Повар Норман: Коннери, Кубрик, Круз, Кидман, Кейн, Чикконе — и это далеко не весь список. Количество шишек из мира кино, которые ели бекон моего приготовления, исчисляется сотнями.

«Проверь тарелку» — вот названье; снабжение едой — игра. Шоу я веду вместе с Уэнди, она же миссис Норм. Вот она готовить не способна даже под страхом смерти. У нее и с полуфабрикатами от «Марк и Спенсер» не было бы ни единого шанса, если б на упаковках не писали подробных инструкций. Может, в постели она и не хуже Эвы Гарднер, но она ведь и у плиты та же самая Эва Гарднер, блин. Она совершенно терялась, если нужно было приготовить что-то сложнее бутерброда с попкорном, вот и пришлось мне взяться за это дело.

Занялся я кормежкой семьи и обнаружил, что у меня к этому делу чутье. Начал-то я с простого — нормальный завтрак или там спагетти болоньез. Потом стал пускаться в авантюры. Странное все-таки дело — кулинария, если хотите знать. Берешь кусок мяса, мудохаешься с ним какое-то время, и прежде чем сам понял, что делаешь, уже готово гратине или по-провансальски.

Вообще-то я работал на Ли Лайтинга. Развозил товар по всем этим магазинчикам, в которых продают разное барахло для съемок. Потом поговорил несколько раз с чудиком, который снабжал продуктами группу «Возвращения в Брайтсхед», ну и решил, что мне это дело по плечу.

Взял я заем в банке, купил старенький «бедфорд» и приставил Уэнди к баранке — у меня-то колени больные. Назад мы не оглядывались. Как говорится, мы для них были хлебом насущным. Бондиана, шоу, реклама и клипы. Мы работали в «Близких друзьях», и вот там у меня открылись глаза. Я обеими руками за то, чтобы жить и давать жить другим, но я не любитель смотреть, как десять дублей подряд два парня обнимаются, а я все это время помешиваю их кок-о-вин.

Нет, не так уж много я пропускаю за своим окошком раздачи.

Оно размером где-то шесть на четыре — окно раздачи в боку моего фургона. Я смотрю изнутри, и весь мир — будто широкоэкранный фильм. Лично я считаю, что у меня один из самых лучших видов в кинобизнесе.

Готовить для съемочной толпы — дело тонкое, требующее деликатности. С одной стороны, на меня находит обычное вдохновение. Пусть у него (или у нее) на завтрак будут яйца, бекон и булочка с сосиской; а на обед — картофельная запеканка с мясом и горошком и пудинг с изюмом «пятнистый член». Но тут является эта звездень и начинает играть на публику. Он (или она) считает, что правильная пища состоит совсем из другого, и почти обязательно должна включать баклажаны в том или ином виде. Так что на одной конфорке у меня готовится отличная шейка барашка с овощами, а на другой — эта черноватая креольская… не помню, как оно называется, рататуй и какая-то еще ерунда с тайскими специями.

Вот я и говорю — дело тонкое и деликатное. Причем, заметьте, всегда найдется какой-нибудь прожорливый Херберт с поясом для инструментов, который навалит на свою тарелку изысканного тунца в соке лайма вместе с жареной картошкой и пирогом с почками и мясом.

От чего все мои рассуждения о социологии на съемочной площадке напрочь теряют всякий смысл.

Приятели частенько расспрашивают меня о впечатлениях от съемок. Ребят, говорю я им, знаете, где был самый писк? Не в одном из фильмов про Бонда, не на видео Робби Уильямса, и даже не в фильме «С широко закрытыми глазами» у Кубрика. Нет, самое чудесное время, какое у меня когда-либо было — на съемках телерекламы. Честно говоря, нас там не должно было быть. Съемки шли в павильоне, а на всех крупных киностудиях есть собственные столовые. Но какой-то кретин в Хаунслоу небрежно отнесся к процессу жарки. Случился пожар, и они вынуждены были пригласить «Проверь тарелку». Это были съемки рекламы шин для «Блэкстока».

Боб Булл, исполнительный директор по маркетингу, рекламе и промоушену в регионах Европы, Ближнего Востока и Северной Африки (за исключением Ливии), компания «Блэксток Тайрс»: Вот это да! Ребекка Ричардс и Джо Шайрер из сериала «Вся жизнь впереди» — в моей рекламе. Феноменальная удача, совершенно феноменальная.

