимому, необитаем. Мне разбудить мистера Марвелла?

— Нет, — ответила Лиз. Ей почудилось, что с востока потянуло ветром. — Пока не надо. Найди, где бы нам переночевать, приготовь еду.

Гораций опять посмотрел на Марвелла.

— Может, все-таки…

— Ты что, плохо слышишь?

Обиженный робот поплелся выполнять поручения. Как только он скрылся из виду, Лиз ткнула Марвелла под ребро. Тот слегка зашевелился, а после второго толчка взревел от боли.

— Что… Где… Ты что, сбрендила!

С неожиданной ловкостью он так быстро вскочил на ноги, что Лиз не успела ткнуть его в третий раз.

— Боже всемогущий! — воскликнул Марвелл, тут же забыв о пережитом нападении. — Мы уже там… то есть тут! Все это не сон, не шутка! — Он поднес руку к затылку. — Черт, башка трещит!.. Эта машина, эти роботы-лунатики! Они меня подвергли клеточному рециклингу! Меня — Главного режиссера!

— Успокойся, ничего у них не вышло. Марвелл сдвинул брови.

— Не вышло, так выйдет. И все дело рук Спингарна. Нарочно прячется, хитрый ублюдок!

— Послушай, Марвелл, у тебя мания преследования. Спингарн вряд ли мог такое устроить.

— Ох уж мне этот твой рационализм! Даже моделирование памяти на тебя не подействовало… — Марвелл задумался. — Впрочем, на меня тоже.

— Ну и слава Богу. У нас и без того забот хватит. — Лиз удивило его подавленное настроение. — Так тебя впервые подвергли обработке?… Неужто ты в Сценах ни разу ничего не испытал?

Губы Марвелла скривились.

— Ненавижу! Всех их ненавижу! Потому я и торчу в Дирекции, чтоб держаться подальше от Сцен.

— То есть?

— Мне просто противно играть чью-то роль! Почему я должен быть кем-то, а не самим собой? — Он был по-настоящему рассержен.

— Ты — эгоистичный шут, Марвелл. — На самом деле она так не считала. — Так вот почему ты взъерепенился, когда они вздумали перемотать тебе катушки! А я — то думала…

— Ну да, да, впервые! — огрызнулся Марвелл. — И что хорошего? Замерз как собака, жрать хочу, поджилки трясутся… Да ещё в компании такой стервы! — Он огляделся вокруг. — Ты только посмотри! Поля! Рощи! Ни одного строения! А где я буду спать? И что есть? — Он поймал на лету какую-то букашку. — Жуков, что ли?

Костюм на нем был весь помят, лысина сморщилась — не иначе, от усилившегося ветра. Деревья таинственно и угрожающе чернели в сумраке, напоминая фантастических чудовищ. Солнечный диск скрылся за горизонтом, и сразу спустилась тьма. Вскоре в небе заплясали две одинаковые луны, казавшиеся скорее призраками, чем небесными телами.

— Я не создан для того, чтобы спать на открытом воздухе! Сделай же что-нибудь, Лиз, ты ведь моя помощница, раздобудь хотя бы еды! И о ночлеге позаботься.

Лиз с презрением посмотрела на своего бледного, трясущегося шефа. И как только в таком огромном теле может быть столь ничтожный дух?

— Ах ты бедняжка! — усмехнулась Лиз. — Ну утешься, вот идет наш спаситель — с едой, если не ошибаюсь.

Появился Гораций, держа на вытянутых руках какой-то коврик грубой работы, полный всякой зелени. Из-за спины у него выглядывали болтающиеся белесые пеги убитого животного, должно быть, молодого оленя. Марвелл в ужасе отпрянул.

— Лиз, что он творит, этот убийца! Черт знает что! Гораций оставил его вспышку без внимания.

— Сожалею, мисс Хэсселл, но ничего подходящего для ночлега отыскать не удалось. Постройки есть, но очень далеко — крыши едва виднеются. Как ни жаль, нынешнюю ночь, видимо, придется провести здесь. Вот это, — он сбросил на землю тушу, — вполне съедобно. Еще я собрал диких овощей и фруктов, так что, думаю, получится неплохой ужин.

— Молодец, Гораций! — похвалила Лиз.

— «Молодец, Гораций!» — передразнил Марвелл, переводя взгляд с Лиз на робота. При виде струйки крови, застывшей на шее олененка, его замутило. — И вы думаете, я стану это есть? Чтоб я ел мясо?

— Ничего другого нет, — резонно заметила Лиз.

— Я никогда не ел сырого мяса и вообще никакой сырой пищи.

— Ты много чего в жизни не делал, — сухо заметила она. — Разведи огонь, Гораций. А после сделай какое-нибудь укрытие — шалаш из веток, что ли. Сможешь?

— Разумеется, мисс. — Гораций замялся. — Мистер Спингарн питался натуральной пищей, поэтому добывать биологическую массу я не обучен. Может быть, мистер Марвелл даст мне соответствующие инструкции?

Марвелл сел па землю и схватился за голову.

— Еще инструкции ему подавай!

— Ладно, пошевеливайся! — прикрикнула Лиз на робота. Затем резко повернулась к Марвеллу. — Насколько я понимаю, его инструкции таковы: крестьянский образ жизни, никакой искусственной пищи, никаких транспортных средств и, по всей вероятности, никакого оружия. Центр желает, чтобы мы сами проявляли инициативу, лишь изредка обращаясь за помощью к Горацию. Он умеет охотиться, а делать то месиво, которое мы обычно едим, но способен. — Она улыбнулась и спросила, указывая на ещё теплую тушу: — Как насчет того, чтоб её побыстрее освежевать?

Марвелл сглотнул ком, застрявший в горне, и отвернулся.

Гораций достал острый нож, и Лиз настояла, чтобы он разделал тушу где-нибудь в стороне от лужайки. Пока робот сооружал шалаш, Марвелл без особого успе\а пытался натаскать побольше сушняка, но вскоре Гораций отстранил его и сам занялся костром. К тому времени, как он нанизал куски мяса на прутики, близнецы-луны поднялись высоко в темно-фиолетовом небе. Лиз уже полностью освободилась от тревожного предчувствия опасности. Стояла глубокая, не нарушаемая даже криками ночных птиц тишина. Ветер успокоился, и при слабом колыхании воздуха от костра потянулись длинные цепочки искр. Марвелл сидел притихший, поглядывая то на Лиз, которая поворачивала над огнем мясо, то на Горация, возившегося с шалашом. Наконец Лиз сняла с костра один пруток и протянула шефу.

— На, ешь. Сверху немного подгорело, а если почистить, то внутри хорошее, свежее мясо.

— Боже праведный! — Марвелл отшатнулся, словно Лиз собиралась прутиком проткнуть его насквозь.

— Ешь!

— Не могу!

— Тогда возьми вот это. — Она кивнула на разложенные фрукты и зелень.

Марвелл застонал ещё жалобнее.

— Ну, как хочешь, можешь голодать. — Девушка подвинулась ближе к огню и начала с аппетитом уплетать мясо.

Марвелл молча наблюдал за ней.

— Гораций! — окликнул он робота несколько минут спустя.

— Да, сэр?

— Значит, нормальной еды нет?

— Нет, сэр, Я запрограммирован только на использование природных ресурсов планеты. К сожалению, мы приземлились в дикой местности, где некогда господствовало натуральное хозяйство. Поблизости я не обнаружил никаких следов цивилизации.

Марвелл уставился на отвергнутое мясо.

— Совершенно негигиенично, — произнес он в нерешительности. — Оно же не обработано, там, небось, полно всяких червяков.

— А ты попробуй, — подзадорила его Лиз.

На этот раз Марвелл, зажмурившись, вонзил зубы в мясо. Когда он открыл глаза, при освещении ярким пламенем костра Лиз увидела, что ужас сменился в них волчьей жадностью. Он быстро прожевал и проглотил кусок.

— Жесткое и пахнет, но все-таки еда.

Осилив несколько кусков мяса, Марвелл снизошел и до недозрелого яблока. Лиз уже закончила трапезу и рассеянно созерцала звезды. Она впала в некоторую прострацию, хотя этого, наверное, следовало ожидать. Во время полета на планету вертящихся лун оба они пребывали в состоянии полной эйфории. Наверняка пустота в голове — следствие сильного наркоза. Видно, потому их и посадили здесь, как выразился Гораций, «в тихой заводи», среди зелени и разной живности, чтобы дать небольшую передышку, возможность сориентироваться.

— Не нравится мне это, — сказал Марвелл, покончив с едой.

— Что?

— Никого нет, никаких следов, кругом девственная природа — слишком уж все просто. Подозрительно и неестественно. Ведь все знают, что Талискер — проклятое место. Гораций!

— Да, сэр.

— Ты ощущаешь опасность?

— Я могу только строить предположения, — поразмыслив, ответил робот. — У меня сохранились определенные дедуктивные способности.

— И что же?

— Видите ли, сэр, если мы рассмотрим статические элементы данной ситуации, то из них можно вычленить ряд вероятностей.

— Ближе к делу, Гораций! Оставь свой идиотский жаргон! Ты ведь не с машиной говоришь!

Золотисто-красный бархат на металлическом каркасе затрепетал от обиды. Лиз понимала, что роботу нелегко поладить с прямолинейным Марвеллом.

— Хорошо, сэр, — кисло проговорил он. — Вам было рекомендовано…

— Рекомендовано?! Да меня силой загнали в эту чертову дыру!

— …рекомендовано последовать за мистером Спингарном и его командой на Талискер, с тем чтобы проверить, имеется ли какая-либо связь между действительным или мнимым безлюдьем планеты и присутствием таинственной силы.

— Угу, — откликнулась Лиз и опять воззрилась на звезды.

Другие Вселенные посылают в небо вот эти мерцающие золотые и серебряные сигналы, освещая одинокий путь Талискера на самом краю Галактики.

Таинственная сила! Откуда она здесь?

— Так вот, сэр, а также мисс Хэсселл, — продолжал робот, — тот факт, что вы пока контролируете свою личностную целостность, другими словами… — он покосился на Марвелла, и тот отвел взгляд, — остаетесь самими собой, вовсе не означает, что так будет и впредь. И внешнее спокойствие вокруг вас — также не показатель того, что опасность полностью исключена. Дело в том, что Законы Вероятностей на Талискер практически не распространяются.

Лиз подавила внезапный страх, точь-в-точь такой же, какой охватил её, когда она увидела на экране старый военный пейзаж с летательными аппаратами. Если верить пророчеству Горация, скоро все изменится. Это кажется почти невозможным, когда они сидят вот так, у костра на сухой траве, ночное небо над ними мерцает изолированными друг от друга звездными мирами, и две забавные луны кружатся в вальсе у них над головой. До сего момента у Лиз происходила своеобразная разрядка напряжения: тревогу и растерянность, через которые она прошла во время своего неожиданного приключения, будто ветром сдуло. Теперь страхи вернулись вместе с сильным нервным напряжением.

— Нельзя ли попроще, я человек простой, — недовольно проронил Марвелл, ковыряя в зубах прутиком.

— Хорошо, сэр. — Озаренный пламенем костра, Гораций казался багровым призраком. — Пока ещё ни в вашем мозгу, ни в мозгу мисс Хэсселл не наблюдается слияния клеток. Но оно может начаться в любой момент, как только возникнет необходимость в вашей адаптации к Сценам Талискера.

— Что ж, остается ждать… — медленно проговорила Лиз. — Вот здесь, — она коснулась рукой затылка, — у нас генетическое взрывное устройство с часовым механизмом, будем ждать, когда оно сработает. — Посильнее надавив пальцем на череп, она ощутила слабую колющую боль, а может, ей только почудилось.

— Ну и ладно, — зевая, сказал Марвелл. — Больше вопросов нет. У меня голова и впрямь вот-вот лопнет. То-то Спингарн позабавится. Интересно, где он сейчас?

Марвелл отошел от костра и стал напряженно вглядываться в окружающую тьму. Лунный свет освещал деревья и пологие склоны холмов. В этом сиянии они казались серо-зелеными. Лиз вспомнилось изображение па экране режиссерского кабинета в Центре: там за холмами виднелись развалины заброшенных экспериментальных Сцен Талискера.

— Спингарн, сэр? — переспросил Гораций. — Я уже думал об этом и придерживаюсь мнения, что самого Спингарна, его спутницу Этель и заблудшую душу — сержанта Хока — мы встретим, когда выйдем на связь с таинственной силой. Таковы мои прогнозы в настоящий момент.

— Ты так думаешь? — вскинулась Лиз. — По-твоему, именно гипотетическая таинственная сила опустошила Талискер?

За красным бархатом промелькнула сардоническая ухмылка.

— Я не верю, что Талискер пуст, мисс. Нет-нет, вероятность того, что он необитаем, крайне мала.

— Но мы же сами убедились в этом! — запротестовала Лиз. — На экране мы не заметили никаких признаков жизни!

— Совершенно верно, мисс.

В визгливом голосе робота Марвелл уловил подспудное удовлетворение.

— Никаких признаков, — повторил он. — Ты сказала, никаких признаков…

— Жизни, — дополнила Лиз. — Я имею в виду человеческую жизнь.

Она и Марвелл силились разглядеть в темноте неясные контуры. Разбросанные там и сям кустики точно подступили ближе и казались грозными протуберанцами; стволы деревьев тихонько постанывали под ветром.

— А ты о чем? Не о человеческой жизни?

— Я думаю о таинственной силе, — произнес Марвелл после долгого молчания. — Эй, робот, ты что-нибудь о ней знаешь? Откуда она, что делает здесь, чего хочет?

В эту минуту Гораций чувствовал себя на коне.

— Мне удалось прочитать отчеты Спингарна, сэр. И хотя в блоках моей памяти информация о том, что произошло, когда я сопровождал мистера Спингарна на Талискер, стерта, мне поручили… Стражи поручили мне записать на кассету все отчеты об экспедиции. Только голые факты, как они есть. Думаю, таинственная сила, если она существует, не вполне осознает свою задачу. По-видимому, она попала в те же обстоятельства, что и вы с мисс Хэсселл.

— Боже мой! — выдохнул Марвелл.

— Заблудилась! — воскликнула Лиз. — Она заблудилась!

— Именно так я склонен интерпретировать Закон Вероятностей, — подтвердил робот. — Да, таинственная сила заблудилась.

— Ну, на сегодня с меня хватит, — сказал Марвелл. — Я хочу спать, а не гадать на кофейной гуще. Чужак! Маленький заблудившийся чужак! Боже, как хочется домой, в цивилизацию! Наверное, на мне так и кишит всякая зараза. В шалаше по крайней мере нет насекомых? — обратился он к Горацию.

— Уверяю вас, сэр, он пригоден для обитания. Ваша подстилка совершенно сухая.

— Лиз? — Марвелл повернулся к ней и оглядел приятные округлости её фигуры.

— Как будто у меня есть выбор! — проворчала девушка. — Только попробуй ко мне прикоснуться! Марвелл пожал плечами.

— Ну что ты! В таких антисанитарных условиях!

Лиз подавила смешок. Марвелл просто невыносим. И угораздило же её попасть с таким типом на пустую планету, которая, судя по всему, совсем не пуста, ибо здесь обитает неведомое заблудившееся существо из других миров…

Глядя на звезды, сверкающие в просветах между сплетенными ветками шалаша, Лиз заснула.

 

Глава 5

Восход солнца возвестили своим пением тысячи птиц. Проснувшись, Лиз увидела, что во сне они с Марвеллом тесно прижались друг к другу; своей тушей он чуть не раздавил её. И все же от его большого тела исходит тепло, с благодарностью подумала она. Чириканье, свист, щебет и карканье вернули её к реальности. Это её первый рассвет на Талискере. А где же робот?

Лиз на четвереньках выползла из шалаша. При её появлении птицы на ближайшем дереве дружно взмыли ввысь. Она улыбнулась. В своих мехах она, наверное, похожа на хищного зверя. За её спиной сонно застонал Марвелл.

Робота поблизости не было.

В воздухе кружился пепел догоревшего костра; на горизонте мелькали розовые отблески. Луны закатились. День будет погожий, решила Лиз и поднялась на ноги. Птицы загомонили ещё пуще.

— Гораций! — громко позвала она. — Гораций!

Над мелким ручьем клубился туман. Лиз захотелось пить и умыться: пальцы были все ещё жирными от оленины. Она запустила руку в свои густые черные волосы и почувствовала под пальцами какое-то движение. По голой шее побежала блоха. Лиз вскрикнула и бросилась к ручью.

Под её босыми ногами сверкала трава, холодная и бодрящая. Так где же кошмары Талискера? Все здесь напоминает первобытные Сцены, где ей так нравилось. Такое же полное слияние с природой, такая же удаленность от цивилизации, оставшейся где-то на другом краю Галактики. Но внезапно птицы смолкли.

— Мисс Хэсселл! — раздался пронзительный голос. — Мисс Хэсселл, стойте, остановитесь!

Обернувшись на бегу, Лиз поняла, что совершила какую-то оплошность. Краем глаза она увидела Горация, выбиравшегося из кустов, и в тот же миг осознала, почему замолчали птицы: планета, которую Спингарн населил таймаутерами, вовсе не так безобидна, как ей показалось в предрассветной дымке. Почти добравшись до ручья, она ощутила подземные толчки. Свистящий шелест травы, резко усиливающийся ветер, странная дрожь в прохладном утреннем воздухе — все говорило о том, что своим присутствием Лиз привела в действие электромагнитные силы.

— Марвелл! — крикнула она, чувствуя, как земля проваливается под ногами.

— Гразеры! — голосил Гораций. — Мисс Хэсселл, гразерные мины!

Лиз едва расслышала вопль робота, потому что воздух будто распался на составляющие его молекулы и атомы. Перед глазами замелькали ослепительные вспышки, и ещё более яркий свет полыхал в мозгу, в то время как пространство расступалось перед ней. Внезапно Лиз очутилась метров на тридцать выше своего шалаша. «Что же Марвел-ла нигде не видно?» — тупо спросила она себя и понеслась над землей в неизвестном направлении. Она цеплялась за обрывки мыслей, а неведомый вихрь увлекал её все выше над поверхностью Талискера. Вдали она увидела развалины города. Рассекая тонкий воздух, заметила, что островок зелени, где они нашли пристанище, со всех сторон зажат беспорядочным нагромождением построек; зрение выхватило деревню, два хутора, какие-то ограждения… Вокруг их оазиса все было черно.

Если бы Лиз могла оценить обстановку, ей бы стало даже любопытно. Что такое гразерные мины? Но размышлять она была не в состоянии, так как задыхалась, перемещаясь в верхние разреженные слои атмосферы, где воздуха почти не было. Она явственно различила выпуклый горизонт Талискера с карабкающимся по его краю солнцем. Внизу плыли облака, а гразерный выброс уносил ее все выше. Лиз глотнула воздуха и почувствовала льдинки на ресницах. Неужели сатанинская сила пытается вывести ее на орбиту? Гразеры — да, она слышала про гразеры, по какое это теперь имеет значение, если она скоро может превратиться в ледышку?… И вдруг ее так же стремительно понесло вниз; она поспешила набрать полные легкие воздуха и прикрыла глаза от головокружительной скорости падения. Послышался шелест зелени на таком обманчивом Талискере, и вот она снова опустилась на твердую землю, дрожа всем телом, ощущая резь в глазах и тяжесть в груди.

Над ней склонился Гораций.

— Прошу прощения, мисс, я не предупредил вас о гразерных минах, — сообщил он. — Я не мог этого сделать, поскольку инструкции предписывают не давать предварительной информации о тех или иных вероятностях.

Из шалаша, протирая глаза, вышел Марвелл, машинально пригладил пышные черные усы и водрузил на лысину свою нелепую шляпу.

— Доброе утро, Лиз. Как спалось? — Потом повернулся к роботу. — Ты раздобыл настоящей еды?

Лиз прерывисто дышала и не могла вымолвить ни слова.

— Боюсь, что пет, сор.

— Вставай, Лиз, — скомандовал Марвелл, — есть хочется. Я вот что думаю: проведем здесь денек-другой и уже получим достаточную информацию, чтобы удовлетворить Директора. Ну же, Лиз!

Девушка понемногу приходила в себя. Она отдавала себе отчет в том, что ссориться не имеет смысла.

— На воду не рассчитывай, — спокойно сказала она. — Ручей заминирован.

— Заминирован? — сразу насторожился Марвелл.

— Гразерные мины, — объяснила Лиз. — На одну я напоролась. Гораций не смог предупредить ме… нас.

Марвелл пристально посмотрел на стоявшего с виноватым видом робота.

— Только этого нам не хватало! Лиз, ты что, и вправду наступила на гразер? — Он поднял глаза к небу. — И тебя подбросило?…

— К счастью, все обошлось благополучно.

— Мне удалось отключить питание. Всего лишь небольшое воздействие в нужный момент, — скромно сообщил Гораций.

Марвелл дрожал то ли от возбуждения, то ли от утренней прохлады.

— Тебе повезло, Лиз. Гразеры редко кого выпускают. Но каким образом они здесь появились? Я-то думал, мы попали в Первобытную Сцену. А выходит, местность заминирована? Это как-то не вяжется с обстановкой, ведь гразеры — продукт высокоразвитой технологии, они изобретены уж точно после Парового Века.

— Ну, конечно, гразеры!.. — вспомнила Лиз. — Лазеры, гразеры, гравитация, силовые поля планеты… Двадцать первый — двадцать второй век, а то и позже. Они были положены в основу первых многофазовых кораблей.

— Очень мило, — заметил Марвелл. — Мины! Хорошо еще, что тебя не вынесло на орбиту.

— Почти вынесло.

Лиз негодовала на робота, хотя и понимала, что это бессмысленно. Гораций не в силах застраховать их от ошибок, у него совершенно четкие инструкции. Он не должен вмешиваться ни в одно из их решений; вызволить потом из беды — да, это в его силах, предостеречь не может.

— Пить хочу! — пожаловалась Лиз. — К тому же я вся в грязи.

— Я вас понимаю, мисс, — отозвался робот.

Он что, издевается?

Она была готова обрушить на него весь свой гнев, но тут Марвелл застегнул пальто, поправил свои ярко-желтые гетры и распорядился:

— Пошли отсюда! Мы здесь больше не останемся ни минуты.

— Как?!

От изумления Лиз даже забыла про Горация. Она уже успела привыкнуть к вечно стонущему, перепуганному Марвеллу, и вдруг он снова начал отдавать приказания! Почти машинально она подчинилась и вскочила на ноги.

— Уходим отсюда! — повторил Марвелл, доставая из кармана портсигар и спички. — Ты что думаешь, они для забавы понаставили здесь гразеров? — Он окинул взглядом поля, над которыми рассеивался туман. — Гораций, выведи нас отсюда! Нет, Лиз, какова бы ни была эта Сцена, ничего хорошего она не предвещает. Тут что-то неладно, я нутром чувствую. — Для пущей убедительности он прижал руку к выпирающему животу. — Под одними минными полями наверняка другие минные поля! Я бы именно так выстроил Сцену вокруг гразеров.

Лиз лихорадочно соображала. Безусловно, Марвелл принял зеленый островок за испытательную площадку. Но расспрашивать его она не станет. Ясно же, что он заботится прежде всего о своей шкуре, а на случившееся с ней ему просто-напросто наплевать.

— Я голодна… Поесть, попить и умыться!

— Успеешь.

Марвелл решительно двинулся вслед за Горацием. Тощие конечности робота в движении напоминали что-то вроде параболического сканера. Наверное, так оно и было, судя по тому, как ловко он огибал ямы и рытвины. Лиз старалась ступать за ними след в след. После полета в голубовато-сиреневой дымке она ещё нетвердо держалась па ногах, но ей не хотелось показывать это Марвеллу и уж чем более роботу. У Марвелла непонятно откуда появился новый запас энергии; он вновь стал тем грубоватым, самоуверенным и властным типом, каким был в Центре. Беловато-серый дымок от его сигары щекотал Лиз ноздри. Как ни странно, Марвелл напоминал ей теперь потрепанного вельможу, на чью долю выпали трудные испытания, однако же он не утратил сознания своей врожденной знатности и достоинства.

Они шли больше часа; наконец Гораций остановился.

— Постройки, большая ферма, сэр, — объявил он, приняв сосредоточенный вид. Лиз почти физически ощутила, как сканеры ощупывают почву. — Здесь вы и мисс Хэсселл будете в полной безопасности.

Лиз тоже вскоре разглядела побеленные стеньг, черепичную крышу и надворные постройки из серого камня. Во дворе стояли простейшие машины, наверняка на лошадиной тяге. Вокруг, с интересом посматривая на пришельцев, расхаживали куры. Из-за дома послышался лай, и прямо на них выскочила черно-белая колли.

— Собака! — удивился Марвелл. — Вот это да! Эй, Шарик, ко мне!

Собака подбежала и завиляла хвостом.

— Заброшенное место, — отметила Лиз больше для себя, чем для своих спутников. — Но явно бывшая ферма. Здесь должна быть вода!

Она погладила собаку и зашагала быстрее.

— Может, и настоящей еды найдем, а, Лиз?… — неуверенно проговорил Марвелл.

— Сам ищи! — огрызнулась она.

Они вошли в дом. Свежепобеленные стены, массивные дубовые перекладины, добротная мебель из сосны, масляная лампа, свисающая с потолка, — великолепная картина старого деревенского быта. Лиз нашла даже ванную. Из крана текла прозрачная холодная вода. Она разделась, намылилась и, ополаскиваясь под холодной струей, заодно попила. Пока искала в шкафчике полотенце, почувствовала доносящиеся из кухни аппетитные запахи.

— Ох! — вздохнула она. — Еда!

Час спустя компания тронулась в путь. Пешком — о транспорте, как и предполагала Лиз, нечего было даже мечтать. Перед дорогой она хотела свернуть шею парочке кур, чтобы потом не заботиться о еде, но Марвелл, услышав, аж позеленел. Поэтому они унесли с собой лишь пай денные в кладовой консервы.

— Конечно, это воровство! — сокрушался Марвелл, укладывая консервы в котомку. — Но ведь мы пытаемся выяснить, что сталось с хозяевами, значит, в ходе расследования они обязаны нас кормить.

Через некоторое время Гораций вывел их на небольшую площадку — воссозданный кусочек прежней действительности.

Они без объяснений поняли, что здесь проходит граница Сцен, — дальше пути не было.

— Я это видела! — вскричала Лиз, когда они одолели крутой подъем и очутились перед сверкающим черным барьером.

— Гораций! — громко окликнул Марвелл робота.

Барьер уходил высоко в небо — гораздо выше, чем думала Лиз. Едва заметно покачиваясь от детого ветерка, он возвышался над окружающим пейзажем и тянулся от одного края узкого горизонта до другого. Невероятно, но в основании барьера клубилась какая-то туманная облачность, словно все сооружение подвешено над землей на тонком кружеве.

— Я видела, — повторила Лиз. — Здесь граница Сцен.

— А что за ней?

— Не припомню… я только мельком видела… Кажется, разрушенный городской комплекс, а может, я и ошибаюсь.

Марвелл озадаченно сдвинул шляпу на затылок.

— Да, всю планету расчленили, задействовали все земное и водное пространство для испытаний новой материи. Талискер более двух столетий служил экспериментальной базой, пока не получил статус музея. Спингарн курировал испытания, ты слышала об этом?

— Да, — ответила Лиз.

— Гораций! — снова позвал Марвелл.

— Да, сэр?

— Туда, в эти кущи, я не вернусь! — Марвелл обвел рукой живописные окрестности. — У меня нет желания второй раз нарваться на гразеры. С силовыми полями ни в чем нельзя быть уверенным Только попадись им, они разделают тебя так, что потом кусков не соберешь. — Он улыбнулся Лиз, пытаясь унять охватившую его дрожь.

При одном воспоминании о полете над Талискером у неё все ещё кружилась голова.

— Раз мы должны здесь торчать, пока Центр не поймет, что мы бессильны что-либо сделать, то надо хотя бы найти относительно безопасное место. Перенеси нас туда Гораций.

Робот размышлял несколько мгновений.

— Вы в самом деле готовы на такой поступок, сэр? Лиз оглянулась и увидела, что колли бежит за ними. Она помахала ей, и собака приблизилась.

— Да, — кивнул Марвелл. — Перебрось нас на ту сторону. И поживее!

— Погоди, — остановила его Лиз. — Гораций, при каких вероятностях мы можем встретить таинственную силу?

— Хорошая собака, — заметил Марвелл. — Ну что, Гораций?

Гораций пребывал в нерешительности.

— У меня смутное ощущение, будто я сталкивался с данной ситуацией прежде. Но я могу заблуждаться. Мою память стерли основательно, если только что-нибудь застряло в узлах…

— Итак?

— По-моему, мисс Хэсселл права и в то же время не права.

— Слышишь, Лиз? — самодовольно усмехнулся Марвелл.

— Сначала скажи, в чем права, — потребовала Лиз, поглаживая собаку.

У той был сытый и ухоженный, но какой-то затравленный вид. Еще бы — одна, без людей, да на минных полях! Одиночество — несладкая штука, даже если тебе не грозит никакая опасность.

— Полагаю, мисс, — прервал её размышления Гораций, — мы находимся на стыке двух отдельных Сцен — в этом ваша гипотеза верна. С одной стороны барьера мы имеем дело с воссозданием реальности на основе сельскохозяйственной общины, правда, с некоторыми непонятными отклонениями. С другой его стороны можно видеть реконструкцию совершенно иного типа. Похоже, что изначально существовала полная физическая изоляция двух Сцен с барьером в качестве санитарного заграждения.

— А теперь говори, в чем она не права! — перебил Марвелл. — Стало быть, происходит взаимное проникновение?

— О да, сэр! Гразеры действительно несовместимы с технологическим уровнем допарового века. Учитывая коэффициент, полученный по Кривой Вероятностей, можно предположить, что там, где Сцены соприкасаются, время от времени происходят структурные сдвиги.

— Я не очень понимаю, что это такое, — сказала Лиз. Марвелл улыбнулся.

— А я думал, ты у нас все знаешь.

— Ну, Спингарна то знал ты, а не я. Может, он рассказал тебе больше, чем ты открыл Директору? Марвелл угрюмо хмыкнул.

— Естественно. Что мне, самому в петлю лезть? Разумеется, Спингарн упоминал о структурных сдвигах.

Лиз ждала объяснений от Марвелла, но Гораций опередил его:

— Мое мнение, сэр, вытекающее из расшифровки Кривой Вероятностей, что если вы… гм-м… мы попытаемся перебраться на ту сторону, то значительно продвинемся вперед.

— Так в чем же дело?

— Дело в том, что это непрошеное вторжение, а барьеры запрограммированы против таких вторжений. Как правило, всякого, кто без специального разрешения преодолевает структурный барьер, подвергают дознанию и в большинстве случаев возвращают на прежнее место.

— Попытка не пытка, — напомнила известную пословицу Лиз.

— Какие дознания на заброшенной планете! — поддержал её Марвелл. — А, Гораций?

— К тому же, — продолжал робот, — в момент, когда мм будем преодолевать барьер, может произойти структурный сдвиг, что чревато печальными последствиями, сэр.

— То есть? — полюбопытствовала Лиз.

— При структурном сдвиге одна или несколько Сцеп могут рухнуть. И если вы и та мистер Марвелл в тот момент окажетесь на барьере, вас останется только пожалеть.

Марвелл, похоже, все больше входил в азарт.

— Это правда, Лиз. Спингарн говорил… — он осекся.

— Я так и знала, что ты в курсе, — заметила Лиз. Марвелл пожал плечами.

— Спингарн — кретин, но он способен па поступки!.По его словам, горные цепи, ледяные глыбы и многое другое в один миг превращались в ничто. Полное разрушение. Полное смещение слоев. Если не хочешь рисковать — держись подальше от барьера.

Лиз сглотнула комок, застрявший в горле.

— И здесь такое может произойти?

— Ты же слышала, ч го сказал Гораций. Теперь понимаешь, почему я не рвался в герои? Лиз потрепала собаку.

— Ну и что теперь нам делать?

Марвелл задумчиво смотрел, как огромная черная масса колеблется в утреннем воздухе.

— Гораций!

— Да, сэр?

— Ты как будто говорил, что имеешь возможность использовать местные ресурсы?

— Да, сэр.

— Перебрось нас туда.

— Но мне не дозволено пускать в ход собственные энергетические поля.

Сердце Лиз забилось от волнения. Она чувствовала, как работает богатое пространственное воображение Марвелла.

— Гразеры! Отыщи гразерную мину и запрограммируй се на небольшой радиус… Или придумай ещё что-нибудь, только перенеси нас через барьер.

В следующие несколько секунд Лиз имела возможность полюбоваться расторопностью Горация. Обнаружить несколько простейших мин, заложенных в окрестностях фермы, было несложно, но для того, чтобы переориентировать их устаревшие системы контроля, требовалось изрядное умение. Длинные, похожие на кишки фосфоресцирующие спирали обвивали скелетообразные конечности Горация. Ему пришлось сплести из них целую сеть, и он справился с этим на удивление быстро. Марвелл, Лиз и собака с интересом наблюдали за его манипуляциями.

Наконец Гораций объявил:

— Транспортное средство готово, сэр.

— Оно безопасно? — снова всполошился Марвелл.

— Почти на сто процентов, — заверил Гораций. — Есть элемент риска, но он очень невелик.

Марвелл заискивающе улыбнулся, глядя на Лиз; она отметила, что па ферме он даже не подумал умыться и побриться.

— Ты первая, Лиз.

— Нет!

Марвелл покосился на черно-белую собаку.

— Тогда он.

— Она.

— Ну она.

— Нет! — отрезала Лиз, вне себя от возмущения. — Ты!

— Черт, ну и ассистентка у меня! Он сделал знак Горацию. Робот указал на небольшую выбоину в нескольких метрах от барьера.

— Встаньте, пожалуйста, сюда, сэр.

— Гразеры! Стоило родиться на свет, чтобы отдать концы по технологии третьего тысячелетия! — посетовал Марвелл. — Только не говори потом, Лиз, что я тебя не предупреждал…

Гораций собрал спирали в один пучок, и огромная фигура Марвелла с неимоверной скоростью взметнулась вверх.

— Мисс! — произнес Гораций.

Лиз стала подталкивать вперед собаку, но та воспротивилась. Лиз была в смятении: собачьи страхи не давали ей покоя. Что за люди жили на опасном островке воссозданной реальности? Как таймаутеры Спингарна существовали среди минных полей этой примитивной Сцены? Кому охота жить в ожидании, что с минуты на минуту тебя может выбросить в стратосферу? Собака зарычала. Лиз отпустила её, и в тот же миг земля провалилась, выпустив сноп сверкающих искр. Среди них она успела заметить полные ужаса глаза собаки, и мозг пронзили маленькие стрелы силовых полей. Спуск был столь же неприятным, как в первый раз.

Марвелл уже поднялся на ноги; зрачки его расширились от суеверного страха.

— Лиз! Черт возьми, давай вернемся! Это не для нас!

Лиз огляделась и поняла, что Талискер сыграл с ними ещё одну недобрую шутку. За барьером им открылось жуткое зрелище. Они приземлились на пугающую своей гладкостью поверхность; увиденное оказалось страшнее самых невероятных предположений.

Лиз готова была закричать вместе с Марвеллом. Заброшенная планета предстала во всем своем нечеловеческом уродстве, сразу же убедив в том, что напряженное ожидание и рискованные Игры закончены.

У Лиз и Марвелла рассеялись все сомнения в существовании таинственной силы. И теперь они наверняка знали, что Спингарн встретился именно с нею.

Вот она, очевидность.

