Охота была удачной. Но увы, любимое занятие не принесло колдуну ни радости, ни удовлетворения, несмотря на убитую косулю, притороченную к седлу. Стихия, управляемая Ридериком, вынесла мужчину на холм. Разгорячённый конь замедлился и перешёл на шаг.

Ноздри животного широко раздувались, от крупа жеребца исходила тёмная дымка, окутывая всадника полупрозрачным пологом. Ледяные копыта звонко выбивали мелкие крупинки, похожие на градины, раскидывая их по сторонам. Снегопад резко стих, не мешая обзору. Дракон в очередной раз посетил местные руины на бывших землях Дилирис. Снова явился туда, откуда всё началось.

Ирония судьбы. Ирония любви. Могущественный ледяной колдун оказался заложником собственного решения. Закрытый в прошлом портал с лёгкостью мог привести его к любимой женщине, но увы, самоуверенность вышла боком. Тонкая связующая нить между мирами порвалась, и след потерялся. Где-то там, в одной из многочисленных вариаций вселенной, Ева теперь жила без него.

Без него!

Ридерик проехал мимо полуразрушенной беседки. Следовало ожидать, что магия ключа окажется здесь наиболее сильной, но сейчас, как и пару десятков лун назад, дракона встретила звенящая тишина, перемежаемая хрустом рыхлого наста под копытами лошади.

Мужчина усмехнулся. Первое время он приходил в бешенство от одной мысли о Каменном, рвал и метал в ярости, безотчётно засыпая королевства толстым слоем снега и усиливая холода. Теперь успокоился и почти смирился. Осталось лишь глухое саднящее беспокойство за девушку.

Сделка, в которую Вальд вовлёк Еву, была весьма опасной. Тарийский и без того не отличался совестью и добродетелями. Вряд ли изменился в другом мире.

Сирисский молчал. Каменный ни за что не станет рисковать жизнью Евы. Не настолько он циничная сволочь, как Огненный. Но идти к Вальду Ледяной не собирался, предпочитая раз в несколько дней охотиться в этой долине в надежде уловить ответное чувство искренней нежности и любви, чтобы восстановить утраченную связь.

Но тщетно. Ра'кшам! Дракон не слышал ключа.

Лошадь медленно направлялась к остаткам небольшой деревеньки. После гибели хозяев поместья многие ушли с насиженных мест в поисках лучшей доли. Но кто-то остался, занимаясь промыслом рыбы и дичи. Сначала люди пугались, когда видели всадника на ледяном коне, но вскоре привыкли, хотя и предпочитали сидеть по домам.

Возле покосившейся ветхой избы Ридерик остановил коня, затем скинул жёлтую косулю на землю. Из окна на мгновение выглянула курносая девчушка и радостно улыбнулась.

Ридерик развернул жеребца. Пора во дворец. Завтра Колин покинет его владения. Её надлежало проводить так, чтобы навсегда отсечь любые мысли об упрёках со стороны будущей семьи. Тщательный отбор претендентов в мужья для оставшихся был проведён сразу после решения о роспуске гарема. Всех женихов постепенно представили девушкам, не мешая знакомствам.

Милен доехала до места своего постоянного пребывания. Она стала наложницей зажиточного рыбака одной из приграничных деревень. Узнав, что ему предлагают девушку из дома дракона, тот с радостью согласился. Не каждый день получаешь красивую рабыню задаром. Приплаты не было, но Ридерик специально устроил так, чтобы десять дней, проведённых в дороге, бывшая «любимая» мучилась от страха.

Судя по донесениям стражников план удался, девушка вкусила все прелести неопределённости будущего. Та, что покушалась на безопасность Евы, та, что нарушила главные правила его дворца, понесла заслуженное наказание. Что касается строптивости — дальше всё зависит только от самой Милен, её покладистости и умения усвоить урок.

Леми пропала, как снег в тёплый день. Сначала её следы читались в столице третьего королевства, но спустя луну исчезли с концами. Скорей всего, Млисская покинула этот мир.

