Где-то на краешке встревоженного подсознания, граничащего с безразличным неведением, раздался воинственный трубный рёв.

"Пумбо, наконец-таки, проснулся", — прорвалась сквозь призрачную вязкую пелену одинокая разумная мысль. — "Объявляет тревогу. Молодец, так держать…".

Собрав в кулак остатки парализованной воли, Игорь решительно отогнал прочь странное сонное наваждение, открыл глаза и непонимающе затряс головой.

"Чёрная, толстенная и очень длинная змея, старательно обвив мускулистым телом Голубу, пытается утащить девушку в лес", — поведал внутренний голос, первым окончательно пришедший в себя. — "Очень впечатляющее — в отблесках ночного костра — зрелище…. А рядом, оглушительно трубя, бегает Пумбо, стараясь — толстыми ногами — нанести ползучему гаду болезненные повреждения. Вот, чёрный змеиный хвост, на конце которого имеется уродливый массивный нарост, взметнулся вверх и ударил отважного слонёнка по ушастой голове…. Братец, что ты сидишь дурацким сиднем? Поднимайся и помоги ребятам! Будь, уж, так любезен. Не отлынивай…".

Игорь вскочил на ноги и, выхватив из берёзового пенька воткнутый туда топор, бросился в гущу событий.

Руки — вместе с топором — опускались и поднимались, во все стороны летели чёрные ошмётки и ярко-алые брызги, а в голове настойчиво и надоедливо шелестело: — "Осторожнее, братец! Смотри, не зацепи Голубу и Пумбо. Ишь, ухарь, размахался. Угомонись, пожалуйста! Хватит уже, право слово…".

Он, отбросив топор в сторону, торопливо выбрался из кроваво-чёрного месива.

— Спасибо, Гарик, — поднимаясь с земли, поблагодарила Голуба. — Спас от верной и лютой смерти. Теперь я твоя вечная должница…

— Не за что. Всегда обращайся, — брезгливо отряхивая одежду от серой слизи и кровавых ошмётков, отозвался Игорь. — Изгваздался, вот, только — по самое не могу — в требухе этой чёрной гадины…. И, вообще, Пумбо благодари. Это его громкие вопли и привели меня в чувство…. А где, кстати, наш ушастый герой?

— Пр-р-р, — появляясь из ночной темноты, жалобно известил Пумбо, на розовом лбу которого активно надувалась полусфера огромного синяка.

— Бедненький ты мой! — бросаясь к слонёнку, запричитала девушка. — Подожди, я сейчас намочу тряпку в холодной воде и приложу её к ушибленному месту. Сразу полегчает. Проверено.

"Вот-вот, бедненький…", — насмешливо прокомментировал ревнивый внутренний голос. — "А ты, братец, истинный герой-спаситель, уже вновь позабыт и позаброшен. Пусть, сумасбродка ровенская, теперь целуется со слонами…".

Возле костра появились остальные вятичи — сонные, взлохмаченные, заторможенные.

— Что за шум? — держась ладонями за голову и болезненно морщась, недовольным голосом спросил Борх. — Как затылок-то ломит…. Откуда здесь натекло столько кровищи?

Игорь коротко рассказал о недавнем происшествии.

— Никогда не слыхал о таких Демонах, — признался Свен, демонстрируя всем длинное копьё с надетой на его остриё чёрной — размером со спелый капустный кочан — змеиной головой. — Здоровенная гадина, а зубы-то какие — длинные и острые…. Интересно, а почему змея сразу же — этими зубами — не перегрызла Голубе шею?

— Н-не з-знаю, — зябко передёрнула плечами девушка.

— Наверное, у чёрных змей-Демонов существуют свои охотничьи привычки-традиции, — предположил Игорь. — То есть, сперва усыпить — чарующим шорохом — жертву, оттащить её в заветный бурелом, и лишь после этого убить-сожрать. Повезло нам, бродяги…

— Повезло, что Пумбо вовремя проснулся и поднял тревогу, — уточнил Ждан. — Молодец, ушастик!

