Разорвав спортивный джемпер Клэя, он обрывками связал ему руки и ноги, затолкал другие куски одежды ему в рот и крепко завязал. Потом нашел нож и подтащил Клэя к воде. Он взял в эллинге спасательный жилет, веревку и весло. Натянув на Клэя жилет, он отволок его к байдарке, покачивавшейся в неглубоком водовороте между зарослями водорослей и нижним платаном. Затолкав Клэя в переднюю часть байдарки, он забрался в нее сам и сел сзади. Клэй зашевелился и стал извиваться.

– Где мой приятель? – шепотом спросил Коэн.

Клэй застонал. Отплыв подальше, Коэн начал просматривать реку, плывя параллельно берегу и ориентируясь по огням, теперь уже ярко блестевшим на черной волнистой воде.

Пол покачивался на поверхности лицом вниз за платаном ниже по течению. Он был еще теплым. Коэн поднял его в байдарку; брезент потемнел, словно окрасился краской. Спереди майка Пола была черной. Под сердцем виднелось маленькое отверстие. Пульса не было, пальцы уже похолодели.

Он взял его на руки. Пол казался легким, точно живым. Он чувствовал, как по животу потекла его теплая кровь. Он уткнулся лицом в плечо Пола; оно все еще сохраняло запах Пола – теплый мускусный запах, – и он не мог поверить, что Пол мертв, что было слишком поздно любить, защищать его, говорить то, что иногда оставалось невысказанным. Он опустил Пола на нос байдарки, огни на берегу стали ярче, но людей нигде не было; земля казалась безлюдной.

Опустив руку Пола, он резко развернул байдарку и, схватив Клэя за горло, сдавил ему челюсть так, что почувствовал, как она хрустнула. Стиснув руками его шею, он сунул его головой в воду и держал, выдирая клочья волос и бросая их в реку, как мусор, пока тот отчаянно дергал ногами и колотил ими по байдарке. Когда Клэй затих, он вытащил его и, схватив за уши, прижал к дну лодки.

– За что ты убил его, ты, подонок? За что ты его убил?

Клэй стонал. По воде скользнул свет фар машины. «Нельзя, чтобы меня здесь схватили». Он что есть силы ударил Клэя по голове.

– За что ты убил его? Он никогда никому не делал плохого! За что ты убил его?

Клэй не отвечал. Затолкав его в заднюю часть лодки, он поплыл на середину реки, где байдарку отнесло течением в залив за Аннаполисом. Под тяжестью Пола нос байдарки начал перевешивать, и Коэн вынужден был перебраться на заднюю банку. Холодный ветер срывал брызги с гребешков волн; байдарку захлестывало водой, и Клэя стала бить дрожь.

* * *

Через час их вынесло к островку, на берег которого с шумом накатывались волны. Чтобы легче было управлять байдаркой с погруженным в воду носом, Коэн повернул на юг и поплыл против ветра. Переплыв пролив между островом и побережьем, он, лавируя между илистыми отмелями, нашел на берегу каменистое, заросшее деревьями место вдали от огней и шума города. Выкопав веслом в илистой земле неглубокую могилу, он перетащил в нее тело Пола. Утрамбовав землю на могиле, он заложил ее камнями, затем оттащил Клэя к деревьям и развязал ему рот.

– Боже, рука, – застонал Клэй. – Развяжи мне руку!

– Это просто плечо выскочило из сустава. Футбол любишь?

– Боже, я не могу терпеть эту боль.

– У тех ребят, которых ты видишь по телевизору, очень часто такое бывает. – Коэн крутанул ему руку как мельничное колесо; вскрикнув, Клэй обмяк. Коэн плеснул ему в лицо морской воды и стал бить по щекам, пока тот не очухался.

– Тебе нужен доктор?

– Господи, да. Скорее.

– Расскажи мне про Непал.

– Я не знаю что – Боже, прекрати!

– Правду.

– Я все расскажу. Господи, все. Это была одна из операций. Я ее финансировал.

– Как?

– От начала и кончая теми, кто был в Непале, через Нью-Йорк.

– Имена.

– Не надо, ради Бога. Стал – в Непале, Честер – в Нью-Йорке. Я только передавал запросы.

– А я слышал нечто иное.

