Австралия, западнее Большого Водораздельного хребта, деревня Алексеевка.

До поляны оставалось пройти пару-тройку метров.

— Короткий привал, — ставя клетчатую сумку на пышный лесной мох, шёпотом объявила Аль. — Передохнём немного.

— Конечно, передохнём, — пристраивая рядом с сумкой чемоданы, покладисто согласился Свенн. — И понаблюдаем. Так, чисто между делом. На всякий случай.

— Всё правильно понимаешь, капрал. Молодец, растёшь прямо на глазах. Да и пункт для наблюдений идеальный: вся поляна просматривается — как на ладони. Кстати, заметь, это была не моя инициатива.

— Чья же?

— Твоя, конечно. Кто — всего несколько минут назад — утверждал, что многие из наших компаньонов и компаньонок являются…э-э-э, странными? Вот, и понаблюдаем чуток — со стороны — за подчинёнными. Может, что и прояснится…

По одну сторону от камня-трибуны разместились, о чём-то негромко болтая и заливисто пересмеиваясь, невысокие шатенки, облачённые кто во что горазд — юбки, блузки, шорты, джинсы, старенькие курточки, предназначенные для работы в саду-огороде. По другую сторону — широкоплечие белобрысые юнцы, одетые (как и девицы), весьма разнообразно: офисные пиджаки, рыбацкие штормовки, пляжные майки-шорты, бриджи для игры в поло, разноцветные рубахи.

«Бедные мои папа и мама», — огорчилась девушка. — «Совсем скоро вернутся из пыльной Канберры домой. Что же и кого же они там увидят? Во-первых, хмурых представителей различных спецслужб, навязчиво и целенаправленно пристающих с глупыми вопросами. Во-вторых, пустое отделение секретера, в котором ещё вчера хранились все наличные семейные накопления. А, в-третьих, разграбленные — до последней нитки — гардеробные шкафы. Даже не во что будет переодеться с дороги. Хороша дочка, ничего не скажешь. Добрая, ласковая и заботливая…. Позвонить бы им, родненьким, успокоить. Да только строгая тётя Маришка велела повременить со звонками до приезда в Алексеевку. Мол: — „Так гораздо безопаснее…“. Хорошо, не буду. Старших надо слушаться. Хотя бы иногда…. Что же касается этих инопланетных мальчиков-девочек. Не знаю, право слово, в чём заключается странность их поведения. Болтают вполголоса, хихикают, ничего подозрительного не совершают. Вроде…. Я же, всё-таки, не мирранка. Совершенно ничего не знаю об их нравах, обычаях и устоях. Ничегошеньки…. Спросить у Брюса? Полностью исключено! Это равносильно чистосердечному признанию в наглом и коварном обмане. Мол: — „Являюсь шпионкой. Чьей шпионкой? Собственного необузданного любопытства, берёзки российские…“. Так что, повременим пока с откровениями…».

— Ну, что скажешь? — прозвучал ожидаемый вопрос.

— Бесплатный провинциальный цирк, — скрывая лёгкую растерянность, ехидно усмехнулась Аль. — Можно снимать пошлую голливудскую комедию. Или же, к примеру, душещипательную драму о славных и милых обитателях среднестатистического сумасшедшего дома.

— Что-то ни так? — забеспокоился Свенн.

— Как тебе сказать, боевой товарищ. Земная мода, она очень консервативная. Верх костюма обязательно должен сочетаться с его же низом. А низ, соответственно, с обувью. Ладно, подправим. Не вопрос…. Кстати, а где Ариса и Томас?

— Вон, правее. Отошли к четырёхколёсной вимане…

«Он сказал — к четырёхколёсной?», — задумалась Алина. — «Значит, на Мирре у виман колёс не по четыре? По два, по три? А, скорее всего, колёс нет вовсе, виманы же, как я понимаю, летают.…Хотя, земные самолёты-вертолёты тоже летают, а колёс (пусть, и маленьких), у них в достатке. Да, интересно было бы побывать на Мирре. Посмотреть на тамошние виманы. Полетать на них…».