— Хр-р-р! — браво откликнулся розовый слонёнок.

"Что в переводе — со слоновьего языка — означает: — "Рад стараться, дорогие друзья! Служу Сварогу и Перуну!". Ха-ха-ха!", — развеселился внутренний голос, мнящий себя нехилым полиглотом.

Борх же не разделял общего благостного настроения, наполненного облегчёнными вздохами-выдохами и легкомысленными шуточками. Состроив задумчиво-кислую гримасу, он сообщил:

— Чего-то похожего я и ожидал…

— Почему? — спросил Игорь. — Сработала старинная верная примета?

— Сработала сынок…. Заметил, какие чёрные-чёрные тучи подходили с северо-востока?

— Заметил.

— Можно было ожидать, что на землю прольётся сильнейший ливень, сопровождаемый страшным ветром и крупным градом. Не говоря уже о разлапистых злых молниях…. Но гроза — внезапно — обошла Сизые Болота стороной. Зато к нам в гости пожаловала зубастая Чёрная змея, невиданная досель. Всё, как и всегда….

— Я помню, мол: — "Многое в нашем грешном мире взаимосвязано. Если в одном месте что-то прибудет, то в другом, наоборот, убудет…".

— Верно, — печально вздохнув, подтвердил славянский вождь. — Поэтому, сделаем так…. Все, надеюсь, слышат меня? Ну-ка, бездельники, перестали чесать болтливыми языками! — дождавшись тишины, продолжил: — Срочно разводим — рядом с первым — ещё четыре дельных костра. После этого разбиваемся на пары — один дежурит, другой спит. Потом — по отдельной команде — напарники меняются местами. Часовые держат наготове копья, дротики и кинжалы. Всё ясно? Выполнять! Свен, ты где?

— Здесь, Великий вождь.

— Приберись немного. Выкопай глубокую яму, сбрось туда куски Чёрной змеи и засыпь сверху песком и камнями. А ты, Ждан, присматривай за мамонтёнком, чтобы далеко не отбегал от костров…

Наступило пасмурное прохладное утро. Небо было покрыто слоистыми серыми облаками. Со стороны Сизых болот — по лесным проталинам — ползли узкие языки белёсого тумана.

Старательно расчёсывая густые чёрные волосы грубым деревянным гребнем, Голуба беззаботно напевала:

— Красивая песенка, — по-доброму усмехнувшись, одобрил Игорь. — Сама придумала?

— Нет, конечно же, — призналась девушка. — Кто-то из дальних предков сочинил. Наш род — уже несколько столетий подряд — занимается сбором мёда диких пчёл. Таких семей — на всю Веснянку — по пальцам одной руки можно сосчитать…. А росы сегодня выпало — от души. Так и промокнуть — насквозь — недолго. В такую сырую и промозглую погоду дома надо сидеть, возле жаркой печи…

— Пр-р-р! — поддержал её Пумбо и деловито "встряхнулся" всем розовым телом, от чего в стороны — многослойным веером — разлетелись крупные капли воды.

Ловко увернувшись от "слоновьего" душа, Игорь поинтересовался:

— А тебя, юная красавица, сюда насильно затащили? Не помню такого. Сидела бы себе в родительской избе, протопленной на совесть. В обнимку с тёплой печкой, ясная зорька…

— У тебя, здоровяка кудрявого, забыла спросить, — мгновенно отпарировала девушка. — Раз пошла с вами, значит, на то имелась и имеется важная причина. Какая? Моё частное дело. Например, хочу, чтобы жених по весне вернулся с Островов. Что же в этом удивительного? Кстати…. А почему, Гарик, у тебя бородка такая неухоженная и неопрятная? Клочковатая какая-то, неровная…

"Скорее всего, наша сумасбродка — на этот раз — права", — с двухсекундным запозданием высказался внутренний голос. — "Ты же, братец, не брился с тех самых пор, как покинул родную Землю. Да и в зеркало не смотрелся ни разу…. Интересно, а есть ли, вообще, на Ровене полноценные зеркала? Серебро-то на планете отсутствует…".

