Скотти услышала, как Алекс на секунду остановился у ее двери. Она молилась, затаив дыхание, чтобы он зашел, но он двинулся дальше к своей комнате. Девушка прислонилась к стене, ей было больно и обидно. Черт бы побрал этого Александра Головина! Только сейчас ему это не сойдет с рук. Если Алекс считает, что может покинуть ее на десять дней, а потом вернуться и без единого объяснения запереться у себя в комнате, то он чертовски ошибается.

Скотти быстро встала с дивана у окна и вспомнила, что собиралась подарить ему в брачную ночь… ночь, которой так и не было, подарок. Она схватила маленький сверток с ночного столика и, выглянув в коридор, заметила, что из-под его двери пробивается узкая полоска света.

Двумя шагами девушка пересекла коридор и хотела постучать, но почему-то в последний момент передумала. Поднесла руку ко рту и прислушалась. Алекс был не один. Он ходил по комнате и негромко разговаривал с Уинтерсом. Скотти посмотрела на слабо освещенный коридор, не зная, дождаться ухода лакея или войти прямо сейчас. В конце концов, решила дождаться, когда муж останется один.

Девушка отошла от двери в то самое мгновение, когда та открылась, и замерла, смущенная тем, что ее поймали на месте преступления.

– Мисс Скотти, – без малейшего удивления произнес Уинтерс, как будто ожидал увидеть ее в коридоре перед дверью хозяина.

Скотти робко кивнула. Англичанин спокойно прошел мимо нее и спустился вниз. Она посмотрела в открытую дверь: Алекс стоял у кровати и не сводил с нее взгляда. На его лице застыло хмурое выражение – похоже, он был не рад ее видеть.

Разочарованная Скотти испуганно оглядела комнату, но густые волосы на груди мужа притягивали ее взгляд, как магнитом. По правде говоря, она была так счастлива видеть его здоровым и невредимым, что не стала бороться с желанием любоваться им.

– В чем дело, Скотти? – Он подошел к тазу с водой, который стоял на комоде, намочил полотенце и прижал к лицу.

Она смотрела, зачарованная игрой мускулов на его руках и плечах. Неужели есть что-то прекраснее, чем сильное мужское тело? Скотти Макдауэлл была уверена, что нет…

Алекс вытер лицо и внимательно посмотрел на нее. На его лбу появились морщины.

– Ну? В чем дело?

– Ты спрашиваешь меня, в чем дело, черт побери? – дрожащим голосом переспросила Скотти. – И это все, что ты можешь сказать после почти двухнедельного отсутствия?

Сейчас, когда она убедилась, что с ним все в порядке, долго сдерживаемый гнев вырвался наружу.

Головин повесил полотенце на крючок над комодом.

– Что ты хочешь узнать?

– Ты… ты нашел Джейми?

Он сел на кровать и снял сапоги.

– Нет. В этом деле участвуют люди покруче твоего Джейми Бауэрса, Скотти.

– Какие люди? Что произошло? – засыпала она его вопросами.

Алекс долго разглядывал ее, не говоря ни слова.

– Группа жителей долины, включая и твоего Джейми Бауэрса, решила остаться в Йосемите, – наконец объяснил он.

Скотти печально вздохнула. Ее опасения, что Джейми изменился в худшую сторону, подтверждались.

– Но почему? – удивленно спросила она.

– Разве это так важно, Скотти? – Алекс стоял, сунув большие пальцы в передние карманы, и пристально смотрел на нее – необузданный и дикий.

На нее невольно нахлынуло возбуждение.

– Я… я полагаю, не важно, раз с тобой все в порядке.

– Еще что-то хочешь узнать? – поинтересовался Головин, равнодушно отворачиваясь.

