Я лежала на полу, прижавшись щекой к дубовым доскам паркета. В моей правой руке ничего не было.

Человек, который с силой прижимал меня к полу, пошевельнулся, слегка ослабив давление. Я с силой ткнула локтем наугад и, судя по звуку, попала. Снова навалившись на меня, незнакомец заломил мою правую руку. Я извивалась и лягалась, и даже несколько раз попала по чему-то мягкому. После третьего удара человек приподнялся.

– Лежать спокойно! Полиция!

Да, как же! Очевидно, незнакомец собирался надеть на меня наручники, потому что теперь удерживал меня только одной рукой. Но для этого он был недостаточно силен.

Я набрала в грудь побольше воздуха – что было довольно проблематично, учитывая массу, которая давила на меня сверху, – собралась с силами и резко перевернулась на спину. Это стало полной неожиданностью для человека, который сидел на мне верхом, и он упал на пол. Я быстро вскочила. Мой противник тоже. Мы изумленно уставились друг на друга. Даже в темноте я смогла рассмотреть высокую стройную фигуру, короткие светлые волосы и правильные, точеные черты лица. Я сразу поняла, с кем только что боролась.

– Кто вы такая, черт бы вас побрал? – спросила женщина.

– Тора Гамильтон, – ответила я. – Подруга Даны. Она дала мне ключ.

Может быть, это был не самый разумный ответ, но на женщину он явно подействовал успокаивающе.

– Я работаю в больнице, – добавила я. – Я помогала Дане в расследовании одного дела. Убийства. Тело было закопано на моей земле. Я его и нашла.

Я чувствовала, что говорю слишком быстро и сбивчиво, и замолчала.

Женщина кивнула.

– Дана мне говорила.

Теперь мое дыхание снова стало нормальным. Голова болела, но хотя бы перестала кружиться.

– Я вам очень, очень сочувствую, – сказала я.

Старший инспектор уголовной полиции Хелен Роули довольно долго пристально смотрела на меня. Система центрального отопления начала охлаждаться на ночь, и я слышала тихое потрескивание. Где-то залаяла собака.

– Вы верите в то, что она покончила с собой? – спросила Хелен так тихо, что я с трудом расслышала ее слова.

Я понимала, что это вопрос чисто риторический, но я с нетерпением ждала его в течение последних восьми часов и мечтала о том, чтобы мне наконец представилась возможность сказать то, что я сказала:

– Я ни разу, ни на долю секунды не усомнилась в том, что это не так.

В глазах Хелен промелькнуло удивление. Она прищурилась и, глядя мне прямо в глаза, очень тихо спросила:

– Почему вы в этом так уверены?

– Вы заглядывали в ее холодильник? – ответила я вопросом на вопрос. – Неужели вы думаете, что Дана стала бы забивать холодильник продуктами за несколько часов до того, как покончить с собой?

Взгляд Хелен стал еще более пристальным. Она не верила мне. Более того, я видела, что она начинает сердиться. Но я не собиралась отступать. В конце концов, эта женщина знала Дану лучше, чем кто бы то ни было. Так почему я должна убеждать ее в том, что было совершенно очевидно?

– Если бы Дана – Дана, которую я знала, – собиралась покончить с собой, она бы достала оттуда все продукты, выкинула их в мусорное ведро, вынесла ведро на помойку и чисто вымыла холодильник дезинфицирующим средством «Деттол», – с горечью сказала я. – Да, и еще она обязательно бы сдала книги в библиотеку.

Хелен отступила к стене и нащупала выключатель. Теперь, когда в комнате стало светло, я смогла как следует рассмотреть ее. Хелен была одета в зеленый жакет с подплечниками и мешковатые брюки военного покроя. Она была высокой, почти моего роста, но ее волосы оказались совсем не короткими, просто они были зачесаны назад и заплетены в косу. Она была очень привлекательной. Не хорошенькой, а именно привлекательной, с изящно очерченным подбородком и карими глазами. Я с удивлением отметила, что мы с ней очень похожи. Хелен огляделась и села на один из диванов.

Мне очень хотелось выговориться, но я сдерживалась изо всех сил. Слишком многое надо было сказать, и я не хотела, чтобы это выглядело беспомощным бормотанием. Заговорила я только тогда, когда почувствовала, что в состоянии связно излагать свои мысли.

– Около четырех лет назад я некоторое время работала с самоубийцами. Естественно, с теми, чьи попытки закончились неудачей. Это довольно сложные пациенты, с ними трудно разговаривать… Так вот, они пытались покончить с собой по разным причинам, происходили из разных социальных слоев, но при этом у всех было нечто общее.

Хелен сидела, наклонившись вперед и обхватив себя руками. Казалось, она обращается к ковру у себя под ногами:

– И что же это? Безысходность?