— Эй, потенциальная невеста, ты уснула? — раздалось над ухом. — Или же мечтаешь о чём-то?

— Мечтаю, — чувствуя, что краснеет, созналась Аль. — Так, о всякой ерунде. Ничего серьёзного. Ладно, вернёмся к нашим баранам.

— Извини, не понял…. К баранам?

— Не обращай внимания, высокородный лорд. Это у меня юмор такой, специфичный и «системный» насквозь. Привыкай…. Итак. Не надо при всех называть меня — «потенциальной невестой»…

— А когда мы вдвоём? — заинтересовался Свенн. — Можно?

— Называй, чего уж там…. Что с Томасом и Ари?

— Прохаживаются, касаясь плечами, возле земной виманы. Общаются. Переглядываются. Во, ладошками сцепились. Правда, на короткий момент. Расцепились. Хихикают. Дела…

— Дела, — покивав головой, согласилась Алина. — Сердечные, судя по всему…. Ладно, подхватываем вещички и выходим из укрытия.

— Выходим — к нашим баранам?

— К нашим боевым товарищам. Прекращай ёрничать, потенциальный женишок. Тебе это совершенно не идёт. Портит, так сказать, мужественный образ-облик.

— Понял. Учту.

— Верю…. За мной!

Минут тридцать пять ушло на приведение внешнего вида бойцов отряда (путём элементарного обмена отдельными частями туалетов), в божеский вид.

— Ладно, и так сойдёт, — решила Аль. — Кстати, сержант Мюллер, а почему ты, во время моего недавнего отсутствия, не озаботился этим процессом?

— Так, ведь, приказа не было, — засмущался Томас. — Кроме того, я плохо разбираюсь в тенденциях развития современной моды. То есть, в тенденциях развития современной земной моды…

— Грамотно излагаешь, сержант. А ещё неотложные личные дела навалились. Верно?

— Дык…

— Отставить разговоры! Чёрт, как времечко быстро бежит, уже вечер приближается…. Отряд, слушай мою команду! Занять штатные места в средстве передвижения! Отставить! Даю последние инструкции. Не забыли, бойцы, про сегодняшние языковые реалии? Мол, понимаем только английский язык и только на нём говорим-общаемся? Молодцы…. Ещё один важный момент. Не надо, попав на территорию Алексеевки, чему-либо удивляться и поражаться. Там многое для вас будет внове. Тем не менее. Напускаем на лица сплошную невозмутимость. Сойдёт и лёгкая аристократическая скука. Следуем к месту временной дислокации. Головами по сторонам не вертим. Не шушукаемся и пальцами во всё подряд не тыкаем. Как бы так…. Всё, надеюсь, ясно? Ещё раз — молодцы! Занять штатные места в вимане! Продолжаем маршрут…

* * *

А, вот, никакого шлагбаума не было и в помине. Дорога, попетляв с километр между лесистыми холмами, упёрлась в солидные двустворчатые ворота, оббитые металлическими листами. От ворот — в обе стороны — отходила изгородь средней высоты, украшенная плотными рядами колючей проволоки.

— Колючая проволока, конечно, вещь неплохая, — нажимая подошвой ботинка на педаль тормоза, сообщила Аль. — Но не является — для подготовленного и разумного гуманоида — сколь-нибудь серьёзным препятствием. Если, конечно, по означенной проволоке не пропущен электрический ток. Но, в данном конкретном случае, это маловероятно. Российские староверы и избыток электрической энергии? Нонсенс, однако…. Я права?

— Ничем не могу помочь, — извинительно улыбнулся Свенн. — Так как совершенно не ориентируюсь в реалиях объекта К-145. Тебе, мудрая госпожа командирша, и пурпурный мирранский штандарт в руки.

— Пурпурный штандарт? Ага. Ну, да. Конечно. Именно он…

Грузовичок остановился, не доехав до ворот метра четыре.

Вокруг властвовала равнодушная вечерняя тишина, только высоко в небе мелодично чирикали крохотные птички, да тихонько шелестела — рядом с изгородью — густая трава.

— Прожорливые кролики шебуршатся, — пояснила Алина. — В этой части Австралии их очень много. Как собак нерезаных.

