Саша и Марк выскочили на тротуар и налетели на прохожего. Этот дядя был толще всех людей, которых можно было повстречать, - его торс и необъятный зад целиком перегородили тротуар. Встречные обегали его мелкой рысцой, как ручеек обтекает валун. Сказать, что невиданный гражданин "шел", было неверно. Еле двигая членами, он едва полз, и на его лице были читаемы все этапы этого мучительного испытания. Толстяк уставил глаза в землю, едва ворочая зрачками, а руки простер перед собой, пошевеливая слипшимися от толщины огузками пальцев. Он не поднял глаз, даже когда Саша отдавил ему сразу обе ноги. Марк радостно зашептал:
- Вот какие появились! Вверх не смотрит, видишь?!
Через сто метров им навстречу попался еще такой же. Этот пролезал в дверь магазина, переставляя, как тумбы, свои чудовищные ноги - тут раздался оглушительный треск, настил между дверями раскололся, и толстяк с грохотом провалился в подпол. Но не упал совсем, а повис на подмышках! Что тут началось! Со всех сторон набежали люди, запрудив улицу, зеваки, беснуясь, полезли друг другу на спины. Быстро примчалась "Скорая", но толку от нее было мало. Саша и Марк тоже протиснулись в толпу. Подоспевшие полицейские раздвинули народ и потеснили его на тротуар. Это было вовремя, потому что к магазину подкатил вызванный кем-то подъемный кран. Рабочие готовились с удовольствием. Когда кран зацепил висящую тушу, толпа пришла в неистовство, рыдая, воя от восторга и катаясь по земле. Туша с хрустом подалась, начала приподниматься, и по лицу страдальца побежали слезы. Марк вытащил Сашу из толпы, не дождавшись финала, и твердо сказал:
- Надо других найти.
- Толстых?
- Сотрудников клиники!
- А что ты хочешь узнать? - тревожно спросил Саша.
От Марка не укрылось его волнение. Он поразмыслил, обдумывая, и спросил:
- А какой у Александры был статус в клинике?
Саша пошарил рукой в кармане, достал мелочь, начал считать, но не закончил.
- Полный профессор, декан, - с досадой шепнул он, взволнованно оглядывая улицу.
- Ты думаешь, это она? - Марк пытливо заглянул ему в лицо.
- Она другим занималась!
- Чем?
- Да многим! Например, разработала фантастическую технику очистки сосудов: микроробот ползет по сосудам и специальным веществом чистит их. Мама была специалистом высокой квалификации, изобретателем, она эликсиры не делала.
- Она была декан по научной работе? - Марк не мог сдержать возбуждения.
- Да... - промямлил Саша, - а что ты имеешь в виду?
Марк расстроился, зная о гибели Александры: было видно, что он упустил интереснейшую возможность войти в самую кухню этого дела. Некоторое время они шли молча.
- Смотри, что мне из Клуба принесли, - Марк достал из кармана буклет с пышным золотым вензелем, но почему-то в траурной рамке.
Саша прочитал: "Принципы Новой Жизни".
"Людям всей земли: человек приходит в мир, чтобы быть счастливым!"
Начало ему понравилось.
"- Цель жизни - счастье бессмертной жизни.
- Счастье складывается из удовольствия и покоя.
- Избегайте всего, что тревожит покой.
- Удовольствие бывает только в настоящем или в будущем.
- Воспоминание о прошлом удовольствии разрушает покой.
- Чтобы жизнь стала удовольствием, избавьтесь от памяти.
- Для этого должны быть забыты:
- Начальные и конечные события,
- Их последовательность,
- Результаты событий.
- История вашей жизни и история вашей семьи,
- Города, области, страны.
- Должно навсегда исчезнуть прошлое и слово история.
- Забудьте культуру вашей страны и язык вашего народа. Каждый из вас должен предпочесть самый удобный язык - язык Великой Державы.
- Забудьте все и наслаждайтесь бессмертием!"
- Ничего себе идеология, - сказал Саша, а Марк откликнулся:
- Мир был сработан для нас, людей, теперь он, как видно, делается для кого-то другого...