Сценарий тоже был что надо, такой, который действительно мог продвинуть дело вперед. Понадобились стальные канаты вместо нервов, чтобы протолкнуть эту идею на совете директоров в Акроне, штат Огайо. Но я все разложил им по полочкам: «Вы держите меня, чтобы я поднял показатель сексуальности в отношении рекламы „Блэкстока“. Тщательное следование прежним образцам не сможет спасти наши филейные части, джентльмены. А Ребекка Ричардс и Джо Шайрер сделают это».

Старые маразматики пыхтели и сопели. Но отнесемся к ним со всем уважением — они дали мне поймать мяч и пробежать с ним до зачетного поля.

Повар Норман: Вот я сейчас вспоминаю — вроде бы на моем первом «бедфорде» стояли как раз шины «Блэксток». Мы пробили колесо, когда возвращались со съемок в Мендипсе. Уэнди ухитрилась удержать машину на дороге, но кутерьма получилась та еще. Кузов фургона стал как в фильме Сэма Пекинпа — все было в соусе «Провансаль». После этого я перешел на «Данлоп». Все-таки самое лучшее — это свое, британское. Ну и что с того, что у «Блэкстока» есть завод в Ливерпуле? Вон этот чертов «Макдоналдс» чуть ли не на каждом углу, но это ведь не дает им права на британский паспорт, правда же?

Боб Булл: Скажу честно — до сих пор не верю, что среди множества руководителей по рекламе кто-то еще смог бы с этим справиться. К тому же порой бывает очень полезно и самому пообщаться с творческими людьми. Грег Фуллер и я поладили с первой же секунды знакомства. У нас было много общего, феноменально много. К примеру, мы оба обожали группу «Статус-Кво».

Нэнси Старк: Звонок Грега из Хаунслоу, со студии, раздался, едва я до офиса добралась.

— Есть успехи, Лола?

— Это о Поле и Шоне? Я всю субботу этим занималась. Извини, Грег. Даже отец Шона не знает, куда они делись.

— Слушай, Лола, сейчас я тебе объясню, как делается дело. Тебе платят за то, чтобы ты сообщала мне то, что я хочу услышать, точно так же, как я получаю деньги за то, что говорю всяким придуркам вроде Боба Булла именно то, что хотят слышать они. Господи, видела бы ты, во что он сегодня был одет! Ну не важно, я битых десять, минут его умасливал разными «Не волнуйся, Боб, все уже позабыли про арест Ребекки. Сегодняшний заголовок в „Сан“: „ЭДВАРД УСТАНАВЛИВАЕТ СКРЫТУЮ КАМЕРУ В УБОРНОЙ ЕЕ ВЕЛИЧЕСТВА“ — видел?» и «Говоришь, „Статус-Кво“, Боб? Да это чуть ли не единственная группа, владеющая величайшим секретом настоящей музыки — хорошего много не бывает». Так вот, Лола, «извини, Грег, не могу их найти» — это не то, что мне нужно от тебя услышать. Когда я позвоню в следующий раз, блин, приготовь для меня новости получше, ради, бога.

— По-моему, то же самое можно было изложить намного короче, — сказала я, но он уже повесил трубку. Что ж, может, так дела и делаются.

Боб Булл: Наши отношения с Грегом вышли за рамки делового знакомства. Когда наконец он и Кэрри с детьми проведут выходные вместе с нами, семьей Буллов, — было вопросом исключительно времени. Так и представляется: мы с ним потягиваем «фраскати» на веранде в тосканском стиле, а Кэрри и Джейн возятся с детишками.

Тот факт, что мы готовы были «запускаться» с таким блестящим режиссером, как Кевин Френч — что я безусловно считаю феноменальным, великолепным событием в мире рекламы нового тысячелетия, — всего лишь подтвердил наши узы.

Грег был просто потрясен блестящим бомбером, который был на мне. Такая спортивная куртка с концертного турне Форенера — большая редкость. Правильно одеться на съемку — ключ к успеху. Я очень много внимания уделяю своему гардеробу, и мне было приятно, что Грег это отметил. Я рассказал ему, что бомбер был одним из призов на промоушене, в котором я участвовал. Это было памятным событием, победитель получал право пройти за кулисы центра «Эрлз Корт» и там пообщаться с группой — феноменальные парни, живая рок-легенда.

Я уже выделил место в офисе для рамки с моей фотографией вместе с Джо и Ребеккой. Она должна была занять почетное место между Форенером и Майклом Бэрримором. Как-то я занимался рекламой для супермаркета вместе с ним, так у него вся команда трое суток напролет ходила в стеганых куртках. Сторонник рубашек или нет — я против него ни слова не скажу.

