Шум постепенно стихал. Уже который раз, его отголоски доносились до его ушей и били по барабанным перепонкам со всей силы. Здесь все было иначе. С последнего визита сюда, тут многое поменялось, преобразилось, стало не таким как раньше. Его взгляд скользил по холодному помещению вот уже несколько часов. За это время он смог изучить каждый сантиметр, каждый угол этого маленького, но очень мрачного помещения.

Охранники Хаммонда приволокли его сюда и связали, усадив на громоздкое деревянное кресло посреди каюты. Закрепив на руках и ногах специальные крепления, они обездвижили его, сделали из него нечто похожее на куклу, неспособное самостоятельно двигаться и принимать решения.

Они ушли. Сразу как только двери за ними закрылись и замок с характерным звуком ударился о противоположную стену, захлопнув механизмы и перекрыв последний путь на выход.

Голова стала болеет. Что-то внутри, будто маленький червь, ползло к самому центру и вгрызалось в его старый мозг, принося невиданные до сего времени муки. Сжав зубы, старик терпел. Так давно он не чувствовал боли в своем теле. Новинка, которой он, к сожалению, был не рад. Это бремя, этот рок, который дамокловым мечом висел над его головой, начинал падать в этот самый момент.

Твои дни сочтены… И я рад этому.

Улыбка возникла на его морщинистом лице. На бледной, как древняя копировальная бумага, коже появились искорки румянца. Смех вырвался из его груди и заставил пространство вокруг наполниться хриплым и грубым смехом. Это было так ново для него, что на секунду он подумал о смерти.

Обычно ничто не происходит просто так. В жизни вообще не бывает случайностей. Все к чему-то ведет. Вот и он, вел своих последователей-детей к заветной цели, что с каждый шагом навстречу делала два шага назад. Это бессмысленное путешествие, которое, тем не менее, имело конкретную цель.

В ноге заныла старая травма. Перелом. Который он получи очень давно, спускаясь по крутой лестнице вниз, вновь дал о себе знать. Охранник слишком туго скрепили его ноги, вдавив тонкую проволочную веревку почти до крови. Любое движение приносило боль и старик старался сидеть неподвижно.

Крик волной донесся до его ушей. Сотни людей, собравшихся сейчас на площади Веры, в экстазе встречали своего нового Отца. Хаммонд взял что хотел. Власть, которую он жаждал, была получено им. История всегда повторяется.

Старик иронично усмехнулся.

Настоящую власть не дают, ее можно только взять.

Сколько примеров было этому? Сколько королей, князей, императоров и халифов погибло от рук собственных придворных, желавшими получить власть в свои руки, вопреки установленным правилам. История действительно повторяется. Странно, что он так верил в обратное.

В воздухе опять послышался крик. Голоса, вопли, детский смех и плач. Старики и женщины, молодые пар и дети. Они стояли перед ним и слушали, как волк пытается выдать себя за овцу. Хаммонд — зверь. Его мотивы и желания — ужасны. Он приведет их всех на гибель. Даст им то, чего они хотят, но не скажет, чем это все обернется. Он будет играть на их желаниях, как на прекрасно настроенном инструменте, безошибочно нажимая на клавиши и ударяя по струнам, создавая нужную для себя мелодию. Вот и сейчас, слушая как разрывается ангар в религиозном угаре, как громко кричит человек, чья вера всегда была материальна, старик почувствовал как потекли слезы по его щеке. Ему стало жаль их. Они слепы и не видят самого главного.

За черными дверями послышались шаги и гомон охранников. Кто-то из заговорил о нем. Слова обрывками долетали до него и складывались в несуразные предложения, из которых он все же умудрялся вырывать суть и понимать о чем идет разговор.

— Что сказал Хаммонд? — спросил один из них грубым голосом.

— Его необходимо держать здесь пока хозяин не скажет что с ним делать.

Секундное молчание.

— А если он не доживет до этого момента? Ты видел его? Он едва держался на ногах, когда мы тащили его сюда. Вдруг умрет. Что тогда ты скажешь Хаммонду?

— Я не собираюсь нарушать указание хозяина. Если он сказал ждать, значит ждать.