Скотти нахмурилась. Она понимала, что он бесцеремонно указывал ей на дверь. Когда она подумала о том, с каким нетерпением ждала его возвращения и надеялась продолжить отношения с того места, где они прервались… с поцелуя перед самым его отъездом, на нее нахлынула тошнота. Ведь она мечтала, что после его возвращения они начнут вести семейную жизнь и будут, как положено мужу и жене, спать вместе. Только эти надежды придавали ей силы ждать.

Но грубое безразличие Алекса разогнало сладкую дымку надежд, которая окутывала ее, и она, наконец, все поняла. Полностью и окончательно прозрела. Правда, она и раньше знала это, но старалась прогонять дурные мысли, не обращать на них внимания. Их брак заключен не по любви, а по расчету. Внешне свадебная церемония ничем, может, и не отличалась от тысяч других, но на этом все сходство заканчивалось. Сердце у Скотти оборвалось, но на лице не дрогнул ни один мускул.

– Нет, – тихо ответила она. – Пожалуй, больше ничего. Конечно, я напрасно надеялась, что у нас с тобой будет настоящий брак. Ты же говорил, что это сделка. Какой же я была дурой, когда надеялась… – Она глубоко вздохнула, стараясь сдержать слезы и вернуть гнев. – Настоящий брак означал бы соблюдение приличий, не так ли? Как тебе повезло, что у нас не настоящий брак. Представляешь, в какой бы кошмар превратилась твоя жизнь, если бы тебе пришлось делить со мной комнату, не говоря уже о постели!

Алекс отвернулся и чем-то занялся на ночном столике.

– Сарказм тебе не идет, Скотти. Сейчас, думаю, ты все поняла сама. – Он бросил на нее взгляд через плечо и добавил: – Многие мужья и жены живут в разных комнатах. Это не такая уж и редкость в наши дни.

– Но я не хочу… – Скотти осеклась. Нет, в своем замужестве, каким бы плохим оно ни было, она не хотела ни разных комнат, ни разных постелей. Она, как последняя идиотка, мечтала о том, как каждую ночь будет сворачиваться около обожаемого супруга клубочком, как будет дарить ему свою любовь и ласки. Но мечтать об этом не только бессмысленно, но и опасно. Ведь она знала, как он к ней относится, еще до того как согласилась выйти за него замуж. Какая наивность думать, что его отношение изменится за несколько недель!

Александр Головин подошел к жене сзади и вкрадчиво поинтересовался:

– Чего ты не хочешь, Скотти?

Она покачала головой и попятилась к двери.

– Какая тебе разница! Ты и так дал мне чересчур много, и теперь я чувствую себя эгоисткой…

– Скажи мне, чего ты не хочешь, Скотти? – угрожающе повторил Головин.

Но Скотти не собиралась сдаваться. Она гневно смотрела на него и с упоением вдыхала его запах. Он напомнил о днях и ночах, проведенных вместе в долине, и она вся задрожала.

– Ты на самом деле хочешь знать? – хриплым от волнения голосом спросила она.

Алекс удивленно приподнял брови.

– Раз спросил, значит, хочу.

– Хорошо, только предупреждаю заранее; тебе это не понравится.

Алекс скрестил руки на груди, и по его красивому лицу расплылась самодовольная улыбка.

– Позволь мне самому судить об этом.

Скотти тяжело вздохнула, приготовившись открыть самые сокровенные уголки своей души, приготовившись признаться в своей любви, в желании его поцелуев. Она собралась рассказать, как хочет, чтобы он дотронулся до нее и вновь любил ее…

Но неожиданно почувствовала, что не может сделать этого: его самодовольная улыбка охладила пыл Скотти. Она уже испытала боль и обиду от его безразличия, от того, что он выставлял ее за дверь после десятидневного отсутствия. Вот его истинные чувства к ней, и она не даст ему возможность вновь посмеяться и унизить ее.

Скотти Макдауэлл распрямила плечи и отвернулась.

– Сейчас это не имеет никакого значения.

Алекс грубо схватил ее за руку.

