Время до инициации пролетело быстро. Я стояла возле окна, когда через центральные врата во внутренний двор замка въехала синяя «Вольво». Машина остановилась возле крыльца. Водитель обошёл автомобиль и открыл заднюю дверцу, помогая выйти Вере Добрис. Девушка была в ярко-красном облегающем платье, подчёркивающем фигуру. Она наклонилась, выставляя напоказ водителю свои женские прелести, и вытащила из салона букет цветов с небольшой коробкой. Водитель тоже достал из багажника несколько коробок покрупнее. Девушка что-то сказала мужчине, а затем пошла прямиком в замок.
Ну вот... Начался следующий этап моей жизни, который окажется решающим. Я постаралась дышать глубоко, несмотря на подкатывающее волнение. Ни Добрис, ни Дамиан не заставили себя долго ждать. Через несколько минут дверь в спальню распахнулась.
— Ева! Заждалась, милая?
Дракон многозначительно улыбнулся и направился ко мне. Нетерпение в глазах Тарийского подогревалось неотвратимостью приближающегося момента. Дамиан подошёл, взял пальцами мой подбородок, приподнял лицо.
— Ты поразительная женщина, Ева.
— Чем же я поразила тебя? — чуть удивлённо приподняла брови я.
— Ты не волнуешься, не боишься. Ведёшь себя так, словно происходит нечто обыденное. Думаешь, я пожалею тебя и не доведу инициацию до конца?
— Предпочитаю не думать за других.
— Тогда почему?
— Странный вопрос, Дамиан.
Тарийский наклонился ближе. Его губы раздражённо дёрнулись.
— Ответь. Просто ответь.
— Нет. Пусть это останется для тебя моей неразгаданной тайной.
Я насмешливо улыбнулась колдуну и получила за это. Поцелуй оказался грубым и страстным. Даже болезненным, потому что дракон прикусил мою губу. С нажимом, предельно сердито. Дамиан словно пил меня, моё дыхание, эмоции и чувства, наказывая за такой ответ. Он хотел услышать иное, но я не дала ему такой возможности, подогревая мужской интерес.
Крепко стиснул в объятьях, мешая отдышаться.
— Дракхова девчонка, — яростно прошептал он. — Я мечтаю о том, чтобы ты выжила. Ты заставляешь меня страстно этого желать.
— Мечтай, — удовлетворённо протянула я и потёрла губу, приковав его взгляд. — Мне привезли платье?
— И не только.
Тарийский отстранился и повернулся к Добрис. Всё это время Вера стояла в дверях и внимательно за нами наблюдала. На пухлых губах сквозила еле видимая усмешка, — единственное, что можно было прочитать на спокойном лице. Красивый преданный манекен на страже интересов Огненного дракона. И только.
— Ну? — обратился к ней Дамиан.
— Да, конечно.
Вера вытащила из сумочки сложенный вчетверо лист и подошла к Тарийскому. Протянула бумагу двумя пальцами. Дамиан аккуратно забрал лист и развернул, показывая мне гербовую печать с текстом.
— Твой развод, Ева, — насмешливо произнёс дракон и бросил свидетельство на кровать. — Пусть ничто не омрачает твоих мыслей о первой брачной ночи.
— Разве сам факт развода не может омрачать? — мягко парировала Дамиану.
— Более развода может омрачать факт вдовства, Ева, — не поддался на поддёвку Тарийский.
— Ты обещал.
Дамиан добродушно хмыкнул, провёл согнутым пальцем по моей щеке и посмотрел на Веру.
— Поможешь ей одеться и приведёшь к вратам.
— Как скажешь, — согласилась Добрис. — Платье сейчас принесут. Я выбрала на свой вкус. Ева, надеюсь, вам понравится.
— А если не понравится, привезёте новое? — съехидничала я, заставив помощницу Тарийского снова взглянуть на него.
— Ей понравится. Даже не сомневайся, — с излишней ласковостью ответил за меня Дамиан. — Ева шутит.
Дракон обаятельно улыбнулся и покинул комнату, оставляя меня наедине с Добрис. Я отвернулась от Веры к окну. За ним светило солнце. Голубое небо казалось неимоверно далёким. Вся моя жизнь изменилась, прошлое откатилось в безвременье, унося многие мысли и чувства. Безвременье. Так говорят в Раниндаре.
Впереди ждало испытание. Была ли я к нему готова? Да. Была. Кровь спокойно текла по венам и артериям, подгоняемая ритмичными ударами сердца.
— Дамиан не любит ждать.
Мысли прервал сухой голос Веры.
— Вы будете одеваться?