Разговор постепенно перерастал в ссору. Охранники больше не сдерживали себя и вскоре послышалась откровенная ругань. Разобрать слова было уже невозможно — они слились в единый поток звуков и шумов, что пробивались сквозь металлическую дверь и влетали в уши старика.

Все продлилось около двух минут. После чего каждый из них, оставшись при своем, замолк и продолжил нести свою службу.

На площади опять послышался крик. Старик напряг все свое тело и начал вникать в едва слышимые слова.

— Братья!

Это был Хаммонд.

— Братья мои! Сегодня я хочу обрадовать вас всех!

Толпа взревела нечеловеческими голосами.

— Мы прошли свой Путь! Мы достигли цели, к которой так давно двигаемся. Наш дом… наша планета сейчас находится под нами. Она станет нашим новым приютом. Обителью, что вскормит всех нас и напоит живительной влагой, позволив взойти росткам будущего общества, где я, ваш новый Отец, поведет вас и ваших детей в светлое будущее.

Он говорил что-то еще, но рев сотен человек заглушил слова, утопив их в море криков и возгласов. Звуковая волна доходила и до него. Стены холодного помещения содрогались о крика, гулом проходившим по всем сторонам закрытой каюты. Люди с той стороны притихли. Они так же вслушивались в проповедь Хаммонда.

Но вскоре все превратилось в неистовое ликование. Толпа взорвалась. Люди принялись подпрыгивать и сотрясать пол ударами своих ног. Они танцевали. Их тела тряслись в неизвестном танце, руки поднимались вверх, а глаза закатывались, оголяя белоснежные белки. В одно мгновение они все превратились в бесформенную и безликую массу, лишенную хоть какого-то интеллекта и разума. Теперь ими правил он. Тот кто дал услышать им самое главное в их жизни. Конец Пути… Он вскоре станет и концом их жизни.

Старик опустил голову, а за ней и глаза.

Вот и все. Теперь ничто не спасет их от гибели. Столько лет труда, усилий и веры пошли коту под хвост. Они превратились в животных, и я виноват во всем этом, ведь именно я позволил этому случиться.

Гул не прекращался. Наоборот, он усиливался и увеличивался с каждой минутой. Топот людей был похож на галоп стада лошадей. Они обрушивали на металлические перекрытия этажей невиданную мощь, заставляя стены и потолок содрогаться от этих мощных ударов. Звук разлетался в стороны, опускался на самый низ, а потом поднимался наверх.

Они должны были это услышать.

Старик был готов ко всему. Его тело стало похоже на выжатый лимон — так плохо он себя чувствовал в этот момент. Каждая мышца стонала и просила о помощи, но он ничем не мог помочь. Скованный по рукам и ногам, он просто дожидался своей участи.

С ругой стороны послышались шаги. Охранник внезапно притихли и встретили неожиданного гостя тихим приветствием.

Хаммонд вошел в каюту в сопровождении еще двух человек: своей дочери и ее жениха. Того самого паренька, что встретился ему впервые еще несколько дней назад. Они стояли немного позади и старались не показывать своей жалости к скованному старику.

— Только вслушайся в это, — Хаммонд поднял голову и, закрыв глаза, стал ловить каждый звук, доносившийся из законсервированного ангара, названного площадью Веры. — Они радуются… они ликуют! Их лица светятся от счастья и причина всему этому — я.

Он подошел ближе и казал пальцем на себя.

— Я и только я. Ты столько лет мучил их, водил занос, кормил чушью, за которую стоит избавлять человека от жизни, а я, — он немного помолчал, — я вдохнул в них жизнь. Я увидел их такими, каким они были тогда, в первые дни нашего с тобой Пути. Их глаза загорелись огнем, тела возбудились, готовые зачать новую жизнь. Они начали жить! Я ПОМОГ ИМ ОЩУТИТЬ ЭТО!

Он крикнул и из его рта полетели капли слюны Глаза налились кровью, а пальцы сжались в кулаки, в любую секунду способные обрушиться на едва живого старика.

— Ты ничего не сделал для этого. Ты просто стал не нужен. Как жаль, что ты не прошел испытание временем и теперь должен погибнуть.

Последние слова стали неожиданностью для девушки, стоявшей позади него. Она хотела что-то сказать, но парень одернул ее, хотя и не смог полностью вернуть на прежнее место.