– Можно сказать и так. Но я бы назвала это по-другому. Пустота. Когда эти люди пытались заглянуть в будущее, то ничего там не видели. Они считали, что им незачем жить, а значит, лучше поскорее со всем этим покончить.

Хелен взглянула на меня:

– И вы считаете, что в случае с Даной это было не так?

Я наклонилась к ней и заговорила очень медленно, отчетливо выговаривая каждое слово:

– В случае с Даной все было совершенно не так. У нее были слишком обширные планы. Она намеревалась во что бы то ни стало довести это расследование до конца… она была в ярости, что никто не хочет поддержать ее в этом. С ней все было нормально. Она испытывала самые разные чувства – тревогу, злость, нетерпение, но только не пустоту. Сегодня утром она написала мне записку. Я вам ее обязательно покажу, она где-то наверху. Самоубийца не мог написать такую записку. Дана не убивала себя.

– Мне сказали, что она не смогла приспособиться к жизни здесь, не смогла найти общий язык с коллегами, скучала по старому месту работы… скучала по мне… – Ее голос слегка дрожал.

– Наверное, все это было. Но этих причин явно недостаточно для самоубийства.

– Дана звонила мне вчера вечером. Она была чем-то сильно обеспокоена, ей нужна была моя помощь. Но вы правы, было совсем не похоже на то, что она…

Хелен осеклась, и мы немного помолчали. Я уже начала подумывать о том, чтобы предложить чаю, когда она снова заговорила:

– Этот дом так похож на нее. Она умела создавать уют. Ее квартира в Данди тоже была такой. Видела бы ты мой дом. Там вечно все вверх дном.

– У меня тоже, – сказала я, но мои мысли были совсем о другом. Я снова начала нервничать. Чувство облегчения, которое я испытала после того, как встретила Хелен, сменилось беспокойством. Рано или поздно меня обязательно найдут, отвезут в полицейский участок – якобы для того, чтобы взять показания, – и продержат там столько, сколько им заблагорассудится. Мне очень нужна была Хелен, но не скорбящая и беспомощная, а активно действующая.

– Что это за фигня? – спросила она.

Я проследила за ее взглядом.

– «Гуманный убийца», – ответила я. – Из него обычно пристреливают лошадей.

Мне показалось, что она вот-вот рассмеется.

– Господи, ну и монстр. И у тебя есть на него официальное разрешение?

Я пожала плечами.

– В пятидесятых годах разрешение не требовалось.

– Не возражаешь, если я уберу его в безопасное место?

– Сделай одолжение.

Хелен встала, подняла пистолет с пола и положила на шкаф. Когда она снова повернулась ко мне, я заметила, что ее глаза покраснели. Но эта женщина явно не собиралась давать волю слезам.

– Это ты ее убила? – спросила она.

Разинув рот, я изумленно уставилась на нее, не в силах произнести ни слова. Если у Хелен и были какие-то сомнения насчет меня, то моя непосредственная реакция окончательно их рассеяла. Выражение ее лица смягчилось, и она даже слегка улыбнулась.

– Извини. Я должна была задать этот вопрос. Тогда кто ее убил?

– Не знаю. Но я уверена, что действовал не один человек и что это наверняка напрямую связано с делом, которое она расследовала. Думаю, Дана слишком близко подошла к разгадке. Кстати, я тоже. Мне кажется, что меня тоже пытались убить пару дней назад.

Я рассказала о том, что случилось с лодкой, и о подпиленной мачте. Хелен внимательно выслушала меня, но когда я закончила, не произнесла ни слова. Встав с дивана, она молча пересекла комнату и остановилась перед небольшим карандашным рисунком, которого я раньше не заметила. На нем был изображен терьер в окружении стройных женских ног, обутых в туфли на высоких каблуках. Я не знала, как истолковать ее реакцию. Ведь она могла не поверить мне и решить, что перед ней законченная психопатка.

– Я собиралась позвонить тебе утром, – сказала я. – Попросить о помощи.

Хелен снова повернулась ко мне, и я заметила, что ее лицо слегка посуровело.

– Но чем я могу тебе помочь?

– Ну, во-первых, подсказать, как мне обезопасить себя. А во-вторых, выяснить, что здесь происходит и кто убил Дану.

Хелен покачала головой.

– Этим делом должна заниматься местная полиция.

Я резко вскочила на ноги.

– Нет! В этом-то все и дело. Местная полиция не будет им заниматься. И Дана об этом знала. Именно поэтому она не доверяла своим коллегам, поэтому не могла найти с ними общий язык. Здесь творятся очень нехорошие дела, и местные полицейские каким-то образом с ними связаны.

Хелен снова села на диван.

– Я слушаю, – сказала она.

Я тоже села.

– Возможно, эта история покажется тебе фантастической… – начала я.

