— Я, — резкий голос раздался из разрушенного дракой ряда.

Капитан Кин Ку Дао встал со своего места и еще раз, только уже намного громче подтвердил свое участие в этой операции. Затем еще несколько, потом еще, пока наконец в зале не поднялось почти три десятка человек. Каждый из них был готов отправиться в бой хоть сейчас, но подобные операции требовали очень серьезной подготовки, ведь провал, в какой бы степени он не произошел, был недопустим. Джозеф встал со своего места и, слегка подождав и проведя глазами по трибунам, подошел к креслу, где сидел генерал. Наклонившись и начав что-то говорить ему на ухо, он вскоре выпрямился и объявил об окончании совещания, попросив при этом не распространяться об итогах сегодняшнего совещания. Собравшиеся начали медленно спускаться к выходу. Как огромный поток, он лился и извивался между рядами и пропадал в самом низу за большими металлически дверями. Я провожал их всех взглядом. В воздухе чувствовалось напряжение, которое, несмотря на определенные сдвиги в поставленном вопросе, не решили самой проблемы. Солдаты были взволнованы — это читалось в их глазах и в том, как медленно и тяжело они покидали этот зал. Война была на самом носу, и хоть все мы были рождены и служили ради войны, ее начало никогда не вызывало большой радости.

Наконец, когда последний из офицеров и солдат внутренней охраны исчез за дверями, генерал обратился ко мне.

— Грей, ты уверен, что сможешь сделать это? «Вольвсхёле» — это не форпост. Стратегическая важность этого места для «Рубикона» и его нанимателей очевидна.

— Уверен, генерал, капитан Марлоу справится с поставленной задачей. Он всегда с ней справляется. Только вот меня интересуют нюансы.

Гибкинс вклинился в разговор.

— Как вы собираетесь попасть туда?

Я поднял голову и посмотрел в озадаченные глаза Генерального директора.

— На грузовом корабле. В капсулах для сброса отработанных батарей. Я уже все обдумал. В такую погоду все радиолокационные и подобные им системы будут не способны заметить наше приближение. Мы поднимемся на большую высоту и оттуда десантируемся вниз. Дальше пешком, пока не достигнем назначенного места.

— Упав с такой высоты, вас расплющит как консервную банку. Это самоубийство, Грей. Нужно придумать что-то другое. Может, добраться при помощи техники…

— Нет. Движение боевых машин сразу привлечет внимание, а полеты грузовых кораблей никто в серьез не воспримет. Учитывая нашего шпиона, информация сразу дойдет до наших «коллег» и поставит крест на всем задуманном.

Генерал вопросительно посмотрел сначала на меня, а затем на Гибкинса.

— Забыл сказать: я уже обо всем позаботился. Точнее говоря, — он замолчал, — точнее говоря он пропал. Всего пару часов назад. Я приказал охране арестовать его, но, когда они пришли, его уже не было на месте. Оказалось, что он смог выбраться наружу, несмотря на запрет, и угнал мобильный снегоход, на котором рабочие обычно объезжают свои участки за пределом исследовательского комплекса. Что произошло с ним дальше, нам не известно, но в такую погоду далеко он уехать не мог. Да и неважно это уже. Теперь мы можем не бояться утечек информации и работать на полную мощность.

— А может, теперь, когда фактическая угроза утечек информации миновала, вы скажете мне имя шпиона.

Джозеф не сразу, но обратил внимание на мой вопрос. И нехотя, будто его заставляли выдать страшную тайну, начал говорить.

— Ее зовут Кейт Крайтон.

— Ее?! — не скрывая своего удивления, чуть не прокричал я.

Гибкинс со спокойным лицом повторил имя.

