Дятел, Голубь и Дубонос сдвинули умные головы, но совещались недолго. Решение было принято быстро и единогласно. Оно состояло из двух пунктов.

   1.  Второго тура конкурса на лучшую сказку не проводить, потому что и в первом все стало ясно.

   2.  Премию присудить медведю Спиридону за его сказку про медвежью берлогу.

Решение объявил Голубь:

   —  Эта сказка — неповторимая сказка, потому что она нас всех очень тронула. Спасибо тебе, Спиридон, за сказку. Заслужил ты награду.

Голубь так трогательно говорил, что даже сам прослезился, а черепаха Кири-Бум, так та даже расплакалась.

   —  У меня, — говорит, — и то нет ни одной такой сказки.

И хлопая ладошкой по газетному свертку, добавила :

   —  Так вот кто это получит сегодня — достойный из достойных.

Все захлопали в ладоши, а под березой заскрипел зубами и ударил себя кулаком по лбу медведь Тяжелая Лапа. Он поднялся и пошел прочь от кургана, чтобы не видеть, как медведю Спиридону пирог вручать будут. Он теперь точно знал, что попробовать пирога с тыквой ему не придется, а значит, и быть дальше на вечере нечего. Зря он подружился с Лисой:

она даже пирог выиграть не сумела. Надо было с медведем Спиридоном дружбу поддерживать, он бы и сказкой нынче не ударил и пирогом бы теперь поделился. Эх, обмишулился он, не за тот сук ухватился. Хоть поглядеть, как он его есть будет.

И медведь Тяжелая Лапа остановился у сосны, на которой сидел сумрачный Бурундук. Медведь Спиридон стоял на макушке кургана. На него светила луна. Над ним горели звезды. Он был счастлив, кланялся всем, благодарил:

   —  Спасибо, что так тепло приняли мои сказки.

К нему тянулись, поздравляли. Подошел поздравить и медведь Лаврентий.

   —  Ты, Спиридон, пирог-то возьми, а газету мне отдай. Хоть она и в масляных пятнах, но все-таки еще можно глядеть в нее.

   —  Ладно, отдам, — улыбнулся на кургане медведь Спиридон.

А медведь Михайло смотрел на него и думал: «А могли бы и меня вот так же поздравлять, если бы я не с мелочью, а с настоящими сказками на курган вышел. Что ж, впредь умнее буду. Нужно было не о пироге, а о сказках думать, а у меня наоборот вышло, оттого и оконфузился. А Спиридон вон в почете. Пирог ему уже несут.

Пирог несли торжественно. Несла его черепаха Кири-Бум. Следом за ней важно шли Дятел, Голуби Дубонос. Наклонился к ним медведь Спиридон, принял сверток.

   —  Спасибо, сколько жить буду, не забуду радость минуты этой. Я сегодня вроде на пять лет моложе стал.

Черепаха Кири-Бум речь произнесла Как это хорошо, — сказала она, — что не только я, но и другие у нас в роще научились сказки рассказывать. Со сказками мы добрее станем... Ешь, Спиридон, пирог. Празднуй свою победу.

   —  Я его дома съем, — сказал медведь Спиридон. — Сейчас я очень волнуюсь. Поперхнусь еще.

И хотел было сойти с кургана, но попросил тут медведь Михайло:

   —  Разверни, Спиридон, пирог-то, мы хоть поглядим на него последний раз. Ведь больше увидеть не придется.

   —  Это верно, — сказал медведь Спиридон и начал торжественно разворачивать сверток.

Развернул и — все ахнули! В газете вместо пирога лежал камень. Круглый. Холодный. Мхом прозеленевший. Все застыли в изумлении, а на сосне закачался от смеха Бурундук:

   —  Украли! Пирог украли! Ха-ха-ха. Он смеялся первый раз в жизни.

Черепаха Кири-Бум схватилась за голову Батюшки, не уберегла. Съели.

А Бурундук раскачивался на сосне, хохотал:

   —  Украли! Премию украли!

И хватался за грудь: у него было готово разорваться от смеха сердце.

Черепаха Кири-Бум повернулась к Лисе.

Это ты съела пирог наш. Да за это тебя повесить мало. И вытянула вперед палец:

   —  Судить ее, рыжую.

И все проснулись будто, закричали:

   —  Судить! Судить ее! И немедленно!

А на сосне покатывался от смеха Бурундук:

   —  Сколько шумели, спорили, а пирог съела Лиса без всякого шума. Сама себя наградила.

Шуметь и спорить из-за съеденного пирога! Ох -хо-хо! Он смеялся первый раз в жизни и смеялся так, что с ним сделалась истерика и пришлось его отливать водой.