– Скотти, скажи…

Она выдернула руку и резко проговорила:

– Отпусти меня! Раз ты не зашел проведать меня, когда вернулся домой, значит, хочешь побыть один. Извини, что я нарушила твое уединение и побеспокоила тебя. – Скотти подошла к двери, оглянулась и бросила ему подарок – карманные часы. Алекс успел поймать их, прежде чем они упали на пол. – Я нашла их в тайнике Маггина и почистила… Счастливой свадьбы… хоть и десять дней спустя! – Она выскочила в коридор, вбежала в свою комнату и захлопнула за собой дверь.

С глубоким печальным вздохом сняла халат и забралась в постель. Она легла лицом к двери на тот случай, если он придет за объяснением. Но Алекс так и не пришел. Прошло очень много, по крайней мере, ей так показалось, часов, прежде чем она забылась беспокойным сном.

На следующее утро миссис Попова и даже Уинтерс ходили вокруг них на цыпочках. За завтраком Скотти бросала на мужа недовольные взгляды. Он был холоднее, чем обычно, и почти не разговаривал. Только рявкнул на Ольгу Попову, когда та поинтересовалась, не подать ли ему к куличу кофе, и, естественно, не подумал извиниться за грубость. Скотти видела, что экономка обиделась – поджала губы и заторопилась по своим делам.

Катя возилась с овсяной кашей, глядя то на Скотти, то на отца.

– Почему ты накричал на Поппи, папа? – наконец спросила девочка, набравшись смелости.

Алекс сделал еще глоток кофе, поставил чашку на стол и развернул «Дейли морнинг колл».

– Я не кричал на нее, Катюшка.

Скотти удивленно приподняла брови. Если он не кричал на Поппи, то как же тогда, по его мнению, кричат?

– Ты за что-то рассердился на нее? – допытывалась девочка.

– Я ни на кого не сержусь. – Он откусил кусок кулича и спрятался за утренней газетой.

Катя перевела взгляд на Скотти:

– А ты сердишься на кого-нибудь, Скотти?

Девушка посмотрела на мужа, словно желая сказать «как всегда!». Но ответила Кате очаровательной улыбкой.

– Почему ты так думаешь?

Катя пожала плечами.

– Ты всегда очень веселая и просишь меня произнести по буквам какое-нибудь слово, а сегодня утром ничего не сказала. У тебя тоже сердитый вид.

Скотти украдкой взглянула на Алекса, и ей захотелось попросить девочку произнести по буквам слово «упрямец» или «твердолобый дурак», но вместо этого она протянула руку и нежно пожала тоненькую ручку Кати.

– Я сегодня сбита с толку, дорогая, – объяснила она.

– Сбита с толку? – нахмурилась девочка. – Что это значит?

Скотти вздохнула и посмотрела на газету, за которой прятался ее упрямый муж, который и мужем-то был только по названию.

– Это значит, что я о чем-то все время думаю и никак не могу перестать. Я могу молчать, но моя голова все равно занята какими-то мыслями.

– Могла бы просто сказать, что поглощена мыслями, – фыркнул из-за газеты Алекс.

Девушка сердито посмотрела на него. Потом взяла кусок хлеба, намазала черничным вареньем и откусила. О, это просто невыносимо! Как они смогут жить вместе, если не в состоянии даже обменяться несколькими словами без того, чтобы не поссориться?

Да поможет ей Бог, но если семейная жизнь не наладится, она всерьез задумается над отъездом в долину. И ей будет ровным счетом наплевать, построят к тому времени или не построят гостиницу! Она сможет жить в пещере. О, она, конечно, не разведется с этим негодяем, но и так продолжаться не может. Решено: если ничего не изменится, она вернется в долину и будет жить в пещере. Как ни странно, но отношения между ними неуклонно ухудшались с тех пор, как она приехала в Сан-Франциско и стала жить в его доме.

