Дамиан пропал, и вот уже две недели не появлялся. Не звонил, не пытался увидеться. Жизнь после возвращения домой могла бы течь своим чередом, словно и не было нашего с ним знакомства. Пересмешники Ридерика приносили известия — Огненный жив, здоров, развлекается в свободное время, продолжает вести дела. Дракон просто исчез из моей жизни как обычный самовлюблённый эгоист, решивший переключиться на более доступную цель.
Если бы...
Если бы не открытка, переданная мне с местным посыльным вместе с мобильным и сумочкой на следующее утро после побега. На тёмно-красном фоне с огненным сказочным драконом красовались... иероглифы: 有时候，水是助长了火灾
Несколько слов или фраза, заставившая меня искать переводчика.
Я ткнула пальцем в затейливую вязь:
— Что значат эти слова?
— Yǒu shíhòu, shuǐ shì zhùzhǎngle huǒzāi, — прочитал гид в отеле и улыбнулся. — Вам признались в любви, госпожа, — радостно поведал он.
— А дословно?
Я хмурилась. Витеватость сейчас ни к чему.
— Здесь написано: «Иногда вода разжигает огонь». — Служащий цвёл, точно подснежник. — Открытку явно прислал романтик.
— Спасибо, — задумчиво кивнула я. — Шихуа хусай, значит... Ну-ну.
И отправилась в номер. Там меня ждал Ридерик.
Романтик. Признание в любви. Как же. От такого как Дамиан подобный набор слов может запросто означать и угрозу. Искупалась в бассейне, называется. Мне вообще крупно повезло, что получилось сбежать от Тарийского. И всё же Рид серьёзно сомневался, что побег удался исключительно за счёт собственных сил.
— Драконы гораздо сильнее и быстрее, чем ты думаешь, — говорил он, нежа меня в объятиях. — Я скорее поверю в то, что Огненный тебя сам отпустил.
— Значит, он появится.
— Всё может быть. Слежку он так и не снял.
Дамиан оставил наблюдателей, но сам не появлялся. Улетел на следующий день с острова, оставил нас с Ольгой в покое. Искать его, звонить, пытаться наладить общение не представлялось возможным. Ситуация была крайне серьёзной. Спускать происшествие без адекватного ответа нельзя, вседозволенность расповаживает. Дам слабину, потом не справлюсь. Зная натуру Огненного, всё необходимо продумать до мелочей. Такой с лёгкостью заставит умолять о пощаде, манипулируя всем, что дорого.
Склонность к насилию делала Дамиана ещё опасней, чем предполагалось.
Наступило затишье, разбавляемое работой и редкими встречами с Ридом.
Приближалась зима. Погода всё чаще портилась, проливаясь холодными дождями. Деревья сбрасывали пожелтевшую листву, готовясь к морозам. Я аккуратно разрисовывала крылья дракона, когда мобильный телефон проявил признаки жизни. Увидев номер абонента, улыбнулась.
— Ну, Ева, здравствуй. — Эрик говорил снисходительно. — Как поживаешь?
— Всё хорошо, — вздохнула, заметив на потолке в зале расходящуюся трещину. Нужен левкас, а значит, скоро ремонт. Не то чтобы я против обновления собственного жилища, но будет хлопотно.
— А Инга мне рассказала, что не очень. Кобель тебя бросил, да?
Я наигранно возмутилась:
— Хм... Так и знала, что Мельская будет болтать.
— Да перестань. Свои же люди, — усмехнулся Лопаточкин в трубку. — Давай вечером встретимся? Разрешу тебе поплакаться в жилетку. Как доброму старому другу. Хочешь?
Моя улыбка становилась всё шире. Призрачная идея приобретала более чёткие очертания.
— Давай, — кивнула я. — Приезжай часов в восемь. Успею приготовить что-нибудь на ужин.
— Вино привезти?
— На свой вкус.
— Увидимся, — самодовольно закончил де Лавье.
Я же от радости захлопала в ладоши. Лопаточкин появился вовремя как никогда! Дело за малым — выяснить, чем живёт мой бывший, какие у него планы на будущее, и определить для себя дальнейшие действия по возвращению мужчины. Да-да.
Неуверенность в интересе Дамиана заставила меня искать новые меры для привлечения его внимания. Сегодня следит, завтра окончательно исчезнет. Инициативу самой проявлять нельзя. Ни в коем случае! Даже ничтожный шанс нужно использовать, чтобы зажечь собственнические инстинкты дракона, вызвать ревность и заставить вернуться. Важно, чтобы первый шаг к возобновлению общения не был моим.