Ощупав лицо ладонями, Игорь согласился:

— Да, было бы неплохо — обрезать-постричь эту неказистую поросль. Только, вот, чем?

— Ножницами, конечно. Я захватила с собой из Веснянки. Фландрийская работа. Обожаемый жених подарил — перед отплытием на морские Острова…. Так как, постричь?

— Постриги, если не трудно. Тем более что ты являешься моей должницей.

— Я думала, что ты попросишь — вернуть долг по-другому, — доставая из плетёного короба неуклюжие ножницы тёмного металла, многозначительно улыбнулась Голуба.

— Подровняй мне бороду для начала, — посоветовал Игорь. — А там — в смысле, когда-нибудь — посмотрим.

— Садись поближе к костру, хотя бы на этот камень. Так мне лучше будет видно…

У одного из соседних костров — в самый разгар "парикмахерского" процесса — беспорядочно замелькали торопливые тени, и строгий голос Борха позвал:

— Голуба, иди сюда!

— Ага, скоро подойду, — усердно щёлкая ножницами, пообещала девушка.

— Не скоро, шалава, а прямо сейчас! — рассердился Борх. — Готовь сытный завтрак, он же — обед. Надо поторапливаться. Следующий раз будем трапезничать — горячей пищей — уже на закате.

— Извини, Гарик, потом доделаю, — пряча ножницы в короб, усмехнулась Голуба. — Правая сторона бороды уже нормальная. А с левой я завтра разберусь. Обещаю. Может быть…

Торопливо и нежно поцеловав Игоря в губы, девушка побежала к костру вождя.

"Значит, теперь одна половина нашей бороды пострижена, а другая нет? То бишь, клочковатая и неровная?", — возмутился внутренний голос, обожающий, когда всё задуманное и обещанное доводится до логичного завершения. — "Вот же, блин славянский, ржаной! А я тебя, братец, предупреждал, что не стоит связываться с Голубой. Маета, мол, одна….Кстати, а что ты — в конце-то концов — решил? То бишь, будешь изменять — с этой своенравной девицей — нашей прекрасной Алевтине? Или же ограничишься жаркими поцелуйчиками? Чего молчишь-то? Не посылаешь — как обычно — куда подальше…".

После завтрака вятичи, выстроившись в длинную цепочку, двинулись дальше — неуклонно придерживаясь западного направления. Все бойцы шагали размеренно и слаженно, дисциплинированно занимая в походной колонне места, указанные Борхом. Лишь беспокойный и легкомысленный розовый слонёнок, порой выписывая самые невероятные зигзаги, беспрестанно шастал туда-сюда.

— Кстати, а что наш Пумбо кушал на завтрак? — обернувшись, спросил Игорь у идущего позади Ждана. — Я как-то упустил из вида этот важный момент.

— Конечно, упустил, — неодобрительно хмыкнул мальчишка. — Всё с Голубой перемигиваешься, ни на что другое не обращая внимания…. А Пумбо с утра умял — вместе с костями и чешуёй — две форелины, которых я поймал в ручье на вчерашней вечерней зорьке. Ещё три рыбины лежат у меня в коробе.

— Молодец. Настоящий рыбак и верный друг…

К полудню отряд вышел из леса. Впереди простиралась каменная россыпь, которая — примерно через триста-четыреста метров — упиралась в высоченные чёрные скалы.

"В вертикальные, рваные и визуально-неприступные скалы", — дополнил неутомимый внутренний голос. — "Перебраться через такие — без профессионального альпинистского снаряжения? Нет, братец, это нереально. То бишь, классическая утопия…".

