Разбудило их голубиное урчание за окном. Майюм вскочил и отодвинул створку. В комнату влетел Черныш. Птица уселась на плечо атланта и принялась сосредоточенно ворковать. Их голубиный диалог действовал настолько успокаивающе, что небожитель вновь провалился в глубокий сон.

– Игорь, Игорь, – тряс его за плечи Майюм, – вставай, мы опаздываем к фараону.

Взъерошенный атлант носился по комнате в одной сандалии, пытаясь найти её пару. Игорь сладко потянулся, зевнул и перевернулся на другой бок. Однако приятную утреннюю дрёму нарушили прилетевшие в него туника и сандалии.

– Уже иду, – недовольно проворчал небожитель, натягивая на ходу одежду.

Они пошли уже знакомой Игорю извилистой дорогой. Ловко подпрыгнув, Майюм на ходу сорвал несколько оранжевых листьев с ветки крючковатого деревца.

– Умойся и почисть зубы, – протянул он два листочка небожителю.

Игорь с любопытством проследил за действиями атланта. Один листик он стал активно жевать, вторым тщательно вытер лицо и руки. Игорь с опаской отправил оранжевый лист в рот и принялся его медленно пережёвывать, прислушиваясь при этом к своим ощущениям. Рот постепенно наполнялся свежестью и вкусом мяты. Затем он аккуратно провёл оставшимся листом по лицу. Тот, словно освежающая салфетка, мгновенно очистил кожу.

– Класс! – восхищённо проговорил небожитель, выплёвывая использованный лист.

– Да, очень удобно. Особенно когда нет времени на утреннее омовение, – согласился атлант.

Они свернули с тенистой дорожки и оказались на небольшой рыночной площади. Игорь с любопытством наблюдал за сумасшедшей суетой и толчеёй продавцов и покупателей. Площадь была буквально завалена пёстрыми товарами со всех концов света. Атланты и кариатиды, поддавшись всеобщей суматохе, с интересом ворошили сундуки с парчовыми тканями и старинной посудой, разворачивали папирусы и мерили переливающиеся всеми цветами радуги туники и хитоны.

– Но ведь вчера, когда мы здесь проходили, – обратился он к атланту, – площадь была пуста.

– Так сегодня третий лунный день, – пожал плечами Майюм. – Самое удачное время для покупок. Торговля на всех площадях Атлантиды будет продолжаться ещё семь лунных дней.

Они быстро пробирались сквозь длинные шеренги лотков с ароматными специями, восточными сладостями и свежей выпечкой. Чуть далее виднелись яркие шатры с сундуками старьёвщиков и торговцев древними артефактами. Тут же торговец шёлком, размахивая руками, что-то страстно рассказывал лоточнику, державшему на весу тяжёлые украшения из жёлтого металла с прозрачными цветными камнями. Яркими красками влекли к себе ковры, лежавшие прямо на брусчатке под ногами покупателей. Внимание Игоря переключилось на мальчишку лет семи-восьми. В руках он держал глубокую маленькую сковородку, из которой валил коричневый дым. Он деловито ходил по рядам, окуривая дымом товары и продавцов.

– Что у него на сковороде? – не отводя взгляда от мальчугана, обратился Игорь к Майюму.

– Ритуальная трава от сглаза, – бросил беглый взгляд на мальчишку атлант, – чтобы торговля была успешной, и продавцы порчу друг на друга не наводили. Давай быстрей, опаздываем!

И Майюм резко прибавил ходу, расталкивая зазевавшихся покупателей. Небожитель, боясь потерять в этой красочной движущейся массе своего приятеля, тоже увеличил скорость. Нос навязчиво щекотал запах свежеиспечённых булочек с корицей, живот громко урчал.

– Перекусить бы перед творчеством, – жалобно протянул Игорь, догнав атланта в конце торговых рядов.

– Да, позавтракать не успели, но монет Посейдона у нас нет, поэтому можем только нюхать и смотреть, – посетовал Майюм и вдруг резко остановился. – Хотя есть один вариант, пошли.

И он потащил небожителя в заросли. Отыскав ярко-жёлтый куст, усыпанный чёрными ягодами, атлант довольно повернулся к Игорю.

– Шушаня, – любовно представил он куст своему другу. Майюм сорвал крупную ягоду и, блаженно прикрыв глаза, откусил маленький кусочек. – Ты только попробуй!