В Сценах ничего уже не изменить ни экспериментальным, ни каким-либо иным путем. Сцены — это только последний путь человечества к бегству. Сначала книги, фильмы, потом сенсорные устройства, весь прошлый опыт и наконец Сцены. Спасители цивилизации, в чьи одежды рядился также и Марвелл, задумали переселить американские племена в Европу, немецкие — в Испанию, английские — в Швейцарию, и так до бесконечности. Все время перемещать людей в проверенные ситуации! Сначала с помощью поездов, самолетов, потом — межпланетных кораблей.

Сцены стали логическим продолжением эксплуатации общественного транспорта, практиковавшейся в Механическом Веке. Теперь целые народности постоянно меняют свое место жительства. Для них воссоздаются новые миры. И все началось на Талискере.

У Лиз пересохло в горле.

Таинственная сила, превратившая планету в чудовищный голый пустырь, пока ещё не проявилась больше пи в одном уголке Вселенной.

У Лиз подкосились ноги, и она мягко опустилась HI землю.

— Марвелл!

— Боже! — простонал он в ответ. — Всемогущий Боже!

 

Глава 6

Да, время Игр кончилось, в этом не может быть сомнений. Дрожа от страха, Лиз вспоминала свое первое впечатление от опустелой планеты, которую представили ей сканеры. Талискер уже тогда показался девушке похожим на огромное кладбище, невероятно далекое от всего живого.

На многие километры вдоль плоской пустыни распространялось холодное яростное сияние, излучаемое скользящими ломаными силовыми линиями. Ее насквозь пронизывали вихри сплетающихся сил, и все было чужое, непривычное, повергающее в состояние прострации. Трудно было представить, чтобы кто-то приложил руку к использованию столь необъятных запасов энергии. Какие бы фантастические усилия ни предпринял Талискер, все бледнело, меркло перед этой таинственностью.

Так вот зачем они летели сюда через межзвездное пространство! Теперь двусмысленные намеки Стражей, загадочные инструкции Директора получили свое объяснение. Вот она, цель!

— Боже правый, Лиз! — простонал Марвелл, заслоняясь рукой от слепящего сияния.

«Это была живая машина, во всяком случае, так представлялось Лиз. В ней чувствовались творчество, сила, жизнь, но только пропавшие втуне. У того, кто сотворил все это здесь, на краю Галактики, бесспорно, были иные намерения. Океан сил выказывал мучительную неопределенность в способах их приложения. Где, по идее, должен был осуществляться централизованный проект, пусть даже не подвластный человеческому разуму, там царил полный хаос. Лиз будто заглянула в черную пучину, в бездонный колодец, где извивалось, вырываясь па свет, существо, призванное родиться, где Вселенные силились возникнуть, согласно установленному порядку, где бесформенное ничто жаждало самовыражения и, не находя его, пропадало в кромешной тьме.

Она изумленно отпрянула перед гипнотическим силовым взрывом. Внутри Сцены (потому что это и впрямь была Сцена, хоть и разрушенная, по все же когда-то кем-то созданнаяс определенной целью) прочерчивались схеме; преобразования материи. В тонких, беспорядочно излучаемых потоках энергии Лиз улавливала следы осмысленно!? деятельности. Казалось бы, причудливый танец молекулярных структур должен дать начало новым формам человеческого существования, по генетические цепи росли, набирали силу и, словно играючи, вырождались.

Марвелл явно был застигнут врасплох. Лицо его напряглось, покраснело, по лысине и шее струился пот. Отдуваясь, он снял свой помятый, засаленный, продырявленный котелок, но от этого дыхание не стало более ровным. Изжеванная сигара как бы сама перекатывалась у ною во рту. Лиз понимала и чувствовала весь его ужас. Губы Марвелла еле шевелились, но ей все-таки удалось разобрать слова:

— Тайм-аут! Тайм-аут, ради всего святого! Глаза Лиз были прикованы к странному зрелищу. Здесь ядро, центр — это ясно. В вихре сил появлялись сверкающие обломки то ль квадратного монолитного здания, то ли утеса, а где-то внутри них даже просматривалась некая непрерывная взаимосвязь — если бы только её можно было попять! Лиз вспомнила менторский топ Горация, впутавшего Марвеллу, что здесь действует в основном таинственная сила.

— Тайм-аут? — переспросил Марвелла Гораций. — Боюсь, что невозможно, сэр, ни при каких обстоятельствах! Как лицо, облеченное властью в предоставлении тайм-аутов, я нахожу вашу просьбу невыполнимой.

— Реальность, — рассуждал сам с собой Марвелл. — Нет, то, что мы видим, не часть ландшафта, но я не могу этого осмыслить — я не Спингарн!.. Должно быть, они лишились рассудка, послав меня сюда! — Его голос звенел у Лиз в ушах. — Никто с этим не справится, никто! Здесь нет соответствия никаким Сцепам, которые я когда-либо видел или о которых слышал. Все этонечеловеческое и никогда не найдет признания у людей.

— Да, — согласилась Лиз, — это порождение таинственной силы.

— Какой еще силы! — Марвелл затряс своей бычьей головой. — Нет никакой силы! Все это бредовые идеи Спингарна! Он ошибался! Это…совершили машины.

Марвелл взглянул на Лиз, как бы ища поддержки, но она не знала, чем ему можно помочь.

— Нет, Марвелл. Мы нашли силу. Или она нашла нас. Одним словом, я полагаю, мы столкнулись с тем, что Спингарн называет генетическим кодом. Гораций!

— Вы желаете, чтобы я составил прогноз коэффициентов вероятностей?

— Пошел ты со своим прогнозом! — в сердцах воскликнул Марвелл.

— Да, почто наверняка это был генетический код, экстраполирующий на основании доступных очевидностей, — изрек Гораций. — Мы имеем дело с энергетическими полями, задействованными во внеуниверсальных комбинациях. А излучение из эпицентра не соотносится ни с одной из групп данных, которыми я располагаю.

— Боже мой!

Лиз попыталась взглянуть па своего спутника, что называется, беспристрастно. Пальто разодрано, шляпа заляпана. Правда, обычно обрюзгшее тело как-то подобралось, сделалось более упругим из-за того, что Марвеллу пришлось на какое-то время отказаться от своей питательной биологической кашки и выполнять физические упражнения. Но все равно, до чего же неподходящая фигура для контактов с таинственной силой! Драповое пальто, брюки в полоску и замызганная шляпа! Нетрудно представить, какое впечатление произведет такое чучело на таинственную силу!

— Лиз! — позвал вдруг Марвелл. — Ради Бога, сделай хоть что-нибудь, Лиз!

Лиз расхохоталась, ведь мысленно она уже представляла себе встречу Марвелла с чужаком Спингарна. Да как это возможно?! Чудовище, покинувшее свою Вселенную, наверное, сотни миллионов лет тому назад, — и старомодный джентльмен в шляпе!

— «Сделай хоть что-нибудь»! — передразнила она его. — О Боже, Марвелл, с тобой действительно рехнуться можно!

Марвелл посмотрел на неё как-то странно и повернулся к Горацию.

— Ты в этом уверен?

— Более чем уверен, сэр. Полагаю, что именно здесь и таким способом Спингарн с помощью таинственной силы добился эффекта случайного слияния клеток.

— Ох!.. — Марвелл схватился за голову.

— Мы нашли таинственную силу, — повторила Лиз. — Марвелл, надо на что-то решаться!

Марвелл лихорадочно озирался — нет ли какой лазейки обратно в ту Сцену, которую они только что покинули.

— Зачем?

— Что — зачем?

— Да на что-то решаться! Мы нашли причину происходящего — и с нас взятки гладки! Сама полюбуйся. — Он указал па монолитный сверкающий призрак, опять сформировавшийся в центре паутины силовых линий. — Мы можем возвращаться. Когда доложим в Центре, что обнаружили треклятую таинственную силу, они пошлют сюда команду специалистов. Ну, ты понимаешь, о чем я…

Марвелл взмахнул руками. — Специалистов по стихийным бедствиям… Экспертов.

— Экспертов, ха-ха!

— Не смейся, Лиз; в Центре сотни теоретиков по силовым полям, им такие сведения необходимы как воздух. А дилетантам здесь нечего делать.

— Извините, что я вмешиваюсь, сэр, но в данных обстоятельствах выи являетесь таким специалистом.

— Он… Он очумел! — задохнулся Марвелл, тыча пальцем в Горация. — Эти роботы высшего поколения иногда выходят из-под контроля!

— Ошибаетесь, сэр. Мои дедуктивные, индуктивные и проектирующие процессоры в отличном состоянии. Лиз с трудом отвела взгляд от сверкающей паутины.

— Гораций прав. Если бы у них было кого послать, они бы так и сделали.

— Но я… — Марвелл в отчаянии пнул свою помятую шляпу.

— Ты, именно ты! — твердо произнесла Лиз. Она перехватила его затравленный взгляд и вспомнила о колли, которая тоже была слишком напугана, чтобы покинуть опасные гразерные поля. Да, Марвелла можно пожалеть. Как и раньше, она взяла инициативу в свои руки. — Гораций!

— Да, мисс?

— Где бы нам раздобыть воды и какое-нибудь укрытие?

Солнце нещадно палило её светлую кожу. Ей было неуютно в этих мехах, хотя то, что от неё наверняка несет потом, её уже не смущало. Это Марвеллу нужен отдых, пища и моральная поддержка, прежде чем они приступят к реализации возникшего у неё плана. Робот выпустил из своего каркаса длинные антенны; тонкие проволочки заблестели на солнце. Генетический код — или фантастический вихрь несовместимых энергий, который Гораций называет так, — казалось, наползал на них. Полоса желтого песка, отделяющая их от силовых полей, вовсе не уменьшилась. Просто что-то неведомое воздействует на мозг, парализуя его и зловеще проявляя свою власть над процессами человеческого мышления.

Лиз почувствовала, что её шатает.

— Ну так что, Гораций?

— Примерно в двух километрах отсюда, мисс, — ответил робот, — располагается небольшая долина, по которой течет ручей. Вон в том направлении.

— В каком? — подал голос Марвелл.

Лиз, напряженно всматриваясь в слепящее сияние, наконец увидела тень от деревьев, низко нависших над долиной.

— Хорошо, — сказала она Горацию. — Через три часа найдешь нас там.

— Слушаюсь, мисс.

— Бери котомку! — обратилась она к Марвеллу.

— Я?!

— Да, ты. А ты, Гораций, постарайся разузнать побольше о генетическом коде — все, что сможешь. В особенности — есть ли к нему подходы.

— Что?! — взревел Марвелл, уже согнувшийся под тяжестью котомки с провизией. — Лиз, не собираешься же ты…

— Мы должны попытаться, Марвелл, во что бы то ни стало. Если не выполним задания, с каким нас сюда прислали, то никогда не выберемся с Талискера, намотай на свой дурацкий ус! Вот спроси Горация.

Окутанный красным бархатом робот с любопытством уставился на Марвелла. Было что-то отталкивающее в том, как он наблюдал за чисто человеческой реакцией. Лиз не покидало чувство, что он больше симпатизирует своим шефам-роботам, чем людям, которым призван служить. Священный ужас Марвелла его явно забавлял.

— Гораций, Лиз не ведает, что творит, правда? Нам было сказано: найдите таинственную силу — и мы её нашли, ведь так? Разве наша миссия не закончена?

Робот ухмыльнулся.

— Согласно коэффициенту вероятности, сэр, не вы её нашли, а таинственная сила — вас. Вас и мисс Хэсселл.

— О Господи!

«Он прав», — сказала себе Лиз. Таинственная сила, занятая неизвестно какими делами, поймала их в свои сети. Теперь Лиз явственно ощущала ее присутствие. Сущее гко, сохранившееся со времен расцвета цивилизации. Маленький потерянный чужак!

Не такой уж он маленький и далеко не потерянный!

— Давай, — приказала она роботу, — осмотрись как следует!

— Хорошо, мисс Хэсселл.

— Пошли, Марвелл! — скомандовала Лиз.

— Погоди!

Гораций остановился по окрику Марвелла.

— Да, сэр?

— Как ты думаешь… — обращаясь к роботу, Марвелл смотрел на Лиз, — то, что там… — он указал на энергетические вихри, — для чего это все?

— Это не поддается гипотетическим построениям, — незамедлительно отозвался Гораций. — Не забывайте, сэр, что все ранее приобретенные мною сведения тщательно стерты.

— Но должны же у тебя быть хоть какие-нибудь предположения! — настаивал Марвелл. — Если нет ни уверенности, ни вероятности, то должна быть хотя бы возможность!

Робот потоптался на месте. Он терпеть не мог строить предположения. Его напичкали научным жаргоном, основанным на теории вероятностей, однако ему нужна была одна отправная точка, основанная па реальности. А простиравшееся перед ними энергетическое поле состояло из множества возможных реальностей. И все же Горацию ничего не оставалось, как подчиниться; он только медлил, ожидая новых вопросов.

— Это дело рук Спингарна? — спросила Лиз.

— Нет, — ответил робот. — Таинственной силы.

— Таинственной силы? — переспросил Марвелл. После очередной выходки Лиз ему расхотелось признавать, что цель их поисков находится перед ними — во всяком случае, частично.

— Да, сэр.

— А зачем все это?

— Полагаю, сэр, это часть какого-то эксперимента.

— Эксперимента?

«Откуда он взял раздражающую манеру переспрашивать?» — подумала Лиз.

— По всей видимости, Марвелл, так оно и есть, — решила она.

— Но почему выбран Талискер?

— Талискер безлюден. А ведь здесь должны быть тысячи таймаутеров — Спингарн несколько лет управлял планетой. Так вот, все они, наверное, участвуют в эксперименте, подобном тому, какой мы проводим с летательными аппаратами, только в более широком масштабе.

Марвелл в прямом смысле отшатнулся и от новой версии, и от призрачного белого здания, возникшего перед ними на поверхности энергетического поля.

— Ну вот что — меня увольте! — заявил он. — Пошевеливайся, Гораций, найди какой-нибудь способ вызволить нас отсюда.

Гораций отошел от них. Лиз, едва передвигая ноги от усталости, последовала за плетущимся через пески Марвеллом. Горячий песок стирал подошвы, по телу струился пот. Она выскользнула из шелковистого меха, и спину тут же опалило солнце. Верхушки пальм виднелись впереди, как зеленые шпили.

Они достигли гребня песчаного холмика и увидели зеленовато-голубой поток, струящийся среди пышной зелени маленького оазиса.

— Слава Богу! — воскликнул Марвелл. — Дай мне окунуться в него, Лиз, понеси сама свою чертову котомку!

Марвелл бросил наземь котомку с консервами и заскользил вниз по склону. Но едва он успел сделать несколько шагов, как сухой взрыв потряс мирную тишину долины.

— Стой, гунявый ублюдок! — прогремел чей-то голос.

Лиз уронила подхваченную было котомку. Марвелл от неожиданности упал навзничь. Оба увидели черный дымок, курившийся над небольшим строением в том месте, где ручей расширялся. Оно было почти скрыто растительностью, но, приглядевшись, можно было определить, что сарай построен человеком. Марвелл попытался ухватить свою шляпу, катившуюся вниз по песчаному склону.

— Руки вверх, жаба! — опять раздался резкий голос. — Еще шаг — и я всажу пулю в твои жабьи мозги!

Лиз похолодела. Из-за угла сарая высунулся краешек красного плаща. Неужели человек?… Правда, он изъясняется на каком-то архаичном языке. Гунявый ублюдок? Лиз быстро подвергла это выражение лингвистическому анализу и пришла к выводу, что оно означает высшее оскорбление. Гунявый — кажется, на древнем жаргоне это слово означает — пораженный венерической болезнью; ублюдок — зачатый вне брака. Но жаба? Что за странное сочетание амфибии с воспалением гениталий и внебрачными связями!

Лиз нагнулась за котомкой, подставив спину палящим лучам солнца.

— И ты тоже, ссученная жаба!

— Я? — непонимающе откликнулась Лиз.

— Ты, бесстыжая шлюха, прикрой свои титьки, побойся Бога! Совсем стыд потеряла!

— Маньяк! — закричал Марвелл. — Маньяк из Первобытной Сцены!

Лиз с облегчением вздохнула.

Скорее всего, обычный таймаутер, а вопит он в припадке бешенства, внушенного чересчур суровой реальностью, — все же какая-то разрядка. Да, слияние клеток довольно устойчиво. Человека поместили на раннюю стадию истории человеческой цивилизации, и он, водимо, до сих пор ощущает себя в том времени. Лиз попыталась определить эпоху. Дым и взрыв? Значит, у него имеется оружие. Черный дым образуется при горении пороха. Снаряд, который он именует пулей, — не что иное, как кусочек металла. Выстрел единичный — значит, оружие примитивное, не автоматическое. Видимо, начало Парового Века, решила она. Но что такое титьки?

— Лиз, прикрой грудь, а то он весь день нас здесь продержит! — заорал на неё Марвелл. — Видишь, он перезарядил свой мушкет!

В просвете между досками блеснул металлический ствол. Дуло простейшего оружия было похоже на черный глаз. Сумасшедший таймаутер может быть опасен. Она быстро накинула на себя мех.

— Так лучше?

— У-у, бесстыжая тварь! Теперь оба ко мне, на опознание! Медленно подходите, паписты, пожиратели младенцев!

Марвелл прищурился от солнца.

— Господи, твоя воля! — сказал он, рассматривая выглядывающее из щели одутловатое лицо законченного алкоголика с распухшим носом. — Знаешь, Лиз, а ведь это чокнутый сержант Хок.

— Что? Что такое? — отозвался надтреснутый голос. — Вы знаете мое имя, жабьи проходимцы! Черт побери, да они дезертиры! Стоять на месте, не то у меня для вас припасена граната!

— Кто-кто? — спросила Лиз.

— Десять шагов вперед! — скомандовал человек с мушкетом и вышел из своего укрытия.

Лиз с изумлением уставилась на его шутовской наряд: пеленая треуголка, ярко-красный плащ, перевязь. Однако оружие было вполне реальным, и зажатый в руке маленький цилиндрический предмет выглядел угрожающе. Граната?

— Делай все, как он просит, иначе взлетишь на воздух! — предупредил Марвелл. — Он думает, что мы его враги. Лиз, умоляю, шагай медленно!

Лиз ступала очень осторожно, следуя указаниям безумца. Титьки? Граната? Сержант?…

Только теперь до неё дошло, кто это, и Лиз невольно всплеснула руками.

— Боже милостивый! Сержант Хок! Сержант прицелился; за мушкетом виднелась его злобная физиономия. Лиз вскрикнула.

— Мы сдаемся! — завопил Марвелл. — Просим пощады! Но сержант и сам опустил оружие.

— Тысяча чертей, не могу я стрелять в бабу, хотя бы и в папистку, во французскую шлюху! — прорычал маньяк. — Можете сесть.

— Садись! — приказал Марвелл.

— Так ведь это компаньон Спингарна! — догадалась Лиз, все ещё не оправившись от удивления. Как же она могла забыть второго члена экспедиции, посланной на Талискер! — Та самая «заблудшая душа», что была со Спингарном в Сцене Порохового Века во время Европейских Осад.

Марвелл со стоном закрыл глаза.

— Да, да! Попытайся его убедить, что знаешь Спингарна.

— Спингарн! Спингарн! — ревел сержант. — Так вы знаете Спингарна? Старого черта Спингарна? И мое имя как будто назвали! И что же вы за приблудные, дьявол вас подери! Ну, говорите, у кого вы пронюхали о двух доблестных гвардейцах королевы Анны? Выкладывайте как на духу, а то я вам устрою испанскую инквизицию!

Марвелл, скорчившись и заложив руки за голову, скатился с холма; за ним последовал его котелок, за котелком — консервные банки. А Лиз застыла на месте, все ещё разглядывая появившегося из-за амбразуры человека. Настоящий дикарь. Ни малейшего проблеска интеллекта, бегающие глазки, узкий лоб, красная, как кирпич, рожа так и пышет враждебностью, — неужели он когда-нибудь принадлежал к цивилизованному обществу? От его гримасы Лиз невольно вскинула руки вверх.

— Сержант… — начал Марвелл.

— Заткнись, ссученная жаба!

Хок перелез через каменный бруствер вблизи сарая, держа наизготове мушкет, я осторожно приблизился к котомке, которая его явно заинтересовала.

— Военный трофей, а? Что там?

— Продукты, сержант, — ответил Марвелл.

— Продукты? А вино? Или хотя бы эль? Выпить ничего нету? Может, какой завалящим голландский ликер?

— Спиртного ничего нет, — смутилась Лиз. — Только мясные и овощные консервы… и немного фруктов.

— А-а-а, чума вам в глотку! — взревел сержант, пнув котомку тяжелым сапогом. — А ты, красотка, чего сюда притащилась?

Лиз догадалась, что у Хока разыгрался аппетит и консервы в качестве военных трофеев его не устроят. Его бегающие голубые глазки масляно заблестели.

— Хок, мы друзья Спингарна, — ответил за девушку Марвелл. — Нас послали, чтобы отыскать вас.

Колебания Марвелла тоже были ей понятны. Этот псих, видно, сжился с обстановкой, но насколько он утратил чувство реального? И сохранились ли у него какие-либо воспоминания о жизни в Центре? Хок в сомнении — Лиз видела это по его лицу. То вроде бы готов им поверить, то опять подозрительность не дает ему опустить мушкет.

— Найти меня? Так вы союзники? Тогда что вам известно о вражеской диспозиции? Вы уже побывали в когтях у чудовищ? Видели крокодилов? — Он сверлил Марвелла взглядом. — Вступили в адовы врата?

— Да! — ответил Марвелл.

— Нет! — в один голос с ним отозвалась Лиз.

— Это ещё что? Промеж вами нет согласия? Ах вы, ублюдки! Небось, вы шпионы из бесовского легиона, и послали Вас выследить старого Хока, чтоб доставить его обратно в стан врага!

Дуло мушкета опять нацелилось на них, словно черный змеиный глаз, высматривающий жертву. А гримаса на лице сержанта напоминала звериный оскал. Как же подобраться к его неповоротливому уму, как отвести грызущие подозрения, как заставить бросить оружие?

— Какие ещё врата? — подавленно спросил Марвелл. — Сержант, я не понимаю, о чем ты. Пойми же, ради Христа, что мы ищем твоего компаньона Спингарна и в мыслях у нас нет ничего худого.

— Ну да, ничего худого! — огрызнулся напуганный сержант. — Шпионить за бедным старым Хоком, когда он и так едва ноги унес от чудовищ и приплелся сюда погреть свои старые кости на песочке, — это называется ничего худого?! Врешь ты все! Подслушал где-то, собачий потрох, имя моего старого капитана-дьявола, небось думаешь, Хок я уши развесил! Да я тебя… Я вас сейчас гранатами па куски размечу! От Хока пощады не жди! — Он попятился и одной рукой схватил металлический цилиндр. Лиз заметила в нем восковую затычку.

— Марвелл, он хочет нас взорвать!

— Остановись, сержант! — взмолился Марвелл. — Мы друзья Спингарна, нас привел сюда Гораций. Робот, красный робот, помнишь его? Он здесь, с нами, чтобы помочь Спингарну!

Рука с гранатой застыла в воздухе.

— Не врешь?

— Ей-Богу, не вру! Ну неужели же мы похожи на жаб? Или как ты там нас обзывал?

— На жаб? Не то чтоб очень. Но они тоже хитрые твари… Гораций, говоришь? Красная такая машина?

— Ну да!

Лиз облегченно вздохнула. На этот раз, кажется, пронесло! Любопытный экземпляр! Еще бы ему не запутаться, когда в таком дремучем мозгу столько всего намешано: и титьки, и пораженные гениталии, и врата ада, и робот, и, конечно, Спингарн!

— Нас сюда доставил Гораций, — подтвердила Лиз. — Знаешь Горация?

— Ну! — недоверчиво промычал Хок. — Красная бархатная машина… А вы, подлые твари, не обманываете старого Хока?

— Нет! — хором ответили Марвелл и Лиз.

— Н-да… однако ж, как хотите, но вы не христиане, нет, чтоб я сдох! — Хок перевел дух и пристально посмотрел на них. — Вот ты, баба, носишь какие-то шкуры, ровно Дикарь лесной!

Лиз не сумела сдержать смешок.

— Смеешься! — озадаченно произнес Хок. — Смеешься над гвардии сержантом королевы Анны! Над герцогским ординарцем! Тебя бы плеткой отходить не мешало.

— Мы друзья, сержант! — уговаривал его Марвелл. — Друзья, понимаешь? Мы пришли, чтобы помочь твоему Спингарну!

— Пришли! А как, с позволения сказать, ты поможешь моему старому черту капитану, когда Его Сатанинское Величество затребовал Спингарна к себе? Как ты поможешь моему боевому товарищу, когда он попал в такую передрягу?

— Не понимаю твоих слов, сержант! — простонал Марвелл.

— Ну и плевал я на тебя, заморский невежда!

Поскольку у Хока появилась новая причина для недовольства, он совсем забыл, что его не устраивает одежд т Лиз.

— А вдруг нам все-таки удастся помочь Спингарну? — рискнула предположить Лиз.

— Капитану Спингарну! Изволь величать его по рангу!

— Да-да, сержант, капитану Спингарну! — примирительно отозвалась Лиз. — Нам бы только узнать, где найти капитана. Может, мы пройдем в тень и потолкуем спокойно?

Хок растерянно заморгал. Потом опустил маленькую бомбу — по понятиям Лиз, это была именно бомба — на каменный бруствер и засунул палец за полу своего па удивление опрятного красного плаща.

— Так вы явились с плюшевой мартышкой?

— С какой плюшевой мартышкой? — не понял Марвелл.

— Да с Горацием, — догадалась Лиз. — Он наш сопровождающий.

— И вы знаете моего старого капитана?

— Конечно, знаем! — воскликнула она.

— Господи Боже мой, конечно, знаем! — всхлипнул Марвелл. — А меня ты не помнишь, сержант? Марвелл — друг Спингарна из Центра. Я — Главный режиссер, припоминаешь?

Хок наморщил лоб.

— Так вы не шпионы бесовского отродья?

— Нет, чтоб я сдохла! — поклялась Лиз. — Мы… мы… — Она запнулась, подыскивая ключ к доверию Хока. — Мы связные! Да, связные, — повторила она, вспоминая армейские обычаи первобытной Европы. — Видишь, мы принесли провиант?

— Гм-м, провиант. А выпивки-то и нет.

— Нет, — понурилась Лиз. — Только еда.

— Да и та поганая! — пожаловался Марвелл. — Одни черви и амебы!

— Мародеры! — сказал вдруг Хок. — Понятно, вы мародеры! Ну да ладно, Бог вам судья. Солдат с ворами па воюет. Встать! Смирно! Шагом марш ко мне со своим барахлом! Так и быть, можете оправиться и умыться. Неужели украдете что-нибудь, я вас за ноги подвешу!

— Проклятье! — пробормотал Марвелл. — Лиз, придумай же что-нибудь!

— А как же Спин… капитан Спингарн?

— Чего — капитан Спингарн?

— Ты сказал, что знаешь, где он.

Марвелл и Лиз укрылись в тени под пальмами. Хок молча последовал за ними.

— Оставь, Лиз, — тихо сказал Марвелл. — Черт с ним, с придурком. А Спингарн… пускай сгниет в этой собачьей дыре!

Он не предвидел, что у сержанта окажется слух, как у ищейки.

— Что-что?! Пусть мой капитан сгниет?!

Медный приклад со всей силы опустился на череп Марвелла, и незадачливый режиссер без чувств рухнул на песок.

— Марвелл! — взвизгнула Лиз. — Зачем ты это сделал? Он же хотел помочь!

— Заткнись, паскуда, не то и тебе башку проломлю! Ты глянь-ка, пусть мой капитан сгниет! Да я вас обоих в яму спущу!

— Что? — не поняла Лиз.

Ее любопытство немного охладило пыл разъяренного безумца.

— В яму! Обоих!

— В какую яму?

— А в ту, где капитан, и его баба, и все остальные! — крикнул Хок. — Бедолага Хок один остался… А в той яме крокодилы, и чудища, и черти, и пчелы, и ползучие гады — словом, столько всякой нечисти, что тебе и во сне не снилось!

Испуг, промелькнувший в глазах сержанта, убедил Лиз в том, что Хок действительно видел то, о чем говорит. Марвелл храпел, раскрыв рот, усы беспомощно повисли, в полутени пальмы вздымался и опускался его живот. По спине Лиз пробежал неприятный холодок.

— И где же они все?

Хок пнул ногой бесчувственное тело Марвелла.

— Сама увидишь, чертова шлюха! А ну ложись, живо!

— Зачем?

— Разговорчики! — Сержант ткнул её в бок стволом мушкета.

Лиз поспешно выполнила его приказание и с тревогой покосилась на красную небритую рожу. В глазах его горел огонь безумия. Не хватало только, чтобы её изнасиловали! Но Хок просто связал ей руки и ноги так, чтобы она не могла пошевелиться, затем то же самое проделал с Марвеллом. Когда сержант вернулся на свой наблюдательный пост над бруствером, Лиз, посчитав, что он уже успокоился, рискнула спросить о его намерениях.

Хок грубо оборвал ее:

— Лежи смирно! В яму, что ли, торопишься? Так будет тебе яма.

 

Глава 7

Лиз проснулась оттого, что онемели конечности и пересохло в горле. Лицо облепили мухи. Рядом ласково журчал ручей, вливаясь в озеро, и этот звук был ещё большей пыткой, чем укусы насекомых. Рядом похрапывал Марвелл, и Лиз сразу же вспомнила, что произошло.

— Сержант! Сержант Хок! Я хочу пить! Умоляю, дайте воды!

Лиз была в полной уверенности, что не подверглась никакому насилию; пока она спала, сумасшедший таймаутер оставил её одну. Сколько же она тут пролежала? Час? Два? Лиз взглянула на солнце, все ещё светившее высоко в небе, и попыталась дотянуться до Марвелла.

— Эй, Марвелл, проснись!

Обдирая тело о песок с камнями, она подползла к нему поближе и как следует пнула ногой.

Марвелл застонал во сне. Лиз снова дала ему пинка. Он всхрапнул, задышал чаще, хотел пошевелиться и не смог. Глаз его открылись и тупо уставились в пространство.

— Лиз! Боже, это не сон!

— Хок ушел. Я хочу пить. И мухи сейчас съедят меня заживо.

Марвелла её жалобы нисколько не тронули.

— Мне спилось, что мы высадились па Талискере… Гораций был с нами. И безумный таймаутер, Хок. А еще, Лиз, мне снились какие-то скользкие твари. Господи, мы здесь, и это не сон! Я тоже умираю от жажды! И верёвки — посмотри, я весь в крови!

— Ты можешь сам выпутаться?

— Нет. — Марвелл скривился от боли, и Лиз увидела у него на запястьях запекшуюся кровь. — Что он собирается с нами делать? — Он закрыл глаза. — О-о, моя голова! Он что, меня ударил?

— Ты сам во всем виноват, — укорила его Лиз. — Сморозил очередную глупость, мол, пускай Спингарн сгинет здесь… Если бы не твой дурацкий язык, сержант нам помог бы. Так что давай теперь выпутывайся.

— Сама выпутывайся!

— Не могу, у меня руки онемели.

— А я весь в крови — не видишь?

— Ну хоть попробуй!

— Не могу!.. Так ведь Гораций вот-вот должен подойти! Где же чертов робот? Гораций!

— Гораций! — эхом откликнулась Лиз. — Ох, Марвелл, не по душе мне все! Хок что-то замышляет.

— Пусть замышляет, лишь бы руки не распускал! Лиз, ты у нас самая умная, объясни мне, что за чертовщина здесь творится? Этот идиот что-то талдычил про Спингарна и крокодилов… Что он тебе говорил, когда я был в отключке?

— У него эсхатологическое видение.

— Чего-чего?

— Ну, своеобразные понятия о смерти и загробной жизни, о рае и аде. Грозился пропустить нас через какие-то ворота — он назвал их «вратами ада». У него полнейшая путаница в голове. Видимо, этот недалекий человек претерпел сильнейшую личностную реконструкцию. Иначе бы он не назвал меня падшей женщиной с венерическими болезнями… Сука! — задумчиво повторила она брань Хока и увидела, кик округлились глаза Марвелла. — Однако есть в его бреднях подспудный логический элемент.

— Тебе бы надо одной лететь, — рассудил Марвелл. — Я здесь совсем не нужен.

— Что правда, то правда, — согласилась Лиз. — Пока что пользы от тебя никакой.

— Тогда ты сделай что-нибудь!

— Что, например?

Они па некоторое время погрузились в раздумья, но Марвелл не мог надолго отвлечься от мысли о злокозненном сержанте.

— Что же все-таки у пего па уме? Какого 4t-pra on вздумал пропускать нас через «врата ада»? И есть ли тут связь со Спингарном?

Лиз молчала. Все её замыслы потерпели фиаско. Вернее, были опрокинуты ходом событий. К тому времени, как вернется робот, она придумает, что делать дальше. Марвеллу её молчание не поправилось, вызвало подозрения.

— Лиз! — прохрипел он. — Договорись с этим старым ублюдком! Постарайся вразумить его, предложи ему все, чего бы он ни пожелал. Слышишь?

Лиз облизнула губы и попыталась стряхнуть мух, роем набросившихся на её потное тело. Солнце медленно плыло в небе. Яма?… Что за яма? Жабы?… Странные, однако, у него выражения. Впрочем, примитивным существам свойственно навешивать ближним уничижительные ярлыки — животные, хищники становятся для них эвфемизмами врага. По что он имеет против жаб?… Вполне безобидные существа! Она отметила, что в маниакальном бреде Хока присутствует элемент логики, однако уловить его не так-то просто. Спингарн — старый черт, яма, нечисть в аду! Какая-то связь во всем, безусловно, есть, но она ускользала от Лиз. Ощущая резь в глазах, сухость в горле и ломоту в суставах, она снова заснула.

Теперь Марвелл разбудил её.

— Лиз! Просыпайся, чертова кукла! Робот здесь. Гораций, ты здесь?

— Здесь, cap, — раздался пронзительный голос робота.

— Так иди же сюда скорее, болван!

Лиз очнулась от собственного храпа. Хорошенький у неё вид, нечего сказать! Ей до боли захотелось вымыться и сменить одежду.

— Гораций! — присоединилась она к Марвеллу. — Развяжи веревки, живо!

Робот заскользил по песку к лощине, где оставил их сержант Хок. Нелепо испытывать чувство благодарности к этому беспардонному, самодовольному автомату, подумала Лиз, тем не менее она его испытывала. Оно сменилось недоумением, когда Гораций безмолвно склонился над ними, — он вовсе не торопился их освобождать.

— Скорее, Гораций! — надрывался Марвелл. — У меня все кости трещат, сними с меня путы и поищи, где у этого психопата запас спиртного, мне надо срочно что-нибудь выпить! А если он вернется, примени к ному насильственные санкции.

Робот не отзывался.

— Гораций! — повелительно вскричала Лиз и вдруг похолодела. — Гораций!

— Чего ты ждешь, шут гороховый?! — Голос Марвелла звучал надтреснуто, видно, он перенапряг связки. — Давай, меня первого!

— Нет! — в ужасе прошептала Лиз. Марвелл повернул к ней голову.

— Что — нет? Что ты, черт побери, хочешь этим сказать?!

— Гораций, — упавшим голосом произнесла Лиз, не обратив на Марвелла никакого внимания, — ты встретил таинственную силу?

— Нет, мисс Хэсселл, — с готовностью откликнулся робот. — Я провел всесторонний анализ остатков генетического кода и не обнаружил никаких признаков экстравселенского присутствия, за исключением тех, которые вы с мистером Марвеллом уже имели возможность наблюдать.

— Развяжи меня! — взревел Марвелл. — Ты слышишь? Лиз уже поняла, что опасалась не напрасно.

