Время до выставки пролетело незаметно. Я целыми днями писала миниатюры, полностью наслаждаясь процессом созидания. Ольга молчала, и я не надоедала сестре. Рейно никогда не оставит просьбу без внимания, поэтому нет смысла напоминать. Процесс поиска нужного человека может затянуться. Мы обе это знали.
Ридерик не появлялся. Чудес больше не случалось, кроме циклона, пришедшего с севера. Конец сентября оказался промозглым, дождливым и очень холодным. На всех телеканалах усилились дебаты о глобальном потеплении, остановке Гольфстрима и ещё много о чём, что привело к таким погодным изменениям. Как по мне, так просто нагоняли шуму. Если вспомнить историю, то и летом частенько снег наблюдали, да в шубах расхаживали, как в мире девяти королевств.
Наваждение... Я вспоминала хрупкий бутон и улыбалась. Когда хочется выдать желаемое за действительное, ещё и не то привидится.
Свежий чай только заварился в моей любимой чашке, как мобильный задрожал и запищал от входящего вызова. Кому-то я понадобилась ранним утром. Подошла к телефону и вздохнула. Де Лавье. Снова он. Как было тихо и спокойно первые несколько дней, пока Эрик строил из себя ущемлённую гордость! Но вдруг на бывшего напала новая блажь. И теперь вместо игнорирования я получила полный набор знаков внимания под прикрытием сотрудничества, начиная от цветов с открытками каждый вечер, заканчивая ласковыми сообщениями и звонками с пожеланиями доброго утра, приглашениями на прогулки и ещё чёрт знает чем.
Просьбы не беспокоить по пустякам пропускались мимо ушей. Доводы не помогали. Скандалить самой не хотелось. Казалось, Лопаточкин хочет взять меня измором. Но чем больше он старался, тем противнее становился. Я уже мечтала побыстрее пережить эту выставку, чтобы послать прилипчивого бывшего в далёкое светлое путешествие.
Включила громкую связь. Подносить телефон к уху не было никакого желания.
— Евик, привет, — довольным, даже весёлым голосом поздоровался де Лавье. — Сегодня открытие. Помнишь?
— Да.
— Тебе понравилось новое платье, которое я прислал вчера?
— Нет.
— Почему?
— Размер не мой.
Эрик озадаченно хмыкнул и замолчал. Видимо, соображал, в чём ошибся. На самом деле платье я даже не доставала из коробки. Так и отправила с посыльным обратно в магазин. Удивительно, что курьер до сих пор ему не отзвонился с докладом.
— Но... В чём ты пойдёшь?
— В джинсах.
В трубке снова осеклись. Ну а что? Я не просила меня опекать. Если быть честной, для этого мероприятия у меня было припасено коктейльное платье. Тёмно-синее, до колен, с глубоким V-образным вырезом, оно идеально сидело и словно струилось по телу, мягко облегая его. Бежевые туфли на высоком каблуке и кожаный клатч отлично дополняли образ. Не вычурно, но и не слишком скромно.
— Ты серьёзно?
— Приеду в пять, как и договаривались, — ответила де Лавье и оборвала связь.
В салоне красоты мне уложили волосы и обновили маникюр. Спустя несколько часов я подъехала на такси к зданию художественной галереи с арендованными залами.
Мои чувства... Что чувствовала я, поднимаясь по широким гранитным ступенькам к центральному входу выставки, так просто не описать.
Разумеется, при участии модели презентация станет более эффектной и доходной. Знакомиться с людьми — приятно. Но понимание, что как минимум две стены увешаны твоими фотографиями, несколько смущало. Впрочем, это не танец с вуалями, а всего лишь художественные картинки.
Я подбадривала себя ровно до тех пор, пока не зашла в просторный зал. Меня встретили приглушённый свет и тишина. Тёмные мраморные полы, светлые стены и подсвеченные снимки в чёрных и золочёных деревянных рамах придавали некую мистичность обстановке. Под стать фотографиям.
В нескольких местах располагались стойки. Участие в выставке принимал незнакомый мне ювелир Лихштайм. Именно его работы переливались блеском драгоценных камней под толстым стеклом с усиленной защитой. Где-то здесь находился и мой стенд с миниатюрами. Вместе с Ингой мы отобрали работы, выполненные перламутром, золотом и серебром.