Двадцать минут спустя я закончила свой рассказ. Часы показывали четверть первого. Хелен встала и вышла в кухню. Оттуда послышалось какое-то шуршание, и через пару минут она вернулась с двумя бокалами белого вина.

– Ты была права, – сказала она. – История действительно фантастическая.

Я лишь пожала плечами и беспомощно улыбнулась. В конце концов, я же ее предупреждала.

– Тролли? – недоверчиво переспросила она, как будто спрашивая: «Ты это серьезно?»

Я отпила из своего бокала. Вино было вкусным – терпким, ароматным и очень холодным.

– Да нет. Это не совсем тролли. То есть совсем не тролли. Судя по всему, это приверженцы некоего языческого культа, за основу которого взята старая местная легенда.

– Люди, которые считают себя троллями?

Я поняла, что лишь попусту трачу время, и встала.

– Сядь, – резко сказала Хелен. – Дана не считала тебя идиоткой, и я пока тоже так не считаю, – она мельком взглянула в сторону шкафа, на который положила моего «гуманного убийцу», – хотя кое-что говорит отнюдь не в твою пользу.

Я насупилась, как обиженный подросток. Но Хелен просматривала записи, которые делала во время моего рассказа, и не могла видеть выражения моего лица. Поэтому я расслабилась и снова откинулась на спинку дивана.

– Ладно, – сказала наконец Хелен, – давай на время забудем о шетландском фольклоре и сосредоточимся на фактах. Ты выкопала тело женщины, которую впоследствии идентифицировали как Мелиссу Гээр. Женщина умерла около двух лет назад, и незадолго до смерти она родила ребенка.

Я кивнула.

– Пока все понятно, хотя, несомненно, ужасно. Но затем начинаются неясности. Оказывается, что Мелисса Гээр, предположительно, умерла почти за год до этого. Таким образом, у нас есть женщина, которая умерла дважды. Первая смерть четко задокументирована, и имеются свидетельские показания тех, кто при ней присутствовал. Это трудно опровергнуть, по крайней мере на бумаге. Вторая смерть, несомненно, более убедительна, так как в данном случае у нас имеется тело, которое ее подтверждает. – Она замолчала, чтобы сделать глоток вина.

– Довольно запутанная ситуация, – сказала я.

– Не то слово. Но пойдем дальше. Из-за неких знаков, вырезанных на теле жертвы, и обручального кольца, которое каким-то образом оказалось на твоем лугу, ты решила, что Мелисса – не единственная жертва, что убийств было несколько.

Я снова кивнула.

– Тогда ты разыскала статистические таблицы смертности на островах… – Она нагнулась и взяла мои записи, сделанные в больнице. – Если эти цифры соответствуют истине…

– Они соответствуют, – перебила я.

Хелен нахмурилась.

– Если они верны, то вырисовывается – тут я с тобой согласна – четко выраженная закономерность. Каждые три года действительно резко возрастает смертность среди молодых женщин. А теперь перейдем от фактов к теориям. Ты пришла к выводу, что определенное количество женщин…

– Примерно шесть каждые три года.

– Хорошо. Ты пришла к выводу, что этих женщин похищают. Их смерти фальсифицируют – и это в многолюдной, современной больнице, – а самих женщин насильно удерживают в некоем месте в течение почти целого года. – Она снова посмотрела в свои записи. – Ты считаешь, что их держали на острове, который называется Тронал. И во время этого заключения их там… оплодотворяли? – Хелен поморщилась. Меня тоже передернуло.

– Или же они забеременели незадолго до того, как их похитили, – сказала я. – Как это было с Мелиссой. На этих островах просто безумное количество преданий о похищенных девушках, беременных женщинах и детях. Я уже не говорю о том, что здесь постоянно находят человеческие кости. Господи, да в этом месте больше братских могил, чем в Боснии!

– М-да… И все эти преступления совершают одетые в серое мужчины, которые живут в подземных пещерах, любят музыку и серебро, а также боятся всех предметов, сделанных из железа?

Я ничего не ответила, только уставилась на нее злым взглядом.

– Ладно, – продолжала Хелен. – Вернемся к пропавшим женщинам. Ты полагаешь, что во время пребывания в заточении они рожали детей. После чего их убивали. Их тела привозили обратно на этот остров и закапывали на твоем лугу.

Хелен замолчала, ожидая моего ответа.

– Да, – сказала я. – Я считаю, что все происходило именно так.

Она продолжала молчать.

– Это полностью совпадает с легендой, – начала быстро объяснять я. – Кунал троу похищают обычных земных женщин. Через девять дней после рождения сына – а от таких связей рождаются только сыновья, потому что это раса мужчин, – женщина умирает.

– Тора…

– Мелисса Гээр была убита через семь-десять дней после родов.