- Что же из этого выйдет?
- Бояться нечего, я думаю... - проговорил Марк, но с сомнением, отчего банан его носа оттянулся глубоко вниз, придавая физиономии выражение скорби о несовершенстве мира, в том числе того, что он слышит и в чем участвует. Только его острые глазки временами поднимались на Сашу и брови приходили в движение, как у лошади, - печально и многодумно.
Тот вертел буклет в руках. Казалось, в дурацких этих Принципах нет ничего такого, чего бы он не знал. Всем это знакомо и понятно, что составляло их силу. Но доведенные до логического конца, они удивляли завершенностью, до которой никто не додумался раньше, и такой своей завершенностью и ракурсом пугали.
Саша погрузился в размышления. По своей привычке, думая, он словно исчезал из внешнего мира, не слышал разговор, но скоро поднимал голову, оглядывал говоривших и повторял слово в слово обращенный к нему вопрос с точной интонацией собеседника, сам постепенно вдумываясь в звучащие слова.
Марк говорил:
- Люди на какой-нибудь идее стоят...
- А я наоборот думаю. Нет у нас идеи, даже встать не на что, чтобы ответить.
- На свободу какую-никакую можно встать.
- Копить деньги и зависеть от денег?
- На бессмертие. Заведем себе жизнь, как у Бога!
- Ага, мы, "как правило", верим в Бога, а живем меркантильно. Мы даже верим, что Бог создал доллар нам в награду!
Саша не заметил, какой странный поворот мыслей у них появился в связи со всей этой темой.
Глаза Марка смеялись:
- На небесах все, как у нас: есть суд и закон, кто-то рангом постарше, кто-то помладше. Божий мир устроен, как человеческий, а религия - юридическая, договорная система.
Саша подумал: а как Веч.Бес составляет свои договора?
- Бога мы не допустим в нашу главную, приземленную жизнь, - веселился Марк, - но с ним надо составить отличный договор, чтобы не облапошиться в свой час.
- А промахнешься - попадешь в ад? Но это вопрос не спасения души, это вопрос правильной жизни тела. Отсюда пороки. Ты сам Клуб ругал.
- Наоборот, милая, безвредная публика! - Марк мягко повернул вспять.
- А ты отличаешь порок от греха? - спросил Саша.
- Если я снисходительно оправдываю свой порок, то я подчиняюсь ему. Это уже грех.
- Согласен, порок общий, а грех индивидуален. Здесь деление на психологию и дух. Я думаю, что психология - это земная часть человека, и она выражается в его отрицательных качествах. А высокое в человеке управляется его духом.
- Браво! У тебя особое чувство жизни и особый склад души - тебя отовсюду уволят первым!
Саша покачал головой:
- Над человеком возвышается какой-то большой смысл... Его только надо найти, ради него жить.
"Хорошо сказано", - подумал Марк. Он с интересом посмотрел на Сашу. Какой он молодой, густая копна волос, глаза яркие, почти синии, смотреть интересно, как тонко меняется их настроение... Глаза умные и, вдобавок, быстрые, молодые, а Марк знал, что Саша гораздо старше. Почему он не стареет?
Марк как будто продолжил прерванный разговор:
- Если твоя мама вела научную работу, эликсир создала она. Вопрос: зачем он ей понадобился?
Саша оглядел руки Марка, обрамленные снежной красоты манжетами с легкими булавками, поднял взгляд на носатое полу-профильное лицо с умными глазками, сияющими над желтыми веками, отвислыми, как его нос, шевелящиеся губы и словно проснулся. Как будто он сам все это время думал только об этом.
- Дом, - ответил он. - Когда она получила кафедру, она сразу купила наш дом на океане. Колоссальные деньги. Зарплаты с трудом хватало выплачивать проценты, а три года назад начался кризис.
- Банкротство?
- Нет. Ты сказал, что три года назад получили деньги под проект.
- Понял.
- Что теперь будет? - тяжело проговорил Саша.
Марк достал цветок из петлицы, понюхал, пальцами распушил и сказал:
- У каждого есть идея, мы же твари Божии. Будем снисходительны...
