ГЛАВА 1 Прорыв

Ваше Величество! Ваше Величество!

— Что случилось? — неохотно оторвавшись от завтрака, поинтересовался Джуан Первый, король Зейда.

— Ваше Величество! — Слуга едва держался на ногах. По-видимому, он очень устал. — Там… там появились… ниоткуда…

— Появились? Что появилось?

— Большой материк и кучка островов!

— Что? Материк и кучка островов? Ты сбрендил, что ли, гонец?

— Никак нет, Ваше Величество! — воскликнул слуга. — Я видел собственными глазами!

— Что за напасть?.. — пробормотал Джуан и отложил в сторону вилку. — Где именно появились эти… острова… материк?

— На севере, Ваше Величество. Материк едва ли в двух сотнях футов от берега, острова чуть поодаль, к западу от него.

— От него?

— От материка. От берега в тысяче футов, не меньше.

— Гм… — задумался король.

Гонец ждал новых приказаний, переминаясь с ноги на ногу у порога.

— Пойди, — велел Джуан, и слуга, откланявшись, удалился. — Материк… остров… Хм… Что же происходит?

Поломав голову и так и не найдя ответа, король позвонил в колокольчик.

Явился начальник охраны.

— Пошли людей на север. Пусть узнают, что там за материк возник из ниоткуда.

— Да, Ваше Величество! — гаркнул солдат и, дождавшись жеста Джуана, отправился выполнять приказ.

Король поднял вилку, снова бросил ее на стол.

Что же происходит?..

* * *

Джефри открыл глаза и замер.

Он был на том же месте, где и упал. Рядом с поверженным Спящим.

Рядом с останками Брейва и Гурба.

Жнец поднялся. Шатаясь, подошел к тому месту, где нашел свой приют Клевец.

— Прости, — сказал Джефри тихо.

Все пошло неправильно. Герой, который должен был разрушить стену между Фагосом и Ваго, в самый последний момент просто струсил.

Люди привыкли верить легендам, где герои по-истине бестрепетные полубоги. Им все нипочем, разберутся с любым противником — будь то орды восставших мертвецов, некроманты или даже сам Шнирхе. У них всегда есть в запасе бесценный артефакт, способный утроить или удесятерить силу владельца, и невероятная уверенность в своих силах.

Но в жизни все совсем по-другому.

Тут героями становятся не потому, что так сказано в пророчестве.

Здесь героями становятся потому, что нет другого выбора. Либо ты спасешь этот мир — либо сгинешь вместе с ним.

Третьего не дано.

Брейв не готов был взвалить на себя столь тяжелую ношу. Гурб слишком часто напоминал ему, что он — Клевец, будущий спаситель Фагоса, предназначенный для благороднейшей миссии.

Брейв уже едва не сломался там, на острове, когда за ними гнались разъяренные ящеры. Если бы не Джефри, возможно, пророчество так и не сбылось бы…

Но встреча со Спящим все расставила на свои места.

Хотя, возможно, если бы не заказ, Джефри попытался бы спасти парня…

Но это лишь домыслы.

Если бы не заказ, жнец никогда не узнал бы о Брейве.

— Прости, — повторил обитатель мира Ночи и закрыл глаза.

Перед Гурбом виниться было не в чем. Болотник тоже испугался, а спасать сразу двоих не по силам даже жнецу.

Джефри посмотрел вверх.

Белые облачка медленно плыли по голубому утреннему небу. Солнце пригревало и медленно ползло…

…со стороны востока.

Значит, грань между мирами действительно разрушена.

Теперь Фагос стал частью Ваго. Как и сказано было в пророчестве: «От руки Клевца падут стены миров и превратят их в единое целое»…

Внезапно виски Джефри словно сжали тисками. От боли он вскрикнул и, зажмурившись, пал на колени.

В чем дело?!

Перед глазами с бешеной скоростью проносились одна за другой странные картины. Жнец успевал только удивляться, но не запоминать их — настолько быстро мелькали образы перед его внутренним взором.

Тиски разжались так ке неожиданно, как сжались. Жнец открыл глаза и жадно хватил ртом воздух: во время приступа он был не в силах сделать и вздоха. Только отдышавшись, он задумался.

Проклятие… Что с ним? Что это за картины? Почему они явились ему?

И почему, Шнирхе его побери, он до сих пор еще в Ваго, а не в мире Ночи?

Объяснения, сколько ни бился, Джефри так и не нашел.

Может, он не до конца выполнил свой двойной заказ? Да нет, Спящий и Брейв мертвы.

Может, дело в Стеф? Может, не нужно было ее убивать? Но он защищался, как сделал бы любой на его месте, и сам мог умереть.

Мачты, что еще совсем недавно были видны даже поверх деревьев, теперь исчезли. Как и следовало ожидать, каравеллы там уже не было.

Если мир Ночи не хочет забирать его, нужно попытаться найти загадочного лорда Лейзона, о котором рассказывал Брейв.

Конечно же, Джефри лгал Клевцу. Рыцарь никогда не был его учителем, да и какие учителя могут быть у жнецов? Все их смертоносные умения вложены в них изначально — Высшими.

Он просто вспомнил одну старую историю.

Об изгое. О том, кого изгнали из мира Ночи в один из множества миров Вселенной за невыполненный заказ. В какой именно — Джефри не знал. Но теперь ему казалось, что знает.

Никто из обычных смертных не владеет искусством танца со смертью. Никто из них никогда не смог бы исполнить нечто подобное.

Да и само имя — Лейзон — казалось жнецу смутно знакомым. Он явно слышал его раньше, вот только вспомнить бы где!

Впрочем, он так и не узнает, действительно ли рыцарь — тот самый легендарный изгой, если будет сидеть на этом острове. Нужно плыть в земли Ваго и искать ответ там.

Вот только на чем плыть? На корабле? Но где его взять?.. Попытаться добраться вплавь? Нет, не дотянет даже до материка, до той рыбацкой деревеньки. Да и времени на это уйдет немало. Там ведь еще по суше, а потом опять вплавь, неизвестно как долго. Нет, этот вариант не подходит.

Смастерить плот? Это несложно. Но плот не выдержит бури или даже сильного ветра — перевернется.

Всех Пять враз! Похоже, он застрял тут надолго.

Единственный шанс, что мимо острова будет плыть корабль. Возможно, в этом месте проходит какой-нибудь торговый путь, по которому купеческие суда перевозят товары из одного королевства в другое.

Если это действительно так, нужно чем-то привлечь внимание матросов. Вряд ли они сами сунутся к неизвестно откуда взявшемуся островку.

Подумав, Джефри решил развести костер. Большой, чтобы видно было за милю.

Не мешкая больше ни секунды, жнец вытащил палаш и приступил к заготовке дров.

Их понадобится много…

* * *

— Капитан! Впереди остров! — сообщил юнга Джонни со смотровой вышки «Маргариты».

— Остров? Что еще за остров? — Капитан Мортимер полез в футляр за подзорной трубой.

Остров был ему незнаком. Он уже третий раз совершал плавание из Зейда в Жейс и обратно и знал расположение всех островов в океане.

Так откуда же взялся этот? Что за волшебство?

А что это за костерок?..

Приглядевшись, Мортимер разглядел возле костерка человека, отчаянно размахивающего черной тряпицей.

Везучий матрос, переживший кораблекрушение? Или ловушка пиратов?

— Спустить паруса! — после небольшой заминки гаркнул Мортимер. — Джонни, Фер, спустить шлюпку на воду!

— В чем дело, капитан? — спросил Джонни.

— На острове человек. Нужно его подобрать.

— Будет исполнено, — ответил Джонни.

…Спустя полчаса шлюпка причалила к острову.

— Шнирхе тебя побери, парень, — хмыкнул Фер, едва ступив на землю, — как тебя угораздило сюда попасть?

— Кораблекрушение, — ответил Джефри, приближаясь. — Я уж думал, конец мне, а тут — этот остров! Капитан о нем ничего не знал… Кварус ему во спасение!

— Да мы вот тоже не знали, — усмехнулся Джонни. — Тебе повезло, что я тебя углядел, а то бы просиживал портки ту г, пока не сдох!

— Да уж, повезло, — согласился жнец. — Так вы возьмете меня на борт?

— Возьмем, возьмем, не переживай. Давай запрыгивай, погребем обратно!

Джефри забрался в шлюпку, и матросы вновь налегли на весла.

— А что это за рана у тебя на руке? — спросил Фер неожиданно.

— Вы не поверите, — покачал головой жнец. — Когда я выгреб к этому острову и только-только ступил на берег, ко мне из чащи бросился высокий бородатый человек. В руке у него был нож. Я не понял сразу его намерений, вот он меня и резанул. Но потом уж я ему ответил… как надо.

— А откуда у тебя палаш? — не унимался Фер.

— Нашел на острове. Похоже, там был схорон этого бородача.

— Ясно. — Матрос наконец отвернулся, и Джефри смог вздохнуть спокойно…

… — Приветствую тебя на борту моей «Маргариты», незнакомец, — сказал капитан, когда Джонни, Фер и Джефри поднялись на палубу. — Как тебя угораздило?

— В шторм попали. Я единственный успел за доску уцепиться, а потом меня к берегу прибило. Остальным повезло меньше…

— М-да… А как назывался корабль?

Джефри внешне оставался таким же спокойным, но внутри похолодел.

«Что же сказать?»

— «Странник», — ответил он.

— Ох ты! «Странник»! Кварус им во спасение… — покачал головой Мортимер. — Знал я ихнего капитана. Старик всю жизнь морю отдал… Ну, ты не отчаивайся! Мы тебя в Зейд доставим в лучшем виде! Там оклемаешься чуток после этой передряги, а через месяцок-другой авось снова на корабль вернешься. Хорошие матросы сейчас в цене, знаешь ли!

— Да, знаю, — кивнул Джефри.

— Эй, парни, — крикнул матросам капитан, — а ну-ка покажите нашему гостю, где ему на ночь притулиться можно!

Жнец едва заметно улыбнулся.

Итак, они плывут в Зейд — судя по всему, это какая-то страна. Вполне возможно, та самая, в которой нашел приют изгой Лейзон.

* * *

Прошло три дня с того момента, как Джефри покинул остров Спящего. Но только сейчас он ощутил какие-то изменения внутри себя.

Это сложно описать. Как будто кто-то упрямо твердит ему: «Убей!» — и с каждой минутой человек все хуже контролирует свое поведение. Рука сама тянется к кинжалу. Или к ножу, топору. Возможно, мечу. Любому предмету, способному отнять чью-то жизнь.

Человек пытается остановить руку, и у него это получается. Но с каждой минутой останавливать себя становится чуть-чуть сложнее. В конце концов ладонь все же сжимается на рукояти. И тогда еще некоторое время человек может сдерживаться, не позволяя своему телу убивать… но только лишь некоторое время.

Джефри ничего не мог поделать с собой. Пока он держался, но только благодаря чудовищному усилию. Он думал только о том, как не поддаться странной мании. Больше — ни о чем.

Утром четвертого дня он проснулся с дагой в руке. Он с отвращением отбросил клинок в сторону, и тот упал на пол. А Джефри сидел и смотрел на свою руку.

Что происходит? Что с ним такое? Почему он так хочет убить кого-то. Точнее, не хочет, а… не может не убить.

Джефри прислонился затылком к стене и закрыл глаза. В мозгу пульсировала одна-единст-венная мысль.

«Убить!»

— Эй, Джефри! — донесся до него глухой голос юнги.

Жнец открыл глаза.

— Капитан просит тебя подняться на палубу.

Жнец молча кивнул и, поднявшись с нар, поплелся к лестнице.

— В чем дело, капитан? — спросил он, едва увидев капитана.

— Вон, погляди, слева от нас!

Джефри повернул голову и увидел корабль. Он находился в четырехстах футах от «Маргариты», но, сомнений не было, двигался прямо на нее. На грот-мачте висел красный флаг.

— Пираты? — догадался жнец.

— Именно. Мы очень рассчитываем на твою помощь, Джефри. Судя по тому, как ты обращаешься с клинком, ты на судне старика Хила был за телохранителя?

Жнец стиснул зубы и кивнул.

Как и на борту «Странника», он отрабатывал танец со смертью каждый день нахождения на «Маргарите». И, как это было и на сгоревшем фрегате, матросы с восхищением следили за движениями жнеца.

Именно поэтому капитан ждет, что Джефри ему поможет. Да не просто ждет — он надеется на него, верит, что такому мастеру совсем несложно будет расправиться с десятком-другим пиратов. Мортимеру не хочется зазря терять людей, вот он и отправляет на бой его, чужого матроса.

Погибнет, не погибнет — все равно. Главное, чтобы побольше разбойников с собой забрал.

Услуга за услугу…

Впрочем, что для него этот «десяток-другой пиратов»?

Да и голос внутри никак не хочет замолкать… может, хоть расправившись с морскими разбойниками, он утолит свою странную жажду?

— Я сейчас вернусь, — сказал Джефри и вновь полез в трюм.

— Ты куда? — крикнул капитан.

— Возьму дагу… палаш… и вернусь… — Даже говорить стало невероятно сложно. Перед глазами мелькали образы изрубленных человеческих тел, куски мертвой плоти, кишки…

Жнец, который, кажется, повидал в этой жизни все, вздрогнул и скривился от омерзения.

Спустя минуту он уже стоял на палубе. С великим трудом ему удалось всунуть палаш в ножны: ладонь не хотела разжиматься. И все же невероятным усилием Джефри справился с собой — в который раз за сегодняшний день.

Корабль пиратов плыл медленно, словно нарочно издеваясь над изнемогающим жнецом.

В некоторых легендах упоминались существа, которым время от времени жизненно необходимо пить человеческую кровь. Назывались эти существа вампирами, и, согласно все тем же преданиям, все они напрямую подчинялись Шнирхе.

Сейчас жнец чувствовал себя одним из этих вампиров. Ему нужна была кровь. Он, конечно, не собирался ее пить — только пролить. Желание убивать давило невыносимо. Жнецу казалось, что его сжимает в исполинском кулаке сам Спящий.

«Я отпущу тебя, — говорит сын Шнирхе, — если ты согласишься убить. А если ты будешь и дальше сопротивляться, я выжму из тебя последние капли жизни».

Конечно же, это было всего лишь видением, еще одной попыткой отвлечься от навязчивого желания выхватить палаш и проткнуть насквозь капитана, а потом перерезать и остальных членов команды.

Пиратский корабль был совсем уже близко. Разбойники, судя по всему, собирались брать «Маргариту» на абордаж.

Не дожидаясь, пока первый крюк намертво засядет между досками палубы, Джефри разбежался и прыгнул.

Мортимер открыл рот.

«Маргариту» и пиратское судно разделяло около десяти футов. Но капитан был уверен, что Джефри не может оплошать и плюхнуться в воду.

Еще в воздухе жнец выхватил палаш из ножен. Поэтому, едва приземлившись, убийца рубанул застывшего в оцепенении пирата и бросился на остальных.

Разум отключился. Тело больше не слушалось жнеца; оно действовало само — быстро и уверенно.

Один за другим, как молодые березки под топором опытного лесоруба, разбойники падали ниц, заливая кровью доски палубы.

А Джефри все рубил, колол… убивал.

Когда же последний из пиратов, покачнувшись, упал, Джефри без сил рухнул на колени и выпустил рукоять палаша из взмокшей ладони.

Разум вновь был с ним. Жнец смотрел на трупы, покрывающие, казалось бы, всю палубу. Море крови растекалось по доскам.

Такие же люди, как он сам. Не ящеры. Не колдуны — некроманты.

Обычные люди. Пусть негодяи и грабители, но — люди.