– Я знаю, ты – Коэн. Тот самый, что убил Элиота и Стила. Полмира тебя разыскивает.

– И пока безуспешно. – Коэн вывернул ему руку. – И тебя тоже все будут безуспешно искать. – Клэй обмяк; Коэн потряс его, пока тот не очнулся. – Откуда ты брал оружие?

– Из военных источников. Трофейные АК – вот и все, что там было. Из Стамбула, из двух мест в Швейцарии и других. Это всем известно.

– А где ты взял бомбу?

– Что? Погоди, погоди – это же была просто станция наблюдения.

– Кого за кем?

– Мы за ними. Что в этом особенного?

– Откуда она взялась?

– Была команда сверху. Коэн выкрутил руку.

– У тебя есть выбор, Клэй: помочь мне или умереть. Я побеседовал со всеми твоими дружками. Они все ссылаются на тебя.

– Пытаются выкрутиться. – Клэй обессилено облокотился о кочку, согнув ногу в колене. – У меня тоже кое-что для тебя есть.

– Неужели?

– Твоя подруга сейчас на краю смерти. Не хочешь помешать этому?

– Моя подруга погибла на Сен-Виктуаре. Ее убили твои люди.

– Черта с два. Мы взяли ее в воскресенье вечером в Париже. Она сейчас в округе Колумбия. Я видел ее сегодня утром.

– Она – твоя.

– Я бы не отказался при других обстоятельствах. Но в данный момент мои возможности довольно ограничены, верно? Я убил твоего приятеля Стинсона, хотя и с целью самозащиты. Ты решил, что это я виноват во всех твоих последних злоключениях, хотя на самом деле это не так. У меня есть только одна ценная для тебя информация.

– Единственная ценная информация для меня – имена тех, на кого ты работаешь.

– Тут я не могу тебе помочь. О Господи, перестань. – Клэй сел в грязь. – Прошу тебя, не надо. Я – жуткий трус... не выношу боли.

– Представь, что пришлось вынести твоим друзьям. – Коэн вытянул руку. – Тебя здесь никто не спасет. Тебе остается только говорить и надеяться, что я сдержу слово. Или молчать и умереть в муках за кучку людей, которые, не колеблясь, расправились бы с тобой, как только ты стал бы им не нужен.

– Есть еще один момент, который тебе не понять. Если я сдамся и все равно умру, я ничего этим не добьюсь. Если же я не сдамся, несмотря на то, что умру, я сохраню свое достоинство. Тебе неведомо, что такое достоинство, Коэн. Это не в твоем амплуа.

– Единственная причина оставить тебя в живых – это твоя дочь.

Клэй попытался встать.

– Что ты с ней сделал?

– Ничего. Хоть ты и дерьмо, ей нужен отец. Она зашла в эллинг, когда я был там. Сколько ей лет?

– В сентябре будет девять.

– Как это тебе удалось создать такое прелестное дитя? Где-то сзади в болоте назойливо квакала лягушка. Прыгая по волнам, на восток проплыла моторная лодка.

– Если я выверну руку сильнее, я порву нерв. И всю твою оставшуюся жизнь рука будет беспомощно болтаться. Через минуту я займусь другой рукой. Тогда у тебя не останется ни одной. – Он выкрутил другую руку Клэя. – Кто же, черт бы тебя побрал, стоит за тобой?

Клэй отключился. Побив по щекам, Коэн привел его в чувство.

– К несчастью, никто, – простонал Клэй. – Я, что называется, сам себе хозяин.

– Тогда зачем тебе все это? Бомба в Тибете?

– Станция наблюдения.

– Из-за станции наблюдения все эти убийства? Погоня за мной по всему свету?

– Это разведка. – Клэя трясло. – Ради денег.

– Кто тебе платит?

– Я получаю комиссионные и еще кое-что в Сенате и Белом доме; это обыкновенная политика.

– И это все, чем ты занимаешься, только этой чертовщиной?

– Я – консультант, у меня есть связи. Так я зарабатываю столько, сколько мне надо.

– Для чего надо?

– Чтобы содержать себя. Поддерживать свое положение. Для проведения кампаний, коктейлей, приемов в Госдепартаменте, для покупки лодок, машин. Ты думаешь, так легко вращаться в обществе, быть частью правительства?

