— Это все очень сильно меняет, Виктор.

В зале интерактивного совещания стояла кромешная тьма. Зеленые лучи, формирующие трехмерную фигуру женщины, разрезали опустившуюся тьму, скользя по всему пространство, время от времени пропадая в глубине многоугольного помещения.

Мария стояла напротив меня. Шагая вокруг невидимого стула, она как лев в клетке, совершала уже битый круг и никак не могла успокоиться, обдумывая полученную информацию и собираясь принять решение.

— Откуда вам стало это известно? Опять ваши шпионы?

— Нет. Теперь все намного проще. Мой представитель выслал мне отчет о последних событиях и я смогла кое-что принять во внимание.

Женщина, наконец, остановилась, и, сложив руки на груди, села на блестевшее во тьме зелеными бликами кресло.

— Паломники выставили требования. Хм…, - презрительно отозвалась женщина, — Да как они смеют. Они хотят немедленно высадиться на планете и основать там поселение.

Виртуальная фигура на мгновение исказилась и изображение превратилось в сплошной комок помех.

— Что в этом плохого? — спросил я.

— Что? А вы сами не догадывайтесь, Виктор. Как только паломники приземлятся на поверхность Фируза, их поселение будет автоматически зарегистрировано в едином реестре. Они получат все юридические права и будут под полной защитой закона. А это, как вы понимаете, не входит в мои планы по освоению залежей этой прекрасной планеты.

— И что вы предлагаете?

— Нужно сделать все, чтобы они не высадились на поверхность планеты. Любыми средствами предотвратить это.

Мария замолчала. Десятки камер остановились в своем движении, позволяя фигуре полностью сформироваться в полном объеме.

— До меня так же дошла информация, что сегодня на мостике у капитана была девушка. Одна из тех паломников, кто сейчас пытается спутать нам все карты.

— Нам? — переспросил я.

— Да, Виктор. Именно нам. Ведь от того, будет ли основано поселение этими чудаками или нет, зависит наша общая судьба. Не прикидывайтесь, в сами видите к чему все идет.

Мария выпрямила правую руку и очертила ею полукруг.

— Посмотрите. Капитан корабля медлит. Он все еще надеется, что взбушевавшиеся паломники остепенятся и станут прилежными как и раньше. Его характер стал гораздо мягче, хотя все офицеры почти каждый день твердят ему одно и тоже: нужно срочно принимать меры. А что он? Ему претит лишь от одной мысли, что прольется кровь, хотя взглянув в ситуацию повнимательней, можно понять, что насилие иногда оправданно, если знать, за что его применять.

Я промолчал. Само оправдание насилия было для меня чуждым и неприятным. Разве можно оправдать кровь, пролитую за деньги? Нет. Никогда и ни за что. Но то, что сейчас предлагала Мария, было целиком и полностью продиктовано корыстными целями. Каждое слово в предложении, каждая буква, была практически пропитана корыстью, которая струилась из ее компьютерного голоса.

— И как вы собираетесь это сделать? — я внимательно посмотрел на нее, пытаясь угадать дальнейший ход ее мыслей.

— Вы уже получили предложение капитана.

Я утвердительно кивнул.

— Прекрасно. Что он вам сказал?

— Он просит моей помощи. Сказал, что необходимо спуститься на нижние этажи и пробраться в камеру для заключенных, где необходимо спасти одного человека.

— И что вы думаете по этому поводу?

— У меня нет выбора. Конечно, спуск за пределы буферной зоны это последнее к чему мне хотелось бы иметь отношение, но что остается. Стоять на месте, делая вид, будто меня это не касается? Я слышал, что говорят солдаты после дежурства у дверей, разделяющих низ и верх этого проклятого корабля. Обстановка накаляется и рано или поздно все должно рвануть. И вот тогда, очень многие пожалеют, что делали вид, будто ничего подобного не происходило. Я спущусь вниз и сделаю все, что от меня требуется.

Мария все это время внимательно наблюдала за мной. Ее взгляд не сходил с меня даже тогда, когда старался отвлечь ее от данного разговора, пытаясь увести его в сторону. Она словно читала меня. Эти зеленые глаза, широко раскрытые во внимательном взгляде, уперлись в мое лицо и держались в таком положении почти до самого конца разговора. Когда же все закончилось, она лишь коротко подметила все вышесказанное.

— А может не стоит делать всего этого?

— Что значит не стоит? Вы предлагаете мне проигнорировать ту опасность, что вскоре может вылиться в кровопролитные бои по всему кораблю.

Но Мария лишь улыбнулась в ответ.

— Вы сгущаете краски, мой милый друг. Что могут сделать одичавшие пигмеи против вооруженных и хорошо обученных солдат? Ничего. Пусть их больше, пусть они одержимы своей целью, но смерть всегда отрезвляла и была лучшим способом решить многие проблемы. Просто дайте нарастающим событиям сделать свое дело. Вы лишь поможете всем нам. Планета останется за нами, а корабль, наконец, станет безопасным, освободившись от этого проблемного груза.

— Вы говорите о них как о животных.

