ГЛАВА 5 Исцеление
— Ваше Величество, — доложил слуга, заглядывая в кабинет. — К вам прибыл лорд Лейзон.
Король удивленно вскинул брови:
— Кто? Лорд Лейзон?
Что старый рыцарь забыл в такое время в столице?
— Да, Ваше Величество, он самый. Он может войти?
— Конечно, может! — воскликнул король.
Лорда Лейзона король любил. Рыцарь был одним из самых верных слуг короны, являлся незаурядным мастером меча и выиграл все три турнира, в которых, будучи еще молодым, участвовал. Причем выигрывал легко, непринужденно, а ко всему — лорду удалось стать единственным в истории зейдских игрищ воином, ни разу не отнявшим жизнь у своего соперника.
— Здравствуйте, Ваше Величество, — произнес Лейзон, входя.
Он был облачен в белую рубаху, легкую кольчугу, удобные штаны, сапоги из мягкой кожи; за плечами, скрепленный золотой пряжкой у горла, чернел атласный походный плащ.
— По здоровью и тебе, — улыбнулся король. — Проходи, садись! Эдер! Принеси вина и два кубка!
— Мой король, — сказал Лейзон. Одному ему дозволялось так обращаться к Джуану. — Я приехал не для того, чтобы пить с вами вино.
— Ты отказываешься выпить со мной за встречу, рыцарь? — удивился король.
— Нет, конечно, если вы настаиваете… Но, я думаю, сейчас не самое подходящее время для вина. К столице, как я слышал, движется армия захватчиков…
— Вот в чем дело… — произнес король задумчиво. Потом он поднялся и подошел к окну. Добавил чуть тише: — Вот зачем ты прибыл…
— Да, именно за этим, мой король.
— Ты всегда обладал прекрасным слухом! — усмехнулся Джуан, но в голосе его прозвучали грустные нотки. — Итак, ты хочешь…
— …сражаться в ополчении, — закончил за него Лейзон.
— В ополчении? — Король, удивленный, повернул голову к рыцарю. — Но почему в ополчении, а не в королевской пехоте? Я думаю, генерал Роме дал бы тебе под начало сотню, а то и тысячу наших мечников!
— Там от меня пользы будет гораздо меньше, — покачал головой рыцарь. — Я хочу помочь ополченцам вернуться домой. Если я буду среди них, мы сможем спасти гораздо больше несчастных.
— Но ты понимаешь, что ополчение пойдет на убой? — спросил король. — Что мы ставим их в авангард, чтобы отвлечь внимание от основных полков?
— Да, понимаю. И постараюсь задать хорошую трепку негодяям.
— Маги не будут ставить защиту на ополченцев, рыцарь. Это ты тоже понимаешь?
— Понимаю. И принимаю. И все равно прошу моего короля оказать мне милость, — упрямо настаивал Лейзон.
Джуан Первый тяжко вздохнул.
Лорд Лейзон, великолепный боец, настоящий мастер, хочет, чтобы ему разрешили, по сути, совершить самоубийство. Без магической защиты, в окружении неумелых крестьян — или дворянских сынков, неважно, — которые не помогут в трудную минуту, а, скорее всего, попросту будут мешать… Даже у Лейзона практически не останется шансов выбраться из боя живым.
Джуану Первому не слишком по душе было отправлять сотни мирных землепашцев, сапожников и кузнецов на убой. Он был хорошим правителем, любил свой народ, и если бы имелась хоть малейшая возможность отказаться от этого плана, король непременно бы ею воспользовался.
Он не был воплощением Кваруса на земле. Но прекрасно понимал — нужно пожертвовать малым для спасения большего. В данном случае малым были ополченцы, а большим — все королевство.
Но лорда Лейзона нельзя было отнести к малому. Он отличался от ополченцев так же, как взрослый ястреб от юных и глупых воробьев.
Однако и отказать рыцарю король попросту не мог. Точнее, мог, но — не этому рыцарю. Джуан знал — откажи он сейчас, лорд Лейзон смиренно кивнет, уйдет, а во время боя появится на поле сражения и бросится на неприятеля.
Вполне в его духе. И подобное уж точно запретить нельзя никому.
Пусть лучше он будет в строю с ополченцами, чем в одиночку.
— Ты уверен? — в последний раз спросил король. — Я обещаю, генерал Роме даст тебе под командование тысячу лучших мечников…
— Я уверен, что мое место — среди ополченцев, — перебил его Лейзон. — Именно поэтому я — здесь, у вас в кабинете. Мне не нужна тысяча мечников. Мне достаточно моего клинка.
Эдер принес поднос с кувшином жейского красного вина стапятидесятилетней выдержки и с двумя позолоченными кубками. С поклоном поставил их на стол, разлил вино и удалился.
— Что ж, — сказал король, поднимая свой кубок, — давай прежде выпьем за встречу. Жаль, что она случилась в связи со столь грустными обстоятельствами… но все же я рад тебя видеть, рыцарь.
Лейзон молча поднял кубок, и они выпили.
— Эх… — вздохнул Джуан, утирая губы платком. — Знал бы ты, как сложно мне дать тебе разрешение на твою авантюру… Но я ж тебя знаю! Не дам — ты еще скорее себя угробишь…
— Это вряд ли, — покачал головой Лейзон. — Я уверен, что мы в любом случае сдюжим.
— Хотелось бы верить… — пробормотал король. — Что ж, я даю тебе дозволение. Но, — он выдержал небольшую паузу, — это, сам понимаешь, не значит, что даст свое дозволение и генерал. Тебе придется самому поговорить с Ромсом.
— Отлично, — усмехнулся рыцарь. — Благодарю, мой король. Позволите отправиться к Кайлу прямо сейчас?
Джуан Первый с грустной улыбкой покачал головой.
Кого он обманывает? Роме и Лейзон — старые друзья еще с тех пор, как генерал только собирался с войском на юг, чтобы разобраться со вспыхнувшим там бунтом.
Рыцарь тогда отправился вместе с ним, естественно, не предупредив Его Величество. Когда же гонцы донесли до Джуана Первого весть о том, что вчерашний победитель турнира на пару с генералом играючи разобрались с войсками мятежников, королю оставалось только скрипнуть зубами и вот так же, как сейчас, покачать головой.
Потом судьба развела Ромса и Лейзона. Один по приказу Джуана отправился к Последнему Приюту, второй осел у себя в замке, изредка выезжая в столицу, чтобы поучаствовать в новом турнире… и, конечно же, выиграть его.
Правда, несколько лет назад рыцарь взял к себе в ученики некоего Рона, из простолюдинов, и до последнего турнира Лейзону приходилось бывать в Роузене много чаще обычного.
Однако в преддверии всеобщего праздника Рона убил его собственный брат, и Лейзон снова пропал. До сегодняшнего дня Джуан не видел рыцаря больше трех месяцев.
И вот — он в кабинете, ждет, когда же можно будет отправиться на плац и наконец увидеться со старым другом.
— Позволяю, — сказал Джуан.
— Благодарю вас, мой король! — склонил голову Лейзон, поднялся и вышел.
Его Величество остался в кабинете один.
— Не за что, рыцарь, — негромко пробормотал король. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь…
Он налил себе еще немного вина и выпил.
Вино было превосходным.
* * *
Генерал не верил своим глазам.
— Джим? — спросил он хриплым от волнения голосом.
— Он самый, Кайл! — подмигнул ему рыцарь. — Как дела у старого вояки Ромса?
— Джим! — Генерал расплылся в улыбке.
Друзья обнялись. Пятнадцать лет прошло с момента их предыдущей встречи; Лейзон был, пожалуй, единственным человеком из приближенных ко двору, которого Роме любил всем сердцем.
— Как ты поживал-то здесь? — спросил Кайл, отпуская друга.
— Да так, помаленьку. Сам-то ты что?
— Да вот, как видишь… — развел руками генерал. — Ополчение тренирую… как могу.
— Вижу, — хмыкнул рыцарь. — Их, пожалуй, и за годик ничему не научишь, не то что за пару недель!
— Вот то-то и оно! — воскликнул Роме. — Эх, жаль, не в силах мы были отбить этих гадов еще там, на Приюте! Проклятые некроманты!
— А что на Приюте было? Я слышал что-то, но ты ж видел все, лучше знать должен!
— Должен… и знаю… Кости там были, Джим. Корабли из костей. Тридцать всего. Если б обычные фрегаты или каравеллы — отбили бы без труда. А то — из костей. Они небось и распадаться могут, на отдельные, скелеты, по воле хозяев своих… или еще чего похуже!
— Ну, не преувеличивай, — поморщился рыцарь. — На скелеты!..
— А что? Они вон в ночь наших всех погибших ребят подняли, скелетами обратили и на нас же бросили! Пока мертвяков тех наши маги изничтожили, от катапульт заставы один пепел и остался! Я ж не трус, ты знаешь — был бы шанс выиграть бой, я бы не отступил ни за что. А тут — без орудий, без доброй четверти войск… Ну, куда мы против них? Тем более что каждый, кто с нашей стороны замертво пал, на их сторону становился!
