Космическая станция «СпейсКорп»
Сектор «-1-В»
28 апреля 2089.
06 часа 28 минут
Без приключений миновав переходной тамбур и спустившись на лифте на нижний «этаж», отряд Булавина направился к лабораториям минус первого сектора.
Немного повозившись со шлюзовой дверью, Руся открыла его электронный замок. Тяжелые створки поползли в стороны, и отряд проник внутрь. Эти двери можно было разблокировать ещё с мостика, но Молот не стал этого делать, опасаясь, что, пока они доберутся до места, «приглашением» может воспользоваться кто-то непрошенный…
Лаборатории начинались не сразу. Полукруглый коридор без дверей тянулся ещё метров десять, после чего путь преграждала ещё одна дверь, не такая мощная, как ограничивающий доступ в сектор шлюз, но также, в случае чего, могущая послужить серьезным препятствием для незваных гостей. Конечно, первоначально подобные меры безопасности предпринимались для предупреждения промышленного шпионажа, но сейчас они спасли спрятавшимся в лабораторном секторе людям жизнь.
Когда двери четырнадцатой лаборатории распахнулись, перед глазами спасателей предстали около трех десятков истощенных, измученных долгим ожиданием взаперти людей. Они поднимались со своих мест и в немом изумлении шли навстречу нежданным, но таким дорогим гостям. Кто-то передал счастливую новость в другие лаборатории, и остальные выжившие поспешили сюда.
Пробившись через толпу, вперед выступила высокая сухощавая женщина лет сорока пяти в строгих очках и измятом лабораторном халате, надетом поверх стандартного синего комбинезона сотрудника станции.
— Кто вы такие? — недовольно спросила она, поочередно окидывая их внимательным взглядом. Женщина говорила на английском, но с едва заметным акцентом, выдававшем в ней соотечественницу Булавина.
Военные переглянулись. От несчастных людей, больше двух недель проведших взаперти в нескольких тесных, не предназначенных для жизни отсеках ожидалось чего угодно, но только не недовольства!
— Вы пришли нас спасти? — раздался из толпы взволнованный женский голос.
А вот это уже была нормальная реакция.
— Вы заберете нас на Землю?! — с надеждой откликнулся ещё кто-то.
Но заговорившая первой женщина резко обернулась и окинула столпившихся за её спиной людей раздраженным взглядом. Голоса стихли.
— Ещё раз спрашиваю, кто вы такие и как сюда попали? — вновь всё тем же раздосадованным тоном поинтересовалась она у Молота, безошибочно определив в нём командира группы.
— Полковник Андрей Булавин, командир отряда специального назначения военно-космических сил Российской Федерации, — сделав шаг вперед, так же на английском ответил Молот и обвел взглядом выживших. — Нас направили сюда после того, как с вашей станцией пропала связь, чтобы выяснить судьбу работавших здесь наших сограждан.
— А!.. О!.. — издала смущенный возглас говорившая с ними женщина, кажется, только сейчас разглядев нашивки на рукавах Булавина и его команды, и уже на русском добавила заметно потеплевшим тоном: — Простите мою грубость, просто мы оказались в такой ситуации… — женщина развела руками. Тряхнув коротко стриженными светлыми волосами, она немного суховато улыбнулась и протянула Булавину руку. — Меня зовут Симонова Татьяна Сергеевна, я возглавляю… — женщина нахмурилась, — возглавляла шестую биологическую лабораторию. Чего же вы стоите? Проходите, проходите! — засуетилась учёная, но, внезапно застыв, она обернулась и со страхом спросила: — Вы заперли за собою шлюз?
Булавин кивнул.
— Миссис Симонова, говорите пожалуйста, на английском! — раздался холодный, высокомерный голос за спиною ученой.
Толпа расступилась, и вперед выступил невысокий одутловатый человек, затянутый в дорогой, когда-то идеально сидевший на нём, а сейчас мятый и запачканный в нескольких местах костюм. Растянув губы в привычной дежурной улыбке, он представился:
— Томас Дантон, вице-президент корпорации «СпейсКорп». Хочу предупредить вас, что вы находитесь на территории частной собственности! И это нарушение…
— Наше присутствие здесь согласовано с вашим правительством, — сдвинув брови, перебил вице-президента Булавин.