Ледяной сам удивлялся, вспоминая вечер, когда к нему с плохой новостью заявился начальник стражи. Альд трясся от страха, как заяц-подранок в лесу. Ридерик хмыкнул. Да он чуть не убил за тот проступок Дивейра и его солдат, сопровождавших Леми! Вовремя остановился. Слова Евы о необоснованной жестокости неожиданно всплыли из памяти. Потому стража оказалась нещадно выпорота, Альд же получил шанс избежать наказания при условии, что Млисская будет найдена.

Потянулись дни ожидания. Дивейр занимался поисками беглянки, но всё, что нашёл, — глухонемую девушку, чем-то похожую на Млисскую. Отпускать всё на самотёк Альросский не собирался. Он найдёт Леми. Рано или поздно. Это уже дело принципа.

До дома Ридерик добрался быстро. Спешился, бросив поводья лошади конюху. Сам направился к Колин. Проститься.

Девушку отыскал в музыкальной комнате. Она наигрывала лёгкую мелодию на небольшой семиструнной гитаре, наклонив голову и выпятив губы дудочкой. Яркая рыжеволосая Колин, казалось, полностью сосредоточилась на уроке, медленно перебирая струны.

Дракон прислонился к дверному косяку и засмотрелся на красавицу, которую не видел много дней. В наигрыше узнавалась популярная в народе песенка. Радужные нотки звенели в просторном зале маленькими колокольчиками, легко поднимаясь и закручиваясь в мотиве. Падали и рассыпались мелким живым бисером, чтобы расцвести новым витком напева.

Вдруг Колин подняла голову, взгляды встретились, и песенка прервалась. Девушка улыбнулась, откладывая инструмент в сторону.

— Милорд, — быстро встала и поклонилась. — Такая честь.

— Завтра ты покинешь дворец, — вместо приветствия сухо сказал Ридерик, отметив про себя ироничный тон бывшей «любимой».

Со снисходительной усмешкой дракон заметил огоньки нетерпеливой радости в зелёных глазах. Подошёл, с интересом наклонил голову. Похоже, Колин давно ждала разрешения.

— Ты, смотрю, счастлива.

— Конечно, — улыбнулась Колин. — Лучше выйти замуж и уехать, чем существовать в одиночестве рядом с мужчиной, зная, что он тебя никогда не полюбит.

— А ты любила меня? — насмешливо прищурился Ридерик, заприметив шальные искорки в женском взгляде.

— Если милорд узнает правду, накажет?

— Обещаю не вредить тебе.

Колин вмиг посерьёзнела, поощрённая его милостью, чтобы в следующий миг поразить:

— Я никогда не любила вас, Ридерик.

— Никогда?

Острые коготки рыжей кошки ощутимо царапнули самолюбие. Дракон помнил, как был увлечён этой девушкой. Пусть недолго, но он часто и много думал о ней, искренне желая сделать её счастливой.

— Влюблена, наверно, была, — улыбка тронула уголки пухлых губ. — Потом появилась Леми. Я ревновала вас. Но поняла, что живу неправильно, когда увидела настоящую мужскую любовь. Вашу любовь к Еве, милорд. Ведь вам никто не нужен кроме неё. Даже сейчас, когда её нет. Даже зная, что вы с ней никогда больше не встретитесь. Она ушла от вас. Но разве она любила?

— Считаешь, принц Феорвен тебя беззаветно любит? — скептически усмехнулся Ридерик, пряча эмоции как можно глубже от откровений нахалки.

— Феорвен не так привлекателен как вы, милорд. Он немолод и смотрит на меня с нежностью.

Колин задумалась, смотря куда-то поверх Ридерика. Альросский понимал: так она выплёскивает накопленную боль. И, помня о данном обещании, великодушно позволял обиженной девушке выговориться. Впрочем, не жалко. Колин сама выбрала судьбу, соглашаясь на все условия.

Пожалуй, единственный раз условия отбора оказались нарушены, когда он не встретился с Евой после церемонии с кубками, а сразу оставил любимую во дворце. Кто знает, как бы он повёл себя, сложись всё иначе? Хотя...

Нет. Поступил бы так же. С той самой секунды, поймав в тронном зале изумлённый внимательный взгляд, безотчётно понял, что никогда эту женщину не отпустит.