– Ты думаешь, большинство американцев одобрило бы то, чем ты занимаешься?

– А разве нет? Им большей частью наплевать. Коэн выкрутил руку сильнее.

– Имена.

– Не могу. Помогите. Я не знаю. – Клэй попытался высвободиться. – Обменяй меня на свою девчонку.

– Трахайся с ней сам! – Коэн закусил губу.

– Именно это сейчас и происходит. Ее трахают всей группой... вставляют электрический зонд...

– Давай имена.

– Я слышал только голос. Даже не знаю, кто звонит.

– Откуда деньги?

– Это либо пакет с деньгами, либо чек, по которому я получаю в своем банке.

– Откуда?

– Из банков Аргентины или Уругвая.

– Каких банков?

– Записывать нельзя было. Не помню. Ты не поверишь, с них невозможно было снять ксерокопию, а бумага рассыпалась.

– Ну конечно.

– Все, что они присылали мне, а этого не так уж много, превращалось потом в порошок, исчезало.

– С чего все началось?

– Я развелся. У меня были денежные проблемы. Был членом одной из комиссий Сената. Позвонил какой-то человек и сказал, что меня порекомендовал ему один из сенаторов.

– Кто?

– Он не говорил, и я не спрашивал. Ты не знаешь, как все делается в Капитолии. – Клэй закашлялся. – Сказал, что он – один из тех, кто хочет помочь мне выкарабкаться, и попросил меня об одном одолжении. Я сказал, конечно, что за вопрос. Он прислал мне пять тысяч. Сначала я не хотел их тратить, но потом все-таки пришлось. Через пару недель он опять позвонил и попросил встретиться в Нью-Йорке с одним человеком. Я полетел в Нью-Йорк и встретился там с Честером.

– А кто такие Стил и Морт?

– Позже они попросили меня подыскать какого-нибудь бывшего военного для работы представителем их компании на Востоке. Им стал Стил. Морта нашли позже для Европы. По тому же принципу.

– Ты хочешь жить? Мне нужны имена.

– Не могу ничем помочь.

– Тогда я открою твою записную книжку и убью всех, кто в ней значится.

– Пустая трата времени и жизней невинных людей.

Коэн взял нож Клэя и неглубоко воткнул лезвие в его здоровую руку выше локтя. Судорожно глотнув воздух, Клэй пытался кричать. Коэн ударил его.

– Я выдерну твою руку, если ты не заткнешься и не назовешь имена. И перережу тебе нерв.

– Ты мерзость. Ты не человек. Я не в силах это вынести. Если бы я знал, сказал бы тебе. Не надо! Ради Бога!

– Считаю от десяти. Когда дойду до одного, я сделаю, что обещал. – Коэн устроился поудобнее. – 9, 8, 7, 6, 5...

– Я скажу тебе, где она!

– 4, 3,2...

– Неужели тебе все равно, что с Руби? Почему ты не хочешь пойти на сделку?

– Потому что она работала и работает на вас.

– В Ноенвеге она перешла на твою сторону. Она помогла, тебе с тем полицейским в Париже. Она покупала тебе одежду и скрывала тебя от полиции. Она убила одного из наших в Ноенвеге. Ни черта она не работает на нас.

– Если нет, то откуда ты все это узнал?

– Морт нашел вас обоих в Париже. Он следил за вашим номером из дома напротив. На всякий случай он в Ноенвеге спрятал в твоем пиджаке датчик.

– Когда мы скрылись, он все еще был в Ноенвеге.

– Ты дилетант. В лесу они нашли твою машину, Коэн. Сначала они хотели забрать ее, но потом решили вмонтировать в нее датчики, в расчете на то, что появится Стинсон.

– Почему же Морт не убил нас в Париже?

– По этому поводу были серьезные телефонные переговоры. Морт хотел убить вас обоих, но я запретил в расчете па то, что ты встретишься со Стинсоном. Мы ненадолго потеряли тебя после того, как тебе удалось уйти от французской полиции. Как это, кстати, тебе удалось?

– Продолжай.

Клэй прервался, чтобы сглотнуть.

– Они вновь засекли твой датчик, когда, разъезжая по всему Парижу, поймали эхо-сигнал и вычислили его местонахождение. Потом тебе удалось уйти от них, сев на поезд, и они не смогли найти тебя в Страсбурге. Клянусь Богом, это правда. Клянусь жизнью своей дочери.