— Ты… ты не можешь так поступить, отец.

— Почему? Разве я делаю что-то плохое? — Хаммонд обернулся и внимательно посмотрел на свою дочь.

— Он ведь все начал и только он должен все закончить. Ты не в праве решать за него.

Глаза его скосились, а на лице появились первые признаки злобы.

— Не выводи меня, Силана. Я терплю твою ересь только потому, что ты являешься моей дочерью и скоро будешь должна дать потомство. Я совершил ошибку, позволив ему оказать на тебя влияние, но время все поменяет. Скоро ты забудешь все то что получила от него, став настоящим последователем Пути. Мы начнем его вместе, когда приземлимся на этой прекрасной планете.

Хаммонд обошел старика с правой стороны и подошел к противоположной стене. Нажав на скрытую под грудой хлама кнопку, он дал время стене преобразоваться и открыть перед глазами стоявших чудесный вид на планету.

— Ты не знаешь куда отправляешь людей, — еле дыша, произнес старик.

— Она прекрасна… Посмотри на нее.

В широком окне появилась она. Фируз. Ее голубоватый цвет переливался различными оттенками. На экваторе он был ярко-синим, но ближе к полюсам становился темнее. Там, где бушевали бури, и пыль с песком перекручивалась и смешивалась в единую массу, цвет становился почти бирюзовым.

Хаммонд не мог оторвать глаз и продолжал смотреть в окно, не обращая внимания на слова старика.

— Это планета мертва. Там нет жизни и не будет никогда.

— Ересь! — вскрикнул взбешенный мужчина. — Я видел твои чертежи, видел расчеты и карты звездного неба. Там все сделано твоими руками! Эта планета — конечный пункт нашего путешествия, и она не может быть мертва. Этого просто не может быть! Я докажу тебе это!

— И как же? — тихо произнес старик, — Отправишь людей на поверхность, а потом будешь, когда они все умрут. Сколько людей должно погибнуть, чтобы до тебя это дошло?

— Ты ничего не знаешь! Ты… ты просто боишься сделать последний шаг. Вся твоя жизнь была доверху наполнена страхом. Каждый день, каждая минута, даже дыхание. Ты все делаешь с чувством страха, боясь, что следующий глоток кислорода будет для тебя последним!

— Тогда зачем тебе нужен я?

Хаммонд отвернулся от широкого стекла и вернулся назад к своей дочери. Его глаза горели огнем ненависти и желание убивать становилось все более отчетливым.

— Я хочу чтобы ты увидел триумф моей идеи. Твой Путь устарел, а я нашел ему замену. Люди сыты по горло твоими обещаниями, а я дал им ориентир, на который они смогут двигаться следующие несколько поколений. Там, — он резко выпрямил руку и указал на открывшееся окно, — моя победа. И ты будешь жить — я об этом позабочусь. Ты не умрешь, пока не увидишь этого.

Развернувшись, он скрылся в черноте коридоров. Холод из открытых дверей охватил его ослабленное тело и начал проникать до самых костей. Мышцы стали содрогаться, пытаясь сохранить оставшееся тепло. Парень и охрана последовали вслед за ним. В каюте осталась только девушка.

Осторожно подойдя к сгорбленному телу, она оглянулась назад. Страх перед отцом пугал ее, и она старалась убедиться в его отсутствии.

— Простите меня. Я не знала, что он следил тогда за нами.

Силана прикоснулась к старику, и тот сразу отреагировал на ее прикосновение. Голова медленно поднялась. Из-под капюшона показались глаза, уставшие и побледневшие.

— Ты не виновата, дитя мое. Все идет своим чередом, так как и должно. Все мы лишь маленькие механизмы в огромных часах, ход которых невозможно остановить или обратить вспять.

Он закашлял, и легкие начали выплевывать наружу неприятную и дурно пахнущую слизь.

— Я знал, что рано или поздно все так и произойдет. Вопрос был лишь во времени, когда твой отец попытается взять все в свои руки.

Старик пять разразился громким кашлем и на этот раз еще сильнее.

— Но ты ведь мог все предотвратить?

Он одобрительно покачал головой.