- Ты сказал: "Когда человек снисходительно оправдывает свои пороки и подчиняется им - это его грех".
- А ты сказал, что высокое в человеке управляется духом.
Они посмотрели друг на друга и подумали одно и то же: она покончила с собой. Оба отвернулись.
- Есть какой-то клубный Папа, - Саша отвел удар. - Давай с ним поговорим?
- Я же показать хотел! Здесь недалеко! - Марк повлек Сашу за собой.
Они углубились в Сити. Город испускал неутихающее гудение, тяжелый и заунывный грохот, густыми волнами заполняющий голову, воем сирен поднимая мякоть волос, шуршанием забивая открытую кожу, бликами огней пробивая краски глаз и оставаясь в них колом черноты. Саша был рад больше не говорить и не думать. Он смотрел вокруг новыми глазами, он словно увидел Город впервые. Толпа катила по проспекту "Осуществления Главной Мечты". Проспект валялся разомлевший, как мясо распаренного после бани с красной рожей и горячим сипом изо рта. На фасадах не было свободной щели. Расписанные огромными буквами, транспаранты рыдали:
"Мы - ваши куриные специалисты! Купите курицу и получите кусманчик совершенно бесплатно!"
"Купите аспирин - и получите презерватив совершенно бесплатно!"
"Послушайте, что Бог говорит о себе! Купите брошюру и получите вторую совершенно бесплатно!"
Ниже вились грязные стены в каракулях, нацарапанных в одном стиле. Словно кто-то горел страстью выразить свои чувства, но все, что он мог добиться, как две капли воды походило на нацарапанное другими. На боковых улицах тротуары сияли развороченным асфальтом, засыпанные газетами, банками, горами уличной дряни. Саша подставил лицо фасадной жизни. В глаза ему заглянула лоснящаяся харя, убеленная сединами, в отличном костюме. Ряха эта, увенчавшая собой площадку, заставленную машинами, широко раздвинула зубастый рот и провозгласила:
"Мои машины - лучшая сделка в Городе! Платите и уезжайте! Ни за что не надо платить! Абсолютно ни за что!! Я сам в это не верю!!"
Харя пакостно подмигнула Саше, высунув длинный кровавый язык, раздвоенный на конце. Язык мелко задрожал, и Саша в истоме отвел глаза.
Со стены сверкнул синей чешуей горб какого-то морского гада и перед глазами заскакали горящие буквы:
"Совершенно новый путь, как насладиться рыбой! Дико возбуждающее меню!"
А на подмогу, с верхнего яруса сокровищницы влезли, не вытирая ног, слова:
"Отдайте деньги и получите ключ к успеху! Хорошая новость: мы идем к вам!!"
Саша, метнувшись, прижался к наслаждению рыбой. Тут же рыбий бок, извиваясь, соскользнул с афиши и подло разодрал ему в кровь лицо, вильнул хвостом и исчез за чьей-то спиной. Саша вскипел, бросился вслед, но Марк поймал его за рукав.
- Где ты так?! - ахнул он, вытаращив глаза. Широкая ссадина на щеке наполнялась кровью. Саша оправился, мыча. Вытащил из кармана какую-то тряпицу и, зачем-то понюхав ее, приложил к физиономии.
- Куда ты меня тащишь?! - вскинулся он на Марка, с жадным любопытством смотревшего на его кровоподтеки.
Тот встрепенулся:
- Совсем близко!
Они пробирались сквозь кишащую толпу. Саша впервые подумал, что толпа так мало принадлежит жизни, она согнута в три погибели, как те толстяки. Но есть в головах излюбленный образ: бегущие барашки деловитости, упрямство довести задуманное до конца. Миллионы человечьих устремлений, сложенные вместе, поражают оторванностью от самого человека. Рвущаяся вперед человеческая масса с немилосердным желанием покорять. Светлее-темнее, дешевле-дороже: приливы и отливы костюмов, галстуков и значительных выражений лиц. Кожей отличных каблуков выщербленная земля, на которую не бросают сочувственный взгляд: главное всегда впереди. Сейчас не полчаса спорта, не на что смотреть вокруг, как только на излюбленную цель, выбитую пудовыми знаками в главной мозговой извилине, в той загадочной трещине, что всегда доводит людей до конца.