— Делаем короткий привал, — снимая с плеч короб, объявил Борх. — Отдыхаем. Костров не разводим…. Гарик, ты о чём-то хочешь спросить? Тогда, пожалуй, отойдём в сторонку.

Они уселись — спиной к лесу — на ствол поваленной ветром берёзы.

— Нам, ведь, надо перебраться через скалы? — махнув рукой на запад, спросил Игорь.

— Через скалы Волчьего нагорья, — уточнил Борх, после чего подтвердил: — Да, Жёлтое ущелье расположено за ними. В четырёх-пяти днях пути от этого места.

— А как мы преодолеем высоченные каменные стены? Куда направимся сейчас? И где заночуем?

— К югу расположен длинный скалистый выступ, слегка напоминающий лисью голову. Видишь?

— Ага. Уши, длинная мордочка…

— За этим выступом начинается узкая горная расщелина-трещина, ведущая на запад. Пройдём по этой расщелине до самого её конца. Перед закатом поднимемся на террасу. Там имеется просторная и удобная пещера, где мы и заночуем. А утром — по тайному подземному ходу — пройдём под скалами Волчьего нагорья.

— Может, тогда стоит набрать в лесу и взять с собой побольше сухих дров? — предложил Игорь. — Ночь без полноценного костра — дело неверное. Особенно в здешних негостеприимных краях, где полным-полно злобных Демонов.

— Не надо. Это лишнее, сынок. В пещере хранится приличный запас дров, оставшийся ещё со стародавних времён.

Вскоре Борх скомандовал:

— Привал завершён, всем надеть короба на плечи! Ну-ка, вятичи, построились в ряд. Скажу вам — на дорожку — пару слов…. Итак. Эта каменистая страна, которая находится перед вашими глазами, называется — "Волчье нагорье". Почему — Волчье? Потому, что здесь водятся клыкастые чёрные волки. То бишь, надо внимательно посматривать по сторонам, не зевать и держаться всем вместе…. Но и от страха не стоит излишне трястись. Это, Орех — в первую очередь — тебя касается. Чёрные волки нападают на людей крайне редко. Причём, только на одиноких путников…. Чем волки питаются? В скалах — и рядом с ними — водятся упитанные горные бараны. Ну, и в лес наведываются регулярно, охотятся там на лосей, оленей и косуль. Почему волки поселились среди чёрных камней? Не знаю. Возможно, здесь безопаснее для их волчат…. Всё понятно? Вопросы закончились? Тогда — за мной!

"Сплошные чёрные неприятности", — насторожился суеверный внутренний голос. — "Чёрная Змея, чёрные вертикальные скалы, чёрные волки…. Не к добру это, братец!".

Вокруг властвовала чуткая первозданная тишина, лишь изредка нарушаемая негромким щебетом неизвестных птичек, беззаботно кружащих в вышине.

А, вот, шагать по каменной россыпи было куда как непросто — подошвы славянской обуви постоянно скользили на мокрых базальтовых обломках. То один, то другой путник, потеряв равновесие, вынужден был, страхуясь ладонями рук, опускаться на четвереньки.

— Я уже колени сбил до синяков, — жалостливо вздыхал неуклюжий Орех. — На правой ладошке ссадина кровоточит…

Труднее, чем остальным, приходилось Пумбо — его толстые ноги так и норовили разойтись в разные стороны.

— Пр-р-р, — растянувшись в очередной раз на мокрых камнях, обиженно ныл слонёнок.

— Ничего, славяне, — утешал товарищей Игорь. — Наловчитесь со временем. Приспособитесь…

И, действительно, ещё и часа не прошло, а болезненных и недовольных восклицаний-междометий стало значительно меньше. Ещё через полчаса они, и вовсе, прекратились.

"Дело заключается, собственно, и не в приобретённой сноровке", — возразил упрямый внутренний голос, любящий поспорить по малейшему поводу. — "Просто вокруг заметно потеплело, сквозь широкие прорехи в серых облаках регулярно проглядывает ласковое светло-зелёное солнышко. Вот, и базальтовые обломки постепенно обсохли…".

