Первое, что произошло утром, — это мой резкий выпрыг из кровати, когда я поняла, что проспала работу. Одеяло улетело на пол вместе со мной, а панический взгляд на часы убедил, что будильник только-только собирается меня порадовать своей ежеутренней истерикой.

Лёгкий привкус посталкогольного кризиса во рту заставил меня срочно лететь в ванную комнату и чистить зубы. И уже там, с щёткой в зубах, я вытаращила глаза, глядя на себя в зеркало. Ночь прошла спокойно, и я, наконец, выспалась. Ничего себе! Кольцо и ловец снов-то работают!

Почти приплясывая от радости, начала собираться на работу. Молоко оказалось свежим, хлопья хрустящими, а лучи солнца, проникающие в мою кухню, особенно ласковыми и тёплыми. А жизнь-то налаживается!

Буду верить, что самое страшное позади. Миронов наверняка за ночь всё обдумал и смирился. Хотелось надеяться, что и колдовской геморрой тоже всё осознал и отстал от меня.

Я выскользнула из автобуса. До работы остался квартал. Я шла по тротуару, планируя свой рабочий день, как услышала заливистую трель сотового телефона. Интересно, кому я понадобилась в такую рань. Незнакомый номер ситуацию не прояснил, поэтому, недолго думая, нажала кнопку ответа.

— Слушаю, — произнесла я, услышав знакомое сопение. Н-да. Никогда не думала, что сопение может быть таким индивидуальным. — Никита Васильевич.

— Я польщён. Меня узнали, — весело, но как-то слишком пьяно произнёс Миронов. — Решил, что ночи тебе хватило, чтобы обдумать моё предложение.

— Не хватило, — буркнула я.

— Это неважно. Ты поможешь мне?

— Никита Васильевич!

— Да или нет? Давай, быстренько вспоминай нашу встречу вчера и отвечай.

— Нет.

— Ну смотри, — отрывисто бросил индюк, — кикимора…

Хорошо, ещё раз разъясню. Особо одарённым, пьяным и хамоватым випам.

— Я вам вчера ответила, что не пой… — и в трубке раздались короткие гудки сброса, не давшие мне договорить ещё вчера озвученную ему фразу.

Привет, кикимора! Я смотрела на своё отражение в потухшем экране смартфона. Но губки у тебя всё равно красивые. Иди уже на работу. Как-нибудь переживём это досадное недоразумение. Улыбнулась себе, отчётливо понимая, что осадок остался. В виде угроз вчера в мой адрес. Хочется думать, что говорил он гадости, скорее, от безысходной злости. Вон, следователям, прокурорам и судьям тоже иногда угрожают. И ничего. Выполняют свою работу.

Я расправила плечи и быстро добежала до банка, чтобы десятью минутами позже расположиться в кресле с чашечкой кофе, погрузившись в новые документы. Но на то наш банк и двор проходной, чтобы меня прервали на самом интересном и ответственном месте. В кабинет вошла Усачёва. Злая Усачёва определялась по змеиной улыбке, которая не просто украшала её лицо, но делала его незабываемым для многих клиентов. Не дай Бог им было попасть в такой день к ней на консультацию. Они сразу чувствовали себя ей обязанными, чем Светка регулярно и пользовалась. Под настроение. Так, она уже дважды починила за сущие копейки свою машину и имела в наличии неограниченную систему скидок в одном парфюмерном магазине.

— Привет, Юлёк!

— Привет. Что случилось?

Подруга уселась на край моего стола, подвинув попой несколько папок ближе к моему компьютеру и сказала:

— Вадим!

— Что Вадим?

К слову, Вадим был её нынешним любовником. Четверговым. Она ездила к нему по четвергам по негласной договорённости. Её это, будто, устраивало.

— Козёл он лохматый, Вадим, — мрачно пробубнила коллега, нахмурив брови. — Метросексуал недоделанный! Ну ничего. Патлов теперь у него поубавится.

— В смысле?

Я смотрела на Усачёву и понимала, что моя гордая рыжая подруга что-то опять натворила.

— Вчера выхожу я из ванной, — она выдохнула обиженно, — и слышу, как он в коридоре выгоняет из дома какую-то бабу.

