Поскольку в рамках проекта “ Взгляд в прошлое” “Liber Astronomiae" выходит в виде ряда отдельных выпусков, по-видимому, не стоит пытаться в самом начале дать вступление к сочинению в целом. В книге “Liber Astronomiae” более 800 страниц, в ней много такого, что может показаться новым современному астрологу, и много такого, что требует пояснений. Для всего этого потребовалась бы отдельная книга. Возможно, гораздо лучше будет давать вступление к каждой части книги по мере ее публикации. В последующем издании все эти вступительные заметки можно будет собрать в общее вступление ко всей книг е. В таком случае, нижеследующее вступление относится к обсуждению Первого Трактата и части Второго.
Что такое "Liber Astronomiae” и кто был его автором?
“Liber Astronomiae" Бонатти была написана вскоре после 1282 г. н.э. Линн Торндайк (Lynn Thorndike) в своей “Истории магии и экспериментальной науки” (“History of Magic and Experimental Science”. Vol.II. Ch.LXVII. P.825) называет “Liber Astronomiae” “наиболее значительной работой по астрологии, написанной в ХIII в.”. В течение предыдущего столетия западные схоласты, большей частью в Испании и на Сицилии, подстрекаемые открытием науки арабов, с которой Запад познакомился в результате крестовых походов, интенсивно переводили арабские научные работы по астрономии, астрологии, алхимии, медицине, математике и философии. На протяжении ХIII в. эти переводы распространялись и усваивались. Труд Бонатти — это свод астрологической практики. Энциклопедический по своему размаху, он вобрал все известные переводы на латынь арабских астрологических источников и в таком смысле является одним из немногих уцелевших всесторонних руководств по этому искусству. Таким образом, это сокровищница средневековых астрологических методов и теорий.
(“Dictionary of Literary Biography”, Detroit: Gale Research 1992. Vol.115), высказывает предположение, что мы не до конца понимаем, что же вызвало волну переводов арабских текстов на латынь в ХП в. Он говорит (с. 367 368): “С начала двенадцатого столетия заявляет о себе намеренное и систематичное движение передачи на латинский язык сокровищ средневековой арабской науки (особенно математики и астрономии). Трудно сказать, может быть, это была потребность нового мышления, порожденная длительными контактами с высшими слоями мусульманского общества во время крестовых походов, как Восточного, так и Иберийского ”. Он указывает на тот факт, что первым такие переводы стал делать еврейский переводчик Иоанн Севильский. Его перевод “Большого введения ”Абу Ма ’шара был завершен в 1133 г. Видимо, это был отклик на политические события, а также на новые европейские запросы изучения арабского научного наследия. Первый крестовый поход начался в 1095 г., в 1099 г. был освобожден Иерусалим. Ставя вопрос так, мы должны помнить, что термин “крестовые походы ”относится или к походам в Левант, или в Иберию, которые начались примерно в то же время, что и Первый крестовый поход. В 1085 г. христиане взяли Толедо. В 1114 г. начался крестовый поход против мусульман на Балеарских островах, и Альфонсо I Арагонский взял Сарагосу в 1118 г.. Лемэй в указанной статье предполагает, что реформы Фридриха II в системе образования в ХIII в., поощрявшие изучение естественных наук, в том числе и астрологии, также способствовали созданию подходящего климата, позволившего сохранить переводы ХII в. (Прим. Р.Цоллера)
Последние столь же важны для нас, как и первые, потому что успешное применение средневековых методов в определенной степени зависит от правильного концептуального понимания этого искусства. С этим мы сталкиваемся на протяжении всей работы Бонатти, но особенно в Первом и Втором трактатах. В данный выпуск вошли Первый трактат полностью и часть Второго. В следующем будет опубликована оставшаяся часть Второго трактата.
Имеет особое значение и то, что “Liber Astronomiae”, в отличие от большинства греческих источников, является законченным руководством, написанным профессионалом. В отличие от арабских астрологических трудов, таких, как весьма авторитетные “Большое и Малое Введения” Абу Ма'шара, работа Бонатти составлена из латинских переводов основных арабских трудов, известных в то время европейцам. Кроме того, Бонатти писал на латыни — универсальном языке общения средневекового христианства. Это значит, что в “Liber Astronomiae” мы вплотную сталкиваемся с полным и точным изложением реально практикующего астролога средневековой Европы вскоре после того, как состоялось возвращение и повторное открытие этой науки на Западе благодаря арабам. И, поскольку книга была написана по-латыни, она могла, и так и было, широко распространяться.