Дойдя до "лисьего" скалистого выступа, славяне свернули в узкую расщелину, бодро змеящуюся между вертикальными каменными стенами.

— Как же здесь неуютно и темно! — пожаловался Ждан. — Даже слегка страшновато…

— Хр-р-р, — неуверенно потряхивая розовыми ушами, поддержал мальчишку Пумбо.

"Страшновато?", — всерьёз задумался внутренний голос. — "Неправильный термин! Серьёзной опасностью явственно веет, поэтому и страшновато…. Ширина самой расщелины — метров семь-восемь. Высота вертикальных базальтовых стен — более тридцати метров…. Следовательно, что? На лицо — каменная, смертельно-опасная ловушка. Если неизвестному противнику захочется уничтожить наш славный отряд, то у него не возникнет никаких серьёзных проблем. То бишь, сбрасывай, долго не думая, сверху большие валуны, и все дела…. Неизвестный коварный противник? Кто может выступить в этом нелицеприятном качестве? Да, кто угодно, братец! У мирных пилигримов, как известно, врагов хватает…. Например, стадо местных горных баранов, возглавляемое мудрым вожаком, который решил, мол: — "На фига нам здесь нужны посторонние личности? Чего, собственно, ждать от них? Вдруг, каких-нибудь гадких пакостей и пакостных гадостей? Давайте-ка, рогатые и лохматые братья и сёстры, завалим этих двуногих уродов камушками. Чисто — на всякий случай…". А, что такого, братец? Твой родной дядя Никодим, отработавший двадцать пять лет геологом на южной Чукотке, рассказывал об аналогичном случае. Мол, камень, вылетевший из-под копыта тамошнего (пусть и земного), горного барана, убил, проломив голову, дядиного закадычного дружка. Помнишь? Вот, то-то же…".

Уже поздним вечеру, на ярко-изумрудном закате, расщелина закончилась тупиком. Впрочем, склон тупика был достаточно пологим, то есть, годным для дальнейшего передвижения наверх.

Затратив на подъём минут двадцать пять, вятичи выбрались на широкую горную террасу.

— Завтра пойдём к подземному ходу, — махнув рукой налево, сообщил Борх. — А справа расположена гостеприимная пещера, где мы и заночуем. Там, кроме запаса дров, имеется и крохотный родничок с чистой водой.

Провал в базальтовой стене впечатлял — почти квадратный, с длиной каждой стороны метра по три с половиной.

"Солидно!", — одобрил внутренний голос. — "Если бы не рваные края профиля входа, то можно было бы предположить, что здесь не обошлось без мощного горнопроходческого комплекса…".

Медленно проведя ладонью по каменному ребру, нагретому за долгий ровенский день, Игорь спросил:

— А кто пробил в скале эту приметную дырку? Судя по всему, ветер, дождь и подземные воды здесь не причём.

— Откуда же мне знать? — пожал плечами вождь. — Наверное, какие-нибудь древние люди, жившие на Ровене до нас. Не иначе…

— Люди? — удивился-возмутился Орех. — Это же, наверняка, работа Перуна и Сварога! Священное место!

— Для чего же, ёлочки зелёные, мудрым и справедливым Богам понадобилась эта заброшенная пещера? — ехидно поинтересовалась Голуба.

— Ну, мало ли, — состроил загадочную гримасу младший жрец. — Богам, как известно, виднее. Может, это место задумано — в качестве надёжной темницы для закоренелых и своенравных грешников. Если, конечно, вход заложить толстой каменной кладкой, предусмотрев — при этом — крепкую дверь с маленьким окошком.

— А окошко зачем?

— Чтобы — раз в месяц — узникам пищу передавать. В смысле, бросать внутрь пещеры всякие объедки и не до конца обглоданные кости.

