Австралия. Шоссе, автобаны и просёлочные дороги.

Инспектор Смит не торопился покидать кафетерий. Более того, даже заказал ещё два пирожных с заварным миндальным кремом и чашку горячего шоколада. Сидел на прежнем месте, лениво кусал пирожные, запивал — меленькими глотками — шоколадом, прислушивался к регулярным объявлениям диспетчера и исподволь посматривал на табло «вылетов-прилётов», расположенное в дальнем углу помещения.

— Вы, наверное, очень-очень добрый, — одобрительно улыбнулась, проходя рядом с его столиком, молоденькая официантка.

— С чего вы взяли? — насторожился Макс.

— Ну, как же. Заварной крем, горячий шоколад. Моя бабушка частенько говорит: — «Если мужчина любит сладкое, значит, он добрый, спокойный, выдержанный и обязательный…».

— Ах, это, — успокоился Смит. — Что есть, то есть. Так, слегка…

Про себя же он подумал следующее: — «О доброте, как о философском термине, я как-то не задумывался. Времени не было. Не знаю, честно говоря. Спорный вопрос…. Зато спокойствия и обязательности мне не занимать. Здесь бабушка пигалицы права на все сто. Самым скрупулёзным образом отработаю поручение уважаемого господина Окружного прокурора. На совесть. Всех русскоговорящих индивидуумов, проживающих в Сиднее, возьму в оборот, разоблачу, поставлю на уши и выведу на чистую воду. На радость высокопоставленным министерским работникам…».

Наконец, приятный и звучный женский голос объявил, что регистрация пассажиров на рейс «Канберра — Лондон» завершена. Да и на табло «вылетов-прилётов», напротив слова — «Лондон», перестала подмигивать ярко-зелёная лампочка.

Макс вновь прикрылся развёрнутой газетой и принялся — через заранее проделанную дырку — наблюдать за прилегающими к зданию аэропорта территориями.

Люди — с чемоданами-баулами и без оных — торопливо сновали туда-сюда. Вскоре из нужных стеклянных дверей появилась Танго и, ловя такси, подняла вверх руку.

«Она абсолютно спокойна», — отметил Смит. — «Даже слегка заторможена. Наверное, расстроена отлётом обожаемого жениха…. Симпатичная деваха, надо признать. Фигуристая, стройная, шустрая и смазливая. Только немного странная. Стишки читает вслух. Причём, на иврите…. Чтобы это значило? В игру вмешался вездесущий израильский МОССАД? Зачем? Ради пущего контроля за текущей ситуацией? Или правильней говорить — над текущей ситуацией? Из знаменитой серии: — „Где большие деньги — там и рачительные евреи?“. Ладно, не стоит делать преждевременных выводов. Подождём. Посмотрим, что будет дальше…».

Танго забралась в подошедшее такси, ещё через пару секунд ярко-жёлтая машина уехала в сторону Канберры.

Макс, щедро расплатившись с улыбчивой официанткой, покинул кафе, спустился по бетонной лестнице, выбрался на свежий воздух, уселся в свой тёмно-зелёный «Пежо» (зелёный цвет действенно успокаивает чуткую нервную систему), завёл мотор и, тщательно соблюдая разрешённый скоростной режим, покатил по ранее намеченному маршруту.

Через несколько километров впереди замелькали коттеджи, магазины и общественные здания Квимбиана. Ерундовый городишко, доложу я вам. Минут за десять-двенадцать его можно объездить вдоль и поперёк.

Преодолев сложный узел многоуровневой развязки, «Пежо» выехал на нужный автобан, ведущий к Сиднею, и Смит увеличил скорость передвижения автомобиля вплоть до ста километров в час.

Вообще-то, он уже и позабыл, когда позволял себе так безумно лихачить. Просто настроение было превосходным. Лучше не бывает.

С чего бы это, вдруг?

Во-первых, далеко позади осталась пыльная Канберра и противные, надоевшие до острых желудочных колик сослуживцы. Напыщенный, хамоватый и самовлюблённый Тим Ричардс. Насмешливая, вредная и странная Танго, от которой никогда и не знаешь — чего ожидать. Смуглолицый, хитрый и не в меру мечтательный Хавьер Эрнандес…. Во-вторых, Макс очень любил, прямо-таки обожал Сидней — с его незабываемым свежим воздухом, приветливыми глазастыми девушками и непередаваемой атмосферой крупного морского порта. В-третьих, всё (если смотреть на процесс глобально), складывалось «в ёлочку» — как принято выражаться у русских…

* * *

Град вскоре закончился. Дождь же униматься не желал — всё также упрямо стоял впереди, за лобовым стеклом автомобиля, отвесной жёлто-серой стеной.