– Где сейчас Руби?

– На консервном заводе Д'Анджело, неподалеку от Нью-Джерси.

– Веди себя тихо и, может, ты останешься жив. – Коэн сбросил его в байдарку. – Заставить бы тебя грести.

– О Боже, мне нужен врач. Я умру от боли.

* * *

Ветер сменился на восточный, он помогал плыть по реке быстрее. Коэн вновь связал Клэя, заткнул ему рот, привязал к байдарке и, оставив его в осоке у западного берега, пошел к «импале». Одевшись, он вернулся на ней за ним. Запихнув его в багажник, он вытащил из-под сиденья револьвер и поехал в город.

* * *

"Слишком многим я причинил горе, явился причиной их смерти, не могу рисковать тобой, Клэр, дать Морту тебя убить. Прав был Пол: к черту месть, иди и живи мирно, береги тех, кого ты любишь. Люблю ли я тебя? Да. Всегда любил, но ты же заморочила мне голову – разве не так? Может, я сам себе голову заморочил недоверием? И ты теперь расплачиваешься за это? Почему за мои грехи приходится расплачиваться другим? Самое суровое искупление грехов, придуманное Господом, – такое же, как распятие Христа за наши грехи.

Если это не ты, а Морт подложил мне датчик в пиджак, тогда это я погубил тебя, Клэр; значит, не любил, потому что любовь – это вера. Они так затравили меня погоней, что я уже никому не доверял, даже потерял веру в Пола, потому что он не испытывал ненависти. И он был прав".

* * *

В переулке недалеко от Третьей улицы бесколесные машины стояли, привалившись к бордюру; в сточной канаве валялись мокрые газеты и разбитые бутылки; в свете фар мелькали розовые глаза крыс, спасавшихся в сточных колодцах. Здание консервного завода Д'Анджело было шестиэтажным; с внешней стороны виднелось подобие лоджий, фасад у крыши несколько выступал. Свет не горел, двери были закрыты. Сбоку вдоль здания стояли два грузовика, от них пахло опилками, маслом и гнилым мясом. Двери грузового входа были заперты; так же, как и на входных дверях, изнутри по их маленьким стеклам тянулись маленькие провода.

Достав из багажника «импалы» моток веревки, Коэн перекинул ее через нижнюю ступеньку пожарной лестницы, забрался на крышу и, привязав веревку к трубе, сбросил ее вниз. Парапет выдавался вперед и ему пришлось раскачаться на веревке, чтобы добраться до окна. Оно было без проводов. Когда он подался вперед, чтобы разбить его, веревка отнесла его от стены. Далеко внизу под ним кружилась «импала». Он подтянулся на крышу и, обвязав себя веревкой вокруг груди, вновь перелез через парапет. С третьей попытки ему удалось пробить стекло и ухватиться за створку окна. Выскользнув из-под ремня, револьвер улетел вниз и с громким стуком упал на тротуар.

Он протиснулся в окно и оказался в душном офисе, пропахшем кофейной гущей и трубочным табаком. В коридоре он наткнулся на кондиционер, зловеще загудевший в ответ. Ни на одном из этажей не было заметно никакого движения. Переднюю дверь невозможно было открыть, не задев сигнализации. Он раздумывал, стоит ли вернуться на крышу, чтобы спуститься по пожарной лестнице вниз за пистолетом, но перед этим решил найти лестницу в подвал. Она была за завешенной плакатом дверью пожарного выхода. Внизу горел свет.

Ступеньки заскрипели, когда он стал спускаться. Лестница вела в узкий коридор. В его дальнем конце была освещенная комната, и из нее доносились голоса двух мужчин, которые что-то обсуждали, склонившись над растерзанной темноволосой фигурой, привязанной к стулу. Один из них отошел в сторону, и Коэн успел увидеть окровавленное распухшее лицо. Вдруг за ним раздался звук спускаемой в унитазе воды и скрип двери уборной. Он повернулся. Загородивший весь коридор Морт схватил его и громко заорал. Он ударил Морта и тут же почувствовал, как его голова словно раскололась от внезапной резкой боли. Он бросился бежать, но сознание ушло, растворяясь в невесомом небытии.