Тишина разорвалась в ту же секунду и грузовой трюм наполнился человеческими криками. Сегодня здесь было не протолкнуться. Пробиваясь сквозь узкие двери отсека, нескончаемый поток людей, как река, лился в холодное металлическое помещение почти со всех сторон окруженное массивными контейнерами и использованными баками.

Они шли невзирая ни на какие преграды. Холод больше не сковывал их тела, голод не держал в стальной хватке. Они были подобны единому рою, что шел в назначенное место по зову своей королевы. Молча, шеркая громоздкими сапогами, мужчины, женщины, старики и дети подходили к главному месту во всем этом огромном и сложном, как лабиринт минотавра, корабле. Здесь, в окружении высоких балок и промасленных запчастей находилась площадь Веры. Уходя вдаль, вглубь рабочих помещений, она суживалась к самому концу, где в нескольких метрах от пола, крепясь на четырех громоздких опорах, возвышалась трибуна.

Женщина вскинула руки вверх и начала кричать. Обращаясь к толкавшимся повсюду людям, она звала к себе.

— Ко мне, дети мои! Ко мне!

Ее голос разлетался по длинному отсеку и разбивался о металлические стены, проникая в самые глухие уголки технического помещения, оседая в ушах даже самых отдаленно стоявших людей.

— Ближе! Еще ближе, чтобы я могла видеть ваши глаза! Каждого из вас!

Повинуясь какому-то магическому велению, толпа зашагала быстрее. Люди стремились вперед. Расталкивая, переступая через случайно упавших, они тянулись к ней и лишь подойдя почти вплотную к опорам, безропотная толпа остановилась и вновь разразилась бессмысленным воем.

Все слилось в единый гул. Охрипшие голоса наполнили помещение и взлетели вверх.

Женщина стояла над ними и, склонив голову, не прекращала звать их к себе. И хоть дальше идти они уже не могли, мужчины и женщины изо всех сил стремились пробраться как можно ближе к трибуне.

— Дети мои! Я с вами!

Ее руки вытянулись, словно струны и устремились в толпу. Люди взревели в неистовом крике, видя, как женщина подняла голову, и потянули свои костлявые руки навстречу.

— Вот и настал тот час, дети мои. Час, которого мы ждали долгие годы. — она сбросила капюшон и быстро окинула взглядом собравшуюся толпу. — С того самого момента, когда мой отец объявил о начале Пути, вы все и те, кто родился и вырос во время нашего странствия, проделали долгий маршрут, чтобы теперь, из моих уст услышать радостную весть.

Женщина смолка и дала техническому боксу вновь наполниться радостным ликованием. Толпа подняла руки и потянула их вверх.

— Скажи нам, Она, неужели наша дорога подходит к концу?

Хриплый голос старика донесся почти под самой трибуной и взгляд сотен людей тут же упал на высокого мужчину в почерневшей робе. Он стоял, не обращая внимания на остальных. Его глаза, впавшие и потерявшие некогда живой блеск, были обращены к ней, к женщине, что стояла прямо над ним и смотрела на незнакомого человека.

— Внемли мне, дитя Пути, ибо сегодня тебе предстоит услышать весть, что навсегда изменит твою жизнь. — женщина оторвала взгляд от пожилого мужчины и снова посмотрела на стоявшую перед ней толпу. — Наконец наш путь, дети мои, подошел к концу. Спустя столько времени, пробираясь сквозь миллионы световых лет и десяток систем, мы достигли своей цели. Там, прямо под нашим кораблем, за плотной стеной пыли и песка находится наша земля. И всего через каких-то пару дней, мы сможем вступить на ее поверхность и почувствовать почву под нашими ногами. Не проклятый металл, пропахший топливными отходами, а настоящую землю, теплую и приятную на ощупь.

Толпа взревела с новой силой. Люди бились друг о друга, пытаясь обнять каждого из тех кто стоял рядом. Они радовались и в глазах, почти умерших и загубивших свою былую красоту, потемневшую в пустых и холодных помещениях рабочих трюмов, появилась едва заметная искорка надежды.

— Каждому из вас велено быть готовым к освоению новой земли. Нашей земли. Через несколько дней, когда ученые смогут провести последние испытания и дадут согласие на поселение, мы все вместе сможем спуститься вниз и своими глазами увидеть наш новый дом. Независимый. Ничем и никому не обязанный. Мы будем строить его, развивать и защищать, и никто и никогда не сможет отнять его у нас!