Тишина прервалась, вырывая дракона из мрачных раздумий.

— Так смотрели на меня вы. Когда-то. Принц покладист характером. А ещё он доказал преданность королю. Вдовец. — В глазах девушки загорелась надежда. — Я буду счастлива с ним.

Альросский невольно улыбнулся. И даже ощутил толику уважения. Совсем чуть-чуть. За то, что Колин многое поняла.

— Ты уж точно справишься, — тонко подметил Ридерик.— Тем более с моим подарком.

— Вы очень добры, — со смирением и благодарностью улыбнулась Колин. — Свобода, приданое, достойный муж. О чём ещё может мечтать девушка вроде меня?

— Дай руку, — поморщился Ридерик, уловив иронию в её голосе.

Дождался, когда нежные пальчики коснутся его ладони. Почти не удивился собственному равнодушию. Рядом стояла красивая женщина, но внутри него царил лёд. Он восхищался её красотой, но не испытывал ни любви, ни страсти. Крепко сжал тонкую кисть. Колин вдруг отскочила и ахнула от боли, выдёргивая руку. На её ладошке проявился нежным мерцанием голубой рунический знак.

— Что это, милорд?

— Руна. Поможет тебе в сложных ситуациях. Трижды. Но с каждым разом её сила будет слабеть. Поэтому будь осмотрительна, используя магию на необдуманные желания. Это твоя защита от обидчиков и моя поддержка.

— Милорд... — Колин прикусила губу и нахмурилась. — Вы... Вы так великодушны!

Девушка сделала к нему неуверенный шаг. Смятение на её лице, сожаление и даже раскаяние засветились в широко распахнутых глазах. Колин явно не ожидала, что откровения будут восприняты так спокойно.

Ридерик с усмешкой наблюдал за замешательством бывшей любимой.

— И вы не злитесь на меня? — недоверчиво уточнила она.

Альросский покачал головой и улыбнулся, глядя, как Колин протянула руки.

— Можно вас обнять, милорд?

— Можно.

Он раскрыл объятья, несильно прижал к себе девушку. Вдохнул сладковатый, давно знакомый запах её волос. Тонкий, даже нежный, но не такой, как у Евы. У любимой волосы пахли мягкой горечью редких цветов, растущих высоко в горах на его родине в Раниндаре. Каким образом Еве удалось смешать доступные ароматы, выбирая себе духи у дворцового парфюмера, что медовые искры вельеса, свежая прохлада и тёплая умиротворённость левды притягивали его и манили так, как дикую красную пчелу привлекают белые бутоны, цветущие лишь несколько дней в году?

— Будь счастлива.

— Благодарю вас, милорд. — Колин отстранилась, словно прочувствовав его внезапную холодность.— Я пойду?

— Иди, — отпустил её дракон.

Печаль ядовитой топью захлестнула Ридерика, пока он провожал Колин взглядом. Нет, на самом деле Альросский был рад за девушку. Счастливая улыбка, блеск в глазах не оставили его равнодушным. Оказывать милость так же приятно, как утверждать волю и власть. Только вот её радость разительно контрастировала с горечью его вынужденного одиночества, а язвительные слова, сказанные ранее, магическим клеймом легли на сердце, причиняя боль.

Пусть рыжая бестия не знала тонкостей переходов между мирами и всех способностей Ледяного дракона, у неё получилось зацепить его и всколыхнуть подавляемые тёмные чувства. Воспоминания о Еве подстегнули Альросского, словно вентайрская плеть. Её перевитые полоски из тонко выделанной кожи мёртвого дракона во время наказания вызывали у жертвы не только физические, но и адские душевные страдания.

Ридерик снова поднялся в мастерскую. Там, в просторном зале с поделками и рисунками, хранившими прикосновения и частички души Евы, он был ближе к любимой. Дракон подошёл к резному столику расположенному недалеко от окна, взял красный камень с недорисованной жар-птицей.

— Ну что ж ты... Снежинка моя... Не скучаешь... Не думаешь обо мне... — с горечью произнёс Ридерик, крепче сжав поделку. — Неужели так уверена, что сможешь избавиться от меня?