Я развернулась к девушке и подошла к платью, предусмотрительно разложенному на кровати. Надо же! Даже не заметила, как в комнату принесли привезённые Добрис коробки.
— Нравится?
— У вас хороший вкус. Будете смотреть, как я переодеваюсь?
Помощница Тарийского пренебрежительно хмыкнула и отошла к окну. Теперь она стояла ко мне спиной, загораживая солнечные лучи.
Я быстро скинула юбку и блузку, чудом найденные среди вороха прошлых покупок. Добрис ничего не забыла, начиная от белоснежного нижнего белья и чулок, заканчивая заколками для волос и перчатками. Я заново собрала и заколола волосы, нанесла макияж. Подчеркнула контуры глаз и губ, накрасила ресницы. Затем надела платье с обилием кружев и воланов. Наряд подошёл идеально, словно его сшили для меня.
— Поможете зашнуровать корсет?
— Как скажете, — улыбнулась Вера.
Через секунду завязки больно впились в голую спину. Натянулись, прошили током, причиняя жуткий дискомфорт.
— Полегче нельзя?
— Простите. Я думала, вы привыкли, — поддела Добрис. — Мой хозяин не из тех, кто ласков как милый домашний котик.
— Ваш хозяин — сильный и уверенный в себе мужчина. К нему нужен особый подход, — произнесла я и снова поморщилась от жёстких и уверенных действий Веры.
— Вы прекрасно выглядите, — сделала комплимент Добрис, глядя на моё отражение в зеркале. — Жаль, если такая красота погибнет.
— Смотрю, Дамиан ничего от вас не скрывает?
— Я — его доверенное лицо.
— Поздравляю вас, — чуть усмехнулась.
— Вам правда не страшно?
— Я верю в свою судьбу.
— Вы на самом деле любите Дамиана?
— Мы это проверим.
— Вы счастливы? — чуть насмешливо уточнила Вера.
— Вполне. Притворяться больше не нужно.
Я вышла из спальни. Ждать Добрис не стала. Не обязательно меня провожать. Дорогу знаю, дойду. Шла по коридору быстро, исполненная желания встретиться с Дамианом, когда сзади услышала женский вскрик.
Остановилась и вернулась обратно. Вера морщилась от боли, потирая ногу.
— Что случилось?
— Подвернула.
Только женщина может понять другую женщину в подобной ситуации.
— Аккуратнее надо, — посочувствовала ей. — Я не могу ждать.
— Ева, пожалуйста, — взмолилась Добрис. — Если я не приведу вас, Дамиан меня уничтожит.
— Думала, вы привыкли, — не удержалась от издёвки в ответ. — Вставайте же. Не думайте, что потащу вас до библиотеки на себе.
— Я и сама прекрасно дойду. Просто каблук высокий.
Добрис выпрямилась. Её улыбка подтвердила: рядом со мной настоящая охотница и карьеристка. За готовностью услужить Тарийскому девушка определённо скрывала твёрдый и дерзкий нрав.
— Идёмте же!
Тайный ход в помещение, где находилось чёрное зеркало, был открыт. Тёмный коридор тускло освещался магическими шарами. Лишь на пороге сердце учащённо забилось, когда я увидела Дамиана среди огня. Дракон играл со своей стихией и... был абсолютно здоров. Не осталось никаких следов от прошлой стычки с Ледяным. Никаких намёков на повреждения.
Всполохи пламени отбрасывали на освещённые стены рваные тени. Дыма не было, но воздух пропах неизвестной горечью. В носу еле уловимо защекотало. За спиной тихо чихнула и выругалась Добрис, сетуя на сезонную аллергию.
Тарийский повернул голову, и наши взгляды встретились. Губы дракона тронула насмешливая улыбка.
— Ева, ты красавица! Как всегда. Иди ко мне.
Я прикусила нижнюю губу, отпустила её и улыбнулась. Комплименты — это хорошо. Хорошее настроение Дамиана — прекрасно! Медленно направилась к Огненному, откровенно опасаясь его стихии. Быть спалённой заживо не хотелось, но и выказывать трусость нельзя. Остановилась в нескольких шагах от Тарийского, прищурилась, ожидая дальнейших действий.
Дамиан смотрел поверх моей головы.
— Вера! Где вино?
— Ты не говорил, Дамиан.
— Должна была догадаться. Принеси.
Тарийский недовольно поморщился и посмотрел на меня.
— Ну что, милая? Готова приобрести неуязвимость и молодость лет на двести?
— Первый раз слышу о бонусах.
— Подарок после инициации с драконом, если выживешь, — снисходительно объяснил дракон. — Станешь моей парой, пока не надоешь. Родишь от меня детей. Скажи, ты готова к такому шагу?