— Да, несладко бы пришлось…
— Слава Кварусу, что не пришлось! — закивал Кайл. — Мы рано поутру снялись — и в столицу! Шнирхе их раздери, гадов этих! Не дай Кварус, еще и столицу возьмут… но я об этом и думать не хочу. Уж Роузен точно отстоять должны. И отстоим!
— Ну и славно. Я так тоже думаю, — усмехнулся рыцарь. — И к тебе по вопросу, с этим напрямую связанному.
— Это какой-такой вопрос? — недоверчиво сощурился генерал.
— Хочу я, Кайл, в ополчение ваше вступить.
— В… куда?! Какое тебе ополчение?! Это ж так, не солдаты! Они и мечом-то, как тяпкой, размахивают! Да они… — затараторил Роме, но Лейзон перебил его:
— Кайл. Я нужен им. Если все они погибнут, что станет с королевством?
— Джим, я знаю, что ты отличный боец, — покачал головой генерал. — Что ты в одиночку можешь положить целую сотню этих каторжников. Но на их стороне — магия смерти! На их стороне — куча оживших скелетов! И все они обрушатся именно на ополчение, в составе которого задумал выступить ты. Мне не хочется лишний раз говорить об этом, но мы посылаем их на убой и…
— Кайл, — повторил Джим спокойно. — Его Величество уже говорил об этом. Он тоже предлагал мне взять тысячу мечников и вести их… Но я не могу. Я должен спасти землепашцев, сапожников, кузнецов. Без них, даже если мы победим, королевство попросту рухнет. Нужно сохранить хотя бы часть народа. Ты-то понимаешь, о чем я?
— Понимаю, — горестно вздохнул генерал. — Вот Шнирхе побери! И прав ты вроде, а и пускать тебя с ними не хочется совершенно…
Они помолчали.
— Ладно, в бездну все! — махнул рукой Роме. — Я только надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
— Знаю, Кайл, — усмехнулся рыцарь. — Поверь — знаю.
— Ну, тогда вот тебе мое одобрение.
И они закрепили общее решение крепким рукопожатием.
* * *
— Добро пожаловать в мою скромную комнатушку, — сказал Монжер, выпустив в потолок струю темно-серого, дыма.
Джефри опустился в кресло, стоящее рядом с рабочим столом главаря.
— Привет и тебе, — ответил жнец. — Ничего не поменялось?
— Нет, что ты, — покачал головой Монжер. — Действуем по намеченному вчера плану. Сейчас тебя оденут, как подобает графу, и… ты точно уверен, что не хочешь вступить в гильдию?
— Да, уверен, — кивнул жнец. — Одно задание, что я вам задолжал, и все, мы забываем друг о друге. Или?..
— Да, — нехотя согласился Монжер. — Одно задание, и ты свободен. Мы не станем искать тебя.
— Вот и славно… — сказал Джефри.
Ему не терпелась поскорее разобраться с этим делом.
Его ждали лекари и маги столицы.
А вместо этого он должен терять вечер на возню с никчемным старикашкой!
И почему гильдия считает это задание сложным?
Может, барон любит кусаться?
* * *
В усадьбе Гудкенда пока еще не играла музыка.
Зато в главном зале горели все без исключения люстры — было светло как днем.
У ворот Джефри встретился с дворецким — лысым старичком лет пятидесяти-шестидесяти в черном фраке и щегольских очках с маленькими круглыми линзами. Высоко задрав подбородок, дворецкий спросил:
— Ваше имя, господин?
— Граф Джефри Скайлз, — ответил жнец спокойно.
Старичок с деловым видом пробежал глазами по списку и удовлетворенно кивнул:
. — Входите, господин граф. Прямо по лестнице, большая двухстворчатая дверь.
— Благодарю вас, — пробормотал жнец и прошел мимо дворецкого.
Прошагав по песчаной дорожке, ведущей от ворот к усадьбе, Джефри поднялся по лестнице. Лакей поклонился:
— Добрый вечер, господин. Как вас представить?
— Граф Джефри Скайлз.
Слуга кивнул и, распахнув двери, объявил:
— Граф Джефри Скайлз!
Все общество, собранное тем вечером в главном зале вокруг пышно накрытых столов, на несколько мгновений обратило свое внимание на вновь прибывшего дворянина. Но поскольку никто с графом Скайлзом лично знаком не был — а переписку личным знакомством все же не назовешь, — внимание обратилось лишь на означенные несколько мгновений и ни каплей больше.
Единственным человеком, который не отвернулся от Джефри и не вернулся к поглощению различных яств и смакованию старых вин, был сам барон Гудкенд, хозяин усадьбы.
— Граф! — воскликнул он, едва завидев Джефри. — Какая честь приветствовать вас! Сколько мы общались, а так и не доводилось встретиться лично!
— Я тоже очень рад, барон, — улыбнулся жнец. Улыбка вышла несколько натянутой, но Гудкенд не обратил на это внимания. — Правда, если говорить честно, мне несколько странно видеть званый вечер в вашей усадьбе.
— Странно? Что ж тут такого странного? — удивился барон.
— К столице подступает вражеская армия под началом темных магов, а у вас тут пир на весь мир!
— Ну, право, как раз в этом нет ничего странного! — рассмеялся Гудкенд. — Возможно, нам остались последние деньки, чтобы вот так встретиться — всем вместе. Узнать друг друга… получше. Вы не находите?
— Конечно же, нахожу, — снова выдавил из себя улыбку Джефри. — Но все же как-то необычно…
— Граф Скайлз?! — возбужденно вскрикнула пышно разодетая дама. Она словно бы случайно проходила мимо жнеца и теперь вовсю изображала удивление.
— О, вы, разумеется, помните меня?
— Прошу простить, госпожа, — учтиво поклонился жнец, — но, если честно, я не могу с уверенностью сказать, что помню вас. Представьтесь, прошу!
— Графиня Креме, вдова, — расплылась в улыбке дама. — Мы с вами очень долго обменивались письмами, и вы, как мне показалось, прониклись истинной симпатией ко мне, вошли в мое положение… и были готовы даже обвенчаться со мной, судя по вашему последнему посланию.
Опа! А вот о подобном Монжер не говорил. Нет, он упоминал о переписке с госпожой Креме, но вот о желании графа сочетать себя с ней узами брака — совершенно точно — нет!
— Госпожа графиня, — проговорил жнец, изображая смущение, — мне очень лестно знать, что вы помните о моем последнем письме и вообще о нашей переписке. Вы весьма хороши собой, но я бы предпочел отложить вопрос о скорой женитьбе на весьма непродолжительный срок.
— Почему же? — разочарованно поинтересовалась госпожа Креме.
— Хотя бы потому, что меня очень волнует грядущее сражение с агрессором, вторгшимся в земли нашего славного королевства.
Кварус, как же тяжело изъясняться в подобном ключе! Но он должен играть выбранную роль…
— Чем же оно вас так волнует? — обиженно спросила графиня.
— Тем, что после этого сражения может попросту не возникнуть надобности в браке… из-за того, что жених скончался.
. — Скончался? — переспросила госпожа Креме обеспокоенно.
Ну что за тупая курица? Неужели слово «скончался» слишком сложно для ее недалекого ума?
— Мне очень хочется верить, что мы сумеем отбить нападение проклятого врага, посягнувшего на свободу нашего королевства, — продолжал Джефри. — Но я не могу обещать, что мне удастся вернуться с поля брани живым.
— Ах! — воскликнула госпожа Креме. — Как вы допускаете мысль, что не вернетесь ко мне! По мне, так эта мысль просто чудовищна! Вы храбры, молоды и, думается, обладаете должным умением, чтобы уцелеть в бою…
— Но в сражении возможно всякое, — перебил ее жнец. — Неужели вы этого не понимаете? Случайная стрела может решить все.
— И все-таки, граф, я полагаюсь на ваше слово, — твердо заключила госпожа Креме. — Если вы пообещали, я буду ждать.
С этими словами она присела в реверансе и направилась в другой конец зала.
— Докучливая барышня, не находите? — сощурившись, сказал барон, доселе молчавший.
— Да, есть в ней что-то такое, — осторожно согласился Джефри.
— Не стоит лишних разговоров, граф, — подмигнул ему Гудкенд. — Я вас прекрасно понимаю. За молодой вдовушкой Креме приударили многие, но после смерти ее мужа не всякий смог отыскать дорогу к охладевшему сердцу. Она слишком любила графа… ах, как же ужасно, что его не стало! Ему было всего лишь пятьдесят!
— Вы думаете, мне удалось отыскать эту самую дорогу? — так же осторожно поинтересовался жнец.
— Конечно же, да, мой добрый друг! — воскликнул барон. — Иначе с чего бы ей самой подходить к вам и напоминать о ваших письмах? Она могла бы просто проигнорировать вас…
— Я много кому писал…
— Мне в том числе. Но ваши письма ко мне, думаю, были… м-м-м… не столь откровенны в отличие от тех, что предназначались госпоже Креме!