— Ну и что дальше? Никаких предположений? — допытывалась она. — Даже чисто теоретических?

— Путем экстраполяции вашего чувственного опыта и данных, которыми я располагаю, я сформулировал рабочую концепцию. Согласно ей, в данной ситуации имеет место определенный структурный сдвиг. Сочетание ощущаемых мною энергетических потоков позволяет допустить вероятность подобного сдвига.

— Если ты меня сейчас не развяжешь, — бушевал Марвелл, — я пущу тебя на переплавку, а твой мозг вмонтирую в пылесос!

Как ни трудно пропустить мимо ушей такую угрозу, но робот и на неё не отреагировал. Он стоял неподвижно, и золотисто-багровое сияние его бархатной оболочки рассеивало полумрак под пальмовым шатром.

— Ты не собираешься нас освобождать? — спросила Лиз.

— Нет, мисс.

Марвелл едва не лопнул от злости. Скуластое лицо налилось кровью, черные усы стояли торчком; он беззвучно хватал губами воздух, не в силах вымолвить ни слова. Лиз вдруг стало смешно. Для полного счастья не хватало только взбунтовавшегося робота! Приступ истерического смеха причинил ей жгучую боль, так как песок впивался в нежную кожу. Дело кончилось тем, что она разрыдалась.

— Что-о! — наконец справился с собой Марвелл. — Ты, краснокожий кретин! Жертва электронного аборта! Да я тебя по частям разберу! Да я…

— Ничего ты не сделаешь! — Лиз заплакала. — Он и пальцем не пошевелит.

— Гораций! — прорычал Марвелл. — Почему ты не хочешь нас выручить?!

— Могу объяснить, сэр.

— Ну так объясни!

— Боюсь, сэр, что мои инструкции не позволяют мне менять…

— Коэффициент вероятности! — догадалась Лиз. — Они его так настроили, Марвелл, — не вмешиваться в наши дела на Талискере!

— Это правда?

— Мисс Хэсселл, как всегда, права, сэр.

— Но я голоден, умираю от жажды, у меня все тело ломит.

— Да, сэр, я вижу, вы в плачевном состоянии.

— Ах, ты видишь?! Этот ублюдок видит! Уж я позабочусь о твоем перепрограммировании. Вот тогда и погляжу, в каком ты будешь состоянии! Я…

— Хватит! — оборвала его Лиз. — Я устала от твоих криков! Придумай лучше, как убедить его вмешаться! Робот произнес топом чопорной старой девы:

— Мисс Хэсселл, вы должны понять, что при подобных обстоятельствах мое вмешательство невозможно, особенно в момент, когда готовится структурный сдвиг.

Лиз пришла в отчаяние. Марвелл метался от боли и ярости. Но робот остался безучастен, не проявлял не только сочувствия, но даже заинтересованности. Когда Лиз овладела собой, она поняла, что решение его неизменно, в противном случае он бы просто сломался, ибо так его запрограммировала четверка Стражей. Они представляют для Горация своеобразный символ веры, а на вероотступничество он ни в коем случае не пойдет.

«Структурный сдвиг, — продолжала размышлять Лиз, — да здесь и без него творится настоящий кошмар». При мысли об огромных движущих силах, скрытых в чреве планеты, она почувствовала неприятное покалывание в основании черепа. Та же сила установила барьеры, полностью изолирующие каждую Сцену от соседней. Однако в этом странном мире Сцены могут сдвигаться, перетекать друг г. друга, неведомый колосс по своей прихоти перемещает реки, воздвигает и разрушает горы, словно он ребенок, лепящий из пластилина.

— Говорил я, что здесь сущий ад, — пробормотал себе под нос Марвелл. — Лиз! Не я ли тебе говорил, что Талискер — другое название ада?

— Эй, мартышка! — раздался вдруг хриплый голос. — Эй ты, красная обезьяна, это сержант Хок! Помнишь капитановых пленных, а? Ну, привет тебе, механическая мартышка!

— Приветствую вас, сержант! — ответил робот.

— Давненько тебя тут не было. Куда ты запропастился, обезьяньи твои мозги? Жаб ловил, не иначе. А бедного Хока бросил одного защищать капитана и его бабу с крыльями!.. Пожалуй, с тех пор год прошел, а то и больше.

Марвелл решил не упускать случая.

— Да он бросил тебя, сержант. Он побывал в Центре и притащил нас сюда. Он вроде как наш сопровождающий, дорогу указывает, понимаешь?

Лиз снова чуть не разрыдалась. Боже, ну как можно быть таким тупицей!

Хок озадаченно почесал в затылке. Лиз, видя, как ускользает последняя надежда прийти к соглашению с заблудшей душой и роботом, бросилась исправлять положение.

— Гораций, а ты разве знаешь сержанта? Ты ведь явился в центр с пустой головой, сам говорил!

— Отставить разговоры! — рявкнул Хок. Бархатная завеса Горация сморщилась в подобии улыбки.

— Я провел статистический тест с целью установить личность этого джентльмена, мисс. По всей вероятности, он никто иной, как сержант Хок.

По щекам Лиз потекли слезы отчаяния. И надо же было такому случиться как раз, тогда она подошла вплотную к тайне Талискера и его исчезнувших обитателей! Она была настолько близка к ней, что в голове уже сложился пиан, как подобраться к остаткам генетического кода! Ко см не обойтись без помощи Марвелла и робота. Ужасающее зрелище, впервые представшее ей на экране директорского кабинета, было г. той пли иной мере спровоцировано таинственной силон. Сплетение энергетических вихрей, за которым угадывались смутные человеческие очертания и неумолимый ход планет, — не что иное, как порождение генетического кода, в этом Лиз была уверена. Во всем здесь ощущалось присутствие чего-то неведомого, чужеродного — в мгновенном развитии случайных процессов, в мучительных завихрениях Сцен, в жутком коловращении остатков генетического кода, а теперь вот в угрозе структурного сдвига.

Да еще в яме…

Лиз вдруг словно осенило. Яма! Бредовые слова Хока;: ранее виденные пейзажи Талискера увязывались в цельную картину. Первобытному разуму все странное, необъяснимое, враждебное представляется кознями дьявола, который, как утверждает сержант, находится в яме.

— Марвелл! — окликнула она, сверкнув на него оранжевыми искрами изумрудных глаз. — Хок собирается спустить нас во владения таинственной силы! Ты слышишь? Он считает её дьяволом!

Лиз готова была простить Марвеллу то, как по-дурацки настроил он против них Хока, и все остальные прегрешения, только бы он уразумел, что она, Лиз, стоит на пороге главной тайны Талискера.

— Эй ты, шлюха, отставить разговоры! — Хок снова поднял мушкет.

— Ты был прав насчет ада, Марвелл, это… — при виде нацеленного на псе дула Лиз понизила голос до шепота, — это и есть Вероятностное Пространство…

— Я бы посоветовал вам держать язык за зубами, мисс, — вмешался робот. — Сержант находится в состоянии сильнейшего эмоционального стресса.

— Пропади ты пропадом, пустомеля! — взорвался Хок. — И ты с ней заодно, красная мартышка! А чтоб помочь моему старому черту капитану — так нет!

— Боюсь, я мало чем мог ему помочь, — виновато ответил Гораций. — У меня, сержант, были провалы в памяти.

Хок зыркнул па пурпурного робота.

— Да уж вижу, что башка у тебя дырявая! У Сатаны, поди-ка, довольно гранат, пуль и прочей амуниции. Еще бы такой мартышке не лишиться мозгов! Но ты погоди, послушан… А-а-а!

Хриплый вопль Хока огласил небольшую долину, когда земля под ними содрогнулась.

— Боже, дай нам тайм-аут! — взывал Марвелл, моля об избавлении.

— На это нет ни малейшей надежды, — отрезала Лиз. — Кроме того, ты же сам хотел увидеть Спингарна.

— Я? Ничего подобного!

— Все равно увидишь! — пригрозил Хок. — Эй, мартышка, стон па месте, ни шагу! Не то войдешь во врата ада вместе с жабами!

— Гораций! — надрывно кричал Марвелл. — Останови его! Он нашел какой-то способ уничтожить нас и совсем обезумел! Человеку с расстроенной психикой нельзя давать волю! Останови его, Гораций!

С крыши сержантова сарая посыпался песок; дерет я задрожали, словно неодолимая сила пронзила их корни.

— Ради Бога, Гораций! — умолял Марвелл.

Все произошло так быстро, что Лиз даже не успела вскрикнуть. Не раздалось пи единого звука, лишь ощущение холодного, скользящего потока энергии непонятной природы, озарившего долину. Все краски померкли в черном пламени, излучающем мириады повисших в воздухе кристаллических частиц. Они тянулись к тебе и, проникая в глаза, исчезали на глазном дне. Но больше, чем фатальный черный цвет и неправильная змеевидная форма сплетающихся в вихре верениц, её поразило воздействие, производимое ими па мозг: они как будто освобождали твой разум от прежних представлений о пространстве и времени. Единственной реальностью стала таинственная сила. Лиз почувствовала, что могла бы без особых усилий отказаться от своего «я» и плавно соскользнуть в холодные, опасные глубины.

— Да, могла бы! — произнесла она вслух. — Запросто.

На мгновение все исчезло — и призрачные контуры, и нереальные краски, пространство перед нею словно бы стало одушевленным. Лиз своза увидела пальмы и песок, однако безумный сержант по-прежнему продолжал в ужасе пятиться от них с Марвеллом — связанных, беспомощных, каждое мгновение рискующих провалиться в бездну.

— Лиз! — закричал Марвелл. — Ч го случилось? Сзади донесся спокойный голос робота:

— Для начала, сэр, структурный сдвиг Сцены, набирающий силу. А кроме того…

— Беги прочь, мартышка! — предостерег его сержант. — Бет, если тебе жизнь дорога!

Лиз догадалась, что в Сценах Талискера происходит Перераспределение физических явлений — точно так, как г. предсказывал робот. Кора планеты сморщивалась и трескалась — это мощные подземные двигатели перекраивал старые Сцены. Лиз с замиранием сердца наблюдала, как на пески надвигаются глыбы льда, горы вздыбливаются, словно пьяные звери, и рассыпаются, раскатываются во все стороны мириадами осколков камней в огромных облака пыли. Она вполне отдавала себе отчет, что здесь действуют совсем не те двигатели, которые были установлены создателями первых Сцеп, что бушующая перед ней стихия и подчиняется физическим законам. Лиз стала очевидца; чего-то гораздо более страшного, каких-то непонятных циклических изменении, и структурный сдвиг Сцен бы лишь их началом.

Да, таинственная сила наверняка выработала свою жуткую программу.

— Он прав! — стонал Марвелл. — Этот безумец прав!

Лиз с ужасом увидела, как в долине открылся зияющий провал. Черный — чернее адова предела, — он извергал холодный золотистый огонь. По краям черноты извивались силовые потоки — серебристо-белый шатер таинственной энергий.

— Преисподняя! — дико вскрикнул Марвелл.

— Назад! — рявкнул Хок на Горация, появившегося в поле зрения Лиз. — Назад, мартышка! Пусть жабы провалятся туда и сами предстанут перед Сатаной! Назад, говорят тебе, не то попадешь к чертям на ужин!

Трещина в земной коре разверзлась ещё шире. Марвелл, пытался отодвинуться от трещины, оставляя на песке кровавый след. Но человеческие силы не беспредельны. Лиз подумала: может, и ей попытаться избежать подползающей пустоты? Но она даже не шелохнулась, ужаснувшись своей решимости. Голова загрузилась, и Лиз прикрыла глаза. Позади неё сержант что то раздраженно выкрикивал роботу. Слов она уже не различала, но это явно были команды, имевшие целью удержать Горация от падения в золотисто-черную бездну.

— Гораций! — чуть слышно позвал Марвелл.

Лиз с трудом повернула голову и увидела, что Горации подошел ближе. Должно быть, в последнюю минуту он все-таки решил вмешаться. Она почувствовала, как кто-то железной хваткой сдавил её плечо, пытаясь вырвать из леденящих объятий пустоты.

— Оставь их! — вопил Хок.

Последовательность дальнейших событий девушка, пожалуй, не смогла бы восстановить — только по выражению лиц она угадывала, что происходит. Кажется, вернулся Хок, а робот изменил своим правилам. Но, увы, Марвелл был уже не в состоянии распознать в нем своего спасителя. Хок неистовствовал; его кирпично-красное лицо исказилось гримасой ужаса. Поза робота выдавала нерешительность. Марвеллом — видимо, от отчаяния — овладела жажда мщения: он вдруг пнул Хока толстыми связанными йогами. Как ни странно, у него ещё хватило сил повалить сержанта па землю.

— Не-е-т! — взвыл Хок. — Там крокодилы! Там нечисть! Там…

— Пусть я провалюсь в преисподнюю, но и ты отправишься туда же! — торжествующе заявил Марвелл.

Хоку удалось стряхнуть с себя Марвелла, однако провал неминуемо приближался. Лиз в последний раз обвела взором царящий вокруг хаос. Теперь планета была видна на несколько километров окрест, так как границы Сцеп разрушило мощными сейсмическими толчками. Развалины окутались пылью, моря закипели, зелень высохла, деревья попадали, а солнце стало кроваво-красным, как извергающаяся лава. По аналитический ум Лиз, помимо её воли, пытался найти объяснение планетарных конвульсий и продолжал оценивать происходящее даже тогда, когда её тело стало медленно соскальзывать в неземной холод пустого пространства. А dсе же заманчиво!.. Вся эта нестабильность и…

Ощущение такое, будто тебе впервые доверили провести Игру — совсем несложную, скажем, воссоздание первых подводных состязаний на Веге II, — а ты даже не знаешь, с чего начать. У тебя нет отправной точки — во всяком случае, тебе так кажется, потому что между тобой и древними спортсменами — половина тысячелетия. Ты не совсем уверена, строишь догадки… Вот так же увлекательно погружаться в неведомые глубины Талискера, в то, что сержант назвал адом.

В Вероятностное Пространство! За Спингарном!

— Нечисть! — раздался истошный крик, как только золотисто-черное сияние погасло. — Проклятая жаба, ты серо сил меня в лапы нечисти!

Лиз испуганно огляделась вокруг.

Солнце почти скрылось за темными странными облаками. С одной стороны вид застил мрачный дикий утес. У лежащего рядом с ней Марвелла от ужаса шла изо рта пена; с маниакальным упорством он пытался сбросить путы. Гораций в споем багровом бархате стоял, словно изваяние. Внезапно Лиз увидела гигантское, покрытое чешуей чудовище и душераздирающе закричала.

 

Глава 8

Чудовище было высотой около девяти метров, из-под серой чешуи сочилась зеленоватая слизь, каждая из двух массивных перепончатых лап — в обхват ствола дерева, иод шкурой перекатывались сильные, пружинящие мышцы. Голова казалась маленькой на непомерно длинной шее, но именно к голове прикованы взгляды Хока, Марвелла и Лиз. Бесцветные глазки, красные мешки под шши, нос, будто высеченный из гранита, широкая, слегка отвисшая челюсть, шумное дыхание, колеблющее сухой воздух. И зубы… Лиз увпдоча ряды ослепительно-белых зубов. Огромные, длиной почти что с её руку, резцы торчали наружу; остальные зубы, сверкающие к темном провале пасти, напоминали острия клинков. Лиз вдруг сообразила, что чудовище поджидает здесь именно их, хотя и не могла бы объяснить, па чем основана такая уверенность.

— Хок! — взвизгнула она, разрушив охватившее её оценипенце.

Гигантская рептилия неуклюже переминалась на лапах; складки её тела источали силу и злобу, застывший на морде оскал казался уродливой маской. Длинный жирный хвост мерно поднимался и опускался, производя изрядным треск и вздымая облачка красной ныли. Сейчас набросится, поняли они все.

— Гораций! — завопил Марвелл. — На помощь! Но робот застыл в выжидательной позе.

— Нечисть! — прохрипел Хок. — Видали, какое чудовище?

— Ну чего ты ждешь, Хок! — взмолился Марвелл. — Стреляй!

Лиз покосилась на допотопное ружье в руках у Хока. Чтобы из такого ружьишки свалить многотонную тушу?! Жалкий кусочек свинца не выбьет даже и одного из оскаленных клыков! В лучшем случае выстрел напугает чудовище.

— Скорей же! — тем не менее проговорила она, но её голос потонул в дьявольском громе от очередного удара хвоста о землю.

Бесцветные глаза монстра разгорелись нетерпеливой жадностью. Что же он медлит? В одной его короткой лапе довольно сил, чтобы стереть в порошок троих людишек. а острые зубы способны за несколько секунд перемолоть хрупкий человеческий костяк. Чудовище внезапно всхрапнуло, и Марвелл заверещал от ужаса.

На далеком горизонте мелькали закатные сполохи. Куда их занесло? Должно быть, Хок прав: это что-то вроде ада.

— Раскудахтались! — услышала Лиз презрительный голос сержанта. — Нечисть пулей не возьмешь!

Монстр ещё шире разинул свою хищную пасть.

Воздух завибрировал и содрогнулся от протяжною оглушительного рева — боевого клича чудовища. Хок недрогнувшей рукой достал что-то из брезентового заплечного мешка, не замеченного Лиз раньше. Через секунду маленький металлический цилиндр дымился в его руке, а па месте вощеного фитиля клокотало оранжевое пламя.

— Боже мой, дайте тайм-аут! — продолжал просить Марвелл.

Мускулы зверя напружинились. Земля дрогнула под ногами, и тонн пятнадцать голодной рептилии с ненавистью надвинулись на них в неуклюжем броске. Лиз как зачарованная смотрела на черный дым, выбившийся из гранаты.

— Ложись! — скомандовал Хок, как будто его связанные по рукам и ногам пленники могли стоять.

Лиз припомнила обычные инструкции по выведению из шока и помощи при контузиях от взрывной волны. Но единственное, что она могла сейчас сделать, — это закричать. Лиз была почти уверена, что чудовище невозможно остановить, и все же в глубине души теплилась надежда. Сильные когтистые лапы сокрушали калит и взрыхляли целые пласты земли.

Хок метнул гранату.

Цилиндр волчком завертелся в воздухе, от него причудливой параболой разлетались искры. Монстр наверняка видел гранату, но едва ли мог контролировать свою реакцию. От сероватой чешуи шел пар. Возможно, зверюга только что вылез из болота. Вот где, небось, полно костей, подумала Лиз.

— Ур-ра! Наша взяла! — Хок ничком рухнул на землю и заткнул уши.

Лежа с закрытыми глазами, Лиз ощутила, как земля содрогнулась от взрыва. Едва утихли его раскаты, она чуть приподняла веки и увидела, что громадная рептилия отскочила на несколько шагов. Снес ли ей голову огненный цилиндр? Лежит ли коробка с черным порохом в пыли первобытного мира? Лиз вся взмокла; казалось, пот сочился из каждой поры.

Взрыв прогремел негромко, приглушенно, словно в замкнутом пространстве.

— Ур-ра! Враг разбит! — ликовал Хок. — Гляди, Гораций, чудище-то откинуло копыта!

Лиз вместе с ними не отрываясь смотрела в ту сторону.

Взрыв как будто не причинил гигантской туше большого вреда. Огромные задние лапы, две более короткие передние конечности, змеиная шея — все было на месте. Только вот голова… Лиз поняла, почему граната разорвалась относительно тихо: она угодила в пасть и снесла рептилии нижнюю челюсть. Из черепа торчали обломки костей, глаза вытекли, ноздри превратились в зияющую дыру.

И все же чудовище было ещё живо Оно находилось в предсмертном оцепенении. Кровь хлестала во все стороны. В последних отблесках солнца её струй казались рубиновым дождем Чудовище, лишённое половины пасти, тем не менее пыталось ревом выразить свой ужас и гнев. Передние лапы сцепились намертво. Изуродованная голова раскачивалась вo все стороны, а тело, стронувшись с места, поползло на них. Монстр жаждал мщения!

Страшный взрыв лишил его зрения, но не слуха. Со странной для такой огромной да к тому же искалеченной туши грацией чудовище повернулось к Хоку. Так вот отчего у сержанта прервался голос: торжествующий вопль быстро сменился воплем ужаса. Зверь чуть помедлил, уставившись пустыми глазницами на маленькую группу, и опять пополз.

Страх, жалость, отвращение смешались в душе Лиз. Ей тоже, как какому-нибудь таймаутеру, до отчаяния захотелось попросить пощады. И хотя страшная агония рептилии вызвала у неё острую жалость, она не могла без омерзения смотреть на зеленые извивы хвоста, на серую чешую. Л ещё в ней проснулась глубокая, древняя родовая память, с первых форм зарождения жизни. Но сильнее жалости и отвращения, сильнее родовой памяти был страх. Он так сковал Лиз, что она не могла издать ни единого звука.

Крикнуть — значило приманить к себе чудовище, и все же, если бы она могла перевести дух, то непременно бы закричала. Ради того, чтобы стряхнуть с себя мелкий страх, Лиз готова была даже пойти на смерть. Почувствовав рядом с собой какое-то движение, она перевела взгляд на Хока. Отчаянный храбрец зажал в руке ещё одну гранату. Но в ней не было фитиля, его сдуло ураганное дыхание рептилии, когда она проползала мимо.

Глаза Марвелла крепко зажмурены, отметила Лиз. Низким утробным голосом он бормотал то ли молитвы, то ли проклятия. На мгновение его накрыла огромная тень рептилии, накрыла и проплыла мимо. Лиз с трудом перекатилась на живот — поглядеть, что будет дальше.

Пятнадцатитонный чешуйчатый монстр взбирался по крутому склону. Лиз вскрикнула с чувством облегчения: Хок остался цел и невредим, Марвелл в безопасности, а сама она не потеряла способность оценивать события. Ее мозг освободился от тупого оцепенения, и десятки вопросов тут же обрушились на его извилины. В основном они касались того рокового пути, который привел их экспедицию на эту зловещую выжженную равнину. И впрямь невероятное путешествие! Физических ощущений почти никаких, зато явственное чувство прикосновения к чему-то неизвестному, что Хок называет вступлением во врата ада. Интересно, смерть тоже вызывает такие странные реакции?

А потом эта необъятная рептилия!..

Затаив дыхание, изо всех сил изгибая ноющее тело, Лиз следила за восхождением чудовища. Его мозг был разбрызгай по разбросанным вокруг камням, за ним тянулся кровавый след, и все же оно прокладывало себе путь, настойчиво преследуя врага! Такие твари водились на Земле более сотни миллионов лет назад, когда вся планета ещё была заболочена и омывалась теплыми морями. Но потом они вымерли, а здесь, среди голых скал и извергающихся вулканов, выходит, сохранились!

Поток её проясняющихся мыслей был прерван криком Хока:

— Эй, мартышка! Гораций! Беги-ка туда па своих щепочках и погляди, что сталось с нечистью!. Давай!

Чудовище уже вскарабкалось так высоко, что казалось игрушечной зверюшкой на фоне массивных валунов. Лиз видела, что оно выбивается из сил. Вот оно остановилось, принюхалось, но в прострации, близкой к смерти, неуклонно продолжало двигаться вверх! Какой-то импульс или инстинкт побуждал его ни в коем случае не прерывать восхождения. Может, его здешние враги живут на высотах? Или над тем, что осталось от его разума, властвует некая высшая, фатальная сила, дикое желание обрести вечный покой где-нибудь в скрытом горой святилище? На этот раз девушку вернул к действительности жалобный голос Марвелла.

— Лиз, ну и что? Он ушел?

Хок, также наблюдавший за рептилией, вдруг осознал, что Гораций не обратил внимания на его приказ.

— Ну ты, мятежная мартышка! Тебе что, повторить приказание? Ступай за нечистью!

— А как же я? — заныл Марвелл. — Сержант! Лиз! Гораций! Помогите!

Гораций повернулся к разгневанному сержанту.

— Думаю, сержант, в этом нет необходимости. Динозавр уже не представляет опасности, а я несу ответственность за моих подопечных. Могу я попросить вас вернуть им свободу?

— Ах ты, дьявольское отродье! — взревел Хок. — На грубость нарываешься?! Нет, до чего дожили! Люди моего славного капитана — и бунтовать!

Он замолчал и снова воззрился на динозавра, уже достигавшего вершины. Тот взмахнул лапами в раскаленном воздухе. Проломленный череп медленно развернулся на длинной шее. Даже с такого расстояния Лиз видела, что он до сих пор ищет своих врагов. Только теперь осознав свое поражение, секунд двадцать он пребывал в полной неподвижности. То, что произошло дальше, было уже неизбежно. Четверо зрителей снизу наблюдали финальную сцену.

Монстр откинул голову и завыл — на одной ноте, пронзительно, отчаянно, как воют только перед гибелью. Звук спустился к Лиз и остальным, повис над ними колоколом. Передние конечности динозавра взметнулись к небу, и о» словно окаменел. А затем покатился с вершины, которую с таким упорством стремился покорить; острые камни обдирали чешую, кромсали зеленое тело. Мертвый гигант увлекал за собой валуны и обломки. Трое людей внизу забыли об опасности, потрясенные тем, что им удалось свалить многотонную глыбу.

— Динозавр! — не веря своим глазам, воскликнул Марвелл. — Откуда здесь динозавр?.

— Издох! — удовлетворенно констатировал Хок. — Нечисти крышка!

Вокруг грохотали камни, надо было как можно быстрее найти укрытие. Марвелл заорал как резаный, когда но склону прямо па них покатилось тяжелое туловище динозавра.

— Гораций!

Робот наконец-то соизволил побеспокоиться. Его металлические руки потянулись к Лиз, и в мгновение ока веревки соскользнули с её тела. Однако Лиз не могла разнять руки. Безумный сержант так стянул их, что нарушилось кровообращение. Марвелл пострадал ещё больше, и все же у него хватило сил отползти в сторону от камнепада, сметающего все на своем пути.

— Прошу прощения, мисс, — неожиданно извинился Гораций, и Лиз почувствовала, как стальные телескопические руки легко подхватили её и перенесли в безопасной место. Она увидела, что Хок тоже взвалил на закорки грузного Марвелла и тащит его под нависающий утес. Крик Марвелла заглушался рокотом растревоженной горы.

Чудовищная рептилия плюхнулась на то самое место, где они лежали всего секунду назад, и наверняка раздавила бы их, не вмешайся вовремя Гораций. Покрытое чешуей тело было все истерзано. На мгновение Лиз охватит тот же первобытный страх, какой она ощутила, когда монстр изготовился к прыжку. Его разбитая челюсть ходила ходуном, выпуская остатки жизни, но теперь он был совершенно безопасен — он был мертв.

— Динозавр! — с трудом выговорила Лиз, после того как Гораций заботливо усадил её па землю. — Динозавр, но как… как он мог появиться? Такую тварь воссоздать невозможно! Никто не в состоянии этого сделать. Во всей Галактике нет ничего подобного, ни на одной планете не существует модели той стадии эволюции! Гораций, посмотри, ведь эго не металл, не пластмасса — он настоящий! Ведь он настоящий, правда?

Гораций стал внимательно осматривать погибшего динозавра. Они с Лиз расположились примерно в пятидесяти метрах от выступа, под которым укрылись Хок и Марвелл. Зверь лежал совсем рядом, в десяти шагах. Лив почувствовала, как напряглись в работе сканеры, как сосредоточился Гораций. Блестящие антенны выскочили из-под роскошного бархатного покрывала. Проволочные датчики изгибались и выпрямлялись, поблескивая. Марвелл что-то кричал ей, но она и не думала вслушиваться: у неё были дела поважнее.

— Ну и что? — не вытерпела Лиз.

— О да, мисс, он настоящий. То есть он соответствует имеющемуся описанию подобного существа. С физиологической точки зрения гигантская рептилия, подобная тем, какие населяли Землю в меловой период.

— Гораций! — кричал Марвелл. — Гораций, иди сюда, вызволи меня!

Лиз страстно желала, чтобы Хок заткнул Марвеллу рот.

— Но ведь это невозможно, Гораций, ты же сам понимаешь, что это невозможно!

Гораций ответил своим менторским тоном:

— Я, кажется, уже объяснял вам, мисс Хэсселл, что коэффициент вероятностей на Талискере почти не распространяется.

— НаТалискере! Но мы уже не на, а подТалискером!

— Резонно. Тогда, может быть, вас устроит версия, что мы находимся па вероятностном Талискере?

— Ну ты, болван! — продолжал кричать Марвелл, обращаясь к роботу, — Иди сюда, тебе говорят!

— Ага, и девку с собой тащи! — перебил его Хок. — А ты, жаба ссученная, умолкни!

Лиз наблюдала за тем, как из глотки монстра с шумом, вырывается воздух. Все органы и системы навсегда прекращали свою деятельность. Но не мог он быть здесь! И нигде не мог!

— Так это та самая планета? — спросила она Горация.

— Да, мисс. Однако я ощущаю присутствие неидентифицированных силовых полей. Для них в моей системе не имеется сравнительных данных.

— А динозавр?

— Повторяю, мисс, он не соответствует ни одному ITS прогнозируемых нами коэффициентов вероятностей. В его организме происходят биохимические реакции и присутствуют природные аминокислоты, необходимые для жизнедеятельности всякого земного существа. Есть и кое-что нетипичное, однако я не в состоянии проанализировать данный дополнительный элемент.

Лиз молча смотрела на изуродованное тело. Нечисть? Какая там нечисть! Хищный динозавр, вооруженный органами нападения. А может, прав был Хок. отозвавшись о нем как о существе из воображаемых ночных кошмаров? Что, если ум… да нет, не ум, а чутье грубоватого сержанта содержит ростки глубоко скрытой истины?

— Мы па вероятностном Талискере… — рассуждала она вслух. — А это — невероятный динозавр.

— Да, мисс.

— Я знаю, где мы, — продолжала Лиз. — Мы во владениях таинственной силы.

 

Глава 9

— Да, мисс.

У девушки затряслись колени. Она окинула взглядом туманные горизонты царства динозавра. Вдали громозди лисе высокие черно-красные утесы, за ними — огнедышащие жерла вулканов. Небо нависало прозрачным дымчато-красным шатром. Пустынный, необжитой край — вот где нашла себе пристанище таинственная сила! Ад! Лиз заранее знала, что ей предстоит усидеть еще более странные пейзажи там, где таинственная сила сочла возможным вмешаться в человеческую жизнь. Лиз подняла глаза к вершине сколы, силясь разглядеть то, что скрывалось за ней. Она была совершенно уверена, именно туда, в неведомый край, который является частью владений таинственной силы, держал путь динозавр.

— Что будем делатъ, Гораций? — спросила Лиз.

— Лиз! — надрывно знал Марвелл. Помедлив, Гораций принял решение.

— Думаю, мисс Хэсселл, первым делом мы должны освободить мистера Марвелла. По-моему, он пинал в затруднительное положение.

Раздраженная криком Марвелла, Лиз чуть было не обругала ею, но быстро взяла себя в руки. В конце концов у неё есть определенные обязательства перед шефом.

— Что ж, если ты в состоянии справиться с сержантом Хоком — действуй! — ответила она Горацию.

— Слушаюсь, мисс Хосселл.

Марвелл взирал на приближающегося робота со смешанным чувством облегчения и обиды. Этот автомат совсем забыл свой долг! Прежде всего он обязан выполнять все прихоти вверенных ему человеческих существ. Но на различных этапах их путешествия он уже не раз пренебрегал своими обязанностями. К примеру, отказался вмешаться в их стычку с Хоком. А во время нападения динозавра стоял как истукан! Но, наверное, впервые в жизни Марвелл подавил свои амбиции и попытался смягчить робота.

— А-а, Гораций! А мы тут с сержантом обсуждаем…

— Молчи! — рявкнул Хок. — Мало мне хлопот с нечистью! Ведь это ты притащил в яму беднягу Хока! Так что закрой пасть, толстопузый ублюдок, козел французский, а не то в два счета выпущу из тебя твои жабьи мозги!

Робот приступил к усмирению Хока.

— Сержант, — вежливо произнес он своим высокочастотным голосом, — вы взяли в плен этого человека по праву победителя.

— А тебе чего надо, мартышка? — подозрительно прищурился Хок. — Почем я знаю, может, ты и сам такая же жаба? Что ты сделал, чтоб выручить старого Хока, когда толстопузый спихнул его в яму? А? Молчишь, плюшевая мартышка!

— Сержант, я не принимаю участия в военных действиях! — убеждал его Гораций. — Вы, должно быть, в курсе, что капитан Спингарн использовал меня как проводника, легко ориентирующегося па местности, и не более того. Согласитесь, сержант, я не вхожу в действующую армию и уж тем более не приписан к гвардии королевы Анны.

У Марвелла на сей раз хватило ума промолчать. Он не был знаком с жаргоном Пороховой Сцены, по понял, что Гораций избрал наилучший способ воздействия на расстроенную психику Хока. В данном случае и впрямь требуется не сила, а внушение.

— Ты?! — Хок хрипло захохотал, обнажив длинные желтые зубы под седыми усами. — Да куда тебе, мартышка, в армию! Кому нужна такая железяка?… А туда же — на службу Ее Величеству!

— В самом деле, — согласился робот. — Эго было бы противоестественно. Надеюсь, вы, как и капитан Спингарн, понимаете, что я не уполномочен вмешиваться в конфликты, возникающие между вами и моими подопечными.

— Ну да! Старый черт капитан, помнится, говорил, что мартышке не место в военной кампании. — Подозрения сержанта, казалось, начали рассеиваться. — А все ж таки ты за кого? За Британию или за жаб?

Робот не растерялся.

— К сожалению, я не имею отечества, сержант. Я лишь сторонний наблюдатель. И в таком качестве прошу дозволения подать вам несколько советов.

— Ишь ты! Ну валян!

— Для начала я хочу сообщить вам нечто о природе той… гм-м, нечисти, которую вы доблестно сразили во время нашей экспедиции.

Хок перевел взгляд с Горация па Марвелла. Марвелл прикусил язык, чтобы не совершить ещё одной ошибки. Он начал познавать цену молчания.

— Так-так!

— Кроме того, я готов, если вы пожелаете сделать меня вашим сопровождающим, по примеру капитана Спингарна, помочь вам в его розысках, — педантично заметил Горации. — Обнаружить местонахождение капитана вполне в моих силах.

— Что?! Найти моею капитана в стане этой нечисти? Ну-ыу! — Голубые глаза недоверчиво блеснули из-под мохнатых бровей, — И бабу его тоже найдешь, а? Слабо тебе, мартышка, найти капитанову бабу!

Марвелл едва не встрял в разговор. Его воображение разыгралось при мысли, что робот OIGT на беспредельную преданность этого психопата интересам Спингарна. Совершенно невероятно, чтобы полностью исчерпавшая себя личность могла хранить верность прозвищу по старой Сцене, однако, судя по всему, так оно и есть. Хок был в Пороховой Сцене; Спингарна после множества фантастических приключений тоже занесло туда. И Хок непонятным образом привязался к нему, даже последовал за ним в опасное путешествие на Талискер. Послужив с ним бок о бок, он сделал его своим кумиром и, говорят, немало способствовал производству Спингарна в чин капитана. Вот и теперь, когда Спингарн спустился в ад, он все равно остается для Хока ревностным приспешником королевы Анны!

Сумеет ли робот примирить вопиющие противоречия в мозгу Хока?… Марвелл заерзал от нетерпения, и раны на запястьях опять начали кровоточить. Знай он заранее, что его наметили для экспедиции на такую опасную планету, где Хок свяжет его по рукам и ногам, а в довершение всего он провалится в золотисто-черную бездну, открывшуюся во времени и пространстве, заселенную динозаврами, так он сбежал бы в первую попавшуюся Сцену. Все что угодно, только не этот безумнейший из миров, где даже его ассистентка Лиз, девушка с такой соблазнительной грудью, заодно с психом!