— Что значит выгоняет бабу?

— То и значит! Говорит ей полушёпотом: «И-и-ирочка, — и она характерно визгливо протянула имя, — я сегодня не один, приходи завтра. И муж твой на работе будет»…

— Соседка, наверно, пришла?

— Конечно, соседка. Видела её, лахудру…

— Может, за солью приходила? — и чего меня прёт быть адвокатом какого-то там Вадика?

— Да-а, за солью… Я из-за угла выглянула в коридор, а он её за жопу жамкает и в шею целует. Представляешь?

— Н-да, — я не знала, чем помочь Усачёвой, чтобы поддержать её. Понятно, почему настроение испорчено. — Расстроилась?

Пусть я буду капитан Очевидность, но вопрос не помешает.

— Не-а, — вдруг огорошила меня коллега и коварно улыбнулась.

— Что?

— А то! Вернулась я в ванную. Достала его маску от выпадения волос и выгребла в канализацию.

— Зачем?

— А затем, чтобы туда средство для депиляции залить своё. Новое. Купила удачно для себя этим вечером. — И, декламируя аннотацию, зачитала. — «Чистая и гладкая кожа за три минуты».

Я чувствовала, как подкатывают к горлу толчки, готовые разорваться приступом истерического смеха.

— А потом?

— Потом? Потом я взяла своё в последний раз и по-английски исчезла. Из его жизни навсегда. Пусть идёт к своей соседке!

Я не выдержала и рассмеялась, с восхищением глядя на подругу.

— Звонил?

— Да. Представляешь? Десять пропущенных. Но я с плешивыми как-то не очень. Понимаешь, да? — И она посмотрела на меня, словно ища поддержки.

— Понимаю, — я ещё смеялась. — Конфеты хочешь?

— Шоколадные?

— Да. Специально принесла для тебя, — соврала я, протягивая ей коробку.

Умасленная и раздобревшая Усачёва покинула мой кабинет, а я снова углубилась в работу. Жёстко она с ним. Вот бы коню ламборджинскому такое устроить, пришла шальная мысль, заставив вспомнить Кассия. Стоит ли говорить, что эта мысль была спешным образом задвинута очередным ворохом бумажек?

Ближе к обеду трель внутреннего телефона подсказала, что вызывает начальник. Надеюсь, не на ковёр. Заглянула в кабинет и увидела шефа, нервно выбивающего дробь по столу пальцами. Интересно.

— Да, Геннадий Петрович? Вызывали?

— Заходите, Юлия Андреевна, — интонация шефа не сулила ничего хорошего.

— Что-то случилось? — я с любопытством взирала на раздражённого начальника.

— Случилось. Я нашёл несколько ошибок в твоих бумажках. И очень сильно зол. Чувствую, будешь и дальше такой невнимательной, скоро потеряешь работу.

— Вы уверены? — Моё хорошее настроение резко испортилось.

— Вполне. Подумайте над своим поведением, Юленька, — чеканил каждое слово шеф. — О ваших ответах руководству, клиентам. Должность серьёзная. Сами понимаете, — он сделал паузу и приказал. — Идите к себе. Надеюсь, вы всё поняли.

Я пулей вылетела из кабинета и только в коридоре осознала, что, указав мне на ошибки, он и слова не сказал, какие они. Каждая фраза нашего диалога приобретала другую окраску. Неужели… Мне не хотелось в это до конца верить, но… Без вариантов.

Вернулась на своё рабочее место, чтобы увидеть на столе небольшой бумажный конверт, перевязанный голубенькой ленточкой. Это ещё что такое? Мои руки осторожно взяли бумажку, на которой печатными буквами было чёрным по белому написано: «Юлии Вороновой».

Пальцы тут же скинули ленту, чтобы развернуть письмо, которое лежало внутри. А затем перед глазами запрыгали, заплясали крупные вырезанные разноцветные буквы, выстраиваясь в одно-единственное предложение:

«Б Е Р Е Г И С Ь, С У Ч К А».

