Остаток дня Кори проходил сухим. По мере приближения ночи Сюзанна все чаще поглядывала на постель Натана, свернутую и прислоненную к стене у камина.

Натан починил швейную машинку Сюзанны, открутив винт, удерживающий на месте колесо, и вытащив мешающий работе клочок ткани. Все оказалось на удивление просто, и он легко справился с делом. Сюзанне пришлось скрывать удивление, ибо она впервые видела мужчину, который охотно помогал ей и не требовал ничего взамен.

Она заканчивала строчить длинный шов на прелестном платье из цветастого ситца для одной из постоянных заказчиц Лилиан, когда услышала донесшийся со двора голос Натана и ответный смех Кори. Отложив платье, она подошла к окну и в тускнеющем закатном свете увидела, что Кори сидит на плечах Натана, вцепившись ему в волосы.

Томление возникло где-то под сердцем Сюзанны – страстное желание того, о чем она не имела права мечтать. Но поделать с собой она ничего не могла. Натан был именно таким отцом, какого следовало бы иметь Кори. Горьковато-сладкая пульсирующая волна радости охватила ее, пока она смотрела на сына и чужого мужчину. Она никогда не была влюблена, не знала даже, что такое влюбленность. Но сейчас она испытывала непривычное чувство – умиротворенное и вместе с тем болезненное, почти неописуемое наслаждение, и поняла, что это не что иное, как любовь.

Когда Натан и Кори поднялись на веранду, Сюзанна торопливо отошла от окна и занялась пижамой сынишки.

Открылась дверь, в комнату ворвался Кори:

– Мама, мама! Большой дядя сделал мне слона!

Сюзанна внимательно рассмотрела искусно вырезанные из дерева большие уши, грозные клыки и тонкий кожистый хвост.

– Какая чудесная игрушка, Кори! Обращайся с ней бережно, хорошо?

– Кори будет спать с ней.

Сюзанна заметила, что Натан следит за ней потеплевшими глазами.

– Когда ты успел ее сделать? – благодарно произнесла она.

Натан пожал плечами:

– Ночью. Мне не спалось.

Реальность грубо вторглась в ее нелепые мечты о любви. Она вспомнила, что Натан тоже проводит бессонные ночи. Но когда ему удается заснуть, он видит совсем другие сны – мирные и добрые, сны о жене и ребенке. А не кошмары с окровавленными ножницами и глазами мертвецов…

Она с трудом отогнала от себя страшные мысли.

– Пора ложиться спать, Кори.

Малыш разделся сам и отправился в спальню Сюзанны, чтобы воспользоваться ночным горшком. Сюзанна решила, что разумнее теперь будет оставлять его в спальне Кори.

Подойдя к Натану сидящему за столом, Кори забрался к нему на колени.

– Можно мне спать на постели большого дяди?

– Кори! – ахнула Сюзанна.

Натан взъерошил волосы мальчика:

– Давай договоримся, малыш: если три ночи твоя постель будет сухой, мы вернемся к этому разговору. – Он поднял три вытянутых пальца.

Кори коснулся больших пальцев Натана.

– Я умею считать до трех, – похвастался он, причем слово «три» прозвучало у него как «тви». Привстав на колени, он поцеловал Натана Вулфа в щеку и получил ответный поцелуй.

Сюзанне пришлось отвернуться. Привязанность Кори к Натану и особенно эти поцелуи заставляли ее желать несбыточного – счастливого завершения волшебной сказки. Эти нелепые тайные мечты, о которых она не признавалась даже самой себе, больно ранили ее. Но Натан был ни в чем не виноват. Сюзанна понимала: и она сама, и Кори изголодались по участию и привязанности, а Натан Вулф вовсе не обязан утолять этот голод.

– Пойдем, Кори, – позвала она, скрывая печаль. – Мама расскажет тебе сказку.

Уложив Кори в постель, она вернулась в большую комнату и обнаружила, что Натан по-прежнему сидит за столом с чашкой кофе. И вновь она ощутила желание, стремление к тому, чего никогда не имела.

Он поднялся и глубоко вздохнул:

– Полагаю, мне пора в город.

Сюзанну ошеломила внезапная паника в ее душе.

– Ты уезжаешь?

Его лицо осталось непроницаемым.

– А ты хочешь, чтобы я остался?

Она затеребила пуговицы у ворота платья, расстегивая их и вновь проталкивая в петли.

– По-моему, просто нелепо тащиться в город, если завтра утром… ты все равно приедешь чинить веранду.

Они уставились друг на друга. Сюзанна ощущала, как ее сердце гулко колотится, а лицо пылает.