Ну да, для меня не было ничего нового в том, чтобы водить компанию со звездами. Но даже и так, все равно было что-то чертовски приятное и особенное в том моменте, когда появилась наша звездная пара. На миг к горлу подкатил комок.

Повар Норман: Фаны у ворот с ума посходили, когда показались Шайрер и Ричардс. Ничего удивительного. Последний раз я видел столько лимузинов в сцене похорон в «Крестном отце».

Тиш Уилки: Это было так, ну будто… в общем, самым натуральным образом круто! Даже не знаю, как описать свои ощущения, когда я вошла рядом с Ребеккой Ричардс. Все взгляды устремились на нас. Мне хотелось кричать во весь голос: «Да, я с Ребеккой! Я ее личный ассистент!». Я чувствовала себя почти также, как, наверное, Мэрилин Монро, когда спускалась по лестнице в той сцене из «Унесенных ветром».

Тодди Глак: На прибытие Джо и Ребекки никто особого внимания не обратил. Кевин нас слишком загрузил делом. Он устроил собрание своей команды, и я решила тоже послушать его. Я не числилась в съемочной группе, так что официально не была приглашена, но я чертовски серьезно отношусь к своей работе, к тому же понимала, что это будет поучительно. Я уже собиралась идти, но тут меня сцапал низенький американец, который представился как Мортон Ньюмен, менеджер Джо.

— Есть пара спорных вопросиков, Тодди. Кто-то изо всех сил ставит Джо мелкие подножки на дистанции.

— Конечно, Мортон, выкладывай, в чем дело, — вздохнула я — и подумала: с такой важной персоной лучше оставаться в хороших отношениях.

— Пожалуйста, не думай, что Джо расстроен, но он считает, что рекламное агентство проявило некоторую небрежность.

— Пастилки! — догадалась я. — Они что, оказались без индивидуальной упаковки?

— С пастилками все в порядке, Тодди. Нет, дело в парикмахере.

— Каком еще парикмахере? — Я смешалась.

— Такое, значит, дело, — заявил он, — Джо считает, что ему должен быть предоставлен парикмахер.

— Серьезно?! — Я просто не знала, что еще сказать. Вот чем мне никогда не пришло бы в голову озаботиться, так это прической Джо. Я открыла свой ежедневник и на чистой странице записала «ПАРИКМАХЕР». — У Джо уже есть кто-нибудь на примете? — уточнила я. — А то в Лондоне найдутся отличные стилисты.

Я тут же подумала о своей классной портнихе, Фузии из «Ники Кларк». Я уже собралась заговорить о ней, но тут Мортон сказал:

— Джо для уверенности предпочитает кого-нибудь из Лос-Анджелеса. — Он протянул мне листок бумаги с тремя или четырьмя именами. Пока я смотрела на них, Мортон добавил: — И еще Джо очень хотел бы иметь кровать.

— Прошу прощения?..

— Кровать. В гримерной.

Тим Лелайвельдт: В гримерной Джо царила паника. Единственным, кто не нарезал бешеных кругов, будто курица с отрубленной головой, был сам Джо. Он выглядел так, словно репетировал главную роль в фильме «Кома». Стресс и расстройство из-за леттермановской выходки, переход на другое время и его бессонный режим в сумме привели к тому, что за своими темными очками он уже не мог держать глаза открытыми. Он буквально рухнул на кушетку. Никто не знал, сможет ли он оправиться настолько, чтобы работать, и когда это случится. Тут Грета внесла идею с кроватью.

Тодди Глак: «У него же стрижка под ноль. На кой ему парикмахер?» — фыркнул Гpeг, когда я сообщила ему требования Джо.

— Все еще хуже, чем ты думаешь. Ему нужен парикмахер из Лос-Анджелеса.

— Господи, еще ни кадра не сняли, а уже началось! Знаешь, сделай как он просит. Кто будет оплачивать расходы, разберемся попозже.

— Это еще не все. Он требует кровать.

Грег заржал.

— Ничего смешного. Его менеджер утверждает, что это новый писк в Лос-Анджелесе. Почти у всех звезд есть кровать в гримерной. Называется «кармическая терапия дневным сном». Понять не могу, как мы это просмотрели. Я обычно слежу за такими вещами.

— Ну так в чем дело-то? Ты продюсер — вот и спродуцируй кровать.

— Ладно, ладно, я все сделаю, но хочу тебе сказать, что у меня и так все утро пошло кувырком. Я пропущу совещание у Кевина. А я очень хотела на него попасть.