— Я полагаю, у нас есть все предпосылки для того, чтобы отыскать капитана Спингарна, — заявил робот. — Равно как и его спутницу.

Марвелл понял, что встречи со Спингарном не избежать и, забывшись, взвыл:

— О Боже, ещё и Спингарн!.. То есть… я имею в виду, какое счастье! — поспешно добавил он, когда Хок повернул к нему свою угрюмую лошадиную физиономию. — Я буду очень рад встрече с капитаном и его супругой.

— Не брешешь?

— Ну что ты! Я надеюсь, что капитан Спингарн и… — как же её зовут, чертову бабу? Этель? Да, Этель. Может, после моделирования раскормленная тварь спустила своп жиры? — …и Этель где-нибудь здесь. Вот здорово! — притворно ликовал Марвелл. — Ведь мы с твоим капитаном закадычные друзья!

Он чуть было не прыснул со смеху — такая растерянность была написана на физиономии сержанта. Гораций продолжил свою психотерапию.

— Сержант, я думаю, вы ошибаетесь в отношении моих подопечных. Они ни в коей мере не желают причинить какой-либо вред вашему капитану. Напротив, они его союзники.

— Союзники, говоришь? Так они не мародеры? Не ссученные жабы?

— Да нет же! — выкрикнул Марвелл.

— Союзники и соратники, — подтвердил Гораций.

— Побожись! — потребовал Хок.

— Слово Горация. Вы вполне можете освободить мистера Марвелла под мою ответственность, я вам гарантирую его примерное поведение. Мне кажется, это не противоречит военному уставу.

— Эхма! Где наша не пропадала! — махнул рукой сержант. — Хоть мне не по душе толстопузый хлопотун, но раз ты за него ручаешься…

— Ручаюсь, — подтвердил Гораций. — Позвольте, я перережу веревки?

Сержант ещё колебался, и Марвелл прилагал невероятные усилия, чтобы не открыть рта. Ну надо же оказаться отданным на милость чокнутого таймаутера! Выслушивать, как самодовольный, непокорный автомат внушает безумцу, что он, Главный режиссер Марвелл, — какая-то там тыловая крыса из Порохового Века! Черт знает что! Но невыдуманные веревки туго стягивали запястья, а от удара приклада на голове вспухла здоровенная шишка. Как тут не завопить от ярости и нетерпения! Но Марвелл все же сдержался. Хотя в этот момент ещё и дохлый динозавр внес добавочную ноту в его смятение — выпустил последнюю зловонную струю воздуха из омертвевших легких. Динозавр! До чего же он огромен!

Нет, прочь из этого безумного мира, чем скорее — тем лучше!

— Я глаз с него не спущу! — решил Хок. — Так и быть, мартышка, развяжи его.

— А мисс Хэсселл? — спросил Гораций, занявшись веревками. — На неё наш договор тоже распространяется.

— Угу.

— Тогда по рукам, сержант. Будем друзьями! Но Хока все ещё не оставляли подозрения.

— Поживем — увидим. Уж больно ты складно трезвонишь, мартышка. А ведь я не забыл, как ты тогда бросил в беде моего капитана… Отставить разговоры! — прикрикнул он на Горация. — Заключим перемирие, пока вы не выкинете какую-нибудь жабью подлость!

Он ещё раз покосился на Марвелла, который встал на карачки и теперь безуспешно пытался подняться. Слава Богу, договоренность как будто достигнута. Марвелл сокрушенно взирал на кровоточащие запястья и в душе давал обет при первой же возможности у лизнуть от безумца. Но это позже, сейчас основная задача — выжить в фантастическом Вероятностном Пространстве. Марвелл оглянулся на Лиз. А бабенка умеет владеть собой и, во всяком случае, оказалась хитрее его — сразу распознала происки таинственной силы.

Вероятностное Пространство! Он совсем иначе себе его представлял. Да и вообще старался как можно реже прибегать к жаргону роботов. Ведь это они, проверяя догадки конструкторов, сопоставляя их с исторически достоверными данными, выдумали целый ряд вот таких идиотских выражений. Если гипотеза соответствовала вычисленным вероятностям, ее можно включить в сценарий топ или иной Игры. Даже Сцепы роботы предпочитали называть пространством. Но Вероятностное Пространство таинственной силы?…Какие могут быть вероятности для таинственней силы?!

— Эй, жаба! — окликнул Хок разминавшего затекшие конечности режиссера. — Ты хоть выучку-то военную прошел?

— Что?

— Ну, с мушкетом или там с гранатой умеешь обращаться? А, толстопузый? — допытывался вояка. — Ведь здесь нечисти — пруд пруди, думаешь, это была последняя? Ну говори, учили тебя владеть оружием?

— Нет, сержант, не учили, — вздохнул Марвелл. — Я человек мирный.

— Ну да! — усмехнулся Хок. — Вам бы, жабам, все танцевать!

— По-твоему, нам до сих пор угрожает опасность? — ничуть не смутившись, спросил Марвелл. — Здесь что, ещё такие есть? — Он показал па огромную дымящуюся тушу.

— А ты как думал?!

— Коэффициент вероятности этого не исключает, — подтвердил робот.

— Тогда помоги нам выбраться отсюда. Гораций!

Между тремя враждебно настроенными друг к друг членами экспедиции готова была вспыхнуть новая стычка, но тут странно звенящим голосом их окликнула Лиз. Они проследили направление её взгляда и увидели ранее не замеченную небольшую котловину.

— Сюда, сюда! Смотрите!

— Может, без меня? — боязливо поежился Марвелл.

— Шагай, толстопузый! — рявкнул на него сержант. — Опять дезертировать?!

— Гораций! — зашептал Марвелл. — Хочешь, чтоб я замолвил за тебя словечко перед Стражами? Они снова сделают тебя посредником таймаутеров!

— Мне очень жаль, сэр, — отозвался Гораций, ещё понизив голос. — Но мои инструкции…

— Болван! — разозлился Марвелл.

— Шагом марш! — скомандовал сержант.

Лиз поджидала их со все возраставшим нетерпением. Подойдя к котловине, они обнаружили, что та полна костей. Одни, судя по размерам, принадлежали двуногим существам, другие были неизвестного происхождения. Марвелл разглядел длинные черепа рептилий, массивные спинные хребты, жуткие крючковатые когти, гигантские бивни. Здесь была общая могила, кладбище смешанных останков.

— Гораций, как ты это расцениваешь? — потребовала объяснений Лиз.

— Нечисть костями гремит! — с удовлетворением выдал свою версию Хок. — Говорил я вам, дьявол ждет за вратами ада! Сколько уж раз на моей памяти чудища поджидали несчастных в этой яме! Ох, и много же было нечисти, просто прорва!

Лиз попыталась вообразить себе длинную вереницу чудовищ, виденных Хоком, но фантазия отказывалась ей служить. Может быть, Хок из своего оазиса следит за тем, как обитатели Талискера, ставшие жертвами случайного слияния клеток, проникают во владения таинственной силы? А сам он почему остался наверху?… Странно!

— Лиз! — зашептал ей на ухо Марвелл. — Уговори Горация связать этого безумца.

Лиз негодующе зыркнула на него. До чего же истеричный и трусливый тип! Они стоят на пороге огромной неразгаданной тайны, а он только и думает, как бы вернуться в Центр к своей кашке!

— Гораций! — вновь окликнула она.

— Весьма любопытно, — заметил робот.

— Любопытно?! Чего тебе любопытно, мартышка? Неисповедимы пути Сатаны для смертных!

Марвелл с трудом подавил очередной вопль. Невозмутимый робот, бесноватый дикарь, одержимая ассистентка из Центра! Теперь ему понадобится не меньше года, чтобы восстановить силы. Может, взять отпуск и отравиться ил» пленив сном в Сцену Гипноза? Целый год покоя и умиритворения!

— Хорошо, но хоть как-то ты можешь это объяснить? — настаивала Лиз. — Даже я вижу, что здесь что-то неладно!

— Отвечай же! — процедил сквозь зубы Марвелл. — Боже милостивый!

— То ли ещё будет, — отозвался Хок. — Кому-кому, мне известны козни Сатаны!

— Что ж, мисс, я могу дать лишь частичное объяснение. Видите ли, сержант, моя научная подготовка могла оказаться вам полезна. Дело в том, что у меня философский склад ума и я получил университетское образование…

— Да ну?! То-то, гляжу, в башке у тебя понамешано всякой дряни!

Марвелл не мог не восхититься, с каким тактом и пониманием робот отыскивает подходы к этому человеку с недоразвитым разумом. Сержант Хок теперь глядит и пего с невольным уважением, ведь он — выходец из тем эпохи, когда знания действительно считались материальным богатством.

— Что же дальше? — понукала Горация Лиз.

— Видимо, сержант неоднократно имел возможное, наблюдать взаимодействие Талискера с пространством., котором мы в данный момент находимся. Почти наверняка он стал свидетелем проникновения множества человеческих существ в Вероятностное Пространство. — Робот повернулся к Хоку и уточнил: — Если я правильно понял, сир жаит, на ваших глазах много народу прошло через врата ада?

— Слава Богу, допер! Эх ты, философ! Мартышка механическая!

— Так вот. К тому же наш доблестный сержант удостоверился в том, какой прием оказал динозавр несчастным таймаутерам.

— Чего?

Робот перефразировал свое высказывание, приспособив к пониманию Хока.

— Вы же видели, сержант, как нечисть атаковала людей, спустившихся в ад?

— Ну видел. И крокодилов, и прочую нечисть… И тигры были — здоровущие, что твой мерин! И змеи гремучие… Но такого чудища, которое я подорвал гранатой, видеть не доводилось. — Хок с гордостью оглядел тушу.

— Он ждал их! — воскликнула Лиз. — Я знаю, откуда он появился. Вон оттуда. — Она указала на вершину черно-красной скалы. — Он спускался оттуда, как только возникала необходимость в его присутствии.

— На кормежку, — заметил Марвелл, не упустивший ни слова из вопросов робота и ответов сержанта. «Все же у моей заумной ассистентки есть голова на плечах», — решил он.

— Это уже кое-что, — решительно заявила Лиз. До чего же Марвелла раздражала её самоуверенность! — Но все-таки хотелось бы знать, где мы находимся… И что там, за вершиной? Где те существа, которых видел Хок? И откуда столько костей?

Марвелл пристальнее вгляделся в яму. Кости настоящие, так что нельзя сбрасывать со счетов бред Хока, возможно, и вправду их ждут встречи с ещё более страшными существами. Среди белых костей он различил контуры прикрытого чешуей крыла. Что за дикое создание было его обладателем? Марвелл чувствовал, как в мозгу его что-то лениво, неохотно зашевелилось. А ещё неведомо откуда возникло хотя и болезненное, но вроде бы даже успокаивающее покалывание в основании черепа. Он приписал его долгому пребыванию на солнце, в той знойной пустыне, что над оазисом Хока, а также удару мушкета.

— А ты, Гораций, согласен с ней? — спросил он притворно дружелюбным топом. — По-твоему, Лиз опять нрава: динозавр нарочно поджидал здесь таймаутеров?

— Полагаю, такое толкование вполне правомерно, — кивнул робот. — Однако я отметил бы здесь одно противоречие. Так, среди коэффициентов нет сходящихся рядов.

— Конечно, есть! — вскричала Лиз. — Я имею в виду противоречие.

— Да-да, — поспешно согласился Марвелл. И вскоре появится ещё одно противоречие, как только ему удастся выбраться отсюда. Он станет зияющим пробелом в концепции, если сумеет найти лазейку.

— Именно так, — подтвердил робот. Хок слушал его недоверчиво, но от комментариев воздержался. — Из имеющихся данных можно сделать вывод об эволюционной несовместимости. Некоторые из останков можно соотнести с экземплярами земных существ, исчезнувших на упомянутой планете приблизительно сто пятьдесят миллионов лет назад, К примеру, мистер Марвелл совершенно справедливо обратил внимание на останки летающего ящера. Конфигурация отдельных костей указывает на принадлежность их к теплокровным особям — млекопитающим и птицам. Мне удалось также идентифицировать шесть различных видов антропоидов; два из них — с ярко выраженными признаками человеческой породы. У всех наличествуют одинаковые блоки комплексных химических соединений.

— Серьезно? — спросила Лиз, и Марвелл увидел, как её глаза зажглись любопытством. Оранжевые искорки засверкали в зеленых глубинах. Точно так же она была возбуждена, когда откопала старую пленку с летательными аппаратами. Просто сгорала от нетерпения, ожидая компьютерной оценки. И как он до сих пор ещё терпит её в своей группе?! Интересно все-таки, какая она на самом деле?

— Все останки годичной и полуторагодичной давности — не более, — продолжал робот. — Противоречие, однако, заключается в том, что здесь есть кости существ, населявших планету Земля сто пятьдесят миллионов лет назад, то есть в самом начале её эволюции. И тем не менее все животные погибли сравнительно недавно.

— Во-во! Крокодилы и прочая нечисть! А среди них мой капитан!

— Сержант! — прицепилась к нему Лиз, оставив в покое робота. — Так ты видел человеческие существа… то есть людей, как я, ты, Марвелл? Настоящих людей, проникавших в Вероятностное Пространство… во врата ада, как ты их называешь?

— Видел, черт побери, там, в яме! И чудищ в чешуе, и тигров, здоровенных, словно дьяволы! Лиз нахмурилась.

— Гораций, мне кажется, только одна гипотеза могла бы объяснить все происходящее.

Марвелл почувствовал смутное облегчение. По крайней мере он узнает, что это за чертовщина.

— Экстраполяция ряда вероятностных кривых позволит нам сформулировать вполне достоверную теорию, — согласился робот.

— Да говори ты по-английски, а не на своей жабьей тарабарщине! — возмутился Хок. — А не то я тебя…

Он вдруг застыл как вкопанный. Марвелл, внимательно следивший за ученой беседой Горация и Лиз, обернувшись, увидел, что безумный сержант уставился на что-то, закалившееся позади него. При этом губы Хока беззвучно шевелились.

Лиз, не замечая ничего вокруг, продолжала свой анализ.

— Значит, здесь мы не расходимся. Безусловно, имеется форма генетической перестройки, основанной на знании эволюционных циклов планеты Земля.

— Совершенно верно, мисс.

— А-а-а, смотрите! — выдавил из себя Хок.

— Что? — спросила Лиз; её глаза все ещё сияли радостью открытия. — Что, сержант?

Она взглянула, и вслед за ней обернулся Гораций.

— К-к-крокодилы! Крокодилы явились за бедным старым Хоком!

Лиз посмотрела на животное, на которое указывал Хок. Крокодилы? Значит, и тут дикарь не солгал? Ее аналитический ум сразу подметил неточности в сведениях Хока. Кем бы ни оказались эти рептилии, но должно было пройти не менее пятидесяти миллионов лет эволюции, прежде чем они превратятся в крокодилов. Животные были гораздо шире, чем похожее на них земное пресмыкающееся; они выглядели более приземистыми, медлительными и наводили гораздо больший ужас. Их агрессивные намерения не оставляли сомнений.

Лиз потребовалась секунда, чтобы выявить ошибку Хока и сделать свой собственный вывод о возрасте этих существ. В следующую секунду она с криком бросилась к Марвеллу, ища защиты, но его на прежнем месте не оказалось. Невзирая на испуг и увечья, он ловко, как обезьяна, карабкался по крутому склону тем же путем, что и динозавр. Одного взгляда на чудовищ оказалось достаточно, чтобы в нем пробудилась естественная человеческая реакция — забраться как можно выше.

— Весьма интересно, — произнес Гораций, тогда как Хок извлек из заплечного мешка ещё две гранаты. — Очевидно, животные почуяли присутствие человека. Они проявляют довольно неожиданную проницательность.

Ящеры медленно приближались. В полукруг, который они образовали у подножия скалы, попали и мертвое тело динозавра, и небольшая группка беженцев с Талискера.

— Огня! — заорал Хок. — Дайте огня! Фитилей-то ноту, как я их подожгу? Эй, мартышка, ты можешь добыть огонь? И поживей, не то тебе придется молиться за упокой души Хока!

— Беги, сержант! — крикнула ему Лиз со склона. — Спасайся!

Черные немигающие глаза подползали все ближе. Чешуя, покрывавшая тела чудовищ, была тверже брони. Они неуклюже переваливались на коротких перепончатых лапах; морды тоже были короткие. Когда ящеры разинули пасти в предвкушении добычи, обнажились длинные острые клыки. Одного вида клацающих клыков было довольно, чтобы Хок отказался от своих намерений.

— Эгей! — взревел он. — Отходи, сержант! Марвелл, черт тебя подери, ты почему не вышел сражаться?! А ты, механическая мартышка, где же твоя хваленая наука? Прежде, когда капитан сражался с великанами, ты не дрейфил!

Поскольку чудовища были уже в двух шагах, он одним прыжком очутился на склоне, рядом с запыхавшейся Лиз. Робот тоже полез вверх, без всяких усилий передвигая свои ноги. У подножия скалы раздался дикий скрежет, и Марвелл приостановил свое стремительное восхождение.

Страшные звуки достигли слуха объятых ужасом людей. Ящеры сражались за добычу — за огромное тело динозавра.

— Ну вот! — с сожалением сказал бесстрашный Хок. — Кабы вы все не струсили, Хок бы уже разметал па куски поганых крокодилов.

Лиз в ужасе глянула вниз. Зрелище казалось ещё страшнее оттого, что совсем недавно они видели динозавр» живым. Хищники драли на кутки его тушу, жадно добираясь до внутренностей. Более двадцати ящеров оспаривали друг у друга самую лакомую часть добычи.

Чей воспаленный мозг замыслил все это?

— Пойдем, Лиз! — взмолился Марвелл. — Давай выбираться отсюда!

Костюм импресарио из Механического Века был изодран в клочья. Взору Лиз открылась толстая ляжка. Одну из своих щегольских кожаных гетр Марвелл потерял. Шикарным галстуком перевязал израненное запястье. Черные усы повисли, как мочало. «Что такому ничтожеству делать в Вероятностном Пространстве?» — подумала Лиз с прежней неприязнью.

— Лиз!

— Убирайся к черту!

— Гляди, трусливая жаба, на нечисть не нарвись! — предупредил Хок, провожая презрительным взглядом неуклюже карабкавшуюся фигуру. Он обернулся к Лиз. — Видала его? Ну и дерьмо же твой мужик!

Лиз, не подумав, вспылила:

— Мой? С чего ты взял? Никакой он не мой! — Она тут же опомнилась, осознав, что оправдывается перед дикарем. — Я хочу сказать, что мы просто сотрудники, не более.

— Ой ли!

Лиз поймала на себе заинтересованный взгляд сержанта. Она вспыхнула, натянула на себя разорванный мех, прикрывая грудь. Умом она понимала, что нелепо заботиться о приличиях, когда совсем рядом ископаемые монстры с планеты Земля пожирают другого, ещё более древнего монстра, но ничего не могла с собой поделать. В этих условиях она словно стала другой женщиной, совсем не похожей на прежнюю Лиз.

— По-твоему, не надо туда ходить? — спросила она Хока.

— Чего мы там забыли? Не боись, крокодилы уже не тронут.

— Гораций, а ты как считаешь?

Гораций обратил свой взор к вершине скалы, куда неудержимо стремился Марвелл.

— Полагаю, мистеру Марвеллу следовало бы прислушаться к совету сержанта, — проронил он. — Боюсь, он ищет на свою голову новых неприятностей.

— Марвелл! — закричала Лиз, и крик тут же застрял у неё в горле.

Клацанье, чавканье и рык, доносившиеся снизу, в минуту были забыты, поскольку, стоило Марвеллу ухватиться за остроконечную вершину, как из-за неё медленно высунулась голова.

У Марвелла вырвался вопль ужаса. Он тоже увидел эту желтую с черными подпалинами морду.

Гораций повернулся к Лиз Хэсселл.

— Не кажется ли вам, что мы близки к разгадке?

 

Глава 10

Приближаясь к вершине, Марвелл постепенно набирался уверенности. Робот полностью владеет ситуацией — это очевидно. У него огромный энергетический потенциал и незаурядная способность оценивать ситуацию, что он не единожды доказал. Итак, Гораций… Его необходимо убедить, что с Хоком надо расстаться. И, возможно, с Лиз Хэсселл тоже. Когда они избавятся от обузы, робот поможет ему найти выход. Наверняка у него уже сложилось в мозгу теоретическое обоснование всех тайн Талискера и таинственной силы.

Марвелл не сомневался, что в свое время сумеет внушить эту мысль проклятому автомату. Так или иначе, машины обязаныподчиняться людям. А Марвеллу прежде всего надо выжить. Пускай Хок продолжает вести свои баталии, а Лиз — витать в облаках. У него, Марвелла, есть только одно обязательство — перед самим собой.

Теперь монстры ему, слава Богу, не угрожают. Там, наверху, он обретет покой и безопасность. К черту все рассуждения о таинственной силе с её бредовым Вероятностным Пространством!

Марвелл перевел дух и поднял глаза кверху.

— А-а-а!

Он чуть было не сорвался со скалы. Боже, какой огромный тигр! Жуткая пасть была в каких-нибудь пятнадцати сантиметрах от его носа. Из пасти текла слюна. Зеленые горящие глаза немигающе взирали на внезапно возникшее перед ними существо. Зелень этих глаз отливала золотом шкуры, исчерченной черно-коричневыми полосами.

Человек и гигантская кошка выжидательно уставились друг на друга.

— Марвелл! — крикнул кто-то снизу, но предостережение опоздало на целую вечность.

— Не надо! — прошептал он. Врожденная хитрость, побуждала его сразу же пуститься в переговоры с хищником, но в горле пересохло, язык сделался таким же твердым, как черно-красная скала, в которую он вцепился пальцами, мозг отказывался повиноваться. Марвелл был в шоке.

По размерам зверь намного превосходил когда-либо существовавших представителей этой породы.

Разъяренные динозавры, кровожадные доисторические крокодилы, а теперь ещё вот этот слюнявый хищник! Ведь ему довольно только протянуть свою когтистую лапу!..

— Нет! — выдавил из себя Марвелл, не находя других слов, — Не надо, я — Марвелл! Я просил тайм-аута! Это недоразумение!

Зеленые глаза затуманились. Как странно — такое впечатление, что тигр несколько озадачен. Немного придя в себя, Марвелл решил попытать счастья.

— Ах ты, мой хороший! Какой же ты красавец! Меня там сержант заждался, можно я пойду к нему? — Марвелл слегка ослабил хватку цепких пальцев. Гибкое тело тигра, придвинулось ближе.

— А-а-а! — заорал Марвелл, когда огромная лапа опустилась на его руку. Но он сразу же почувствовал, что хищник убрал когти. Он играет с ним, как кошка с мышкой! Вон и пасть пошире разинул.

— Марвелл! — позвала снизу Лиз. — Мы, кажется, поняли! Иди сюда!

— Куда-а-а? — взвизгнул Марвелл в ужасе.

Колдовские зеленые глазки не выпускали его. Медлит — не нападает, видно, из каких-то своих плотоядных изображений!

Рядом послышался шорох. Краем глаза Марвелл поймал отблеск красного бархата.

Неужели робот пришел ему на помощь?

— Гораций! — прошептал Марвелл, обдирая язык о Побивающие дробь зубы. — Здесь тигр!

— Да, сэр, — ответил робот. — Мы с мисс Хэсселл тоже пришли к такому заключению.

Марвелл тихо застонал. Эти негодяи пришли к заключению! Пока он тут, нос к носу со страшным зверем, они там внизу обсуждают коэффициенты вероятностей!

— Умоляю! — прохрипел он.

— О чем, сэр?

Марвелл справился с внезапно нахлынувшей яростью.

— Тигр! Он хочет меня сожрать!

— Сожрать, сэр? Вы это серьезно? Насколько я понял, он протягивает вам руку… лапу помощи.

Марвелл лишился чувств и, не ухвати его тигр когтями за край изодранного пальто, покатился бы по склону, повторяя последний путь динозавра. Гораций одобрительно наблюдал, как ловко девушка карабкается вверх по склону к повисшему над бездной бесчувственному телу Марвелла.

Добравшись до них, Лиз Хэсселл прежде всего заглянула за вершину скалы. Там раскинулось большое плато с пологими краями, покрытое вечнозеленой растительностью, заболоченное, с низинами, плавно переходящими в густые леса. Справа рос лиственный лес, Лиз различила цветущие магнолии и смоковницы; обширные пространства поросли кленами и тополями. Какое, однако, странное смешение флоры! Впрочем, это разнообразие вполне соответствует причудливой фауне. Здесь есть болота для динозавров, леса для хищных млекопитающих и даже извилистая река для кровожадных рептилий, которых Хок именовал крокодилами. Возбуждение Лиз усилилось, хотя они с Горацием уже и без того поняли, какого рода эксперименты проводит здесь таинственная сила.

Вот если бы ещё Марвелл освободился от животного страха за собственную шкуру, ведь у него потрясающая творческая фантазия — в Центре он слывет самым одаренным режиссером. Уж он-то сразу разрешил бы дилемму, стоящую перед таинственной силой!

— Ну как? — спросила Лиз, видя, что тигр осторожно опустил Марвелла на жесткую траву по ту сторону вершины.

Тем временем подоспевший неустрашимый Хок уже навел на голову тигра свой мушкет.

— Прошу вас, не настраивайте его против нас, сержант! — сказал Гораций. — У зверя добрые намерения. Вам лучше опустить ружье.

Лиз подошла к длинной полосатой кошке. Хвост у тигра раскачивался из стороны в сторону. В золотисто-зеленых глазах застыло сомнение.

— Эй ты, поберегись! — предупредил её Хок. — Оружие, говоришь, опустить?… Добрые намерения? У этакой зверюги?

— Ты что, сам не видишь, сержант? — обратилась к нему Лиз, опять забыв о том, что такой дремучий разум не в силах оценить ситуацию. — Он узнал Марвелла. Узнал, верно? — обратилась она к тигру. — И давно тебя спустили по эволюционной лестнице?

— Я бы тоже рекомендовал вам быть осторожнее, мисс, — вмешался Гораций. — Не подходите слишком близко. Вы ведь со Спингарном не знакомы? Он признал мистера Марвелла и, разумеется, сержанта, но вы…

— Что?! — От растерянности Хок опустил мушкет. — При чем тут мой капитан? Ты на что намекаешь, мартышка? А ну, выкладывай!

Лиз улыбнулась: забавно видеть бравого сержанта в таком смятении. Сумеет ли Гораций объяснить ему столь фантастические метаморфозы? Хок собственными глазами видел, как спускались в «яму» человеческие существа, знакомые ему люди. Но он не мог видеть, какие генетические эксперименты ставила таинственная сила на таймаутерах Талискера! Он наблюдал результаты этих экспериментов и делал выводы согласно своему разумению. Но все же Хок был очень близок к сути происходящего.

Его примитивный разум вбирал полученную информацию и обрабатывал ее в соответствии с эсхатологическими представлениями своей эпохи. В его времени Вероятностное Пространство таинственной силы законно именовалось адом. Доисторические чудовища для людей Порохового Века были не чем иным, как порождением невежественного воображения… Нечисть! Какое выразительное слово! По понятиям Хока, его старый приятель Спингарн спустился.

До некоторой степени так оно и было.

Лиз громко рассмеялась, представив, что будет с Марвеллом, когда он узнает об удивительном превращении Спингарна. Но ей было не менее любопытно послушать объяснения Горация.

— Видите ли, сержант, есть вещи, которые не укладываются в обычные представления, — произнес робот своим менторским тоном. — Лишь доктора философии, именитые богословы способны так или иначе растолковать то, что творится в сатанинской обители.

— Во-во! — согласился Хок. — Черт знает что творится в бесовской яме!

— Тут происходят странные превращения, от которых нормальному человеку лучше держаться подальше. — С этими словами Гораций указал на тигра, также внимавшего его речам.

— Ну, говори же скорее! — подзуживала Лиз.

— Да, говори как на духу, плюшевая жаба! Меня в этой яме уже ничем не испугаешь. Или не я подорвал адову нечисть гранатой? И тигра уложил бы, не останови ты меня! Хока голыми руками не возьмешь, даже во владениях Сатаны!

Тигр закончил обнюхивать Марвелла. Казалось, он устал от долгих разговоров. Лиз с легкой тревогой наблюдала, как его большое гибкое тело неторопливо приближается к ней; пружинящие мускулы, массивный костяк, роскошная шкура точно загипнотизировали её. Все теории сразу выветрились из головы, едва её ноздри уловили острый запах хищника. Он прошел совсем близко и остановился перед Хоком. Прижав уши и не мигая, он уставился на окаменевшее от страха лицо сержанта.

Марвелл очнулся и тоже стал следить за безмолвным поединком между сержантом и полосатой кошкой. Может, тигр удовольствуется одной-двумя жертвами? Хоком и Лиз. Хотя, скорее, он предпочтет именно его — в нем все-таки больше мяса. Что если уползти куда-нибудь незаметно? Взгляд его остановился на ближней лиственной роще.

— О Господи! — выдохнул он.

В тени пышной магнолии стояла тигрица, а за ней, почти незаметные в траве, — два тигренка.

Марвелл понял, зачем они там стоят — ждут главу семейства. А тот наверняка приберегает его, Марвелла, для своей подруги и детенышей.

— Сержант, ты видишь, он тебя узнал?! — послышался голос Лиз, этой чертовой стервы. Кто кого узнал?

— Не брешешь? — отозвался Хок.

Марвелл хотя и был сам насмерть перепуган, но с удовлетворением расслышал панические нотки в надтреснутом голосе Хока.

— Понимаешь, сержант, все это эволюционная мутация!

Марвелл опешил. Эволюционная мутация? Тигр?… он вспомнил яму с костями антропоидов и даже людей. Крыло ящера! Динозавры! И все это в Вероятностном Пространстве? Но как? Откуда?…

— Ну, поздоровайся же со Спингарном! — снова ударил по нервам голос Лиз.

— Ох, нет, только не Спингарн! — завопил Марвелл. — Я всегда говорил, что где Спингарн, там…

— Спингарн? Мой старый черт капитан? — взволнованно перебил его Хок. — Где он?

— Вот. — Лиз показала на тигра.

Марвелл завизжал. Ему в тон откликнулся пролетавший мимо птеродактиль. Режиссер испустил новый вопль.

— Не ори! — приказала ему Лиз. — Будь же наконец мужчиной!

— Это Спингарн?! — выдохнул Марвелл, зная, что его проклятая ассистентка никогда не ошибается.

— Я больше чем уверен, сэр, — заявил робот. — Обстоятельства действительно крайне необычны. Если мы примем мистера Спингарна за элемент в коэффициентах вероятностей и совместим ею с Вероятностным Пространством, которое также примем как данность, то возникнет ряд весьма любопытных расхождений в коэффициентах, которые могут быть определены количественно.

— О небо, ты можешь выражаться попроще?! — взмолился Марвелл.

— Он имеет в виду эволюционный хаос, — пояснила Лиз.

— Чего? — переспросил Хок, все ещё стоя нос к носу с тигром.

— Но хаос преднамеренный, запланированный.

Опять она права. Таинственная сила сделала что-то с эволюционными пластами. Создала пространство, где человеческие существа резвятся… или пожирают друг друга, как их далекие предки. А весь фокус пли, во всяком случае, его основная часть состоит в том, что таинственная сила спустила их с эволюционной лестницы.

— Привет, Спингарн! — устало произнес Марвелл.

Тигр повернул голову и дружелюбно замурлыкал.

Тигрята с робким любопытством выглядывали из-за деревьев, рассматривая странную группу. Марвелл подавил стон. Еще Спингарны! Выходет, он и толстуха Этель произвели на свет потомство!

— Веди сюда свое семейство, — продолжал Марвелл. — Пускай детишки полюбуются на Горация.

— Да, я тоже хотела бы взглянуть на них поближе! — откликнулась Лиз, и Марвелл готов был поклясться, что различил в её голосе материнские нотки. — Посмотри, какие они миленькие!

Огромный золотисто-черный полосатый зверь фыркнул от удовольствия. Потом призывно зарычал, и более миниатюрная тигрица показалась из-за деревьев. Тигрята последовали за ней.

— Так ты говоришь, это… это… мой капитан? — спросил Хок, все ещё не веря.

— Да, околдованный Сатаной, — пояснил Гораций.

— Господи, твоя воля! — перекрестился Хок. — А это, стало быть, капитанова баба?

— Так точно, — подтвердил Гораций. Хок указал на тигрят.

— А это, надо думать, его пацанята?

— Ну да! — нетерпеливо отозвалась Лиз. — Конечно!

— Господи, твоя воля!

На Марвелла вдруг снизошло озарение. Он проворно вскочил на ноги.

— Лиз! Слушай, Лиз! И ты, Гораций, и ты, Спингарн! Мне кажется, я понял, в чем ошибка!

Тигр протяжно, заинтересованно зарычал.

— Он вполне способен на это! — заявила Лиз. У Марвелла бывали такие моменты. Сама она брала больше дотошностью, пытливостью, и, когда Марвелла вдруг осенило вдохновение, его догадки оказывались так потрясающе верны, что Лиз просто разевала рот. — Слушай, Гораций!

— Я всегда слушаю, мисс! — ответил робот. — Так я запрограммирован. Я всегда и все слушаю.

Детеныши подбежали к тигру. Одного из них он ласково потрепал лапой. Тигрица держалась на расстоянии, но с большим интересом рассматривала Хока. Марвелл не уделил вновь прибывшим никакого внимания. Он был так ошарашен возникшей у него идеей, что даже не знал, с чего начать.

— Не такое уж это безумие, если вдуматься! — возвестил он наконец. — Вот это все — смешанная растительность и прочее… Взгляните, она смешана в определенной последовательности! Здесь есть болота для земноводных… — Он обвел рукой обширное заболоченное пространство в центре плато. — А рядом, видите, нечто вроде миоцена! Это, я думаю, для человекообразных. Чужак поместил их по соседству, потому что не знал, как соотнести в пространстве и времени. Обезьяны рядом с динозаврами, хотя их разделяет эволюционный период почти в две сотни миллионов лет! Тут все перепутано! Я теперь знаю, что пытается сделать таинственная сила! — Он повернулся к тигру, собравшему вокруг себя свое семейство. — Спингарн, ты тоже знаешь, правда?

— Капитан! — смущенно козырнул Хок полосатой кошке.

Должно быть, он все-таки поверил в козни Сатаны. Первобытный разум по-своему спасается от информации, которую не в силах воспринять: нечисть, яма, дьявольский промысел… А что, подумала Лиз, хорошее средство от стрессов и неврозов.

Если что-то оказывается выше твоего понимания, чего проще сказать: сгинь, нечистая сила!

Глаза Спингарна-тигра загорелись любопытством — такое впечатление, что он и впрямь понимает человеческую речь! Неужели ото Спингарн?… Что осталось в нем от Спингарна? Есть ли за влажно блестящими глазами, под спудом хищнических инстинктов разум, интеллект? Спингарн-тигр, несомненно, узнал Хока, Горация и Марвелла, но сможет ли он понять вдохновенную речь своего бывшего коллеги?

Марвелл, будто угадав сомнения Лиз, спросил у тигра:

— Ты воль понимаешь, ну хотя бы отчасти?

На тигриной морде отразилась озадаченность; из его бездонной глотки вырвался тихий страдальческий клекот. У Лиз защемило сердце. Что если Спингарн все забыл?

— Итак, я знаю, к чему стремится таинственная сила, — продолжал развивать свою мысль Марвелл. — Знаю, зачем она манипулирует с эволюционными процессами! И знаю, в чем её догадки неверны! — Он громко, торжествующе рассмеялся. — Да, знаю!