Арабская астрология к моменту начала крестовых походов достигла своей высшей точки. В результате проникновения греческой науки в халифаты в VIII—X вв. мусульмане узнали как астрологию, так и сочинения Аристотеля — два сокровища, которые они сохранили и передали на Запад в ХП в. Философия Аристотеля к VI в. н.э. внутренне сблизилась с неоплатонизмом. Неоплатоники использовали ее для обеспечения научной поддержки религиозным воззрениям Александра Афродизия, Плотина, Прокла и представителей Сирийской Школы. В исламской среде подобным же образом использовались натурофилософские сочинения Аристотеля и его трактаты по логике. Но на латинском Западе натурофилософские
сочинения Аристотеля после VI в. оказались утеряны, а его трактаты по логике были известны не полностью, в отрывках и косвенном пересказе, пока не случилось то, что Хаскинс (Haskins) назвал “Возрождением XII в.”. Таким образом, в XII в. состоялось возрождение науки на Западе после почти 600-летнего забвения, во время которого христианский Запад обходился только тривиумом и лишь небольшими кусочками квадривиума. И здесь необходимо указать, что возвращение науки на Запад включает в себя не только арабские переводы Аристотеля, но и сочинения Аристотеля, близко соприкасающиеся с астрологией.
Сочинение Бонатти следует рассматривать именно в таком контексте. Как явствует из “ Тетрабиблоса ” Птолемея, в эллинистической традиции сочинения Аристотеля использовались для создания научной астрологии. Эта научная астрология была унаследована мусульманами в VIII—X вв. вместе с традицией, представленной в работах Доротея, по-видимому, единственного, кто больше ориентировался на эмпирические данные, чем на философские построения, и сочинения которого могут быть тесно связаны с герметической традицией в астрологии. Совершенно ясно, что астрология Доротея весьма родственна “Герметике”. Под влиянием неоплатонической традиции исмаилиты, как это отражено в “Расаиль” — энциклопедии Братства Чистоты IX в., считали, что все науки сводятся к астрологии, алхимии и магии — различным тропкам, ведущим к Аллаху. Традиции ислама, философии и герметизма породили Священную Науку.
Обе астрологические традиции, аристотелевская и герметическая, через работы Абу Ма’шара в частности, а также его учителя аль-Хинди и многих других, послуживших источниками для Бонатти, попали в “Liber Astronomiae”. Более того, Аристотель был причислен Бонатти к астрологам, а его сочинения, такие, как “Физика", “О небе", “О возникновении и уничтожении” и “Метафизика” позволили причислить его к 2 Зак. 4116
“естественным” астрологам. В равной степени может быть, что Бонатти был введен в заблуждение арабскими астрологическими текстами, которые приписывались Аристотелю. Этого требовали соображения престижа, чему способствовал высокий авторитет философа, такова была литературная практика той поры, особенно в эзотерических и оккультных кругах. И в результате мы видим, что в этом Своде практических методов средневековых астрологов перемешаны важные изречения философской и герметической астрологических традиций и выплеснуты в самую гущу средневекового христианского мира
Рукопись “Liber Astronomiae” была очень популярна. Она присутствует в списках библиотек многих выдающихся личностей. Например, известно, что копии этой книги были у Марсилио Фичино, Пико делла Мирандола и Джона Ди. Она была переведена на несколько языков’ и выдежала множество печатных изданий. Она оказала заметное влияние на работы Горико (Gaurico), Шонера (Schoner) и Лилли. Выступления Морина против арабизмов и неправильного использования “Всеобщих Сигнификаторов” нацелены главным образом на работу Бонатти. Пико в “Adversus astrologiam divinatricem” особым образом вызывает Бонатти на ковер.
О самом Бонатти почти ничего не известно. Салимбен (Salimbene) упоминает о нем в своей “Cronica” как об участнике диспута с неким братом Хьюго. Говорили, что он активно участвовал в обороне своего родного города Форли, будучи военным советником графа Монтефельтро, воевавшего с папой Мартином IV. Они успешно отразили первое нападение армии папы на Форли, но на следующий год потерпели поражение, и о Бонатти говорили, что он последовал за своим патроном Монтефельтро в монастырь. Данте поместил Бонатти в восьмой круг ада в своей “Божественной комедии” вместе с другими предсказателями будущего.