— Так иди на совещание, Тодди. Кроватью займусь я.

— Ты просто прелесть. И спасибо, что заглянул вчера, когда возвращался от Макса, — добавила я шепотом. — Дважды за один уикенд. Что бы мне такое сделать, чтобы быть достойной тебя?

Ясмин Фиш: Я не смогла удержаться — позвонила Тайлеру со своего мобильного и сообщила, что видела самых настоящих Джо и Ребекку. Он еще не вставал и разговаривал так, будто ему плевать было на это, но я-то знала, что он ревнует. Я не стала говорить, что Грета Бастендорфф тоже приехала. Она ему очень нравилась. Она действительно хорошенькая, к тому же ей семнадцать — столько же, сколько мне.

Я читала «Хит» и знала все о Джо, Ребекке и Грете. Ребекку мне было жаль. Я помнила, каково было мне, когда мы с Тайлером расстались на несколько недель, потому что он хотел «остудить голову», а сам обнаружился на дискотеке благотворительного общества с этой липучей стервой, Бриджет Фармер.

Мне выдали переносную рацию, и я чувствовала себя, как Сигурни Уивер в «Чужом». Я не была уверена, зачем эта штука нужна. Павильон не был настолько огромным. Неужели нельзя просто крикнуть? Я пыталась разобраться, как эта штука работает, и тут Кевин позвал всех на собрание.

Тодди Глак: Кевин бывает груб и резок, но когда он взобрался на трибуну, он был само вдохновение. Он начал с того, что доступно объяснил всем и каждому, куда они попали.

— Некоторые из вас раньше со мной не работали, так что я вам сообщу кое-что о себе. Славный парень Ричи может думать, что он молодец, но высший класс — это я. Я рос в Попларе как раз в те дни, когда мудаки из городского совета превратили его в засранный кабак. Школа была отстойная, все, что я вынес оттуда — аттестат. Но там я усвоил бесценный урок: дерьмо — это не ко мне. Это работает на школьном дворе, когда здоровенный козел пытается вытрясти из тебя деньги на обед, и точно так же это работает на съемочной площадке. Снимаю я стомиллионный полнометражный фильм или рекламу пива — для меня ни хрена нет разницы. Я отморозок в обоих случаях. Я работаю в жестком режиме, чертовски жестком.

Музыка в ушах продюсера.

Ясмин Фиш: Я стояла рядом с парочкой электриков. Наверное, это были настоящие электрики — в основном они возились со светом. Тот, что поменьше, шепнул приятелю: «Я работал с ним на проекте „Эсти Лаудер“ в Португалии. Жесткий режим, тоже мне — он там не мог свои яйца от детской погремушки отличить».

Тодди Глак: Потом он перешел к раскрытию того, как он видел будущий ролик: «Если кому-то из вас вдруг интересно, мы снимаем не рекламу шин…»

Ясмин Фиш: «Вот это новость! — прошептал мелкий электрик. — А что ж это у меня в списке рабочей группы совершенно ясно написано — „Блэксток Тайрс“?»

Тодди Глак: «…мы делаем искусство. Нравится вам это или нет, но я, блин, художник своего дела. Вот здесь, — он постучал себя по виску, — у меня есть образ, и я намерен ближайшие четыре дня потратить на то, чтобы сделать из этого образа фильм. Любой, блин, кто попытается мне помешать хоть в чем-то, получит билет в один конец до Аида… Вопросы есть?»

На миг все оцепенели, воцарилась благоговейная тишина, но всегда найдется хоть один придурок.

Ясмин Фиш: Я подтолкнула локтем электрика помельче и спросила:

— Это он про что?

— Трудно объяснить, детка, — шепнул он в ответ. — Спроси лучше у него сама.

Я вскинула руку и спросила:

— Извините, я только хотела уточнить: Аид — это где?

Тут он взорвался. Просто кошмар. Это точно был худший миг в моей жизни, по крайней мере после той истории с кофе. Электрик рядом уссывался со смеху.

— С кем я должен работать?! — орал Кевин. Тут он оглядел всех и ткнул пальцем в мелкого электрика. — Ты, блин! Объясни ей! — Этот козел тут же перестал ржать.

Кевин опросил еще троих или четверых, и наконец кто-то сказал:

— «Аид» — это, кажется, остров рядом с Миконосом, да? На нем есть небольшая забегаловка, заправляет там какой-то чудик, он считает себя лучшим рабочим сцены из всех, что были у Ридли.

Очевидно, это был неправильный ответ, потому что Кевин слетел с трибуны и разразился ругательствами.