Услышав негромкий вздох, Скотти взглянула на Катю. Девочка смотрела огромными глазами на дверь в столовую. Скотти медленно перевела взгляд на дверь и увидела, что на пороге сидит кошка-мать. Она поправилась, шерсть у нее стала чистой и блестящей. На какую-то долю секунды Скотти залюбовалась красивым, грациозным животным, потом извинилась, тихонько пожала плечо Кате, проходя мимо, и направилась к двери.

– Куда это ты собралась? – Алекс на мгновение оторвался от газеты. – Ты почти ничего не съела. Я не хочу, чтобы ты снова грохнулась в голодный обморок.

Скотти остановилась между мужем и дверью, надеясь, что он, не заметит кошку. Неожиданная забота о ее здоровье, несомненно, доставила бы ей радость, не знай она истинную причину его беспокойства. Его заботило не ее здоровье, а ребенок.

– Я… я сейчас вернусь. Хочу только убедиться, что с Поппи все в порядке. Тебе не стоит срывать на ней свое зло.

Головин пробормотал что-то неразборчивое и вновь спрятался за газету.

Скотти приподняла юбки, вымела ими, как метлой, кошку и торопливо пошла на кухню.

Миссис Попова уже пришла в себя после окрика Алекса. Она негромко посмеялась, когда Скотти отругала кошку за то, что та вторглась в столовую. Животное не понимало, какая опасность ей угрожала.

– Сдается мне, нашей кошке надоело жить в заточении, – заметила экономка, на секунду оторвавшись от теста.

– Когда Алекс сердит, как раненый медведь, бедняжке не поздоровится, – кивнула Скотти.

– Когда Алекс сердится, не поздоровится не только кошке. – Ольга Попова осторожно посмотрела на Скотти. – Как, по-твоему, почему он такой?

Скотти опустилась на низкий стул перед коробкой, в которой жили котята, достала двух малышей и посадила к себе на колени.

– Если честно, Поппи, то понятия не имею. Ведь у него и так есть все, что он хочет.

– А у тебя нет?

Скотти пожала плечами и принялась искать в шерсти котят блох. Не найдя ни одной, обрадовалась. Они с экономкой помыли котят специальным составом, который, похоже, подействовал.

– А у меня, наверное, даже больше того, на что я надеялась.

– Гм-м-м… – с сомнением покачала головой Ольга Попова. – Вот только голос у тебя что-то не очень веселый, девочка моя. – Она сделала две круглые лепешки, положила на противень, накрыла чистой тряпкой и поставила на полку над печью.

– Поппи, как ты думаешь, почему Алекс женился на мне? – Скотти вернула в коробку желтых котят и достала белого и черного.

Миссис Попова растерялась: неожиданный вопрос Скотти застал ее врасплох.

– Почему ты спрашиваешь? Разве сама не знаешь?

Скотти положила котят обратно и приласкала последнего. Убедившись, что и у него нет блох, вернула его матери и пошла к умывальнику мыть руки.

– Если бы я знала причину, то чувствовала бы себя намного лучше, – вздохнула она.

Экономка заварила две чашки чая и жестом пригласила Скотти сесть рядом за стол. Накрыв своей пухлой ладонью ладонь девушки, она сказала:

– Знаешь, Скотти, у моего Саши суровый характер. Человек он вполне обеспеченный, но, несмотря на это, у него была тяжелая жизнь. Не хочу притворяться, будто знаю, что его беспокоит, но вот что я тебе скажу. – Она нежно пожала пальцы девушки. – Женитьба для него очень серьезный и ответственный поступок, и ему было нелегко решиться на это. У него есть причина, дитя мое. И если Алекс женился на тебе, то причина эта очень веская.

Скотти скорчила гримаску:

– Конечно, у него есть причина. Ведь я ношу его ребенка.

