Визирь прибыл в замок Абу Разира как раз в тот момент, когда совещание полководцев только набирало обороты.

Визирь прибыл в замок Абу Разира как раз в тот момент, когда совещание полководцев только набирало обороты. Не задерживаясь, он прошел по крутой лестнице на самый верх и вошел в огромный зал совещаний, где под песчаными сводами, украшенными многочисленными изображениями побед рахатанского короля, собрались все высшие советники. Обсуждение велось по принципе главенства. Каждый имел право высказать свое мнение, указать на недостатки и недочеты, и при этом оставаться в стороне от принимаемого решения. Ведь последнее слово всегда было за королем.

Находясь в самом центре этой кипящей человеческой толпы, где каждый был знатным человеком и опытным полководцем, он слушал и делал выводы пока, наконец. не решил взять слово.

Повернувшись ко всем, он заставил собравшихся людей замолчать и полностью обратить на себя внимание.

— Вы должны понять, что вопрос стоит не о каком-то конфликте, коих мы с вами знали немало, а о настоящей войне. Гуверон — не провинция. Армия ее способна покорить любое королевство, соседствующее с ней уже много столетий. Я знаю это наверняка, поэтому давайте исходить из реалий нашей жизни и примем окончательное решение по данному вопросу.

Он сделал жест рукой и дал волю каждому из присутствующих сказать слово.

Первым взял старый полководец, чей глаз был выбит в одном из кровопролитных сражений и теперь наглухо завязан небольшим куском материи, придававшим ему угрожающий вид.

— Если халиф скажет, мои воины пройдут по землям Гуверона и сметут любого противника каким бы сильным он не казался. Ничто не остановит пустынную армию, ни зеленокожие, ни тем более волшебники из гильдии магов. Но нам стоит подготовиться ведь второго шанса уже может и не быть.

Он закончил и спокойно сел на свое место. Слова были сказаны в очень эмоциональном ключе и многие из тех, кто знал полководца просто не восприняли его всерьез, ведь последний раз, когда он выходил на поля боя, он был моложе лет на двадцать и противник был совсем иной. Не таких масштабов.

Вторым был самый молодой полководец. Брат халифа, вернувшийся из далекого морского похода и привезшего оттуда дурные вести. Страны за морем собираются в единое целое, готовятся к отражению невиданной доселе угрозы, что должна была появиться на окраинах далеких земель. где жизнь никогда не давала свои ростки и любой человек умирал от ядовитого воздуха, распространяемого злым волшебником. Все это было доложено Абу Разиру в тот же день, что очень сильно обеспокоило его, ведь море не было непреодолимым препятствием и могло быть пройдено за считанные недели.

— Я против военной компании. — голос его был мягок, но он старался выглядеть серьезней. — Мы слишком часто пытаемся решить проблемы военным путем, не понимая, что лязг оружий не может восприниматься как панацея для всех проблем.

— Тогда что вы предлагаете, — перебил его старый полководец. — Сидеть и ждать? Гуверон растет и развивается. Да, сейчас он стонет под наплывом этих попаданцев, но цикл пройдет, волшебники закроют последние порталы и тогда уже ничто не сможет их остановить. Сейчас самый подходящий момент для того, чтобы нанести мощный удар по царству Гуверон и лишить его всех земель, сделав нашим вассалом или же полностью уничтожив.

Аплодисменты и одобрительные возгласы не заставили себя долго ждать. Воины давно пребывали в состоянии близком к лени и хорошая захватническая война только подогревала интерес к возможной военной компании.

Собравшиеся вновь окунулись в горячее обсуждение. Здесь было все: споры, крики, утверждения и угрозы. Каждый хотел донести до своего собеседника только свою истину, играя на популистских заявлениях, пытаясь завоевать расположение Абу Разира.

Но пустынный король лишь улыбался, слушая как его мудрые советники и полководцы, словно торговцы на овощном рынке, пытались перекричать друг друга.

— А что дальше? — вопрос был задан им в тот самый момент. когда эмоции советников начинали переливаться через край. — Что дальше? Вы подумали над этим? Нет, а я вам скажу. Проблемы Гуверона, да-да, те самые попаданцы, никуда не денутся. Они просто пересядут на наши плечи. Как вы собираетесь решать проблему сотен чужаков, провалившихся в наш мир и не знающих как себя вести?

— Казнить! Всех! — выкрикнул кто-то.

— Но халиф лишь отмахнулся рукой.

— Майнстейм рубит головы уже с самого начала цикла и конца и края этому не видно. Мои шпионы докладывают мне, что засилье этих попаданцев в самом царстве вынудило короля отправлять их далеко на север, а ведь цикл только-только начался и продлится еще очень долго. Сколько голов вы собираетесь отрубить, прежде чем руки палача устанут держать топор?

Этот вопрос был адресован всем присутствующим советникам, но так и не нашел ответа в умах проживших жизнь министров.