Нет, он, разумеется, и раньше убивал людей. Но то — совсем другое дело. Жнец убивает потому, что он не может иначе. Потому, что его собственная жизнь зависит от этого заказа. Можно сказать, за жизнь они и убивали.

Но теперь мира Ночи нет, и он, по сути, больше не жнец. Теперь он — обычный человек…

…который вновь вынужден убивать.

Шнирхе, что же с ним происходит?..

— Кварус благословенный… — ошарашенно пробормотал Мортимер.

Еще никогда он не видел ничего подобного. Один-единственный воин перебил всю команду пиратского корабля во главе с капитаном!

— Тебя не ранили, Джефри? — спросил Мортимер, стараясь не показывать своего волнения. Голос у него, однако, слегка подрагивал.

— Нет, все в порядке. — Жнец, не оборачиваясь, поднял правую руку вверх. — Сейчас, переведу дыхание и вернусь на корабль.

— Давай поскорей, — поторопил его капитан.

Жнец сделал знак, что да.

Жажда ушла, как и не было ее. Но она обязательно вернется — в этом Джефри не сомневался.

Нужно поскорее попасть в этот… Зейд, отыскать изгоя и попытаться найти ответы на некоторые вопросы… Для начала выяснить, действительно ли лорд Лейзон — тот самый легендарный изгой или это просто его, Джефри, домыслы?

Смахнув упавшую на глаза челку, жнец поднялся. Разбег, полет — и он уже стоит на палубе «Маргариты».

— Нормально ты их… — мотнув головой, сказал Мортимер. — Да так быстро! Они и не поняли, похоже, что за ураган по их кораблику прошелся да всех в капусту порубил! Где ты этому научился?

— В Зейде, — ответил Джефри.

— Кто же был твоим учителем?

— Он просил не называть его имени.

— Почему же? — не отступал капитан.

— Откуда мне знать? — пожал плечами жнец. — Можете спросить у него при встрече.

— А, значит, имя ты назвать не можешь, а где живет — пожалуйста? — хмыкнул Мортимер.

— Ну, не совсем. Просто он умер. Я могу показать, где находится его могила.

Лицо капитана вытянулось.

— И давно? — спросил он после небольшой паузы.

— Три года назад.

— Мои соболезнования. С тех пор ты подался в матросы? Или ты вроде телохранителя был при каком купце?

Джефри уже порядком устал выдумывать что-то. Поэтому он просто упал на палубу и закрыл глаза, изображая обморок.

— О Кварус! — испуганно воскликнул капитан. — Эй, Джонни! Скорее воды! Джефри плохо!

Заботливый юнга вылил на жнеца целое ведро, и только тогда жнец соизволил приоткрыть один глаз и тихо простонать:

— Отнесите меня… вниз… Мне что-то… нехорошо…

— Отнеси его вниз! — словно попугай Остроноса, повторил Мортимер. — Да поживей! А потом возвращайся — надо еще осмотреть фрегат. Вдруг там что-то ценное обнаружится?..

Джонни кивнул, взвалил жнеца к себе на плечи и понес в трюм.

Только когда шаги юнги затихли, Джефри позволил себе сладко потянуться и зевнуть.

И откуда в некоторых людях столько любопытства?

Отвернувшись к стенке, жнец закрыл глаза. Схватка с пиратами и, главное, долгая борьба с самим собой не прошли даром — Джефри чувствовал невероятную усталость. Поэтому он решил вздремнуть до вечера.

Еще раз зевнув, жнец провалился в сон.

* * *

— Генерал! К нам движется флотилия!

— Чья? — Роме даже подскочил в кресле и едва не выронил трубку.

— Да Шнирхе его знает! Сами поглядите! Вроде не жейская…

Генерал ругнулся, но все же поднялся и поспешил за солдатом.

Немолодой уже Роме являлся одним из самых опытных офицеров королевской армии. Не раз и не два этому ныне растолстевшему и постаревшему, а прежде высокому и статному генералу доводилось усмирять волнения на окраинах Зейда.

И, надо сказать, делал это он с завидной легкостью. Благодаря умению генерала, королевская армия теряла ничтожно малое число солдат — в то время как противник оказывался на голову разбитым.

Теперь приказом короля его назначили управлять постом на побережье. Генерал никак не мог взять в толк, что здесь делать такому огромному количеству людей — около двух тысяч солдат, — если единственным возможным противником на севере был Жейс, а эти идиоты сроду не обладали ни достаточной мощью, ни достаточной наглостью, чтобы идти на кого-то войной.

Но вот теперь, похоже, намечалось первое за двенадцать лет серьезное дельце. Неизвестная флотилия идет к берегам Зейда! Шнирхе побери весь этот мир, если они пришли с «дипломатической миссией», а не с войной!

Генерал шумно высморкался в грязный платок. Проклятая простуда не давала покоя уже вторую неделю, но лекари только разводили руками; не помогали никакие средства, и Роме уже почти смирился с ней как с неизбежностью…

Но сейчас она почему-то раздражала его больше обычного.

— Трубу! — велел генерал.

Солдаты засуетились, передавая приказ. Наконец через толпу пробился щуплый паренек лет двадцати и протянул Ромсу футляр.

Генерал достал трубу и протер стеклышко краем платка. Потом он приставил ее к правому глазу, зажмурил левый…

И едва не выронил трубу из рук.

— Что такое, генерал?! — испуганно воскликнул стоящий рядом солдат.

— Н — н-н… ичего, — заикаясь, ответил Роме и вновь посмотрел в трубу.

Этого просто не могло быть, но… На зрение генерал никогда не жаловался, да и труба была сделана лучшим мастером Зейда. Помнится, Роме тогда отдал за нее сумасшедшие деньги и в итоге ни разу не жалел о потраченном.

Но как? Как, Шнирхе подери эту флотилию, такое может быть?!

Роме посмотрел на другие корабли. То же самое.

Все корабли флотилии, от каркаса до обшивки, от перил до мачт, исключая разве что черные паруса, состояли из костей!

Генерал невольно помянул Шнирхе и протер взмокший лоб платком.

— Готовьте катапульты, — велел он солдату. — Посмотрим, насколько крепка их обшивка! И… А, Шнирхе побери гадов!..

Так и не закончив, генерал растолкал недоумевающих воинов и едва ли не бегом спустился по лестнице.

— Генерал! — позвали его со стены.

— В чем дело?

— Сразу же как подойдут, их глушить? Или подождать чуть?

— Сразу! Сразу глушите! — неожиданно воскликнул генерал. Лицо его раскраснелось. — Побыстрей, побыстрей там! И — никакой пощады, плевать на белые флаги и прочие попытки капитуляции!

Солдаты недоуменно переглянулись.

— Я непонятно выражаюсь?! — крикнул Роме. — Живо к орудиям! Заряжать! Атаковать! И… не бояться! Что бы вы ни увидели! Стрелять, стрелять, покуда всех их не потопим.

— Есть! — хором ответили со стены.

Ну, слава Кварусу, дошло.

Генерал толкнул дверь и без сил упал в кресло. Откинул голову и закрыл глаза.

Чья же это флотилия? Что это за черные флаги?

И кто же додумался собирать корабли из костей?

Нет, тут что-то явно нечисто. Очень похоже на работу некромантов — собранный вручную, такой корабль вряд ли смог бы держаться на плаву. А там он не один — там все корабли такие.

Сколько же их было? От волнения генерал едва не забыл.

Тридцать.

И все из костей.

Генерал не удивился, если бы матросами на этих судах оказались скелеты, в черных треуголках и с саблями.

* * *

— Генерал! Генерал!

Роме все-таки выронил трубку. Ругнулся.

— Да, заходи! — крикнул он солдату, а сам склонился над ковром.

Шнирхе бы побрал проклятую флотилию. Из-за них одни проблемы.

— Генерал. — В комнату вбежал взволнованный солдат. — Они отступают.

— Что?!

Роме готов был к любым вестям, кроме этой.

— Отступают. Мы потопили два их судна, и они стали разворачиваться. Мы успели потопить еще один корабль, прежде чем они скрылись окончательно.

— Что за день такой?.. — пробормотал генерал.

Солдат мялся с ноги на ногу, ожидая новых приказов.

— Потери? — спросил Роме.

— Около сотни убитых, раненых примерно столько же.

Совсем неплохо… Генерал ожидал худшего.

— Что у них из оружия?

— У кого? — не понял солдат.

— У нас, Шнирхе тебя подери! Конечно же, я об их оружии!

— А. Мы так и не поняли. Но эти ихние штуки плюются большими железными шарами.

— Вот оно что… — задумчиво протянул генерал.

Да, тут явно не обошлось без магии. «Штуки, плюющие шарами»…

— А как выглядят эти штуки?

— Вроде бы это большие железные цилиндры. Одна сторона, похоже, закрывается заслонкой, а через вторую заряжают шар, направляют орудия на нас. И — бабах! — шар летит к нам. Очень быстро летит.

— Ясно…

«Что ничего не ясно!» — про себя добавил Роме, а вслух сказал:

— Ночью не ослабляем оборону! Они могут вернуться в любой момент! Мы их, конечно, чуток помяли, но и десять таких суденышек могут преподнести нам неприятный сюрприз. Возле катапульт пусть дежурят по три-четыре человека. Это понятно?

— Да, генерал!

— Вот и отлично. Можешь быть свободен.

— Да, генерал! — снова воскликнул солдат и вышел вон.

Роме задумчиво поскреб небритую щеку и вернулся к испорченному ковру.

* * *

Той ночью никому из солдат не суждено было спать.

Посреди ночи генерал проснулся от настойчивого стука в дверь.

Проклиная тот день, когда король назначил его управлять прибрежным постом, Роме поднялся с кровати и пошлепал к двери.

— Кто? — спросил он сонно.

— Генерал! — заорали с той стороны. — Они напали на нас! Уже две катапульты сгорели, и они подбираются к третьей!

— Что ты несешь? Кто напал? Кто подбирается?

— Вы не поверите, генерал!

— Да говори ты, бестолочь! — рявкнул Роме.

Мало того, что его будят среди ночи, так еще и не могут толком объяснить, что происходит!

— Это… это скелеты, генерал! Около сотни оживших скелетов!

— Что за е… — начал было Роме, но осекся на полуслове.

Ожившие скелеты? А что, после костяных кораблей это не так уж и удивительно. Это даже понятно.

Значит, все же некроманты.

— Беги к магам. Пусть разбираются с ними. И передай нашим — пусть отступают! — велел генерал через дверь.

— Куда отступают?

— Да под защиту магов, Шнирхе вас всех задери!

— А как же катапульты?

— Ты сдурел, что ли, солдат? Вас сейчас всех положат — надобность в катапультах сама отпадет! А ну живо выполнять приказ!

— Да, генерал! — воскликнул солдат. За дверью послышались удаляющиеся шаги.

Роме подошел к своей кровати. Ему жутко хотелось спать, но он понимал, что промедление теперь подобно смерти. А ну как этим мертвякам, придет в голову залезть к нему в дом или, того хуже, его поджечь? Нет-нет-нет, нужно поскорее убираться к магам. Пусть они со скелетами воюют, не зря же их из столицы сюда прислали!

Генерал повесил на пояс ножны с верным мечом и, взяв клинок в правую руку, подошел к двери.

Шнирхе его знает, что творится снаружи. А встретиться лицом к… черепу с ожившим скелетом прямо на пороге как-то не хотелось.

Но другого способа покинуть свое убежище генерал не знал.

Поэтому он отодвинул засов и, дернув дверную ручку, отпрыгнул, готовый обрушить меч на черепушку мертвяка.

Однако за дверью никого не оказалось.

Роме, крадучись, вышел из дома и пошел в сторону белых шатров.

Только оказавшись рядом с одним из них, генерал перевел дух. Еще раз оглянувшись через плечо, он воскликнул: «Свои! Генерал Роме!», поднял полог и нырнул внутрь.

* * *

Его все же чуть не огрели по голове увесистым магическим посохом. Только отменная реакция спасла старого вояку от удара.

— Вы чего, сдурели, что ли?! — воскликнул Роме, отскочив в сторону.

Маг мрачно смотрел на него, опершись на посох. Его заметно шатало, но он все же стоял на ногах.

— Эгей! — хмыкнул генерал. — Да ты же пьян, дружок!

Словно в подтверждение этих слов, волшебник громко икнул.

Улыбка быстро сползла с лица генерала.

— Смирно! — неожиданно рявкнул он.

Маг вздрогнул и поспешно выпрямился.

— Устроили тут! На боевом посту! Во время атаки! Где второй? И главный ваш, этот… как его…

— Магистр Эрлендон! — раздалось из глубины шатра.

— О! А вот и сам магистр! — делано восхитился генерал. — Иди-ка сюда, а?

— Легко! — хохотнул волшебник.

Послышалась возня, и из полумрака вышел, качаясь, будто фрегат на волнах, сам магистр Эр-лендон.

Волшебник был сильно пьян. Стеклянные глаза смотрели на генерала с непонятными искорками веселья.

— По какому поводу пьем? — мрачно поинтересовался Роме.

— Да вот… так, просто… — ответил Эрлен-дон. — Решили винца приоткрыть пару кувшинчиков…

— Ну, понятно, — кивнул вояка. — А у нас там толпа скелетов оживших бегает. Не мешает отдыхать?

— Да нет, пущай бегает. Молодо-зелено, — махнул рукой магистр.

Внезапно улыбка сползла с его губ, и он, выпучив глаза, воскликнул:

— Кто бегает?!

— Толпа скелетов. Оживших, — сухо повторил генерал.

— Чего ж ты сразу не сказал? — Магистр, казалось, разом протрезвел. Судорожным движением взметнув и опустив посох, он бросился к выходу из шатра.

Генерал хмыкнул и, отпихнув в сторону молодого волшебника, который продолжал глупо икать, вышел следом за Эрлендоном.

Магистр стоял, опираясь на посох и пристально вглядываясь в темноту.

— Кварус, спаси их души, — пробормотал он наконец, и небольшой камень на верхушке посоха загорелся белым светом. Маг огладил длинную седую бороду и зашагал в сторону высоченных стен.

— Ты справишься с ними? — спросил генерал, с опаской глядя на горящий камень.

— Должен. Это обычные скелеты. Ничего сверхъестественного.

Роме хотел возразить, что сами по себе восставшие мертвецы — это уже сверхъестественно, но смолчал. В конце концов, он имел дело с магистром, который немало повидал в своей магической же жизни и для которого слуги некроманта были не более удивительны, чем снег в начале марта.

Из темноты выпрыгнул мертвяк.

Генерал с удивлением узнал в изорванной рубахе и штанах солдатскую форму.

— Это что ж получается? — прошипел он, осторожно вытаскивая меч из ножен. — Это они моих убитых подняли?

Скелет с любопытством разглядывал мага и генерала, склонив голову чуть набок. В пустых глазницах горели два маленьких зеленых огонька; они, наверное, заменяли ему глаза.

Волшебник хмуро смотрел на куклу некроманта.

— Чего ты ждешь? — дернул его за рукав Роме. — Он же щас прыгнет!

— Все под контролем, — ответил маг сухо.

В этот же миг из камня в его посохе прямо в грудь мертвецу ударил луч белого света.

Скелет вскрикнул, подобно испуганной вороне, и в тот же миг рассыпался пеплом.

— Неплохо, — похвалил магистра генерал. — Осталось всего ничего — еще примерно пятьдесят гавриков.

— Всегда любил солдатский юмор, — поморщился Эрлендон и зашагал дальше.

Вскоре Роме увидел еще один скелет. Мертвяк восседал на груди того самого паренька, которого генерал отправил к магам за помощью.