— Как нерезаных собак, — размеренно, со вкусом повторил фразу Свенн. — Красивое выражение. Практически — литературная идиома. Надо будет обязательно запомнить…. А почему ворота не открывают? А мы? Почему не вылезаем из виманы?

— Право первого хода.

— В смысле?

— Понимаешь, иногда очень полезно знать — подоплёку предстоящего мероприятия. Мол, кто первым делает ход, тот и больше заинтересован…э-э-э, в продуктивном сотрудничестве.

— Разумно…. То есть, получается, что жителей этой деревни мы не очень интересуем?

— Получается, что так, — согласилась Аль. — И это, честно говоря, совсем неплохо. Сиди, капрал, пока в вимане. Жди…

Она неторопливо вылезла из машины, аккуратно прикрыла дверку, подошла к воротам и несколько раз уверенно надавила подушечкой указательного пальца на ярко-красную приметную кнопку, вмонтированную в левый воротный столб.

Чуть ниже красной кнопки располагалась продолговатая алюминиевая коробочка, снабжённая — в центральной части — несколькими отверстиями малого диаметра.

— Кто такие? Откуда? — лениво поинтересовался из отверстий глухой мужской голос. — Что надо?

— Мы прибыли из Бёрнса, — осторожно ответила Аль. — Что нам надо? Потолковать со старцем Амвросием. Если, конечно, он не занят неотложными делами.

— Ждите, путники — благостно зевнув, посоветовала алюминиевая коробочка. — К вам выйдут. Может быть…

Вскоре раздался громкий щелчок, створки ворот — плавно и совершенно бесшумно — разошлись в стороны, и в образовавшемся проёме появился высокий старик: белоснежно-седые волосы, неотягощённые каким-либо головным убором, аккуратно подстриженная пегая борода, слегка рыжеватые усищи, чёрная балахонистая ряса чуть ли не до земли, из-под которой высовывались классические лыковые лапти. Поверх рясы наблюдалась ярко-красная лента-кольцо, переброшенная через шею, с массивным крестом белого металла.

«Старец?», — мысленно хмыкнула Алина. — «Ну-ну. Плечи широченные. Лапти сорок седьмого размера. Глаза лучистые и живые, с явственной чертовщинкой. А разный цвет волос, бороды и усов, как всем известно, говорит об ярко-выраженных авантюрных наклонностях их обладателя. Тот ещё деятель, короче говоря. Из непростых и настоящих…».

Откашлявшись, она вежливо поздоровалась по-русски:

— Долгих вам лет, отче.

— И тебе не хворать, отроковица, — радостно улыбнувшись в густые усы, приветливо пророкотал старик. — Отойдём, пожалуй, в сторонку. Метров на двадцать-тридцать. Бережёного, как известно, Бог бережёт. Если, конечно, сочтёт нужным. Достаточно…. Вот, ты какая стала, Алина Сергеевна. Красавица? Не берусь утверждать однозначно. Философия относится к данному хитрому термину весьма осторожно. Но симпатичная и миленькая — без всяческих сомнений. Да и глаза хорошие — умненькие и волевые…

— Стала? Мы уже встречались когда-то?

— Именно, что — «когда-то». В том смысле, что очень давно. Тебе тогда лет шесть с половиной было. Пигалица пигалицей. Готовилась к поступлению в первый класс. Букварь старательно штудировала.

— А как же такое могло быть? — растерялась Аль. — Не понимаю…

— Обыкновенно, отроковица. Обыкновенно. Мы с твоим отцом, Серёгой Наумовым, тогда трудились в…э-э-э, в одной скромной Конторе. Он — в звании старшего лейтенанта, а я уже до подполковника дослужился. Правда, служили мы в разных подразделениях, но под началом одного и того же бравого генерала…. Интересуешься, что было дальше?

— Нет, пожалуй. Не интересуюсь. Совсем.

— Что же так? — густые брови Амвросия удивлённо приподнялись. — Неужели, совсем нелюбопытная?