— Но тогда бы ты не поняла кто он на самом деле. Я мог только отодвинуть неизбежное, но возможность все исправить и не допустить подобного была упущена много лет назад. Сейчас то место напоминает огромный котел с кипящей смолой, и когда эта жидкость выплеснется наружу, вот тогда и начнется настоящий хаос.

Девушка все поняла. Взгляд старика поднялся к верху, и ей в голову тут же пришло понимание последствий всего, что случилось за последние несколько часов.

— Неужели они пойдут на это? — она спросила дрожащим голосом.

— Я не знаю капитана это корабля в лицо, но знаю, что написано в инструкции, которую изучает каждый, кто попадает на его место. В случае бунта или мятежа, он имеет полное право применить оружие.

— Но у нас оно тоже есть! Ваша дочь, Она, ей известно, где находятся схроны с оружием.

— Да, и поэтому ей грозит опасность. Хаммонд наверняка захочет опустошить их и вооружить преданных ему людей, чтобы потом прорваться через буферную зону. Но как только зазвучат выстрелы, последняя надежда на спасение всех этих заблудших душ будет окончательно потеряна. Прольется много крови.

Силана выпрямилась и встала в полный рост. Волнение охватило ее.

— Я отправил ее наверх, чтобы она предупредила капитана о том, что может произойти в самое ближайшее время. Сейчас она наверняка уже там, и искра надежды продолжает гореть в моей груди, давая шанс на то, что я не увижу того ужаса, к которому толкает всех нас твой отец.

— Мне надо остановить его — громко заявила она.

— Ты не сможешь сделать этого. Я не смог. Но тебе под силу помочь моей дочери, — голос старика вновь прервался тяжелым кашлем, — Она направилась на верх через технический лифт. Тот самый, по которому сверху выгружали бочки с топливом. Если успеешь, то сможешь попасть к ним и рассказать что тут твориться.

Старик посмотрел ей прямо в глаза.

— Поспеши! Времени почти не осталось.

Девушка развернулась и побежала прочь. Холод коридоров налетел на нее с еще большей силой и стал проникать сквозь плотно сидевшую одежду. Вокруг пролетали многочисленные ступеньки, бесконечные коридоры и ответвления нижних этажей. Она подчинялась инстинктам и своему собственному чутью. Здесь не было указателей — она все помнила наизусть. Глаза впивались в кромешную тьму и вылавливали из нее силуэты и блики далеких фонарей и висевших ламп. Девушка двигалась наверх.

Гул танцующих людей становился все громче. Площадь веры пролегала рядом с этими местами, и шум с легкостью пробивал железные перегородки, растворяясь в пустых и мертвых помещениях. Наконец, она прошла половину пути. Прямо перед ее глазами виднелся вход в склад, где хранились бочки с топливом и откуда можно было попасть в огромный лифт, поднимавшийся как раз на самый вверх. Она никогда не ходила здесь. Более того, отец всегда учил ее сторониться подобных помещений, обходя стороной и не искушая себя ненужным любопытством. Но сейчас все было иначе. На кону стояло слишком многое.

Сделав осторожный шаг вперед, девушка стал прислушиваться ко всем посторонним звукам. Она боялась, что люди отца до сих пор следят за ней и могут последовать по тому же пути, схватив у самых дверей. Ошибка могло стоить слишком дорого, поэтому девушка решила удостовериться в полной безопасности дальнейшего пути.

Звуков не было, а те, что еще остались были вызваны работой генераторов, располагавшихся недалеко от этого места. Силана скользнула вдоль стены. Оглядываясь по сторонам, она прошла еще несколько десятков метров и только потом заметила, как сбоку, на самом верху, где виднелся тусклый свет, она увидела крупного мужчина, тянувшего за собой сверток из тоненьких проводов и уходившего вдаль.

Рабочие все еще не спали.

Она облегченно выдохнула и снова сделала несколько шагов. Мягко, но металлический пол все равно предательски стучал под осторожными шагами девушки, выдавая ее местонахождение.

Дверь, ведущая к лифту, была всего в пятнадцати метрах от нее, но преодолеть это расстояние оказалось тяжелее, чем виделось на первый взгляд. Шаг — и звук металла разлетался во все стороны. Еще один — и все повторилось. Силана корила себя за грубость таких движений, но исправиться никак не могла. Как бы тихо и аккуратно она не пыталась ступить, пол все равно скрипел и издавал звук. Когда же до цели осталось всего два метра, кто-то позади нее крикнул.