Видимо, уверена... А любила ли? Стал ли он ей дороже, чем вот эти бессмысленные игрушки? Чем тот шелудивый пёс, место которому — на кладбище? Альросский даже скривился, представив радостную Еву в объятьях другого. Желание смести всё со стола, разгромить мастерскую усилилось, камень уже больно впивался в ладонь.

— Милорд...

Тихий женский голос за спиной заставил его на миг вскинуть брови от удивления. Алиа. А ей-то что нужно здесь?

Страстный порыв девушки и просьбу не выдавать её замуж, не отлучать от себя, Ридерик помнил до сих пор. Как и то, что стремление утешить Алиа вылилось в бегство Евы. Скромная эдерейская фиалка не спешила покидать дворец, но и не надоедала присутствием. Он тоже не гнал «любимую». Честно говоря, попросту о ней забыл.

Дракон развернулся и... опешил. Так и встал ледяной глыбой, глядя на девушку, одетую в полупрозрачную кисейную накидку, едва скрывавшую нежные прелести. Сквозь ткань просвечивались тёмные маковки небольших грудей, чуть выступающий округлый животик. Взгляд невольно скользнул ниже, к тёмному треугольнику, и вернулся к светлым глазам, обжигающим неприкрытой решимостью. Скромности в них не осталось и следа.

— Зачем ты здесь?

Голос предательски прозвучал глуше и сдавленней, чем обычно. Дракон прищурился. Волосы... Причёска! Вдруг Альросский понял, что не так. Алиа осветлила волосы и заплела их в косу как Ева, став неуловимо похожей на неё.

— Милорд скучает, — с мягкой улыбкой произнесла девушка. — Любимая обязана делать всё зависящее от неё, чтобы его осчастливить.

Босая Алиа вошла в мастерскую, и только тогда Ридерик увидел оставшуюся лежать на полу плотную меховую шубку. Усмехнулся, пристально наблюдая, как соблазнительно покачиваются бёдра девушки в лёгкой грациозной походке. Вот Алиа сделала несколько последних шагов и остановилась напротив. Изысканный горьковатый шлейф духов коснулся его, и Альросский замер.

Притягательный, почти забытый аромат женщины, растопившей лёд сердца дракона, взвинтил до апогея чувства, заставив кровь забурлить от страсти. Горячая жгучая лава заструилась по жилам. Как же он соскучился по ней... Очень соскучился.

Шагнул, приближаясь к девушке, привлёк к себе тонкий стан. Наклонился, касаясь бархатной щеки губами. Вдохнул запах и замер, наслаждаясь оттенками очарования и пробуждённой чувственности. Несравненна. Превосходна. Совершенна. Ева. Не девушка, стоящая перед ним.

— До сих пор не могу забыть ваши слова, — страстно шепнула Алиа. — В ту самую, нашу, ночь...

Ридерик сжал челюсти, когда в памяти всплыли минуты близости. Уж лучше бы молчала. Заблуждаться было приятней, думая, что любимая с ним. А так... Он даже не помнил, в чём Алиа встретила его в покоях. И что говорил ей тогда. Нёс, наверное, как всегда что-то ласковое, ничего не значащее. Влюблённые дурочки так падки на нежные слова... Ему вообще было безразлично, с кем проводить ту ночь. Любая, первой подавшая кубок, оказалась бы в его постели.

Сам не заметил, как задышал чаще, напрягся, раздражаясь от присутствия нелюбимой.

— Не ругайте свою малышку, господин. Умоляю, — голос девушки дрогнул. — Мне так хочется быть похожей на неё. Стать ей. Хотя бы на мгновение. Понять, кого вы полюбили... Облегчить вашу боль.

Она очень чутко улавливала его настроение. Ридерик порывисто отстранился.

— Вот как? — Он схватил Алиа за руку и потащил к столику с кисточками и красками.— Ей хочешь быть?

— Господин? — нахмурилась девушка, покусывая губу. — Что вы задумали?

— Стой, милая! — приказал дракон, а затем взял палитру.