— Да уж, наверное. — Джефри вновь изобразил улыбку. То ли он был актером от Кваруса, то ли здесь никто просто не обращал внимания на деланую наигранность, но барон — по крайней мере! — подвоха не распознал.
— Многие молодые дамочки хотели бы увидеть вас лично, — сказал Гудкенд, подмигивая убийце. — Насколько мне известно, здесь велось очень бурное обсуждение ваших… м-м-м… мужских достоинств.
Джефри невольно залился краской.
Монжер говорил об этом. Скайлз был тот еще ловелас — настоящий сердцеед, который перво-наперво усвоил, что женщины любят ушами, и прекрасно пользовался этим. Конечно, нашептать каждой, что она — самая распрелестная из всех, он не мог, но вот разослать письма с такими пассажами * чтобы даже самой рьяной затворнице захотелось прочесть его послание вслух и восхититься кавалером, он таки умудрился.
— Я бы предпочел оставить этот вопрос, — сказал жнец. — Все-таки я прибыл на ваш званый ужин не для этого. Мне бы хотелось пообщаться прежде всего с вами.
— О, это просто великолепно! — воскликнул барон. — Давайте же скорее выпьем за нашу встречу!
Они пригубили вина из поднесенных девушкой бокалов.
— Признаться, я рад, что мое знакомство с высшими лицами столицы началось именно с общения с вами, — позволил себе комплимент Джефри.
— То же самое, мой дорогой друг, — подмигнул ему барон, — могу сказать и о вас. Еще по вашим письмам я понял, что вы — отличный собеседник. Позвольте же поднять этот кубок за ваше здоровье!
С этими словами Гудкенд взмахнул позолоченным бокалом и осушил его в мгновение ока.
— Однако же, — сказал жнец, когда барон несколько пришел в себя, — мне не слишком радостны обстоятельства, которые свели нас с вами.
— Право же, бросьте, — поморщился барон. — Я бы все равно устроил этот ужин. Мне совершенно наплевать — да простятся мне эти слова! — стоит ли у наших стен неприятель, движется ли к ним или его вовсе нет. Главное для меня — это то, что люди, подобные вам, не страшатся оказаться в Роузене, как в западне.
— Если это понадобится, — осторожно произнес Джефри, — я готов биться за Зейд до последней капли крови. И, как я уже говорил, собираюсь присоединиться к ополчению.
— Вы настоящий герой! — воскликнул барон насмешливо. — Теперь я точно знаю, что в вас нашли все эти дамы!
— Я говорю серьезно, — возразил Гудкенду жнец. — Это отнюдь не бравада!
И откуда он только набрался этих слов — «бравада», «отнюдь»?
— Ну, конечно же, вы говорите серьезно, — подмигнул ему Гудкенд. — Но не думали ли вы, милостивый государь, что при воцарении неприятеля у королевства появится шанс начать все заново?
— То есть?
— То и есть! Не думали ли вы, что смена власти в стране может сыграть важнейшую роль в становлении нашего государства?
— Я вас не понимаю, — честно признался Джефри.
— Ну как же? При новой власти старые законы окажутся попросту не нужны. Новые правители — новые законы, так ведь? И, мне кажется, это заставит королевство отказаться от старой роли.
— Старой роли?
— Сейчас мы всего лишь большое королевство. Мирное королевство, которому не нужны склоки ни с Жейсом, ни с Логвиндором. Но при новом короле мы можем стать теми, кто не просто заключает союзы, а теми, кто правит. Жейсцы и логвиндорцы и так боятся нас. Но мы должны повелевать ими, а не просто позволять им жить. Мы должны подчинить их, и вот тогда…
— Барон, а не хотите ли вы немного подышать воздухом? — перебил его Джефри.
Жнец не любил высокопарных речей, особенно если они касались того, что «было бы, если…» Он хотел поскорее покончить с этим делом, рассчитаться с Монжером за убийство его болвана и дальше заниматься поиском лекарства от проклятой мании.
— Да, конечно. Почему нет? — неожиданно легко поддержал его идею Гудкенд. — Я как раз хотел предложить вам прогуляться в мой фамильный склеп.
— Склеп? — нахмурился Джефри. — На ночь глядя?
— Неужто вы боитесь? — хмыкнул барон.
— Нет, но…
— Ну тогда в чем дело? Там похоронены все славные представители нашего рода, граф. Я думаю, вам будет интересно взглянуть на усыпальницу моих предков!
— Да, вы правы, — сдался жнец. — Пойдемте же?
— Пойдемте, — согласился барон и двинулся к балкону.
— Вы куда? — удивился Джефри.
— Прямо с балкона первого этажа вниз ведет лестница. Мы спустимся по ней и по дорожке в саду дойдем до самого склепа, — объяснил Гудкенд. — Следуйте за мной!
Жнец кивнул, хотя внутри у него при слове «склеп» возникло странное беспокойство.
Они покинули зал в самом начале званого ужина, в то время, когда еще не играет музыка и пары не кружатся в танце.
Их ждала усыпальница Гудкендов.
* * *
Родовой склеп барона Гудкенда находился в сотне шагов от усадьбы и более всего походил на большую коробку из камня, на стенах которой неизвестные мастера выбивали имена всех погребенных внутри.
Возле входа, по обеим сторонам от каменной двери висели зажженные факелы.
«Будто барон знал, что мы придем!» — невольно подумал Джефри, но шаг не замедлил.
Они подошли к самой двери. Теперь жнец мог наблюдать внешний каменный засов. Удивительно, но в нем и намека не имелось на замочную скважину или нечто подобное ей!
Жнец вопросительно уставился на Гудкенда. Тот поймал его взгляд и хрипло произнес:
— Отличный магический замок, правда, граф?
Он вытянул сжатую в кулак правую руку и приложил печатку на указательном пальце к засову. Едва она соприкоснулась с камнем, вокруг ладони возникло красное сияние, словно кулак барона разом превратился в слабый масляный фонарь.
Гудкенд убрал руку, но сияние не исчезло — теперь свет исходил из небольшого углубления прямо в середине засова. А потом засов медленно отъехал в сторону.
— Добро пожаловать в мою скромную обитель! — громко хмыкнул барон и толкнул дверь.
Внутри ощутимо воняло мертвечиной. Словно славных предков барона хоронили не в каменных гробах, ныне выстроившихся у стен, а попросту бросали на пол, оставляя гнить там.
Джефри невольно поморщился. Барон же словно не чувствовал вони. Пройдя от порога к дальней стене, на которой изображено было фамильное древо рода Гудкендов, дворянин лихо развернулся на каблуках и с хитрым прищуром уставился на жнеца.
— Ну? — спросил он. — Как вам склеп моего семейства?
— Отлично, барон, — кивнул Джефри. Из-за неприятного запаха он старался пореже вдыхать, пореже выдыхать и совсем уж не открывать рот без лишней необходимости.
— А вы бы не хотели познакомиться… скажем, с моим дядюшкой?
— То есть? — удивился жнец. — Посмотреть на его останки? Нет, спасибо. Хотя я не хочу показаться излишне дерзким и, что скрывать, с интересом взгляну на его могильную плиту…
— На могильную плиту, говорите? — усмехнулся барон и, повернув голову к одному из гробов, сказал:
— А и взгляните, чего уж там?
Крышка гроба, тяжеленная каменная плита, сорвалась с места и полетела на жнеца, с явным намерением припечатать Джефри к стене. Жнец едва сумел увернуться, и плита разлетелась на десятки крупных и не очень осколков.
— Ты чего, сдурел?! — крикнул жнец барону.
Тот скривил губы в усмешке и взглядом указал на гроб своего дядюшки.
Жнец медленно повернул голову и увидел, как изнутри медленно вылезает славный предок Гуд-кенда. Смердящие остатки плоти на костях горели алым, словно кровь, пламенем, и когда дядюшка наконец выбрался из гроба, от него остался один лишь скелет.
Легко спрыгнув на пол, зомби направился к жнецу.
— Чертов некромант, — пробормотал Джефри. В левой руке возникла дага, правая выдернула из ножен палаш.
Мертвяк был уже близко. Впрочем, жнец был наготове.
Подпрыгнув, он ударил зомби правой ногой в грудь, и тот отлетел на несколько футов.
— Что ты делаешь, сволочь?! — заорал Джефри, пользуясь небольшой передышкой.
— Учитель велел мне разобраться с тобой, — невозмутимо пожал плечами барон.
Родовой склеп Гудкенда оживал. Один за другим, вслед за дядюшкой, вставали из могил полу-разложившиеся родичи некроманта и шагали к жнецу.
— Я доберусь до тебя, — прорычал Джефри.
— Попробуй, — хмыкнул барон. Судя по всему, он уже уверовал в победу и теперь стоял, с наслаждением рассматривая свое маленькое войско мертвяков.
— Ну и в передрягу ты попал, Джефри, — пробормотал жнец еле слышно. — Надо как-то добраться до этого проклятого мага, а потом посмотрим, что он запоет — с дагой у горла.
Мертвяков было двенадцать, не считая успокоившегося дядюшки Гудкенда.
Покрепче стиснув в ладони рукоять даги, Джефри бросился в толпу скелетов.