Лиз чувствовала, как напряжены ее нервы; она была на грани срыва. Пытаясь овладеть собой, она смотрела на широкую грудь Марвелла, на нелепо торчащие усы, на грязное просветленное лицо, на жирную оголенную ляжку, на одну из гетр, пережившую катаклизмы Талискера… Перед этим усталым, голодным, вечно брюзжащим и непутевым шутом бледнеют все мужчины, каких она знала. Он невыдержан, груб, высокомерен, труслив, временами даже туповат, на него никогда нельзя положиться, и все-таки он неотразим! В нем чувствуется сила поверженного императора, вера отлученного от церкви епископа, безудержное вдохновение поэта-неудачника!

— Сэр!.. — неуверенно произнес Гораций.

— Таймаутеры попадают в Вероятностное Пространство оттуда! — Марвелл указал на основание скалы. — Так?

— Да, сэр.

Тигрята заглянули вниз с обрыва, но мать шуганула их.

— Ну и что? — полюбопытствовал Хок.

— И мы знаем, что именно таинственная сила завлекла их сюда!

— Совершенно верно, сэр.

Лиз вдруг подумала о колли, что осталась одна в опасной фермерско-гразерной Сцене, а ее хозяева сорвались с насиженного места, повинуясь неодолимому призыву таинственной силы. И только Хок не покорился. Почему?

— Когда же они проникли в Вероятностное Пространство, она спустила их по эволюционной лестнице, пока не загнала в тупик… Под эволюционным тупиком я подразумеваю динозавров.

— Нечисть, что ль? Да говори ты человеческим языком! Квакает, словно жаба!

Внезапно Лиз поняла, что такое жабы. Первобытное племя. В мозгу зашевелилось смутное воспоминание о расе, гораздо более примитивной и грубой, чем та, какую можно было себе вообразить по отзывам Хока. Как же он все-таки устоял перед черно-золотым сиянием, распространяемым в пространстве и времени таинственной силой?… Лиз тряхнула головой, отбрасывая ненужные мысли, и сосредоточилась на уверенной речи Марвелла.

— Зачем, спрашивается, нас заманили сюда? Да просто чтобы понять, кто мы такие. Люди, я имею в виду. Лиз права, таинственная сила играет в эволюционные игры. Но она не знает правил! Оглянитесь вокруг — вы заметили здесь следы хоть какой-нибудь логики? Динозавры охотятся на людей… И тигры, Боже мой! Как вы уже догадались, таинственная сила откуда-то узнала о возникновении жизни на Земле и решила выстроить собственную модель существования.

Лиз наконец убедилась, что тигр все понимает. Он наступил лапой па ногу Марвелла, но толстяк этого даже не заметил, увлеченный своим открытием.

— Так вот, — продолжал Марвелл, — мы нужны таинственной силе в качестве подопытных кроликов… Она будет превращать нас в динозавров, тигров, обезьян до тех пор, пока не достигнет того, что задумала. Она заблудилась в пространстве и времени, которые никак не может измерить!

В мозгу Лиз как будто рассеялся туман. Заблудшее существо во Вселенной хаоса! Существо, способное наблюдать за тем, как возникает человек, но ничего не смыслящее в процессах, приведших его к жизни!

Таинственная сила — кем бы она пи была — вышла па контакт со Спингарном. Это они и раньше знали. Она каким-то образом внедрилась в его изощренный ум, и Спингарн заручился её поддержкой.

Да, но с какой целью?

— Ты что, до сих пор не поняла?! — воскликнул Марвелл.

Он снова стал Главным режиссером и даже машинально потянулся к роботу за сигарой. Не получив её, вытер вспотевшие руки о лохмотья своего драпового пальто.

— Лиз! Гораций! Спингарн, старина! Этель! И ты, сержант Хок!.. — Марвелл сделал паузу.

Лиз знала, что Марвелл любит держать окружающих в напряжении. Точно так же он вел себя перед тем, как запустить летательные аппараты с паровыми двигателями и гаубицами. Никто не верил, что они смогут оторваться от земли. А он заставил роботов настолько овладеть свойствами пара, что фанерные аэропланы взмыли ввысь вместе с экипажами, оружием, углем, запасами воды и всем прочим.

— Ну, Марвелл! — крикнула она.

— Что — ну? Таинственная сила пытается…

Он опять запнулся. Тут даже робот утратил обычную невозмутимость. А Хок так и впился глазами в Марвелла, помимо своей воли захваченный научным обоснованием.

Но у Марвелла словно что-то застряло в горле.

— …пытается угу-у-у-уфф-уфф! Обеими руками он схватился за загривок.

— Вы сказали, сэр. что таинственная сила пытается… — напомнил Гораций.

— Угу-у-у — только и ответил Марвелл, ощупывая основание черепа. — 0-о-о-уфф-о-о!

Лиз сердито передернула плечами. Странное тупое выражение появилось в глазах Марвелла. Лоб его покрылся каплями пота. Руки бессильно упали вдоль тела, плечи округлились, и он стал казаться ниже, более приземистым и неуклюжим, как первобытный дикарь. На лоснящейся лысине вдруг проросли волосы.

— Уфф-о-о!

— Сэр? — переспросил робот.

Хок инстинктивно схватился за мушкет. В его голубых глазах Лиз увидела ужас. Тигр взревел, и детеныши прижались к нему. Тигрица не отрываясь смотрела на Марвелла.

— Ну хватит придуриваться! — сказала Лиз. — Так ты говорил…

Марвелл обратил к ней бессмысленный взгляд.

И вдруг острая боль пронзила голову Лиз. Руки невольно потянулись к одной-единственной точке, откуда распространялась боль. На какую-то долю секунды она осознала, что происходит. Химическая технология. Генетическая бомба с часовым механизмом. Крошечная клетка, внедренная в мозг, стирала то, что было до сих пор умом Лиз, и заменяла его чем-то другим! Единственная клетка стремительно размножалась, заполняла все извилины, и вот уже миллионы клеток проникают в нервные окончания. Лиз знала, что это случится, она уже не раз подвергалась моделированию памяти и потому успела подумать в последнем приступе сожаления: так вот оно, Вероятностное Пространство таинственной силы!

Странный всплеск чувственных ощущений, среди которых преобладал страх, приходил на смену мыслям и воспоминаниям. То же самое пережили и другие люди, затянутые в омут Вероятностного Пространства, заброшенные в тупики эволюционной истории!

Значит, и её постигнет их участь?

Она обратилась с вопросом к Марвеллу:

— А-а-ах офф-о-о?

Марвелл смотрел на нее. Глаза-бусинки блестели из-под копны всклокоченных волос.

— 0-ох! — отозвался он.

Тигр принял стойку. Лиз отскочила в сторону по приказу самца. Тонкая металлическая рука попыталась задержать ее; она прошмыгнула под нею. Тигренок кинулся было наперерез, но она и от него сумела увернуться и побежала, глядя на мелькающие перед глазами ягодицы Марвелла, вдыхая его стелющийся шлейфом запах. Она прыгала точно по его следам. К роще — там спасение, хотя кошки тоже умеют лазать по деревьям… Тут она поняла: самец несется к водному потоку, чтобы пересечь его и тем самым замести следы. Не прекращая бега, она выловила па теле блоху и съела её. Лишняя шкура мешала ей двигаться.

Марвелл был уже у деревьев. Он обернулся посмотреть, в безопасности ли его подруга. Когда увидел, что тигры их не преследуют, три раза подпрыгнул, испустив рев дикой радости. Лиз подхватила клич и ревела до тех пор, пока Марвелл не толкнул её в бок. Она увидела гусеницу, положила в рот. Та оказалась горькой, и Лиз в сердцах выплюнула её.

Марвелл нашел палку и принялся стучать ею о землю. Лиз с любопытством за ним наблюдала. Она потянула с себя надоевшую шкуру. Шкура никак не желала стискиваться. Она бросила эту затею, почувствовав, как откуда-то повеяло сладким запахом. Взглянула на дерево с широкими плоскими листьями. Сорвала один и разжевала его. Марвелл стукнул по ветке вновь обретенным орудием. Палка сломалась; он бросил обломки своей спутнице — длинной и худой белой обезьяне, которую чуть было не слопали тигры, и опять запрыгал, довольный собой.

Лиз взбудоражили его радость и сила. Она такого страху натерпелась из-за тигра, что теперь подставила Марвеллу зад, ища утешения. Он мягко, ободряюще похлопал её по ягодицам. Тогда она тоже запрыгала и что было сил потянула на себя ненужную шкуру; та наконец соскользнула. Ветер охладил кожу, и Лиз причмокнула от удовольствия.

Марвелл заглянул ей в глаза.

— Афф! — сказал он.

— Афф! — откликнулась она.

Марвелл ещё раз подпрыгнул, потом с удовлетворением её обнюхал.

— Мисс Хэсселл! — донесся до них металлический голос, когда они устремились в кусты. — Мистер Марвелл!

— Ах вы, ссученные жабы! Подлые дезертиры! — раздался другой угрожающий голос. — Ну, покажитесь только, уж я всажу десяток пуль в ваши гунявые задницы!

Лиз задохнулась и ничего не ответила.

Марвелл чувствовал, как где-то в глубине его существа пульсирует крупица прежней памяти. Он попытался повторить звуки:

— Мисс-мисс!

Лиз в бешенстве вонзила острые зубы ему в плечо. Марвелл вернулся к прерванному занятию. Спаривание было долгим и неистовым.

 

Глава 11

— Господи, твоя воля, ты видел эту бесстыжую шлюху? А, мартышка?… Заголила зад, ровно на параде! Шлюха она и есть шлюха!

Хок добродушно отшвырнул от себя назойливых тигрят. Мать подозвала их к себе, и они спрятались у неё под брюхом. Тигрица озадаченно наблюдала на стремительным бегством белых обезьян. Они раззадорили её аппетит своим запахом, однако пи у нее, ни у золотисто-черного самца не возникло желания преследовать их.

Непонятное красное существо, не обладающее запахом живности, издавало неприятные, но не враждебные звуки. От второй белой обезьяны исходил мерзкий запах, она то и дело брызгала слюной и ругалась, по тоже не проявляла злобы по отношению к её семейству. Тигрица выжидала. Она была не слишком голодна, потому что прошлой ночью они устроили настоящее пиршество; остатки его ещё зарыты здесь, неподалеку.

Солнце тем временем садилось. Тигрица взглянула на самца и залюбовалась его силой и грацией. Услышав довольное мурлыканье матери, детеныши принялись с наслаждением её обнюхивать. Тигрица вслушивалась в звуки, и воспоминания медленно проникали в её подкорку.

— Ну? — произнес Хок.

Гораций незамедлительно отозвался:

— Да, сержант, дьявол строит козни в своих владениях.

— Еще бы! От него только того и жди! А что бедному Хоку делать? Капитана околдовали, превратили в зверя лесного, так ещё эти гунявые жабы задницу показали! Во г. ты мне скажи, ученая мартышка, где ты там обучался — в Оксфорде, в Кембридже?… Скажи мне, а то ведь я университетов не кончал., как ты мог упустить вонючих жаб? Как позволил, чтобы они нанесли такое оскорбление королевскому солдату?

Хок в ярости хлопнул по спине тигра. Тот зарычал и отодвинулся.

— Дело в том, сержант, что бедный мистер Марвелл и молодая леди, его спутница, стали жертвами сатанинских козней. Понимаете, их мозг подвергся моделированию. — Увидев, что Хок тупо смотрит на него, Гораций запнулся. — Ну, как бы это сказать?… Их мозг словно бы опустел… В него вмонтировали клетку памяти…

— Опять по-жабьи заговорил! — Хок уселся на землю, вытащил из заплечного мешка кожаную флягу. — Сколько раз тебе повторять: балакай по-английски, мартышка!

Гораций как мог перевел идеи третьего тысячелетия на язык, доступный сержанту саперной роты из Порохового Века. Но Хок даже в упрощенном виде не мог себе вообразить операцию, которую претерпели Марвелл и Лиз. Ему она представлялась неким увечьем, вроде пулевого ранения.

— Так они в голову ранены? — переспросил он. — Но ежели пулю вовремя не извлечь, они подохнут от воспаления мозгов. Ставлю фунт против пенса, что через неделю у них откроется кровотечение, а через две они откинут копыта! Небось эти коновалы будут им делать… как ее?… Трепанацию черепа. Я сколько раз видал, как они ковырялись в черепушках у солдат. Но ни один не выжил, упокой, Господи, их душу! — он устремил взгляд в кусты, видимо, все ещё надеясь отыскать сбежавшую парочку. — Подлые псы, изменники! Ладно, мартышка, невелика потеря!.. Так ты говоришь, это мой капитан? Взаправду чудной тигр. Вроде ручного.

— Вот именно, сержант. Я уверен, что капитан Спингарн узнал вас.

— Ага! — согласился Хок. — И баба его, гляди!.. Мисс Этель, помните старого Хока? Помните, как мы вместе ступили на эту поганую землю? И как Сатана вас заколдовал? У вас тогда ещё выросли крылья, а старина капитан отрастил себе рога и хвост.

Тигрица подошла поближе к Хоку; ее гибкое тело искрилось в лучах заходящего солнца. Она глянула в его колючие голубые глаза и вспомнила. Белая обезьяна с тошнотворным запахом, кажется, из их стаи. Из их стаи? Да, где-то она слышала этот голос. Тигрица понюхала его сапог. Вонючая лапа, гладкая, противная, опустилась ей на голову, и тигрица не отстранилась.

— Я думаю, мисс Этель тоже помнит, — сказал Гораций. — Но все-таки советую вам быть осторожным. Она в любой момент может забыть, что знала вас, сержант. Таковы козни Сатаны.

— Ишь ты!

Хок отдернул руку. Он вытряс из фляги последние капли себе в глотку и снова засунул флягу в мешок. Тигрята тоже хотели подойти, но тигрица предостерегающе зарычала. Тигр растянулся на траве рядом с сержантом. Она же продолжала стоять, немного настороженная, но спокойная Время шло. Хок прищурясь глядел на закатное солнце. Гораций молчал. Вдруг сержант встал и пристально посмотрел на робота.

— Эй, мартышка!

— Да, сэр?

— Ты вроде говорил, что ориентируешься на местности? Ты же у нас образованный, а? И называй меня сержантом! — строго добавил он.

— Слушаюсь, сержант.

— Так я готов!

— Готовы к чему, сержант?

— К походу, мартышка!

— Я рад за вас, сержант.

— Ну давай, веди!

Робот недоуменно уставился на него.

— Куда вести?

— Куда? — Хок сердито сдвинул брови, — Ты меня спрашиваешь?

— О чем спрашиваю, сержант?

— Господи, твоя воля, ты что, совсем спятил, плюшевая жаба?! Он ещё спрашивает, куда ему меня вести!

— Так ведь я под вашим началом, сержант.

— Под моим началом?

— Так точно, сержант.

Хок задумался. Потом пробормотал, обращаясь к самому себе:

— Блуждаем в аду? Мой капитан — лесной зверь, ученая мартышка — рядовой, а толстопузый со своей шлюхой — дезертиры? Ну и в переплет ты попал, Хок!

Гораций промолчал.

Тигр настороженно буравил их обоих желто-зелеными глазами.

— Так под моим началом, говоришь?

— Под вашим, сержант. Видите ли, мои инструкции предписывают мне поступать в распоряжение любой экспедиции на Талискере… То есть в этом краю, сержант.

— И толстопузому ты подчинялся?

— Так точно, сержант.

— И этой бабе, которая тыл нам показала?

— И ей.

— Так чего ж ты их отпустил?

— Видите ли, сержант, дело в том, что мы больше не можем числить их среди людей. По сути дела, они превратились в высокоразвитых обезьян. Козни Сатаны — ничего не поделаешь!.. А поскольку капитан Спингарн тоже пока не обрел человеческого облика, то в составе обеих экспедиций вы — единственный человек. Поэтому я поступаю в ваше распоряжение, сержант.

— Вон как! — озадаченно почесал в затылке Хок. — Стало быть, один я остался на службе Ее Величества? И мой воинский долг велит взять командование на себя?

— Да, сержант.

Тигр-Спингарн следил за игрой длинных теней. Он чувствовал приближение ночи. Скоро придет время раскапывать останки убитой добычи. Но что-то мешало ему подчиниться своим инстинктам. Может, тому виной вонючая белая обезьяна, которая так противно рычит и распространяет вокруг себя запах пота? Но тигр почему-то не мог покинуть эту обезьяну — наоборот, принял её в свою стаю. Вот она по-чудному вытянулась на задних лапах, и стальные когти полосатого хищника истинктивно напряглись, готовые царапать и рвать. Обезьяна шумно сплюнула.

— Так тому и быть, мартышка! — объявил Хок. — Отдаю тебе приказания, а ты смотри, выполняй без заминки. Изволь беспрекословно подчиняться, не то я живо продырявлю твои механические кишки.

— Есть, сержант.

— Ищи выход из ада!

Гораций помедлил, впервые за время пребывания на Талискере проявив признаки беспокойства.

— Из…

— Ты что, оглох! — взревел Хок и схватился за мушкет.

Тигрица вспомнила шумный звук, исходящий из этой дубины, — в ней затаилась опасность.

— Выводи меня, моего капитана, его супругу и детишек прочь из проклятого места!

— Вывести вас из Вероятностного Пространства?

— И поживей!

Тигр смотрел на робота.

— А как же мисс Хэсселл и…

— Бродяги и дезертиры пускай сгниют в яме вместе со всей нечистые! — вынес приговор Хок. — Я свой долг понимаю и отчитываюсь только перед моим капитаном, хот, Сатана и превратил его незнамо во что… Так что пошевеливайся, мартышка!

Гигантские хищники согласно заревели.

— Хорошо, сержант, — сказал Гораций. — Полагаю, мне удастся найти механизм реверсии энергетических полей.

— Опять понес ахинею! — проворчал Хок. — Веди, но рассуждай!

— Слушаюсь, сержант. За мной!

* * *

Марвелл и Лиз проголодались. В поисках пищи она вышли к небольшому ручью. Вокруг не было слышно не единого шороха, и их босые ноги бесшумно ступали по твердой земле. Лиз сгорбила плечи, защищая самые уязвимые места — грудь и живот. Голова склонилась гораздо ближе к земле, чем при обычной походке — так легче улавливать запахи съестного. Ей очень хотелось полакомиться свежатинкой. Позади в двух шагах двигалась голая туша Марвелла. Лиз глубоко верила в его способность добывал, пищу, но и сама зорко следила, чтобы ничто не ускользнуло от внимания.

Две белые неуклюжие тени мгновенно спрятались в зарослях боярышника, когда почуяли запах другой обезьяны. Едва уловимый, он тем не менее заставил взволнованно затрепетать их ноздри. Это был рыжий молодой самец. Не слишком крупный, но мяса на нем достаточно, чтобы па несколько дней утолить голод. У Лиз в животе давно ничего не было, кроме водянистых плодов. А желудок настойчиво требовал мяса. Крови, плоти, мозгов! Дышащих легких и темной сочной печени! Листьями да личинками сыт не будешь. Она бесшумно облизнулась, слыша тихое ворчанье Марвелла.

Лиз не надо было объяснять, что делать. Они с Марвеллом быстро оправились от шока, вызванного слиянием клеток, и превратились в слабых и пугливых, но довольно умных, ловких и способных позаботиться о своем выживании зверей. К тому же трудно было представить себе более подходящую пару для совместной охоты.

Они разделились у развилки ручья, в том месте, где впервые уловили запах обезьяны. Лиз переместилась вдоль потока правее. Ее задача — захватить врасплох зазевавшегося самца. Рано или поздно он тоже обнаружит охотников и наверняка попытается ускользнуть и спрятаться.

Конечно, если он не вожак и за ним не следует вся обезьянья стая. Тогда Лиз и Марвеллу самим придется уносить ноги. Но нет, он один и бредет без всякой цели, этот рыжий макак. Может быть, его изгнали из стаи? Или он ранен? Лиз аж задрожала от вожделения, представив себе, что у обезьяны вывихнута нога и она не сможет убежать. Но тут же осадила себя и снова принюхалась.

Ветер тянул в её сторону, навевая запах испуганного самца. Она застыла, как белая статуя, в тени деревьев, когда рыжая обезьяна испустила тревожный вопль. Момент настал!

С пронзительным кличем Лиз выскочила из укрытия. Нарочно наступила на поваленное дерево, приминая сухие ветки, чтобы создать у жертвы впечатление крупного зверя. Стая вспугнутых птиц взлетела ввысь и наполнила воздух звонким гомоном. С дальних болот донесся протяжный рев, но её он не касался. Внезапно Лиз решила, что выбрала неверный путь, и метнулась в чащу.

Маленькая обезьяна и впрямь оказалась увечной: одна нога у неё короче другой. Лиз принялась яростно, победно улюлюкать. Ее ненависть ослепила и без того перепуганное животное. Оно бросилось прямо на тропу Марвелла; в широко раскрытых желтых глазах застыла обреченность.

Марвелл поднял увесистую палку, которой предусмотрительно вооружился, и обрушил се на плечо рыжей обезьяны. Лиз подскочила к ней и схватила добычу за ногу. Дернув на себя, она увидела, как Марвелл вторым ударом раскроил обезьяне череп.

Какое-то мгновение Лиз в ужасе рассматривала маленькую мордочку со смешными круглыми ушами. Глаза жертвы закатились под лоб и теперь были не желтые, а белые, невидящие Маленький самец, почти детеныш, лежал, трогательно раскинув лапы. В первобытной душе Лиз вдруг всколыхнулись столетия цивилизации. Весь аппетит пропал. Она с содроганием выпустила мохнатую ногу.

Марвелл подозрительно покосился на подругу. Но тут же забыл о ней и исполнил над мертвым телом ликующий танец. Приплясывая, он бил себя в косматую грудь, и Лил невольно им восхитилась. Она вновь скакнула на два миллиона лет назад и потянулась лапой к разбитой голове рыжей обезьяны.

— Аффо-о! — завопил Марвелл и повалил её наземь.

Лиз отползла в сторону и стала смотреть, как Марвелл разделывает добычу острием своей дубины. Ждала, пока он в конце концов не добрался до мягкой студенистой печени. Довольный её покорностью, Марвелл выделил Лиз её долю. Затем они искромсали череп и насладились сочными мозгами.

* * *

Когда тени сгустились, сливаясь друг с другом, и темно-красное солнце запорошило вулканическим пеплом, тигр вернулся к первобытным ощущениям. Его мучила жажда. Тигрята надрывно кликали мать. Рыкнув, она призвала их к порядку. Ее самец решился идти, значит, и она за ним, но её тоже не покидали мысли о сочной говядине, зарытой неподалеку предыдущей ночью.

Там была корова. Они выследили её, хоть она почти бесшумно двигалась по заливному лугу, оставляя за собой большие рыжие лепешки, поскольку перед этим хорошо полакомилась, повалялась в траве, понежилась на солнце. Одного сокрушительного удара когтистой лапы оказалось достаточно, чтобы убить корову наповал. Затем тигрица вгрызлась в мощную артерию животного, и детеныши напились свежей крови.

Теперь, когда мясо пропиталось дождевой влагой, оно будет ещё нежнее на вкус. Тигрица тихо, вожделение заурчала.

Для чего её самец следует за вонючей белой обезьяной в странной шкуре и с этой опасной дубиной? Она ненавидела белую обезьяну. Если бы самец хоть на секунду отвернулся, она тут же пригвоздила бы её к земле. Но не для того, чтобы утолить голод: тигрица брезговала гнилостным обезьяньим мясом.

— Далеко еще? — спросил Хок. — Солнце-то, почитай, село в этих сатанинских пределах, и бедного Хока уж ноги не держат. А, мартышка?

— По моим расчетам, мы находимся в зоне слабого действия энергетических полей, — ответил Гораций. — Вон там, за тем перевалом.

Он указал на небольшую гору в километре от котловины.

Тигр грозно зарычал, почуяв опасность или, может быть, вспомнив какой-то прошлый неудачный опыт.

— А? — переспросил Хок.

— У меня такое впечатление, сержант, что таинственная сила — большой дьявол то есть — именно здесь строит свои козни.

— Да и мне сдается…

Тигрицу тоже мучили неясные ощущения. В брюхе подвело от голода, а ей почему-то вспоминается, как она передвигалась на двух потах и парила в воздухе. Тигрята канючили — им хотелось есть и пить. А тигрице хотелось расправиться с белой крикливой обезьяной.

— Сержант, мне кажется, я чувствую кратковременные перерывы в действии энергетических полей, удерживающих в этом месте Вероятностное Пространство.

— Не брешешь? А крокодилы? А нечисть? Вдруг они опять явятся? Учти, у меня пороху осталось с гулькин нос и только две гранаты, да и те запалить нечем — фитили-то тю-тю!

Тигр перевел взгляд с Хока на длинное, затянутое красной шкурой тело не из плоти. Смутные ассоциации возникли, растворились и снова всплыли в мозгу. Он предупредительно прорычал что-то своей спутнице, когда они поравнялись с небольшим утесом. Тигрята завизжали. Тигрица все ещё обдумывала стремительный прыжок, который она совершит, чтобы переломить хребет обезьяне. Тигр почувствовал закипающий в ней гнев и обнюхал её, успокаивая: какая бы опасность их ни подстерегала, он сумеет заслонить свою подругу.

— Слушай, мартышка, а слабо тебе опять добыть из себя огонь? — спросил Хок, соображая, чем бы запалить гранаты, и вспомнив, как Гораций помог им одолеть призраков при первом столкновении с таинственной силой на Талискере. — Или, может, фитиль какой соорудишь?

— Вряд ли в этом есть необходимость, сержант, — разуверил его Гораций. — Маловероятно, чтобы кто-либо из чудовищ появился здесь после захода солнца. Гравитационные силы, используемые чужеродным элементом для привлечения таймаутеров, в данный момент близки к нулю.

— Не брешешь, мартышка? Язык-то у тебя без костей! Гораций выпростал из-под бархатного одеяния сенсорные устройства. Несколько секунд антенны мягко покачивались в воздухе. Скелетообразные сканеры прочесывала глубины энергетических полей, на которых зиждилось Вероятностное Пространство.

Тигр стоял как вкопанный и наблюдал. Его подруга была встревожена, но подчинялась безмолвному приказу; голодные, испуганные тигрята тоще помалкивали. Впрочем, у них и не было никаких воспоминаний, кроме как о зарытом неподалеку мясе.

— Сержант, я должен объяснить вам, как Сатана заманивает людей в ад, — сказал Гораций. — Он используем глубинные элементы земли, воды и воздуха как мощную притягивающую силу.

— Ну и что?

Гораций спрятал сенсорные устройства.

— И это притяжение воздействует па несчастных смертных — к примеру, на тех, кого вы видите перед собой, — так, что они не в силах противостоять Царю Тьмы.

— Да уж, на козни он горазд.

Речи робота произвели на Хока впечатление, и он преисполнился решимости биться до конца.

— Но ты ведь помнишь, мартышка, однажды мы уже одолели нечистого со всеми его кознями, верно я говорю?

— Да, сержант, было такое.

— С тобой тоже шутки плохи! — заметил он, глядя, как Гораций скручивает в пучок кажущиеся живыми проволочки, которые извивались над небольшим утесом.

Тигр содрогнулся от нахлынувших воспоминаний.

— Я начерчу здесь магическую силовую формулу, — комментировал Гораций. — Она будет как бы заклинанием против козней дьявола.

— Ты, стало быть, тоже нечистая сила?

— Как водится у пас, философов, — гордо приосанился Гораций. — Согласно учению великого Исаака Ньютона.

— Ну и ну!

Огромные кошки зачарованно следили, как тощее неживое существо изливает из своих когтей солнечный свет. Лучи розовой зари протянулись к проволокам, и существо вскоре стало похоже на сверкающее солнце. Тигрята зажмурились, тигрица недовольно зарычала и потерлась о бок своего полосатого повелителя, ища утешения, по тот был полностью захвачен происходящим.

— Черная магия! — возмутился Хок. — В Англии тебя сожгли бы, как Бог свят!

— Сержант, вы готовы вступить в лют круг?

— Я?! Чтобы слуга королевы Анны связался с нечистым! Да я тебя штыком!.. Я твои дырявые кишки на портянки себе пущу! Вот они, гранаты, только тронь меня!

Гораций сосредоточился; вокруг него будто сгустилась тьма. Солнечный круг расширился, куполом повис над утесом. Силовые потоки бешено вращались в орбите созданных Горацием энергетических полей; каменный монолит содрогнулся при столкновении противоборствующих сил. Один из тигрят втянул голову и заскулил от страха. Тигр грозно заурчал. Он боялся красного существа, боялся его расплавленных когтей и всех этих неведомых сил.

— Так вы отказываетесь, сержант? Хок поднял мушкет.

— Отказываюсь, черт меня подери! Гораций разочарованно пожал плечами.

— В сложившихся обстоятельствах, сержант, у меня нет иной альтернативы, кроме…

— Будь ты проклят, нечистая сила! — взревел Хок, выхватывая из-за пояса гранату. — Огонь!

Он поднес вощеный конец запала к раскаленной проволоке. Искры рассыпались по траве под ногами тигра, его перепуганной спутницы и детенышей. Гораций вздохнул и аккуратно запустил между Хоком и тиграми маленький сверкающий шарик.

— На данной стадии я вынужден воспользоваться своими полномочиями, — сказал он в свое оправдание. — Лишь небольшое местное воздействие, абсолютно безвредно. Нейтральное интерференционное поле, небольшая доза лауданума… Надеюсь, сержант, вы простите мне мою вольность.

В шарике содержался заряд семян, останавливающих время. Тигрята покачнулись ц замертво упали один на другого. Изготовившаяся к прыжку тигрица вдруг почувствовала, что лапы её стали студенистыми. Тигр потянулся схватить зубами крошечную капсулу, но было уже поздно: что-то мгновенно парализовало нервные окончания, и он ткнулся мордой в жесткую траву. Гораций небрежно поймал на лету брошенную гранату и раздавил запал своими металлическими пальцами.

Хлынул дождь янтарно-желтых искр. Небольшой утес треснул точно посередине. Противоборствующие энергетические поля на какое-то мгновение сцепились и ослабли. Гораций спешно подтаскивал тигрят поближе к источнику излучения, озарявшего утес.

Высокий, тонкий, окутанный сверкающим бархатом, он растопырил длинные пальцы, дабы влить силу в свое творение. В эту минуту он был похож на архетипического черта или на монстра, достойного позировать Иерониму Босху.

Вокруг маленькой группки образовалась пустота. Она звала, манила, пронизанная силовыми вихрями призрачной красоты. Их тела, не находя гравитационной опоры, повисли в вакууме и проплыли так по черному, подсвеченному золотом тоннелю. Гораций поздравил себя с успешным выходом из Вероятностного Пространства таинственной силы.

* * *

После того как они затравили хромую рыжую обезьяну, везение изменило Марвеллу и Лиз. Силой и хитростью они могли поспорить с питекантропами, жившими в Африке в начале плейстоцена, однако в отличие от них не подвергали свои способности критическому переосмыслению, что дается только годами выживания в диких условиях. Ни одного живого зверя им больше поймать не удалось. Правда, они набрели на колонию моллюсков в теплом соленом болоте, по пиршество было прервано появлением крылатого ящера. Марвелл и Лиз пустились наутек. Насекомые, личинки и различные плоды стали для них основной пищей. Но даже здесь отсутствие накопленного поколениями опыта было чревато опасностью.

Марвелл наковырял в стволе гнилого дерева пригоршню алых червячков и смолотил их. Потом он долго отплевывался, в то время как ядовитая масса раздирала ему кишки. Весь доив и всю ночь его тошнило, и Лиз ухаживала за ним, изо всех сил стараясь не поддаваться страху. Он так стонал, что в конце концов она просто залепила ему рот грязью, боясь, как бы стоны не привлекли к ним в логово хищников, блуждающих по болотам, джунглям и саванне. Два раза она порывалась оставить его, сочтя мертвым. Во второй раз вернулась и, убедившись, что он ещё дышит, занесла над ним каменный нож. Но расплывчатые воспоминания о более человечных временах, изредка проникавшие в её мозг, обуздали пищевой инстинкт.

Марвелл поднял голову и хрипло отдал приказ. Лиз отправилась за водой. На протяжении всего следующего дня он медленно возвращался к жизни. За время скитаний Марвелл сбросил около пуда веса, и тело его стало гибким и упругим. Они слонялись, страдая от голода, и наконец набрели на большую груду костей; на одной лопатке осталось мясо — его хватило им ещё на два дня.

Немалую часть времени Лиз и Марвелл отдавали сну. Они приноровились ходить по следу других двуногих. Как-то раз дождливым утром тропа вывела их к каменоломне, за которой они обнаружили пещеру. В ней было разложившееся мясо и кое-что пострашнее — обгоревшие волосы и кости.

Марвелл заслонил собой Лиз, увидев, что стена сплошь покрыта странными изображениями животных. Ему потребовался целый час, чтобы прийти в себя от страха. Наконец он протянул грязную лапу, чтобы схватить одну и, 1. неживых картинок. Но пальцы лишь поскребли голый камень. Отступив, он понюхал свою ладонь. Лиз взяла его лапу и тоже понюхала. Лапа источала только острый, знакомый запах Марвелла. Они попятились из пещеры, как нашкодившие дети, случайно забежавшие в пустой храм. С того дня они стороной обходили такие пещеры.

Голод был их постоянным спутником. Плоды и листья приносили лишь кратковременное облегчение, а личинки и орехи подчас оказывались и вовсе несъедобными, даже опасными. Лиз недовольно заворчала, когда они увидели вдали, на деревьях, мелких рыжих мартышек. Оба сразу вспомнили, как им повезло однажды затравить увечную обезьяну. Марвелл засунул палец в рот Лиз, чтобы успокоить: Лиз благодарно его пососала, хоть была все ещё сердита.

В голове бешено стучали воспоминания о мясе и крови.

 

Глава 12

Спингарн огляделся и увидел изменившийся мир. Почти полностью исчезли обоняние и слух. Зато глаза сумели обозреть гораздо более широкое пространство. Он перекатился на живот и до смешного медленно вытянул тощие конечности. Из глотки вырвался слабый крик отчаяния.

— Что с… — начал он и заметил похожую на скелет красноватую фигуру, склонившуюся над женщиной, которая не подавала признаков жизни.

Спингарн заморгал, отдавая себе отчет, что знает и эту женщину, и фигуру в красном одеянии — робота. Однако мозг его все ещё был затянут паутиной молекулярно-дисперсионного поля. Утрата большинства запахов и звуков в сочетании с обретенным трехмерным цветовым зрением, в отличие от тигриного плоскостного и черно-белого, крайне встревожила его. Он начал припоминать кое-что из случившегося. Например, виноватое бормотание Горация, ощутившего в них крохотный снаряд, ослепляющая шутовская пляска частиц, затем ровное фиолетовое свечение, и торсе он все ещё ощущал на сетчатке.

— Гораций! — произнес он вслух. — Хок! Робот обернулся к нему.

— Ах, сэр, вы очнулись!

Спингарн поднялся. Это был невысокий, приземистый, широкоплечий человек немногим более тридцати лет, в полном расцвете сил и здоровья. Стоять на двух ногах было непривычно: он чувствовал себя слишком высоким.

— Этель! — кинулся он к лежащей без чувств подруге. — А где дети?

Только тут Спингарн заметил рядом с женщиной двоих малышей. Он рассматривал их со смешанным чувством. Кажется, прежде он не встречался с ними, однако не сомневался, что перед ним его сыновья, его и Этель. Тогда почему он совсем не помнит их?

