Рано утром я уже был на ногах, Гретты рядом не оказалось, но она оставила записку, что придёт на арену, как только всё начнётся. Я терялся в догадках какие дела могут быть у неё, но на данный момент у меня хватало своих проблем, поэтому я взял всё своё снаряжение, загрузил его на Сирену и отправился в назначенное место, где я смогу ещё немного потренироваться и получить подробные инструкции относительно боя, пока глашатаи будут заинтриговывать народ, чтобы тот в свою очередь заплатил за вход и народ пришёл на кровавое зрелище. Помимо отличных доспехов и оружия у меня был ещё один козырь в кармане, о котором не знал ни Грэймарг, ни Далштор, да и вообще никто. Я обладал элементарной магией. Изначально в каждом существе есть частица магии, но не каждый может активировать её в себе, потому мало существует таких, кто обладает активной магией. Я был один из этих немногих. Раскрыл я её ещё когда был подростком и воспитывался у серых эльфов, которые и увидели во мне некоторые зачатки, конечно я обладал самой элементарной магией и мог сделать только самые простые вещи: зажечь костёр или послать слабый кинетический импульс, но в бою любые средства хороши.

Проезжая к чёрному ходу, который находился под ареной я слышал громкий и звучный голос глашатая, который перебивал все звуки.

— Жители Эльбора!!! Только сегодня вы можете увидеть потрясающее зрелище! Бой благородного и доблестного рыцаря Сайла, именующего себя самим «Сыном Дракона» против грозного орка Борга, чья сила по-настоящему сокрушительна, что и показал он нам в своих предыдущих сражениях!!!

Ну вот, уже и в благородные рыцари записали, однако, что сила орка сокрушительна это сущая правда.

Грэймарг уже ждал меня внутри и злобно улыбался.

— Ну что Сайл, готов заплатить за информацию? Посмотрим, действительно ли ты заслуживаешь титула самого ловкого и удачливого вора.

— Посмотрим.

Огромные толпы народа пришли посмотреть на сие зрелище. Я был хладнокровен и не спеша надевал свои блистающие, красные доспехи, пока мне объясняли правила боя. В основном правил как таковых и не было, потому что бой был без правил, запрещалось только как-либо вредить зрителям и трусливо убегать от своего противника. Я заканчивал последние приготовления, нагрудник, наручи, поножи, сапоги, плащ, клинки. Публика дико кричала в предвкушении кровавого зрелища. Послышался трубный протяжный звук, одна из решёток арены поднялась и на поле вышел Борг, гулкими шагами ступая по земле. В левой руки он держал огромный молот, который сейчас волочил по земле, а в правой ещё более огромный топор, который спокойно мог бы разрубить лошадь, по его телу тянулись длинные шрамы, а на самом грузном теле громоздились огромные мышцы. При виде его толпа ещё сильнее загудела, так что зазвенело в ушах, распорядитель представил орка толпе, орк заорал триумфальным криком, предвкушая сладкую победу. Через какое-то время я услышал своё имя, моя решётка тоже поднялась вверх, и я вышел на бой в своём грозном блистающем облачении и развевающимся плаще цвета крови…

Рокот сотен людей, столпившихся на высоких трибунах и ждавших начала боя, заполнил все пространство вокруг. Отсюда их было не счесть. Молодые и старые, женщины, даже дети, почти мальчишки, похожие на тех, кого я видел у дома восточного кузнеца, сейчас стояли на трибунах, обратив свой взор на двух бесстрашных воинов, вставших на путь сражения.

Поле было усеяно обломками сломанных копий, клинков, разрубленных щитов. Грэймарг не сказал, что до меня орк убил еще двоих претендентов, достаточно напитавших кровью, от которой его глаза стали похожи на два горящих огонька.

Он был огромен. Выше и крупнее чем любой, даже самый сильный королевский рыцарь, стоявший на страже самого правителя, могуч и непреклонен в своем желании поскорее расправиться с очередным выскочкой, пожелавшим отобрать у него титул чемпиона. Сжимая в руках свой огромный топор, он несколько раз взмахнул им над своей головой, разрезав воздух и вызвав взрыв эмоций у ликующей публики. Все должно было начаться с минуты на минуту. Последние приготовления приближали поединок. По трибунам ходили люди Грэймарга, собирая деньги у делающих ставки зрителей, подносили вино, еду, делали все, чтобы этот бой полностью оправдал ожидания ненасытной и жадной до крови толпы.

Страх тихой сапой проникал в мою душу. Становилось не по себе, в голове зрели дурные мысли и исход поединка теперь казался не таким уж очевидным. Руки орка крепко сжимали оружие, вены на мышцах повздувались и выпуклыми линиями пробегали по всему телу. Его взгляд никогда не уходил в сторону — смотрел на меня и с каждой секундой ожидания, ярость, питавшая его изнутри, росла все сильнее.