— Хорошо сказано, Орех, — презрительно улыбнулась девушка. — Далеко пойдёшь, падла гнилая. Глядишь — со временем — Верховный жрец Вогул назначит тебя своим приемником. Если, конечно, раньше — добрые люди — не пристукнут.

— За что это?

— За глупость, перемешенную с подлостью…

Пумбо, подойдя к входу в подземелье, тревожно зашевелил розовыми ушами и принялся боязливо пофыркивать.

— Из этой подземной норы пахнет очень странно, — подтвердил Ждан. — Звериной подгнившей шерстью и мертвечиной.

— Обыкновенной нежилой затхлостью, не более того, — возразил Борх и, обернувшись, велел: — Доставайте, славяне, факелы! Солнце уже село. Скоро окончательно стемнеет.

Свен и Пегий, отдав копья Ждану и Голубе, вытащили из походных коробов по симпатичной "плетёнке" на длинных ручках.

— Тщательно переплетённые корни молодых сосёнок, — пояснила Голуба. — Такие факелы — при горении — дают очень мало удушливого дыма и почти не коптят.

Защёлкали кресала, факелы, усердно разгоняя в стороны лиловый вечерний полусумрак, загорелись.

— Заходим! — объявил Борх. — Свен, иди первым. Пегий, вставай в середину цепочки.

— Неровные стены, сводчатый потолок и каменный, идеально гладкий пол, — тихонько бормотал под нос Игорь. — Коридор, похоже, ведёт под уклон. Прошли метров сто тридцать…. Ага, здесь с потолочного свода свисают причудливые каменные наросты, напоминающие зимние сосульки. Обыкновенные сталактиты, надо думать…

Вскоре отряд вышел в просторный зал, размеры которого — даже в первом приближении — оценить было невозможно, так как два факела откровенно не справлялись с густой подземной темнотой.

"Впрочем, с высотой помещения всё — более-менее — понятно", — подсказал внутренний голос. — "Метров двенадцать-четырнадцать, однако, будет…".

— А это что такое? — спросил Игорь, указывая на свисавшие с потолочного свода тёмно-синие сталактиты, которые были облеплены гроздьями непонятных чёрных тушек.

— Летучие ровенские мыши, — задрав голову, пояснил вождь вятичей. — Только очень большие. Говорят, что они очень вкусные. Правда, лично я никогда не пробовал "летучей мышатины". Не довелось…. Не шумите, вятичи. А то эти беспокойные твари, проснувшись, могут устроить настоящий кавардак…. Здесь у нас — колодец с родниковой водой. Там — запасы сухих дров…. Стоп. А это ещё что такое? Чуть, запнувшись, не упал…. Свен, подсвети-ка.

— Ничего себе, — удивлённо присвистнул Ждан. — Весь каменный пол усеян крупными и мелкими костями. А вон — лосиный череп, не до конца обглоданный…. Папа, как же так?

— Сам ничего не понимаю, — сознался Борх. — Прошлой осенью здесь этого не было…

Над подземным залом повисла мёртвая, тревожная и гнетущая тишина. Но ненадолго. Уже через полминуты — из неосвещённой части пещеры — донеслось глухое ворчание.

— Хр-р-р! Пр-р-р! — незамедлительно откликнулся-отозвался воинственный Пумбо.

"Принимаю ваш вызов", — уверенно перевёл внутренний голос. — "К барьеру, сударь!".

Игорь обернулся и невольно вздрогнул, а правая рука невольно потянулась к рукоятке кинжала — из пещерной темноты на него, медленно приближаясь, таращились два янтарно-жёлтых глаза-плошки

Глухое ворчание резко преобразовалось в утробный и злобный рык. Рядом — с тоненьким свистом — пронеслось длинное копьё, брошенное чьей-то умелой рукой.

Ещё через мгновение всё окружающее пространство заполнилось оглушительным воем, наполненным — до самых краёв — предсмертной тоской…