— Готова. Только не уверена, что другие драконы позволят нам спокойно жить и наслаждаться игрой, — улыбнулась я.
— Замок под защитой. С каждым днём, проведённым в Леврии, магический резерв драконов снижается. Когда придёт их срок, я найду способ укротить свой огонь.
— За что ты их так?
— Им просто не повезло.
Я усмехнулась. Чёрные глаза Тарийского казались бездонными, как непроглядная ночь. Сам же дракон был умиротворён и спокоен. Дамиан всё давно решил. Цинично, расчётливо, в своей жестокой манере, не считаясь с чужими желаниями. Таким он был. Врагом. Теперь — женихом.
— Куда ведут эти врата?
— В Леврию. На Чёрную Пустошь. Туда, где всё началось.
— Магия чёрных зеркал — твоя магия?
Дамиан не ответил. Он подошёл к вратам и по локоть погрузил руку в зеркало. Угольная мерцающая поверхность сомкнулась, потом снова разошлась, открывая взору прозрачной чистоты кубок из материала, похожего на горный хрусталь. Сказочный, он был необычайно красив. Тарийский поднёс его к свету магической сферы, и прозрачный кристалл засверкал тонкими ювелирными гранями.
— Тебе нравится?
— Так вот что искал Вальд?
— Хочешь рассмотреть ближе?
Дракон протянул кубок, который я не спешила забрать. Хрупкая изящная вещь приковывала внимание и заставляла любоваться, наслаждаться искусностью Мастера.
— Дамиан, твоё вино!
Вера незаметно появилась с матовой тёмной бутылкой, хрустальными фужерами и штопором.
Тарийский прищурился, рассматривая третий бокал.
— А это зачем?
— Хочу отпраздновать с вами. Можно?
Дамиан хмыкнул и посмотрел на меня. В глазах засветился лукавый блеск.
— Ева, тебе свидетели нужны? Вдруг ты начнёшь корчиться в муках на этих плитах? Сомневаюсь, что пена изо рта и выкатывающиеся глаза будут смотреться живописно.
— Сомневаюсь, что в этой ситуации меня будет волновать, как я выгляжу, — с улыбкой парировала я. — Пусть останется.
Тарийский весело улыбнулся, молча забрал бутылку из рук Добрис и разлил по бокалам вино. Красная тягучая жидкость в артефакте Каменного стала ярко-рубиновой. Бутылка вновь перекочевала к Добрис. Дамиан достал из ножен на поясе небольшой кинжал. Быстро надрезал запястье, смешал кровь с вином. Напиток снова изменил цвет, темнея на глазах. Теперь жидкость стала практически чёрной.
Тарийский протянул кубок.
— Держи, милая.
Я приняла артефакт. Улыбнулась дракону, проникаясь торжественностью момента. Настало время откровения. Опасное, долгожданное. Огненный смотрел на меня, пока Вера подавала ему фужер.
Не задумываясь, я развернулась и с размаху бросила кубок Сирисского в стену. Молясь только об одном: чтобы долетел и разбился. Оглушительный звон и сотни мелких осколков, красные пятна на стене и каменных плитах пола вызвали ликование. Которое мгновенно омрачилось звоном разбивающегося стекла и бурными аплодисментами Огненного.
— Браво, Ева! Браво! Проверку ты не прошла! — развеселился Тарийский.
Быстро развернулась к Дамиану. Злые насмешливые глаза, прожигающие меня насквозь, не менее злорадная ухмылка, осколки фужера в ногах.
— Разбился не артефакт?
— Ну кто тебе даст его в руки? — Огненный смеялся. — Только дурак!
— И что дальше?
Смех резко стих.
— Дальше? Не знаю, Ева. Просто убью тебя. А может, покажу артефакт и заставлю выпить драконьей крови. Не знаю, Ева. Не знаю.
По магическому чёрному стеклу неожиданно растеклась первая рябь. Будто нежный ветерок тронул до сих пор спокойную воду. Проявился лёгкий гул и треск пламени, прячущегося за порталом. Дракон настороженно прищурился и пошёл к вратам. Оттуда же, из глубины магического зеркала, всё-таки вытащил настоящий артефакт. Поднял кубок на свет, внимательно рассматривая.
Кубок Вальда оказался простым. Предельно простым, без изысков. Это был он — каменный, похожий на небольшую чашу из светло-коричневого стекла ли оникса. Артефакт заблестел глянцем от окружающего нас магического свечения.
— Видишь, Ева, как глупо ты проиграла? — самодовольно произнёс дракон.
— Дашь мне второй шанс? — иронизировала я.