– Спасибо, друг, но я не настолько голоден, чтобы, как коза, обгладывать ветки, – скептически глядя на куст, пробурчал Игорь.

Майюм печально покачал головой.

– Какой вы дикий народ, небожители! Это же шушаня! Представь любое блюдо – и ешь на здоровье, – не отставал атлант, протягивая ягоду приятелю.

Игорь покорно кивнул и отправил целую ягоду в рот. И тут началось невообразимое. Язык похолодел, скулы свело, зубы пронзила резкая боль. Мальчик с шипящим свистом выплюнул ягоду обратно.

Майюм стоял, согнувшись пополам, и заливался смехом.

– Что же ты такое представил? – довольно простонал он, вытирая выступившие слёзы.

– Пломбир, – буркнул Игорь.

– Так зачем ты всю ягоду-то съел? – уже успокаиваясь, проговорил Майюм. – Считай, что ты килограмм своего пломбира только что в рот засунул.

Поняв свою ошибку, Игорь откусил маленький кусочек и представил себе яичницу с горячим бутербродом и чаем. Вкус и аромат тёплого завтрака мгновенно заполнили рот. Нарвав ещё пару ягод в дорогу, мальчишки бросились к золотым воротам.

– Ты так и не рассказал, какие новости принёс твой голубь? – обратился Игорь к Майюму, когда они миновали второй водный круг.

– Всего несколько рекомендаций. Не привлекать к себе внимания, – на ходу стал загибать пальцы атлант, – вести себя естественно, портрет фараона и оленёнка Бо обязательно дописать, после пирамиды идти ко мне домой и ждать дальнейших распоряжений. Ах да, поисками Олокуна мудрейшие займутся сами…

Когда они, наконец, добежали до городской площади, здоровенный атлант, стоявший около солнечных часов, уже отбивал восьмой удар. Под десятый удар гонга Игорь с Майюмом подлетели к центральному входу в пирамиду. Нетерпеливо поджидавший их десятник грозно постукивал плетью о ладонь.

– Быстрее, мазилы, опаздываете! – прорычал стражник.

Игорь, подперев бок одной рукой и театрально отведя вторую в сторону, высокопарно произнёс:

– Негоже художнику мчаться, как горной лани. Искусство суеты не терпит.

– Че-го? – проревел десятник, его брови удивлённо поползли вверх. Он схватил Игоря за шкирку и швырнул к входной двери. – Вот уж истинно народ зовёт их чудиками. Только и умеют, что холсты марать.

Розово-кремовая плита пирамиды бесшумно отъехала в сторону, запуская подростков внутрь.

– Ты с ума сошёл? – зашипел за спиной Майюм.

– Почему? – не понял Игорь.

– Да ни один здравомыслящий атлант не посмеет дерзить десятнику фараона!

– Я же чудик! Ты что, не слышал десятника? – оборачиваясь, подмигнул Игорь Майюму. – Я всего лишь выполняю указание мудрейших: веду себя согласно моему статусу.

Они подошли к мольберту. Вслед за ними появились фараон и Бо. Атило занял место на троне, а оленёнок вновь расположился у его ног. Взяв кисть, Игорь применил формулу, соединил её с нитью на запястье и продолжил писать портрет. Когда щетина заскользила по шершавой поверхности холста, мальчик перешёл на внутреннюю речь и обратился к кисти: «Расскажи, что вчера происходило на встрече фараона и его мудрейших сторонников».

Кисть, не отрываясь от портрета, начала подробный рассказ. Чем дольше слушал её Игорь, тем больше ужасался. Он боялся поднять глаза на фараона, чтобы не выдать себя.

У входа в пирамиду началась какая-то возня и послышался звонкий детский смех. По траве, прыгая то на одной, то на другой ножке, к ним спешила маленькая девочка. Её русые локоны задорно подпрыгивали вместе с ней. Малышке было года три-четыре – маленький курносый носик, пухлые щёчки и огромные светло-серые, прозрачные и невероятно чистые глаза. На ней была белая лёгкая туника. Она допрыгала до середины пирамиды и, остановившись на миг, важно приложила ладонь ко лбу и произнесла:

– Приветствую вас, братья атланты, – а потом по-детски весело замахала всем крохотной ручкой, – привет, привет!