Женщина сжала кулаки и выбросила их в сторону толпы. Громогласный голос буквально выстрелил из ее легких и произвел особый эффект.

Она знала, что делать и как говорить. Знала, что произойдет после, знала как вести себя дальше. Уже столько раз она проделывала это с ними, что в этот день ей пришлось почти заставить себя воспользоваться своими умениями. Люди тупо смотрели на нее. Кто-то плакал от радости неведомого будущего, кто-то просто стоял на месте, не зная как реагировать на все случившееся. Они были почти мертвы. Не физически, а духовно. В них больше не чувствовалось той силы, порыва, что толкал их бежать с родной, уничтоженной войной, планеты в поисках новой земли. Теперь они стали другими и это не могло ускользнуть от ее огромных глаз, что смотрели на них и пытались не верить в происходящее.

Когда все закончилось и эффект был достигнуть — женщина молча ушла. Люди не заметили этого — они были целиком поглощены радостной вестью. В глубинах рабочих помещений шум не так сильно доставал ее. Отголоски криков еле-еле доносились до нее, растворяясь в многочисленных коридорах и вентиляционных шахтах. Это было идеальное место, чтобы найти покой и уединиться от всего этого.

Дверь в покои была открыта. Она никогда их не закрывала — доступ для простых людей, «детей» как называл своих последователей ее отец, был закрыт и сюда они никогда не попадали.

Тусклый свет скользнул по ее широкой мантии и упал прямо перед ее ногами. Она оглянулась и робким шагом направилась в самый угол. Туда, откуда и поступал почти ритуальный свет настольных ламп. Их было двенадцать. По одной возле каждого рабочего стола, загроможденного и обложенного со всех сторон древними книгами.

— Все прошло как обычно? Или быть может…

Слабый голос был едва уловим и поначалу она не смогла понять откуда он идет.

— Я здесь, у полки с книгами по философии.

Она повернулась и увидела сгорбленного старика, чье тело было скрючено и похоже на старую улитку, едва двигавшуюся по земле.

— Отец… — робость была слышна и женщина никак не могла унять ее — Да, все прошло как обычно.

— Кто-нибудь пытался с тобой заговорить?

— Сет, он спрашивал«…правда ли мы достигли конца Пути». - она подошла ближе к нему.

— И что ты ответила?

— Сказала, что мы почти достигли этого.

Старик поднял голову от книги и бросил вопросительный взгляд на свою дочь. Ее тело немного задрожало, а темные глаза, скрытые под густыми ресницами, опустились вниз.

— А ты сама веришь в это? — вопрос был прямым как стрела и старик не сводил своего взгляда, ожидая ответа.

— Я… я… не знаю. Столько времени я ждала этого момента. Представляла его себе в своих снах и вот теперь, когда казалось бы надо радоваться, я чувствую тревогу. Страх перед будущим. Ненавязчивый, но очень четкий. Будто я нахожусь у распутья и не знаю куда ступить следующим шагом.

Старик молчал. Медленно отвернувшись обратно к своим книгам, он продолжил говорить, но уже совершенно другим голосом. Старческая хрипота и слабость сменилась громким, почти юношеским голосом.

— Эти люди, они долго шли к этой цели и вот сейчас, находясь почти у самой двери своего нового дома, они не могут сдержать своих эмоций. Я слышал их крики. Слышал как они радовались неизвестности. Безумцы. Они забыли зачем вообще проделали этот Путь.

Она не сводила взгляда со своего отца. Ей не был понятен смысл сказанных им слов, но отдельные части огромной головоломки, сокрытой в самой глубине его мозга все же доходили до нее.

— Разве не для этого мы пролетели столько световых лет. Я ведь помню, что ты говорил своим последователям, и пусть я была маленькой, но слов этих не забуду. Ты вел их за собой, к мечте, которую считал главной в своей жизни. Ты заразил их ею и вот теперь, спустя столько лет, утверждаешь, что они забыли с чего все начиналось.

Наступило молчание. Отец не реагировал на слова своей дочери и все так же продолжал скользить глазами по древним текстам своей огромной библиотеки. Свет ламп тускнел с каждой секундой, генераторы вырабатывали свой ресурс и требовали дозаправки топлива, которое хранилось в помещениях выше уровнем. Туда он не поднимался уже много лет, пользуясь терминалом связи, установленном в его комнате. Иногда, в самых редких случаях, за топливом ходила Она. Женщина старалась избегать общения с посторонними и говорила исключительно по делу, уходя от ненужных расспросов и знакомств.