— Нет. Я подумал. Не дам.
Я следила за Дамианом. Сердце глухо билось от волнения, дыхание срывалось от страха. Тарийский был ужасен. Жуток в своей власти и самолюбовании в окружении огня, завихряющегося вокруг него рыжими кольцами. Дракон праздновал победу. И был прав. Даже Вера Добрис застыла рядом со мной каменным изваянием, заворожённо наблюдая за Огненным.
Дамиан вновь коснулся ножен и вытащил кинжал. Стальной блеск узкого тонкого лезвия с кровавыми пятнами приковал внимание. Не к добру!
— Смотри, Ева, — улыбнулся Тарийский, направляясь ко мне. — На острие — кровь дракона. Как думаешь, тебе повезёт?
Я улыбнулась в ответ.
— Ты неисправим. Умру, будешь потом жалеть. Но недолго. Потому что обязательно придёт Ридерик, и тогда ты сдохнешь. Так же больно и мучительно, как все твои жертвы.
— Не исключено.
Резкий выпад — и Огненный бросил кинжал. Вдох ужаса — и лихорадочная мысль о смерти, похожая на молниеносный разряд. Последний шаг назад в попытке уйти от возмездия.
Вера дёрнулась в сторону, её нога будто подвернулась на тонкой высокой шпильке. И девушка полетела как раз между мной и драконом. Нож вошёл под ключицу по самую рукоятку, вызвав тонкий болезненный вскрик.
— Вера! Ну что за! — разочарованно воскликнул Тарийский. — Ты зачем всё испортила?
Добрис разогнулась, вытащила лезвие и с отточенным мастерством стремительно вернула Тарийскому. Острие кинжала мягко, как в тёплое масло, вонзилось Огненному в живот, заставляя дракона согнуться.
— Дракхи!
Дамиан выругался, схватился за рукоять и, морщась, потянул нож обратно. Пачкая шёлк рубашки, из раны хлынула кровь. Внезапно остановилась и почернела, когда лезвие стукнулось об пол.
— Как? — с нескрываемой досадой произнёс дракон. — Ну скажи, как ты сюда попал?
Я посмотрела на Добрис. Вокруг девушки проявилась тёмно-серая дымка, замерцавшая в отблесках магических шаров. Вера словно размывалась, увеличиваясь в размерах и превращаясь в мужчину. Все изменилось буквально в секунды. Добрис больше не было. Возле меня стоял Ледяной дракон.
— В Раниндаре остались драконы, знакомые с твоими секретами, — усмехнулся Альросский, показывая Огненному перстень. — Главное — знать, где искать.
— Проклятье! Варрхайм! — выругался Тарийский, видимо, узнав артефакт.
— Ты вспомнил язык Раниндара? И Леврию вспомнил?
Ридерик не сводил глаз с кубка Сирисского. Огненный снова поморщился. Артефакт стремительно светлел, истончаясь под действием магии. Камень превращался в тонкий прозрачный лёд. Ледяные грани трескались, мелкие крошки сыпались на пол, опадая пушистым снегом.
— Высшая степень? — в голосе Дамиана послышалась откровенная зависть. — Ра'кшам!
На поверхности врат появилась рябь, когда крупная капля с тающего кубка упала на пол, оставляя на плите влажный след. Огненный язык вытянулся гибким щупальцем и коснулся Тарийского. Дракон распрямил плечи, вбирая в себя стихийный огонь. С досадой отбросил артефакт Вальда к вратам. От удара тот распался на части.
Ридерик внимательно смотрел на меня. В серьёзном взгляде светилось искреннее беспокойство.
— Ева, уходи. Я тебя скоро найду.
Тут же на выходе из зала поднялась огненная стена.
— Лучше беги, Ева, отсюда! — засмеялся Тарийский. — Беги!
— Дамиан! — угрожающе процедил сквозь зубы Ридерик. — Убери огонь. Пусть она уйдёт.
Но пламя вспыхнуло сильнее, распространяясь вдоль стен. Не прошло и мгновения, как вокруг нас разгорелось огненное кольцо, отбирая последний шанс сбежать. Стихия Тарийского рвалась на свободу вместе с усилением ряби на магическом полотне.
Дамиан отступать не собирался. Возле ног Ридерика закрутилась позёмка. Снежная змея набирала силу, захватывая пространство. Теперь я стояла посреди метели, пока вокруг неистовствовал страшный пожар.
Два дракона. Две противодействующие стихии. Друг против друга. И в центре — я. Огонь касался снега и проливался дождём, пока свирепая метель не начала отвоёвывать территорию, прогрызая выход в толще огня.