Казалось, будто она была лучиком солнца и освещала всё вокруг. И даже на суровых лицах десятников заиграли улыбки. Девочка подбежала к оленёнку и звонко чмокнула его в нос. Игорь поймал себя на том, что тоже широко улыбается.

– Привет, малышка, – сказал Атило, пододвигаясь в сторону и освобождая ей место на троне.

Игорю показалась, что холодные глаза вождя стали чуть теплее. К центру пирамиды грациозно, словно кошка, двигалась молодая кариатида. Её плечи были расправлены и отведены назад, шея вытянута, голова высоко поднята. На женщине была белая туника в пол, такая же, как у малышки, но перехваченная золотым шнурком на тонкой талии. Роскошные светло-русые волосы были собраны в замысловатую башню, обвитую жемчужной нитью. Одна из крупных жемчужин спускалась на высокий лоб кариатиды. Остановившись, женщина грациозно приложила ладонь ко лбу и, обращаясь ко всем присутствующим, произнесла мягким, хорошо поставленным голосом:

– Приветствую вас, братья атланты.

«Да, – подумал про себя Игорь, – такой гордой осанке позавидовала бы и Её Великолепие Асо».

Кариатида же медленно повернула голову в сторону фараона:

– Приветствую тебя, фараон Атило.

Лицо её было спокойным. Сквозь густые длинные ресницы на фараона смотрели изумрудно-зелёные бездонные глаза.

Атило не поднялся и не отвёл взгляда, но на его смуглом лице выступил румянец. Все присутствующие, затаив дыхание, следили за их безмолвной дуэлью. Разве что маленькой девочке, уже соскользнувшей с трона на траву к Бо, было всё равно, кто кого переглядит. Не выдержав, фараон опустил взгляд на играющую с оленёнком у его ног малышку.

– Приветствую тебя, прекрасная Тайгета, – обратился Атило к кариатиде.

– Чем я заслужила честь быть званой на встречу с фараоном? – язвительно спросила она.

Сделав вид, что не услышал сарказма в её голосе, Атило продолжил:

– Я хочу пригласить тебя с дочерью на пир в пятую луну.

Фараон поднялся с трона, погладил по голове играющую с Бо девчушку и медленно двинулся в сторону Тайгеты.

– Негоже нам праздновать и веселиться, когда муж мой, верховный жрец Атлантиды, томится в твоих подземельях, – произнесла она и ещё выше подняла голову, став совсем неприступной и холодной.

Фараон остановился в метре от кариатиды, не смея к ней приблизиться.

– А если я пообещаю даровать свободу жрецу Ра-Та, вы с малышкой украсите пиршество своим присутствием? – вкрадчиво спросил Атило.

Они, не отрываясь, смотрели друг другу в глаза.

– Ты, Атило, – медленно подбирая слова, начала Тайгета, – великий фараон, славишься тем, что выполняешь данные тобой обещания. И если ты обещаешь отпустить моего мужа, жреца Ра-Та, то назови луну, в которую он будет свободен.

Фараон, не моргая, смотрел в глаза кариатиде.

– В шестой лунный день сего месяца жрец Ра-Та обретёт свободу, – сухо проговорил Атило, резко развернулся и прошествовал к своему трону.

Рука Игоря дрогнула, и на холсте появилась лишняя чёрная полоса.

«Аккуратнее!» – зазвенел голос кисти в голове мальчика. И нить рассерженно стала убирать ненужный штрих.

– Мы почтим своим присутствием пир в пятую луну, – сдержанно проговорила Тайгета и перевела взгляд на дочь. – Агата, мы уходим. Попрощайся с атлантами.

Кариатида плавно повернулась и направилась к выходу. Агата помчалась за матерью, весело махая всем ладошкой. Рука засмотревшегося Игоря вновь предательски дрогнула и запачкала краской только что законченный портрет.

«Ещё раз так сделаешь, – проговорила нить у него в голове, – и я тебя самого этими чёрными полосами разрисую».

«Давай заканчивай быстро», – не обращая внимания на её ворчание, приказал Игорь. Кисть быстро замелькала по холсту.

– Вот это да! – послышался восхищённый шёпот Майюма из-за спины.

С уходом Агаты и Тайгеты в пирамиде вдруг стало очень тихо и пусто, будто красота, радость и свет ушли вместе с ними.

«Тихо, как в гробнице», – подумал Игорь.

– Долго ещё? – прервал его размышления нетерпеливый голос фараона.