Нэнси Старк: Грег перезвонил через полчаса.

— Пол и Шон — я как раз этим занимаюсь, — заявила я прежде, чем он успел хоть что-нибудь сказать.

— Я звоню не насчет них, умничка. Тебе нужно как можно скорее доставить в студию кровать. Джо Шайреру нужна кровать в гримерной. Вероятно, какой-то вид терапии от Беверли-Хиллз.

— Я всего лишь секретарша. Я в корпорации занимаюсь стенографией и делопроизводством, а не кроватями. Где я ее возьму?

— В «Мире диванов» их просто завались. Скажи кому-нибудь из их бухгалтерии, чтобы сделали срочную отправку. Будут нудеть — передай, что это надо для их же рекламной акции. У них есть склад недалеко отсюда, в Илинге — пусть доставят к обеду.

— А разве такими делами занимается не Тодди?

— Она на совещании, — сказал он слишком уж твердо.

Конечно, она на совещании. Тодди всю свою жизнь тратила если не на сами совещания, то на подготовку к ним, все время перескакивая с одного на другое; и даже когда ее угораздит наконец уснуть в обитом шелком гробу посреди Голландского парка, то в своих снах она наверняка будет видеть совещания.

— Что-нибудь еще? — спросила я перед тем, как повесить трубку.

— Передай всем моим, чтобы вечером не расходились. Я приеду в офис, будем разбираться с «Миром диванов».

Это он про совещание со своими креативными группами. С этим было строго: «Мир диванов» был вопросом номер один.

— Когда будешь? — спросила я. — У многих семьи, им бы домой.

— Хрен знает когда. И в жопу их чертовы семьи. Можно подумать, я свою семью часто вижу!

Кэрри Фуллер: В то воскресенье Грег вернулся домой после обеда с Максом около одиннадцати вечера. У меня работал телевизор, но я не всматривалась в экран. Мне просто нужен был какой-нибудь фон, который не давал бы мне разговаривать с Нерожденным. Я отменила обед с Кларой и Сэмом, в общем, отвратный был денек.

— Если ты ведешь себя как половая тряпка, то об тебя и будут ноги вытирать, — сказала Клара, когда я позвонила ей.

— Грег ничего не может сделать. Он еще ни разу не был так загружен, — ответила я. Понятия не имею, почему я защищала его — должно быть, по привычке.

Когда я услышала поворот ключа в двери, подал голосок Нерожденный:

— Знаешь, а твоя подруга была права насчет сравнения с половой тряпкой. У тебя на лбу написано: «Пожалуйста, вытирайте ноги».

Старт с пинка — это было то, что мне нужно: мы с Грегом начали скандал еще до того, как он хотя бы снял пиджак.

Он вывалил мне все, что у него накопилось: то, как на него давят со всех сторон, итальянцев, «Мир диванов», «Блэксток», то, что я расспрашиваю его о каждом шаге, контролирую его во всех мелочах, а заодно уж — и то, что я больше не представляю собой ничего интересного.

— И ты собираешься просто так спустить ему все это вранье, женщина? — вопросил Нерожденный, пнув меня в ребра, чтобы акцентировать свою точку зрения. — Это твой несчастный мочевой пузырь может жаловаться на давление, я его уже неслабо прижимаю. А насчет контроля — это мы, что ли, ту гримершу трахали, а? И как насчет наших надобностей? Думаешь, мне будет очень приятно сидеть на высоком стульчике и любоваться, как ты страдаешь над тем, что семья не удалась? Валяй, скажи ему!

Я так и сделала. Неприятная вышла сцена. Когда Грег хлопнул дверью и вылетел в свободную спальню, Нерожденный заявил:

— Н-ну, по-моему, неплохо получилось. Теперь можно и телевизор посмотреть.

Именно тогда я впервые обнаружила, что повторяют «Вся жизнь впереди». Шла серия, в которой герой Джо говорит героине Ребекки, как ему повезло, что у него есть она — такая необычайная, такая прекрасная; она могла бы заполучить любого мужчину, которого пожелала бы.

Включая моего мужа, подумала я с жалостью к себе.

Вероника Д: Ребекка была в жутком состоянии, когда ложилась спать в ночь перед началом съемок. А все потому, что я заметила в холле отеля Грету. Ну не могла я ей не сказать, просто не могла. Утром понедельника мы сумели увести ее из отеля до выхода Джо, так что ей не пришлось с ним встречаться. Как только мы приехали, тут же окружили ее и повлекли внутрь, пока Джо в окружении свиты торчал перед забором, раздавая автографы и позируя для прессы.