— Переждём немного, — решила Аль. — Иначе можно, ненароком, вылететь в кювет. Или столкнуться со встречной машиной. То бишь, с земной виманой.

— Издержки недостаточной цивилизованности, — заразительно зевнув, прокомментировал Свенн. — То есть, полная и откровенная дикость.

— Что ты имеешь в виду?

— Только то, что реальное управление климатом является одним из главных условий для успешного функционирования каждой планетарной цивилизации разумных гуманоидов. Без климатического планирования нельзя динамично развиваться, безбедно существовать и уверенно смотреть в Будущее. Аксиома, не требующая доказательств. Курс начальной общеобразовательной школы…. Климатическая анархия? Откровенный и законченный бред. На нашей Мирре природные катаклизмы, аналогичные тому, что сейчас бушует за окнами земной виманы, невозможны. Даже теоретически.

— Это да. Невозможны, — загрустила Алина. — Здесь же, на планете Земля, возможно абсолютно всё. Без малейших ограничений. Даже то, что — якобы — невозможно теоретически…

Зазвучала мелодичная трель.

— Да, тётя Мариша. Приветики, — поднося к уху мобильный телефон, оживилась Аль. — Обойдёмся без имён? Ясно…. Ага, понятно. Что? Хорошо. Не буду перебивать.

Она, молча, слушала минут шесть-семь. Слушала и мрачнела, мрачнела, мрачнела.

— Неужели, всё так плохо? — глядя на девушку глазами преданной собаки, прошептал Свенн. — Не расстраивайся, пожалуйста, раньше времени. Старшие лейтенанты, они по должности обязаны быть оптимистами и оптимистками…

Разговор подошёл к концу.

— Я всё поняла, — заверила Алина. — Да, буду максимально осторожна. Постараюсь…. Алексеевка? Да, помню, где находится данная деревушка. И маршрут — в первом приближении — представляю…. Что ещё надо сделать? Хорошо, не вопрос. Не будем пугать и смущать аборигенов…. Где и когда мы встретимся? Э-э-э…. Даже так? Сильно заморочено. Постараюсь успеть…. Ага. До встречи. Всех благ.

— Эй, дождь-то закончился, — донеслось со стороны фургона. — Может, уже поедем?

«Кабина дырявая, поэтому Томас всё слышал», — расстроилась Аль. — «Я же ему клятвенно обещала — не общаться с Маришкой. Невзлюбил он тётушку. Причём, сразу же, буквально с первого взгляда. Подозревает её в чём-то мутном. Небеспочвенно, надо признать, подозревает. Природное чутьё — великая сила. Теперь придётся как-то выкручиваться и оправдываться. Мать их всех…».

Она, мысленно перекрестившись, медленно повернула ключ зажигания. Древний автомобильный мотор, вопреки опасениям, загудел сыто и уверенно.

Выжав сцепление, Алина плавно надавила на педаль газа. Грузовичок, слегка покачиваясь на австралийских колдобинах и рытвинах, медленно покатил по просёлочной дороге, знатно раскисшей во время недавнего ливня…

* * *

Исидора, набросив на левое плечо ремешок стильной дамской сумочки, вышла из коттеджа, заперла дверь и отправила ключ в карман тёмно-синих джинсов.

«Надо было позвонить в местную турфирму», — запоздало посоветовал мудрый внутренний голос. — «Поставить в известность, что, мол, отъедешь на пару суток. Чтобы не беспокоились…. Да и шмотки — какие-никакие — не помешали бы. Тёплые носки, к примеру. Здешние ночи, особенно после сильных дождей, достаточно прохладные. А зонтик? Хотя бы его захватила, разгильдяйка театральная…».

«Время поджимает», — мысленно ответила голосу Исида. — «Сейчас главное — догнать грузовик, пока он не затерялся в тутошних бескрайних полях. Дождик? Ерунда. Ленивый и несерьёзный…».