— Такое впечатление, что они не хотят, чтобы их спасали… — шепнул на ухо Золотовой Скворешня на русском, чтобы американец не понял его слов.
— Не все, — так же тихо ответила ему девушка и указала глазами на взволнованную толпу.
На лицах многих людей светились волнение и радость. Люди ждали, что их заберут домой, и они явно не понимали, почему начальство так разговаривает со спасателями. Не понимал этого и Булавин.
— Что у вас здесь происходит? — не выдержав, мрачно спросил он.
Татьяна Сергеевна вымученно улыбнулась и, переглянувшись с Дантоном, поманила Булавина за собой. Приказав бойцам ждать его здесь, полковник, стараясь игнорировать вопросительные, горящие надеждой взгляды выживших сотрудников станции, проследовал за доктором Симоновой и вице-президентом в небольшую комнату, где хранились пробирки и прочий лабораторный инвентарь.
— Что случилось на станции? — настойчиво переспросил не собиравшийся сдаваться Булавин. — Мы были в жилых отсеках, там повсюду кровь.
— Это вас не касается! — вздрогнув, взвизгнул Дантон и испуганно переглянулся с Симоновой.
Этот быстрый обмен взглядами не укрылся от Молота, но вслух он спросил лишь:
— Как это не касается? Господин Дантон, вы вообще отдаете себе отчет в том, что говорите?.. Я хочу поговорить с капитаном станции. Где он?
Да, разговор явно не заладился с самого начала, словно эти люди вовсе и не желали, что бы их спасали. Конечно, не все, но… Что же тут происходит?
— В соседней лаборатории, — проговорила учёная, успокаивающе положив ладонь на руку было собравшегося что-то резко ответить Дантона. — Я его вызову.
И Симонова что-то быстро произнесла в закрепленную в нагрудном кармане комбинезона рацию. В ответ послышалось: «Сейчас будем», и рация с щелчком отключилась.
Через несколько минут, в течение которых обе стороны сверлили друг друга недовольными, подозрительными взглядами, за ширму прошли два человека, одетых в форму офицеров станции. Высокий, седой мужчина с густыми усами выступили вперед и по-военному четко представился:
— Джон Спенсер, капитан коммерческой станции «Сигма-Тау-8», корпорация «СпейсКорп».
Вторым человеком оказался первый помощник капитана Майкл Торн.
— Мы были на мостике и обнаружили, что часть записей бортового журнала удалена. Капитан Спенсер, вы отдаете себе отчет, что это уголовное преступление? — требовательно осведомился Булавин, решив прояснить ситуацию с самого начала.
— Что? — на лице капитана отразилось неподдельное удивление. — О чём вы говорите?
— И недалеко от шлюза, ведущего в переходной туннель, мы нашли тело вашего офицера. Он был застрелен.
— Что?! — капитан, в ужасе качая головой из стороны в сторону, обернулся к своему помощнику.
Вперед решительно выступил вице-президент Дантон.
— Вы хотите узнать, что здесь произошло? Хорошо! Я расскажу вам… Мы решительно не представляем, что здесь произошло!
Булавин нахмурился. Не давая ему возразить, Дантон энергично взмахнул рукой и продолжил:
— Вы пришли сюда узнать о судьбе ваших соотечественников? Вот, они здесь! — вице-президент указал подбородком на дверь лаборатории. — Все, кому удалось спастись!
— Спастись от чего? — вернулся к главному вопросу Булавин.
Дантон издал неопределенный возглас и в поисках поддержки обернулся к Симоновой. Перехватив эстафету, учёная нехотя объяснила:
— Мы проводили на станции эксперименты над… некоторыми видами диких животных. Я не буду пускаться в детали, но… так уж вышло, что один из подопытных образцов получил свободу, и… одним словом, вы видите то, что видите, — туманно закончила Симонова.