Астрология в дни Бонатти была сомнительным (хотя, по-видимому, выгодным) предприятием, которое постоянно осуждалось Церковью ХIII в. (самое последнее постановление перед созданием книги было принято в 1277 г. в Париже) и считалось тогда дьявольским суеверием. Языческие корни этого искусства были слегка скрыты в источниках, которыми пользовался Бонатти. Церковь средних веков правильно разглядела, что под видом астрологии вновь на Западе после столетий забвения возродился, как феникс, ее давний враг, бросающий вызов вере Христовой. Бонатти следовал арабским источникам в латинском переводе и, хотя его источники были по преимуществу мусульманскими, тем не менее в большинстве из них прослеживается сильное герметическое влияние, например, у аль-Кинди, Абу Ма’шара, Сабита ибн-Корры и других. Эта герметическая традиция сформировала эзотерическую традицию средневекового Запада, каббалистическую традицию, полностью принадлежавшую евреям и, вполне возможно, только начинавшуюся во времена Бонатти.
Церковь хорошо знала, что это та самая герметическая традиция, которая в виде сабеизма сохранилась в Месопотамии и даже процветала в Багдаде вплоть до конца ХII в., когда мусульманские фундаменталисты в ответ на военную и пропагандистскую угрозу христианских крестовых походов уничтожили все неортодоксальные группировки в своей сфере влияния. Дополнительные трудности выпали на их долю с нашествием монголов в ХII в.
И только одна область осталась относительно безопасной для лиц, формально исповедующих ислам, но бывших синкретистами и тайными язычниками, — Испания Омейидов, где в то время евреи, мусульмане, христиане и, по-видимому, тайные сабеи жили в довольно терпимой обстановке. Именно в Андалусии (Испания Омейидов) в XI в. был написан герметический сабеический текст по магии “ Пикатрикс”.
Герметический сабеизм сохранился на Среднем Востоке в Харране в период с IX по XII в. Он был продолжением классического язычества, но примечательно, что исламские законы проявляли к нему религиозную терпимость, считая сабеев “книжниками”, потому что они чтили герметические писания, которые дал им якобы Гермес Трисмегист, а также по крайней мере формально почитали Ветхий Завет и Коран. Некоторые мусульмане считали герметические писания творениями старца-пророка Идриса и, следовательно, заслуживающими почтения. Поэтому сабеям было позволено продолжать свои занятия астрологией и магией и совершать публичные богослужения астральным божествам. С такой терпимостью к ним относились в Харранс и даже в Багдаде примерно до 1100 г. Предположительно некоторые из них эмигрировали в Испанию, где сумели выжить в течение XII в. “ Пикатрикс” был создан в Арабской Испании в XI в.. По приказу короля Альфонсо он был переведен на испанский язык в 1256 г. и, видимо, вскоре после этого на латынь. Это сочинение, несомненно, было известно в Риме и оказалось образцом того, чего там опасались. Бонатти не упоминает его в числе своих источников, но оно было довольно известно в оккультных кругах средневековой Европы; и нс одно оно. В нем не только предписывалось молиться планетарным демонам или ангелам, они рассматривались там как те, кто действительно вершит работу естественных и сверхъестественных сил.
Когда Бонатти упоминает “наднебесные” и “неизменные и непреложные существа”, мы видим, что он просто говорит о планетах, пользуясь терминологией Аристотеля, что может лишь вызвать недоумение. Но он мог использовать тот же самый язык с целью быть понятым философами-гсрметиками, относя эти слова к астральным демонам или ангелам. Его язык двойствен. Являясь, без сомнения, языком Аристотеля, он вполне согласуется со взглядами герметиков, изложенными в “Корпус Герметикум” и в трактате Ямвлиха “О Мистериях”.
На самом деле быть последователем Аристотеля в ХIII в. было вовсе не безопасно. Уже упомянутое осуждение 1277 г. кроме астрологии в значительной мере подвергло проклятию также и Аристотеля. Позднее, когда Церковью была принята философия Фомы Аквинского и Аристотель был выбран для того, чтобы сделать христианское учение привлекательным для интеллигенции, последователи Аристотеля оказались в безопасности; но во времена Бонатти это вызывало лишь немного меньше возражений, чем явная демонология в духе сабеизма.
Почтительный язык Бонатти при упоминании “наднебесных существ” явно указывает на то, что средневековый астролог отдавал себе отчет в том. что он имел дело с чем-то большим, чем бездействующие сущности на небесах. Он, очевидно, представлял планеты так, как неоплатоники, — как колесницы ангельских сил. Это весьма интересный взгляд для наших современников, потому что большинство астрологов в наше время утратили понимание магически-религиозного смысла астрологии (а то и вовсе не имели его). Но, если поразмыслить над определением астрологии, которое дает Бонатти, остается неясным, являются ли эти наднебесные существа слугами Христовыми или же это дохристианские языческие астральные божества сабиан? Во всяком случае, как явствует из его определения, вето понимании астрологии совершенно не разделялись философия, религия и наука.