— Любопытная. И даже очень. Порой — сверх всякой разумной меры. Но я знаю несколько «золотых» армейский правил. И папа в своё время просветил, и некоторые другие люди, большое им спасибо, потом дополнили…. Одно из этих правил гласит: — «Никогда не расспрашивай „грушника“ о том, как он провёл прошлогоднее лето. „Грушник“, конечно, ответит. То есть, изложит — подробно и доходчиво — официальную казённую версию, согласованную с высоким Руководством. Но не более того…». Зачем же нам с вами, отче, время попусту терять? Цветастые байки рассказывать я и сама умею. Причём, качественно и с душой.

— Какой же из меня — «грушник»? Уже лет восемь с половиной, как вышел в отставку…

— На этот случай существует особое «золотое» правило, — загадочно и многозначительно прищурилась Алина. — Оно гласит: — Бывших «грушников» не бывает. Бывает — действующий резерв. А ещё — подлые предатели, которые, рано или поздно, получат пулю в жирный затылок. Или, к примеру, кружку сладкого чая с радиоактивными нуклидами. Тут, уж, как кому — по заслугам и делам его…. Вы же, отче, не подлый предатель? Тогда, понятное дело, дисциплинированный резервист…

— Кха-кха-кха! — закашлялся старец. — Ну, и молодёжь пошла. Беспримерно шустрая…. Хотя, кажется, я понял, откуда ветер дует, — в его тёмно-карих глазах мелькнули озорные светлые искорки. — Это тебе, дщерь Божия, Маня Кузнецова наплела всякого и разного. И, в конечном итоге, слегка заморочила юную голову…. Я угадал?

— Про «заморочила» ничего сказать не могу. Но рассказывала мне тётя Мариша много правильного и полезного. Спасибо ей за это.

— Ах, да. Запамятовал. Данная беспокойная и речистая особа, ко всему прочему, приходится Серёге Наумову двоюродной сестрой. Тогда многое становится понятным. Да, уж. Раскладец…. Кстати, голубка юная. Марьяшкиным россказням надо верить — максимум — процентов на пятьдесят. Не больше.

— Почему это?

— Во-первых, Маринка является отвязанной фантазёркой. А, во-вторых, она в нашей Конторе — без году неделя. Всего-то годика три с половиной, как влилась в славные Ряды.

— Обманываете вы меня, отче, — обиделась Аль. — Грех это.

— Вот те крест! — картинно перекрестился на старообрядческий манер Амвросий. — Делать мне больше нечего, как обманывать молоденьких и симпатичных девиц. Три с половиной года, штатским гадом буду…. Дело было так. В туманном городе Лондоне, негаданно и нежданно, объявился кровавый маньяк. Оговорюсь, не простой маньяк, а подземный. Безобразничал, тварь позорная, только находясь на территории лондонского метрополитена. То бишь, резал-убивал женщин облегчённого поведения, подражая знаменитому Джеку Потрошителю. Английская полиция с ног сбилась, но преступника так и не смогла поймать. Руководство Скотланд-Ярда, воспользовавшись мудрым советом тамошней королевы, обратилось за помощью в Москву. Наши отправили в Лондон спецгруппу во главе с подполковником Артёмом Беловым. Маньяка, понятное дело, выследили, изобличили, поймали и обезвредили. Но дело, собственно, не в этом…. Мариночка тогда обучалась на последнем курсе одного из лондонских Университетов, причём, по весьма скучной и прозаической специальности: — «Торговый и стратегический маркетинг на развивающихся и конкурентных рынках». Обучалась, веселилась, ходила на студенческие вечеринки, а о романтической доле «рыцарей плаща и кинжала» даже и не мечтала. Но, вот, случилось очередное зверское убийство, и следы привёли доблестных сыщиков в студенческое общежитие. Так Манюня и познакомилась со старшим лейтенантом ГРУ Евгением Кузнецовым, армейское прозвище…. Э-э, стоп. Это уже лишнее. Кузнецов и Кузнецов…. Значится, познакомилась, влюбилась, разговорила — под жаркие поцелуйчики — доверчивого Женьку, после чего активно подключилась к поиску означенного маньяка и оказала спецгруппе бесценную помощь. Потом была весёлая свадебка, полугодичные закрытые курсы при российском ГРУ, получение звания младшего лейтенанта и зачисление в специализированное подразделение…

— Никогда бы не подумала, — в очередной раз удивилась Алина. — А что тётя Маришка делает в Австралии? Почему её так интересует поселение Форт Томпсон? Вернее, Круппендорф?