— Они таковыми и являются, — Мария нисколько не изменилась в своем лице. Даже тело никак не отреагировало на такие сравнения. — Вы будете тем, кто даст им свободу. Освободит от многолетних мук, подарив освобождение…

— Путем убийств, — я перебил ее, вклинившись в слова и продолжив уже свои мысли. — Вы пытаетесь навязать мне собственное мнение, не понимая, что я абсолютно его не поддерживаю.

— Всем нам приходится через что-то переступать. Кому-то через собственные принципы, кому-то — через тела убитых, но суть от этого не меняется. Чтобы чего-то достичь, необходимо чем-то пожертвовать. Вы играете в шахматы?

— Нет — коротко ответил я.

— Очень зря. Тогда бы вы не рассуждали как никчемный гуманист. Суть игры заключена в двух простых правилах: умении в нужный момент принести жертву и второе: извлечь из этой жертвы максимальную выгоду. В данный момент жертва — это паломники, фигура, которая может сослужить всем нам неоценимую услугу. Просто возьмите ее в свои руки и сделайте верный ход.

Ее изображение вновь исказилось и в этом море помех, лицо женщины превратилось в ехидную расплывчатую улыбку.

— Значит тот человек внизу не должен быть спасен?

— Верно, Виктор. Да и эта девушка тоже будет помехой. Вы можете все сделать очень аккуратно и профессионально. Внизу никто не будет искать их тела, сославшись на бойню между этими паломниками. Вернетесь обратно и станете свидетелем эпохального события, которое, безусловно, оставит след в вашей жизни. Я распоряжусь, чтобы вам досрочно расторгли контракт и предоставили отдельный транспорт, который увезет вас и моего представителя в безопасное место на ближайшую верфь.

— А что с остальными? Какую участь вы готовите им? Всем этим людям, персоналу? Неужели вас нисколько не волнует судьба почти тысячи людей?

— Вы слишком много на себя берете, Виктор. Эти люди, они никто. От слова совсем. Это детали огромного механизма. Винтики, которые изначально понимают никчемность своего существования. Им просто не повезло оказаться на этом самом корабле, в тот момент, когда он подошел к орбите Фируз. Вы не Бог, и я тоже. Мы не можем угодить всем и учесть интересы каждого. Гораздо проще принять во внимание общие цели, которые затрагивают многих миллионов людей. Подумайте еще раз, чего мы все добьемся, заполучив залежи планеты в свои руки: развитие медицины, науки, повышения зарплат и пенсий, улучшение качества и безопасности труда. И все это для миллионов людей. Налоги с добычи пойдут на их благо. Разве обмен не справедлив, Виктор? Смерть горстки людей позволит кардинально улучшить жизнь целым колониям и даже планетам. Мы толкнем прогресс на совершенно новый уровень, но ради этого придется совершить поступок.

— Убийство не может быть ничем оправдано.

Я попытался перебить ее речь, разбавив своим коротким ответом. Но ответ оказал на женщину совершенно противоположный эффект. Она рассмеялась. Так открыто и свободно, что на секунду мне стало не по себе от всего этого. Отступив на несколько шагов назад, я вдруг почувствовал стену позади себя.

Странно, ведь там была дверь.

Я прижал руки к стене и стал ощупывать каждый метр, но двери все не было. Темнота помещения скрыла ее от меня. Женщина встала со своего кресла и начала подходить ко мне.

— Не будьте таким упертым, Виктор. Послушайте меня и запомните, что вы можете получить и чего лишиться. Ваш поступок — отправная точка всей вашей дальнейшей жизни. Примите решение, солдат! Будьте мужчиной! Реальность такова, что только от вас зависит будущее.

В туже секунду позади меня часть стены будто растворилась во тьме, открыв мне выход из зала интерактивного совещания. Скользнув туда, я отбежал на несколько метров и испуганный таким напором женщины повернулся обратно в образовавшийся проход. Силуэт исчез. Камеры неподвижно смотрели в мою сторону, но фигура женщины испарилась так же быстро, как и появилась во время моего визита сюда. Слова Марии все еще стояли у меня в голове. Эта жестокость и беспринципность по отношению к другим людям просто поражала. Она была готова пропустить сквозь пальцы смерти тысячи людей только лишь для того, что бы достичь желаемого.

Кошмар будто ожил у меня перед глазами. Я бы вне себя, но не мог в данный момент позволить ненависти и ярости взять над собой верх. Было задание, которое все еще оставалось невыполненным.

Развернувшись и, бросив последний прощальный взгляд на помещение для совещаний, я поклялся себе, что больше не зайду в него, даже под угрозой смерти.

Она не человек. Просто не могла им быть. Ведь ни одно существо в природе не относится так цинично к представителям собственного вида.

Размышления завели меня в тупик. Пройдя в раздумьях почти сотню метров по многочисленным и разветвленным коридорам, я, вдруг, осознал, что шел совершенно не тем путем, который должен был привести меня к арсеналу, где я мог забрать собственное снаряжение и оружие. Я пришел к себе в кабинет. Воздух был свеж. На спинке кресла висела новая постиранная форма и две пары повседневной обуви. На столе лежал старенький диктофон. Подойдя к нему и включив на запись, привычный голос принялся выливать на бездушную машину все накопившееся, что так сильно мучило и не давало покоя последние несколько недель.