– Так я и думала, – тяжело вздохнула миссис Попова. Ей очень хотелось подбодрить Скотти. – Конечно, ребенок серьезная причина для женитьбы, но, по-моему, не единственная.

– Не единственная?

Экономка кивнула.

– Ребенок, конечно, это очень серьезно, но жениться только из-за него вовсе не обязательно. Сама посуди, Алекс мог пообещать поддерживать его материально, платить за учебу и все такое… – Она замолчала и пристально посмотрела на Скотти. – Он не обязан был жениться на тебе только из-за ребенка.

– Но он сказал, что не хочет, чтобы ребенок остался без отца. Он бы женился на любой женщине, которая оказалась бы в таком положении.

Миссис Попова негромко рассмеялась.

– Саша не стал бы жениться на любой женщине, meelenkee.

В груди Скотти затрепетала крошечная надежда. Может, не все еще потеряно? Если она хочет, чтобы ее жизнь изменилась к лучшему, то ей самой необходимо браться за дело.

В дверях показался Уинтерс, который прикатил кресло с Катей Головиной.

– Начнете уроки, мисс Скотти.

– Алекс уже ушел? – спросила Скотти.

Уинтерс кивнул:

– Только что уехал в контору.

Надежда в ее груди погасла, но она заставила себя улыбнуться.

– Конечно, давайте начинать. – Девушка подошла к буфету, где хранилось все необходимое для занятий, и принесла к столу.

В этот самый миг в заднюю дверь постучали.

– Наверное, это Безил, – сказала Скотти. – Уинтерс, откройте, пожалуйста, дверь.

Уинтерс с сомнением посмотрел на нее, но сделал, как она просила.

Когда Катя и Безил погрузились в занятия, держа на коленях котят, Скотти попыталась разобраться в своих чувствах. Неужели каждый день она будет встречаться с Алексом так, как сегодня утром? Она искренне верила, что любит за двоих, но для счастья этого, видно, недостаточно. Все получалось не так, как надо, и она еще никогда не чувствовала себя такой несчастной. Надо все же попробовать изменить его. Если у нее ничего не получится, то придется мучиться всю жизнь. А стоит ли? Нужна ли ей такая семейная жизнь?

Катя отдыхала наверху, а Скотти не находила себе места. Она надела простое платье, повязала волосы шарфом и отправилась в кабинет Алекса. Уинтерс последовал за ней.

Девушка внимательно посмотрела на пыльные тяжелые шторы.

– Может, снимем шторы и выбьем, пока Алекса нет дома?

От удивления англичанин открыл рот и уставился на нее.

– Вы имеете в виду на улице, мисс Скотти?

– А вы думаете, нам удастся выбить их здесь?

– Ну… ну, нет, конечно. Но обычно этим занимается специальный человек.

Скотти посмотрела на шторы еще раз и нахмурилась.

– И когда он приходил в последний раз?

– Я… я не могу вспомнить точно.

– Значит, давно. Пришло время сделать это еще раз, вы так не думаете, Уинтерс? – Увидев, что дворецкий сомневается, она торопливо добавила: – Ну пожалуйста, Уинтерс. Сегодня прекрасный день. Видите? Солнце сияет, дует свежий ветерок.

Уинтерс вздохнул, не пытаясь скрыть своего недовольства.

– Это не входит в мои обязанности, мисс Скотти.

Она всплеснула руками.

– Замечательно! Тогда я сама их выбью. – Скотти перестала обращать на него внимание.

Девушка подтащила к окну стул, забралась на него и принялась отцеплять крючки. Тяжелые пыльные шторы упали на пол. Она улыбнулась, когда Уинтерс молча поднял их и вынес из комнаты, а Безил Петерс взял выбивалку и пошел вслед за дворецким. Если он постарается, скоро шторы будут чистыми.

Скотти бросила в ведро воды кусок мыла, взяла щетку и тряпку и вымыла окна. Как замечательно стал выглядеть кабинет, залитый ярким солнечным светом!