— Выполняет задание высокого Руководства, — чуть заметно передёрнул широченными плечами необычный старец. — Какое задание? Не знаю, да и знать не хочу. Потому как — не положено. Круппендорф? Им не Матильда интересуется, а я. Должностные обязанности такие. Я попросил Маняшу немного помочь, а она обратилась к тебе, отроковица. Обыкновенная межведомственная взаимопомощь. Не более того…. Ну, славненько мы с тобой потрепались?

— Славненько.

— Понравились друг другу? Нашли общий язык?

— Понравились, — смешливо улыбнулась Аль. — Нашли.

— Тогда займёмся текущими делами, — посуровел лицом Амвросий. — Для начала переходим на австралийский диалект английского языка.

— Принято. Перешла. Что дальше?

— Познакомь-ка, голубка, меня со своими подопечными. Пусть вылезают из машины. В Алексеевку направимся пешочком, а твой приметный грузовичок мои ребятишки спрячут в надёжном месте. Дай-ка, отроковица, ключик зажигания. Да и свой мобильник — для профилактических мероприятий.

— Не вопрос. Держите…. Прошу к машине, отче, — вежливо пригласила Алина. — Отряд, покинуть виману! Быстрей! Строиться! Первый ряд — девушки! Молодые люди располагаются за ними! Офицерскому составу пройти на правый фланг! Правый — для вас, для меня — левый…. Боец Ари!

— Я!

— Ты — на настоящий момент — офицером не являешься. Изволь сместиться к центру!

— Есть!

— Строга ты с ними, отроковица, — одобрительно прошептал новый знакомый. — Прямо-таки, мать-командирша…

— А то, — также тихо ответила Аль. — Как учили старшие товарищи…. Итак, подчинённые, представляю вам хозяина здешних мест. Его зовут — «старец Амвросий». Можно обращаться и так — «отец Амвросий». На время моего отсутствия он будет являться вашим прямым и непосредственным начальником — с самыми широкими полномочиями. Слушаться его беспрекословно! Всем всё ясно? Смотрите у меня, оглоеды! Система, если кто-то подзабыл, строга и беспощадна к…, к различным проявлениям непослушания…. Прошу, отче.

— Здравствуйте, бойцы! — сделав шаг вперёд, неожиданно гаркнул старец.

— Здрасьте, привет, доброго дня, — прозвучали вразнобой ответы.

— Да, слабовато у вас, отроки, с выучкой, — недовольно скривился Амвросий, после чего — с отеческими нотками в голосе — пообещал: — Ничего, братцы, исправим ситуацию. И строем вас, неженок, обучим ходить, и вообще…. Значится так. Сейчас определю на постой. Всё, как и полагается — женская изба, мужская изба. Легкомысленные глупости у нас не приветствуются. Обустроитесь, получите матрасы, подушки и постельное бельё. Умоетесь с дорожки по-быстрому. Потом вас пригласят на ужин. После ужина — отбой. Алексеевка — крестьянская деревня. Здесь рано ложатся спать и рано встают. Уклад такой жизненный, заведённый издревле…. Последнее. Сейчас раздам вам тканевые лоскуты, пропитанные специальным составом. Тщательно закрепите эти тряпочки на одежде, например, обмотайте-завяжите вокруг пуговиц. Назначение лоскутов? Опознавательные знаки для наших сторожевых псов. Мол: — «Я свой, поэтому кусать меня не надо…». Подходи, паства, по одному! Разбирай чудодейственные тряпицы…. Ну, все справились с поставленной задачей? Тогда — за мной…

* * *

По обеим сторонам дороги выстроились крепкие деревенские дома, от которых на путников равнодушно поглядывали, чутко втягивая чёрными носами воздух, лохматые серые псы самой зверской наружности. Дождя не было, но на западе, где висели мрачные тёмно-фиолетовые тучи, по-прежнему гремело.

