Он выскочил из машины, вцепился Грегу в рубашку, заорал:

- Что вы тут?!!

Грег оторвал его пальцы.

- Не будь бабой! - он толкнул Сашу в машину, сам сел на его место. - Дело есть. - Вырулил на пустую дорогу, прибавил газ.

- Это что за фонтаны?! - с новой силой крикнул Саша.

- Трубы прорвало.

- Какие трубы?!

- Износ системы.

- Так не рвет, Грег!

- Давление увеличили в десять раз, испытывают новую систему водоснабжения.

- А откуда вонь?

- Значит, канализация.

Саша отвалился к стене, без выражения глядя в окно.

Через полчаса они подъехали к вилле, стоявшей в тихом парке около реки. Вышли из машины. Над речкой висел причудливый мост с чугунными бабами на концах и устрашающего вида цепями - едва ли не для подъема моста. Перед входом на мост - нарядная вооруженная стража. За рекой, на высоком холме, возвышался дворец - трехэтажный, с портиками, колоннами, с белоснежной лестницей, сбегающей вниз, к садам, как плиссированное шелковое жабо. Дворец сверкал в переливах огней так беззаботно, словно его обитатели готовились к волшебному балу.

- На днях свадьба, - доверительно сказал Грег. - Папа купил "Грей Хилл".

Саша показал пальцем на дворец:

- Седой?!

- Седина у него есть, но она ему не помешает! На свадьбу он задумал колоссальное шествие в сиянии прожекторов, двести актеров будут представлять древний мир. Колесница из чистого золота, салют, масса спорта и выставка дорогих машин!

Саша ничего не ответил, просто стоял и смотрел. Грег вскипел, но как-то мило, не всерьез:

- Ты что - против всех?

- Это он - против всех! Дьявольское отродье!

- Не ругайся, а такого успеха себе пожелай!

- Ты знаешь, кто это??!

- Знаю. Если ты чего не умеешь - он может помочь.

У Саши по спине побежали мурашки, а перед глазами ни с того, ни с сего промелькнуло лицо мамы и почему-то Кэти. Рот его захлопнулся - он передумал рассказать о Седом. Грег тащил его к подъезду ярко освещенной виллы.

Около роскошно инкрустированной двери сверкнула золотом массивная таблица с единственным словом "Клуб". Саша подал назад, но Грег впихнул его вовнутрь. Обшитые черным деревом панели, еще великолепно отделанная дверь, и они стоят у стены в переполненном, покашливающем зале, а с трибуны говорят:

- ...вкратце обрисовать... выношенные политиками.

У Саши тяжело забилось сердце, он стал плохо понимать.

- Закрытое заседание, - шепнул Грег. - Здесь Правление Клуба, члены Правительства, разработчики и держатели акций.

Саша обвел глазами зал. У каждого на груди значок с эмблемой-эмбрионом. Следы оранжевых подтеков из ушей. Он сделал шаг к двери, но Грег впился ему в локоть, прижимая плечом к стене.

- Уже спрашивали про тебя!

- Раньше счастье было только отсутствием несчастья, - говорил лектор. - Теперь человек бессмертен - мы создали рай на земле!

В полу открылись оконца, и к потолку взлетел сонм разноцветных шаров. Зал захлопал.

- Дорогие члены Клуба! Мы собрались сегодня, чтобы обсудить сложное положение в нашей экономике и новые возможности, связанные с использованием эликсира бессмертия. Не секрет, что из природы мы, без сомнения, выжали все. Альтернатива: вернуться к скромной жизни или искать выход? Без лишней дискуссии понятно, что мы не согласимся потреблять меньше, ведь наше превосходство держится на широкой материальной базе. Мы заинтересовались ресурсами Четвертого Мира: быстро выработали их, свернули научное, культурное развитие в этих странах, но развернули для них эталон лучшего общества. Новый рубеж Гуманитарной Интервенции Без Границ: мы с пользой употребили богатства стран Третьего Пояса. Но взамен отдали им нечто бесценное: наши ценности и мораль. Это был широкий жест!