В зале развернулось нешуточное противостояние. В бурных завихрениях природных потоков читались очертания мистических чудовищ. Мелькала лапа, нанося удар по огненному крылу, огромная рыжая пасть впивалась частоколом зубов в снежный хвост. Шла война. Непримиримая, упорная. Не на жизнь, на смерть.
Несмотря на разрушенный артефакт Дамиан не сдавался, получая подпитку от врат. Казалось, он на ходу брал под контроль пламя, превращаясь в одного из могущественных раниндарских драконов.
В колдовских глазах Ледяного горел азарт уверенности и собственного превосходства. Страх окончательно растворился, когда из эпицентра снежного бурана вырвался ледяной шквал. Острые иглы, заточенные, как тонкие ножи, отбросили Огненного к зеркалу. Несколько сильных ударов стихии выбили из-под ног Тарийского землю. Альросский расчётливо и хладнокровно мстил Огненному за всё произошедшее, загоняя дракона в Леврию.
— Уходи, Дамиан, — зловеще прорычал Ридерик. — Ты проиграл.
— Не думай, что ты победил, — усмехнулся Тарийский, вставая возле границы врат.
Чёрное глянцевое полотно становилось всё более зыбким, пропуская в зал внушительные щупальца пламени. Они пытались слизнуть Тарийского, но тот сдерживал их, заставляя слушаться, не подпуская близко. Если бы не метель Ридерика… Как можно выжить в горящем пекле? Вокруг царили ад и хаос, укрощаемые Ледяным.
Альросский остался безразличным к выпаду Дамиана.
— Уходи, дракон! Возьми стихию под контроль, но лучше сдохни. Это будет хотя бы достойно.
Тарийский хитро улыбнулся, шагнул в сторону и поймал мой взгляд. Я отступила за спину Ледяного. Так было спокойнее. Гораздо спокойнее.
— Ева, девочка, пойдём со мной? — Тарийский протянул руку.
— Нет.
— Зря, — Дамиан цокнул и облизал губы. — Мне будет тебя не хватать.
Огненный не сводил с меня глаз, словно не мог насмотреться. Вдруг улыбнулся, поднёс пальцы к губам и отправил мне в сгустке пламени поцелуй. Облачко огня разрушилось от снега Альросского.
— Моё восхищение тебе, королева! Умри вместе со мной!
— Ра'кшам! — почему-то выругался Ридерик.
Драконы задвигались одновременно. Снежная буря усилилась. Ридерик потянул меня к выходу из зала, когда Огненный развернулся и с натягом, размашисто нанёс по зеркалу сокрушительный мощный удар.
Я оглянулась на бегу и даже зажмурилась, поняв, что портал разбила не рука, а здоровая когтистая лапа. Прочертила наотмашь несколько полос от верха до низа, раскраивая светящееся полотно.
Огонь вырвался из врат бешеным потоком, охватывая настоящего дракона с кожистыми крыльями и гребнем, разбивая магическое стекло на миллионы крупных и мельчайших осколков. Остроугольный дождь рассыпался во все стороны, ослепляя меня нестерпимыми бликами. Смертельный ливень наполнил каждый сантиметр воздуха. Повсюду просачивался угольно-чёрными блёстками, проникал мелкими частичками через завихряющийся снежный буран.
— Не успеем! — рявкнул Ридерик.
Ледяной сильно встревожился. Я взвизгнула, почувствовав подножку, и повалилась на пол, поддерживаемая драконом. Альросский накрыл меня телом, закрывая от неизвестности.
Жгучая боль в горле неожиданно разорвала сознание. Всё смешалось, рассеялось, поплыло.
— Ри-ид, — простонала я. — Ри-и-ид!
— Любимая? Что? — дракон чуть отодвинулся.
— Почему так жарко?
Слабость нарастала стремительно. Горло дико жгло, точно туда затолкали раскалённую спицу. Я схватилась рукой за шею, но дракон убрал мою руку. Лицо Рида вдруг изменилось. Дракон испугался.
— Демирры! Ева!
— Что?
— Ты вдохнула зеркальную пыль!
Ливень из магических осколков сыпался и сыпался с оглушительным звоном на каменный пол. Тарийский исчез. Остались только каменные стены, почерневшие и оплавившиеся от огня, и лужи воды вокруг. Становилось всё жарче. Меня уже порядком тошнило. Голова сильно кружилась, хотелось пить. Я застонала от мучительной разливающейся боли в груди.
— Мне плохо...
— Потерпи, Ева, — успокаивал Рид. — Скоро я помогу.
