Глава 1

— Теперь ему конец! — глаза Лизы гневно засверкали.

— Почти, — донеслось изнутри металлического корпуса, который еще минуту назад был дефектным, но все же способным говорить роботом.

— Послушай же наконец! — требовательно воскликнула Лиза. — Раньше я хотя бы могла поговорить с ним, а теперь он больше не может произнести и пары слов.

— Я хотел тебе помочь, но теперь…

— Да, я знаю, — резко прервала она своего брата. — Я знаю твои намерения. Но я все время должна на тебя сердиться. Брат моей школьной подруги Фронты служит в космофлоте и он не уничтожает роботов, если они слегка неисправны. И он настоящий инженер, а ты только зря носишь мундир. Это большая разница. Ты слишком неуклюж. И все делаешь не так. Ты даже не можешь отремонтировать робота, вся неисправность которого заключалась в неумении двигать правой ногой. Вот, а теперь он даже задымился! Брат Фронты настоящий инженер, а ты — нет!

Она так порывисто топнула ногой, что от сотрясения задняя панель робота задребезжала и открылась.

Внутри огромного устаревшего корпуса робота что-то зашевелилось. Показалась верхняя часть молодого человека, который медленно вылезал из дыры на спине робота.

Лиза Боулдер язвительно усмехнулась, не обращая внимания на огорченный взгляд своего брата. Он стоял возле машины, расстроенный и беспомощный, опустив голову.

— Извини, — смущенно произнес он. Лицо его покраснело.

Услышав тихие всхлипывания, он сокрушенно поднял глаза.

— Лиза, пожалуйста, не плачь. Я же действительно хотел тебе помочь и пока что не причинил большого вреда.

Молодая девушка постепенно успокаивалась.

— Я понимаю это, — подавленно сказала она. — Но только глупец будет покорно переносить все и не протестовать. Ты поймешь или нет, что мне это вовсе не нравится. Благодаря твоим выдающимся способностям, Бумс, — она с яростью указала на робота, — теперь полностью выведен из строя. Нет ничего странного в том, что космофлоту ты больше не нужен. Тебе нечего ответить мне?

— Но, Лиза, что мне ответить? — запинаясь, произнес он. — Посмотри, робот лишь немного поврежден. Через полчаса он будет в полном порядке. Конечно, из него идет небольшой дымок, потому что я, видимо, накоротко замкнул гипернитовую проводку, ведущую от аккумулятора к распределительному блоку. У меня здесь нет инструмента, которым я смог бы разрезать этот материал Но мне нужно было отсоединить кабель, потому что контакты на механизме, приводящем робота в движение, были сильно загрязнены. Я отсоединил кабель мощным ударом тока. Потом я зачистил контакты и соединил кабель как можно крепче, пока мне не удастся добыть новый гипернитовый кабель Конечно, теперь ток не поступает в его электронный мозг и, естественно, он не может говорить…

— Фи, — пренебрежительно прервала она его. — Я ничего в этом не понимаю. Кроме того, мне кажется, что ты понимаешь в этом еще меньше… Ты только прикидываешься, что понимаешь. Я слышала от Фронты, что ты и на флоте устраивал такие же безобразия. Так как Бумс не функционирует, мне теперь придется помогать отцу во время приема. Кто-то же должен встречать пациентов и ассистировать, если Бумса нет. Конечно же, это буду я! Сегодня нас будут обучать оказанию первой помощи при несчастных случаях вдали от города. Если я, как руководитель группы, не явлюсь, чтобы сделать инъекцию, ее сделает Фронта, хотя ее рыжие волосы и беспокоят пациентов. Это я проходила на курсе прикладной психологии.

— Пожалуйста, извини, — подавленно произнес юноша. — Но в ближайшие полчаса робот снова будет в полном порядке.

— Ну да, ты же не виноват, что ты таким уродился! Но тебе не надо лгать мне. Я и так об этом никому не скажу, потому что ты мой брат. И уж, конечно, я никогда не заикнусь об этом Фронте. Потому что она обязательно наябедничает своему братцу. Он уже Третий Инженер. Я скажу им, что на ремонт Бумса тебе понадобилось всего лишь пять минут. О'кей?

— Большое спасибо, — заикаясь проговорил он. — Но я на самом деле не лгу.

— Избавь меня от своих заверений. Я не хочу больше ничего слышать об этом! — воскликнула четырнадцатилетняя девушка в порыве гнева.

— Лиза! — прозвучал требовательный зов.

Девушка испуганно обернулась. В дверях стоял высокий мужчина с белоснежными волосами. Он произнес энергичным недружелюбным тоном:

— Твоя мать ждет тебя. Пожалуйста, сейчас же поднимайся наверх.

Доктор Боулдер отступил в сторону. Позади него была коробка грузового лифта, служившая единственным путем сообщения между подвалом и верхними этажами дома.

Лиза без ворчания и возражений направилась к лифту. Она вполголоса пробормотала одно-единственное слово, которым выразила свое неудовольствие, а потом лифт унес ее наверх.

Отец подождал несколько мгновений, пока Фискус не установил свое душевное равновесие. Доктор Энгрей Боулдер, главный терапевт Центрального Госпиталя в Порвенире на Огненной Земле, был неплохим психологом, кроме того, он неплохо знал молодежь.

— Ну, сынок, робот, которому Лиза дала имя Бумс, должен быть восстановлен как можно скорее. Скоро время приема. У меня есть несколько случаев, во время которых Бумс должен мне ассистировать. Хотя это и устаревшая модель, но руки здесь, как мне кажется, сконструированы просто великолепно. Их вполне можно сравнить с руками хирурга. Тебе не кажется?

Фискус постарался взять под контроль разбегающиеся мысли.

— Да, я тоже так думаю. Я могу встроить в него систему смазки. Это устранит легкие шорохи, возникающие от трения. Эта система не требует ухода. Если ты разрешишь, отец, я немедленно займусь этим.

Энгрей Боулдер прикусил губу. Сможет ли сын сделать это? После всех его неудач это было в высшей степени сомнительно.

Он подумал и отрицательно покачал головой.

— Это едва ли возможно. Бумс мне очень нужен. Или ты сможешь справиться с этим за оставшееся время?

— Конечно, нет, отец, — тихо ответил сын. Его воодушевленная улыбка погасла. — Но большое спасибо, отец. Я… я понял. Ты мне не доверяешь, так же как и все остальные. Все дело в Лизе… Я думаю…

— Чушь! — ответ был немного резковат. — Она еще ребенок, даже если и ощущает себя взрослой. Ты не должен воспринимать ее слова всерьез.

— Теперь я это понимаю.

— Слишком поздно, сынок. К сожалению, многие вещи и обстоятельства ты замечаешь слишком поздно. Не сердись на меня, я не хотел причинить тебе боль.

Фискус понимающе улыбнулся.

— В этом виноват только я, — продолжал доктор Боулдер.

— И что же теперь, отец?

Терапевт правильно понял реакцию своего сына. Конечно, Фискус готов взять на себя всю вину.

— Я имею в виду мой метод воспитания. Я не защищаю тебя, сынок, это так. Я должен был давно указать тебе, что понимается под словами «осуществленные возможности». Для психологов ты — открытая книга. Твой взгляд на порядочность похвален, но ты задыхаешься под гнетом комплекса неполноценности. И стараешься никому не сделать больно. Ты работаешь для других людей всю ночь напролет, а получаешь в благодарность лишь брань и крики. Твои взгляды не позволяют тебе отвечать грубостью на грубость. Твой становящийся все сильнее и сильнее комплекс делает тебя беспокойным существом, знания которого трудно верно понять и оценить, потому что ты в отличие от других людей боишься раскрывать свои лучшие возможности. Это я должен был своевременно предвидеть.

В помещении, где доктор Боулдер оборудовал небольшую мастерскую, воцарилась гнетущая тишина. У доктора было хобби изготавливать из дерева древние предметы обихода. Он очень гордился изготовленной им табуреткой с резными ножками.

— Тебе уже двадцать семь лет. Из космофлота тебя уволили. Ты стал специалистом только потому, что с большим трудом выдержал экзамены. Почему с большим трудом? Почему?

Фискус смущенно опустил голову.

— Я в свои юные годы был врачом на кораблях космофлота. У меня еще оставались там друзья. Я знаю это. Ты же незадолго до выпускных экзаменов делал для всех своих друзей контрольные работы. Из-за этого, конечно, ты не успел как следует подготовиться. Поэтому тебе пришлось выезжать на устных ответах и знании теории. Во время этого ты очень близко подошел к самым границам человеческой выносливости и почти потерпел неудачу. Никто из нормальных людей не может усвоить гиперпространственные уравнения и сразу же после этого систему многомерных координат. Поэтому ты сильно переутомлялся, а в результате все это чуть не пропало зря. Потом во время своего первого полета в качестве инженера в составе экипажа крейсера «Энриме» произошел тот случай. Ты взорвал половину двигателя, хотя произвел лишь одно переключение.

Доктор Боулдер покачал головой.

— Они так смотрели на мои руки, отец, — подавленно ответил Фискус.

— Как врач я это понимаю, сынок. Но от капитана и офицеров ты не должен был ожидать ничего другого. Ну ладно, не будем больше упоминать об этом. Итак, когда Бумс будет готов?

— Через полчаса, — заверил его Фискус.

Доктор Боулдер вошел в лифт и поднялся наверх. Когда Фискус остался один, лицо его моментально преобразилось. Теперь глаза его смотрели пытливо. Он больше не выглядел робким молодым человеком, которому по требованию его дедушки и бабушки дали имя Фискус Элиас.

Он легко поднял восьмидесятикилограммовую тушу робота и водрузил ее на верстак.

К этому времени доктор Энгрей Боулдер заказал в центральном распределителе робота для медицинской помощи новейшей конструкции. Для гарантии!

 

Глава 2

— Ужасная еда, — пожаловалась Лиза. — Я не могу есть этот синтобифштекс. Фронта говорила вчера, что ела настоящее мясо. Может ли это быть?

Она взглянула на окружающих. Фискус, как обычно, молчал, так как не чувствовал никакого желания говорить.

Доктор Боулдер потерянно сидел над своей пластмассовой тарелкой. Он, казалось, вообще не замечал окружающих.

— Две девочки из моего класса эмигрировали, — продолжала Лиза. — Это значит, что для землян прибавилось еще восемь годовых рационов. Сколько из них достанется нам?

— Лиза! — оборвала ее темноволосая женщина с узким лицом.

— Я же только высказала предположение, мама. Население Земли сейчас составляет примерно двенадцать миллиардов человек. Фискус может подсчитать сколько мегаграммов продовольствия придется на нашу долю, если мы получим восемь добавочных рационов. Ты можешь сделать это, Фис?

— Ты мешаешь мне спокойно поесть, — вмешался отец. — Все эти расчеты бессмысленны. Только новая культура водорослей может существенно улучшить положение.

— В системе Калозы есть две пригодных планеты с кислородной атмосферой, которые до сих пор видели только экипажи исследовательских звездолетов, — вставил Фискус.

Доктор Боулдер медленно отодвинул тарелку.

Под жгучими лучами высоко поднявшегося атомного солнца автоматика притемнила стекла. Прозрачные стены вращающегося домика изменили свой цвет, так что вода Магелланова пролива внезапно приобрела синеватый оттенок. Автоматика повернула дом примерно на полградуса и дополнительное солнце обрушило вниз горячие лучи.

— Система Калозы, — задумчиво произнес доктор Боулдер. — Я слышал о ней. Ты имеешь в виду, что мы тоже должны эмигрировать?

Фискус лихорадочно пытался подобрать ответ. Лиза бросила на него насмешливый взгляд.

— Лучше не надо, папа, — с иронией произнесла она. — Если Фис появится там, это может грозить планете полным уничтожением.

— А тебя не спрашивают, — оборвала ее реплику мать.

— Ну да. Я имею в виду, что условия жизни на Земле становятся все хуже и хуже. Может быть, ты задумаешься над этим?

— Я, конечно, не останусь здесь, — упрямо сказала Лиза.

— Твое образование еще потребует некоторого времени, — ответил доктор Боулдер. — У тебя квота девять. И тебе никогда не будет разрешено гипнообучение. Ты должна учиться. Подожди еще немного. Сынок, твои родители слишком стары для галактических путешествий. Мы все это очень хорошо понимаем. И все же, мы живем в своем собственном доме. Разве это не так?

Быстрым движением руки он указал на прозрачную южную стену. На побережье Магелланова пролива было много таких домов. Далеко на востоке в безоблачное небо вздымались небоскребы Порвенира.

— Извини, отец.

Требовательно загудел зуммер видеофона. Доктор Боулдер поворотом рычажка включил прибор и на экране появилось лицо пожилого человека.

— Центральный распределитель роботов, доктор. Мы можем хоть сейчас послать вам модель Тозай. Исполнять приказ?

Пластиковая ложка в руках Фискуса переломилась пополам. И молодой человек, побледнев, склонился над своей тарелкой.

— Отцу нужен помощник, сынок, — мягко сказала мать. — Ты не должен переживать из-за этого.

— Да, мама.

Когда заказ был сделан, экран потемнел. Прежде чем эксперт успел что-либо сказать, круглая дверь скользнула в сторону. В дверях появилась знакомая фигура домашнего робота.

— Бумс, откуда ты явился? — удивленно воскликнула Лиза.

Бумс не мог смеяться, как этому были обучены последние модели. На его лице не было никакого выражения и оптика, управляемая электронным мозгом, не изменилась.

Зато сам электронный мозг робота, словно переключившись, ответил механическим голосом с металлическими нотками:

— Из подвала, мисс Лиза.

Доктор Боулдер заметил, как его всегда робкий сын вдруг засмеялся.

— Ты действительно снова в полном порядке, Бумс? — смущенно спросила Лиза. — Твоя нога… ты снова можешь двигаться?

— Так точно, мисс Лиза, — монотонным голосом ответил робот.

— Пройдись по комнате.

Домашний робот исполнил приказание. Его толстые пенорезиновые подошвы издавали едва слышный шорох.

— Великолепно, Бумс, — сказал доктор Боулдер. — Все прекрасно. Приготовь глубинный излучатель. Я приду через полчаса.

— Слушаюсь, доктор.

Робот бесшумно исчез. Фискус Элиас снова уставился в свою тарелку. Слегка подрагивающие кончики его пальцев ясно указывали, что он не в своей тарелке.

Все присутствующие молчали.

Так продолжалось до тех пор, пока Лиза медленно не произнесла:

— Вот это да! Бумс снова функционирует! Кто тебе помогал?

Ее брат медленно поднял глаза. Его сильно побледневшее загорелое лицо показывало, что вопрос Лизы попал в самую точку.

— Ты вообще не доверяешь мне, не так ли? — ответил он. — Ты хоть раз задумывалась над тем, что я изучал целых восемь лет?

— О трех годах космических полетов я знаю: специализация по лучевым двигателям для межзвездных полетов. Это все мне известно. Потом обучение параастронавтике. Но это также единственная вещь, о которой я могу говорить с Фронтой. Итак, кто же отремонтировал Бумса?

Доктор Боулдер внезапно поднялся. Фискус последовал за ним в маленькую мастерскую, сквозь прозрачные стены которой были видны горы Огненной Земли. До сих пор полностью незаселенная оконечность Южноамериканского континента, обогретая горячими лучами искусственного термоядерного солнца, теперь быстро заселялась.

— Гм, задала она вопросик, — пробормотал врач. — Это на самом деле сделал ты? Мне кажется, что Лиза полная твоя противоположность, не так ли?

Фискус, удобно устроившись в раковинообразном кресле, взглянул на него. Его беспокойные руки застыли на коленях. Тело еще больше вытянулось.

— Ты один привел в порядок этого робота?

— Конечно, отец, — покорно ответил сын. Боулдер угрюмо посмотрел на юношу, затем продолжал:

— Будет лучше, если ты в чем-то самоусовершенствуешься. Сынок, тебе необходимо измениться, или тебе все будут наступать на ноги.

Неожиданно изменив тему, он деловито произнес:

— У тебя есть диплом инженера по двигателям для сверхсветового полета, не так ли? Таким образом, ты в любое время можешь приступить к выполнению обязанностей главного инженера космического корабля дальнего радиуса действия, предполагая, что найдется экипаж, который доверит тебе эту должность. Диплом тебе выдан Академией Космического Флота.

Фискус ничего не ответил, только дыхание его вдруг участилось.

— Хорошо, сынок, предположим, что ты таким образом найдешь мое предложение приемлемым. Конечно, ты не захочешь все время оставаться на Земле, не так ли?

Боулдер верно понял грустную улыбку своего сына.

— Конечно, решительно нет. Стоило ли меня об этом спрашивать? Хотя, как ты сам понимаешь, едва ли найдется какой-либо достаточно известный космонавт, который захочет тебе помочь. Я тут кое-что предпринял в этом направлении, так как не могу больше выносить твою улыбку, полную разочарования. Ты слышал что-либо об «Алголе»?

— «Алголь»? — повторил его сын. — Я слышал о нем. Старый космический корабль, находящийся в личном владении космических торговцев. И что с того?

— Наконец-то, один хороший вопрос, — буркнул доктор Боулдер. — «Алголь» не только старый корабль, он к тому же списанный пережиток времен второй войны сверхсветовых полетов. Я знаю такие корабли по своей прежней службе. Что ты можешь сказать о кораблях такого типа?

— Я думаю, это гравитационный прыгун.

— Точно сказано, сынок. «Алголь» именно таковым и является. Ему принадлежит честь быть одним из трех последних кораблей класса Нильсон. Мне не нужно говорить тебе, что сверхсветовые полеты на кораблях класса Нильсон постепенно становятся проблемой. До сих пор ты устраивал на флоте только безобразия, все твои действия получили соответствующую оценку и тебя взяли на заметку. Твое дело, конечно, передано в Главное управление Флота Солнечной системы и каждому капитану космического корабля дозволено взглянуть на него. Это может явиться основанием для того, чтобы отклонить все мои многочисленные запросы. Но я позволил себе все же вмешаться в твою судьбу.

— В самом деле? — смущенно отреагировал Фискус.

— Ну, если повезет, ты сможешь устроиться на один из дальних сверхсветовых кораблей младшим инженер-механиком. Большего тебе не доверят. Но у тебя все же есть диплом офицера, от этого так просто не отмахнешься.

— Жалко, отец, что я буду всего лишь младшим офицером. Я думаю, что не обижу тебя, но у меня уже…

— Мой сын не отправится в полет в качестве младшего офицера, — прервал лепет своего сына доктор. — Боулдеры всегда очень щепетильно относится к своей чести. Ты недаром учился восемь лет. Я говорил с Исмондом Кестером. Мы раньше были дружны. Ему крайне необходим третий инженер-механик. Третий, потому что на кораблях класса «Алголь» нет четвертого. На кораблях класса Нильсон это разрешено. Ну, что ты об этом думаешь?

Заметив лучащийся радостью взгляд молодого человека, он медленно повернулся и подошел к письменному столу. После короткой паузы он продолжил:

— Я знал это. Еще кое-что, сынок! Исмонд Кестер находится примерно в таком же положении, как и ты. У него нет хороших специалистов, так как «Алголь» X — гравипрыгун. У тебя не будет хорошего корабля, потому что ты позволил себе несколько несообразностей и ошибок. Я сознательно направил тебя на старый корабль. И делаю это потому, чтобы ты приобрел спокойствие и уверенность. Примерно через год ты сможешь оставить службу на «Алголе». Его путь всегда пролегает вблизи населенных планет. Это требования Кестера. Сообщи о себе в Галакто-Пойнт. Там тебя зарегистрируют и направят на «Алголь». Но ты еще можешь отказаться. Большего я ничего не могу для тебя сделать.

Потом произошло то, чего доктор Боулдер никак не ожидал.

Его сын преодолел свою робость и застенчивость и, стремительно поднявшись, обнял отца:

— Удивительно, — пробормотал седовласый мужчина. Несмотря ни на что, он не смог скрыть дрожь в своем голосе.

— Когда мне отправляться, отец?

— Сегодня же. Нужно спешить. Впрочем, — он с секунду колебался. — Впрочем, мать не знает, как обстоят дела и что за корабль «Алголь». Я сказал ей, что это новейший грузовик.

— Я понимаю, отец. — Фискус улыбнулся. — Она очень косо смотрит на это, не так ли?

— Ты, конечно, можешь взять мою практику. Но если подумать о том, что живой организм после грубейшей ошибки отремонтировать не так легко, как механизм, то мне кажется, что будет лучше, если ты будешь держать свои руки как можно дальше от жителей этой планеты. Ты, конечно, больше не сможешь носить мундир космофлота. Но мундир офицера вольных торговцев выглядит не хуже. На нем ведь тоже видны лычки офицера.

Фискус развил лихорадочную деятельность, которая так не соответствовала его обычному полулетаргическому состоянию.

Его багаж, весивший едва ли больше восьми фунтов, состоял только из самых необходимых вещей. Он по своему горькому опыту знал, что на флоте на громоздкий багаж смотрели весьма косо.

Лиза обрадовалась, узнав о новом назначении своего брата. Даже Третий Инженер, вот как!

Двумя часами позже Фискус Элиас Боулдер улетел на рейсовом ракетоплане Порвенир — Нью-Йорк — Лос-Анджелес.

В Нью-Йорке он с большим трудом попал на корабль, связывающий этот город с самым большим и важнейшим космопортом Земли. Галакто-Пойнт был построен не только для космонавтов и переселенцев, но и для подрастающего поколения, для тех, кто бредил космосом. Академия Галакто-Пойнта являлась для них отправным пунктом. Было почти невозможно миновать ее священные аудитории, тем более, что европейская школа космонавтов в обществе частного предпринимательства не особенно ценилась.

Чем ближе приближался Фискус к этому гигантскому городу, тем сильнее колотилось его сердце. Там он начинал еще восемь лет назад! Теперь на его пути, казалось, снова появились многочисленные стартовые и посадочные установки.

 

Глава 3

— Воспользуйтесь великолепным кибер-коптером компании «Казинга», сэр. Вы нигде не найдете лучшей машины. Коптер «Казинга» управляется автоматически. Он надежен и прост.

Слова доносились из жестяного динамика электронного автомата-блокировщика, в щель которого Фискус сунул свою полетную карточку.

— Ну нет, спасибо, — учтиво произнес молодой человек. В глубине его подсознания какой-то другой голос сказал ему, что этот ответ был для автомата совершеннейшей бессмыслицей. Он услышал хихиканье стоящей возле него девушки и кровь ударила ему в лицо. Он торопливо подхватил выпавшую из щели полетную карточку и неловко поправил рюкзак на своих широких плечах. И при этом нечаянно толкнул спешащего мимо него пассажира.

— Вы не можете быть повнимательнее, — услышал он недовольный голос. — Эти молодые люди так невнимательны.

Прежде чем он успел извиниться, тучный господин, которого он нечаянно толкнул, уже исчез. Фискус вошел в огромный зал ожидания, за широкими стеклами которого виднелись элегантные обзорные площадки высотных зданий Галакто-Пойнта, уходящих в безоблачное небо.

Два малыша, дети только что прибывших переселенцев, вертелись у него под ногами. Фискус терпеливо сносил это. Осторожные шаги бритоголового юноши вызывали у него только смех.

Сетовавшая на жару мать крикнула несколько сердитых слов. Секундой позже Фискусу пришлось выслушать печальную историю этой семьи. Ему еще хотелось узнать, как побыстрее и проще пройти к посадочным площадкам галактических кораблей.

Фискус не знал этого и ему пришлось обратиться за помощью к ближайшему информационному автомату. Когда он снова вернулся к барьеру, семья уже исчезла.

В этом окружении он чувствовал себя невероятно чужим. Аэродром для атмосферных самолетов был ему ненавистен еще восемь лет назад. Он увидел старт самолета аэродинамической формы, потом заметил, как отвесно вверх устремился космический корабль.

Фискус поправил свой рюкзак и неуклюже ступил на ленту транспортера. Он осторожно переходил на все более быстрейшие полосы, которые стремительно несли его по залу ожидания.

Перед ним стояли и разговаривали о чем-то служащие ОГП — Общества Галактических Перелетов. Из их разговора он узнал, что эти мужчины и женщины поступили на работу на новейший «Гипрэм». Уже сегодня они должны были стартовать к системе Беги.

Он с тоской незаметно рассматривал их зеленые комбинезоны со светящимися знаками различия. Как только эти люди перешли на более медленную ленту, он понял, что аэродром остался далеко позади него. Космопорт находился еще дальше на запад.

Он спрыгнул на землю и вытер со лба пот. Солнце Невады было в этот день особенно жарким.

Он медленно шел мимо площадок с ожидающими пассажирами и стоящими тут же автоматическими копте-рами системы «Казинг». В его кармане была довольно значительная сумма — тысяча долларов. Фискус был щедр по отношению к другим людям, но ни в коей мере не был расточительным и отказался от автоматического вертолета. Тихо вздохнув, он ступил на ленту дороги «В», которая доставила его прямо в вестибюль, находящийся глубоко под землей. Автомат разменял одну из маленьких однодолларовых банкнот, выдал мелочь и барьер перед ним открылся. Через мгновение из шлюза с ревом вылетел веретенообразный вагон. Раздвижные двери с шипением открылись. Фискус с трудом протиснулся в середину вагона. Большинство пассажиров ехали с аэродрома, это были пассажиры самолетов и служащие аэропорта, которые, так же, как и он, предпочитали добираться до города этим дешевым видом транспорта.

Когда вагон снова въехал в шлюз, вспыхнула красная предупредительная лампа. Через несколько секунд в шлюзе уже был вакуум. Затем внутренний люк шлюза скользнул в сторону, и гигантское веретено, несомое мощным силовым полем, устремилось в тоннель.

Фискус Элиас Боулдер вместе со своим рюкзаком опустился на мягкий пол, потому что вакуум-вагон, как обычно, разгонялся с ускорением в два «ж». Он сел очень неудобно, и тут в его голову пришла мысль, что в этом случае очень помог бы поглотитель энергии. Но это ускорение продолжалось не больше двух секунд, а затем снова установилась нормальная сила тяжести. Ноги Фискуса подгибались.

— Может быть, вы уберете свой рюкзак с моих ног! — воскликнул маленький лысый человечек. — Невероятно! Для чего же здесь вмонтирована красная лампа, а?

Фискус вежливо извинился, снова и снова заверяя лысого человечка, что у него не было намерения причинять кому-либо вред. Потом на световом табло вспыхнуло название следующей станции.

— Галакто-Пойнт Внешний Восток, — прозвучал механический голос. — Пересадка от космодромов от номера один до номера три.

Поезд попал в магнитное поле и начал резко замедлять свою скорость. Фискус стал лихорадочно соображать.

Согласно информации, данной ему информатором, «Алголь» находится на космодроме номер Три, на котором находились и все другие корабли небольших компаний, а также корабли вольных торговцев. В его кармане находилось требование Исмонда Кестера, в котором указывалось не только его полное имя, но также и его альфа-коэффициент и коэффициент интеллектуальности.

Этот документ ему дали на всякий случай, чтобы он мог посетить центр космических полетов. В крайнем случае можно было связаться с капитаном Кестером по видео.

Мысли Боулдера были четкими и ясными. Он знал, что каждый мало-мальски разумный человек перед тем, как заключить контракт, прибудет на «Алголь», чтобы по крайней мере увидеть корабль и познакомиться с экипажем. При этой мысли Фискус почувствовал, что по его спине пробежал холодок. Он знал, как смотрели на корабли класса Нильсон. Для их экипажей существовали только две возможности: или перебиваться случайными контрактами, на которые не шел никто другой, или вообще отказаться от полетов.

Что-то удерживало его от поспешного прибытия на «Алголь». Фискус знал свои глаза, от которых не могла ускользнуть никакая мелочь, полагался также и на свою сообразительность. Несмотря на то, что он все выражал таким беспомощным образом, он хладнокровно оценивал свои возможности с точностью, которая соответствовала психологической реакции номер один. Физическая реакция у него была порядка 4,13, это он смог выяснить еще во время тренировок и он знал об этом. Эта оценка улучшалась, когда он был один.

Он знал все свои способности и все свои слабости. Поэтому не стал вставать. Вскоре вагон снова двинулся вперед. Пересадочная станция и космодром остались позади.

Вагон остановился еще раз, и когда на экране появилось название следующей станции, он понял, что достиг цели.

Смущенно поклонившись, он прошмыгнул мимо дородной женщины.

В самое последнее мгновение он проскользнул мимо с шипением закрывающейся двери. Ему даже удалось уберечь от повреждения свой рюкзак. При этом он вышел в огромный зал центральной станции.

Он был ярко освещен и выглядел знакомым. Фискус побывал здесь еще восемь лет назад в бытность свою абитуриентом академии. Он возился здесь со всем своим объемистым багажом, а еще через два часа его принял офицер приемной комиссии. Он все еще помнил его слова, которые глубоко запали в его душу.

Голос контрольного автомата оторвал Фискуса от его мыслей. Что-то жестко ударило его по ноге. Он сделал инстинктивный прыжок назад и испуганно уставился на вздрагивающую электроплеть.

— Доплатите, — донеслось из динамика. — Вы проехали на две станции дальше, чем это указано в вашем билете.

Когда шоковый контакт снова начал угрожающе приближаться к нему, Фискус предусмотрительно отступил еще на шаг назад. Он торопливо обшарил карманы в поисках нужной монетки, но его поиски были тщетными.

Автомат угрожал все настойчивее. Секундой позже Фискус оказался запертым в узком пространстве между автоматическим барьером и второй шоковой плетью.

Наконец во внутреннем кармане он нашел немного мелочи. После того, как две монетки исчезли в щели автомата, последний стал более покладистым.

Фискус с покрасневшими щеками и влажными от пота руками устремился прочь. Тяжело дыша, он устремился к транспортеру, который вскоре снова вынес его на свет божий.

Его поглотила суматоха города с миллионным населением. Гигантская башня Академии, казалось, венчала Галакто-Пойнт. Здание космоцентра Солнечной системы намного выступало над плоскими крышами соседних небоскребов

Фискус вышел из гравитационного лифта, который вознес его наверх, над сумасшедшим хаосом наземного движения. На второй террасе он снова обрел спокойствие.

На высоте более чем тридцать метров над уровнем улицы он начал свое путешествие по переплетению террас. Далеко позади раздался вой полицейской сирены. Сразу же после этого мимо пронесся полупрозрачный цилиндр, влекомый силовым полем. На лицах столпившихся людей появилось выражение неудовольствия. Полицейские заметили эти взгляды, но намеренно игнорировали их.

— Невероятно, — произнес кто-то, обращаясь к Фискусу. — Денебийцы требуют все больше и больше прав. Больше этого невозможно терпеть. Или вы иного мнения?

Фискус узнал в старой женщине, стоящей подле него, неофитку секты Джунзаль. Эти люди намеревались огнем и мечом истребить все другие разумные формы жизни.

— Ну… я думаю, что Он, как посол…

— Бесстыдство! Джунзаль обращается к тебе!

Боулдер молча смотрел вслед удалявшейся разгневанной женщине. Потом он снова воспользовался транспортером, который перенес его на другую половину города.

Комплекс космопорта приближался с пугающей быстротой. Чем больше появлялось в поле его зрения уступчатых зданий, тем больше становился ком в его горле. Как лунатик он перешел на боковой транспортер, который по узкой спирали возносил его все выше и выше, пока, наконец, Фискус не соскочил с него под огромным порталом пятой террасы.

Он вошел внутрь здания с элегантностью медведя. В вестибюле было тихо и спокойно. Все здесь дышало бесконечностью Вселенной. Здесь даже не нужно было присутствовать многочисленным членам экипажей кораблей, чтобы поддерживать это впечатление.

Фискус вспомнил о том, что ему нечего больше искать в этом отделе. Он как можно незаметнее исчез в лифте, который доставил его в отдел «Внутригалактические линии связи».

Здесь он встретил людей в невзрачных костюмах мелких бедных компаний. Минутой позже он стоял перед равнодушно взирающим на него служащим. Магнитная лента с записанным на ней предписанием капитана Кестера была положена на плоскую крышку стола.

— Минутку, — сказал служащий и сунул ленту в манипулятор робота, который за несколько мгновений перевел машинный язык в понятные всем буквы. Из щели выползла пластмассовая пластинка с данными о Элиасе Боулдере.

Движения служащего стали более оживленными.

— Вы что, хотите поступить на «Алголь»? — недоверчиво спросил он. — Вы, офицер флота? У вас же есть диплом Галактической Академии!

Фискус, вытянувшись, стоял перед маленьким окошком. Он молча кивнул. Во взгляде служащего появились не только враждебность, но и откровенное презрение.

— Как угодно, мистер Боулдер. Пожалуйста, присядьте. Я сейчас затребую ваши документы.

Фискус направился к удобному креслу. Пальцы служащего заиграли на клавишах автомата. Неслышные импульсы понеслись к мозгу центрального компьютера, в котором хранились данные обо всех космонавтах. Потребовалось всего несколько секунд, чтобы гигантская машина нашла все данные об офицере флота Фискусе Боулдере. Из автомата выскользнула лента с данными проверки и подтверждением личности Фискуса.

— Ах так, — сказал человек по ту сторону окошечка, прочитав первые строчки. — Так вы погорели, да?

Фискус покраснел. Пока он подыскивал нужный ответ, в глазах его появилось выражение, которое словно предупредило служащего об опасности. Тот озадаченно смотрел на молодого офицера, сразу становясь учтивее.

— Хорошо, лейтенант. Это меня не касается. Вы знаете содержание требования? Я думаю, вы должны это подтвердить. Это одновременно и договор, который необходимо завизировать. Вам все ясно? В этом году четыре участника получили довольно приличную прибыль, и эта прибыль была получена за пределами солнечной системы.

— Я информирован об этом, — предупредил его Фискус.

— Тогда я должен попросить ваши документы. Результаты последней проверки на пригодность, диплом, документ о пригодности к полетам. А также вашу медицинскую карту.

Микропластовый листок с записанной на нем информацией перешел из его бумажника в руку служащего. Автомат прочитал невидимые значки и сравнил их с документами космоцентра.

— Все в порядке. Вы Фискус Элиас Боулдер. Имеете право носить звание инженера-механика в чине лейтенанта. Возможное повышение в чине теперь зависит от вашего теперешнего командира. И обращаю ваше внимание на то, что вам теперь будет довольно трудно устроиться в космофлот.

Фискус кивнул. Последние формальности заняли еще полчаса. Потом он получил специальный пропуск, который давал ему право как офицеру Вольных Торговцев в любое время приходить в космопорт базы номер три и уходить оттуда по собственному желанию. Ты стал третьим инженером на «Алголе», так ни разу и не увидев этого корабля.

Затем он покинул прохладный зал с гудящими автоматами. В его сознании так ярко вспыхнула одна мысль, что он вынужден был остановиться и побороть легкую дурноту.

Почему он до сих пор не связался с капитаном? По крайней мере с капитаном!

Но он успокоил себя тем, что напомнил о себе, что его предназначение было в открытом космосе, а другой такой возможности у него нет.