— Виктор Воевода. Сто девяносто второй день на корабле «Реюньон». Система Ут.

Я сделал глубокий вдох.

— Прошло уже достаточно времени со дня моей последней исповеди. Сложно сейчас о чем-то рассуждать, пытаться вспомнить свои ошибки и то, почему они были допущены. Обычно, я стараюсь извлекать из прошедших дней опыт, структурировать его, понять «что», «почему» и «для чего» произошло в моей жизни, но сегодня будет исключительный случай. Я постараюсь сказать коротко и по существу. Мне предстоит сделать выбор. Сложный, последствия которого, как и говорила Мария, могут еще очень долго эхом отзываться в моей жизни, каждый раз напоминая о нем. Однако, я не могу просто взять и уйти, пустить все на самотек, предоставив ситуацию саму себе. Не в этот раз! Надеюсь, в следующий раз, когда я приду в этот кабинет и подниму диктофон, мне будет о чем рассказать.

Отпустив кнопку записи, я положил маленький прибор на стол и вернулся обратно к выходу.

Все было почти готово к моему появлению. У арсенала стояло четыре человека: Сергей с охранником, доктор и худенькая девочка в старом потрепанном платье. Они ждали только меня и, завидев, как я приближаюсь к ним, спускаясь по широкой лестнице, тут же начали открывать закрытое помещение арсенала.

— Нам надо будет быстро передвигаться. Тяжелое оружие только замедлит нас.

Девушка начала говорить и сразу указала на двери буферной зоны. Она махнула в воздухе своими тоненьким пальцами, нарисовав несколько длинных колец, и начала объяснять маршрут движения.

— Может дать тебе карту? У нас есть сохранившиеся чертежи.

— Я все помню на память, Сергей, — Она повернулась к капитану и уверенным взглядом посмотрела на него — Там темно, но я хорошо ориентируюсь. Это мой дом и за годы жизни отлично знаю, где что находится.

Я прошел мимо них и заглянул в собственный оружейный ящик, находившийся в дальнем углу. Внутри был обычный набор для солдат разведывательной группы, разве что не было штурмовой брони, без которой на поверхности планеты просто невозможно находится. Подняв винтовку и пополнив нагрудные карманы запасными магазинами, я вышел обратно к ним.

— Не много ли для такого пустякового дела? — Габриэль встала напротив и начала осмотр. — Будь осторожен, не подставляйся зря — герои и простые солдаты лежат в одних могилах.

Закончив проверку, врач молча отошла в сторону и начала что-то записывать в свой карманный блокнот. Сергей подошел следующим.

Его взгляд был уставшим. Усы окончательно пожелтели от постоянного курения, а на лбу набухла вена. Он выглядел таким утомленным, что одного вида было достаточно, чтобы понять как тяжело ему сейчас.

— Ты знаешь, Виктор, что надо делать. Находите старика, освобождаете его и быстро возвращаетесь обратно. Никаких дополнительных задач и целей. Все просто.

— Да…ты прав… осталось только добраться до него. Учитывая, что внутри нас ждет толпа озверевших людей, это будет не так просто как кажется.

Время пришло. Оттягивать неизбежное- самая глупая вещь в жизни. Я подошел к девушке, посмотрел на удалявшуюся в огромном потоке рабочего персонала доктора Габриэль и молча направился к буферной зоне. Девушка нагнала меня и встала рядом. Ее движения были быстрыми, несмотря на широкое платье, которое до сих пор было одето на ней.

У дверей нас ждала охрана. Двое здоровенных солдат, стоявших у замков и изредка поглядывавших в экраны мониторов, что выводили изображение с другой стороны зоны, они встретили нас холодным взглядом. Я ничего не сказал, просто указал на дверь и вскинул оружие пред собой, показывая свою готовность.

Металл мерзко заскрипел. провернув свои механизмы почти на девяносто градусов, толстые двери распахнулись перед нашими глазами, а тело почувствовало холодное дуновение с другой стороны.

Мышцы отреагировали почти мгновенно. Выдав по всему телу волну сокращений, они успокоились лишь тогда, когда тепло вновь прилило к ним. Вход был открыт и я шагнул прямо в него.

Тьма окутала нас почти сразу. Ее плотная занавеса была настолько непробиваемой, что первые несколько секунд я не мог разглядеть даже собственных рук. Шаги издавали отчетливый стук. разнося звуки от любого шороха на десятки метров. Девушка стояла рядом. Я не видел ее, но слышал, как она дышала. Короткие глоточки воздуха перемежевывались с такими же короткими и очень частыми выдохами. Вскоре и последний источник света позади нас погас. Двери закрылись, перекрыв нам путь для отступления.

— Сейчас ты начнешь видеть лучше. Дай глазам привыкнуть к темноте, а тело — к холоду.