— Они потеряли ориентир, Она. Те, кто когда-то поверил мне и ступил вместе со мной на новый Путь, почти все умерли. Осталось лишь малая часть, капля в море, которая уже ничего не решает. Многие из тех, кто родился в этих железных бараках, где холод был постоянным спутником нашей жизни, никогда не слышали о той цели, что мы преследуем уже долгое время. Кое-кто даже не знает как выглядит земля на поверхности. Как таким людям можно объяснить всю прелесть жизни на зеленой планете, если с самого рождения они видят лишь черные металлические балки, а вместо пения птиц — слышат скрежет погрузочных механизмов. Это невозможно. Как невозможно объяснить слепому с рождения всю красоту и насыщенность цветочной оранжереи.

Женщина обошла старика сбоку и присела на соседний стул.

— Но ведь они все еще верят. Они хотят увидеть результат своих странствий. Разве не этого ты добивался?

Отец перекинул пожелтевшую страницу и отложил толстую книгу в сторону.

— Нет, не этого. Совсем другого я хотел от своих «детей». Ты не застала тот мир, откуда мы убежали, Она. Ты еще даже не была зачата, когда я видел как горел наш дом, съедаемый ненасытным огнем вражеских орудий. Наша планета сгинула в огне и мы ничего не могли с этим поделать. Я хотел другого. Хотел мира для всех, стремился к этому, пытался помочь людям, но человеческая природа всегда во все века была построена на неравенстве слоев. Равенство — это утопия. Звезда, которую нам никогда не достичь. Так я думал очень долгое время, пока не понял как обмануть вселенную и создать то, что многие считали невозможным.

Она наклонилась к письменному столу. В угасающем свете настольной лампы, женщина смогла прочесть небольшой отрывок из отцовской книги.

«…человек как источник. Он становится ценнее и чище только тогда, когда сам пробивается на поверхность (Книга рассуждений)».

— Что это значит?

Старик бросил короткий взгляд на указанный дочерью отрывок.

— Это значит, что желание помноженное на стремление рождает истинный результат. Мои «дети» потеряли стремление. У них осталось только одно желание. Они хотят получить вознаграждение за те муки и страдания, через которые они прошли, идя по этому Пути. Но при этом забывают, что приземлившись на поверхность они не найдут там райских яблок и цветущих садов. Жизнь не станет легче, наоборот, я уверен, что она будет намного тяжелее, чем сейчас. Представляешь, каково будет им узнать об этом. Их вера пошатнется еще сильнее и тогда наступит то, что видел я когда-то давно, когда вместе с твоей матерью убегал от озверевших солдат и голодных мародеров. Они вцепятся в горла друг друга, забыв про все, что когда-то объединяло их. Наступит хаос, который в конечном итоге приведет к гибели каждого из них.

Генераторы прерывисто «закашляли» — это был верный признак истощения топливных баков и требовалось срочно наполнить их.

— Я передам по внутренней связи — старик потянул сухую руку к терминалу, но тут же был остановлен голосом своей дочери.

— Не стоит, я все сделаю сама.

Отец недоверчиво посмотрел в ее сторону. Свет упал на его лицо и осветил сморщенную кожу, бледную и свернувшуюся как помятый листок бумаги. Этот вид был страшен и женщина невольно отшатнулась назад.

— Ты знаешь как себя вести, дочь моя. Не поддавайся на их провокации.

Старик отодвинулся в сторону, так, чтобы свет угасающей лампы больше не падал на его лицо. Затем опустил взгляд на открытую книгу.

Разговор был окончен. Он всегда делал так, когда хотел дать понять, что говорить больше не о чем. Женщина встала со стула, повернулась к двери и зашагала по уже знакомому с детства пути.

Тьма наполнила многочисленные коридоры. Она никогда не уходила отсюда. Освещение трюмов и рабочих помещений никогда не включалось в этих местах и было полностью в нерабочем состоянии. «На верху» знали об этом, но предпочитали закрывать глаза на происходящее, компенсируя подобные неудобства дополнительными баками с топливом.

Однако несмотря на все это, женщина смело двигалась вперед. Нависшая тьма вовсе не мешала ей. Она знала каждую ступеньку, каждый сантиметр этой дороги, тянувшейся с самых «черных» рабочих помещений и до верха, где работал персонал, обеспечивавший полет корабля по назначенному маршруту. Солдаты, наемники, медицинский персонал время от времени заглядывавший к ним для проверки ситуации и недопущению развития эпидемий. Все они пренебрежительно относились к ним, считая каждого простым сумасшедшим.