Ничтожества.

Однако как бы скверно Ребекка себя ни чувствовала, ее гримерная была святилищем. Как только мы оказались здесь, она сразу почувствовала себя спокойнее. Даже при том, что ей предстояло работать с Джо, да еще Грета была под боком, думаю, она чувствовала что-то вроде счастья. Здесь она была дома. После съемок в «Жизни» она впервые снималась в Британии. Это была ее территория — ее, а не Джо.

Ну что ж, во всяком случае я так думаю, но черта с два я знаю это достоверно. Я ее парикмахерша, а не психоаналитик.

Так или иначе, здесь было спокойно. Я занималась своим делом. Деннис, стилист-англичанин, возился с ее ногтями, и у нас играл диск «Destiny’s Child».

Тут к нам ворвалась Тиш и весь кайф сломала.

— Ребята, ребята, — затараторила она, — я тут список составила.

Тиш Уилки: Я просто не могла поверить, что Джо привез с собой столько народу. Определенно на миллионы больше, чем Ребекка. Это было нечестно. Мне пришлось действовать осмотрительно, так, чтобы никто не понял, чем я занимаюсь, но я сумела переписать их всех.

1. Низенький человек. Носит костюм. Агент/менеджер/ адвокат?

2. Крупный человек. Тоже в костюме. Выглядит убедительно. Телохранитель?

3. Шофер.

4. Грета Бастендорфф.

(Хотя у меня была мысль, что лучше бы ее вычеркнуть перед тем, как показывать список Ребекке.)

5. Ассистент.

(Я знала, кто это, поскольку он представился — он показался мне очень милым.)

6. Китаец — вероятно, повар.

(Я уже видела его в «Дорчестере» и, кажется, узнала — вроде бы я видела его в передаче «Дом и досуг» канала «Дискавери». Я ненавижу готовку, но просто обожаю кулинарные шоу.)

7. Трое в обычной одежде. Держались вместе. Не смогла их идентифицировать. Варианты: личные инструкторы по серфингу, рок-музыканты — Джо что, собирал группу в стиле Киану?

Вряд ли кто-то мог поддержать сейчас несчастную Ребекку. Нас было всего четверо, но Вероника занималась ее прической.

Вероника Д: Почти сразу вслед за Тиш вошла Фредди:

— Ребекка, я говорила с Мортоном Ньюменом. Ему посчастливилось сообщить мне, что гримерная Джо — тринадцать на семнадцать, то есть двести двадцать один квадратный фут. Это была не просто болтовня. Ему нужно было убедиться, что у Джо гримерная больше. Я проверила твой контракт, милая, в нем специально оговорено — минимум двести квадратных футов.

Она выхватила рулетку, которую стащила у кого-то из съемочной группы, оттолкнула в сторону Тиш и принялась мерить.

— Я так и знала — тринадцать на пятнадцать, — тут она достала калькулятор. — Всего лишь сто девяносто пять квадратных футов, черт бы подрал этих мошенников. Я их, ублюдков, по судам затаскаю.

Бекка призвала к покою:

— Фредди, только что примчалась Тиш с рассказами о размерах свиты Джо. Теперь ты с размерами гримерных. Неужели это все так важно?

— Это может быть всего лишь несколько квадратных футов, но поверь мне, милая, так можно создать очень опасный прецедент. Кстати, хорошо, что ты заметила — у Тиш тоже очень правильная точка зрения.

— Фредди, — сказала Ребекка, — я не собираюсь окружать себя кучей народу, только чтобы создавать впечатление, если ты это имеешь в виду.

— Хорошо, милая. Я все-таки считаю, что ты не права, но решать тебе. Однако нам еще надо что-то делать с…

— Кстати, позволить тебе запускать сюда рабочих, чтобы они расширяли мою гримерную, я тоже не собираюсь.

Грег Фуллер: Было уже одиннадцать, а началом съемок первого эпизода, грандиозного входа Ребекки в бар, и не пахло. Кевин составлял подборку музыки пятидесятых — когда он согласился снимать, то заявил мне, что ему будет просто необходимо сделать «Мадам Уиплэш встречается с Дорис Дэй». Но это было уж чересчур. Бар был огромный, в нем должна была сидеть массовка где-то из ста человек. Еще понадобились декорации наружных видов — небольшая часть улицы, которую будет видно из окон бара. К тому же пришлось взять дополнительных статистов, которые катались бы мимо этой декорации на роликах и гуляли с собачками.

