Николай Игнатьевич Музиль родился 14 ноября 1839 года в подмосковном селении Чесмены в семье обрусевшего немца, купца Игнатия Ивановича Музиля. После окончания 1-й Московской гимназии Николай, несмотря на протесты отца, начал выступать в любительском театральном кружке под руководством Аполлона Григорьева, а в 1865-м дебютировал на сцене Малого театра (официально он был зачислен в труппу год спустя без жалованья, так что на протяжении пяти лет актера материально поддерживали его поклонники).
Музиль быстро приобрел заслуженную славу выдающегося комического и характерного актера. Интересно, что этот этнический немец специализировался исключительно на русских ролях и представить его в другом репертуаре было немыслимо. «Музиль, как это часто бывает с обрусевшими иностранцами, и не только в третьем, но и в первом поколении, был настоящий москвич, более москвич, чем заядлые москвичи, и именно москвич, а не только русский, – москвич со всеми его особенностями и неистовым антагонизмом ко всему, что не “Москва”», – отмечал автор книги «Театральная Москва» В.А. Нелидов. Музиля связывала крепкая дружба с А.Н. Островским – актер играл в двадцати его пьесах, из которых десять стали его бенефисами. Яркими удачами Николая Игнатьевича стали Гаврила («Горячее сердце», 1869), Петр («Лес», 1871), Елеся («Не было ни гроша, да вдруг алтын», 1872), Дормидонт («Поздняя любовь», 1873), Платон («Правда хорошо, а счастье лучше», 1876), Салай Салтаныч («Последняя жертва», 1877), Робинзон («Бесприданница», 1878), Мирон Ипатыч («Невольницы», 1880), Нароков («Таланты и поклонники», 1881), Шмата («Без вины виноватые», 1884).
Среди этого ряда знатоки особенно выделяли роль Нарокова – сцена его прощания с Негиной на вокзале неизменно вызывала в зале слезы, причем плакали не только зрители, но и партнерша Музиля по сцене, великая М.Н. Ермолова. Но когда актера хвалили за блестящую игру, он неизменно возражал: «Хорошо-то оно хорошо, сам знаю, только ведь это не я, а Ермолова делает. Как же с ней иначе прощаться? Дайте мне другую актрису, и десятой доли не получится… Да я и играть не смогу». «Какой у него тон!.. Сама жизнь!» – восхищался игрой Музиля Островский.
Николай Музиль. Фото 1870-х гг.
Сценическая манера Музиля всегда вызывала много споров. Критики отмечали отсутствие у актера ярких внешних данных, сиплый тембр голоса, в поздние годы его карьеры – специфическую протяжную манеру речи, которая несколько «расхолаживала» роль («Из Музиля каждое седьмое слово нужно клещами тащить», – кололи его недоброжелатели). К числу достоинств актера относились необыкновенная проработка деталей, никогда не заслонявших главное, четкая, педантичная манера игры, искупавшая недостаток вдохновения, необыкновенная естественность на сцене.
Николай Игнатьевич стал родоначальником большого артистического семейства. С Малым театром были связаны судьбы его жены Варвары Петровны (1854–1927, дочь известной актрисы Варвары Васильевны Бороздиной 1-й, 1828–1866), детей Варвары (1871–1963), в замужестве Рыжовой (ей в этой книге посвящен отдельный очерк), Елены (1871–1961) и Николая. Еще одна дочь Н.И. Музиля, сестра-близнец Варвары Надежда (1871–1963), работала в московском Театре Корша и петербургском Суворинском театре. Актерами стали также внук Н.И. Музиля Николай Рыжов (1900–1986) и правнучка Татьяна Рыжова (1941–2012), а внук по другой линии Александр Музиль (1908–1995) прославился как театральный режиссер.
В отличие от многих других актеров-современников, Музиль обожал гостей, славился легким и веселым нравом, был любимцем всей Москвы, и нередко, когда пассажир, нанимая извозчика, называл адрес «Садово-Каретная близ Петровки», в ответ раздавалось: «Дом Николая Игнатьевича? Знаем, пожалуйте».
26 июня 1906 года заслуженный артист императорских театров Николай Игнатьевич Музиль скончался от рака. Хотя Музиль был лютеранином, в виде исключения церковные власти Москвы разрешили похоронить его на Ваганьковском кладбище, рядом с другими актерами Малого театра.