Девушка поблагодарила своих помощников, отпустила их и принялась вешать шторы. Вешая последнюю штору, она услышала, как у нее за спиной открылась дверь.

– Интересно, что это ты там делаешь? – спросил Алекс.

Скотти так испугалась, что поскользнулась и чуть не упала со стула.

– О Господи! Александр Головин, ты так меня напугал, что у меня от страха чуть не остановилось сердце.

Алекс бросился к ней. Он рассердился и стал похож на русского медведя.

– Какого черта тебе вздумалось одной этим заниматься?

Не отпуская спинку стула, Скотти ответила:

– Я не одна. Уинтерс и Бе… – Она поняла, что чуть не сболтнула лишнего, и замолчала. Алекс еще не знал о том, что Безил постоянно находится в доме. – Мне помог Уинтерс.

– У меня уже есть одна экономка, Скотти, – заворчал Алекс.

– Поппи отправилась на рынок. К тому же у нее и так хватает работы по дому. Она уже не молодая женщина, – объяснила Скотти, хмуро глядя на мужа.

Головин схватил ее за руку и сжал так сильно, что она охнула от боли.

– Но она и не беременна.

– Бедняжке здорово повезло. Боюсь даже подумать, как бы ты обращался с ней, если бы она была беременна.

Алекс подбежал к своему столу и принялся что-то искать.

– Что ты хочешь сказать? – возмутился он. Она покачала головой и с безнадежным видом махнула рукой.

– Какая разница. Шторы чистые, целые. Я не могла больше терпеть этой грязи. В кабинете так темно, скучно и… – Скотти с наигранным удивлением посмотрела на него, – …и он очень похож на тебя.

Александр Головин подарил ей мрачный взгляд.

– Вчера вечером я, кажется, уже говорил, что сарказм тебе не идет, Скотти.

– Извини меня, Бога ради. О… – Спускаясь со стула, она слегка подвернула лодыжку.

Алекс мгновенно подбежал к ней.

– Что случилось? – переполошился он. – Ребенок зашевелился? С тобой все в порядке?

Скотти внимательно посмотрела на него. Конечно, она была рада, что он интересуется ее самочувствием, но ведь заботится он о своем наследнике, а вовсе не о ней. Боль была не очень сильной, вполне терпимой, но… это как раз та возможность, которую она давно искала…

– С ребенком все в порядке, но боюсь, я подвернула лодыжку, когда ты вошел в кабинет и напугал меня до смерти. – На его нахмуренный лоб упали черные волосы, и неожиданно ей захотелось дотронуться до них. Голубые, как вода в озере, глаза наполнились тревогой. Хорошо, если бы он тревожился о ней.

– Идти сможешь? – сочувственно спросил он. Скотти осторожно сделала шаг, громко охнула и театрально схватилась за спинку стула.

– О, даже не знаю. Боюсь, не смогу.

Алекс легко взял ее на руки. Она прильнула к нему и спрятала улыбку. Нельзя упускать такой возможности!

– Я отнесу тебя наверх, – сказал Алекс. – Ты должна отдохнуть.

Скотти торопливо опустила глаза, чтобы он не увидел в них веселых искорок.

– Если ты считаешь, что так будет лучше, Алекс… – Она крепко обняла его за шею и прижалась к груди. Ей так нравился его запах.

– Я пришлю Поппи…

– Нет, – прервала Скотти Макдауэлл. Ольга Попова могла раскрыть ее хитрость и расстроить планы. – Пожалуйста, не надо. Если лодыжка распухла, то я сама тебе скажу, что делать. Ты ведь поможешь мне?

Алекс легко поднялся с ней на руках по лестнице.

– Я буду чувствовать себя спокойнее, если кто-то еще посмотрит на твою лодыжку, – упрямился он.

– Ладно, – согласилась девушка и уткнулась носом в его шею, – вот мы с тобой и посмотрим.