Внутри у старого вояки похолодело. Он представил, что могло бы произойти с ним самим, если бы кукла некроманта не была занята потрошением мальчишки.

— Проклятая тварь, — прошептал генерал зло. — Эх, кабы добрался я до этих некромантов…

Тем временем маг расправился и с этим скелетом и спешил дальше, к стене. Там полыхали костры — это горели подожженные мертвяками катапульты.

Роме бросил на убитого солдата последний взгляд и пустился вдогонку за Эрлендоном.

— Вы им не особо нужны, — сказал маг, когда генерал поравнялся с ним. — Некроманты, видимо, уверены, что без катапульт вы им не помеха. Скелеты нападают на людей, да, но не по прямому приказу.

— Если честно, мне от этого не легче, — заметил генерал. — По приказу или нет убивают моих людей, ты должен остановить этих гадов.

— Я-то остановлю. Но катапульты даже мне спасти не под силу. Кстати, ты не расскажешь, откуда взялись эти некроманты и почему они напали на наш пост? Я чувствую темную магию, но не вижу, откуда она исходит.

— Сегодня днем… пока вы распивали вино… на заставу напали. Тридцать кораблей, сделанных из костей.

— Из костей? — переспросил магистр.

— Угу. Я в этой жизни видел немало, но такого еще не встречал. Тридцать костяных кораблей! Ты представляешь, сколько скелетов пошло на одни каркасы и мачты?

— Да… — протянул Эрлендон. — Похоже, мы серьезно влипли. Если все, что ты говоришь, правда, то…

— Ты не веришь мне? — обиделся Роме.

— Верю, верю! — поспешно заверил маг. — Но, поверь, лучше бы ты ошибался. Подобное под силу далеко не каждому некроманту, а значит, мы имеем дело с очень сильным противником.

— Я это уже понял. Ты лучше скажи, что нам делать с ними?

— Боюсь, без катапульт справиться невозможно. Как вы смогли отбить их атаку сегодня?

— Парни говорят, что у них из оружия были только какие-то трубы, стреляющие тяжеленными шарами. Если они и применяли магию, то только для того, чтобы эти трубы стреляли.

— Гм… А ты когда-нибудь слышал о таких трубах?

— Нет. Поэтому и говорю — магия. Но явно не мертвая.

— М-да… Действительно, странно… Мне кажется, они хотят пройти этот пост с наименьшими потерями. А пока у вас есть катапульты, это будет сложно сделать.

— Ну почему же? Если бы они захотели, могли бы науськать этих своих мертвяков на нас.

— Если бы мы… э-э-э… не решили сегодня скромно отпраздновать… день… Сида… Светлого… так вот… мы бы легко прикончили эти скелеты еще до того, как мертвяки пробрались бы к катапультам.

— Чей-чей вы там день праздновали? — переспросил генерал. — Сида Светлого? Чего-то не слышал о таком. Долго думал?

Эрлендон смущенно шмыгнул носом. Сейчас он совершенно не походил на уверенного в себе пожилого волшебника, изучившего все азы магии еще тридцать лет тому назад.

— И не стыдно тебе, — покачал головой Роме. — Вон, одного паренька уже прикончили. А сколько еще там на стенах полегли?

— Прекрати, — попросил его волшебник.

Дальше они шли молча.

— Я постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы отбить завтрашнюю атаку, — заявил волшебник неожиданно.

Роме грустно усмехнулся, рассматривая горящие на стене огни.

— Завтрашней атаки не будет, — сказал он. — Мы отступаем.

— Что?! — удивленно воскликнул маг.

— Мы от-сту-па-ем, — по слогам повторил генерал. — Без катапульт нам конец. А отправлять парней на верную смерть не в моих правилах, ясно?

Волшебник кивнул.

— Вот и отлично. А теперь займись делом, пока эти проклятые скелеты не перерезали всех наших.

Камень в посохе зловеще полыхнул.

* * *

Пирс прогуливался по берегу и насвистывал под нос незатейливый мотивчик, перенятый у одного из «псов». Позади него плелся Шелдон. Бывший начальник стражи Плава был мрачен и задумчив, а вот, главарь Своры весел и беспечен.

Шелдону сразу не понравились те некроманты, что ждали их на материке. Сказать по правде, плавец их вообще недолюбливал, но эти были чересчур подозрительны.

Они о чем-то долго разговаривали с Пирсом, тот поначалу молчал, потом закивал, а после и вовсе заулыбался. Когда же Шелдон спросил, кто прислал темных магов, главарь лишь отмахнулся: мол, не твое дело.

Начальника стражи эта таинственность разозлила, но он сдержался и смолчал.

Однако теперь плавец старательно следил за некромантами, опасаясь их, как всякий человек опасается неведомого. Шелдон приглядывал и за Пирсом: если у парня появились какие-то непонятные тайны, можно ожидать от него чего угодно.

В отличие от мрачного плавца, главарь Своры был совершенно уверен, что все идет как нельзя лучше.

Ящера-заказчика он так и не дождался. Зато, едва Фагос слился с Зейд ом, к нему в гости пожаловал человек в сером плаще. Он подстерег Пирса в кабинете, когда тот остался в одиночестве, и рассказал ему, что союзные маги ждут Свору в южной бухте материка. Когда же главарь спросил, что это еще за «союзные маги», человек ответил, что это «помощь для новой работы от старого заказчика».

Недолго думая, главарь отправился со своей армией в назначенное место и встретился там с сотней некромантов. Тот самый человек в сером вышел ему навстречу и объяснил, что нужно делать дальше.

А дальше предстояло уничтожить не замок, не город — целое королевство! Пройти от самого побережья, сметая с лица земли деревни, поселки и даже просто домики.

Поначалу Пирс испугался. Ему казалось, что уничтожить королевство — задача непосильная. Но человек в сером успокоил его:

«Идти всего ничего. По дороге буквально две-три деревни, а дальше, милях в пятидесяти-шес-тидесяти, — столица. Если мы захватим ее, можно считать миссию выполненной. Маги вам помогут. Это — лучшие из лучших».

Слова Серого сыграли свою роль. Задача уже не казалась Пирсу непосильной, а теперь, после нападения на прибрежную заставу, он и вовсе не сомневался: они справятся. Солдатам удалось потопить всего два корабля, и то доверху набитых мертвяками.

Ночью скелеты сожгли все катапульты до одной. Главарь Своры самолично считал огни на стенах.

Ближе к обеду он начнет атаку.

Пирс довольно потянулся и вернулся к оставленному мотивчику.

* * *

— Ну, вот мы и прибыли, — доложил капитан.

Прошло ровно два дня с того момента, как Джефри лихо разобрался со всей командой пиратского судна. За эти два дня мания убийства не просыпалась, и жнец спокойно дышал морским воздухом и упражнялся с клинками.

Хотя спокойно — не совсем верное слово.

Все это время, после бойни, жнец раздумывал над странной своей жаждой. Он пытался понять, откуда она взялась, приходила ли случайно, отголоском мира Ночи, или будет возвращаться вновь и вновь, каждый раз терзая его и заставляя убивать.

Ответов не было.

Пока жнец мог только надеяться, что подобный припадок не повторится.

… — Ну что ж, Джефри, — сказал капитан, когда они сошли на берег. Мимо уже сновали матросы с увесистыми ящиками на плечах; «Маргарита» сгружала привезенный из Жейса товар. — Вот мы и на месте. Покуда я советую тебе передохнуть, но обязательно возвращайся на корабль. Ты великолепный телохранитель. Я буду рад видеть тебя на «Маргарите», если что…

— Договорились. — Жнец постарался изобразить улыбку. Получилось не очень, но Мортимер то ли действительно не обратил внимания, то ли сделал вид, что не заметил натянутости.

— Вот и славненько. Ну, дай Кварус тебе здо-ровьичка. — Капитан протянул Джефри руку, и тот крепко пожал ее.

— И вам того же, кэп.

— Спасибо, — улыбнулся Мортимер в ответ. Вот у него улыбка была действительно искренней. — Эй, куда ящик тащишь? Аккуратней, там хрупкое…

Это он уже матросам.

Джефри развернулся и пошел прочь от приютившего его корабля, оставляя капитана самого разбираться с ленивыми и неуклюжими моряками.

Он не представлял себе, с чего начать поиски рыцаря-изгоя. Хотя, возможно, об этом что-то могут знать в портовой таверне?

За несколько лет существования порта Несди бывший рыбацкий поселок заметно подрос. Теперь его без преувеличения можно было именовать городком: десятков пять домов различной хлипкости и крепости, в числе которых таверна «Морской бриз», какой-то гостиный дом с наполовину оторванной табличкой, аптека и местная тюрьма. Жнец едва заметно улыбнулся уголками рта: судя по размерам, в здании тюрьмы могло поместиться не более дюжины нарушителей закона. Куда при таком количестве «гостей» деваться — опять-таки из-за размеров — самим стражникам, оставалось загадкой.

Миновав здания аптеки и тюрьмы, Джефри повернул к «Морскому бризу». Он не прочь был промочить горло и хорошенько поужинать.

Однако, когда он подошел к стойке и небрежно бросил на стол три куска анреона, корчмарь, усатый розовошекий толстяк, лишь громко фыркнул.

— И чего? — спросил он, улыбаясь.

— Я хотел бы поужинать и снять комнату.

— О, конечно! — хохотнул хозяин «Бриза». — Вам тройную порцию? И, может, сразу три комнаты? За такие огромные, гм, деньги я даже позволю вам разломать между комнатами стены!

— Не вижу поводов для смеха, — сухо отреагировал на шутки корчмаря Джефри.

— Вот и я о том же, — кивнул толстяк. — Так что либо плати золотом, серебром или хотя бы медяками… либо катись к Шнирхе в пасть.

Джефри мрачно смотрел на три кусочка анрео-на, разложенные на стойке.

— Послушай, — сказал жнец наконец. — Мой корабль разбился, я уцелел только чудом, успел ухватиться за мачту. Потом меня долго бросало по волнам, я проклинал судьбу, просил Кваруса убить меня… Но мне опять повезло — бревно вынесло к острову. Я три дня провел на этом острове, прежде чем корабль капитана Мортимера увидел мой костер и принял меня на борт. У меня нет ни золота, ни серебра, я не хочу обманывать тебя, подсовывая анреон. Я просто хочу жрать и спать.

Толстяк задумчиво почесал подбородок.

— Сколько у тебя анреона?

Джефри пошарил в карманах и бросил на стол еще десяток кусочков.

— Это все?

— Все.

— Что ж, — сказал корчмарь, — Шнирхе с тобой, я тебе помогу. Кварус знает, почему я верю этому рассказу о разбившемся судне… Видел бы ты, сколько бродяжек приходит сюда! И у всех случилось «небывалое горе»! И-эх… Ну да ладно, если уж сказал, то помогу. Комнату не дам — переночуешь в сарае. А на ужин могу предложить только пару кружек пива и тарелку пшенной каши.

— Спасибо, — кивнул жнец. — Я согласен.

— Тогда жди, — велел корчмарь и крикнул через плечо: — Тарелку каши и две кружки пива!

Затем толстяк ушел, оставив Джефри в одиночестве.

Жнец повернулся в залу и принялся с интересом изучать собравшихся в «Бризе» людей.

Личности подобрались самые разные. Но каждую из них можно было отнести к одной из двух категорий — грабителей или матросов. Обычные люди, мещане, как правило, в подобные таверны не слишком любят заглядывать, поскольку не относятся ни к той, ни к другой категории.

Вон за тем столиком у окна сидит парочка разбойников. Они похожи на самого Джефри — невысокие, худые, но крепенькие, в черных плащах с опущенными капюшонами. Один пьет пиво, второй поигрывает небольшим кинжалом.

За столом у выхода кайфует матрос с портовой шлюхой. Матрос уже вдрызг пьян, горланит песни, а шлюха сидит с натянутой улыбкой и ждет, когда же проклятый кретин даст ей возможность отработать полученные монетки. Провозиться с пьяницей всю ночь ей совсем не хочется — ведь вокруг еще столько клиентов с толстыми и худыми, кожаными и тряпичными кошелями!

А вот посреди зала приютился весьма любопытный персонаж. Джефри все же ошибся: бывает, бывает, и обычные заходят! Точнее, не совсем обычные… но не из этих, завсегдатаев.

Тонкие изящные руки, длинный острый нос, маленькие свинячьи глазки. С беспокойством озирается по сторонам, опасаясь случайно ввязаться в возможную драку.

Похоже, этот человек вообще впервые зашел в таверну. Да и с его комплекцией это неудивительно: для таких господ первый поход в корчму в большинстве случаев оказывается последним.

Пухлощекая деваха с длинной косой принесла поднос с заказом Джефри и поставила перед ним. Жнец поблагодарил разносчицу и, подхватив поднос, устремился к столику странного господина.

— Свободно? — спросил Джефри, изображая саму невинность.

Мужчина едва не подскочил на стуле. Он медленно поднял глаза на жнеца, долго изучал его и наконец дрожащим от волнения голосом произнес:

— Да… да… присаживайся…

Джефри опустил поднос на стол и сел на один из свободных стульев, прямо напротив странного господина.

— Кого-то ждете? — спросил жнец, берясь за ложку.

— Нет, нет, что вы? — замахал руками мужчина. — Я просто зашел поужинать, выпить пива… я так часто делаю, каждый вечер… почти.

— И что, каждый вечер вы сидите тут… один?

— Ну… да. Мы… с женой последнее время часто ссоримся… вот я прихожу… с работы, она ворчит, мы ругаемся, и я иду сюда. Да, да, так и есть!

— Ага, понятно, — сказал Джефри.

Человек явно врал. Причем весьма неумело, запинаясь и сочиняя легенду на ходу.

— А кем вы работаете?

— Что? — переспросил господин. Он смотрел в сторону двери и прослушал вопрос жнеца.

— Кем вы работаете? — терпеливо повторил Джефри и добавил: — Если не секрет?

— Я… картограф. Да, картограф!

— Да? И какие же карты вы рисуете?

Похоже, бедняга сам загнал себя в ловушку.

— Ра… зные, — жалобно пролепетал «картограф».

— И какие же земли изображены на ваших картах?

— Зейд…

— И все?

Остроносый некоторое время сидел молча, глядя Джефри в лицо, а потом поманил его пальцем.

— Молодой человек, — сказал «картограф», склонившись к уху жнеца, — вы меня знаете?

— Положим, что так, — ответил Джефри.

— Тогда зачем вся эта комедия? Не проще ли нам будет подняться ко мне в комнату и там продолжить нашу беседу, вдали от чужих ушей?

— Легко. Только допью пиво.

Господин кивнул и вновь отвернулся к двери.

… — Итак, вы знаете, кто я, — сказал «картограф», опускаясь на старую просевшую кровать. — Вас послал Эрлендон? Хотя не надо, можете не говорить, я и так знаю, что это он. Вам известна причина, по которой я сбежал из лагеря, молодой человек?

— Назовите ее сами, — посоветовал Джефри.

По его лицу нельзя было увидеть, как внутренне взволнован и напряжен жнец. Одно неверное слово — и его собеседник все поймет. А тогда, сколько ни бейся, никакой информации о рыцаре все равно не получишь.

— Да, вы правы, — сложив руки замком, кивнул странный господин. — Я должен назвать причину сам, и вот — трусость! Трусость!

— Чего именно вы испугались, скажите на милость? — Вопрос не слишком удачный, но должен был пройти…

— Конечно же, скелетов! Тех ужасных скелетов! Они убивали людей, жгли катапульты…

— А как же сами некроманты? Ну, те, что подняли мертвяков?