Затем он довольно спокойно вошел в кабину видеофона и вызвал базу номер три. Его связали с «Алголем». Камера показала внутренность маленькой каюты. Он узнал некоторые предметы, которые и должен знать, благодаря своей профессии.

На экране появилось изборожденное морщинами лицо мужчины, неухоженные волосы которого свисали из-под изрядно потрепанной фуражки.

Фискус встал перед экраном видеофона по стойке «смирно».

— Что случилось? — сердито донеслось из крошечного динамика.

— Я прошу извинить меня, — запинаясь, проговорил Фискус. — Но, может быть, вы можете… Я имею в виду, что не могли бы вы связать меня с капитаном Кестером?

— Конечно, вы звоните не из Центрального Административного Центра, — констатировал его собеседник. — Вы хотите что-нибудь продать?

— Нет, нет, — заверил его Фискус. — Я хочу только поговорить с капитаном.

— Чтоб меня шлепнули из гамма-лазера! — удивился неизвестный. — Где вы научились такой вежливости? Может быть, вы служили на Флоте, а?

— Так точно, сэр! Теперь я могу попросить…

— Старик в городе. Я не могу себе даже представить, где он находится, — прервал Фискуса неизвестный. — Не спешите так, юноша. И что вам, собственно, нужно от капитана? Я Лефле, главный инженер «Алголя». Кроме меня, из офицеров здесь больше никого нет. Итак?

— О, это чудесно, сэр, — сказал Фискус. — Моя фамилия Боулдер. Капитан Кестер затребовал меня по срочной связи. Из Порвенира, сэр. Я.

— Достаточно, — простонал главный инженер. — Я информирован об этом. Только не говорите, что можете показать мне предписание. Где вы сейчас находитесь?

Фискус объяснил.

— Ну и как? — спросил Лефле. — Вы подписали договор?

— Так точно, сэр, — подтвердил Фискус. Он заметил, что от волнения его прошиб пот. Поэтому он почувствовал, что необходимо упомянуть о плохо работающем кондиционере в кабине видеофона

Боб Лефле почти вышел из себя.

— Юноша, кондиционер меня не интересует, — вскричал он. — Послушайте, Боулдер! Немедленно расторгайте договор! Я сейчас же передам наше согласие. Я уполномочен сделать это. На «Алголе» не нужен инженер на должность Третьего. Да будьте же благоразумны, Боулдер! Я приглашаю вас осмотреть корабль. И накормлю вас. Будет любая выпивка, которую вы пожелаете, только порвите договор! О'кей?

Фискус быстро понял все, что надо, но он не мог выразить свою боль и нахлынувшее на него возмущение. Он скрыл все это за завесой гробового молчания. Одновременно с этим он так ожесточенно тряхнул головой, что с его лба покатились капли пота.

— Что, не хотите? — рассерженно воскликнул Лефле. — Вы действительно не хотите этого? Вы настаиваете на этом договоре?

Последние слова он произнес резким дискантом. Фискус должен был собрать всю свою волю, чтобы не смалодушничать.

— Но, сэр, почему я должен расторгать этот договор? Капитан Кестер настойчиво искал Третьего Инженера. Мой отец..

— Перестаньте, — снова прервал его главный инженер. — Ваш отец, ха! Конечно, мы искали Третьего Инженера. Но не такого, как вы! Вы понимаете, Боулдер, я знаю вашего отца. И не хочу огорчать доктора, применяя к вам насилие. И мне также неинтересно из-за вашей гениальности взлететь на воздух, попасть в цистерну с кислотой или задохнуться где-нибудь между Землей и Юпитером из-за испорченного регенератора воздуха. Мы получили весьма отвратительное и опасное задание, для выполнения которого нам нужны мастера своего дела. Но только не вы, мой дорогой! Я видел вашу характеристику и после этого едва не потерял самообладание. Порвите договор!

— Нет, — простонал Фискус и сам сильно удивился своему мужеству.

Главный инженер онемел. Он, казалось, был сильно разочарован.

— Хорошо, — неожиданно тихо сказал он. — Итак, нет? К сожалению, я ничего не могу поделать с этим. Что вы сейчас делаете? Что намереваетесь делать дальше?

Фискус почувствовал нескрываемое облегчение.

— Спасибо, сэр, большое спасибо. Если вы позволите, я пока достану себе мундир.

Лефле стал похож на разъяренного быка.

— Зачем вам понадобился мундир, юноша? — донесся из динамика угрожающий голос. — Завтра утром ровно в шесть часов свяжитесь со мной. Ясно?

— Так точно, сэр, — радостно подтвердил Фискус. — Извините, сэр. Мне не надо беспокоиться о мундире.

— Да приобретайте хоть пять штук, солнечный вы дикарь! Но избави вас бог попадаться мне на глаза пьяным.

— Но, сэр! — вскричал Фискус, возмущенный до глубины души. При этом взрыве чувств ошарашенный инженер впервые улыбнулся.

— Ну, если я вас обидел, беру свои слова назад. Итак, завтра в шесть.

Фискус меланхолически вышел из кабины и вдруг услышал смех. Смеялся высокий темноволосый человек.

— Умник, Фис, это действительно вы! — загремел голос офицера в белом мундире флота. — Откуда ты здесь взялся? Или, быть может, тебя взяли в какой-нибудь экипаж?

Фискус утвердительно кивнул. Инженер-лейтенант Майн заключил его в свои объятия.

— Это нужно отпраздновать, Фис. Ты уже знаешь, что мы на старике «Энриме» уже все расследовали?

— Гоунт, я… мне очень жаль. Но мне еще многое нужно сделать. Кроме того, я должен выспаться и завтра утром явиться на борт корабля. Я…

— Не будь некомпанейским человеком и веди себя как мужчина, — ответил Майн. — Я прохожу спецобучение в Академии. Завтра экзамены. Может быть, мне удастся наконец, попасть на межзвездный крейсер. Эх, Фискус, я тут сел на мель. Ты не выручишь меня долларами так пятьюдесятью? Понимаешь, до завтра.

Фискус, смущенно улыбаясь, полез в карман. Гоунт Майн поблагодарил его за любезность.

Минутой позже он рассеял задумчивость Фискуса. Лифт опустил их вниз.

 

Глава 4

Автомат открыл дверцу маленького коптера. Фискус поспешно выскочил наружу, на поле космодрома, покрытое пластиком и сталью. Висящее высоко в небе солнце заливало своими лучами пространство, которое казалось было ограничено только контурами подсобных сооружений и башен небоскребов вдали. Даже находящиеся здесь космические корабли не сглаживали впечатление, производимое этой технофицированной пустыней. Многочисленные грузовики и воздушные транспорты казались игрушками по сравнению с космическими кораблями.

Фискус нервно глянул на часы. Он страдал от похмелья, вызванного непривычной дозой алкоголя и других вещей, о которых он раньше знал только понаслышке. Несмотря на это, он не ругал Гоунта Майна, не ругал даже в мыслях.

Никто не принуждал его вместе с Гоунтом Майном производить рейд по злачным местам Галакто-Пойнта.

Его также не беспокоила потеря почти всех своих денег, ни испачканный мундир. Его угнетала мысль о почти двухчасовом опоздании, которое даст новую пищу его и так старательно подмоченной репутации.

Боулдер огромными прыжками помчался к «Алголю», возвышающемуся на фоне утреннего неба. Он едва обратил внимание на устаревшую форму его обводов корпуса, которая, как и у всех кораблей класса Нильсон, в последней трети длины корабля, перед острием носа, сужалась. Он также не обратил внимания на темные пятна и бесчисленные заплаты на корпусе, который был изготовлен еще из облегченной бельтонитовой стали с упроченной конструкцией поверхностного слоя. Новейшие корабли сейчас изготавливались из стали с перестроенной кристаллической структурой.

Запыхавшись, он обогнул тяжелый грузовик на антигравитационной подушке, на платформе которого находился огромный механизм.

Потом перед ним на фоне неба выросли четыре массивных кормовых стабилизатора «Алголя». На концах их находились каплевидные корпуса вспомогательных двигателей, которые на кораблях этого типа состояли из атомных реакторов с синхронизированной системой вспрыска, выбрасываемые из дюз плазму.

«Алголь» покоился на дополнительно выпущенных посадочных опорах над газоотводной шахтой. Нос его поднимался на высоту почти ста тридцати трех метров. «Алголь» был маленьким кораблем, который ни в коем разе не мог конкурировать с новейшими кораблями флота, ни даже с кораблями ОГП.

Хотя внутри Фискуса все бушевало, его ни на секунду не покидало чувство безграничной гордости. Пусть космический корабль мал и неказист, но это все же корабль! Если к нему приглядеться повнимательнее, можно заметить, как он прекрасен.

Коптер промчался мимо двух кормовых стабилизаторов. Его взгляд невольно остановился на кажущемся неровном отверстии кормовой дюзы, которая находилась высоко над почвой и над зияющим отверстием газоотводной шахты. Но «Алголь», конечно, был оснащен и сорианским импульсным двигателем, работающим по принципу каталитического слияния.

На новейших кораблях использовался синтезирующий реактор, работающий по другому принципу. Катализ там достигал абсолютного максимума, так что тяжелый ускоритель для получения мощного потока мезонов был там ни к чему.

Фискус знал, что сорианский импульсный двигатель имел как преимущества, так и большие недостатки. С этими мыслями он подошел к спущенному грузовому трапу, который собирался подняться к зияющему грузовому люку в тридцати метрах над землей.

Только что прибыла гравитационная платформа с огромным, весом не менее десяти тонн механизмом-монстром, назначение которого Фискус никак не мог определить на глазок. Вспотевший мужчина удивленно взглянул на Фискуса, когда тот подошел поближе и спросил:

— Извините, капитан на борту? Или мистер Лефле?

Мужчина что-то сказал в интерком маленького прибора, затем губы его изогнулись в широкой улыбке.

Взгляд его скользнул по испачканному мундиру Фискуса.

— Вы — лейтенант Боулдер? — коротко спросил он.

Фискус побледнел. Итак, имя его уже всем известно! Он поспешно кивнул.

— Эй, наш Главный Инженер хочет любезно поприветствовать вас. Но хочу дать вам совет: ползите вверх лучше со следующими партиями груза. Или нет, сделайте лучше вот что. Идите в пассажирский лифт. Меня зовут Джесс Ипстал, я второй суперкарго. Где же вы были до сих пор?

Фискус почувствовал облегчение, что нашел так понимающего его коллегу. Он порывисто протянул стройному молодому человеку свою руку. Ипстал внезапно стал серьезным.

— Да идите же! Я спущу вам лифт. И будьте готовы ко всему. Лефле — самый главный человек на борту после Первого Офицера. Без него «Алголь» не сможет стартовать. Вам понятно?

— Все ясно, — ответил Фискус. — Большое спасибо. Я тут поддался некоторым соблазнам. Мне очень жаль.

Ипстал провел его под тяжелой грузовой платформой к небольшой площадке пассажирского лифта, которая немедленно начала подниматься вверх, как только встали на нее.

Казавшийся невзрачным «Алголь» внезапно превратился в гигантское сооружение. Машины и люди остались внизу. Средний люк корабля становился все больше и больше. Сильно вздрогнув, люк остановился. Фискус ловко ухватился за длинный выступающий конец шлюза: он никогда так не смог бы сделать под взглядом постороннего человека, наблюдающего за ним.

Он потерянно стоял в безлюдном коридоре верхней палубы. Загудел центральный лифт, однако Фискусу пришлось ждать несколько минут, пока на его пути не появился офицер из экипажа.

— Эй? — недоверчиво спросил высокий парень. — Что вы здесь ищете?

Как только Боулдер ответил, парень тотчас же стал деловитым:

— Ах, так вы наш новый Третий? Да, главный инженер внизу, в машинном отсеке. Там внизу вы осмотритесь. Я — Кисслинг, как и специалист по гидропонике.

Его лицо едва заметно изменилось, когда Фискус торопливо исчез в люке. Планировка «Алголя» не представляла для него особой загадки и он быстро спустился вниз. На этот раз он оказался глубоко в чреве корабля.

Он встретил техников корабельного экипажа, которые смотрели на него более или менее равнодушно. Наконец, он нашел главного инженера в централи-2, где этот широкоплечий пятидесятилетний мужчина стоял перед занимающим все помещение сверхтяжелым импульсным конвертером.

Три человека казались маленькими и ничтожными перед машиной, с помощью которой только и можно было получить структурное искривляющее поле для поглощения четырехмерных энергетических временных линий внутри нормального пространства.

Фискус молчал, затаив дыхание. Почти против своей воли он услышал слова глубокой озабоченности и поэтому продолжал молчать и дальше. Его еще не заметили.

— …я говорю вам, Киленио, что этот конвертер проработал по крайней мере две эпохи космических перелетов. Он окончательно вышел из строя, да и не удивительно, если учесть его почти пятидесятилетний стаж работы, одиннадцать капитальных ремонтов и чудовищных перегрузок, выпавших на его долю. Эта модель не только совершенно устарела, но и стала совершенно непригодной для эксплуатации. Во время последнего прыжка я едва успел наложить структурное искривляющее поле на наш корабль. Очень легко может произойти так, что однажды мы повиснем между звездами. Вот, собственно, и все, что я хотел сказать вам. Как Первый Навигатор вы сознаете, как далеко мы сможем улететь на этом конвертере.

Фискус непроизвольно вздрогнул. Он вспомнил имя «Киленио». Несколько лет назад это имя было на устах каждого космогатора. Несомненно, Первый Навигатор «Алголя» был один из самых талантливых людей. Что могло привлечь его на борт этого корабля? «Конкурентная борьба в ОГП», — бегло подумал он, прежде чем услышал прозвучавший голосок маленького, казавшегося щуплым, мужчины:

— Комиссия приняла конвертер.

— Конечно, — жестко усмехнулся Лефле. — Двигатель у нас тоже устарел, как и конвертер, ускоритель, главное поле дюз и все силовые установки. Но замена всего этого стоила только малую часть того, чего стоило бы около миллиона долларов. Вам это известно?

— Заказ покроет это более чем наполовину. Думаю, стоит рискнуть.

— Я все еще колеблюсь, — яростно сказал главный инженер, — эти жадные…

— Кто вы? — услышал Фискус вопрос, произнесенный резким тоном. Первый Офицер, он же Первый Навигатор корабля теперь заметил Фискуса.

Лефле ответил ему:

— О, это всего лишь наш Третий… Вы знаете, это сын дока Энгрея Боулдера. Разве вы не должны были быть здесь в шесть часов, Боулдер? Извините! Или вы предпочитаете, чтобы вас величали по званию?

Насмешка в его глубоком голосе вызвала краску на щеках Фискуса и глубоко смутила его.

— Ну, а теперь оставьте нас. Я все здесь обнюхаю, — небрежно сказал Лефле. — Можете идти в свою каюту и ждите меня там. Кок укажет вам ее. Еще что-нибудь?

— Нет, сэр, — тихо ответил Фискус. Взгляд Первого Инженера, полный сожаления, ранил его еще больше.

На него больше не обращали внимания. Он опустил плечи и повернулся. Он все еще слышал голос Киленио, который настойчиво просил главного инженера подготовить конвертер с помощью подручных средств. От этого контракта зависело существование корабля, а может быть и всего экипажа.

Фискус бегло подумал о том, что маленький корабль Вольных Торговцев все время будут преследовать вот такие затруднения. Механизмы были невероятно дорогими, а выгодные контракты захватывали большие компании по их более чем дешевым тарифам. Капитан Кестер относился к немногим владельцам кораблей, которые снова и снова пытались выжить, отбиваясь от интриг своих конкурентов.

Усталый и внутренне кипя, Фискус позволил отвести себя в маленькую каюту. Она находилась наверху на восьмой палубе, под которой был расположен гидропонный сад. Кисслинг, незаметно усмехнувшись, поинтересовался названиями алкогольных напитков, которые пил Фискус. На того этот вопрос подействовал как нокаут. Итак, именно поэтому Лефле и сказал, что обнюхает все.

 

Глава 5

Старик вернулся на борт через час. В своем качестве суперкарго и офицера по снабжению «Алголя» я непосредственно перед ним отвечал за тяжелые погрузочные материалы.

Когда он пришел вчера после переговоров, его широкие плечи напоминали обвисшие листья вьющихся растений. Но через час он был таким же, как всегда, словно ничего не произошло. Он так экспансивно ударил меня по плечу, что я едва не упал на колени.

— Ну, как далеко мы, мой дорогой Ипстал? — спросил он к еще большему моему смущению. Его картофелеобразный нос и хищные глаза сверкнули в азарте спора, а его короткие подстриженные волосы, казалось, слегка топорщились. Действительно, Исмонд Кестер был в великолепном настроении.

Я послал ему вниз маленькую платформу.

Как только предоставился случай, я проинформировал его о прибытии нашего нового Третьего.

— Так, так, прекрасно, прекрасно, — устремляясь к двери наверх, только и произнес он. — Кисслинг, наша, так сказать, «бортовая газета» проинформировала меня о дилемме нашего Третьего. Не надо было Лефле поступать так. Юноша произвел на меня хорошее впечатление. Тем более, что у меня сложилось мнение, что за его покорными, как у овцы, глазами скрывается недюжинный интеллект.

Конечно, я был единственным человеком на борту, который смог уловить скрытые гениальные способности нашего Умника Фиса за его невзрачной внешностью и поведением. Великий Юпитер, кто только мог дать этому парню имя Фискус Элиас! Из-за одного этого он должен был страдать комплексом неполноценности — а теперь, ко всему прочему, он еще попал на зуб такому злобному зубоскалу, как наш Главный Инженер.

Пока я еще раз проверял загрузку и устанавливал экран со штемпелем моей проверки, старик уже отдал приказ о начале общего совещания всех офицеров.

У меня осталось только пятнадцать минут, чтобы сменить комбинезон на синий мундир.

Через мгновение я уже оказался в просторной каюте капитана. Капитан ходил по каюте взад и вперед. Лефле тоже уже торчал здесь. Два навигатора, Киленио и Джоэль Батчер, тихо беседовали о чем-то своем. Лефле временами бросал ворчливые реплики Второму Инженеру. Итак, здесь уже собрались пять инженеров. Если кто и отсутствовал, так это Умник Фис.

— Ну, все здесь? — прохрипел Старик.

Тут кое-кто из моих коллег стал утверждать, что согласно голословным сплетням, я готов был защищать нашего Третьего, чтобы избавить его от новой взбучки за неявку на общественное собрание офицеров, когда мгновением спустя зазвенел дверной звонок.

Но это был только доктор Бильзер: наш корабельный врач и бортовой психолог, который протиснул в дверь свое массивное тело.

— Разрешите? — очень вежливо спросил он. Он, хотя и не принадлежал к команде корабля, но все же был офицером.

— Конечно, дорогой доктор, конечно, — с неподдельной сердечностью грудным голосом проговорил Старик. — Вы снова выглядите сильно поправившимся, ха-ха!

Кестер внезапно замолк, никто не поддержал его шутки. Наш длинный Пайперс, Второй Инженер и одновременно специалист по дальней связи непонимающе уставился на Старика. Потом он откашлялся.

Я тоже скрыл свою улыбку приступом кашля.

Вероятно, вы думаете, что я на «Алголе» уже пережил все? С этими людьми, включая и Старика, никто не знал, что нужно делать в данный момент — смеяться или плакать. Но, несмотря на то, я принадлежу к экипажу «Алголя», а экипаж этот самый дружный в Галактике. Это была тесно спаянная кучка безумно храбрых космических бродяг и продувных торговцев. В течение пяти лет мы плутовали и преодолевали всяческие козни. До сих пор нам всегда удавалось найти выход, чтобы поддержать корабль в приличном состоянии и даже с его помощью заработать кое-что.

Как только я подумал об этом, я увидел стоящего в дверях человека, в виде ходячего сосуда с несчастьями. Таким образом, Умник Фис тоже присутствовал в каюте капитана.

У переборки стоял сильный, как медведь, парень. Тело его наклонилось. Казалось, он одним рывком мог вырвать дерево вместе с корнями. Увидев его, Длинный Пайпер усмехнулся. Фискус Элиас, конечно, заметил этот взгляд и его щеки покраснели.

Когда Старик сделал ему благосклонный жест, Умник Фис смутился еще больше и попытался скрыть это классическим способом — обычной вежливостью.

Капитан Кестер польщенно улыбнулся.

— Может быть, вы войдете вовнутрь? — яростно воззвал Лефле к Третьему.

Умник Фис сорвал с головы фуражку, прежде чем войти в каюту.

Лисьи глаза нашего врача сделались ожидающими. Эта реакция Фиса, вероятно, представляла для него большой интерес.

Фискус представился охрипшим голосом. Потом он снова надел фуражку. Я потрясенно закрыл глаза. Что же теперь должно было обрушиться на голову Третьего, особенно от Лефле. Он был единственным человеком на борту корабля, который в каюте капитана позволил себе снять, а потом надеть головной убор.

Я бросил на Умника Фиса заклинающий взгляд, значение которого, как ни странно, он тотчас же понял и моментально снял фуражку.

Потом на протяжении двух минут он был занят тем, что бесконечно бормотал бессмысленные извинения, лицо его беспрерывно меняло цвет, а он беспомощно искал наиболее темный угол.

Ситуация, эта действовала мне на нервы и, видимо, не только мне, так как за это время никто не проронил ни слова.

Его спас врач, сказав весьма прискорбные слова:

— Скажите, мой дорогой, вы нанялись сюда в качестве бортового клоуна?

Фискус окаменел.

— Скромность юности, — довольно фальшиво усмехнулся Старик.

Внезапно без всякого перехода он начал говорить нам о цели этого собрания. Умник Фис снова обрел самообладание. Это было великолепное введение. Ничего странного в том, что этого молодого человека поперли из Флота.

— Товарищи, — громко начал Кестер. — Это может быть последним полетом нашего «Алголя». По совести говоря, корабль давно выработал свой срок и теперь ему прямая дорога в музей космического флота, потому что мы после этого полета, возможно, получим новейший, только что построенный корабль дальнего радиуса действия.

После этого введения он взглянул на нас, выстроившихся перед ним. Представлял ли он, как попало в точку это его слово «нас». Конечно, он не мог купить в одиночку новый корабль. Он планировал, используя все сбережения экипажа основать нечто вроде микрокомпании космических перевозок. Лично он мог вложить в это дело около пятидесяти процентов этой суммы, что долженствовало, что и в будущем он останется нашим шефом.

— Но подробнее об этом поговорим позднее, — сказал он, выпрямившись. — Мои вчерашние переговоры прошли успешно. Нам невероятно повезло, мы должны лететь на только что заселенную планету, находящуюся на самом краю Галактического Союза. Этот заказ принесет нам почти три четверти миллиона долларов, и мне впервые разрешено загрузить свой корабль грузом парапониума, а всю выручку, полученную от продажи его, перевести на наш счет.

Тон его голоса казался довольно неубедительным. Но все же мы догадывались, что это дело обещает нам самую большую прибыль за все время существования.

Парапониум был веществом, необходимым для легирования стали. Вещество это встречалось крайне редко. Даже если мы получим полмиллиона прибыли, все наши финансовые затруднения будут разрешены.

Продолжая говорить, Старик остановил свой взгляд на Главном Инженере.

— Это задание очень взволновало меня, товарищи. Нам нужно лететь к Толимену, второй луне огромной безжизненной планеты. Расстояние до нее составляет четыре тысячи световых лет. Толимен находится в рассеянном скоплении 885 Персея. Он открыт восемь лет назад находившимся в том районе кораблем с пассажирами, принадлежащим ОГП. Тамошняя колония насчитывает около трехсот человек и ее необходимо обеспечить техникой, самым лучшим снаряжением и прочими вещами. Это определено нашим договором. ОГП отвечает за это. У наших коллег нет в наличии к данному моменту свободных кораблей и поэтому это задание поручено нам. Таким образом мы доставляем на Толимен уже погруженные механизмы и, кроме того, захватим с собой еще тридцать пять новых поселенцев. В обратный путь нас загрузят добытой там рудой. В качестве задатка «Алголь» будет снаряжен и заправлен. Но сначала мы направимся к Дзета Персея. На Дзете-III нас ждут поселенцы, которых мы и захватили с собой. Ну, есть еще вопросы?

Он сделал паузу и подождал нашей реакции. Все молчали. Мы давно уже знали об этом. Это была сумасшедшая идея лететь на таком древнем корабле, как «Алголь», на расстояние в четыре тысячи четыреста световых лет. В рассеянное скопление, значащееся в новом Генеральном Каталоге под номером 885. До сих пор в тот сектор космоса были отправлены всего лишь три корабля, которые наряду с самыми мощными двигателями обладали к тому же и мощным вооружением.

Секретом полишинеля было также и то, что дирекция ОГП горько раскаивалась, заключив контракт с поселенцами Толимена. В течение восьми лет они были предоставлены самим себе, потому что до сих пор считалось нецелесообразным послать туда корабль. Даже теперь они не решались послать в тот район спецкорабль стоимостью в пятьсот миллионов долларов. Дешевле потратить миллион на снаряжение «Алголя», который все же был способен преодолеть это расстояние, и оплатить труд его команды. Если мы погибнем, это наше горе. С другой стороны, дирекция ОГП окончательно решила, что отказ от контракта может вызвать значительные осложнения в отношениях с Галактическим Союзом. От людей на Толимене нельзя было отмахнуться просто так.

Наш Старик мгновенно принял это заманчивое предложение. Теперь у нас на борту были спецмашины, медикаменты, продовольствие и прочие необходимые вещи общей стоимостью в 26,3 миллиона долларов. Это все нужно было забросить на далекую луну безжизненной планеты.

Я живо представил себе, как тоскливо смотрят в небо тамошние обитатели. И вот, через восемь долгих лет к ним, наконец, придет долгожданная поддержка. Господа за конференц-столом в Красном Зале ОГП рассчитали, что ранее этого срока поселенцы не успеют заготовить необходимое количество парапониума. Им необходимо было по крайней мере пять лет, чтобы разработать открытое правительственным кораблем месторождение руды. Сначала они должны были обеспечить свою безопасность и свой прожиточный минимум.

Но теперь настало время послать помощь этим людям, а потом, после разгрузки, забрать добытую ими руду. Это была та цена, которую поселенцы платили за транспорт, доставленные им механизмы и все прочее.

Наш Старик тоже знал это. В конце концов, мы все здесь были торговцами и мы уже не раз шли на огромный риск.

Если смотреть по-деловому, в этом полете не было ничего опасного или необычного. Конечно, очень легко может случиться, что мы никогда не достигнем этого звездного скопления, тем более, что до этого мы должны слетать еще к Дзета Персея. Все это не особенно обнадеживало.

— За груз руды мы получим три четверти миллиона, — еще раз повторил Кестер. — Таким образом, нам некуда больше отступать. Я подписал договор.

Я бросил быстрый взгляд на нашего Третьего. В глазах Боулдера, казалось, вспыхнул какой-то свет. Он позволил себе задать чудовищный вопрос:

— Как… Извините! Куда мы направляемся? Вы говорите, четыре тысячи четыреста световых лет?

— Вы боитесь? — язвительно спросил Лефле. Он не скрывал насмешки в своем голосе.

— Нет, — ответил Умник Фис так спокойно, что я даже удивился. — Я думаю о почти непригодном конвертере, сэр. На нем мы никогда не доберемся туда. Я знаю это.

— Черта с два, вы знаете! — бушевал Лефле. — Позаботьтесь лучше о своих делах, а конвертер предоставьте моим заботам!

Фискус больше ничего не сказал, тем более, что Старик уничтожающе посмотрел на него. Но на лице юноши отражалось что-то, от чего у меня на лбу медленно выступили капли пота. Я уже знавал молодых людей этого типа. Не быть мне Джессом Ипсталом, если он не учудит еще чего-нибудь.

И действительно, я не ошибся!

Пятью минутами позже пришли два человека из ОГП. Один из них, одетый в мундир, был техническим инспектором. Прежде, чем Старик успел открыть рот, удостоверение о пригодности «Алголя» и разрешение на его старт было уже у него в кармане.

Другим человеком был Эммануэль Тарфуни, один из влиятельнейших инспекторов ОГП. Его лучезарная улыбка, казалось, действовала на нервы не только мне.

Еще раз все подробности были оговорены. Скоро больше не стало никаких сомнений, что нам можно стартовать к Дзете Персея, забрать поселенцев, потом лететь к Толимену, забрать груз руды и вернуться обратно гигантским прыжком сквозь пространство. Это было все! За эту услугу ОГП снаряжало и заправляло «Алголь». К тому же, после возвращения мы получим семьсот пятьдесят тысяч долларов.

Директор Тарфуни хотел точно объяснить, когда именно это произойдет. Я глубоко вздохнул и уставился на Старика.

— Пожалуйста, минуточку, — прозвучал спокойный голос человека, от которого никто не ожидал этого.

Директор ОГП запнулся. Он взглянул на Умника Фиса и, казалось, почуял опасность. Несмотря на это, он оставался вежливым и дружелюбным.

— Боулдер, Третий Инженер, — представился Фискус скучным голосом.

— Очень приятно, очень приятно, — ответил Тарфуни. — Я что-нибудь могу сделать для вас?

Лефле медленно стискивал кулаки. Старик не изменил своей позы.

— Конечно, — продолжал Фискус. — Я заявляю о том, что мне никто не сказал, что цель нашего полета так далека. Я три года летал на крейсерах Флота. Импульсный конвертер «Алголя» годен только для музея. С ним я не осмелился лететь бы даже к системе Альфа Центавра Итак, когда мы получим новый конвертер?

— Боулдер! — в отчаянии вмешался Старик.

Лефле, по поведению которого казалось, что еще несколько секунд назад он вот-вот убьет юношу, остановился посередине этого движения. Глаза его сузились в изучающем взгляде.

— Может быть, я ослышался, — произнес директор, качая головой. В нем уже не было прежней жизнерадостности. — Новый конвертер? Где это отмечено? В каком договоре? Мы не отказываемся. Но капитан Кестер уже подписал договор.

Фискус спокойно улыбнулся.

— Я это знаю. Я также не имею ничего против этого, сэр. Я только обращаю ваше внимание на то, какими могут быть последствия этого. Я ссылаюсь на параграф восемнадцать Закона о Космической Безопасности Галактического Союза. Он запрещает совершать межзвездные перелеты с неполным экипажем. В экипаже должно быть, по крайней мере, три инженера, окончивших Академию. Как только космический корабль с устаревшим двигателем или другим, важным для безопасности полета, механизмом направляют для перевозки пассажиров, ему требуется для этого специальное распоряжение Центра Межзвездных перелетов. В противном случае капитан может лишиться своего патента. А здесь нет такого распоряжения, сэр. Инспектор местный, с Базы, а не с Центра. При таких обстоятельствах я вправе немедленно расторгнуть договор. Смотрите параграф восемнадцать, абзац 3. Когда мы получим новый конвертер?

— Грязная свинья, — проревел капитан. — Вы останетесь на борту, даже если мне придется заключить вас в магнитное поле.

— Незаконное ограничение свободы, сэр, — скромно объявил Фискус. — На вашем месте я бы не стал делать этого.

— Вы же подписали, что «Алголь» годен к полетам, — вскричал между тем инспектор. — Годен к полетам!

— Надувательство, — возразил Умник Фис. — Я докажу, что здесь все наоборот. Мистер Ипстал, пожалуйста, выгрузите мой багаж. Я немедленно отправлю сообщение в Центр. Моя совесть офицера не позволяет мне согласиться с тем, что двадцать восемь человек из-за вашей алчности — я имею в виду вас, мистер Тарфуни — будут посланы на смерть. «Алголю» нельзя стартовать и вы прекрасно отдаете себе в этом отчет.

Старик бушевал. Вообще невозможно было описать, какие «любезности» сыпал он на голову нашего Третьего Инженера.

Фискус, играючи, одним движением руки отделался от инспектора Потом он исчез. Схватка на борту между директором и Исмондом Кестером продолжалась.

— Позаботьтесь о том, чтобы подобрать себе другого инженера и немедленно, — выйдя из себя, потребовал инспектор ОГП. — Позвольте этому трусу бежать на все четыре стороны. Я настаиваю на нашем договоре. Вы еще сегодня стартуете к Дзете Персея.

— Откуда я так быстро возьму нового инженера, — вскричал Старик. Он чувствовал себя загнанным в угол.

— Откуда, ха! Да я рад, что раздобыл хоть этого! «Алголь» ведь не лайнер класса «люкс», а просто гравипрыгун.

— Тогда намыльте парню шею, — вскричал инспектор. — По своей зловредности он может уничтожить вас всех. Но, конечно, если экипаж не полон, стартовать вы не можете.

Внезапно вспыхнул экран. Из динамика донесся слишком спокойный голос Фискуса:

— Мистер Ипстал, сколько мне еще ждать? Я не согласен с вашими запрещенными методами. Прошу вас, позаботьтесь о моем багаже. Конец.

Я заметил, как директор перебросился несколькими словами с инспектором. Вслед за этим, пробормотав угрозы о нарушении космических законов и договора, оба человека исчезли. Инспектор забрал с собой наше разрешение на старт, предупредив капитана, чтобы он не предпринимал никаких запрещенных действий.

Кестер, жестикулируя, бросился вдогонку за уходящими, но они даже не остановились.

Когда Старик снова вернулся в каюту, в правой руке его был парализатор.

— О Боже! — пробормотал док Бильзер. — Уйдите с его пути!

Кестер помчался по коридору, и имя Боулдера было у него на устах. Я начал опасаться за здоровье юноши, но капитан напрасно искал его. В тот день мы так и не узнали, где скрывается Умник Фис

Старик в конце концов получил успокаивающую инъекцию и сердечный стимулятор. Лефле вообще считал, что Фискус выбрался из корабля и удрал домой.

— Удрал, — подавленно простонал капитан. — Этот подонок! Но я же должен был это знать!

Внезапно в каюту ворвался один из младших офицеров экипажа и доложил:

— Сэр, что нам делать? Они прибыли с тяжелой антигравитационной платформой. Когда нам отправляться на верфь?

Исмонд Кестер вздрогнул.

— Что-о-о?!

— Так точно, сэр, на верфь. И как можно скорее. Мы немедленно должны начать демонтаж конвертера. Специалист по перевозкам сказал мне по интеркому, что мы получим новый импульсный конвертер с тройной мощностью. Почему, сэр? Я думал, что мы стартуем еще сегодня.

Старик выбежал из каюты, словно за ним мчались все фурии ада.

Что мне еще сказать? Часом позже «Алголь» уже покоился на антигравитационной платформе. Еще часом позже на нашу старую жестянку обрушились все специалисты ОГП. Мы получили новый структур-конвертер, при одном взгляде на который Лефле от радости стал словно невесомым.

Когда я снова увидел его, он был насквозь мокрый и полумертв от голода. На его коже были ясно видны следы разъедающих веществ. Я и предположить не мог, что Боулдер решится искупаться в питательном соленом растворе гидропоники, играя роль полезного растения.

Старик потчевал «блудного сына» изысканнейшими деликатесами и отечески обращался к нему — «мой милый юноша».

От волнения я так обессилел, что только слушал, как Умник Фис, потея от смущения, доложил о том, что он готов приступить к исполнению своих служебных обязанностей.