Она все еще стояла рядом со мной. Обхватив своей рукой мою вооруженную правую руку, она не отходила от меня ни на шаг, стараясь двигаться в такт моим движениям. Я чувствовал себя младенцем, которого учат ходить и впервые поставили на ноги, чтобы показать, как происходит это удивительный процесс.

Потом тьма вокруг нас стала не такой уж и плотной. Глаза постепенно осваивались в новых условиях, вылавливая малейшие блики далеких горящих ламп и света, что попадал в эти места с удаленных открытых источников.

— Как далеко мы прошли? — спросил я девушку, пытаясь понять где мы находимся.

— Тсс, — она закрыла мои губы своей рукой и остановилась. Где-то неподалеку послышались приглушенные шаги. кто двигался очень далеко и гораздо ниже этого места, но звуки распространялись в такой тишине с удивительной скоростью и на большие расстояния, не давая скрыться даже малейшему стуку. — Мы едва отошли от дверей, а ты уже шумишь как толпа неуклюжих мужиков.

Я подумал, что она шутит, ведь старался идти так тихо, как только мог. Тяжелые ботинки играли свою злосчастную роль. Даже ступая на относительно плотную поверхность, которая не могла издавать громких звуков, шаги казались девушке настоящим топотом, разлетавшимся по всей округе.

Затем показалась лестница. Она вела вниз и скрывалась за висевшими проводами и обломками внутренней металлической обшивки. Девушка остановилась и одернула меня за руку.

— Этим местом мы не пойдем. — шепотом проговорила она.

— Почему?

— Там люди… Много людей.

Она немного присела и насторожилась. Затем встала и таким же тихим голосом продолжила.

— Группа из трех, может четырех мужчин. Наверняка охрана Хаммонда. Остальных не могу различить — слишком много посторонних шумов. Генераторы работают на полную мощность.

Девушка вновь схватила меня за руку и повела в совершенно другую сторону. С каждым шагом мы все сильнее углублялись в техническую начинку корабля, которая в этих местах висела на едва закрепленных петлях, вывалившись из защитных коробов. По проводам шел ток. Напряжение было таким огромным, что толстые кабеля тряслись от этой энергии, издавая характерный шум и пугая одним своим видом. Но она не боялась. Двигаясь между ними, как дикая кошка по джунглям, она даже не обращала на них внимание, все время оборачиваясь и подгоняя меня.

— Ты слишком медленный.

— Я стараюсь, но тут кабеля. Они под напряжением.

— И что? — девушка развернулась и укоризненно посмотрела на меня. — Мы можем умереть в любой момент, не стоит бояться какого-то тока. Он здесь, — она легонько похлопала по самому толстому кабелю и спокойно продолжила идти, — внутри и никуда не убежит.

Нырнув под низ, она проползла под нависшим хламом, а затем быстро пробежала до самого конца, уперевшись своими руками в небольшую лестницу. Она уходила в самый низ. По словам девушки, тянулась более чем на сорок метров и могла привести как раз к тому месту, где по ее предположению мог находиться ее отец.

— Я первая. Ты — за мной. Только не вздумай отставать, иначе мы можем потерять друг друга.

Она накинула на голову капюшон и одним резким движением преодолела почти четыре ступеньки. Девушка все делала так быстро и грациозно, что на мгновение мне стало стыдно за себя. Хоть я и не был слаб, и мог легко посоревноваться в быстроте и силе, но вот сейчас был полностью повержен хрупкой девушкой, что с завидной скоростью и ловкостью преодолевала различные препятствия.

Становилось все холоднее. С каждым метром, что мы опускались вниз, тело кожей ощущало понижение температуры. Не спасала одежда. В какой-то момент она стала мокрой от образовавшейся корки льда почти на всей ее поверхности, и любое движение холодило едва нагретые мышцы, доставляя очень сильный дискомфорт.

Наконец, я почувствовал под ногами твердую поверхность. Подошва хрустела от налипшего снега. Самый низ оказался почти полностью покрыт льдом и инеем. Каждая поверхность, будь-то пол, либо потолок или стены, все было белым.

Тусклый свет, висевших на потолке фонарей, освещал это место. Девочка посмотрела на меня и, выпрямив руку, указала на дальнюю дверь, откуда доносился едва слышимый голос. Он то пропадал, то появлялся вновь. Хриплый, слабый. Его отголоски тонули в металлических перекрытиях и стенах, не пролетая в воздухе и нескольких метров. Я опустился на одно колено и, выпрямив перед собой оружие, стал внимательно следить за происходящим. Девушка прошла слегка вперед. Скользнув вдоль заледеневшей стены, она через несколько секунд оказалась возле той самой двери. Прижалась к ней всем телом, стараясь прикасаться только защищенными одеждой частями, и начала слушать.

Я думал обо всем этом, не понимая, зачем вообще согласился пойти на эту спасательную операцию.

Но ты ведь спасатель. Какая разница, где применять свои навыки: на поверхности планеты, либо в холодных и мертвых коридорах этой развалины, именующей себя кораблем.