— О, Ева, — с небольшим акцентом приветствовал меня сзади Корески. — Tu sei bella! Соблазнительная! Ты сегодня звьезда!
— Не то слово.
Я повернулась к старому доброму другу, преподнёсшему незатейливый комплимент. Как и думала, спокойствие итальянца оказалось наносным. Когда Корески волновался, то сильнее перевирал слова.
— Привет, Паоло.
— Прийятно видеть тебя в добром здравии, — загадочно улыбнулся мужчина.
— Взаимно.
— Де Лавье никак не прийехал! Инги нет! — неожиданно прорвало Корески. — Открытие через десьять минут! Это полный провал!
— Всё будет хорошо!
Я пожала руку друга, пытаясь его поддержать.
На самом деле причин для паники я не видела. Фуршетный стол накрыт, официанты наготове с подносами и шампанским. Всё будет в лучшем виде. На выставку приглашён светский бомонд, популярные критики. Эрик ни за что не захочет ославиться. Слишком любит деньги и свою репутацию.
Только подумала, как двери выставочного зала распахнулись, являя Лопаточкина и хозяйку мероприятия. Спустя несколько мгновений мы здоровались.
— Ева! Как хорошо, что ты уже здесь! — Инга быстро смерила меня взглядом. — И платье, смотрю, достойное подобрала. Это прошлогодняя коллекция Дорчесте?
— Нет, — пожала плечами. — Сшито на заказ по собственному эскизу.
— А-а-а, — многозначительно протянула Мельская. — Ну... Со вкусом. Да.
— Котёнок! — тут же подключился Эрик, пытаясь меня облапать глазами. — Ты такая... аппетитная.
Я натянула на лицо вежливую, чуть ироничную улыбку. Буду терпеть. Несколько часов выставки, помпезная вечеринка в честь открытия не оставят меня равнодушной к происходящему, точно!
Постепенно зал заполнялся людьми, в том числе и довольно известными в творческих кругах. Инга приветствовала всех, кого знала, знакомилась с гостями, заставляла меня принимать поздравления, приглашения на вечеринки, слова восхищения.
Примерно через два часа мне порядком надоело всем подряд улыбаться и приветливо отвечать на вопросы, в том числе и глупые. Улучив минуту, я сбежала от Мельской освежиться. И отдохнуть.
Дамская комната предстала передо мной настоящими апартаментами. С лёгкой руки талантливого дизайнера в просторном зале располагались пять удобных и мягких диванов, акцентируя зоны отдыха. Возле каждого уголка стояли невысокие столики с развлекательными журналами, в изящных вазонах тянулись к потолку живые растения с мясистыми зелёными листьями. В воздухе витал тонкий ненавязчивый запах благовоний, тихо играла музыка. Несколько дверей вели в короткие коридоры, где, собственно, и располагались места женского уединения.
Минут десять я провела в блаженстве, вытянув ноги и наблюдая за посетительницами. Позже подкрасила губы перед зеркалом. Улыбнулась отразившейся миловидной девушке со светло-каштановыми волосами. Отдохнув, отправилась искать Ингу.
Я шла вдоль стены по залу с живописными работами Корески, когда меня испугали. Некто, особо не церемонясь, схватил меня за шею и плечо. Длинные горячие пальцы едва ли не сомкнулись на горле. Жуть! Я вздрогнула от чужого тела, на мгновение прижавшегося сзади. Густой аромат мужских дорогих духов коснулся меня, обволакивая тяжестью древесных оттенков и виски.
Ухо обожгло низким тембром:
— Ну и куда ты направляешься?
— Что?
Захотелось взвизгнуть от неожиданности, чудом сдержалась. Что вообще происходит? Люди ведут себя как ни в чём не бывало. Ходят и смотрят картины. Вдох, внезапная свобода, резкий разворот. Перед глазами — незнакомый мужчина. Взгляд откровенно пугает. Голодный, с огоньками безумия. И, кажется, злой. Очень злой. Не сердитый. Язвительная ухмылка не оставляет сомнений во враждебной настроенности гостя.