Когда взгляд Боба Булла наконец охватил всю эту сцену, у него челюсть до пола рухнула — то ли потому, что это все действительно выглядело впечатляюще, то ли потому, что счета-то шли ему.

— Не тревожься, — принялся я врать напропалую, — ты сейчас смотришь на потрясающе выгодное вложение денег — здесь каждый пенни работает на будущий фильм.

Я надеялся, он не просечет, что раз уж действие состоит в основном из нежностей и ласк Джо и Ребекки, после монтажа вряд ли останется много кадров с катанием на роликах и выгулом пекинесов.

Кевин работал с массовкой, добиваясь волнения, как в Красном море, для сцены входа Ребекки — но это было похоже скорее на смотр талантов где-нибудь в Бэтли, чем на пробы у Басби Беркелея. Я смылся в угол, пытаясь придумать что-нибудь насчет «Мира диванов». Ни к чему не пришел. Дерьмо в розницу — не моя стихия. Для этого у меня работали Зассанец и Засранец, мать их так, козлов… Да знаю, что сам виноват.

Я был рад, когда появление Тодди прервало мои размышления.

— Кошмар, — взвыла она, — хуже просто быть не может.

— Рассказывай, золотко мое.

Она рассказала. Привезли диван-кровать, а вместе с ней явился менеджер отделения «Мира диванов» в Илинге и притащил с собой фотографа из местной газетенки. Он предоставил нам лучшую из своих моделей — трехместный «Дралон»: плюшевая обивка цвета лососины, обивка с фестонами. Спальное место было укомплектовано лучшим матрасом: «СьютДримззздд» со вспененным наполнителем, и к нему прилагался комплект пушистых нейлоновых простыней «Коттон-эскидд» лимонно-розового цвета.

Фотосессия, на которую рассчитывал менеджер отделения, не состоялась. Начать с того, что Джо не относился к любителям лимонно-лососиных расцветок и фестончиков — чтобы это понять, достаточно один раз взглянуть на драную майку и потертые кожаные брюки, в которых он снимался в «Деле об убийстве». Далее: Джо не был сторонником синтетики, его менеджер внятно объяснил это Тодди, отдавая ей список требуемых закупок.

Кровать: футон из небеленого натурального хлопка.

Простыни: тоже из натурального хлопка; плотность переплетения — ровно девяносто нитей на дюйм (ничуть не сомневаюсь, что они пересчитают их все до одной).

Одеяло: из пуха гусят. Не из каких-нибудь старых гусаков. Подойдет только редкая порода гусей, гнездящихся в одном-единственном месте — на каком-то озере на Аляске.

— Да ладно, Тодди, — попытался я ее успокоить, — не могут же они рассчитывать, будто ты полетишь в Анкоридж и будешь там этих гусей сама ощипывать.

Это ее не утешило.

— Лучше б я тебя ни о чем не просила, — огрызнулась она, прежде чем исчезнуть, чтобы решить эти вопросы самой.

Мне покоя не давал вопрос: а это тот же самый Джо Шайрер, с которым Кевин работал в глухомани штата Юта с таким удовольствием? Может, на самом деле их двое? Я вышел на парковку, глотнуть свежего воздуха и немного успокоиться. Ага, как же. Там Норман устроил черт знает что.

Повар Норман: Утро выдалось спокойным. После того как завтраки разошлись, я полистал пару журналов. Уэнди этого не одобряет, но я ни разу не видел съемочной группы, где не обожали бы скандальчики. Пресса была полна статьями о бегстве от Леттермана, вот я и прикинул, что же именно Джо засовывал себе в штаны.

Один к одному — колбасу «Мак-Кой» — натуральная стопроцентная говядина.

Два к одному — носки.

Четыре к одному — какое-нибудь сделанное на заказ приспособление (я знал одного спеца по макетам, который сделал такую штуку для одного из ведущих английских актеров. Не буду раскрывать его имени, я не трепло, однако скажу: пару раз он получал премию Британской киноакадемии).

Десять к одному — старый добрый пенопласт в обивочной ткани.

Еще я сделал несколько ставок на то, куда Ребекка в первую очередь наведет свои прожектора. Судя по прежним их делам, Джо был явным фаворитом, на втором месте вплотную шла Грета; однако, учитывая надписи на спинках кресел, разумнее всего было бы ставить на Кевина Френча.

Немного пришлось поработать, когда привезли диван-кровать, но в остальном, как я уже сказал, все было спокойно.