— Я хочу услышать правду, а не невразумительные отговорки. — Булавин в упор посмотрел на капитана и принялся перечислять, загибая при каждом озвученном пункте пальцы: — Первое, что конкретно произошло на станции? Когда и как. Второе, зачем вы сменили орбиту? Третье, кто почистил бортовой журнал, зачем, и какая информация была удалена? Четвертое, что за тварь могла учинить такой разгром? Пятое, кто застрелил офицера станции? И шестое, почему, вместо того, чтобы запросить с Земли помощь, вы заперлись здесь?
— Мы сказали всё, что вам необходимо знать, — ответил за Спенсера вице-президент Дантон.
— Что?!.. — опешил от такого откровенного нахальства Булавин. Полковнику было уже понятно, что этот квартет: вице-президент Дантон, Симонова, капитан Спенсер и его помощник старательно прикрывали друг друга, пытаясь скрыть какое-то своё преступление. Булавин не понимал одного — неужели они не осознают, что сейчас не время для молчанки. Столько людей уже погибло, и ещё неизвестно, сколько ещё погибнет, если они будут скрывать истину.
— Информация о проводимых на станции экспериментах является собственностью «СпейсКорп»! — гордо вскинув голову, отрезал Дантон. — И перед вами я отчитываться не обязан! Могу вас уверить, господин…эм… Булавин, что здесь для людей никакой опасности нет. Ситуация полностью под нашим контролем и, когда она разрешится, мы отчитаемся во всем перед своим правительством!
— Что?.. — только и сумел вымолвить вконец опешивший Булавин. — Что вы несёте? Вы в своем уме?..
Он вопросительно посмотрел на Симонову, и учёная, не выдержав твердого взгляда полковника, поспешно опустила глаза.
— Послушайте, — наконец, сказала она. — То, что здесь случилось… это трагическое недоразумение…
— Недоразумение?! — не поверил своим ушам Булавин. — НЕДОРАЗУМЕНИЕ?! Погибло больше трех сотен человек, и вы называете это недоразумением?!
— Тише, прошу вас, тише! — взмолилась Симонова и метнула испуганный взгляд на дверь, за которой в волнении собрались выжившие на станции люди, ждущие, что их спасут и отвезут домой. — Я понимаю, всё это звучит жутко, но, поверьте, ситуация в самом деле теперь под контролем.
— И поэтому вы, запершись, сидите в этих лабораториях? — с крайним презрением в голосе осведомился Булавин, сверля учёную взглядом.
На этот раз женщина глаз не отвела.
— Да. То… животное, которое учинило этот… разгром… Одним словом, не вдаваясь в сложные медицинские детали, в его жизнедеятельности наблюдается определенный ритм… активности и полного спада. Мы разработали средство, которое… нейтрализует угрозу, но для этого надо дождаться начала этого самого… спада. Тогда к зверю можно будет подобраться совершенно без опаски и… легко нейтрализовать угрозу.
Было видно, что учёная говорит осторожно, тщательно продумывая каждое слово, чтобы ненароком не сболтнуть лишнего.
— Да что же это за зверь, мать вашу, такой?!.. — не выдержав, взорвался Булавин и врезал кулаком по металлической переборке.
— Это…
— Не ваше дело, какие эксперименты мы тут проводим! — перебил Симонову Дантон. — Мы же вам, кажется, сказали — мы не нуждаемся в помощи, ситуация находится под контролем! Как только угроза будет нейтрализована, мы свяжемся с Землей и доложим обо всем кому следует. Поверьте, семьям погибших будут выплачены достойные компенсации. Не говоря уже о том, что, поверите, они погибли не зря! Вы даже не представляете, ради чего… — Дантон оборвал сам себя, и, взволнованно сопя, замолчал.
— Я не знаю, что у вас тут происходит, — так и не дождавшись продолжения пламенного монолога, тихо произнёс Булавин. — И, вижу, что, вопреки здравому смыслу, от вас этого так и не узнаю. Но у меня есть задание, и я собираюсь его выполнить. И начну я с того, что проверю, что там твориться в шестой лаборатории.