Саша взглянул вверх. Из-под туч брызнула сияющая рука солнца и вызолотила сочным, оловянным цветом грозящие небесам круглые лбы. Вспыхнув их отраженным светом, город холодными тенями повторил этот угасающий свет. Но не подняла толпа выше глаза свои, на самый верх: и там нечего разглядывать и не на что бросать сочувственный взгляд.
Продвигаясь по кривым путям творения своего, улицам, закоулкам и тупикам, толпа оставила в них лучшее и значительное, что она принесла в мир. Открыв себя сполна, она не утратила несокрушимой воли к обладанию. Неустанно подвигаясь вперед, она живет по тем же законам, что и творения свои. И в ней столько же смысла, сколько в творениях ее. И в ней столько же духа, сколько в творениях ее. Она сама - дело рук своих, плод от плода своего.
- Уже пришли.
Осеняя спортивное сооружение, сахарной белизной светился колоссальный плакат. На нем красовалась барышня в привлекательной позе, без единой человеческой мысли в сияющих энтузиазмом глазах. Но эти глаза ровным счетом никого не удивляли, прохожие пробегали глазами строки:
"Посмотрите на этот изумительный зад! Девочка сбросила шесть килограммов, потому что посещала наш спортивный зал. Восхитительная задница, ляжки - все первого сорта! Так же - как оборудование нашего зала!"
Друзья перешли улицу. Главные двери в спортзал были почему-то заперты, они проникли через раздевалку. Марк заторопился на галерею второго этажа, Саша за ним. Здесь двери были открыты, в зале гремела музыка и слышался скрежет. Друзья спрятались за рядом кресел, высунули нос.
Зал был заполнен тренажерами, но на них не было людей. Эти места, по праву принадлежащие людям, были заняты свиньями. И какими! Огромные, дебелые, с ослепительно-белой, прозрачной кожей, эти чудовищные туши, на концах которых угадывались пятачок, четыре копыта и пара ушей, были привязаны ремнями к тренажерам. Сделав шаг, они были вынуждены непрерывно двигаться: похрюкивая, покряхтывая, свиньи шевелились с натугой, набирая километры, которые отсчитывали вмонтированные счетчики.
Марк неожиданно сказал:
- Похожи на мою жену... в розовой наколке.
В этот момент какие-то люди подошли к свиньям. Марк горячо зашептал Саше на ухо:
- Клуб - вон они, видишь, - Клуб что-то в эликсире заподозрил и начал его испытывать на свиньях. А те начали белеть и стали цветом совсем как люди. И стали вес набирать скачками, так что если эксперимент начат, то все - они обязательно ожиреют!
- Ну и что?
- Как ты не понимаешь! Они эликсир людям продают! Жирного на улице забыл?!
Саша опустил голову, захотелось завыть. И тут Марк хихикнул. Саша рывком поднял голову, ошалело посмотрел ему в лицо. Марк даже не улыбался.
- Паника начнется. Столько народу... - угрюмо сказал Саша и внезапно увидел Грега - тот подвязывал на свинье бирку. Онсхватил Марка за руку, но друг показал на кого-то в группе и проговорил голосом, в котором можно было бы распознать много сложных и интересных чувств, если бы Саша был способен сейчас на внимание:
- Папаша Клуба собственной персоной... Я бы хотел с ним поговорить, но уже недосягаемая величина. Вот он - смотри!
Тот, на кого показывал Марк, был в майке и белых брюках. Волосы седые, красиво уложенные. Его лицо притягивало, но было непонятно, что он думает и что сделает дальше. Человек посмотрел Саше прямо в глаза, его губы ожили, он медленно, длинно улыбнулся ему, как давнему знакомому... Седой!
Сверкнула драгоценная грань посоха, словно огнем вспыхнул белый клинок меча, Саша отчаянно схватился за руку, превратившуюся в посох, оступился и упал на Марка, ободрав ему руку зелеными камнями.