По крайней мере, пока не появился этот китаец. Около половины одиннадцатого припарковалась очередная длинная тачка, вот из нее-то он и выскочил. Для меня что он, что Мао Цзэдун — все на одно лицо, я и внимания не обратил. Он выгрузил из багажника какие-то контейнеры, перетащил их прямо к моему фургону и запрыгнул на подножку перед окном раздачи.

— Здравствуйте, я Роланд Шен, — представился он. — Думаю, вы меня ждете.

Китайского акцента ни грамма не было — чистый американский выговор.

— Ну не то чтобы… — осторожно ответил я.

— Я личный врач мистера Шайрера по метаболической терапии.

— Ах да, — сказал я. Теперь было ясно, к чему он ведет. — Вон тот павильон, приятель. Если ты принес им обтирания или еще что такое, с этим лучше иди сразу в гримерную. Видишь, сколько фанов у ворот торчит? У них крыши посрывает, если ты начнешь выманивать его сюда, к ним.

— Вы меня не поняли, — ответил он. — Я приехал приготовить для него питательную смесь середины дня.

— Так ты что, его повар, блин? — рявкнул я.

Ну конечно, это был именно повар, и он собирался в моем фургоне готовить каких-то своих личинок, ой извините, питательную смесь. Я был в бешенстве. Это, блин, ни в какие ворота не лезло! У меня внутри все было устроено так, как мне удобно, еще не хватало, чтобы какой-то китаезный торгаш со своей метаболической фигней мне все тут расхреначил.

Если вы думаете, что я рассуждал неразумно, попробую объяснить на примере. Вот сидит Ван Гогу себя в мастерской, спокойненько рисует свои нарциссы, и тут вламывается к нему Пикассо и спрашивает — можно, он грохнется тут в уголке и порисует одну из своих убогих птичек? Да, кстати, ничего, если он возьмет вот эти кисти и, пожалуй, вот эту небесно-голубую смесь красок на палитре, раз уж она подвернулась. Думаете, Винс будет в восторге? Нет, он вышвырнет визитера с треском.

Тим Лелайвельдт: К тому времени, как я вышел на парковку, худшее было позади. Норман, английский повар, все еще размахивал мясницким ножом, но тот, который представлялся как Грег Фуллер, уже вмешался и относительно успокоил его. Он отвел Нормана в сторонку, и вроде бы я видел, как между ними проскочили деньги. Когда они вернулись, Норман согласился выделить Роланду местечко, где тот мог бы готовить.

Он указал на крохотный закуток в своей теснющей кухоньке и предупредил нас:

— А мои принадлежности пусть и не пытается хватать. Некоторые ножи в неумелых ручонках смертельно опасны.

Судя по тому, как Роланд пробежался пальцами по столешнице, прежде чем осмотреть ее, я понял, что он постарается вообще ни за что здесь не хвататься.

Повар Норман: У большинства звездей есть персональные повара. Большинство из них — просто пятизвездочные пидоры, но меня это никаким боком не касается. Если звезде не нравится мое жаркое — ну и ладно, мне же меньше готовить. Но этот китаец меня, блин, достал. Начнем с того, что он ведь не назвал себя поваром.

— Какая может быть метаболическая терапия, если ты тут, а он там? — спросил я его.

В ответ он начал передо мной распинаться о том, что надо исследовать биоволны клиента в комбинации с меридианами чего-то там такого, затем взять какие-то космические таблицы и по ним уже надо составлять какую-то муйню, чтобы на основе этого прийти к индивидуальному плану питания, который будет гармонизировать приемы пищи с ментальными и физическими потребностями организма. В общем, это значило, что занимается он тем же, чем и я, — берет хавчик, возюкается с ним какое-то время, и все дела.

По крайней мере в теории. Когда он приготовил обед для Шайрера и выложил его на блюдо, я посмотрел на это и сказал:

— Да это разве что для муравья с анорексией. Это вообще что?

— Пенка соевого молока, семена тыквы и рыбий жир морского окуня. Мистеру Шайреру нужно синхронизировать свои биоритмы после травматического воздействия смены часовых поясов.

— Будем надеяться, что оно поможет, — сказал я. — Хотя вообще-то когда мы с Уэнди вернулись из Орландо, я обнаружил, что хороший окорок с жареной картошкой и мини-рулетик «Кэдбери» справились с этим не хуже.

Перед тем как уйти, он подарил мне футболку с надписью «ПУТЬ РОЛАНДА ШЕНА К ПИЩЕВОЙ НИРВАНЕ».

Размер XXL.

Наглая сволочь.