Ровно в восемь мой «будущий-бывший» уже стоял на пороге в костюме и с цветами. Широченная улыбка во всё лицо, горящие страстью глаза и хорошее настроение должны были сразить меня наповал. И, конечно, сразили. Я потупилась от «смущения и стыда», приглашая Эрика в дом.
— Вкусно пахнет! — жеманно произнёс он. — Биточки?
— Ты их уже не любишь? — разволновалась я.
— Ну почему?
Лопаточкин всучил мне букет и прошёл на кухню. Вальяжно, по-хозяйски развалился в кресле. Осмотрел помещение, словно пытаясь найти отличия.
— Его ты сюда приводила? — чуть более высокомерно, чем должен был, спросил де Лавье.
— Кого?
— Кобеля своего.
— Временное помешательство.
Я смотрела на Лопаточкина и сквозь него, наблюдая за тем, как на окне вдоль рамы по стеклу вьётся морозный узор. Ледяной развлекался, наблюдая за свиданием с бывшим. На стекле всё чётче проступало нахмуренное лицо дракона. Чудо-художник прорисовывал мелкими деталями Эрика и удавку на его шее, Эрика без головы. Топор. Виселицу.
Быстрым шагом подошла к окну и задёрнула шторы. Развернулась к Лопаточкину.
— Как выставка? Много продал работ?
— Все. И ранние, и даже более поздние, — похвалился де Лавье. — Моё имя набирает всю большую популярность.
— Очень рада за тебя, — улыбнулась я. — Ты давно об этом мечтал.
— А ещё я мечтал, чтобы ты вышла за меня замуж. — Эрик встал и подошёл ко мне. — А ты...
— Хочешь упрекать меня в этом — лучше уходи.
Я отвернулась.
— Упрекать? — Лопаточкин усмехнулся. — О да! Я мог бы. Но не хочу.
— Вот как?
Я посмотрела на Эрика с интересом, побуждая к большим откровениям.
— Ева, я люблю тебя! Как ты этого не понимаешь? Ты же ни с кем не будешь счастлива, кроме меня. Да мы созданы друг для друга. Вспомни! Наши прогулки по лесу, купания в озере на рассвете, горячий глинтвейн!
Лопаточкин разливался соловьиными трелями, вспоминая наши свидания одно за другим. Я же... Хорошо, что прикрыла шторы. Впрочем, над головой Эрика уже вились белые мухи. Правда, Лопаточкин их не замечал. Ой-ёй. Альросский определённо сердился.
— Выйдешь за меня? — вдруг спросил де Лавье, закончив пламенную тираду.
— Хм... — Я попыталась отойти от бывшего. — Прости. Не могу ответить тебе сейчас.
— Не отвечай. Подумай. Прими решение. Правильное решение, Ева.
На слове «правильное» Эрик сделал акцент.
***
Лопаточкин смотрел на присмиревшую Еву и едва не лопался от злости. Если бы не шантаж Мельской и напоминание, заставившее позвонить, с каким удовольствием он выплеснул бы в лицо этой шлюхе обиду и боль! Ева унизила его и оскорбила в самых лучших чувствах. Он к ней со всем теплом, соскучился, а она променяла его на другого! Обожглась, но гордость не растеряла. И этим до сих пор волновала, пробуждая желание.
Ничего. Он потерпит. Пусть выйдет за него замуж. Уж он её крови попьёт! Так, что мало не покажется, Ева! Он ведь её любил. А теперь она как брошенная и побитая сучка стоит перед ним с виноватым видом, и — подумать только! — снова ломается! Никуда не денется, согласится. Он её хорошо изучил.
— Ну же, Ева, — произнёс де Лавье, наслаждаясь горечью на её лице. — Правильное решение.
— Эрик...
— Давай лучше поедим. Что ты там наготовила?
Бывшая улыбнулась и засуетилась на кухне, как в старые добрые времена. Поди оценила, кого чуть не потеряла. Вон как от счастья-то расцвела.
***
Радости я не скрывала. Эрик де Лавье, сам того не зная, развил мою идею, превратив её в отличный план. Осталось только доиграть роль гостеприимной раскаявшейся хозяйки, выпроводить гостя вон и встретиться с Ридериком.
Что я и сделала часом позже. Излишне откровенные намёки Эрика закончить вечер в постели я «не поняла», а после прямого предложения и вовсе отказалась.
— Видишь ли... Между нами столько всего произошло. Мне до сих пор не по себе... Так глупо всё вышло.
Я жалась, как девка на выданье, и смущалась, пока Эрик не сдался.
— Ну хорошо, котёночек, — тяжело вздохнул де Лавье. Ещё потоптался. — Позвоню завтра.