Конечно же, астрономия Бонатти была геоцентричной и в значительной степени основанной на “Альмагесте” Птолемея. Этот классический текст по астрономии был переведен на арабский в IX в.. В XII в. Герард Кремонский перевел “Альмагест” с арабского языка на латынь. Этим переводом пользовались в течение столетий и, вероятно, именно таким переводом пользовались астрологи средних веков, такие как Бонатти.
Современного читателя могут удивить ссылки на круговое движение сфер. Астрономы античного мира и времен Бонатти не знали, что планеты движутся по эллиптическим орбитам. Так уж повелось после Платона, что, поскольку планеты являются олицетворением всего наиболее совершенного (квинтэссенцией), то и движение их должно быть тоже наиболее совершенным, то есть круговым. Сам Платон был автором этой ошибочной концепции, и его попытки пояснить астрономию своим ученикам, объясняя все астрономические движения через круговое движение, современными историками науки считаются причиной, задержавшей открытие “настоящей” астрономии почти на 2000 лет.
Способ изложения доказательств так же, как и терминология Бонатти, особенно в его определении астрологии, указывают на мощное влияние Аристотеля. Бонатти сам называет, по-видимому, основной источник этого влияния в своем тексте, ссылаясь на имя аль-Фараби. В организации книги и се терминологии Бонатти, как и его арабские источники, следует “Топике” Аристотеля. Это сочинение так же, как и “Категории”, многие средневековые ученые использовали в качестве образца композ1щии и организации материала. В гл. 5, Аристотель излагает свою систему определений, в которой сущность предмета обозначается словом или фразой, характеризующими его согласно его свойствам, происхождению и проявлениям. Из “Категорий”, гл. 5, мы узнаем, что все вещества характеризуются в соответствии с их типом, происхождением и различиями. Все эти термины использует и Бонатти. Более того, именно “Категории”были взяты им за образец, это ясно видно го его определения астрологии, где он почти слово в слово повторяет обсуждение Аристотелем шести видов изменений ("Категории ”, гл. 14). У Аристотеля сказано: “Имеется шесть видов движения: возникновение, уничтожение, увеличение, уменьшение, превращение и перемещение”. Ссылка на приведенное выше определение покажет, как близко следует Бонатти Порфириеву парафразу Аристотеля. Упоминания об активном и пассивном аналогичны подобным определениям в "Топике” и "Категориях”. А его упоминание о завершении или пользе астрономии согласуются со средневековым использованием понятия Конечной Причины, изложенного Аристотелем.
Наконец, его упоминание о “наднебесных сущностях” как о “существах вне страстей, неизменяемых и та” согласуется с идеей о том, что небесные тела, состоящие го наиболее совершенной субстанции, эфира или квинтэссенции, не подвержены превращению или разложению, которым подвержены тела подлунного мира, состоящие из четырех элементов — огня, земли, воздуха и воды. Эту теорию детально разработал Аристотель в своих трактатах “О возникновении и уничтожении”, “Физика” и “О небе”. В отличие от герметической традиции, последователи Аристотеля не считали небесные тела божественными. Они придерживались более научного и философского взгляда, согласно которому небесные сферы (тела), особенно Солнце и Луна являлись факторами, действовавшими посредством изменения характера движения. Такая точка зрения могла считаться (и так оно и было) дополняющей более религиозно-магическую точку зрения последователей герметической традиции.
В Первом трактате Бонатти знакомит нас с астрологией в типично схоластической манере, доказывая значимость астрологии с точки зрения духовности, используя логику доказательств Аристотеля, восходящую к его космологии и астрономии. Это позволило Бонатти набросать свою теорию астрального влияния и поместить астрологию (которую он предпочитает называть астрономией) среди математических наук Квадривиума, а также доставить себе удовольствие поддразнить церковь — вид развлечения, к которому он прибегает несколько раз на страницах “ Liber Astronomiae”.
Астрология, говорят нам, — единственная наука, с помощью которой можно узнать обо всем. Полезно знать будущее. Астрология — настоящая наука. Ее можно разделить на четыре части. В первой части изучается строение и форма Вселенной и небесных окружностей. Во второй части рассматриваются причины или движения планет и других звезд. В третьей части говорится о восхождении и захождении знаков; в четвертой — о затмениях Солнца, Луны и других планет. Интересно отметить, что подобное деление на четыре части напоминает мнение Клемента Александрийского о четырех частях, на которые делится герметическая астрономия. В астрологии есть две разновидности: арифметический расчет и составление суждений. Есть и свои инструменты, например, астролябия и другие приборы. Название этой науки Бонатти производит от слов “правило звезд”. Святые отцы занимались ею, следовательно, нам не нужно отвергать ее. С помощью таких вот типично схоластических “доказательств” Бонатти пытается доказать правомочность изучения этой науки.