Когда же гонг прозвучал, и первая секунда на арене дала старт поединку, орк бросился вперед с такой скоростью, что достиг меня почти мгновенно, обрушив топор аккурат туда, где я находился всего секунду назад, успев в последний миг отскочить в сторону, избежав смертельного попадания. Лезвия грубого топора, на котором еще была видна засохшая кровь павших под ним воинов, вошло в землю почти на половину. Орк взревел, махнул головой и от поднятой в воздух пыли едва сумел разглядеть меня неподалеку от закрытых врат. Публика ликовала. Наконец-то! Достойный противник.

Я вытащил катары, сжал руками и встал в боевую стойку, ожидая нового нападения. Нельзя было рисковать. Броня могла меня спасти от режущих ран, но такой удар просто сомнет меня, превратив кости в труху, а мышцы в грубое месиво из жил и тканей. Ошибка стоила смерти, чего позволить я себе не мог.

Где-то на трибунах появилась Гретта. Я чувствовал ее взгляд на себе, но не мог повернуться и посмотреть — орк уже вытащил топор из земли и приготовился к новой атаке. Броня на нем отсутствовала. Те немногочисленные складки грубой материи, обвязанные и скрепленные кожаными ремнями, защищали только самые уязвимые части тела, область сердца, живот, но конечности оставались голыми, что давало мне шанс если не убить его сразу, то лишить возможности держать тяжелый топор в руках.

Противник взревел. Взяв одну руку двуручный топор, а второй несколько раз демонстративно ударив себя в грудь, зеленокожий воин медленно зашагал ко мне. Теперь его тактика изменилась. Быстрый натиск сменился планомерным наступлением. Любое мое движение в сторону, в попытке вырваться за пределы все время сужавшегося круга, пресекались широкими замахами могучего воина. Он делал шаг и тут же останавливался, ожидая моего удара. Потом снова продолжал движение и опять останавливался. Отступать бесконечно было уже нельзя — за спиной уже начиналась стена и крик опьяневшей от битвы толпы, сидевшей всего в нескольких метрах выше меня, заставил встрепенуться. В эту секунду произошел удар. Я пригнулся — над головой просвистело лезвие топора, разрезавшее часть каменной кладки и впившейся в нее на несколько сантиметров. Это был мой шанс! Перекатившись в сторону и воспользовавшись секундным замешательством орка, я нанес один колющий удар в область широкой мышцы бедра и практически мгновенно следующим по икроножной.

Орк закричал от боли и немного пошатнулся. Из раны сочилась кровь. Прихрамывая, он вырвал из стены свое оружие и с ревом, оскалив грозные клыки, направился на меня. Казалось, нанесенные ранения ни коим образом не лишили его возможности нормально стоять на ногах, но это было ошибкой. Первые несколько секунд он двигался вполне привычно, но вскоре стал прихрамывать. Скорость его снизилась, а в глазах уже не было той уверенности, что в самом начале боя. Потихоньку чаша весов склонялась в мою сторону.

Я стал чувствовать себя немного увереннее. Наступал. Осторожно, выверяя каждый шаг и не спуская глаз с его оружия, которое он до сих пор крепко сжимал в своих руках. Сомнений не было — орк был ранен серьезно, но все еще был способен убить одним ударом, подставься я ему.

— Жалкий слизняк, — прорычал он на ломаном человеческом языке, — я смету тебя одним ударом.

Удар — топор опять прошел мимо, всего в каких-то десяти сантиметрах пролетев у моей головы. Плащ развивался в воздухе широким красным покрывалом. Как на быка, оно провокационно действовала на раненого воина, заставляя того совершать не самые удачные, но затратные по силе удары. Вскоре орк выдохся окончательно. Топор едва держался в его руках, а сам он постепенно стал терять равновесие, все сильнее склоняясь к раненой ноге. Земля под его ногами стала алой от вытекшей крови, ведь удар катаром вызвал обильное кровотечение, остановить которое было уже нельзя. Свою роль сыграли и оружейные руны. Магия обжигала колотую рану, проникая все глубже в тело могучего воина, вызывая боль, от которой тот рычал подобно медведю, попавшему в капкан и умиравшего в нем, так и не выбравшись на свободу.

Он затухал медленно, но конец был неизбежен, оставалось только дождаться или… довершить начатое, избавив грозного орка от длительных мучений. Наверное, это было правильно во всех отношениях. Я приблизился к нему уже когда топор лежал в стороне, а сам он, упиравшись в каменную стену, стонал, едва держась на ногах.