Лектор наклонился к портфелю, вытащил и поставил на трибуну флажок Великой Державы. В этот момент задник сцены стал менять цвет, покрылся рельефными квадратами, и на сияющей всполохами стене появилось колоссальных размеров слово "Клуб", выложенное из флажков Великой Державы. В зале неистово засвистели, маша такими же флажками, так что весь воздух вспыхнул переливами шаров и флажков. Докладчик вскинул руку:

- Ресурсов Третьего Пояса нам могло хватить на долгий срок. Но в этот план вмешалась досадная помеха: "Общий Дом" стран Второго Пояса продемонстрировал недружественное поведение, заявив, что Третий Пояс должен остаться за ними. И это за то, что мы почти безвозмездно устроили на их земле! - Лектор вышел из-за трибуны, подошел к сидящим на доверительное расстояние: - С вами я могу обсуждать самые серьезные вещи. Мы подарили людям бессмертие и добьемся монолитного общества - оно составит единое целое со нашим Правительством. Нам предстоят суровые испытания. Не исключаются войны. Мы должны объединиться вокруг Алтаря Мира, стиснуть и поднять над планетой наш кулак свободы!

Над публикой вытянулась трубка, распустилась на конце огромной круглой коробкой, края ее разом поднялись изогнутыми лепестками и оттуда высыпалась волна пестрых лент и серпантинов. Зал разлился в аплодисментах. На трибуну вышел новый докладчик.

- Таким видится экстенсивный путь развития, - он улыбнулся в сторону первого лектора. - Но есть и другая возможность - внутренний национальный ресурс. Мы предлагаем перейти на новое состояние человека. Сейчас люди работают по пятнадцать часов, из них физиологически больше не выжать. Но потребители эликсира дадут стране рабочую силу нового типа - вечно молодые люди. Это значит, что они не будут болеть, им не нужна медицина и уход, не будет стариков и пенсий. Все вокруг профессионалы, а опыт работы у них не тридцать, а триста лет! Они будут вечно молодые, и, как молодым специалистам, им можно меньше платить!

Зал зашептался, заговорил. Докладчик спустился в зал, его провожали интенсивной овацией. Кто-то рядом с Сашей сказал: "Убедительно", он, в сущности, подумал так же.

Следующий лектор начал очень осторожно:

- Наши расчеты показали, что эликсира может оказаться недостаточно... на золотой миллиард... скорее, на бриллиантовый миллион... проблема в ресурсах...

Докладчик ходил вокруг да около, ему так же туманно отвечали из зала, и из всей дискуссии Саше стало ясно, что присутствующие остерегаются впрямую обсуждать эту проблему даже на закрытом заседании. О тех, кто будет жить вечно и тех, кому не достанется... Значит, Правительство уже боится конфликта, взрыва внутри самой нации?

Последний импозантный выступавший - Саша узнал в нем члена Кабинета - был краток. Он уполномочен заявить, что Правительство хочет выкупить пакет акций и для этого пригласило всех сюда. Если некоторые акционеры не согласны с реалистической политикой Правительства в целях безопасности страны, то они должны будут подписать бумагу о том, что не могут изменить условия своего контракта с фармацевтическими предприятиями. То есть, политикой выпуска эликсира будет руководить Правительство, но барыши останутся акционерам. Иными словами, акционеры отказываются от части своих прав в обмен на гарантированные прибыли.

Эти аргументы Сашу тоже почти убедили - все звучало естественно, как при решении будничных дел, - от этого он расстроился еще больше.

- Пойду, покурю, - сказал он Грегу и в растрепанных чувствах вышел на крыльцо. Закурил, глубоко затянулся, пошел к воде и сел на берегу. Вода казалась черной, почти маслянистой. Он смотрел на сверкающий дворец Седого на том берегу. В шаге от него раздался плеск - лягушка с размаху шлепнулась в воду. Он машинально проводил ее взглядом. Лягушка не поплыла по своим делам, а, распластав все четыре лапы, вдруг начала с шипением исчезать. В секунду от нее мелькнул фонтанчик пара, и она просто растворилась! Саша в томлении повел головой. Перед глазами мелькнула птица, она летела к реке. Несколько метров над черной водой она пролетела нормально, как вдруг начала сжиматься, западать на бок, и с криком, свернувшись в жгут, упала в воду.

У него затряслись руки, он попробовал встать, но забыл - зачем, сел на траву. У соседних кустов раздались голоса. Один низкий, со сложными, двусмысленными интонациями. Другой мягкий, терпеливый. Саша не встал, а прополз до кустов и осторожно выглянул оттуда.