Она подошла к машине. Где-то там — в безумной вышине — сверкнула яркая-яркая молния, с небольшим опозданием зловеще и глумливо пророкотал гром.

«Ленивый, говоришь?», — язвительно ухмыльнулся внутренний голос. — «Ну-ну, дорогуша платиновая. Размечталась…».

Дождь, действительно, припустил, уверенно преобразовываясь в нешуточный ливень. Крупные капли, встречаясь с крышей и боками «Тойоты», тут же расчленялись на мельчайшие брызги, разлетающиеся в разные стороны.

Машина, плавно тронувшись с места, покатила по городку. Вскоре позади остались и симпатичные коттеджи, и приземистое здание супермаркета, и жёлто-синий хозблок пивного заводика. Дорога, поменяв асфальтовое покрытие на красно-коричневую гравийную крошку, устремилась на восток. Впереди мелькнул знакомый брезентовый тент.

— Поля, поля, сплошные поля, — сбавляя скорость, задумчиво пробормотала Исидора. — Куда, интересно, направляются беглецы? Решили доехать до Большого Водораздельного хребта и спрятаться в его жёлтых скалах и чёрных ущельях? Или же просто стараются отъехать — по первой попавшейся прямой дороге — как можно дальше от Бёрнса? Пока весь этот район не оцепили армейские и полицейские патрули? А ливень, тем временем, окончательно заматерел, превратившись в плотную светло-серую стену. Автомобильные дворники, работая как бешенные, едва-едва справляются с потоками воды, текущими по лобовому стеклу…. Что это наши космические авантюристы еле-еле плетутся? Никуда не торопятся? Или их ветхая колымага откровенно дышит на ладан?

Грузовик неожиданно остановился.

— Неужели, серьёзная поломка? — нажимая на тормоз, огорчилась Исида. — Только этого и не хватало для полного комплекта. Что теперь делать? Хотя…. Может, Аль просто решила дать уставшему моторчику немного передохнуть? В любом случае, не стоит отсвечивать почём зря и действовать ребятам на нервы.

Отъехав — задним ходом — метров на триста пятьдесят, она заглушила автомобильный двигатель, переключила магнитолу на волну, транслирующую классическую музыку, расслабилась, прикрыла глаза и — незаметно для самой себя — задремала…

* * *

Тёмно-зелёный «Пежо» — с подозрительным инспектором Максом Смитом внутри — неторопливо укатил в сторону Квимбиана.

Джеймс Честерфилд, выждав, как и полагается, несколько минут, покинул зал «прилётов-вылетов».

Как и полагается? Мистер Честерфилд был разведчиком? Или же, если выражаться напрямик, шпионом? Ну, не то, чтобы полноценным рыцарем плаща и кинжала, но всё же. Он представлял интересы одной секретной спецслужбы, в сферу интересов которой входили всякие и разные подземные коммуникации — естественные пещеры, промышленные горные выработки, тайные бункеры, предназначенные для высокопоставленных персон, туннели метрополитена и тому подобные объекты.

Закурив тонкую чёрную сигарету французского производства, Джеймс впал в глубокую задумчивость, мол: — «Куда теперь направиться? Где, собственно, искать неизвестных злоумышленников?».

— И генерал, наверняка, рассердится, — сплёвывая в сторону, тихонько пробормотал Честерфилд. — Обвинит в нарушении должностных инструкций и самоуправстве. Мол, находясь на территории чужого государства, нельзя заниматься пошлой самодеятельностью. То бишь, проводить серьёзные оперативные мероприятия, не согласованные — заранее — с мудрым и непогрешимым Руководством. Впрочем, как известно, победителей не судят…

Рядом притормозила ярко-жёлтая машина.

— Скучаешь, красавчик? — через приоткрытое окошко поинтересовалась очкастая пожилая таксистка. — Никак не можешь решить, кукую из многочисленных длинноногих зазноб осчастливить своим визитом?

— Не могу, — улыбнулся Джеймс и, отправив ловким щелчком сигаретный окурок в бетонную урну, стоявшую метрах в четырёх, спросил: — Мадам, а где здесь можно взять напрокат вертолёт?

— О, да ты богат, красавчик! — восхитилась таксистка. — Да и воспитан, судя по всему, неплохо. Заявиться к пылкой любовнице на вертолёте? Высший аристократический шик! Одобряю…. Есть тут один частный аэродром с приличным парком летательных аппаратов, сдаваемых внаём. Километрах в семнадцати-восемнадцати к северо-западу от Квимбиана.