Как только всё стихло, Ридерик вынес меня в библиотеку и положил на диван. Поверхность мягко покачивалась, предлагая уснуть и забыться. По телу вместо крови уже давно текла ядовитая лава, вызывая дикую жажду.
— Что с ней?
Я услышала знакомый голос, только не смогла понять, кому он принадлежит. А вот Ридерика узнала.
— Осколки Тарийского. Вдохнула зеркальную пыль.
— Плохо, — мягко ответил незнакомец. — Она не проживёт и двух часов, если ты не предпримешь меры.
Влажная прохладная рука коснулась лба, вызвав у меня жалобный стон. Хотелось пить. Воды мне дали, и много, но от неё не было толку. В горле сыпалась песком пустыня. В теле горел пожар. В голове разливались странная лёгкость и нежелание думать.
— Сгорит. Она просто сгорит.
— Артефакт разбит, — бархатный голос Рида ласкал мой слух. — Мне нужно время.
— Я побуду с ней. Посмотри на меня, Ева.
Мягкий приказ, проникающий в сердце, заставил открыть глаза и провалиться в синее море.
— О, девочка! — тихо рассмеялось море. — Зачем ты пробовала настойку из моего флакона? Она не предназначалась тебе.
— Дракхи! — рыкнул Ридерик. — Я предполагал, что она под воздействием!
— О нет! Действие капель давно закончилось. Просто запах магии остался в крови. Чудесная, такая чудесная девочка. Не дай ей погибнуть, дракон.
***
Альросский смотрел на любимую. Всё ещё без сознания. Сжалось сердце, заставляя спешить. Дракон вернулся в зал, где остался кубок Сирисского. Осколки зеркала уже растаяли, и каменные массивные плиты впитали сожжённую чёрную воду. В этом замке навсегда сохранятся влажные, еле видимые следы.
Ридерик вызвал метель, поднимая стихией все расколотые части кубка, не упуская ни малейшей частички. Прозрачный влажный бисер из замерзающих капель воды стекался в единую форму, восстанавливая магический артефакт. Капля к капле, снежинка к снежинке, сливаясь, формируя острые грани, медленно превращаясь в лёд.
Там, на пляже, после драки с Тарийским, Ридерик твёрдо знал, что вернётся в замок за любимой. Минутное помешательство и ревность уступили место... услужливой памяти. Дракон до конца осознал доверие и любовь.
Кто в тот день знакомства с иномирянкой мог знать, что всё сложится именно так? Что ледяной эгоизм и равнодушие будут растоплены достоинством и самоотверженностью девушки, решившей от него сбежать? Сейчас колдун как никогда понимал затворничество Сирисского. В далёком прошлом тот потерял любимую, а потом превратился в отшельника. Вальд стал сильным драконом — он сумел полюбить.
Отчасти Ридерик понимал и желание Вальда спасти гибнущий от пламени мир. Драконы могли обособиться на меньшей территории, отыскать выход из создавшейся ситуации, но Каменный решил спасти людей, отдавая дань памяти женщине, сгинувшей в безвременье из-за случайно разбитого артефакта.
Такова уж особенность стихийных зеркал — при разрушении проливаться грозным опасным дождём. Поэтому защиту врат люди прозвали «чёрной». Люди слишком хрупки, они гибнут мгновенно.
Мысль о том, что благородные помыслы Вальда и его собственная покладистость довели Еву до такого состояния, вызвала горечь. Каменный заставил её пройти через пламя и лёд. Ледяной не прекратил вовремя опасную для его Снежинки игру. И пусть Сирисский неоднократно помогал Еве, о чём поведал, как только очнулся, а Ридерик сумел пробраться в замок, минуя магическую защиту Огненного, ответственность за произошедшее Ледяной дракон возлагал исключительно на себя.
Он прекрасно знал, каков Дамиан. Искренне желал, чтобы Тарийской погиб. Пусть дракона уничтожит его собственная стихия. Уничтожит, а затем исчерпает себя и сгинет следом за Огненным. У стихии нет разума, нет милосердия, нет чувств. Поделом жестокому самоуверенному игроку.
Ледяной дракон держал в вытянутой руке артефакт Каменного. Кубок чистого льда играл на свету тонкими прозрачными гранями. Время пришло.
Ридерик вернулся в библиотеку. Сердце пропустило удар. Ева металась в бреду, ругалась, плакала, о чём-то просила. Тайное стало явным и причиняло сильную боль не только девушке, но и ему. Боль и чувство вины. Как же сильно она устала, находясь вблизи Дамиана.
Надрез на запястье — и несколько капель крови дракона смешались с хрустальной водой, насыщая её силой и долголетием.
— Надеюсь, она любит тебя, Ридерик, — усмехнулся Лидосский.