У берега из воды высунулся огромный серый змей, он покачивал тремя тяжелыми головами. Перед ним на пригорке стоял ангел в длинной одежде - его острые белые крылья доставали до земли. Они тихо беседовали.

Саше показалось, что он на какое-то время потерял сознание, потому что слов не слыхал и вообще как будто пропал. Когда он очнулся, до его слуха дошли голоса - змей с сокрушенным видом убеждал ангела:

- Я сделал все, что просили. Я напустил в реку зависть, в каждую протоку - все напоено этим ядом. Никто не может ни проплыть, ни пролететь через эти воды. В этом озере зависти я теперь совсем одинок... Я сделал свое дело, избавь меня от ужаснейшего из несчастий - от зависти!

Ангел что-то ответил, но тихо, неразборчиво, и Саша сдвинул ветки. На дрожащих ногах дошел до ступеней, сел. Грег потряс его за плечо - он впился ему в плечо и поволок к кустам. Там прижал приятеля к траве, а сам прислушался, высунул голову между веток. Впереди, на круглом холме было пусто. Грег вырвался из Сашиных рук, многозначительно разглядывая приятеля. Тот показал пальцем на холм, заметив невнятно:

- А змей был серый... на этом сером холме...

Грег оторвал таблетки на жесткой облатке и, засунув ему в карман, прошептал:

- Лучше две, на ночь.

Позже, перед сном, Саша крутил в руках лекарство. Внизу стояла надпись: "Фармацевтическая компания Веч.Бес".

- У тебя такой убитый вид, - воскликнул Грег, - а ведь эти люди пришли к тебе - Клубные и Правительство! И дворец этот, - Грег показал на ту сторону реки, - он твой на треть. Ты - хозяин, здесь все - твое!

Саша пошел и сел в машину. Дорогу до дома он молчал. Приехали они к нему домой. Грег подтолкнул его к крыльцу, с большим удовольствием заметив:

- Сорок восьмой миллион ампул на днях разменяли. С днем рождения!

- С днем смерти!

- Обороты хотим увеличить! Весь мир завалим!

- Да ведь хватит только на бриллиантовый миллион. Всегда кто-то был богат, но бедные соглашались это терпеть. А теперь речь идет кое о чем другом... О вечной жизни для богатых и смертной - для бедных.

- Усилим армию, - засмеялся Грег.

- Раньше говорили: "Скорее верблюд пройдет через игольное ушко, чем богатый попадет в рай", а вы спустили рай на землю и по билетам пускаете только богатых.

На следующую Грегову тираду Саша просто не видел, какое у него стало лицо.

- Христианские ценности - это фундамент ценностей либеральных - свободы предпринимательства и незыблемости частной собственности!*

Саша рявкнул:

- Поздравляю с философской интоксикацией! Христианство поддерживает частную собственность?

- Поэтому Иисус Христос и отметил Великую Державу, - ответил Грег, подумал и добавил: - Если Иисус выбрал наш язык для богослужений, значит, он говорил именно на нем и наша Держава взята им за образец!

Он посмотрел на Сашу сложнее, чем умел, и ослабил галстук тем движением, как это делают размышляющие следователи и проигравшиеся бизнесмены.

Саша хмыкнул:

- Дал нам Бог бессмертие и всякую власть, и чужую землю...

- Не смейся. Народ сплачивается - идея здоровая, как новенький доллар!

- Против кого??

Грег неопределенно покачал своей крупной головой, как подсолнухом, - Саша ответил за него:

- По-великодержавному молоденькое бессмертие усиливает старые пороки нации.

- Стратегию оттачивает. Клуб своих целей не скрывает.

- Своих низменных целей! Людям нужно общее будущее, а мы, гуманисты двойного стандарта, не объединить - даже сравнить себя ни с кем не хотим!

- Их надо поучить, - заметил Грег.

- Мы обсуждаем не развитие других народов, а их недостатки и свое величие. Весь мир оздоровили насилием.

- У них тираны.

- Да, у них тираны. А у нас - такой народ.

Их разногласия - впервые такие острые - зашли туда, где становилось опасно и душно. Саша, стараясь взять себя в руки, сказал:

- После того, что Клуб сделал с народом, он обязан на нем жениться. Чтобы извилины не сгладились.