Зрители замолкли — все смотрели в мою сторону, и у меня нашлась секунда, чтобы окинуть взглядом огромную арену, где сейчас, в лучах горевшего на небосводе солнца, находилась Гретта. Что-то подсказывало мне, что она рядом, смотрит на меня, затаив дыхание в ожидании последнего, решающего удара. Молчание. Кто-то закричал. Едва я успел повернуть голову, как перед глазами блеснуло лезвие топора, готовое упасть мне прямо на голову. Каким-то чудом мне удалось скрестить перед собой катары, остановив удар и прогнувшись под необузданной силой орка. В этот удар он вложил все, что у него осталось. Последние остатки мощи, что еще сохранились в его умирающем теле. Скинув топор на бок, я сделал шаг вперед и двумя острыми клинками, одновременно, с двух рук, нанес колющий удар в брюхо орка.

Крика не было — только стон. Руны на эфесе зажглись ярким огнем, всполохи молнии пронеслись по нему и впились в поверженное тело противника. Его трясло под ударами волшебства всего несколько секунд, после чего все закончилось. Тело обмякло, руки, державшие топор, опустились окончательно.

Тишина.

Затем крик. Нарастающий, как волна во время шторма, она раскатывалась по трибунам, собирая в себя все больше и больше ликующих зрителей.

Чемпион! Чемпион! Чемпион!

Каждый из них приветствовал меня как нового героя арены. С неба дождем посыпались лепестки роз. Уже уходя с арены, я увидел, как навстречу мне шел Грэймарг. Печальный взгляд не выдавал в нем радости моей победы и видимо, меньше всего на свете он ожидал увидеть в этот момент меня — живого и невредимого.

— Проклятье, — проговорил он, перебирая пальцами рук. — От кого, а от тебя я такого не ожидал.

Я спрятал блестевшие катары обратно под плащ, дабы не привлекать лишнего внимания к оружию, окинул взглядом стоявших рядом охранников и продолжил слушать.

— Ты победил. Вот уж неожиданность.

— Ты удивлен? — спросил я, не спуская с него глаз.

— Удивлен ли? Шутишь? Конечно, черт бы тебя побрал! Ты победил лучшего воина последних лет. Этот орк был несокрушим. Его не смогли завалить даже самые сильные бойцы Эльбора, чего уж там, отставные рыцаря Его Величества побаивались выходить с ним на арену, а тут ты…

Он смерил меня взглядом, как бы спрашивая сам себя«… и вот это смогло победить орка?». Но ответа здесь не последовало, ликующий ор толпы, звавший своего нового чемпиона обратно на арену, говорил красноречивее слов. Грэйгмарг не стал продолжать разговор, просто развернулся и ушел по своим делам, буркнув, что всю информацию я получу в назначенном месте.

Публика не расходилась. Она требовала, чтобы новый чемпион вышел к ним на арену и показал себя. Я сделал это, послушался их, получив в благодарность единый возглас в слове «чемпион». Они произносили его снова и снова, я вздымал руки к ним и опять слышал его. Оно дурманило меня, пьянило. Но среди всего этого люда, несмотря на радость победы и ликование толпы, я искал Гретту. И нашел там, где ожидал меньше всего. Она ждала меня в каменном тоннеле, у самых ворот, через которые гладиаторы проходили на арену.

— Он мог убить тебя.

— Я знаю, — ответил я, поправляя плащ.

— Когда он занес топор в последнем ударе, я думала, что все.

Я сказал, что мне было не страшно, хотя на самом деле в тот миг попрощался с жизнью. Как такое могло случиться, что катары почти мгновенно скрестились передо мной, остановив лезвия боевого топора в каких-то паре сантиметров от моего лица, не дав разрубить меня пополам, так и не смог понять. Да и было ли это важно — главное результат.

Управляющий ареной поздравил меня, отдал причитающееся за победу золото и вручил пояс поверженного орка.

— Это переходящее. Все, кто побеждают, снимают его со своих противников.

— Великоват для меня, — сказал я, осматривая трофей.

— Да уж, орк был огромен.

— Пожалуй оставлю его вам.

— Почему? — чуть ли не взвыл управляющий.

— Я не собираюсь надолго оставаться в Эльборе. Скоро придется покидать город и будет правильнее, если этот пояс останется здесь.

Он одобряюще покачал головой, понимая мои оправдания, но попросил взять в память о победе что-нибудь из вещей орка. Таковы были традиции арены — частичка того, у кого ты отобрал титул. Единственное, что мне понравилось, оказалось ожерелье из зубов черной гиены, все остальное либо было не по размеру, либо и вовсе бесполезным и обременительным в будущем путешествии.

— Что дальше? — спросила Гретта, держась за мою руку уже идя по улице.

— Вернемся убежище. Я выполнил условия Грэймарга, теперь его черед.