Тремя днями позже отверстие во внешней обшивке было заделано. Теперь мы располагали конвертером новейшей конструкции.

 

Глава 6

— Силовая централь, где вахтенный инженер? — прогремело в динамиках бортового интеркома. На экране появилось узкое лицо дежурного офицера — Первого Навигатора. Фрейцер Киленио, казалось, был слегка возбужден.

— Минуточку, сэр, лейтенант Боулдер сейчас будет, — доложил младший офицер.

Он украдкой кивнул Фискусу и торопливо прошептал:

— Будьте осторожны, сэр. Киленио прекрасный парень, но когда он находится на вахте, от него можно ждать всяких неприятностей.

Прежде чем глянуть на светящийся экран, Фис неуверенно оглядел централь управления. Он догадывался, по какой причине его мог вызвать Главный Навигатор.

Десять минут назад Лефле передал обычные данные по управлению корабельными двигателями. И сорианский импульсный двигатель тоже должен был быть в безукоризненном состоянии. «Алголь» мог развить ускорение порядка 980,6 метра в секунду, что соответствовало ста «ж», принимая за точку отсчета ускорение свободного падения на Земле, на сорок пятом градусе широты.

Поэтому кораблю необходимо было пустое пространство и отсутствие всяких сильных гравитационных полей. Ему требовалось примерно восемьдесят четыре часа по земному времени, чтобы достичь скорости света.

Старт после потери времени, связанной с установкой нового конвертера, произошел в большой спешке. Через несколько мгновений «Алголь» уже пересекал просторы Солнечной системы, но он еще не достиг ее границ и Плутона, который находился еще далеко впереди.

Хотя полет и проходил с хорошо заметным ускорением, появление астроинженерии, по словам Фискуса, было почти незаметным фактором. Новейшие крейсера Флота достигали скорости света за восемь часов. «Алго-лю» же на это потребовалось почти в десять раз большее время.

Эта весьма существенная разница пришла в голову Фиса, когда он уже в течение трех дней занимался расчетами.

Когда космический корабль, несомый мощным главным двигателем, подошел к орбите Урана, Фискус подошел к экрану.

Он тихим голосом проговорил свое сообщение и ему показалось, что при этом лицо Первого Навигатора сделалось угрожающим.

— А, так на вахте сейчас вы? — крикнул Первый Офицер. — А где мистер Пайперс, лейтенант?

— Я… я сменил его час назад. Сейчас он спит.

— Я это заметил, — усмехнулся навигатор

Фискус едва мог разбирать слова, так как позади него, за толстой прозрачной стеной гремел мощный термоядерный двигатель главной силовой установки. Эта стена была сделана из антирадиационного пластика. Опущенные трубы энергетического трансформатора недвусмысленно указывали, что силовая станция развивает сейчас 95 % мощности, на которую она была рассчитана. Четыре мощных проектора силового поля тяготения при ста «ж» забирали столько мощности на поглощение инерции, сколько потреблял на свои нужды небольшой город.

— Вы, по-видимому, даже не заметили, что производительность поглотителей ускорения упала, а? — громко крикнул Киленио, чтобы его можно было услышать через рев реактора.

— Вы также должны были заметить, что мы мчимся с наивысшим ускорением. Производительность же проекторов упала на двадцать процентов. Сейчас же устраните это. Мы готовимся к сверхсветовому прыжку. Главный электронный мозг не может делать расчеты при повышенной гравитации. Что там вообще произошло?

Последний вопрос прозвучал особенно обеспокоенно. В конце концов, Киленио начал подозревать, что устранить все это не так уж и просто.

От Фискуса не ускользнуло, что цвет лица Первого Навигатора несколько поменялся. Он тотчас же задал следующий вопрос:

— Неисправность поглотителя? Да говорите же!

— Нет, сэр, ни в коем случае, — торопливо заверил его Фискус. Лоб его покрылся потом. — Все в порядке, сэр, — добавил он. — Реактор работает безупречно. Проекторы создают внутренний экран. Но тут… мне кажется… мне показалось необходимым… ненадолго забрать часть мощности реактора. Я думаю, она должна быть снижена, потому что новый конвертер еще не опробован в условиях полета со сверхсветовой скоростью. Я… ага… я рассчитал, что…

— Вы сошли с ума, — бушевал Главный Навигатор. — Сейчас же восстановите прежние мощности! Ради всего святого, Боулдер, что вы сделали с конвертером?

— Ничего, сэр. Уравнения — я имею в виду вот эти — недвусмысленно показывают, что характеристики нового конвертера во время сверхсветового прыжка не похожи на те, что были у старого конвертера. Поэтому я решил провести небольшое испытание…

Крик безмерно испуганного Навигатора пронесся по всему кораблю. Сразу же после этого заревел сигнал тревоги.

— Теперь ваше дело швах, — сказал младший офицер-механик Фискусу. — Лейтенант, если мы только нырнем в парапространство и у нас не будет исходных данных для возвращения обратно… я уже вижу обугленные останки вашего трупа.

— Это бессмысленно, Мак-Ильстер, — возразил Фискус. — Это испытание совершенно безопасно. С помощью энергии, взятой у реактора, структурное поле не может быть создано. А мощность, потребляемая конвертером, показывает, что линейное смещение по отношению к старому конвертеру достигает нескольких тысячных долей процента. Я рассчитал, что..

Казалось, судьбой Фискуса являлось то, что ему никогда не давали закончить начатую фразу. Через бронированный люк в централь управления втиснулось массивное тело. Оно протиснулось с силой, которая была весьма значительна.

Фискус упал на пол, а пальцы Главного Навигатора забегали по клавишам и кнопкам. Мощный рев ядерного реактора не изменился, но зато исчезла страшная тяжесть, которая несколько минут назад давила на всех людей. Проекторы поля снова получили достаточно энергии, чтобы, несмотря на огромное ускорение «Алголя», тяжесть внутри корабля не превышала одного «ж».

В большом помещении рядом с третьим грузовым трюмом находилось огромное сооружение. Светящиеся стрелки на его пульте управления стояли на нулях. Аварийная установка была отключена.

Теперь Боб Лефле обернулся. Фискус сидел на полу в такой несчастной позе, что в обычном состоянии он не выдержал бы и рассмеялся. Но и теперь этого зрелища оказалось достаточно, чтобы спасти Фискусу жизнь.

— Я знал, что делал, сэр, — с огромным трудом произнес юноша. Отчаянная мольба в его голосе остановила этого огромного человека. Лефле овладел собой до такой степени, что Мак Ильстер задрожал от возбуждения. Он поспешно вмешался.

— Шеф, он не имел в виду ничего плохого. Выслушайте же хоть раз его объяснения. Он что-то говорил о более высоком уровне потребления энергии новым конвертером.

— Я вас не спрашиваю, младший офицер, — едва внятно пробурчал Лефле и снова повернулся к Фискусу. — Вы, комедиант! Разве я не приказал вам не прикасаться к главному переключателю? И разве вы не представляете, что могли привести «Алголь» к гибели только потому, что вы с хитростью вшивого сопляка-мальчишки начали манипулировать с новым конвертером. Кто дал вам указание отобрать у реактора столько энергии, что гравитация внутри корабля увеличилась примерно на двадцать процентов? Как это вам пришла в голову такая дурацкая идея переключить конвертер? Дружок, да знаешь ли ты вообще, что могло произойти в результате этого? Мы находимся почти у самого светового барьера. Импульсный генератор уже создал довольно мощное защитное четырехмерное поле.

— Но, сэр, все это мне известно, — возбужденно вмешался Фискус. — Сэр, поверьте мне. По моим расчетам постоянная поля в новом конвертере…

— По вашим, что? — вмешался Лефле. — Вы говорите — по вашим расчетам? Дружок, по мне рассчитывайте на здоровье извилины вашего мозга, только не трогайте кривизну пространства. Через три минуты я хочу видеть вас в вашей каюте, понятно? Мак Ильстер, вы будете нести вахту до момента прыжка, ясно?

Фискус, шатаясь, побрел по централи, что-то бормоча о сложных уравнениях и результатах расчетов.

— При прыжке будьте снова в централи, — крикнул ему вслед Лефле. — Я хочу, чтобы вы были поблизости, когда мы нырнем в гиперпространство. Вы хорошо поняли меня, или я должен объяснить вам, что под понятием «прыжок» я имел в виду сверхсветовой полет.

Фискус вышел из централи.

— Так точно, сэр, — прошептал он и тяжело направился к главному лифту, который быстро понес его по шахте вверх.

Грузовые трюмы и залы с гидропоникой уплывали вниз. Через восемьдесят метров он остановил кабину лифта и пошел дальше пешком.

Кисслинг вышел из своего камбуза, но, взглянув в лицо Третьего быстро скрылся за дверью.

Минутой позже Джо Ипстал, офицер суперкарго и офицер по снабжению запросто мог стать жертвой Фискуса Боулдера. Он, вздыхая, смотрел на широкоплечую фигуру, которая неожиданно вынырнула из массивного шлюза, ведущего в бортовой арсенал.

— Пожалуйста, мистер Ипстал, можно мне пройти, — робко попросил Фискус — Я, конечно, не хочу вам мешать. Ведь ваша работа так важна.

Ипстал, который из-за отсутствия на борту «Алголя» специального офицера, отвечал также и за оружие на борту корабля, с трудом сдержал возглас удивления, который чуть было не сорвался с его языка. Он почувствовал, что Фискус говорит совершенно серьезно. Поэтому он только спросил:

— Боулдер, только не продолжайте в том же духе. Меня и так уже здесь считают закоренелым лентяем. Пройдемте наверх. Что такое? Вы взорвали Главного Инженера?

На щеках Боулдера выступил румянец. Понадобилось несколько минут, прежде чем он смог внятно изложить свою просьбу.

— Мистер Ипстал, можно мне воспользоваться вашим микрокопьютером? У вас ведь есть маленький электронный мозг для расчета веса груза и полетной массы, не так ли?

Фискус почувствовал облегчение, изложив наконец свою просьбу.

— Что вы хотите считать на моей машине? Боулдер, лучше оставьте это! Что вы теперь хотите сотворить? Во имя древнего червя Нептуна, что вы хотите сделать?

— Пожалуйста, мистер Ипстал.

Офицер громко выругался. Но он не мог долго выдерживать взгляда этих направленных на него несчастных глаз и поэтому подчеркнуто грубо ответил:

— Ну, хорошо, пользуйтесь машиной. Но если эта штука после вас не будет работать, я разорву вас на мелкие кусочки. Кроме того, здесь есть и еще кое-что.

Он быстро взглянул на отключенный экран и прошептал:

— Ни звука ни Старику, ни Главному Инженеру, о'кей? Вы же отправите меня ко всем чертям. Если бы я только знал, зачем вам эта машинка. И полное молчание об этом, ясно?

Фискус кивнул так торопливо, что легкая фуражка офицера слетела с его головы.

Ипстал заворчал и отвернулся. Он отвел Фискуса в свою каюту, где молодой человек сразу же принялся за работу.

Ипстал с интересом наблюдал за ним. Он задышал чаще, когда лицо юноши расслабилось и на нем появилось выражение полной сосредоточенности.

Электронный мозг загудел, выдавая первые результаты. Ипстал бросил лишь один взгляд на путаные группы цифр и структурных уравнений многомерного искривляющего поля. Он так осторожно отступил назад, что пола касались лишь носки его сапог. Но даже если бы он палил из излучателя, его уход Фискус вряд ли бы заметил.

Когда офицер-суперкарго снова оказался в своей каюте, он пробормотал:

— Мне было бы лучше, чтобы я знал, что он наверняка намеревается сделать.

Капитан Кестер зашел в централь управления за десять минут до начала прыжка. Оба навигатора, Киленио и Бетчер, сидели перед пультом позитронного кибермозга, на светящихся экранах и шкалах которого тянущимися линиями были изображения четырехмерных структур, хроноимпульсы и уравнения парафизики.

Далеко на корме корабля гремел сорианский двигатель, фантастическая мощность которого с трудом преодолевала сопротивления структурных полей.

«Алголю» теперь оставалось лишь набрать один недостающий процент до скорости света.

В машинной централи «Корма-1» перед пультом управления сидел Боб Лефле. Осторожными движениями руки он перевел главный переключатель на последнее деление. Глубокий грохот двигателя усилился и перешел в звенящий рев, закладывающий уши. Реакторы обоих силовых установок работали в режиме максимальной отдачи мощности, чтобы разогнать поток мезонов до требуемой скорости. Больше тридцати процентов мощности расходовались на плоские магнитные поля внутри сверхтяжелого каталитического термоядерного двигателя, в котором мезоны изотопной смеси водорода, состоящей из дейтерия и трития, вступали в реакцию. Образовавшиеся в результате этого свободные газовые массы поступали в дюзы из энергетических полей и из них рвался поток частиц, обладавших скоростью света.

Лефле озабоченно смотрел на экраны в шкалы, соединенные с индукционной установкой, которая значительно усилила мощность потребляющейся энергии, необходимой для линейного ускорения.

«Алголь» все еще мчался в световой области. Потрескивание внешней оболочки показывало, что он достиг нужной скорости.

Лефле передал короткое сообщение из централи в электронный мозг.

— Оценка принята, — сказал Киленио в интерком. Его слова донеслись из наушников радиоустановки, которые только и могли позволить понять сказанное в адском шуме.

Второй навигатор переключил информацию, выданную мозгом, на экран сопоставления, на котором ярко светилась цель их полета — Дзета Персея. Данные, изложенные мозгом, медленно слились с данными автоматического курсографа, которые видел давно уже рассчитанные данные.

Когда вспыхнула красная лампочка подтверждения, стало совершенно ясно, что корабль мчится точно по предписанному курсу, который не может измениться и в гиперпространстве. Ошибка могла присутствовать только в данных оценки расстояния, что вело за собой более длительное пребывание в гиперпространстве.

Киленио убрал расчеты с контрольного экрана. Так как «Алголь» был кораблем с устаревшим электронным оборудованием, Лефле и Пайперс, находящиеся в машинном отделении, должны были вручную перевести данные, сообщенные по интеркому, в автоматику структурного конвертера. На новых кораблях это происходило автоматически, так что практически исключало вероятность ошибки.

— Скорость должна превосходить скорость света в три миллиона раз, — донеслось из централи. Это была приблизительная оценка позитронного мозга.

Лефле снова произвел переключение. Его распоряжения поступали в централь управления силовой установкой, где перед главным переключателем сидел слегка побледневший Фискус.

— Есть три миллиона Оценка мощности реактора три, запятая, пять — один — четыре — восемь — девять Подтверждение.

Фискус непослушными губами подтвердил это. Пальцы его порхали по клавишам управления вспомогательным электронным оборудованием. Энергия, производимая реактором, поступала в аккумуляторы машины, которая одна только, благодаря тому, что была неорганической, была способна поддерживать в гиперпространстве функционирование оборудования корабля.

— Централь, окончательная оценка времени при превышении скорости света в три миллиона раз, при расстоянии четыреста шестьдесят световых лет составляет один, запятая, два — четыре — пять — восемь, семь часа по бортовому времени, ускорение в секундах один, запятая, три — шесть — три — пять. Включение.

Лефле реагировал на это как машина. Он прекрасно сознавал, что даже ошибка в одну десятую могли привести к катастрофе.

Фискусу отдавались все новые и новые распоряжения, а тот вводил эти распоряжения в электронный мозг переключателя реактора.

«Алголь» был готов к прыжку через гиперпространство, в котором новейшие экспериментальные исследовательские корабли превышали скорость света в восемьдесят пять миллионов раз. И еще ничем не была установлена граница скорости в этом полностью измененном континууме пространства-времени.

— Передача закончена. База конвертера переключена на прием импульсов.

Лефле аккуратно и тщательно выполнял приказы, отдаваемые по интеркому. Киленио еще никогда не ошибался в своих расчетах.

Прежде чем произвести решающее переключение, которое должно было задействовать механизмы на полную мощность, он еще раз посмотрел на показания приборов, которые изменились бы в результате манипуляций Фискуса, если бы те не были предупреждены.

По-видимому, на сей раз не произошло ничего плохого. Все показания точно соответствовали расчетам. Несмотря на это, Лефле поспешно сказал в микрофон:

— Боулдер, работайте точнее, ясно? Вы должны только настроить мозг реактора в соответствии с количеством энергии, потребляемой конвертером. Внимание, автоматика конвертера включена.

Лефле опустил вниз рычаг с тремя предохранителями. В то же мгновение автоматика в кормовой части корабля взяла на себя управление всей мощностью, которую в нормальном пространстве не мог использовать ни один человек без риска погибнуть. По соображениям безопасности так был устроен каждый корабль, летящий со скоростью больше световой, так как реакции человека в этом случае было далеко недостаточно, а его чувства могли отказать. Только автоматика могла «накапливать» регулярные данные и действовать в соответствии с ними.

По всему кораблю задребезжали сигналы. Двадцать семь человек опустились в мягкие кресла. Только двадцать восьмой поступил не так, как все.

Пока звучал первый звонок, пальцы Фискуса с невероятной скоростью порхали по клавишам и мозг реактора получил совсем другие данные.

Потребовалось всего лишь три с половиной секунды, чтобы данные были зафиксированы, однако, даже этого времени было достаточно, чтобы Лефле все понял.

Он в ужасе уставился на показания своих приборов. Потом в панике закричал:

— Боулдер, вы сошли с ума! Вы ввели неправильные данные! Отключайтесь! Не давайте начального импульса! Отключайтесь!

Прежде чем Лефле успел закрыть рот, а капитан Кестер вздрогнуть и смертельно побледнеть, Фискус послал в прибор начальный импульс.

— Нет, — донесся в интерком голос Первого Навигатора.

«Алголь» был кораблем, защищенным от импульсных полей нормального пространства-времени.

Структурный конвертер воспринимал все виды излучения и все частицы, заполняющие пространство, и превращал их в энергию гиперструктурного искривляющего поля.

При помощи этого устраняется световой барьер и лучевое давление, корабль становится защищенным от всех влияний четырехмерного поля и вместе со всеми людьми переходит в другую полустабильную форму существования.

Полное звезд пространство исчезло с экрана. Зато появились голубоватые линии-волны искривляющего поля, которые исчезали в веретенообразной пустоте пятимерного пространства.

Физические законы стали недействительными. Здесь начиналась область структурной физики, согласно уравнениям которой, излучения и частицы, движущие корабль и движущиеся в нормальном пространстве со скоростью света, достигали скорости по меньшей мере в сотни миллионов раз превосходящую скорость света. Закон массы, стремящейся к бесконечности, здесь был упразднен. Скорость распространения света в этом пространстве была неограниченной. Нужно только рассчитать необходимые данные и ввести их в автоматику, которая неукоснительно выполняла свои функции в этом многомерном пространстве. В каждом электронном и позитронном приборе для этого имелся структурный блок коррекции, который начинал действовать автоматически. Эти блоки никогда не включались в обычном пространстве, но здесь они были незаменимы.

«Алголь» развил скорость, превосходящую скорость света в три миллиона раз. На месте, где они находились еще секунду назад, теперь неистовствовала магнитная буря.

Лефле почувствовал себя легким, почти невесомым. Он по своему богатому опыту знал, что молекулярное строение человеческого тела реагирует на все не так, как металл или пластик.

Способность к мышлению не изменилась. Наступило только легкое головокружение. «Алголь» исчез из Солнечной системы. Они мчались сквозь ничто, которое находилось по ту сторону, в замкнутом континууме.

Лефле слышал гром обоих энергетических реакторов и органные звуки работающих двигателей, которые работали совершенно не в том режиме. Это происходило из-за невероятных законов гиперпространства, которые делали возможным свободное течение холодной термоядерной реакции, хотя линейный ускоритель и не производил потока мезонов. Защитное поле в зоне реакции и магнитные дюзы тоже сменили форму энергии.

Лефле блестящими глазами смотрел на показания приборов. Они не говорили ему ничего. Все их стрелки стояли на нулях. Только блоки переключения выполняли свою работу. Человеческий мозг никогда не был в состоянии даже приблизительно принять верное решение в таких условиях.

Лефле знал, что в обычных условиях они должны оставаться в гиперпространстве примерно 1,2 часа. Должны были бы оставаться, если бы лейтенант Боулдер не изменил в последний момент программу.

Двадцать семь человек, у которых был достаточный опыт космических путешествий, могли думать только о вот-вот наступающей катастрофе. Но это была совершенно ошибочная точка зрения, хотя ее придерживался и Главный Инженер.

На мостике тоже понимали, что «Алголь» неудержимо мчится к собственной гибели. Для работы конвертера необходим был электронный импульс, передаваемый ему центральным позитронным мозгом.

Фискус изменил поступление энергии к конвертеру ровно на шесть десятых, поэтому эталонный импульс и структурные изменения не были больше скоординированы. Это означало — Лефле и Киленио великолепно понимали это — что искривляющее поле больше невозможно отключить. Автоматика просто не сработает.

Ни Лефле, ни другие люди экипажа не были в состоянии говорить, с их губ слетали только молчаливые проклятия и упреки. Они могли только думать и осторожно шевелиться. Частично разрыхляющую молекулярную структуру их организма исключала резкие движения.

Капитан Исмонд Кестер на всякий случай простился с жизнью.

«Паршивец! — думал он остатками своего затухающего сознания. — Мерзкий паршивец!»

Это была только очень вежливая кличка для Фискуса Боулдера.

Лефле неотступно думал только одно — конец!

— Я сойду с ума, — сказал Второй Навигатор. — Я сойду с ума! Киленио, вы тоже снова здесь?

Хотя Первый Навигатор ничего не ответил, но зато из централи донесся рев капитана. Этот рев недвусмысленно показывал, что «Алголь» покинул гиперпространство и вернулся в нормальный континуум. Это доказывал также и большой экран, на котором снова виднелась серебристая лента Млечного Пути.

Шум работы двигателя и силовых установок смолк совершенно, как это и должно было быть после гиперпрыжка.

Таким образом, на «Алголе» все было в полном порядке, а на переднем экране уже сверкал раскаленный шар какого-то солнца. Он был величиной с дыню.

Киленио окончательно потерял самообладание, узнав в этой звезде цель их полета.

— Дзета Персея, нет, этого не может быть! — простонал он. — Святые небеса, этого просто не может быть!

Джоэль Батчер прервал его излияния истерическим смешком. Его крик понесся по централи и буйствующий капитан вздрогнул, словно прикоснулся к чему-то отвратительному.

— Держите себя в руках, — крикнул он. — Что все… э… Что же вообще произошло?

Кестер подбежал к переднему экрану.

— Ага, мистер Киленио, разве это не Дзета Персея? Что вы мне сказали, когда я хотел со всей строгостью наказать этого, разумеется, опасного для общества смутьяна, негодяя, предателя и бунтовщика против корабельной дисциплины?

Киленио, замерев, сидел в своем кресле. Внезапно его тренированный мозг заработал вновь. Побледнев, он нормальным и спокойным голосом сказал:

— Сэр, Боулдер нас спас от катастрофы. Мы ведь сделали расчеты для конвертера на пять десяток больше необходимого. Конечно, Лефле должен был подумать об этом. Установив новый конвертер, мы должны были заранее предусмотреть это и принять во внимание, пока находились в нормальном пространстве. Вы видели это!

Исмонд Кестер очень медленно отступил назад.

Секундой позже взволнованный экипаж «Алголя» получил указание во имя всех святых не линчевать Фискуса Боулдера.

Главный инженер Лефле, сбитый с толку, опустился в огромное вращающееся кресло, в котором он только что обрабатывал твердую как сталь пластмассу раздвижной двери. На ней была надпись — «Джесс Ипстал, суперкарго».

В каюте стройный черноволосый мужчина дрожащими руками искал лекарство, поддерживающее сердечную деятельность.

Взгляд его сконцентрировался на краю складной койки, из-за большой ножки которой выступала часть дрожащего человеческого тела.

— Вылезайте! — требовал Ипстал срывающимся голосом. — Вылезайте, или я утоплю вас в ближайшем баке с водой. Теперь мне стало совершенно ясно, что вы рассчитывали с помощью моей машинки. Человече, как это вам пришло в голову искать спасение именно под моей кроватью? Вы что, сошли с ума? Это просто непонятно, Фис. Ко всем чертям, я не могу больше видеть твои подошвы. Вылезай же, наконец, из этой дыры!

Фискус, выбравшись из своего убежища, был так похож на какую-то странную пробку, что Ипстал только застонал.

— Ужасно! Вы будете причиной моей смерти, это несомненно.

Снаружи зазвучал голос Кестера. В тот же момент Фискус испуганно забился в самый дальний угол, когда капитан вошел в каюту.

Мгновением позже Третий почувствовал, как его обняли крепкие руки. Ипстал потрясенно смотрел на это, опустившись на свою кровать. Он услышал нежные слова. Старика словно заполонила бьющая через край радость.

— Глупый вы юноша, почему вы сразу не сказали мне этого? — произнес он. — И как это вы только сделали?

Фискус о чем-то заикнулся, и лица, только что готовых растерзать его людей, вдруг расслабились. Главный Инженер произнес несколько слов, которые совершенно деморализовали Фискуса, если бы рядом не было капитана.

— Но, но, — сказал он, — не порицайте его, мистер Лефле. Мы находимся в центре системы Дзеты Персея. Вышли из парапространства тютелька в тютельку. Я всегда знал, что мы когда-нибудь откуда-нибудь да получим помощь.

Пока он благосклонно похлопывал Умника Фиса по плечу, расстроенный Лефле вышел из каюты.

Минутой позже кормовые двигатели «Алголя» заработали в полную мощность. По прошествии восьмидесяти четырех часов полета скорость была погашена и станции связи Дзеты Персея-3 отозвались. «Алголь» получил разрешение на посадку еще до того, как они произвели первый тормозной маневр.

Часом позже они уже опускались вниз на с ревом вырывающихся из дюз столбах раскаленных газов, пока выпущенные кормовые опоры не коснулись поверхности космодрома.

Реакторы были отключены. Антигравитационное поле исчезло.

Первая их цель была достигнута.

— Безотрадный мир, — проговорил Фрейцер Киленио, угрюмо уставившись на экран. — Куда ни глянь — пыль и песок. Хотел бы я знать, что побудило Союз основать здесь колонию, тем более, что аборигены здесь такие упрямые. Где же переселенцы?

Далеко на севере в чадное, пышущее жаром, небо поднималось сооружение. Когда Кестер повторил вызов, на экране появился усталый человек. В голосе его сквозила тоже усталость.

— Бобербардборо, да?

— Что? — переспросил Кестер. — Мне нужна централь информации Дзета-Пойнт.

— Это она и есть. А это было только мое имя.

— О! — Кестер беспомощно посмотрел на окружавших его улыбающихся офицеров. Фискус даже позволил себе хихикнуть, но тут же почувствовал на себе предупреждающий взгляд Главного Инженера. Лефле не забывал истории с конвертером, тем более, что весь экипаж к этому времени уже знал, как отчаянно пытался Умник Фис объяснить ему ошибку в расчетах.

— Говорит Кестер — капитан «Алголя», свободного торговца Галактического Союза, — сказал капитан. — По заданию ОГП мы должны забрать для Толимена тридцать пять переселенцев. Вы информированы об этом?

— Минутку, — флегматично сказал человек. — Я сейчас вызову торговое представительство.

Потом он с кем-то переговорил, а затем снова повернулся к экрану.

— Да, все в порядке. Два месяца назад по земному времени отсюда стартовал «Циркум» и забрал с собой на Землю это сообщение. Вы должны связаться с Элси Кронг.

— С кем, извините? — удивленно осведомился капитан.

— Элси Кронг — полномочный представитель ОГП на Дзете-3, — прозвучал терпеливый ответ. — Он отправил к вам глайдер, который прибудет через полчаса. Еще что-нибудь? Хотите дозаправиться? Как плазма?

— Может быть, на этой куче камней больше нет ни единого представителя рода человеческого, — злобно проговорил Киленио. — Это моя вторая посадка на Дзету-3. Надеюсь, что и последняя. Если бы эта планета не была нужна нам, как промежуточная станция, от нее давно бы уже отказались.

Кестер снова заговорил со служащим колониального планетного правительства.

Когда тот отключился, все увидели, что капитан чем-то уязвлен.

— Ну, хорошо, посмотрим, что это за Кронг. Здесь остаются навигаторы, мистер Лефле и мистер Паймерс. Я хочу быть уверенным, что на корабле остались надежные люди. Этот человек говорил мне о каких-то беспокойных туземцах.

Он секунду поколебался, проведя рукой по угловатому подбородку.

— Эй, мистер Ипстал! Вы ведь трижды были на Дзета-3, не так ли?

Офицер-суперкарго «Алголя» горько кивнул.

— Это так, капитан. Если галактические блохи существуют, даю гарантию, что здесь мы их обязательно подцепим.

— Я очень прошу вас, мистер Ипстал, — возмущенно произнес капитан. — Не нужно лишних слов. У вас не особенно изысканная манера выражаться. Хорошо, мистер Ипстал, вам придется отправиться со мной. Может быть, нам удается, э… провернуть здесь кое-какое дельце с местным населением. Туземцы Дзеты-3 чрезвычайно падки на одно слабое наркотическое вещество, которое раньше употреблялось и на Земле. Это продукт, добываемый из растений и называемый «табак». Вы слышали о нем?

— Конечно, сэр. Это злая штука. Вы хотите продать его туземцам?

— Табак — не запрещенный наркотик, мой дорогой. Я мудро предусмотрел это и взял на борт несколько тюков этого вещества. Итак, с вашим талантом торговца, вы должны оценить то, что мы должны получить за этот хлам. Здесь находят переливающиеся кристаллы Билла, которые на Земле ценятся чрезвычайно высоко. Они-то нам и нужны.

— Как вам угодно, — сдержанно ответил Ипстал. — Вы ничего не можете сказать о причинах беспокойства среди туземцев?

— Я? — Капитан вздрогнул. — О, об этом говорил человек из централи связи. В этом есть огромная разница, не так ли?

Ипстал спокойно кивнул и поинтересовался, не сходить ли ему в арсенал.

— Но не берите слишком много оружия, — предупредил капитан. — В конце концов мы мирные свободные торговцы. Кроме того, существует закон, охраняющий туземцев. Ну, а теперь идите.

Офицер повернулся, но споткнулся на полушаге, услышав слова:

— И вы, сынок, тоже будете сопровождать нас.

Указательный палец капитана был направлен на Фискуса Боулдера, который навытяжку стоял перед ним.

— Так точно, сэр, — оглушительно рявкнул он на всю централь.

— Очень хорошо. Хочется посмотреть, как вы проявите себя в качестве офицера свободного корабля вольных торговцев. Итак, вы идете с нами.

Главный Инженер издевательски усмехнулся, а навигатор Киленио задумчиво нахмурил лоб. Ипстал, казалось, задыхался.

— Капитан, уж не думаете ли вы, что нам могут понадобиться такие неопытные люди? — спросил он. Губы его дрожали.

— Что? Все должны когда-то начинать. Мистер Боулдер идет с нами. Он вполне видный малый. И производит впечатление. Вы все поняли, Боулдер?

— Так точно, сэр, — воодушевленно еще раз рявкнул Фискус.

— Я приятно удивлен вашей дисциплинированностью, мистер Боулдер, — похвалил его Кестер Потом отдал приказ: — За работу!

Фискус сделал образцовый поворот кругом. Другие офицеры растерянно смотрели на капитана, который, казалось, тоже чувствовал себя не в своей тарелке.

— Ну да, это так, — покашливание выдало его смущение. — С вами плохо, Лефле?

Главный Инженер покачал головой. Непонятное поведение Старика начисто заткнуло ему рот.

 

Глава 7

Парень позволил мне заглянуть в дуло ядерного излучателя. У меня сперло дыхание. Одновременно он жестом показал, что я могу считать себя покойником.

— Боулдер, опустите ствол! — крикнул я.

Он удивленно взглянул на меня, потом опустил ядерный излучатель.

— Да, мистер Ипстал. У вас что-нибудь не так?

На его лице появилось выражение глубокой озабоченности. И только беспомощно покачал головой.

— Человече, разве так обращаются с атомным излучателем? — сказал я ему. — Разве вы, офицер Флота, никогда не держали в руках такого оружия? Во имя всех грехов Галактики, никогда и ни на кого не направляйте дуло оружия. Впредь больше никогда не делайте этого. О'кей?

Фискус был смущен, как юная девушка перед первым поцелуем.

— Нет, пожалуйста, нет, — успел пресечь его я, прежде чем он начал свои жалобные извинения. — Уж не надо мне вашей мотивировки. Вы знаете устройство этого оружия?

Тогда он робко кивнул и начал излагать принцип действия ядерного излучателя с такими подробностями, что у меня заныли зубы. Кроме этого, он сообщил мне, что луч ядерной плазмы, вырывающийся из дула излучателя, не несет заметных энергетических потерь и, попадая в цель, создает на поверхности последней температуру в триста тысяч градусов. Нужно очень тщательно соблюдать настройку мощности этого оружия. Точное попадание в цель гарантирует только длительная тренировка.

Было совершенно бессмысленно остановить водопад его слов. Если Умник Фис начинал о чем-то говорить, его внезапно пробуждающийся темперамент едва ли можно чем-то укротить. Я обнаруживал в нашем Третьем все новые и новые качества.

Потрескивание в динамике вывело и меня из этого двусмысленного положения.

Старик проревел мое имя на весь «Алголь», и Фис отреагировал на это именно так, как я и предполагал.

— Всеблагий боже, — побледнев, сказал он. — Капитан опять не в духе?

Я растерянно смотрел на него, стараясь понять, серьезно ли он задал свой вопрос. К этому я еще должен добавить, что Фис до сего часа ни разу не осмелился назвать капитана Стариком. Для него, казалось, это было смертным грехом.

— Нет, просто он поднес микрофон вплотную к губам, — ответил я с сарказмом.

Фискус отреагировал на это смущенным смешком, из которого я сумел все же понять, что он счел мое замечание неумной шуткой.

— Вот кобура для вашего излучателя. Вы знаете, что можете использовать это оружие только в исключительном случае. Не забудьте зарядить его. Я хочу лично видеть это.

Он взял два тяжелых, тщательно изолированных магазина, в которых находилась ядерная плазма. Третий магазин он аккуратно вставил в бластер и поставил оружие на предохранитель.

— Ни в коем случае не выпускайте первый заряд в камеру реакции, — обеспокоенно предупредил я. — Но оружие всегда должно быть готово к бою. Понятно?

— Но, мистер Ипстал, — сказал он и укоризненно посмотрел на меня.

Я дал ему легкий радиофицированный шлем со встроенным внутрь маленьким экранчиком и заменил маленький ранец с охлаждающей установкой. Мы облачились в снаряжение А-5, которое было идеально приспособлено к климатическим условиям Дзеты-3. Для сухого пыльного мирка со средней температурой плюс сорок пять градусов по Цельсию такой костюм подходил как нельзя лучше.

— Куда, черт побери, вы пропали, Ипстал? — снова раздался угрожающий голос из динамика. — Идите, пожалуйста, к нижнему шлюзу.

— Быстрее! — сказал Умник Фис и тотчас же помчался прочь. Я огромными шагами последовал за ним.