— Мой брат прав, — Абу Разир поднялся со своего трона и подошел к столу, на поверхности которой лежала карта. Скользнув по ней своей рукой, он провел ладонью по землям Гуверона и тут же скомкал карту, бросив ее на пол. — Война решит многое, но не все. И это вы категорически не хотите видеть. У меня есть свой план и скоро вы о нем узнаете.

С другой стороны зала, как раз за массивными дверями, послышались многочисленные шаги. В сопровождении многочисленных наложниц и старых служанок, в помещение вошла Севилья. Одетая в длинное сиреневое платье с открытым лицом, он важно прошла прямо к королю и, не скрывая своего «интересного» положения поцеловала будущего супруга. Живот выпирал и красноречиво говорил о приближении появления на свет будущего наследника.

Раскрыв глаза от удивления, все министры и военные советники потеряли дар речи.

«Этого не может быть» — сказал один из них, не заметив как слова пронеслись по громадному залу. Всем было известно о проклятии, наложенном на халифа и что детей ему никогда не видать, но сегодняшнее появление женщины, чье чрево хранило в себе будущего короля, буквально заколдовало всех присутствующих.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он Севилью.

— Хорошо. Вижу ты еще не рассказал о нашем ребенке.

Женщина держалась одной рукой за плечо короля, а другой за живот. Наложницы стояли позади всех возле самого входа.

— Вот как раз собирался, а ты тут как тут.

Абу Разир Повернулся к своим министрам и прилюдно погладил свою будущую жену по животу.

— Вот мое оружие! Оно растет и крепнет. Нам даже не надо будет выводить свои войска, чтобы через каких-то полтора десятка лет Гуверон упал перед нами на колени.

Министры и полководцы продолжали пребывать в шоковом состоянии. Столько лет безуспешных попыток заиметь ребенка с десятками плененных наложниц не приводили к желаемому результату, и вот теперь, когда ребенок был зачат и проклятие окончательно снято, каждый из тех, кто стоял в зале и смотрел на все происходящее, думал чего же ждать в дальнейшем.

Предсказать будущее не мог никто, но одно стало ясно всем: перемены будут. Не сразу, но они войдут в жизнь всех жителей королевства пустыни и станут обыденными, хотя и встретят определенные препятствия среди ортодоксальных священнослужителей.

Но в этот момент король думал только о малыше. О том, каким он родиться и что принесет с собой. Ведь новость о ребенке «проклятого короля» заставит многих соседей заволноваться.

Наследнику будет нужна земля. Другая. песок не может плодить жизнь, он лишь забирает ее. Мы пойдем дальше. В цветущие зеленые земли Гуверона, но сделаем это тихо, без лишнего шума и кровопролития. Ребенок все сделает за нас. Мы обучим его, дадим прекрасное образование и сделаем все, чтобы он был достоин будущих земель.

— Иди, — он ласково обратился к ней, — Тебе надо отдыхать, чтобы будущего наследника ничего не беспокоило.

Она так же посмотрела на него. Абу Разир был сильно младше ее, но все это теряло значение, когда она чувствовала как внутри нее растет жизнь. Она уже и забыла какого это, но он, этот смуглый красавец вернул ей ощущение женственности, которое она потеряла за время жизни в Северограде.

Она поцеловала его и, развернувшись, вместе с остальными наложницами отправилась к входу. Растворившись в песчаном цвете каменных коридоров, они ушли так быстро, что многие из министров не успели этого заметить.

— Почему ты нам не сказал?

Молодой полководец задал вопрос, который интересовал всех, но спросить о котором боялся едва ли не каждый. Лишь брат мог спросить брата и не боятся, что его накажут за дерзость.

Однако вопрос не вызвал раздражения у халифа, наоборот, он был весел, что теперь-то он, наконец, может рассказать о прекрасной новости не боясь сглаза или другого злого волшебства.

— Я ждал.

— Чего?

— Момента, мой дорогой брат. Ничто так не обескураживает как правильно подобранный момент. Люди до последнего не верили мне, а теперь, когда проклятие моего отца снято и я могу надеяться на наследника, мои планы приобретаю совершенно иной замысел.

Король прошел к столу и внимательно посмотрел на военных советников.

— Отложите свои мечи — войны не будет. Пока не будет.

— Но что делать с нарастающим могуществом Гуверона, халиф? Несмотря на все трудности их потенциал растет. Мы же не можем похвастаться такими темпами. На нашей земле ничего не растет и вода ценнее золота. как мы сможем совладать с таким гигантом?

Вопрос был очевиден и Абу Разир ждал его. хотя ответ лежал на поверхности, ему были известны умственные ограничения полководцев. которые все проблемы решали войной.

— Вы меня не поняли, — громко начал король, — нам не надо уничтожать Гуверон. Не надо даже завоевывать чтобы получить его богатства. Мы просто дождемся, когда они достигнут пика процветания, чтобы в этот самый момент нанести удар. Никогда королевство так не уязвимо, как во время своего апогея могущества. Они потеряют бдительность, станут ленивыми и малоподвижными. Война только укрепит их силы, а благополучие наоборот — приведет к краху. Вот тогда-то мы и возьмем свое.