— Они были далеко, и у них, судя по всему, и так хватало проблем. Удержать власть над мертвяком на таком расстоянии, поверьте мне, та еще задачка!

— Верю. Когда именно вы сбежали?

Это словечко — «именно» — в подобных ситуациях никогда не вызывает подозрений. Джефри очень умело пользовался такой формой вопроса, чтобы собеседнику казалось, будто ему неизвестны только мельчайшие детали.

— Я не помню точно. Но после полуночи… и, пожалуй, раньше двух часов ночи. Как раз в то время, когда Эрлендон и генерал Роме уже ушли, а Паггер только-только прилег вздремнуть.

— Угу. Хорошо. Наверное, вы хотите узнать, что случилось с нашей заставой?

— Я уже знаю… к сожалению. Слава Кварусу, во время отступления мы не понесли потерь. Но… — Мужчина тяжело вздохнул. — Но нашим пришлось отступить. Северная застава, простояв столько лет, все же рухнула. Кто бы мог подумать?

Джефри покивал для вида, а потом сказал:

— Не корите себя. Эрлендон прислал меня не для драки или чего-то подобного. Он просто хотел передать вам свои слова.

— Какие же?

— «Поступай, как велит душа, и да пребудет с тобой Кварус».

— О, мой мудрейший магистр! — просиял остроносый. — Неужели старый Барри наконец-то обрел долгожданную свободу? Я-то думал, меня теперь до конца жизни будут преследовать.

— Да нет, что, вы? Зачем это магистру?

— Действительно. Вон среди юного поколения сколько талантов!.. Ладно, молодой человек, не обессудьте, но я стану паковать чемоданы: сидеть в этой дыре мне глубоко противно!

— Отлично, — кивнул Джефри. — Но прежде я хотел у вас спросить одну вещь…

— Да, разумеется?

— Мне нужно встретится с рыцарем Лейзоном. По приказу генерала. Вы случаем не знаете, как мне выйти к его замку?

— Лейзона? Хм… Если мне не изменяет память, это отсюда, если верхом, три дня пути по южному тракту.

— Ага, ясно.

— Ну, в таком случае до свидания. Кварус вам в помощь в ваших поисках.

Весть о том, что магистр не только простил его за трусость, но еще и отпустил на все четыре стороны из ордена, вернула Барри к жизни. Он не скрывал довольной улыбки и даже стал насвистывать что-то под нос.

Джефри попрощался и вышел.

Поутру нужно отыскать клячу и отправляться южной дорогой к Лейзону.

Пока же неплохо было бы хорошенько выспаться.

Мания пока что не беспокоила его, и жнец был почти уверен, что она к нему более не вернется.

Поэтому он тоже принялся насвистывать подхваченный у волшебника мотивчик.

* * *

— Ваше Величество, к вам гонец от генерала Ромса, — с поклоном доложил слуга.

— Пусть войдет, — велел король.

Он изучал доклады шпионов, засланных на таинственный остров, и с каждой прочитанной строчкой мрачнел все больше.

По словам агентов, в тех землях обитали самые различные монстры — от достаточно безобидных, вроде огромных длинноногих куриц, до весьма опасных — громадных бурых чудовищ, шкуру которых нельзя пробить обычным мечом. Двум шпионам, встретившимся с этой тварью, удалось спастись только чудом: одна из множества стрел угодила бурому прямо в глаз, разом убив монстра.

Похоже, иного способа справиться с этой напастью попросту не существовало. Только — стрелой в глаз.

Также шпионы сумели отыскать в глубине леса, возле огромного болота, небольшую деревеньку, населенную странными лысыми людьми. Агенты не решались вступать с ними в разговор без приказа короля.

Теперь, похоже, придется. Джуан Первый не видел иного способа узнать что-либо о происхождении материка. О нем могли рассказать только аборигены…

Следом за слугой в кабинет Джуана протиснулся тощий паренек лет двадцати.

— Ты свободен, — велел король слуге и, отодвинув в сторону бумаги, уставился на гонца.

Паренек заметно трусил. Еще ни разу он не стоял вот так, в кабинете самого короля, перед грозным его взором.

— Ну? — проронил Джуан.

Гонец мигом вытянулся в струнку и воскликнул:

— Ваше Величество, беда!

— Что опять?

— Северная застава разрушена!

— Что?! — воскликнул пораженный король.

Северная застава, более известная простолюдинам как Последний Приют, была главной преградой на пути любой флотилии, решившей вторгнуться в Зейд. Туда направляли лучших людей, орден Кваруса выделил трех лучших магов, а всей заставой руководил один из самых выдающихся военачальников — генерал Роме.

И теперь Последний Приют… разрушен?

Кто мог это сделать? Жейс? Слишком трусливы, чтобы лезть на Зейд. А больше вроде бы и некому… хотя…

— Атаковали с нового материка?

— Не могу знать, Ваше Величество! Знаю только, что не жейские корабли то были.

— Если не жейские, значит, действительно с материка… Но как вы могли проиграть бой, отдать им заставу?

— Ваше Величество… мы… отступили.

— Что? — одними губами переспросил Джуан.

— Генерал отдал приказ, и мы отступили на следующую ночь после первого боя. Сейчас оставшиеся в живых двигаются к столице под его предводительством. Меня конным выслали вперед, сообщить о происшедшем.

Король, казалось, не слушал гонца. Пустым взглядом он смотрел перед собой и беззвучно шевелил губами.

Последний Приют не пал. Его отдали врагу.

— Свободен, — велел Джуан.

Паренек поклонился, попрощался и шмыгнул за дверь.

Некоторое время король сидел, задумчиво потирая подбородок. А потом крикнул:

— Эдёр!

— Да, Ваше Величество, — сказал слуга, входя.

— Живо ко мне тех, что отыскали племя аборигенов на материке!

— Да, Ваше Вели…

— И вот еще что… Едва прибудет генерал Роме, сразу же отправляйте его ко мне. Ясно?

— Ясно, Ваше Величество. Что-то еще?

— Нет, это все.

— Как вам будет угодно, Ваше Величество. — Слуга поклонился и вышел.

Джуан Первый остался наедине со своими мыслями.

Он знал генерала как храброго человека. Порой даже до безрассудства. И если уж Роме отступил, значит, сражение действительно было бессмысленно и могло привести только к ненужным потерям, а не к победе над врагом.

Потеря северной заставы — это, разумеется, потеря страшная. Но не смертельная.

А вот враг, которому удалось выбить из Последнего Приюта армию под началом Ромса… С таким король счел бы за лучшее дел не иметь.

Однако вот нагрянул непонятно откуда, непонятно зачем и, главное, непонятно как.

И сразу же показал, что может с легкостью расправиться с любой преградой на своем пути.

Король устало вздохнул.

Похоже, в королевство пришла война.

* * *

— Трусы, — презрительно произнес Шелдон.

Они стояли возле полуразрушенной крепостной стены. Из двух башен после обстрела уцелела только одна.

Последнего Приюта больше не существовало.

— А ты думал, они останутся? — усмехнулся Пирс. — Представляю, что тут творилось той ночью!

Он пнул лежащий на земле череп, и тот укатился в траву.

— Я бы, наверное, одним из первых дал деру.

Одни наши кораблики, уверен, перепугали их до смерти.

— Воины должны биться до конца, — возразил Шелдон, — несмотря на любые обстоятельства.

— А ты сам бы бился? — с насмешкой поинтересовался Пирс.

— Да.

— И умер бы напрасно. Обычным оружием мертвяка не взять, а магического на такую ораву воинов найти сложно, даже, я бы сказал, невозможно. Они поступили мудро — спасли большую часть войска. Теперь, когда мы выйдем к столице, придется повозиться чуть подольше…

— Ты все-таки решил идти на столицу?

— Конечно. А что меня может остановить? — улыбнулся Пирс. Шелдон невольно вздрогнул: в этот момент главарь Своры более всего походил на умалишенного. Те улыбаются так же, и во взгляде их всенепременно — искорки истинного безумия. А Пирс продолжал: — Со мной лучшие некроманты Ваго, непобедимые ящеры Фагоса и мои верные «псы». Они тоже хотят жить во дворцах, пить вина столетней выдержки и пользоваться правом первой ночи…

— У короля Зейда нет права первой ночи.

— У нынешнего — да. Но у следующего — будет. И у тех, кто с ним, тоже. Мы уничтожим Зейд, Шелди, дружище. И на его руинах вырастет новое государство, в котором править будут совсем другие люди…

За разговором, притаившись неподалеку, наблюдал человек в сером плаще — тот самый, что привел некромантов к Пирсу. Сейчас на его губах играла злая улыбка.

Пусть глупый малец строит воздушные замки, пусть сажает себя на троны из облаков и правит тихими громами и блеклыми молниями…

Главное, чтобы он выполнил свою часть общего замысла хозяина.

— Эх, поскорей бы тот день! — воскликнул Пирс.

Да…

Поскорей бы…

 

ГЛАВА 2 Изгой

Джефри проснулся за час до рассвета. Подойдя к двери сарая, он осторожно выглянул наружу.

Приморский городок еще спал. Ни единой души, ни единого звука.

Крадучись, жнец пошел к коновязи.

Он прошел мимо тихо посапывающего конопатого мальчишки лет десяти-одиннадцати. Мимо здоровенного толстяка, который заснул в корыте — и как туда только поместился.

Кони тоже спали. Джефри подошел к одному — вороному, сильному и молодому — отвязал его и повел за собой к воротам.

Благородное животное не издало ни звука. Даже когда жнец осторожно открыл замок гвоздем и растворил ворота. Даже когда Джефри вывел скакуна наружу.

Они словно сговорились — мерин и жнец — заранее, еще днем.

— Ну что ж, дружок, — сказал Джефри тихо и погладил лошадиную морду. — На эти три дня тебе придется смириться со мной и забыть своего прежнего хозяина. Уверен, он очень удивится, когда не найдет тебя утром. Будет кричать, махать руками и смешно подпрыгивать…

Конь, не шевелясь, слушал жнеца. Джефри показалось, что в глазах у животного промелькнула искорка задорного веселья — мол, так ему и надо.

— Тогда вперед, — сказал жнец, забираясь в седло.

…То утро в «Морском бризе» действительно началось с криков, размахиваний руками и прыжков. А когда хозяин додумался заглянуть в сарай, к перечисленному добавились еще и дружные, в два голоса, проклятия.

Но Джефри было на это наплевать. К утру он уже ускакал достаточно далеко от маленького портового городишки.

* * *

Джефри и Черныш (так жнец назвал своего мерина) остановились на привал ближе к ночи.

Пока конь спокойно щипал травку, жнец наведался в чащу и вскоре вернулся с двумя подстреленными зайцами. Разведя костер, он ловко подцепил очищенные тушки на толстую палку и разместил ее на двух рогатинах, после чего занялся своим излюбленным делом — принялся точить меч.

Мимоходом жнец раздумывал — а что он будет делать после встречи с изгоем? Где жить, как жить? Конечно, можно попросить о помощи Лей-зона, но согласится ли тот? Да и чем он может помочь? Разве что определить его на службу в постоянную армию королевства. Но туда, Джефри не сомневался, ему и самому вполне по силам попасть.

Впрочем, не рано ли он задумывается о будущем? Еще неизвестно, чем закончится встреча с изгоем.

Честно говоря, Джефри совсем не знал, с чего начать разговор с рыцарем. «Здравствуй, изгой!»? Как-то глупо. «Здравствуй, Лейзон!»? Можно… а что говорить дальше? Как объяснить, кто он такой? Или Лейзон сам его узнает?

От мыслей Джефри отвлек шорох в кустах за спиной. Сначала жнец подумал, что это какой-то мелкий зверек, однако, когда возле самой ноги его в землю воткнулась стрела, убийца понял, что ошибался.

В единый миг он оказался на ногах, лицом к опасности. Следующую стрелу жнец отбил палашом, и третью тоже.

Кто-то на зависть ловко и быстро управлялся с луком. И Джефри очень хотел узнать кто.

В груди, к ужасу жнеца, вновь проснулось то самое чувство, которое так донимало его на корабле. Но на сей раз тело отказало ему еще быстрей — всего в несколько мгновений Джефри полностью потерял над ним контроль.

Жнец устремился к кустам, походя отмахиваясь от летящих в него стрел. Когда он подошел совсем близко, буквально на два шага, обстрел прекратился, и Джефри услышал, как невидимый лучник бежит сквозь заросли. Не раздумывая, он бросился вдогонку.

Бежали они недолго. Незадачливый стрелок зацепился ногой за корень вяза и, охнув, рухнул на землю. Джефри подлетел к нему, вскинул палаш и…

«Нет!» — хотел воскликнуть жнец, но руки не слушались. Палаш проткнул жертву насквозь и, наверное, на добрую треть клинка ушел в землю.

Убийца покачнулся и сел в траву рядом с трупом.

— Кварус, забери мою душу… — простонал он и, обхватив голову руками, зажмурился.

Проклятая жажда вновь утолена. Труп, свежий, еще истекающий кровью, — рядом. Палаш попросту пригвоздил незадачливого стрелка к земле.

Джефри не было жалко убитого. В конце концов, мертвец сам покушался на его жизнь… когда еще не был мертвецом.

Но жнеца раздражали эти приступы, раздражало, что он не может управлять своим телом. Его нервировало, что у него нет выбора в ситуациях вроде этой. Если бы не эта мания, он бы мог либо просто не побежать за лучником, либо догнать его и расспросить хорошенько, кто он такой и почему в него стрелял — ведь, возможно, это не обычный разбойник, которых в каждом лесу близ дороги хватает. В конце концов, он мог бы и убить стрелка, но не для того, чтобы утолять эту проклятую жажду!

Силы вновь возвращались к нему. Джефри подполз к убитому, выдернул палаш, тот шел с трудом, будто неохотно. Наконец убийца перевернул труп на спину, посмотрел жертве в лицо…

…и побледнел.

Убитая была женщиной. Очень красивой, светловолосой, с большими голубыми глазами, пухлыми губками и тонким носиком.

Жнец дрожащей рукой закрыл ей глаза и, повинуясь странному желанию, провел тыльной стороной ладони по ее мягкой, еще теплой щеке.

Шнирхе его знает, зачем такая красавица отправилась с луком в лес и принялась стрелять в случайного путника. Джефри вдруг представил, что женщина эта — мать двух детей, мальчика и девочки, и что живут они в чаще, в какой-нибудь небольшой хибарке. Конечно же, всем им хочется есть. И мать каждый день ходит в лес на охоту…

Как-то так. У жнецов небогатая фантазия.

Непонятно, правда, зачем она стреляла в него. Но, с другой стороны, женщина могла принять Джефри за дикого зверя, а потом, разглядев его поближе, испугалась и бросилась наутек.

А он ее убил.

М-да…

С этой манией нужно что-то делать, причем срочно.

— Вот тебе и тема для разговора с изгоем, — сказал себе Джефри.

Лорд Лейзон наверняка должен знать об этой жажде. Возможно, он испытывал то же самое, когда был изгнан в Ваго. Но теперь он благородный рыцарь, а благородные рыцари вряд ли занимаются на досуге истреблением невинных.

Джефри поднялся на ноги, еще раз посмотрел на убитую им женщину.

Нет, нельзя оставлять ее так — волки пожрут, вороны поклюют. Закатав рукава, жнец принялся палашом рыть могилу для несчастной.

Через час работа была окончена, и он аккуратно положил тело в яму, потом засыпал землей и, постояв чуток, двинулся к месту своей стоянки.

Кроличьи тушки так и остались висеть над тлеющими углями. Есть после случившегося расхотелось.

Укутавшись в плащ, он закрыл глаза и попытался уснуть.

Но еще долго перед его внутренним взором стояло лицо убитой.