Прозвучал стук. За ним еще один, но более мощный. Похожий на размашистые удары кувалдой, они доносились все ближе и ближе, приближаясь прямо к нам с завидной скоростью.

Девушка отпрянула от двери, мгновенно осмотрелась по сторонам и помчалась в мою сторону. Схватив мое плечо и потянув его куда-то за собой, она почти силой затащила меня в невидимый для идущих проем, имевшийся в самом начале возле подъемной лестницы. Шириной всего в метр, он едва вместил нас обоих, заставив прижаться друг к другу так сильно и плотно, что мне удалось почувствовать как бьется ее сердце и раздуваются легкие, наполняемые холодным воздухом при каждом вздохе.

Она подняла свою руку и поднесла показательный палец к своим губам, указав на то, что именно сейчас нужно молчать и не создавать даже малейшего звука.

Удары прекратились. Вместо них, шумя и гремя, словно неуклюжее животное, идущее по едва знакомой местности, появились человеческие шаги. Сколько их, сказать было невозможно. Их ноги даже не ступали на поверхность, а скользили по ней, словно лыжи по раннему снегу, царапаясь от еще мокрой земли.

Дверь открылась, и вслед за основной группой людей внутрь вошел и еще один. Точнее сказать, его занесли. Краем глаза, наклонившись в сторону коридора, я смог увидеть его. Некое существо, больше похожее на огромный сгорбленный комок из грязной одежды, был внесен под руки. Я посмотрел на девушку. Она все это время продолжала молча стоять, дожидаясь, когда стихнет шум и можно будет выйти из укрытия.

Через несколько минут голоса постепенно стали стихать. Охрана вышла и встала возле дверей.

— Не сможем выйти незамеченными — шептала девушка, пытаясь отодвинуть спину от ледяной стены. — Нужно их чем-нибудь отвлечь.

— И что ты предлагаешь?

— Прижмись к стене. Дай мне возможность развернуться и подняться вверх.

Она указала пальцем рукой на пространство в метре от ее головы, где находился небольшой выступ по которому можно было свободно передвигаться одному человеку.

Спина стала мокрой. Холод, царствовавший в этом месте, еще сильнее ударил по взмокревшему месту. Заставив мышцы тела содрогнуться в неконтролируемых сокращениях. Она встала на мои руки, уперлась своими руками на плечи и резко подпрыгнула вверх, уцепившись за металлический выступ и скрывшись в темноте. Все было сделано так быстро и бесшумно, что никто из выставленной охраны даже не пошелохнулся. Не было даже малейшего шороха.

Прошло еще около пяти минут, когда перед дверями засуетились охранники. Из дальнего коридора, шагая в окружении своих людей, к камере подошел высокий худощавый мужчина. Сверкая своими глазами, он смерил стоявших в охране мужчин и прошел внутрь.

Я еще сильнее насторожился и прижал к груди взведенную в боевое положение винтовку.

Если подойдут — открою огонь. К черту все! Даже если выстрелы услышат остальные, а они обязательно их услышать, цена моей жизни от этого не увеличится.

Послышались слова. Громкие выкрики, перераставшие в истошное рычание и вопли. Кто-то внутри камеры кричал во все горло, пытаясь доказать своему собеседник неподдельную правду, которой по его мнению владел только он. Я еще раз выглянул из-за угла — все по-прежнему оставалось так, как и несколько минут до этого. Ничего не менялось, а вот холод становился все более ощутимым. Я сжался так сильно, что почувствовал боль в собственном теле. Ледяное дыхание этих мест проникало аж до самых костей. Казалось, простой я тут еще десять минут и все мое тело превратиться в один сплошной кусок льда. Безжизненный и ни на что непригодный.

Я ждал. И каждая минута проходившая в этом месте с черепашьей скоростью, была подобна часу. Она тянулась, ползла как червяк, не спеша и вынуждая меня нервничать еще сильнее. Все попытки хоть как-то успокоиться и взять себя в руки, разбивались о холод, который не отпускал, а наоборот, все сильнее сжимал своей ледяной хваткой.

Потом двери открылись и вместе с ними, как раскат грома по темному и пустому помещению разлетелись громкие слова и призывы.

«И ты будешь жить — я об этом позабочусь. Ты не умрешь, пока не увидишь этого.»

Старик вышел из камеры. Свита последовала за ним, закрыв двери и оставив для охраны всего двух человек и молодую девушку, так сильно похожую на Ону. Девушка задержалась возле пленного еще около пяти минут, после чего, выйдя вслед за предыдущей группой, так же быстро скрылась в темноте коридоров.

Это был лучший момент, когда можно было действовать! Шум от шагов уходящей девушки окончательно пропал в многочисленных ответвлениях, что играло мне на руку. На верху, выглянув из-за угла, я увидел Ону. Она стояла на узком выступе почти над самыми головами охранников и была готова броситься на них, как ястреб на ничего не подозревающую жертву. В ее руках блестел тоненький, но очень длинный нож. Выждав необходимый момент, она спрыгнула вниз и всего двумя движениями оборвала жизни грозных охранников, которые упали на пол, не издав даже всхлипа из своих открытых ртов. Кровь хлынула из ран и тут же замерзла, образовав перед телами нечто похожее на кровавую кляксу.