«Экзотическое местечко!», — восторгалась про себя Алина. — «Самая натуральная патриархальная старина. Примерно в таких живописных декорациях снимался знаменитый советский фильм — „Угрюм-река“. Рубленые избы-пятистенки с квадратными окнами. Причём, рубленые из толстенных стволов эвкалипта. Резные наличники и ставни. На коньках крыш — гнёзда аистов. Скворечники на длинных шестах, вкопанных в землю. Колодцы-журавли. Чёрные треугольники погребов…. А это, надо понимать, тщательно огороженный по периметру скотный двор. Стайка пёстрых куриц, возглавляемая голенастым красавцем-петухом. Какой хвост! Прямо как у павлина — рыже-зелёный. Голенастые телята. Разномастные бараны и овцы. Упитанные хрюшки. Белоснежные рогатые козы. Гуси и утки беззаботно плещутся в прямоугольном пруду…. Высоченный сарай непонятного назначения. Второй, третий. Длинный-предлинный бревенчатый барак. Умиротворённое мычанье. Коровник, понятное дело…. Ага, церквушка, возведённая на солидном высоком фундаменте, сложенном из красно-белых гранитных валунов. Красивая и элегантная, ничего не скажешь. Когда-то очень давно, будучи наивной первоклашкой, я ездила с родителями — на весенних каникулах — в карельские Кижи, любоваться на тамошние деревянные православные Соборы. Здешняя церковь, вне всяких сомнений, приходится тем знаменитым Соборам архитектурной „родственницей“. Только маленькая она…».

— Чем здесь так пахнет? — негромко спросил шедший рядом Свенн. — Незнакомо, своеобразно, тревожно.

— Недавно заготовленным силосом, свежим коровьим навозом и печным дымком, — пояснила Аль. — Русской деревней, короче говоря…. Откуда жарким летом взялся печной дымок? Коптильни, скорее всего, работают…

— Рота, стой! Раз, два, — скомандовал старец Амвросий. — Отроки — направо. Отец Фёдор вас доведёт до пристанища, — указал рукой на тощего-тощего монаха в тёмно-синей рясе. — Отроковицы-красавицы, пожалуйте налево. Матушка Ефросинья проводит вас, — кивнул головой в сторону дородной женщины в коричневом длинном плаще-балахоне, голова которой была плотно обмотана платком того же цвета.

Примерно полтора часа ушло на обустройство. Потом странников позвали на ужин, в отдельную избу.

Деревянный пол в горнице был покрыт — по краям — пёстрыми домоткаными половичками, между которыми располагался длиннющий обеденный стол, застеленный серыми льняными скатертями. По периметру стола располагались массивные деревянные табуретки, а скатерти были плотно заставлены разнокалиберной посудой со снедью и напитками. Уже наступил вечер, печально догорал австралийский малиново-бордовый закат, поэтому в комнате — и тут, и там — разместились бронзовые подсвечники с зажжёнными восковыми свечами.

«Ничего металлического из посуды на столе не наблюдается», — автоматически отметила Алина. — «Кувшины, кружки и тарелки — керамические. А блюда, миски, ложки и двузубые вилки — деревянные. Староверы, как-никак…. Почему отсутствуют ножи? Хороший вопрос. Чтобы пришлые неумёхи случайно не порезались? Следовательно, тётя Маришка ничего не утаила от ушлого старца Амвросия? То есть, передала — слово в слово — мой телефонный рассказ? Ну-ну…».

— Проходите, гости дорогие! Проходите! — приветливо улыбаясь, пригласила матушка Ефросинья. — Присаживайтесь. Не стесняйтесь. Будьте как дома. Отведайте, что Бог послал…

— Как устроились? — спросила Аль у сидящего рядом Свенна. — Какие впечатления?