* * *

Отступление защитников Последнего Приюта больше напоминало бегство. Организованное, но — бегство.

И тому были свои объяснения. Как ни пытался успокоить воинов Роме, они все равно старались идти быстрей, чтобы поскорей убраться от покинутой заставы.

Генерал их прекрасно понимал. Встретиться с ожившими мертвяками, которые, ко всему, еще вчера стояли рядом с тобой у орудий, делили напополам обед, травили байки в часы ночного дежурства… это поистине труднейшее испытание для психики.

Ромсу тоже было не по себе, но он, разумеется, не подавал и вида. От его спокойствия зависели судьбы сотен, и этот груз ответственности вытеснял любой страх.

Маги не показывали волнения. Для них ветре-ча с мертвяками не была в диковинку, хотя они и не ждали ее именно в ту ночь.

Их, кстати, осталось всего двое — сам магистр да один из его подмастерьев, Кобс, что ли? Третий, Барри, сбежал.

Эрлендон заверял Ромса, что по прибытии в столицу маги всем высшим кругом возьмутся за поиски и обязательно найдут труса. А когда найдут, доставят его в Роузен и предадут собственному, магическому, суду. Со всей строгостью магического же закона.

Генерал слушал эти угрозы вполуха. Ему было совершенно наплевать, что там сотворят с волшеб-ником-дезертиром. Гораздо больше старого вояку беспокоил вопрос, что можно противопоставить тем, кто приплыл на костяных кораблях.

И, конечно же, из-за своей неприязни к магии генерал брал в расчет только армию, но никак не «всех этих бородачей с горящими палками».

Хотя и отдавал себе отчет в том, что без них совладать с некромантами будет практически невозможно.

* * *

Проснулся Джефри с рассветом. Потянулся, зевнул, сел рывком. Огляделся.

Черныш еще дремал.

— Ну, хорош ты спать! — хмыкнул жнец, потрепав мерина за бок. — Давай, пора в дорогу!

Конь с явной неохотой открыл глаза и укоризненно посмотрел на Джефри.

— Это еще чего? Я тебя, братец, брал не для того, чтобы ты целыми днями дрых. Вот доберемся к лорду Лейзону…

«…и Шнирхе его знает, что будет дальше!» — закончил про себя жнец.

Забравшись в седло, он пришпорил коня, и, тот пошел мелкой рысью по наезженному южному тракту.

Мимо проносились еще зеленые деревья, не успевшие к середине сентября прочувствовать осень. Слышалось пение птиц, каркали неподалеку вороны; где-то далеко в лесу ревел злобный медведь.

Жнец никогда не обращал особого внимания на жизнь леса. Для него лес был всего лишь несколькими сотнями или тысячами футов пути.

Но сейчас он неожиданно для себя ощутил в душе странное чувство. И это была не проклятая жажда крови, а всего лишь обычная для любого человека радость.

Люди умеют довольствоваться малым. Иногда им достаточно прислушаться к шуму леса, чтобы обрести спокойствие и душевный покой.

Вот и Джефри сейчас слушал. Слушал пение птиц, карканье ворон, шорохи в кустах, шум зеленых крон под порывом прохладного ветра…

И этот шум не настораживал, как раньше, а, наоборот, расслаблял.

Неужели этот мир теперь и его мир тоже? Живой, дышащий… полный красок и звуков. Не чета той могиле, миру Ночи, который он, по сути, и не видел ни разу.

«Счастливые люди, — думал Джефри, гладя Черныша между ушами. — Они и сами не подозревают, что у них есть. Иначе никогда не подумали б даже нанять жнеца, чтобы отнять эту чудесную жизнь у другого человека…»

А лес все тянулся и тянулся.

Еще два дня — и Джефри окажется у ворот рыцарского замка.

А пока кругом — лес.

* * *

Генерал явился к королю на третий день после ночи скелетов, как ее называли теперь все солдаты без исключения.

Джуан Первый восседал в своем кресле, как сыч на суку, и взирал на Ромса, как на ничтожную полевку, которая через секунду станет его добычей.

Между тем генерал был абсолютно спокоен и на мелкого грызуна совсем не походил. Он, не спрашивая разрешения, уселся на диван и с блаженством поскреб широченную грудь через взмокшую от пота рубаху.

— Ваше Величество хотели видеть меня? — сказал он, закончив с этим делом.

— Да, генерал, хотел.

— Я — весь ваш. Говорите.

Король долго смотрел Ромсу в глаза, надеясь, что генерал отведет взор. Но тот и не собирался отступать. Спокойствием старый вояка мог поспорить с удавом.

В конце концов Джуан просто грустно вздохнул и спросил:

— Что произошло на Северной заставе?

— На нас напали некроманты. Днем они пытались пробиться через стену, но парни нормально помяли их из катапульт, и темные отступили, лишившись двух кораблей. А ночью… ночью случилось то, чего мы совсем не ожидали.

— И что же произошло?

— Это были скелеты. Некроманты подняли наших же убитых и дали им приказ сжечь наши катапульты. Мои парни сопротивлялись, как могли, но мертвяков обычные клинки не брали. Про стрелы я уж и не говорю.

— А где же в это время были маги?

— Хотел бы я знать! — хмыкнул генерал. — Я отправил к ним посыльного, потом двинулся сам… Наши досточтимые волшебники отыскались в своем шатре. Они, оказывается, даже не знали об атаке.

— Да… Нужно будет поговорить с…

— Эрлендоном. Согласен, сложное имя, не каждый выговорит с первого раза.

— Да, Эрлендоном. Но что же случилось дальше?

— Дальше господин Эрлендон принялся уничтожать скелеты. В конце концов он расправился со всеми, но к тому времени мы потеряли уже пол сотни парней и все катапульты. Поэтому я дал приказ к отступлению, и под утро мы покинули Северную заставу. О дальнейшем вы наверняка знаете.

Джуан Первый задумчиво кусал нижнюю губу.

— Генерал, — промолвил он наконец.

— Да, Ваше Величество?

— Разве я давал приказ отступать?

— Нет. Его отдал я.

— Подобный приказ отдать мог только я! — воскликнул король. — Северная застава — это главный блок на пути к столице. Если бы вы удержали ее, войны можно было бы избежать…

— Ваше Величество… Как бы вам объяснить… Мы не могли удержать заставу. Если бы мы на следующий день попытались ввязаться в бой, нас всех попросту перебили бы наши же мертвые товарищи. А если бы и не всех, то флотилия довершила бы начатое скелетами.

— Какие скелеты?! — воскликнул король. — Вы же только-только похоронили ваших солдат? Как за полночи они могли стать скелетами?

— А этот вопрос уже не ко мне, Ваше Величество. Я говорю о том, что видел собственными глазами, — куча скелетов, с мечами и саблями. Почему они стали скелетами, как, зачем — все это к магам. К Эрлендону и его компашке.

— Что ж… — неожиданно спокойно проговорил Джуан Первый. — В таком случае ты свободен.

Генерал поднялся и, отсалютовав королю, вышел.

* * *

Как и говорил маг в «Бризе», к замку лорда Лейзона Джефри выехал на третий день, уже под вечер.

Большое здание из темно-серого камня, огороженное небольшой стеной — фута четыре высотой. Попасть во двор можно через единственные ворота, отлитые из железа.

К ним Джефри и направился первым делом.

Возле ворот дежурила пара стражников. Парни откровенно скучали, но при виде жнеца разом подобрались, поправили съехавшие шлемы — не каждый день к их господину наведываются гости.

— Я к лорду Лейзону, — сказал Джефри, останавливая Черныша футов за пять до ворот.

— Лорд Лейзон не принимает кого попало, — важно заметил левый страж.

— А я и не кто попало.

— Как вас представить?

— Скажите ему, что прибыл Джефри по прозвищу Жнец, — криво улыбнулся наемный убийца.

Левый страж кивнул напарнику, и тот, отворив маленькую дверцу в правой створке, скрылся внутри.

Ожидание не продлилось долго. Буквально через пару минут стражник вернулся обратно и с поклоном сказал:

— Просим простить наше невежество, досточтимый. Проезжайте, лорд Лейзон ждет вас.

Они на пару открыли ворота, и Джефри заехал во двор.

Возле самого входа в замок его ждал молоденький паренек лет пятнадцати-шестнадцати с копной белых как снег волос.

— Я позабочусь о вашем коне, господин, — поклонившись, сказал он и взял Черныша под уздцы.

— Все хорошо, дружок, — прошептал Джефри, склонившись к самому уху мерина. — Они накормят тебя, вымоют… А я скоро вернусь за тобой.

Потом жнец спешился, и паренек увел Черныша на конюшни.

На пороге тут же возник еще один слуга, по-видимому дворецкий.

— Следуйте за мной, господин, — сказал он. — Я отведу вас в покои лорда Лейзона.

Они поднялись по лестнице на второй этаж, прошли по коридору и остановились у третьей по правую руку двери.

— Входите. Лорд ждет вас.

Жнец неуверенно потянул дверь на себя.

Лорд Лейзон восседал в кресле-качалке и курил. Увидев Джефри, он хмыкнул:

— Вот уж не ждал, не ждал… Ну, здравствуй, жнец.

— Ну, здравствуй, изгой.

Улыбка сползла с лица рыцаря. Чуть привстав, он крикнул:

— Накройте нам ужин в библиотеке!

Добавил, уже тише:

— Там и поговорим, жнец…

И выпустил три кольца дыма.

* * *

Лорд Лейзон вышагивал по залу библиотеки, задумчиво глядя в пол. Первое, что он спросил:

— Как ты выжил?

— То есть? — удивился Джефри.

— Что — «то есть»?! — неожиданно вспылил Лейзон. — Мира Ночи больше нет! Как ты выбрался?!

Джефри вытаращил глаза на рыцаря.

— Выбрался? — только и произнес он.

Мира Ночи нет? Что за бред?

— Да, выбрался! Не корчи из себя дурака, жнец!

— Послушай, изгой, я действительно не понимаю, о чем ты говоришь.

— Не называй меня изгоем! — зло воскликнул Лейзон.

Шагнув к столу, он рухнул на табурет, и тот жалобно скрипнул под его весом.

— Пусть я уже не тот, что раньше, — проговорил Лейзон уже более спокойно, — но никогда — ты слышишь, никогда! — не называй меня изгоем. Я — не изгой.

— А кто же ты? Сам ушел, скажешь? Это невозможно.

— Слушай сюда, жнец. — Лорд склонился над столом. — Это был невыполнимый заказ. Не знаю, как в тебе, а во мне не было и нет столько ненависти ко всему человеческому, чтобы его выполнить.

— Что же это был за заказ, если ты, настоящий мастер, не смог его выполнить? — усмехнулся Джефри.

Лейзон долго думал, прежде чем сказать. Наконец он наклонился к самому уху убийцы и прошептал:

— Мне поручили убить двенадцатилетнего мальчишку. Глупого еще, ничего не понимающего. Простого мальчишку, который не соображал толком. Его холили и лелеяли, жнец, нянюшки с ним носились, не позволяли никуда лезть, а то расшибся бы в момент… А он еще посмотрел на меня — так по-детски, наивно: Для меня — заказ, а для него — будто игра. Ты бы смог убить его?

После короткой паузы Джефри неуверенно ответил:

— Наверное, нет.

— Сомневаешься… — поморщился Лейзон, выпрямившись. — Значит, ты слишком слаб. Ты с трудом отделяешь белое от черного. Ты забыл, что ты тоже человек. Да, ты убийца, который по законам не может дать промах. Но ты все равно человек.

Джефри молча смотрел на рыцаря. Вид его был мрачен, и только глаза соглашались со словами лорда.

— Ты слишком увяз, жнец. Ты не помнишь своего прошлого, не помнишь себя. Ты — просто кинжал в руке убийцы. Не можешь управлять собой. Ты — не личность, ты — ее тень. Бездушная марионетка…

— Хватит! — неожиданно зло рявкнул Джефри и ударил кулаком по столу. — Ты-то чем лучше?

— А я остался человеком. Почти таким же, как и был. А вот ты, готов поспорить, забыл свое прошлое.

— Забыл. И это к лучшему, я так думаю.

— Ты так думаешь? — переспросил Лейзон. — А я вот вас всех нашел, когда сюда попал. Память мне и Высшие не смогли стереть, чтоб их…

Рыцарь вскочил с табурета и бросился к книжной полке.

— Что ты ищешь? — спросил Джефри, стараясь казаться спокойным. На деле же он слишком боялся встретиться со своим прошлым.

— Тебя, жнец. Я нашел тебя чуть ли не раньше всех. Сейчас, сейчас… я назову тебе твое истинное имя, и ты вспомнишь…

— Не хочешь ли ты сначала назвать свое?

— Почему бы нет? — усмехнулся Лейзон и сдернул с полки толстую книжку в черном переплете. — Вот, смотри.

Он бросил книгу Джефри. Тот успел прочесть «Первые. Том 1», прежде чем лорд открыл ее.

— Смотри, читай. Мне нечего стыдиться, жнец. Весь мой стыд умер еще тогда, когда я отправился выполнять свой последний заказ.

Джефри уставился на изображение статного смуглого мужчины в кольчужной рубахе, поножах, с мечом у бедра и щитом за спиной. Насмешливый взгляд, полуулыбка в линии губ…

Без сомнения, это был лорд Лейзон. Когда-то давно.

Под иллюстрацией Джефри прочитал: «Джим Лейзон, личный телохранитель Генри II, короля Шал ахи».

— Что такое Шалаха? — спросил жнец.

— Шалаха — это древнее государство Первых. Единственное в Фагосе. Оно включало в себя материки, острова, кроме Центра. В Центре жили дикари, которые не захотели стать частью Шала-хи. Они так и не пустили нас в долину, и Генри II не стал сильно упорствовать.

— Почему?

— Потому что Центр слишком далеко. Там не было ценных месторождений, а жить бок о бок с дикарями никто не хотел. Поэтому мы оставили Центр в покое… хотя, как выяснилось позже, лучше всего было бы разнести его в пух и прах.

— Что же случилось?

— То, что предугадал ты. Листай дальше, на сто тринадцатую страницу.

В горле пересохло. Дрожащими пальцами Джефри переворачивал листы, пока не увидел «ИЗ» в правом углу.

Он посмотрел на иллюстрацию на этой странице и чуть не вскрикнул.

Лоб мигом вспотел, лицо раскраснелось.

Он увидел себя. В черном плаще до пят, с опущенным капюшоном. Он не видел глаз, но подбородок, нос, губы — все это было его.

Внизу значилось: «Джефри Гандерс, более известный как Ворон, великий предсказатель, правая рука короля».

Жнец откинул голову назад и зажмурился.

— Узнал? — хмыкнул Лейзон. — Вспоминаешь, Ворон?

Джефри не ответил.

Он вспоминал.

Перед внутренним взором мелькали картины прошлого.

Он видел орду дикарей, прибывших на материк из Центра. Дикари грабили, убивали. Они пришли в Шалаху, чтобы воевать.

Джефри видел, как королевские воины, мечники, конники, пикинеры встречают эту свору полубезумных кретинов, вооруженных кривыми мечами и тяжелыми палицами. Как кровью заливается Мертвый холм, получивший свое название именно после этого сражения.

Потом он видел долину. Видел ящеров, с привычными для них огромными мечами, снующих туда-сюда. Их было много, очень много.

И он видел Пятерых.

Пять фигур в черных балахонах стояли, образовав круг и вскинув руки к небу.

Потом он смотрел с высоты орлиного полета на величайшую битву в истории Фагоса. Лучшие воины и маги Шалахи против ящеров и Пяти с их учениками.