Я вышел из своего укрытия и с удивлением смотрел на результат мгновенной и беспощадной атаки, которую смогла провести такая хрупкая и неприметная девушка.

— Как ты смогла?

— Нас тоже учат защищаться, — ее голос ничуть не изменился после случившегося, оставшись ровным и спокойным. — Тихо!

Она переступила через лежащие тела и вновь прильнула ухом к двери, подложив предварительно под него небольшой сверток из материи.

— Он там. Я слышу его.

Девушка отошла в сторону, уступая мне место.

— Теперь твоя очередь. Открой дверь.

Повесив винтовку на плечо, я перешагнул через лежавшие трупы и схватил голыми руками металлический рычаг, что открывал дверь и был задраен почти до самого предела. Колени согнулись от сильного упора. Я напряг мышцы и что было сил надавил на заржавевший и покрывшийся инеем рычаг, заставив его заскрипеть и провернуться на необходимый угол. Замки лязгнули. Стальные штыри вылезли из противоположной стены и спрятались обратно в дверном нутре.

Впереди все было темно. Свет горел только в самом углу, освещая открытое широкое окно, чей вид выводил прямо на планету. Я поднял винтовку и первый шагнул внутрь. Прямо передо мной сидело существо отдаленно похожее на человека. Скованный по рукам и ногам, он ничуть не отреагировал на наше появление. Наоборот, еще несколько секунд он сидел молча, опустив голову и ничего не говоря. Она подошла к нему и заговорила. Негромкий голос разрезал холодную тишину. Старик поднял голову и посмотрел на новых людей.

— Отец, это я, Она

Девушка кружила вокруг массивного стула, пытаясь ослабить петли на руках и ногах старика.

— Дочь моя. Ты вернулась. Зачем? — он едва мог говорить. Было видно, что слова давались ему с трудом. Голос едва был различим и вскоре стал совсем тихим. — Кто этот мужчина?

Его голова повернулась в мою сторону. Под огромным слоем черной и грязной материи засверкали ясные глаза. Уставшие и почти погасшие как выгоревшие свечи. Он смотрел на меня и ждал ответов, и лишь в последний момент, когда петли оказались сброшены, старик вновь спросил о моем присутствии.

— Он со мной, отец. Этот человек вызвался помочь мне спасти тебя.

— Ты зря так поступила. Я же говорил тебе, что следует сделать.

— Я все сделала как ты и говорил. Капитан знает о планах Хаммонда и готов принять меры.

— Меры? Какие? Нельзя провоцировать его на бой.

Девушка подхватила поднимавшегося со стула старика и зашагала к выходу.

— Меры по твоему спасению. Мы почти сделали это.

— Силана. — он стал говорить громче. — Дочь Хаммонда. Я отправил ее за тобой. Она должна была помочь тебе.

— Почему ты сделал это, отец? Я не встретила ее. Куда ты ее направил?

Она смотрела в лицо еле живого отца и требовала ответить ей.

— Бедная девочка. Она наверняка пошла тем путем, что ты использовала для выгрузки бочек с топливом.

— Она там замерзнет, отец! — чуть не крича, упрекала его девушка. — Лифт ведет в ледяное хранилище, откуда нет выхода. Зачем ты так поступил?

— Я хотел тебе помочь.

Старик с девушкой вышли из камеры и направились к выходу, которым сюда пришли те самые охранники. Выйти прежним путем было невозможно. Отец Оны не поднялся бы по вертикальной лестнице и мог запросто разбиться, упав обессиленный прямо на холодный металлический пол. Оставался только один путь — сквозь населенные паломниками жилые помещения. Через лестничные марши и подъемные механизмы. Я смотрел на девушку и мысленно задавал себе один и тот же вопрос: «Как далеко мы продвинемся».

Сверху начали слышаться крики. Каждый шаг словно приближал нас к этому источнику звука, который был похож на массовый ор сотен людей собравшихся в одном месте. Старик что-то бормотал себе под нос. Какая-то Площадь Веры, какие-то дети. Безумие! Я шел всего в шаге от них, но ощущал тревогу так сильно и материально, будто она сама двигалась со мной под руку и старалась всячески обнять. Лестница показалась прямо перед нами. Несколько десятков ступенек, «щелкавших» от малейшего прикосновения к ним, вели на этаж выше. Оттуда начала поступать свет.

— Охрана — тревожно заговорила Она, видя как к ним сверху спускаются вооруженные люди. Три человека, одетых в странную форму, несли перед собой небрежно сложенные вещи. Книги, журналы, различные бумажные издания.

— Мои книги — старик будто ожил, заметив на руках людей древние рукописи.

Группа людей остановилась. Шум голоса привлек одного из них, и он направился прямо на нас. Мы стояли в углу, за широким швеллером, что держал на себе вес толстой балки, пролегавшей по потолку. Аккуратно, охранник двигался, опустив на пол книги и подняв оружие, готовое выстрелить в любой момент.