— Ну что, Евлина? Вот и свиделись.
Я нахмурилась, изумлённая произошедшим. Видать, некая Евлина хорошо насолила этому солидному парню, раз он готов без приветствия с неё шкурку спустить. Но я-то при чём? Отвратительные бестактность и поведение при жуткой самоуверенности.
— Руки уберите, — поморщилась я.
— Что ты сказала? — с лёгким раздражением спросил незнакомец.
— Вы сделали мне больно. Надеюсь, непреднамеренно. И определённо ошиблись.
По сощуренным карим глазам поняла, что грубиян как минимум озадачился. Я изучала мужское лицо: чуть искривлённый нос, прямой разлёт бровей, тяжёлый подбородок, которого задумчиво касалась изящная рука. На среднем пальце незнакомца красовался перстень с огненно-красным камнем. Тут же перехватило дыхание от догадки. Вне сомнения, передо мной стоял дракон. Тот самый, потерянный.
— Ева! Amore mio, вот ты где! — Громкий вопль Корески вырвал меня из ступора. — Потерял! И снова нашёл!
Знойный вихрь закрутил и сместил меня в сторону. Подальше от самоуверенного цепкого взгляда, зловещей ухмылки и загребущих лап. Корески переключил внимание на себя и тем самым дал мне возможность перевести дух и собраться с мыслями.
Огненный вскинул брови, сосредоточенно рассматривая итальянца. Поджарый и сухой, слегка лысеющий художник выглядел маленьким и щуплым по сравнению с драконом.
— Вы её муж? — спросил.
— О! — расплылся в улыбке мой спаситель. — Я бы с радостью стал достойным marito этой женщине, но увы, она неприступна вот уже восемь лет!
Да-да. Ровно столько я и знала Корески. Мы познакомились в художественной школе и до сих пор общались. Друзья, коллеги, люди, живущие на одной волне.
— Восемь лет?
Определённо, дракон удивился.
— Ровно восемь лет и uno, due, tre, — Паоло считал на пальцах, — месяца! Ева! Уже три!
— Хм... — сузил глаза Огненный. — Видимо, я и правда ошибся. Приношу свои извинения, милая девушка, за... грубость. — Он обаятельно улыбнулся и протянул руку. — Дамиан Тарийский.
— Ева Влас, — произнесла я, холодно рассматривая дракона.
Руки не подала. На призыв не ответила. Сомнительно, что Дамиан не знаком с этикетом. Интуиция подсказывала не спешить. Резкая смена настроения Тарийского вызвала не только недоумение, но и некоторые опасения. Похоже, Огненный — импульсивный мужчина. А значит, с большой вероятностью — непредсказуемый. Мужчина, способный с лёгкостью сжать руки на шее женщины, которую ищет, определённо не был безобидным, как маленький плюшевый котёнок.
— Ева Влас, — словно смакуя, повторил за мной Тарийский, засовывая руки в карманы.
Между нами повисло молчание. Дамиан чуть перекатил вес вперёд, приподнимаясь на носках, вернулся обратно. Изучающий взгляд, тонкая полуулыбка, тронувшая уголки его губ, просто вопили о любопытстве, вызванном нашим знакомством.
— Так это ваши фотографии висят на стенах.
— Да.
— Они великолепны. Фактурны. Атмосферны. Достойны лучших коллекций.
— Приятно видеть разбирающегося в современном искусстве человека, — улыбнулась я, понимая, что какой бы неприятной ни была наша случайная встреча, нельзя упустить этого мужчину. — Могу предположить наличие в вашем доме интереснейших шедевров мирового искусства.
— Вы правы, Ева, — произнёс Дамиан, жадно изучая моё лицо. — Кое-что есть. И я готов вам показать. Когда пара картин с этой выставки украсит мои стены.
— Очень заманчивое предложение, — улыбнулась я.
— Тогда ждите приглашения, — легко поклонился Огненный, затем достал из кармана небольшую золотую визитницу. — Если вас не затруднит, передайте визитку организатору выставки. На ней — контакты моей помощницы. Им придётся обговорить детали покупки.
— О да, mio vita! Жизнь моя! — вступил в диалог Корески, внимательно наблюдавший за нами до этого момента. — Тебя как раз Эрик ищет.