— Подождите! — доктор Симонова поспешно преградила Молоту дорогу. — Вы сказали, вас направили сюда узнать о судьбе российских граждан, верно?
Булавин отрывисто кивнул.
— Вы узнали, что они здесь, и с ними всё в порядке. Вам нет необходимости идти туда. Тем более, сейчас это опасно, поверьте. Подождите буквально одну неделю, и объект впадет в гибернацию, тогда мы все спокойно уйдем отсюда!
— Я не собираюсь так долго ждать, — разражено откликнулся Булавин. — К тому же, здесь не все наши люди. По крайней мере, три человека пропали где-то в секторе «1-В»!
— Мне жаль, — сухо заметила Татьяна Сергеевна. — Я лично знала этих людей, но, поверьте, им вы уже ничем не поможете. Вы только погибните сами.
— Тогда расскажите нам об опасности, возможно, этим вы повысите наши шансы на выживание? — наклонившись вперед, чтобы их лица находились на одном уровне, предложил Булавин.
— Я… не могу, — бросив беглый взгляд на Дантона, пробормотала учёная и виновато опустила голову. — Данная информация является собственностью корпорации, и я не вправе её разглашать.
— Прекрасно, — кивнул Андрей. — Тогда мы выясним это сами.
— Полковник Булавин, — деликатно покашливая, Дантон вплотную приблизился к Молоту и, взяв его под руку, осторожно отвёл в сторонку, насколько это было возможно в узком пространстве склада. — Конечно, вы всё выясните, только… могу я попросить вас… немного подождать с этим?
— В смысле? — спросил Булавин, аккуратно освобождая свою руку из цепкой хватки вице-президента.
— Вы не представляете, какой бюджет подвела «СпейсКорп» под эти исследования… Нам просто нужно ещё немного времени. Дайте нам неделю, и вам больше не придётся думать о деньгах… Ни вам, ни ваш детям, ни, возможно, даже вашим внукам… — туманно намекнул вице-президент.
— Я и так не голодаю, и ваши жалкие попытки подкупить меня просто смешны! — возмутился Молот.
— Вы не представляете, от какой суммы отказываетесь! — зло выплюнул Дантон.
— Поверьте, представляю, — холодно ответил Булавин и, развернувшись, решительно зашагал к выходу из лаборатории. Не говоря ни слова, остальные бойцы последовал за ним.
Они были уже у самого порога, когда их догнал взбудораженный окрик Симоновой:
— Полковник Булавин! — учёная вновь перешла на родной язык. Догнав их, она отдышалась и продолжила. — Фух… Я пойду с вами.
— Нет! — решительно возразил Молот. — Никто из гражданских с нами никуда не пойдет, пока я не решу, что это будет безопасно!
Но доктор Симонова лишь раздраженно нахмурилась.
— Я, кажется, не спрашивала вашего разрешения! Я иду с вами, и точка! Если угодно, на свой страх и риск. К тому же, поверьте, я могу вам пригодиться — у меня есть детектор, он может определить точное местонахождение… зверя. Вас же интересует не он, а тела людей? Если нам повезет, мы сможем пробраться в лаборатории, не потревожив… биологического образца.
— Ладно, как знаете, — поджав губы, сухо согласился Булавин. — Надеюсь, вы осознаете всю степень риска… хотя позвольте-ка, вы-то, как раз и осознаете её лучше всех!
Проигнорировав явную иронию в словах полковника, Симонова сухо кивнула и, бросив через плечо:
— Я сейчас, — исчезла в недрах лаборатории.
Вернулась учёная минут через пять, уже без лабораторного халата, зато с массивной металлической штуковиной со множеством рычажков и ручек в руках. Оглядев нарядившуюся в научный спец — костюм Симонову с ног до головы, Молот кивком головы приказал отряду построиться, и они двинулись в путь.