Вскоре под ногами зазвенела широкая лестница. Путь был пройден почти наполовину.

Она думала всю дорогу.

«А что если отец прав? Что если мечта, которая владела умами сотен семей, находившимся в грязных рабочих помещениях, больше не могла вести их вперед. Родились новые люди, что они говорят обо всем этом?»

Но она не знала ответ. Она, как и все люди ее возраста смутно понимали суть всего этого путешествия. Отец многое ей рассказывал, но вот добиться такой же самоотверженной преданности поставленной мечте так и не смог. Она чувствовала это и с каждым днем, ощущение обмана только усиливалось в ее душе.

Через несколько метров она почувствовала как металлическая лестница сменилась чем-то вроде бетонного покрытия рабочих помещений. Стук от шагов стал более приглушенным. Она приближалась к буферной зоне.

Впереди послышались человеческие голоса Под самым потолком засветилось странное устройство и спустя секунду, на лицо упало красное свечение. Она прикрылась рукой и, сделав несколько шагов назад, чуть не споткнулась за выступ стены.

— Назовись! — грубый мужской голос прозвучал из динамиков.

Первые секунды она не могла понять что происходит. В последний раз, когда она проходила этим маршрутом, женщина слышала совершенно другой голос. Приятный и абсолютно не враждебный.

— Она. Меня зовут Она.

Наступило молчание. Сквозь непробиваемую тьму и двери буферной зоны донеслись многочисленные шаги, с каждой секундой становившиеся все более громкими.

— Вы из этих… как вас там… религиозных поселенцев?

— Да. Я пришла сообщить, что топливо в генераторах почти закончилось. Надо срочно заправить, иначе мы останемся без света и горячей воды.

Ответа не поступало. Красное свечение под потолком резко погасло.

За дверями опять наступило молчание.

Женщина подошла ближе и, уперевшись в громадную дверь, прильнула ухом к небольшому зазору в самом углу проема.

— Слушай. Джош, может ну их. Мало ли, что они там удумали. Вдруг попытаются прорваться сквозь буферную зону. Кто знает сколько их там. Хорошо если сотня-другая, для нас это не проблема, а вдруг тысяча, что тогда?

— Ты видел результаты сканера. Там всего один человек. — прозвучал ответ от другого охранника.

— Ты доверяешь этой технике? Здесь ничего не менялось уже бог знает сколько лет. Может приборы лгут или они научились обходить систему контроля.

Солдат замолчал, но вскоре снова заговорил.

— Знаешь что, у нас есть четкое указание: докладывать о подобных случаях. Давай сообщим на мостик, а там пусть решают.

За дверью возобновилось движение и женщина отошла назад.

— Э-э… Она., - динамики вновь зашипели, — Мы сейчас уточним кое-какие детали. Подождите там. Хорошо?

Женщина одобрительно кивнула, хотя понимала, что они вряд ли видели ее согласие. Продолжилось ожидание. Вопросы наполнили ее голову и заставили на секунду отвлечься от наступившей ситуации. Ей точно был не знаком этот голос. Определенно, в прошлый раз ее встречали совершенно по-другому. Не было страха, не было опаски с которой сейчас встречали ее охранники с другой стороны буферной зоны. Все было иначе.

Память быстро отозвалась на появившиеся вопросы. Портреты солдат, одетых в странную одежду и оружием наперевес, были четко запечатлены в ее голове. Тучные, будто раздутые пиявки, они болтались из стороны в сторону, появляясь в самых неожиданных местах этого корабля и пристально всматриваясь в незнакомку с нижних технических помещений.

Женщина пыталась понять почему сейчас она не слышала того старого знакомого голоса, могла думать над этим еще очень долгое время, но в самый последний момент, когда мысли сложились в единый огромный комок, с другой стороны вновь послышались человеческие голоса.

Теперь их было больше.

Она подошла к самому центру и ждала ответа. Голоса становились все громче. Вот чей-то голос, похожий на гул транспортных двигателей, изрыгал из легких неизвестные слова. Кто-то пытался ответить, но вскоре замолк. Женщина не знала что делать. Ей хотел дотронуться до двери, постучать в нее и крикнуть, что она здесь одна и рядом больше никого нет, но, когда рука поднялась и была готова дотронуться, что-то заставило оттянуть ее и со страхом отступить немного назад.

Голос отца появился в голове. Эти наставления.