— Лучше заткнись, — тихо произнёс Ледяной.
Дракон верил — Ева выживет, когда приподнимал её на руках. Она обязательно будет жить! Не сомневался, касаясь краями кубка пересохших губ любимой Снежинки. Кровь дракона исцелит. Подарит долгие годы жизни и молодости. Ева любит и доверяет ему, поэтому всё получится.
***
Жар отступал. Расплавленная лава остывала в моей крови. Время замедлилось, застыло как лёд, принеся облегчение и спокойствие. Ледяное, но, как ни странно, приятное. Даже уютное. Выдох-вдох. Горло не жжёт, не раздирает острыми крючьями. В теле — ощущение лёгкости, парения в воздухе, словно я превратилась в снежинку. И любовь... Сильная, такая тёплая любовь, смешанная с тревогой мужчины, находящегося рядом. И ровное дыхание.
Дракон терпеливо ждал.
Я проснулась.
— Привет, Ева. Как ты?
В тёмно-серых глазах, похожих на вечерний туман, — обеспокоенность.
— Хорошо.
Выдох облегчения — и кончики решительных губ тронула любимая улыбка. Морщинки вокруг глаз стали глубже. Мягкое прикосновение руки к щеке, нежный ласковый поцелуй.
— Я что-то пропустила?
— Немного.
— Где Дамиан?
— Надеюсь, сдох, — с ядовитой насмешкой ответил Альросский.
— Ты меня спас. Как ты? Всё хорошо? Почему не сказал, что пришёл вместо Добрис? Думал, хочу инициации с Огненным?
— Тише, Ева. — Шутливо улыбаясь, дракон, закрыл мой рот пальцем. — Ты показалась мне странной ещё на пляже. Позже я только укрепился в мысли, что с тобой что-то не так. Потом Вальд рассказал о руне.
Я нахмурилась.
— Дамиан не останавливался и шёл напролом. Он меня разозлил.
— Вот поэтому я решил не мешать твоему настрою. Просто был рядом.
— Ты не умеешь ходить на каблуках.
— Нет, — качнул головой Ридерик и улыбнулся. — И не хочу учиться.
— Но как ты сюда попал?
— Магия преображения Ардена.
— Моя помощь оказалась кстати, — неожиданно перебил Ридерика Водный дракон. — В Леврии я тайно изучал магическую защиту Тарийского, способную распознать любого чужака на территории замка. Знания пригодились. Ридерик перевернул Раниндар в поисках нужного артефакта.
Мой взгляд остановился на красавце-блондине. Я снова чуть не утонула в пронзительно-синих глазах. Изучающий взгляд Лидосского и загадочная полуулыбка определённо характеризовали этого дракона, как самого таинственного колдуна из всех, кого я знала.
— Шпионаж?
— Нет. Я помогал ему становиться сильнее, — усмехнулся Арден. — Разумеется, не безвозмездно.
— Кто бы сомневался, — усмехнулся Ридерик. — Оставь уже нас ненадолго, а?
— Пойду, осмотрю здесь всё.
Лидосский равнодушно пожал плечами и вышел из библиотеки.
— А Вера Добрис где?
— За ней следили. Её задержали люди Рейно, когда решили использовать доверенное лицо Дамиана для проникновения в замок. Я провел с помощницей Тарийского около пары часов. Достаточно, чтобы перенять манеру поведения и разговора.
Я улыбнулась. До сих пор не верилось, что всё кончилось. Слишком всё хорошо. Ридерик рядом, Дамиан в Леврии, я в порядке. Осталась только слабость. При одной мысли о том, чтобы встать и куда-то пойти, накатывала тошнота. Но и спать не хотелось. Не было жажды или голода.
— Что случилось со мной?
— Защита врат разрушилась. Чёрное зеркало превратилось в смертельный дождь. Люди уязвимы к осколкам. Ты вдохнула частички, несмотря на снежный буран и мои попытки защитить.
Ридерик помрачнел. Дракон явно винил себя. Мне не понравились его чувства, словно пронизавшие моё сердце. Между нами всё стало острее и тоньше. Странные ощущения лучшего понимания мужчины рядом со мной...
Он винил себя, хотя я сама решила помогать Каменному и отказалась от предложения Ридерика. Ледяной уступил, уважая моё решение. Каких сил ему стоило сдерживаться, не вмешиваясь в борьбу, никто не знал.
— Но я выжила.
— Да, любимая. В нашей сказке Каю пришлось срочно спасать свою Герду, — ласково улыбнулся Рид.
— Ты запомнил? И прочитал?
— Сразу, как только сюда пришёл. Мне не давали покоя твои слова о заколдованном Кае.