- Издержки высокой технологии. Жир откладывается в мозг и давит на его вещество. Ну, конечно, на центры давит... Зато человек бессмертный!

- А у новых детей будет душа? Представляешь, люди без души!

- Но состояние необычайно гармоничное.

- Скотский хутор!

- Точно! - оживился Грег и приветливо подмигнул: - Что-то стало пованивать. А народ в горячих гейзерах посуду моет!

- Океан громит все человечье, а люди золотые тазы хапают и деньги в штаны набивают! Все! - Саша замахал руками.

- Хорошо, лунатик! Есть способ отлично отдохнуть душой: Азия, детский секс - как белые люди!

У Саши даже слезы брызнули от злости:

- Я ненавижу, когда я богатый, а на меня смотрят бедные! Я ненавижу быть белым!

Они разбежались по разным углам. Грег поерзал там, у себя, и завлекая, проникновенно сказал:

- Я буду писателем, хочу все осмыслить!

- О чем ты напишешь, если не веришь в человека? - Саша обвел руками: - О подъеме денежной массы? О колебании цен на говно?

- У меня идеи!

- Книги не пишутся идеями.

- Ого!

- Теперь... да. Достижение современных циников. Старая литература писалась толщей. Тогда вера была, а теперь все расчленено, рассыпалось на осколки, но остались идеи. Грег, земля может разделиться на число проходимцев! Надо всех объединить и спасти.

- С такой психологией ты разоришься и попадешь в ночлежку.

- С такой психологией я попаду в Град Божий и всех за собой увлеку!

Грег что-то произнес, но тише, деликатнее. Бумаги он принес, Саше подписать надо.

- Друг, я все деньги на тебя перевел, ты поможешь мне?

Грег вскочил с места, в восторге побежал по комнате, а Сашин взгляд упал на его ноги: на толстом ковре отпечатались Греговы следы, посверкивая чем-то. Но они не курились, как раньше, черным дымком, а насквозь прожгли ковер! Грег радостно кивал головой в том смысле, что - конечно! - выбежал в коридор, и Саша, наконец, разобрал, что это у него блестит. Здесь, на паркете, раздалось звонкое цоканье: к пяткам Грега прилипли золотые монеты, они обжигают ноги, Грег должен быстро отдергивать пятки и шустро бежать вперед.

- Все сделаю! - крикнул Грег. - Потом, потом!

Он полетел во двор, упал в машину и хотел сказать Саше, что люди из Города бегут и надо по дешевке скупить квартиры, но сдержался. Идея была золотая, и Грег еще долго размышлял, что скажи он, тот мог для вида отказаться, а сам бы его опередил.

Саша стоял на крыльце. Мир неузнаваемо переменился. Плотной стеной воздух тлел, как бревно, тяжелой мглой заполняя полости тела, в глазах, в ноздрях, в оскаленном зеве взрываясь черными вспышками угольев. Благосклонный морской бриз слишком близко подпустил к себе раскаленную жару. Как будто навек растворилась воздушная благодать в ее свирепой страсти, глотнув, помертвев и забыв пролиться живым бисером воды. Тяжело дыша, горячей кожей прильнула она к его воздушному телу, остекленев красными глазами, гибелью наполняя члены, и встало все: листы и жуки, пронзенные жаром дерева и вой обугленных, посыпанных розовым пеплом облаков.

Саша повернул к дому. Гнилостный запах волнами мел по улицам Города, нечем было дышать. Что случилось с Грегом? Сколько наживы! - ужаснулся он. Зачем это все?.. Он пересек комнату, глядя, как под ногами меняется расстояние, угол, поворот. Его движение над узким коридором, полоской тверди. Как будто кораблик проплыл вперед, что-то оставляя позади. Внизу расширился пол, прочерченный лучами света. Сашины ноги остановились, споткнувшись в нерешительности, но все-таки пошли вперед, обходя менее любимые куски и более любимые, - там и тут, там и тут, шагая...