— Это ваш лечащий врач. Понимаю ваше удивление, но все проверено уже не один раз. Сначала я сам был удивлен. Она. Отличница учебы, попавшая на станцию по рекомендации моего знакомого друга, который, к сожалению, скончался при невыясненных обстоятельствах у себя дома от сердечного приступа, хотя никогда не жаловался на боли в сердце. Черт! Я бы и сам хотел ошибаться, но сегодня моя охрана не застала ее в кабинете. Опрос врачей ничего не дал, правда, рядовой Купер сказал, что она заходила к нему, сделала несколько уколов и сразу же вышла. Теперь вы понимаете, мистер Марлоу, почему я тогда хотел узнать готовы ли вы сделать один рискованный шаг.

Я тут же вспомнил разговор и ту просьбу об убийстве. Не знаю, сделал ли я правильно, что отказался…

— Но как ей удавалось находить нужную информацию о наших исследованиях и боевых вылетах.

— Доктор имел доступ к закрытым компьютерным сетям нашей станции, и неплохо владела программированием и, видимо, умела разговорить своих пациентов пользуясь своим служебным положением. Надеюсь, вы ничего ей не говорили?

Гибкинс подозрительно посмотрел на меня.

— Немного историй из своей жизни, только и всего.

— Что ж, в таком случае, думаю, нам стоит покинуть конференц-зал и направиться в мой кабинет, где мы подробно все спланируем. Мы встали со своих мест и направились к выходу. С той стороны, за железными дверями стояла охрана. Вскинув оружие вверх в приветственной манере, они сделали несколько шагов в сторону, а затем, когда мы покинули огромное помещение, закрыли за нами дверь.

Лифт уже ждал нас. Подготовленный, его небольшие створки, как губы огромного металлического зверя, были открыты и ждали своих пассажиров, чтобы через мгновение взметнуться вверх на самый последний этаж. Резкий рывок, с которым он всегда начинал свой путь наверх, немного пошатнул мое равновесие, но чья-то рука, внезапно возникшая позади меня, остановила падение и легонько толкнула вперед. Это был капитан Кин Ку Дао. Как призрак, он двигался за нами, не издавая никаких звуков. Даже слова, которые так изредка вылетали из его легких, были похожи на глухой шепот, который тут же затихал и пропадал в огромных потоках воздуха. Солдаты боялись и уважали его. За железную дисциплину, строгое отношение к алкоголю и другим дурманящим препаратам его прозвали «железный Кин». Начальство любило его, ведь даже самые отъявленные и неуправляемые головорезы, прошедшие не одну сотню боев, становились шелковыми, когда попадали под командование Кин Ку Дао.

Лифт остановился. Достигнув нужного этажа, он распахнул перед нами свои двери и легким металлическим треском, уважительно попросил выйти наружу. Первым, немного сутулясь, вышел Джозеф Гибкинс, за ним последовал генерал Свиридов, а потом и мы. Он открыл двери своего кабинета и вошел в него. Не останавливаясь, прошел вперед к столу, где сразу включил голографическую модель планеты и стал вращать ее в надежде найти нужный объект. Зеленый шарик, вращался как сумасшедший. То подпрыгивая, то изменяясь в масштабе, он выдавал детальную информацию о всем, что появлялось на его поверхности.

— Здесь сложный рельеф, каменистая поверхность и очень высокая степень защиты. Корабли заходят с этой стороны, — генерал провел рукой по голограмме и указал на посадочную полосу. — Обычно, когда строят космодромы на таких планетах, ограждения на посадочной полосе не выставляют. Это связано с безопасностью и возможностью дать подбитому или малоуправляемому кораблю место для маневра.

— Значит мы сможем проникнуть, — сказал я.

— На полосу — да, но дальше будет проблематично. Все подъезды, входы и выходы на склады очень хорошо охраняются. Проникнуть туда — дело архисложное. Патрули, дозоры, башни автоматической охранной системы. Очень сложно.

Генерал провел рукой по лицу.