— Я не нанес им никакого вреда, уверяю вас, сэр! Леди проснется через несколько минут, а дети, может быть, поспят чуть дольше. Но это нейтральное вмешательство совершенно безвредно. Я измерил внутричерепное давление: оно нисколько не выше нормы. Сержант Хок вне опасности, хотя у человека с такой возбудимой психикой трудно снять полностью достоверную энцефалограмму.

Спингарн подсунул спящих малышей матери под бочок: утро все-таки прохладное.

Он вдруг обнаружил, что на нем ничего нет, и впервые ощутил себя прежним Спингарном.

— Талискер! — воскликнул он. — Это Талискер?

— О да, сэр, вы правы, это Талискер.

— Талискер! — повторил Спингарн.

Он проголодался. Но не до такой степени, чтобы изо рта непрестанно текла слюна? И отчего он все время возвращается мыслями к маленькому углублению в земле, присыпанному ворохом листьев? Ах да, там остатки коровьей туши — вырывай и ешь! Спингарн отбросил дурацкую мысль.

Так что же все-таки произошло?

— Я взял смелость предоставить себя в распоряжение сержанта Хока, — объяснил Гораций, — поскольку на тот момент он остался единственным человеком. Думаю, сержант сможет подробно изложить вам историю превращения режиссера Марвелла и мисс Хэсселл, правда, в собственной интерпретации. Мне пришлось специально подбирать терминологию, доступную его пониманию…

— Марвелл?…

— И мисс Хэсселл, сэр. Она в Центре недавно. Ее взяли в группу мистера Марвелла почти сразу после отправки первой экспедиции на Талискер.

— Марвелл здесь?!

Спингарн вспомнил толстого мечтателя Марвелла, некогда принимавшего такое горячее участие в его карьере. Марвелла вечно что-то не устраивало в уже существующих Сценах, и он с интересом расспрашивал его о том, как он думает с помощью таимаутеров возродить заброшенный Талискер. Однако при всех его современных взглядах этот толстяк порядочный хитрец — сам ни разу не был ни в одной из Сцен. Единственный его маршрут — от испытательной площадки до Центра Управления Сценами. Для работы «на натуре» он не годится, а уж тем более — на Талискере.

— Да, сэр.

Спингарн ещё раз обвел взглядом пески и светлеющее небо, где близнецы-луны уже уступили место выползающему солнцу… Ладно, в конце концов у него есть дела поважнее, чем Марвелл и его ассистентка.

— Как долго я пробыл в Сцене? — спросил он Горация.

Прошлое виделось ему туманным — так всегда при слиянии клеток. В какую-то долю секунды ты становишься тем, что заключает в себе внедренная клетка, частицей очередной Игры. Зато теперь он вне воссозданной реальности — это точно. Он опять стал самим собой, обрел чувства и мысли, полученные от рождения.

Но мог ли он не думать о том, в какой эпохе побывал? В его обостренном, высокоорганизованном разуме роились очень странные воспоминания. Почему кровь! Откуда этот назойливый образ? Отчего он смотрит на свои мускулистые руки и ноги с каким-то брезгливым чувством? Чем вызвано ощущение, что он должен быть ближе к земле, выступать с тяжелой грацией, прислушиваться к звукам, которые его слух не воспринимает?

— В Сценах, сэр?

Спингарн уловил в вопросе иронию; опять этот педант напускает на себя вид всезнающего превосходства! Знакомая манера — ещё с тех пор, как он впервые столкнулся с самодовольным, экстравагантным машинным гением!

Спингарн постарался не выказывать раздражения.

— Но я ведь был в Сцепе и вышел из неё всего несколько минут назад. Насколько я понимаю, ты меня оттуда вытащил. Возможно, там было опасно, иначе для чего было использовать капсулу нейтральной интерференции? Я до сих пор чувствую действие капсулы.

Да, нечто подобное он чувствовал и в тот раз, когда вышел из Игры Порохового Века, счастливо избежав последствий своего эксперимента. Ему тогда потребовалось несколько долгих минут, чтобы привыкнуть к мысли, что он больше не рядовой саперной роты в составе армии английской королевы. И хотя выбраться ему помог Гораций — посредник таймаутеров, своим спасением он обязан прежде всего всегдашнему присутствию духа.

— Ну так что, давно меня не было?

— Вас, сэр, гм-м… не было полтора года.

Спингарн посмотрел на спящую женщину. Да, дети ещё совсем маленькие. Он, как наяву, увидел пружинистые мускулы под золотисто-черной шкурой. Почему его преследует образ красивого грациозного зверя? Видение исчезло; перед ним снова была цветущая женщина.

— В какой Сцене я был?

Спингарн почувствовал, как новые воспоминания отпечатываются в его сознании. Здесь далеко не весь Талискер — всего лишь небольшой оазис, а там, у горизонта, за невидимыми барьерами, открываются совсем другие, более странные пейзажи. И где-то ещё дальше, за пределами человеческого разума, она… слепая, доисторическая таинственная сила!

— Я не стал бы называть это Сценой, сэр, — уточнил Гораций, и Спингарну почудилось, что почва проваливается у нею под ногами.

— А как?

— Вероятностное Пространство, сэр.

Воспоминания осаждали разум Спингарна. Да, он пережил кое-что пострашнее смерти. Ведь здесь, на этой кошмарной планете, происходят невероятные превращения в результате слияния клеток… А робот явно наслаждается смятением человеческого разума.

— Какое? — поинтересовался Спингарн.

— То самое, сэр, куда сержант Хок направил режиссера Марвелла и мисс Хэсселл, — ответил робот.

За всем услышанным кроется какая-то роковая тайна. Впрочем, для Талискера обычное дело.

— Продолжай, — спокойно произнес Спингарн.

— Сержант Хок тоже последовал за ними. И я, сэр.

— И ты встретил меня?

— Да, сэр.

— А как ты проник в Вероятностное Пространство?

— Сержант Хок заметил, что остатки генетического кода разрослись, и…

— Генетического кода? Но ведь он разрушен, так было условлено: больше никаких случайных процессов слияния клеток!

— Боюсь, сэр, достигнутая вами договоренность не имела законной силы, и вообще на неё не следовало слишком полагаться.

Спингарн кивнул. Гораций, разумеется, прав. В голове роились вопросы. Марвелл здесь… Это означает, что он тоже в опале. Генетический код восстановлен… А сам он полтора года проторчал в Сцене, то есть в Вероятностном Пространстве.

И вот теперь вернулся с полной путаницей в голове, но вате с Этель и двумя детьми!

— Значит, Вероятностное Пространство…

— Да, сэр. Созданное таинственной силой.

Если Гораций ожидал взрыва отчаяния, то наверняка был разочарован. Этот блестящий ум, эту стальную волю ничто не в состоянии поколебать. Воображение Спингарна уже вовсю работало; он строил планы на будущее. Итак, неведомое существо, каким-то образом проникшее во Вселенную и поселившееся среди развалин Талискера, использовало его, Спингарна, для своих экспериментов! Что ж все-таки известно Горацию?

— Почему я ничего не полню? — требовательно спросил он робота.

Он все выведает у Этель и Хока, как только те очнутся. Наверняка им есть что вспомнить из своего опыта пребывания в Вероятностном Пространстве.

— Я полагаю, сэр, — самодовольно усмехнулся робот, — вам следует прежде спросить себя самого, сохранились ли у вас какие-либо воспоминания о вашей человеческой жизни.

Внезапное озарение до глубины души потрясло Спингарна. Никаких воспоминаний — только ощущение более плоского мира, ощущение недюжинной силы и жажды крови.

— Я был зверем?

— Да, сэр. Когда я вас встретил совсем недавно, вы были хищником. Тигром, если быть точным.

— И Этель? — пробормотал Спингарн.

С тех. пор, как Этель попала па Талискер, она уже не парный раз подвергается случайному процессу слияния клеток. Спингарн вспомнил, что с нею происходили удивительные превращения! Он мысленно представил себе упругую грудь, пышные бедра и затянутое перепонкой кружевное переплетение на спине Этель. Крылья! Сама не веря тому, она взлетала на шесть метров над землей и парила в воздухе, грациозно взмахивая крыльями в такт легкому дуновению ветра… А теперь нате нам — превратилась в тигрицу!

Спингарн поглядел па спящих детей с законной гордостью собственника. Близнецы! Любопытно, что скажет Этель, когда проснется. Ведь они соединились там, в роковом Вероятностном Пространстве.

— Я был хищником! — воскликнул Спингарн. — Значит, здесь нечто большее, чем рециклинг. Кассеты памяти не смогли бы этого сделать — просто невозможно приспособить человеческий разум к такому образу жизни!

— Совершенно верно, сэр, — согласился робот.

— Мы могли провоцировать телесные превращения, — размышлял вслух Спингарн, — но лишь до определенной степени. А полная перестройка организма, необходимая для мало-мальски успешной адаптации подобного рода, за пределами наших возможностей! Мы не можем превращать людей в тигров!

— И в динозавров, — добавил робот.

— В динозавров?

— Мистер Марвелл стал питекантропом. И все мы видели динозавров. Одною сержант Хок даже подорвал.

— Подорвал?

Спингарн посмотрел на своп руки. Опять накатили воспоминания о сильных плоских лапах. Когти! Когти и клыки!

— Да, сэр. Гранатой.

— Выходит, в Вероятностном Пространстве люди превращаются в тигров и динозавров?

— О да, сэр. Мы увидели там огромное разнообразие млекопитающих и рептилий. Мистер Марвелл и мисс Хасселл приобрели все признаки человекообразных обезьян, несколько более развитых, чем питекантропы. У них заметны проблески разума: они научились пользоваться примитивными орудиями. — Робот покачал головой. — Насколько я попал, сор, они ничуть не удручены подобным превращением.

У Спингарна голова шла кругом — такие захватывающие перспективы открывались перед ним.

— Огромное разнообразие, говоришь?

— Я распознал некоторые виды ранних рептилий, но подозреваю, что степень их выживания крайне невелика.

— Итак, это все генетический код…

— Да, сэр.

— И люди…

— Да, сэр.

— Спингарн! — раздался звонкий голос: Этель проснулась.

Он услышал зов, по выяснение отношений отложил на потом.

— Явные симптомы случайного рециклинга…

— Да, сэр, даже в несколько расширенном объеме.

— Так!

— Спингарн! — Голос прозвучал уже настойчивее. Он досадливо отмахнулся.

— Но принцип тот же?

— Да, сэр, — подтвердил Гораций.

— Только вероятности доведены до максимальной степени разнообразия.

— Несомненно, сэр.

— Господи, твоя воля! — воскликнул Спингарн, вспоминая жаргон Порохового Века.

— Эхма! — откликнулся знакомый хриплый бас. Хок тоже пришел в сознание. — Мой капитан!

Спингарн обернулся и увидел, что Этель отпихивает от себя близнецов.

— Спингарн! — в третий раз позвала она. — Что это? Где мы были?… Дети! Мои дети!

— Голяком, словно младенец! — поглядев на нее, неодобрительно заметил Хок. — Капитан, вашей леди не мешало бы хоть чем-нибудь прикрыться!

Но Спингарн был слишком потрясен грандиозностью замысла, частицей которого был он сам, чтобы вникать в подобные мелочи.

— Господи, твоя воля! — сказал он, узнавая Хока. — Сержант! Ну что, в странной переделке мы с тобой побывали?

— Так точно, капитан, в Царстве Сатаны! — отрапортовал Хок.

Этель выжидательно смотрела па мужа.

— Но это же просто немыслимо! — не унимался он.

— Согласен, сэр, в мои интеллектуальные схемы такое её укладывается, — изрек Гораций.

— Этель, ты знаешь, где мы… кем мы были? Как мы передвигались? Господи, твоя воля! — Спингарн содрогнулся. — И что делали?!

— Да, я слышала, кажется, ты упомянул о Вероятностном Пространстве, — спокойно отозвалась Этель. — Мне надо одеться. И накормить детей.

— Этель, мы были в самом низу эволюционной лестницы человечества! Полтора года мы обретались среди доисторических животных Земли! Все это было воссоздано — и живые существа тоже!

Этель пожала плечами. Ее трудно было чем-либо удивить.

— Тигры? Что ж, мне это подходит. — Она снова обратила взгляд на малышей. — Интересно, чем я могу их накормить?

У Спингарна отвисла челюсть.

— Накормить?!

Он был ошарашен. Они на пороге такого сногсшибательного открытия, а она думает невесть о чем!

— Пожалуй, рублеными бифштексами, — решила Этель.

— И шмотки нужны для пацанят, — подхватил Хок, смущенно отводя глаза от великолепной фигуры Этель. — Вам бы тоже надо прикрыться, мэм.

— Да, позаботься об этом, сержант! — распорядилась она.

— Этель!.. — беспомощно развел руками Спингарн. — Таинственная сила воссоздала целую эволюционную цепочку! Там… там все таймаутеры!

— Не все, сэр, — уточнил Гораций.

Этель дала ещё несколько указаний Хоку, затем поцеловала спящих малышей и перенесла их в тень пальмы, потому что солнце уже начинало припекать.

— Не все? — переспросил Спингарн, чувствуя какой-то дискомфорт в желудке.

— Хищники поглощают огромное количество парного мяса, — подчеркнул Гораций. — Поэтому среди отдельных особей так низок процент выживаемости.

Кровь!

Неудивительно, что его мутит! Спингарн подумал о тысячах таймаутеров, которых он притащил в заброшенные Сцены Талискера. И о том, какая участь постигла многих из них. Он в отчаянии посмотрел на жену.

— Этель, а другие?! Они же ещё там, в Вероятностном Пространстве! Ведь мы употребляли их в…

Но Этель, как видно, это ничуть не волновало. Ее внимание было целиком сосредоточено на детях. Прекрасные глаза озарились внутренним светом. Сердце Спингарна екнуло при виде спящих детишек, и он тоже подумал о том, чем их накормить. В его разум предательски вползли воспоминания о том, как Этель вонзает клыки в ещё теплую плоть своих жертв.

Как она может быть такой черствой? Спингарн посмотрел на неё чуть ли не с отвращением. Все-таки женщины очень прозаические натуры — не то что мужчины!

— Смотрите, сержант выстроил себе домик! — восхитилась Этель. — И даже с небольшим садом. Но меня он не устраивает, Спингарн. Там слишком тесно. К тому же мне нужна приличная одежда. Не могли бы мы поселиться где-нибудь неподалеку, пока вся эта история не закончится?

Спингарн задохнулся от возмущения.

Она мечтает завести свой дом!

Над Талискером — фантастической лабораторией таинственной силы — все ещё витают неуловимые изменения генетического кода. Марвелл и его ассистентка, как-то чудом выжившие таймаутеры, стали жертвами отвратительной, дьявольской, всеохватной манипуляции с эволюционными моделями. Динозавры — в прошлом тоже люди — пожирают более мелких тварей, бывших своих приятелей!

Летающие ящеры охотятся на них с воздуха! Женщины вроде его супруги прыгают па них с деревьев! А мужчины, такие, как он, месят теплую болотную жижу, удирая от страшных чешуйчатых монстров, вымерших на Земле ещё до человеческой эры!

И все дело рук слепой, безумной созидательной силы, с которой он однажды вступил в интеллектуальный поединок. Значит, в конечном итоге он, Спингарн, отвечает за все.

А Этель занята мыслями о хозяйстве!

— Гораций! — поморщившись, приказал он. — Поищи где-нибудь жилье.

Этель очаровательно улыбнулась роботу. Тот незамедлительно отправился выполнять поручение.

— Сержант! — нетерпеливо окликнула его Этель. Хок вышел на зов с зажатой в зубах глиняной трубкой. В руках у пего был какой-то поношенный балахон.

— Прощенья просим, мэм, лучше ничего не нашлось. Как вы с капитаном провалились в пекло, сколько раз хотел пустить на портянки, а все ж нет, думаю, обожду, вдруг ещё вернутся!

Спингарн перевел взгляд с цветущей женщины на угрюмого сержанта саперной роты. Вот и Хок принимает потрясающую своей необычностью ситуацию с удивительной невозмутимостью. Последний раз он видел Сппнгарна и Этель, когда они приближались к роковому провалу. И, как преданный служака, все это время сторожил у входа в Вероятностное Пространство, дожидаясь их возвращения. Но как же он-то остался в здравом рассудке, после того как посетил дьявольские пределы? Как человек с такой примитивной психикой сумел смириться с динозаврами, с людьми, превращенными в тигров, с зияющими ямами в пространстве и времени?

Спингарн заметил, что Хок стыдливо отвел взгляд, пока Этель облачалась в ставшее ей слишком широким платье.

— Сержант!

— Да, мой капитан?

— Гораций все тебе объяснил насчет Вероятностного Пространства… ну, то есть нижних областей?

— А как же, капитан! Но я не верю. Уж эти мне философы! Да у плюшевой мартышки мозгов не больше, чем у меня! — Хок широко улыбнулся и подмигнул. — Но мыто с вами знаем, капитан, верно?

— Знаем?

Интересно, какую же версию состряпал в своем неповоротливом уме сержант? Как он расценивает свои удивительные приключения?

— Так точно, сэр!

Спингарн даже порадовался, что Горацию не удалось провести сержанта. Как бы он ни толковал происхождение таинственной силы и Вероятностного Пространства — наверняка называл их дьяволом и его царством, — а полностью облапошить старого вояку не смог.

— Ну и что же мы знаем, сержант?

— Да все это жабьи проделки! Они тут напакостили, не сойти мне с этого места! Но миссис Спингарн мы ничего не скажем, верно? — Хок ещё раз хитро подмигнул.

— Да, сержант, думаю, не стоит, — согласился с ним Спингарн.

Итак, Спингарн убедился, что в голове у Хока нет никакой путаницы. Бедняга все ещё воюет на той войне, которая закончилась тысячелетия назад. По его понятиям, проклятые французы вступили в сговор с дьяволом, чтобы нанести поражение армии королевы Анны.

— Я знал, что вы вернетесь, сэр! И мы вместе ещё покажем этим жабам! Вы не думайте, Хок тут не дремал. Меня им не удалось заманить во врата ада. Правда, после я туда спустился, но разве не сам я подорвал нечисть?

Спингарн пытался представить, что же там произошло. Наверняка он ещё услышит эту историю во всех подробностях. Как все ветераны, Хок любит похвастаться своими военными подвигами. Для недоумка это была удачная вылазка, ведь она привела к спасению капитана, его жены и детишек. Ради них он и вступил в яростную схватку с чудовищем. Да, Хок законно гордится. Он настоящий герой.

— Я твой вечный должник, сержант! — заявил Спингарн, умевший быстро принимать решения. — Но ты мне ещё нужен. Понимаешь, мне необходимо знать, что Этель… миссис Спингарн и дети в безопасности.

— Жду ваших приказаний, сэр!

— Ты поступаешь в распоряжение миссис Спингарн.

— Слушаюсь, сэр! — рявкнул Хок, весьма довольный собой. — А вы, капитан? Вы с нами?

— Да, сержант, но не сразу. Когда вернется Гораций, я ещё должен кое-что с ним обсудить. А ты, если он найдет для нас жилье, проводишь миссис Спингарн.

— Есть, сэр, но вы…

Дальше Спингарн уже не слушал, охваченный лихорадочными мыслями. Он предчувствовал, что решающая схватка с таинственной силой должна произойти там, внизу, в её владениях. Загадочное существо едва ли поднимется к нему сюда. И если он хочет исправить ужасные последствия своего вмешательства в Сцены Талискера, то придется ему самому спуститься в яму, которую он вырыл, можно сказать, своими руками.

Он снова станет Вероятностным человеком!

Вновь вступит туда, что Хок считает офранцуженным адом, найдет способ восстановить пространственно-временную связь и заставит таинственную силу, когда-то давно, сотни миллионов лет назад, изгнанную из её собственной Вселенной, подчиниться воле человека.

Спингарн не думал, что Этель слышала его разговор с Хоком, и вообще перестал вспоминать об этой недалекой женщине. Но он ошибся.

— Спингарн! — произнесла она своим мелодичным голосом, и он по интонации почувствовал, что она обо всем догадалась. — Ты решил вернуться в тот ад? — Этель указала на солнечную тропу, и Спингарн увидел причудливо скользящие энергетические потоки.

— Генетический код! — прошептал он.

Да, вот оно, средоточие тайны. Но там, где когда-то был странный, жутковатый, но все-таки порядок, теперь царит полнейший хаос!

И он, Спингарн, должен войти туда и вмешаться в происходящее ещё раз.

— Ты что, оставишь детей? — резко спросила женщина.

Спингарн помедлил с ответом, сосредоточенно глядя на простиравшееся перед ним море хаоса и неопределенности.

— Не сразу, дорогая, — наконец произнес он. Почувствовав слабину в его словах, Этель улыбнулась. Хок удовлетворенно кивнул.

— Тогда бери мальчиков. Вон Гораций.

* * *

Шли дни. Марвелл изрядно похудел. Лиз тоже избавилась от лишнего веса. Волосы на голове у них свалялись, зато оба теперь знали, как бороться с блохами и прочими мелкими паразитами. Жизнь понемногу обтесывала их. В зной они спали, а ночью либо дрожали, тесно прижавшись друг к другу, от холода и страха, либо удирали от хищников и ползучих гадов. Как-то раз сильная ночная гроза переполошила обитателей джунглей. Многие устремились в саванну, и, к удовольствию Марвелла, мимо них устало прошлепала черепаха. Они с Лиз праздновали победу, пока пара огромных змей не обнаружила их вместе с добычей. Так и не насытившись, пришлось побыстрее уносить ноги.

Зато с каждой новой неудачей они становились все более хитрыми и ловкими.

 

Глава 13

Гораций малость поартачился по поводу того, чтобы пустить в ход свою более совершенную электронику для перенесения небольшой экспедиции через барьер между оазисом Хока и прибежищем, которое он отыскал. Но Спингарн быстро поставил его на место. Ему надо было как следует устроить Этель и детей, все ещё спавших у пего на руках, перед тем как начать решающую операцию.

Они шагали по горячему песку, сухому хрустящему торфу, по улицам города, высеченного в нефритовой скале, мимо всего земного великолепия, воссозданного во время первых экспериментов на Талискере. Спингарн явственно слышал голос судьбы. Мысль о сверкающих вихрях разрушенного генетического кода не давался ему покоя. Все происшедшее на Талискере отзывалось в голове тупой болью. Прибытие первой экспедиции — он сам, Этель, сержант Хок и робот Гораций. Первое зрелище черной дороги в небо, которая оказалась вовсе не дорогой, а подвижным, устремляющимся ввысь барьером. Призрачный гигант, отбивающий роковой, беспощадный ритм.

Что бы мог сделать против всего этого Марвелл?!

Спингарном овладело страстное нетерпение. Его худощавое лицо нервно подергивалось от идей и планов, роившихся в голове. Он был похож сейчас на гордого коня, предвкушающего бешеную скачку. Однако окружающие не замечали этой внутренней борьбы. Спингарн был человеком вдохновения и железной воли, но за несколько лет, проведенных в Сценах, он научился обуздывать себя.

К полудню они дошли до зеленой, спокойной на вид долины с несколькими сельскохозяйственными постройками из прочного серого камня. Уголок этот был необитаем, но, когда они проходили мимо колючих живых изгородей, казалось, из-за них выглядывают с удивлением глаза-бусинки. Гораций указал на добротное, ладное строение.

— Думаю, это вам подойдет. Я обнаружил тут трех коров, одна недавно отелилась. Животные несколько пугливы, поэтому я взял на себя смелость подвергнуть их легкому гипнозу. Видимо, их ещё преследуют неприятные воспоминания о гразерных минах, которые в недавнем прошлом были рассеяны по всей округе.

— Гразеры? — нахмурился Спингарн.

Этель пошла вместе с Хоком осматривать дома.

— Да, сэр, так было во время структурного сдвига. Теперь мне удалось переместить их по ту сторону барьера.

— А я помню это место, — сказал Спингарн.

Маленький островок воссозданной земной идиллии. Возможно, на него набрели таймаутеры и решили, что лучшего места для фермы не сыскать. Сразу видно, крепкое было хозяйство, правда, оросительные каналы засорились, огород порос бурьяном. Но гразеры?… Что ж, подумал Спингарн, отгоняя тревогу, Талискер всегда был полон неожиданностей.

Близнецы заворочались у него на руках.

— Тут чудесно, Спингарн! Неси детей в дом! — закричала Этель, выглянув из окна на втором этаже.

Гораций резко обернулся на звук, доносившийся от сарая. Реакция Спингарна была не такой быстрой — ведь oнвсего лишь человек. Но и он сумел определить природу звука: собачий лай.

Близнецы открыли глаза; сначала старший, он был чуть тяжелее, ширококостный, с квадратным подбородком, как у отца. Оба заморгали от яркого света, и Спингарн понял, что для них мир тоже изменился. Из-за сарая показалась черно-белая колли; почуяв запах человека, она радостно завиляла хвостом.

— Спингарн! — окликнула его Этель. — Здесь одежда и еда! Дети сейчас проснутся, надо их накормить!

Спингарн услышал, как она отдает распоряжения Хоку насчет воды и дров. Сейчас наверняка возьмется за веник. Домовитая! Кто бы мог подумать, что его толстушка ассистентка станет такой фигуристой матроной!

— Иду! — отозвался он.

Близнецы смотрели на отца испуганно и недоверчиво, и все же было для них что-то притягательное в этом смуглом лице. Потом оба засопели и начали вырываться из рук. Он рассмеялся, спустил их на землю. Они огорченно захныкали.

— Через эту Сцену прошли мистер Марвелл и мисс Хэсселл, — сообщил Спингарну Гораций. — Животное успело к ним привязаться, но когда я приспособил гразерные мины, чтобы попасть в соседнюю Сцену, отказалось последовать за нами.

Спингарн слушал рассеянно, наблюдая за проворно уползавшими малышами. Младший — голубоглазый, как мать, — наскочил на старшего и попытался подняться на ножки. Они удивленно озирались, видя землю, небо, Спингарна, свои смуглые ручонки, окно, из которого доносился крик матери. Потом близнецы ошеломленно уставились друг на друга, пока не заметили собаку. Она увидела детей и побежала им навстречу, виляя хвостом и скалясь.

Гораций начал было подробный отчет об устройстве фермы, но Спингарн сделал ему знак замолчать. Робот был глубоко уязвлен и всей своей позой выказывал неодобрение Спингарну, в порыве отцовских чувств пренебрегающему прямыми обязанностями.

Близнецы все ещё чувствовали себя неуютно, так как сохранили тигриные повадки. Что поделаешь, подумал Спингарн, другого образа жизни они не знают. На мгновение его встревожила мысль о незаметных на первый взгляд, но необратимых последствиях вмешательства таинственной силы в органику его самого, Этель, таймаутеров, но он подавил свои страхи. Все в порядке: его дети — человеческие существа с человеческим разумом. Правда, они гораздо сильнее девятимесячных младенцев, у них тигриная память и тигриное мировосприятие.

Да, пока ещё в них преобладает зверь.

При виде колли дети бросились в разные стороны. Спингарн от души забавлялся, глядя, как оба оскалили по два крошечных зубика. Колли, почуяв неладное, повернулась к старшему. Другой решил, видимо, вспрыгнуть на нее, но не успел — Спингарн опять подхватил его на руки. Голубые глазенки сверкнули ненавистью, и Спингарн зашелся от смеха.

Старший же вдруг повел себя совсем по-человечески. Плюхнулся на попку и ткнул пальчиком в длинную морду колли. Та, довольная, облизала его.

— Спингарн! — закричала Этель. — Неси скорее детей сюда! Они же грязные!

Хок вышел из дома; довольной ухмылки на лице как не бывало. В руках он нес два цинковых ведра и какую-то одежду.

— Миссис Спингарн прислала это для вас, сэр. Конечно, капитану негоже одеваться не по форме, но раз хозяйка распорядилась… — сдвинув брови, он повернулся к Горацию. — А ну, мартышка, за дело! Принеси воды и расчисти ручей за огородом.

Спингарн кивком подтвердил роботу приказание.

— Придется пожить здесь денька два, чтобы привести все в порядок.

— Спингарн! Ты меня слышишь? — В голосе Этель послышались нетерпеливые нотки.

Близнецы наконец узнали этот голос. Старший заверещал, а младший начал дергать Спингарна за волосы, пока тот не сдвинулся с места. Собака, высунув язык, потрусила за ними. Из хлева донесся низкий унылый звук. И верно, пора подоить коров.

Спингарн тряхнул головой: чего только на свете не бывает, в один день из зверя стал фермером! Он вспомнил об энергетических омутах, о таинственной силе и с трудом сдержал подступившее волнение.

Денек-другой, пообещал он себе, — не больше.

Однажды утром, когда они совсем изголодались, Марвелл рыком подозвал Лиз и указал на болотные топи. Она вылезла из дупла в стволе огромного дуба, где опять не обнаружила ни личинок, ни яиц, пи беспомощных птенцов Марвелл на свой лад задал ей вопрос. Она разинула рот, показывая, что и не думала есть втайне от него. Он опять зарычал.

Лиз скатилась на траву к его ногам и бесшумно последовала за ним, стараясь не выдавать своего страха. Марвелл изготовил из дубинок и камней два топора — один побольше, другой поменьше — для Лиз. Она очень ловко управлялась со своим первобытным орудием.

Выйдя на опушку, они прислушались. Дальше начинались болота. Из густой вечнозеленой листвы то и дело доносились зловещие звуки. Обведенные красным глаза Лиз и Марвелла напряженно высматривали не слишком опасную для них добычу. Тень деревьев почти полностью скрывала их грязные тела.

— Уффо-о! — прошептал Марвелл.

Лиз разглядела огромные зеленые яйца, заполненные восхитительной золотистой жижей. Как-то раз они уже находили одно такое яйцо. Видно, отложившая его рептилия позабыла о нем. Осторожно ступая по траве и поваленным стволам, Лиз и Марвелл выбрались из чащи. Возле добычи свернулась кольцами длинная толстая змея. Она повернула к ним голову, но не сочла достойными внимания. Марвелл крепче сжал каменный топор. Лиз готова была снова юркнуть в чащу, но Марвелл нежно погладил её, и она успокоилась.

Поиски продолжались. Голод и надежда найти яйца динозавра раззадорили их.

— Уфф! — воскликнул Марвелл.

Лиз сжалась от страха.

По поверхности болота пробежала волна — это приближалось одно из чудовищ, похожих на буйволов. Его можно не опасаться: оно питается кореньями. А что если здесь неподалеку его семейство?…

Марвелл облизнулся и пустил слюну. Лиз в ответ ему потянула себя за сальные, свалявшиеся волосы.

Раздался новый звук, от которого затрепетал ствол молодого высоченного дерева. Марвелл и Лиз застыли на месте. В низкорослом кустарнике показалась зубастая морда тиранозавра. Забыв о голоде, они кинулись к лесу.

Лиз уронила топор и подумала, что теперь Марвелл непременно её прибьет. В ушах отдавался страшный рев кровожадного зверя, хотя тот и не думал их преследовать — он охотился за беспечным, медлительным водоплавающим монстром.

Горько разочарованные, они остановились примерно в двух километрах от большого болота. Марвелл взмахнул топором и грозно зарычал. Пытаясь подольститься, Лиз почесала ему брюхо. Он наотмашь ударил её — хорошо еще, что кулаком. Да, неудачный выдался день.

От отчаяния в голове у Лиз начал складываться план. Про увесистый тумак она тут же забыла. Марвелл тоже отвлекся — поймал на лету насекомое и отправил в рот. Лиз порывисто вскочила на ноги и запыхтела ему на ухо, излагая свою идею. Карие глаза Марвелла остановились на её грязном обветренном лице.

— Афф? — переспросил он.

Лиз терпеливо объяснила ещё раз.

Поняв, Марвелл в порыве нежности укусил её.

Но был отвергнут: Лиз слишком проголодалась, чтоб заниматься любовью.

Она указала ему на тропу. И они устремились по ней, как две ищейки.

* * *

Два дня Спингарн провел во все нарастающем нетерпении, а затем объявил Этель, что уходит. Она не возразила, только настояла, чтобы он прежде её выслушал.

— Я с тобой не пойду. Знаю, ты на меня и не рассчитывал. Но я хотела бы убедиться, что ты все хорошо обдумал. У тебя есть привычка брать нахрапом, Спингарн. На этот раз мы легко отделались, но согласись, что идти на контакт с таинственной силой сразу после того, как Гораций выполнил твои инструкции, было ошибкой. Могли бы и подождать немного. Выиграли бы время и, может, сумели бы сориентироваться.

Спингарн даже не задумался над её словами, он был уверен, что она не права. Когда полтора года назад он приблизился к разрушенному генетическому коду, то сделал все сознательно, в полном убеждении, что время не терпит. Таинственная сила — в этом он тоже не сомневался — давным-давно была задействована в какой-то неудавшейся и похороненной на сотни миллионов лет Игре. Но едва ей стало известно о существовании других разумных существ, она пожелала возродиться к жизни. Ей не терпелось снова жить.

Однако трудность состояла в том, что она не имела никакого представления о том, как жить.

В поисках себя она вторглась в иную пространственно-временную систему с целью выяснить, где она находится, откуда явилась и какую форму существования ей следует избрать.

А он. Спингарн, по своей воле стал связующим звеном между таинственной силой и живыми существами той Вселенной, куда её занесло.

Нет, тогда — полтора года назад — у него просто не было выбора.

Единственным доказательством пребывания таинственной силы на Талискере был разрушенный генетический код, способный повернуть вспять случайные процессы слияния клеток. Да, Спингарн мог найти её только там, в вихревых потоках энергетических полей.

Все сведения о человеческих существах таинственная сила получила от него. Поэтому, какие бы эксперименты она ни задумала, намереваясь больше узнать о Вселенной и своем месте в ней, они непременно должны проводиться при его участии.

Потому-то он и решил вернуться па Талискер и встретиться с таинственной силой.

Вот так они с Этель были вовлечены в роковое Вероятностное Пространство, а за ними — все остальные незадачливые обитатели Талискера.

Теперь он должен туда вернуться.

— Видишь, что из этого вышло? — продолжала развивать свою мысль Этель. — Таинственная сила принялась ради забавы экспериментировать с эволюционной цепью — и куда её завело? Вернее, куда мы её завели?

Стемнело. Хок, попыхивая трубкой, безотрывно смотрел на огонь в очаге. Гораций — сама невозмутимость и элегантность — стоял у двери и внимательно слушал. Близнецов давно уложили. Они спали вместе, тесно прижавшись один к другому, — видимо, пм не хватало тепла и уверенности в своей безопасности. Но в остальном они вели себя как настоящие человеческие дети. Спингарн тоже надолго уставился на огонь.

— Куда завели? — рассеянно переспросил он.

В этом, по крайней мере, она права. Они, словно несмышленыши, попались в хитро расставленные сети. А невидимая и могущественная таинственная сила с интересом наблюдала, как подопытные кролики переходят от высшей стадии развития к низшей либо устремляются в какое-то иное эволюционное русло. Им с Этель, считай, ещё повезло. Но чего они добились?

— Я понимаю, — сказала Этель, — нас за тем сюда и послали. Но мы же не виноваты, что нам это не по силам.

— Почему? А описание генетического кода? Ведь таинственная сила подарила нам его?

— Что толку? — возразила Этель. — Как ты сам прекрасно знаешь, нашей задачей было заставить таинственную силу убраться туда, откуда пришла.

Спингарна точила мысль о долгом небытии загадочного, всесильного существа, растревожившего космос. Тысячи тысячелетий, казалось, проплывали перед ним, превращая побеленные стены фермерского дома в другую Вселенную.

Таинственная сила пожелала встретиться со Спингарном, потому что он был Вероятностным человеком. Он тоже сгорал от нетерпения узнать, как и зачемона пробудилась к жизни. И на какое-то время ему удалось войти с ней в контакт. Может быть, все-таки Этель права? Может, они не сумели дать таинственной силе верное представление о жизни во Вселенной?