— Едем! — распахнув дверцу и вальяжно усаживаясь на пассажирское сиденье, распорядился Честерфилд. — Только, это, мадам…. Не надо, пожалуйста, гнать. Держим скорость пятьдесят-шестьдесят километров в час. Не больше.

— Фобиями страдаем, красавчик?

— Не в этом дело. Впереди, в том же направлении, едет один лысый чудак, нелюбящий быструю езду. Морда скользкая, хмурая и подозрительная. Не хотелось бы, право слово, лишний раз попадаться ему на глаза.

— Понятное дело, — ехидно хихикнула тётка. — Плавали, знаем. Бедная Австралия. Сплошные шпионы вокруг. Так и шастают под ногами и колёсами…

Машина покинула территорию аэропорта. Джеймс достал из кармана летнего пиджака мобильный телефон и нажал — поочередно — на несколько кнопок.

— Я же чётко сказала — перезвоню! — возмутился голос Танго. — Что за нетерпеливость такая? Блин горелый…. Ой, милый, извини! Не сразу сообразила, что это ты…. Уже определился с маршрутом?

— Определился, — Честерфилд озвучил название населённого пункта.

— Даже так? — удивилась Танго. — Хотя, возможно, ты и прав…. Такси подъехало к дому, отключаюсь. Я тебе потом перезвоню….

Джеймс, мечтательно хмыкнув, отключил мобильник и, задумчиво глядя на дорогу, произнёс:

— Да ты, красавчик, поляк! — обрадовалась таксистка. — Никак не ожидала. С такой-то брутальной внешностью…

— С чего это вы решили?

— Ну, как же…. Ты же, красавчик белобрысый, сейчас говорил на польском языке?

— На румынском, — расстроено вздохнул Джеймс. — Устал я что-то, мадам. Вот, и расслабился чуток. Извиняюсь. Больше такого не повторится…

* * *

— Звонят и звонят. Никакого покоя, — расплачиваясь за поездку, пожаловалась Танго. — Приставучие все такие. Почти как листья с берёзового банного веника.

— Что это такое — «банный веник»? — насторожился таксист.

— Да, так. Образное выражение. Забудьте.

— Понятно…. А что пристают, так это вполне понятно и объяснимо. Если вы, уважаемая, перекраситесь в блондинку, то станете похожей на…

— На молоденькую Мерлин Монро?

— Ага. Точно.

— Я знаю. Спасибо, что подвезли.

— А сдачу?

— Себе оставьте, — покидая машину, гордо усмехнулась Танго. — Плохая примета.

— Какая? — заинтересовался таксист.

— Шотландская. Старинная и многократно проверенная. Мол, нельзя — перед началом важных и трудных дел — брать сдачу…. Всех благ!

Она поднялась на второй этаж, отомкнула — последовательно — четыре сверхсерьёзных замка, прошла в узкую прихожую, достала из дамской сумочки продолговатую чёрную коробочку и нажала указательным пальцем на крохотную белую кнопку, вмонтированную в правый бок прибора.

— Тию! Тию! — мелодично известила коробочка. — Мол: — «Всё нормально, хозяйка. Посторонние не заходили…».

Танго захлопнула дверь, отправила индикатор «посещений» в сумку, которую — в свою очередь — сняла с плеча и положила на столешницу изящной тумбочки чёрного дерева. После этого она с интересом посмотрелась в антикварное овальное зеркало, висящее над тумбочкой, и, довольно прищурившись, резюмировала:

— Хороша я, хороша. Да и одета неплохо. Да и замужем уже почти три года. Счастливо — замужем…. И чего мне дома не сидится? Один загородный дом — в Норвегии. Фьорды, сёмга, грибы, ягоды, все дела. Другой — в Испании. Первая линия Коста-Брава. До Барселоны рукой подать. Третий — на благословенных Мальдивских островах. Пальмы, кокосы, фантастическая рыбалка, сёрфинг. Мать его…. Но, как известно, служба — превыше всего. Штатская стезя, по словам авторитетных личностей, она такая ненадёжная, зыбкая и неверная. Порвут, суки жадные, на раз. А офицерская когорта, она своих никогда не сдаёт. Никогда. Даже за многие триллионы сраных американских баксов. По крайней мере, в это хочется верить…. Ещё очень хочется ребёночка родить. Доченьку. Симпатичную-симпатичную. Белобрысенькую, умненькую и очень серьёзную. Похожую на отца. То бишь, на моего обожаемого супруга…

Наспех покрасив губы, Танго прошла в квадратную комнатушку (три с половиной метра на два с половиной), оборудованную под среднестатистическую фотолабораторию.