Адовы демирры, наверное, делали эти краски, раз они до сих пор не высохли, ожидая свою хозяйку.

— Ридерик? — чуть более нервно улыбнулась Алиа, когда тонкая кисть коснулась её лица.

— Не двигайся! — ещё раз приказал дракон.

Девушка терпеливо стояла, пока Ридерик восстанавливал в памяти ту детскую игру. Полоски появлялись на девичьем лице одна за другой. Он рисовал сначала кисточками, потом пальцами. Ледяные глаза горели демирровским огнём, на губах светилась улыбка. И видел он не Алиа, стоящую рядом, но свою потерянную Снежинку.

Наваждение скользящими движениями и мягкой нежностью окутывало Ридерика, погружая его в прошлое как в сладостный, позабытый сон.

Закончив, Ледяной отступил на шаг. Результат получился лучше прежнего. Радужная тришка что надо. Дракон широко улыбнулся. Щёлкнул пальцами, подзывая один из магических светильников. Коснулся, превращая матовую поверхность — в зеркальную. Теперь — ход девушки. Что предпримет она? В предвкушении смотрел, как Алиа коснулась лица.

— Господин? — вдруг ужаснулась рабыня. — За что вы наказали меня, господин?

По раскрашенному лицу побежали слёзы. Алиа упала на колени, обхватила его ноги. Краски текли по щекам, смазывая рисунок и подсказывая дракону, что палитра ему попалась нестойкая. Обман. Всё вокруг — сплошной обман.

Девушка подняла на него расширенные от ужаса глаза.

— Прошу вас! Скажите... Как долго мне так ходить?

Тогда Ридерик наклонился к Алиа и запустил руку в осветлённые волосы. Потянул, заставляя отодвинуться.

— Никогда тебе не стать ей. И не пытайся, — жёстко процедил он сквозь зубы. — Ты — ничтожная и жалкая. Завтра же отправишься домой. Видеть тебя не хочу.

— Господин, — девушка заплакала навзрыд. — Не гоните меня! Простите!

— Лицо отмоешь водой, — не скрывая презрения бросил Ридерик, отступая от девушки, как от прокажённой. — Вон отсюда! Чтобы я тебя здесь больше не видел!

Алиа снова попыталась обхватить мужские ноги, но свирепый взгляд дракона остановил её от опрометчивого действия. Девушка вздрогнула, обожжённая неприкрытой брезгливостью, вскочила и кинулась из мастерской, не сдерживая горьких стонов. Он же смотрел ей вслед, провожая дурочку невидящим взглядом.

Демирры! Ра'кшам! Как же он злился. Не на Алиа. На себя. Вот кретин! Поддался минутному помешательству в попытке найти утраченное. Обманулся в собственной боли и чувствах. И поделом!

Подошёл к окну, распахнул тяжёлые створки. Башня была высокой. Легко запрыгнул на подоконник. Сгущались тучи, предвещая снежный буран. Промозглые порывы ветра захлёстывали и цепляли колючими лапами, обещая неограниченную свободу. Парковые деревья царапали кронами тёмно-серые, почти чёрные облака. Каменные стены дворцовых построек подпирали остовами тяжёлый низкий небосвод. Сегодня он казался дракону особенно мрачным.

Мгновения не прошло, как над площадью мелькнула огромная тень. Призванная магия охладит чувства и физическое влечение, превратит его в снег и лёд. Она поможет стать холодным и равнодушным, пусть и не спасёт от тоски.

Ледяной дракон слился со своей стихией, получая временное облегчение.

На следующий день угрюмый и невозмутимый Альросский молча стоял на балконе. С несказанным облегчением дракон наблюдал, как богатый кортеж увозит Колин в одно из девяти королевств. За девушкой приехал сам Феорвен лично. Богатое приданое и защитная магия помогут «любимой» выставить границы в общении с новой семьёй. Если не дура, жить будет хорошо.

Через несколько часов придёт черёд Алиа. Видеть девушку не хотелось, но обещание, данное в прошлом, заставило дракона отправить пересмешника на её поиски. Он оставит ей такую же руну, как подарил Колин. Этим снимет с себя необходимость присматривать лично.