«Никогда не общайся с ними, Она, они другие. Люди, чьи интересы ни в коем мере не пересекаются с нашими. Слова, выпущенные не в то время и не в том месте, могут иметь гораздо больше плохих последствий, чем намеренное членовредительство»

Прозвучала сирена. Короткая, всего несколько секунд, она вырвалась откуда-то из потолка и устремилась вглубь черных помещений, постепенно утопая и растворяясь в бесчисленных коридорных ответвлениях.

— Мисс Она?

Голос был другим.

— Да, так меня раньше называли люди с верхних помещений.

Женщина ответила и немного подалась вперед.

— Сейчас мы откроем дверь и вы пройдете обыск. Не бойтесь, мы не причиним вам вреда и не заберем ничего из ваших личных вещей. Простая формальность, не более.

Голос резко затих и через секунду огромная металлическая дверь начала открываться перед ней.

Свет ударил прямо в лицо. Яркий, словно она оказалась перед раскаленной звездой, чье прямое свечение было готово сжечь ее дотла. Она подняла руки. Закрываясь всеми силами, ей хотелось спрятаться от этого удара, скрыться и больше никогда не попадать под ее влияние.

Кто-то заговорил. Она слышала как произносят ее имя, как осматривают одежду и ведут за руку куда-то вперед, не спрашивая и не говоря что ей предстоит после.

— Что…как вы… куда мы идем?

Вопросы сыпались из ее легких. Дыхание участилось, и кто-то рядом осторожно поднес руку к ее шее.

— Сердцебиение участилось.

Женщина ощутила чужую руку сжавшую ее запястье и прислонившую два пальца к артерии.

— Ей надо принять успокоительное. Что-нибудь из легкого, дабы не активировать защитные процессы ее организма.

— Такое возможно? — спросил мужской голос.

— Конечно. Они не прививаются и не принимают препараты установленные нормативами. Побочные эффекты могут быть любыми, вплоть и до летального исхода.

Голос женщины был стар. Она слышала в нем нотки постаревшего человека, хрипота и надрывистость твердо убеждали ее в этом.

— Сейчас вам станет намного легче.

Несколько человек усадили ее на кресло.

— Попробуйте открыть глаза. Только медленно, дайте свету пройти через ваши веки и адаптировать глаза к непривычному свечению.

Женщина следовала указаниям.

— Теперь осторожно, без резких движений поморгайте и когда станете видеть лучше, посмотрите в мою сторону. Ну вот… кого вы видите перед собой, опишите, пожалуйста.

Она смотрела перед собой, пытаясь справиться с остаточным эффектом яркого свечения. Черные круги медленно расплывались и глаза начинали видеть как раньше.

— Вы очень старая.

— Спасибо, девочка, ты не первая кто мне это говорит.

Врач отошла немного дальше в сторону и, взяв со стола несколько медицинских приборов, подошла к ней.

— Этот аппарат проведет быстрое сканирование твоего тела. Знаю, вам не разрешается прикасаться к нашим приборам, но мы обязаны сделать это, таковы правила безопасности.

Доктор оттянула несколько проводов и поднесла аппарат почти вплотную к девушке.

— Я не могу — Она попыталась встать с кресла, но тут же встретила гневный взгляд старой женщины. Ее глаза буквально впились в нее, а рука, похожая на высушенную кость, крепко стиснула ее запястье.

— Это запрещено! Нам нельзя…

Девушка крутилась в кресле и всеми силами старалась вырваться из крепкой хватки доктора, но все безуспешно. На крики сбежалась охрана. Они окружили молодую девушку и попытались успокоить.

— Мисс, это для вашего же блага.

— Это продлиться всего несколько секунд, вот увидите, вы даже ничего не почувствуете.

Слова сыпались на нее со всех сторон как град. Голова в одночасье заболела так сильно, что невозможно было удержать крик внутри себя. Она сопротивлялась, но вскоре несколько пар рук прижали ее и лишили всяческой возможности вырваться. Дыхание стало неимоверно быстрым. Женщина хватала воздух всеми легкими, а сердце было готово вырваться наружу прямо сейчас.

Доктор сделала свое дело. Обвив вокруг левой руки молодой девушки несколько колец странной эластичной материи, она нажала несколько клавиш и в туже секунду опустила глаза на заигравший ярким свечением монитор.

— Готово, можете отпускать ее.

Хватка ослабла и девушка осмотрела свою руку. Ни царапин, ни ожогов, ничего такого, что могло повредить ей. Глаза упрямо искали следы, но ничего не найдя, спокойно закрылись.

— Вы свободны, парни, спасибо.