— Командир, — поравнявшись с Булавиным, тихо заговорила Руся, так, чтобы её слова не услышала шедшая в конце колонны Симонова. — Мы там с ребятами немного поболтали с людьми… Интересная вырисовывается картина. Как я поняла, почти никто не знает правды о том, что здесь происходит. Люди рассказывают свои версии, причём, по большей части, значительно отличающиеся друг от друга. Кто-то говорит, что из лаборатории сбежали подопытные животные, кто-то — что вообще инопланетяне. В едином мнении они сошлись только по одному вопросу: второго апреля капитан объявил общую тревогу и приказал всем собраться в лабораториях минус первого уровня. Но приказу подчинились далеко не все — многие остались пережидать опасность, запершись в своих каютах. Как я поняла, это сделали те, кто потерял веру в руководство станции и кто хоть немного знал о реальном положении дел. И с тех пор, как они тут заперлись, капитан и Томас Дантон пичкают их уверениями, что скоро всё будет хорошо, и все смогут вернуться домой. Когда и почему всё станет «хорошо», они не объясняют, но потерявшие надежду люди хотят верить. И это ещё не всё. Ко мне подошёл Мартин Лэй, тот самый человек из переписки. Он сказал, что его друг, Джон Симмонс, вроде бы, сумел разузнать, что тут происходит,… он был как раз из тех, кто не верил больше руководству станции, а потому не «эвакуировался» в лаборатории. Мартин рассказал, что Джон последнюю неделю перед тем, как всё это случилось, не покидал своей каюты. Его подружка, Лида Смирнова, кстати сказать, одна из тех, о чьей судьбе нас направили узнать, рассказала ему, что Джон боялся какого-то монстра. Мол, у учёных из-под контроля вырвалось чудовище, и оно бродит по станции и убивает всех… Я не знаю, сколько тут правды, но…
Девушка развела руками, выразительно покачав головой.
— Понятно, — и Булавин, под внимательным взглядом Татьяны Сергеевны, коротко поведал отряду о состоявшемся на складе разговоре.
— Подкупить нас вздумали? — хмыкнул на это Медведь. — Не на тех напали!
— Татьяна Сергеевна? — с любопытством покосившись на учёную, поинтересовался Скворешня. — А вам-то это зачем?
— Не понимаю, о чём вы, — поправив на носу очку, нахмурилась Симонова.
— Зачем вы покрываете Дантона? Почему ОН не хочет нам ничего рассказывать, понятно — за всё, что произошло на станции, ответственность будет нести руководство «СпейсКорп», и он сам в первую очередь. Но вам-то зачем его покрывать? Сейчас мы проверим лаборатории, потом вернемся на мостик и пошлем оттуда сигнал на Землю, чтобы они прислали за нами челнок. Мы заберем вас и всех остальных людей на Землю, и всё кончится. Вам в любом случае придётся давать показания. Не здесь, так на Земле. Поверьте, гибель трехсот двадцати человек не сойдет с рук даже «СпейсКорп»…
— Нет! — горячо перебила лейтенанта учёная. — Мы не можем сейчас улететь!
— Почему? — откликнулся из конца колонны Горилыч. — Неужели этот Дантон так вас запугал?
— Или купил? — мрачно изрек Сверчок.
Симонова прикусила губу.
— Вы не понимаете… — наконец, покачав головой, ответила она, пока отряд медленно продвигался к лифту. — Если мы улетим сейчас, то гибель всех этих людей окажется напрасной! Эксперимент долженбытьзавершен! Потому я и иду с вами… Дантону не удалось убедить вас подождать хотя бы ещё неделю, чтобы дать нам возможность… самостоятельно разрешить ситуацию. Значит, я сделаю всё, чтобы закончит эксперимент сейчас. Вы не понимаете одного — зверь невероятно опасен!..
— Так расскажите, с чем нам предстоит иметь дело…
— Если бы вы согласились подождать, то мы могли бы застать его в состоянии гибернации!.. — не обращая внимания на слова Булавина, закончила фразу доктор Симонова.
— Татьяна Сергеевна, — немного помолчав, заметил Молот, когда отряд, наконец, добрался до ведущего на уровень «1-В» лифта. — Я привык доверять своей интуиции, и сейчас она подсказывает мне, что ждать нельзя, иначе будет только хуже. Я не знаю, что у вас тут происходит, но, поверьте, я это выясню, с вашей помощью или без!