– Портрет закончен, фараон Атило, – обратился к нему Игорь, не отрывая глаз от холста.

Атило быстро пересёк зал и уставился на картину. Под пушистой сиреневой кроной на троне гордо восседал фараон. Его печальные тёмно-синие глаза словно заглядывали в душу. Рядом, положив мордочку на ступню правителя, покорно лежал пятнистый оленёнок. Вокруг Атило порхали бабочки. Казалось, ещё миг – и картина оживёт.

– Ты великий художник и будешь вознаграждён за свой талант. Что ты желаешь получить за этот холст, наполненный не только красками, но и самой жизнью? – великодушно спросил фараон.

Помолчав, Игорь поднял глаза.

– Я хочу получить твоего оленёнка Бо.

– Что? – брови фараона удивлённо поползли вверх. – Бо не вещь, Бо – друг!

Он повернулся к оленёнку и что-то тихо спросил. Тот молча подошёл к Игорю и уткнулся влажным носом в его ладонь. Фараон, пожав плечами и не произнеся ни слова, пошёл обратно к трону. Картина плавно взмыла вверх и поплыла по воздуху за правителем.

– Уходим, – шепнул Игорь, помогая Майюму собрать в этюдник краски.

Когда за ними закрылся вход в пирамиду и они отошли метров на пятьдесят, Майюм остановился.

– Что происходит? – без предисловий обратился он к небожителю, переводя взгляд с Игоря на Бо и обратно.

Игорь открыл было рот для объяснений, но Бо уже что-то рассказывал атланту. Майюм растерянно посмотрел на небожителя. Оленёнок, ещё раз коснувшись влажным носом ладони Игоря, развернулся и, опустив голову, обречённо поплёлся обратно в пирамиду.

– А теперь-то что происходит? – переадресовал вопрос атланту Игорь. – Что сказал Бо?

– Он благодарен тебе за попытку его спасти. Ему очень хочется жить, но он смалодушничал и своё личное желание поставил выше процветания Атлантиды. И если он уйдёт с тобой, то подведёт своего друга Атило, которого любит больше всего на свете… – закончил Майюм, провожая взглядом удаляющегося оленёнка.

Когда Бо скрылся за дверью, Майюм резко обернулся к Игорю:

– А теперь выкладывай, что всё-таки произошло в пирамиде?

Игорь сглотнул слюну, застрявшую в пересохшем горле.

– В четвёртый лунный день Бо будет принесён в жертву.

– Первая кровавая жертва, – потрясённо прошептал атлант.

– Мне нужно срочно увидеть Тайгету! – взволнованно произнёс Игорь.

– Жену верховного жреца? – удивился Майюм.

– Да. Ты знаешь, где она живёт?

– Конечно, я же ученик Ра-Та, – кивнул атлант, и подростки двинулись к кипарисовой роще.

– Эй, холстомаратель, – послышался окрик сзади. К ним приближался огромный воин. Ребята замерли. Игорь краем глаза увидел побледневшие губы Майюма. Атлант усердно прятал трясущиеся руки за спину. Сердце небожителя громко застучало где-то в ушах. Десятник остановился в трёх шагах от них.

– Фараон не привык быть должным, – брезгливо скривив губы, проговорил он. К ногам Игоря, звякнув, упал кожаный мешочек. Десятник бросил на прощание злобный взгляд и, не торопясь, направился к пирамиде.

– Страх сковал моё тело, – прошептал атлант побелевшими губами.

Игорь лишь утвердительно кивнул, не произнеся при этом ни слова. Майюм поднял кисет. Внутри лежали монеты.

– Двадцать пять монет Посейдона! – удивлённо присвистнул Майюм, пересчитав монеты. – Вот это да! Атило дорого оценил твою мазню.

– Сам ты мазня! – возмутился Игорь. – Это произведение искусства, написанное самим небожителем.

Они хором засмеялись.

– Ну что, к дому жреца? – спросил Игорь.

– Нет, – энергично замотал атлант головой. – Погуляем по площади недолго. Как у нас говорят, бережёного Посейдон бережёт.

Они сделали несколько кругов по площади, гуляя среди праздно слоняющейся толпы, и потихоньку направились в сторону кипарисовой рощи.

– Дом жреца Ра-Та находится в первом круге за этой рощей, – проговорил Майюм, указывая в сторону высоких деревьев.