— Это было так давно...
В ответ дракон заговорщически подмигнул и наклонился к моим губам. Он целовал меня проникновенно-медленно, нежно, вкладывая в поцелуй заботу, восхищение и любовь. Когда поцелуй закончился, Рид подхватил меня на руки.
— Куда? — спросила, обвив руками шею дракона.
— Ольга приехала. Мне нужно вернуться в Леврию и закончить начатое. Потом я приду за тобой.
Я нахмурилась.
— Ты так говоришь, словно собрался меня куда-то забрать.
Альросский посерьёзнел.
— Это не обсуждается. Не хочу тебя отпускать. Больше никакой самодеятельности, если она покажется мне опасной.
— Но я не хочу жить в других мирах! Рид!
Разумеется, возмутилась на всякий случай. Ридерику не мешало напомнить, что здесь у меня любящая семья. Что касается самодеятельности, разберёмся позже. Сейчас я нуждалась в защите и поддержке любимого и не собиралась ему возражать.
Ридерик молчал всю оставшуюся дорогу. Не ответил на мои возражения, словно не слышал их. Просто крепко прижимал к себе. Так крепко, что я слышала глухое и ровное биение его сердца. Всю дорогу по длинному мрачному коридору замка, по каменной площади внутреннего двора до скопления полицейских машин.
Альросский остановился. Мой взгляд упал на Ольгу. Рейно, казалось, даже не поняла, что появилась я. Сестра что-то тихо рассказывала Ардену, не скрывая заворожённой улыбки. Ольга любовалась колдуном, попав под его сверхъестественный магнетизм.
— Я уже познакомился с твоей сестричкой, Ева, — мягко промурлыкал Водный змей, не поворачивая головы. — Она такая... Чуде-е-есная...
Лидосский посмотрел на нас. В синих глазах явственно горели предвкушение и азарт. Так мужчины реагируют на понравившихся женщин перед тем, как сделать очередной шаг.
— Изумительно я-яркая, сильная, с тонкой ранимой душ-шой. Глубокой душ-шой.
Рейно смотрела сквозь меня и улыбалась, словно витала в облаках или иллюзиях. Мне это не понравилось. Предчувствия — они такие. Не обманешь.
— Арден! Что с Ольгой?
— Что с Ольгой? — невинно улыбнулся дракон и щёлкнул пальцами перед лицом Рейно. — Просыпайся, милая. Как тебе мир?
— Это было...
Во взгляде Ольги появилась осознанность, на лице вдруг отразились эмоции. Восхищение, неверие, даже негодование.
Рейно выдохнула.
— Как ты это сделал?
— Потом расскажу. Ева здесь.
— О! Ева! — И Рейно кинулась ко мне. — Солныш!
Радостная, она пыталась ущипнуть меня, потрогать и убедиться, что со мной всё в порядке. Я постаралась успокоить сестру, несмотря на собственную тревогу. Драконы очень коварны и опасны, особенно те, которые ничего не знают о любви. Лидосский — типичный представитель равнодушного циничного эгоиста. Очень хитрого, скользкого. Одним словом — змей, выбравший стихию по духу. У Водного есть гарем. Он не гнушается ментальных воздействий, капель послушания и тьма ещё знает чего.
— Ева, успокойся, — произнёс Ридерик. — Арден не посмеет навредить тебе и твоей семье. Да, Арден?
Альросский говорил негромко, но от уверенного властного тона даже у меня по спине поползли мурашки. Решительный взгляд Ледяного, обращённый на Водного, был холоден как никогда. Я сразу вспомнила, каким жёстким и жестоким может быть Ридерик.
— Арден знает, что будет иметь дело со мной.
— Да перестань! — отмахнулся Лидосский. — Как можно пройти мимо красивой женщины и не выразить восхищение?
— Нам пора в Леврию, — Альросский был неумолим. — Я предупредил тебя, Арден.
Потом Рид оставил меня в машине Ольги, а сам ушёл с Водным. Помогать миру девяти королевств выжить в смутное время войны Огненного и его стихии. Драконы решили не бросать людей до полного исчезновения всех последствий.
Восстановление баланса, как сказал Рид, всегда проходит болезненно. Возрождение к новой жизни возможно через страдания. Очищаются души людей, очищается пространство мира, восстанавливается природа самого бытия.
Огненная стихия будет бушевать ещё несколько дней, пытаясь уничтожить всё живое, пока не затихнет, исчерпав ресурс. А потом наступит долгожданная свобода для драконов и жителей освобождённого мира. Только вот что ждёт меня? Альросский по-прежнему собственник и дракон. Как бы он ни любил.