— Буду ждать.
Одна из моих самых тёплых улыбок должна была сгладить его уход.
Через несколько минут машина де Лавье покинула двор. Провожали мы её взглядом вместе с Альросским. Рид обнимал меня со спины, крепко прижимая к себе.
— Теперь я по-онял... — загадочно протянул он.
— М-м-м?
— Так вот для кого ты научилась готовить столь отвратительный глинтвейн, — подколол меня дракон. — Прекрасно помню, как отравился.
— О да! — парировала с улыбкой (отравился он, как же!). — Всегда знала, что этот навык мне пригодится.
— Знаешь, — уже мрачнее произнёс Рид, — мне совсем не нравится поведение этой со... мнительной личности. Он будет руки распускать.
— Мне тоже не нравится перспектива, — согласилась с драконом.
Одна только мысль о приставаниях Эрика вызывала стойкое отвращение. Но ради дела, конечно, я была готова вытерпеть и некое подобие отношений. Например, поцелуи, объятья. Не больше.
— Пожалуй, я знаю, чем можно помочь...
Альросский медленно убрал волосы, открыв шею, а затем поцеловал её. Тёплая дрожь растеклась по телу, откликнувшись на случайную ласку.
— И чем же?
Оказалось весьма любопытно. Средством защиты от приставаний Эрика де Лавье стала «Настойка покладистости» в небольшом флаконе. Её дал мне Арден Лидосский. Лично. Белокурый красавец-дракон с синими глазами и лисьими повадками. Обаятельный и хитрый льстец сам принёс колдовское зелье. Это было его условием. Сторговался с Альросским, и это в такой ситуации!
— Здравствуйте, Ева, — наклонился к руке неожиданный гость, аккуратно поцеловав кончики пальцев. — Давно мечтал познакомиться с девушкой, укравшей сердце Ледяного дракона.
Я улыбнулась в ответ.
— Не знаю, не знаю. Разве можно выжить без сердца?
Лидосский шутку не поддержал.
— Жить нельзя. Выживать — можно.
Дракон выпрямился, и наши взгляды встретились. Тёмно-синий цвет с чёрной каймой по радужке переливался, завораживал, заставляя всматриваться в глаза Ардена всё внимательнее. Казалось, я проваливаюсь в тёмную бездну. Бездна знала всё. В том числе и обо мне. Никаких тайн и секретов. Наоборот, всё сильнее хотелось поделиться с ней чувствами, знаниями, эмоциями. Ровно до тех пор, пока перед моим носом не замаячила мужская рука, мешая минутному помешательству.
— Арден! Напрашиваешься! — рявкнул Рид.
— Прости, Ридерик. Не удержался. Она такая... м-м-м...
— Оставь определения при себе.
— Да-да, конечно. — Лидосский тепло мне улыбнулся. — Я хотел сказать, что, глядя на вас, и сам испытал надежду.
— Для начала попробуй не распыляться на всех своих женщин. — Рид приобнял меня. — Ну же, Арден. Ты сюда зачем пришёл?
— Познакомиться с Евой.
— Арден!
— Посмотреть на новый мир хоть одним глазком. Так устал сидеть взаперти! Душа требует свободы. Ева, покажете мне город, как всё закончится?
— Арден!
Нетерпение в интонации Рида заметила не только я.
— Альросский! Сегодня ты зануден, как никогда.
Водный поморщился, а затем протянул мне флакон.
Небольшая голубая капля переливалась на свету мелкими гранями и притягивала взгляд тонкостью работы. Изящность формы, безупречность линий показывали мастерство ремесленника. Стекло или камень? Непонятно. А сколько внутри жидкости? Пять-семь миллилитров, не больше.
— Добавь пару капель в напиток. Эта настойка сделает твоего будущего «мужа» очень покладистым. Успевай только желания загадывать.
— Сам пользуешься? — прищурился Ледяной.
— Бывает.
— Ха! — воскликнул Ридерик. — С её помощью обходишь женскую ревность? Неужто своего обаяния недостаточно, чтобы удержать гарем в рамках?
— Лень.
Лидосский небрежно пожал плечами. Ничего себе! Подпаивает девушек, и те спокойно мирятся со своей участью, наверняка радуясь дружбе и всеобщему пониманию?
— А как же внушение? — не останавливался Рид. — Магический резерв жалко?
— Ну... — замялся Водный. — Влиять на неокрепшие умы не так интересно, как следить за метаморфозами личности в процессе действия любовных напитков.
— Сво-олочь! — ласково произнёс Ридерик. — Экспериментируешь, значит.
— От сволочи слышу, — взаимно оскалился Арден. — На себя посмотри. Твой кукольный театр всегда меня восхищал. — Он перевёл взгляд на меня. — Но Ева, похоже, раскусила тебя?
Ледяной начал сердиться.
— Ар-рден. Прекращай.
— Всё, Ридерик! Как скажешь! — Восклицание показалось мне наигранным. — Да и Ева нас слышит!
Не дракон, но ангел во плоти. Радушный и милый, обходительный Лидосский. Если не знать о мелочах его обыденной жизни. Скользкий, двусмысленный тип.
— Не обращайте на нас внимания, милая Ева, — миролюбиво закончил Водный. — Старая дружба не обходится без взаимной вражды.
Интересное умозаключение Ардена я оставила без комментария. А есть ли здесь настоящая дружба? Собственно, что могло объединять циничных и эгоистичных драконов? Тут даже ответа не нужно. Взаимная выгода, общие интересы и охота. Случись что не так — пройдутся по головам «друзей» и растопчут. Как это сделал Огненный ради себя. Может, только Каменный пытается сделать что-то для остальных. Хотя... Кто знает, что ему важнее — друзья или собственная свобода и возвращение артефакта? Подобное притягивается друг к другу, как шарики ртути. Интересно, что изменится в будущем для Ледяного? Изменится ли?
***
Несколько капель в вино. Альросский уверял, что с Лопаточкиным ничего не случится. И вот Эрик сидит напротив меня и внимает так, словно я для него — царица. Взгляд не изменился, вполне осмысленный. Интересно, уже послушный?
— Знаешь... Я согласна выйти за тебя, — произнесла спокойно.
— Для меня это счастье, — голос де Лавье даже не дрогнул. — Когда сыграем свадьбу? В следующем месяце?
— Давай через девять дней?
— Хорошо. Устроим пышную вечеринку. Это станет дополнительной рекламой.
— Нет. Свадьба пройдёт тихо и без громких заявлений.
— Хорошо. Тихо — так тихо. — Лопаточкин продолжал улыбаться. — Я был уверен, что ты не откажешь, и купил у ювелира кольцо.
Маленькая коробочка из красного бархата щёлкнула в его пальцах, и передо мной предстало тоненькое колечко с двумя аккуратными камушками.
— Красивое. Что за камни?
— Бриллианты.
— Это правда?
— На самом деле — фианиты. Но кольцо действительно золотое.
— Красивое, да.
Эрик де Лавье сидел перед Евой и не мог возразить.
Она хочет тихую свадьбу? Да Ева с ума сошла! Упустить такую возможность устроить очередную шумиху! Мало того, что он женится на этой блудливой дряни, так ещё и не может всё устроить по-своему!
А это?! Почему он признался, что колечко — подделка? И этот странный перенос сроков свадьбы... Ева что, боится не успеть замуж выйти? С чего вдруг?
Внутри всё буйствовало от негодования, одновременно раздирая желанием. Улыбка упорно отказывалась покидать лицо, а возражения застревали в горле. Он растекался перед Евой как влюблённый юнец, но даже страх не мог прорваться через психологический заслон. Что, чёрт возьми, с ним происходит?
Де Лавье наклонился ниже.
— Хочу тебя поцеловать.
— Дождёмся первой брачной ночи.
Ева положила ладонь на его руку и ободряюще пожала.
— Хорошо, — сами собой вылетели слова. — Как хочешь.
— Вот и замечательно. Завтра поедем подавать заявление, покупать платье. А сейчас езжай домой. — Девушка встала, приложила руки к груди. — Снова вместе, так здорово!
Здорово? Чёрт подери — это ни разу не здорово! Свадьбы уже не хотелось. Подозрение, что его провели, росло в геометрической прогрессии. Шлюха воздействует на него гипнозом? Способность мысленно возражать осталась. Только вот внешне... Эрик покорно кивнул и направился в коридор, надевать туфли и пальто. Оглянулся. Взгляд упал на окно. Увиденное на стекле заставило его вздрогнуть: там красовалось сердце, а внутри расцветала снежинка. Затейливой росписью разрастались грани и распускались мелкими чёрточками. Бред! У него из-за усталости уже галлюцинации начались!
Эрик мотнул головой и вышел из кухни. Чёрт с ней, с этой свадьбой. Пусть всё будет, как она хочет. Главное, что произойдет потом.
***
Леми металась по комнате, обуреваемая разочарованием и недовольством. За столько дней Ридерик не сделал и шага, чтобы порадовать её хотя бы нехитрой лаской. Дракон появлялся часто, но ограничивался простыми расспросами:
«Как дела, Леми? Всё ли тебе нравится?»
«Ты думаешь, я тебя не простил? Зря. Лучше расскажи, как попала в этот мир. Я сражён твоей находчивостью».
«Милая, о чём ты думаешь? Такой хорошенькой головке не нужны мужские заботы».
Сколько раз Леми пыталась слиться с любимым в объятьях? И каждый раз дракон ссылался на неотложные дела. Какие такие заботы у него в мире Евы? С Огненным что-то решает? А что делала Ева рядом с этим отвратительным Дамианом? Неужели встречается с ним? Потаскушка!
Недели отдыха хватило, чтобы набраться сил. Млисская выспалась, посвежела. Она даже чувствовала себя почти счастливой. Именно что почти! Для полного счастья не хватало любви колдуна. Ридерик темнил. Скрывал от своей умной маленькой девочки какую-то тайну.
Леми выскочила из спальни и направилась по коридору, не обращая внимания на охранника, сопровождавшего её буквально всюду. Ридерик сам сказал, чтобы она ни в чём себе не отказывала. Она и не будет. Подслушав разговор охранников, узнала: хозяин в доме. Значит, не помешает его найти.
Пора всё брать в свои руки. Выглядит она прекрасно, грудь снова округлилась и налилась, щёки зарозовели, губы тоже. Улыбаться и разговаривать не обязательно, когда нужно соблазнять.
Как только Млисская пересекла зал, отделяющий северное крыло от южного, она вдруг согнулась и застонала. Потихоньку осела на пол.
— Госпожа! — подскочил охранник. — Что случилось?
— Воды-ы, — протянула она. — Прошу! Принесите воды.
— Что с вами?
— Дурно мне. Жуткая жажда. Так бывает. Прошу вас. Быстрее, — заохала она, корчась сильнее. — Помогите, пожалуйста!
— Ждите, — кивнул мужчина и рванул вниз по лестнице.
Натужно охая, Леми поднялась и быстро направилась в крыло, принадлежащее Ридерику. Пока охранник хватится, она найдёт своего дракона, как сотни раз делала это в Леврийском дворце. Обмануть стражников несложно, они такие доверчивые, когда девушки обессиленно падают на пол!
Млисская улыбалась своей проделке. Только завернула за угол, как из дверей спальни вышла служанка. Леми резко остановилась и отвернулась, не желая быть узнанной.
— Ева? — воскликнула девушка. — Вот так сюрприз!
Леми напряглась. Свойское обращение слуг к своим господам и без того раздражало донельзя, так ещё и девка её чужим именем назвала.
Медленно повернулась на оклик. Смерила взглядом сверху вниз, насмешливо и надменно.
— Как ты меня назвала?
— Ой, простите! — неожиданно смутилась служанка. — Госпожа Леми! А вы что тут делаете?
— Заблудилась... — выдавила Млисская и развела руками. — Пошла искать коллекцию картин, и... А Ева — это кто?
— Ева? Подозреваю, будущая жена нашего хозяина. Вы с ней чем-то похожи. Я видела её пару раз. Очень милая и приветливая. Хозяин так её любит! Просто пылинки сдувает, — восхищённо болтала служанка.
— Вот как?
Леми прикусила губу. Слова девчонки медленно проникали в сознание, заставляя застыть каменным изваянием. Мельчайшие детали, поступки Альросского и события стремительно складывались мозаикой в полноценную картину.
Какая же она дура!
Млисская вскинула руку, прикрывая рот. Острая догадка пронзила сердце, словно Ледяной дракон превратил его в хрупкий лёд. Лёд трескался и рассыпался на мелкие холодные крошки.
Её милорд. Её любимый... Ридерик приставил стражу. Он не выпускает её из дома. Не хочет разговаривать о Еве. Ни разу не поцеловал, не обнял. Всячески избегает близости и кормит отговорками. Обращается как с человеком, который может помешать или... выдать любимую?
Во рту пересохло.
— Госпожа Леми! С вами всё в порядке?
— Не-на-ви-жу! — прошептала Млисская и, кажется, зарычала. Глухо, утробно, с глубокой болью. — Обма-анщик.
Слова застревали в горле.
— Госпожа! Что вы тут делаете? — вывел её из ступора голос охранника.
Леми перевела хмурый тяжёлый взгляд на мужчину, молча развернулась и пошла к себе в комнату. У неё остался последний портальный шарик. Теперь она знает, как использовать единственный шанс. Улыбка тронула кончики губ. Теперь она точно пойдёт до конца, и Ева сдохнет. Действовать надо наверняка. К мерзавке идти нельзя, рядом с ней может оказаться милорд, но есть дракон, которому будет весьма интересна правда.