Неужели вынужденное самопожертвование таймаутеров на Талискере напрасно? Спингарн настойчиво искал ответа на все вопросы. Разумеется, изучая жизненные циклы в своем Вероятностном Пространстве, таинственная сила кое-что выяснила. Сумела же она проследить эволюцию земных особей с момента их зарождения в теплых морях, омывавших планету!

— Теперь она уже кое-что знает о нас, — отчетливо произнес Спингарн. — Вполне достаточно для того, чтобы сориентироваться в пространстве и времени.

— Пусть так, — спокойно сказала Этель. — Но нас послали не за этим.

— Тайм-аут! — прошептал Спингарн. — Они хотят, чтобы таинственная сила научилась вызывать тайм-аут! Последовала пауза. Этель повернулась к Горацию.

— Что молчишь? — спросила она робота.

— По моему мнению, некоторые сведения о Вселенной у таинственной силы имеются. Я расширил Кривую Вероятностей за счет дополнительных функций. Целый ряд факторов свидетельствует о том, что у неё появилась надежда на самоидентификацию, но в неопределенном отдаленном будущем.

— Не слишком утешительно, — заметил Спингарн.

— Я не собираюсь торчать здесь всю жизнь! — заявила Этель.

Спингарн обвел взглядом скромную, уютную комнату. Для обывателя сойдет, но не для Спингарна. Не для Вероятностного человека!

— Если таинственная сила не уберется с Талискера, мы будем вынуждены её тут караулить, — продолжала Этель. — Ты — её единственная связь.

— Тогда почему она не попыталась установить со мной контакт, когда мы были в Вероятностном Пространстве?

Гораций шагнул вперед.

— Что, Гораций? — повернулась к нему Этель.

— Судя по всему, она пыталась, — заявил он.

Спингарн почувствовал, как вокруг него сгущаются неведомые силовые потоки. Неужто таинственная сила рассчитывала связаться с ним, когда он был диким зверем? Неудивительно, что ничего у неё не вышло! И она до сих пор настойчиво ищет ориентиры в чуждой ей Вселенной?

Он вдруг вспомнил, как отреагировали на мир близнецы, когда, уснув тигрятами, проснулись детьми. Их недоумение — ничто по сравнению с замешательством таинственной силы. Так, значит, она пыталась пробиться к разуму зверя? И потерпела фиаско?

— Чем же ей помочь? — размышлял вслух Спингарн.

Пока что таинственная сила ведет себя как слон в посудной лавке. Превращает хрупкие, легко ранимые существа в давно вымерших чудовищ, а потом наблюдает за ними. Но когда-нибудь должно же ей это надоесть? И каким будет следующий шаг? Что она предпримет, чтобы преодолеть вставший на пути барьер неведения?

— Говорю тебе, подумай хорошенько, прежде чем идти, — повторила Этель.

Спингарна неприятно кольнула чересчур спокойная интонация, на алых губах Этель даже блуждала улыбка. Он готов побиться об заклад, что его подруга думает сейчас не о нем, а о детях.

— Ну, Гораций, — обратился он к роботу, — что мне делать, посоветуй! Ведь Стражи дали тебе четкие инструкции.

Красный бархат Горация сверкнул в отблесках пламени.

— Мои возможности ограничены, сэр. Меня запрограммировали так, чтобы я как можно меньше вмешивался в ваши дела. Вы можете пользоваться всей имеющейся у меня информацией, к тому же я в силах предотвратить некоторые неприятности. Когда, например, сержант приказал мне найти выход из «ямы», я сумел помочь вам и вашей семье, поскольку это не противоречило коэффициенту вероятностей. Но разработать для вас стратегию выше моих сил, сэр. Я могу строить прогнозы на основании ваших гипотез, но не в состоянии как-либо изменить ситуацию. Иными словами, сэр, я выполню все ваши приказы, коль скоро буду убежден в допустимости подобных действий.

Спингарн кивнул. Значит, вероятностям Гораций противиться не станет. Как будто кто-то знает, что на Талискере вероятно, а что нет!

Суть чудовищного эксперимента таинственной силы они с грехом пополам уяснили. Но что она будет творить дальше? Какой новый хаос устроит в своем неудержимом стремлении к самопознанию?

Спингарн сидел и вспоминал, как полтора года назад бахвалился перед Этель и Хоком, что он, Спингарн, путем логических построений растолкует таинственной силе смысл жизни. Господи, как же он был самонадеян! И как беспомощен! Как мало достиг по сравнению со своими грандиозными прожектами!

— И все-таки я должен попробовать! — воскликнул он. — Нельзя дожидаться, когда она замыслит и осуществит ещё более страшный эксперимент! Этель, ты только представь, через что придется пройти нашим детям! Когда она устанет от клеточных мутаций на эволюционной лестнице, то изобретет что-нибудь похуже!

— Весьма вероятно, — подтвердил Гораций.

— Я тебя понимаю, дорогой, — кивнула Этель. — Но ты уверен, что тыименно тот человек, который способен помочь потусторонней силе?

Спингарн вглядывался в её умиротворенное лицо. Когда-то Этель ловила каждое его слово. Ее единственным устремлением было прославлять и возвеличивать Спингарна.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Но они же послали другого, — напомнила Этель.

— Кого?

Когда она назвала имя, Спингарн чуть не хлопнул себя по лбу. Как же он упустил из виду мыслительный потенциал Стражей?! Они выбрали того, кто, по их мнению, действительно мог разобраться со Сценами Талискера!

— Марвелла?!

— И мисс Хэсселл, — добавил Гораций.

— Марвелла?

Спингарн вспомнил, каким он в последний раз видел этого паяца. Тот напялил на себя усыпанное драгоценными камнями облачение высшего чина церковной иерархии Первой Галактической Империи. Толстый суетливый чудак, озабоченный только своими бредовыми идеями! Марвелл…Марвелл победит таинственную силу? Однако Стражи — непроницаемые, всезнающие Стражи — выбрали именно его!

И каков результат? Марвелл и его ассистентка блуждают в дебрях Вероятностного Пространства, превращенные в животных!

— Господи, твоя воля! — вырвалось у Спингарна.

— Угу! — сонно откликнулся Хок.

Этель заявила, что идет спать. Волосы её были аккуратно расчесаны на пробор. Кожа — кровь с молоком. Спингарн взглянул на её высокую грудь и ощутил в себе отзвук собственнического инстинкта. Однако мысли его тут же вернулись к Марвеллу.

— Марвелл! — сказал он вслух и затряс головой. Этель улыбнулась.

— А что, у него бывают заманчивые идеи!

Она не стала развивать эту тему. Спингарн полночи пролежал без сна, думая о бесподобном лунатике Марвелле. Его терзала ревность к Марвеллу, которому доверили разгадать тайну Талискера. Кто в конце концов Вероятностный человек — он или Марвелл?

Уже засыпая. Спингарн посмеялся над своим глупым тщеславием. Он найдет Марвелла.

А таинственная сила, без сомнения, найдет его, Спингарна. Ведь для нее Спингарн — не что иное, как функцияСцен Талискера, то есть неотъемлемая часть ее творений.

А раз так, она, безусловно, захочет снова встретиться с ним.

Ему снился долгий сон — таинственная сила, небытие, исполненное сознания медлительной, торжественной поступи столетий.

 

Глава 14

Марвелл не сразу поверил Лиз. Слишком уж она самонадеянна, эта самка! Оскалит зубы и смотрит на него долгим, немигающим взглядом. А то вдруг начнет хохотать, как безумная. Марвелл с трудом выбрался из глубокой ямы, которую вырыл собственноручно.

Видя, что он хмурится, Лиз подставила ему палец. Он взял его в рот, слегка защемил длинными желтыми зубами. Она не выказала беспокойства. Он пососал палец, не ободрав кожу.

Лиз запрокинула голову вверх, глядя на скалы, возвышающиеся над омытой дождем тропой. Марвелл же уставился в темную яму, почти заполненную грязной жижей. Чего-то тут не хватает. Он почесал голову и поймал блоху. Лиз отобрала её у Марвелла.

Она тоже посмотрела в яму. Ее глаза с оранжевыми искорками в красном ореоле расширились от удивления, но она не стала делиться с Марвеллом своим новым открытием. Лиз уже усвоила, что слишком большая независимость мышления достается нелегко…

С заходом солнца придет их час. А пока надо поспать.

* * *

Как советовала Этель, Спингарн тщательно подготовился. Он восхищался её женской проницательностью, но перемена в их отношениях сбивала его с толку. Этель обращалась с ним как с ребенком, разве что чуть постарше близнецов. Именно она посоветовала ему несколько дней понаблюдать за изменениями, происходящими в разрушенном генетическом коде.

События развивались в определенной цикличности. По мере того как прозрачный шар Талискера оборачивался вокруг своего единственного дымчато-красного солнца, сила энергетических полей в хаотичном штормовом пространстве генетического кода изменялась. Создавалось впечатление, что таинственная сила оставила на поверхности указатели времени, связанные с солнечной орбитой, с близнецами-лунами и с самим Талискером. Врата ада, через которые прошли таймаутеры, открывались регулярно, несколько раз в день. Полтора года наблюдал за ними Хок, ожидая появления своих спутников. Подобно Хоку, Спингарн временами успевал увидеть переродившихся обитателей Вероятностного Пространства. Совсем недавно и сам он был зверем с пушистой мордой, и сам с надеждой глядел оттуда на Хока. Спингарн старался не думать о том, как долго длилось ожидание.

Он то и дело расспрашивал сержанта. Тот, естественно, излагал события в своей трактовке: фантастический сговор французов с дьяволом, легионы нечисти, взрывы гранат… Однако глаз у Хока был наметанный, саперский. Наблюдения его всегда были точны, и только неразвитый ум заставлял прибегать к мистическим образам.

Когда Спингарн спросил про Марвелла и Лиз, Хок полностью подтвердил информацию, уже полученную им от робота:

— Звери, капитан, право слово, звери! Сами волосатые, глаза бесовские, сзади хвосты болтаются. Дикие обезьяны, да и только! А бесстыжие — сил нет, особливо сучка с большими титьками! Я за мушкет, а их уж и след простыл! Да хрен с ними, капитан, с этими ссученными жабами! Пущай их там нечисть сожрет, в сатанинской яме!

Как и Гораций, Хок хорошо запомнил, что перед превращением Марвелл сделал открытие. Со слов сержанта Спингарн живо представил себе миг его торжества. Он все твердил об Играх таинственной силы с эволюционными процессами. Хок считал их чем-то вроде военных учений — именно такого сравнения и следовало от него ожидать. Тем не менее одна фраза в его цветистых описаниях насторожила Спингарна.

Марвелл назвал таймаутеров, Спингарна, Этель, сержанта, Лиз и себя самого подопытными кроликами — животными, на которых проводятся эксперименты. К сожалению, как подчеркнул Гораций, Марвелл не успел сформулировать свою гипотезу о целях таинственной силы. Его слова перешли в рев и нечленораздельные выкрики. Затем обезьяны — самец и самка — пустились бежать.

А может, не такая уж нелепость со стороны Стражей послать Марвелла на Талискер? Может быть, благодаря своему провидческому воображению толстяк и впрямь сумел разгадать намерения таинственной силы. Он всегда отличался великолепной интуицией, и вполне вероятно, что, не превратись он в питекантропа, довел бы начатое дело до конца.

День за днем вел Спингарн свои наблюдения, пока основательно не изучил механизм «адовых врат». С помощью Горация он просчитал все вероятности, чтобы выработать приемлемый план действий. Но, занимаясь этим, он понимал, что составлять перспективные планы на Талискере просто смешно. Единственно, в чем можно быть здесь уверенным, так это в том, что он — квинтэссенция непредсказуемого.

С каждым днем Спингарн все больше убеждался, что ждать бессмысленно — никто не подскажет ему наиболее удобный момент для нисхождения. Это должен решить он сам, Вероятностный человек. Теперь только от него зависит — когда выйти навстречу таинственной силе. Сперва он найдет Марвелла, а потом уж они вместе выйдут ей навстречу.

Если он не попробует снова подобраться к пребывающей в оковах массе интеллекта, то никогда себе этого не простит.

* * *

Марвелл радостно запрыгал, когда Лиз показала ему, как замаскировать яму. Она не ждала благодарности, поэтому на всякий случай вскарабкалась на дерево. Но, увидев, что Марвелл настроен благодушно, спустилась и удостоилась почесывания брюха.

В первую же ночь в ловушку попалась какая-то мелкая сумчатая зверюшка. Она долго и настойчиво карабкалась наверх по осклизлым стенкам. Марвелл и Лиз прислушивались, дожидаясь, когда в яме наконец прекратится копошение. Истекая слюной, они опасливо заглянули в просвет сквозь остатки обрушившегося дерна и поддерживавших его тонких веточек. Снизу на них смотрели большие испуганные глаза.

Марвелл от возбуждения впился зубами в плечо Лиз. Она со всей силы вмазала ему по морде. Марвелл слегка пошатнулся, но вдруг рассмеялся, довольный.

Они занесли каменные топоры. Марвелл ударил первым — наобум. Лиз более точно рассчитала удар. Все ещё не веря своей удаче, они вытянули тушку зверька па поверхность.

— А ты уверен насчет процессов слияния клеток? — в третий раз спросил Спингарн.

— Совершенно уверен, сэр, — ответил ему Гораций. — Все имплантированные моделирующие процессы начисто стерты из вашего мозга.

Спингарн поднес руку к затылку — это единственное, что его тревожило. У него есть реальный шанс вступить в диалог с таинственной силой. У тигра такого шанса не было.

Он подумал о других формах жизни в Вероятностном Пространстве. Некоторые из особей имеют совсем короткий жизненный цикл. До чего нелепо было бы вновь оказаться в эволюционном эксперименте таинственной силы каким-нибудь трилобитом или головоногим моллюском!

Гораций успокоил его: по всем статистическим прогнозам, он должен остаться человеком. Согласно заверениям робота, таинственная сила сама ничего не создавала. Она лишь использовала для своих экспериментов моделирование памяти в расширенном виде. Следовательно, только тех, кто ранее подвергался моделированию памяти, могла она завлечь и спустить с эволюционной лестницы в Вероятностное Пространство.

Что ж, подумал Спингарн, в этом есть своя примитивная логика.

— Сэр, — внушал ему Гораций, — таинственная сила использовала слияние клеток примерно так же, как это делается в наших Сценах. Поэтому в определенном смысле Вероятностное Пространство — тоже Сцена.

Спингарн вздохнул с облегчением. Если верить роботу, в его мозге уже не осталось элемента усложненных структур слияния клеток, то есть отсутствует необходимый таинственной силе строительный материал. Точно так же, как и в мозге Хока.

Робот объяснил, что Хок не поддался магнетизму Вероятностного Пространства именно благодаря устойчивости его умственной перестройки.

— Сержант, сэр, он просто сержант и больше никто! В процессе слияния клеток полностью разрушилась имевшаяся память. Теперь он на самом деле сержант Хок, а не трансформированная личность. Таинственная сила не может использовать методы перестройки памяти и личности, применяемые нами в Сценах, так как здесь, на Талискере, все Сцены разрушены. Поэтому вам не о чем беспокоиться, сэр. Путем экстраполяции Кривой Вероятностей я пришел к выводу, что коэффициент устойчивости вашей психики очень высокий. Все возможности слияния клеток были исчерпаны во время вашего прежнего перерождения, когда вы были хищником.

Спингарн старался проникнуться рационализмом Горация, Однако и человеческий разум иррационален не на все сто процентов. По временам его все ещё охватывал ужас и проявлялось болезненное возбуждение наряду с тупым недоумением при мысли о мрачном провале в оазисе Хока.

Однажды ранним утром Спингарн разбудил Этель и сказал, что ему пора. Она приняла это известие все с тем же обескураживающим спокойствием. В чем-то по сравнению с ним её кругозор расширился, а в чем-то стал значительно уже.

Он посмотрел на спящих близнецов и неожиданно для себя подивился чуду продолжения рода. Ведь это его, Спингарна, действительно уникальные творения!

Хок храпел. Проснувшись, он узнает от Горация, что его капитан спустился в Царство Сатаны. Спингарн бесшумно прошел мимо комнаты сержанта.

Когда он добрался до оазиса, уже рассвело. Поток энергетических вихрей медленно набирал силу, приближаясь к завершению очередного цикла.

Спингарн содрогнулся, когда перед ним в обломках генетического кода разверзся черный провал, в глубине которого мелькали золотистые сполохи. Да, Хок был прав — настоящее сатанинское обиталище.

Хотя душа Спингарна была охвачена ужасом, он не позволял себе зажмурить глаза и внешне сохранял самообладание.

Врата ада сомкнулись над ним.

 

Глава 15

Спингарн обнаружил их как раз вовремя. Еще секунда — и они разодрали бы его на куски своими клацающими челюстями. Вокруг него стягивалось кольцо короткомордых, покрытых чешуей чудовищ. Он увидел, оценил ситуацию и отпрыгнул почти одновременно. Его спасли мгновенная реакция и великолепная физическая подготовка. Иной защиты от когтей и зубов кровожадных чудовищ у него не было. Рептилии, нечто вроде первобытных крокодилов! Хотя координация движений противоречит примитивной природе. Спингарн, глянув вниз со скалы, различил в хищных, обведенных кроваво-красной каймой глазах человеческую растерянность. Эти существа когда-то были людьми! На миг к нему вернулась память об иной форме своего существования. Он тоже когда-то не раз поджидал у скалы добычу, появлявшуюся из отверстых врат ада!

Спингарн посмотрел на себя и криво усмехнулся. Да, теперь он Спингарн, верит в разум и в прогнозы Горация. Вот только бы робот не ошибся насчет местонахождения обезьян, которые недавно были Марвеллом и его ассистенткой!

Спингарн без труда вскарабкался на вершину. Оглядевшись вокруг, он поразился причудливому смешению природы в тех местах, где провел полтора года. С болот донесся отдаленный крик; видно, ещё один таймаутер нашел безвременный конец в теплом иле. У питекантропов хватит сообразительности не подступаться к опасным трясинам.

Спингарн сверился с намеченным маршрутом. Расстояния казались ему другими. Вероятностное Пространство и ощущалось теперь иначе. Если раньше его интересовали только запахи того, что можно было употребить в пищу, то сейчас ноздри тонко воспринимали витающие в воздухе ароматы благоухающих растений… Может, он совершил ошибку, решив один проникнуть в Вероятностное Пространство, где надеялся встретиться с таинственной силой?

Нет, прочь сомнения!

В конце концов, если он обнаружит пропавшего режиссера Игр и ему понадобится помощь, чтобы вернуть Марвелла в нормальное пространственно-временное измерение, он всегда успеет вызвать Горация.

* * *

Близнецы нашли себе забаву.

Пока Гораций ходил по воду с ведрами и наполнял бачок, они открыли на кухне кран и принялись из кружек поливать водой каменный пол. Они уже научились выбирать для своих шалостей подходящие моменты. Этель застала их за этим занятием, когда на полу не осталось сухого места. Она бранилась до тех пор, пока младший не захныкал, а старший, глядя ей прямо в глаза, недрогнувшей рукой вылил на пол остатки воды из кружки.

Этель растерялась — так он был похож на Спингарна. Продолжая журить детей, она вдруг почувствовала леденящий страх.

— Мог бы и пойти с ним! — упрекнула она Горация.

— С мистером Спингарном? Ни в коем случае, мадам! Ваш муж довольно точно знает, где найти мистера Марвелла и мисс Хэсселл, и вполне сможет вывести их из Вероятностного Пространства. Моя программа не позволяет мне вмешаться и оказать помощь.

— Но таинственная сила на все способна!

— Мистер Спингарн тоже.

Этот довод не слишком убедил Этель.

— А где сержант Хок? Я с утра его не видела. Гораций всем своим видом выразил озадаченность, если подобный термин применим к роботам последнего поколения.

— Мне ничего не известно, мадам.

Близнецы уловили тревогу в их голосах. Старший подполз и ткнул робота в коленку, а потом недоуменно посмотрел на свой палец. Он никак не ожидал, что нащупает под красным бархатом холодную твердую сталь.

— Пожалуй, тебе лучше поискать сержанта, — посоветовала роботу Этель. — Надеюсь, ему не взбрело в голову последовать за Спингарном?

— Я тоже надеюсь, мадам.

* * *

Около западни скопилась внушительная куча костей. Самец рассеянно обгладывал почти голую лопатку. Глаза Лиз сузились. Она тихонько зарычала.

Марвелл прервал свое бессмысленное занятие, отложил кость и взялся за каменный топор. Лиз состроила ему гримасу. Он протянул ей руку, и она легонько укусила его за палец.

Оба затаили дыхание.

* * *

Сержант Хок выполнял свой долг. Он подслушал разговор капитана с механической мартышкой: Спингарн спрашивал у Горация дорогу в Вероятностное Пространство. И хотя не все слова в речи Горация были ясны Хоку, он все-таки ухватил суть его инструкций. И теперь, как преданный пес, шел по следу хозяина.

— Господи, твоя воля! — бормотал он, минуя развалины нефритового города. — Ну что за дивное место, хоть и строили его нехристи! Китай, да и только!.. Но Хока в Китай не заманишь, он свой путь знает — напрямки к аду! Будьте вы прокляты, поганые жабы, что хотите опять заманить моего капитана в свою нечистую яму! Вам это так не пройдет! Пускай толстопузый дезертир со своей девкой достаются Сатане! Капитана я вам не отдам! — Он поцокал языком и решил сделать небольшой привал. — Рано радуешься, нечисть, у старого солдата хватит ума тебя одолеть! Взорву, зарою, в порошок сотру все жабье племя! Капитан ещё расскажет своим пацанятам, каков молодец сержант Хок!

* * *

Спингарн сразу почувствовал рядом чье-то присутствие. Он смутно узнавал эту узкую тропу. Правда, здесь прошли дожди, многие знакомые запахи смыло. Да и вообще теперь он уже не может ориентироваться по запахам, приходится полагаться только па слух и зрение. В мозгу своевременно раздался предупреждающий сигнал. Кто-то явно его выслеживает.

— Марвелл! — громко окликнул Спингарн.

Гораций снабдил его небольшим флаконом. Дай только обнаружить пропавших сотрудников, он живо вправит им мозги! Сперва ненадолго усыпит их, как усыпил его самого Гораций. Одно движение — и первобытные люди рухнут, как подкошенные.

Спингарн огляделся: лес вокруг был довольно редкий. Какие-то странные насекомые кружились в плотном воздухе. Один раз ему встретился огромный хищник и по привычке плотоядно оскалился. Но, к счастью, он оказался сыт и проследовал своей дорогой. Спингарн резко вскинул голову. В ветвях мелькнул клок черных волос.

— Марвелл! — опять позвал он.

Да, Гораций правильно рассчитал место обитания такого вида человекообразных: вдали от коварных болот и вблизи скал, на которые они могут взбираться, спасаясь от крупных пресмыкающихся. Питаются, очевидно, плодами, личинками, изредка — мелкими животными, а если особенно повезет — то и припрятанной крупным зверем добычей. Их умственные способности крайне ограниченны: ни выдержки, ни умения оценивать обстановку. Орудия их в лучшем случае сделаны из обломков камней.

Спингарн улыбнулся, представив себе Марвелла с камнем в руке — вместо сигары!

— Марвелл! Это я, Спингарн! — Он вытянул руки ладонями вверх, показывая, что безоружен.

Может быть, искра прежней памяти забрезжит в подсознании Марвелла-обезьяны, точь-в-точь как что-то проснулось в Спингарне-тигре, когда лицо Марвелла показалось из-за скалы.

От едва слышного торопливого шороха у него зашевелились волосы на голове. Неужели он боится двух обезьян? Он, Спингарн, человек со стальными нервами! Да его сильные руки сумеют в мгновение ока их обезвредить, к тому же у него есть флакончик с дурманящими семенами.

Он двинулся дальше, даже не пытаясь ступать бесшумно.

* * *

— Так что там болтала эта механическая мартышка? — ворчал себе под нос Хок, приближаясь к таинственной громаде барьера. — Лезь, только когда он снизу не шевелится?

Хок подтянул лямки заплечного мешка, поправил болтающийся поверх него мушкет. Внимательно обследовал черную сверкающую стену, если её можно было назвать стеной.

— Aral — воскликнул он, отыскав, за что уцепиться. — Не соврал, стало быть, Гораций! Не дрейфь, сапер, скоро будешь у врат ада!

* * *

Спингарн все понял, уже проваливаясь в яму. Л мог бы и раньше догадаться: тропа в этом месте даже для неопытного глаза выглядела довольно странно! А он наступил на нее, хотя и видел зыбкость почвы! Почему? Потому что они нагнали на него страху, и, кроме того, он увидел черные волосы, мелькнувшие среди ветвей. Не учел, дубина, что Марвелл и его спутница — не просто человекообразные обезьяны, а перерожденные люди, не оценил их упрямства и поистине дьявольской хитрости!

Да, все это следовало предвидеть! А у тебя мозгов не хватило, вот и расплачивайся теперь!

После того как укрепленный ветками дерн провалился под ногами, Спингарн, ещё не долетев до дна черной ямы, успел осыпать себя последними проклятиями. Надо же, как просто! Вырыть на звериной тропе яму, прикрыть её сухими ветками и дерном, сверху чуть присыпать землей и время от времени поливать, чтобы земля не затвердела! Но ни один дикий зверь не попадется в такую нехитрую ловушку! Ни за что не попадется, если его не отвлечь чем-то еще, если не принять дополнительных мер для притупления врожденной бдительности!

А вот его, Спингарна, именно так и облапошили!

К тому же, падая, он выронил флакон с семенами, который просто потонул в жидкой грязи, как самый обычный мусор, не оказав никакого воздействия.

Спингарн был ошарашен, оглушен; его тело пронизывала боль, лицо было залеплено мокрой глиной. К счастью, шок длился недолго. Спингарн осторожно ощупал голову, проверил, нет ли переломов. Нет, все цело. Много ссадин и ушибов, но серьезных повреждений он не обнаружил.

И тут в ушах его зазвенел торжествующий вопль. За ним последовал второй.

Спингарн выпрямился и потянулся к краю ямы. Глубокая могила! Пальцы скользили по влажной глинистой почве. Когда глаза немного привыкли к темноте, он разглядел глубокие отметины на отвесных стенках.

Спингарна охватил ужас.

Он не первый угодил в эту западню. Другие звери тоже отчаянно пытались из неё выбраться. А Марвелл и его ассистентка тем временем праздновали победу. Вот и теперь…

— Марвелл! — во всю глотку заорал Спингарн. — Ну ты, идиот!

* * *

Хок все устроил по правилам саперного искусства. Тщательно проверил короткий, изготовленный своими руками фитиль. Вощеная ткань была на удивление прочной.

— Так-то, — бормотал он. — Однажды Хок уже подорвал нечисть! А теперь он позаботится, чтобы врата ада затворились навсегда.

Чума на вас, сатанинские жабы!

У него оставалось полбочонка пороху.

Спингарн внимательно обследовал яму. Ин одного обломка, ни одного камня, которым можно было бы вырыть ступеньки и опоры во влажной глине. Он попытался соорудить лестницу из сухих веток, прикрывавших яму, но вскоре понял безнадежность своей затеи. Они не выдержат его веса. Ему даже не удалось воткнуть ветки в глину — они были слишком сухие и ломались.

Нелепость, конечно, но он чувствовал, что боится Марвелла.

Марвелла! Кто бы мог подумать!

* * *

Сержант Хок задумчиво докуривал трубку. Все готово, осталось только запалить бочонок с порохом. Он ничуть не удивился, увидев па земле длинную тень робота.

— А-а, Гораций! Ну что, па фейерверк пришел поглядеть?

— Сержант, что происходит? — поинтересовался робот.

Хок кивнул на бочонок.

— А ты как думал? Старый Хок не дремлет! Сейчас он задаст жару змеиной нечисти!

Робот отозвался не сразу, видимо, занятый какими-то вычислениями.

— Сержант, уж не собираетесь ли вы…

Размах, с каким сержант развернул дело, на несколько мгновений поставил в тупик даже Горация.

Хок хрипло загоготал. Он всегда знал, что Гораций дурак.

* * *

Лиз перегнулась через край ямы. Загнанная обезьяна уже час не подает признаков жизни. Может, она свернула себе шею или захлебнулась в дождевой воде?

Самец оттолкнул её, заглянул вниз и покрепче сжал каменный топор. Он ничуть не боялся пойманных ими зверей, потому что они были беспомощны. Но этот…

Странный какой-то у него запах. Неприятный и опасный.

Марвелл шмыгнул носом.

Обезьяна услышала и подняла голову.

Лиз отпрыгнула, стуча зубами и бешено вертя хвостом. Затем она прижалась к Марвеллу, который протянул ей палец для успокоения, но все равно жалобно запищала. Это существо внушало ей ужас.

Обезьяна гораздо больше, чем они почуяли вначале, и очень неприятно пахнет; к тому же она жива и невредима.

— Марвелл! — позвал Спингарн, узнавая черты режиссера Игр под антропоидными наслоениями. — Марвелл, это я, Спингарн!

Марвелл в страхе отшатнулся. Он ненавидел вонючую белую обезьяну, его пугали и этот рев, затрагивающий какие-то струны в памяти, и собственное смятение. Но все-таки мясо…

В отчаянии он набросился с кулаками на Лиз, вовсе не желая причинить ей боль. Она завизжала и тут же бросила в яму ком глины, угодивший в лицо Спингарну, как раз когда тот хотел вступить с Марвеллом в переговоры.

При виде замешательства врага Марвелл отбросил страх и дал волю ликованию. Эхо подхватывало и разносило по окрестным скалам его вопли. Лиз, вторя ему, подцепила его один ком глины и запустила в яму.

Спингарн с трудом продрал глаза и утерся рукавом. Господи, какая нелепость! Пойти в пищу своему бывшему коллеге!

Марвелл нагнулся, чтобы прикончить Спингарна каменным орудием. С тех пор как они предприняли рискованную вылазку па болота, это была его первая ошибка.

Спингарн, мгновенно увидев свое преимущество, вытянул смуглую руку. Марвелл всегда отличался неуравновешенностью и чрезмерной самоуверенностью. Кроме того, он находился под впечатлением успехов своей подруги в метании глиняных снарядов. Почувствовав стальную хватку на своем запястье, он заголосил от страха.

Спингарн потянул к себе, и волосатая туша опрокинулась сначала на него, потом в глинистую жижу. Лиз, обнаружив, что самец её исчез, стремительно вскарабкалась на дерево. Из ямы доносились мольбы о помощи. Лиз спустилась и дрожащими руками взяла топор. Спингарн чувствовал, как одеревеневшие от страха пальцы царапают ему лицо. Желтые зубы нацелились на его горло. Времени взывать к глубоко запрятанным человеческим чувствам Марвелла не было, и он провел тяжелый, хорошо рассчитанный удар в солнечное сплетение.

Марвелл пронзительно закричал, в ярости и страхе; обе руки бессильно повисли, в животе разлилась боль, а зубы, которыми он намеревался перегрызть добыче глотку, лишь лязгнули в пустоте.

Обезьяна снова ударила, и Марвелл осел на землю.

— Агго-о! — вскрикнула Лиз, свешиваясь над ямой…

Спингарн без промедления нащупал топор и метнул в голову самки. Она отшатнулась, но скользящий удар все же лишил её чувств. Более легкий, лучше сработанный топор выскользнул у неё из рук и угодил прямо в брюхо самцу.

Спингарн облегченно перевел дух. Все-таки закалка его не подвела. Еще бы, ведь ему, Вероятностному человеку, приходилось преодолевать подобные трудности в самых разных эпохах.

Он взял топор Лиз и принялся вырывать в яме лестницу. Бесчувственное тело Марвелла станет ему первой ступенькой. Хоть какая-то польза от этой скотины!

* * *

Гораций пришел к выводу, что ему необходимо вмешаться, только когда Хок уже поджег фитиль. Намерения сержанта вполне вписываются в Кривую Вероятностей, однако ситуация осложняется тем, что дикарь не ведает о последствиях своей затеи.

Спингарн уже в Вероятностном Пространстве, поэтому он не может знать о планах Хока. А Хоку неизвестно, что Спингарн снова спустился в Царство Сатаны.

— Но, сержант, — в нерешительности промолвил Гораций, — там же капитан Спингарн.

Хок с высокой точностью рассчитал время.

Коварная черно-золотая яма уже обозначилась на своем обычном месте, рядом с фортификационными сооружениями Хока. Силовые вихри сплетались, и живая пустотавозникала из небытия.

— Что?! — взревел Хок, и трубка выпала у него изо рта.

— Капитан сегодня утром вступил во врата ада, сержант.

От фитиля летели снопы искр; пламя уже приблизилось к запалу.

— Ложись! — скомандовал Хок. — Сейчас жахнет! Гораций повиновался. Хок укрылся за каменной стеной.

У входа в Вероятностное Пространство бочонок с порохом, попав в орбиту фантастического сверкающего излучения, мгновенно взорвался.

Хока накрыло горячей волной.

Теперь оставалось ждать худшего. В воздухе кружились песчинки. Черно-золотые вертящиеся частицы сверхъестественного излучения затмили солнце, и небо окрасилось в мрачный багровый цвет.

Вихревые потоки стремительно взлетели высоко в небо, и Хоку предстал хоровод то ли зверей, то ли невиданных чудищ во всей их непрерывной эволюционной цепи. Перед его потрясенным взором легионы нечисти превращались в надвигающуюся на него вереницу знакомых существ. В одно мгновение даже сержант саперов с самым примитивным мышлением смог постичь грандиозный замысел таинственной силы.

Ему дано было заглянуть в огромную лабораторию природы и увидеть, как основные хромосомы человеческого тела составляют совсем иные комбинации, как изменчивые жизненные формы выстраиваются в ином гармоничном порядке и создаются новые наборы генов.

— Господи, твоя воля! — выкрикнул он. — Хок подорвал себя своей же петардой! Мой бедный старый черт капитан, где же вы?!

* * *

Спингарн почувствовал накатывающие на него и обезьян мощные энергетические волны — так яростно таинственная сила отреагировала на взрыв.

Ловушка исчезла, а вместе с нею и тропа, и вся окружающая природа, и вообще какой бы то ни было порядок в пространстве и времени. Все объяла зловещая непроглядная тьма.

Спингарн понял, что произошло.

Он уже однажды был в этом пространстве, находящемся вне всяких привычных измерений, по ту сторону всего, что можно охватить разумом.

Даже мысли неумолимо ускользали от него.

Молекулы, а также сверхъестественные субмолекулярные образования исполняли немыслимые пируэты у него перед глазами и над головой. В какое-то мгновение ему почудилось, будто он услышал над собой голос обезьяны-самки: «Это, должно быть, Спингарн!» Потом гулкая пустота, сопряженная с полной перекройкой пространства и времени, парализовала все органы чувств.

 

Глава 16

Спингарна охватил невыразимый ужас.

Кромешная тьма заслонила все образы и звуки в пустом пространстве. Через некоторое время Спингарн осознал, что перед ним маячат тупая перекошенная морда Марвелла-обезьяны и удивленные, с оранжевыми искорками глаза женщины — вернее, существа, превращающегося в женщину, сбрасывающего хвост, шерсть и нелепые круглые уши. Обезьяна и женщина стали для него как бы отражением творящегося кошмара и присутствия чего-то чужеродного и грандиозного, что он ощущал себя не более чем червяком страха, вгрызающегося в его душу.

Марвелл-обезьяна заверещал; животный, но вместе с тем и человеческий испуг светился в его выпученных, вращающихся, обведенных красной каймой глазах. Молодая женщина заткнула уши, напомнив Спингарну этим жестом испуганного ребенка. В её глазах читались движения души.