Во Втором трактате Бонатти начинает изложение основ астрологии с разделения эклиптики на двенадцать знаков, а затем рассуждает о том, какое действие эти знаки оказывают на элементы. Он рассуждает о том, почему знаки расположены именно в таком порядке, почему именно в таком направлении они рассматриваются, почему они именно так называются и какие из них имеют прямое, а какие косое восхождение. Далее он говорит об “окружностях”, кругах, то есть о планетных сферах. Он рассуждает о том, почему планеты управляют теми или иными знаками (домами), об их изгнаниях, экзальтациях и падениях.
Не надо много говорить астрологам об обсуждении Бонатти основ астрологии, лишь следует сказать, что в средневековых и античных астрологических текстах редко встречаются пояснения тех вопросов, которые излагает Бонатти. Также нужно сказать, что “доводы” средневековых ученых часто неприемлемы для современного сознания, предпочитающего “логическое”, “научное”, или механистическое объяснение всего, что только возможно. “Доводы” Бонатти большей частью согласуются со средневековой логикой, которая часто была гораздо более строгой, чем логика наших дней. Его подход, конечно же, был вполне “научным” с точки зрения его современников. Читателю следует помнить об этом, когда он будет знакомиться с доводами Бонатти о том, почему планеты управляют таким-то или такими-то знаками, которые могут иной раз показаться вращающимися в логическом кругу.
Читатель заметит, что соображения Бонатти о том, что знаков 12, математичны, символичны и отражают некую концепцию. Нет никаких доказательств физических причин этого, например, типа электромагнитной теории или какого-либо средневекового эквивалента понятия “излучения, радиации”, якобы по-разному исходящего от разных участков неба. Легко заметить, что он — приверженец естественной теории, согласно которой, во-первых, все тела в подлунном мире состоят из четырех элементов, а затем такое понимание распространяется и на небеса, которые рассматриваются в качестве причин или источников подлунной реальности. Все это определенно не ново. Он следует философскому пониманию, дошедшему до него от греков через посредство арабов.
Притом, что точный механизм, который передаст небесные влияния на низшие натуры, остается неясным, важно отмстить, что, хотя даже деление эклиптики объясняется концептуально и, возможно, символически, тем не менее небесные тела рассматриваются как нечто, имеющее конкретное, физическое влияние на тела подлунного мира. Это то, что подразумевается под выражением “следы, отпечатки”. Таким образом, мы можем прочесть: “Телец, Дева и Козерог, являющиеся земными знаками, действуют на стихию земли, но различным образом. Телец воздействует на землю, отпечатываясь в ней умеренной холодностью и сухостью...” и: “Дева воздействует на стихию земли, отпечатываясь в ней холодностью и сухостью...” Это слово “отпечатываясь” каким-то образом связано с небесным движением и изложено Бонатти в манере, не поясняющей суть дела до конца так же, как сделал Птолемей в работе “О критерии и правиле” (частичный перевод этой работы, еще не опубликованный, сделан на английский язык Робертом Шмидтом). Бонатти, совершенно в духе Аристотеля, говорит, что движение сообщает “простые качества” тепла, холода, влажности и сухости сложным телам, таким образом изменяя их и производя перемены во всем происходящем. Такая концепция физической причинности яснее всего изложена во Втором трактате, в его первой части, главе VI, и вполне могла быть взята из работ Аристотеля “Физика”, “О небе” и “О возникновении и уничтожении ".
В течение некоторого времени современные западные астрологи упорно возвращались к объяснению того, почему же планеты экзальтируют в том или ином знаке. Бонатти в разрешении этой проблемы доверился Абу Ма’шару, и его решение, как мы можем ожидать, базировалось на физических принципах Аристотеля. Фаган высказал предположение о том, что источники понятия экзальтации — египетско-вавилонские. Кнаппих, похоже, склонен считать их вавилонскими, так как он идентифицирует созвездия, управляемые вавилонскими планетарными божествами, как соответствующие нашим экзальтациям. She» позволяет предположить, что египтяне, если они заимствовали у вавилонян управление и экзальтацию, скорее всего, сделали это после завоевания Египта Камбизом в 525 г. до н.э., когда персы (до того покорившие и Вавилон) принесли в Египет многое из методов вавилонской астрологии. Но астрологические атрибуции тогда являлись частью религиозной догмы. Они не требовали поддержки философскими доводами. Философские аргументы зиждятся на естественно-научных феноменах, как мы видим в “ Тетрабиблосе” Птолемея, и у Бонатти такие аргументы берут начало в греческой науке и философии. Довод, представленный Бонатти, восходит к арабской научной традиции IX в., особенно к работам Абу Ма’шара и аль-Кинди. Они, в свою очередь, получили его от несториан и византийцев начала VIII в. или, возможно, от жителей Харрана в IX в. Несториане и византийцы VIII в. сохранили эллинистическую греческую науку, находившуюся под сильным влиянием Аристотеля. Поскольку Аристотель умер в 322 г. до н.э., мы можем проследить эти философские объяснения явления экзальтации не далее 350 г, до н.э. В работе Бонатти мы имеем дело со средневековым научным объяснением чего-то более древнего, чего-то, что, возможно, не имеет причины, которую было бы просто найти, поскольку для этого нет никакой “причины” в философском смысле.