Он посмотрел на поверхность стола, где была вновь развернута карта.

— Завоевывать можно не только мечом. Ум — вот главное оружие правителя. На этом все. Можете быть свободны.

Министры разошлись. Шепчась по дороге, они оглядывались по сторонам, боясь, что их могут схватить и бросить в темницу, ведь перечить халифу мог далеко не каждый, а сегодня это позволили почти все.

Он дождался, когда они выйдут и тут же направился по скрытому проходу в стене в покои своей будущей жены. Она была на месте. В окружении слуг, приставленных указом Абу Разира, они, как муравьи, суетились вокруг своей королевы и по первой просьбе делали все, что она пожелает.

Король приказал всем выйти. Через несколько секунд в помещении стало пусто.

Севилья встретила отца своего будущего ребенка в новом платье. Переодевшись, она подошла к нему и крепко обняла. Ей было приятно такое внимание и забота. Все вокруг нее только и делали, что пытались угодить даже самым экзотическим ее прихотям. Она радовалась и в глубине души хотела, чтобы все это никогда не заканчивалось.

Король и женщина сели на край кровати. Из окна подул легкий теплый ветерок и частички песка, несомые нескончаемыми ветрами, влетели в помещение.

— Это будет весть, которая разлетится по всему миру.

— Как думаешь, она принесет людям радость? — Севилья смотрела в его глаза.

— Конечно. Я так долго ждал этого момента, что не могу не нарадоваться такому событию. А раз радуется король, значит грустить другим непозволительно.

Он рассмеялся и заразительный эффект также настиг женщину. Однако вскоре радость о будущем наследнике сменилась грустью.

У нее была дочь. Что скажет она? Как встретит эту новость ее первый ребенок, которому она посвятила большую часть своей жизни. Ведь согласно ее плану, которому уже не суждено было осуществиться, Матильда должна была быть на ее месте. Но вот судьба распорядилась иначе и теперь новая жизнь бьется у нее под сердцем.

Король увидел рассуждения Севильи в ее глазах и сразу же ответил на возникшие в ее мозгу вопросы.

— Не стоит волноваться по этому поводу. Они там, далеко, а ты здесь — рядом со мной. Что толку грустить о прошлом, которое уже невозможно изменить. Надо смотреть вперед и думать о том, что будет дальше. Разве твоя дочь не хотела быть со своим королем?

Она кивнула, соглашаясь с ним.

— Теперь ты моя королева.

Праздничные мероприятия по поводу их женитьбы должны были пройти совсем скоро — король не хотел тянуть с этим делом и постарался подойти ко всему процессу максимально ответственно. Должны были быть соблюдены все мельчайшие нюансы, религиозные, формальные, ведь народ организм привередливый и склонный к суеверию, поэтому ничто не должно омрачать такой праздник.

— Я слышала о готовящейся войне. Твои полководцы действительно хотят этого?

— Они хотят, я — нет, и не позволю этому случиться. Кровь для них вода. К сожалению это единственное, что всегда интересовало их. Мы объединим наши другим путем, без кровопролития и смертей. И наш ребенок станет тем связующим веществом, что позволит нам сделать это.

Наступила тишина. Такая, что можно было услышать как кричат в небе редкие птицы, пролетавшие в это время над замком короля. Они летели на север. Именно туда, куда в далеком будущем придется пойти и ему. Жаль конечно, но его к тому времени может уже не быть в живых. Жизнь в пустыне был зыбка, как песок, и могла закончиться в любой момент. Однако самое важное было сделано — проклятье.

Она так давно висело над ним, не давая спокойно жить. так долго мучило, что никакая радость земная не могла скрыть того горя, что он ощущал внутри себя. Не быть отцом — значит не быть мужчиной.

Это правило сохранялось многие столетия и было непоколебимо до самого последнего дня. Советники в тайне от него посмеивались над королем. Полководцы шептались за спиной, ехидно улыбаясь от той безысходности, с которой он смотрел на маленьких детей, бегавших во дворце и наполнявших его своим звонким смехом.

Но теперь! Теперь он стал мужчиной! Стал им спустя годы боли и унижения, самобичевание упреков. Теперь Абу Разир Хотел поделиться своим счастьем с каждым кто населял его огромное царство.

— Мы поженимся совсем скоро.

— Когда?

— На днях. — он не спускал с нее глаз. — Это будет торжество не знающее себе подобных. Я не пожалею золота на пир. Разошлю приглашения во все царства, чтобы каждый, кто носит корону и в котором течет голубая кровь мог лично присутствовать на нашем празднике и собственными глазами увидеть того, кто поставит этот мир на колени.

Абу Разир наклонился к ней и крепко поцеловал.