Когда мы влетели в помещение, отделенное толстой переборкой, дорогу нам преградил разъяренный человек.

— Стой! Ни один из вас не выйдет отсюда, пока я не найду вора! — вскричал доктор Билдер, наш бортовой врач.

Я удивленно стоял перед ним, а Фискус предусмотрительно спрятался за мой торс.

— Что вы имеете в виду, док? — осведомился я, сбитый с толку, тем более что далеко впереди виднелась фигура Старика. Он, казалось, уже знал, что здесь происходит. Вокруг нас беспомощно стояли и другие члены экипажа. Я постепенно терял терпение

— Что я имею в виду? — воскликнул доктор. — Многое, очень многое, мой дорогой. Кто-то залез в мой шкафчик с сильнодействующими лекарствами. Я не понимаю, как он мог узнать о кодовом ключе электронного запора, но оттуда бесследно и безвозвратно исчезло около двадцати граммов парастимулина. Двадцатью граммами этого сильнодействующего стимулятора можно убить сотню нормальных человек. Уже 0,05 грамма достаточно для того, чтобы восстановить его от полного истощения, нужно пролежать в клинике для восстановления не менее четырнадцати дней. Если только человек вообще останется жить. Итак, где эти двадцать граммов: вы, мерзавцы? Кто из вас украл яд?

Глаза его сверкали таким гневом, что Умник Фис сначала позеленел, затем пожелтел и наконец стал пурпурно-красным.

— Но, сэр… я имею в виду, доктор. Я не делал этого… Я…

— Кто имеет в виду вас? — крикнул тот Фискусу. — Конечно, это сделали не вы. Я могу поверить в это. Но все же, несмотря на это, я хотел бы знать, кто же украл лекарство из моего шкафчика! Ну?

— Хватит, док, — прогремел Старик со всем возможным достоинством. Глаза его, казалось, буравили мой мозг.

— Ипстал, я спрашиваю вас, взывая к вашей чести, это вы украли стимулятор?

— Нет, — прошипел я. — Нет и еще раз нет! Кроме того, еще четыре недели назад вы совершенно серьезно заявили, что у меня нет и никогда не было чести.

— Забудьте это, — великодушно произнес он.

Излучая абсолютный авторитет, он повернулся к доктору Билдеру.

— Мы уладим это. Глайдер уже ждет снаружи. А вы обыщите весь корабль. Мистер Ипстал и мистер Боулдер также не крали яда, как не делал этого я. Ну!

— Э… извините, сэр, я… из курса ксенологии, я узнал, что…

Старик молча бросил на него уничтожающий взгляд.

— Речь здесь не об этом, мистер Боулдер! Последуете же вы, наконец, за мной?

Фис, находившийся впереди меня, ступил на маленькую платформу. Я со смешанным чувством последовал за ним.

Куда же исчезло это чертово снадобье? Два года назад я испытал его на себе, когда после исследовательского этапа я в течение двадцати четырех часов блуждал в пустынных горах. Это было на другом конце Млечного Пути. Я, совершенно вымотавшись, проглотил точно 0,05 грамма этого лекарства и словно стал гигантом. Если бы там были деревья, несомненно, это они стали бы жертвами моей неслыханной силы.

Что же вор хотел сделать с этим веществом? Двадцать граммов это не шутка!

Старик подтолкнул меня в спину вниз и я, как лунатик, ступил на платформу. Почва планеты все же была в сорока метрах под нами, а сила тяжести на Дзете была равна 0,85 земной.

— Будьте внимательны, — крикнул он мне, а затем проревел вниз: — Лефле, мы вернемся в ближайшие два часа. Позаботьтесь о том, чтобы кибервертолет был готов, и погрузите в него тюки табака. Мы привезем с собой переселенцев. Ясно?

Лефле что-то крикнул в ответ, но что, я так и не сумел понять. Да. Старик не хотел отказываться от своих торговых операций.

Поселенцы, солдаты космического флота и служащие всемогущей ОГП были настолько разумны, что на этой, погруженной в пыль планете, отказались от воздушного транспорта. Частички пыли делали затруднительным использование радара, и потому из-за отказа приборов здесь уже произошло несколько серьезных катастроф.

И в этом отношении Дзета-3 была все еще более дикой, чем Марс, пылевые облака которого по крайней мере были не очень ионизированы. На этой же планете ионизация была результатом действия высоких энергий.

Итак, в глайдере ожидал полномочный посол ОГП на планете Дзета-3. Глайдер парил над поверхностью планеты на несущем магнитном поле.

Плоский, с отточенным острым носом глайдер низко висел над раскинувшимся под ним полем космодрома. Космодром был построен с особой тщательностью, так как ОГП имел на Дзете-3 опорную базу с новейшими верфями и огромными складами продовольствия и снаряжения. Кроме того, здесь были поселения двух огромных торговых компаний, которые тоже имели на этой планете несколько верфей и складов.

Для вольных торговцев была отведена самая дальняя часть космодрома. Около поселений они даже не имели права совершать посадку.

Старик небрежно нажал на кнопку. Механический голос бездушно уведомил нас, что следует направиться к главному поселению ОГП.

Резко взяв с места, глайдер устремился вперед. Поддерживающее поле было одновременно и движущим. В принципе оно было похоже на гусеницу, движущуюся со световой скоростью. Потом машина затормозила и так резко, что мы, не удержавшись, невольно качнулись вперед. Киберавтомат, управляющий машиной, не произнес в извинение ни одного слова.

— Приказ об остановке, полученный из центра связи, — раздался из динамика монотонный голос. — На посадку заходит тяжелый космический корабль.

Старик с достоинством покорился своей судьбе. Я тихо выругался про себя, а у Умника Фиса стали блестящими глаза мечтателя. Я почти завидовал его воодушевлению, потому что, к стыду своему, я почти сознавал, что последние два года я думал исключительно о галактической торговле.

Мы остановились примерно в середине космодрома. Минутой позже редкий воздух планеты потряс чудовищный грохот.

— «Супалис»! — восторженно воскликнул Фискус. Он хлопнул капитана Кестера по левому плечу, причем с такой силой, что почти выбросил его из кресла.

Я спросил себя, знал ли этот весьма и весьма мускулистый человек, какой огромной силой он обладает.

Кестер ничего не сказал. Может быть, он заметил, как был восторжен Третий Инженер этим великолепным зрелищем. Я тоже уставился в пыльное небо.

Там заходил на посадку огромный корабль. Собственно, понятие «корабль» здесь было неуместно. Это был гигант, боевая машина неописуемой разрушительной силы. Один-единственный реактор «Супалиса» производил энергии больше, чем все энергетические установки «Алголя» вместе взятые. Окутанный слабо мерцающим экраном нейтрализатора гравитации, семисотметровый шар плавно скользил вниз. Вызванная его полетом ударная волна с захватывающей дух скоростью и силой неслась по космодрому. Восемь посадочных лап «Алголя» были гораздо меньше посадочных лап гиганта. «Супалис» опускался невероятно медленно. Оглушительный грохот вспомогательных двигателей смолк.

Перед ними находился «Супалис» — новейший боевой корабль высшего класса.

Умник Фис с энтузиазмом объявил:

— Смотрите, сэр, видите маленькие возвышения в районе его экватора? Это автоматические броневые купола лучевых пушек. Один-единственный выстрел из такой пушки при попадании в цель развивает энергию в пятьдесят гигатонн тринитротолуола. Незадолго до своего ухода из Флота я осматривал родного брата этого «Супалиса». Я заблудился в его коридорах, изрядно проголодался и несомненно погиб, если бы меня вовремя не нашли. Там так много людей!

Я подавленно кивнул. Глаза Старика внезапно помрачнели. Неожиданно тихо он спросил:

— Боулдер, мальчик, вам хотелось бы лучше оказаться на борту этого крейсера? Мы обращаемся в отношении вас недостаточно хорошо?

Когда я увидел выражение глаз Умника Фиса, в горле у меня застрял комок. Его «я», казалось, извивалось в муках. Самым худшим для него было то, что он не умел лгать.

— Я… я не знаю точно, сэр, — сказал он, тяжело дыша. — Извините, сэр, но я думаю, что на «Алголе» меня приняли очень хорошо. Я… я думаю, что вы тоже мне очень нравитесь, сэр, и мистер Ипстал тоже. Пожалуйста, извините меня.

Мы молчали, страшно смущенные. Мне было стыдно перед самим собой, ведь я же знал, что Умник Фис никогда не бросает слов на ветер.

В уголках глаз нашего шумного, холерического Старика вдруг что-то подозрительно блеснуло. У Кестера никогда не было семьи. У этого космического странника из-за его убеждений и идеализма никогда не было времени для этого эксперимента. По крайней мере, так он отзывался об этом самыми грубыми словами, хотя, конечно, на самом деле он так не думал. Теперь же он был глубоко тронут.

— Спасибо тебе, мой мальчик, — хрипло сказал он и начал ругаться. Он ругался самыми страшными словами, чтобы не выдавать своих чувств. Умник Фис не заметил, что же произошло со Стариком. Я же с этого момента был готов идти в огонь и в воду за этим неудачником Фисом.

С совершившего посадку «Супалиса» начали спускаться люди. По сравнению со своим кораблем они казались муравьями. Только увидев это, я понял, как по-настоящему огромен этот боевой корабль. Его посадочные боты, вероятно, с наш «Алголь». Тем временем гипермозг глайдера получил другой приказ. Машина вновь устремилась вперед. Теперь Гигантский корабль постепенно исчезал с поля нашего зрения. Но даже когда мы оказались между зданий административного центра Дзета-Пойнт, огромный купол верхней части шарообразного корабля все еще был виден.

Мы скользнули над широкой улицей галактического поселения, в котором к настоящему времени насчитывалось около десяти тысяч жителей. По большей части это были служащие Флота и представители администрации разнообразных компаний. Поселенцы вряд ли жили тут, так как было трудно получить здесь приличный урожай каких-нибудь злаков. Гораздо более ценными здесь были полезные ископаемые, добываемые автоматами, надзор за которыми был почти не нужен.

Весь город был окутан облаками твердой, как алмаз, пыли. Водяных же облаков здесь почти не было. Как здесь появились и развились до разумных существ аборигены было для меня загадкой еще во время первого пребывания здесь. Мыслящие существа в этой местности развились из неприхотливых ящеров, поэтому туземцы и были так опасны. По уровню развития они находились примерно в каменном веке, но их склад ума совершенно не походил на склад ума наших далеких предков.

Глайдер остановился у безвкусного, яйцеобразного сооружения, выстроенного в колониальном стиле этой планеты. Робот-привратник повел нас наверх, где мы нырнули в прохладный вестибюль, затем робот открыл одну из сдвижных дверей, ведущую в рабочую комнату.

В помещении было так холодно, что Умник Фис непроизвольно застучал зубами. Очевидно, он забыл отключить охлаждение своего скафандра и теперь сильно страдал от этого.

Когда я увидел сидящего за письменным столом человека, то сразу понял, почему у него такое странное имя.

Элси Кронг мог быть только потомком колонистов, которые триста лет назад заселили сравнительно холодную планету карликовой системы в созвездии Рака. Звезда Йота Рака была сравнительно небольшим светилом, а планета находилась на довольно значительном расстоянии от нее. Ничего странного, что иотанец поставил регулятор климатизатора на минус двенадцать по Цельсию.

У него была блестящая кожа и ненормально огромные зрачки. Кроме того, он произвел на меня такое отвратительное впечатление, что мне не нужно было даже думать об ОГП, чтобы во мне поднялся гнев. Только самому Элси Кронгу, пожалуй, могло нравиться его рыхлое тело

Голос его был глубоким и раскатистым — особенность людей с Йота Рака.

Прежде, чем удостоить нас своим взглядом, он поиграл пальцами по клавишам интеркома. Несомненно, он отдавал приказы. Даже на Дзете-3 ОГП показывало, как велико его могущество. Для Элси Кронга мы были словно радиоактивные отходы, от которых нужно избавиться как можно скорее.

У Старика, казалось, тек в жилах жидкий аммиак. Он взглянул так холодно, что даже привычный к холоду иотанец должен был почувствовать это.

— Кестер, капитан корабля Вольных Торговцев. Вы здешний представитель ОГП? — спросил он с хорошо заметным нажимом. Ну, нашего выглядевшего немного глуповато Старика нельзя было недооценивать в подобных ситуациях.

Пока Элси Кронг преодолевал свое изумление, капитан гнул свою линию:

— У нас договор с галактической дирекцией. Где находятся эти 35 поселенцев для Толимена? Я не думаю, что нам стоит надолго задерживаться на Дзете-3.

Когда я краешком глаза взглянул на Умника Фиса, то увидел, что, к моему большому изумлению, его лицо изменилось.

Он небрежно стоял позади нас, но поза его богатырского тела была такова, словно он в любое мгновение готов разорвать иотанца на куски. Его правая рука находилась возле ядерного излучателя, дуло которого болталось почти у самого его колена.

Итак, конечно, в интересах других людей снова необходимо было «переключить» Фискуса. В это мгновение я не хотел бы оказаться в его лапах.

Иотанец не предложил нам сесть. Вместо этого он потребовал документы, выданные дирекцией на Земле, которые он вложил в специальный аппарат. Мы знали, что шеф торгового представительства получил строгие указания выполнять все наши требования.

— Меня уведомил о вас корабль ОГП, прибывший три дня назад. Через два часа поселенцы будут на борту «Алголя». У вас есть еще какие-нибудь пожелания?

— Только те, которые соответствуют полученному нами договору, — ответил Старик. — Заправьте нас ядерной плазмой и дайте снаряжение для поселенцев.

— Это мне уже известно. Вас заправят. Я сейчас же отдам приказания.

Я был удивлен! Никогда прежде я не знал ни одного иотанца, который был так дружелюбен и с такой неподдельной искренностью согласился выполнить все наши требования. Что-то во всем этом было не так.

Старик это тоже заметил и внезапно — я едва смог уловить это — безо всяких вопросов перевел все свое внимание на Умника Фиса.

— Боулдер, — сказал Фис протяжно, что меня обеспокоило. — Третий инженер с «Алголя». Можно вопрос?

Иотанец медленно повернул голову. Глаза его, казалось, сузились. Несомненно, он считал нашего Третьего самым опасным человеком во Вселенной. Старик поощряюще улыбнулся.

— Пожалуйста.

— Мы хотели бы посмотреть договор, который вы заключили с тридцатью пятью поселенцами. А также заключение о их психической пригодности и все данные о состоянии этих людей.

— Бросьте, вы всего лишь Третий Инженер, — с издевкой произнес человек ОГП.

— Немедленно, — холодно произнес Фискус.

— Немедленно, — эхом отозвался Старик.

Десятью минутами раньше у нас не было информации, из которой стало ясно, с каким дьявольским изуверством эксплуатировали этих рабов здесь. Первоначально они были наняты для осуществления проекта постройки силовой установки на Дзета-3. Но этот проект потерпел крах. С тех пор они застряли на этой пустынной куче камней и хотели как можно скорее убраться отсюда, туда, где условия жизни были гораздо более приемлемыми для выживания. Неудивительно, что пройдохам из ОГП пришла в голову мысль переправить этих людей на Толимен, где условия жизни, должно быть, еще хуже. Это было дело, которое трудно увязать с законами, несмотря на то, что прямо его запретить было нельзя. Постановления законов допускают множество толкований.

— Ну хорошо, — хрипло рассмеялся Старик. — Мы доставим людей на Толимен. Так вы говорите, они будут на борту через два часа?

— Вероятно, еще раньше. Я хочу, чтобы вы стартовали как можно раньше.

— Почему? — резко вмешался Фискус. — Что все это значит? Никаких грязных делишек с нами, Элси Кронг!

— Глупо мерить других людей по себе, — возразил иотанец. — Придержите свой язык, молодой человек.

Умник Фис улыбнулся так кротко, что я почувствовал, как у меня похолодели ноги. Дыхание мое белым облачком слетало с губ.

В наступившей тишине Фискус монотонно произнес:

— Я думаю, сэр, что мы должны пройти в штаб-квартиру Флота на Дзете-3. Вы не возражаете, иотанец?

По-видимому, наш Третий тоже не мог терпеть этих высокомерных выскочек.

— Может случиться так, что вы задержитесь на Дзете-3 на несколько месяцев, — внезапно деловито ответил иотанец. — В созвездии Персея волнения. Вы видели, как совершил посадку «Супалис». Правительства на двух планетах захотели полной автономии, что обычно связано с космическими сражениями и другими подобными вещами. Если вы откажетесь от своего бизнеса, то завтра утром по призыву подниметесь на борт корабля Флота, где можете навестить командующего Флотом на Дзете-3. Но наши интересы — ваши интересы. Сейчас я отдам распоряжение о вашем немедленном отлете.

Больше он не сказал ничего, что могло бы вывести из равновесия нашего командира-торговца. Кестер уже видел, что его торговая операция в созвездии Персея сорвалась. Поэтому он грубовато сказал нашему Третьему:

— Будьте спокойны, лейтенант, если дела обстоят именно так, мы немедленно стартуем. Я, в конце концов, торговец и ни в коем случае не должен быть призван по тревоге на борт крейсера Флота. Позаботьтесь о заправке наших вспомогательных двигателей, мистер Кронг.

Когда мы снова сели в глайдер, лейтенант Боулдер снова потерял всю свою удаль. Он снова стал нашим обычным смущенным Умником Фисом. Он все время бормотал свои извинения и, наконец, так надоел всем, что Старику пришлось сказать ему несколько отнюдь не ласковых слов.

Мы промчались мимо штаб-квартиры Флота и, когда достигли одиноко стоящего на краю поля «Алголя», наш глайдер несся уже со скоростью ракеты.

Меня он погнал в грузовые трюмы корабля. Моим заданием было сделать из них приемлемые жилые помещения. Встроенные в корабль грузовые трюмы Кестер в припадке буйной фантазии назвал «каютами». Отверстия труб утилизатора, ведущие в камеру сгорания, он назвал «сантехникой».

Но все мы, в конце концов, были торговцами, и главным для нас был наш бизнес. Он просто не мог удержаться от него.

Поселенцы вместе со своим снаряжением прибыли через час. Я с воодушевлением взялся за подготовку так называемых «кают», но все вышло иначе.

Люди были безумно рады, что нашли хотя бы такой старый корабль, как «Алголь». Они не возражали против откидных пластиковых коек, а обеденный зал, по их словам, у нас был лучше, чем в их бараке, в котором они жили в течение последнего месяца. Короче говоря, Дзета-3 надоела им до блевотины.

Все это еще раз указало на силу народа, пытающегося спастись. Среди прибывших было одиннадцать женщин и девушек и восемь детей и все они были веселы.

Когда мы погрузили немудреное снаряжение и распределили этих людей по койкам, было получено разрешение на старт. Наши установки были уже наполнены плазмой.

Собственно, мы уже сейчас могли бы устремиться в ночное небо, если бы не обнаружилось, что отсутствует один из членов экипажа. Это был наш Третий Инженер Фискус Элиас Боулдер — и вместе с ним исчез маленький киберкоптер, который Лефле выпустил с корабля по приказу капитана, нагрузив его тюками табака.

Итак, наш коптер исчез, и Фискус не отвечал на наши вызовы.

Старик ревел, как двадцать органных труб в потоке сжатого воздуха из фотонного лучевого двигателя.

Вызвали Элси Кронга, но там Фискус не появлялся.

Наконец, в голову Лефле пришла мысль, заставившая всех нас побледнеть.

— Эй, мне кажется, что незадолго до посадки я рассказывал этому веселому вредителю что-то о поселении туземцев, расположенном в 280 милях отсюда. Собственно, прямо я ему об этом не рассказывал, но я видел, как он навострил уши, когда я разговаривал об этом с Ипсталом. Правильно, Грузовая Палуба?

Он имел в виду меня. Это обидное прозвище было сокращением моего титула. Я разъярился. Мы действительно говорили об этом.

Во время своей последней посадки я был в этом поселении, где аборигены едва не размозжили мне череп лишь за то, что я осмелился засмеяться.

У этих парней странная привычка каждую улыбку воспринимать как смертельное оскорбление.

— Но он же всего этого не знает! — застонал я.

Фис мог быть уже мертвым, если он действительно отправился в это поселение.

Старик кричал на стены и на нас. Он хотел знать, каким образом этот парень пришел к такой мысли.

Я представил себе, что знаю его достаточно хорошо, и позволил себе робко вмешаться:

— Капитан, у меня есть разгадка этого: смотрите, сэр, Боулдер слышал, что вы хотели отправить этим существам табак. В своей обычной преувеличенно услужливой манере, он вообразил себе, что должен что-то сделать непосредственно для вас и для всего корабля. Вы же знаете, что он готов рискнуть головой, если речь идет о его собственной выгоде. Другого объяснения этому я найти не могу.

— Я согласен с вами, — сказал док Билдер. — Это соответствует психике Боулдера. Что же теперь будет?

— У него с собой ядерный излучатель, — сказал Киленио, смертельно побледнев. — Хотя я видел парня у шлюза, я не обратил на него внимания. Эта возня с поселенцами…

Старик застонал. Я поймал его взгляд, который едва ли можно описать. Умник Фис и боевой ядерный излучатель! При этом он еще без надзора. Последствия этого невозможно себе даже представить. Я бы отдал свою левую руку, чтобы этот непредсказуемый парень в целости и сохранности оказался на борту.

— Ну и что же теперь? — нерешительно спросил Ки-ленио. — Мы же должны стартовать, сэр. Если мы останемся еще на несколько часов, даю гарантию, мы попадем на военную службу. Я узнал, что «Супалис» оккупировал здесь все и вся. Что же теперь? Позволим Боулдеру бежать? Но он может снова появиться.

— Может быть, он сошел с ума! — вскричал Старик. — Вольный торговец не может так поступить. Но даже если этот парень из-за своего недисциплинированного поведения уже простился с жизнью, наш долг и обязанность вырвать его из когтей туземцев. Больше ни слова, Киленио. Ипстал!

Я невольно принял позу, которая была внушена мне его словами. Он был великолепен, этот старый негодяй. И именно он говорил все это серьезно.

Лефле, соглашаясь, кивнул, хотя это только усилило его злобу.

— Ипстал, вы хорошо знаете это поселение. Боулдер может быть только там, так как он больше не знает ни одного поселения туземцев. Кроме того, Киленио, мы не сможем стартовать только с двумя инженерами. Вы это уже знаете. У нас на борту 35 поселенцев. Итак Ипстал, вы летите со мной?

— Вы хотите лететь вдвоем? — в ужасе воскликнул длинный Пайперс.

— Вот еще! Лефле, возьмите вспомогательный бот, вы тоже летите с нами. Через десять минут доложите о готовности.

— Вспомогательный бот? — повторил наш Главный Инженер. — Но это невозможно, сэр. У него слишком мощный плазменный двигатель, и он может летать в атмосфере только во время старта со специально построенного космодрома.

— Мне это безразлично, — возбужденно ответил капитан. — В ближайшие годы нас все равно здесь больше не увидят. Готовьте бот. Вы должны знать, что у нас был только один киберкоптер и его взял Боулдер. Ипстал, раздать ядерные излучатели и шоковое оружие.

Я бросился прочь. Экипаж был вне себя. И все это из-за Умника Фиса, которому я сейчас желал очутиться на дне дантова ада.

Я покопался в корабельном арсенале и достал оружие, из которого можно было уничтожить средней величины астероид. Министерство Космических сообщений разрешило нам иметь на борту такое оружие, так как у нас имелась только одна лучевая пушка, предназначенная только для защиты этого старого грузовика. Кроме того, у нас было еще и ракетное оружие, но с его помощью мы мало что могли сделать.

В огромной шлюзовой камере на палубе номер три находился каплевидный космический бот с одним только намеком на обрубки несущих плоскостей. Если вы хотите лететь на таком сооружении в плотной атмосфере, у вас должна быть великолепная реакция и знания инженера.

Лефле для этого очень подходил.

Старик больше ничего не сказал, но по его лицу было видно, что он снова превратился в человека, с которым путешественники должны были говорить с большой осторожностью. Кестер, в молодости, должно быть, был бешеным парнем.

— Все, — сказал он спокойно, и Главный Инженер повернул ключ зажигания плазменного двигателя. Тот взревел, и мы по направляющей вылетели из шлюза. И сразу же устремились в чадное небо.

К счастью, наш сравнительно небольшой бот был снабжен поглотителями энергии. Он был лет на двадцать моложе «Алголя». Киленио быстро рассчитал курс, а я коротко обрисовал местоположение поселения. Таким образом мы не могли сбиться с курса. Двести восемьдесят миль для нашего бота были лишь небольшим прыжком. Прежде, чем я успел привести в порядок свои мысли, мы уже снова нырнули вниз из верхних разреженных слоев атмосферы. Лефле проворчал что-то о солнечно-песчаном вихре и крепости нашей обшивки, что, конечно, не соответствовало нашему спокойствию.

Около поверхности планеты экран нашего радара снова ожил. Я увидел цепь плоских холмов и немного воды в русле главной реки. Потом я увидел огромное конусообразное сооружение, пирамидой поднимающееся в небо.

Туземцы на Дзете-3 оставались верными заветам своих ящерообразных предков, поэтому они всегда возводили строения, имевшие отдаленное сходство с домами термитов на Земле.

В этих строениях жили большие и малые племена, которые постоянно враждовали друг с другом. Для многих ссор были основания, непонятные нормальным людям. Во всяком случае меня до сих пор ничуть не волновало, если в моем присутствии разбивалось обычное яйцо. Конечно, Умник Фис не знал об особенностях туземцев, его наверняка уже не было в живых. Нужно было так много принять во внимание, если вы хотите вести с этими существами переговоры, или если бы вы хотели сделать с ними бизнес.

Лефле облетел строение по большому кругу. Не потребовалось много времени для того, чтобы металлоискатель что-то нащупал. Минутой позже они увидели на экране маленький тарелкообразный предмет, почему-то находящийся по ту сторону каменного возвышения. Это был наш киберкоптер.

Лефле снова выругался. Я сидел тихо. Но лицо Старика медленно приобретало цвет спелого помидора.

Его сильное беспокойство за судьбу Фискуса мгновенно исчезло, когда он увидел вертолет. Теперь в нем проснулся галактический торговец.

— Если тюки табака исчезли, я протащу его сквозь кормовые дюзы, — яростно прошептал он.

— Если только он жив, — невесело усмехнулся Лефле. — Я знаю дзетанцев. Если Боулдер хоть раз улыбнется им своей грустной улыбкой, тогда…

Он недвусмысленно провел рукой по горлу.

— Садитесь, Лефле, — сказал Старик, — прямо у вертолета и держите оружие наготове.

У меня дрожали колени. Пальцы мои немного повернули регулятор космической установки скафандра. Меня душила жара, изо всех пор выступал пот.

С этими примитивными туземцами ничего не поделаешь. С помощью ядерных излучателей мы смогли бы держать их на нужном расстоянии от себя. Но существовал специальный орган Галактического Союза. Он грозил нам чрезвычайно неприятным штрафом, если мы предпримем что-нибудь хотя бы даже против одного дзетанца. Поэтому я неуверенно поглядывал на правую руку нашего Старика. Тот выглядел так, словно ему очень хотелось взорвать всю эту планету со всеми ее туземцами и их яйцами.

Мы выпрыгнули из бота. Лефле перестроил замок внешнего люка на кодовый импульс. Потом включил легкий защитный экран, окутавший бот, который едва ли мог повредить какому-либо туземцу.

Наш кибергеликоптер тоже был оснащен защитным экраном, который Умник Фис, очевидно, включил. Мы не знали кодового импульса его выключения, так что осмотреть нашу машину вблизи не представлялось возможным. Потом мы обнаружили на песке следы его ног. Старик лег на живот и буквально обнюхал эти следы. Его поведение действовало на мои и без того уже порядком взвинченные нервы.

— Эти следы оставлены около часа тому назад, — надменно произнес он. — Теперь мы пойдем по ним, ребята.

Его палец указал в направлении цепочки следов, и мы без колебаний двинулись вперед.

На сгибе моей руки болтался тяжелый ядерный излучатель, в зарядной камере которого находилась одна тысячная грамма плазмы. Этого, впрочем, было вполне достаточно, чтобы превратить жилище дзетанцев в кипящее озеро жидкой плазмы.

Мы огибали неровности почвы. За одной из них мы увидели поднимающуюся вверх пирамиду. Множество дыр в стенах было странно пустыми. И у большого главного входа, находящегося в нескольких метрах от почвы, не было видно ни одного часового.

— Стой! — сказал Лефле, одновременно нырнув в укрытие. Старик что-то недовольно пробормотал, когда Главный Инженер спросил меня: — Сколько туземцев может находиться в этом убежище? Хотя бы приблизительно.

— Во время моего последнего посещения их было около пятисот, — задыхаясь, произнес я. — И это, очевидно, весьма воинственное племя. Но оно может насчитывать и пять тысяч членов, если только вожак не произвел основательную чистку среди своих сородичей.

— Если бы еще и это! — простонал Лефле. — Капитан, давайте просто вернемся. У Боулдера все равно нет никаких шансов до сих пор оставаться в живых, а мы же рискуем предстать перед галактическим трибуналом, если применим силу. Вы должны понимать это!

Исмонд Кестер бросил на нас такой ледяной взгляд, что меня снова мгновенно прошиб пот.

— Ну хорошо, я не возражаю, — хрипло сказал Лефле. С этого мгновения он проявил себя самым решительным образом. Мы хорошо отдавали себе отчет, что будет с нами за первый же неосторожный выстрел, если только наше дело откроется. Я поймал себя на том, что непроизвольно посмотрел в небо, отыскивая геликоптер полиции.

Мы снова решительно направились к строению, которое находилось на берегу наполовину пересохшей речушки.

Нам без труда удалось переправиться через нее. Внезапно все мы вздрогнули. Нас просто оглушил резкий звук, очевидно, донесшийся из большого отверстия главного входа.

Там визжало, ревело, выло и гудело, как будто на свободе оказался целый галактический зверинец.

— Во имя Персея, что это? — в ужасе воскликнул Кестер и вопросительно взглянул на меня.

Я беспомощно пожал плечами, а инженер сказал:

— Это похоже на жертвоприношение, или еще на что-то подобное. Есть у дзетанцев такие обычаи?

Взгляды буквально буравили меня. У меня не оставалось никакого другого выхода, кроме как согласно кивнуть.

— Бедный юноша, — вздохнул Кестер. — Что же я скажу его отцу? Но мы все же должны попытаться сделать все возможное, чтобы спасти его. Вперед!

Мы последовали за ним, держа излучатели наготове. Лефле убрал свое шоковое оружие, и я увидел в его руках тоже ядерный излучатель.

— Не надо, Лефле! — предостерегающе крикнул я, но в общем шуме он вряд ли меня услышал.

Старик уже карабкался по круглой змеящейся дорожке наверх, к главному входу. Чем выше мы поднимались, тем ужаснее и громче становился шум.

Я знал огромные залы этого строения, в которых происходили не только ритуальные праздники этого племени, но и заключались сделки. Я уже однажды стоял в отверстии, напрасно стараясь привлечь внимание туземцев своими дешевыми пластмассовыми поделками. Мой прежний капитан был убежден, что дзетане были музыкальным народом. Поэтому мы запаслись поющими пластмассовыми зверьками с автоматическим управлением. Это был полный крах! Мы не получили ни одного драгоценного биллис-кристалла, ни одного-единственного осколочка!

— Осторожнее, тут должна быть охрана, — крикнул я Старику, который только приблизился к странному строению, которое, как я полагал, являлось башней охраны города.

Он не ответил, однако предусмотрительно укрылся за башней. Я тоже последовал его примеру. Шум усилился до ревущей какофонии. Резкое мяуканье и дребезжание стало таким сильным, что мы могли уже без опаски говорить в полный голос. Из отверстия ударил луч красного цвета. В этом свете заклубилось облако чада, медленно выползающего из маленьких отверстий в стене.

— Что это такое? Дым каких-то трав? Горение во время жертвоприношения? — спросил Старик, но я только мог беспомощно пожать плечами.

Мы все еще нерешительно лежали в укрытии, когда Лефле внезапно начал ругаться.

Мы растерянно уставились на него, а он медленно поднялся на ноги.

— Что вы делаете? Вы сошли с ума! — крикнул Старик, разъярившись. — Немедленно в укрытие, до тех пор, пока мы не оценили обстановку. Вы хотите подставить себя под удар туземцев?

Лефле только махнул рукой. Он, широко расставив ноги, стоял в сводчатом изгибе коридора.

Я вдохнул воздух. Старик щелкнул предохранителем своего оружия. Но с нашим главным инженером не случилось ничего плохого.

Мы медленно поднялись на ноги. Когда я смог осмотреться, у меня перехватило дыхание.

Огромный зал, очевидно, мог показаться сумасшедшим домом, по которому прыгали и метались нечеловеческие существа. И, держу пари, это буйствовали туземцы. Казалось, они выпили весь запас алкоголя в солнечной системе, они шатались и их двуногие тела тряслись как в лихорадке.

Я видел только мелькание рук и ног, их раскрытые щели рта и блестящие ряды зубов. Существа эти вели себя так, будто в каждого из них вселился дьявол. Свет от раскачивающихся каменных светильников отражался от их блестящей чешуйчатой кожи и бронзового оружия, так что блики эти могли и ослепить.

Некоторые из существ огромными прыжками взвивались в воздух, опрокидывались под радостные крики зрителей и хватали все и вся своими загребущими руками.

Другие вертелись или катались по каменным плитам пола, прямо перед нашими глазами их фигуры обнимали друг друга в экстазе дружелюбия и приязни.

Я растерянно воскликнул:

— Сэр, это не жертвоприношение. Не называйте меня больше Ипсталом, если они не такие же голубые, как и небо над Невадой.

Я вынужден был откашляться, так как в горло мне лез пахучий дым и чад.

— Что это? — простонал Старик и буквально взвился в воздух. — Да мне ведь знаком этот запах!

— Табак, обычный табак! — вскричал Лефле, буквально пылая от ярости. — Но это еще не все. Ипстал, вам известно, что это так остро пахнет?

Я осторожно принюхался. Никто не обращал внимания на нас. Все было так, словно нас здесь и не существовало. Внезапно я все понял.

— О, — простонал я. — Нет, только не это. Ведь от этого же вымрет все племя!

Старик пожелал непременно узнать, что мы тут обнаружили. Поэтому Лефле объяснил:

— Это не только табачный дым, сэр. К нему подмешана небольшая доза парастимулина. Эта штука очень действенная к дыму. Она, попадая в дыхательные пузырьки наших легких, немедленно всасывается в кровь. Надо немедленно выйти наружу, сэр.

— Боулдер! Негодяй! — гремел Старик так громко, что даже перекрывал шум ликующей и танцующей толпы. Теперь мы узнали, кто же спер возбуждающее средство у нашего доктора.

Я проследил за взглядом капитана и увидел нашего беглеца, нашего Третьего, Фискуса Боулдера.

Он, возвышаясь, стоял среди туземцев, которые, казалось, смотрели на него как на полубога.