– Я мог бы переночевать во дворе или в сарае. У нее задрожали пальцы, и она сцепила их, чтобы прекратить дрожь.

– Это… ни к чему. – Она затаила дыхание.

– Ты хочешь, чтобы я лег спать в доме? – осторожно спросил он.

Сюзанна указала в сторону камина:

– Да, там, где ты спал вчера ночью. Но может быть… – О Господи! – …может, ты нашел в городе ночлег с настоящей постелью? Мне кажется, пол такой твердый…

– Пол меня вполне устраивает, Сюзанна. Я уже давно привык так спать. Я так долго не спал в кровати, что… – Он снова прокашлялся и отвернулся, чтобы развести огонь на ночь. – Да, пол мне подойдет.

Сюзанна ушла к себе в комнату, закрыла дверь и прислонилась к ней, ощущая гул во всем теле. Она посмотрела на постель, представляя себе, каково было бы увидеть там Натана, ждущего ее. У нее подкосились ноги, и она рухнула в кресло-качалку у окна, дрожащими пальцами расстегивая платье.

Она не сводила глаз с постели, представляя себе лежащего там Натана Вулфа, укрытого одеялом до пояса, с обнаженной горячей грудью…

Тряхнув головой, она попыталась прогнать блаженный трепет, но тут же обнаружила, что ей нравятся собственные ощущения. Однако в игре воображения она не осмелилась пойти дальше. Но что было тому причиной – нежелание или невозможность – она не знала.

Она встала, спустила с плеч платье, сняла нижнюю юбку, подошла к зеркалу и всмотрелась в свое отражение.

Потрясенная, Сюзанна обнаружила, что ее глаза ярко блестят, а щеки порозовели. Она поднесла руку к лицу и провела кончиками пальцев по щеке – она была гладкой. Никаких ссадин и синяков. Вынимая шпильки из волос, Сюзанна задумалась о том, какой видит ее Натан. Она вовсе не хороша собой. Ма Уокер часто советовала ей хотя бы надевать шляпу, работая в саду, чтобы защитить волосы и лицо от солнца. Но Сюзанна не прислушивалась к совету, и потому летом ее волосы выгорали, их красноватый оттенок становился еще ярче, а на носу высыпали веснушки.

Она провела пальцами по волосам, присматриваясь к цвету прядей, ложащихся на плечи. Такой цвет не привлечет мужчину. А ее глаза… Сюзанна скорчила гримасу самой себе. У всех по-настоящему миловидных женщин мира голубые глаза. Да, голубые глаза и белокурые волосы. А ее глаза слишком огромные и карие, ресницы такие темные, что они напоминали Сюзанне рисунок в газетной рекламе свежего молока: «Пейте молоко от Дейзи, коровы с большим выменем!»

Сморщив нос, Сюзанна критически осмотрела свою грудь. Во время беременности она казалась себе похожей на Дейзи. Расстегнув нижнюю рубашку, Сюзанна нашла свою грудь чересчур крупной. Да, она вовсе не хрупкая, голубоглазая блондинка – это уж точно.

Она снова посмотрела в зеркало и почувствовала, как к горлу подступает смех – должно быть, истерический. Она не узнавала себя. Слишком долго она ощущала себя безобразной. Она и правда была уродлива – избитая, покрытая синяками. Она прикоснулась к скуле, провела ладонью вниз по шее, дотронулась до ключиц и остановилась во впадинке, в которой под кожей билась жилка. Пальцы скользнули по груди, вызывая трепет, и Сюзанна приоткрыла рот, удивляясь чувствительности своих сосков.

Дрожа, она торопливо сняла белье, вновь коротко вздохнув, когда панталоны прижались к промежности. Натянув ночную рубашку, она потушила лампу и забралась в постель, не сводя глаз с двери.

На следующее утро Сюзанна стояла на веранде, обмахиваясь старой сложенной газетой, и наблюдала, как обнаженный до пояса Натан работает на солнцепеке. По телу Натана струился пот, плечи приобрели темно-розовый оттенок.

Сюзанна задержала на них взгляд. Ей не надоедало смотреть на Натана.

– Здесь становится слишком жарко.

Он прекратил работу и вытер лоб шейным платком, который вытащил из заднего кармана. Сюзанна пожала плечами:

– Здесь, в горах, в октябре солнце может быть таким же опасным, как в августе. – Она указала газетой на плечи Натана: – Ты обгоришь.

Покачав головой, он взял пилу, которой только что работал, и прислонил ее к дереву.

– Я никогда не обгораю.

– Вот как? – иронически переспросила она. – Тогда, должно быть, ты испачкал плечи розовой краской.

Он усмехнулся – этот смешок нравился Сюзанне.