И вот Джефри увидел себя, стоящего на высоком холме, в окружении лучников, пикинеров и мечников. Неподалеку стоял Лейзон; воин, сжав зубы, тихо рычал. Ему не терпелось вступить в бой.

Но место телохранителя — рядом с хозяином.

Король стоял между ними. Высокий мужчина с небольшой бородкой, задумчивым взглядом голубых глаз и властной осанкой.

Изображение приблизилось. Теперь Джефри словно стоял лицом к лицу с Генри II. Король смотрел сквозь него, следил за сражением.

— Шнирхе меня побери! — воскликнул Лейзон зло. — Они теснят нас! Ваше Величество…

— Нет, Джим, — покачал головой король. — Еще не время…

— Будет слишком поздно!

— Ворон не может ошибаться.

Лейзон покосился на пророка.

Предсказатель стоял и смотрел в небо. Губы его беззвучно шевелились.

Неожиданно он зажмурился и откинул голову назад, будто от удара.

— Пора, Ваше Величество, — прохрипел Ворон.

— Вперед, — сказал Генри Лейзону.

— Вперед! — взревел телохранитель.

Лучники остались на месте, а пикинеры и мечники двинулись вперед.

— Велите кругу магов атаковать Пятерых, — продолжал вещать Ворон.

Король подозвал к себе лучника и передал ему приказ. Тот, растолкав товарищей, умчался по направлению к стоянке волшебников.

— Мы победим… — пробормотал Ворон и потерял сознание.

— Быстро, эй, вы! — засуетился король. — Унесите его отсюда, помогите ему!

К телу пророка подбежали двое солдат, подхватили его и понесли куда-то…

…Картинка ярко вспыхнула белым, и Джефри открыл глаза.

— Пить, — прохрипел он.

Лейзон подал ему кувшин с вином. Жнец дрожащими руками принял кувшин из рук рыцаря, припал губами к кромке и стал жадно пить.

— Всех Пять враз… — произнес он наконец и грохнул кувшином о стол.

— Что случилось? — Лейзон снова уселся на стул. — Ты что-то видел?

— Да… Я видел… прошлое. Тебя, меня… Генри.

— Что именно?

— Мы стояли на холме, а внизу ящеры и некроманты бились с нашими воинами. Ты рвался в бой, я сказал: «Можно!» — и король отпустил тебя. Я отдал приказ магам — волшебники должны были атаковать Пятерых. А потом я сказал: «Мы победим» — и упал без сознания. Король позвал ко мне людей, и тут все пропало.

— Ящеры… Пять… — задумчиво проговорил Лейзон. — Похоже, ты видел битву у Мертвого холма. Мы тогда победили. А еще раньше, лет эдак на пять-шесть, тоже победили, но только дикарей из Центра. Да, славные были времена…

— Послушай, — подал голос Джефри. — А откуда взялись остальные жнецы? Мне почему-то кажется…

— …и верно кажется, — закончил рыцарь. — Все жнецы — это Первые мира Фагоса.

— Но как так вышло?

— А вот так. Нашу страну погубила междоусобная война, которая началась сразу после второго сражения у Мертвого холма. Мы одолели армию Пяти, но понесли такие потери… Только двое-трое из десяти солдат вернулись домой после той бойни. И нашлись людишки, которые решили воспользоваться этим.

В считаные дни Шалаха превратилась в десяток враждующих лагерей.

Те, кто выжил в бесконечных сражениях, стали жнецами.

— То есть как — стали? Просто взяли и стали?

— Разумеется, нет. Нас забрали. Высшие мира Ночи. Никто не спрашивал, хотим мы или нет. Нас просто взяли и перенесли в этот проклятый мир, стерли воспоминания, оставив лишь имена и лица, погрузили в сон.

— Но кто такие эти Высшие?

— А вот этого я не знаю, жнец. Возможно, это очень сильные маги, которые смогли создать собственный мир. Возможно, кто-то еще. Не знаю.

Они помолчали.

— Зачем ты пришел ко мне, жнец? — спросил Лейзон.

— За помощью.

— Помощью?

— Я не знаю, что мне делать. Мной овладела странная мания — жажда убийства. Некоторое время я могу себя контролировать, но потом тело отказывается повиноваться мне. Я не хочу, а оно — убивает…

Лорд Лейзон удивленно вскинул брови. Покачал головой:

— То есть… как это — жажда убийства?..

— Я только что объяснил — тело меня не слушается. Какое-то время держусь, а потом оно само ведет меня к человеку и убивает его!

Рыцарь чуть посидел, мрачно уставившись в пол и перебирая пальцами по крышке стола. А потом сказал:

— Не слышал о таком. У меня точно не было. Хотя ты — случай уникальный, последний жнец, можно сказать.

— Неужели ты не знаешь?! — воскликнул Джефри. В голосе его слышно было плохо скрытое отчаяние.

— Чего не знаю? — не понял Лейзон.

— Ну как избавиться от этой напасти?

— Нет. К сожалению, нет, — покачал головой рыцарь. — Я о таком не слышал никогда. Помог бы, если б мог, но не могу. Только один выход вижу.

— Какой? — с надеждой спросил Джефри.

— Смерть.

* * *

Пирс со странной улыбкой наблюдал за тем, как его верные воины уничтожают небольшую деревеньку, встреченную ими на пути к столице.

Он не знал ее названия, да и, что греха таить, не пытался его узнать. И действительно — зачем, если буквально через час селения попросту не станет?

Ящеры беспощадно рубили до смерти перепуганных людей чудовищными мечами. Они не жалели ни детей, ни женщин, ни стариков. Само чувство — жалость — было им попросту неведомо.

Для того, кто родился, чтобы убивать, оно совершенно бесполезно.

Пирс вспомнил свою родную деревеньку. Она была такой же, как эта, — пара десятков покосившихся домов, на каждом дворе — огород, курятник, иногда свинарник или даже коровник. У зажиточных — конюшня.

Нынешний главарь Своры и его отец жили очень бедно. У них не было даже курятника, только огород, да и тот весь порос сорняками.

Вот почему Пирс, когда чуток повзрослел и поумнел, начал воровать.

Сначала он тягал кур у соседей, потом — поросят. А однажды мальчишка забрался в коровник Ройверов и ушел оттуда с целым ведром молока. Удивительно, но эти увальни, хозяева, спали почти до обеда, так что никто не помешал Пирсу на рассвете подоить одну их буренку и спокойно отправиться домой.

Отец, конечно, не поощрял ночные похождения сына, но вскоре, после нескольких грандиозных порок, махнул на него рукой. В конце концов, он тоже не прочь был начать утро молоденькой свиной или куриной ножкой.

А Пирс тем временем заскучал.

Ему надоело просто лазить по чужим дворам, да и соседи, разумеется, стали что-то подозревать.

И потому в одно прекрасное утро пятнадцатилетний парнишка украл лошадку из соседской конюшни и отправился в столицу. Походя Пирс прихватил также кошелек хозяина, доверху набитый серебром, и потому голод и жажда в том путешествии для него были пустыми словами. В любой деревеньке он мог купить себе пару лепешек хлеба и кувшин парного молока да еще столько же взять в дорогу — благо селения располагались не так далеко друг от друга.

Ночевал Пирс обычно в сараях, на куче сена, заплатив хозяину серебреник за постой. Удивительно, но никто не задавался вопросом: откуда у такого парнишки столько денег? А если и задавались, то Пирс об этом не знал.

И вот — он прибыл в столицу. Пятнадцатилетний бродяга с исхудавшим кошелем и бурой молоденькой кобылкой.

Неудивительно, что работать Пирс не пожелал. Вместо этого он занялся излюбленным своим делом — воровством.

Однако сорванец совсем забыл, что он уже не в родной деревне, и очень скоро его отыскали и прижали к стенке представители местной воровской гильдии.

Собственно, тогда Пирс и стал ее членом.

Он срезал кошельки у богатых толстых господ на рынках, забирался в дома, грабил припозднившихся прохожих… словом, продолжал заниматься любимым делом. И Пирсу было совершенно наплевать, что гильдия обирает юркого сосунка, оставляя ему едва ли треть от общей суммы награбленного.

Он был фанатиком своего дела.

Но однажды, зазнавшись, решил прыгнуть выше головы. Он задумал ограбить самого короля.

Глупец.

Конечно же, его схватили. Замок правителя Зей-да оказался настолько огромным, что несмышленый пацан в нем попросту заблудился и, сворачивая за очередной угол, нос к носу столкнулся со стражниками, совершающими ночной обход.

Сначала его хорошенько побили. Потом, уже бесчувственного, отнесли в камеру. Наутро состоялся суд, где король, недолго думая, приговорил Пирса к ссылке в Фагос.

Эх, каким же глупым он был тогда!..

Хотя судьба — старуха непредсказуемая. И теперь вчерашний заключенный легко и быстро движется к королевскому престолу.

Джуан Первый кровью расплатится за тот свой приговор!..

— Господин.

Пирс невольно вздрогнул и повернулся на голос.

— Чего еще? — холодно поинтересовался он.

— Господин. — Ящер склонил голову перед главарем. — Мы закончили. Двигаемся дальше?

— Да, да, разумеется. Двигаемся…

Двигаемся, Джуан, двигаемся. И скоро доберемся и до тебя, просиживающего зад в Роузене.

И тогда ты пожалеешь о нашей давней встрече.

* * *

Жнец покидал замок лорда Лейзона в самом мрачном расположении духа.

Способ избавления от страшной мании, предложенный рыцарем, не прельщал Джефри. Он и сам еще до приезда в замок видел спасение только в собственной гибели. Но думать о смерти и действительно умирать — это две разные вещи.

Они еще долго говорили с рыцарем, и тот рассказал ему о странной армии, движущейся с севера. Она уже дотла сожгла две небольшие деревеньки, которые располагались в двух-трех днях пути от побережья.

Теперь любому ясно, что их главная цель — столица. Они шли напрямик и спокойно убивали «попавших под руку» крестьян.

Их ничто не могло остановить.

В конюшне Черныша вымыли, накормили, подковали заново, так что мерин отлично отдохнул. Теперь Джефри собирался отправиться в горы.

По словам рыцаря, в горах обитали остатки некогда могучего народа — угов. Уги не зарились на мировое господство, но владели секретами древних. Именно от них рыцарь узнал, что мир Ночи погиб. Лорд Лейзон предполагал, что они могут помочь и Джефри.

Помочь вспомнить все его прошлое и даже, возможно, справиться с проклятой манией.

Если честно, второго жнец хотел гораздо больше, чем первого. Его абсолютно не интересовало собственное прошлое — более того, он попросту боялся вспомнить все подробно. Ему вполне хватило обрывочных воспоминаний, тех минутных отрывков его прежней жизни.

Джефри хотел порвать со всем, что было раньше. Он хотел навсегда забыть о Фагосе, о короле Генри II, о мире Ночи и его таинственных хозяевах.

Он хотел просто жить.

Для жнеца ведь каждая минута в живом мире — подарок судьбы. А уж целая жизнь…

Раньше о таком Джефри даже не мечтал.

Но теперь — почему нет? Он свободен от всех этих смертоносных заказов и заказчиков.

Увы, даже теперь Кварус не хочет подарить ему спокойствие.

Джефри с грустной улыбкой думал о том, скольких несчастных он убьет по дороге в горы. Интересно, а что будет, если ему никто не встретится? Нет, такого просто не может быть. В любом случае тело вновь начнет своевольничать и, если сразу не отыщется подходящая жертва, заставит броситься на поиски.

Жнец не испытывал жалости к людям. Честно говоря, ему было на них попросту наплевать. Но он ведь хочет задержаться в этом мире надолго, а кровавый след, который потянется за ним в том случае, если он не одолеет эту проклятую манию, вряд ли позволит эту мечту осуществить. Его начнут искать, попытаются вздернуть. Он, естественно, не захочет умирать и снова будет убивать.

В конце концов он либо превратится во всеобщего изгоя, либо все же умрет. Хотя нет, изгоем он стать не сможет — опять же из-за проклятой мании: пока жнец жаждет убивать, он будет находиться рядом с людьми.

Дай Кварус, чтобы уги помогли ему. Иначе назвать жизнью его дальнейшее существование в Ваго будет сложно.

С такими мрачными думами Джефри подъехал к развилке.

Лорд Лейзон велел ехать направо, и жнец уверенно направил мерина по нужной стезе.

Дорога вела в лес. Судя по всему, этот тракт пользовался популярностью у путешественников — дорога была широкая, два воза легко разъедутся, и ко всему По обочинам валялись колеса со сломанными спицами и чернели останки совсем недавно догоревших костров.

Джефри почувствовал опасность задолго до того, как подъехал к месту засады. Но он и не думал останавливаться, искать обходные пути.

А зачем? Пока он не в силах усмирить свою жажду убийства, лучше не избегать стычек с какими-нибудь лесными разбойниками. За расправу с подобным отребьем его бы только поблагодарили многочисленные купцы, использующие эту дорогу для перевозки различных товаров.

Поэтому, когда дорогу жнецу преградила четверка оборванцев с дубинами, Джефри лишь усмехнулся.

— Стой! — велел один из них, смуглый мужик лет тридцати.

Жнец беспрекословно остановил мерина и спешился.

— Чего слез, а? — спросил другой грабитель.

— Давай говори, что хотел, — велел Джефри, — да поживей, я спешу.

— Борзый, да? — г - хмыкнул смуглый. — Лады, не хошь по-хорошему, как хошь. Ну-ка, братцы, давай-ка забьем наглеца!

Все четверо, угрожающе потрясая дубинами, двинулись на жнеца. Тот улыбнулся уголками рта и неспешно вытащил палаш из ножен.

Грабители двигались неуверенно, будто первый раз вышли на большую дорогу. То ли это было действительно так, то ли спокойствие «жертвы» вселило в их сердца тревогу…

Хотя, скорее всего, более остального их пугал блестящий в лучах солнца клинок палаша.

Джефри стоял и спокойно ждал.

Грабители, похоже, растерялись. Раньше люди паниковали, едва завидев их шайку, умоляли сохранить им жизнь, отдавали все золото либо держали меч, дрожа при этом всем телом.

А сейчас выходило, будто не они собираются грабить одинокого всадника, а он — их.

Первым не выдержал левый. Он, громко взревев, бросился на жнеца. Дубина взлетела в воздух, и…

…голова разбойника слетела с плеч и покатилась по дороге.

Троица грабителей, потеряв подельника, замерла на мгновение, но тут же слова смуглого «А ну-ка давай, парни…» вернули его дружков к жизни.

Джефри легко разобрался с обоими. По удару на каждого — и еще два трупа лежат в пыли дороги.

Смуглый шумно сглотнул.

— Ты кто такой? — спросил он.

— А какое тебе дело? — спросил жнец.

— Я просто спросил, чего ты?

— Какая тебе разница, если все равно умрешь? — пожал плечами Джефри и ринулся в атаку.

По счастливой случайности первый удар грабителю удалось отразить, но второй пришелся в бок. Кровь хлынула на землю, и смуглый, подняв испуганные глаза на жнеца, рухнул на землю.

— Вот и все, — сказал Джефри, вытирая лезвие палаша старой тряпицей. — Ты доволен?

Подсознание молчало. Жнец полностью владел собой.

Тело насытилось кровью.

Запрыгнув в седло, Джефри цыкнул на мерина, и тот легкой рысью устремился вперед.

Четыре трупа остались лежать на дороге.

* * *

Солнце уже давно скрылось за горизонтом, а жнец только-только остановил уставшего мерина и спешился.

Нужно передохнуть. Поужинать и хорошенько выспаться.

Усевшись в траву, Джефри развернул сверток, который ему дал в дорогу лорд Лейзон.