Женщина-доктор взмахнула рукой и вернулась к своим обязанностям. Охрана вышла из кабинета.

Только сейчас, девушка смогла ощутить своим носом странный запах, витавший в помещении и буквально наполнивший его. Резкий, как некачественное топливо, разбавленное в инженерных помещениях для экономии, он лез в ее ноздри и всем своим оттенком давил на нее.

— Ну я же говорила, что нет повода для беспокойства.

Доктор повернулась к ней и успокаивающе заговорила с ней.

Теперь она была другой. Взгляд перестал быть злобным и холодным, он превратился в мягкий, почти материнский. Так она смотрела на нее в эту секунду.

— Итак, — старая женщина провела взглядом по готовым результатам и удовлетворенно заговорила, — все нормально. Более того, твоему здоровью могут позавидовать некоторые из наших вояк, странно, что тебе пришлось испытать такой страх перед обычной процедурой.

Она улыбнулась и вернулась за свой медицинский стол.

Девушка встала со стула. Ноги до сих пор плохо держали ее. Подкашиваясь при малейшем резком движении, они сгибались в коленях и были готовы сложиться, уронив на пол хрупкое тело.

— Не торопись, дай организм немного придти в себя.

Доктор встала напротив нее и внимательно посмотрела в глаза.

— Мне надо топливо… У нас закончилось топливо.

— Хорошо-хорошо. Будет тебе топливо. Я сейчас сообщу на верх и там быстро уладят твою проблему. Как давно ты поднималась с нижних технических этажей к нам?

Врач сделала несколько шагов назад и, подойдя к внутреннему терминалу, связалась с руководством.

— Сергей? Это Габриэль из второго медицинского. У нас гости. Да-да из нижних этажей. Пришла девушка, говорит, что ей необходимо топливо для генераторов. Да — врач повернулась к ней и оценивающим взглядом окинула ее с ног до головы, — похожа по описанию. Что сделать? Хорошо, жду твоих людей.

Разговор закончился и она вновь повернулась к девушке лицом.

— Сейчас придет патруль, они проведут тебя к хранилищу, где ты сможешь выписать себе столько топлива сколько захочешь. Капитан корабля Сергей Родионов лично отдаст приказ. Так что все будет хорошо.

Наступило молчание. Доктор больше не проронила и слова, и лишь изредка бросала взгляд в ее сторону, ожидая, когда появится охрана. Девушка не знала как себя вести. С последнего визита на верх прошло слишком много времени. Все стало совершенно по-другому. Люди, обстановка, отношение к ней. Ее окружал другой мир. Враждебный, незнакомый, пытающийся контролировать каждое ее движение по этим этажам, абсолютно не похожим на те, в которых она провела всю свою жизнь.

В голове зароились мысли. Слова отца ярким огнем возникли в мозгу и напомнили о мерах предосторожности в поведении перед этими людьми. Даже интонация, не выверенная до последнего вздоха могла плохо сказаться на ее положении и на том, как ее встретит собственный отец. Он не был деспотом, но строго следовал принципам, которые вот уже много лет дамокловым мечом висели над его головой.

В глубине коридоров послышались многочисленные шаги. Она поняла, что за ней пришли. Группа вооруженных солдат, одетых в темную с голубыми вкраплениями форму, вошли в медицинский кабинет.

— Вот и пришли, — доктор оторвала взгляд от многочисленных бумаг и подошла к девушке, — Не бойся, эти парни сопроводят тебя до нужного места, там ты получишь все, что тебе надо.

Она встала и подалась вперед. Что-то подсказывало ей, что стоит довериться и не проявлять агрессии, хотя это и шло вразрез с правилами ее отца.

Девушку тут же обступили и окружили плотным кольцом. Она сделала шаг и вся группа твердо направилась к выходу. Двери позади захлопнулись.

Теперь она была одна. Сердце нервно забилось в груди и дыхание стало учащаться. Вокруг появлялись новые люди. Шум голосов разлетался во все стороны. Смешиваясь с многочисленными звуками работающих механизмов, смеха и ревом двигателей, они врывались в ее голову и заставляли содрогаться от каждого резкого крика.

Где-то сбоку открылась огромная дверь бокса — они проходили мимо ангаров. Такие были и на нижних технических этажах, но уже много лет как никем не использовались.

— Давайте, парни, быстрее, состояние ученого ухудшается!