Бумага тут же вылетела из рук и упала на пол. Да меня не было всего несколько минут! Я медленно опустилась в кресло. Что это? Всё так серьёзно? Или в надежде заставить меня подделать и подписать бумаги решили напугать хорошенько? Скорей всего, второе. Нужна же я им, как будущий козёл отпущения. Вот ты, Юлька, влипла. Обрадовалась раньше времени. Новая работа, новая должность. А теперь попробуй выбраться из всего.

Я вскочила, бросила бумажку в стол, а сама выбежала в коридор и чуть позже, чуть ли не со слезами на глазах, на пульте управления службы безопасности уговорила охранников показать мне видеозапись. Ну конечно! Наивная. Конверт принёс наш курьер. Он всегда разносит почту по кабинетам. Так ничего и не узнав, поднялась к себе.

Шеф. Пантелеев. С ним заодно? Но он не признается. Угрожать вот начал. Я сидела, ковыряясь в цифрах и документах, чётко понимая, что работать не могу. Бояться вроде тоже рано. Куда я с этой бумажкой пойду? В полицию? Что они мне скажут? Надо понимать, что на бумаге нет отпечатков пальцев, кроме моих. И вообще, может, это просто желание потрепать мне нервы за отказ. Только и всего. Маленькая, но действенная месть.

Стрелки часов неумолимо приближались к шести часам вечера. И едва закончился рабочий день, не дожидаясь приглашения сотрудников на очередную пятничную пьянку в каком-нибудь злачном месте, я сбежала домой. Лучше вещи в порядок приведу на следующую неделю да уберусь. Тем более, что завтра запланировала ехать к Янке на выходные. Повозиться с Эрикой. Ещё и оленя купить надо.

Я шла по небольшой улочке, срезая квартал, на автобусную остановку. Пешком быстрее. Всё же шпильки — не лучшая обувь нарезать километраж. Как вот в школе было хорошо: прибежал на уроки, сменку нацепил. Представила напыщенное довольное лицо Анжелки, если бы она увидела, как я переобуваюсь на крыльце офиса, и море сплетен потом. Нет. Однозначно надо думать о приобретении четырёхколёсного друга. Займусь вплотную, как только неприятности поутихнут.

Шелест шин сзади по асфальту — это обычное явление, когда машина догоняет быстро и так же быстро проезжает мимо. Но не в этот раз. Я понимала: автомобиль едет медленно, следом за мной. Тихо так едет, ни тебе гудения, ни окриков. Сразу понятно — наблюдают. Да, я знаю, что у меня ноги красивые и попа круглая. И новая юбка как нельзя кстати это подчёркивает.

Машина по-прежнему продолжала движение следом, будто провожая меня к автобусной остановке. А если это совсем не то, что я себе придумала?

Развернуться, чтобы встретиться с неизвестными преследователями лицом к лицу, стало неимоверно страшно. А если это те… Кто прислал письмо… И снова почувствовала, как душа ушла в пятки. А ещё почему-то нос зачесался. Самый его кончик. Вдруг машина взревела и сделала рывок, чтобы в секунду обогнать меня и перекрыть дорогу, не давая идти дальше. Ах ты, ни дать ни взять! «Ламборджини». Чёрный-пречёрный.

Давно не виделись! Я решила обойти машину, заехавшую колесом на бордюр, чтобы идти дальше, куда собиралась, но не тут-то было. Озабоченный вип-конь, недолго думая, возник прямо передо мной. Выглаженный, начищенный, весь из себя. У-у-у… Раздражает… Не столько его холёность, сколько понимание, что за примитивными реакциями там ничего не стоит.

— Вроде послезавтра обещал, — я усмехнулась, вспомнив последний разговор по телефону.

Сейчас, погоди, я выскажу всё, что думаю о произошедшем. Осознание, что передо мной стоит именно Алан, а не кто-то из бандюков в масках, неуловимо поднимало настроение. Несмотря на то, что с его появлением в моей жизни многие аспекты пришлось пересмотреть, особенно касательно магии, его бояться получалось меньше, чем той бумажки, которая осталась лежать у меня в письменном столе на работе.

— Ждала? — он ухмылялся.