Старичок хохотнул и хлопнул пару раз в ладоши; он решил, что жнец окончательно выжил из ума.
Но когда Джефри прыгнул на него из самой гущи мертвяков, попутно сбив с ног одного из них, барону стало не до смеха. Он попытался отскочить в сторону, но не успел.
Жнец завалил его спину, прижав собственным весом к полу, и приставил к горлу барона лезвие даги.
— Ну? Вдоволь насмеялся? — прошипел он сквозь зубы. — А ну-ка, усмири своих тварей, покуда я тебе глотку не перерезал!
Глаза барона испуганно забегали. Он попытался вырваться, сбросить с себя убийцу, но, упершись кадыком в лезвие, отказался от этой идеи.
Жнец оглянулся через плечо: мертвяки шагали к нему как ни в чем не бывало. И пусть их оставалось всего семеро, но они по-прежнему представляли немалую опасность даже для такого опытного бойца, как Джефри.
— У тебя проблемы со слухом, барон?! — зло рявкнул жнец.
— Сей… час… — промямлил Гудкенд.
Сзади послышался шум падающих на камень костяшек.
Джефри снова оглянулся и удовлетворенно кивнул: мертвецы лежали на полу и не подавали никаких признаков жизни.
— Вот так-то лучше! — воскликнул жнец. — А теперь, мой дорогой друг…
— …ты уберешь от моего горла эту штуку? — предположил бледный колдун.
— Нет, — ласково улыбнулся Джефри; так улыбаются грабители перед тем, как сообщить жертве о том, что ее грабят. — Теперь ты расскажешь мне о своем учителе… и о том, почему он вдруг захотел меня убрать.
— Нет! — испуганно воскликнул некромант. Лицо его побледнело еще больше, став один в один с первым снегом. — Лучше убей меня!
— Послушай, друг… Я ведь и так узнаю, кто твой учитель, — просто посмотрю на твое клеймо. Они ж вам ставят их, как скотине, чтобы не путаться.
— Все равно! Лучше убей! Лучше…
Дага легко пропорола ткань белой сорочки барона.
— Ого, — только и сказал Джефри. Найденный знак попросту ошарашил его.
На левом предплечье барона красовалось клеймо Пяти.
— Что за ерунда, барон? — зло прошипел жнец, быстро, придя в себя, и вновь приставил к горлу дворянина клинок. — Твой учитель — один из Пяти? Но как так? Мы же разобрались с последним из их круга еще до слияния миров!
— Я ничего не скажу, — пробормотал барон, однако менее уверенно, чем раньше, — столько ненависти было во взгляде этого странного гостя.
Гудкенд боялся признаться, что боится жнеца. Боится смерти. Любовь к жизни не отвадит ни один учитель, пусть даже он — один из Пяти.
— Нет, мой друг… Все ты мне скажешь! Иначе будешь умирать долго и мучительно. Поверь, я знаю, как заставить говорить любого, даже самого храброго человека. Ты к таким не относишься, так что с тобой будет еще проще. Ну так что? Мы договорились?
— Не… е…т, — прошептал барон, запинаясь от волнения.
— Значит, нет? — поднял брови Джефри. — Ну, тогда приступим…
Дага сверкнула в воздухе, и Гудкенд заорал, задергался.
Левое ухо старичка упало на пол, из раны хлынула кровь.
— Как тебе такая беседа, а, барон? — спросил жнец ехидно. — Ах, тебе больно! Бедняга! Но это еще не все…
Изловчившись, Джефри вонзил кинжал в мочку правого уха.
— А-а-а! — вновь завопил Гудкенд, выпучив глаза. Казалось, еще немного — и они просто лопнут от напряжения.
— Что, нравится, барон? — поинтересовался жнец, когда потерявший ухо старичок немного успокоился — только изредка всхлипывал, но уже не орал дурным голосом.
— Н-н-н… е… т… — отчаянно замотал головой некромант.
— Может, ты все же расскажешь мне о своем загадочном учителе?
Барон немного подумал. Глаза его вновь ожили; взгляд перебегал с одной стены на другую, задерживался на потолке, будто пытаясь там найти ответ.
В конце концов этот взгляд, мечущийся, словно мышка, загнанная в угол котом, остановился на клинке в руках жнеца.
Джефри мысленно восторжествовал: он знал, что ответит барон.
Уже не грозный некромант, способный одной силой мысли поднять из могил десяток-другой мертвяков.
Просто испуганный, раздавленный, жалкий старичок, который понял, что время игр с неживой плотью прошло и отступать больше некуда.
— Да, — проронил барон, сглотнув перекрывший горло ком. — Я расскажу… только не надо больше… — Гудкенд взглядом указал на дагу.
— Конечно! Конечно! Если бы ты сразу согласился все мне рассказать, это ухо, возможно, до сих пор было бы с тобой! — улыбнулся Джефри.
Барон невольно вздрогнул: настолько страшной была эта улыбка. Но, собравшись с силами, он все же начал:
— Как ты верно заметил, у меня на плече стоит клеймо Пяти. И ты не ошибся, предположив, что моим учителем является один из этого круга.
— Но как?! — воскликнул жнец. — Он же погиб в Фагосе, а с последним мы разобрались собственноручно!
— Нет, ты ошибаешься. Последний из круга — мой учитель. Мы, ученики, зовем его Вторым. Первый погиб еще во время той войны, которая унесла жизни троих из Круга. В живых остались только мой учитель и Третий.
— Чего-то не верится мне во все это, барон, — покачал головой Джефри. — Врешь? Говори! — Он вновь приставил дагу к горлу Гудкенда.
— Нет, прошу тебя! — пролепетал старичок. — Это все правда, истина! Клянусь звездой Пяти и самим Шнирхе.
Жнец невольно поморщился, услышав эту клятву.
Но, в конце концов, не Кварусом же божиться темному магу?
— Ладно, продолжай.
— Что ты хочешь знать?
— Как получилось, что Второй стал твоим учителем? Он же был в Фагосе? Или… в Ваго?
— Да, в Ваго, — подтвердил барон.
— Но, Шнирхе тебя побери, как?! Как он попал сюда из закрытого мира?!
— Он проник в Ваго, спрятавшись в один из мешков, которые заключенные заполняют анрео-ном. Каторжники, как всегда, принесли запасы драгоценного металла на означенное место, откуда их забрали придворные маги, — естественно, предварительно прислав взамен эль и еду. Так Второй попал в Ваго и…
— Подожди-ка, подожди-ка… — остановил его Джефри. — Что-то тут не сходится. Да, в Фагос пересылают заключенных, шлюх… но ведь обратно живой человек выбраться не может! Иначе маги Кваруса давно бы сбежали оттуда.
— Ты верно заметил — живой человек.
— Что?
— Второй выбрался из Фагоса мертвым.
— Как это?
— Очень просто. Шнирхе наделил круг Пяти недоступными человеку возможностями, а чем не человеческая возможность — обратиться в мертвеца, а потом себя оживить?
— Кварус… — прошептал жнец.
— Поэтому маги просто забрали все мешки, а когда при пересчете обнаружилась гора костей, их попросту выбросили, проклиная каторжни-ков-шутников. Тогда мой учитель и вернул себя к жизни.
Рассказанное Гудкендом было невероятно.
Но Джефри был родом из мира Ночи, чье существование само по себе казалось невероятным, так что история старичка хоть и удивила его, но не настолько, как могла бы обычного человека.
Да и присутствие в Ваго некроманта, одного из Пяти, многое объясняло. То его видение… человек в сером нараспев произносит заклятие… в пентаграмме на полу весело играет пламя… и из этого пламени появляется…
— Это все? — спокойным, ничем не выдающим его волнения голосом спросил жнец.
— Да. Теперь ты отпустишь меня? — с мольбой в голосе вопросил барон.
— Я разве говорил, что отпущу? — невинно улыбнулся Джефри. — Если да, то прости. Я соврал.
С последним словом дага вонзилась в горло открывшего было рот старичка.
Гудкенд умер быстро.
Это был единственный дар жнеца за рассказ барона о его могучем учителе.
Потребность в убийстве на время отступила, и Джефри мог спокойно подумать о дальнейших своих действиях.
Неожиданно он вскочил на ноги и воскликнул:
— Шнирхе меня побери, какой же я болван! Надо было узнать, где прячется этот Второй!
Впрочем, может быть, еще не все потеряно?..
Склонившись над трупом барона, жнец принялся изучать содержимое его карманов. Делал он это столь кропотливо, что Кварус в конце концов вознаградил парня.
В кармане сорочки отыскался сложенный вчетверо листок, на котором было написано:
«Четверг, восемь, против городской стены, у старого дуба».
Джефри вновь сложил листок и убрал его в карман штанов.
До четверга еще два дня. А значит, у него есть время подготовиться к встрече.
Последний раз взглянув на мертвого некроманта, жнец покинул родовой склеп Гудкендов, который в тот вечер наконец принял тело последнего члена семьи.
* * *
Тело барона отыскалось утром в четверг.