Пшенная лепешка, большой кусок вяленого мяса, головка сыра.

До гор должно хватить…

Джефри достал нож, отрезал ломоть мяса и кусок сыра, разломил напополам подсохшую лепешку. Есть хотелось безумно, поэтому жнец без лишних промедлений приступил к трапезе.

Во время ужина Джефри раздумывал об угах.

Из рассказа Лейзона он узнал, что этот древний народец является прародителем нынешних обитателей Ваго. Непонятно только, почему они до сих пор живут в горах и ведут истинно дикарский образ жизни. Джим только пожал плечами, когда жнец задал ему этот вопрос.

У племени угов был свой оракул — прорицатель, который с одинаковой легкостью мог заглядывать в прошлое, настоящее и грядущее. Ходили слухи, что колдун живет в горах вот уже пять веков и с того времени, как научился видеть, не состарился ни на день.

По словам изгоя, это был единственный человек, который мог помочь Джефри. Если и он окажется бессилен, то выхода действительно нет… кроме смерти, конечно.

Жнец очень надеялся на оракула. Он пережил всего несколько приступов этот страшной мании, но ему и этого хватило.

Он ехал дальше на юг, к Великим горам.

И ему нужно было исцеление.

 

ГЛАВА 3 Уги

— Магистр Эрлендон прибыл, Ваше Величество. Впускать? — спросил слуга, заглядывая в кабинет.

— Да, пусть заходит, — со вздохом разрешил Джуан Первый.

Слуга кивнул и закрыл дверь. Секундой позже она снова открылась, и в кабинет вошел седобородый маг.

— Доброго дня, Ваше Величество, — произнес он с поклоном.

— И тебе того же, волшебник, — ответил король. — Что имеешь сказать?

— Смотря что вы хотели бы услышать, — уклонился от ответа Эрлендон.

— Я хочу услышать правду. Как доложил генерал, из-за вашего промедления врагу удалось уничтожить все катапульты северной заставы. Это так?

— Да, Ваше Величество, — опустив голову, пробормотал волшебник.

— И чем же было вызвано это промедление?

— Генерал не рассказал вам? — удивился магистр.

Он не ожидал, что Роме умолчит об их попойке.

Видимо, сердце у старого вояки не такое уж каменное.

— Нет, — сухо ответил король.

— Мы занимались делом, Ваше Величество. Пытались пробиться сквозь слои реальности и ушли достаточно глубоко. Поэтому и не услышали шум сражения… пока не явился генерал. Тогда мы с Кобсом отправились к стенам и разобрались с этими скелетами. Уверен, что-то перепало и некромантам, которые удерживали в мертвяках жизнь.

— Подожди-ка… Вас, магов, на заставе было трое. Почему третий не помогал вам?.

— Потому что он, — Эрлендон сжал кулаки, — сбежал. Но не беспокойтесь, Ваше Величество, — дезертир уже найден, и в скором времени мы представим его вам для честного суда.

— Маг-дезертир? Да… Не ожидал.

— Мы здесь ни при чем, Ваше Величество, — развел руками магистр. — Я и сам раньше никогда бы не подумал, что подобное может прийти в голову Барри. Но, как видите, пришло.

— Ладно. Дезертир получит по заслугам. Только приведите его.

— Да, Ваше Величество. — Эрлендон склонил голову, выражая полную покорность своему повелителю. — Вы получите его уже завтрашним утром.

— Теперь ступай. Гонцы сообщают мне, что враг уже совсем близко. Готовьтесь ко встрече. И в этот раз промашки быть не может. Потому что на кону будет не только твоя или моя жизнь, а жизнь всего королевства.

— Да, Ваше Величество, — снова поклонился волшебник и попятился к двери.

Он уже взялся за дверную ручку, когда голос короля остановил его:

— Магистр.

— Да, Ваше Величество?

— Я хотел спросить тебя об этих скелетах. Как вышло, что убитые днем солдаты уже ночью превратились в скелеты. Кто… хм… или что обглодало их кости?

— Пламя бездны, Ваше Величество. Когда некромант поднимает мертвяка, он предает его плоть пламени бездны, потому что плоть — лакомый ее кусок, за который бездна делится с остовом крохой жизненной силы. При попадании в бездну грешник сгорает в этом страшном огне, и от него остается только костяк. Вот почему в древних фолиантах обитателей бездны изображают скелетами.

Король невольно поежился, представив, каково это — гореть в огне Шнирхе.

— Ладно, ступай, — велел Джуан Первый.

Маг еще раз поклонился и вышел.

* * *

Вершины гор уже виднелись на горизонте.

— Вот мы и рядом… — пробормотал Джефри едва слышно.

— Останови-ка коня, дружочек, — произнес грязный мужичок лет сорока, выходя на дорогу. Был он крепкого телосложения и поигрывал дубинкой на ходу.

С ним на стезю вышел щупленький дядька, лет сорока пяти. Он тихо шептал:

— Может, не стоит, Джек, а?

— Да замолчи ты! — шикнул на него мужичок. — Подыхать теперь, что ли? Эй ты, не слышал, а? Давай слезай, говорю! Твой вороной нам приглянулся.

Жнец остановил мерина, спешился.

Он хотел просто поговорить, объяснить незадачливым грабителям, что они не на того напали и что коня им никто не отдаст. Но тут начала просыпаться проклятая мания…

Палаш легко выпорхнул из ножен, и Джефри медленно — он пытался себя удержать, но тщетно — пошел на разбойников.

— Эй, ты чего удумал? — не на шутку перепугался мужичок с дубинкой. — Вилли, чего это он?

— Не нужно было его трогать! — чуть ли не плача, воскликнул подельник Джека. — Я тебе говорил!

Джефри был уже близко. Только чудом мужичку удалось выставить дубину и тем самым немного отсрочить свою смерть.

Палаш легко разрубил гнилое дерево, и в руке у Джека остался только жалкий огрызок. Ругнувшись, грабитель швырнул его в лицо жнеца, но тот легко отбил деревяшку и, в один миг оказавшись рядом с мужичком, проткнул его насквозь верным клинком.

— Кварус спаси и сохрани… — выдохнул Вилли, глядя, как оседает на землю, в дорожную пыль, его товарищ, и стал пятиться назад. Испуганные глаза, не отрываясь, смотрели на палаш в руке у незнакомца.

Джефри крутанул палашом и пошел на второго.

И снова не смог закончить все одним ударом; Вилли споткнулся и плюхнулся на задницу. Клинок просвистел над самой его головой, и разбойник глупо зашлепал губами, словно рыба, выброшенная на берег.

Джефри занес палаш над головой, намереваясь добить перепуганного бродягу. Но тощий воскликнул, неожиданно тонко:

— Не убивай меня! Не убивай! Не по своей воле, господин, на дорогу вышли!

И — невероятно! — жнец смог удержать клинок, не дать ему прикончить несчастного бедолагу.

Приступ постепенно отпускал. Жажде хватило одной жертвы, на вторую она вроде как и не претендовала.

Вогнав палаш в ножны, Джефри протянул тощему руку:

— Держись, помогу встать.

Тот сначала отпрянул, словно ему предлагали не раскрытую ладонь, а кружку с ядом, но потом все-таки неуверенно сжал руку жнеца и позволил ему себя поднять.

— С… спасибо… господин… — прошептал он, оказавшись на ногах. — Вы уж простите моего… друга, Кварус спаси его душу! Мы, поверьте, господин, не по своей воле на дорогу вышли.

— А по чьей же? — хмыкнул жнец, протирая клинок и так запачканной в крови тряпицей.

— Сожгли нашу деревню враги-то. Кто успел — сбежал, а кто нет — все там полегли.

— Кто сжег?

— Люди… Много людей… А еще — ящеры. Большие, красные, с мечами огромными.

Ящеры? Хм… Откуда им взяться тут? Да еще и самим по себе, без Первого…

— Красные, говоришь? С мечами?

Вилли молча кивнул.

— И куда они двигаются?

— Вестимо куда, к столице, конечно ж! С дере-вень-то особо не соберешь. А вот если со всего королевства…

— Так они что, хотят захватить Зейд?

— А то что ж? Зейд — он ведь в Фагосе главное королевство. Ни Жейс, ни Логвиндор с ним не сравнятся. Ко всему их главный небось коронацию свою устроит и станет Зейдом править. Тьфу!.. Вот еще под королем ящеров не ходили!

Джефри задумчиво покусывал нижнюю губу.

Что-то странное происходит в Ваго после слияния миров. Сначала неведомое войско штурмует северную заставу, насылая на защитников оживших мертвяков, и прорывается в глубь страны. Теперь, судя по всему, эта же армия уничтожила деревеньку старика Вилли. Но скелетов уже нет — только ящеры и люди.

Если некроманты и ящеры могли выступать вместе, под одними знаменами, то как рядом с ними оказались люди?

— А кто командует армией? — спросил Джефри.

— Человек. Высокий, в синих одеждах. Он в боях не участвует, только смотрит издали.

Человек! Армией ящеров и некромантов командует человек:!

Неслыханно…

Как красным тварям удалось выбраться из Центра? Корабля у них не было, магией они не владели…

А что, если они выбрались раньше? До того, как в Центр пожаловали Клевец, Джефри и Гурб? Тогда Первый еще мог перенести ящеров на континент с помощью магии.

Но зачем ему это делать?

Давно продуманный план?

Впрочем, есть ли теперь разница? Да и вообще — была ли? Его лично прежде всего интересует скорейшее исцеление от губительной мании. Все эти вражеские армии — какое ему до них дело?

— Пощадите меня, пожалуйста! — снова завел старую песню Вилли. — Мы не хотели… нас вынудили…

— Проваливай! — бросил Джефри. — И прихвати своего дружка. Нечего трупу на дороге валяться.

Вилли быстро-быстро закивал и, взвалив тело Джека на плечо, поспешил скрыться в ближайших кустах.

Жнец проводил его настороженным взглядом, а потом, устало вздохнув, поплелся к коню. Забрался в седло и пустил Черныша дальше по тракту.

Как он ни старался, а известие о нашествии ящеров в Зейд упрямо не выходило из головы.

Все же это план. Только продумывал и осуществлял его не Первый и не сами рептилии.

Некроманты?

Вспомнив встречу с одним из них, Джефри лишь усмехнулся.

Ученики Пяти настолько глупы и самодовольны, что вряд ли способны разглядеть что-нибудь чуть дальше собственного носа. Им и в голову не придет так далеко заглянуть в будущее, предугадать, как что будет происходить, в какой последовательности.

Жнец чувствовал — смерть Первого не была нелепой случайностью. Она тоже входила в этот огромный план.

Один из Пяти… Нет, даже так — самый сильный маг из Пятй! Он ведь умер не случайно. Его убили нарочно — тогда, когда это потребовалось…

Кому?

Джефри был почти уверен, что Первого убрал кто-то из жнецов. Кому иному просто не удалось бы обойти все посты ящеров, всех некромантов, которых в том подземелье было как муравьев в муравейнике. А для жнеца пространства миров — тьфу, пустой звук. Он появляется в нужном месте в нужную секунду, убивает и снова исчезает в Ночи.

Правда, заказ Джефри требовал другого подхода. Заказ был двойной — на Брейва и на Спящего. Можно было в один миг оказаться рядом с Клев-цом, но чтобы добраться до сына Шнирхе, его нужно было сначала разбудить. И сделать это мог только Клевец с Карателем в руке.

Поэтому жнецу пришлось сопровождать Брейва в его поисках, оберегать незадачливого «героя» от случайной стрелы или от тех же ящеров с некромантами… словом, от всего, что могло помешать выполнению двойного заказа.

А потом кто-то заказал его самого.

Иначе объяснить появление Стеф в Фагосе жнец просто не мог.

Кому это понадобилось? До сих пор Джефри об этом не задумывался, но теперь ему стало просто ужасно интересно…

Мир Ночи никогда не убивает без заказа. Даже собственного жнеца.

Значит, это был человек.

Скорее всего, тот самый, что сделал Джефри двойной заказ. Иной просто не мог бы знать имя исполнителя.

Но кто этот странный заказчик?

Все равно что искать иголку в стогу сена.

Это, понятное дело, сильный маг, которому притом известно о мире Ночи, о том, как вызвать Высших и как заказать жертву.

Но таких в Зейде может быть тысяча, две, три. Искать — просто не хватит сил и терпения.

А горы — уже недалеко. Еще немного, и Джефри окажется в землях угов.

В любом случае о поисках заказчика лучше подумать после того, как он избавится от своей мании. Ведь поиски нужно начинать с крупных городов, в идеале — со столицы, где все всё знают и где последние новости, слухи и сплетни.

Но проклятая мания может в любой момент проснуться. Джефри набросится на какого-нибудь горожанина, его попытается схватить стража. Он, понятное дело, не дастся, но его станут искать, и о возвращении в столицу тогда можно забыть.

Нет, нет и еще раз нет! Пока он не найдет лекарство от мании, в город не сунется.

Солнце уже почти скрылось за горизонтом, и Джефри решил остановиться на ночлег.

Заснул он быстро. Даже не поужинал. Просто лег, закрыл глаза и провалился в сон.

* * *

Утром следующего дня мага-дезертира Барри повели на главную площадь.

Всю ночь он провел, сжавшись в комок на тюфяке в камере, а за его магией следили сразу три представителя ордена.

Теперь он шел, затравленно оглядываясь по сторонам. Словно волк, которого ведут на псарню.

На главной площади собралось, наверное, пол-Роузена. Все горожане осуждали волшебника, предавшего свой орден.

«Это не так! — хотелось закричать Барри. — Ко мне ведь приходил посыльный от ордена! Он передал мне слова Эрлендона, в которых магистр отпускал меня и обещал не преследовать за бегство!»

Но они все равно не поверят. Может, его провели? Попросту обманули, чтобы скорее и легче изловить.

Ведь, едва узнав о решении ордена, Барри тут же отправился в столицу. Он давно мечтал открыть в столице небольшую таверну и хотел — благо сбережений хватало — осуществить свою мечту.

Но едва он прибыл в Роузен, как его связали и бросили в тюрьму. А теперь вот ведут на справедливый суд к самому королю.

Толпа встречала волшебника молчаливым укором. Барри невольно втянул голову в плечи.

На возведенном посреди площади помосте был установлен только трон.

Все как всегда. Сколько подобных судов наблюдал Барри, прежде чем самому оказаться обвиняемым!

— Его Величество Джуан Первый! — оповестил глашатай, приютившийся на самом краю помоста.

Заиграли трубы, зашептался собравшийся на площади люд. Врата открылись, и, сопровождаемый свитой и личной охраной, к народу вышел их король.

Поднявшись на помост и усевшись на трон, Джуан Первый велел:

— Подведите обвиняемого!

Стражники молча отдали честь и подтолкнули Барри в спину — иди, мол. Он поспешно засеменил к эшафоту и застыл статуей у самых ступенек.

— Приветствую тебя, — кивнул король магу.

— Благодарю, Ваше Величество, — склонил голову Барри. Коленки его тряслись. — И вам доброго утра.

— Знаешь ли ты, в чем тебя обвиняют, маг?

— Да, Ваше Величество. В измене.

Король задумчиво кивнул и крикнул:

— Магистр Эрлендон, прошу вас, выйдите к нам!

Люди расступились, освобождая дорогу волшебнику, и тот не заставил себя ждать. Шагал магистр неуверенно, то ускоряя, то замедляя ход.

Наконец он остановился. Буквально в трех шагах от помоста.

— Магистр Эрлендон, — сказал король, глядя Барри в лицо. — Это ведь ваш подмастерье, так?

— Да, Ваше Величество, — со вздохом подтвердил волшебник.