— Не смею задерживать, — улыбнулся Дамиан и протянул карточку.
Его пальцы словно невзначай коснулись моих, на мгновение задержались. Тут же по спине пополз противный леденящий холодок. Я чувствовала его всё время, пока медленно шла из зала, расправив плечи и мило улыбаясь посетителям. Первое впечатление меня редко обманывало. Дамиан — опасный и неприятный тип, пусть и чертовски сексуальный.
Эрика отыскала в кабинете директора галереи. В административную часть, находящуюся в боковом крыле здания, меня привёл Корески. Выставка его картин вызвала неожиданный ажиотаж, поэтому итальянец был доволен как верблюд, добравшийся до оазиса после длительного перехода по пустыне.
Лопаточкин сидел в кресле за столом, курил сигару и пил коньяк. Тридцать два зуба бывшего показались мне звериным оскалом.
— Евочка. Я тебя жду.
— Что стряслось?
— Не сбегай никуда, — попросил де Лавье и допил спиртное. — На вечеринку едем вместе. Присутствие обязательно. Там соберутся почти все гости выставки. Лицо экспозиции просто обязано быть на виду и в памяти даже после пьянки.
Я пожала плечами.
— Без проблем. Ты пригласил меня только за тем, чтобы сообщить о вечеринке?
Условия договоренностей подразумевали моё присутствие на неофициальной закрытой части выставки в течение нескольких часов.
— Соскучился по тебе, — подтвердил вопрос Эрик.
Я достала из клатча телефон, сфотографировала визитку Дамиана, а затем положила её перед Лопаточкиным.
— Вот контакты помощницы заказчика. Он хочет приобрести пару твоих картин.
— Вот как? — Эрик с жадностью схватил картонку. — Вера Добрис. И... Кто этот счастливый покупатель?
— Понятия не имею.
— Но зато как он на тебя смотрел, tesoro mio. Как на сокровище! — добродушно восхитился Корески. — Я думал, он тебя украдёт прямо с выставки вместе с работами, — хохотнул итальянец. — Столько страсти! Столько огня!
— Ева — красавица сегодня. Неудивительно! — согласился Эрик, нарочито подчёркивая свою солидарность с Полем.
— Конечно, bellissima! Признайся, amore mio, он тебе тоже понравился? — обратился ко мне Корески. — Скажи, ты поэтому согласилась посмотреть его частную коллекцию? Ну конечно, не только! — заключил он. — Это притяжение с первого взгляда и, возможно, amore.
— Аморэ?! — тут же нахмурился и встал в боевую стойку Эрик. — Ева! Так ты за этим забрала себе копию его визитки?
— Я опять сболтнул лишнего? — тут же смутился художник. В голосе появилось сожаление. — О, Ева! Но ты же сама сказала, что вы расстались. Или просто поссорились?
— Мы не расстались, — обиженно поджал губы де Лавье, не сводя с меня глаз. — Евочка просто решила поиграть мне на нервах. Да, родная?
— Ни в коем случае, — посерьёзнела я. — Мы расстались.
— Дай сюда телефон, — протянул руку Лопаточкин.
— Зачем?
— Дай сюда! Хочу удалить контакты чужого мужика.
— Господин де Лавье, держите себя в руках, — нахмурилась я. — Мы расстались. Это не значит, что мы временно в ссоре или снова станем встречаться после ревнивого приступа. Ведите себя в рамках нашего договора.
— Я... Ты не представляешь, Евик, как меня злишь сейчас.
Желваки Лопаточкина заходили ходуном. Смиряться с новыми обстоятельствами он никак не собирался.
— Думаю, доберусь до ресторана сама. — Кивнула бывшему и повернулась к озадаченному Корески. Художник определённо мучился угрызениями совести, как зачинщик скандала. — Паоло. Всё хорошо. Когда-нибудь Эрик поймёт, что два раза в одну и ту же реку не входят.
— При чём здесь река? — заморгал итальянец.
— Не заморачивайся! — Я легонько похлопала его по предплечью. — Наслаждайся успехом. Меня Инга ждёт.
— Ты не можешь просто взять и уйти! — почти истерично заявил Эрик, когда я дотронулась до дверной ручки.
Не обращая внимания на отчаянные призывы, я вышла и плотно затворила за собой двери. Сейчас меня больше беспокоил Тарийский.
Я надеялась, что дракон меня не забудет и обязательно захочет повторной встречи. Выбора у меня нет. Будь моя воля, бежала бы от него сломя голову. Но уговор с Каменным не позволял этого сделать. Всего-то надо попросить артефакт и открыться. Но с первых секунд знакомства инстинкт самосохранения уберёг от поспешных действий, заставляя проявить осторожность. Вальд ничего не говорил об опасности Тарийского. И всё же от взгляда Дамиана в жилах стыла кровь. Интерес — да, скрытое пламя неутолённого голода дракон даже не скрывал. В карих глазах клубилась тёмная страсть. Не обязательно ко мне. Как он меня назвал? Евлина?
Евлина... Евлина...
Имя-то какое странное. Не помнила, чтобы у нас в ходу были такие. Или родители проявили фантазию, или он искал девушку из... Я замерла. Догадка, как разряд молнии в грозовую ночь, ослепила яркой вспышкой, мелькнула тревожной мыслью и растворилась, отметаемая противоречиями. И вернулась подозрениями, нуждающимися в проверке.
Надеюсь, я выказала достаточно интереса, чтобы Дамиан захотел продолжить знакомство. Если нет, придётся искать варианты новой «случайной» встречи. Крайне необходимо сначала разведать, что произошло у драконов.
Выставка продолжалась. Теперь я чисто машинально улыбалась людям, что-то говорила, обещала автографы, выискивая в зале Тарийского. Хотела убедиться, что мне не привиделся этот яркий и властный мужчина с жестоким взглядом и чуть неправильными чертами лица.
С момента нашего расставания прошло не более пятнадцати минут, но увы, Дамиан исчез. Существовала вероятность, что Огненный появился на выставке с целью увидеть лично модель, а вернее — девушку, которую он искал. И только.
Надо рассказать Ольге обо всём.
Едва закончилась официальная часть, я быстро накинула плащ и выскочила из галереи. Основной причиной было нежелание ехать на закрытую часть вечеринки с Эриком. Придётся заглянуть домой, чтобы переодеться, а нахальный Лопаточкин наверняка увяжется следом. Лишняя нервотрёпка ни к чему.
К счастью такси приехало быстро. Машина тронулась с места, когда на крыльцо выскочил разъярённый и не менее раздосадованный продюсер. Никогда не любила злорадствовать, но сейчас, глядя на разочарованное лицо, весело рассмеялась. Сколько ещё потребуется поступков, пока настырный де Лавье поймёт?
Дома у меня остался примерно час на отдых, который я решила использовать для беседы с сестрой, но дозвониться не получилось. Мобильный телефон раскалился от сообщений Лопаточкина. Тот рвал и метал, будучи под впечатлением от моего отъезда, пытаясь надавить, уговорить и извиниться одновременно. Его неуверенность и поруганный эгоизм расцветали во всей красе с каждым моим «нет», приобретая всё более чёткие формы в виде показной самоуверенности и бахвальства.
Похоже, с ним всё окажется гораздо сложнее, чем я думала. Удивительно, как меняет людей расставание с партнёрами. Сразу проявляются такие черты характера, о которых мы можем только догадываться. Не каждый умеет принять чужой выбор и расстаться достойно. Но подобные выходки де Лавье стали для меня ещё одним доказательством верно принятого решения.
Закрытая вечеринка проходила в модном ресторане, находящемся в старой парковой зоне города. Именно там, среди вековых дубов и лип, на площади, изрезанной витыми асфальтовыми дорожками и украшенной невысокими коваными фонарями и ажурными скамейками, находилось нужное здание. Такси подъехало прямо к центральному входу. Массивные деревянные двери главного входа распахивались и словно проглатывали многочисленных гостей. Инга не поскупилась и решила отпраздновать открытие своей первой выставки с размахом. Дорогие автомобили всё подъезжали и подъезжали.
Я медленно поднялась по лестнице, затем вошла в холл ресторана. Захватило дух от роскоши и великолепия интерьера. Много белого мрамора, позолоты, тёмного и красного дерева. Это место соответствовало запрашиваемой цене. Впрочем, стоимость фотографий и картин, выставленных на экспозиции, тоже была звёздной, если учесть астрономически огромное количество нулей, прибавляемых к первым двум цифрам. Лично я бы ни за что не заплатила такие деньги за мишуру, пусть и симпатичную, но высший свет требовал зрелищ, роскошной обстановки и безумных цен. Безумных цен с точки зрения обычного рядового человека вроде меня.
Ко мне подлетела Инга.
— Как хорошо, что ты здесь! Уверена, тебе надо обязательно развлечь беседой Борина. Не могу понять его настроения. То ли собрался разнести нас в своей колонке, то ли ему понравилась выставка. Ты сможешь выяснить намерения и сгладить острые углы в случае необходимости.
Мельская показала на низкорослого лысеющего мужчину в смокинге. Внимательно посмотрела на меня, явно сравнивая с собой. В глазах мелькнула зависть.
— Это платье тоже на заказ?
— Да.
Я пожала плечами.
Приталенное лазурное, с цветочным, на тон темнее самого платья, принтом, с роскошными юбками из струящегося шёлка и тафты до пола, оно напоминало мне наряды мира девяти королевств.
— Неплохой выбор. — Подруга мило улыбнулась и подтолкнула меня в спину. — Евик! Ты ему понравишься. Надеюсь на тебя!
Ну хорошо.
Модный критик откровенно скучал, разглядывая прибывающий бомонд. Я захватила со стола бокал шампанского и медленно направилась к Борину.
— Здравствуйте.
Улыбнулась, рассматривая незнакомое лицо и очки в роговой оправе.
— О! Вы — модель, запечатлённая на фотографиях?
Светло-голубые глаза воззрились на меня с интересом.
— Ева, — протянула руку.
— Очень приятно, Вадим. — Борин взял мои пальцы, крепко и уверенно пожал. — Признаться, ваши фотографии — лучшее, что я видел за последние несколько лет.
— Мне очень нравятся работы де Лавье. Он — профессионал.
— Да ну, позвольте! — поморщился критик так, словно только что съел добрую порцию лимона. — У него посредственные снимки. В этот раз ему просто необычайно повезло. Совпало несколько факторов. Красивая девушка, погода, руины. Но поверьте моему опытному взгляду, эта коллекция приобретёт мировую известность.
— Иногда бывает и так, что творческая личность запоминается единственной работой в жизни, — задумчиво отметила я.
— И то верно, — рассмеялся Борин. — Поэтому лично вам я желаю всяческих благ. Вы ведь и сами пишете? Это же ваши миниатюры я видел под стеклом?
— Да, — ответила я и осеклась.
Глотнула шампанского. Лопаточкин. Среди нескольких залов и обилия гостей бывший меня нашёл, а теперь направлялся в мою сторону с пренеприятной ухмылкой. Хм... Это в какой, интересно, момент его коронная ослепительная улыбка стала мне так противна?
— Весьма недурственно, — похвалил мои работы Вадим. Кивнул на приближающегося де Лавье. — А вот и ваш фотограф. Только вспомнили.
— Господин Борин! — приветствовал Эрик критика. — Приятно видеть вас на нашем мероприятии. Признаться, я сам поражён оживлением вокруг своего творчества.
Лопаточкин хозяйским жестом положил руку мне на талию.
— Вы вместе? — чуть приподнял брови критик.
— Да!
— Нет! — одновременно воскликнула я.
— Мы с Евочкой немного поссорились. — Плотоядная улыбка Эрика и остекленевшие глаза подсказали, что бывший пьян. — Уверен, пара медленных танцев с моей Музой решит все наши проблемы.
Он заговорщически подмигнул критику и, не обращая внимания на моё нежелание идти с ним, потащил меня в зал, где уже танцевали пары.
Вот чёрт! Стальной захват был неприятен, а я ничего не могла поделать. Лопаточкин был сильнее. Вырываться из его объятий — значит, привлекать внимание. Публичный скандал, конечно, вызвал бы небывалый ажиотаж. Кто знает, может, этого и добивался Эрик, но становиться поводом для пересудов я не желала.