Разумеется, прислуга озадачилась пропажей еще вечером вторника, но, решив, что барон уехал куда-то по спешным делам, не сильно обеспокоилась.
В среду волнение их возросло.
Утром же четверга слуга по имени Джон отправился в семейный склеп Гудкендов, чтобы прибраться там, как он обычно делал каждую неделю в этот день.
Обнаружив тела всего славного семейства — включая и самого барона, — лежащими на полу, до смерти перепуганный Джон поспешил к начальнику стражи. По дороге он встретил пару знакомых, которым рассказал о случившемся, те, в свою очередь, встретили еще пару…
В итоге, скоро только глухой не знал о зверском убийстве, произошедшем в склепе Гудкендов.
Загадочное преступление взбудоражило весь высший свет.
Большинство склонялось к тому, что барона порешил кто-то из каторжников, пробравшись в город под видом купца или желающего вступить в ополчение крестьянина.
Некоторые предполагали, что это обычное заказное убийство — неизвестный враг Гудкенда нанял человека известной профессии, и тот подстерег старичка возле склепа.
Король, разумеется, не мог верить ни тем, ни другим без каких-либо доказательств. Поэтому он приказал увеличить патрули и немедленно сажать под замок любого подозрительного типа. По-дру-гому избежать нового кровопролития было попросту невозможно — никто не знал, как выглядит убийца барона, никто не знал, в городе он или уже покинул его; но Джуан понимал, что за этим происшествием может последовать добрый десяток подобных.
Как бы то ни было, к вечеру вся стража была поставлена на уши. В ночной обход отправили сразу двенадцать патрулей из трех солдат каждый.
Но это было ночью.
А вечером того же дня…
* * *
Часы на главной башне Роузена показывали пять минут девятого.
Джефри, спрятавшись в кустах возле старого дуба, внимательно следил за окрестностями. Он сидел в засаде с половины восьмого, но таинственный знакомец барона все не появлялся.
Жнец, конечно же, не знал, кто именно явится на эту встречу. Однако он предполагал, что свидание назначено учителем Гудкенда — Вторым и, значит, прийти должен один из учеников некроманта.
Так и вышло.
В пятнадцать минут девятого фигура в сером плаще с накинутым на голову капюшоном, озираясь, вышла из леса и крадучись подошла к дубу.
Джефри напрягся. Желание убивать снова, после двухдневного перерыва, проснулось в нем.
Но сейчас он должен лишь проследить за некромантом. Еще один шанс узнать, где находится логово Второго, — а в том, что ученик направится прямиком туда, Джефри не сомневался, — может попросту не представиться.
Поэтому он терпеливо ждал, с огромным трудом, но все же сдерживая жажду убийства.
Прошло пять минут. Некромант задумчиво смотрел на часы.
«Он не станет ждать дольше чем до половины девятого. А до половины девятого Гудкенд не…»
От городских ворот к дубу быстро шагал невысокий старичок в широкополой шляпе, белой сорочке и панталонах.
Сомнений не было — к дубу шел именно барон.
Убитый Джефри двумя днями ранее!
Жнец удивленно наблюдал, как Гудкенд подходит к серому и снимает шляпу, приветствуя последнего.
— Хе, — усмехнулся некромант. — Совсем как живой!
Только сейчас Джефри заметил, что кожа у барона бледная, с синеватым оттенком.
Мертвяк? Но мертвяки глупы и неуклюжи. И уж тем более они не приветствуют тех…
…кто их поднял.
Похоже, встречающий барона некромант едва ли намного слабей своего учителя, если способен вытворять такие фокусы!
— Следуй за мной, — велел тем временем темный маг и, оглядевшись по сторонам, пошел по едва заметной тропке, ведущей в чащу. Мертвяк последовал за хозяином.
Выждав с полминуты, Джефри двинулся за ними.
Тропинка петляла тонкой нитью между деревьями. Лес погружался во тьму ночи; просыпались ночные его обитатели. Вдалеке завыл одинокий волк, пролетел, ухая, филин.
Идти пришлось долго. Первое время жнец боялся, что некромант просто-напросто перенесет себя и барона к дверям логова Второго, но либо темный маг экономил силы, либо попросту не знал нужных заклятий.
Тем временем жажда убийства все сильнее и сильнее охватывала Джефри. Он боролся с ней из последних сил и пока одерживал верх в этой борьбе, но силы его были на пределе.
Наконец, когда уже порядком стемнело, они вышли из чащи леса на огромную поляну. Посреди этой поляны возвышалась футов на двадцать старая полуразрушенная башня. Наверное, пару веков назад в ней еще теплилась жизнь, поддерживаемая дозорными, но сейчас башня была мертва. Черный камень стен местами потрескался, зубья сверху торчали через один.
Дверь, ведущая внутрь, тоже была не в лучшем состоянии: полоски железа, «сшивающие» доски, покрывал толстый слой ржавчины, сами доски прогнили.
Идеальное место для мага, предпочитающего иметь дело с мертвым материалом.
Только не слишком ли заметное?
Впрочем, до города не меньше двух-трех часов пешему, и то — если знать дорогу.
Тем временем некромант вплотную подошел к двери и постучал.
Спустя несколько секунд она с противным скрипом открылась, впуская мага и его спутника, и те незамедлительно проникли внутрь. Затем, с таким же скрипом, дверь закрылась.
Джефри подождал немного, но со стороны башни не раздалось больше ни звука.
Отлично. Пора уходить. Теперь он знает, где находится логово Второго, и обязательно придет сюда завтра, хорошенько все продумав…
Вскрикнув, жнец схватился за голову и упал на колени.
Нет, нельзя так долго обманывать свои чувства.
Ему нужно убивать! Нужно!
Правая рука выдернула из ножен палаш, левая взялась за дагу. Ноги понесли жнеца к башне. С каждым шагом его разум все больше затмевала проклятая жажда; бешенство переполняло жнеца.
Подойдя к двери, Джефри, не раздумывая, всадил палаш меж двух досок. С той стороны донесся чей-то стон.
«Все?! Ты доволен?!» — спросил себя жнец.
Но ответа не последовало. Вместо этого он нажал на рукоять палаша, решив использовать его как рычаг. Таким образом он вывернул три доски и шагнул внутрь.
На полу лежал мертвец в серых одеждах.
Перешагнув через тело, Джефри начал спуск по лестнице, ведущей в подвал. Внизу оказалась еще одна дверь, даже более хлипкая, чем входная. Ее жнец просто вынес плечом.
Подвал походил на зал дворца, только потолки располагались слишком низко — на высоте двух человеческих ростов.
У стены, неподалеку от входа, возложив книгу на некое подобие кафедры, стоял высокий человек в сером балахоне. Заслышав грохот, он обернулся.
Их взгляды встретились, и незнакомец расплылся в довольной улыбке.
— А, жнец, — сказал он, не переставая улыбаться, — ты как раз вовремя.
Эти слова заставили жнеца успокоиться.
— Кто ты такой? — хриплым голосом поинтересовался он.
— Ты знаешь меня как Второго.
— Так ты и есть тот самый некромант? — Джефри поудобней перехватил рукоять палаша и бросился на мага.
Тот хмыкнул и отвернулся.
Жнец уже заносил руку для удара…
Палаш со звоном упал на пол.
Рядом приземлилась и дага.
Джефри посмотрел на свои руки и побледнел.
Жнецов сложно напугать. Легче, пожалуй, убить их, чем заставить испытать постыдное чувство страха.
Но сейчас был тот редкий случай, когда ужас впился в сердце убийцы и ни в какую не желал ослаблять хватку.
Руки его были мертвы. Голая кость — и никаких мышц, сухожилий, кожи.
Двумя плетями повисли они и совсем не желали слушаться.
— Что ты сделал?! — воскликнул жнец, едва не срываясь на визг.
— Что?.. А, ты про это. Так будет лучше. По крайней мере, до тех пор, пока ты не окажешься за решеткой. Эй!
Ноги подкосились, и Джефри упал рядом с оброненным оружием.
Все его конечности разом омертвели.
Подоспевшие на возглас хозяина слуги в таких же, как у Второго, балахонах подхватили жнеца под мышки и сунули, в находившуюся здесь же клетку. Уложив обездвиженное тело Джефри на рваный матрас, они поспешили покинуть его — словно боялись, что узник очнется от странного оцепенения и набросится на них, как бурый на зазевавшегося толстолобика.
Впрочем, эти опасения были напрасны: жнец не мог пошевелить и пальцем.
Однако, едва щелкнул замок, конечности Джефри ожили. Он поднял руку, ногу, будто снова овладевая собственным телом, а после, одолеваемый ненавистью, вскочил с пола.
— Ты! — воскликнул он. — Ты безумец!
— Возможно, — мерзко улыбнулся Второй. — Но я единственный, кто может подготовить приход Хозяина, и оттого я расстраиваюсь меньше.
Довольный собственной шуткой, некромант хохотнул.
— Убей меня, сволочь! — заорал жнец, уцепившись за железные прутья двери. — Убей! Зачем я тебе живой?