– Не беспокойся об этом.

Она оттолкнулась от крепкого нового столба, поддерживающего крышу веранды, спустилась по новым ступенькам и направилась к Натану.

– Поступай, как знаешь. Только потом не приходи ко мне жаловаться, что обожженные плечи не дают тебе спать.

Натан стоял, слегка расставив ноги и подбоченившись, и с еле заметной улыбкой наблюдал, как Сюзанна подходит к нему.

– Думаешь, жаловаться тебе бесполезно?

Сердце Сюзанны запрыгало. Натан снова шутил с ней. Она почувствовала, как краснеет, не сумев ответить на шутку.

– Пожалуй, днем, когда Кори проснется, мы смогли бы устроить пикник у реки. Должно быть, там прохладнее.

Натан вытер платком влажные волосы, и взгляд Сюзанны уперся в пучок темных волос в подмышечной впадине. Ее словно прошила молния, заставив отвернуться.

– Звучит заманчиво, – ответил Натан. – К этому времени я успею закончить работу.

Сюзанна поспешила в дом собирать корзину для пикника. Кори проснулся – он снова был сухой. Сюзанна крепко обняла его…

Они вышли к реке, лавируя между кустов. Макс несся впереди, Кори сидел на плечах Натана, сжимая в пухлом кулачке ручку жестяного ведерка.

В ту же минуту как Кори увидел неглубокую заводь возле теплого источника, он начал раздеваться, спуская с плеч лямки штанишек и выпутываясь из рубашки прежде, чем Натан успел опустить его на землю. Не успела Сюзанна расстелить на траве одеяло, как малыш стащил с себя одежду и бросился в воду.

Сюзанна держалась неловко и скованно, а Натан, напротив, был спокоен и расслаблен, сидя под дубом и пожевывая травинку. Заставив себя успокоиться, Сюзанна оперлась на локти и закрыла глаза, стараясь глубоким, размеренным дыханием прогнать из мыслей образ Натана. Как обычно, способ не подействовал.

У воды было ничуть не прохладнее, чем возле дома. Сюзанне казалось, что она вся стала липкой от пота. Как приятно было бы просто лечь на одеяло и закрыть глаза…

Неожиданно на нее плеснули водой, которая растеклась по шее и волосам. Отплевываясь и задыхаясь, Сюзанна села, моргая от неожиданности. Перед ней стоял Кори, держа в руках пустое ведерко.

– Маме было жарко, и Кори помог ей, – с невинным видом объяснил он, словно ожидая вопроса.

Сюзанна заметила большое влажное пятно на лифе и украдкой бросила взгляд на Натана, который тут же погасил усмешку.

– Это ты подучил его, – упрекнула Сюзанна, хотя и не сердилась.

Натан излучал невинность, но его глаза лукаво поблескивали.

– Я? Каким образом? Я не сказал ни слова. Малыш, ты что-нибудь слышал?

Кори захихикал и принялся приплясывать на месте, хлопая в ладоши и радуясь своей проказе.

Убрав с лица влажную прядь волос, Сюзанна заметила ухмылку Натана прежде, чем он закашлялся и прикрыл рот.

– Что-то мне не верится в твою невиновность. Натан красноречиво пожал плечами и уставился на кусты, растущие выше по течению.

Перехватив взгляд Кори, Сюзанна прижала палец к губам и взяла у него ведерко, а малыш вновь плюхнулся в воду. С беспечным видом Сюзанна подошла к реке, нагнулась и зачерпнула в ведерко воды. Держа его за спиной, она мило улыбнулась Натану, который, наконец, прекратил изучать кусты.

Он подозрительно нахмурился и сделал шаг назад.

– Разве время ленча еще не наступило?

– Пока нет, – отозвалась Сюзанна и выплеснула воду ему в лицо.

– Ах ты, плутовка! – Расхохотавшись, он протянул к ней руки, но Сюзанна увернулась и взвизгнула, когда Натан бросился за ней в погоню.

Схватив ее в охапку, он зашагал прямо к реке.

– Нет, нет! – с хохотом умоляла она, извиваясь в его руках. – Только не в воду, прошу тебя, не бросай меня в воду!

– Ничего другого ты и не заслуживаешь, шалунья. – Он зашел в воду по колено, – Теперь мне решать, как дальше быть с тобой.

Снова рассмеявшись, Сюзанна вдруг взглянула в лицо Натану и посерьезнела. Его зеленые глаза, нос с горбинкой, перерезанный шрамом лоб, до которого Сюзанне хотелось дотронуться, как в ту ночь, когда он сам приложил ко лбу ее пальцы, его кривоватая улыбка – все это было слишком близко. От него исходил приятный запах, а не прогорклая, тошнотворная вонь, которую она считала обязательной для мужчин. Он держал ее в объятиях. Трепет в груди, который она чувствовала предыдущей ночью, вернулся, когда ветер охладил ее промокший лиф.