Именно, что — «под фотолабораторию». На самом-то деле у этого помещения было совсем другое предназначенье. Гораздо более важное, серьёзное и многогранное.

Она сноровисто пощёлкала клавишами на пульте управления и, одобрительно поглядев на зелёные лампочки, загоревшиеся на боковой квадратной панели, вывалила из сумочки — на журнальный столик — целую кучу мобильников: разных моделей, размеров и расцветок. А потом сделала-совершила — с разных аппаратов — несколько телефонных звонков различной продолжительности.

— Ничего себе — новости. Театральная подружка Эрнандеса превзошла, на этот раз, саму себя. Охренеть можно запросто и надолго, — подытожила Танго и включила аппаратуру, обеспечивающую устойчивую видеосвязь с одной далёкой страной.

На плоском экране прямоугольного монитора, висящего на стене, возникла скучная и обыденная картинка — служебный кабинет классического бюрократа. Длинный начальственный стол для переговоров со столешницей морёного дуба. Стандартные офисные стулья итальянского производства. Высокие пластиковые стеллажи, выстроившиеся вдоль стен и забитые — под самую завязку — разнообразными справочниками и разномастными картонными папками. Антикварное кожаное кресло, расположенное в торце стола. Над креслом висел портрет в позолоченной рамке — два мужика в спортивных костюмах, полуобнявшись, сжимали в ладонях горные лыжи. Лица у мужиков были мужественные и одухотворённые — до полной и нескончаемой невозможности….

А в антикварном кресле располагался, с интересом листая толстый глянцевый журнал, дедушка — морщинистый, толстый, добрый и лысоватый. Внешне напоминавший мирного провинциального пасечника, но в генеральном мундире.

Старичок, реагируя на тоненькое пиликанье, поднял голову, добросердечно улыбнулся и вежливо поздоровался:

— Привет блондинкам!

— Я брюнетка, — поправила Танго.

— Крашеная.

— Сугубо для пользы дела. Здравия желаю.

— Молодец, помнишь о воинской дисциплине, — лукаво улыбнувшись, похвалил дедуля. — Кстати, твоё новое прозвище всем нашим понравилось. Я уже распорядился, чтобы его внесли в личное досье.

— Польщена…. А что это за глянцевый журнальчик в ваших мужественных руках? — не удержалась от дежурной колкости Танго. — Изучаете прелести юных обнажённых красоток? Типа — сугубо по суровой служебной необходимости?

— Всё, заканчиваем словесную разминку, — грозно нахмурил кустистые брови генерал. — Докладывай, декадентка законченная, о текущих событиях. Надеюсь, и неадекватные новости имеются, раз связалась со мной в неурочное время?

— Неадекватней не бывает…

Доклад занял минут пятнадцать.

«Странно, но на физиономии старого хрыча не наблюдается каких-либо значимых эмоций», — завершая рассказ, отметила Танго. — «Ни тебе удивления, ни изумления…. В чём тут дело? Такая крепкая нервная система? Или же у него имеются и другие источники информации? Наверняка, имеются. Хитрый и предусмотрительный лис…».

Генерал достал из кармана кителя тёмно-зелёные чётки и принялся сосредоточенно перебирать нефритовые горошины.

Минуты через две с половиной он плотоядно ухмыльнулся и произнёс:

— Значится так. По нашей старой проблеме. Пусть Хантер отрабатывает самостоятельно. Нюх у него — как у хорошей гончей…. Теперь по делам инопланетным. Сделаем так…

Старикан, насмешливо щурясь, излагал, а Танго отказывалась верить собственным ушам, так как всё услышанное напоминало откровенный классический бред законченного шизофреника.

Поставив перед подчинённой новые цели и задачи, генерал добросердечно посоветовал:

— Закрой рот, девочка. А то, не дай Бог, конечно, австралийская упитанная ворона залетит…. Вопросы?