Теперь отступать некуда.

Я быстро оценил обстановку, но путь был всего один — прямиком на противника. Шаг… за ним еще один. Он приближался и до того момента, когда мужчина смог бы увидеть нас оставалось всего несколько метров.

Я резко поднял оружие, снял с предохранителя и, выскочив сбоку от него, произвел два выстрела в корпус. Звук от выстрелов разорвал тишину помещений и громом разлетелся по всему пространству. Двое человек мгновенно бросили груз и упали на пол. Прозвучало еще несколько выстрелов. Я целился в тоненькую металлическую перегородку, что отгораживала идущих по лестнице от случайного падения. Не будучи предназначенной для обороны от пуль, она пробивалась ими и входила в лежавших охранников, не встречая на своем пути никакой преграды.

Еще несколько выстрелов. На этот раз ответных. Просвистев возле швеллера, пять трассеров ударились о толстую балку и с треском разлетелись на мелкие кусочки. Потом наступила тишина. Эхо от выстрелов еще несколько секунд висело в пространстве вокруг. Уходя куда-то далеко, оно растворялось в ближайших помещениях и впитывалось ими как губка.

— Теперь нет смысла прятаться, — сказал я, подхватывая старика с другого бока, и толкая вперед — нужно быстрее двигаться наверх, пока их тут не стало слишком много.

Девушка подняла старика и начала движение. Мы шли так быстро как только могли. В опустившейся тьме, где почти каждый шаг мог стать последним, где случайный поворот мог запросто завести в тупик и, как лабиринт, водит несведущих людей по замкнутому кругу, группа двигалась практически наугад. Все пространство казалось знакомым и привычным. Вот дверь, которая была похожа на сотни таких же, что мне доводилось видеть на верхних этажах и что встречались здесь повсеместно. Куда она ведет? Какой путь открывает?

Девушка молчала. Я кричал ей, чтобы она вспомнила дорогу и указала маршрут, по которому можно было безопасно пройти к буферной зоне и спасти старика, который итак был похож на живой труп. Его сипящее дыхание, ноги, едва переступавшие с одного места на другое, уже не могли держать тучную фигуру, уж тем более перейти на бег.

Дорога вновь, как огромная змея, изогнулась прямо у нас перед глазами и побежала в совершенно другую сторону. Топот чужаков послышался прямо за стеной.

— Они уже рядом!

Внезапно из открывшейся двери появился невысокий человек. Держа в своих руках нечто похожее на оружие, он вытянул руки в нашу сторону, но через секунду упал, выдавив из своих легких последний крик.

Затвор щелкнул и последняя гильза выпала наружу, упав под ноги и откатившись к стене.

Девушка рухнула на пол. Старик едва удержался на ногах и остался стоять, пошатываясь, словно подкошенное дерево, готовое свалиться в любую секунду.

Сердце билось как сумасшедшее. Адреналин задавал темп. Вокруг на мгновение все стало тихо: крики людей на соседних площадках растворились во тьме, звуки шагов исчезли, уступив место удалявшемуся эху от выстрела.

Вытянув из нагрудного кармана новый магазин, я зарядил его и резко передернул затвор.

— Вставай. Вставай, тебе говорю! Это еще только начало.

Девушка начала потихоньку подниматься. Старик, стоявший до этого позади нас, медленно зашагал в нашу сторону, удерживаясь руками за выступающие перила и не давая самому себе оказаться на месте девушки.

— Мы можем обойти их — сказал он едва различимым голосом. — Здесь, если повернуть на право и проникнуть в помещение с работающими генераторами, то сможем срезать приличный кусок дороги.

— Ты уверен в этом? — спросил я, помогая девушке встать.

— Я прожил здесь столько лет, что знаю каждый уголок на этом корабле.

— Будем надеяться, что ты окажешься прав, ибо если все провалиться, патронов на всех у меня не хватит.

Гул нарастающих голосов вновь ворвался в уши. Он приближался с противоположной стороны, с тех самых мест, откуда только что пришли мы сами.

— А вот и они… Вперед! Вперед!

Все в глазах будто перемешалось в один сплошной коктейль. В темноте было невозможно различить кто враг, а кто простой паломник, волей случая заглянувший за угол, чтобы посмотреть на происходящее. Выстрелы раздавались с завидным постоянством. Глухие и короткие, звонкие, как стрекотание кузнечика, и длинные. Их желто-красные трассирующие следы, разрезали воздух, впиваясь во все, что попадалось им на пути. Мы бежали. Толкали свои измученные и замерзшие тела на самый верх. Словно взбираясь на крутую гору, где на каждом шагу нас поджидали хищные звери, люди рядом со мной стремились изо всех сил попасть туда, где нам еще могли помочь.

Лестницы, коридоры, снова лестницы. Их бесконечное и монотонное повторение сводило с ума. Сколько мы уже прошли? Как высоко поднялись? Где-то здесь должен быть выход, спасение, надежда, способная подарить нам веру в то, что мы еще сможем прожить один день, не думая о риске, сопровождавшем нас на протяжении всего времени. Но каждый шаг лишь удалял ее. За поворотом был очередной поворот. Такой же темный, холодный и неприветливый. Длинные коридоры тянулись вперед на десятки метров, уходили то вниз, то вверх, кружили и раздваивались, чтобы в самом конце, опять совершить поворот.

Люди преследовали нас по пятам. Очередной магазин, выпусти из себя последний патрон, с лязгом был отброшен вниз и заменен на последний.

Всего несколько патронов и бесконечность, которая предстала перед нами. Старик начинал сдаваться. Силы покидали дряхлое тело. Девушка старалась помочь ему, но все безуспешно. Каждый метр давался ему все тяжелее и, наконец, когда очередная дверь захлопнулась позади нас, он обессиленный упал прямо под ними.

— Отец! — выкрикнула Она.

Я заклинил двери и тут же услышал удар с другой стороны. За ним еще один, потом еще. Толпа людей, бежавших за нами, била в двери со всей силы, пытаясь сломать ее и открыть путь. Изгибаясь и вминаясь, металл держал удар, но долго это не могло продолжаться. Рано или поздно она падет и тогда наша участь будет предрешена.

— Отсюда есть выход?

Ответа не последовало. Девушка сидела возле едва живого старика и что-то говорила его на ухо.

— Выход? Отсюда есть выход?! — не скрывая своего раздражения, я кричал прямо на них, стараясь не думать о том, что будет, когда трещавшие под ударами двери сломаются и не смогут держать озверевшую толпу паломников.

Девушка подняла голову и указала худенькой рукой на вентиляционный выход, находившийся над головами всего в двух метрах. Я пододвинул широкий лабораторный стол, стоявший в самом углу, и встал на него. Вентиляция шла вертикально вверх. Сбоку виднелась приваренная и закрепленная кронштейнами лестница. Это был наш единственный шанс.

Подняв винтовку, я несколькими ударами приклада, выбил сетчатую решетку и внимательно осмотрел все внутри. На самом верху, там, куда вела вентиляция, мне удалось разглядеть тусклый свет, струившуюся в эту тьму с верхних этажей.

— То, что надо.

Надежда не умерла последней. Она подарила еще один шанс, которым было просто невозможно не воспользоваться.

— Давай, поднимайся. Помогу тебе залезть внутрь. — вытянув руку, я обратился к молчавшей до этого момента девушке.

— А как же мой отец?

Старик приподнял голову и посмотрел на дочь. В этом странном взгляде, в котором слилось все, что ранее было скрыто под толстым слоем материи, она увидела совершенно другого человека. Ей не хотелось уходить. За столько времени, что она провела здесь, на этом самом корабле, рядом с ним, она, наконец, почувствовала, что значит терять близких людей, когда ты хочешь им помочь, но обстоятельства заставляют принимать совершенно другие решения.

— Ты должна идти, дитя мое. Я не смогу подняться. Мое место здесь.

Он говорил так тихо и неразборчиво, что слова смешивались с ударами и едва доходили до ушей молодой девушки. Она смотрела на него. Поддерживая своими тоненькими руками его громоздкую голову, она будто держала чужую жизнь. Отпусти — и он умрет.

— Ты можешь встать. Давай, попробуй — не успокаивалась дочь.

— Нет, все бесполезно, дитя. Конец, он уже рядом, прямо за этими дверями. Не бойся этого.

— Но…но ты ведь говорил, что Путь мы должны пройти все вместе. Ты…ты не можешь забрать свои слова обратно.

На глазах ее выступили слезы. Вытирая их, Она продолжала твердить о Пути.

— Мы столько прошли. Столько вытерпели и вынесли. Неужели все это было зря, неужели мы совершили ошибку?

— Мы шестьдесят лет искали Землю Обетованную, а нашли планету доверху набитую алмазами. Это ли не доказательство того, что мы ошиблись в своих поисках, Она? Я долго шел, но так и не достиг своей цели. Теперь твоя очередь. Незачем плакать о потере того, что уже не имеет значения.

Последовал очень сильный удар. Громадный молот впился в самый центр двери и вогнул часть металла до такой степени, что едва не снес ее с петель.

— Пошли! Иначе мы не успеем.

Я поднял винтовку и произвел два выстрела в образовавшуюся от удара щель. Пули вошли в нее и заставили толпу с другой стороны рассеяться. Девушка подскочила на ноги. Бросив прощальный взгляд на лежавшего старика, она поднялась на стол и взобралась в вентиляционную шахту.

Еще один удар. Половина двери была почти разломлена. Я видел этих людей, появившихся в разломе. Их глаза горели огнем ненависти и были готовы прожечь стальную перегородку, но лишь бы добраться до заветной цели.

Последние выстрелы прозвучали как прощание. Два человека упали у самого входа, скорчившись как гусеницы под лучами жаркого солнца. Убегая, мне удалось услышать его. Из последних сил он говорил, что не забудет никого и ту цель, которая так долго вела его вперед.