Латинизированные формы арабских имен, встречающиеся в книге Бонатти
Ниже приводятся имена и искаженные имена арабских астрологов и астрологов древности, а также другие персоналии, встречающиеся в работе Бонатти и других средневековых источниках. В основном список составлен переводчиком на английский язык, Робертом Цоллсром, с некоторыми дополнительными замечаниями редактора, Роберта Хэнда.
Аардимон, или Лэйдемон — Различные формы имени Ахейдимон, см.
Адила — Неизвестен.
Ахейдимон — Неизвестен, но, возможно, это искаженное agathe daimon — добрый даймон. Видимо, здесь ссылка на герметическую традицию.
Аомар — Написал “Liber Haomar de nativitatibus in astronomic., переведенный Иоанном Савильским (Iohannes Hispalensis, Amplon, Quarto 365, XIV в., фолио 100-119).
Альбенат— Неизвестен. Но см. “Liber novem indicium in judiciis astrorum. Clarissimi auctores istius voluminis: Meschella, Anmar, Alkindus, Zael, Albenait [Albohali], Dorotheas, Jergis, Aristotles, Ptholomaeus, Venice, 1509.”
Альбоали — Абу ‘Али Яхъя ибн Галибаль Хайят (770-835 н.э.), ученик Маша’ллаха был известен своим близким как Абу ‘Аш Яхья ибн Галиб и как Исмаил ибн Мухаммад. Был одним из ведущих астрологов своего времени. Написал “Введение в астрологию”, сочинения по хорарной астрологии, сочинения о политических формах правления, “О годичных возвращениях в жизни урожденных" (о том, что мы могли бы назвать солнечными возвращениями), о свойствах призмы и сочинение под названием “Золотой жезл”. Согласно Холдену, на арабском сохранились только его сочинение по хорарной астрологии “О вопросах” и “ Суждения об урожденных”. Последняя была переведена на латынь Платоном Тиволийским в 1136 г. и Иоанном Севильским в 1153 г. Холден пользовался переводом последнего.
Альбумасар или Альбумазар — Известный персидский астролог Абу Ма’шар (полное имя: Абу Ма’шар Джафар ибн Мухаммад ибн Умар аль-Балкхи) (787-886 гг. н.э.), ею творчество — пример влияния герметической традиции на арабскую астрологию. Его работы (написанные по-арабски) являют собой любопытную смесь сабейского герметизма, персидской хронологии, ислама, греческой науки и месопотамской астрологии. Способствовал утверждению идеи об идентификации древнего пророка Идриса с Енохом и Гермесом. Был исключительно успешным практиком данного искусства, объехавшим весь Средний Восток, служа многочисленным государственным мужам Индии, Персии, арабских стран и Египта. На христианском Западе стал известен благодаря Петру Д'Абано, который в XIII в. в своей книге “Conciliator Differentiarum Philosophorum et Praecipue Medicorum” (DifF.156) упоминает об “Al-Mudsakaret” (или “Memorabilia”) Абу Саида Шадсана, ученика Абу Ма’шара, записавшего ответы и астрологические высказывания своего учителя. Анализ “Memorabilia”, известной среди схоластов как “Абу Ма’шар в изложении Садана” благодаря искажению имен обоих ученых, дается Линн Торндайк в статье, опубликованной в журнале “bis”, 1954, с.22-32.
Достаточно будет сказать здесь, что, возможно, это единственный пример средневековой астрологической агиографии. “Учитель, мастер” предстает в нем как почти всеведущий мудрец, изучивший не только методы различных отраслей своего искусства, но и его историю, и сознающий вклад своих предшественников. В “Memorabilia” (с.29 в статье “ Изис”) он ссылается на Мессааллу (Маша’ллаха), методом проецирования лучей которого он пользовался, и признается, что использовал и другие его методы.