Вождь племени, закутанный в колыхающуюся накидку из священной оболочки яичного желтка, также метался в толпе. В своих трехпалых руках он держал большую каменную чашу, полную самых лучших биллис-кристаллов, которые я до сих пор видел. Он торжественно упал Фискусу на шею, словно только что тот спас ему жизнь.

— Осторожнее! — закричал Лефле.

Умник Фис, от природы гора мускулов, обнял вождя одной рукой за тонкое, как прут, бедро, а другой выхватил чашу, полную драгоценных камней, из его рук. Ящероподобное тело пролетело по воздуху и упало в кучу других танцующих туземцев почти в десяти метрах от юноши.

Со спокойной душой Фискус вытряс биллис-кристаллы в пластмассовый мешочек у него на бедре.

— Это невозможно! — почти простонал я, слыша, как Старик тоже застонал.

Вожак, с которым обошлись так грубо, визжа от радости, вскочил и легко заковылял к Умнику Фису, который запихал ему в глотку целых две пригоршни табаку. Я даже испугался, что этот, покрытый чешуей парень, умрет от удушья. Однако мое беспокойство было совершенно напрасно.

Вожак опустился на колени и зачавкал с таким удовольствием, что меня чуть не вырвало. Секундой позже Фискус прорвался сквозь толпу бедных дзетанцев, которые, благодаря его увеличившимся силам, как куклы разлетались во все стороны.

Он тащил за собой изрядно уменьшившийся запас табака. Позади него ликовал народ, представители которого едва держались на своих тонких ногах. Конечно, они плакали бы от благодарности, если бы это было возможно для этих существ.

Фискусу принесли еще несколько драгоценных кристаллов. Я случайно обнаружил, что он в каждую порцию табака что-то добавляет и это что-то было похоже на сильно возбуждающее средство. Ничего удивительного в том, что дзетанцы буйствовали, как сумасшедшие.

И было совершенно невозможно ликвидировать эту дикую давку. Видя это, мы даже не сделали ни единого шага вперед.

Единственное, что мы сделали, это, объединив усилия, втроем проревели его имя. Старик от себя проорал несколько слов, которые в конце концов перешли в ужасные проклятия.

— Ипстал, у него же сумка, полная биллис-кристаллов! — отчаянно воскликнул он.

— Это же все, что когда-нибудь нашли на Дзете-3! Уж поверьте мне! Эти кристаллы крайне редки. Ипстал, все полетит в ад, если мы не вытащим его из этого проклятого дыма!

— Как это сделать? — спросил я совершенно ошеломленный. — Фискус так опьянен и подхлестнут этим чертовым парастимулином, что в течение секунды он по своей злой воле пять раз разорвет меня на мелкие кусочки. Без меня, сэр, только без меня!

— Великий Юпитер! — испуганно сказал Лефле и кровь быстрее побежала в моих жилах. У Умника Фиса, вероятно, появилось намерение еще сильнее отравить и без того уже порядком отравленный воздух.

Справа, на высокой подставке стояла высокая каменная чаша; в которой находился тлеющий табак. В руках он держал солонку, которая скорее всего была наполнена нашим парастимулином. Но несмотря на свои невероятные прыжки, он не мог достать до края чаши, и тут он вспомнил о своей силе.

Дзетанцы завопили от радости, когда он одним коротким ударом разбил подставку толщиной с голень и без труда подхватил падающую чашу, как будто она и не весила почти семьдесят килограммов.

Улыбаясь, он вытряс порошок в пламя. Почти одновременно его буквально затопила толпа рванувшихся к нему туземцев. Дзетанцы почти бросились в пламя, так жадно они жаждали этого дыма.

Перед нами в воздухе что-то появилось, но нам больше не надо было двигаться вперед. В толпе туземцев началось какое-то вихревое движение. Казалось, огромный механизм выбирается из-под кучи снега. Последний дзетанец пролетел через весь зал и из толпы появился Умник Фис со своим пластиковым мешочком и тюком табака. Гигантскими шагами он поспешил к выходу. Глаза его были ненормально большими и блестящими. Что и говорить, он вдохнул приличную дозу парастимулина.

Увидев нас, он заревел как сирена в тумане.

— Эй, друзья! Я приветствую ваш приход! Идите сюда, я обниму вас!

Он смеялся как покровительствующий тиран. Я почувствовал, как сильные руки подхватили меня, но тут зашипел шоковый излучатель Лефле. Парализующий луч попал Фис кусу прямо в затылок. Он рухнул как дерево, сраженное молнией, мягко опустившись на мои руки.

Но если вы думаете, что хоть кто-то поспешил мне помочь нести его обмякшее чертовски тяжелое тело, то вы заблуждаетесь. Старик схватил мешочек с биллис-кристаллами и тотчас же помчался прочь.

— Несите его на бот! Скорее, скорее! — только и проговорил он.

Дзетанцы и не думали нас преследовать.

Полумертвые от напряжения, мы достигли бота, защитный экран которого Старик уже убрал.

— Лефле, вы полетите на вертолете, — потом он обратился к нам, приказав: — Будьте поласковее с юношей. Бедняга, как только он вытерпел. Я полечу вперед. Доктор должен немедленно все подготовить. Внимательно следите за мной!

Двигатель заревел. Старик стартовал так резко, что нас вместе с Фискусом буквально отнесло прочь потоком воздуха.

То, что высказал по этому поводу наш главный инженер, нельзя и описать.

Мы нашли в кармане Боулдера радиоключ с помощью которого смогли отключить защитное поле кибергеликоптера.

Фискус никак не отреагировал, когда коренастый инженер довольно грубо протащил его в узкий люк.

Минутой позже винт вертолета начал вращаться и мы взвились в воздух. Когда под нами появился «Алголь», у меня, если можно так выразиться, упала с сердца целая планетная система.

Экипаж уже получил указание обходиться с Фискусом как с нежным цветком. Еще не успела закрыться позади меня внутренняя дверь шлюза, как немедленно загремели плазменные двигатели «Алголя».

Проведя захватывающий дух старт, мы пулей промчались сквозь атмосферу и это убедительно подсказывало, что Старик уже не думал о том, чтобы осчастливить дзетанцев, вернув им их кристаллы.

— Рубка наблюдения за кормовым экраном. Что-нибудь заметно? — Старик снова и снова задавал этот вопрос.

Совершенно разбитый я вошел в центральное управление. Лефле отправился в машинное отделение. «Алголь» с максимальным ускорением мчался сквозь систему Дзета — Персея. Восьмьюдесятью четырьмя часами позже Киленио получил указание рассчитать маневр сверхсветового прыжка. Старик никогда еще так не торопился.

Пока младший офицер-механик взял на себя управление силовой установкой и контролем над проектором нейтрализации ускорения, всем офицерам было приказано собраться в корабельном госпитале.

Док Билдер вспотел от страха. Я должен был подробно описать все наблюдаемые мной симптомы. Ему очень хотелось знать, как вели себя туземцы.

Я описал наши наблюдения и Лефле подтвердил мой рассказ. Тогда Билдер успокоился. А потом последовало объяснение, которое окончательно решило меня самоуверенности.

— Ну так! — прогремел Старик. — Теперь я тоже знаю, почему Боулдер таскал все время за собой микрокнигу с описанием поведения разумных существ с холодной кровью. Он узнал, что дзетанцы реагируют на парастимулин совершенно не так, как мы. Психически мы остаемся неизменными, но наши силы чрезвычайно возрастают, а на дзетанцев это средство оказывает совершенно обратное воздействие. Они теряют разум, а физически остаются совершенно неизменными. Через несколько часов дым парастимулина улетучится. И что благоприятно для нас, так это то, что никто из них не знает, что Боулдер наш Третий Инженер. Мне только хочется знать, как только ему в голову могла прийти такая мысль.

— Лефле, мы можем еще больше увеличить ускорение? — дрожа, сказал Старик.

Наш Главный Инженер ядовито отреагировал на это, проговорив:

— Незачем. Нас никто не собирается преследовать. Но если позади нас появится один из крейсеров эскадры системы Дзета — Персея, я сам лично вышвырну мистера Боулдера в ближайший шлюз. Я сделаю это, сэр! Впрочем, сколько мы так заработали?

В конце концов, какими бы жадными ни были эти люди, для меня было ясно одно: мы никогда больше не сможем появиться на Дзета-3!

 

Глава 8

«Алголю» с его старым сорианским двигателем требовалось 84 часа разгона внутри системы Дзета-Персея, чтобы достичь скорости света.

Прыжок в гиперпространстве при скорости, превышающей скорость света в пятнадцать миллионов раз длился около 4,8 часа.

Киленио вычислил цель, до которой до сего дня летали только корабли с надежной позитронной автоматикой.

Когда «Алголь» после отключения гиперполя лишился искривляющего поля и оказался в обычном пространстве, с корабельных экранов на людей обрушился хаотический поток света.

Они далеко углубились в рассеянное скопление НСС-885, диаметр которого являлся равным сорока шести световым годам, и окружающее пространство было таким необычным, что экипаж почувствовал себя заброшенным в иную вселенную.

Сумасшедшее сияние бесчисленных безымянных светил заполнило помещения корабля. Даже для закаленных космических путешественников это зрелище выглядело довольно впечатляющим.

Фискус Боулдер устало сидел в кресле второго навигатора, который заканчивал свои расчеты и теперь находился в силовой централи. Зато Фискус незадолго до сверхсветового маневра занял место перед стереоэкраном рубки управления, потому что его ослабевшее тело все еще диктовало ему свои условия.

Теперь он неподвижно уставился на огромный передний экран централи управления, на котором была видна трехмерная панорама звездного скопления. Пространство здесь было глубокого черного цвета и одновременно с этим наполнено сверкающим ярким светом.

Фискус предавался самобичеванием.

— Я… я прошу прощения, сэр, — тихо сказал он через некоторое время.

— Я не хочу больше и слышать об этом, юноша, — сказал Кестер. — Я имею в виду ваши немотивированные извинения. Вы думаете, что здесь есть кто-то, кто не понял вас?

Фискус все время был погружен в себя и воспринял слова капитана, как неясное бормотание. Не могло быть хуже, чем как-то выделяться среди других членов экипажа.

Хотя его действия на Дзете-3 из-за ликования людей получили весьма мягкую оценку, он чувствовал себя виноватым. Он знал, что сильно ошибался в действии этого препарата. Он никогда не был способен ограбить туземцев по холодному расчету, чтобы за один тюк табака взять с них такую астрономическую цену. Хотя биллис-кристаллы для туземцев были отнюдь не драгоценностью, это ни в коей мере не успокаивало Боулдера.

Сначала ему в голову пришла мысль использовать парастимулин для защиты самого себя, но из книги по биологии пресмыкающихся он узнал, какова их реакция на это вещество. Поэтому он сделал все, чтобы заполучить парастимулин, хотя при вдыхании паров он сам подвергался нешуточной опасности. Но, несмотря на угрозу, он все же использовал это вещество.

Дзетанцы были удивительно дружелюбны, потом почти нежны, а затем настойчивы. Вскоре Фискус четко и удивительно логично подумал, что он недооценил сопротивляемость своего тела. Подвергнувшись внезапному опьянению, он так щедро начал применять свое средство, что в конце концов должен был собрать все биллис-кристаллы, которые туземцы когда-либо нашли.

Исмонд Кестер утверждал, что восемьдесят процентов этих драгоценных алмазоподобных кристаллов были собраны во время разбойничьих набегов, во время войн между племенами, но это утверждение капитана тоже не служило для Боулдера утешением. Действия его были безответственны, он твердо придерживался этого мнения.

Еще во время пребывания в корабельной клинике, он пытался убедить экипаж в своих добрых намерениях.

Но его судьбой было все время сталкиваться с глухим недоверием, в лучшем случае ему удавалось вызвать улыбку и намек на понимание где-то в глубине глаз. Для членов экипажа было само собой разумеющимся то, что Третий Инженер в меру своих способностей заботится об общем бизнесе.

В любом случае продажная цена биллис-кристаллов на Земле была так высока, что кристаллам, имеющимся у них, можно было оплатить половину стоимости корабля новейшего класса раза в три больше «Алголя».

Кестер был весел и любезен, когда перед всеми собравшимися он объявил о принятии Фискуса Боулдера в сообщество свободных торговцев. Конечно, Фискус не имел права требовать большую часть своей добычи и уж тем более забирать всю добычу. Главным пайщиком в первую очередь был капитан корабля.

Фискус в своей неуклюжей манере сейчас же заверил экипаж, что никогда и не думал о таких вещах. Джесс Ипстал, суперкарго и офицер по снабжению, великолепно понимал, почему капитан стартовал так быстро. Позднее он назвал Фискуса Боулдера дураком с выжженными мозгами, но, несмотря на это, заметил, что он может претендовать на довольно значительную часть добычи.

Об этих вещах и размышлял юноша, сидя у навигационной панели. На обоих экранах анализатора появилось и начало быстро изменяться изображение, это начал работать высокочувствительный локатор.

Главный электронный мозг включился и выдал данные о желтой звезде. Другой электронный мозг сравнил эти данные с данными, запечатленными на магнитной ленте, которые доставил исследовательский отряд ОГП. Через полчаса было установлено, что «Алголь» вынырнул из гиперпространства на расстоянии 4432,1846479 световых года от Земли.

Все внимание теперь сконцентрировалось на желтом солнце, которое относилось к классу Ж-2. Это точно совпадало с данными ОГП, тем более, что окружающие ее солнца на двух экранах показывали его идентичность.

По этому случаю Киленио деловито сказал:

— Без точных данных я никогда не смог бы найти это солнце, капитан. Хотя мы и находимся недалеко от края Млечного Пути, но нам все же кажется, что нас занесло в другую галактику. Извините за это сравнение, речь идет, конечно, о маленькой галактике, если мерить по астрономическим масштабам. Для нас, однако, она огромна, неизвестна и чужда людям. Сила света, испускаемая звездами, находящимися так близко друг от друга такова, что заставляет поблекнуть сияние Млечного Пути. Обычные созвездия невидимы и мы словно заперты в пространстве. Мы в галактике без человечества, капитан. Должен заметить, что я с огромным нетерпением буду ожидать старта отсюда.

Фискус медленно поднял голову и в глазах его было выражениле задумчивости. Он со всей силой ощущал, что никто в централи не чувствовал себя таким покинутым, как он.

Талантливейший навигатор «Алголя» беспокоился и был чем-то очень сильно удручен.

Фискус непроизвольно произнес:

— Что вы имеете в виду, мистер Киленио? О, я прошу прощения.

Когда Киленио посмотрел в его сторону, Фискус быстро повернулся.

— Вы для меня загадка, Боулдер, — с нажимом произнес Киленио. Даже Кестер обратил на это внимание.

— А? — спросил он. — Почему?

— Ничего, сэр, это просто замечание, — объяснил Навигатор. Его улыбка предназначалась Фискусу. — Зайдите потом в мою каюту, мистер Боулдер, — произнес он.

Капитан больше не обращал на них никакого внимания.

— Так точно, сэр, как вам будет угодно, сэр, — запинаясь, проговорил Боулдер.

Вспыхнул экран интеркома. Док Билдер выдал обычное сообщение после прыжка:

— На пассажирской палубе все в порядке, — прозвучал его голос. — Миссис Хьюбер уже встретилась с присутствующими здесь дамами. Тема их дискуссии: «Как мы поведем себя после приземления на Толимене». Конец.

— Гммм, — хмыкнул в ответ Кестер. Его красное лицо приобрело синеватый оттенок. — Скажите миссис Хьюбер, что сплетни и женские истерики здесь нежелательны. По крайней мере на борту моего корабля.

Доктор Билдер весело рассмеялся, потом ответил:

— С вашего разрешения, капитан, вы лучше сделайте это сами. Эта женщина более чем воинственна! А мне все же хочется вернуться на Землю целым и невредимым.

Потом врач отключился.

Кестер в цветистых выражениях отозвался о существах женского пола, дьяволах в человеческом облике.

Пока Киленио манипулировал с позитронным мозгом и направлял «Алголь» в свободном падении при скорости, равной половине световой на уже хорошо видимое желтое солнце, на экране появился Лефле.

Фискус, услышав голос Главного Инженера, побледнел.

— Сэр, в централи двигателей мне нужен инженер, а не навигатор с его великолепными знаниями. Как с Боулдером? Он в порядке?

Изучающий взгляд Исмонда Кестера скользнул по централи. Фискус уже стоял навытяжку возле своего кресла.

— Так что, сэр, все в полном порядке, — сообщил он.

— Ну, ну, — предупреждающе заворчал Киленио. — Не переоценивайте себя. Ведь вы все еще дрожите.

— В порядке, — передал командир. — Я посылаю Боулдера к вам на корму. Внимательно следите за ним.

Лефле усмехнулся явно злорадно. Фискус судорожно взглянул на огромный обзорный экран.

Он коротко доложил о своем уходе и мгновение спустя был уже в лифте, который понес его в царство гудящих механизмов.

— Вы должны представиться шефу, — сказал ему Мак-Ильстер. — Мне кажется, он немного нервничает.

— Ладно, большое спасибо, — ответил Фискус. — Здесь все в порядке?

— Похоже на то, лейтенант. Бетчер очень неплохо управляется здесь, однако все мы чувствуем легкое неудобство в желудке, когда он перед маневром прыжка дал запальной импульс. А теперь, несмотря ни на что, мы рады, что вы снова здесь.

Кольман, техник и специалист по двигателям, сидевший за пультом управления, серьезно посмотрел на него, и Фискус почувствовал себя обязанным сказать пару благодарных слов своим двум подчиненным.

Мак-Ильстер казался подавленным, однако в конце концов произнес:

— Хорошо, лейтенант, но теперь лучше идите. Мы не хотим, чтобы из-за нас у вас были неприятности. Как все это выглядит там, наверху? Я имею в виду из централи управления?

— О, великолепно, мистер Мак-Ильстер! А теперь, пожалуйста, обратите свое внимание на аппаратуру.

Когда Фискус ушел, Кольман произнес:

— Он никогда не будет старшим офицером, или ты придерживаешься другого мнения?

— Подождем, увидим, — ответил унтер-офицер и между его бровями пролегла глубокая складка.

Боб Лефле лично произвел коррекцию курса корабля. С мостика в любой момент мог поступить приказ, в котором будет уточнено местоположение планеты.

Главный Инженер принял Фискуса с миной разъяренного быка.

— Как великолепно вы выглядите, — с насмешкой сказал он.

— Да… так точно, сэр… я уже чувствую себя хорошо. Я установил, что…

— Что? — нетерпеливо прервал его Лефле. Он, казалось, окончательно вышел из себя, как только узнал, что его Третий Инженер опять что-то обнаружил. — Что?

— Чисто биологический эффект, сэр, — выдохнул Фискус. — Эстергетические излучения в гиперпространстве, по-видимому, оживляюще действуют на спящие клетки тканей. Перед прыжком я чувствовал себя все еще не совсем здоровым, но это быстро прошло, когда мы оказались в пятом измерении. Я прошу вас, сэр, это надо отметить.

— Вы должны, — произнес Главный Инженер. В его голосе все еще был сарказм. — Но не воображайте себе невесть что. И здесь вы тоже должны, ясно? Уберите свои руки от механизмов и укротите свой разгоряченный мозг. Я все же хочу совершить посадку на Толимен здоровым и таким же здоровым снова уйти в космос. Я только это и хотел сказать вам. Это все.

Он повернулся и исчез в огороженной пластмассовыми стенками кабине управления силовыми установками.

Фискус подавленно отступил в соседнее помещение, прозрачные стенки которого слегка дрожали. Заработал сверхмощный ядерный реактор. Накопители энергии тихо загудели.

— Приказ с мостика, лейтенант, — сказал Мак-Ильстер, поднявшись с кресла с высокой спинкой перед пультом управления.

— Вероятно, маневр коррекции. Но мы ведь все еще свободно падаем на звезду. Кстати, как далеко она находится?

— Приблизительно в двадцати миллиардах миль. У нас еще достаточно времени для торможения.

Минутой позже поступили точные данные. Оказалось, что расстояние до звезды составляет 19,8 миллиарда миль.

Корабль в свободном полете пронизывал рассеянное скопление 885 Персея, которое Киленио называл микрогалактикой.

Часом позже Фискуса сменил Пайперс. Лифт поднял юношу наверх на офицерскую палубу, где он, заколебавшись, застыл перед легкой раздвижной дверью. Его глаза зачарованно смотрели на табличку с надписью «Киленио» Но тут его размышления были прерваны.

Навигатор что-то говорил об обучении. Но Фискус пришел к выводу, что это не может иметь к нему никакого отношения.

В конце концов он нажал на кнопку звонка. Дверь отворилась так быстро, что он едва успел встать по стойке смирно.

— Пожалуйста, входите, Боулдер, — сказал невысокий мужчина. Он сидел за большим письменным столом, делившим небольшую каюту на две части.

Пока юноша неуверенно входил в дверь, гудение компьютера, с которым работал навигатор, смолкло.

Диаграмма на экране компьютера показывала, что навигатор закончил расчеты прыжка и ввел результаты в электронную память машины.

Кибер возле столика подал кофеподобный напиток, но инженер отодвинул его от себя.

— Вы можете спокойно выпить это, Боулдер, стимулина в нем почти нет.

Фискус неловко взял пластмассовый стаканчик. Внезапно губы его болезненно вздрогнули. Чувствительные кончики пальцев ощутили горячую поверхность пластмассы. Он начал вертеть стаканчик в руках.

— Почему вы его не поставите? — спросил Киленио.

Благодарно вздохнув, Фискус поставил стаканчик на стол и мгновенно опустил вниз свою правую руку. Пальцы болели и он все время потирал пальцы другой рукой. Когда этот невзрачный человечек с доверчивыми глазами заговорил, Фискус прислушался. Краска с его щек исчезла, тем более что Киленио теперь пристально смотрел на свою машинку. Он, казалось, знал, что на этого стеснительного инженера лучше не смотреть, чтобы не пробуждать его комплексы.

— Боулдер, вы, конечно, знаете, что я не хочу учить вас. Я и не могу сделать этого, потому что, насколько мне известно, вас, уже учили. Но известно ли вам то, что вы способный астронавигатор?

Фискус молчал. Его чувства были в смятении. Киленио был первым человеком, сказавшим ему такие слова.

— Нет, сэр, — ответил он заплетающимся языком.

— Однако это так. Но еще лучше вы в качестве инженера. Я понял это во время случая с расчетами работы конвертера. Поэтому мне хочется доверить вам то, что у любого другого члена экипажа вызовет лишь недоверчивую, а, возможно, и сочувственную улыбку.

Последние слова он произнес с видимым трудом. Фискус чувствовал себя пристыженным.

— Но, сэр, — прошептал он. — Я… я не понимаю.

— Но я все же верю вам. Я хорошо понял ваши слова, когда вы задали мне вопрос там, в централи. Это было тогда, когда я упомянул о галактике внутри Млечного Пути. Хотя вы и спросили меня так мало, глаза ваши спрашивали очень много. Никто, кроме вас, даже приблизительно не мог понять смысл моих рассуждений.

Боулдер, выпрямившись, сидел в своем кресле. Он, казалось, утратил все свои комплексы. Это уже больше не был вечно смущенный юноша с мечтательными глазами. Теперь Фискус смотрел на Киленио смело, понимая, что этот талантливый навигатор борется с самим собой.

— Боулдер, я отношусь к тем людям, у которых есть какая-то ненормальность развития. У меня, я думаю, психическая. Поэтому я и нахожусь на этой куче металлолома, называемой «Алголь», хотя до этого я в качестве навигатора служил на большом пассажирском корабле ОГП. Я считался там черным провидцем, вы меня понимаете? Есть такие люди: и они почти всегда нежеланны. На корабле дальнего следования с тысячью избалованных пассажиров на борту — тем более. Поэтому меня и списали. Боялись моих предчувствий, которые всегда сбывались. Но мне никогда не удавалось ясно и четко сформулировать эти предчувствия. Это непосредственный отпечаток моего подсознательного «я», который можно описать только очень приблизительно. Когда еще мы совершали первый прыжок, у меня уже тогда были нехорошие предчувствия. Вы воспользовались спецпереключателем и все снова стало нормальным. Но я сам не знал, что ваши расчеты константы искривляющего поля конвертера были правильными, и считал, что произойдет неминуемая катастрофа. Из моего примера вы можете видеть, что человек всегда испытывает психическую раздвоенность, тем более, что он должен это скрывать, разговаривая со своими реалистически мыслящими коллегами. Иначе он будет выглядеть дураком. Примите во внимание ваши собственные затруднения. Вы дурак, Боулдер?

Фискус смущенно взглянул на него, в ничего не выражающие глаза человека, который, казалось, всегда нервничал.

— Сэр, вы не должны так волноваться.

— Вы считаете себя дураком, Боулдер?

Когда Фискус отрицательно покачал головой, Киленио улыбнулся.

— Другие люди думают так же. Но они относятся к моим и вашим психическим возможностям совершенно по-иному. Если вы хотите, можете относиться ко мне так же. Я не против. Какая разница? Вам нужна запальная искра, чтобы проявились ваши естественные способности. Вы получаете такую искру, попадая в чрезвычайные обстоятельства, которые связаны с опасностью или затрагивающие ваше сознание долга. Если нет такого запального импульса, вы снова впадете в сумеречное состояние вашего комплекса вины, который заставляет всех окружающих считать вас дураком. Вы хорошо понимаете, Боулдер?

Фискус рассмеялся. Он смеялся с хорошо обоснованным юмором человека, который давно уже проанализировал все свои слабости.

— Приступим к делу, Боулдер. Я не хочу долго задерживать вас. Экипаж «Алголя» состоит из жадных до денег дураков, выдающихся специалистов и капитана, который по своей старости давно уже должен был уйти на покой. Кестер не совсем нормален, даже если и хорошо знает свое дело. Однако на борту «Алголя» есть два великолепно обученных астронавигатора, которые могут довести «Алголь» в любую часть галактики. Я также считаю, что и Кестер способен на это. Но при последних расчетах он допустил ошибку, которую я скорректировал, не сообщив ему об этом. Он даже не подозревает об этом. Вы понимаете, что я хочу этим сказать?

— Я возражаю против этого, — тихо сказал Фискус.

— Итак, теперь вы это знаете. Если со мной или с Бетчером что-либо произойдет, «Алголю» конец. Судите об этом сами, но имейте в виду, что на Толимене могут также быть потери и катастрофические ситуации. Если вам покажется, что вы должны что-то сделать для спасения корабля и его экипажа, то поступайте как вам подсказывает ваш разум. Хотя вас снова сочтут за сумасшедшего, но в случае успеха победителей не судят. Это все, что я вам хотел сказать.

— Но это все так туманно, сэр.

Киленио невесело усмехнулся.

— Это так кажется. Согласитесь, у меня есть определенные предчувствия, которые я сам не могу идентифицировать. Эта луна кажется мне такой же жуткой, хотя для этого и нет никаких оснований. Мне кажется, что там нам придет конец, вы понимаете это? Одно это предчувствие, судя по моему опыту, говорит мне, что будет лучше, если я посвящу в это кого-нибудь из экипажа. Вы единственный пригодный для этого человек из экипажа, потому что вы тоже сумасшедший.

Киленио усмехнулся с тонкой иронией.

Фискус все понял. Он задумчиво выпил свое кофе.

Навигатор с удовлетворением заметил, что юноша полностью расслабился и опустился на табуретку.

— Как вы думаете, сэр, что это? Опасность при посадке?

Киленио пожал плечами.

— Я не знаю этого. Скопление пусто, чуждо и не исследовано. Чем ближе мы подлетаем к цели, тем сильнее у меня чувство опасности. Какова эта опасность, или какова она будет, я не знаю, для меня эта полная загадка. Но я не пессимист, это не так. Ближайший опорный пункт человечества находится на Дзета-3. Радиоволнам необходимо целых четыре тысячи лет, чтобы достичь ее планеты. Самое быстрое средство связи, чтобы передать сообщение — это быстрый корабль. Если на Толимене что-то случилось, или с нами там что-то чрезвычайное случится, мы будем полностью отрезаны от всего человечества. Поэтому я и говорю о чужой галактике, хотя мы все еще находимся в Млечном Пути. Итак, будьте внимательны, Боулдер. К вам уже привыкли и потому вы можете себе позволить такие вещи, как например сейчас же взять в оборот нашего корабельного психолога. Вы меня понимаете, не так ли?

Фискус медленно поднялся. Когда он протянул руку Первому Навигатору, он уже снова был полностью уверен в себе и уравновешен. Стоя снаружи в кольцевом коридоре, он увидел внезапно появившегося кока и тут его снова захлестнули его комплексы. И виновата в этом была только вызывающая усмешка этого человека.

— Эй, лейтенант, я вас ищу, — начал он. — Было плохо?

Он указал большим пальцем руки на закрытую дверь. Этот жест показывал, что он считал само собой разумеющимся, что Фискус получил выговор.

— Ну да, — смущенно улыбнулся Третий. — Это так. Извините, но почему вы меня ищете?

— Наши пассажиры приглашают вас отобедать с ними. Миссис Хьюбер считает вас «восхитительным молодым человеком с манерами образцового джентльмена».

Кисслинг прямо скорчился от смеха. Фискус беспомощно стоял перед коком, который в конце концов взял его под руку.

— Старик разрешил это и даже отдал распоряжение, лейтенант. Вы должны настроить миссис Хьюбер на дружеский лад и спасти честь Вольных Торговцев. Старик хочет показать, что на «Алголе» тоже есть офицеры с прекрасными манерами, вы понимаете? Ведите себя так, словно находитесь в ресторане люкс. Образцовая выправка, употребляйте вежливые слова и умело обращайтесь со столовыми приборами. Да, так вот, лейтенант!

— Нет, нет! — в ужасе застонал Фискус. Однако он почувствовал, как его целенаправленно задвигают в центральный лифт, который быстро вознес его на пятый этаж.

Кисслинг провел его через бронированный люк в маленький грузовой трюм, который Ипстал приспособил под обеденный зал.

Фискус вдруг почувствовал себя очень благодушно и непринужденно занял место между двумя очень полными дамами. Миссис Хьюбер, приветствовала его:

— Ну, наконец-то! Мы слышали, как начальник флота лично назначил вас офицером сопровождения. И мы впервые за все время пребывания здесь встретили по-настоящему образованного человека.

Она бросила вглубь помещения уничтожающий взгляд, жертвой которого стал Джесс Ипстал, который на другом конце стола самозабвенно трудился над синтетическим бифштексом.

Мучимый ужасными предчувствиями, он с усердием заклинателя змей уставился на Фискуса, который, тут же покраснев, неподвижно застыл между двумя дамами.

— О, большое спасибо, мадам, — ответил он. — Но не буду ли я слишком настойчив, если попрошу вас объяснить мне все… Я…

Ипстал громко и сильно откашлялся.

— Что-нибудь не так, мистер Боулдер? — прозвучал глубокий голос миссис Хьюбер.

Шестнадцать поселенцев мужчин как и прежде молчали. Это были довольно пожилые люди, которые, казалось, давно смирились со своей судьбой. С одной стороны, у них были ложь и козни ОГП, а с другой, миссис Хьюбер, которая, несомненно, претендовала на ведущую роль.

— Но, мадам, я должен бы быть рад, что меня взяли на «Алголь», — объяснял Фискус с обезоруживающей честностью.

— Как, вы даже не являетесь офицером связи флота? Вы не поддерживаете связь с тремя боевыми кораблями, которые стартовали для вашей защиты?

Прежде чем Фискус успел что-либо понять, Джесс Ипстал был конченным человеком. Позади него появилась рослая худая женщина, которая крепко взяла его за плечи.

— Держи его, Элспет! — повелительно приказала миссис Хьюбер. — Я уже тоже подумала об этом. Итак, здесь тоже обманывают честных людей. Что вы говорили, Ипстал, что?

Фискус отчаянно огляделся вокруг, но глаза его не обнаружили офицера-суперкарго. В хаосе громких голосов его призывы к справедливости были совершенно безнадежны. Прошло больше минуты, прежде чем Ипсталу удалось освободиться.

— Спасибо, мистер Боулдер, — сказал он любезно, — большое спасибо.

Миссис Хьюбер вернулась обратно на свое кресло. Фискус терпеливо перенес поток слов, низвергавшихся на него. Затем точным движением он откусил кусок стопирога. Это привлекло к его персоне пристальное внимание.

Ипстал, как побитый, сидел за столом. Казалось, даже мысль о еде была ему ненавистна. Собственно, в этом не было ничего удивительного.

Наконец беседа вошла в обычную колею. Стали обсуждаться проблемы поселенцев, при этом миссис Хьюбер жаловалась на хроническую нехватку времени, которая была так ощутима при ее тяжелой работе. Жаловалась она также и на нехватку воздуха для дыхания.

Ипстал оставался все еще погруженным в свои мысли, когда Фискус произнес с перехлестывающей через край любезностью:

— О, мадам, я знаю одно чудесное средство. Смотрите, быстрые движения для вас затруднительны из-за чрезмерного веса вашего тела, поэтому я вас…

Фискус замолчал, услышав крик ужаса.

— Вы хотите сказать, что считаете меня жирной! — вскричала миссис Хьюбер. Губы ее при этом мелко задрожали.

— Но, мадам, я только хотел вам помочь. Конечно, вы…

Ипстал моментально подхватился, чтобы вывести Третьего Инженера из обеденного зала живым и невредимым.

Один из широко улыбающихся поселенцев произнес:

— Верно, юноша, это пойдет на пользу мини-диктаторше. Скорее возвращайтесь сюда.

В то время как обеденный зал был заполнен истерическими причитаниями миссис Хьюбер, Ипстал, тяжело дыша, глядел на жалко потупившегося Фискуса, который непонимающим взглядом смотрел на запертую дверь шлюза.

— Что это с ней такое, мистер Ипстал? — простонал он. — Я же не лгу, не так ли? Или вы думаете…

— Перестаньте, — устало простонал офицер-суперкарго. — Вы очень любезный юноша. Как ужасно вы поддели эту кастрюлю с жиром.

— Как хорошо вы меня сюда затащили! Вы; дурак! Люди, знаете, кто вы есть?

Фискус действительно осведомился об этом.

Этот вопрос переполнил чашу терпения Ипстала. Покраснев, Фискус слушал довольно льстивые замечания. Потом Ипстал замолчал, в то время как давно уже поднятый по тревоге экипаж умирал от душившего людей гомерического смеха.

Капитан Кестер поклялся всеми святыми никогда больше не поручать этому странному человеку никаких заданий подобного рода.

Наконец, Лефле вызвал Фискуса в свою комнату.

— В три часа начнется ваша вахта, — прохрипел он. — Если вы не заступите на нее секунда в секунду, ваша жизнь превратится в ад.

Фискус бросился прочь. Он спросил себя, почему это люди так не любят правду. Он был сильно удручен и решился послать миссис Хьюбер письмо с извинениями.

Он работал над сорок третьим вариантом письма, когда наступило время его вахты. Он уныло вошел в машинное отделение, где тотчас же доложил о своем прибытии вахтенному офицеру.

Пайперс со смешанным чувством направил его на обычный контроль реактора, который Фискус проделал с величайшей тщательностью. «Алголь» на половине скорости света летел сквозь плотную массу звездного скопления 885 Персея. Желтая звезда, обозначенная на звездных картах как «Сорам», становилась все больше.