— Но ведь в такую погоду всего этого не будет, — тихий голос капитана Кина потревожил размышления Свиридова. — Инструкция, генерал, «Рубикон» хоть и сборище отбросов, но неукоснительно, так же как и мы, соблюдает ее. Людей снаружи не будет, значит и патрулей бояться нам не стоит, но вот автоматическая система… это действительно проблема. Однако, для их функционирования должны использоваться отдельные генераторы питания, как у нас на станции, если выведем их из строя, у нас будет достаточно времени, чтобы заложить взрывчатку и уйти оттуда прежде, чем будет объявлена тревога.

Он подошел к столу и вытянув руку к зеленому шару, начал увеличивать масштаб, пока наконец не нашел то, что искала. На увеличенной карте четко вырисовалось несколько небольших строений рядом с посадочной полосой. От них, как толстые вены, расходились многочисленные кабеля питания, что снабжали всю систему защиты посадочной полосы.

— Это то, что нам нужно, — тихо подытожил капитан Кин. — Уничтожим эти генераторы — откроем себе путь к складам.

— Здесь что-то не так, — голос генерала вновь появился в помещении. — Это больше похоже на приманку для дилетантов. Ну не может такая система питаться от нескольких генераторов, находящихся возле полосы. Ни охраны, ни ограждения, ни систем слежения, ничего. Это абсурдно даже для «Рубикона».

— Однако, — я вклинился в разговор, — иного выхода у нас нет. Мы должны отправиться туда и сделать то, что планировали. В капсулах мы опустимся максимально близко к их складам и взорвем там все.

— Ты хотел сказать «мы разобьемся насмерть». С такой высоты сила удара о поверхность планеты достигнет просто невыносимых показателей. И если вы не умрете от перегрузок во время падения, то удар прикончит вас практически гарантировано. Ничто живое не сможет выжить после этого. Ты ведь знаешь это не хуже меня, Грей, так почему так настойчиво лезешь в эту жестянку?

Я молча выслушал генерала. Он был взволнован прежде обычного. Лицо вспотело от наступающего пота, а на лбу, прямо посередине вздулась огромная вена. Он встал со своего кресла и, подойдя к виртуальной карте, начал что-то говорить по-русски. Его слова были тихими и разобрать смысл слов я не мог.

— Если только… вы не опуститесь почти к самой земле. Метров двадцать-тридцать будет достаточно, чтобы вас не убило при падении. Системы слежения не смогу вас засечь, однако… — генерал замолчал.

— Вы боитесь, что вьюга опять перевернет корабль?

Он одобрительно покачал головой. Действительно, риск был очень высокий. Прижавшись почти к самой земле, корабль сможет обеспечить себе невидимость для радаров, но в такую погоду машина будет практически неуправляема. Любой резкий удар стихии или внезапно навалившийся ураган прижмет летательный аппарат к земле и сотрет в труху о твердую и шипастую поверхность, как отваренный овощ о терку.

— Придется сбросить вас здесь, — он указал на небольшой ледяной пустырь в километре от назначенной цели. — Здесь пилот сможет развернуться и, набрав высоту, улететь незамеченным. Тут же, по окончании операции, он вас и заберет. Но если что-то пойдет не так и тревога все-таки поднимется, эвакуация будет невозможна.

Гибкинс вопросительно посмотрел на меня.

— Вы готовы на это, мистер Марлоу?

— Да.

— В таком случае, я все подготовлю.

Он встал со своего кресла и, подойдя к небольшому электронному терминалу, стал отдавать указания.

Боль понемногу стала стихать. Резкая, будто кто-то начинал рвать органы изнутри, она появилась в самый неожиданный момент. Охватив все тело, она буквально свалила меня на пол и заставила скрутиться в неприглядной позе. Я кричал. Так сильно и истошно, что на мгновение мне показалось, что это был мой конец. Страшный, незавидный и абсолютно не солдатский. Умереть вот так, в своем кабинете в луже собственной слюны, которая рекой текла из моего рта, было верхом позора, который только мог испытать боец.