— Не задавай глупых вопросов, — поморщился колдун. — Если бы ты не был мне нужен, я бы давно прикончил тебя. Объяснять я ничего не стану — завтра сам все поймешь… возможно… А возможно, и не поймешь — кто вас, жнецов, знает? Кроме моих братьев… ха…
Джефри вздрогнул. Последние слова пробудили в нем непонятную тревогу.
— Что значит — твои братья.?
— То есть?
— К чему ты это сказал?
— А, да ты ведь ничего не знаешь, — хмыкнул Второй. — Мои братья — это ваши Высшие.
Пожалуй, у Джефри никогда не было такого шока. Жнец открыл рот и опустился на пол.
«…Просто оглядись вокруг, всмотрись в происходящее и вспомни, что Высших было всего пять. Трое погибли в давнем сражении с людьми. Теперь их четвертый брат тоже мертв, а с пятым ты еще увидишься…»
— Пя… ть? — с трудом выговорил жнец.
— И вот благодаря моей незаурядной хитрости и везучести из Пяти остался я один.
— Но… как… Ты уничтожил мир Ночи?
— Ха. Все намного сложней, мой друг жнец. Я всего лишь оставил два заказа и — оп! — убил этим сразу… гм… шесть зайцев. И вот — нет ни четверых моих братьев, ни Спящего, ни того чудака из легенды…
— Клевца, — сухо напомнил Джефри.
— Именно. А завтра… завтра утром не станет еще многих…
— Но…
— Все завтра.
И колдун отвернулся.
Жнец опустил голову и закрыл глаза.
Все кончено. Выхода нет.
И как он раньше не догадался?
Теперь все стало на свои места.
Весь план изначально принадлежал Второму. Причем наверняка все было рассчитано задолго до рождения Брейва, впоследствии ставшего Клевцом.
Второй почувствовал парня и, выбрав время, сделал заказ на Рона. Джефри с привычной легкостью справился с этим заданием.
Так Второй подставил Брейва. За убийство верноподданного короля его отправили в Фагос, на вечное заключение.
Вот тут Второй утратил возможность наблюдать за «героем из легенды». Зато его нашли Первый и болотники. Последние рассказали Брейву, что он должен делать, и тот вместе с Гурбом отправился на поиски Карателя.
Именно тогда Джефри получил свой, первый в истории мира Ночи двойной заказ. Во избежание провала жнецу пришлось сопровождать Клевца в его путешествии.
Первый же и вовсе ничего не знал о плане Второго, поэтому попросту решил избавиться от Клевца.
Естественно, допустить подобное было никак нельзя. Поэтому Второй заказал и Первого.
Именно он помог добыть Каратель, избавив путников от опасности со стороны некромантов.
А потом произошло слияние миров, которое уничтожило мир Ночи.
«Пространство изменяется вместе со Вселенной. Оно изменяется постоянно, все время своего существования. Эти перемены мало заметны человеческому взгляду. Но резкие изменения видны даже тебе. Ты ощущаешь внутри пустоту, лишающий. Ты потерял мир Ночи, а он затерялся в пространстве других миров и уже никогда не вернется в прежнем понимании».
Так все и вышло. Оракул действительно не врал.
Весь смысл плана — позволить собранной в Фагосе армии отправиться в поход на столицу и обеспечить Шнирхе телом, способным выдержать темного бога.
Для чего тогда понадобилось посылать Стеф?
Скорее всего, Второй хотел просто немного припугнуть жнеца.
Все идет как по маслу. Завтра утром главный пункт плана будет выполнен — Шнирхе поднимется в мир живых и Ваго канет в бездну.
Интересно, о чем, кроме мести, думают каторжники, идущие сейчас к столице? Знают ли они, что лишь приближают всеобщую погибель, в том числе и свою? Что останется от них? Живые скелеты, до скончания времен горящие в пламени бездны? Или ничего!.. То есть — совсем, совсем ничего…
Впрочем, о чем думал он, Джефри, когда забирался сюда?
Жажда крови сгубила его, затащила в глубочайшую яму, из которой уже не выбраться.
Завтра утром… завтра утром ожидается конец света.
* * *
>— Ваше Величество, наши разведчики докладывают, что армия неприятеля уже рядом и собирается завтра утром дать бой нашим войскам, — сказал слуга, с поклоном входя в кабинет Джуана.
Король при этих словах замер. А потом швырнул стальное перо об стол; отскочив, оно упало на пол.
— Шнирхе бы их побрал, — пробормотал Джуан и сказал уже громче: — Передайте генералу, пусть готовится завтра на рассвете выступить из столицы.
— Будет сделано, Ваше Величество, — с поклоном сказал Эдер и вышел.
Король сидел, подняв взгляд к потолку.
Дай им Кварус отстоять Роузен…
* * *
Пирс собрал у себя в шатре всех сотников Своры и десятников ящеров. Также он вызвал пятерку некромантов. Серый и Шелдон встали по обеим сторонам кресла, в котором восседал сам главарь.
Пирс обвел собравшихся испытующим взглядом. Никто не опустил глаз; все смотрели уверенно, а ящеры даже немного нагловато.
Главарь, удовлетворенный, откашлялся и начал:
— Я собрал вас здесь, чтобы сказать: завтра мы наконец-то осуществим наш план. Достигнем цели. Цели, к которой мы шли все это время. Завтра утром мы дадим бой защитникам Роузена. Наши шпионы сообщают, что враги решили встретить нас на равнине близ Роузена. Тем самым они лишили себя защиты городских стен. Что ж… Нам это только на руку. Если наши маги смогут не только устоять против их волшбы, но и будут атаковать сами, поднимать убитых, своих или чужих, неважно, главное, чтобы мертвяки сражались на нашей стороне… Если маги сделают это, мы легко опрокинем королевскую армию.
— Откуда такая уверенность? — спросил один из ящеров.
— Мои шпионы смогли проникнуть в Роузен под видом обычных горожан. Они узнали, что в городе сформировано ополчение; все, кто в состоянии держать меч, собраны в нем. Профессиональных солдат в столице не более двух тысяч.
Раздались удивленные возгласы.
Пирс поднял руку, требуя тишины. Когда все замолкли, он снова заговорил:
— Кроме Зейда в Ваго есть только Жейс — жалкое, слабое государство, которое выживает только за счет торговли. Жейсцы трусливы. Они никогда не осмелятся напасть на Зейд. Логвиндор мог бы, но это королевство слишком маленькое. Зейд давно захватил бы их, если бы там было что брать. А так — живут, ну и пусть живут. Вся страна — не более двух сотен миль на запад и сотню на юг. Лог-виндорцы бояться Зейда и так же, как Жейс, никогда не рискнут нарушить границу.
Вот почему королевская армия Зейда всегда так малочисленна. Зачем впустую содержать ее, если не от кого защищаться?
Разумеется, Джуан Первый не мог знать, что в один прекрасный день появимся мы, чтобы отобрать у него корону.
За это свое незнание ему придется расплачиваться кровью подданных и своей собственной.
Завтра мы разгромим их армию, если будем действовать слаженно и умно.
— Отличная речь, — криво осклабился тот самый, любопытный, ящер. — Это все, что вы хотели сказать, господин?
— Да, все. Я хочу быть уверенным, что вы не спасуете перед врагом и мы наконец-то осуществим задуманное.
— В этом вы можете не сомневаться, господин, — сказал ящер. — Нам некуда отступать.
— Вот и отлично. Значит, выступаем на рассвете. Выстройте…
Около двух часов потратил Пирс, чтобы объяснить воинам, как расставлять солдат на поле боя, как действовать в той или иной ситуации.
Серый стоял и едва заметно улыбался уголками рта.
Он только что получил весточку от Хозяина и теперь не сомневался в успехе их задумки.
* * *
— К оружию! К оружию! — ревел десятник.
Боевые горны разносили по лагерю весть о приближающемся враге.
Генерал Роме, при полном параде, в начищенной до блеска кирасе и со столь же блестящим мечом, отдавал распоряжения тысячникам. Складывалось впечатление, что вояка готовился к битве всю ночь — и дело было не только в его снаряжении. Он отдавал команды так быстро и четко, будто точно знал, как поступит противник. Это подтверждалось тем, что вместо «если» генерал говорил «когда».
— …и вот когда их левый фланг… тогда вы…
— …и вот когда удастся… тогда наша кавалерия…
Он будто уже видел это сражение когда-то, много раньше, чем сражению суждено было свершиться.
— И главное, парни, — генерал по странной прихоти всегда называл своих воинов «парнями», — главное — это биться, биться до последней капли крови. Отступать нам некуда — позади столица, южные города. Мы должны победить! И мы победим!
Слова Ромса будто придали сил его подчиненным. Выслушав план генерала, они отправились на свои места, чтобы дать команду сотникам.
Тем временем противник приближался.
Армия его была не так уж велика — что-то около трех сотен наемников, сотня ящеров; в толпе то и дело мелькали серые мантии некромантов.
Но от этого не становилось легче. Рептилии обладали нечеловеческой реакцией, и встретиться с ними в бою было подобно смерти.
Некроманты тоже могли подкинуть немало сюрпризов. Начиная от банальных зомби, поднятых ими во время бойни, и заканчивая разрушительными заклятиями, коих у магов смерти имелось в избытке.
— Лучникам — приготовиться! — рявкнул генерал.
Воины напряглись, достали из колчанов стрелы.
Генерал стиснул зубы.
На самом деле он ничего не знал наверняка, лишь предполагал. Но как бы то ни было, он желал вселить уверенность в своих парней.
Он был прирожденным лидером.
И его воины готовились сейчас к важнейшему сражению в их жизни.
* * *
Жнец так и не уснул. Всю ночь он не сводил взгляда со Второго. В этом взгляде, как ни странно, не было ненависти.
Только холодная уверенность и презрение.
Джефри видел, как некромант готовится к ритуалу. Настенные часы показывали шесть, когда маг вызвал к себе троицу учеников и на глазах у двоих зарезал их товарища. После чего, щедро поливая кровью пол, принялся выводить на камне знак Шнирхе.
Когда работа была закончена, Второму принесли свечи — невысокие и толстые. Он установил их в вершинах лучей и зажег.
— Скоро, скоро… — бормотал некромант. — Скоро, совсем скоро…
Джефри все это время молчал. Второй спиной чувствовал его взгляд, все такой же презрительный, и от него, признаться, некроманту становилось не по себе.
Но маг смерти продолжал подготовку.
Скоро придет Хозяин…
Часы показывали полседьмого, когда некромант выпрямился и возгласил:
— Пора!
Ученики резво открыли дверь клетки и потащили вновь обмякшего жнеца в центр звезды.
— Осторожно! — прикрикнул на них Второй. — Не заденьте свечи!
А потом он начал читать заклятие.
Джефри, обездвиженный, лежал на полу. Он не вслушивался в слова некроманта, да если бы и вслушивался, ничего бы не понял: заклятие было написано на языке даже не Первых, а тех, кто был еще раньше.
Это был язык бурых.
Пламя свечей медленно поднялось к самому потолку. Джефри ощущал исходящий от них жар.
Потом он почувствовал, как сжимает виски, как кружится голова. А еще он почувствовал, что кто-то пытается завладеть его телом.
«Сдайся!» — говорил захватчик.
А может, и вправду сдаться? Мира Ночи больше нет, он — последний жнец… Зачем ему жить? Вспышки необузданной ярости, желание убивать, вечно преследующее его…
«Сдайся!»
Джефри уже почти решился, когда…
Когда вспомнил о светловолосой девочке из деревеньки Марь.
Она ждет его. Она не потеряла надежду.
Ее жизнь стоит сотни миров.
И если ради спасения одной этой девочки ему нужно выстоять, он выстоит.
«Сдайся!»
«Нет!»
— Держитесь, парни! — кричал генерал Роме, потрясая поднятым над головой мечом. — Нужно выстоять! За нами — столица, наш последний приют! Мы должны защитить его!
Нелегко было удержаться в этом сражении. Некроманты вместе с ящерами укрылись магическим куполом, и заклятия королевских магов до них попросту не долетали. Попутно колдуны «поднимали» убитых, и с уменьшением армии людей армия захватчиков становилась все больше.
Но слова генерала действовали как волшебный эликсир. Воины с удвоенной силой бросались на противника, лучники старались выпустить еще больше стрел в ненавистного врага.
Над полем брани летели слова генерала:
— Держитесь, парни! Нужно выстоять!
* * *
Лейзон шел во второй шеренге восьмым — до того момента, как на них набросились каторжники.
— Не рвите строй! — заорал он, почувствовав, что под натиском Своры его соратники не удержатся.
Так и вышло.
Строя не стало в мгновение ока. Ополченцы и каторжники схватывались поодиночке, совершенно не думая о возможном ударе в спину:
Но самое страшное — практически каждый убитый тут же поднимался темными магами и становился на сторону противника.
Рыцарь скрипнул зубами. В его левой руке появился стилет, правая крепче сжала рукоять корте-ланса.
Воин ловил ритм битвы. Только жнецы умеют делать подобное.
Пусть и бывщие.
А потом он начал свой танец.
Падали каторжники, сраженные ударом стилета. Падали скелеты, рассыпаясь прахом, — клинок меча при соприкосновении с ожившим костяком вспыхивал синим.
Кортеланс изгоя и дагу Джефри делал один и тот же мастер.
Лейзон невольно улыбнулся, вспоминая старого кузнеца.
Каторжники, похоже, поняли, в чем дело. Теперь они бросались на рыцаря по трое, а то и по четверо. И хоть попытки пробить защиту рыцаря были тщетны, Джим понял, что начинает уставать.
Некроманты тоже заметили непобедимого воина.
Скелеты больше не поднимались. Вместо этого кости стали собираться вместе…
Лейзон почувствовал неладное, крикнул:
— В сторону! Живо!
Испуганные ополченцы бросились врассыпную. Джим опрокинул еще пару каторжников и застыл, глядя на творящееся колдовство.
Кости невидимой силой соединялись друг с другом — быстро, очень быстро.
Лейзон побледнел. Впервые за много-много лет им овладел страх.
Не тревога, а именно страх.
Но и не ужас.
Джим стоял, глядя на творение темных магов.
Последние штрихи…
— Аргх!!! — Этот рев услышали, наверное, даже обитатели окрестных деревень.
Огромный костяной дракон смотрел на Лейзо-на черными пустыми глазницами. Рыцарь почувствовал его холодное дыхание, поморщился — от творения некромантов воняло, как от сотни полу-разложившихся мертвецов.
В глазницах дракона была абсолютная тьма. Не ночная мгла — непроницаемая стена черноты.
— Ну что ж… — пробормотал Джим, подбадривая себя. — Посмотрим, из чего тебя лепили…
Дагу в сторону. Рыцарь обеими руками ухватился за меч. Клинок кортеланса теперь пылал синим пламенем не переставая, — видимо, ощущал присутствие темной магии даже на расстоянии, настолько сильным было ее средоточие в этом мертвом создании.
Дракон встал на все четыре лапы. Словно в насмешку, творцы наделили свое детище крохотными крыльями, которые неспособны были поднять тварь даже на несколько футов над землей. Впрочем, Джим и без того плохо представлял себе, как совладать с этакой махиной.
Дракон сделал шаг. Лейзону показалось, что земля ощутимо вздрогнула под лапой мертвяка.
Сзади слышались испуганные крики ополченцев и каторжников — последние, хоть и относились к армии неприятеля, все равно боялись костяной твари.
Мало ли что в действительности придет в голову ее хозяевам? Да и станут ли они разбираться — где свой, а где чужой?
Дракон шел к рыцарю, земля дрожала, а Джим все так же стоял, сжимая рукоять кортеланса.
Все окружающие воина люди наверняка удивились бы, если бы увидели в тот момент лицо изгоя.
Глаза закрыты, дыхание ровное, в уголках губ — улыбка.
Лейзон абсолютно спокоен. Он даже не смотрит на своего противника.
Он пытается почувствовать слабое место в костяной броне дракона.
Тварь уже совсем рядом. Еще два шага — и она легко достанет рыцаря передней лапой.
В этот момент Джим открыл глаза.
Он не нашел слабого места.
Похоже, единственный способ одолеть дракона — порубить чудище на части, разделить собранные воедино кости.
Клинок горит ярко, слепит.
Дракон выбросил лапу, и Джим, уйдя в сторону, рубанул по ней.
Вспышка — и «кисть» осыпается пеплом.
Тварь возмущенно ревет, пытается достать противника хвостом. Однако изгой снова уходит от удара и ловко наносит удар по правой культе.
Чудовище едва не теряет равновесие, но все же остается стоять. Возмущенно рычит и снова пускает в дело хвост.
Дракон слишком неповоротлив. Ему не хватает скорости.
В минуту тварь лишается всех четырех лап. Дракон не в силах сдвинуться с места, вертит головой, машет хвостом.
Джим стоит чуть в сторонке, утирает пот и вновь бросается в атаку.
Дракон лишается хвоста. Ревет, еще громче, чем прежде, так, что воины падают на колени, зажмуриваются и закрывают уши.
Джим идет по хребту; оставляя за собой прах, рубит кости.
Лишенная туловища голова на тонкой шее падает, придавив собой двух не слишком осторожных каторжников. Чудовищные глаза смотрят на сияющий меч в руках рыцаря.
Джим вздымает клинок над головой и бьет прямо в черное око.
Меч уходит внутрь практически по рукоять. Тварь больше не ревет — тут же умирает, но Лей-зон слышит предсмертный крик некроманта, одного из создателей дракона.
Вернее, не слышит, а чувствует. Всеми фибрами тела.
«Неужели… я справился?» — думает Лейзон и вдруг вздрагивает, заваливается на бок, падает на землю, в груду праха.
В его горле торчит арбалетный болт.
Опомнившись, ополченцы и каторжники вновь хватаются за мечи, битва возобновляется.
А Лейзон лежит, незрячим взглядом навечно замерших глаз уставившись в хмурое осеннее небо.
Собирается дождь.