У звезды была только одна планета с массой, в двадцать пять раз превышающей массу Юпитера. В ней, казалось, сосредоточилось все, что выбросила в пространство эта звезда в ранней стадии своего формирования.

У Сорама-1, одной из самых больших известных планет, были две луны: одна из них под номером два, носящая название «Толимен», обладала пригодной для дыхания кислородной атмосферой и вполне приемлемыми климатическими условиями.

На экранах бортовой автоматической станции он пока еще не был виден, но его орбита была настолько хорошо известна, что не могло быть практически даже малейшей ошибки.

 

Глава 9

Погасли последние колонны огня, вырывавшиеся из носовых дюз. Фискус произвел переключение, гремящий рев реактора смолк и нейтрализаторы ускорения прекратили свою работу.

После окончательного торможения, погасившего скорость «Алголя», корабль в свободном падении мчался по расчетному курсу между орбитами второго и третьего спутников громадной планеты.

Навигаторы сравнили полученные данные с данными исследовательского корабля ОГП. Лефле подготовился к посадочному маневру и мог в любое время произвести его.

Фис проверил управление обеими реакторами, затем сообщил о их готовности. Мгновением позже поступило указание главного инженера.

— Боулдер, немедленно поднимитесь в централь связи. Помехи на втором видеоэкране. В случае необходимости замените его. Вы займетесь этим?

— Конечно, сэр, — заверил его Фискус. — А как насчет моей вахты?

— Передайте ее Мак-Ильстеру. Но если вы там наверху сваляете какую-нибудь глупость, ваша могила будет на Толимене. Я должен оставаться здесь. Пайперс тоже. Идите же!

Его лицо исчезло с экрана. К Фискусу подошел унтер-офицер Мак-Ильстер.

— Все в порядке, лейтенант, я вас сменю. Но во время посадки постарайтесь вернуться сюда.

Боулдер миновал аварийный шлюз реакторного отсека и вошел в узкий лифт, который быстро доставил его в централь связи, находящуюся в обновленном носу корабля. Ему пришлось миновать централь управления, где на него не преминул накинуться Кестер, спрашивая, в честь чего это он без дела шатается по кораблю.

Запинаясь, Фискус повторил полученные им указания. И получил дополнительный приказ после выполнения задания подойти к капитану. Когда он проходил мимо Киленио, навигатор прошептал ему:

— Боулдер, данные об обратном пути находятся в блоке памяти моего вычислителя. Это на всякий случай.

— Что-то случилось, сэр? — тихо спросил Фискус.

— Пока ничего особенного, — последовал деловитый ответ. — Но кое-чего не хватает, хотя это и должно было быть. Мне кажется, что у планеты только десять спутников, хотя по картографической съемке их было одиннадцать. Номера первого нигде не видно.

Фискус посмотрел на экран, где во всем своем величии сиял Сорам-1. Они летели по орбите на расстоянии около полутора миллионов миль от него, но несмотря на это, гигантская планета заполняла почти весь передний экран. Она была видна во всем своем великолепии, так как желтое солнце находилось сейчас позади «Алголя».

— Как так исчез? — удивился Фискус. — Я не понимаю, сэр. Как может исчезнуть один из спутников планеты? Он, наверное, находится по ту сторону этого гиганта.

— Нет, мы уже проверили. Все другие спутники видны. Мы внутри орбиты Толимена. С нашей огромной скоростью мы должны догнать этот спутник через два часа. Но мы не можем столкнуться с ним, гравитация этого гиганта достойна всяческого уважения.

Вскоре после этого пришло сообщение от Бетчера. В электронный телескоп он заметил обломки камней, которые вращались по той же орбите, где еще недавно была первая планета.

Больше Фискус не услышал ничего, так как он засек угрожающий взгляд возбужденного капитана и исчез в находящемся рядом отсеке связи.

Орцельс сидел за пультом управления своего интеркома, на экране которого было усеянное звездами пространство. Управляемые киберсистемой радары метеоритного обнаружения бросали дрожащий отсвет на другие плоские поверхности. Приемник рации был поставлен на автоматическое включение.

Орцельс скинул наушники с ушей. Взгляд его был устремлен вдаль. Это был еще молодой человек с веснушчатым лицом и ярко-рыжими волосами.

— Ну так что? — спросил он, потеряв самообладание. — Вам удастся отремонтировать экран?

Фискус неуверенно улыбнулся и засунул поглубже руки в карманы своего комбинезона.

— Да, да, именно этот, — застонал радист, не дожидаясь ответа. — Лейтенант, он, вероятно, вышел из строя. Вы должны немедленно заменить его. Скорее всего на него подействовала предпоследняя посадка на луну, которая была довольно грубой. Ах да, я и позабыл, вас ведь тогда еще не было на борту! Ну так что?

— Орцельс, на экране радара что-нибудь видно? Где находится Толимен? По расчету он уже должен быть виден, — неожиданно прозвучал голос Кестера.

— Пока еще нет, сэр. Я… нет, вот тут только что что-то появилось. Секунду, капитан.

Пальцы Орцельса забегали по клавишам. Слабое световое пятнышко на экране локатора превратилось в огромное тело, которое внезапно появилось из-за красного диска планеты.

Орцельс незамедлительно передал результаты пеленгации в централь управления, где их тут же ввели в считывающее устройство позитронного мозга. Секундой позже на экране снова появилось лицо капитана. Он был явно растерян.

— Что вы тут поймали? Это же не Толимен. На каком расстоянии от планеты находится это тело? Это должно быть внутренняя луна.

Но спустя секунду Фискусу уже было не до улыбки. Он тихо подошел сзади к радисту и прочел данные, бегущие по экрану прибора.

Минутой позже он понял, что это огромное небесное тело и было нужной им луной.

— Но она находится не на своей орбите, которая ей предписана, — пожаловался человек у экрана радара.

Он и не заметил, как Боулдер с необычной быстротой приступил к работе. Негодный экран тут же был заменен новым. Пока в централи все еще шло торопливое обсуждение, электронная аппаратура прямого обнаружения снова заработала.

Фис подсоединил импульсную антенну к уже подготовленному радару. Мгновением позже он принял отраженные от луны импульсы, которые на экране превратились в местное объемное изображение.

Одновременно он включил дубль-интерком и поймал на себе расстроенный взгляд радиста.

— Ну, все снова о'кей? Но все это может снова нарушиться. Не хотите ли вы остаться здесь, лейтенант?

— Да. Если Лефле спросит, передайте, что я не все еще закончил.

— Но, лейтенант, я же не могу сделать этого. Шеф сожрет меня с потрохами. А если вы нужны там, внизу?

— Делайте, что я вам сказал.

Орцельс удивился. За вежливой улыбкой офицера-инженера скрывалось нечто, что он не мог точно определить. Во всяком случае странное поведение Фискуса заставило его призадуматься.

Примерно часом позже Толимен заполнил весь экран обзора. Одновременно заработала забортная оптическая телекамера. Из предварительных расчетов навигаторов выходило, что спутник находится к своей гигантской планете почти на сто тысяч километров ближе, чем он должен был бы быть.

С орбитальной скоростью примерно восемь километров в секунду «Алголь» промчался мимо убегающего спутника и за это время можно было пронаблюдать все его фазы. Это было небесное тело размером с Землю. И оно было определенного цвета. Ошибка была исключена.

Боулдер все еще сидел за электронным локатором. Его пальцы работали со скоростью совершенного автомата. На круглом экране появился сильно увеличенный фрагмент континента этой планеты.

Он услышал громкие голоса, прозвучавшие с централи. Через полупрозрачную переборку он случайно увидел Кестера, который торопливо промчался через огромное помещение, что-то выкрикивая тоном приказа.

В конце концов Киленио был именно тем человеком, который дал математикам обоснованное объяснение такому странному феномену. Согласно этому объяснению, внутренний спутник планеты хотя и не исчез совсем, но был раздроблен по неизвестным причинам. Гравитационно-механическое равновесие между отдельными лунами было сильно нарушено и Киленио предположил, что по крайней мере девяносто процентов обломков разрушенного спутника было притянуто гигантской луной и кануло в его метановой атмосфере.

Очевидно, Толимен во время этой катастрофы находился на противоположной стороне и внезапное исчезновение внутренней луны влекло за собой изменение его орбиты. Во всяком случае он, во время этой борьбы за равновесие в системе был придвинут ближе к планете, что и объясняло его увеличивающуюся орбитальную скорость.

Когда были получены эти данные, Кестер отдал давно ожидаемый приказ. Сорианский двигатель «Алго-ля» загремел, запущенный на полную мощность. Заработала силовая установка, снова возникло противоускоряющее поле. Пока продолжался этот привычный маневр, Фискус продолжал сидеть перед экраном локатора в централи связи.

«Алголь» вышел на новую орбиту Толимена. Мгновение спустя корабль начал вращаться. Во всей галактике не было ни одного корабля класса Нильсон, располагающего достаточно мощным двигателем. Поэтому «Алголь» тормозил главным двигателем, повернувшись вокруг оси в противоположном направлении. Весь экран заполнила поверхность спутника. Потребовалось еще полчаса, пока наконец кораблю удалось противостоять гравитации планеты и подойти к спутнику.

Киленио вывел «Алголь» на круговую орбиту на расстоянии три тысячи километров от поверхности спутника и двигатель тут же смолк.

«Алголь» в свободном полете мчался по меридиальной орбите. Начались автоматические анализы. Это означало, что нужно было сфотографировать всю сушу планеты, форма которой значительно отличалась от земной. Когда эти сложнейшие исследования были закончены, Кестер лично явился в централь связи.

— Ах так! Лефле уже трижды справлялся о вас, — рассерженно вскричал капитан. — Так что же это такое, мистер Боулдер?

Снова смутившись, Умник Фис ответил:

— Капитан, прошу прощения, но я принимаю импульсы локатора мощной станции.

— Ну и что? В конце концов на Толимене триста поселенцев и ничего удивительного в том, что у них может быть космический локатор.

— Да, конечно, сэр. Но такой мощный? Даже электронное изображение на экране нарушается. Поэтому я утверждаю, что передатчик находится в открытом пространстве, а не на поверхности спутника.

— В пространстве? Вы сошли с ума? Мы — единственный корабль в пространстве радиусов по крайней мере четыре тысячи световых лет! У поселенцев нет ни одного бота, способного подняться в космос. Идите лучше на свое место, мистер Боулдер. А вы, Орцельс, вызывайте поселение. На обычной волне. Видеоразговор.

Когда Фискус почувствовал, что на него больше не обращают внимания, он медленно поднялся. В дверях он заметил Киленио, который жестом показал, что он не должен покидать централь связи.

Пока Орцельс переключался на передачу и излучал свое сообщение на полную мощность, загудел один из вспомогательных приборов возле экрана.

Фискус рискнул пересечь помещение за спиной тщательно наблюдающего за действиями радиста капитана и прижал к уху трубку интеркома.

Он услышал звуки многочисленных помех, перекрывающих передачу. Это должно быть был маленький передатчик, импульсы которого с трудом пробивались сквозь ионизированные слои атмосферы.

— Говорит космический корабль «Алголь», — медленно передал он. — Кто вызывает нас? Пожалуйста, ответьте.

— …не… айте посадку… гроза от агмстанции… сади… могите… эскадра…

Помехи стали так сильны, что слабый голос полностью утонул в них. Когда Фискус стал вызывать более настойчиво, в ответ он услышал только рев и вой помех. А из динамика связи на полную мощность донесся другой голос и одновременно вспыхнул экран. В этом громовом голосе окончательно утонул слабый писк все еще доносящейся вспомогательной рации

Пальцы Боулдера с зажатым в них карандашом порхали по бумаге. Он тщательно записывал передаваемые цифры. Потом листы его исчезли в кармане.

— Мы вызываем космический корабль «Алголь», — доносилось из аппарата. — Говорит станция поселенцев Толимен-порт. Вы нас слышите?

На экране появилась фигура старика. Кестер с удовлетворением взял микрофон и передал пространное сообщение. Одновременно с этим он запросил разрешение на посадку и пеленг.

Все это он получил незамедлительно. Старик произнес еще несколько слов приветствия, когда Фискус вошел в поле зрения передающей камеры.

— Добрый день, сэр, — приветствовал он со всей невинностью. — Мы рады, что наш дальний прыжок завершился так благополучно. Боевой крейсер еще не прибыл? «Супалис» должен был стартовать с Дзеты-3 сразу же после нас.

Кестер, онемев, смотрел на Фискуса. Старик на экране заметно вздрогнул.

— «Супалис»? Когда он стартовал? Что надо здесь Флоту? На Толимене все в порядке.

— Само собой разумеется, — вскричал Кестер взбешенно и вырвал микрофон из рук Третьего Инженера. — Вы должны… ага, да некоторой степени сообразить, что юноша что-то напутал. Он воображает себе вещи, которых на самом деле не существует. «Супалис», который в самом деле совершил посадку на Дзете-3, ни в коем случае не стартовал вслед за нами.

— Ах так? Что, симптомы космического сумасшествия? — рассмеялся поселенец с Толимена.

Фискус пробормотал несколько слов извинения, потом исчез с поля зрения объектива.

Странно улыбаясь, он ожидал, пока закончится разговор. Он терпеливо переносил слова, заставляющие наморщить лоб внезапно появившегося офицера-суперкарго.

— Сэр, я принял сообщение еще одной станции, — сказал Фискус, когда капитан наконец закончил передачу. — На Толимене что-то не в порядке. Кто-то передал нам предупреждение. Хотя передача и прервалась, но по моим расчетам…

— По вашим, что, — вскричал Кестер. — Не рассказывайте мне сказок и отправляйтесь на свой пост. Я достаточно наслышан о ваших так называемых оценках и расчетах. Ни слова больше, Боулдер, вы поняли? Вы, наверное, сошли с ума!

— Сэр, я прошу вас. Посмотрите на записи. Кто-то просит о помощи и требует вызвать соединение Флота. Я понял это так.

— Мистер Ипстал, — приказал капитан, — немедленно отведите юношу к врачу. Вы отвечаете за него. Исчезните, Боулдер, или я не отвечаю за себя. Или вы считаете, что мы не получим никакой руды тут?

Фискус бледный, как труп, стоял перед бушующим капитаном. Он больше не издал ни звука, когда офицер-суперкарго мягко взял его за руку и прошептал:

— Не делайте глупостей. Идемте. Вы напрасно спорите с капитаном. Если бы вы не были Боулдером, вам, может быть, и поверили бы — Он провел его через централь и втянул в главный лифт.

Фрейцер Киленио молча смотрел им вслед. Его лицо скривилось в усмешке, когда он заметил мрачный взгляд инженера.

— Спокойствие, мой друг, спокойствие, — с нажимом проговорил он. — В конце концов все решает капитан.

Фискус обдумывал его слова до тех пор, пока лифт не остановился на пятом этаже.

— Выходите, — грубо сказал Ипстал. — Сейчас начнется посадочный маневр. Проглотите посадочную таблетку и отрапортуйте Главному Инженеру.

— Спасибо, мистер Ипстал, — рассеянно сказал Фискус, — вы тоже считаете меня сумасшедшим?

Черноволосый мужчина опустил взгляд и попытался найти ответ. Он не хотел причинять Фискусу боль.

— Нет, не то. Но вы, кажется, немного ослабели. После того приключения с дьявольским парастимулином это и не удивительно. Возможно, у вас начались галлюцинации. Несколько минут назад они у вас определенно были. Старик знает об этом, док Билдер предупредил его.

— О!

— Идемте же, Боулдер, мы все не в порядке. Идемте к врачу и он даст вам чего-нибудь Это был обман чувств. В действительности же вы не приняли ничего. Никаких сигналов и никакого предупреждения. Это сумасшествие.

— И эта лента тоже?

Он вынул из кармана ленту и поднес ее к глазам Ипстала.

— Человече, вот несчастье! С этого и надо было начинать, — выдохнул офицер-суперкарго. — Вы все четко описали. Если вы действительно что-то слышали и совершенно уверены в этом, надо же было что-то предпринять. А теперь уже поздно. Уничтожьте эту штуку, иначе у Старика может случиться припадок. Вы ничего не слышали, ясно?

Фискус подавленно сунул ленту в карман. Потом с обвисшими плечами он повернулся и побрел по госпитальному отсеку.

Перед дверью он еще раз остановился. Ипстал вздрогнул, встретив его взгляд, полный боли. Когда он спросил, голос его был словно дуновение ветерка.

— Мистер Ипстал, могу ли я вам кое-что сказать?

— Конечно, юноша, — ответил тот, — что именно?

— Вы же слышали, как я солгал человеку с планетной станции связи. Мне очень жаль, но я сделал это в наших интересах. Если это необходимо, то можно и солгать, не так ли?

— Ясно, человече! Я лгу во всех возможных случаях. Может быть, вы имеете случай с боевым кораблем?

— Да, мистер Ипстал. Мужчина был по меньшей мере шокирован, когда я упомянул о гигантском «Су-палисе». Он, как ни странно, слышал о нем.

— Конечно, на меня это тоже произвело впечатление. Но и у этих поселенцев возможно есть кое-что противозаконное: запрещенная охота, обман туземцев и еще кое-какие делишки. Они не слишком рады были бы визиту Флота. Кроме того, любой побледнеет, когда услышит упоминание о таком корабле. Но из этого вы не должны делать никаких выводов. Старик немедленно даст объяснения по самой лучшей форме.

— Так, так, но вы ничего не ответили, мистер Ипстал, — насмешливо произнес Фискус и суперкарго был озадачен.

— Странно, поселенцы были заброшены на Толимен еще восемь лет назад. С тех пор здесь не производил посадку ни один корабль. Радиоволны, излученные восемь лет назад, не могли достичь даже окраины этого звездного скопления. Люди, находящиеся здесь, полностью отрезаны от всего мира. Поэтому нас так убеждали взять с собой срочный груз. Почему?

— Я не понимаю, дорогой мой. Что вы собственно хотите сказать этими давно известными фактами?

Фискус медленно повернулся к офицеру-суперкарго.

— О, не многое. Собственно, я хочу вам напомнить, что радист на Толимене не мог никогда ничего слышать о боевом корабле под названием «Супалис», потому что этот корабль сошел со стапелей всего девять месяцев тому назад. До свидания, мистер Ипстал.

Фискус исчез за дверью, а офицер-суперкарго, словно окаменев, застыл в лифте.

— Девять месяцев! — пробормотал он растерянно. — Конечно, девять месяцев. Но они здесь уже восемь лет. Каким же образом…

Джесс Ипстал не успел закончить этот монолог с самим собой. Услышав звук колокола, он побежал. Члены экипажа бросились занимать свои места согласно расписанию. Прежде чем Ипстал достиг ближайшего интеркома, «Алголь» уже пошел на посадку.

Это была знаменитая посадка Кестера, которой он сорок лет назад вызвал чудовищный перерасход топлива. Она заключалась в том, что корабль опускался на поверхность небесного тела вертикально. Он поддерживался только столбом пламени из дюз. Сопротивление атмосферы при такой посадке не играло практически никакой роли, оно было эффективно только при планируемом пуске.

Кестер мог позволить себе такую шутку, потому что старенький «Алголь» был снабжен четырьмя плазменными двигателями с общей тягой в восемьдесят тысяч тонн. Кроме того, в случае необходимости, антигравитационное поле делало корабль невесомым.

«Алголь» вперед кормой погружался во все более и более плотную атмосферу Толимена с такой скоростью, что космонавтов прошлого просто бы расплющило такой скоростью. Ревущие реакторы обеспечивали экран антигравитатора энергией. Примерно в сорока километрах над поверхностью четыре плазменных двигателя начали изрыгать фиолетовое пламя. Несколькими минутами позже он опустился на свои посадочные опоры, словно никогда и не пронизывал стокилометровую толщу воздушного океана.

Лефле вытер пот на лбу, выступивший от страха, когда «Алголь» замер наконец на ровном каменистом плато. Сверхмощные реакторы прекратили свою работу.

— Ну, свободные торговцы и путешественники всегда славились удалью, — прозвучал из динамиков самодовольный голос капитана. — Я считаю, что это была великолепная посадка. Да, Ипстал, что вы все время вызываете меня? Оставьте меня в покое. Я больше ничего не хочу слышать о Боулдере. Во имя всех чертей, спокойнее!

Последние слова он буквально проревел. Ипстал пал духом и сдался. Капитан ничего не хотел слышать ни о «Супалисе», ни о Фискусе Боулдере.

— Старый дурак-зазнайка, — огорченно ругался суперкарго. — Он, вытараща глаза, мчится навстречу несчастью. Эй, Шнейдер, вы видели лейтенанта Боулдера?

— Не имею никакого представления, где он, сэр. Не видел. Сейчас должны высаживаться поселенцы.

Ипстал тоже услышал какой-то шум. Он окончательно понял, что Исмонд Кестер ничего не хочет слышать об этой истории с привидениями. Сейчас, во всяком случае.

Далеко позади каменистая равнина переходила в тропический лес, над которым виднелось жерло вулкана. В поле зрения находилось несколько недавно возведенных построек и не было похоже на то, что они служат убежищем паре сотен колонистов. Для этого они были слишком велики и длинны.

Джессу Ипсталу показалось, что он уже видел достаточно. Он повсюду наводил справки о лейтенанте Боулдере, пока один из техников не сообщил ему, что видел лейтенанта в отсеке-арсенале.

— Великий боже! — выдохнул Ипстал, бросаясь туда.

— Офицерам в централи, — прогремел голос Кестера. — Приготовиться к выгрузке. Когда все закончится, отпустите всех членов экипажа. Сообщите об этом всем.

 

Глава 10

Я помчался в узкую аварийную шахту, уходящую вниз. Гладкий стержень скользил в моих руках. Таким образом мне до некоторой степени удалось смягчить нагрев, возникающий от трения.

Конечно, центральный лифт незадолго до посадки был полностью перекрыт. Мне потребовалось десять минут, чтобы добраться до оружейного отсека.

Пока мое тело преодолевало силу тяжести, почти равную земной, я с некоторой надеждой думал об электронном замке бронированной двери шлюза. Комбинация его цифр была только у капитана, Лефле и меня. Поэтому у меня еще теплилась надежда найти Фискуса целым и невредимым. Но если он, несмотря ни на что, успел проникнуть в отсек, мне придется выкручиваться бог знает какими способами. В конце концов именно я отвечаю за оружие.

Я затормозил свой пуск-падение над гидропонной палубой и ногами нащупал рычаг, закрывающий аварийный люк. Прошла вечность, пока он под моим нажимом открылся наружу. Я выполнил акробатический прыжок и втиснулся в него. Потом начался поистине тернистый путь. Я спешил по изобилующим углами коридору и, наконец, достиг бронированной двери отсека. Что ж, сначала я бросил взгляд с помощью системы наблюдения, которая позволяла мне видеть находившийся на той же палубе ангар космических ботов, но Фискуса там не было видно. Что же он задумал?

Наш бот целый и невредимый стоял на стартовых полозьях. Я побежал дальше.

В соединительном шлюзе, ведущем в находящийся рядом отсек централи управления конвертером, я чуть не сломал себе шею. Голова Мак-Ильстера появилась как раз в то время, когда я головоломным трюком собрался перепрыгнуть через препятствие.

Я поджал ноги и проверил своим телом твердость стальной перегородки. Мак-Ильстер сильно удивился.

— Что это с вами? — спросил он, пока я со стоном выпрямлялся.

— Идемте со мной! — крикнул я. — Умник Фис устраивает очередное безобразие. Его видели в корабельном арсенале или возле него. Идемте же, унтер-офицер!

Может быть, Мак-Ильстер и не обладал особым даром предвидения. Но приказы он понимал всегда. Он вытолкнул свое дородное тело из шлюза и последовал за мной с грохотом марширующего робота.

За ближайшим поворотом я увидел раздвижную дверь из толстой крепчайшей стали. Там внутри мог быть только атомный реактор. Кодовый импульс замка этой двери был забыт, но я еще помнил его.

Когда я набрал только первую цифру, бронированная дверь медленно откатилась. Несмотря на возбуждение, я понял, что кто-то уже открыл замок.

Когда я вошел внутрь, первым делом бросил взгляд на массивную полку, на которой мы держим наше личное оружие.

— Здесь никого нет, сэр, — задыхаясь, произнес младший офицер-механик. — Дверь была не заперта, да?

Человек запоминает все! Я хотел ответить довольно ехидно, снова закрыв дверь, но потом увидел то, что скрывала она — Умника Фиса.

— Здесь еще и Мак-Ильстер, — констатировал он. — Да успокойтесь же вы.

Этот вызов мало тронул бы меня, если бы не был подкреплен наведением на меня в упор ствола ядерного излучателя. Легкое мерцание отражающего поля подсказало мне, что Фис ввел в запальную камеру по меньшей мере полграмма ядерной плазмы.

Это осознание вызвало у меня тяжесть в желудке, потому что достаточно было даже одного выстрела, чтобы все вокруг погибло в пламени ядерного взрыва.

— Успокойтесь и слушайте, — повторил Умник Фис.

— Боулдер, вы сошли с ума! — простонал я. — Уберите излучатель. Если эта штука выстрелит, от нас останется плоти ровно столько, что не хватит создать даже одну единственную бактерию. Уберите эту штуку!

— Не уберу! — прямо сказал Умник Фис.

Это сделало меня еще более осторожным. Этот юноша находился в чудовищном психическом напряжении, которое при малейшем конфликте могло привести к взрыву и в прямом и в переносном смысле.

— Боулдер, прямо позади меня находятся атомные ракетные снаряды, — пробормотал я. — Под ними ручные тритиевые гранаты, кроме того, взрывоопасная катализируемая плазма в магазинах ядерного оружия. Ваш лучевой выстрел создаст здесь огненный ад. Совладайте же со своими нервами.

На меня как и прежде смотрело дуло ядерного излучателя. Мак-Ильстер мелко дрожал.

Умник Фис внезапно перестал нервничать. Голос его звучал четко и тревожно:

— Встаньте, мистер Ипстал. Отойдите за столик выдачи, успокойтесь и позвольте кое-что сказать вам. Теперь…

Я последовал его указаниям. Сразу же после этого он включил интерком, находящийся в отсеке-арсенале. Я снова увидел огромные сооружения, находящиеся по ту сторону временного посадочного поля.

Кроме того, я заметил несколько больших грузовиков, которые окружали наш корабль. Они скользили на воздушной подушке. В этих машинах сидело довольно много людей, которые теперь торопливо высаживались перед посадочными опорами «Алголя».

Умник Фис давал пояснения:

— Они, должно быть, что-то замышляют, мистер Ипстал. Извините, пожалуйста, за мои действия, но у меня просто не было выбора. Восемь лет назад здесь высадилось триста поселенцев. И больше на Толимен не должен был совершить посадку ни один корабль. Но совершили, мистер Ипстал! Вы тоже должны выслушать это, Мак-Ильстер.

— Ко… конечно, лейтенант, — произнес младший офицер, считавший Умника Фиса законченным сумасшедшим.

— Очень хорошо. Будьте внимательны. Поселенцы тогда были оснащены необходимыми вещами. Но новейших глайдеров на силовых полях, разумеется, у них быть не могло. Это я узнал из списка их обеспечения. Вы тоже должны просмотреть этот список, мистер Ипстал. У поселенцев также не было и быть не могло никаких механизмов для возведения тех огромных зданий, которые вы видите здесь. Обратите внимание на их голубоватый блеск и поймете, что здания сооружены из пластика, который был создан не далее чем три года назад. На Толимене, конечно, не было никакой возможности создать такой материал. Мак-Ильстер, какой материал здесь использован?

— Конхинтрит, лейтенант, — уверенно ответил младший офицер. — Обработанный излучением и…

— Достаточно, — прервал его Фискус. — Это безусловно доказывает, что перед нами на Толимен уже высадились какие-то люди. Посмотрите на их молодых парней, которые вылезают из машин. Выглядят они как изнуренные работой поселенцы? И, наконец, вы должны заметить, что мы попали в ловушку. В ближайшие пятнадцать минут наши люди будут арестованы, но я не хочу быть в их числе.

Я давно уже понял, что он был прав. Наконец, у меня тоже было время кое о чем поразмыслить. История с названием боевого корабля дала мне обильную пищу для раздумий.

Даже Мак-Ильстера это озадачило. В его взгляде появилось сильное недоверие и, не обращая внимания на излучатель, он приблизил свое лицо вплотную к экрану.

Внезапно он сказал:

— Э, да тут на посадку идет еще один корабль. Что все это значит?

Умник Фис невесело усмехнулся.

— Меня это не удивляет. Я еще в космосе уловил ощупывающие импульсы мощной локаторной станции. Но капитан не поверил мне. На Толимене что-то не так. Даю голову на отсечение, триста поселенцев больше не скажут ни слова. Да, на этом корабле по меньшей мере человек сорок. Это конец!

— Мы должны стартовать! — закричал младший офицер-механик. Он, казалось, забыл, что Фискус держал в руках ядерный излучатель.

— Поздно, — сказал я против своей воли. — Слишком поздно. Они уже поднимаются в централь управления. А там находятся наши безоружные люди. Мы влипли крепко.

Мак-Ильстер грязно выругался, но это было едва слышно в реве идущего на посадку космического корабля. Большой экран в отсеке-арсенале показывал здания. Таких зданий я никогда и нигде больше не видел.

Корабль был яйцевидной формы. На носу его был заметен шаровидный выступ, а по всему корпусу располагались полукруглые выступы.

Огромные кормовые дюзы и вытянутые стабилизаторы были совершенно чуждой формы. Зеленоватый столб пламени погас, теперь корабль покоился на посадочных опорах, выполненных в виде огромных кольцевых выступов.

— Какая эта модель? — возбужденно спросил Фискус. Теперь мне казалось, что он давно уже не угрожает больше нам своим оружием.

Мак-Ильстер беспомощно смотрел на нас. Я мог только непонимающе пожать плечами.

— Я еще никогда не видел такого, — с нажимом сказал я. — Боулдер, что все это может значить?

— Все, что вам угодно. До сих пор мнимые поселенцы играли роль безобидных людей, но с посадкой корабля все должно измениться. Мы знаем, что некоторые разумные существа иноземного происхождения сумели достичь довольно высокого уровня развития. Пятьдесят лет назад между нами и тростоперами разразилась убийственная война. У них тоже имелись сверхсветовые корабли. Здесь, похоже, тоже действуют чужаки. Кажется, люди нашей расы сговорились с ними. Теперь вы убедились, мистер Ипстал?

— Что же теперь будет? — простонал младший офицер. — Как же нам от них защититься?

— Это безумие, — холодно усмехнулся Фискус. — Теперь делайте то, что я вам прикажу. Мак-Ильстер, приготовьте посадочный бот. Откройте внутренний люк и установите выравниватель давления.

Младший офицер тотчас же помчался прочь. Фискус немедленно начал действовать с захватывающей дух скоростью на электронной вычислительной машине. Прежде чем я успел что-либо понять, у меня на руках оказался ядерный излучатель и под его тяжестью я упал на колено.

— Немедленно в бот! Мы исчезаем, — проговорил Фискус.

Я поднялся и тоже помчался прочь. Прежде чем я успел нырнуть в люк, меня отпихнул Умник Фис. На его плечах находился стокилограммовый мешок, полный запасных плазменных зарядов.

Не успел я забраться в бот, как он снова пронесся мимо меня огромными прыжками. Лицо его было жестким и заострившемся. Я ничем не мог помочь ему, но он мне начинал нравиться. Удивительно, как мог преображаться этот всегда такой беспокойный человек. Ну да, дело снова идет о спасении других людей. А в этих случаях он всегда становился активным и целеустремленным.

Тем временем Мак-Ильстер подготовил бот к старту. Маленький реактор уже гудел. Встроенный трансформатор уже был готов отдать энергию в проекторы экранов.

Мы погрузили почти все оружие. Вместе с Умником Фисом мы втащили на борт и трехсоткилограммовый ядерный излучатель. В конце он принес еще два магазина со сгущенной плазмой, хотя под весом даже одного из них у меня подкашивались ноги.

Когда мы уже закрывали за собой двойной люк, снаружи прозвучал громкий голос. Я различил органный глас нашего Второго Инженера, который, по-видимому, жаловался на применение насилия.

— Ну вот, — только и сказал Фискус — Они заметили наше отсутствие. Разве наш гениальный капитан не собрал на встречу всех офицеров? Поехали, Мак-Ильстер!

Младший офицер дал запальный импульс. Скользящая на роликах наружная дверь ангара откатилась в сторону.

Яркий свет заполнил обширное помещение. В следующее мгновение наружная дверь бота закрылась. И в этот момент в ангаре появились люди.

— Мне очень жаль, — сказал Фискус, побледнев, как труп. Он передвинул ступенчатый рычаг подачи плазмы и мощный поток перерожденного вещества устремился в рабочую камеру. Из главной кормовой дюзы бота вырвался бело-голубой язык плазмы, ударивший между вторгшимися в ангар людьми.

Я опустился в свое кресло. Бот, взревев двигателями, двинулся по стартовым полозьям и с полыхающими проекторами защитного поля вырвался наружу.

Фискус развил ускорение в двадцать «ж». Он выровнял бот ударами носовых дюз, а затем мы устремились в небо с таким грохотом, которого я отродясь не слышал.

Руки Фискуса работали с невероятным проворством. Не было заметно ни единого неуверенного движения, к которым мы так привыкли, наблюдая за ним.

На небольшой высоте, едва ли в сотне метров от поверхности, он перевел бот на горизонтальный полет. Эти его действия я было счел неправильными.

Однако едва я успел прокричать свое мнение, голубой энергетический луч прошел так близко от кабины, что мы ощутили толчок в бот ударной волны и оказались сбитыми с курса. Двигатель нашего бота заревел громче. На этот раз Фискус дал все шестьдесят «ж», которые наш маленький поглотитель ускорения не смог компенсировать полностью. Включенное носовое поле защищало нас от столкновения с частицами воздуха, и мы были похожи на раскаленное ядро кометы, вошедшее в атмосферу планеты. Увиденный мной вулкан уже был не под нами, а буквально вплотную около нас. Фис опустился еще ниже и второй выстрел из ядерного излучателя на этот раз прошел высоко над нами.

Мак-Ильстер вскрикнул от страха. Даже я превратился в кусок вибрирующих нервов и вскользь подумал о нашем взрывоопасном грузе. Он находился сразу же позади моего кресла.

— Останемся под прикрытием горы! — напрасно кричал я, все еще не понимая, что наш придурковатый Умник Фис действовал так, как мне никогда бы не удалось. Если бы пилотом был я, то мы были бы уничтожены уже первым ядерным разрядом. Со скоростью десять с половиной километров в секунду мы мчались сквозь плотную стену раскаленных частиц воздуха. Если наш защитный экран вдруг исчезнет, мы сгорим за долю секунды, как запал водородной бомбы. Фискус все время удерживал машину почти в несколько десятков метров над землей, так что мы наверняка давно вышли из зоны действия пеленгационной техники.