Алькайат — См. Альбоали.
Алькабитий или аль-Кабиси, а также Утман бен Али — арабский астролог, расцвет творчества которого приходится на 960 г. н.э. Учился у аль-Имрани. Написал введение в искусство астрологии и трактат о соединениях планет. Иоанн Севильский перевел его сочинения на латынь.
Альхинди — Вариант имени аль-Кинди, см.
Алездегоз или Алензедегоз — Неизвестен.
Альфрагаи или аль-Фаргани, турецкий христианин, астроном 1Хв. Полное имя: абу-аль-Аббас Ахмад аль Фаргани. Составил краткое изложение “Альмагеста” Птолемея.
Алъхайат — См. Альбоали.
Аль-Кинди или Алькинди — полное имя: абу-Юсуф Якуб ибн-Исхак аль-Кинди (IX в.), прозванный “Арабский Философ”. Учитель Абу Ма'шара. Изложенный ниже материал взят из следующих источников:
Handbuch der Orientalism. Abteilung: Der Niihe und der Mitilere Osten. Herausgegeben von B.Spuler untcr Mitarbeit von H.Franke, J.Gonda, Hammitisch, u.s.w. Ergimzungsband 6.2 : Die Natur und Geheimwissenschaften im Islam, Leiden; Koln, EJ.Brill, 1972.
Об астрологии см. статью Ульмана на с. 371-358.
Трактат аль-Кинди “ft Mulk al-arab wa-kammiyatihi” был переведен Иоанном Севильским под названием “Liber individuorum superiorum in sununa de significationibus super accidentia que efficiuntur in mundo” и был напечатан в августе 1489 г. под ошибочным заголовком “Albumasar De magnis coniunctionibus: annorum revolutionibus: ас comm profectionibus; octo continens tractatus”.
Рукописи аль-Кинди “al-Mudhal al-kabir ila ‘ilm ahkam an-nuqum”: Paris 5902 (13ИЫ1., written 325/937): Leiden 1051
(=Cod.49 Gol.) Bodl.565; number 294 (+Hydii 3); Chester Beatty 4075; 5281; Esc. 938,7 Renaud; Hamidiye 829; Krause mathem. p.450.
Он также написал трактат “О звездных лунах “ О лучах?’ был опубликован в “Archives d’histoire doctinale du Moyen Age”, vol. 41, 1974 под редакцией Д’Альверни (M.T.D’Alverny) и Юдри (F.Hudry). Этот трактат был переведен Робертом Цоллсром в качестве первого тома проекта “Взгляд в прошлое”.
Аль-Кинди много работал в Багдаде, переводя на арабский язык математические и философские работы греков.
Альмансор или аль-Мансур (7127-775), второй халиф династии Аббасидов. Полное имя: абу Джафар Абдулла аль-Мансур. Покровитель наук, поощрявший переводы греческих и латинских классических текстов на арабский язык. Перенес столицу в Багдад.
“Альмансоровы суждения имели высказывания” (“Almansori indica seu propositiones“) в переводе Платона Тиволийского (первая половина ХПв.) приведены в М. Steinchneider. Der Buropaischen Ubersetzungen aus dcr Arabischen bis Mitte des 17. Jhs. Graz: Akad. Druck-und Veriaganstalt, 1956. Ap. 63. s. 155.
Альмеm, Акмет, Ахмет или Ахмед. — Возможно, это астролог начала X в. Ахмет абу Джафар, которого Ричард Лемэй считает автором “Liber Fructus”, известной также как “Книга плодов” или “ Centiloquium”; но это может быть и Ахмед ибн Юсуф. S.J.Tester в A History of Western Astrology, Woodbridge, Suffolk, The Boydell Press, p.184 говорит, что Мориц Штейншнейдер (Moritz Steinschneider) думал, будто произведение XIII в. “Комментарии к Centiloquium”, приписываемые Гали, на самом деле были написаны Ахмедом ибн Юсуфом.
Перечень работ Штейншнейдера см. в Thorndike. History of Magic and Experimental Science, New York: Columbia University Press, 1923. Vol.I, p.xxxvi, xxxvii. Здесь же (vol.II, p.291-293) говорится о возможной идентификации Ахмета.
Арестали или Арастелл — Возможно, это искаженное Аристотель.
Астафан или Астафаз — На самом деле это Стефан Антиохский, который в XII в. перевел с арабского десять работ Гачена. Ч.Х.Хаскинс (С. Н. Haskins). The Renaissance of the Twelfth Century, Cambridge: Harvard University Press, 1927, p.295 и С.Дж.Тсстер (S.J. Tester). A History of Western Astrology. Woodbridge, Suffolk: The Boydcll Press, p. 152, n.91 датируют перевод Стефаном этой медицинской энциклопедии 1127 годом.