Роме, который наблюдал за боем Лейзона с драконом, тихо вскрикнул.
— Что с вами, генерал? — обеспокоенно спросил солдат, стоящий рядом.
— Нет… Ничего… — успокоил его Кайл. — Давайте, давайте, вперед! Зря, что ли, лорд Лейзон за вас жизнь свою положил? Вели лучникам — пусть работают поэнергичней! Вон сколько еще гадов по полю скачет!
— Да, генерал! — воскликнул солдат и бросился к лучникам.
Роме проводил его взглядом, покуда воин не скрылся из виду, и вновь обратил внимание к сражению.
Проклятие, Джим… Ты расправился с костяным драконом и умер от обычного арбалетного болта!
— Давайте, парни! — крикнул Кайл. — Зададим им жару!
Что там у магов? Похоже, все так же безрезультатно, как и несколькими минутами ранее.
М-да.
Ящеры и некроманты, окруженные защитной магической полусферой, спокойно двигались к стенам столицы. Все заклятия служителей Кваруса разбивались о стенки этой полусферы, в то время как колдуны противника все поднимали и поднимали новые скелеты, которые яростно бросались на королевских мечников и конников. Ополченцы же бились с каторжниками… и нельзя сказать, что они сильно проигрывали бывшим заключенным Фагоса.
Пожалуй, это был единственный фронт, где защитники Роузена имели пусть небольшой, но все же успех.
Генерал скрипнул зубами: если так пойдет дальше, если маги не смогут вскрыть защиту некромантов, если не найдут способ лишить колдунов возможности поднимать мертвецов…
Тогда он и его воины проиграют эту битву, войну, столицу и все королевство.
* * *
Джефри открыл глаза. Сосуды от напряжения полопались, глазные яблоки почернели. С трудом, пошатываясь, жнец поднялся на ноги.
Он чувствовал себя обновленным. Практически заново рожденным. Будто бы его душа разом преобразилась…
— О Великий… — восхищенно выдохнул некромант и упал перед ним ниц. — Ты пришел!
Затем, вскочив, будто ужаленный, Второй подбежал к лежащему на столе мечу.
— Вот меч, о Великий! — Он поднес его Шнирхе. — Возьми его! Наша армия; уже почти разбила силы людей. Скоро этот мир будет принадлежать нам!
Темный бог сжал рукоять меча и вновь посмотрел на некроманта — презрительно, надменно.
Второй под этим взглядом сжался в комок.
— О Великий, я что-то сделал неправильно? — пролепетал он, так непохожий сейчас на грозного мага смерти.
Вместо ответа Шнирхе всадил меч ему в живот.
Некромант открыл рот. С уголка тоненькой струйкой на пол заструилась кровь.
— Вели… кий? — пробормотал он.
— В какой-то… мере, — улыбнулся Джефри и рухнул на пол, увлекая за собой Второго.
Ученики, имевшие знак Пяти на предплечьях, один за другим рассыпались в прах.
Но жнец не видел этого.
Он тихо умирал на залитом кровью полу.
Но продолжал улыбаться, зная, что спас ту самую девочку…
— Я… нашел… ответ… — простонал счастливый жнец.
Гвен из деревеньки Марь, что в окрестностях Роузена.
И с ее именем на губах умирать было уже не так страшно.
* * *
— Ну наконец-то, — пробормотал Серый.
В правой руке его появился кинжал — миниатюрный, едва заметный в ладони.
Серый вышел из шатра и направился к замершему на холме, на самой границе леса и степи, Пирсу.
Главарь Своры с довольной ухмылкой наблюдал за сражением. Рядом с ним стоял Шелдон. По его лицу абсолютно невозможно было прочитать, что творится в душе у телохранителя.
— Эй, Пирс! — крикнул Серый, не замедляя шага.
Главарь и плавец повернулись разом, и странный советник метнул свой кинжал.
Клинок вошел в правый глаз Пирса по самую рукоять. Вожак Своры открыл рот, пошатнулся и рухнул на землю.
— Ты! — взревел Шелдон, выхватывая меч из ножен.
— Да, я. И что дальше? — усмехнулся Серый.
— Ты убил господина!
— Я убил трусливую шавку, которая исполнила свою задачу, — покачал головой советник. — А теперь настал твой черед, предатель.
— Ах ты, мразь! — заорал плавец и бросился на обидчика.
Серый легко ушел от выпада Шелдона. Воин развернулся, собираясь повторить попытку, но советник не оставил ему шанса для новой атаки. Вместо этого он ударил ребром ладони в кадык бывшему начальнику стражи, и тот, хрипя, упал на колени.
— Слишком вы самонадеянны, люди, — покачал головой Серый и поднял оброненный Шелдоном меч. — И глупы. Для вас главное — власть, а вот какой ценой — это уже не имеет значения, не так ли? Пирс хотел стать королем, но, похоже, не думал, что его правление продлится считаные мгновения. А ты… ты — глупый пес… хотя псы более преданы своему хозяину, чем ты. — Советник приставил меч к горлу плавца.
— Не убивай… — прохрипел тот, безумными глазами косясь на клинок. — Прошу тебя… великий… Я… буду верно служить тебе…
— Слова, слова, — покачал головой Серый. — Скольким ты говорил то же самое, а? Наверное, мне пальцев не хватит сосчитать.
Он отвел меч в сторону и ударил.
Голова Шелдона отделилась от тела и упала в траву.
— Дальше вы уж сами, — усмехнулся Серый и двинулся в глубь чащи, мимо двух мертвецов, шатров и возов с провизией.
Его миссия выполнена.
* * *
Неожиданно некроманты куда-то исчезли, мертвяки попадали на землю, лишенные связи с хозяевами, и армия людей, вдохновленная таким поворотом событий, с утроенной силой набросилась на ошеломленного врага.
— Вперед! — еще громче, еще яростней орал Роме, размахивая палашом.
Ящеров, лишенных магической поддержки, живо смели служители Кваруса. Рептилии, похоже, попросту растерялись, когда не пробиваемый ни заклятиями, ни стрелами щит над их головами вдруг исчез. А вот придворные чародеи этим замешательством прекрасно воспользовались.
В результате ящеры были уничтожены — все до одного, за считаные секунды.
Оставались только каторжники. Но ополчение и так основательно их потрепало, и без рептилий и некромантов они не представляли особой угрозы для хорошо тренированных мечников короля.
И уж тем бодее — для конников.
Кавалерия клином врезалась в их строй и прошла через все вражеское войско, оставляя за собой широкую просеку. Тут подоспели мечники…
Армия короля легко разобралась с оставшимися.
Часть была взята в плен, но большинство сдаваться не пожелало, билось до конца — и погибло.
Джуан Первый возблагодарил Кваруса за дарованную удачу.
Зейд все же одержал победу.
Причем победу уверенную, если не сказать «сокрушительную».
* * *
Болотник, тот самый, что встречался с разведчиками короля, сидел на пороге своего домика, свесив ноги, и наблюдал дождь.
Мелкие капли били по ступням, икрам, но лысый обитатель топей не обращал на это внимания.
— Я чувствую тебя, Грей, — произнес он спокойно.
— А вас не проведешь, — хмыкнул Серый и, подойдя к болотнику, уселся рядом.
— Мы слишком хорошо чувствуем естество Вселенной, чтобы не разглядеть тебя в такой близости.
— Знаю, — усмехнулся Грей.
— Собираешься уходить?
— Да, уже скоро. Хозяин пока молчит, но в самое ближайшее время вновь потребуется моя помощь, и я пойду на его зов.
— Я, если честно, уже сомневался в успехе, — покачал головой обитатель топей.
— Ну, мне сомневаться нельзя. Поэтому я опасался. Этот проклятый некромант так все распланировал, что помешать ему оказалось очень и очень сложно. Если бы я позволил себе лишнее, и Фа-гос, и Ваго просто исчезли бы.
— Как мир Ночи.
— Как мир Ночи, — согласился Серый. — Это, кстати, он тоже предусмотрел.
— Сколько Первых полегло из-за слепой жажды власти… — вздохнул болотник.
— Вы, люди, глупы, — покачал головой Грей. — Не понимаете ничего. Вот Пирс этот, что армию возглавил. Глупый, самонадеянный болван. Думал, ему войска просто так дали, чтобы он на троне воцарился и сидел, страной правил! Ха!
Они помолчали.
— Знаешь, а мне жалко тех двух… — сказал болотник, глядя на проясняющееся небо.
Дождь закончился.
— Ворона и Лейзона?
— Да.
— Ты же знаешь, нельзя…
— Знаю. Но все равно жалко.
Они посидели еще чуть, думая каждый о своем.
— Ладно, пойду, — вздохнул Грей, поднимаясь.
— Зачем приходил? — усмехнулся болотник.
— Попрощаться. Думаю, теперь не встретимся.
— Ну, прощай, посланник. Рад был встрече.
— Если бы это спасло Ваго от войны, я бы предпочел, чтобы она не случилась, — честно ответил Серый и исчез.
Болотник грустно улыбнулся.
— Я бы тоже… — пробормотал он. — Я бы тоже…