Мак-Ильстер, талантливый техник, тоже знал это. Поэтому он рискнул включить на полную мощь силу своих легких:

— Они больше не могут поймать нас, лейтенант. Но что будет, если их корабль стартует? Если они поднимутся вверх километров на пятьсот, то на их экранах будет все это полушарие спутника. Тогда они запросто смогут уничтожить нас.

— Не схватят, если мы будем оставаться так низко, как только это возможно. Мы не будем удаляться от поверхности.

— Но если мы будем продолжать лететь так низко, нас можно будет засечь по пламени выхлопа, — простонал я.

Ландшафт Толимена внизу под нами проносился с такой скоростью, что мне не удавалось даже разглядеть отдельных гор. Отдельные контуры и предметы сливались в зелено-желтые тени, которые только и удавалось различить.

Желтое солнце заходило позади нас. Мы просто мчались прочь от него. Прежде чем я успел что-либо рассмотреть, мы оказались в ночном полушарии. Зато в небе появился огромный диск гигантской планеты. Он озарил ландшафт призрачным красноватым светом и к этому прибавился еще довольно сильный свет от нескольких лун, которые, купаясь в ярком свете солнца, отражали его.

Таким образом на Толимене не было никогда по-настоящему темно, об этом позаботился Сорам-1 — гигантская планета.

Умник Фис, казалось, никоим образом не разглядел моих сумрачных опасений. Прямо перед его глазами была светящаяся радарная карта, а возле нее экран импульсного радара, автоматика которого была соединена с системой управления.

Около одной из гор нам едва удалось проскочить, несмотря на то, что поисковые импульсы были гораздо более быстрыми, чем наш бот. Когда я посмотрел вниз, мои глаза буквально опалил раскаленный плазменный луч. Он должен был виден за много миль отсюда.

— Да садимся же мы, наконец! — крикнул я. — Сядем ли мы где-нибудь! Наш выхлоп великолепно виден. Или вы считаете, что нас никто не ищет? Куда мы вообще несемся?

К моему удивлению, Фискус послушно передвинул ступенчатый переключатель вниз. Радостный рев работающего двигателя стал тише. Наша скорость немедленно упала до одного километра в секунду.

Однако, прежде чем я успел выразить свое удовлетворение, машина устремилась вертикально в усеянное звездами небо. Потом они полетели по широкому кругу.

— Ну да, — стоически проговорил Мак-Ильстер, — теперь мы достаточно высоко, чтобы нас смогли запеленговать из космоса. Если у них среди приборов есть металлоискатель, мы для него уже созрели. Послушайте, лейтенант, мы успеем снизиться, прежде чем превратимся в газ? Я очень дорожу своим здоровьем.

Я поразился запасу слов нашего младшего офицера. Фискус, казалось, не обратил на его слова никакого внимания, лихорадочно манипулируя ручками управления и настройки. Это был кибернавигатор бота, который он с удивительной уверенностью настроил на какие-то координаты пункта на поверхности Толимсна. Это пробудило во мне подозрения, что он запланировал этот полет уже давно и заранее рассчитал все свои действия.

Может быть моя машинка снова сыграла для этого свою роль?

Возле кибернавигатора лежала узенькая ленточка с расчетами, которую он подготовил еще на «Алголе». Я сумел разобрать цифры, обозначающие широту и долготу, которые, по моему мнению, согласовывались с данными, введенными в кибернавигатор.

Подозрения превратились в уверенность, когда он заговорил в микрофон нашего передатчика. Вспотев от страха, я понял, что им снова овладели его космические комплексы. В «Алголе» он мог допустить это, но только не здесь, в быстро мчавшемся боте. Мак-Ильстер тоже, казалось, забеспокоился, его тело неуютно заворочалось на сиденьи. Но я не успел сделать никакого замечания, так как Фискус тут же получил ответ на свой радиозапрос.

— Кто вызывает нас? — внезапно донеслось из нашего динамика. Голос был очень слаб, едва различим. По-видимому, тот, кто передавал, сильно снизил мощность своего передатчика. Вероятно, у него были на это причины.

— Боулдер, Третий Инженер корабля вольных торговцев, — возбужденно передал Фискус. — Вы вызывали нас перед самой посадкой и предупредили об опасности. Алло, три человека из экипажа «Алголя» здесь, со мной. Своевременно приняв ваше предупреждение, мы смогли ускользнуть на нашем посадочном боте. Капитан и остальные члены экипажа взяты в плен. ОГП Земли согласно договору поручило нам доставить вам продовольствие. В настоящий момент мы кружим над горной цепью. Где мне можно сесть?

Мы прислушивались, затаив дыхание, но больше ничего не произошло. Умником Фисом медленно начало овладевать беспокойство. Он отвернул голову и Мак-Ильстеру показалось, что далеко на горизонте он видит лучик света. Это мог быть стартующий корабль.

— Алло, да слушайте же! Мою передачу нельзя подслушать. Я излучаю импульсы только вниз. Дайте мне по крайней мере точку отсчета, или мы будем вынуждены исчезнуть отсюда с максимальной скоростью. Существует опасность, что нас засекут… Опасность пеленгации. Мы видели, как совершил посадку чужой корабль, и нас немедленно обстреляли. Сообщите…

Я никогда не думал, что он может говорить с таким убеждением.

— Говорит Боулдер, — настаивал Фис. — Для вашей же безопасности, чтобы убедить вас, я передаю данные, которые вы нам сообщили. Где мы можем совершить посадку?

Он торопливо назвал цифры и снова уставился в красноватое небо. Гигантская планета становилась все больше и больше. Она поднималась над горизонтом, и Фис поднимал машину все выше и выше.

Неожиданно пришел ответ. Слова на этот раз звучали гораздо громче.

— Вас поняли. Мы с тридцатипроцентной уверенностью считаем, что вы действительно с этого корабля. Однако мы должны увериться в этом. Садитесь около большого водопада на западной стороне. Он падает с высоты двухсот метров. Не промахнитесь. Ощупайте окружение локатором и придерживайтесь действующего вулкана. Шестью милями дальше вы увидите водопад.

— Спасибо, вас поняли, — подтвердил Умник Фис. — Извините, не там ли находится ваше поселение и кто вы такие?

— Не задавайте вопросов и идите на посадку. Мы сами засекли только что стартовавший корабль. Конец связи.

Фискус пробормотал извинение.

Мгновением позже мы уже мчались отвесно вниз. Мак-Ильстер засек вулкан, раскаленную бездну кратера которого невозможно было пропустить. Мы мчались над высоким густым лесом и горными склонами с такой скоростью, что я несколько раз окончательно простился с жизнью При этом я все время говорил себе, что хороший инженер еще не значит хороший пилот.

Я смог разжать свои судорожно сведенные руки лишь тогда, когда Фискус переключил двигатель на торможение.

Перед нами был воистину огромный водопад, рев которого перекрывал даже грохот нашего работающего двигателя. Фис повел бот вниз так плавно, что мы ощутили только плавный толчок. Потом двигатель проревел еще раз и мы заскользили по почве на посадочных полозьях. Мне показалось, что мы вот-вот врежемся в скалу.

Взревев последний раз, двигатель смолк. Когда я снова посмотрел вверх, лун уже не было. Они были закрыты нависающей скалой, которую Умник Фис смог увидеть так своевременно. И как только он это сделал!

Несколько мгновений мы приходили в себя, пока Фискус со смешком не произнес:

— Гм, итак, вот мы и здесь.

— Очень забавно, лейтенант, — с издевкой проговорил я. — Мы уже тут, ха! А что же дальше? И с кем вы вообще говорили? Кто это может быть?

— Здесь существуют разумные туземцы? — недоверчиво переспросил Мак-Ильстер.

— По крайней мере, такие же разумные, как и ты, — раздраженно бросил я ему. — Таким образом, эти существа вполне способны усвоить процесс приема пищи. Не говорите чепухи, младший офицер.

Умник Фис вообще не произнес ничего. Он попал из одного затруднительного положения в другое. Сейчас здесь может быть весело!

— Наверное, нам необходимо немного подождать, — откашлявшись, проговорил он. — Под защитой скалы нас никто не сможет запеленговать.

Я, ругаясь, расстегнул ремни безопасности, потом отворил дверь в грузовой отсек. Переносное оружие лежало беспорядочной кучкой, как мы его и покинули.

Я подал вперед три тяжелых ядерных излучателя с четырьмя запасными магазинами каждому из них, за ними последовали несколько ядерных ракет класса «земля — воздух».

Умник Фис казался удовлетворенным, тем более, что я снабдил всех инфракрасными очками ночного видения. Мак-Ильстер вскоре смог заметить бесформенное создание, похожее на кролика-мутанта.

Так мы сидели в своей кабине примерно полчаса. Мы ждали настороженно, как охотничьи собаки, но вокруг ничего не происходило.

Фискус становился все беспокойнее. И когда, наконец, прозвучал жуткий вой, он мгновенно подскочил, ударившись головой о крышу машины.

— Что это? — спросил он и тут же догадался, что это может быть только звук какой-то машины, летящей со скоростью раз в десять, превышающей звуковую.

— Итак, они ищут нас, — констатировал Мак-Ильстер. — Но им тяжело будет отыскать нас.

Я тоже был такого же мнения. Но несмотря на это я беспокоился. Но Фискус снова уселся в свое сиденье с непоколебимым спокойствием.

Так как мы практически убегали от восходящего солнца, практически через два часа здесь должен был наступить рассвет. Если до этого времени ничего не произойдет, появится опасность обнаружения нас оптическими средствами, а не электронными искателями.

— Мы должны что-то предпринять, — сказал я раздраженно. — Ну, Боулдер, напрягите же свои гениальные мозги!

— Извините, но именно это я и делаю, — пробормотал он подавленно. — Я думаю о том, что же произошло на Толимене. Не кажется ли вам, что…

— Человече, оставьте меня в покое с вашими соображениями. Запаса концентрированных продуктов на борту бота хватит на целый год. Для этого, собственно, и предназначается спасательный бот. Что вы думаете насчет того, если мы отсюда исчезнем и перелетим на соседнюю луну? Менее чем через год сюда прилетит новый корабль со снаряжением и продуктами. Такое время мы продержаться сможем.

— Да, но тогда руки у них будут развязаны, — яростно проговорил Мак-Ильстер. — Кроме того, найдем ли мы на соседней луне такой же пригодный для дыхания воздух? Это хороший кислородный мир. Летите, но только без меня, лейтенант.

— Верно, — произнес Фискус, — не стоит даже обсуждать так\ю возможность. Толимен почти такой же величины, как и Земля. Мы вполне можем спрятаться и здесь. Вы знаете, о чем я только что вспомнил?

— О чем? — спросил я с интересом.

— Мне теперь кажется, что здесь организовалась группа сопротивления или что-то в этом роде. Наш собеседник, похоже, является поселенцем из тех, которые высадились здесь восемь лет назад. Может быть они тоже укрылись в джунглях, когда здесь появились чужаки. Ах да, извините, пожалуйста, я, собственно, хотел сказать «добрый день».

Он дружески кивнул в моем направлении, но я догадался, что он имеет в виду совсем не меня. Когда я торопливо повернул голову, то обнаружил, что на меня направлено дуло ядерного излучателя.

— Я безобидный офицер торгового корабля, — торопливо заверил я.

— Я заметил это, — сказал незнакомец. В его словах было столько иронии, что мне стало жарко и холодно одновременно.

— Вы произвели такой грохот, что просто удивительно. Кто из вас Боулдер?

— Откуда вы появились? — смущенно осведомился наш младший офицер. — Я вас определенно никогда не видел… конечно, никогда не видел.

Я никак не мог поверить своим глазам, узнав в чужаке молоденькую девушку. Умник Фис, этот ненормальный, давно уже обнаружил это. Недаром он с убийственным затруднением ерзал по креслу пилота.

Наконец, он прошептал:

— Извините. Я Боулдер, мадам.

— Оставьте это, — проговорила девушка, по-видимому, рассердившись. — Меня зовут Сирил Трентон. Зовите меня по имени, как здесь это делает каждый. Ваша машина в порядке?

— Конечно, — ответил я уже много увереннее. — Но если вы соизволите объяснить, что, собственно, происходит на этой смешной луне, все будет еще в более полном порядке. Я офицер-суперкарго «Алголя». Не можете ли вы, наконец, опустить свой излучатель?

— Ваше оружие, быстрее! — потребовала она.

Мне она показалась миловидной, почти красивой. Девушка с иссиня-черными волосами и тонким носиком над полными губами могла покорить мое сердце, но эта юная дама с ее требованиями показалась мне слишком активной.

Заскрипев зубами, я вручил ей свой излучатель, которым до сего дня еще не разу не пользовался. Она взяла его своей гибкой рукой и, нажав на кнопку, послала в камеру заряд плазмы.

— Ага, наконец-то хоть один заряженный излучатель, — тихо произнесла она. — Вот, возьмите мой. Спускайтесь, герои.

Сирил Трентон опасно улыбнулась. Поэтому, выругавшись, я выбрался из-под открывшейся крышки кабины. Девушка стояла на узкой несущей плоскости бота. Как она там удерживала равновесие, было для меня загадкой, пока мой взгляд не упал на ее ноги. Это совсем не шло такой миловидной девушке.

В следующее мгновение и Мак-Ильстер поднял руки. Перед нами появились еще две казавшиеся оборванными фигуры, которые, однако, тоже грозили нам излучателями.

Я не знал, заряжено их оружие или нет, но на всякий случай последовал примеру нашего младшего офицера, оружие которого тоже сменило своего владельца. Теперь огромный крепко сложенный парень сжимал в своих руках действительно заряженное оружие. Совсем недавно я сам его зарядил.

Парень смотрел на меня так пренебрежительно, что я задрожал от нахлынувшей на меня ярости. Позади себя я услышал любезный, но несмотря на это казавшийся мне неприятным голос Умника Фиса. Когда он, наконец, оказался передо мной, я с удивлением обнаружил, что он единственный из нас, кто не расстался со своим излучателем. Он болтался на его широкой груди, которая казалось произвела впечатление на Сирил.

— Опустите же наконец руки, — грубо сказал он мне.

Я молча уставился на него, потом произнес:

— Фискус, вы ли это?

Сирил тихо рассмеялась. Сразу же после этого эта шайка окружила нас и разрядила свое оружие с фантастической быстротой.

— Машину замаскировать так, чтобы ее не было заметно ни с какой стороны, — приказал великан с окладистой бородой. Этот человек был по крайней мере на две головы выше меня.

— Поэт, идите на скалу. Нам нельзя возвращаться в пещеру до самого заката. Поспешите.

Оборванцы поспешно повиновались. Потом произошло то, чего я никак не ожидал. Чужак повернулся, но не ко мне, а в направлении Умника Фиса, который, широко расставив ноги, стоял возле бота, держа на груди заряженный излучатель.

— Моя фамилия Трентон, — прозвучало из глубины груди гиганта. — Я нечто вроде бургомистра этой маленькой общины. Я не возражаю, когда меня называют командиром партизанского отряда. В сущности, это так и есть. Вы действительно Третий Инженер с «Алголя». Мы запеленговали вас, когда вы вышли на орбиту. Мы ждали вас восемь лет. Вот мое слово.

Он так сильно пожал руку Умнику Фису, что я обязательно упал бы на колени от такого пожатия. Однако наш Третий даже не скорчил гримасы.

— Однако еще не установлено, не имеем ли мы дело со шпиками, — возбужденно сказала девушка. — Осторожнее, отец! Я ожидаю от Эгмона Рефле всего чего угодно. Даже такой провокации.

При упоминании этого имени Умник Фис вздрогнул.

— Эгмон Рефле? — торопливо произнес он. — Извините, пожалуйста, но не о свергнутом ли диктаторе Сигмы идет речь?

Трентон безрадостно улыбнулся.

— Все правильно, юноша. Он пришел сюда из системы Сигма-Бутс-4. Это произошло почти пять лет назад. Он явился сюда, бежав от Флота Союза. Мы сначала приняли его крейсер за грузовик ОГП. Но потом увидели жерла пушек. Только позднее мы узнали, что вместе с преданной ему командой прорвал кольцо боевых кораблей Флота. Его диктатура на Сигме-4 пала. Когда его подданные хотели призвать его к ответу, он вспомнил о Толимене, который показался ему достаточно отдаленным. Мы были здесь уже три года, когда появился этот крейсер. Он тотчас же захватил около двухсот семидесяти поселенцев. С этого времени наши люди были обязаны работать на диктатора. Он и здесь снова пытается создать свою тиранию. Наши люди в невыносимых условиях работают в шахтах по добыче парапониума, который они должны были раньше добывать согласно договору для ОГП. Все это позади, юноша. Теперь мы вынуждены скрываться. Сколько людей у вас на борту?

Я застонал. Мне постепенно становилось все ясно.

Эгмон Рефле и сегодня находится здесь. Но он не успокоился, и снова замышляет переворот в системе Сигма. Его власть над четвертой планетой ударила ему в голову, пока ее не охладил Флот Союза. Пять лет назад его диктатура была свергнута и он на одном из своих крейсеров исчез из планетной системы.

Итак, теперь я знал, где этот деспот нашел свое убежище. По его расчетам мы должны были совершить посадку на Толимене, и прямехонько попасть в руки этого общественно опасного мерзавца. В эту секунду я мысленно попросил у Умника Фиса прощения, потому что не будь его, я сейчас сидел бы в порту Толимена, находясь в руках этого мерзавца.

Пока я все это напряженно обдумывал, Фискус представился как Третий Инженер «Алголя». Все доказательства этого находились в его необъятных карманах. Это снова яснее ясного сказало мне, что он подумал обо всем.

Даже Сирил была удовлетворена этим. Мгновением позже я получил назад свой излучатель. Нас признали.

Я с кислой улыбкой поблагодарил самого себя. Потом Фис спросил:

— Как уже упоминалось, мы видели корабль чужой конструкции. Что вы знаете об этом и что предприняли относительно этого? С этого корабля по нашему боту тоже стреляли.

Когда Трентон стал объяснять, голос его звучал сдавленно.

— Это и есть суть всего дела, лейтенант. Эгмон Рефле заключил договор с чужими разумными существами, которые, по-видимому, считают парапониум огромной ценностью. Руда, кажется, очень важна для них. Прежде чем мы были вынуждены отступать в пещеры, мы жили совсем рядом с этой станцией. Это была целая война. Мы били их где только могли. Все, что нам необходимо, мы были вынуждены брать с наших бывших складов и из магазинов. Во время этого мы и увидели чужаков в первый раз. Это высокорослые двуногие гуманоиды, которые, собственно, отличаются от нас только непропорционально большой головой. Но, несомненно, они не являются потомками колонистов с Земли. Мы не знаем, откуда они явились, но на собственной шкуре испытали их жестокость. Некоторых из нас они превратили в излучение, когда они попали к ним в руки. Поэтому мы были вынуждены отступить в более безопасное убежище. Вся местность вокруг станции была планомерно выжжена атомными бомбами. Больше я ничего не могу сказать.

— А ваши люди? — смущенно спросил Фискус. — Другие поселенцы? Что с ними стало?

— Мы видели их, когда они возвращались из горных шахт. Многие из них, должно быть, уже умерли. Мы все обносились, но по сравнению с ними мы великолепно одеты и имеем отличные фигуры. О помощи извне мы и не мечтали. Мы находимся более чем в четырех тысячах километров от ближайшего опорного пункта землян. У нас есть сравнительно неплохой пеленгатор, которым мы сумели засечь «Алголь». Надеюсь, нас самих не запеленговали. Наша передача была актом отчаяния. Собственно, мы даже не рассчитывали, что на корабле найдется кто-то, кто верно и последовательно отреагирует на это.

Хотя мне и говорили, что язык у меня подвешен очень ловко, я не мог произнести ни слова. Фис тоже молчал. Юноша совершенно преобразился. Он больше не смущался, встречая взгляд девушки.

— Как у вас с оружием? — осведомился он.

— Весьма плохо, — вмешался коротышка. — Наши последние заряды мы истратили, стреляя узким пучком во время охоты. Должны же мы в конце концов что-то есть.

— Настоящее мясо? Не синтетика? — В ужасе спросил Мак-Ильстер. Я тоже боролся с подкатывающей к горлу тошнотой.

— Вы тоже научитесь этому, — свирепо усмехнулся бородатый. — Кроме того, кто на Толимене не будет жестоким, должен умереть.

— Пожалуйста, тише, — вмешался Умник Фис. Он сказал это так холодно и деловито, что у меня перехватило дыхание. Наш младший офицер тоже казался озадаченным. Но нет, мы еще не знали нашего Боулдера.

— Мы и не думали о том, мистер Трентон, что нам придется забираться в самую глушь этого девственного мира. Мы взяли с собой новейшее оружие, имеющееся в распоряжении нашего народа. Это, как мне кажется, может внести в создавшуюся ситуацию кое-какие изменения. Следующий грузовик ОГП придет сюда самое большее через год. До этого времени, возможно, нам не удастся победить Эгмона Рефле. И всем нам теперь тоже не удастся бежать на посадочном боте. Кроме того, нас ведь могут и выследить.

— Вы говорите как мужчина, — радостно сказал великан. — Дальше! Вы видите, мы с интересом слушаем вас.

— Конечно, я тоже это заметил.

Эти одичавшие поселенцы, казалось, вообще не знали чувства страха. Кроме того, Мак-Ильстер тоже начал разыгрывать из себя героя. Он сказал:

— Все в порядке, лейтенант, я чувствую себя готовым к любым действиям. Я приму участие в любом деле, как только будет нужно. Я считаю, что нам нужно отбить «Алголь». Как мы начнем это дело?

— Тише, тише, — предупредил Трентон, которому показалось, что все дела развиваются слишком быстро и поспешно. — Делайте все так, словно речь идет о пустяках. Мы вот уже пять лет ведем партизанскую войну, в которой противник несет немалые потери. Не считайте галактических пионеров слабаками, мистер Боулдер. У нас действительно почти ничего нет, но тем не менее мы можем бороться с Эгмоном Рефле. Но в гораздо меньшей степени мы способны выступить против чужаков.

— Вы могли бы во время ваших выступлений использовать тяжелые ядерные излучатели? — спросил Фискус.

— Нет, — пробурчал гигант.

— Был у вас быстрый космобот с плазменным двигателем, защитным экраном и отличным электронным оборудованием?

— Нет!

— Были у вас ракетные снаряды с различными боеголовками?

— Нет!

— Были у вас переносные энергетические излучатели, способные превратить огромный корабль в озеро расплавленного металла?

— Нет! — Теперь гигант кричал. Он был порядочно разъярен.

— Был ли у вас испытанный экипаж, хотя и устаревшего, но все же вполне пригодного космического корабля, который может участвовать в нападении?

— Нет!

— Было ли на вашей стороне преимущество внезапности, как в настоящем случае?

— Нет, но я больше ничего не понимаю.

— Хорошо. Тогда поймете, если я скажу вам, что мы произведем это нападение в следующую ночь.

— Вы сошли с ума!

— Я знаю. Это говорили мне уже многие люди. Этот человек тоже. — Он небрежно указал на меня.

— Что он сказал? Напасть в ближайшую ночь? Сумасшествие! Я был довольно честным вольным торговцем, но никак не воином-героем.

— Без меня, — выдохнул я.

— Трус, — бросил мне в лицо малыш. — Продолжайте, мистер Боулдер. Я давно уже этого ждал. Только у нас нет оружия. Вы понимаете, что с незаряженными излучателями мы едва ли сможем что-то сделать. С ними можно победить только этих двух людей.

Он во второй раз пренебрежительно ткнул на меня.

Умник Фис задумчиво продолжал:

— Крейсер! Где совершил посадку крейсер Эгмона Рефле?

— Корабль стартовал примерно восемь дней назад по времени Толимена. Сутки на Толимене длятся 22,3 часа, что близко к земным суткам. По прямой до порта Толимена отсюда почти семьсот километров. Эти горы самые высокие на всей луне. Наша станция расположена на уровне трех тысяч метров над уровнем моря, — объяснила девушка.

— Можете вы лично как-то использовать эти данные? Впрочем, вы совершили посадку прямо перед дверьми нашего дома. Я, собственно, не хотела этого, но отец доверяет вам. Если бы это зависело от меня, я посадила бы ваш бот в нескольких часах ходьбы от этого места. В этом я честно признаюсь вам.

В этом была она вся. Фис снова смутился и дал торжественное обещание в неопределенной форме. Он быстро отступил, что вызвало у меня тихий смешок. Это был странный чудак.

— Вы не знаете хотя бы приблизительно, когда вернется крейсер?

— Приблизительно, лейтенант, очень приблизительно. Мы знаем, что Эгмон Рефле все еще поддерживает связь со своими прежними приверженцами на Сигме-4. Может быть, крейсер направился к системе Сигмы. Мы этого не знаем. К этому времени корабль чужаков был уже тут.

Окружающие их люди молчали. Они обратили все свои надежды на этого молодого парня, которого все мы считали ненормальным.

— Так, так, — произнес Фискус. — Мы должны увидеть, как отреагирует корабль чужаков на ядерный взрыв под его дюзами. Мистер Трентон, сможете ли вы устранять находящуюся там, вероятно, охрану, если я высажу вас с бота поблизости. Мне нужны все боеспособные люди.

— Так быстро? — спросил один из людей обеспокоенно. — Такое выступление нельзя начинать на скорую руку.

— Нет, это не на скорую руку, так надо, — почти против своей воли сказал я. Несколько мгновений для меня стало загадкой, почему я ответил именно так.

— Никто и ни при каких обстоятельствах не рассчитывает на такое быстрое выступление. Они считают нас безвредными нарушителями спокойствия, которые из-за отсутствия у нас оружия, вынуждены скрываться в джунглях. Нас считают беглецами с отнюдь не боевым духом. Мы должны начать нападение как можно быстрее, и не давать противнику ни малейшей передышки. Я могу себе представить, какое возбуждение воцарится там. Вы стартуете в начале следующей ночи и будете следовать по карте. Нам нужен только «Алголь». Боулдер включит мощный защитный экран. Конечно, перед этим мы должны уничтожить чудовищный чужой корабль. Со станцией к тому времени уже будет все в порядке. У нас на борту есть тяжелая лучевая пушка. И сомнительно, чтобы станция сумела защититься от ее выстрелов.

— Есть ли там мощная силовая установка? — немедленно вмешался Фискус. — А также проекторы поля, при помощи которых станция может в достаточной мере защититься.

Трентон нерешительно оглядел окружающих. На протяжении нескольких секунд шум водопада был единственным звуком, который они слышали.

— Силовая установка? Мы не знаем этого со всей определенностью, лейтенант. Год назад мы отступили окончательно. Мы не смогли больше удерживаться вблизи станции. Хотя там существует силовая установка с реакторами, вырабатывающими энергию, мы никогда не включали и не замечали силового экрана. Но с тех пор многое могло измениться. Последнее нападение мы предприняли незадолго до нашего отступления. При этом мы потеряли еще трех человек, но нам удалось захватить пищевые концентраты, которыми мы питались на всем нашем долгом пути.

— Как вы добрались сюда? — спросил Фис дрожащим голосом.

Ответом ему была горькая усмешка.

— Пешком, конечно. Сквозь эти джунгли. Об этом водопаде мы знали еще и раньше, когда у нас еще были киберисследователи. Но вот уже год, как мы живем только здесь. Эгмон Рефле оставил нас в покое, правда, нам тоже ничего не удалось предпринять против него.

— С чем же нам нападать, — вмешалась Сирил торопливо. — Ни оружия, ни транспорта. Ничего1 Все наше время мы тратим на охоту, чтобы добыть себе пропитание. У нас тридцать шесть взрослых и среди них десять женщин. Детей нельзя считать бойцами. У нас нет источников энергии. Наши пещеры освещаются факелами, которые делают женщины. Сельскохозяйственных машин у нас тоже нет. Они, как и прежде, находятся на нашей бывшей станции. Эгмон Рефле знает, что мы ничего не сможем больше предпринять против него. Но наши примитивные условия существования являются для нас лучшей защитой и мы предпочитаем жить здесь. Я, например, не испытываю никакого желания работать на парапониевой шахте.

Глухой ропот людей заставил закипеть мою кровь Я почувствовал, что мы должны действовать и действовать немедленно. Мы не должны опускать руки и расслабляться. Пример поселенцев ясно показал нам, как быстро цивилизованные люди могут опуститься до полудикого состояния. Фискус, казалось, чувствовал это еще сильнее. У него почти катились слезы из глаз. Он быстро сказал:

— Мы захватили с собой почти весь оружейный арсенал «Алголя». Там есть тяжелые ядерные излучатели, которыми можно уничтожить все. Шоковые пистолеты мы с собой не брали. Мы взяли с собой атомные ручные гранаты и ракетные снаряды усовершенствованного образца. Кроме того, у нас есть быстроходный бот, способный доставить нас к станции за несколько секунд. Емкости до краев полны концентрированной плазмой, так что проблемы с горючим нет. Мы сделаем попытку нападения в ближайшую ночь. Однако мне нужна ваша поддержка, потому что для нас здесь все абсолютно чуждо. Конечно, мы не сможем совершить посадку посреди космодрома. Нам к тому же необходимо безопасное место, где мы могли бы укрыть бот. Там мы высадимся и пойдем дальше пешком. У нас есть очки ночного видения, радиошлемы близкого радиуса действия и переносной локатор. Больше такого момента у нас не будет. Ну?

Люди еще раз переглянулись друг с другом и все было решено.

— Только доставьте меня на «Алголь», — свирепо произнес Мак-Ильстер. — Наше лучевое оружие великолепно и если только переключить на защитный экран оба наших реактора, к кораблю не сможет пробиться ни одно существо с ручным излучателем. Для этого понадобится или тяжелый крейсер или другой боевой корабль.

— Я хочу есть, — просто сказала Сирил и на этом совещание закончилось

Эти люди были удивительно просты и открыты. Они не тратили много слов, зато лейтенант Боулдер снова стал человеком, которого все мы называли Умником Фисом. Словечко «есть» привело их всех в экстаз. Некоторый запас продуктов, имевшихся на борту бота, перешел в их руки. Когда желтое солнце поднялось над горами, люди уже утолили свой голод.

Я высчитал, что при нормальном распределении продуктов их хватит на пять недель по земному отсчету времени. Если же сюда присовокупить продукты охоты, этого должно было хватить месяца на два.

Бот был замаскирован так великолепно, что я был поражен. Поселенцы за пять лет партизанской войны стали настоящими мастерами в этом деле. Я не смог различить стройных очертаний бота даже тогда, когда стоял почти рядом с ним.

Теперь все это было похоже на сочный кустарник, который можно было видеть повсюду.

— Он будет находиться на этом месте до следующей ночи, — проговорил Трентон, чуть дыша. — Воздух достаточно влажен и листва не завянет так быстро. А теперь идем со мной. Мы должны исчезнуть отсюда.

Эти люди жили так же примитивно, как и земные дикари каменного века. По сравнению с ними туземцы на Дзете-3 жили намного комфортабельнее.

Я так удивился присутствию здесь детей, что у меня буквально пропал дар речи Мак-Ильстер рассказывал все увеличивающейся толпе о космических приключениях, участником которых он был, не забывая при этом раздавать лакомства из нашего космического рациона.

Я с унынием подумал, что наших запасов не хватит на два месяца. Если в ближайшую ночь нам не удастся осуществление нашего плана, нам предстоят определенные трудности с питанием.

Глаза Умника Фиса сделались печальными, когда Сирил приветствовала одного из возвратившихся мужчин так, словно это был ее жених. Он вызвал у меня сочувствие. Но, собственно, я должен был сказать, что эта девушка никогда бы не доставила счастья космическому путешественнику Она слишком срослась с почвой этой планеты.

Фис мастерски овладел собой. В его глазах не было никакой фальши, когда он дружески подал руку этому молодому человеку. Тот отрекомендовался Гайком Софратом и, казалось, был заместителем Трентона

Глаза его вспыхнули, когда Сирил объявила наш план. Она сделала это слишком поспешно. В глазах у меня помутилось, когда я увидел окровавленные куски мяса, которые он втащил в пещеру. По-видимому, он вернулся с охоты.

Умник Фис в ярости бросился прочь. Мне тоже стало так дурно, что едва не стошнило. И эти люди принимают участие в поедании этого мяса!

Мак-Ильстер был еще чувствительнее. Случилось так, что теперь мы стояли в дальнем конце пещеры и дружно обсуждали проблему питания.

— Если придется остаться здесь, я покончу с собой, — выдохнул младший офицер. — Попомните мои слова! Можно здесь по крайней мере получить синтетические протеины? Спросите их еще раз, лейтенант.

Я обдумал его слова с глубокой обидой.

— По-видимому, мы должны распределить оружие и позаботиться о том, чтобы у каждого был запас запасных магазинов. Трентон и Софрат так обращались с ядерными излучателями, что меня просто пот прошиб от страха. Но эти люди все же знали, как обращаться с оружием.

Умник Фис снова корчил из себя неумеху. Это его поведение вызвало у людей легкое недоумение. Поэтому я осторожно проинформировал их о характерных особенностях его поведения и они сделали вид, что ничего не замечают.

— Спасибо, мистер Ипстал, — сказал Фискус. Его смущенная улыбка поставила на грань истощения мою нервную систему, которая и без того едва справлялась с нагрузкой.

Мы еще раз обсудили наши планы. Трентон и Софрат дали немало ценной информации.

Потом нас уложили в одном из углов пещеры. Поблизости от меня горел костер и я довольно долго находил это романтичным, пока один бок у меня не поджарился, а другой не замерз. Ну и условия здесь были! Просто ужасно.

Я с тоской подумал об узком отверстии климатизатора, экране дальней связи и переговорном устройстве. В это мгновение я многое отдал бы, чтобы снова оказаться в просторной каюте, называемой «офицерской». Как меняются взгляды!

Умник Фис храпел. Мак-Ильстер временами хватал воздух, словно утопающий. В таком окружении я и погрузился в царство сновидений.

 

Глава 11

С Фискусом Боулдером, Джессом Ипсталом, Мак-Ильстером было еще двадцать один человек, которые теснились в кабине и грузовом помещении бота. Фис вел машину над отрогами огромного горного хребта. Иногда казалось, что мы вот-вот разобьемся об отвесно возвышающиеся горные пики. Скорость бота была 0,5 километра в секунду.

Мак-Ильстер, судорожно скорчившись, сидел в кресле второго пилота и смотрел на радарную карту, на которой хотя и не были четко указаны препятствия, но все же угадывались их контуры.

Трентон сидел на корточках на полу между нами. Перед его глазами светилась трехмерная карта электронного локатора. Локатор этот делал наступившую ночь ясным днем. Трентон был не тем человеком, которого мог обмануть проплывающий внизу ландшафт.

Прошло более пяти лет с тех пор, как он пролетал над этой местностью. Пока Фискус следил за соблюдением курса, он пытался разобраться в своих чувствах. Трентон был умелым техником и великолепно ориентировался на местности. Человек, для которого Толимен был родным домом.

— Спускайтесь ниже и снижайте скорость, — крикнул Трентон сквозь грохот двигателя, плазменный выброс которого мог выдать их.

С мощным пеленгационным прибором бота работал Джесс Ипстал. Он сидел позади этих трех людей и осматривал окружающее их воздушное пространство. Однако не было видно ни чужого корабля, ни какого-либо другого летательного аппарата.