Но видно мое время еще не пришло… С силой выдернув руку из-под себя, я смог открыть небольшую емкость со своими лекарствами и буквально затолкнуть их в свое горло. Секунда… потом еще одна. Тело приходило в норму. Мышцы, до этого сжавшиеся в мертвой хватке, ослабевали и принимали свое привычное положение. Дыхание выровнялось, а сердце стало биться более равномерно.

— Вот дерьмо.

Непроизвольно вырвалось из моего рта. Но иначе описать то, что произошло со мной всего несколько минут назад, было невозможно. Кейт была права — приступ случился именно тогда, когда я ждал этого меньше всего. Но, что теперь делать? Она сбежала и мне негде было достать лекарства, а если я расскажу об этом другому врачу, меня сразу же выкинут из строя. Нет, этого нельзя допустить! Задание прежде всего, а смерть — это то, что ждет любого из нас, кто хоть раз взял в руки оружие и принес присягу.

Таблетки продолжали действовать. Слабость в конечностях перестала быть неприятной. Наоборот, она доставляла мне определенное удовольствие, какое бывает, когда после тяжелого рабочего дня падаешь на кровать и чувствуешь, как она разливается по всему телу. Разум становился чище. Избавившись от расплывчатых галлюцинаций, являвшимися последствиями приема военных препаратов, он начинал работать в нормальном режиме и более-менее осознавать происходящее вокруг.

— Капитан Марлоу.

Голос доносился из небольшого динамика.

— Капитан Марлоу! Все готово. Вас ожидают в ангаре номер 3.

Вот и началось. Проглотив напоследок еще несколько таблеток, я, надев на голову шлем, отправился к лифту, который уже ждал моего появления. Охрана сопроводила меня до самого ангара, где в это время, за закрытыми от посторонних глаз дверями, находился грузовой корабль. Огромный, не похожий на те, которые обычно заходят в космические порты, он готовился к, наверное, самому важному вылету в своей жизни. Пилот стоял возле крыла и, потягивая почти выкуренную сигарету, осматривал железную птицу.

Рядом с ним, возле небольшого трапа, по которому обычно заносили внутрь грузы для перевозки, стояли два человека.

— Рад тебя видеть, Стив.

Чернокожий солдат протянул руку.

— Вот уж не думал, что сам Кин Ку Дао будет лететь с нами. Значит, заворушка действительно будет серьезной.

— Тебя посвятили в детали?

— Сказали, что надо поднять на воздух содержимое склада в «вольвсхеле». Этого достаточно. Не люблю нагружать себя излишней информацией, она, порой, мешает, а не помогает. Или есть еще что-то важное, что мне надо знать?

Он посмотрел на меня.

— Ничего такого с чем бы ты не справился. Взрывчатка готова?

Стив повернулся к грузовому отсеку корабля и взглядом указал, на большие контейнеры, загружаемые в капсулы для отработанных батарей.

— Этой дряни хватит чтобы взорвать половину планеты, но Борис человек хозяйский, все и всегда делает с запасом.

Договорив, он отошел в сторону корабля. Я хотел было последовать за ним, но тут же ощутил позади себя чье-то присутствие. Обернувшись, я увидел Кина. Он закреплял за своей спиной большой клинок, который очень сильно напоминал оружие древних самураев. Его спокойствие просто поражало. На лице не было ни одного признака волнения, он делал все так, будто собирался на простую прогулку, будто все вокруг нисколько его не касалось и не предвещало никакой беды.

— Почему ты всегда такой спокойный?

Кин молчал. Он продолжал думать о чем-то своем, и мои слова были для него простым шумом, доносившемся откуда-то со стороны.

Все знали о его странностях, но никто так не осмелился сказать ему об этом в лицо, ведь навыки, которыми он владел, наводили гораздо больший страх, чем пули, свистевшие над головой во время самого страшного боя. Не дождавшись ответа, я развернулся, но прежде чем смог сделать шаг, услышал тихий голос капитана.

— Потому что нет смысла бояться неизбежного.

Я обернулся, но лицо Кина все так же оставалось неизменным.