Это было нечто более страшное, чем нервно-психическое напряжение, сопровождающее процесс слияния клеток, ведь в каждом уголке тела и мозга с яростным нетерпением в один звенящий миг сгорала таинственная сила. Такого женщине наверняка никогда ещё не приходилось испытывать.

О том, что творилось в душе Марвелла-обезьяны, можно было только догадываться.

Но так или иначе, Спингарн наконец дождался этой встречи. Какая-то часть его и раньше уже сталкивалась с безудержным потоком энергии, какой представляла из себя таинственная сила. Но теперь, когда она окончательно вышла из своего загадочного черно-золотого укрытия, он знал, как с ней общаться.

* * *

— Спингарн! — попытался он закричать, но крик был беззвучный, а сам он — лишь смутная тень того, кем себя считал. — Это я!

И все же таинственная сила узнала его. Конечно, она его узнала!

Разве не он её нашел? Разве не он вызволил из жестокого миллионнолетнего небытия в глубоких безднах под Талискером? Таких глубоких, что никто из людей, побывавших на Талискере, не разглядел её под толщей материи. Прошло много веков, прежде чем Спингарн создал первую из Сцен и установил в недрах планеты мощнейшие двигатели для удерживания барьеров.

И разве не он первым наладил странный контакт с таинственной силой? Тот юный, дерзкий Спингарн, что возобновил Сцены Талискера, действительно вступил в весьма необычные отношения со слепым всемогущим гигантом, разбуженным от долгого сна. То была дуэль разумов; два существа из разных Вселенных — оба хитрые, проницательные, властные, решительные и совершенно безответственные — вместе замыслили создать безумные Сцены на Талискере.

Их умственное содружество обернулось катастрофой. В конце концов Спингарн — Вероятностный человек — получил приказ исправить зло, причиненное тысячам потерявших человеческий облик таймаутеров.

За это зло неминуемо должна была наступить расплата!

Женщина силилась выразить свои мысли словами.

В ограниченном, но бесконечном пространстве, отведенном таинственной силой для этой встречи, храбрая спутница Марвелла-обезьяны пыталась оправиться от парализующего разум шока, вызванного присутствием страшной таинственной силы.

Воистину можно гордиться такой стойкостью человеческой породы! Спингарн услышал, а может быть, домыслил произнесенные ею слова:

— Таинственная сила?

В пространстве вращались бешеные вихри энергии. Начался семантический кошмар. Женщина дико закричала, испугавшись того непонятного, невыразимого, что исходило от таинственной силы. Вместе с тем своим криком она как бы умоляла её осознать и проявить себя. Черная бездна была подбита пламенем, неистовыми ураганами сомнения, гордости, ужаса, безумной растерянности и отчужденности — словом, всего, чем был отмечен чудовищный обитатель недр Талискера.

— Господи, твоя воля! — прошептал Спингарн.

Таинственная сила тут же ухватилась за эти слова и выдала в напряженной черно-золотой пустоте десять тысяч новых образов, как полагал Спингарн, связанных с божеством. Калейдоскоп давно забытых воспоминаний о святости представил торжественное шествие богов через пространство таинственной силы. Боги взывали, кланялись, усмехались, благословляли, проклинали, предавали анафеме своих последователей, перемалывали их души. Спингарн попытался отвлечь внимание потусторонней силы от своего неосторожного восклицания.

— Я — Вероятностный человек.

Таинственная сила позволила облачным божествам рассеяться, и пустота опять наполнилась незримыми, но живыми признаками её присутствия.

Где-то здесь, в непроглядной тьме, потерялся длиннорукий лупоглазый Марвелл. И женщина тоже здесь. Спингарн понял, что какое-то невероятно удачное перераспределение хромосом позволило ей сбросить с себя цепь эволюционных превращений. Марвелл все ещё окован ими, а Лиз обрела человеческий облик!

Она готовилась к расспросам. Ум её был почти полностью дезориентирован, но в ней пульсировала живая человеческая сила, жаждущая знаний о том пространстве, в котором она находилась.

Лиз задала мучивший его самого вопрос:

— Спингарн, что она делает?

Хаос!

И опять полился сверкающий семантический бред, как только таинственная сила предприняла новую попытку пробиться к двум разумным существам.

Спингарн различал каждый этап их совместных творений на Талискере; таинственная сила вмиг проанализировала все, что случилось с ним за последние несколько лет. Он увидел себя, напыжившегося от самодовольства, когда первый десант таймаутеров столкнулся с дьявольским изобретением в виде Часового Зодиака. Он наблюдал, как дерзкий, самонадеянный Спингарн вводит данные в машины слияния клеток, с тем чтобы вызвать страшные генные мутации. Увидел, как сам стал жертвой подобных мутаций — рогатой нечистью с хвостом, стегающим словно плетью щитовидных гигантов, которые тянут к нему свои огромные, обагренные кровью лапы!

Спингарн сформулировал следующий вопрос:

— Для чего создано Вероятностное Пространство? С какой целью проводятся эволюционные эксперименты? Гордость! Таинственная сила сознавала свои достижения.

Презрение.

Спингарн знал, что таинственная сила пережила всю историю жизни на Земле. Она была старше самой древней формы земного существования. И насмехалась над ним, выдвигая эволюцию собственной породы.

— Я был тебе нужен! — бесстрашно воскликнул Спингарн. — Я спас тебя от небытия! Мы были нужны друг другу!

Опять хаос.

Неведомая энергия клокотала вокруг Спингарна, он чувствовал жгучее прикосновение таинственной силы, змеей вгрызавшейся в его мозг. Женщина опять закричала.

— Зачем? — корчась, прохрипел Спингарн.

Последовала пауза; таинственное существо не отвечало, и во время этой минутной передышки Спингарн и Лиз Хэсселл переглянулись. Лиз положила руку на плечо Марвелла; успокаивающий жест немного ободрил его. Спингарн увидел в глазах обезьяны проблеск сознания. Марвелл в зверином обличье понимал грозящую им опасность!

— Она боится! — сказала Лиз. — Я знаю, она боится!

— Конечно, боится! — огрызнулся Спингарн. — Она ничего не знает ни о нас, ни о себе, ни о Талискере, ни о других частях Галактики. Ей во всей Вселенной не к чему себя приложить, кроме вот таких экспериментов! — он кивком указал на Марвелла.

Марвелл тихо, нечленораздельно замычал, и карие глаза его ещё больше расширились.

— Он, кажется, знает, как ей помочь, — решила Лиз.

Спингарн не ответил, потому что таинственная сила опять властно заявила о своем присутствии в пространстве, и разговаривать стало невозможно. Она показала им, как ставила свои жуткие эксперименты, провела, можно сказать, целый семинар по проблемам слияния клеток и рециклинга психики, на что в природных условиях потребовалось три миллиона лет. Спингарн и Лиз ошарашенно следили, как мужчины и женщины, шатаясь, будто пьяные, необъяснимым образом меняли свой физический облик, служивший отражением их внутреннего мира. Невысокие, тихие женщины становились огромными извивающимися рептилиями и, точно коровы, щипали травку на дне болот. Раздраженные, угрюмые мужчины спускались по эволюционной лестнице в образе сверкающих панцирных насекомых, в то время как толстые и внешне добродушные, но с множеством тайных пороков мужчины превращались в первобытных хищников. Спингарн и Лиз опять переглянулись, черпая друг у друга уверенность, а Марвелл-обезьяна, напротив, отвел глаза.

Таинственная сила ждала одобрения.

— Зачем? — выдохнул Спингарн.

Опять гордость. Это значительное достижение. Проба сил. Все же она что-то построила. И теперь лучилась сознанием своего успеха.

И ждала.

Спингарн почувствовал свою полную беспомощность. Ему нечего ответить, нечем ей помочь. Его простой план состоял в том, чтобы показать таинственной силе, как один небольшой логический отрезок может навести порядок в хаотичных Сценах Талискера; она же в ответ продемонстрировала свое понимание всей сферы земной деятельности.

— Марвелл! — услышал Спингарн голос Лиз. — Марвелл, ты ведь что-то знаешь?

— Агго-о! — взревел Марвелл.

Таинственная сила выказывала нетерпение. Одного намека на её отчаяние и растерянность было достаточно, чтобы мысли о противоборстве и собственной беспомощности начисто улетучились из головы Спингарна.

— Марвелл знает! — крикнул он таинственной силе.

Марвелл?

Спингарн увидел перед собой фантастическую проекцию Марвелла; целые сверкающие вереницы Марвеллов, вертящиеся в сверхъестественной пустоте вокруг выбранных наобум троих существ.

Марвелл, лысый, в сдвинутом на затылок котелке, бросающий небрежные реплики своим ассистентам; Марвелл в золотисто-зеленых одеждах жреца культа Митры; Марвелл, пересекающий астероидный пояс, парящий на изящных крыльях Жрецов Солнца. Дерзкий, самодовольный, властный, незадачливый. Шумный, неистовый, разнузданный Марвелл.

— Да! — прозвенел в ответ голос Лиз.

Как?

Таинственная сила заинтересовалась. Она пробилась к двум человеческим разумам и готова принять предложенную помощь.

— Но он же обезьяна, черт его побери! — в отчаянии завопил Спингарн. — Чем может помочь безмозглая обезьяна?!

Марвелл-обезьяна сокрушенно закивал. Потом прикрыл глаза рукой и захныкал.

— Может! — убежденно воскликнула Лиз. — Он может говорить! У нас была речь! Не Бог весть что, конечно, но мы переговаривались друг с другом! У нас был небольшой запас слов. Они у меня до сих пор здесь! — Она показала на голову. — Я переведу!

Таинственная сила ждала. Спингарн кожей чувствовал её возрастающее нетерпение. Он сам недавно пережил точно такую же сумятицу мыслей, и эта тревога была ему понятна.

— Попробуйте, — сказал он Лиз.

А у той вдруг перестал ворочаться язык. Здесь, в бездне, в хитросплетениях пространства и времени, она должна перевести на язык двадцать девятого века идеи Марвелла… И кому? Неведомому, непонятному существу, обитающему глубоко под заброшенными Сценами Талискера! Мало того — перевести их с языка человекообразной обезьяны!

У Лиз, разумеется, приличная лингвистическая подготовка, но все равно задача не из легких. Слова, которые они с Марвеллом употребляли во время охоты, совокупления, бегства от других зверей, воспоминания о них все ещё теснились в её памяти. Но беда в том, что их до смешного мало! Весь лексикон состоял из двадцати трех слов, некоторые использовались в сочетаниях, но ни одно не могло выразить передовые абстрактные идеи. И с таким запасом слов она должна выяснить у Марвелла, как он намерен сориентировать чудовищную таинственную силу!

Лиз взяла его за руку и пристально заглянула в вылупленные карие глаза. Спингарн смотрел на них. Вибрирующие потоки неведомой энергии насквозь пронизывали ограниченное и бесконечно пустое пространство.

— Агго-о афф? — спросила Лиз.

Марвелл-обезьяна слышал звуки белого самца и слова своей подруги. Лиз протянула ему палец. Марвелл заколебался. Лиз испуганно подумала, что он вполне может его откусить. Она едва сдержала отвращение, когда он нежно пососал ей палец.

Да, это его подруга, но какая же от неё вонища! Она что-то смущенно пробормотала.

— Афф! — ответил Марвелл.

К нему вернулось мужское достоинство. До сих пор при виде исчезнувшего, растворившегося окружающего мира он проявлял только страх и покорность судьбе. А тут вдруг выпрямился, расправил плечи.

— Уфф? — спросила дурно пахнущая подруга.

— Агг агг агг! — небрежно отозвался Марвелл-обезьяна.

— Ну что? — не утерпел Спингарн.

Лиз отмахнулась. Марвелл-обезьяна внимательно посмотрел на Спингарна. Ему не нравился этот вонючий белый самец. Он его боялся и убил бы, дай ему волю. Но тот сильнее, может расправиться голыми руками.

— Подождите, — сказала Лиз. — Сперва мне надо ввести его в правильное ассоциативное русло. Я начала с наших представлений о хорошей жизни — об изобилии пищи и… о другом. У нас было несколько слов, выражающих понятия прошлого и будущего. Потом я перейду к ним.

Странный разговор продолжался. Авторитет девушки мгновенно вырос в его глазах. Она была непричесана и вообще физически не слишком привлекательна, но в ней бурлила жизнь, и Спингарн не мог не оценить этого. А ещё он заметил, что самец все время искоса наблюдает за ним.

Смех, да и только! В беспредельной пустоте Марвелл-обезьяна ревнует к нему свою подругу!

Время шло, а девушка продолжала задавать вопрос за вопросом, издавая гортанные нечеловеческие звуки. Марвелл отвечал с явным сознанием своего превосходства. Неужели он чувствует, что снова стал центральной фигурой происходящих событий? Неужели в этой губастой обезьяне сохранилось что-то от громкоголосого шута Марвелла? Да, широкие жесты волосатой лапы, самодовольно выпяченное брюхо, все ужимки поразительно напоминают прежнего честолюбивого человека.

— Ну что, есть какие-нибудь сдвиги? — поинтересовался Спингарн.

Таинственная сила поняла, что решающий момент близок. Она выпустила в черное пространство поток воющих, лающих, ревущих требований. Спингарн еле устоял под их мощным натиском.

Марвелл-обезьяна в страхе попятился.

Лиз терпеливо его успокоила, вернула уверенность в себе.

Он снова приосанился. Последовала череда гортанных звуков. Наконец человекообразное существо прямо взглянуло на Спингарна.

— Агг аффо-о агг гуфф агг? — требовательно спросил Марвелл.

Лиз что-то ласково проворковала в ответ.

— Что он говорит? Лиз улыбнулась.

— Хочет, чтоб вы убрались с дороги. Я думаю, мистер Марвелл ревнует.

— Скажите ему, что я согласен!

Лиз быстро залепетала Марвеллу на ухо, и тогда приземистое волосатое существо выпрямилось во весь рост и издало торжествующий клич:

— Агг уфф агг фагг уффо-о агг!

— Что-о?! — взревел Спингарн, который поначалу не слишком верил в лингвистические способности Лиз, а теперь с замиранием сердца ловил каждый гортанный звук, срывавшийся с отвислых губ. — Что он сказал?!

На лице Лиз появилось блаженное выражение.

— Я догадывалась! Догадывалась, что все это ошибка! Таинственная сила действительно мало о нас знает, все её звания основаны на такой зыбкой почве! Она неправильно выстроила эволюционную цепь: завела нас в тупики, начисто перепутала геологические периоды! Я понимала, что все это лишь на экспериментальном уровне… А теперь Марвелл говорит…

Что?!

Порыв ураганного ветра возвестил о том, что терпение таинственной силы истощилось. В её недоуменном возгласе слышалось эпохальное, длившееся сотни миллионов лет ожидание.

— Скажите мне! — душераздирающе крикнул Спингарн; мозг его будто раскололся на тысячу осколков от сокрушительного призыва таинственной силы.

Лиз, пошатнувшись, привалилась к нему.

— Марвелл говорит, что она должна… У неё сильно кружилась голова; она чувствовала себя избитой, истерзанной.

— Что, мисс Хэсселл?!

Лиз едва шевелила губами, но Спингарн уловил её слова.

— …она должна воспользоваться его методом.

— Каким?

— Необходима аппроксимация! Метод последовательного приближения!

Спингарн почувствовал прилив надежды.

Но это было ещё не все, требовались пояснения.

— Как?

Таинственная сила подхватила вопрос.

Как?

— Если она не знает фактов, пусть строит догадки! — выдохнула Лиз.

Спингарн ликовал. И все-таки Марвелл проник в суть проблемы! Этот потрясающий лунатик-бабуин разгадал секрет освобождения таинственной силы из пустынных Сцен Талискера!

— Аппроксимируй! — крикнул он в пустоту бездушного, холодного разума, обступившего его со всех сторон. Она захватила в плен каждое волокно его нервной системы, опоясала каждую клетку мозга.

— У тебя же получалось с нами! — голосил Спингарн во всю мощь своих легких. — Теперь поэкспериментируй над собой!

Да?

— Да! Попробуй выдвинуть гипотезу своей собственной эволюции — она же должна у тебя быть, к какой бы Вселенной ты ни принадлежала! Перестрой свои гены… или то, из чего ты сделана!

Это возможно!

В ответе таинственной силы тоже прозвучала надежда. Она заразилась воодушевлением Спингарна.

— Ты создала Вероятностное Пространство для нас — создай его для себя!

— Да?

— Да!..

— А если не получится?

— Тогда зови на помощь Вероятностного человека.

Пустота вокруг них сгущалась в живую, корчащуюся, насквозь чужеродную массу. Марвелл-обезьяна опять заверещал. Лиз Хэсселл обхватила его руками, прижала к себе. Черные пузыри на миг застыли в безвоздушном пространстве.

— Она уходит! — пронзительно закричала Лиз. — Спингарн, скажите, чтоб вернула Марвелла!

Спингарн понял, что Лиз имеет в виду. Таймаутерам Талискера надо вернуть прежний человеческий облик. И Марвеллу, этой славной обезьяне, тоже.

— Верни нас! Освободи подопытных кроликов!

Огромные дышащие шары слегка заколебались. Затем Спингарн и Лиз Хэсселл ощутили внезапный порыв решимости, исходящий от таинственной силы.

Хорошо!

Спингарн вздохнул с облегчением. Его миссия закончена. Таинственная сила проводила свои эксперименты на Талискере с целью выяснить, как другие разумные существа адаптируются в незнакомой ситуации. В борьбе с ними она пыталась самоутвердиться. Когда это ей не удалось, она распространила свой опыт на всю эволюционную историю человечества.

Марвелл же подал ей гениальную мысль путем последовательного приближения раскрыть тайну собственной эволюции. Может быть, таким образом она многое узнает о самой себе, и ей удастся найти дорогу в свою давно потерянную Вселенную!

Марвелл-обезьяна заскулил от страха и недовольства. Страх был вызван подавляющим величием сцены, коей они втроем стали свидетелями. Они видели отступление таинственной силы! Недовольство же объяснялось назойливым присутствием Спингарна. Марвелл-обезьяна чувствовал, как в его жилах бушует неукротимая ненависть. И страх, страх перед крушением окружающей тьмы. Однако ненависть была сильнее.

Они не смогли бы оценить или выразить свои впечатления от медленного, угрожающего, извивающегося раскручивания огромных силовых спиралей, из которых складывалось Вероятностное Пространство. Они лишь увидели, как Талискер накренился на своей орбите, как солнце вспыхнуло огненным диском и близнецы-луны бешено понеслись вокруг планеты. Материки сдвинулись к центру, вулканы вдали, на расстоянии почти ста километров, тревожно забурлили от перегруппировки источников энергии. Древние Сцены, веками выдерживавшие потрясения и сдвиги, развалились на светящиеся металлические обломки. А живые существа обрели изначальное генетическое строение и превратились в мужчин, женщин и детей.

В последние секунды таинственная сила бросила прощальный взгляд на Спингарна.

Ни объяснения, ни благодарности. Только долгое и пристальное созерцание. Спингарн содрогнулся, когда таинственная сила заглянула в самую глубину его души.

Затем с колоссальным усилием она высвободилась из пространства и времени Талискера, навсегда покинула одинокую, заброшенную планету и устремилась в пустоту на поиски своей судьбы.

— Все кончено! — воскликнул Спингарн, потрясенный победой.

Чернота ещё мгновение висела над ними, потом рассеялась.

Лиз зажмурилась от солнечного света. Искрящийся песок отражал резкий дневной свет. Они очутились неподалеку от оазиса.

— Господи, твоя воля! Жабья шлюха!

— Мистер Спингарн! — окликнул Гораций.

— Берегитесь! — завопила Лиз.

Тощий и злобный Марвелл, оскалив зубы, бросился на Спингарна.

Спингарн взглянул на него, резко отклонился и ловким движением повалил Марвелла на песок.

— Ах ты, собачий потрох! — взревел Хок. — Я пристрелю дезертира, капитан!

Спингарн покачал головой. Марвелл удивленно озирался, отплевываясь от набившихся в рот песчинок.

— Что?… — спросил он, вытирая губы.

— Ничего, — улыбнулся Спингарн. — Конец. Марвелл посмотрел на себя. Живота как не бывало. Память мгновенно вернулась к нему.

— Спингарн! Это ты?!

— Капитан? — снова спросил Хок, указывая взглядом на свой мушкет.

— Нет, сержант! — решительно остановил его Спингарн. — Я же сказал: все кончено.

— Сэр, а таинственная сила? — спросил Гораций. — Я больше не ощущаю необычных энергетических полей.

— Их просто нет, — ответил Спингарн. Марвелл во все глаза смотрел на Лиз. Она смущенно улыбалась.

— Я… — начал он. — Я… Мы…

— Они же нас предупреждали, — пожала плечами Лиз.

Марвелл усмехнулся, перевел взгляд на Спингарна.

— Надо же, какая воинственность!.. Зубами!.. Ты легко отделался, Спингарн! Черт возьми, кем же я был?

— Объясни ему! — обратился Спингарн к Горацию.

Сержант Хок поглядел на место, где прежде находились остатки генетического кода, а теперь простиралась песчаная пустыня.

— Капитан! — воскликнул он. — Хок правильно сделал, когда взорвал к чертовой матери врата ада и показал Сатане, что с добрыми христианами так не шутят, а?

Спингарн похлопал Хока по плечу.

— Ты правильно сделал, сержант. Дьявол ушел искать себе другую пропасть.

Лиз Хэсселл все ещё чувствовала себя неловко в присутствии Марвелла. Глупо, но ничего не поделаешь!

— Ее больше нет, — сказала она ему. — И все это ты!

Марвеллу было неудобно стоять на двух ногах. Его так и подмывало ссутулить плечи и коснуться руками земли. Но он подавил такое желание.

— Без тебя у меня ничего не вышло бы. Спингарн расхохотался. Скромный Марвелл — это что-то новое! Марвелл присоединился к его смеху. Но Хок нарушил их веселье.

— Не смейтесь над дьяволом! — предупредил он Спингарна. — Он ведь, как жабы, — появляется, когда меньше всего ждешь.

Спингарн взглянул на чистое сиреневое небо. Куда же оно ушло, это странное существо? Холодное эхо блестящего, растерянного разума до сих пор отдается у него в ушах. Неужели таинственная сила и вправду покинула Талискер?

 

Глава 17

Возвращение в Центр тысяч таймаутеров оказалось нелегким и утомительным. Спингарн предоставил все хлопоты Горацию. Поникшие, усталые, потрясенные люди едва отдавали себе отчет в том, что с ними произошло. Естественно, было много потерь. Тем не менее число таймаутеров увеличилось благодаря нормальному процессу воспроизводства. Среди беженцев из ада были сотни детей.

В Вероятностном Пространстве уровень рождаемости как будто даже повысился.

Лиз Хэсселл обнаружила, что беременна. Марвелл но переставал удивляться вновь обретенным силам. Скромность с него, конечно же, слетела, но вес, как ни странно, не прибавился. Он убедился, что спортивная форма благоприятно сказывается на здоровье. После ухода таинственной силы они с Лиз несколько недель бродили по Сценам Талискера, вернее, по тому, что от них осталось после падения барьеров. Вместе строили планы новой Сцены, которая будет воссоздана на основе предсказаний Спингарна — Вероятностного человека. Это было время приятных волнений для них обоих.

Марвелла почти не тронуло сообщение о том, что Дайсон изрядно напорол в Военных Играх Механического Века. По-видимому, этот щеголь настолько снизил степень выживаемости, что людские резервы оказались почти полностью исчерпаны. Судя по всему, в обширной системе Сцен не нашлось больше психопатов и самоубийц. Марвелл послал в Центр докладную с требованием о немедленном отстранении Дайсона, но в ответ пришло сухое сообщение, что его уже намечено послать в почти забытую Сцену, воссоздающую конец жизни на Земле. Ее населяли длинноголовые ползающие мужчины и женщины, к тому же в ней непрерывно шли дожди. Лиз ощутила жалость к стройному красавцу, но довольно мимолетную. В настоящее время её больше занимал процесс воспроизводства. В Этель она обрела словоохотливую родственную душу.

Спингарну пришлось привыкать к второстепенной роли мужчин в обществе. Этель теперь была спокойна за будущее своих детей, и у неё совсем не осталось времени на обсуждение сложных перипетий, выпавших на их долю. Она словно бы выбросила из головы то, что они вместе были первобытными животными и на своей шкуре испытали фантастические причуды таинственной силы. Здесь, сейчас, дом, дети — вот был её космос.

Когда из Центра пришла директива, Спингарн даже обрадовался. Талискер должен вернуться и своему музейному статусу.

Огромный космический эксперимент завершился. Таинственная сила выбралась из подземелья, где пребывала сотни миллионов лет, и отправилась строить гипотезы своей собственной эволюции.

А как же Спингарн?

Он с трудом вытерпел возбужденное квохтанье Марвелла, когда они летели обратно в Центр. Путешествие протекало относительно спокойно.

Пилотам уже не понадобилось совершать головокружительные трюки, чтобы избежать опасных неведомых сверхъестественных изменений. Талискер утратил свой приоритет. Сержант Хок обеспокоенно наблюдал, как его капитаном овладевает все большее уныние. Он изо всех сил старался развлечь его рассказами о легендарных схватках с чудовищами, появившимися в результате случайных процессов слияния клеток. Карьера сержанта достигла своего апогея, ибо, по его твердому убеждению, именно он помешал коварному союзу между французами и дьяволом. Хотя, повествуя об этом, старательно выпячивал роль Спингарна.

Но никакие военные истории не могли развеять у Спингарна ощущения безысходности и упадка настроения. То и дело возвращался он мыслями к странному разуму, выпущенному на свободу. Вспоминал испепеляющую жажду самоопределения бездомной таинственной силы. Она вышла из недр, терзаемая проблемами личностной идентификации, которые ни один человеческий разум не в силах был воспринять. А теперь покинула Талискер.

После неё остались одни руины.

* * *

Под взглядом немигающих черных змеиных глаз Спингарн закончил свой доклад, сделал выводы и сообщил о своих планах.

— Вы ждете поздравлений, Спингарн? — ледяным тоном произнес Директор.

Спингарн усматривал в нем черты того жуткого красногубого, хвостатого, змееголового существа, каким он стал несколько лет назад. По слухам, Директор питался человеческим мясом, которое поставляли ему верные роботы, жил в вонючей желтой грязи, среди паутины, контролирующей Сцены. В течение нескольких лет человек, смотревший на Спингарна с неистребимой ненавистью, страдал от последствий его экспериментов со случайными, неспецифическими трансформациями клеток.

Даже теперь этот человек напоминает змею. Тонкая шея, плоские черные глаза, свистящее дыхание — все напоминало о том страшном монстре. И Спингарн знал, что ему не будет прощения.

— Я ничего не жду, — сказал он. — Я сделал то, что вы просили. Выполнил инструкции, данные мне Стражами.

Марвелл тоже был там. И Лиз Хэсселл. И Денеб, старавшийся казаться безразличным, однако в глубине его глаз нет-нет да и мелькало сочувствие к Спингарну. Человек действия, Денеб ценил в этом широкоплечем приземистом фанатике бьющую через край жизненную силу.

— Они все выполнили поставленную задачу, сэр, — подчеркнул Денеб. — Компьютер ещё в самом начале просчитал для нас вероятность успеха. По статистике, по крайней мере один из членов экспедиции не должен был выдержать столкновения с таинственной силой. На выживание всех троих мы и не рассчитывали.

Марвелл все никак не мог угомониться.

— Да, все кончено! — с воодушевлением воскликнул он. — Боже, мы это сделали! Я подсказал таинственной силе верное решение, я, Марвелл! И она его приняла. На Талискере больше нет постороннего вмешательства — все факторы нестабильности начисто исчезли из Сцен!

Спингарн с трудом верил его словам. За время, пока таинственная сила обреталась на Талискере, появились, достигли расцвета и исчезли целые звездные системы. А теперь это гигантское и непроницаемое существо почти в одночасье как бы растворилось в космосе. И от него не осталось и следа.

Что же теперь будет со Спингарном и его деятельностью в Сценах Талискера?

Спингарну нелегко было смириться с тем, что он уже не наделен особыми полномочиями.

Он уже больше не Вероятностный человек!

Директор стал расспрашивать Марвелла и Лиз Хэсселл об их фантастической встрече с таинственной силой. Лиз была немногословна и последовательна, Марвелл говорил быстро и бессвязно, часто повторяясь, а Директор то и дело обдавал их леденящей ненавистью своих глаз.

Спингарн улыбнулся, когда Марвелл поведал о своей идее выстроить Сцену на основе разработок Вероятностного человека. Пускай развлекается, а сам он выйдет в отставку. Никаких тебе невероятных столкновений, никакого насилия! Спокойное, рутинное существование в качестве какого-нибудь младшего научного сотрудника в Управлении контроля за Сценами. Да и его близнецам нужна твердая отцовская рука.

— Мы уверены, что таинственная сила удалилась, — сказала Лиз. — Мы получили сообщения об энергетических потерях со всей галактики, что соответствует высвобождению некоего экстравселенского энергетического поля. Компьютер все проверил. По его данным, наши расчеты верны. К тому же в открытом космосе наблюдается беспрецедентное волновое излучение.

Спингарн отчетливо себе все представлял.

Таинственная сила стирала во всех уголках галактики следы своего присутствия. Ведь до сих пор она на свой манер вмешивалась в гравитационные системы миллиардов звезд. Во всех закоулках Вселенной, на её необъятных просторах зафиксированы страшные волновые потрясения — это таинственная сила готовится к прыжку в неведомое.

— Вы думаете, все кончено, Спингарн? — резко спросил Директор, видя, что тот отвлекся.

— Да, — устало ответил Спингарн. — Кончено.

— В самом деле, — добавил Денеб, — основные факторы нестабильности исчезли. А то, что осталось, мы вполне можем вычислить отсюда, из Центра.

— Мисс Хэсселл, а вы как полагаете? — обратился к ней Директор с тем же вопросом. — Вы однажды уже показали свою способность оценивать обстановку. По-вашему, тоже все кончено?

Спингарн затаил дыхание. В напряженном лице старика проглядывало нечто большее, чем обычное коварство.

Лиз улыбнулась, хотя чувствовала себя явно не в своей тарелке. Ей осточертели бесконечные разговоры о Талискере, таинственной силе, Спингарне, теории вероятностей и последствиях случайных процессов слияния клеток.

— Да, — отозвалась она. — Кончено.

— Марвелл? — продолжал допытываться Директор.

— Да! Мы создадим новые Сцены — повсюду! На Талискере будут вечно существовать Сцены Спингарна!

— Спингарн?

— Да, как будто, — проговорил Спингарн, внезапно охваченный сомнениями.

А вдруг он что-нибудь упустил?

— Проводите его к Стражам! — распорядился Директор.

— А Марвелла и мисс Хэсселл? — спросил Денеб. Директор пожал плечами. Они были ему безразличны.

— Пусть возвращаются к своей работе.

Лиз пробормотала, что увольняется, но Директор не проявил никакого интереса. Она покинула помещение с голубыми пульсирующими экранами, думая о том, что теперь будет со Спингарном,

* * *

— Хорошо бы заснять нас на пленку в обличье обезьян, — задумчиво сказал Марвелл. — А, Лиз?… Хотя все равно мы вряд ли когда-нибудь научимся изменять внешний облик человека — в полном смысле слова, я имею в виду.

Лиз сдержанно улыбнулась.

— Вот если бы в паре с таинственной силой!.. Со Спингарном она же работала! Представь себе: Марвелл создает новый план Игры совместно с таинственной силой! Дьявольское содружество!

— Я, пожалуй, загляну к Этель.

У женщин были более важные темы для обсуждения.

* * *

— Капитан! — рявкнул Хок, когда они достигли внутренних отсеков Управления контроля за Сценами. — Вы гляньте, куда затащили Хока черномордые механические мартышки!

Денеб удалился, оставив их наедине с четырьмя роботами, которые именовали себя так громко — Стражи! Они в самом деле выглядели внушительно и пользовались большей властью, чем кто-либо из людей в Центре. Долгие годы накопления знаний, приближения к истине, казалось, были сосредоточены в металлических окончаниях манипуляторов. Зачем злобный Директор отправил его в это святилище роботов?

Стражи приветственно подняли свои стальные манипуляторы.

— Тьфу, гунявые псы! — с отвращением сказал Хок. — И Гораций прямо стелется перед ними! Чего мы тут забыли, капитан?

— Сам не знаю, сержант.

На черных щитках роботов отразилось нечто вроде сочувствия.

— Ну что ж, Спингарн, — начал один из них, — вы почти преуспели.

Почти…

Спингарн опять почувствовал, как что-то ускользает от его понимания, не поддается вычислению, не согласуется с Кривой Вероятностей. Одна неуверенность наслаивалась на другую, повергая в смятение его разум. Может, все это специально подстроено?

— Ее нет, — твердо заявил он. — Нет.

— Да, наши данные тоже говорят об этом, — подтвердил второй Страж. — Она почти наверняка ушла, и надолго, во всяком случае человечество может не принимать её больше в расчет.

Спингарн ощутил незримое присутствие таинственной силы где-то за пределами вечности. Когда люди исчезнут из Вселенной, она все ещё не закончит своих поисков.

— Видите ли, Спингарн, некоторые аномалии тем не менее остались, — заявил третий Страж.

— Господи, твоя воля! — рассвирепел Хок. — И тут жабья тарабарщина! С кем вы только водитесь, капитан!

— Погоди, сержант! — оборвал его Спингарн. Первый Стран? опять взял слово.

— Начальник Управления по борьбе с катастрофами упомянул отдельные районы действия ваших собственных случайных процессов…

Все четверо выжидательно замолчали.

Спингарна охватила дрожь. Опять туда, опять искать приключений на свою голову! А как же Этель? И близнецы?

— Но Денеб утверждает, что они сами справятся.

— Он ошибается, — возразил четвертый Страж. — Ни он, ни его операторы не обладают вашими исключительными способностями.

— И вашим опытом, — добавил первый.

— Я говорил, что дьявол так легко не уймется! — заметил Хок. — Треклятая нечисть! Спингарн вздохнул.

— Я вас слушаю, — произнес он.

Плохо ли, хорошо ли, но он опять Вероятностный человек.

* * *

Этель не выразила удивления, когда он сообщил ей о полученном новом задании. Она с улыбкой заверила его, что всем обеспечена, и только спросила, когда он думает вернуться. Спингарн не ответил, так как был почти уверен, что она и не ждала ответа.

— Я беру с собой сержанта, — сказал он.

— Разумно.

— И Горация.

— Ну, тогда я спокойна. Пожалуй, надо пригласить Лиз на небольшой прощальный ужин. Пойду распоряжусь.

Черно-белая колли, виляя хвостом, последовала за хозяйкой.

* * *

Космическая пыль, покрывавшая корпус корабля, лучилась небесным светом. Этель и близнецы несколько секунд наблюдали, как межзвездный корабль замер, сверкая в нереальном равновесии электромагнитных и гравитационных сил, а потом скрылся, взметнув вихрь молекулярных частиц, ещё долго дрожавших от яростного взрыва энергий.

Дети заморгали и разинули рты. Этель вздохнула.

— Папа улетел, — объяснила она им. — Улетел ещё за одной сказкой, которую потом расскажет своим мальчикам перед сном.

Они заулыбались.

— Он летит сквозь тьму, мимо звезд к новым мирам, — ласково продолжала мать. — Когда-то и я видела их вместе с вашим папой. Вот он вернется и расскажет вам обо всем, что сделал на этот раз. — Она обвела взглядом площадку, где только что стоял корабль. — Он обязательно вернется, — пообещала она не только им, но и себе. — Ведь он сильный и упрямый, уж я — то знаю.