Рев плазменных двигателей немного стих. Реактор автоматически переключился на пониженную мощность. Наконец, Фискус перевел машину на дозвуковую скорость. Несущих плоскостей было вполне достаточно, чтобы держаться в воздухе и управляться с помощью обычных рулей. Ипстал обеспокоенно заметил, что по лицу Фискуса струится пот.

— Что случилось? — спросил он обеспокоенно. — Непорядки с ботом? Переключитесь на нижние дюзы.

— Опасно, — ответил инженер, — все может пойти наперекосяк. Мы очень низко над лесом, а луч имеет температуру в несколько тысяч градусов. Зелень этого леса не выдержит.

— Ни в коем случае нельзя допустить лесного пожара, — обеспокоенно крикнул Трентон. — Мы находимся примерно в пятидесяти милях от станции. И должны совершить посадку уже за ближайшей горной цепью. Лучше немного поднимитесь, если не удастся вести бот на такой высоте. В конце концов, ваш бот не предназначен для полетов в атмосфере планеты.

— Таково и мое мнение, — согласился Мак-Ильстер. — Горная цепь находится прямо перед нами. Она не очень высока, но длинная. Прямо за ней находится вулкан.

— Он относится к этим горам. Ищите широкое ущелье между каменными склонами. По дну его катится река. Мы должны следовать за ее руслом, если надеемся миновать горы. Если мы появимся над горами, нас моментально засекут. Там плоская равнина. Мы должны преодолеть ее.

Боулдер прерывисто дышал. Левой рукой он обхватил рычаги управления, а правой манипулировал электронным радаром. Время от времени при помощи аэродинамических рулей он приподнимал бот вверх.

Секундой позже на экране появилась река и немедленно исчезла среди поднимающихся скал, которые устремлялись вверх в темное небо.

— Вы должны влететь в ущелье, — спокойно сказал Трентон. — Если вы этого не сможете сделать, нам придется идти через горы пешком. Когда мы преодолеем горы, я покажу вам великолепное укрытие неподалеку от станции. Но теперь все зависит от вас.

— Люди должны вести себя спокойно, — проговорил Фискус и в тот же момент двигатель взревел громче.

В этих условиях сумасшедшего полета при почти трехкратном превышении скорости звука, бот мчался низко над поверхностью водного потока, рискуя в любой момент не вписаться в изгиб реки и врезаться в отвесную скалу. Ипстал облегченно вздохнул, когда каменные стены начали расходиться в стороны.

— Пролетели, — прогремел голос Трентона. — Это было сделано великолепно, просто великолепно!

— Автоматика взяла на себя почти все управление, — с сожалением сказал Фискус. — А она соединена с локатором обнаружения препятствий. Как далеко нам еще лететь?

— Садитесь там, за изгибом, справа от реки. Там над равниной возвышается одинокая гора. В ней есть большая пещера, в которой можно укрыть бот. Осторожнее, лейтенант! Станция отсюда довольно близко. Она находится за небольшой возвышенностью, но подлететь ближе мы не сможем. Вы производите слишком много шума.

Мгновением позже, полыхая дюзами, бот опустился точнехонько на то место, что указал нам Трентон.

Управляемый Фисом бот, скользя на направляющих полозьях, вдвинулся в огромное отверстие в скале, которое выпрыгнувшие из бота люди немедленно замаскировали.

Один из людей должен был остаться у машины в качестве охранника. Сирил Трентон, которая принимала участие в этой операции, расчетливо обрушилась на офицера-суперкарго «Алголя».

— Только не волнуйтесь, — сказала она, когда Ипстал горячо запротестовал. — Люди, на которых действует вид даже незаряженного излучателя, не особенно пригодны для боя. Вы останетесь здесь.

— Черта с два я сделаю это, — яростно защищался Ипстал. — В конце концов я же не знал, что ваша энергодубина ни на что не годна. У меня при себе нет счетчика Гейгера, с помощью которого я смог бы засечь радиоактивность плазменного заряда. Оставайтесь здесь сами, если вам угодно Бой — это не дело для молодой девушки!

— Лысый Хорст во время последней охоты поранил руку, — вмешался Гайк Софрат. — Покончим с этим спором, он останется охранять бот. Мы не можем терять время. Если все пойдет нормально, у нас останется только два часа темноты.

Лысый Хорст, пожилой человек, молча принял на себя обязанности охраны бота. Ипстал немного забеспокоился, когда тяжелый излучатель вместе с запасными магазинам лег на его плечи.

Мак-Ильстер пробормотал несколько проклятий, когда на его спину привязали тяжелую ядерную ракету.

— Если я взлечу на воздух, счетчик Гейгера затикает даже в системе Дзеты, — пробурчал он. — Я слабый человек, понимаете ли вы? Кто возьмет у меня эту штуку?

Он взглянул на иронически блестящие глаза окружающих. Потом отправился за людьми, обтрепанные комбинезоны которых выдержали небольшую войну, длившуюся уже несколько лет.

Высоко над ними светился гигантский диск Сорама-1. Он щедро лил свой красноватый свет. Через несколько минут глаза людей привыкли к полутьме, так что даже Ипстал снял тяжелые инфракрасные очки.

Их путь, казалось, длился целую вечность. Через час люди начали задыхаться под тяжелым грузом. Фискус использовал пересекающий местность овраг как тактическое укрытие. От отупляющей усталости даже Ипстал, наконец, примирился со своей судьбой. Казалось, не существовало больше ничего, что могло утешить его или подбодрить.

Дальше путь пошел по пересеченной местности. Вместо предусмотренных двух часов понадобилось в полтора раза больше, пока, наконец, перед их глазами не открылась равнина.

Переносные излучатели забрали трое других людей. Тяжело дыша, Фискус, нагруженный запасными магазинами, тащился сзади. Ипстал между тем так устал, что у него даже не было силы протестовать о том, что его нагрузили таким опасным оружием.

— Всем укрыться в складках местности, — передавалось от человека к человеку. — Отдых.

Боулдер тихо отошел к Трентону, который укрылся позади каменного блока.

— Наконец-то! — прошептал он устало. — Теперь мы достаточно близко.

Он посмотрел на космодром, лежащий перед ними. В километре на восток возвышался «Алголь», устремив свой красный нос в темное небо.

— Крейсера нигде не видно, — пробормотал поселенец. — Нам везет, лейтенант. Когда здесь появится Эгмон Рефле, на борту корабля с ним будут четыреста человек. И если он хочет сохранить свой крейсер боеспособным, на его борту должно оставаться не меньше тридцати процентов состава. Правильно?

— Более или менее, мистер Трентон. Я в течение трех лет служил на крейсерах Флота. Ему потребуется не менее двухсот человек, но и тогда нормальная смена вахт будет нарушена. Вы уверены, что сюда больше не прибыли новые люди?

— Год назад их не было. Кажется, у него вне системы Сорама-1 какие-то затруднения.

Большим пальцем он указал через плечо наверх, туда, где начиналось пустое пространство.

— Когда мы проведем быстрый налет, ему придется доставлять сюда материалы. Где-то в заселенной части Галактики у него должна существовать опорная база, которая обеспечивает его всем необходимым. Расплачивается он парапониумом, так я считаю. С другой стороны, его крейсер не может стартовать с обычного космодрома. Так что есть возможность его обнаружить. Мне кажется, Рефле связан с галактическими торговцами, которые и обеспечивают его всем необходимым. Ненаселенных планет вполне достаточно, а за мертвыми мирами вряд ли кто наблюдает.

Фискус кивнул, вздрогнув от внезапного проклятия Трентона.

— Что это? — взволнованно проговорил он и его излучатель тотчас же поднялся вверх. В горле поселенца зародился смех, но это был смешок озабоченности.

— Ничего особенного… сюда прибывает чужой корабль… но он не такой, какой мы видели год назад. Этот значительно больше.

— Не может быть никакой ошибки? — прозвучал позади них голос Ипстала. Он осторожно приблизился к ним посмотреть, что же происходит.

— Но корабль находится сравнительно близко от станции. Как вы хотите пробраться туда?

— Мы сделаем это. Это и будет наша первая попытка прокрасться на поле космодрома. Там достаточно неровностей, о которых мы, конечно, знаем. Корабль намного важнее, я уже говорил об этом.

— Вы хотите сказать, что чужаки прибыли на Толимен, чтобы организовать свои опорные пункты? — спросил Фискус. — Вы это подразумеваете?

— Именно это! Они, как и мы, кислорододышащие. Мы видели их, они не носят ни скафандров, ни масок. И могут здесь спокойно жить. Может произойти галактическая катастрофа, если Рефле окажет им помощь в превращении Толимена в галактическую крепость. Уже завтра сюда может прибыть их флот, оснащенный всем необходимым.

— Невозможно, я в это не верю, — вмешался Ипстал. — Что они могут пообещать ему? Он же, в конце концов, только человек.

— Кажется, я знаю, что! Может быть, он надеется распространить свою власть и на другие планеты. Может быть, он надеется получить такое оружие, которое мы даже вообразить не можем себе. Не недооценивайте этого парня. Во всяком случае, этот корабль меньше по размерам, чем другие. Я не ошибаюсь.

Фискус еще раз внимательно посмотрел в том направлении, потом прошептал:

— Все в порядке, мистер Трентон. Мы начинаем. Вот как это должно быть. Ваши люди должны покинуть рудник. Вы уверены, что пленников не поместили в здание станции?

— Совершенно уверен. Они находятся в руднике, а это достаточно далеко отсюда. Мы спокойно можем устроить здесь фейерверк. Лежите здесь. Я отправлю своих людей на рудник.

Когда он исчез позади них и начал отдавать приказы, Ипстал со вздохом сказал:

— Здесь может стать очень весело, Боулдер. Этот корабль вдвое больше «Алголя». Чтобы сделать его небоеспособным, нам придется потратить порядочно ракет.

— Будет вполне достаточно, если он опрокинется и его обшивка полурасплавится, — ответил Фискус холодно. От его слов у Ипстала мороз пробежал по коже.

Позади них, как тени, сновали люди. Им раньше довольно часто приходилось бывать в этом месте и они знали здесь каждую складку, каждый бугорок.

Гайк Софрат вместе с четырьмя другими людьми исчез на склонах вулкана. Ему потребовалось полчаса, чтобы оказаться позади длинного здания станции, которое поднималось в темное небо позади космодрома. Над всеми строениями космодрома доминировала башня пеленгатора и дальней космической связи. Эгмон Рефле за те несколько лет, что был на Толимене, проделал довольно значительную работу.

Фискус знал, что эти четыре поселенца были вооружены ядерными излучателями и боевыми ракетами. Как только раздастся первый выстрел, они должны были превратить строения станции в раскаленный атомный ад.

Сирил Трентон отправилась вместе с четырьмя другими людьми, которые покинули космодром. Их заданием было обезвредить небольшую охрану рудника и освободить пленников.

Условленный час ожидания тянулся предельно медленно. Каждый удар сердца, казалось, длился вечность. Ипстал превратился в комок нервов. Он все время повторял, что он всего лишь мирный торговец.

Его бормотание смолкло лишь тогда, когда Трентон бросил на него испытывающий взгляд и сказал:

— Людям приготовиться. Боулдер, нам надо приблизиться к кораблю на расстояние до пятисот метров. Мы возьмем с собой атомную пушку.

— Возьмите меня с собой, — попросил Мак-Ильстер. — Я имею опыт обращения с этим орудием.

— Вы слишком толсты, — ответил поселенец. — Ваше дыхание разбудит всю охрану, а ваше весьма достойное внимания седалище появится на экранах всех радаров. Вы же никогда не сможете по-настоящему как-то укрыться в небольшой ложбинке. Вы пойдете с Зонтом, который отведет вас к «Алголю». Там тоже, несомненно, имеется охрана, которую необходимо ликвидировать как можно скорее. Это надо сделать по возможности бесшумно, потому что мы нападем только тогда, когда вы обезопасите свой корабль. Следите за тем, чтобы внутри не осталось ни одного охранника. Мы начнем свои действия тогда, когда Зонт даст нам знак. Ясно?

Гибкий как кошка поселенец молча поднял руку в знак понимания и исчез вместе с тремя своими товарищами. Мак-Ильстер был среди них.

Осталось еще шесть человек, которым выпало сделать самую трудную часть операции.

Фис задумчиво пробормотал:

— По моим расчетам, вероятность успеха составляет 85,532 процента.

— Перестаньте, человече! — простонал Ипстал. — Вы уже снова принялись все подсчитывать! Что, собственно, находится у вас в голове? Серое вещество или позитронные вычислительные ячейки?

— Извините, я, конечно, мог ошибиться на несколько десятых, — искренне проговорил молодой человек.

Ипстал хихикнул.

— А теперь тише, — прошипел Трентон. — Будьте готовы! Боулдер, вы начинаете. Кубмал идет впереди и отведет вас в канаву, где вы укроетесь.

Оружие снова было вскинуто на плечи. Трентон и Фис взяли тяжелую ядерную пушку, вес которой в полной мере почувствовался тогда, когда после преодоления лавового склона они достигли намеченной канавки. Она была достаточно широкой, но недостаточно глубокой, чтобы они могли выпрямиться.

Кумбал вместе с двумя другими людьми вел разведку далеко впереди. Перед каждым поворотом он останавливался и его голова на мгновение появлялась над краем канавки. На отрезке в пятьдесят метров они двигались, укрываясь за естественными кучами камней.

Им потребовался еще час, пока наконец перед ними не вырос чужой корабль. Он находился не меньше чем в пятистах метрах от них, но людям казалось, что он возвышается в небо прямо перед ними.

— Через полтора часа рассвет, — прошептал Трентон. — Распределяйтесь. Стрелять только тогда, когда Зонт подаст знак.

Вместе с Фискусом он установил лучевую пушку на станину и поворотный отражающий рефлектор медленно повернулся вверх. Первый заряд плазмы перетек из магазина в камеру. Осталось только нажать на гашетку.

— Ракетами стрелять точно под кормовые дюзы, — отдал он приказ. — Пускать ракеты вместе и одновременно, но не больше четырех за раз, иначе и мы пострадаем от их взрыва.

— Это будет равно взрыву тысячи шестисот тонн тринитротолуола, — простонал Ипстал. — Каждая ракета имеет мощность в четыреста тонн ТНТ. Цельтесь внимательнее. Для корабля это будет более чем достаточно!

— А мы находимся всего в нескольких метрах отсюда. Взрывная волна промчится над нами. А излучение?

— Вообще никакого, — прошептал Ипстал. — Ядерный катализ без побочного эффекта. Действие этих штук весьма специфично. Краткая вспышка излучения возникает только на месте взрыва. Но мы пригнем головы. В глубокой воронке мы будем в относительной безопасности.

Трентон посмотрел на корабль. Временами на его фоне вырисовывалась фигура охранника.

— Не высовывайте головы без дела, — предупредил он. — у них имеются переносные локаторы. Мне вообще удивительно, что они так беззаботны.

— Старик рассказал этим людям кое-что о Боулдере, — язвительно проговорил Ипстал.

Внезапно позади них, зашипев, вспыхнула молния.

Фискус вздрогнул и оглянулся на ярко осветившуюся обшивку «Алголя». Группа Зонта, должно быть, быстро обезвредила тамошнюю охрану, так как в небо отвесно ударил ослепительный луч.

Далеко впереди заметили этот сигнал. На дальней станции вспыхнул прожектор. Открытый воздушный шлюз огромного корабля внезапно осветился.

— Именно этого мы и ждали, — прогремел голос Трентона. — Огонь!

Фискус навел инфракрасный прицел прямо на осветившийся шлюз. Когда он нажал на гашетку, из нацеленного рефлектора маленькой лучевой пушки вырвался бело-голубой толщиной с палец человека луч, который попал в цель и превратил часть обшивки в пар. Непрерывный энерголуч снова и снова кромсал беззащитный корабль, превращая его в расплавленную массу металла.

Фискус громко крикнул:

— Ракету, Трентон!

Тотчас же четыре боевые ракеты одновременно покинули направляющие трубы. С сумасшедшей скоростью они неслись низко над почвой. Когда они исчезли под кормой гиганта, все четверо вжались как можно глубже в воронку. Нижняя часть корабля была полностью уничтожена вспыхнувшей колонной огня. Оставшаяся часть, раскаленная добела, была подброшена высоко в небо.

Вместе с раскаленной взрывной волной пришел звук. С ужасающей силой все это пронеслось над людьми. Раскаленная колонна вздымалась в темное небо. Казалось, это взошло новое солнце, только свет его был гораздо ярче и безжалостнее.

Высоко над ними разросся пронизываемый молниями кроваво-красный гриб и над ними пронеслась вторая ударная волна. Медленно утихал ужасающий грохот. Шторм ослабевал.

Там, где только что я видел стоящий корабль, почва кипела. Повсюду валялись оплавленные обломки. Высоко над космодромом летали развеянные останки полностью уничтоженного огромного корпуса.

Вдалеке все еще грохотало. Воздушный шквал был частично отражен склонами вулкана и оттуда пришла еще одна волна, которая на этот раз распространилась с другой стороны равнины.

— Прочь, здесь нельзя оставаться, но и идти тоже нельзя, — прогремел голос Трентона. — Бросайте все, оставьте излучатель. Он больше нам не нужен. Жара становится невыносимой. У меня уже волосы горят.

Размахивая руками, моргая слезящимися глазами, Фискус всматривался в буйство раскованных сил природы. Гриб расширялся все больше и больше. Кроме того, начал пробуждаться вулкан. Из его кратера вырвался красный язык лавы и горячего пепла.

Когда Фискус на мгновение выглянул за казавшийся отполированным край их убежища, он увидел разрушенные здания станции. Они не были достаточно далеко, чтобы выдержать ужасающую взрывную волну.

Радарная башня была полностью уничтожена. Теперь в этих обломках тоже что-то гремело. Небольшой ядерный взрыв превратил станцию в обломки расплавленного стекла и бетона. Раздался еще один чудовищный взрыв и в небо взметнулась еще одна колонна огня. Им казалось, что над ними течет река раскаленного воздуха. Но еще хуже был поток холодного воздуха, устремившийся в вакуум, оставшийся за взрывной волной.

Ипстала безжалостно покатило по почве, пока ему не удалось зацепиться за маленький каменный холмик.

Ругаясь, он спешил за людьми, которые перебежками отступали к находящемуся почти в километре от них «Алголю». Но никто по ним не открыл огня, и Боулдер воскликнул:

— Смотрите, я оказался прав на восемьдесят пять процентов. На руднике, кажется, начался ад.

Пока уничтожались корабль и станция, далеко на юге, казалось, шел тяжелый бой. Когда они достигли «Алголя», там их уже ожидал Мак-Ильстер. Заметив приближавшихся, он закричал:

— Быстрее входите внутрь. Здесь все в порядке. Зонт и другие люди ушли незадолго до взрыва. Они направились к руднику. Осторожно, почва тут еще горячая.

Это было сказано Ипсталу, который жег о камень массивную подметку своего сапога. Закричав, он подскочил над камнем, в который еще совсем недавно попал луч из оружия Мак-Ильстера. Они сорвали с его ноги сапог, а он, скривившись от боли, закричал:

— К дьяволу! Не могли мне сказать об этом раньше!

Трентон втащил офицера суперкарго на маленькую платформу.

— Вы обыскали корабль? — поспешно спросил Фискус. — Уверены, что там никого больше нет?

— Ни одного человека, лейтенант. Здесь наверху было двое, но они были так неосторожны, что при первых же выстрелах вышли на платформу.

Минутой позже Фис и Мак-Ильстер оказались внутри корабля. Третий Инженер «Алголя» тут же взял на себя командование. Немедленно заработали оба реактора.

Фис работал с непоколебимой уверенностью, несмотря на то, что за его манипуляциями наблюдал младший офицер.

Заряженные аккумуляторы дали желаемую энергию на проекторы поля, и внешняя обшивка корабля окуталась мерцающим защитным экраном. Реактор ревел, развивая максимальную мощность, когда Фис снова вошел в централь. Но там находились только четыре поселенца, которые, казалось, чувствовали себя очень неуютно в этом заполненном таинственными приборами и аппаратами помещении.

— Где лейтенант Ипстал? — спросил Боулдер. — Надеюсь, не снаружи? В защитном экране любое тело будет распылено. Где же он?

— Он говорил что-то о лучевой пушке, — неуверенно проговорил Трентон. — Но… возьмите нас с собой или выпустите наружу. Что произошло с вашими людьми? Вам что-либо известно?

Боулдер покачал головой и устремился в оружейный купол. Ипстал с покрытыми пузырями голыми ногами сидел за прицелом ядерного оружия, на реакторной камере которого горел красноватый огонек.

— Ничего не видно ни в глубину, ни в ширину, — проскрежетал он. — Будьте милосердны и поспешите в корабельный лазарет. Когда вы откроете шкаф с ядами, вам, может быть, попадется пузырек с болеутоляющим. Принесите его мне и быстрее. Я линчую за это Мак-Ильстера, но помогите хотя бы вы. Где находятся другие члены экипажа?

— Только будьте внимательны и не стреляйте слишком поспешно, — приказал Фискус, выходя.

Десятью минутами позже Ипстал получил желаемое болеутоляющее средство.

 

Глава 12

Я сидел за тяжелым ядерным орудием, как венерианский раскоряка. Космический офицер с больными ногами — чрезвычайно редкий случай, так как люди подобного сорта не имеют особого желания чрезмерно переутомлять свои ноги. И именно я должен был ступить на этот раскаленный камень! Крик боли все еще звенел у меня в ушах, когда Умник Фис делал мне обезболивающую инъекцию.

Примерно в сотне метров подо мной гремели оба реактора. Они грохотали так, что каюта, в которой я сидел, содрогалась.

Мои ноги выглядели так, словно я с двадцатью чертями играл в футбол раскаленным мячом. В конце концов, я перестал глядеть на них.

Приняв несчастную позу, я сидел в своем вращающемся кресле. В эфире царило оживление. Умник Фис все время запрашивал результаты моих наблюдений.

Ожесточенный бой на руднике незадолго до этого затих окончательно. Когда желтое солнце вскарабкалось на горизонт, я заметил на экране моего прицела гибкую человеческую фигурку.

Понадобился еще час, пока жалкие остатки группы остановились на почтительном расстоянии от корабля. Наши люди были среди них и по шишковатому носу среди них я узнал Старика. Он так широко раскрывал свой рот, что мне казалось, будто я слышу его рев даже здесь, сквозь защитный экран корабля.

С ним был весь наш экипаж, я недосчитался только Лефле и Пайперса. При мысли, что с ними могло что-то случиться, я весь покрылся холодным потом. Оба наших Инженера. Как-то мы выйдем в космос без них?!

Я поспешно гнал от себя эту мысль, что именно Умник Фис в качестве Главного Инженера перебросит нас через кромешную бездну гиперпространства.

Минутой позже защитный экран исчез. Кестер первым поднялся на борт. Кроме наших людей, перед кораблем стояло еще около сотни человек. Я увидел сцену, от которой у меня на глазах выступили слезы. Это, несомненно, были высаженные здесь восемь лет назад поселенцы, которые в результате нашей операции были освобождены от ужасного плена.

На месте станции Толимена были видны только жалкие обломки. Там, где еще ночью стоял чужой корабль, продолжали дымиться камни. Вулкан непрерывно выплевывал огонь. Мы ощущали подземные толчки от повысившейся сейсмической активности.

Я подождал еще полчаса. Тем временем автоматический прицел моего орудия неустанно обшаривал воздушное пространство. Я снова и снова со смешанным чувством думал о крейсере, потому что в единоборстве с ним мы не имели никаких шансов.

В конце концов мысли о нем подействовали на меня так, что я включил интерком и заорал в микрофон:

— Придет ко мне кто-нибудь на помощь?

В кишащем людьми «Алголе» стало сравнительно тихо. Потом я услышал испуганный голос:

— Боже мой! Мистер Ипстал тяжело ранен. Доктор, где вы?

— Лучше бы вы приветствовали мои ноги, — вскричал я бешено. — Может быть, я скоро поднимусь. Действие обезболивающего кончается.

Три человека так осторожно снесли меня вниз, что, казалось, я парил, как ангел. В централи на меня набросился Старик. Плача, он называл меня Вторым Человеком. Его утешительные слова чудесно подействовали на меня.

Первым человеком, конечно же, был Умник Фис, который снова чрезвычайно смущенный стоял в углу, шаркая ногами.

Перед кораблем состоялось нечто вроде импровизированного митинга. Все наши бородатые друзья были снаружи. Они вышли из корабля после того, как Старик передал им значительную часть нашего продуктового запаса.

На руднике из-за отчаянного сопротивления охраны мы понесли значительные потери. Сирил Трентон вернулась оттуда с обожженными волосами, а все ее четверо друзей навечно остались там.

Софрат тоже потерял одного человека, который неосторожно оказался поблизости от разорвавшегося склада оружия на станции. Только теперь я узнал, что они не выпустили ни одной ракеты. Выстрела из лучевой пушки оказалось достаточно, чтобы детонировал запас плазмы на складе станции, который разнес ее в клочки.

Само собой мы должны были переполниться радостью и ликовать. В конце концов даже наш шеф вынужден был работать на руднике и уже одно это было основательным примером для ликования.

Когда вспомнили о смерти Лефле и Пайперса, я тоже притих. Оба они были отличными парнями, хотя Лефле временами был довольно злобным офицером. Кестер не напрасно лил слезы, а на Умника Фиса я даже ни разу и не глянул, так как мне не очень хотелось видеть его жалобные собачьи глаза.

Киленио рассказал мне о том, как погибли эти люди. Когда Сирил со своими людьми начала атаку на рудник, охранники тотчас же отключили подъемники, чтобы помешать соединению нападавших с пленниками. Лефле и Пайперс были великолепными специалистами. Они попытались запустить маленький реактор в нижней части шахты, находящейся в одном из штреков. Это им удалось. Когда они хотели пустить полученную энергию на подъемники и ворваться в главную диспетчерскую рудника, они смогли сделать это, но оба были убиты находящимися там охранниками. Те тоже не избежали уготованной им судьбы.

Потом перед ними встала проблема поселенцев. Мы вместе с остальными людьми собрались в Централи. В конце концов Старик пришел к выводу, что в ближайшие недели им не может угрожать никакая опасность. От пленников мы узнали, что крейсер ушел к ледяным планетам системы Сигма, где он в течение трех зимних недель будет ждать корабль снабжения.

Чужие разумные существа могли здесь появиться на своем корабле не ранее чем через шесть недель, так как они прилетели с другого конца Млечного Пути. Большего пленники ничего не знали, да и мы особенно не распространялись на эту тему. В конце концов это было дело Флота, который мы должны были известить как можно скорее.

Тяжело вооруженные поселенцы прочесывали всю местность. Были обнаружены еще два пленника, но они тоже немногое могли сообщить нам. Мы их поместили в наши арестантские камеры.

Около полудня мы стартовали. Конечно, мы оставили поселенцам приличный запас продуктов, медикаменты и одежду, а также маленький кибервертолет, чтобы эти люди не испытывали никакой нужды до прибытия соединения боевых кораблей Флота.

Все это снаряжение мы поместили в посадочный бот и отвели эту машину, предназначенную для полетов в атмосфере, подальше, чтобы она была в безопасности. Тяжелые тракторы и прочие машины для обработки почвы мы оставили на борту, так как в данный момент поселенцы не могли ими воспользоваться. Мы оставили им только то, в чем они нуждались.

Нам потребовалось два дня, чтобы до некоторой степени восстановить совершенное спокойствие в этом обществе. Беглецов у водопада тоже необходимо было доставить сюда. Умник Фис практически не вылезал из вертолета.

Если во время нашего отсутствия кто-то и нападет на космодром, не произойдет ничего страшного Станция была уничтожена полностью и все запасы паранониума тоже пропали.

Старик бушевал как дикарь, но ничего нельзя было изменить. Умник Фис пребывал в своем обычном скверном состоянии духа и поэтому снова страдал от своей склонности к заверениям и извинениям.

Пленные сообщили, что крейсер забрал с собой лишь малую часть руды, добытой за последний год. Почти восемьдесят ее процентов вылетело в атмосферу вместе с остатками чужого космического корабля.

Мы предвидели тяжелые осложнения, тем более считали себя обязанными как можно скорее доставить Флоту такое важное сообщение.

В конце концов старик утешился великолепными биллис-кристаллами, которые целыми и невредимыми лежали в его тайнике. Это давало необходимый задаток для приобретения нового корабля, если господа из ОГП будут такими мелочными. При всех обстоятельствах мы имели право на реализацию первой партии руды, даже если это будет стоить нам еще одной поездки сюда.

От припадков бешенства Кестера не могла защитить ни одна каюта. Мы старались держаться от него как можно дальше, чего бы это нам ни стоило, чтобы быть вне пределов его досягаемости.

Наконец он остановился перед Умником Фисом, который снова принял образцовую выправку.

— …а теперь я спрашиваю вас, мистер Фискус, как вы себе представляете этот старт? Как, мой друг? Вы — последний инженер на моем корабле, и кроме того, самый молодой член экипажа. Должен ли я вам доверить маневр перехода? И именно на расстояние в четыре тысячи световых лет. О-о!

Он устало опустился на пластиковую табуретку и осмотрел нас, столпившихся вокруг него. Внезапно, совершенно ни к месту, Киленио проговорил:

— Мне очень жаль, Боулдер. Я ошибся. Но я должен быть сейчас здесь. Итак, вам не нужно запрашивать мою машинку?

Никто не понял его слова. Старик тоже. На его вопрос Киленио ответил, что это было личное замечание, и я заметил также покрасневшее лицо нашего странного святого. Что произошло между ним и Киленио?

Мак-Ильстер, дрожа, стоял позади Фискуса. Как младший офицер, он ничего не сказал, но он опустился на колени, когда Бетчер, наш второй навигатор, проговорил:

— На этот раз я не покину централь. Мак-Ильстер должен находиться в силовой централи, а Боулдер должен взять на себя обязанности Главного Инженера. Это значит, что на нем лежит все машинное отделение. Когда он поведет «Алголь» на сверхсветовой скорости, на вахту может заступить Кольман. Он справится в машинном отделении. Там он едва ли ошибется. На Боулдера, конечно же, ляжет подключение конвертера, которым должен управлять он сам. Я не вижу другого выхода.

— Боулдер, сможете ли вы это сделать? — с сомнением спросил Старик. — Мой молодой человек, ведь вы сможете это сделать, не так ли?

— Да… так точно, сэр! — ответил тот с запинкой.

Итак, это дело было улажено. Но в последнее мгновение нам был нанесен еще один ужасный удар. Сам Старик смог только выругаться, когда, опустив глаза, все объяснил нам.

— Конечно, мы должны лететь к ближайшей базе Флота. К сожалению, она находится… ага… на Дзете-3. Я хочу порекомендовать лейтенанту Боулдеру во избежание несчастных случаев ни в коем случае не покидать корабль. Туземцы несомненно будут жаждать кровавой мести. Да, это наверняка так.

Во время этого разговора Умник Фис умирал двадцатью смертями. Дрожащими губами он произнес:

— Сэр, мы не можем на другой… на другой планете, очень прошу вас, извините, что я отваживаюсь, но…

Старик не знал жалости, хотя сам внутренне дрожал за биллис-кристаллы.

В конце концов он громовым голосом произнес:

— Товарищи, мы сделаем это. В конце концов я… я имею в виду, что мы навели здесь порядок. Конечно, мы провели это дело соответствующим образом. Нужно только еще раз слетать к ближайшему опорному пункту Флота. Есть вопросы?

Старт на вспомогательных двигателях прошел сравнительно успешно, несмотря на то, что Фискус наращивал ускорение как сумасшедший. Позднее он утверждал, что по его расчетам это было необходимо, в противном случае нам не хватило бы нашего запаса плазмы.

Киленио провел великолепные расчеты. Потом наступило мгновение, которое я ожидал со страхом.

Конечно, я доверял Умнику Фису, но на такой великолепный прыжок я никогда не рассчитывал. Мы прибыли в расчетную точку с изумительной точностью. Прежде чем Кестер успел выразить свою радость, Дзета-3 была перед нами.

Маневр посадки был также великолепен. Мы могли только удивляться. Когда мы предстали перед командующим адмиралом в системе Дзета-3, Старик представил Умника Фиса как Первого Инженера «Алголя».

Мы поскорее заправились, а потом вместе с гигантом «Супалисом» отправились обратно к Толимену.

Двадцать кораблей Флота давно уже находились на космодроме, когда мы прибыли сюда. Этим кораблям понадобилось всего восемь часов, чтобы достичь нужной для прыжка скорости. А нам для этого нужно было 84 часа!

Когда мы после недоверчивых вопросов в конце концов совершили посадку, почти сразу же после нас прибыл вражеский крейсер.

Но это произошло восемью днями позже. Мы наблюдали спектакль, от которого у нас с Фискусом встали на голове дыбом волосы. В возбуждении Фис вспрыгнул на маленькую посадочную платформу и, если бы Мак-Ильстер не успел подхватить его в последнее мгновение, то наш Первый Инженер наверняка шлепнулся бы с восьмидесятиметровой высоты о землю.

Командир крейсера за свое упорное сопротивление поплатился полным уничтожением корабля. На границе ионосферы разыгралось настоящее сражение. «Супалис» дал несколько бортовых залпов из своих сверхмощных ядерных излучателей. Судьба крейсера Эгмона Рефле была решена.

А потом нам пришлось ждать еще восемь недель, чтобы наши пустующие трюмы были загружены парапониумом. Шеф соединения дал нам разрешение на старт.

— Ну, господа, я желаю вам успешного возвращения домой. Впрочем, вы не должны больше совершать посадку на Дзете-3, потому что тамошний представитель Флота что-то прослышал о чудовищном обмане туземцев. Вы это хорошо понимаете?

Наш Старик покинул каюту адмирала как можно скорее. Смертельно побледневший Умник Фис так стремительно провел старт, что, казалось, эта луна Толимен вот-вот развалится на куски.

Он был утвержден и до сего времени остается нашим Главным Инженером и я думаю, мы никогда не пожалеем об этом.

Когда на борт взошел наш новый Третий, мы сразу поняли, что он был полной противоположностью нашего Умника Фиса. Такого злословия, сыпавшегося у него изо рта, я еще никогда до сих пор не слышал, а ведь и я не новичок в космосе.

Умник Фис подвел последнюю черту и нашего нового Третьего мы попросту забыли на одной из слабонаселенных планет. Старик снова бушевал, но согласно расчетам Фискуса Элиаса Боулдера выходило, что если наш новый Третий останется на борту «Алголя», это в девяносто шести процентах вероятности приведет нас к катастрофе.

Ну, что же нам еще оставалось делать? Казалось, что такова наша судьба, постоянно искать себе нового Третьего. Но такого как наш Умник Фис мы никогда больше не нашли и не найдем. Это я понял тогда, когда мы все вместе покупали себе новый корабль.

Когда была основана новая компания «Микро-Альголь», специализировавшаяся на космических перевозках грузов, Фискус Боулдер получил одиннадцатипроцентный пай участия в этой компании.