Сюзанна сама нарушила свое настроение, отвернувшись и глядя на воду.

– Не надо бросать меня в воду, ладно? Ведь я в одежде и обуви. Не станешь же ты портить мои туфли!

– Нет, не стану, – подтвердил Натан, легко удерживая ее одной рукой.

Сюзанна вдруг почувствовала, что Натан прикасается к ее ногам, снимая с них туфли.

– О нет! – взмолилась она, с трудом сдерживая улыбку. – Не будь таким жестоким!

Его глаза потеплели.

– Ни в коем случае.

Она с облегчением рассмеялась:

– Да, это было бы жестоко с твоей стороны, и я…

Натан уронил ее в воду. Вода мгновенно промочила одежду, забрызгала лицо. Сюзанна упала навзничь и ушла под воду с головой, но тут же вынырнула… и услышала, как хохочут Кори и Натан. Прибежал Макс и начал скакать вокруг хозяйки, заливаясь радостным лаем.

Сидя в воде по пояс, Сюзанна откинула волосы с лица и увидела, что Натан еще стоит над ней. На его лице играла широкая, самодовольная улыбка.

Таким ей еще не доводилось видеть ни одного мужчину. До встречи с Натаном она и не подогревала, что существуют мужчины, способные шутить и шалить, как дети. Это понравилось ей, но… Сюзанна опасалась влюбиться в Натана.

– По-твоему, это забавно?

– Я просто помог тебе охладиться, Сюзанна, – ответил он и направился к берегу, но Сюзанна рванулась с места и схватила его за ногу. Натан потерял равновесие и рухнул в воду лицом вниз.

Она расхохоталась. Гортанные звуки вырывались откуда-то из глубины ее души. Это было чудесно. Продолжая смеяться, она ждала, что Натан встанет и отплатит за ее выходку. Но смех вскоре угас: Натан не шевелился. Он лежал, погрузившись в воду с головой.

О Господи! А если он ударился о камень? Сюзанна оглянулась на Кори, который играл с камушками и ведром, а затем поспешила к Нату и попыталась перевернуть его. Но такая тяжесть оказалась ей не по силам.

В ужасе она опустилась на колени и приподняла его голову над водой.

– Натан! – Она снова попыталась поднять его, подхватив под руки. – Натан, не смей! Ты меня слышишь?

Схватив обеими руками, она потрясла его за голову, холодея от ужаса.

Натан вынырнул из-под воды с ревом раненого медведя.

Ошеломленная Сюзанна пронзительно закричала и вдруг увидела, что Натан смеется.

Она поддала его ногой, готовая изничтожить за такой розыгрыш.

– Негодяй! Ты перепугал меня до смерти!

Натан плюхнулся в воду, смеясь так, что Сюзанна испугалась, как бы он не захлебнулся. Но беспокойство оказалось напрасным. Она обнаружила, что ее губы дрожат, – да, она не ошиблась: хохот Натана был слишком заразительным. Сюзанна тоже засмеялась – сначала тихо, приглушенно, но затем, вновь почувствовав вспышку радости, разразилась грудными глубокими звуками, которые вылетали у нее безо всякого труда. Они были такими радостными. И очищающими.

Кори присоединился к ним, обрызгивая водой их обоих и ликующе визжа. Макс скакал вокруг, лаял и шутливо нападал на Натана, который боролся с ним в воде.

– Сюзанна Куинн!

Отведя мокрые пряди со лба, Сюзанна попыталась отдышаться.

– Эй, Сюзанна Куинн!

Кори, Натан и Макс по-прежнему возились и плескались в воде, но, едва взглянув на берег, Сюзанна застыла.

– О Господи! – прошептала она, чувствуя, как ее сердце уходит в пятки.

Она вскочила, но платье и юбка пропитались водой и стали такими тяжелыми, что она едва могла стоять. Но это затруднение следовало считать самым незначительным. На берегу с чопорным и укоризненным видом стояли модистка, хозяйка Сюзанны Лилиан Грейвс, жена бакалейщика Эдит Барнс и Элси Уайт, жена священника, которая всегда выглядела так, словно только что положила в рот ломтик незрелого лимона.

Но сегодня, по мнению Сюзанны, она не ограничилась одним ломтиком пронзительно-кислого фрукта.

– Да помогут мне Небеса! – Стараясь удержать равновесие, она подобрала пропитанные водой юбки и побрела к берегу.