— Что ты там делаешь?

Она не знала, кто это был, но крик привел ее организм в полную готовность. Как кошка, она совершила прыжок и, преодолев оставшееся расстояние, бросилась вперед без оглядки. Человек гнался за ней — она чувствовала это. Тяжелые шаги послышались позади нее. Силана хотела повернуться и посмотреть назад, но боялась. Страх блокировал все, придав силы ногам, толкая хрупкое тело вперед не глядя на усталость. Все кругом завертелось. Сердце билось как сумасшедшее, и внутри нее заполыхал огонь.

Вот он! Я почти добралась до него! Еще совсем чуть-чуть!

Мысли, как кнутом, гнали ее. Девушка вытянула руки вперед и ударилась о сетчатое перекрытие технического лифта. Открыв своими худенькими руками входные двери, она нырнула в него и быстро закрыла за собой проход.

Преследователь ударился о створки, но не смог открыть их как бы ни старался. Его лицо скривилось в злобе. Руки били по замку, готовые вырвать его как кусок ненужной плоти.

Силана смотрела на него и от страха не могла сделать даже малейшего движения. Он выл как зверь, бил своим телом, всеми силами стараясь разбить преграду, отделявшую его и девушку. Сетка гнулась, но держала удар. В конце концов, смирившись с этим, преследователь отошел назад и тихо прорычал.

— Твой отец не простит тебе этого.

Она молчала.

— И когда я доберусь до тебя, он уже ничего не сможет сделать.

Механизмы внезапно заработали. Выдавив из своих деталей натуженный скрип, кабина начала подниматься.

На душе сразу стало легче. Напряжение и страх ослабили свою хватку, давая девушке успокоиться.

Кабина постепенно удалялась на самый верх. Оставляя под собой то страшное место, она все глубже погружалась во тьму шахты. Света не было. На протяжении всего пути она не встретила ни одной искорки или блика горевших ламп. Лишь гудение электропроводов, тянувшихся по всей высоте, сопровождали испуганную девушку.

Вскоре она почувствовала ледяное прикосновение воздуха. Настолько холодного и крепкого, что по коже прошлась волна сокращений, а руки машинально обхватили собственное тело. Изо рта пошел пар. Температура падала с каждым преодоленным метром и вскоре стала настолько невыносимой, что девушка уже не могла скрывать это.

Она обжала себя еще сильнее. На ресницах и волосах появился иней. Так быстро и неожиданно, что она даже не смогла поймать тот момент, когда поняла, что просто-напросто замерзает.

Холод был для нее не в новинку. Внизу, там, где она родилась и выросла, всегда было холодно. Организм привык к низким температурам и постоянному чувству недостающего тепла, преследовавшего каждого паломника на протяжении всей его жизни, но здесь… Здесь все оказалось хуже. Дышать стало тяжело. Каждый глоток воздуха, словно ножом проходился по нежным легким, и давался с таким трудом, что сам процесс был подобен пытке.

Силана терпела. Из последних сил, сжавшись в углу кабины лифта, она ждала и мысленно представляла, что вот сейчас, в этот самый момент, когда прозвучит стук подъемного механизма, она почувствует как тело ее охватит приятное тепло. Оно волной пробежится от ног до головы и возвестит, что муки ее закончились.

Однако этому было не суждено сбыться. Когда лифт остановился, девушка уже почти не чувствовала ног. Пальцы рук еще шевелились в широких складках ее одежды, но ноги… Она подняла глаза — дверь автоматически открылись, и вместо теплого дуновения систем вентиляции, Силана увидела висевшие сосульки и огромные кучи снега прямо перед своими глазами.

Бочки…бочки… сотни бочек разного объема стояли по всему помещению. Покрытые инеем, они ржавели здесь уже не один год. Разочарование и страх родились в ее голове. Она поняла, что это конец. Сил не было даже для того, чтобы просто крикнуть. Позвать на помощь и молиться, чтобы внутри оказался кто-то еще.

Ноги онемели. Руки стали холодными и почти непослушными. Силана закрыла глаза. По телу пробежались последние сокращения, и она окончательно потеряла сознание.