Кто-то кричал изо всех сил. Девушка слегка сбавила ход и посмотрела на кричащего человека. За огромными спинами солдат, плотным кольцом окруживших ее, Она видела лишь мелькающие силуэты нескольких человек, тянувших бездыханное тело в противоположную от них сторону. Но одно лицо она все же смогла запомнить. Врачи подбежали к ним и тут же пропали в смежных помещениях.

Тревога наполнила ее душу. Стало не по себе.

Вскоре они покинули ангары. Сменившись на холодную пустоту, она слышала как билось ее сердце и все окружающие пристальными взглядами провожали незнакомку до самого конца. Она пыталась скрыться, избежать ненужных вопросов, но люди подходили все ближе, пытаясь пробиться сквозь охрану и увидеть Ту, ради которой были созданы такие условия безопасности.

Наконец, они оказались на месте. Воздух был наполнен запахом свежего топлива и смазочным материалов. Она ловила их своим носом, как когда-то делала это в детстве, играя с ровесниками в протухших и заброшенных ангарах.

— Мисс Она?

Кто-то появился позади группы. Дернувшись, девушка резко повернулась и увидела как перед ней, сжимая в руках фуражку, стоял высокий мужчина. Его глаза были устремлены прямо на нее. На белом лице с аккуратно выстриженными усами, появилась улыбка, а голубые глаза, сверкавшие живой силой, не сходили с девушки.

— Мисс Она, — он снова повторил ее имя, — Меня зовут Сергей Родионов. Я капитан этого корабля.

Мужчина протянул свою руку вперед, ожидая ответного действия со стороны гостьи. Но девушка стояла неподвижно. Она не знала как себя вести и молча оглядывалась по сторонам.

— Ну хорошо, — так и не дождавшись руки, капитан сделал шаг вперед, — Я здесь для того, что бы уладить вопрос с топливом.

— Вы капитан? — девушка вопросительно посмотрела на стоявшего перед ней человек, попутно поправляя капюшон у себя за спиной, — Я помню совершенно другого человека. Он был ниже вас и намного плотнее. Вы не тот за кого себя выдаете. Я знаю это.

Мужчина молча ждал момента. Солдаты переглянулись между собой и, увидев знак от Родионова, быстро расступились в стороны.

— Вы можете быть свободны.

Охрана мгновенно повиновалась и быстро направилась к выходу, оставив девушку наедине с капитаном.

— Допускаю, что вы общались с моим предшественником, но теперь я пилотирую данное судно и отдаю на нем приказы. Можете быть уверены в этом.

Она недоверчиво оглянулась по сторонам. Вокруг все буквально кипело. Рабочие носились по металлическим помостам, солдаты группами патрулировали важные участки отсеков, не допуская проникновения посторонних на закрытую территорию. Шумели механизмы. Где-то в глубине она почувствовала нарастающее давление. Сила собиралась в самом сердце этого корабля. Машинном отделении. Там, где под бдительным и круглосуточным контролем инженеров и техников работал огромный генератор.

— Звук. Это…

Она не успела договорить.

— Это наш источник энергии. Не обращайте внимание. Те, кто работает тут постоянно, почти не замечают шума от энергетической установки. Привыкают.

Сергей подошел к ней с боку и повел вперед.

— Я уже понял, что вы тут не в первый раз.

— Да, мне приходилось бывать на верхних этажах. Один раз, когда мне было восемь лет и второй — двумя годами ранее.

— Всего три раза? — удивленно спросил капитан.

— Да, но это итак слишком часто.

Она замолчала. Ее внимание было целиком поглощено окружающей обстановкой. Вся ее жизнь была одной сплошной тьмой и холодом, в которых люди рождались и умирали, даже не зная, что творилось всего несколькими этажами выше. Отец делал все, чтобы у людей пропало последнее желание, но она… Ей хотелось знать это. Она читала книги, вгрызалась в пожелтевшие строки растрепавшихся изданий, поглощая каждую букву, попадавшуюся ей на глаза. Разум рисовал доселе невиданные картины. Зеленые луга, яркое солнце, огромных животных, бросавшихся друг на друга в желании отвоевать клочок сухой земли. Она видела все это, но только в своей голове. Там, куда строгий отец не мог заглянуть и заставить избавиться от пагубных мыслей.

Здесь было тепло. Яркое освещение теперь не резало ей глаза, и она всем своим телом хотела впитать это тепло и не отпускать, чтобы потом, когда она вернется обратно к нему, воспользоваться им и согреться в ожидании очередного подъема на верхние этажи.

— Вы всю дорогу молчите.