— Страх — наш главный враг. Он ослабляет тело и разум. Переступить через него, значит побороть саму суть боязни перед противником. Ведь напуганный солдат, уже наполовину побежденный. Не бойся, Грей, лучше прими как неизбежное.

Он подошел ко мне почти вплотную и, коснувшись моего плеча, направился вперед, прямо в грузовой отсек корабля. Откинув крышку отработанной капсулы, он нырнул во внутрь и скрылся в металлической сердцевине. Стив сделал тоже самое. Время поджимало и нам стоило вылетать уже прямо сейчас.

Сирена взревела. Пилот, растоптав остатки сигареты огромным ботинком, начал залезать в кабину. Он что-то кричал, но заглушаемый ревом двигателей, его слова так и не долетали до меня. Я бросился к своей металлической ячейке и, вскарабкавшись на самый ее верх, откинул небольшую плоскую крышку. Внутри было темно. Со всех сторон торчали железные опоры, к которым крепились цилиндрические батареи грузового корабля. Тянувшиеся от самого верха и до низа, они упирались в самое дно, где обогнув небольшой круг, вновь начали идти вверх. От всего этого внутри было невозможно повернуться, чтобы не задеть их, но опора, которую они давали, могла положительно сказаться на моей живучести во время падения и не дать капсуле развалиться при контакте с землей.

— Грей, как меня слышишь, — голос генерала возник во внутреннем канале.

— Слышу хорошо.

— Расчетное время двадцать минут. Предупреждения о сбросе не будет, дабы не нарушать радиомолчания. Груз со взрывчаткой сбросим одновременно с вами, без маяков, поэтому ориентироваться придется на месте. Корабль будет выслан вам только в случае подтверждения взрыва, если его не последует, на связь никто не выйдет и помощи вам ждать будет неоткуда. Желаю удачи, она вам пригодится. Конец связи.

Голос пропал, а вместо него в ушах послышался тяжелый гул. Двигатели грузового корабля начали набирать мощность. Изрыгая всю свою мощь из сопел, тучная машина начала двигаться. Покинув стены ангара, железная птица выкатилась на взлетную полосу и тут же попала под удар стихии. Потоки ледяного ветра набросились на нее как голодные стервятники на очередную жертву. Обдувая со всех сторон и пробуя на прочность стальную обшивку, они били что было мочи, но остановить разгоняющуюся машину было уже невозможно.

Я чувствовал каждый удар, каждый порыв ветра, что впивался в корпус корабля и норовил оставить вмятину. Здесь, в этом маленьком коконе все ощущалось намного сильнее. Любое движение, любой удар возрастал многократно и бил по всему организму, а когда корабль начал подниматься, все мое тело вдавило в противоположную сторону движения. Ухватившись руками за выступающие поручни, я старался переждать пик перегрузок и как можно сильнее напряг все свое тело. Но с каждой секундой сила, давившая на все мое тело, становилась сильнее. Она проходило сквозь броню и буквально сжимала весь мой организм. Уши стало закладывать, а от резко подскочившего давления, в глазах поплыли черные круги. Наконец, когда корабль смог набрать хоть какую-то высоту и выровняться, я ощутил как боль и напряжение начали медленно отступать, а на смену им пришла легкая расслабленность. Теперь корабль двигался горизонтально. Изредка, маневрируя между небольшими скалами и снежными холмами, его начинало трясти, отчего в капсуле становилось просто невыносимо. В кромешной тьме и без каких-либо информационных данных было сложно определить, насколько далеко мы отлетели от станции и как скоро окажемся в нужном месте. Радиомолчание в такие моменты было основополагающим и определяющим дальнейшее развитие событий фактором. Сброс мог произойти в любую секунду, а дальше можно было надеяться только на удачу. Пусть высота и не была смертельно большой, но вот скорость, с которой двигался корабль могла сыграть решающую роль в падении и поставить жирный крест не только на всей операции, но и на моей жизни в целом.