Доротей — Хотя его работы сохранились только на арабском языке, сам Доротей Сидонский не был арабом. Он был эллинизированным финикийцем, писавшим по-грсчсски в I в. н.э. Его “Pentateuch” — очень важный текст, закрепившийся позднее в исламской астрологической практике. Многочисленные фрагменты сохранились также и в греческих источниках, особенно у Гефестиона Фиванского. См. издание работ Гефестиона в рамках проекта “Взгляд в прошлое”.
Гали — Вероятно, Гали Родан, известный как Абу Али аль-Гасан ибн аль-Гасан ибн аль-Хайтам, а также как Альхазан (987-1138). Известный ученый, математик и астролог-астроном. Написал трактаты по оптике, математике, физике, философии и медицине. Был знаком с сочинениями Евклида и сочинениями Птолемея по оптике. Его трактат “Оптика ” (“ Optici thesaurus Alhazani”), переведенный Герардом Кремонским, оказал огромное влияние на европейцев средних веков, в том числе на Роджера Бэкона. Первым подсчитал высоту атмосферы. Писал об искажении вида Солнца и Луны вблизи горизонта из-за атмосферной рефракции. Автор “Комментария к «Тетрабиблосу» Птолемея и « Centiloquium» ”.
Гермес — Гермес Трисмегист, фигура, которой приписываются многие сочинения по астрологии, алхимии и магии. Нет никаких точных указаний на то, что когда-либо существовал человек с таким именем. Это имя, возможно, — священный титул, используемый в качестве псевдонима приверженцами герметического культа. См. A.J.Festugiere. La Revelation d’Hermes Trismegiste: in 4 vols. P. 1950-4; G.R.S.Mead, Thrice Greatest Hermes Studies in Hellenistic Theosophy and grosis, being a translation of the extant sermous and fragments of the Trismegistic literature, with phenomena, commentaries, and notes: in 3 vols. Detroit: Hermes Press, 1978 2-е издание.Уогк Beach: Samuel Weiscr, 1992).
Иафар — Возможно, это Альбумасар, одним из имен которого было Яфар или Джафар, или же это астролог начала X в. Ахмет абу Джафар, которого Ричард Лемэй считает автором “Liber Fructus”, “Книги плодов”, или же “ Centiloquium".
Иергис — Вариант имени Иргис, см.
Иргис — Неизвестен. Thorndike, op. cit, vol.ll, appendix II, p.718-719. Торндайк считает, что Иргиз, Гермат, Гергис, Джергис, Хьяргус, Яргус, Гсоргиус и Гугит — один и тот же человек, упоминаемый в алхимических и астрологических работах, по-видимому, был из Вавилона.
Мессаалла или Мессала — Маша’ллах (740-815), наиболее выдающийся из средневековых арабских астрологов. Работал в Басре и вместе с персидским астрологом аль-Нобахтом был избран для определения наиболее астрологически подходящего времени для основания нового города Багдада в 762 г. халифом аль-Мансуром.
Птолемей (100-170) — Автор "Тетрабиблоса" и "Альмагеста ". Христианин нссторианского толка Исхак ибн Хунейн перевел их с греческого на арабский язык в Багдаде примерно в 828 г. для халифа аль-Мансура. Герард Кремонский перевел "Альмагест"с арабского на латынь в ХП в., а Платон Тиволийский в 1136 г. "Книгу плодов" или Centiloquium, и в 1138 г. "Тертабиблос". Мировой справочник "Кто есть кто "(Marquise Who’s Who, Chicago, 1968, p.7) упоминает арабского переводчика Абу Яхъя аль-Барика, который был одним из первых переводчиков, нанятых аль-Мансуром. Говорят, что он перевел Четрабиблос” Птолемея и умер около 800 г.
Сабит — Сабит бен Гурра, Сабит ибн Корра, или Тибет Бен Гуррах (836-901), толкователь герметической традиции X в. и, возможно, наиболее выдающийся математик и астроном своего времени. Его соотечественников, сабеев Харрана, называли наследниками классического язычества, то есть,продолжателями традиций классической философской политеистической религии. Он был автором множества книг по астрономии и по крайней мере одной по метеорологической астрологии. Но более известен благодаря своей ошибочной теории пульсирующих равноденствий, в которой прецессия рассматривалась как колеблющаяся в обе стороны от некоей центральной позиции, а не постоянно движущаяся в одном направлении, согласно современной точке зрения.