Они прошли сквозь контрольный пункт, где вовсю шли ремонтные работы. Искры летели во все стороны.«…наверное повреждение серьезно» — подумалось ей, глядя как несколько мужчин сваривают между собой две металлические опоры.

— Не хотите говорить? Почему. Судя по тому как вы нечасто поднимаетесь к нам в гости, я просто не могу поверить, что вас не разрывает любопытство узнать как тут проходят дела.

Капитан остановился возле крутой лестницы, ведущей к хранилищу, и прямо посмотрел на нее.

Голубые глаза были огромными, а белки чистыми, не испещренными красными капиллярами.

Она хотела поговорить с ним, но каждый раз, когда желание превышало чувство страха перед незнакомым человеком, в ее голове возникал отец. Это дряхлое существо, сгорбившееся и потерявшее человеческий облик, оно запрещало ей говорить и Она, как послушная дочь, покорно повиновалась.

Дверь заскрипела. Из закрытого складского помещения хлынул холодный воздух.

— Еще немного и мы будем на месте.

Мужчина сделал жест, пропуская вперед девушку и направился в след за ней.

Внутри стоял могильный холод. По всему периметру, почти до самого потолка, высились ряды огромных контейнеров с топливом и горюче-смазочными материалами. Сотни не распакованных емкостей, тысячи законсервированных бочек с предупреждающими знаками огнеопасности. Они были настолько старыми, что надписи кое-где было уже невозможно прочитать.

Затем появился человек. Одетый в противоморозный костюм, он шел вперед, неся перед собой два огромных тулупа. Его лицо было скрыто, но капитан все равно улыбнулся, увидев, как тот подходит прямо к нему.

— Давно не видел вас в нашем холодильнике, капитан. Я чертовски рад вас видеть.

Он протянул руку Родионову и сжал ее в своих огромных руках.

— Что-то у тебя сегодня здесь холоднее обычного — говорил Сергей, надевая на плечи принесенный тулуп.

— Ничего особенного. Барахлит система. Раз в две-три недели такое случается. Вот и вынужден спускаться сюда самостоятельно и вручную отлаживать, чтобы тут все не покрылось льдом. Черт, порой мне кажется, что это корыто работает на одном только честном слове. А это кто?

Мужчина бросил взгляд на укутавшуюся девушку.

— Она от паломников. Ей нужно топливо.

— А я уже думал, что зря торчу в этом месте. Помнится, мой предыдущий коллега рассказывал о них, только в живую не приходилось видеть.

Она посмотрела на обоих, но ничего не ответила. Холод пробирал до костей, и ей хотелось уйти отсюда как можно скорее.

— Сколько тебе необходимо, малышка? — мужчина обратился к ней, видя, что она начинает дрожать. — Сто… двести бочек? Тут этого добра навалом, только скажи и через секунду мы начнем отгрузку всего необходимого по техническим шлюзам прямиком к вам.

Девушка молчала. От холода ее мышцы начали непроизвольно сокращаться, а сердце биться сильнее. Чтобы хоть как-то согреть собственное тело, она буквально нырнула в теплые складки тяжелого тулупа и почти полностью скрылась в его объятиях.

— Давай двести, — перебил молчание капитан, — в бортовом журнале последней отгрузки была запись о ста пятидесяти бочках с горючим, будем считать, что двухсот им будет более, чем достаточно.

Подчиненный одобрительно кивнул. Шагнув в сторону, он развернулся к ним спиной и быстро побежал обратно вглубь хранилища. Его тяжелые шаги были слышны еще некоторое время, пока окончательно не стихли за плотными слоями ледяных контейнеров.

Воздух наполнился шумом. Нарастая, он оживлял спавшие до этого погрузочные механизмы. Что крепились под самым потолком и двигались во все стороны по вмонтированным в стены рельсам. Карета с крюками начала свое движение.

Скрепя заледеневшими элементами, она двигалась к месту в самом углу. Туда, где были сложены бочки с горючим. Остановившись над ними, тяжелые крюки принялись ловко хватать черные бочки и поднимать в воздух. Процесс пошел.

— Вот, в принципе все, — Сергей посмотрел на девушку, не отвлекаясь от начавшегося процесса, — через полчаса топливо будет в шлюзах, откуда поступит на нижние этажи корабля. Там вы сможете распоряжаться им по своему усмотрению.

— Я хочу уйти — ее голос был тихим, почти неслышимым, холод почти сковал ее.

— Хорошо, пройдемте к выходу.

Капитан взял ее за руку и повел по обратному пути.