— Кхы-кхы. Э-э-э, — замялась Танго. — А они, часом, не пошлют меня куда подальше?

— Скажешь, что это личная просьба Ленивого Странника.

— Ленивого?

— Ага. Ленивого Странника, спасшего когда-то, в незапамятные времена, объект К-10 от полного уничтожения. Запомнила?

— Так точно.

— Всё ясно?

— Всё, — соврала Танго…

Через сорок минут она, прикрыв глаза, уже сидела в рейсовом автобусе, направлявшемся в Мельбурн.

Сидела, прикрыв глаза, и дремала? Если бы. Подремлешь с этими начальниками-фантазёрами, как же. Она старательно напрягала мозговые извилины, пытаясь разгадать навороченную генеральскую шараду. То бишь, пыталась сообразить, каким образом выполнить полученное заданье — насквозь нестандартное и бредовое.

«Ты же, милочка, если память мне не изменяет, мечтала родить ребёночка?», — принялся ёрничать вредный внутренний голос. — «Дочурку, кажется? Симпатичную такую, белобрысую и умненькую? Похожую на папашу? Теперь даже и не знаю, как такое возможно. В смысле, после приказа господина генерала…. А что, пардон, скажет бедолага Джеймс? Как он отнесётся к предложенной экзотической эскападе? Даже интересно, блин горелый…».

* * *

Уладив все формальные и бумажные дела, он спустился в подземный гараж Управления.

— Тебе, бездельнику, разрешили взять «миссис Тэтчер»? — внимательно разглядывая предложенную бумаженцию, удивился охранник.

— Разрешили, — подтвердил Смок. — Не морочь мне голову. Давай ключи и пульт сигнализации.

— Держи. Только, вот, это…

— Что ещё?

— Напрасно господин Окружной прокурор доверяет дорогущую технику таким шалопаям и разгильдяям.

— Да пошёл ты!

Подробно и доходчиво рассказав охраннику, куда тому следует пойти, Эрнандес отправился в самый дальний бокс.

«Миссис Тэтчер» была — по всем внешним признакам — обыкновенной японской малолитражкой. На самом же деле всё обстояло совсем не так. То бишь, с точностью наоборот. Под автомобильным неприметным капотом располагался мощнейший дизельный двигатель, а хитрой салонной начинке позавидовал бы и сам Джеймс Бонд, знаменитый агент 007. Машина была прислана полгода тому назад из Лондона. Это всемогущая МИ-6 решила, по неизвестным причинам, оказать периферийным коллегам щедрую техническую помощь.

Смок нажал на зелёную кнопку пульта сигнализации.

— Тиу-у-у-у! — приветливо пискнула машина.

— И я рад тебя видеть, Миссис, — открывая дверцу водителя, дружелюбно откликнулся Эрнандес. — Покатаемся немного? Интересуешься, мол, куда? Сейчас уточним…

Он включил бортовой компьютер, вошёл в «меню» и осторожно прикоснулся подушечкой указательного пальца к слову — «Поиск».

На квадратном экране появилась карта города, испещрённая разноцветными точками.

— Сегодня Канберра для меня неактуальна, — проворчал Смок. — Нужна карта Австралии. Как же её вытащить из мудрых компьютерных недр? Ага, кажется, получилось…. Это — Макс, приближающийся к Сиднею. Вот, Танго катит на рейсовом автобусе. А данная светло-жёлтая точка и есть она, прекрасная королева моего глупого сердца. Сейчас находится примерно в семидесяти пяти километрах восточнее Бёрнса. Скоро, Исидушка, увидимся. Когда? Мне предстоит проехать порядка девятисот километров. Значит, к вечеру…

Вообще-то, это являлось грубейшим нарушением всех инструкций и классическим служебным злоупотреблением. В том смысле, что отдать гражданской жене специализированный мобильный телефон, оснащённый хитрым маячком. Но по-другому не получалось. Никак. Исидора была женщиной общительной, симпатичной, обворожительной и бойкой. Хавьер же Эрнандес слыл (причём, совершенно справедливо), ужасным ревнивцем и махровым частным собственником…

Вскоре «миссис Тэтчер», с лёгкостью обгоняя попутные машины, покинула Канберру.

Смок небрежно крутил-вертел баранку и вполголоса напевал старинную аргентинскую балладу: