В начале года Авторы встречаются в Москве.

Рабочий дневник АБС

[Запись между встречами]

Замечания по ХС:

Пастух ОНОН!

«Вчера в Белом зале… Кудинов принял…»

Убрать I упоминание о значке.

5.01.83

Приехал Борис.

Зам. главного редактора

изд-ва «Советский писатель»

тов. Скачкову И. В.

от Стругацкого А. Н. и Стругацкого Б. Н.

Уважаемый Игорь Васильевич!

В беседе с Вами А. Стругацкого, состоявшейся 8 декабря 1982 года, Вы предложили заменить в нашем сборнике «За миллиард лет до конца света» повесть «ДбвК» какой-либо другой нашей научно-фантастической повестью, хотя бы уже и ранее издававшейся — при условии, что она не превысит 1/3 общего объема сборника.

В связи с этим мы предлагаем включить в сборник нашу повесть «Трудно быть богом». Повесть эта, впервые опубликованная в СССР в 1964 году, выдержала с тех пор несколько переизданий, а также вышла 18-ю изданиями в 13-ти странах мира. Повесть получила обширную положительную прессу, и специалисты считают сегодня эту повесть классикой жанра.

Объем ее составляет 9.5 а. л., так что общий объем предполагаемого сборника не изменится.

Рукопись либо расклейку повести «Трудно быть богом» мы представим, как только получим от Вас официальное согласие на эту замену. Что же касается замечаний редакционного характера, которые вы сделали по поводу повести «За поворотом, в глубине», то они, разумеется, будут учтены нами — немедленно после заключения договора.

С уважением А, Б

В изд-во «Советский писатель»

редакция русской советской прозы

тов. Немченко Г. Л.

тов. Стригину В. М.

тов. Стеценко В. П.

Уважаемые товарищи!

При сем направляем Вам копию письма тов. Скачкову И. В. Мы убеждены, что такая популярная и широко известная, неоднократно публиковавшаяся и подробно проанализированная в критической литературе (см. напр. Бритиков А. Ф. «Русский советский научно-фантастический роман») повесть ни в каком дополнительном рецензировании или в рекомендациях не нуждается. Отчасти потому мы и предлагаем именно эту повесть, что надеемся ускорить таким образом процедуру заключения договора.

С уважением

А. С.

Б. С.

6.01.83

Думали над трилогией о Максиме.

Максим внедряется в Океанскую империю, чтобы выяснить судьбу Тристана и Гурона.

7.01.83

Странники прогрессируют Землю. Идея: человечество при ком<муни>зме упирается в эволюц<ионный> тупик. Чтобы идти дальше, надо синтезироваться с другими расами.

8.01.83

Основы социоэволюционной теории Странников: любой разум — технический ли, или нетехнический — проходит путь от состояния максимального разъединения (дикости, нищеты, энергетического голода) к состоянию максимально возможного для отдельных индивидуумов объединения (дружелюбия, энергетического богатства); далее для любого разума существуют лишь два принципиальных пути: 1) стагнация, самоуспокоение, замыкание на себя — планета Ковчег;

2) синтез с другими разумами, дающий: а) огромное количество новых граней восприятия мира, что ведет к неимоверному увеличению количества и, главное, качества получаемой информации, что, в свою очередь, влечет уменьшение страдания до нуля, а радости — до бесконечности (практической);

б) расширение понятия «дом» до масштабов Вселенной;

в) новый метаболизм и, как следствие, практически вечную жизнь и вечное здоровье: возраст Странника становится сравним с возрастом космического объекта — при полном отсутствии психической усталости, что обуславливается пунктом а). Странники считают свой путь развития единственно верным и действуют по отношению к другим примитивным разумам как Прогрессоры. Эта их убежденность основана, в частности, и на том, что для самого примитивного разума их преимущества составляют недосягаемую мечту.

Аналогия: земные прогрессоры стремятся изменить социальную структуру своих подопечных, они как бы подготавливают материал для будущей работы Странников, ибо вмешательство Странников в судьбу разъединенной цивилизации ничего хорошего дать не может.

Странники ждут, пока разум (технологический) доведет себя до коммунистического уровня; а потом уже начинают вмешательство в биоструктуру человечества с целью подготовки перехода к синтезу.

Каждый Странник как индивидуум есть произведение синкретического искусства: его творят физиологи, генетики, техники, психологи, этики, моралисты, эстетики и т. д. Процесс «рождения» очередного Странника занимает несколько десятков земных лет.

Кракен — это заложенный 40 лет назад эмбрион будущего Странника. Кстати, творение Странников — одно из почетнейших и увлекательнейших занятий, синтез науки и искусства, немыслимый для человека, нет аналогов.

Лозунг Странников: «Созидай, не уничтожая».

9.01.83

Серосовин и умирающий Горбовский.

Иллич-Свитыч.

10.01.83

Начало: Максиму звонят и сообщают, что тагоряне отозвали посольство и колонию.

Ибо Гриша (или другой Странник) побывал вчера у культурного атташе тагорян.

Неделя ужасов:

1). Люди, видевшие чудовищ (испытание на ксенофобию).

2). Люди, испытавшие кошмар космофобии.

3). Люди, попавшие под колпак (гибель Земли).

4) Ужас Максима, которого никто не слушает.

5). М<ожет> б<ыть> и Горбовский.

11.01.83

Мирер читал предисловие.

12.01.83

Б. уезжает.

Авторы считают своим долгом предупредить читателя, что ни один из персонажей этой повести не существует (и никогда не существовал) в действительности. Поэтому возможные попытки угадать, кто здесь есть кто, не имеют никакого смысла. Точно так же являются вымышленными все упомянутые в этой повести учреждения, организации и заведения.

6 января в газете «Советская культура» публикуется первый отзыв на телефильм «Чародеи».

Яковлев Ю. Сказка для взрослых

В праздничные дни новогоднюю сказку ждут не только дети, но и взрослые. И вот уже много лет подряд телевидение делает взрослым свой новогодний подарок. Некоторые ленты гаснут в памяти вместе с огоньками уходящей елки, другие — оставляют след, и их эхо долго не смолкает в наших воспоминаниях.

В нынешний предновогодний вечер зрителю был предложен новый двухсерийный фантастический фильм «Чародеи». Взрослого зрителя трудно ввести в «сказочные» заблуждения — слишком крепок его рационализм. Тем не менее авторам сценария братьям Стругацким, режиссеру-постановщику К. Бромбергу, оператору К. Апрятину удалось вовлечь зрителей в веселую, увлекательную и в чем-то бесшабашную игру, развернувшуюся на телевизионном экране.

Действие фильма «Чародеи» происходит в наши дни в институте НУИНУ (Научный универсальный институт необыкновенных услуг), где в основном работают чародеи. Сюжет строится на недоразумении, которое создает забавную путаницу.

Постановщик фильма использовал опыт своей предыдущей работы — увлекательной картины для детей «Приключения Электроника», где удалось найти забавные игровые ситуации, изобрести трюки и занятные игровые положения.

Наиболее яркими в «Чародеях» оказались женские образы: директриса института Шемаханская (артистка Е. Васильева), заведующая лабораторией Алена (А. Яковлева). Увлекательно смотреть, как властная, суровая Шемаханская по недоразумению принимает Алену за соперницу и, пользуясь своими магическими возможностями, меняет ее характер.

Е. Васильева создает образ гротесковый, но в то же время чем-то вызывающий сочувствие. А ведь именно неоднозначность так необходима комедийному жанру. Необычен в роли Сатанеева артист В. Гафт, ломающий привычные рамки амплуа.

«Чародеи» — не просто забавный и развлекательный фильм, в нем звучат и резкие сатирические нотки, направленные против бюрократов и очковтирателей.

Дети на экране — это большой и отдельный разговор. Но я не могу пройти мимо единственной детской роли в фильме, прекрасно исполненной московской школьницей Аней Ашимовой. Созданный ею образ — еще одна живая, привлекательная краска.

Сейчас, по всей вероятности, на телевидении уже начинается подготовка к съемке новогоднего фильма 84-го года. Каким хотелось бы увидеть тот фильм? Думается, что, используя накопленный опыт «новогодних» картин, будущий фильм должен не просто развеселить зрителей, но и заставить глубже задуматься над смыслом жизни. Но пусть при этом он не утратит веселья и искрометности, без которых не может обойтись новогодний праздник.

Но если Юрий Яковлев, известный детский писатель, воспринял фильм положительно, то любители творчества АБС долго относились к нему негативно. Из-за «перевирания» сюжета. Из-за потери уникального антуража «реальной сказки». Из-за качественно иного, слишком уж незамысловатого юмора. Из-за превращения культовой книги в слабенький новогодний мюзикл. Многие даже не верили, что Авторы имели хоть какое-то отношение к созданию этого фильма. Но… Со временем все привыкли к «Чародеям»! И БН был вынужден констатировать:

БНС. Комментарии к пройденному

Мюзикл получился недурной. Сначала он мне, признаться, не понравился совсем, но, посмотревши его пару раз, я к нему попривык и теперь вспоминаю его без отвращения. Кроме того, невозможно не учитывать того простого, но весьма существенного обстоятельства, что на протяжении множества лет этот мюзикл РЕГУЛЯРНО и ЕЖЕГОДНО идет по ТВ под Новый год. Значит, нравится. Значит, народ его любит. Значит, — есть за что…

В январе 1983 года исполняется 25 лет творческой деятельности АБС. Любители фантастики первыми откликаются на этот юбилей.

Рублев К. Этот увлекательный мир

В январе 1983 года все советские любители фантастики отмечают четвертьвековой юбилей писателей-фантастов Аркадия и Бориса Стругацких. Их творческая деятельность началась в первом номере журнала «Техника — молодежи» за 1958 год небольшой повестью «Извне». Не всякие писатели могут похвастаться таким количеством книг, каждая из которых сразу же становилась заметным явлением в мировой фантастической литературе. «Страна багровых туч», «Понедельник начинается в субботу», «Улитка на склоне», «Трудно быть богом», «Сказка о тройке», «Жук в муравейнике» и «Пикник на обочине» — эти и целый ряд других произведений завоевали прочную любовь советского читателя.

Одна из крупнейших заслуг братьев Стругацких в том, что большинство их произведений сцементированы убедительно созданным образом коммунистического будущего. Прообразы людей будущего они ищут среди людей сегодняшнего дня — наших современников, считая, что те черты, которые составляют исключение сегодня, станут достоянием каждого человека завтрашнего дня.

Труд как радость, труд как удовольствие, труд как творчество — вот что считают главным признаком коммунизма писатели Стругацкие.

Это не значит, что будущее в произведениях Стругацких безоблачно и беспроблемно. Проникновение человечества в космос, встреча с неведомым порождают множество нравственных проблем и конфликтов.

Если в ранних произведениях Стругацких, таких как «Путь на Амальтею», «Стажеры», писателей интересует борьба человека с необозримым океаном космоса, то начиная с повести «Попытка к бегству» их творческое внимание всё больше привлекают «острова» в этом океане — недаром одна из самых остросюжетных повестей Стругацких называется «Обитаемый остров».

Фантазия писателей населила Вселенную множеством обитаемых миров, каждый из которых — увеличенная до масштабов целой планеты — частичка нашей Земли. Грозная Пандора, населенная чудовищами в ужасных дебрях, светлая Леонида, обитатели которой достигли полной гармонии с миром природы, планета Радуга, превращенная учеными Земли в испытательный полигон, и, наконец, мрачный Саракш — беспросветное царство мещанской серости и военщины.

Там, где искры разума лишь начинают тлеть в царстве тьмы, действуют люди фантастической профессии — прогрессоры. Это посланцы Земли, где уже победил разум и гуманизм, задача которых — раздуть эти искры прогресса, облегчить победу света над тьмой.

Любители фантастики Семипалатинска от всей души поздравляют любимых писателей и мечтают о новых замечательных книгах, на обложках которых будет стоять: А. Стругацкий, Б. Стругацкий.

Из: Творчество Стругацких

<…>

Многие из выходивших тогда книг благополучно позабыты. Многие с интересом читаются и перечитываются сейчас. Среди последних — книги братьев Стругацких.

Начало творческой деятельности этих авторов положила небольшая повесть «Извне», напечатанная в 1958 году в журнале «Техника — молодежи». Это официально. На самом же деле, еще будучи школьником, Аркадий рисовал фантастические комиксы, а Борис вместо традиционного сочинения на свободную тему написал фантастический рассказ. (Справка для любителей фантастики: ни то, ни другое опубликовано не было. Рассказ сожжен автором, судьба комиксов неизвестна.) Затем в печати выходили повести «Страна багровых туч», «Путь на Амальтею», цикл рассказов… Это была литература о героях, которые, как говорят сами Стругацкие, не испытывали никаких проблем в достижении цели. Но даже в первых произведениях чувствуется необычно легкая раскованность изложения, какой-то сверхъестественный эффект присутствия — результат того, что прообразами героев были люди, с которыми авторы жили и работали. По словам А. Н. Стругацкого, это было реакцией на нереалистичность фантастической литературы того времени, реакцией на выдуманность героев.

Сейчас читатели знакомы со многими произведениями братьев Стругацких, произведениями, вызывающими противоречивые мнения, сталкивающими читателя с самим собой, остро-злободневными, а потому очень ценными в формировании мировоззрения современной молодежи.

Сами писатели называют свою работу ремеслом. Они продолжают плодотворно трудиться в жанре фантастики, причем не только в литературе, но и в кинематографе. По мотивам их произведений снято три фильма: «Отель „У погибшего альпиниста“», «Сталкер» и «Чародеи». Премьера последнего фильма совпала с 25-летием творческой деятельности писателей, которое отмечалось в январе 1983 года. В связи с этим КЛФ «Зодиак» поздравляет Аркадия Натановича и Бориса Натановича Стругацких и желает больших творческих успехов в работе над фантастическими произведениями.

В одной из бесед на вопрос, кто из фантастов вам нравится больше всего? — Аркадий Натанович ответил: «Меньше всего нам нравятся Стругацкие».

Мы придерживаемся иного мнения.

КЛФ «ЗОДИАК».

Клубы любителей фантастики устраивают конкурсы на лучший рассказ…

Полтавский В. Конкурс «Комкона-3»

Наш дальневосточный сосед — клуб любителей фантастики из Владивостока «Комкон-3» совместно с Приморской писательской организацией, горкомом ВЛКСМ и обществом книголюбов объявил конкурс на лучший научно-фантастический рассказ. Принять участие в конкурсе может каждый пишущий научную фантастику, как профессиональный писатель, так и начинающий автор. В жюри конкурса входят писатели, представители Всесоюзного общества книголюбов и клуба «Комкон-3», возглавил его (заочно) писатель Б. Н. Стругацкий. Победителей ожидают премии, призы. Наш клуб «Фант» также учредил приз для этого конкурса «За наиболее интересное произведение на дальневосточную тему». Желающие принять участие в конкурсе могут направить свои рассказы по адресу: 690 000, Владивосток, Океанский проспект, 18, библиотека им. Фадеева, КЛФ «Комкон-3». С итогами конкурса и с рассказами его лауреатов мы познакомим читателей в выпусках «Фанта».

…ставят спектакли…

Из: Торопцев И. Так это было

За окнами сгущалась ночь… Ее чернильный сумрак, просочившись сквозь роскошные шторы актового зала краевой библиотеки им. А. Фадеева, становился совсем непроглядным. Лишь узкий луч вращающегося прожектора время от времени скользил по заполнившим зал людям. Вдоль одной из стен угадывались декорации — что-то наподобие двора или, может, комнаты. Флегматичные звуки мини-рояля (настоящего — в наш-то «дискотечный» век!) время от времени слегка оживляли общую тишину. И вдруг…

Действие развивалось стремительно. Персонажи спектакля «Что случилось „За миллиард лет до конца света“», поставленного по мотивам одноименной повести Аркадия и Бориса Стругацких, словно задались целью ошеломить зрителей.

Вот дворник Прохор пытается в чем-то убедить следователя Зыкова (пропала метла — ну и фантастика!). А вот уже следователь допрашивает Малянова, явно подозревая его в причастности к краже. Или его друзей, монологи которых, лаконичные и емкие, исполнил с большой экспрессией один актер (и снова никакой фантастики). Сюжет движется по торной детективной колее: свидетели — дворник Прохор и Калям, проницательный следователь, группа злоумышленников во главе с неким Вечеровским. Герои в лучах прожекторов передвигаются от одной декорации к другой, действие быстро нарастает, достигая кульминации в момент взрыва в квартире главаря. В клубах дыма завязывается интеллектуальное единоборство злодея и следователя. Вечная идея борьбы добра и зла нашла выход во вмешательстве третьих сил. Каких? Не будем спешить. <…>

…переписываются с любимыми Авторами и даже переиздают — ведь это 1983 год, разгар книжного голода — их книги.

АБС. [Предисловие к повести «За миллиард лет до конца света»]

Мы с удовольствием представляем на суд приморского читателя нашу повесть. От души надеемся, что затронутые в ней проблемы не оставят вас равнодушными. Работая над ней, мы хотели выразить одну, главную, на наш взгляд, мысль: наше будущее — в наших руках. И только от нас самих зависит, каким оно будет. Никакие фантастические допущения не будут выглядеть более фантастично, чем события самого ближайшего будущего. И элементы жанра в повести — не более чем рабочий инструмент писателя.

Делать будущее надо своими руками, не останавливаясь ни перед какими трудностями. Успехов вам в этом нелегком деле, дорогие приморские читатели.

БНС. [Поздравление калужскому КЛФ]

Бедой многих клубов любителей фантастики является недостаток общения с интересными людьми, со своими коллегами из других городов. Постарайтесь избежать этого. Клубы любителей фантастики могли бы стать связующим звеном между теми, кто пишет, и теми, кто читает. Никакой автор не в состоянии контактировать со всеми своими читателями. Поддерживать же контакт с десятком КЛФ — задача вполне реальная. Таким образом, клубы могли бы взять на себя роль некоего регулятора обратной связи в системе «писатель — читатель».

Письмо Аркадия брату, 31 января 1983, М. — Л.

Дорогой Борик!

Вот что мне пришло в голову.

Время действия — 20–25 лет спустя, как мы и решили. Максиму 60–65 лет. Он заведует каким-то отделом в КОМКОНе-2.

А повествование ведется не от его лица, а от некоего молодого инспектора-наблюдателя, комиссара Мирового Совета, работника созданной десяток лет назад организации, контролирующей КОМКОН-2. Этот молодой человек контролирует каждый шаг Максима, причем, как и все работники этой организации, он активно недолюбливает Максима: недоучка, ученик и бывший соратник ненавистного Сикорски-Экселенца, да и вообще жандарм духа и интеллекта. А на дворе новый, 24-й век, большие перемены. Медленно, но верно затухает интерес к позитивному знанию. Затухает космическая экспансия, возрастает нелюбовь к Прогрессорству как к форме вольной или невольной вмешательско-угнетательской деятельности. Усиливается движение «назад, к Человеку!» — к простым и ясным идеалам духовности, к отказу от навязывания детям субакса, инфравидения и прочих форм вмешательства в природную организацию личности. Громадный подъем литературы и искусства как единственно возможных методик исследования единственной ценности во Вселенной — человеческого духа. Как неожиданный побочный результат — исчезновение в массовой и личной психологии страха перед физической смертью, что представляется Максиму и его поколению прямо-таки чудовищным явлением. Второй (первый имел место десяток лет назад) кризис системы массовой информации: редакции и издательства теряют критерии для отбора новостей и произведений литературы и искусства. Растет неудержимо спрос на новые названия книг, музыкальных произведений, картин и статуй, и столь же неудержимо падают тиражи, т. е. вкусы и потребности в Информации (художественной в том числе) всё резче дифференцируются. Рассасываются города, определенно обозначается стремление к одиночеству, особенно в возрасте с 30–40 лет. Ощутимы результаты начавшегося полтора десятка лет назад процесса ухода с Земли на вечные поселения на необитаемых планетах и даже астероидах. Можно упомянуть о первом за три века сбое в системе автоматического изобилия: об этом, правда, мало кто знает, Мировому Совету удалось тогда мобилизовать мальчишек и девчонок, чтобы подменить опустивших руки старых инженеров.

Таков примерно фон. Герой, от лица которого идет речь (в виде ли дневника или прямым рассказом), — как раз представитель нового поколения: по понятиям Максима хилый, размягченный, интеллектуально и духовно заостренный юноша. И вот всё, о чем мы договаривались, происходит на его глазах и получает его оценку. Движущая сила сюжета — история (краткая, конечно) развития его отношений к Максиму и всему тому, что Максим олицетворяет.

Вот так. Всем приветы. Жму, целую, твой Арк.

Во втором номере журнала «Огни Болгарии» (этот софийский журнал издавался для советского читателя) публикуется интервью Радки Димитровой с АНом, БНом и Агопом Мелконяном.

Из: Братья Стругацкие: «Главное — на Земле, главное — человек»

Для нашего современника имя братьев Стругацких — символ умения проникнуть в человека, а посредством него — в мир. В последние десятилетия оба они занимают место среди писателей-фантастов, которые сильно волнуют умы читателей. В Москве мне выпала возможность разговаривать с одним из братьев — Аркадием Стругацким, японистом.

<…>

— Можно ли в этом творчестве со столь «интернациональными» возможностями уловить известные «национальные черты»?

Аркадий Стругацкий. Национальные черты совершенно обязательны, но вот в каком смысле: когда мы описываем, например, немца, англичанина, японца, то, хотим этого или не хотим, мы ссылаемся на национальные характерные черты, которые извлекли из книг, так как знаем их только по ним. Именно поэтому наши герои — в основном русские. А иначе — на вопрос, в той плоскости, в какой вы его ставите, лучше ответят литературоведы, если им придет в голову идея сравнить фантастику братьев Стругацких, скажем, с фантастикой Брэдбери. Ибо, как известно, со стороны виднее.

— Возможно ли, чтобы автор, даже создавая фантастику, освободился от собственной реальности, то есть от конкретной среды и личного восприятия мира и его проблем?

Аркадий Стругацкий. Нелепо считать, что это возможно. Не существует литературы, оторванной от действительности. Начнем хотя бы с того, что писатель пользуется азбукой и языком, существующими объективно, независимо от него, но которые стали его собственными. Нельзя из кирпичей построить привидение. Некоторые указывают на Джойса как на автора, оторвавшегося от реальности, от действительного мира, в результате чего его очень трудно переводить. Я считаю, что это произошло потому, что он строит повествование на чрезмерно конкретных ситуациях и обстоятельствах своей непосредственной среды, которую знают немногие. Это всё равно что переводить древнеяпонскую поэзию, не зная хорошо конкретных реалий Японии, скажем, VIII–IX веков.

— Переводите ли вы с японского, или писательский труд не оставляет для этого времени?

Аркадий Стругацкий. Перевожу, но не поэзию. Когда я работал над переводом произведений средневековой японской прозы, то не раз сталкивался с трудностями такого же порядка, которые, вероятно, мучают переводчиков Джойса. То же самое было бы и с переводами греческой и римской античной литературы, если бы мы ничего не знали о ней. То, чем я горжусь как переводчик, это: «В стране водяных» (Акутагава Рюноскэ), «Луна в тумане» (Уэда Акинари), «Пионовый фонарь» (Санъютэй Энте) и «Сказание о Есицунэ» — анонимный роман XIV века.

<…>

Признавая свою слабую ориентированность в фантастике, под конец беседы подчеркиваю, что мой импульс начать ее питается высокой литературной ценностью создаваемого двумя признанными во всем мире авторами. И слышу в ответ реплику:

«А, значит, вы думаете, что это серьезная литература. Есть такие, которые этого не понимают».

<…>

Встреча, протекавшая при строгой экономии времени и слов, а также лаконичные ответы на несколько кратких вопросов недостаточны для более глубокого знакомства с двумя братьями, которые войдут в историю литературы как один человек. И так как фантастика — область, в которую не каждый может войти по-настоящему, даже в качестве читателя, мне понадобилось вмешательство специалиста. Агоп Мелконян — инженер, журналист и писатель, знаток фантастики (он автор интересной книги «Воспоминания о мире»), а также хороший друг обоих Стругацких.

<…>

— Каково место братьев Стругацких в фантастике и считаете ли вы, что их произведения носят национальный оттенок?

Агоп Мелконян. В одной американской энциклопедии по фантастике братья Стругацкие определены как продолжатели линии Гоголя в русской фантастике. Я думаю, что родословное дерево более разветвленное, и определил бы его так: «Гоголь — Салтыков — Щедрин — Булгаков — Ефремов», то есть продолжатели лучших традиций русской и советской фантастики.

Что самое специфическое в творчестве обоих братьев? Они говорят об этом в одной своей книге: главное — на Земле, главное — человек. Прогностические модели, технические аксессуары их не волнуют. Они концентрируют свое внимание исключительно на сложной обстановке, в которой вынужден жить человек XX века и бороться, чтобы уцелеть как вид и разум. Книги братьев Стругацких до такой степени русские, что даже если их герои носят иностранные имена, они всё равно русские. Некоторые из книг очень трудно понять, если не знать глубоко быт и душу русского человека. И еще: эти писатели поражают многоплановостью. За простой на первый взгляд историей читатель открывает невероятно много, невероятно глубокие пласты. Поэтому я могу сказать, что каждому они нравятся настолько, насколько он сумел их понять.

Несколько слов о многих лицах жанра. Их столько, сколько больших авторов в современной фантастике. Совсем основательно называют Рея Брэдбери «великим моралистом», Артура Кларка — «оптимистическим технократом», Станислава Лема — «интеллектуальным мутантом», то есть человеком, который думает не так, как все остальные люди. Айзек Азимов — один, Роберт Шекли — другой, Геннадий Гор — совсем различен от них. В этой пестрой группе имен братья Стругацкие занимают свое определенное место, и оно принадлежит только им. Периметр их творчества ясно очерчен: исследование человека в экстремальных обстоятельствах. Человек перед лицом опасности, человек перед угрозой утратить свое лицо, то есть свою индивидуальность, загадка «Человек» перед загадкой «Вселенная».

— Что вам не нравится в фантастическом жанре?

Агоп Мелконян. Не нравится, когда автор-фантаст пытается поразить читателя невероятными открытиями, необычайными ситуациями или парадоксальными сюжетами. А забывает, что он хочет видеть самого себя в своем произведении.

— Расскажите что-нибудь «личное» о братьях Стругацких.

Агоп Мелконян. Я читал всё, написанное ими, перевел три их книги, знаю их вот уже пять лет, Аркадий был моим гостем. Мои личные контакты с ними убедили меня, что великолепным писателем может быть только великолепный человек. Один из этих мыслящих людей с созданной шкалой ценностей и достойным гражданским поведением, Борис, живет в Ленинграде, он астроном по профессии, работал в Пулковской обсерватории. Старший, Аркадий, специалист по японскому языку, живет в Москве. Его жена — переводчик с китайского, а их дочь — с кхмерского (кампучийского). Братья начали писать с детских лет, распространяя среди своих друзей фантастические комиксы, а их первая книга («Страна пурпурных облаков», 1959 год) — явилась результатом заключенного пари. Двадцать пять книг и несколько киносценариев принесли им много международных премий. Они одни из самых переводимых советских авторов, их произведения издавались в США и Японии, в Европе и Латинской Америке. По их собственным рассказам знаю, что во время совместной работы они демонстрируют феноменальный синхрон в мышлении. И под конец мне хотелось бы сказать, что я чувствовал бы себя счастливым, если мне достанет сил следовать в литературе линии братьев Стругацких.

ЖВМ, последнюю опубликованную на этот момент повесть АБС, продолжают оценивать критики. 7 февраля выходит статья о сборнике «Белый камень Эрдени» в «Вечернем Ленинграде».

Из: Куклин Л. Встречи с будущим

<…>

И, наконец, четвертая крупная вещь в сборнике — это повесть Аркадия и Бориса Стругацких «Жук в муравейнике». Мне всегда было любопытно следить за творчеством этих писателей, которые сейчас, без преувеличения можно сказать, входят в первую сборную команду фантастов нашей планеты. В их произведениях — возьмем ли к примеру «Далекую Радугу» и «Хищные вещи века», «Трудно быть богом» и «Малыш», «Обитаемый остров» или «Пикник на обочине» — всегда есть не только напряженный сюжет, глубокий смысл, неожиданная коллизия, но, я бы сказал, еще и образ произведения, образ обобщающий, крупный, вырастающий до философского символа. Очень важно, что почти всегда писатели Стругацкие, ставя своих героев перед поступком, перед нравственным выбором (что само по себе является вечной задачей литературы!), стараются своим фантастическим приемом снять с нас защитную кору равнодушия, самоуспокоенности и самовлюбленности, выступая против наивного, удобного, а иногда и узколобого антропоцентризма. Чем оно — это самодовольное ощущение себя центром Вселенной — лучше средневекового геоцентризма, когда вся конструкция мира превращалась в ярмарочную карусель, вращающуюся вокруг заштатной планетки, затерянной со своими обитателями и своим Солнцем на окраине одной из многочисленных Галактик?!

— На нас идет автомат Странников!

Помню, как я вздрогнул от какого-то холодноватого, пожалуй, не страха, нет — предчувствия, когда прочел эту фразу в новой повести братьев Стругацких.

…Темную декабрьскую ночь сотрясали порывы сильнейшего ветра; уровень воды в Неве снова — в который раз! — подымался выше ординара; вокруг меня был современный город, на Земле хватало своих забот…

А ведь автомат Странников — представителей загадочной высшей цивилизации, кочевников Космоса, — это был не неведомый межзвездный корабль, не сверхмощное взрывное устройство — нет: это могли быть мы с вами…

Новым своим произведением писатели-гуманисты ставят непростой вопрос: «Люди! Не переоценивайте себя! Это опасно… Достаточно ли вы сами разумны, чтобы общаться с Высшим Разумом?!» И трудное, выстраданное, противоречивое решение, которое в минуту кажущейся опасности принимает ответственный за судьбу человечества Рудольф Сикорски, не дает на этот вопрос прямого, однозначного ответа…

<…>

Письмо Бориса брату, 9 февраля 1983, Л. — М.

Дорогой Аркаша!

Письмо твое получил. Со всеми соображениями вполне согласен и принял их к сведению.

Продолжаю разгребать завалы. Многое уже сделано. Осталось: пристроить архивы, разложенные прямо на полу; куда-то девать журналы, сваленные в угол; вывезти (как? на чем?) старую кушетку и купить новый диван с креслами. Это — основные и необходимые работы, завершив каковые, мы спокойно сможем тебя принять, разместить и обеспечить минимальными удобствами. Всё прочее — потом. Так что ориентироваться надо тебе на вторую половину февраля и ждать вызова в интервале 15–25 февраля. Полагаю, что писать в этот раз мы еще не начнем, но зато точно разработаем план, чтобы без всяких-яких начать в марте.

Вышла рецензия Левы Куклина на сборник «Белый камень…» в «Вечернем Ленинграде». Хорошая рецензия. И вовремя.

Получил журнал «Сов. литература» на чешском, где «Машина желаний». Так вот за что заплатили мне таинственные 114 рублей! Богато, богато платят. А в бухгалтерию Лениздата я звонил (насчет потиражных за ЖвМ), так там попросту сказали, что и представления не имеют, когда из Москвы (?!) придет разрешение на выплату. Я из-за них, гадов, сижу без денег и продаю марки, чтобы купить мебель.

В «Дейли Уорлд» была статья Виктора Перло (очень известный публицист-коммунист), где автор вмазывает по усам Баллантайн-Букс за попытку изобразить Стругацких диссидентами — помнишь эту идиотскую обложку на издании УнС? Статья называется «___________________» и там нас очень хвалят.

В «Смене» — интервью Вл. Гакова со Стругацкими — видимо, то, что ты давал для АПН. А сейчас я даю интервью для АПН некоему Захарову В. Н. Так что «чести много, а денег мало».

Обнимаю, твой [подпись]

P. S. Леночке и Машке — привет.

15 февраля в письме Роману Арбитману БН рассказывает о писателях, повлиявших на творчество АБС.

Из архива. Письмо БНа к Р. Арбитману

Уважаемый Роман!

Долго не отвечал на Ваше письмо, так как был очень занят.

К вопросу о традициях и влияниях. Лично я считаю главным учителем нашим Г. Дж. Уэллса: он дал нам метод.

Стилистически мы учились понемногу у многих: у Алексея Толстого, у Хемингуэя, у Кафки, пожалуй… Гоголь, Достоевский, Салтыков-Щедрин. Грин продемонстрировал нам пользу смешения жанров — детектив плюс любовная история плюс фарс плюс трагедия получается оч-чень неплохо. (Я имею в виду, разумеется, Грэма Грина.) Ильф и Петров, — может быть, только в самых ранних вещах. Шварц — разве что король в «Трудно быть богом». Уоррен, Леонид Андреев — совсем нет, хотя первого (в отличие от второго) очень любим. Булгаков? Любимейший из любимых, но, всё-таки, нет. Мы узнали его слишком поздно, ранние же его вещи («Роковые яйца», «Новые похождения Чичикова») особого впечатления на нас не произвели… Впрочем, всё это ужасно субъективно. Пока мы были молоды, неопытны, вопрос о традициях еще имел смысл, а теперь, когда написано больше двадцати повестей, когда уже зубы съедены, когда каждую новую повесть стараешься писать так, чтобы она была НЕПОХОЖА на предыдущую, и это стало уже чуть ли не принципом работы… Не знаю, не знаю.

О стихах. Если хотите, я могу дать Вам ссылки на все стихи, которые у нас упоминаются. Если сам сумею вспомнить, разумеется. Например, откуда «черное лицо досуга», — представления не имею: может быть, сами придумали? А «на ответы нет вопросов» — это то ли Бальмонт, то ли Блок.

Наиболее важные тематические аспекты? Затрудняюсь ответить. Когда-то это были проблематика прогресса, НТР, вторжения будущего в настоящее… А сейчас, пожалуй, тематика как таковая нас вообще не интересует. Тема не важна. Важно ощущение от придуманной ситуации. Придумать новую вещь означает сейчас придумать новую ситуацию (а не выбрать некую тему).

Желаю успехов,

[подпись БНа]

В середине февраля Авторы встречаются в Ленинграде.

Рабочий дневник АБС

19.02.83

Арк приехал в Лрд.

Сотрудник КОМКОНа может доказать свою правоту единственным способом: совершив ошибку в своей работе.

У научников ощущение тупика: благоустроенного, ароматного и безвыходного тупика. Поэтому ширится круг работников, ведущих исследования в области биологии и психологии — изменить природу человека. И в этом они парадоксально смыкаются с намерениями Странников.

Тойво Глумов, 31 год, сын Майки.

Бывш<ий> прогрессор, ненавистник прогрессорства и противник безграничного развития науки. В детстве испытал (вместе с миллионами сверстников) шок из-за убийства Абалкина. Ощутил ужас надвигающейся угрозы вторжения иного разума. Затем шок прошел, сменился насмешкой над детскими своими страхами. Поэтому не верит Максиму, кот<орый> объясняет «неделю ужасов» Странниками, считает, что это свои братья-ученые шалят.

Максим — зав. отделом по-прежнему. КОМКОНа ему не дали, ибо сочли, что был в деле Сикорски недостаточно оперативен.

А Максиму никто не верит! Синдром Сикорски — вот когда начала работать программа Странников! Когда он стрелял в Абалкина, он считал, что разрушает программу, а Странники всё это рассчитали вперед: теперь хоть на всех перекрестках кричи, что идут Странники: никто не поверит.

20.02.83

Гл<ава> I.

Тойво выходит из кабины 0-Т. Поселок Малая Пеша — стоит на речке Пеше, впадающей в Чешскую губу. Дежурный аварийщик. «Здесь где-то Старушка?» Старушка (ничего страшного: противные — да, но с чего убегать?). Мальчик, тайком вернувшийся за моделью (страшные, но добрые). Двое у кабины: мужчина (очень смущен, не понимает, что на него нашло, хочет понять); женщина (художник, хочет чудовищ изобразить). Две пары бежали. Потом двое ученых, увешанных аппаратурой. Экзекуция мальчика прабабкой. Остальные бегут аж с Земли.

Гл<ава> II.

Тойво докладывает Максиму. Подозрение на ученых. Шляпа Иванов и барбос [дописан вариант: «жулик»] Флеминг могут быть замешаны.

Реакция Максима, кот<орую> Тойво заметил:

1) Мальчик, кот<орый> нашел этих животных добрыми.

2) Художница (первая завизжала, но первая и вернулась — запечатлеть дикую, «потустороннюю» красоту движения этих гадов).

3) Кто и куда удрали эти две семьи в Космос?

Тойво предлагает заняться Флемингом. Максим отказывается. Брошюра проф<ессора> X «К вопросу об эволюции эволюции», откуда-то появившаяся на столе Максима.

Спустя неделю тагорский посол отбыл на родину на неизвестный срок.

Максим спорит с Сандро и Тойво, приказывает прочесть брошюру, они не нашли, брали почитать у него. Теперь Максим спохватился. Стал искать автора брошюры — неизвестен такой профессор. А брошюра — в одном экземпляре.

Приоткрылся Гриша Серосовин: после вылазки Максима к начальству, где был осмеян, стал уговаривать Максима не лезть на рожон. Демпфер. Что за дремучий антропоцентризм?

Между тем: лаборатория Флеминга как раз занимается тем, что на основании имеющихся данных <пытается> создать муляж-робот Странника. Данных очень много, в том числе артефакты Странников — спутники, покинутые города и проч.

И Странники недаром устроили шухер рядом с Флемингом.

Разговор нужен, чтобы показать всю ненависть Тойво к Странникам и вообще к Прогрессорству. Он — естественный союзник Максима.

Максим предлагает Тойво прочитать брошюру. Тойво неохотно берет, но думает, что читать не будет.

Vous voyez le malheureux Mack! — Вы видите несчастного Мака.

Разговор Максима с Горбовским в присутствии Тойво. Тойво ничего не понимает в разговоре. Тойво знал, что Горбовский был очень плох и даже умирает. Но вот восстал.

— Это правда, что это ОН поднял вас на ноги?

— Ну, в каком-то смысле — да.

— Удивительный вы человек, Л<еонид> А<ндреевич>. Меня эти новости загоняют в гроб, а вас выгоняют из гроба.

— Я вдруг понял снова: впереди еще миллион лет интересной жизни. [Сбоку пометка «Голованы!» и стрелка вниз к тексту, отмеченному ниже ***]

Конец: Сумерки, Тойво и Максим только что прочли отчет N, прорвавшегося на дельфине из-под колпака. Является Серосовин. «Сядьте, Серосовин, мы еще не решили, что мы с вами сделаем». — «Простите, Максим, это мы еще не решили, что с вами сделаем».

Отчет — перевод с дельфиньего, очень странно выглядит. «Читай», — произнес Максим, швыряя мне листок.

* * *В разговоре с Горбовским: это столкновение чистых идей, никакие скорчеры и мегаватты ничего не решают. И я проигрываю это сражение. Первая такая война человечества. Ведь наши идеи проигрывают! Как вы можете говорить так спокойно? Горбовский: это сражение, в котором не могут выиграть ваша идея и неверная идея, а здесь выиграет верная идея.

* * *

А у Тойво — представление: имеет место грандиозный заговор ученых. Мы искали по мелочам, а тут что-то открылось, и шеф в панике пытается что-то сделать.

* * *

Направление в космосе, где космонавты испытывают ужасные приступы космофобии. Туда же летал и Гриша.

После чтения брошюры Максим соображает, что методы атаки Странников не могут быть социальными, как это делают земные Прогрессоры, а должны нести психобиологич<еский> характер. Тогда он и сажает Тойво за статистику: выяснить, были ли за последние несколько лет:

1) сколько-нибудь массовые выступления против существующих методов медицины и педагогики (аппендиксы — матери стали запрещать оперировать их у детей),

2) новые фобии, не существовавшие ранее (многофакторный анализ, данные д-ра Мёбиуса — его запрос в Космофлот, там ничего существенного не ответили),

3) случаи массовой истерии.

Д-р Мёбиус обратил внимание не на маршруты, а на тип кораблей, и ему сообщили, что действительно в этих кораблях обнаружены некоторые конструктивные недостатки. Перепутал.

Глава 3.

Институт Чудаков. Создан 15 лет назад. Феномен чудачества: крупный ученый, достигший больших высот, вдруг впадает в тоску, остро осознав, что так же далек от абсолютной истины, как и раньше, когда ничего не знал. Метания между позитивной наукой и мистицизмом. Странники-прогрессоры выводят их на правильный путь — третий путь интуитивного познания истины, сколь угодно далекий от современного уровня жизни.

21.02.83

Максим узнал, что тагоряне эвакуировались с Земли после того, как их научный атташе год обследовал институт Чудаков со всеми филиалами.

Гл<ава> 3 — с подачи Корнея Яшмаа (через Колдуна с Саракша) Максим посылает Тойво в инст<иту>т Чудаков: выяснить, с кем и о чем беседовал Колдун. Разговоры с сотрудниками, членами Партии Вертикального Прогресса. Много говорят о брошюре N. Беседа с Директором — тот, похохатывая: да, Колдун, удивительная фигура, но он не с нами. С кем — не с нами? Директор-Странник не жалеет человечество, он — крайнее крыло Странников.

Затем Тойво читает брошюру.

Беседа Серосовина с Тойво. Расстаются противниками. Серосовин решает устранить агрессивного и эмоционального Тойво.

И вот в тот же вечер его возлюбленная призывает его лететь на два года на Пандору.

Гл<ава> 4.

Тойво сообщает Максиму об увиденном. Максим несчастен. Прогулка, встреча с Горбовским.

Тойво решает остаться.

Гл. 5

2 точки зрения друзей Максима:

1) Мы тебе верим, мы с тобой, приказывай, мы готовы! Максиму приходится говорить: ладно, пока подождите.

2) Слушай, испокон веков существует две категории, составляющие мир: разум и природа. То, что не разум, то природа. Этот твой сверхразум — это природа. Природу надо использовать, изучать ее законы, чего ты от нас хочешь?

22.02.83

Предусмотреть возможность главки — встреча Тойво со старыми приятелями, беседы о «политике», аналог современного трепа. Это даст фон повествованию.

Взять на вооружение: «…дом был очень старый, в нем еще сохранились окна Линии Доставки».

Новшества, кот<орые> не нравятся старикам. Напр. «Облачные Города».

Арк уехал.

23 февраля коллегия Государственного Комитета СССР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли принимает следующее решение.

Из архива. Из решения Госкомиздата СССР «О мерах по дальнейшему улучшению выпуска литературы по научной фантастике»

Коллегия Госкомиздата СССР отмечает, что в условиях постоянно ускоряющегося научно-технического прогресса, превращения науки в могучую производительную силу важное значение имеет дальнейшее улучшение выпуска литературы по научной фантастике, призванной с марксистско-ленинских позиций отразить передовые научно-технические идеи, связанные с ними социальные и нравственные проблемы общественного устройства будущего.

Научно-фантастическая литература пользуется широкой популярностью у советских читателей. Она по праву стала любимым жанром у нашей молодежи. Лучшие произведения писателей-фантастов формируют у читателей диалектико-материалистическое мировоззрение, способствуют нравственному и эстетическому воспитанию, приобщению к миру научной и технической мысли.

Советская научная фантастика — острое оружие в борьбе с идеологическим противником, активно использующим этот вид литературы для глобальной пропаганды неизбежности ядерной катастрофы, краха мировой цивилизации, морального оправдания политики человеконенавистничества.

Центральные и республиканские издательства совместно с писательскими организациями страны ведут значительную работу по увеличению выпуска произведений научной фантастики, повышению их идейно-художественного уровня. Для более полного удовлетворения возросших запросов читателей всех возрастных групп в XI пятилетке переиздаются книги известных советских и зарубежных фантастов: А. Толстого, А. Беляева, И. Ефремова, А. Азимова, А. Кларка, Г. Уэллса, Э. По, Ж. Верна, С. Лема и других.

Плодотворную работу по изданию произведений современных авторов ведет издательство «Молодая гвардия». Здесь создана специальная редакция, свыше десяти лет издается «Библиотека советской фантастики», выпускается ежегодный сборник повестей и рассказов. Литература по научной фантастике регулярно выходит в издательствах «Знание», «Детская литература», «Мир», «Молодь», «Ёш гвардия».

Авторы лучших произведений современной советской фантастики в своих предвидениях будущих путей научно-технического развития исходят из принципов диалектико-материалистического миропонимания, социально-нравственных целей и идеалов социалистического общества, активно отстаивают гуманистический идеал прогресса во имя человека, предостерегают против бездуховного «благоденствия».

Во многих научно-фантастических рассказах, повестях, отражающих нравственные устои человека, проповедуется мужество, стремление к глубокому научному познанию действительности и самосовершенствованию, взаимовыручка и товарищество.

Наряду с бесспорными достижениями в выпуске научно-фантастической литературы в издательской практике последних лет, тем не менее, допускается немало просчетов, серьезных недостатков. В издательские планы еще нередко попадают невыразительные, слабые в художественном отношении работы, ничего общего не имеющие с подлинной литературой по фантастике. При попустительстве издательских работников порой появляются книги, не отличающиеся оригинальностью сюжетов, научных гипотез, познавательностью. Отдельные произведения не имеют четкой идейной направленности. Так, в ряде рассказов, опубликованных в сборниках «Научная фантастика» (НФ) №№ 21–25 («Знание», 1979–1981 гг.), повествуется о жизни людей на других планетах, но при этом речь идет о «человеке вообще», без какой-либо социальной его ориентации. Чрезмерная увлеченность общегуманными проблемами, когда будущее отрывается от настоящего и недооценивается глубокое различие двух социально-экономических систем, приводит авторов отдельных произведений к туманной концепции человека будущего.

Нечеткостью социальных позиций страдают произведения некоторых весьма опытных и известных писателей-фантастов. Это относится к отдельным работам А. и Б. Стругацких. В частности, в повести «Пикник на обочине» («Молодая гвардия», 1980 г.) проявляется настроение социального пессимизма. Исключив из сферы противоборства Человека и Непознанного приметы социализма, подлинного творца истории — передовой социальный класс, ее авторы невольно оказываются проводниками идеи некоего чуда, полной непостижимости итогов прогресса.

<…>

Издательства еще недостаточно привлекают к созданию произведений научной фантастики талантливых, в том числе молодых писателей.

Мало выпускается литературно-критических исследований, посвященных указанному жанру литературы; при оценке произведений научной фантастики рецензенты и редакторы применяют заниженные критерии; малоэффективна роль редакционных советов в улучшении этого вида изданий.

Коллегия Госкомиздата СССР РЕШИЛА:

1. Директорам, главным редакторам издательств, выпускающих научно-фантастическую литературу:

— обеспечить строгий контроль за выпуском всех изданий научно-фантастической литературы на высоком идейно-художественном уровне;

— принять решительные меры, исключающие неразборчивость, недобросовестность редакторов в работе над книгами научной фантастики; строго взыскивать с работников, ответственных за выход в свет изданий с идейно-художественными просчетами;

— повысить требовательность к идейно-художественному уровню научно-фантастических произведений зарубежных авторов, отбираемых для перевода и издания;

— оказывать всемерную помощь и поддержку молодым талантливым авторам, обращающимся к жанру научной фантастики.

2. Главным редакциям, Главиздатэкспорту, госкомиздатам союзных республик, издательствам улучшить подбор, воспитание, профессиональную учебу издательских работников, занятых выпуском научно-фантастической литературы, систематически проводить научно-практические конференции и семинары, редакторские чтения.

3. В целях улучшения выпуска научно-фантастической литературы считать целесообразным, чтобы ее издание было сконцентрировано в центральных издательствах («Молодая гвардия», «Знание», «Радуга», «Мир»).

Установить, что решение об издании книг научно-фантастического жанра в других центральных издательствах принимается в каждом отдельном случае Госкомиздатом СССР.

Госкомиздатам союзных республик определить головные издательства по выпуску данного вида литературы и доложить об этом к 1 июня 1983 года.

4. Главному управлению сводного тематического планирования и координации (т. Махов) до 1 июня 1983 года разработать и представить на утверждение руководства Госкомиздата СССР сводный план выпуска изданий научно-фантастической литературы на 1984–1985 гг.

5. Главным редакциям, Главному управлению республиканских и областных издательств, Главиздатэкспорту совместно с Советом по приключенческой и научно-фантастической литературе Союза писателей СССР:

— до 1 июля 1983 г. с участием издательств «Молодая гвардия» (т. Десятерик), «Радуга» (т. Незнанов), «Мир» (т. Карцев), «Детская литература» (т. Виноградов) разработать и представить на утверждение Коллегии Госкомиздата СССР проспект межиздательской «Библиотеки фантастики», включающей наиболее значимые произведения отечественной и зарубежной литературы. Выпуск библиотеки предусмотреть на 1986–1988 гг. в составе 30 томов, тиражом 400 тыс. экз.; создать редакционную коллегию;

— до 1 июня 1983 г. провести межиздательский семинар по дальнейшему улучшению выпуска и повышению идейно-художественного уровня научно-фантастической литературы.

6. Совету по детской и юношеской литературе Госкомиздата СССР совместно с Советом по приключенческой и научно-фантастической литературе Союза писателей СССР провести пленум на тему: «Научная фантастика для детей и юношества».

7. Главным редакциям, Главному управлению республиканских и областных издательств, Главиздатэкспорту, госкомиздатам союзных республик обеспечить регулярное контрольное рецензирование изданий научно-фантастической литературы.

8. Поручить издательству «Художественная литература» (т. Осипов) подготовить и выпустить в 1985 году сборник литературно-критических статей, анализирующих состояние и перспективы развития жанра научной фантастики.

9. Рассмотреть совместно с Союзом писателей СССР и ЦК ВЛКСМ предложения о проведении постоянного Всесоюзного конкурса на лучшее произведение научной фантастики и учреждении для его лауреатов премии имени И. А. Ефремова.

10. Обзор литературы по научной фантастике, подготовленный главными редакциями художественной и общественно-политической литературы, Главным управлением республиканских и областных издательств направить в госкомиздаты союзных республик, центральные, республиканские и областные издательства (прилагается).

11. Контроль за выполнением данного решения возложить на главные редакции (Молдаван, Сахаров, Ежков), Главиздатэкспорт (Коровкин), Главное управление республиканских и областных издательств (Шишигин).

Председатель Госкомиздата СССР Б. Н. Пастухов

Итак, государство в очередной раз обратило внимание на популярность фантастики и в очередной раз решило ограничить ее строгими рамками.

«Литературная газета» откликается на это решение «Круглым столом», опубликованным 13 марта. В нем принимает участие и АН.

Из: Какие звезды светят фантастике?

В разговоре участвуют: писатели Еремей Парнов (он председательствовал), Дмитрий Биленкин, Владимир Орлов, Аркадий Стругацкий, а также читатели, члены московского и ростовского клубов любителей фантастики.

Ведущий клуба «Диспут» — обозреватель «ЛГ» Валентина ПОМАЗНЕВА.

<…>

Д. Биленкин. Современным писателям приходится труднее, нежели их предшественникам, по той причине, что действительность усложнилась, что она стала куда более динамичной. Она не только быстро меняется, но зачастую меняется фантастически, непредсказуемо, парадоксально.

Это, естественно, заставляет литературу искать новые формы и средства создания образного мира, хоть как-то адекватного нашей реальности. Отсюда, на мой взгляд, и резкий крен литературы в сторону мифологии, в сторону чистой фантастики.

Отличие научной фантастики от просто фантастики не в том, что в первой есть наука, а во второй науки нет. Чистая фантастика прежде всего обращена к сегодняшнему дню. Будущие ее проблемы присутствуют в нашем сейчас (что превосходно видно на примере, скажем, романа «Альтист Данилов» Владимира Орлова).

Научная же фантастика — как двуликий Янус. Будучи зеркалом тревог, надежд, сомнений, поисков своего времени, она вдобавок пытается что-то нащупать, освоить в пространствах будущего. Отсюда и ее особая поэтика. Имея свой объект действительности, научная фантастика (и в этом ее реализм) неизбежно должна была вырабатывать специфические средства решения своих сложных задач. В частности, именно в ней обрел плоть и кровь такой отвлеченный еще недавно литературный герой, как человечество. Вдруг мы увидели, как разноплеменный экипаж космического корабля под названием «Земля» сквозь оледенелые пространства Вселенной летит в будущее, во многом непредсказуемое и неясное. Как вывести этого героя в литературе? Здесь масса проблем и сложностей. Не буду говорить, как они решаются, но они решаются во многих произведениях. Не буду говорить и о другой проблеме — образ человека будущего. И эту проблему пытается решить научная фантастика. Но вдумайтесь только в это словосочетание: человек будущего. Как при подъеме в стратосферу — чем дальше от Земли, тем бледнее краски.

Но всем нам, фантастам, читатель вправе предъявить претензии: что же, энное тысячелетие, а герой вроде современен?

A. Стругацкий. С претензиями такого рода категорически не согласен. Будучи верным и покорным учеником Льва Николаевича Толстого, напомню сказанное им: всё, что угодно, можно выдумать, невозможно выдумать психологию. От себя добавлю: да и зачем ее выдумывать? Зачем вообще создавать синтетического человека?

B. Тернов. Но разве Максим Каммерер из «Обитаемого острова» и «Жука в муравейнике» не прообраз человека будущего?

A. Стругацкий. Уверяю вас, что таких Максимов, если отречься от физических данных нашего героя, которые дала ему система воспитания далекого будущего — способности видеть в темноте, чувствовать время, увеличивать темп своих физиологических процессов и так далее, — среди нынешнего поколения очень много. В нашем обществе живут бок о бок с нами люди, которые уже сейчас могут жить и работать при коммунизме.

B. Тернов. Чем же тогда объяснить такое: в жизни они есть, а со страниц научно-фантастической литературы исчезают? Когда мы спрашиваем писателей об этом, то, как правило, слышим, что чем проще герой, тем ярче контраст между ним и необычностью, сложностью навалившейся на него парадоксальной ситуации, тем выше разность потенциалов конфликта.

Звучит убедительно, но вопроса-то не снимает.

В. Степанов. Я стал разочаровываться в фантастике. И не потому, что разлюбил ее как направление в литературе, просто всё реже встречаюсь с действительно настоящими произведениями. Лет восемь назад переключился на чтение англо-американской фантастики, думал, там найду что-то для себя интересное. Ради этого даже освоил английский язык. И что же? Первое время действительно находил. А потом и в ней увидел массу пустопорожнего. Но самое главное — в американской фантастике нет героев, которых хочешь иметь в друзьях. В этом отношении наша литература выгодно отличается от англо-американской, ибо здесь есть герой — прекрасный человек. Но я вдруг стал замечать: то, чем переболела западная фантастика, начало проявляться и в нашей. Бросается в глаза мелкотемье, мелкомасштабность. Авторов многих произведений литературная форма волнует больше, чем содержание. Но ради чего всё это словесное плетение кружев, непонятно. Литературная форма, по-моему, должна быть простой, слово — экономным. А у нас книжное пространство порой используется не по делу. От «красот» стиля подчас становится не по себе. <…>

В фантастике я желаю видеть искусство. Искусство и людей. И вообще она должна просто трогать. Но как может тронуть проблема будущего героя, если сам он меня совершенно не волнует? К примеру, В. Головачев. Новый писатель. Я его впервые заметил по публикациям в украинском журнале. Стал читать в сборниках. Автор интересный, одаренный. Недавно на русском языке вышел его роман «Реликт» — на мой взгляд, лучшее научно-фантастическое произведение прошлого года. Но и в нем те же самые недостатки. Прекрасно выписан фон, интересна идея сверхразума, который развивается из споры, сам процесс раскрытия этой тайны. Добротный научный детектив. Но нечего и пытаться представить людей. Всё их различие в именах, язык стандартизирован.

Не знаю, как вам, а мне надоели бесконечные варианты встреч с инопланетянами, микропарадоксики, микроанекдотики насчет машины времени, плоские, схематичные персонажи в скафандрах и без. Читать это больше не могу!

А. Стругацкий. Мне нравится такой читатель. Мне вообще нравится требовательный, думающий человек, который хочет получать от литературы эстетическое и интеллектуальное наслаждение. Голос такого читателя крайне важен для нас.

Нам известен мир поклонников фантастики на Западе, в частности в Америке. Вот им подавай остренькие сюжеты, ситуации, в которых, если можно так выразиться, работают мышцы и совершенно не работает голова. Избави бог еще и чувствовать что-что!

К сожалению, иные наши авторы, по-видимому, как читатели, сами имея предрасположенность к литературным штампам такого рода, считают необходимым повторять их в собственных сочинениях. Конечно, не халтура определяет сущность нашей фантастики. А в том, что халтуры появляется много, виновата, в частности, критика, которая старательно обходит фантастику стороной.

Протест же против мелкотемья — на читательских конференциях, на встречах я всё время слышу эти голоса — явление чрезвычайно значительное. Хотя в принципе возражать против изображения в фантастике маленького человека нельзя. Как говорил еще Ф. М. Достоевский, все мы вышли из гоголевской «Шинели». Но как бы ни был мал и прост Акакий Акакиевич, я убежден, не найти в мире читателя, который бы сказал: «Не мог дочитать до конца, потому что было скучно».

<…>

А. Стругацкий. А вообще, друзья, самой главной проблемой для современной фантастики является проблема издательств. Проблема компетентности и доброжелательности редакторов. Проблема доверия издательств писателям. При нынешнем состоянии дел редактор по своей литературной квалификации иной раз стоит неизмеримо ниже автора.

Если бы удалось выправить это положение, многие трудности, о которых сегодня говорится, решились бы сами собой.

<…>

Дискуссии о фантастике (в том числе, разумеется, и о фантастике АБС) идут в литературных клубах.

Из: Федотова Т. Глядитесь в свое отражение

Каких только существ не напридумывали фантасты. Тут и колдуны-мутанты Хогбены, которые запросто мастерят атомный реактор, и люди-растения, и роботы-творцы и всезнайки. Не сходя с места, вы можете совершить путешествие во времени, побывать на планете, которая выполняет любые желания человека, или оказаться в стране бессмертных.

Раньше ученые, желавшие высказаться, писали философские эссе. Сегодня они пришли в фантастику. «Фантастика — единственный вид литературы, который занимается сегодняшним днем», — утверждает писатель и ученый А. Кларк.

Но что же такое фантастика? Какие этапы развития она прошла? Какие заметные произведения этого жанра появились в последние десятилетия?

Об этом шел разговор на заседании литературного клуба Дома ученых СО АН СССР. Впрочем, заседанием эту встречу никак не назовешь.

…Все сидят за большим столом и пьют чай. Лишь один человек, кандидат филологических наук А. К. Кубатиев, стоя держит речь.

Предмет знаком лектору не понаслышке. Диссертация Кубатиева имеет прямое отношение к фантастике. Несколько его рассказов опубликовал альманах «Мир приключений». В этом году Алан Кайсанбекович впервые прочел в НГУ курс «История англоязычной фантастики от ранних этапов до наших дней».

Рассказать о безбрежном море фантастической литературы — задача, непосильная даже для специалиста. Только в США в год выходит три тысячи произведений.

<…>

Речь оратора прерывают реплики с мест. Кому-то захотелось уточнить, дополнить. Кому-то возразить. Приходится быть начеку! На помощь Кубатиеву в любой момент готовы прийти писатели-фантасты Д. Константиновский, Г. Прашкевич, поэты Е. Шунько, Э. Падерина и О. Мухина. И вот час пробил. Бородатый физик переходит в наступление.

— Для меня неочевидно, что фантастика — это литература. Что дала фантастика большой литературе?

— Физики всегда скептики, — шутит Кубатиев. — Корни фантастики уходят в глубокую древность. Лучшее, что она дала, принадлежит мировой литературе. Фантастика необычайно остро ставит проблемы, такие как человек перед лицом техники. А разработка сюжета? А элемент умственного эксперимента?

— Фантастика предлагает нам примитивного человека, — продолжает наступать физик.

— Психологическая однозначность в какой-то мере качество фантастической прозы. Но иногда неожиданные обстоятельства помогают раскрыть психологию героя. Помните ситуацию «Жука в муравейнике?». Здесь ответственность, границ которой нельзя представить. Любой поступок ведет к необратимым последствиям. Под силу ли это заурядному человеку?

Спор разгорается, но упорного оппонента не сломить.

<…>

Вот ещё один из множества примеров того, как освещалась тогда в печати деятельность объединений любителей фантастики. И, как нетрудно заметить, в первую очередь упоминаются книги АБС.

Яшин А. «Радиант» о Стругацких

Свердловские любители фантастической литературы, занимающиеся в клубе «Радиант», большое внимание уделяют творчеству писателей-фантастов Аркадия и Бориса Стругацких. Они составили библиографию их произведений, опубликованных в различных советских журналах и выходивших отдельными изданиями. Сейчас работают над библиографией повестей и романов Стругацких, увидевших свет за рубежом. Творчеству писателей-фантастов было посвящено прошедшее занятие в клубе.

Член клуба сотрудник Свердловского объединенного историко-революционного музея О. Малютин сделал обстоятельный обзор критической литературы о творчестве писателей-фантастов. Затем состоялся опрос на тему «Ваше любимое произведение братьев Стругацких». Самыми популярными повестями и романами оказались «Пикник на обочине», «Жук в муравейнике», «Улитка на склоне». Эти и другие произведения стали предметом интересной дискуссии, в которой заочное участие приняли сами авторы, переписывающиеся с членами свердловского клуба.

Феномен КЛФ во времена их расцвета был описан, пожалуй, наиболее точно в статье Виталия Бабенко и Михаила Ковальчука, опубликованной в журнале «В мире книг».

Из: Бабенко В., Гаков Вл. Притяжение

«Притяжение» — так назвали свой клуб ростовские любители научной фантастики. Готовя материал о подобных читательских объединениях, мы поняли, что лучшего, наиболее точно отражающего смысл их деятельности, заголовка для нашей статьи не сыскать.

Для начала посмотрим на деятельность клубов любителей фантастики (КЛФ) как бы со стороны. Первый вопрос: зачем всё это? Создание детских секций и открытие «взрослых» курсов развития творческого воображения; составление библиографий научной фантастики; собственные пробы пера и жаркие их обсуждения; постоянные разъезды, бесконечная переписка, лекции, доклады, викторины, диспуты. Столь бурная, многогранная деятельность наблюдается от Калининграда до Владивостока, от Мурманска до Тбилиси. Кто вывел закон (и можно ли его вывести?) удивительного притяжения к этому жанру людей столь разных возрастов, профессий, интересов, увлечений и даже жизненных позиций?

Очевидно, «тайна» закона коренится в самой научно-фантастической литературе. Дать ей точное определение, которое удовлетворило бы всех, не сможет ни один даже самый ярый ее поклонник. Но задачи НФ ясны. Эта литература, избравшая объектом анализа не только человека, но и всё человечество, исследует самые жгучие проблемы настоящего (чем не парадокс: литература о будущем, прежде всего, говорит о настоящем?). В век, когда ядерная угроза ставит под вопрос саму возможность будущего, научная фантастика утверждает существование его, зовет к нему, заставляет думать о предстоящем, делать его собственными руками.

«Самое главное всегда остается на Земле», — сделал вывод герой повести А. и Б. Стругацких «Хищные вещи века». Современная научная фантастика — по крайней мере в лучших ее произведениях — вернулась со звезд на неспокойную, полную забот и тревог нашу планету. Глобальны задачи человечества: охрана среды обитания, защита биосферы, изыскание ресурсов, выход в космос, энергетический баланс, освоение океана, прогнозирование изменений климата. Как сохранить планету, не дать атомным безумцам взорвать ее, лишив тем самым Человечество — Будущего? Может ли литература, обращенная в завтра, остаться в стороне от этих самых жгучих, насущных проблем сегодняшнего дня?

Участники первых трех семинаров советских клубов любителей фантастики в Перми, Ростове-на-Дону, Свердловске, организованных обкомами ВЛКСМ и областными организациями Всероссийского добровольного общества любителей книги, выбрали — не сговариваясь — один и тот же девиз: «Фантастика в борьбе за мир и прогресс человечества». Главное остается на Земле…

Год назад, когда мы возвращались из Перми с первого такого семинара, суть деятельности КЛФ казалась очевидной. Недавно, по возвращении из Калининграда — с уже четвертой за двенадцать месяцев встречи любителей фантастики — мы только-только начали понимать, как — при ближайшем рассмотрении — сложен, объемен, противоречив, просто многозначен феномен КЛФ.

Прежде всего, сколько этих клубов в стране? Неофициальные подсчеты дают ответ: от 40 до 50. Это так… и не так. Мы на опыте убедились, что не всякую группу любителей фантастики можно назвать клубом, если, конечно, относиться к этому понятию достаточно серьезно.

Современная астрофизика ввела в обиход понятия «черных» и «белых» дыр. Не углубляясь в научные дебри, поясним: всё, что попадает в «черную дыру» — материальные объекты, энергия, информация, — исчезает без следа. «Белые дыры» — наоборот: работают только на отдачу. В пространстве КЛФ тоже есть «дыры»-излучатели и «дыры»-потребители.

Вот, скажем, собиратели-«книгоманы», дотошные библиографы, которые берут на учет любую публикацию, имеющую отношение к НФ (всё, что не НФ, для них — как за световым барьером: туман, абстракция…). Здесь порой вырастает зловещая — и, увы, обязательная для подобных групп — фигура «чернокнижника» — менялы, любовно подбирающего книги по дефицитным сериям и часто — для украшения интерьера, под цвет обоев… Группы таких собирателей тоже порой называются клубом любителей фантастики. Интересно ли таким людям общаться друг с другом? Да. Но — не ради общения.

Встречаются и люди, нашедшие в фантастике увлекательную игру: собираются и пишут «капустные» буриме. Но как похоже сие развлечение на салонные литературные забавы прошлого века: спокойно, весело. Тихо, как под стеклянным колпаком. А ветер времени и не ощущается. Однако спросим: интересно ли и первым, и вторым увлекать своим интересом других? В ответ — вежливое недоумение: о чем это вы? А вот противоположный пример истинного клуба. В Пермской области об областном «Рифее» знают многие. И дело не только в интенсивности пропаганды (материалы о нем появляются в семи (!) газетах области), а в активности, так сказать, «разъездной». Школы, институты и университеты (не только свой, пермский, но даже и дальний — кемеровский), ПТУ, педучилище, Дома культуры заводов и фабрик, кинотеатры и редакции газет, даже медсанчасть! Где только не побывали «рифейцы», с гордостью называющие свой клуб областным! Существуют филиалы клуба в Березниках, Чусовом, Краснокамске, Кудымкаре, Чайковском. «Рифей» выезжал в Верещагино, Лысьву, Соликамск…

Читаешь отчет председателя клуба Александра Лукашина на заседании Правления ДОК РСФСР, и улетучивается из памяти знакомый по давним впечатлениям образ уютного, немногочисленного, до предела «камерного» кружка фанатиков-книгособирателей, собравшихся у своего «камелька», отгородившихся в книжном шалаше от внешнего мира! <…>

Наконец, особое место в клубной работе занимает творчество самих любителей фантастики. Хорошо Москве и Ленинграду — здесь организованы постоянно действующие семинары молодых фантастов. Повезло и тем городам (Ереван, Томск, Харьков, Новосибирск, Свердловск), где есть активно действующие фантасты-профессионалы, они-то и опекают молодых авторов. Но часто среди местных писателей и критиков не находится ни одного, доброжелательно относящегося к фантастике. И тогда начинающим авторам одна дорога — в клуб.

Очевидно: советские КЛФ — это не только форма организации досуга. Это еще и труд, увлекательный, добровольный. Недели и месяцы, которые потрачены на изучение теории и истории любимой литературы, вечерние часы в библиотеках над конспектами будущих лекций, а в результате — выстраиваются мостики к душам сверстников, подростков. Разве можно переоценить труд этих самодеятельных педагогов, воспитателей, способных увлечь, заразить жаждой познания, а порой — дать первый толчок к осознанию собственного места в жизни! Кто, когда проводил подсчет «перевербованных» в КЛФ из другого, увы, более распространенного кое-где «клуба» — Трех-В-Подворотне…

<…>

Первый шаг на пути решения этих проблем сделан. В августе прошлого года правление ДОК РСФСР одобрило опыт работы клубов любителей фантастики, наметив конкретные шаги к координации и активизации этой деятельности. Поддержку энтузиастам оказали и писатели, критики, ученые — A. Стругацкий, Д. Биленкин, Е. Брандис, И. Бестужев-Лада, B. Бугров… Назрела необходимость создания при Центральном правлении ВОК общественного совета, который координировал бы и направлял деятельность КЛФ страны.

Будем надеяться, что Совет станет центром притяжения.

Авторы же в Москве работают над ВГВ.

Рабочий дневник АБС

[Запись между встречами]

Тойво не очень любит Максима (прогрессор, участник неприятной истории с мамой; мама отзывается неприязненно; беспощадный остряк).

Тойво очень любит Гришу Серосовина (веселый, энергичный, добрый остряк, умница, ловкач).

Это надо, чтобы персонифицировать добро и зло наоборот (Максим прав, но неприятен; Гриша приятен, но неправ).

Тойво каждый день звонит маме (контрольный звонок) — добрый хороший сын.

26.03.83

Б. приехал в Мск.

[Рисунок — карта-схема расположения Малой Пеши (ВГВ). См. вклейку в НС-8.]

27.03.83

1). Тойво и аварийщик Базиль Сатаров.

2). Тойво, Базиль и Анатолий Сергеевич Крыленко (зоотехник, встретил друга в Архангельске и поехали ужинать).

3). Тойво и старуха («Они были жалкие, они просили о помощи»).

Сделали 5 стр.

Сделали 2 стр. (7)

28.03.83

1) Результаты осмотра: откуда чудища двинулись, сколько маршрутов и т. д.

Ретроспективно — обитатель коттеджа и его приятель из лаборатории. Вдруг возвращаются.

2) Мальчик, и тут же вспомнил про старуху.

3) Таинственный герой. Возвращается, чтобы работать впоследствии с теми, кто не испугался + художница-любовница.

4) Старуха.

5) Появление исследовательской группы от Флеминга.

[Обведены квадратами №№ 4, 5, 8, 9, 13. № 7 — двумя квадратами. Рисунок — схема проникновения эмбриомеханизмов в коттеджи Малой Пеши (ВГВ). См. вклейку в НС-8.]

Сделали 5 стр. (12)

Вечером сделали 2 стр. (14)

29.03.83

Сделали 6 стр. (20)

Вечером 2 стр. (22)

30.03.83

Сделали 5 стр. (27)

Вечером сделали 2 стр. (29)

31.03.83

1) Мальчик Кир, дети.

2) Художница.

3) Неадекватность паники.

Максим увиливает от прямых объяснений с Тойво, чтобы, на случай, если его попросят в отставку, Тойво не был бы скомпрометирован.

Прогрессор, т. е. всё время лжет.

Неприязнь мамы.

Сделали 5 стр. (34)

Вечером сделали 2 стр. (36)

1.04.83

Для читателя цели Тойво и Максима не будут тайной с самого начала.

Тайна, раскрываемая в конце, состоит в том, что Странники УЖЕ захватили Землю, что на Земле уже давно две цивилизации.

Сделали 2 стр.

И ПРЕРВАЛИСЬ НА 38 СТР.

Условное название «Fait accompli»

В апреле БНу исполняется 50 лет. Его поздравляют журнал «Искусство кино» (№ 4, рубрика «Поздравляем!»), «Литературная газета».

Б. Н. Стругацкому — 50 лет

Секретариат правления Союза писателей СССР, Совет по приключенческой и научно-фантастической литературе СП СССР направили Борису Натановичу Стругацкому приветствие:

«Ваши книги, написанные в соавторстве с А. Н. Стругацким, изданы в нашей стране миллионными тиражами, переведены на многие иностранные языки. Первые же повести — „Страна багровых туч“, „Путь на Амальтею“, „Стажеры“, „Возвращение (Полдень, XXII век)“ принесли известность братьям Стругацким. Упрочили и расширили Вашу популярность такие произведения, как „Далекая Радуга“, „Попытка к бегству“, „Трудно быть богом“, „Хищные вещи века“, „Обитаемый остров“, „Малыш“, „Парень из преисподней“, „Жук в муравейнике“ — главы далеко еще не завершенной эпопеи о людях XXII века.

Ваши лучшие книги внесли заметный вклад в советскую научную фантастику и в художественную прозу в целом.

Кроме многочисленных повестей, Вы написали в сотрудничестве с братом ряд сценариев кино- и телефильмов, из которых выделяется „Сталкер“, поставленный А. Тарковским по мотивам повести „Пикник на обочине“.

За заслуги в развитии советской научной фантастики Вы и Ваш неизменный соавтор были первыми удостоены совместной литературной премии Союза писателей РСФСР и журнала „Уральский следопыт“ — приза „Аэлита“. Ваши книги также отмечены международными премиями. Мы ценим, Борис Натанович, и Вашу многолетнюю плодотворную работу как наставника литературной молодежи — руководителя постоянного семинара фантастической прозы в Ленинградской писательской организации».

* * *

«Литературная газета» присоединяется к этим теплым поздравлениям.

Поздравляют и любители.

Из: БНС: «…Мы пишем о земном человеке»

В январе этого года почитатели научно-фантастического жанра отметили 25-летний юбилей творческой деятельности крупнейших советских фантастов — братьев Стругацких. Тогда «Иртыш» опубликовал на своих страницах интервью, взятое критиком Вл. Гаковым у Аркадия Стругацкого. В апреле исполнилось 50 лет младшему из знаменитых братьев-писателей Борису Натановичу Стругацкому.

<…>

— Борис Натанович, как вы относитесь к клубам любителей фантастики?

— Это же замечательно, когда собираются люди, объединенные общими интересами, — и не только фантастикой. В последнее время ведется много разговоров о проблемах общения нашего современника. И клубы любителей фантастики, как мне кажется, есть один из способов решить эту проблему. То, что в нашей стране сейчас возникает множество клубов, объединяющих людей по интересам, свидетельствует о дальнейшем духовном развитии общества, о том, что современный советский человек способен сам творить вокруг себя духовную среду.

— Еще один вопрос об этом же. Если вы обратите внимание, в последнее время происходит «профессионализация» клубов фантастики, то есть в них появляются свои писатели, критики, художники, переводчики. Любителям фантастики уже «не хватает» просто обсуждения прочитанного. Как вы, Борис Натанович, считаете, атмосфера ли клуба побуждает к этому, или же он просто привлекает в свои ряды потенциальных фантастов?

— В общем-то, в каждом внимательном читателе «сидит» писатель. Многим людям, которые любят читать, хочется еще и писать. Когда клуб объединяет любителей фантастики, среди них много тех, кому хочется самому попробовать сочинять. Одних не удовлетворяет то, что они читают, им хочется сделать лучше, другим, наоборот, очень нравится прочитанное и они хотят, так сказать, сделать нечто подобное. Но я не согласен, что это — признак профессионализации клубов любителей фантастики, это и есть чистое любительство, которое следует приветствовать.

<…>

В апреле отмечается еще один юбилей.

АНС. О 25-летии журнала «Уральский следопыт»

Аркадий СТРУГАЦКИЙ, писатель, лауреат премии «Аэлита-81»:

— Я почувствовал симпатию к «Уральскому следопыту», еще когда впервые услышал о его существовании и не прочитал еще ни одного номера. Объясняется это просто: для человека моего возраста название журнала слишком отчетливо ассоциировалось с легендарным ныне «Всемирным следопытом», этой колыбелью советской фантастики. Честно говоря, попервоначалу эта моя симпатия не оправдалась и даже сменилась некоторым разочарованием. Но вот уже десяток лет прошло с тех пор, как журнал «Уральский следопыт» стал тем, что он есть сейчас, — образцовым и единственным в стране журналом фантастики и приключений для юношества.

Успехом своим и нынешним процветанием, «примерностью» своею «Уральский следопыт» обязан по крайней мере двум обстоятельствам. Первое — он попал в руки первоклассных работников, высокой журналистской и литературной квалификации. Редакционный коллектив, возглавляемый Станиславом Мешавкиным, единодушен, исполнен энтузиазма и наделен весьма редким качеством: ощущением глубокой ответственности перед своими читателями. Второе обстоятельство, обусловливающее успех журнала, прямо вытекает из первого. «Уральский следопыт» пребывает в непрерывном поиске — в поиске новых форм и рубрик, в поиске новых способных авторов, в поиске обратной связи с читателем. И еще. «Уральский следопыт» связан тесными узами с родным Свердловском, с прекрасным своим родным краем, с его людьми и природой, а такое отрицание дешевой космополитичности всегда и во всех случаях придает печатному изданию «лица необщее выраженье»…

Много-много еще хотелось бы сказать в адрес «Уральского следопыта». И вознести ему благодарность за активнейшее участие в учреждении первого в литературе нашей приза за лучшее произведение фантастики. И рассказать о том, как он медленно, но верно превращается в «центр конденсации» нашей фантастической литературы для юношества. И попенять кому следует, что объему «Уральского следопыта» давно уже пора по меньшей мере удвоиться… Жаль, нет места поговорить обо всем этом более обстоятельно.

Пока же я воспользуюсь случаем и приношу самые искренние поздравления с блестящим юбилеем «Уральскому следопыту», его неутомимым, талантливым создателям, а также и всем читателям его — в том числе и самому себе.

Вот уже и за «Чародеев» АБС получают «окончательный расчет».

Из архива. Письмо к АБС из Одесской киностудии

Уважаемые Аркадий Натанович и Борис Натанович!

Для произведения окончательного расчета по сценарию «Чародеи» бухгалтерии Одесской киностудии необходимо уточнить некоторые сведения.

Просим Вас сообщить нам Ваши паспортные данные, а также номера и адреса сберегательных касс и номера расчетного и лицевого счетов, на которые следует перевести гонорар. Желательно знать и номера Ваших удостоверений ветеранов Великой Отечественной войны.

Простите, что беспокоим Вас и доставляем излишние хлопоты. К сожалению, бухгалтерия т/с «Экран» в течение долгого времени не сообщает Одесской киностудии этих данных. В интересах дела мы решили обратиться непосредственно к Вам.

Желаем Вам всего доброго. Поздравляем с наступающими праздниками 1 Мая и Днем Победы!

С уважением,

Ст. редактор Марценюк Елена

В апреле в Свердловске проходит очередной фестиваль «Аэлита». Клубы любителей фантастики набирают силу.

Из: Бугров В. Свердловск: «Аэлита-83»

<…>

В нынешнем апреле в Свердловске гостили представители 35 клубов из 34 городов страны! Свыше ста энтузиастов, беззаветно преданных фантастике, — иначе не приехали бы, ведь добирались-то за свой собственный, как правило, счет: мы, в редакции, отметили не более полутора-двух десятков командировочных удостоверений! В таком количестве наши КЛФ не собирались еще ни разу…

<…>

На столиках — подшивки газет со страничками КЛФ; способный развеселить любого альбом НФ-изошуток, собранный — с миру по нитке — из газет и журналов; буквально накануне — после «мозгового штурма» — родившиеся в «Радианте» настольные НФ-игры «Сталкер» и «Охота на Пандоре» (еще одну игру привезли с собою ростовчане)… <…> Словом, тому, кто с непривычки устал от чересчур интенсивного общения с «братьями по разуму», было что посмотреть, полистать, почитать в этой комнате, вполне похожей на формирующийся музей фантастики. Кстати, музей в ней тоже был, пусть пока и миниатюрный: в шкафах вдоль стен разместился самый настоящий филиал знаменитой «Изнакурнож». С шапкой-невидимкой и неразменным пятаком, с гипсовым слепком со следа «снежного человека», с «умклайдетом» (в просторечии — волшебной палочкой), с камнем преткновения и другим камнем — философским, с летающей тарелкой, с пивной кружкой мистера О’Тула и… много еще с чем! На нескольких полках, к примеру, расположились забавные фигурки из пластилина: легко узнаваемые отцы-основатели «Радианта», самые разноликие инопланетяне — как «сапиенсы», так и представители животно-растительного мира, среди которых явно преобладали хищники; наш земной «олгой-хорхой одомашненный», со шнуром для электросети на 220 вольт, смотрелся весьма безобидно в этой компании тахоргов, ракопауков и прочих крылатых и бескрылых страшилищ…

<…>

Из: Арбитман Р. «Аэлита-83»

<…>

Каждый КЛФ привез на «Аэлиту» свой опыт работы. Парадокс — все так увлечены клубными делами, что часто забывают просто поговорить о фантастике.

Существует ли кризис фантастики? Как преодолеть недостатки НФ-критики? Что такое «средний уровень» фантастики? — дискуссию «направляет» Константин Рублев, преподаватель-филолог и он же — председатель Семипалатинского КЛФ. В центре спора оказываются все коренные проблемы современной НФ-литературы.

Сейчас поражаешься, как в трехдневный срок можно было успеть так много? Программа фантастических мультфильмов. Встреча с художниками-фантастами, чьи картины были выставлены в помещении ДК автомобилистов, особенный интерес вызвали графика А. Коротича и картины А. Пасеки. Знакомство с художником «Уральского следопыта» Е. Стерлиговой, под пером которой многие персонажи фантастических повестей и рассказов стали зримыми. Посещение редакции журнала и музея его, где собраны самые редкие издания фантастики.

<…>

Так какова же главная задача КЛФ? Не секрет, что кое-кто приходит в клуб только в надежде, что их сразу научат писать хорошую фантастику и сразу будут печатать, забывая о том, что писательство — это труд, тяжелый, кропотливый, не всегда благодарный. «Да. У нас пытается писать фантастику примерно процентов семьдесят всего состава, — сказал мне В. Головачев, писатель, председатель Днепропетровского клуба. — Правда, негде печататься». Пользуясь случаем, я поинтересовался еще у двух писателей их мнением по поводу главного «направления» работы КЛФ.

— Воспитывать читателя — вот основная задача, — считает Д. Биленкин. — Если человек пишет, и к тому же вкладывает душу, то, наверное, он и так добьется своего, без помощи клуба. А вот воспитанием читательского вкуса у нас, по сути, никто не занимается. Кроме вас, клубов любителей фантастики.

Солидарен с Д. Биленкиным и Г. Прашкевич: «Писателя воспитать нельзя, а вот объяснить читателю разницу между плохой и хорошей фантастикой — можно и необходимо».

Дел предстоит еще очень много, и как не хотелось разъезжаться по домам: многие вопросы остались неразрешенными, о многом недоговорили, недоспорили… Уезжая, думали о будущем и загадывали встретиться через год на «Аэлите-84».

Оглядывая всё это ретроспективно, поражаешься — как могли весьма неглупые люди, участвующие во всём этом действе, не понимать, что КПСС не потерпит конкурента на своей территории. Несанкционированная инициатива снизу! Они хотят объединять, воспитывать, учить, оценивать, вручать призы, выпускать собственную печатную продукцию… Не партия и контролируемые ею органы, а эти самозванцы! А теперь еще и какое-то там воззвание-обращение! Разве ж могла такое позволить руководящая и направляющая партия? Вот и не позволила. В следующем же году. Но вернемся к апрелю 1983 года.

В апреле АБС участвуют в семинаре по кинофантастике, организованном Советом по приключенческому и научно-фантастическому кино Союза кинематографистов СССР, а затем работают в Ленинграде.

Рабочий дневник АБС

28.04.83

После семинара НФ-кино прибыли в Ленинград.

29.04.83

Wanderer

Вандеризованный человек не нуждается в Толстом, Шекспире и т. д. Он не нуждается в творцах. Он сам себе творец и читатель. И сколько бессмертных и гениальных романов он прочитывает за час, сидя на скамье на бульваре, глядя на проходящих мимо него гуляющих людей! И это при бесконечном, неутолимом сенсорном голоде. В капле воды он угадывает не только океан, но и все населяющие его живые существа, в т. ч. и разумные.

Тагоряне — цивилизация гипертрофированной предусмотрительности. 3/4 всех мощностей направлены на изучение последствий (вредных), которые могут последовать из изобретения, открытия, нового технологического процесса и т. д. Причем это очень интересно, дает массу интеллектуального и эмоционального наслаждения. Тормозить прогресс так же увлекательно, как и ускорять — всё зависит от воспитания и исходной установки.

Транспорт — только общественный (ЖД). Авиации — никакой. Зато прекрасно развита (проводная!) связь.

Леонидяне — чрезвычайно древняя и медленная цивилизация. Возраст — 200 тыс. лет. Застыли в единении с Природой.

Итак: три цивилизации, считающие себя благополучными.

Почему Странники должны вмешаться именно в нашу жизнь? Мы движемся, а значит, можем ошибаться в направлении движения.

Подмикитеры — фанатики-энтузиасты ускорения прогресса тагорян и леонидян.

30.04.83

Сделали 3 стр. (41)

Вечером сделали 3 стр. (44)

1.05.83

Сделали 4 стр. (48)

Причины выступления против фукамизации:

1) Антиевгеника. Вторжение в естественное состояние чел<овеческого> организма. Никому и никогда еще не удавалось затормозить расторможенный гипоталамус. Отдаленные же последствия предсказать невозможно.

2) Возможное влияние на наследственность. Рождение детей с расторможенным гипоталамусом, и это передавалось по наследству.

3). «Религиозные» соображения. Ридеры (т. е. телепаты). Ноофилисты (жизнь → преджизнь; жизнь начинается после смерти в объединении с Мировым духом).

4). Сторонники свертывания технологического прогресса. Фукамизированный человек — человек дерзкий, он не остановится. Монография «Человек дерзкий». Освоение мира внешнего наносит ущерб освоению мира внутреннего. Некогда оглянуться.

Вечером сделали 2 стр. (50)

2.05.83

1). Первые вспышки и географическое движение фобий.

2). Гипотезы, объясняющие фобии.

3). Появление группы врачей, поддерживающих женщин.

4). Появление таких же групп отцов.

5). Рост социальной агрессивности — марши, петиции и т. д.

6). Появление оппозиции к «Закону» в самой комиссии по охране Материнства и младенчества.

7). Малый процент «простых» людей; заметная доля специалистов (медики, философы, социологи и т. д.).

8).

a) совпадение по времени с «синдр<омом> пингвина»,

b) многие из женщин, выступавших против, потом прекрасно фукамизировали (либо Дирижер, либо принципиальная борьба против обязательного).

Сделали 4 стр. (54)

Вечером сделали 2 стр. (56)

3.05.83

Сделали 3 стр. (59)

И ПРЕРВАЛИСЬ НА 59 СТР.

4.05.83

Арк. уезжает.

Письмо Аркадия брату, 11 мая 1983, М. — Л.

Дорогой Борис!

На 10.05.83 денег из Одессы на книжке нет.

Письмо в ВААП отправил 5-го.

Тогда же и письмо тов. Пастухову из Госкомиздата — с вопросом о статусе ПнО.

Приветы, обнимаю

твой Арк.

9 июня корреспондент АПН В. Захаров берет интервью у БНа. Вопросы обычные — о специфике фантастики, о начале творческого пути, о своеобразии произведений АБС.

Из архива. Из: БНС. Научная фантастика: мнение братьев Стругацких

<…>

— В последнее время, как мне кажется, наблюдается сращивание фантастики и детектива, в том числе и в вашем творчестве («Отель „У погибшего альпиниста“», «Жук в муравейнике»). Чем вы объясняете такую тенденцию?

— Откровенно говоря, я ее просто не вижу. Действительно, во многих фантастических произведениях сюжет строится на тайне, которую надлежит раскрыть, на загадке, которую разгадывают герои, но ведь это — давняя традиция, ведущая свое начало от Эдгара По, Жюля Верна, Герберта Уэллса. На мой взгляд, это говорит лишь о том, что фантастика находится в близком родстве с приключенческим, авантюрным романом.

Что же касается детектива, то мы оба его любим и даже давно задумали написать детектив, причем не совсем обычный. Свою задачу мы понимаем так: придумать такой детективный сюжет, чтобы читательский интерес к моменту развязки не падал бы, как это обычно бывает, а, наоборот, возрастал. Другими словами, развязка должна быть не менее интересна, чем завязка. Кстати, из рассуждений подобного рода и родился наш «Отель»… По сути своей, это повесть экспериментальная, и, надо признаться, эксперимент не совсем удался. Насколько нам известно, и любители фантастики, и любители детективов остались этой повестью не очень-то удовлетворены.

Если же говорить о «Жуке», то его следовало бы считать скорее антидетективом. Внимательный читатель обнаружит там по меньшей мере одиннадцать вопросов, оставленных без ответа. Что же это за детектив, где столько сюжетных нитей болтаются «неподвязанные», неприбранные, кое-как?.. Конечно, «Жук» ни в коей мере не детектив. Это повесть о том, как принимаются решения, причем и читатель приглашается тоже принять свое собственное решение. Он имеет на это право, ибо знает о происходящем ровно столько, сколько и герои повести.

— В своем творчестве вы обращаетесь к разным видам фантастики: фантастике-мечте («Возвращение»), героической фантастике («Страна багровых туч»), квазиисторической («Трудно быть богом»), сказочной («Понедельник начинается в субботу»), философской («Пикник на обочине»)… Не хотелось ли вам попробовать свои силы в ином жанре — написать «в чистом виде» исторический роман или заняться социально-психологической прозой?

— Вряд ли мы когда-нибудь напишем чисто «бытовой» роман, а вот об историческом романе подумываем давно. Ведь фантастика и историческая проза очень близки в своей основе. И здесь, и там только принятая мера условности определяет правдоподобие. И там, и здесь несомненно право автора на домысел: право писать либо о том, что знаешь очень хорошо, либо о том, чего никто не знает. И там, и здесь описываемое в романе ценно не само по себе, а только в некой перекличке (идейной, эмоциональной) с нынешним днем.

— В связи с бурным развитием науки современная фантастика становится всё более сложной, всё более интеллектуальной. Возникает вопрос о доступности научной фантастики широкому читателю. Не движется ли она к тому, чтобы стать «элитарным» чтением?

— По-моему, такой проблемы нет. Во всяком случае, мне не кажется, что интеллектуальный уровень фантастики растет быстрее, чем сам советский читатель.

— Какую из ваших повестей вы считаете лучшей?

— С наибольшим уважением, пожалуй, мы относимся к нашей повести «Улитка на склоне». Но, как водится, любимое детище — последнее. Так сказать, «поздний ребенок» — повесть «Хромая судьба», которую мы только что закончили.

Это интервью было опубликовано в «Вестнике АПН» 19 июля и затем на протяжении всего года перепечатывалось под своим названием и названием «Ориентиры научной фантастики» различными центральными и региональными газетами.

Рабочий дневник АБС

[Запись между встречами]

Для Института Чудаков: человек, кот<орый> видел звуки окрашенными (Скрябин); буквы окрашены (Хлебников) и далее по аналогии.

«Познание не обязательно будет обещанием успеха или выживания; оно может вести также к уверенности в нашем конце».

R. Thom «Catastrophe theory» (см. «Природа», 10, 1979, стр. 63)

13.06.83

Б. в Мск. Пишем письма и ябеды.

14.06.83

Тойво грешит на Странников. В середине узнает, что это самопроизвольное появление элиты.

Главные задачи элитчиков:

1) Выявление потенциальных себе подобных.

2) Их воспитание до уровня и организация.

Элита — порождение сверхтехнологии: ЭВМ, медицины и миллионов других факторов.

Идеология: определение своих целей и определение дальнейшей судьбы расы и отношение к матери — человечеству.

Сцену объяснения с Серосовиным — в середину.

Финальная сцена — Тойво узнает, что он тоже потенциальный элитчик. Что делать — повисает в воздухе.

Этический вопрос у элитчиков: имеем ли мы право на создание новой расы?

Возможный ответ: аналогия с созданием математических, балетных и пр<очих> школ — выявление максимальных возможностей у человека.

Потенциальные элитчики появились вместе с возникновением человека, но не было условий для превращения, и это были самые несчастные представители рода человеческого.

Два идейных направления в элите, главное:

1) помощь землянам (всё для Земли),

2) свои собственные задачи (всё для новой расы).

Для Максима, м<ежду> п<рочим,> это цель для создания раскола в рядах потенциального противника.

Горбовский — не элитчик!

С точки зрения Тойво — возможные направления деятельности Странников:

1. Выявление своих: отсортировка (фобии; Малая Пеша; «синдром пингвина»; события на острове (Сандро)).

2. Идеологическая подготовка:

теория вертикального прогресса (Комов?),

«тибетцы» — отряд, спустившийся с Гималаев.

3. Непонятные действия:

1) фобии среди животных — или Странники негуманоиды и потому применяют сортировку к животным; или — побочный результат какой-то деятельности, которой мы не знаем и не воспринимаем, или само присутствие Странников,

2) за последние 50 лет всё больше людей с судьбой Художника — серые, затем блеск гениальности ни с того ни с сего. Это — вступившие в контакт со Странниками.

15.06.83

Сделали 5 стр. (64)

Вечером сделали 2 стр. (66)

16.06.83

Сделали 5 стр. (71)

Вечером сделали 2 стр. (73)

17.06.83

Сделали 2 стр. (75)

Вечером сделали 2 стр. (77)

«Я не имею ни возможности, ни желания останавливаться на подробной критике этого документа. Не могу не заметить, однако, что…»

18.06.83

Сделали 3 стр. (80)

Вечером сделали 2 стр. (82)

И ПРЕРВАЛИСЬ НА 82 СТР.

19.06.83

Б. уехал.

В Ленинграде проходит «круглый стол», посвященный проблемам научно-художественной литературы. Участвует в нем и БН.

Из: БНС. Литература — наука — приключения мысли

<…>

Б. Стругацкий: Мне кажется, что подавляющему большинству научно-художественных произведений не хватает того таинственного качества, которое в просторечии именуется занимательностью. Фантастика, как правило, захватывает читателя, детектив — в большинстве случаев, научно-художественное произведение — скорее как исключение. И дело здесь, на мой взгляд, в том, что научно-художественная литература в массе своей информационна. Если говорить упрощенно, теория информации считает любое скопление тем более информативным, чем более оно неожиданно, странно, непредвидимо, нетривиально. Научно-художественное произведение всегда дает нам массу информации — факты, события, интерпретации, — но как мало среди этого действительно нового, по-настоящему неожиданного, такого, о чем мы раньше и не догадывались!

<…>

Б. Стругацкий: <…> Ведь, в конце концов, самым интересным в науке являются именно нерешенные проблемы. Мне лично нравится читать в чисто научных работах, как автор, изложив полученные результаты, добавляет: такие-то и такие-то вопросы остались нерешенными, и мы даже не знаем, как к этим вопросам подступиться. В научно-художественных же произведениях это большая редкость — рассказ о том, как ученые бьются над каким-нибудь вопросом, проявляют чудеса изобретательности и остроумия, получают результат, обнаруживают, что он отрицателен, и начинают всё сначала. А ведь именно это и есть будни науки, тот самый краеугольный камень, на коем стоят самые блестящие победы и открытия.

<…>

Б. Стругацкий: Слушая наш сегодняшний разговор и припоминая прошлые дискуссии, замечаешь, что рано или поздно, но обязательно мы начинаем давать определения: что такое научно-художественное произведение, что такое фантастическое… Я представил себе разговор двух математиков. Один говорит: «Сумма квадратов длин катетов равна квадрату длины гипотенузы». А другой отвечает: «Не скажите! Лично мне пришлось встречать такие катеты, что…» Мы примерно в таком же положении. У математиков катет это всегда катет — понятие, имеющее строгое определение. У нас же рассказ рассказу рознь, ибо на одной, как говорится, полке — майор Пронин, а на другой — комиссар Мегрэ, и различий между этими произведениями зачастую больше, чем сходства. Литературное качество произведений играет несравненно большую роль, чем их жанровая подчиненность. Я полагаю, что критерий художественности всегда один — произведение должно вызывать сопереживание. Речь, естественно, идет о сопереживании квалифицированного читателя, то есть такого, для которого литература является полем для собственной мыслительной деятельности, собственной духовной жизни. Дело даже не в том, какие переживания у самого писателя, а в том, что он хочет сказать людям.

<…>

6 августа в газете «Советская Эстония» публикуется статья Михаила Веллера о проблемах научной фантастики и движении КЛФ.

Из: Веллер М. Разговор о будущем

<… >

Пик издания фантастики в нашей стране приходится на конец шестидесятых годов. А десять лет спустя набрало силу совершенно новое явление, привлекшее уже внимание социологов: повсеместно стали возникать клубы любителей фантастики, сокращенно — КЛФ. Причем входят в них по большей части люди уже взрослые и с высшим образованием.

Заурядное хобби? Социологи уточняют. Чем больше живет человек, тем шире круг его интересов и тем больше он хочет узнать. И вот читаются в КЛФ лекции по истории и теории фантастики, приглашаются писатели и ученые, устраиваются диспуты и вечера.

<…>

И еще один аспект, крайне важный для нас. Движение КЛФ возникло снизу. Что свидетельствует о социальной активности его участников, о желании людей самых разных профессий знакомиться ближе с кардинальными проблемами современности — как в науке, так и в литературе, ибо все-таки НФ — это в первую очередь литература научных проблем.

…Есть такой клуб и в Таллине. Возник он около двух лет назад при Доме культуры «Маяк», родившись из литературного объединения. Людей различных занятий и возрастов объединили повышенный интерес к глобальным проблемам нашего века, любовь к литературе, желание писать самим и обсуждать написанное с единомышленниками и еще, разумеется, «хотелось, чтоб было интересно!».

Через год клуб перебрался в просторное помещение Республиканского общества любителей книги, расширился, принял свой устав. В поисках необычного и привлекательного названия остановились на… «Вверх дном» (по названию романа Жюля Верна). «Вверх дном» вступил в «Большое кольцо» — Всесоюзную систему КЛФ, и письма от коллег — от Владивостока до Тбилиси — сыплются в почтовый ящик пачками. Сообщают новости, рассказывают о себе, присылают книги по фантастике. А этой весной клуб принимал гостя из КЛФ далекого Владивостока.

Каждый апрель представители клубов — которых по стране уже более пятидесяти! — съезжаются в Свердловск, где вручается «Аэлита» — приз за лучшее фантастическое произведение года. А в Москве, при президиуме добровольного Общества любителей книги, создан Совет, координирующий работу КЛФ. Председателем Совета избран Аркадий Стругацкий. <…>

Автор этой статьи — Михаил Веллер — в то время один из участников семинара. 22 августа БН дает ему рекомендацию в Союз писателей.

Из архива. Рекомендация в СП БНа Веллеру

Я знаю Михаила Веллера много лет. Это человек безусловно одаренный во многих отношениях. Он еще молод, но успел накопить немалый жизненный опыт, попробовать себя в самых разных профессиях, поглядеть на жизнь с самых разных сторон. Он талантлив, энергичен, трудолюбив. Он и в литературе успел испытать свои силы в самых разных манерах и жанрах от сугубо реалистического повествования до гротескно-фантастической притчи. Он пишет плотно, емко, живо и увлекательно. Его кругозор широк, герои и темы разнообразны, техника своеобычна, а применяемые литературные приемы, как правило, нетривиальны.

Михаил Веллер много видел, много знает, ему есть о чем рассказать читателям, и он умеет рассказывать. Я нисколько не сомневаюсь, что впереди у него еще много отличных рассказов и повестей.

С удовольствием и радостью рекомендую Михаила Веллера в члены Союза советских писателей.

Б. Стругацкий

16 августа в «Ленинградской правде» публикуется рецензия Юрия Андреева на сборник «Белый камень Эрдени», в котором был напечатан ЖВМ.

Из: Андреев Ю. Земные заботы фантастов

<…>

В центре произведений — размышления не столько о научно-технических проблемах и достижениях развивающегося человечества, сколько о нравственных конфликтах и заботах, с которыми человек столкнется тогда, когда технические возможности его станут могущественными и воистину безмерными.

Собственно говоря, мы имеем дело с проекцией современных вопросов морали в будущее, имеем дело с теми важными для всего человечества проблемами, которые, по мнению писателей, представленных в сборнике, выходят на первый план нашей жизни.

В самом деле, разве остросюжетная повесть А. и Б. Стругацких «Жук в муравейнике», которая ставит вопрос о колоссальной ответственности ученых за те научные эксперименты, последствия которых непредсказуемы, не является остроактуальной уже сейчас?

<…>

Во Владивостоке силами любителей фантастики инсценируется ЗМЛДКС.

Из: Попов С. Найти свой путь

<…>

Попробуйте представить себе длинный сумрачный коридор, дальний конец которого освещен призрачными лучами нежно-бирюзового света. Вы идете по мягко пружинящему под ногами ковру, стены, кажется, расступаются всё шире, и вот он, последний шаг… Ярким всплеском поток света разливается перед вами, но впереди еще один поворот, и невольно закрадывается мысль: «Да откуда же в этом здании столь большое помещение?» Хоть и трехэтажный особняк занимает краевая библиотека имени Фадеева, но актовый зал здесь отнюдь не бесконечен… Но вот и этот поворот позади, а перед вашими глазами открывается небольшая сцена. Левая ее часть оформлена декорациями квартиры одного из героев — полковника Снегового, правая — другая квартира — ученого Малянова. И вот тут-то, на небольшом пространстве, разыгрываются ситуации спектакля по мотивам повести А. и Б. Стругацких «За миллиард лет до конца света». Это последняя по времени театральная постановка сектора синтетических спектаклей клуба любителей фантастики «Комкон-3».

Для тех, кто посмотрел хотя бы несколько спектаклей сектора, неожиданности в зале должны стать делом привычным, потому что к каждому новому произведению относятся начинающие артисты и режиссеры творчески, ищут новые пути сценического решения, оформления зала. Если при показе фрагментов спектакля «Герои и образы» зрители сидели, например, лицом к боковой стене, на фоне декораций которой разворачивалось действие, то во время феерии «По страницам наших спектаклей» стульев в зале не было вовсе, а действие развивалось по всей площади. Это небольшое отступление от главной темы лишний раз подчеркивает заинтересованность сектора синтспектаклей (ССС) в своей работе. С постановкой «За миллиард лет до конца света» связан наиболее напряженный период становления коллектива. Фактически было сделано два разных варианта, и оба показаны на своей сцене с промежутком времени в несколько месяцев. Причем варианты эти разнит абсолютно всё — от технического оформления до режиссерского решения отдельных сцен.

<…>

А в Волгограде Горьковский ТЮЗ показывает спектакль по «Малышу».

Сломова Н. Малыш, сын Земли

«Редеет облаков летучая гряда. Звезда печальная, вечерняя звезда, твой свет посеребрил увядшие равнины…»

В знакомых с детства строчках Пушкина вдруг проглянули иные миры — там, за редеющей завесой облаков.

Мы — дети Вселенной. Ощутить это не разумом, а разом — всем существом, до дрожи — помогает фантастика.

Пушкинские строки звучат в спектакле Горьковского ТЮЗа «Айсберг Тауматы», премьера которого состоялась недавно на гастролях в нашем городе. Театр не случайно выбрал для постановки, может быть, самое грустное и поэтическое произведение братьев Стругацких — повесть «Малыш».

Детеныш Земли, человеческий сын, волею обстоятельств оказавшийся на чужой планете и выпестованный иной цивилизацией, встречается с землянами — космической экспедицией, изучающей новую планету.

Таумата — родина Малыша. Приняв в свое лоно сироту (родители погибли при аварии космического корабля), она научила его тому, чего не знают люди Земли. Он сверхчувствителен, умеет летать. Таинственная раса, обитающая в глубинах планеты, не хочет встречи с человеком, противится контакту. Но у нее есть Малыш. А у Малыша есть прародина — Земля.

О, как трудно и странно ему с этими пришельцами: командиром звездолета «Витим», мудрым, усталым и добрым Яковом Вандерхузе (нар. артист РСФСР А. Палеес), начальником экспедиции, деловитым и резким Геннадием Комовым (артист С. Белоусов), даже с обаятельным, веселым радистом Стасиком Поповым (артист С. Внуков). Больше других притягивает его Майя Глумова, геолог. Но с ней и труднее всего. Может быть потому, что она напоминает что-то самое давнее и прекрасное, бывшее у Малыша, — маму.

Такие родные и понятные нам, для Малыша они мучительные загадки. Малыш растерян. Он в тревоге. Таумата не отпускает от себя приемыша, не дает ему забыться.

— Я хочу разорваться пополам! — кричит он в отчаянии.

Сложная задача выпала на долю молодого артиста Сергея Щербакова. Его герой — человек и не человек. Он по-другому видит, иначе размышляет. Но победа артиста там, где мы понимаем: чувствует Малыш как человек. За странной внешностью (очень точно переданной во взгляде и пластике актера) бьется человеческое сердце.

Встреча с внеземной цивилизацией все-таки не состоится. Члены экипажа возвращаются на Землю. В телевизионном сеансе космической связи (просто и убедительно решенном театром) мы видим их усталые, улыбающиеся лица — домой!

В опустевшем, как бы укрытом снегом пространстве сцены остается Малыш — существо удивительной судьбы, единственный мостик, связывающий человечество с иным разумом. А может быть, он — прообраз нашего будущего?

Над холодными, чужими снегами снова звучат прекрасные человеческие слова: «Редеет облаков летучая гряда. Звезда печальная, вечерняя звезда…» Они как свет звезды, пришедший из глубин космоса. Они как сигнал, который шлет человечество иным мирам. В них — надежда. Возникает странное ощущение, будто мы слышим голос самого поэта. И это тоже мостик — из прошлого в будущее.

Да, театр не случайно выбрал для постановки это сложное философское произведение. Выбрал потому, что захотел поговорить со своими зрителями о вещах чрезвычайно важных: о том, какие мы сегодня и какими будем завтра, о том, что жизнь человечества и отдельного человека — непроста.

Спектакль «Айсберг Тауматы» хочется назвать оптимистической элегией. В нем много доброты и грусти. Он учит верить в человека, даже тогда, когда победа откладывается и тайна не разгадана. Он учит мужеству быть человеком.

АБС же продолжают работать.

Рабочий дневник АБС

20.09.83

Вчера Б. приехал в Мск.

Дурной глаз.

Ясновидение (сэнриган).

Совмещение душ (ментограмма).

Смешение чувств.

Неадекватность реакции (— Извлеки корень квадратный — Пытается извлечь, но получается стих).

Перевоплощение в животных (психическое).

21.09.83

Сделали 5 стр. (88)

Вечером сделали 2 стр. (90)

— Что ж, по-твоему, их Странники «вдохновили»?

— Нет. Это пример счастливого ЧП.

22.09.83

Сделали 4 стр.(94)

Вечером сделали 2 стр. (96)

23.09.83

Сделали 4 стр.(100)

Вечером сделали 2 стр. (102)

24.09.83

Эмбриофор

Существует ли в настоящее время технология, позволяющая создавать эмбриофоры, обладающие следующими свойствами (без заметного выделения энергии):

а) развивающиеся из эмбриофора механизмы имеют объем порядка 1 м3 и общую массу в десятки тонн,

б) развитие произошло за время в несколько часов,

в) время существования порядка 10–15 мин.,

г) при дальнейшем полном, без остатка распаде эмбриофора,

д) биомеханизмы обладают высокой подвижностью и не реагируют на естественное биополе,

е) без значительной…

Пришел фотограф. Мешает работать. Ужас. Кошмар. Конца не видно.

Сделали 2 стр.(104)

Социопсихология раскола — теория организации раскола человечества без социопсихологических потрясений для обеих сторон. Теоретики-«раскольники». Вместе с «вербовщиками» составляют 10 % от всех суперов. Остальные живут в Космосе.

Вечером сделали 1 стр. (105)

25.09.83

Сделали 6 стр.(111)

Вечером сделали 2 стр. (113)

26.09.83

Сделали 4 стр.(117)

Вечером сделали 2 стр. (119)

1) Синдром пингвина — ок<оло> 1200 (непр<оверенных> 1347 случ<аев>).

2) Инверсия синдрома (12 случаев).

3) Отказчики от прививок зрелости.

4) Исчезнувшие:

a) Группа 80-х (11 чел.),

b) …

03.81 — самоубийство китов,

17.04.81 — отказ от фукамизации,

начало 80-х — возникнов<ение> синдр<ома> пингвина.

27.09.83

Сделали 3 стр.(122)

Мак не скрывает список-Т, чтобы показать суперам: «Я знаю!»

Они приходят на переговоры: не будем мешать друг другу.

И ПРЕРВАЛИСЬ НА 122 СТР.

Человек может научить медведя ездить на мотоцикле. Но это умение вряд ли когда-нибудь понадобится медведю.

«Муки совести переносимы» — одно из маленьких открытий, которые делаешь с возрастом.

Д<олжна> б<ыть> сцена «представления»: Комов, Горб<овский> и Мак беседуют с Тойво (он чувствует, что от него чего-то ждут). Это в домике Горб<овского>, на берегу Двины, близ Краславы, чтобы Горб<овский> приходил в себя здесь.

Персонажи новой повести уже являются любимыми героями множества читателей, поэтому очередное интервью с АНом, опубликованное в свердловской газете «Наука Урала», посвящено им.

АНС. Новая встреча с Максимом Каммерером?

Полки с книгами, два кресла, письменный стол. Здесь живет и работает писатель-фантаст Аркадий Натанович Стругацкий. Мы разговариваем с писателем о его повестях «Трудно быть богом», «Обитаемый остров», «За миллиард лет до конца света». Разговор касается и повести «Жук в муравейнике», за которую братья Стругацкие получили приз «Аэлита-81».

— Аркадий Натанович, вам не жалко Абалкина? Многим вашим читателям жалко.

— Нет. Для этого мы, писатели, и пишем, чтобы вызывать у читателей различные чувства. Вам жалко героя, и это прекрасно.

— Считаете ли вы Сикорски положительным героем?

— Нет. Сикорски ни положительный, ни отрицательный герой. Это человек, который прожил очень трудную жизнь. Он всегда был поставлен в ограничительные рамки и был вынужден действовать, как он и действовал…

Как член КЛФ интересуюсь его мнением о возникновении во многих городах клубов любителей фантастики. Стругацкий отвечает, что это очень хорошее дело. Писатели-фантасты ставят перед читателями общечеловеческие проблемы, и то, что читатели, собираясь в КЛФ для обсуждения их произведений, думают над этими проблемами, — это именно то, для чего они, писатели, пишут. Последний традиционный вопрос о новых работах писателей. Аркадий Натанович говорит, что они закончили работу над новой повестью и сейчас пишут нечто вроде «Продолжения „Жука в муравейнике“». Во всяком случае, читатели там встретятся снова с Максимом Каммерером. Так что вместе с «Обитаемым островом» и «Жуком в муравейнике» новая повесть составит трилогию.

И еще одна рецензия на сборник «Белый камень Эрдени».

Из: Арбитман Р. Человек в ответе за человечество

<…>

Открывается сборник повестью Аркадия и Бориса Стругацких «Жук в муравейнике». Это, пожалуй, здесь наиболее значительная вещь. Действие повести происходит в XXII веке, но она — не о будущем. Эта повесть — об ответственности человека за судьбу Человечества, точнее, о тяжести этой ответственности, которую может вынести не каждый.

…Есть подозрение, почти уверенность, что некий Лев Абалкин, сам того не ведая, является агентом могущественной цивилизации Странников. И еще есть подозрение, что стоит Абалкину завладеть таинственными «детонаторами», то что-то произойдет. Что именно — этого не знает никто, в том числе и Рудольф Сикорски, отвечающий за безопасность Земли. Может быть, глобальная катастрофа. Может быть, состоится долгожданный Контакт. Может быть, ничего не произойдет. Однако рисковать Сикорски не может. Раз не исключена хоть какая-то опасность для планеты, не благоразумнее ли физически устранить Абалкина? Да и, в конце концов, что важнее: судьба одного человека или многих миллиардов? К этой зловещей арифметике, а от нее — к убийству приводит Сикорски внутренняя логика его поступков… Повесть читается как самый захватывающий детектив, поднимающий вместе с тем серьезные философские и нравственные проблемы.

<…>

АН в это время является председателем научно-методического совета ДОК РСФСР по пропаганде научно-фантастической литературы. Очередная должность находит и БНа.

Из архива. Выписка из протокола Секретариата Правления Союза кинематографистов СССР от 29.09.83

СЛУШАЛИ:

7. Вопросы Совета по приключенческому и научно-фантастическому фильму.

ПОСТАНОВИЛИ:

Принять предложения бюро Совета по приключенческому и научно-фантастическому фильму:

1. Утвердить А. Н. Митту заместителем председателя Совета по приключенческому и научно-фантастическому фильму;

2. Ввести в состав Совета тт. Б. Н. Стругацкого, К. Булычева (И. Можейко), Р. П. Соболева, В. А. Ревича, В. А. Спиридонова, К. Л. Бромберга, Н. М. Беркову, Э. А. Хруцкого.

Первый секретарь Правления Союза кинематографистов СССР Л. А. Кулиджанов

И опять Авторы встречаются для продолжения работы.

Рабочий дневник АБС

27.10.83

Арк приехал в Лрд писать про Тойво.

Написали заявку для Ивченко.

28.10.83

1). Синдр<ом> пинг<вина>.

2). Фукамизация.

3). Киты.

4). М<алая> Пеша.

5). Исчезнувшие.

6). Институт Чудаков.

Сделали 5 стр.(127)

Вечером сделали 2 стр. (129)

29.10.83

Сделали 5 стр. (134)

Вечером сделали 2 стр. (136)

Горб<овский>: Да, это серьезный вызов нашему оптимизму. Но, если подумать, человечество принимало вызовы и пострашнее.

Что ты колготишься, Геннадий? Ты ратовал за вертикальный прогресс. Вот тебе верт<икальный> прогресс!..

30.10.83

Сделали 5 стр. (141)

Вечером сделали 2 стр. (143)

31.10.83

Сделали 4 стр.(147)

Тема: «Волны гасят ветер».

1. Рапорт Мтбевари Маку.

2. рапорт Мака Президенту.

3. Отчет Президента Комову (о неувеличении…).

4. Рапорт Мака Комову, записка Тойво, письмо Аси.

1.11.83

Сделали 3 стр.

И ЗАКОНЧИЛИ ЧЕРНОВИК НА 150 СТР.

2.11.83

Арк уезжает.

«Написали заявку для Ивченко», — отмечают АБС в рабочем дневнике 27 октября. Заявка сохранилась в архиве.

Из архива. АБС. Заявка в киностудию им. Довженко

Предлагаем оригинальный сценарий полнометражного художественного фильма под условным названием «Пять ложечек эликсира».

Фильм мыслится в жанре фантастики. Действие происходит в наши дни и в нашей стране в столичном городе, например, в Киеве. Главный герой, средней руки писатель, по стечению обстоятельств оказывается втянут в странные и удивительные события.

Началось всё с того, что сосед его по лестничной площадке, молодой музыкант, опасно отравился консервами. Очутившись на смертном одре, он умоляет писателя срочно съездить в некий институт за городом, обратиться там к некоему завлабу и выпросить у него лекарство со странным названием «мафусаллин». Писатель выполняет это поручение, но разговор с завлабом производит на него очень неприятное и зловещее впечатление, и вечером того же дня писатель обнаруживает, что за ним следят какие-то неизвестные люди. Он оказывается в центре поначалу загадочных и жутких, а затем и попросту опасных событий, которые и составляют фантастико-детективную линию сюжета. В конце концов выясняется следующее. В окрестностях города в глубине древней пещеры существует так называемый Источник Бессмертия: кап-кап-кап падает в каменное углубление живая вода. За год набирается ее всего пять чайных ложечек, и только пять человек в мире знают об этом. Пока они пьют эту воду по ложечке в год, они бессмертны. И тянется эта история с незапамятных времен. Все пятеро выглядят сравнительно молодыми людьми, но на самом деле это глубокие старцы, пришельцы из чуждых нам веков. Они не похожи друг на друга, они ненавидят друг друга, но их объединяет одна тайна, являющаяся по сути осью их существования: монополия на бессмертие. На протяжении веков они бдительно и с успехом охраняли эту тайну, и вот из-за нелепой случайности в их замкнутый мирок попадает наш герой.

По сути дела это будет фильм о столкновении социалистического человека, нашего современника, с мрачными призраками прошлого. Нам представляется особенно привлекательным использовать острый захватывающий сюжет для постановки и анализа таких глубоких философских и морально-этических проблем, как проблема бессмертия вообще и права на бессмертие в частности, проблема несовместимости морали и этики досоциалистических формаций с моралью и этикой человека социализма, и ряда других пограничных проблем.

Хотим подчеркнуть, что этот фильм не потребует ни большого числа актеров, ни специального антуража и может быть снят в обычных интерьерах современного города.

Сценарий фильма может быть представлен через три месяца после заключения договора.

Критики продолжают анализировать творчество АБС.

Из: Гопман В. Впереди по курсу — будущее

<…>

Одна из основных задач современной детской НФ — показать процесс становления личности подростка, постижения им сложности мира. В таком направлении развивается творчество А. и Б. Стругацких. Герой их «Повести о дружбе и недружбе» 14-летний школьник Андрей Т. в ночь под Новый год получает таинственное сообщение о том, что его лучший друг Генка Абрикос попал в беду. Повинуясь священным законам дружбы, Андрей отправляется в путь, на котором ему, согласно канону сказочных испытаний, предстоит пройти огонь, воду и медные трубы. Но главное — преодолеть страх, справиться с пугающим одиночеством и благоразумной осмотрительностью, советующей ему вернуться. Только так, убеждены авторы, может взрослеть человек, формироваться его характер.

Сходные проблемы, но на ином материале и глубже разрабатывают писатели в повести «Парень из преисподней». Герой ее, Гаг, Бойцовый Кот — так называются солдаты штурмовых отрядов Великого Герцога, правителя государства на планете Гиганда, — попадает на Землю. Две морали сталкиваются в повести: гуманизм, бескорыстие землян — и холодная жестокая убежденность подростка, воспитанного в специальной военной школе, в том, что правильно «изначальное» разделение людей на тех, кого надо убивать во славу Герцога, и тех, кто имеет на это право…

Казалось бы, психологический эксперимент по перевоспитанию, поставленный землянами, терпит неудачу: Гаг захватывает земной корабль, отправляющийся на Гиганду, и улетает на родину. Но в финале мы видим героя, начинающего всё же осознавать, что есть на свете иные истины, более высокие, чем служение Великому Герцогу… В современном взрывоопасном мире, когда в ряде стран Запада поднял голову неофашизм и тысячи подростков воспитываются в милитаристском духе, повесть Стругацких звучит очень актуально. <…>

Арбитман Р. Истоки будущего — в настоящем

Двадцать пять лет назад в журнале «Техника — молодежи» был опубликован рассказ «Извне» молодых авторов Аркадия и Бориса Стругацких. Известность им принесла первая повесть «Страна багровых туч», вышедшая в 1959 году. Читатели признали ее сразу, критика — несколько позже. Еще бытовала теория ближнего прицела, сводившая все задачи фантастики к единственной — научной популяризации, и критике еще предстояло осознать, что для советской фантастики началась новая эпоха. Повести Стругацких середины 60-х годов, «Трудно быть богом», «Хищные вещи века», «Понедельник начинается в субботу», «Улитка на склоне» и многие другие — новаторские, самобытные, в чем-то спорные, но неизменно талантливые — вызвали горячий интерес и самую оживленную полемику.

С тех пор прошло еще 15 лет. На карте страны фантазии появилось много новых имен, однако братья Стругацкие продолжают оставаться в авангарде советской научной фантастики. Ими зачитываются, о них говорят, а когда в нашей стране была создана литературная премия «Аэлита» — за лучшее фантастическое произведение, они стали ее первыми лауреатами. Трудно и, пожалуй, невозможно перечислить все слагаемые их успеха. Отметим только одно: созданный писателями фантастический мир в высшей степени убедителен и осязаем. Убедителен он потому, что соткан из примет реального мира, легко узнаваемых черт повседневности, характеров близких нам людей. Эти черты действительности, причудливо сплавленные авторской фантазией, образуют новое качество — мир Стругацких, знакомый и незнакомый, непредсказуемый и притягательный.

Тема контакта с инопланетным разумом — одна из самых распространенных в современной научно-фантастической литературе. Но Стругацкие находят в ней новый неожиданный ракурс. В ряде повестей и особенно в «Трудно быть богом» писатели рисуют столкновение высокогуманного, технически совершенного, социально и этически «взрослого» общества Земли будущего с «детской», еще не развитой чужой цивилизацией. Причем «детской» — на уровне варварства и дикости средневековья. Огромная дистанция между коммунистической формацией и раннефеодальной определяет основную проблему, стоящую перед землянами на этой планете, — проблему бескровного воздействия. По сравнению с представителями Земли жители планеты еще дети — злые, жестокие, невоспитанные дети. «Стисни зубы и помни, что <…> они не ведают, что творят, и почти никто из них не виноват, и потому ты должен быть терпеливым и терпимым», — внушает себе Антон, разведчик-землянин, скрывающийся под маской аристократа королевства Арканар дона Руматы. Герой повести Стругацких, вооруженный законами исторического развития, прекрасно понимает, что как ребенок не может мгновенно повзрослеть, так и вся планета не может мгновенно «перепрыгнуть» в коммунизм: до этого еще сменится не одно поколение. Не случайно среди крови, грязи, подлости и предательств, окружающих его, Румата мысленно обращается к «еще не родившимся мальчикам и девочкам перед учебным стереовизором в школах Арканарской Коммунистической Республики». Собственно, он и находится на планете ради будущего таких ребят. Тезис «Будущее создается тобой, но не для тебя» — основополагающий и для Руматы, и для героев многих книг Стругацких. Острейший нравственный конфликт в душе Антона между долгом его как историка, наблюдателя, «бога» и совестью коммунара, «не могущего равнодушно смотреть, как режут и оскверняют», завершается в конечном итоге его безнадежным бунтом. «Сердце не вытерпело. Простите меня <…> Я просто не смог. Надо было хоть что-нибудь сделать», — говорит другой герой Стругацких, Саул Репнин из повести «Попытка к бегству», оказавшийся в такой же ситуации и тоже поднявший оружие.

Писатели-фантасты неоднократно предостерегают от каких бы то ни было «экспериментов» с историей. Можно, в принципе, и уничтожить тиранов и угнетателей, и накормить голодных — земная цивилизация достаточно могущественна. Но как быть с громадой традиций, «освященных веками, незыблемых, проверенных <…>, освобождающих от необходимости думать и интересоваться?».

Аркадия Стругацкого однажды спросили, с какими научными открытиями связывает он самые большие надежды. Он ответил: «Пока таких нет. Но наибольшие надежды я связывал бы с открытиями в области педагогики, психологии. Воспитание — наша главная задача». В большинстве произведений Стругацких проблема воспитания — как истинного, так и мнимого, калечащего души людей, — является одной из центральных.

Вот сталкер Рэд Шухарт (повесть «Пикник на обочине»).

Он глубоко ненавидит общество, в котором живет, презирает его, не желает на него работать. Но он — плоть от плоти его, он отравлен и опустошен борьбой за существование в этом «обществе потребления». И перед Золотым шаром, способным исполнить любое желание, Шухарт вдруг понимает, что ему нечего сказать: в душе не осталось ничего светлого, только пачки зеленых бумажек и рыла, рыла, рыла…

Появление Человека Невоспитанного — не в житейском, конечно, а в социальном смысле — чрезвычайно тревожит писателей. Многие страны Запада сейчас достигли сравнительно высокого жизненного уровня, но их общество осталось социально и нравственно крайне несовершенным. Здесь возникает тип неомещанина, Массового Сытого Невоспитанного Человека — опасность необычайно серьезная. Используя все достижения современной науки и техники, такой человек может поставить человечество на край гибели — не со зла, а просто в погоне за еще более утонченными наслаждениями (повесть «Хищные вещи века»), может предать его, даже не заметив своего предательства за мелкой выгодой, узкоутилитарными приобретениями («Второе нашествие марсиан»). К опасности потребительства как психологии жизни не следует быть беспечными и нам. Как неоднократно подчеркивал В. И. Ленин, вся сложность борьбы с мещанством и буржуазностью заключается в том, что главный фронт этой борьбы проходит глубоко в душах людей. И так ли фантастичен персонаж «Улитки на склоне», вполне серьезно мечтающий о коммунизме как о царстве безделья, бесплатной выпивки и жратвы?..

По мнению Стругацких, одна из основных задач школы будущего — не только обучение, но и воспитание. В школе «закладывается фундамент хорошего человека», который потом «никогда не спутает хорошее с плохим», в ней учат «страшному» для мещанина представлению, что «работать гораздо интереснее, чем развлекаться». Герой повести «Стажеры» космонавт Иван Жилин возвращается на Землю, чтобы стать педагогом, воспитателем, помочь молодым людям войти в жизнь, определить свое место в мире, найти себя.

В обществе будущего, нарисованном Стругацкими, педагог — самая почетная и ответственная профессия. В романе «Возвращение» есть глава об учителе Тенине и его учениках. Глава невелика по размеру, но важна для понимания всего романа: она предваряет дальнейшее повествование о выросших мальчиках — людях будущего, которые воплощают в себе лучшие черты человека сегодняшнего дня.

В эпоху обострившейся идеологической борьбы двух систем книги Стругацких стали действенным орудием пропаганды коммунистического мировоззрения. В связи с этим любопытен отзыв рецензента «Нью-Йорк Таймс» о повести «Трудно быть богом»: «Это, конечно, красная пропаганда, зато какая литература!» Именно соединение подлинной художественности с четкой идейной позицией придает особую ценность произведениям выдающихся мастеров советской социальной фантастики — Аркадия и Бориса Стругацких.

22 ноября Киевская киностудия им. Довженко дает положительное заключение на заявку Авторов.

Из архива. Заключение на сценарий ПЛЭ

Сценарийно-редакционная коллегия и ТО «Радуга» рассмотрели творческую заявку на литературный сценарий «Пять ложек эликсира».

Будущий сценарий будет решен в жанре фантастики. Исключительная ситуация столкновения современного советского человека с мрачными призраками прошлого дает авторам возможность для художественного анализа таких философских и морально-этических проблем, как проблема бессмертия, несовместимости морали и этики досоциалистических формаций с моралью и этикой человека социалистического общества.

Действие происходит в наши дни в современном городе, поэтому, невзирая на сложный жанр, будущий фильм не потребует специального антуража и может быть снят в обычных интерьерах.

В сценарии необходимо дать точные приметы времени, прописать социальный фон, на котором будут развиваться основные события, что позволит нам явственно увидеть превосходство советского образа жизни и придаст будущей картине четкую контрпропагандистскую направленность.

Сценарная редакционная коллегия и ТО «Радуга» считают возможным вступить в договорные отношения с авторами А. и Б. Стругацкими на написание оригинального литературного сценария «Пять ложек эликсира» и устанавливают срок его предоставления студии — 1 марта 1984 года.

Замдиректора по творческим вопросам, гл. редактор студии В. В. Сосюра

Гл. редактор ТО В. П. Рыдванова

Директор ТО А. И. Винярский

И. о. худрука ТО М. А. Беликов

Редактор Е. Г. Шандыбина

Этим же числом датирован и договор на сценарий ПЛЭ.

В статье Лидии Мошенской, опубликованной в декабрьском номере «Литературного обозрения», рассуждения об особенностях приключенческой и фантастической литератур иллюстрируются примерами из различных произведений, зачастую — из книг АБС.

Из: Мошенская Л. За что мы любим д’Артаньяна

<…>

В какой-то степени их [Стругацких. — Сост.] эволюция отражает эволюцию приключенческой литературы в целом. Их первый роман — «Страна багровых туч» (1957) — об экспедиции на Венеру. Неплохая книга, которую, однако, можно охарактеризовать словами из их же «Обитаемого острова»: «Метеоритная атака, лучевая атака, авария при посадке. Авария при посадке, метеоритная атака, лучевая атака… Приключения тела». Что же касается героев, то все они совершенно положительные и явно ведут свой род от благородного Атоса. Недаром, кстати, одного из героев раннего романа Стругацких, «Возвращение. Полдень, XXII век», рассказывающего о приключениях идеальных людей в идеальном будущем, прозвали Атосом.

Советская научная фантастика, унаследовав лучшие традиции классиков приключенческого жанра, внесла в него немало нового. С самого своего возникновения — и это ярко демонстрируют научно-фантастические произведения А. Толстого, творчество А. Беляева, а позже И. Ефремова — она обращена к самым насущным проблемам времени, для нее характерны высокий гуманистический пафос, социальный оптимизм, думы и о настоящем, и о будущем человечества. Тема ответственности человека, интерес к острым нравственно-философским проблемам века НТР, борьба с угрозой мировой ядерной катастрофы, как и борьба за высокую нравственность людей, свободных не только от нищеты и угнетения, но и от эгоизма потребительства, стандартного мышления, вдохновляет современных фантастов. Здесь советская научная фантастика ставит многие из тех острых вопросов, которые волнуют ныне всю советскую литературу (но, конечно, ставит в своих, присущих ей формах).

Так и герои Стругацких приходят к пониманию того, что «главное всегда остается на Земле» (мысль высказана в «Стажерах»), что мужество нужно не только во время аварий в космосе или при освоении дальних планет. Не меньший — если не больший — героизм требуется при решении этических, моральных проблем. Так в творчество Стругацких вошли философские размышления о судьбах мира и о человеке в нем, о силе человеческого духа, о бездуховности и борьбе с ней. Именно это на долгие годы станет их темой: прекрасный, мужественный, благородный человек будущего попадает в страну или на планету, обитатели которой стоят на неизмеримо более низкой ступени развития — прежде всего нравственного, духовного развития. Что может сделать один человек против окружающей его косной, жадной, тупой массы, страдающей от своей косности, жадности и тупости, но считающей ее единственно возможным и потому желанным способом существования? Как вытащить эту массу из засасывающего ее болота, тем более что она при этом активно сопротивляется и из болота вылезать не желает?

«Трудно быть богом», «Хищные вещи века», «Обитаемый остров» — все эти произведения о том, как один человек сражается против множеств. Прекрасный, умный, добрый — Антон-Румата, Максим Каммерер, Иван Жилин. И вокруг этих героев — масса. «Просто жрущая и размножающаяся протоплазма» — такой она кажется Румате, разведчику, посланному на планету, где царят ужасы средневековья. А Иван Жилин, такой же разведчик, как Румата, но выполняющий свою миссию в стране, погибающей от изобилия, которое уже почти превратило людей в животных, с горечью думает: «Ну что у них здесь за тоска! Дурака лелеют, дурака заботливо взращивают, дурака удобряют. Дурак стал нормой, еще немного — и дурак станет идеалом, и доктора философии заведут вокруг него восторженные хороводы… Какое-то проклятье на этих людях, какая-то жуткая преемственность угроз и опасностей. Империализм, фашизм… десятки миллионов загубленных жизней, исковерканных судеб — в том числе миллионы погибших дураков, злых и добрых, виноватых и невиновных…».

Как же бороться за то, чтобы эта «протоплазма» превратилась в людей? <…> Каков он на самом деле, тот дурак, о котором говорил Жилин? И действительно ли он Дурак? И как ему живется — «одному из…»? Чтобы понять это, нужно было сменить точку зрения. Начиная с «Хищных вещей века», герой Стругацких становится всё менее сверхидеальным, всё меньше он вознесен над своим окружением. Харон из «Второго нашествия марсиан», один из немногих, кто решился на борьбу с завоевателями, — уже не «человек со стороны», вроде Руматы, присланный на погибающую планету для ее спасения, он сражается сам за свою страну (хотя и проигрывает в этой борьбе). Есть такие персонажи и в «Обитаемом острове», они действуют во многом на равных с благородным землянином Максимом Каммерером, чей образ тоже «опрощен» по сравнению с Руматой — он явно, так сказать, ниже ростом, не Гулливер в Лилипутии, а потому может рассмотреть жителей планеты более детально. И тогда оказывается, что это уже не протоплазма, многие из них симпатичные, по-своему честные, хотя и недалекие, к размышлениям не привыкшие люди, и жизнь у них не слишком веселая. А отсюда — уже один шаг до того, чтобы сделать Простака, «дурака», героем романа, посмотреть на мир его глазами. Именно такой персонаж — Рэд Шухарт — стоит в центре «Пикника на обочине». Нравственно-философские размышления над проблемами, которые ставит время, обусловили эволюцию героя.

Однако даже при таком развитии героя к повседневности, заземленности он все-таки остается персонажем романа приключений и уже потому коренным образом отличается от простого смертного. Он может сколько угодно «работать» под обычного человека — всё равно на его долю выпадают такие происшествия и повороты судьбы, он преодолевает такие препятствия, которые, как бы он ни старался выглядеть усредненно, простеньким, сразу поднимают его на пьедестал. Более того. В привычной, будничной атмосфере он задыхается, не может существовать. Недаром авторы приключенческих романов в XIX веке так любили отправлять своих героев в экзотические страны или в дальние (и, соответственно, тоже экзотические) времена. Если же действие приключенческого романа происходит в современном писателю обществе, герою нужен своего рода оазис, где он мог бы существовать именно в плане авантюрном, а не бытовом. У Монте-Кристо, например, это его остров, катакомбы итальянских разбойников, окружающие его персонажи волшебных сказок: немой раб-нубиец Али, осыпанная алмазами прекрасная Гайде, которая играет на лютне, курит наргиле и называет графа «мой господин», а себя — его рабыней. Парижане могут только дивиться и потрясенно взирать на этот поразительный мир со стороны, но действовать в нем они не могут. Для Монте-Кристо же этот мир просто необходим, он для него то же, что «Наутилус» для капитана Немо, что Зона для Шухарта в «Пикнике на обочине».

<…>

Но если говорить о делении (весьма условном, конечно) героев и злодеев на «высоких» и «низких», то нужно сказать и о самых крайних проявлениях авантюрной героичности и авантюрного злодейства. Человек, который возвышается над людьми подобно полубогу, ибо могущество его беспредельно, — такой персонаж воспринимается как анахронизм и, казалось бы, должен был исчезнуть в наше время. Однако он живет. Это не только Монте-Кристо и капитан Немо, но и Максим Каммерер и Антон Румата из «Трудно быть богом», где интересующий нас тип героя заявлен уже в названии. Значит, несмотря на то что рядом с героем появляется герой-простак, такой «возвышенный» персонаж нужен приключенческой литературе: в нем концентрируются все самые привлекательные ее стороны. Во-первых, тайна, окутывающая деяния полубога и его самого. Монте-Кристо, Немо, Румата — все ненастоящие имена, маски, за которыми что-то скрывается. Максим, правда, ничего не скрывает, но разъяснить, кто он и откуда, жителям «обитаемого острова» он так и не смог и остался для них личностью загадочной.

Одиночество и страдание — вот вторая характерная черта этих героев, можно сказать, запрограммированная самой фигурой, логически вытекающая из ее вознесенности над всем окружающим. «Всё сгнило здесь, — думал Максим. — Ни одного живого человека. Ни одной ясной головы… Ни на что здесь нельзя надеяться. Ни на кого здесь нельзя рассчитывать. Только на себя. А что я один?» Тайна, одиночество, страдание — всё создает вокруг этих персонажей тот романтический ореол, который делает их столь притягательными.

<…>

Человек, как бы ни были велики его заслуги, не имеет права ставить, считать себя выше подобных ему людей. Поэтому в романе У. Ле Гуин «Планета изгнания» землянам, расселяющимся на других планетах, запрещено использовать научные и технические достижения, не известные туземцам, что приводит к драматическим последствиям: оказавшись на планете с низким уровнем развития, земляне постепенно теряют свои знания. Иное решение находим у Стругацких. Они верят, что человек будущего не только овладеет фантастической техникой, но и будет обладать высочайшей нравственностью. Именно это единство важнейших сторон цивилизации позволит человечеству будущего помогать другим планетам (но не решать их судьбу за них). Не отдельный частный человек, стоящий над своими согражданами, но представитель высокоорганизованного и высоконравственного человечества — вот кто такой Румата. Моральные принципы этого землянина будущего настолько вросли в него, что это и не принципы даже, то есть нечто выученное, усвоенное, а само естество человека, почти физическое свойство — благородство, превратившееся в такую же неотъемлемую часть его существа, как способность мыслить.

Подобный нравственный потенциал, подкрепляемый знанием законов природы, законов общественного развития, дает огромную силу и герою «Обитаемого острова». Для капрала Гая, человека симпатичного, но недалекого, привыкшего за годы службы в Железном легионе не рассуждать, а повиноваться (и в этом — типичнейшего жителя «острова»), Максим — «великий человек. Великий и непостижимый». А там, у себя на Земле, Максим был самым обычным парнем, ничем особо не выделявшимся, даже с какими-то (по крайней мере декларируемыми) недостатками, и период юношеских исканий у него явно затянулся. В отличие от Антона, Максим попадает на «свою» планету совершенно случайно, его спецподготовкой никто, естественно, не занимался, но заложенный в нем нравственный заряд не позволяет ему взирать спокойно на несправедливость и насилие, происходящие вокруг него. Он включается в борьбу, причем ему помогают и чисто физические свойства, которыми авторы наделяют людей будущего: он видит в темноте, неуязвим для радиации и пуль.

Образ строится, при всей новизне трактовки, в полном соответствии с авантюрным каноном. Перед нами — хотя и в совершенно новом контексте — традиционная романтическая фигура (а романтизм очень нужен приключенческой литературе) изумительного храбреца, который в воде не тонет и в огне не горит. Но если раньше чудесное воскрешение героя нам объясняли тем, что его втайне от всех выходил верный слуга, то теперь он воскресает благодаря науке будущего.

В чудесных свойствах Максима (и других персонажей этого типа) — еще одно объяснение устойчивости традиционного героя-полубога: сюжетно эта фигура позволяет приключению проявиться в наиболее благоприятном для него экстремальном режиме, позволяет создать такие ситуации, ходы, которые были бы невозможны для героя-простака. Тот или погиб бы, или был бы надежно упрятан за решетку, в лучшем случае остался бы на самом низу социальной лестницы, что резко снизило бы его приключенческий кпд, его долю приключений. А скорее всего, Простак очень скоро приспособился бы и стал жить, как все. <…>

Задача Стругацких в «Трудно быть богом» и в «Обитаемом острове» прямо противоположная: понять, выявить драму человека, который не как все, который лучше всех. И когда они обращаются к традиционному персонажу полубога, возникает мотив, отсутствующий в образах Монте-Кристо и капитана Немо. Сформулировать его можно старой доброй присказкой: кому много дано, с того много спросится. Вознесенный высоко должен быть на высоте положения. Монте-Кристо, осознав, что он несколько переборщил со своей миссией мщения четырем доносчикам, из-за которых он был безвинно заточен в замок Ив, преспокойно отбывает в дальние края, где еще собирается быть счастливым с Гайде. Румата, собственноручно зарубивший в приступе ненависти и отчаяния штурмовиков, убивших его любимую, был вывезен на Землю…

Да, конечно, трудно быть богом, трудно и страшно брать на себя ответственность за судьбу людей, не ведающих, что они творят, и при этом самому оставаться человеком. Трудно быть богом — то есть трудно быть человеком, к которому предъявлены невыносимо высокие (хотя и не фантастические — фантастики в нравственности, морали не бывает) требования. Трудно, но необходимо быть гуманистом — таков вывод, прямо противоположный морали Монте-Кристо, признавшего кровопролитие возможным. Традиционный персонаж, когда-то ставший героем рассказа о том, как один человек отомстил четырем, в результате эволюции, переосмысления, становится моделью человека будущего, через которую по-новому — хотя и в традиционных авантюрных формах — решаются проблемы философского, этического свойства.

<…>

В «Пикнике на обочине» страшная Зона (место, где высадились когда-то побывавшие на Земле Пришельцы), грозящая смертью каждому, кто ступит на ее территорию, кажется, подступает всё ближе к Рэду Шухарту, сжимает свое кольцо вокруг него. На первых страницах романа Рэд смотрит на нее с опаской и как бы со стороны. Но вот в Зоне погибает его лучший друг. На территории Зоны было кладбище; Пришельцы, чтобы получить информацию о землянах, создали андроидов, «реконструировав» внешний облик тех, кто лежал в могилах. И вот к Рэду является андроид, похожий на его умершего отца, а Рэд, не понимая, что перед ним робот, оставляет покойника в доме. У Рэда рождается, как и у всякого, кто бывает в Зоне, ребенок-урод — к концу романа девочка полностью теряет человеческий облик. Атмосфера вокруг героя становится всё более напряженной, мрачной, а вместе с тем всё более эмоционально окрашенной. И когда мы читаем эту книгу, то эмоциональный взрыв, порожденный таким скоплением ужасов и горя, оказывается столь велик, мы так живо представляем себе чувства Рэда, что даже не замечаем подмены: чувствуем-то мы, а не он. И всё это жуткое, ненормальное — вокруг него, а не в нем. Создав внешними, но очень зримыми, впечатляющими средствами (покойник, ребенок-зверек и т. д.) определенную атмосферу, настроение, авторы так окружают ими героя, что возникает иллюзия, будто эти ощущения испытывает сам герой, а не мы. Не выходя за рамки приключенческого романа, Стругацкие сумели убедить нас, что перед нами разносторонний, противоречивый, изменчивый и эволюционирующий персонаж, подобный тем, что мы встречаем в литературе. Такое привнесение психологизма в жанры, где его нет (и это относится уже не только к приключению) осуществляется современным читателем тем охотней и незаметней, что он вырос на глубоко психологичной литературе XIX и XX веков, внутренне ориентирован на нее и как бы «подстраивает» под этот высший критерий не только героев Дюма или Сименона, но, к примеру, и персонажей античной трагедии. И всё же будем помнить: приключенческая литература сформировалась и доныне развивается на основе древнего канона, и персонажи ее могут выражать себя только через действие, они могут проходить через самые невероятные события, но характер их при этом остается неизменным.

В Рэде Шухарте Простак вытеснил сверх обычного традиционно присущий авантюрным героям «возвышенный» образ действий. Герой благородный и идеальный больше соответствует самой сути приключения и более характерен для него. И в этой его идеальности — важное отличие приключенческой литературы от неприключенческой. Оказывается, ей просто необходимо то, что исключено для литературы «серьезной». Идеализированный герой разрушает реалистическое произведение, делая его ходульным, — он укрепляет и укрупняет приключение. Строго говоря, в какой-то степени идеализирован любой положительный герой приключения, и именно за это мы его любим. Любим за то, что он рыцарь без страха и упрека, за то, что благородство его ничем не снижается и не омрачается.

<…>

Письмо Бориса брату, 17 декабря 1983, Л. — М.

Дорогой Аркаша!

Прости: закрутился-замотался, только сейчас сажусь писать.

Итак: 5ЛЭ. А пропо: в последнее время постоянно попадаются в поле зрения произведения про бессмертие — Столяров написал рассказ о Понтии Пилате, который едет скрываться (в очередной раз) на БАМ; Тибилова написала повесть о древнем эликсире, который превращает человека в бессмертную куклу; по телевизору идет «Средство Макропулоса», а в Литературке был очень неплохой рассказик, где кратко формулируются все основные проблемы, связанные с бессмертием. Очень актуальная тема.

В связи с этим надо основательно подумать, про что же будет кино? Если проблематика бессмертия, то, наверное, главная тема будет: неизбежное превращение бессмертного в суперэгоцентриста, жестокого, лишенного всякой морали, всяких привязанностей и т. д. (У Шмальгаузена есть прекрасные слова: «Природа отняла у нас бессмертие, а взамен подарила нам любовь» — имеется в виду, что бессмертные одноклеточные в принципе не ведают любви; отсюда: приобретение бессмертия автоматически отнимает у человека любовь, что, по-видимому, и должно происходить). [Последние строки от «превращение» обведены сбоку скобкой и написано: «Это главное. Никаких монстров».]

Возможна и другая тема: пришельцы из прошлого. Этакая галерея монстров, видавших всякое и получивших бессмертие (доступ к своей ложке), как правило, ценой гнусности. Тут главное — придумать великолепную пятерку. На это у меня в одиночку пороху не хватает.

Сюжетная линия изначально почти однозначна:

1. Герой выходит из дому по своим делам и тут же на лестничной площадке видит своего соседа из квартиры рядом (Костю Кудинова), выносимого на носилках. Сцена из ХС.

2. Герой едет в институт. Встреча с Мартинсоном. Все — из ХС.

3. Едет в метро в какую-нибудь библиотеку выступать, видит клетчатое пальто. Из ХС.

4. Выступление перед читателями. Вопросики. Настырный читатель, пристающий с вопросами о бессмертии (может быть — один из пятерки).

5. На обратном пути герой заходит в прокуратуру, где у него любовница работает секретаршей. Она оказывается занята, и герой, злой, отправляется восвояси. (Это, конечно, «рыба» — тут важен случайный заход в прокуратуру, или в отделение милиции, или в здание нарсуда.)

6. Дома его ловит жена Кости (может быть, тоже из пятерки?) и умаливает его съездить в больницу к Косте.

7. Сцена в больнице — из ХС.

8. Ночью к нему приходят бессмертные (в белых медицинских халатах, под видом врачей скорой помощи: если он станет вопить и брыкаться — укольчик и якобы в психушку). Они берут его в оборот. Что он знает? Кому и что именно рассказал? Что делал в прокуратуре? Это должна быть жуткая сцена. Они не стесняются. Он для них уже покойник, и это отнюдь не скрывается. Даже если он ничего и не знал и никому не рассказывал, всё равно ТЕПЕРЬ он уже знает слишком много и выбор один: смерть или бессмертие. [На полях: «Важно и что есть эликсир: воскрешает умирающего? вечная молодость? просто вечная жизнь?»] Главарь (Мартинсон) предлагает герою уничтожить Костю Кудинова и занять его место в пятерке. При этом Костя, разумеется, тоже время зря терять не будет и постарается сохранить статус-кво, а это можно сделать единственным образом — уничтожив нашего героя.

Здесь — кульминация. Далее всё пойдет в зависимости от придуманного конца. Конца у меня не получается. Тут нужен мозговой штурм.

Надо продумать и обстоятельства. Например, важно, чтобы эликсир надо было принимать РЕГУЛЯРНО: хоть раз пропустишь, сдохнешь в жутких мучениях, т. е. начавший принимать эликсир хода назад не имеет, он отныне человек отравленный. Как обставляется процедура проглатывания ложки? Как созданы гарантии, что никто из пятерки не сможет злоупотребить? Как далеко зашли опыты Мартинсона по изготовлению синтетического эликсира? Не ведет ли кто-нибудь охоты за пятеркой? Какая-нибудь другая пятерка, у которой иссякли запасы эликсира? И вообще, не сделать ли из всего этого трагикомедию с Мироновым в главной роли?

Думай!

Я очень надеюсь, что в начале января мы сбежимся для работы. Адка уже бродит по квартире, иногда даже почти без костыля. С понедельника начнем ездить на реабилитацию.

Обнимаю, твой [подпись]

P. S. Ленусе и Машке — привет!

Маленькая ошибка: разболтал сюжет Гуревичу.

Идея: бессмертному нельзя лезть в вершители судеб человечества: натворит дел. Следят друг за другом. О Мартинсоне знает только Кудинов (про попытки синтеза).

В 1983 году у Авторов вышли две книги: ЖВМ в Кишиневе (ОО, ЖВМ, ВНМ, ХВВ) и донельзя заредактированный ОУПА в «Детской литературе».

Продолжаются публикации повестей АБС в региональной комсомольской прессе. Кроме оканчивающейся в этом году публикации ЖВМ в «Волжском комсомольце», ЗМЛДКС печатает владивостокский «Тихоокеанский комсомолец», а УНС — волгоградский «Молодой ленинец».

К кишиневскому сборнику АБС предисловие написал А. Зеркалов (он же Александр Мирер — давний друг Авторов). В нем обозначены основные критерии творчества АБС.

Из: Зеркалов А. Долг мысли

<…>

Стругацкие почти никогда не пользуются стандартными фантастическими ходами. Их «машины времени» не путешествуют «из сегодня в завтра», они перемещаются «из завтра в позавчера» или «из послезавтра в завтра». Классический сюжет инопланетного нашествия на Землю писатели буквально перевернули: их нашествия совершаются без пришельцев.

Парадоксальные, новаторские приемы Стругацких делают их произведения необыкновенно увлекательными; с первых же страниц внимание читателя стягивается в точку, фиксируется на замкнутом мирке книги, что, по моему убеждению, необходимо в хорошей литературе, — книга мертва, если читатель не стремится безотрывно читать ее до конца — а потом перечитывать. И все-таки главное в другом (хотя о настоящих книгах нельзя сказать, что в них действительно «главное»).

Важнее всего то, что Стругацкие опрокинули устоявшееся мнение о целях и возможностях научной фантастики, открыв возможности, органически ей присущие, но словно бы забытые другими авторами.

Одно из расхожих мнений: фантастика всего лишь развлекательное чтение. Это совершенно неверно, если говорить о мало-мальски хороших произведениях. Верно другое: фантастические книги, даже слабые, почти всегда интересны.

Второй, противоположный взгляд: НФ двадцатого века слишком серьезна. Она порождена научно-технической революцией, важнейшим социальным фактором наших дней. Фантастика по своей природе пригодна лишь для изображения прогресса, она служит социальным телескопом — в ее объективах читатель видит стремительно меняющийся лик современности.

Следствие: в щель между развлекательностью и глобальными картинами якобы провалилось изображение человека, личности. Вот что пишет известный литературовед В. С. Муравьев: «Индивидуальность для фантаста — фикция и притом фикция ненужная, несущая опасность третьего измерения…».

Заметим: это верно, пока речь идет о плохой и даже средней НФ-литературе. Сила оборачивается слабостью: научные, социальные, технические коллизии становятся как бы самостоятельными героями, персонифицируются — и отодвигают в сторону человеческие личности. Действие в фантастике развивается стремительно — оно должно быть интересным — в результате герою некогда чувствовать, ему надо размышлять и действовать…

С героями Стругацких этого не происходит никогда. Вернее, не происходит с некоторого момента, когда писатели отыскали секрет фантастического изображения, золотой ключик, утопленный в океане пришельцев, звездолетов, одиноких ученых и мыслящих машин. Открытие оказалось простым — как всё значительное в искусстве: суть дела должна заключаться не в самом действии, а в выборе, перед которым нужно поставить героя. На дорогах сюжета должны постоянно попадаться надписи: «направо пойдешь — коня потеряешь; налево пойдешь…» — и так далее.

Теперь, после открытия Стругацких, стало очевидно, что в фантастической ситуации поиск пути чрезвычайно осложнен по сравнению с обыденностью. Писатель может устроить так, чтобы, например, от выбора между поездкой в автобусе или на трамвае зависела жизнь и смерть героя. Поиск действенного решения — маховое колесо любого фантастического сюжета; беда в том, что героев абсолютного большинства произведений авторы ставят перед простым выбором, не затрагивающим их внутреннего мира, их индивидуальности, их этики.

Стругацкие перенесли выбор в этическую плоскость. Их герои не решают научные проблемы, не выбирают, в сущности, даже между жизнью и смертью, — только между правдой и ложью, долгом и предательством, честью и бесчестием. В «Обитаемом острове» Максим подставляет под выстрелы — в упор — обнаженную грудь, живое тело, не прикрытое даже эфемерной броней одежды. Эту сцену можно считать символом всего творчества Стругацких: долг выше жизни. В «Далекой Радуге» тот же выбор совершает целый коллектив ученых.

Таково открытие Стругацких: сюжет задается проблемой выбора, а не наоборот, и поэтому стремительное фантастическое действие не проносит читателя мимо простых человеческих чувств, мимо внутреннего мира героев — оно раскрывает души людей, оно само определяется их душевными качествами.

Такая смена приоритетов оказалась необыкновенно продуктивной и привела к неожиданным, я сказал бы даже — к парадоксальным результатам. Индивидуум вышел на передний план, но отнюдь не заслонил собой большой мир, социальную структуру, ибо вместе с человеком на авансцену вышла мысль.

Мысль — постоянная спутница чувства; мышление — обязанность, иначе невозможен верный этический выбор. Безмысленный человек аморален — постоянно повторяют Стругацкие. В их книгах мысль главенствует изначально; вернее, она наравне с чувством задает проблему выбора, а эта проблема часто не находит окончательного решения. Таким образом, читатель вовлекается в творческий процесс, он тоже должен совершить свой выбор, поступать так, словно он столкнулся с самою жизнью.

Этого в прежней НФ не было. Этот поворот — прямое следствие первого открытия, второе открытие. В классической фантастике всё, в том числе и мысль, находится на службе у сюжета — и у героя-детектива, который должен объяснить читателю: что же в конце-то концов происходит в книге.

Сосредоточив внимание на личной этике, писатели не сузили, а расширили свое поле зрения — как бы объединив микроскоп с телескопом. Впрочем, это не удивительно: мышление самих Стругацких всегда диалектично, понятие единства противоположностей им присуще органически, они — писатели-марксисты. Фантастические сюжеты Стругацких — те самые, внутри которых действуют живые личности — непременно социальны. Индивидуальные проблемы вытекают из общечеловеческих, сливаются с ними неразрывно — тоже как в жизни.

Книги Стругацких созданы для повторного чтения. Первый раз они читаются безотрывно и стремительно, настоящая их глубина раскрывается при втором, третьем прочтении — сколько раз достать их с полки, каждый решает сам. Главное — не пытаться постичь всё сразу, как не пытаемся мы мгновенно разобраться в жизненно важном событии, а еще и еще раз возвращаемся к нему и терпеливо его обдумываем.

<…>