Алиа пришла в кабинет довольно быстро. Одетая в тёмное дорожное платье, со спрятанными под тонкой шапочкой волосами девушка выглядела бледнее обычного. Под глазами пролегли круги, намекающие на бессонную ночь, проведённую в рыданиях. Скорбная улыбка неизгладимой печатью застыла на красивых губах, в забитом взгляде затаилась надежда.

— Милорд, — всхлипнула Алиа, еле сдерживаясь от плача. — О, милорд!

— Подойди, — подозвал к себе.

Взял за руку, оставил знак. Люди всегда болезненно реагировали на магию дракона. Алиа даже не поморщилась, лишь крепче сжала пальцы в кулак. Отчасти Ридерик понимал её. Когда душа болит, не обращаешь внимания на боль физическую.

— Руна поможет тебе трижды, — Альросский сухо повторял слова, сказанные Колин, — используй её в сложных ситуациях, при крайней необходимости. Получишь защиту. — Он взял девушку за плечи, легко встряхнул, заставляя посмотреть на него более внимательно. — Три раза, Алиа. Только три. Будь разумна.

— Я никогда больше не увижу своего господина?

Губы девушки задрожали.

— Не знаю. Тебе пора.

— Оставьте меня во дворце, господин, — прошептала девушка. Её колотило от нервного возбуждения. — Я умру без вас.

— Нет, — отрезал Альросский. — Хочешь — умирай. Но не здесь.

На глазах Алиа появились слёзы. Ридерик смотрел на девушку, но не испытывал жалости. Скорее — досаду и раздражение. От прилипчивости «любимой» без чувства собственного достоинства хотелось отмыться. И все же этот последний день навсегда отсечёт прошлое от настоящего. Будущего не было, но оставалась надежда.

Магический пересмешник отделился от плеча дракона и выскользнул в приоткрытую дверь. Саяна проконтролирует отъезд «любимой». Он не выйдет её провожать.

— Прощай, Алиа, — произнёс Ридерик и оставил девушку.

Видеть женские стенания не было никакого желания. На сердце разливался холод, покрывая душу ледяной неприступной корой. Та, кого он хотел, не желала его. А то, что Ева ответила недоверием на недоверие, отравляло кровь. Хороши они оба. И поговорить нет возможности.

Ридерик вышел на дворцовую площадь. Дворовые только закончили ремонт, вымостив площадку новёхонькой плиткой, привезённой в подарок от Каменного. Каждый брусочек был выточен с особой тщательностью, но дракон видел неровности и шероховатости материала. Нет ничего идеального. Ни в этом мире, ни в любом другом.

Альросский поднял руку ладонью вверх, создал над ней маленький снежный торнадо. Вихрь закручивался по спирали, радуя глаз. Он успокаивал, повышал концентрацию. С каждым днём стихия сливалась с Ридериком и слушалась его всё лучше. Магический потенциал нарастал, превращая мужчину в одного из сильнейших колдунов Раниндара.

Нет бы радоваться трансформациям, ведь он так этого хотел! Но думать, что сумеешь контролировать любовь, — глупо. Всю абсурдность прежних мыслей дракон прочувствовал как никогда, вобрав в себя глубину и пронзительность ноющей боли.

Ридерик закрыл глаза, наслаждаясь тишиной и смирением, когда лёгкое и тонкое веяние коснулось его губ и лица. Нежное, как прохлада лепестков эдельвейса с ароматом солнечного, чуть горчащего мёда.

— Ев-ва-а, — радостно выдохнул Ридерик.

Ошибка исключена. Она!

Невыразимая лёгкость и счастье нахлынули и растворились вместе с исчезновением призрачной дымки, чтобы вернуться с утроенной силой. Альросский расплылся в улыбке, не веря обретённому счастью.

— Снежинка, — тихо прошептал он, боясь спугнуть нежность любимой. — Вспоминай меня чаще. Скучай.

Зов был услышан, ниточка проявилась. Любимая сама не заметит, как быстро встретится с ним. Дело за малым — укрепить связь, создав между мирами надёжно защищённый от огненной стихии портал.