Александр Головин внес ее в комнату и осторожно положил на кровать. Устроившись поудобнее на подушках, Скотти глубоко вздохнула и расстегнула четыре верхние пуговицы лифа.

– О Господи, мне сейчас нужен свежий воздух. – Краешком глаза она смотрела на мужа и не удержалась от довольной улыбки. Он не сводил с нее завороженного взгляда.

Скотти сбросила туфли и приподняла юбки, пожалуй, выше, чем нужно для того, чтобы показать лодыжку.

Головин внимательно осмотрел ее ногу.

– Я ничего не вижу.

– И не увидишь. Вот, смотри. – Она еще выше подняла юбки и стала медленно спускать чулок, не сводя с него внимательного взгляда. В уголках ее рта играла лукавая улыбка.

Алекс нервно сглотнул.

Наконец Скотти спустила чулок.

– А сейчас ничего не замечаешь? – Она широко раскрыла глаза.

Алекс смущенно откашлялся и на секунду посмотрел в сторону.

– Я… я не знаю.

Скотти обворожительно улыбнулась мужу и похлопала рукой по кровати рядом с собой.

– Присядь-ка. Я положу ногу тебе на колени, чтобы ты мог лучше разглядеть.

В панике Головин взъерошил волосы, и его взгляд испуганно метнулся к двери.

– Я… я…

– О Господи, Алекс, не забывай, что, в конце концов, мы муж и жена. Не бойся, никто не осудит тебя за то, что ты сядешь на кровать жены и посмотришь на ее лодыжку. – Скотти вновь откинулась на подушки, позаботившись о том, чтобы виднелась грудь. Она невинно заморгала: – Ну пожалуйста…

Алекс шепотом выругался и осторожно опустился на кровать. Потом нежно взял ее ногу и положил к себе на колени. Скотти с трудом поборола желание пошевелить пальцами, которые упирались ему в пах.

Александр Головин медленно провел пальцами от ее обнаженного колена до лодыжки. Скотти чуть не лишилась чувств.

– Ты… ты видишь что-нибудь? – пробормотала она, судорожно хватая ртом воздух.

Он покачал головой. На его лице была написана тревога… может, даже чересчур сильная тревога.

– Ты что-нибудь чувствуешь? – хрипло спросил Алекс.

О, если бы ты только знал, что я чувствую!

– Нет… боли почти нет. – Скотти видела, как расширились его зрачки и с каким трудом он дышит. – Но это приятная боль, Алекс. Смотри… – Она еще чуть-чуть приподняла юбки. – Мышцы на икре затекли. Ты не возражаешь по…

Головин сбросил ее ногу с коленей, словно раскаленный уголь, и быстро встал.

– Возражаю. К сожалению, у меня срочная работа. Может, мне нанять тебе массажиста?

Прежде чем он успел выйти, Скотти заметила, как под брюками выпирает его мужское достоинство. Со вздохом облегчения она опустилась на подушки и подавила широкую счастливую улыбку.

– Поступай, как считаешь нужным, Алекс. У меня часто стали затекать и ныть мышцы. Даже не знаю, почему. Я была бы рада, если бы кто-нибудь помассировал меня.

У двери Алекс оглянулся и сердито посмотрел на жену. Она подарила ему очередную обворожительную улыбку и поудобнее устроилась на подушках.

– Пожалуй, я немного вздремну перед ужином.

Он открыл дверь.

– Алекс?

– Да? – прохрипел он, но не повернулся.

– Спасибо, что отнес меня наверх.

Головин пробормотал что-то, отдаленно напоминающее «пожалуйста», и вышел в коридор. Скотти пошевелила ногой и не почувствовала никакой боли. Она удовлетворенно вздохнула, накрылась одеялом и повернулась на бок.

Пожалуй, понадобится не так уж много времени, чтобы поставить Алекса на положенное ему место – место ее мужа.