Вперед - неприметное, обычное усилие, но в нем все неуловимо меняется. Шаг, и вновь перемена. В Греге, в нем самом, в их делах и поступках... Вот незаметно открылась другая грань, из которой выглядывает новая правда, принимаемая за свежую ложь. "Ты деньги делать не хочешь, - подумал Саша, - а Грегу на Клуб дал. Какая нота в какофонии рождает ложь, и ложь ли это вообще?.. Твои деньги начали работать. Не-е-ет! - он вдруг остервенился, - другой бы все до копейки вложил, еще в банке занял и снова вложил! Я лучше других сделал, акции не покупал!" - он послушал, не хихикнет ли кто.

Грег спросил: "Ты против всех?" , значит, ты боишься остаться один? Беги к ним, проси пощады, валяй! Вместе с ними топай в удобоваримом ритме, разгибай ноги и работай коленками. Не слишком расставляй пальцы, не искривляй стопу, тебе сто раз объясняли, что ты причинишь себе вред. Не заметишь, не поймешь. Не увидишь, не станешь. Не поняв ничего, ты даже не. Шагая не так - ты даже не! Но ведь не шагая, - тоже!"

- Я в Клубе почти не участвовал, - снова повторил Саша и даже голос свой послушал. - Немного денег вложил.

"Сподличал ты, - сказал он себе, - Грег вложит все твои деньги. Права была Кэти - тебя так же несет, как и всех. Скольжение ног и скольжение чувств, и скольжение жизни... Где же твое решение? И воля? Где последняя точка и ответ?.. Кто ты и зачем? Где граница, поставленная тебе Богом? Кто они и почему? Где граница, поставленная каждому Богом? Как загадочны собственные поступки. И поступки людей..."

Не в силах преодолеть тягостное чувство, Саша стоял и стоял, а в комнате появилась вода. Она каплями начала сочиться из стен. По стенам сдвинулись и побежали крошечные ручейки, подтеки соединялись в более крупные - комната словно расширилась, стало влажно. Воды на стенах, набирая силу, вливались по пути в новые, текли по поверхности стен, уже готовые падать прямо с потолка. Саша как будто ждал чего-то подобного.

"Ты сподличал. Принимай свою плату", - сказал ему собственный голос и оставил его одного.

В сверкающей воде появились зеленые точки. Секунда - пятна на глазах увеличились, утолщились, быстро, как в ускоренном кино, превращаясь в ребристые листья. Саша заглянул в лакированную поверхность ближайшего листа. В ней отразились ветки с растущими пухлыми завязями. Они разрастались, наливались соком. Ручьи текли по стенам между листьями растений. Между светлыми, крапчатыми, покрытыми каким-то пухом, и темными гигантами. Листья блестят. Становится влажнее, все больше воды вокруг. Сочный цвет в считанные минуты покрыл сверкающую водой комнату. Листья обвили стены и жирными блестками сверкают с потолка.

Минута - вокруг созрели плоды. Загорелись багровые, лиловые оттенки, душистая мякоть навалена горами на столе, пронзенная длинными косточками, источающая прелый дух сока и неги. Эта густая мякоть, как пышное тело в сияющих бликах раскинулось на золотом блюде. Он погрузил руки в эту сладость, переложил куски в чьи-то ботинки с круглыми носами, сделанные из свинца. Башмаки неподъемны, и он обрадовался их надежной защищенности. "Почему мне нужна защита и что за плоды я вижу на этом столе?" - подумал он, но никакого ответа не придумал, и подсказки ниоткуда не пришло. Он тяжело смотрел в пол и не видел густую, вплывающую в дом черноту ночи. Внезапно на одной из стен раздался ужасный рваный треск, посыпалась штукатурка, упала картина. Саша обомлел. В ответ с потолка начала капать вода с отчетливым, ярким звуком, и тут же в комнату ворвался зловонный рыбный запах. Он был на морском пирсе - там рыбаки спускали шкуру с доверчивой рыбы. Какая же связь? Тошнотворный запах пирса, говорящий о нем самом, наполнил его голову. "Зачем я Сюзи руку пожал? Похвалы мне не нужно и ничего от нее не хотел, а для нее сделал. Вместе с Сюзи шкуру с Кэти спустил... И в этом сподличал!" - ужаснулся он.

Не в силах превозмочь острое чувство, Саша обвел глазами стены. Вокруг все дышало движением, ростом. Ветки поднимали темную зелень, влетая в водяные потоки, разбивали их на брызжущие каскады воды. Дом исчез. Стены поднимались вверх, открыв себя небу...