– Тпру! Не части… Скажи, ты действительно думаешь, что в современной больнице можно фальсифицировать смерть? Неужели такое возможно?

– Еще совсем недавно я бы с уверенностью сказала, что нет. Но теперь думаю, что это вполне вероятно.

– Но каким образом?

– Конечно, для этого нужно задействовать массу людей: врачей, медсестер, возможно, администратора и обязательно патологоанатома. Конечно, специалиста-медика обмануть сложно, но обыкновенного обывателя, особенно если это убитый горем родственник… тем более что вокруг много отвлекающих моментов, все суетятся… а на самом деле мнимо умершую просто накачивают соответствующими препаратами до коматозного состояния.

Хелен молча крутила в руках бокал, наблюдая за тем, как вино стекает по тонким стенкам. Ее лицо было непроницаемым, но я чувствовала, что она слушает меня.

– И еще я думаю, что они применяют гипноз, – решительно добавила я. Какого черта, если она мне все равно не верит, то…

Хелен перестала крутить бокал.

– Гипноз?

Увидев выражение ее лица, я решилась продолжать только потому, что она не достала наручники, чтобы защелкнуть их на моих запястьях, и не стала звонить своим коллегам.

Пока…

– Гипноз – не жульничество, – быстро сказала я. – Это научно доказанный факт. Многие психиатры используют его в своей практике. Можно изменить мироощущение человека, внушив ему определенные идеи. Поэтому ситуация, когда опечаленному родственнику показывают кажущееся безжизненным тело и заставляют поверить, что женщина мертва, кажется мне вполне реальной.

Хелен промолчала, но потом покачала головой. Мои слова ее не убедили.

– Во всех легендах о троу большое внимание уделяется их способности гипнотизировать людей.

– Это всего лишь легенды, – Хелен была настроена скептически, что вполне понятно. Ей бы побыть в моей шкуре в течение последних десяти дней!

– Я больше не считаю, что это всего лишь выдумка. Я уверена, что мой босс, главврач больницы, тоже обладает этими способностями. Недавно, когда с моей лошадью произошел несчастный случай, я наблюдала, как он это делает. Он тогда ввел меня в состояние, похожее на транс, заставляя делать то, что он говорит. И потом, в больнице, он тоже несколько раз это делал. Он просто кладет руки мне на плечи, смотрит в глаза и что-то говорит. А мое настроение мгновенно меняется. Я чувствую себя спокойной, счастливой и готова сделать все, о чем он просит.

Хелен перестала качать головой, но я не понимала, удалось мне ее убедить или нет.

– А что, существуют такие препараты, с помощью которых можно добиться того, что человек кажется мертвым?

– Конечно. Все дело в дозировке. Возьмем любое успокоительное. Если дать пациенту слишком большую дозу, то его кровяное давление станет настолько низким, что прощупать периферический пульс будет практически невозможно. Это, конечно, рискованно, так как можно не рассчитать и просто убить пациента. Но опытному анестезиологу такая задача вполне по силам.

Я дала Хелен время подумать. И снова вспомнила об одном опытном анестезиологе, которого хорошо знала.

– Вы обсуждали это с Даной? – спросила Хелен.

– У нас не было такой возможности. Но я оставляла сообщения. Я пересказала легенды о троу. И я точно знаю, что Дана отнеслась к ним серьезно, потому что взяла в библиотеке все те книги, которые лежат наверху. А разве она ничего тебе не сказала, когда звонила?

Хелен вздохнула и сделала большой глоток вина. Похоже, мы пили наперегонки. Нужно было тормозить.

– Нет, – сказала Хелен. – Она хотела увидеться со мной. Я сразу поняла, что ее что-то беспокоит. Она не хотела говорить о делах по телефону.

– Она слишком много знала, – сказала я, думая о том, смогу ли жить с сознанием того, что Дана погибла отчасти по моей вине. Из-за меня, точнее, из-за моих сообщений, ей удалось очень близко подобраться к разгадке. Ей пришлось заплатить слишком высокую цену за мою привычку повсюду совать свой нос.

Как будто прочитав эти мысли, Хелен положила руку мне на плечо.

– Статистические данные, которые ты нашла, действительно впечатляют, но, извини, я просто не могу воспринимать все эти истории о троу всерьез. И пока у нас есть только одно тело. Поэтому давай работать с тем, что есть, ладно? – Она встала. – Пойдем. Посмотрим, что нам сможет сообщить по этому поводу Дана.

Оторопев, я смотрела на нее. Она что, собирается провести спиритический сеанс?

– Мы проверим ее компьютер. Я знаю все пароли.

Я покачала головой.

– Мы не сможем этого сделать. Компьютер забрала полиция.

– Ты так думаешь? – сказала Хелен и направилась к лестнице.