— Неоднозначные, — задумчиво улыбнулся юноша. — Много странного и непривычного. Мебель, к примеру. Простыни, одеяла, подушки. Дощечки с красивыми цветными картинками у входа. Отец Фёдор сказал, мол, это — «иконостас»…. А пахнет в жилом помещении очень приятно. Пучки сушёных земных трав развешаны на стенах…. Не расскажешь о здешних блюдах и напитках?

— С удовольствием расскажу. В этом пузатом кувшине, судя по запаху, русский квас. В этом — фруктовый морс. Здесь — тушёные овощи: морковь, репа, капуста. На деревянном блюде — варёная говядина…

— А здесь что? — тыкая указательным пальчиком в глубокую керамическую миску, разрисованную по бокам весёлыми синими и жёлтыми петушками, спросила Ари. — Золотистое такое. Ароматное.

— Куриные окорочка.

— Окорочка? Интересно…. Откуда они берутся?

— Очень занимательная и романтичная история, — ухмыльнувшись, заверила Алина. — Слушайте, господа любознательные мирранские туристы…. На планете Земля обитают птицы, именуемые — «курицы». Очень гордые и свободолюбивые создания, доложу я вам. Когда курица (конкретная курица, эвкалипты стройные), попадает в капкан, расставленный коварным охотником, то она не может смириться…. Смириться — с чем? С тяжёлой и позорной рабской долей, сосёнки точёные. И тогда она — острым клювом — отгрызает себе ноги…. Сама курица, сны страшные и запредельные, улетает, активно работая крыльями. А её окорочка, как гласят местные легенды, остаются в капкане. Как-то, вот, примерно так…. Приятного аппетита, соратница!

— Не обращай внимания, — посоветовал Томас. — Это наша командирша, дабы повысить авторитет, упражняется в местном юморе…

— Я и не обращаю, — высокомерно поморщилась Ариса. — Любопытно, не более того. Хотя…. Госпожа командирша.

— Да, слушаю. Чем могу помочь?

— Гербом. Вы же знаете, что после успешного возвращения из «Первой Дороги» мирранам можно вносить изменения в личные гербы?

— Знаю.

— Я бы хотела, чтобы на моём гербе, после возвращения на Мирру, наличествовало изображение…

— Курицы?

— Да. Именно — этой гордой птицы.

— Хорошо. Будет, — пообещала Аль. — Нарисую. Во всех ракурсах. С многочисленными вариациями и подробностями. Но только потом. Если ты, ясный эвкалиптовый пенёк, не передумаешь…

Ужин заканчивался. Общий разговорный фон затихал, затихал, затихал…. Над столом всё чаще слышались, летая туда-сюда, сладкие затяжные зевки.

В горнице появился тощий монах Фёдор и известил:

— Старец Амвросий ждёт отроковицу Алину для серьёзного разговора.

— Слышали, соратники и соратницы? — поднимаясь на ноги, строгим голосом спросила Аль. — Я пошла — серьёзные разговоры и беседы разговаривать. А вы, усталые и сытые странники, извольте заканчивать трапезу и следовать к местам ночной дислокации…. Всё ясно? Матушка Ефросинья, проследите, пожалуйста.

— Прослежу, девонька. Прослежу. Иди с Богом, не беспокойся…

* * *

Они вышли из избы и направились в сторону церквушки, чей тёмный силуэт виднелся, такое впечатление, прямо под жёлтым диском Луны. Тихая австралийская ночь старательно и любезно подсвечивала дорогу яркими звёздами.

— Тучи ушли, — заметила Алина.

— Ушли, — помолчав, подтвердил Фёдор. — Надолго ли?

— Завтра узнаем.

— Это точно. Мудра ты, отроковица.

— Стараюсь. Мечтаю дослужиться до генеральских лампасов.

— Хорошее дело. Одобряю.

На юго-западе послышался далёкий тревожный гул. Монах, напряжённо вглядываясь в ночную темноту, остановился.

— Вертолёт? — насторожилась Аль.

— Не в этом дело, — шмыгнул носом Фёдор. — Вертолёт и вертолёт. Мало ли их, винтокрылых, летает? Собаки странно себя ведут. Слышишь? Повизгивают приветливо…. В чей адрес, интересно, повизгивают?