Взять бы ему той масочки депиляционной на темечко, поубавить самомнение на порядок. Интересно, что бы он тогда запел? Сколько пришлось бы сделать пассов руками над головой, чтобы волосы обратно отросли?

— Ещё чего, — от представленной в воображении картины засмеялась и пожала плечами. Оно мне надо? И так проблем хватает. — Пропусти меня, я домой спешу.

Тёмные глаза коварно блеснули, обещая подвох. На губах расцвела улыбка. Нет, не тигриная, но определённо хищная. Что это он задумал?

— Давай отвезу.

— С озабоченными конями не езжу, — сказала ему, получив в ответ очередную ухмылку.

Он мотнул головой, цыкнул и тут же распустил свои загребущие руки. Вцепился ими в мои локоть и талию и потащил к машине, не обращая внимания на мои попытки сопротивляться.

— Садись, а то силой засуну, — рявкнул он, выказывая не очень хорошее настроение. — А там как получится. Хоть задом вверх поедешь и ногами вперёд.

Возмущение тут же исчезло, когда я представила себе эту картинку. И ведь полицейских не боится! А ещё эти шпильки и мысль об автобусе быстро утихомирили моё желание брыкаться. Хорошо! Я согласна.

Усадив меня на пассажирское сиденье, он быстро оказался рядом, за рулём, и заблокировал двери. Попалась птичка в клетку… Машина тронулась, и только минут через пять я поняла, что адреса моего никто не спросил и знать не желал. Не попалась, а попала! Глупая любительница ягодичных приключений.

Я посмотрела на мужчину пристально, слегка прищурив глаза. Если он думает, что ему всё легко достанется, то его ждёт глубокий облом. Непроизвольно разглядывала исподволь его хмурое лицо, его самого, сосредоточенно ведущего автомобиль, быстро лавировавший в потоке других машин, в центр города. Красивый мужик, зараза…

— И куда ты меня везёшь? — не выдержала моя украденная душа интриги.

— В «Альфин».

— Зачем? — искренне удивилась.

— Поужинаем, поговорим. Потом отвезу тебя домой.

— А если я сразу хочу домой?

— Тогда сразу надо было идти, а не садиться ко мне в машину.

От его наглости я чуть не икнула вслух. Сам же меня и усадил. Меня распирало от возмущения так, будто я наелась «вызверина» в таблетках. Да и за рулём вип был не так опасен. Занят потому что.

— Кто тебя учил так вести себя с женщинами?

— А тебя кто учил врать себе и другим?

— Что-о-о?

— Мы оба прекрасно знаем, о чём речь, — он сохранял невозмутимый вид.

— Понятия не имею, о чём речь, — парировала ему в ответ.

— Ты меня хочешь, — обыденным тоном заявил конь.

— Знаешь, что… Это ты пристаёшь ко мне и проходу не даёшь.

— Будешь продолжать в том же духе, придётся тебе действиями доказать, что я прав, — он обжёг меня взглядом, скользнул глазами по лицу и бесстыдно зафиксировался на вырезе блузки, в самой нижней точке, в ложбинке между грудей.

Я предпочла замолчать. Правда. Неизвестно, что у этого озабоченного на уме. Щёки загорелись. Он усмехнулся, а я, глядя на его насмешку, обиженно надула губы и отвернулась к окну. Блин! Какой может быть ужин и разговор? Всё равно ничего не получится. Придётся денег больше потратить на дорогу домой в такси из этого «Альфина».

Всю оставшуюся дорогу я ехала молча, представляя себя замороженой рыбой. Пока, наконец, мы не прибыли на место, подъехав со служебного входа, со двора. Кассий припарковался, вышел из машины и, обогнув её с другой стороны, открыл мою дверь:

— Выходи.

— Не хочу.

А мне, может, понравилось делать вид, что я в такси и знать его не знаю. И не хочу я в тот клуб! Вот совсем не хочу! Надежда, что вип сам собой рассосётся, как надоевшая проблема, не покидала. Уголки его губ поехали вверх в усмешке.

— Помочь?

— Нет, — я вздохнула от безысходности и вылезла.

— Иди вперёд, — и он слегка подтолкнул меня в спину ко входу.

— Поаккуратнее можно?

— Иди, — рявкнул он, заставляя меня двигаться быстрее.

Сказала бы ему вслух, что я обо всём этом думаю. Но мой инстинкт самосохранения оказался сильнее, чем желание всадить в него очередную острую шпильку. А в идеале бы — какую-нибудь с ноги. Правую или левую…

В коридоре к нему выскочил какой-то парень в костюме, и Кассий, недолго думая, вцепился в мой локоть, останавливая нас обоих. Соображает. Дай мне шанс, и я сбегу от него быстрее горной лани. Шпильки вместо копыт помогут.

— Ужин накройте из шефовских у меня на двоих, — отрывисто бросил служащему. Тот кивнул и исчез в одной из дверей.

— Где у тебя? — и я прикусила язык.

Глупый вопрос. Он посмотрел на меня так же, как я подумала о себе. Его рука уверенно и властно опустилась на мою талию, подталкивая следовать дальше.

— Пойдём.

Ужин. На двоих. В его кабинете. Только этого мне не хватало! Наедине с этим… Непредсказуемым типом… Но кто бы меня спрашивал. И уже через пять минут я оказалась в той самой комнате, в которой крутила ему несколько дней назад фиги.

— Ну и зачем всё это? — я развернулась к нему, едва переступив порог.

— Считай нашу встречу свиданием, — заявил он, нагло ухмыляясь мне в лицо. — Тебе же букетики-конфетики нужны?

Я тут же смерила его презрительным взглядом. Нет, ну нормально? Это отчего в нём такая самоуверенность и цинизм через край переливаются? Взять и назвать насильный привод к себе в клуб свиданием. Он специально издевается надо мной сейчас или действительно полагает, что так надо ухаживать за женщиной? Разве я давала ему повод так себя вести со мной? Что я ему сделала?

— Может, и нужны. Но уж точно не от тебя.

— А от кого? От рыжего, что ли? — Он начал медленно приближаться ко мне. Угрожающе так приближаться. В глазах — опасный блеск, заставивший меня попятиться от него подальше.

— Ну, во-первых, это моё личное дело — от кого и с кем. А во-вторых, откуда ты узнал?

Быстрым движением он поймал меня за руку и подтянул к себе на небезопасное расстояние. Я даже испугалась. Маньяк! Сейчас только пусть попробует что-нибудь сделать, заору же!

— Видишь? — он нежно провёл пальцем по чёрным точкам на руке и вперился взглядом мне в глаза так, что я слегка поёжилась от тёмной глубины, в которую едва не провалилась. Но сохранила достаточно самообладания, чтобы задать ему вопросы.

— И что это? Как это понимать? — И правда, пусть объясняется.

— Дух тигра выбрал тебя.

Мой недоумённый взгляд рассказал ему всё без слов. Какой ещё дух? Почему тигра? Зачем выбрал? Только этого мне не хватало.

— Помнишь во сне мою полосатую кошку?

Я молча кивнула ему в знак согласия. Ещё как помню. Ещё у ведьмы помню. Амнезией не страдаю. Вон, на парковке же разговаривали об этом.

— Хорошо, — улыбнулся Алан. — Дух решил, что ты лучше всего подходишь на роль матери моего ребёнка. Я заберу его у тебя после родов, и ты меня больше никогда не увидишь.

— Что-о? — я смотрела на ламборджинистого коня и понимала, что ему, скорее, нужна неотложная психиатрическая помощь, а не ребёнок.

— Ещё раз. Если хочешь, чтобы я отстал от тебя, — роди мне ребёнка. Отблагодарю тебя деньгами щедро.

Я в своём уме? Мало, значит, того, что он хочет меня это… того… Так теперь ему надо, чтобы я стала…э-э-э… инкубатором? Родила ребёнка… Отдала ему…

— Знаешь, что… э-э-э… Алан…

— Что?

— А не пойти ли тебе в зад! — выпалила ему в ответ и двинулась на выход. Подальше от него!

Отступление не удалось. Враг взял в осаду.

— Вот дура, — заругался он и схватил меня за талию обеими руками, оттягивая от дверей на себя. И мне пришлось временно капитулировать из-за неравенства сил.

— Козёл!

— Ты не понимаешь, — тихо, но терпеливо продолжал вип. — Если ты откажешься… — он вдруг сделал паузу, от которой у меня зашевелились волосы на всём теле, а сам он почему-то отступил на шаг назад. И ещё на один, словно от меня подальше.

— Что?

После ведьмы и своих снов, а также вечера в мировой сети, посвящённого магам и колдунам, я понимала, что тут всё гораздо серьёзнее. Его хмурое, но и одновременно обескураженное выражение лица неосознанно напрягало и меня.

— Я мог бы ухаживать за тобой, запудрить тебе мозги, чтобы добиться своего, но времени очень мало. Если ты откажешься, то просто не переживёшь это полнолуние.

— Что-о-о?

Я сглотнула слюну, похожую на вязкий клей. Отчего-то мне стало не хватать воздуха. В горле поселился ком, а тело непроизвольно начало потряхивать, как от холода. Ведьма сказала, что полнолуние будет через… две с половиной недели!

— Извини… Не знал, что так получится.

Он извиняется? А я уже ловила ртом воздух, потому что дышать стало совсем нечем. И тошнота… Таким бывает токсикоз, да? Перспектива забеременеть от вип-козла, родить ему ребёнка вот так просто, словно я инкубатор, меня совершенно не прельщала. Но, столкнувшись с проявлениями магии, понимала, что он не врёт.

Мой мозг отказывался понимать всё, что я только что узнала. Лишь мой зад вовремя понял, что хочет куда-нибудь примоститься, дабы удержать мои ноги от стремительного подкашивания. Проблема с угрозой показалась мне внезапно детским лепетом по сравнению с идеей этого… этого… маньячного коня.

В этот момент в комнату проник официант вместе с сервировочным столом и в мгновение ока накрыл ужин на двоих. Интересно, после всего он думает, что у меня кусок в горло полезет? Или у него? Да я ему сейчас… Сейчас сама в горло что-нибудь запихаю. Тихая ярость нарастала, как снежный ком. Убью заразу! Я, не отдавая отчёта в своих действиях, встала и направилась к Кассию. Он изогнул бровь, внимательно следя за моими передвижениями, сделал пару шагов в сторону, убегая от меня на более безопасное расстояние. Но подальше от накрытого стола, на котором могли находиться острые и колюще-режущие предметы.

— Ого! Тише… — и начал ржать. Ну не сволочь ли? — Ты становишься похожа на разъярённую фурию.

— Ты… Ты… — в груди всё клокотало. — Скотина! Козёл! Конь похотливый! — Мои руки искали что-нибудь, чтобы бросить в него увесистое и, желательно, бьющееся.

А потом… Потом я почувствовала очень сильную тяжесть в руках и ногах. Будто на каждую конечность надели по тяжёлой гире. Он подошёл ко мне, недолго думая, подхватил меня на руки и отнёс на диван, усадил на подушки и сел рядом. Вздохнул.

— Юль… Я понимаю, что ты шокирована происходящим… Но другого выхода сохранить тебе жизнь нет.

— Да пошёл ты! — голова оставалась светлой, а язык подвижным.

— Юль…Тут без вариантов.

А у меня в голове была куча вопросов. Из тех, которые в виде знаков, потому что сформулировать их словами адекватно у меня бы не получилось. Но ещё я поняла, что успокоилась. Тяжесть спадала, превращаясь в чувство расслабления, как под воздействием персена. Того, что в бутылках по ноль семьдесят пять.

— Не знаю, как ты, но я есть хочу, — улыбнулся вип-конь, встал и ушёл мыть руки.

Это я поняла по льющейся воде. Бежать мне расхотелось. Мне вообще уже ничего не хотелось, кроме… мяса… Я хотела кусок какого-нибудь мяса. Поэтому встала и проследовала за Кассием. Улыбка тронула кончики его губ, когда он увидел меня в очереди на дезинфекцию, и, недолго думая, он уступил место, наблюдая за мной.

Я тщательно мыла руки, точно хирург перед будущей операцией, а потом молча села за стол. Не говоря ни слова, залезла под колпак, в котором находилось блюдо от шеф-повара. Обращать внимание на випа не хотела и даже не думала. Одним взмахом ножа отрезала себе кусок говядины, уселась поудобнее и начала его поглощать. Размеренно, с тихой яростью рассекая его на мелкие кусочки. Отпиливая, несмотря на острый нож и идеально приготовленную отбивную. Мне хотелось крови! Его крови!

Нет. Я не успокоилась. Внутри всё бурлило, как никогда. Но тело вело себя так, будто ему совершенно наплевать на моральные и нравственные страдания своей обладательницы. Один аппетит к мясу чего стоил. К мясу, которое я до сих пор ела очень редко!

Бык-производитель сидел напротив и так же молча, но с аппетитом поглощал свою еду, с интересом на меня поглядывая. Ел, конечно, он вкусно. Как истинный гурман и эстет. В какой-то миг я даже засмотрелась на него.

А ещё у меня сложилось ощущение, что ему абсолютно безразлично, что я обо всём думаю. Эдакий колдовской чурбан. Высказал всё, что хотел, и концы в воду. Хочешь, Юлька, дальше жить — раздвигай ноги. Две с половиной недели подряд, пока… А!

— А с чего ты взял, что у вас с тигром всё получится? — И, увидев недоумённый взгляд на себе, продолжила. — Я могу быть бесплодна, а ещё у меня критические дни по полмесяца идут, и они как раз начались.

Он фыркнул мне в ответ.

— Не говори глупости. Дух знает, что делает. Он никогда не выберет недостойную.

— Почему я хочу кинуть в тебя что-нибудь громоздкое сейчас, а в идеале — надеть на твою голову всё, что есть на этом столе, но у меня сил нет?

Кассий пожал плечами.

— Немного подправил твою энергетику. Я же себе не враг. Ты ведёшь себя, как бешеная тигрица.

Хм… Тигрица не кикимора. Почти комплимент сделал… Но магия! Опять! Получается, он снова насильно воздействует на меня.

— Ну так в чём дело? Давай ещё подправь что-нибудь и сделай со мной всё, что хочешь, — язвительно и обиженно я предложила ему воспользоваться магическим превосходством.

— Нет. Игры кончились. Не будет никакой магии, — он сложил приборы, откинулся на своём кресле и повёл плечами. — Ты должна сама захотеть.

Прекрасно! Аплодисменты! Сама приди, сама ноги раздвинь, ещё и подарок сделай потом. Живой… Но… Магии никакой?

— А привязки?

— Какие привязки? — он посмотрел на меня невинным кротким взглядом.

— Такие… О которых ведьма мне рассказала.

— Нет никаких привязок.

— Тогда это сейчас что происходит? Не колдовство разве? — я с трудом встала со стула, чувствуя сытую лень.

— Уже тоже нет. Ты успокоилась.

Ах, успокоилась! Я, недолго думая, быстро развернулась и, схватив с края стола влажное вафельное полотенце, хорошенько скомкала его. А потом запустила со всей силы в Кассия. Правда, враг отбился, перехватив свёрток на лету, и засмеялся. Соскочил со своего места, чтобы в секунды оказаться рядом со мной, зайти со спины и сгрести в крепкие объятия.

— Сейчас я тебе этим полотенцем руки свяжу, будешь знать, как бросаться в меня вещами, — почувствовала его горячее дыхание у себя над ухом.

— Отпусти, — процедила я сквозь зубы.

— Вку-усно так па-ахнешь…

— Иначе хуже будет!

— Ну хватит уже, Ю-юль… — бархатный голос стал мягче, вкрадчивей. — Довольно… — он действовал, как успокоительное, ласково упрашивая.

Опя-ять, что ли? А как же никакой магии? Меня привычное успокоительное более устраивает.

— Всё. Хорошо. Отпусти, — я выдохнула. Моё дыхание стало размеренным. Но голос оказался предателем, звучал ниже, чем обычно. Чёрт знает что. Повод решить, что я возбудилась. А я, и правда, возбудилась. Только не так, как он может подумать.

Его хватка ослабла, он выпустил меня из рук, предоставив возможность развернуться. Если бы мои глаза метали молнии, он бы насладился ими сполна, получив сотни тысяч вольт электрических разрядов.

— Та-ак… — заговорила я. — Значит, тебе ребёнок нужен, да?

— Нужен.

— А потом?

— Потом ты будешь свободна и очень обеспечена.

— А материнский инстинкт? Даже чисто гипотетически предположить, что я соглашусь на твоё предложение… Я — мать — отдам ТЕБЕ ребёнка?

— Он всего лишь будет жить с отцом, то есть со мной. Будешь навещать его когда захочешь, — вдруг он снова хитро улыбнулся и сделал ко мне шаг. — Будешь себя хорошо вести — сможешь находиться с ним рядом постоянно.

— И с тобой?

— Естественно, — он снова сделал шаг.

— Знаешь, что… — Я задумалась. — Нет. Мой ответ — нет.

— Почему?

Недоуменный вип-конь — зрелище интересное. На что он, интересно, рассчитывал?

— Я без любви не могу. Лучше сдохнуть, — и снова сделала попытку покинуть его общество.

— Несносная девчонка! — рявкнул он. — Ну-ка стоять!

Но разве я послушаюсь? Надоел хуже горькой редьки. Он рванул следом за мной в коридор, в несколько шагов догнал меня и развернул по направлению к служебному выходу.

— Отвезу тебя домой. Ещё не хватало шариться одной по вечерам.

— Уже не маленькая, поди, доберусь, — я была неумолима. Но, в конечном счёте, оказалась снова в его машине.

— Сказал же, отвезу, — уже спокойней продолжил он, заводя двигатель. — Говори адрес.

Я продиктовала ему название улицы, номер дома. Теперь будет ещё знать, где я живу. На город спускались сумерки, на сердце гуляла тоска. Н-да… А ты, Юлька, мечтала о большой и чистой любви. Тут же… Даже маленькой нет. Сплошная выгода и похоть.

Машина скрипнула тормозами, мягко останавливаясь около моего жилища. Хвала навигатору! Не пришлось объяснять этому… куда поворачивать. Я нажала дверную ручку и поняла, что та заблокирована. Повернулась к випу.

— Я думаю, что завтра утром ты по-другому взглянешь на ситуацию, — он смотрел на меня с сожалением. Ласково. Как на котёнка, которого надо утопить. — Мы встретимся ещё раз, и, я надеюсь, ты примешь правильное решение.

Я не ослышалась тут ненароком? Вроде всё сказала раньше. Что ещё надо? Хрен тебе, а не правильное решение. Пусть смерть моя будет на твоей совести. Начну являться к тебе призраком каждую ночь и мешать жить. Будешь знать!

— Когда-когда мы встретимся ещё раз?

— Завтра.

Завтра, значит… Ну это мы ещё посмотрим. Вначале ещё переночевать как-то надо. Не сводя с него глаз, прошипела предупреждающе:

— Ещё раз явишься в мои сны и будешь мешать мне спать…

— Не буду, — засмеялся он. — Обещаю!

— Двери разблокируй!

— За поцелуй если только, — и ещё больше развеселился, глядя на моё возмущённое лицо.

Затем нажал на кнопку, и я выскочила на улицу, не прощаясь. Сходила на свидание! Пусть едет на все четыре стороны! Я поднялась в квартиру, сбросила ненавистные туфли, швырнула сумку и прошла в ванную комнату. Смотрела на своё отражение и искренне не понимала, за что мне это всё.

Я разглядывала свои черты лица, как вдруг поняла, что зеркальная гладь задымилась. Зажмурилась, открыла глаза. На стекле появлялись буквы. Они просто загорались на нём, словно невидимый фокусник писал огнём какое-то слово.

В конце концов очертания стали читаемыми. С О Г Л А Ш А Й С Я.

Вот вип чернокнижный! Опять напугал меня! Мои пальцы сами потянулись к стакану для полоскания рта, а рука открыла воду. Когда стакан наполнился до краёв, я ливанула на буквы с размаху, затушив их.

— Иди к чёрту, Алан! — выругалась я.

Слышал он меня или нет, но идёт он туда, куда я его только что отправила… И баста!