— Тот самый, что сбежал, в то время как вы с магом по имени Кобс пытались отстоять северную заставу, которая подверглась нападению оживших скелетов?

— Истинно так, Ваше Величество! Истинно так…

— Думаю, дальнейшее разбирательство бессмысленно, — заключил король. — И поэтому я приговариваю мага Барри к смертной казни через повешение. Казнь состоится завтра на рассвете.

Волшебник побледнел.

— Но… но, Ваше Величество! — закричал он. Голос его то и дело срывался на писк: — Но, Ваше Величество, магистр присылал ко мне человека, который сказал, что орден прощает меня и отпускает на все четыре стороны!

— Что? Какой еще человек? — удивленно вскинул брови Эрлендон.

— Высокий, молодой, во всем черном. Он сказал, что прибыл от вас. Я и успокоился и поехал тогда в столицу. Хотел таверну открыть…

Толпа загомонила. Примерно половина собравшихся вообще не понимала, что происходит, вторая, разделившись на два лагеря, спорила — действительно ли магистр отправлял к осужденному посыльного, или это осужденный придумывает, чтобы спасти свою жизнь.

— Тихо! — воскликнул король, поднимая руку.

Понемногу народ успокоился. Все, как один, выжидающе уставились на Джуана Первого.

— Я вынес свое решение, — веско заметил правитель Зейда. — Посылал ли к вам магистр посыльного или нет, но факт остается фактом — вы сбежали, изменив тем самым королевству, предав его. И за вашу трусость вы будете наказаны. Суд окончен.

Барри еще что-то кричал, но слова его растворились в гомоне расходящейся толпы.

Волшебник уронил голову.

Все кончено.

* * *

— Давай, Черныш! Осталось немного!

Они наконец достигли ущелья и теперь двигались по нему дальше, на юг, в земли племени угов…

Которые, возможно, помогут ему.

От одной мысли об избавлении — пусть и возможном — хотелось заорать во всю глотку, вложить в этот крик всю ту радость, что ждет его впереди, и ту горечь, что осталась в прошлом.

Но жнец по своей природе был слишком осторожным существом и очень не любил поспешных выводов. Поэтому он не кричал, а спокойно ехал дальше.

По обе стороны от дороги возвышались каменные стены.

Где их вершины? Возможно, теряются где-то в облаках, пронзают их, словно намереваясь подпереть сам небосвод.

Горы — кладезь мудрости. Горы живут века, тысячелетия. Они все видят и, как это кажется обычным людям, ничего не могут рассказать об увиденном.

Уги не зря живут здесь. Они пытаются прикоснуться к этой мудрости; словно землекопы, вгрызаются в камень. Но не кирками, а мыслью.

Они уверены, что горы не прочь поделиться своими знаниями с людьми. Они просто не могут. Да и зачем им делиться со всяким? Тот, кто найдет способ приникнуть к источнику, достоин. Остальные — нет.

Черныш шел мелкой рысью. Джефри постоянно оглядывался по сторонам, выискивая пещеры угов.

— Остановись, чужеземец, — вдруг произнес тихий глухой голос.

— Тпру, Черныш!

Конь замер.

— Зачем ты пришел, чужеземец?

— За ответами на вопросы.

— Что это за вопросы? И почему ты решил, что уги знают на них ответы?

— Я не уверен, но попытаться все же стоит. Угам известно очень много. Почему бы им не знать того, что интересует меня?

— Уги не всезнающи, чужеземец. Поэтому отвлекать их вопросами — неблагородное дело. Мы слишком заняты поиском новых знаний, чтобы тратить время на любопытствующих вроде тебя.

— И все же я прошу ваше племя помочь мне. Я — человек, чуждый самому Ваго. Присмотрись ко мне. Загляни внутрь меня.

Воцарилось молчание. Оно продлилось достаточно долго. Джефри уже было решил, что таинственный собеседник ушел, но тот сказал:

— Ты прав. Ты не из этого мира. И я вижу черное пятно в твоей душе.

— Это черное пятно — мой главный вопрос.

— В таком случае ты можешь пройти.

Джефри осторожно тронул поводья и пустил коня дальше по дороге.

* * *

Он въехал в небольшую деревеньку, расположенную на обширном плато. Со всех сторон ее огораживали каменные стены гор. И только одна дорожка вела сюда — та, по которой приехал Джефри.

У первого же домика стоял худощавый уг с длинным посохом в руке. Он хмуро смотрел на жнеца.

— Это я разговаривал с тобой, чужеземец, — сказал обитатель гор, когда Джефри обратил на него внимание. — Племя угов приветствует тебя.

— И вам доброго дня, — склонил голову жнец.

— Уги — мирное племя, которое ни с кем не враждует. Но это не значит, что мы рады гостям. Гости отвлекают от познания великой мудрости, чужеземец.

— Понимаю, — кивнул Джефри. — Но я бы не стал вас тревожить, если бы знал, к кому еще могу обратиться со своей бедой.

— Это я уже понял. И дозволяю тебе, хоть подобное и против любых правил, поговорить с нашим оракулом. Но сначала я, чтобы уги не показались тебе такими негостеприимными, предлагаю отужинать со мной в моем доме. Ты принимаешь мое приглашение, чужеземец?

— Конечно. Не могу же я обидеть радушного хозяина.

— Тогда привяжи коня и входи. Я велю жене накрыть стол, — сказал уг и скрылся в доме.

Джефри спешился и, привязав Черныша, последовал за горцем.

В сложенном из камня домике было всего две комнаты. Одна из них служила одновременно и гостиной, и столовой, и спальней, вторая отводилась под кухню.

В гостиной уже был накрыт стол. Словно к его приезду подготовились заранее.

И откуда они взяли столько еды здесь, посреди гор?

— Удивлен? — усмехнулся горец. Впервые Джефри увидел улыбку на его лице. — Но это не магия, чужеземец, — это умение наших охотников. Каждый день они спускаются вниз, в лес, и возвращаются каждый раз отнюдь не с пустыми руками…

— Да что же вы стоите! — всплеснула руками столь же худая, как и ее муж, горянка. — Садитесь, иначе остынет все!

Джефри и горец не заставили себя упрашивать.

* * *

— Так когда я смогу попасть к оракулу? — спросил Джефри, прихлебывая чудесный травяной отвар из кружки.

— Сейчас мы закончим, и я назначу с тобой двоих. Они сопроводят тебя к мудрейшему. Хоть мы и разделили с тобой трапезу, чужеземец, я не могу доверять тебе всецело. Поэтому эти двое будут приглядывать за тобой — так, на всякий случай. Ты, надеюсь, не замышляешь ничего плохого? Иначе…

— Ты видишь меня насквозь, вождь, — покачал головой жнец. — О каких «замыслах» ты говоришь?

— Ты из другого мира, как сам признался совсем недавно. Так почем мне знать, что ты действительно думаешь?

— Я не настолько сложное существо, как тебе может показаться, — беззлобно улыбнулся Джефри. — На самом деле я — обычный человек, каких в Ваго предостаточно.

— Но твое черное пятно делает тебя отличным от них, чужеземец.

— У всех есть свои отличия.

— Я не о том, — поморщился вождь. — Мне наплевать на то, что среди людей есть светловолосые или темные, высокие или низкие, голубоглазые или вовсе слепые. Обычные люди — все, без исключения — не имеют в душе черных пятен. Таких, как у тебя.

— Что ж… Мне в принципе все равно, приставишь ты ко мне своих телохранителей или нет. Пусть только они не мешают мне говорить с оракулом.

— Это я тебе обещаю, — кивнул уг. — Пошли. Дара, можешь убирать!

Жена вождя тут же выбежала с кухни и принялась за грязную посуду.

Жнец и уг вышли из дома.

— Пусть Черныш побудет здесь, хорошо? — спросил жнец.

— Да, конечно. Ты вернешься за ним позже.

— У вас есть чем его накормить?

— Есть. Мы хоть и не держим лошадей, но все о них знаем.

— Вот и отлично.

За разговором они прошли два дома и остановились у дверей третьего. На каменных ступеньках сидели два уга — тоже худощавые, но покрепче спутника Джефри. Едва завидев вождя, оба вскочили на ноги.

— Сопроводите нашего гостя к мудрейшему, — велел глава племени.

Уги кивнули и стали по обеим сторонам от Джефри.

«Словно рядом с заключенным!» — про себя хмыкнул жнец, а вслух сказал:

— Ну что ж, ведите.

— Следуй за нами, — сказал левый, и они двинулись к черному зеву пещеры.

— Почему оракул не живет в селении? — спросил Джефри.

— В пещере он лучше чувствует горы, — ответил все тот же левый, по имени Бо. — Благодаря этому он прожил уже пять сотен лет. Мудрейший не нуждается ни в пище, ни в воде — он не испытывает ни голода, ни жажды.

— Духовная пища, да… — пробормотал жнец.

— Не задавай лишних вопросов, чужеземец. — Это опять Бо. Сказал, когда они уже стояли на пороге пещеры. — Время бесценно дорого для мудрейшего. Он не может тратить его впустую.

Жнец молча кивнул, и троица шагнула внутрь.

* * *

Пещера оракула не слишком отличалась от остальных. Разве что на стенах было гораздо больше символов из древнего, непонятного Джефри языка.

Сам оракул восседал на нескольких уложенных один поверх другого тюфяках и курил кальян. Кальяны редко встречались в Зейде; их могли позволить себе только зажиточные граждане. Поэтому так удивительно было наблюдать его в обиталище оракула.

Заслышав шаги, оракул повернул голову к гостям и сказал:

— Приветствую тебя, лишающий.

— И тебе здравствуй. — Джефри не обратил внимания на обращение колдуна.

— Вы можете идти, братья, — сказал оракул сопровождающим жнеца угам.

— Но вождь велел следить за чужеземцем, о великий! — отозвался Бо.

— 4 Вы должны оставить нас с лишающим, — покачал головой оракул, — иначе я не смогу ответить на его вопросы. Покиньте нас, братья. Я вижу, лишающий пришел за ответами, а не за моей жизнью.

Уги переглянулись, и Бо сказал:

— Хорошо, о великий. Мы подождем чужеземца у входа.

Оракул дождался, пока телохранители покинут его пещеру, а потом вновь повернулся к Джефри:

— Говори, лишающий. Я жду вопросов.

— Как ты узнаешь, где я нахожусь, о великий? — спросил жнец. — Ты ведь слеп!

— Я просто не обладаю зрением, лишающий, но это не значит, что я слеп. Мне дано видеть гораздо больше твоего. И если бы я был зряч в твоем понимании, я бы погиб — столько всего разом обрушилось бы на мое сознание.

— Ясно. Позволь перейти к делу… Я пришел получить ответ сразу на несколько вопросов…

— Я слушаю, лишающий. Говори.

Манерой речи оракул напомнил Джефри Гурба. Тот тоже любил говорить длинными, изысканными предложениями, с невероятным пафосом и величием.

— Я хочу знать, что стало с миром Ночи, — произнес жнец.

— Все во Вселенной изменчиво, лишающий. Иногда в ней становится слишком тесно, и пространство ищет способ, чтобы заполнить собой прорехи.

— Я не понимаю.

— Пространство изменяется вместе со Вселенной. Оно изменяется всегда, постоянно, все время своего существования. Эти перемены мало заметны человеческому взгляду. Но резкие изменения видны даже тебе. Ты ощущаешь внутри пустоту, лишающий. Ты потерял мир Ночи, а он затерялся в пространстве других миров и уже никогда не вернется в прежнем понимании.

— Значит, его действительно больше нет, — пробормотал жнец.

— Не говори так, лишающий. Он есть, но теперь он лишь часть другого мира. Он уже не тот мир Ночи, который ты знал.

— Что стало с его обитателями?

— Частицы Вселенной всегда собираются воедино, в какой бы форме они ни были представлены.

Значит, и Высшие, и другие жнецы мертвы. Что ж, может, это и к лучшему. По крайней мере, он может не опасаться, что за ним вновь пошлют кого-то из собратьев.

— Ладно, с этим понятно. А вот что ты скажешь обо мне?

— Твой путь странен и отличен от путей тех, кто подобен тебе. Ты лишающий и в то же время лишенный.

— Лишенный чего?

— Каждый человек проживает свою жизнь как может. Твое предназначение мне неведомо, но путь твой будет тяжелым и выбор нелегким.

— Что ждет меня впереди? — хриплым от волнения голосом спросил Джефри.

— На твою долю выпало больше, чем может вынести обычный человек. Но ты необычен, ты — лишающий. Ты тот, чьим именем пугают детей, тот, кто живет подобно лесному хищнику. И даже лишенный пут мира, ты остаешься с ним.

— Что, Шнирхе меня побери, мне делать с моей проклятой манией убийства?! — воскликнул растерянный и поэтому злой жнец.

Впервые с начала беседы оракул ответил более-менее внятно:

— Это твое проклятие, лишающий. За все твои прежние деяния. И ты должен идти с ним до самого конца, покуда не искупишь все прегрешения, тяжелым грузом повисшие на твоих плечах.

— Да мне плевать на то — проклятие это или благость! Скажи, что мне делать?! Как мне избавиться от мании убийства?

Оракул молчал. Джефри бессильно сжимал и разжимал кулаки.

— Ну? — нетерпеливо бросил жнец.

— Я не могу дать тебе ответ на этот вопрос, — холодно произнес оракул.

— То есть как?! — удивленно воскликнул жнец. — Ты, всевидящее око Вселенной, мудрейший из мудрых, ты, кому открыто прошлое, нынешнее и грядущее, ты не можешь ответить мне на этот вопрос?! Я шел к тебе Шнирхе знает откуда, я мучался, я убивал, я хотел избавиться от этой напасти, и что я получил?! Бред сивой кобылы?! Нет, нет, ты должен знать, что мне делать!

— Я не говорил, что не знаю, лишающий, — покачал головой оракул. — Я просто не могу дать ответ. Грядущее открыто мне, тут ты прав. Но оно диктует свои правила. И если я сейчас расскажу тебе больше дозволенного, грядущее изменит свой ход, а это приведет к гибели нашего мира или, возможно, целой цепи миров.

— Да плевать мне на это! — воскликнул Джефри. — Мне хочется знать, как мне жить дальше с этим проклятием, что с ним делать, как мне стать таким же, как миллионы других людей?

— Ты ничего не понял, лишающий, — грустно заключил оракул.

— Ну так объясни, сделай милость!

Прорицатель вздохнул:

— Что ж, я попробую. Не вини меня, если ничего не поймешь и после моих слов…

В каждом из нас есть то, что называется последним приютом. То место, в котором прячется истерзанная сомнениями и болью душа. Последний приют души — это не небесные сады Квару-са. Это — мы сами. Когда ты найдешь последний приют, когда ты осознаешь, для чего стоит жить и за что не страшно умирать, ты поймешь, что делать. Я все сказал. Братья!

Двое телохранителей, угрюмые и сутулые, подошли к Джефри. Жнец буравил пустым взглядом огромный валун, лежащий у стены. Казалось, что он плохо соображает, где и зачем находится.

— Заберите нашего гостя, — велел оракул. — Напоите и накормите его, устройте на ночлег. Но не позже завтрашнего полудня отправьте его из наших земель. Здесь ему больше нечего делать.

— Я уеду сегодня же, — сказал Джефри и поднялся. Взгляд его вновь стал осмысленным, и теперь он с неприкрытой злобой смотрел на оракула.

— Если ты настолько равнодушен, о великий, — произнес жнец едко, — что позволяешь мне убивать, то зачем задерживаться здесь лишнюю ночь? Меня ждут дела поважней.

— Какие же? — сощурился оракул.

— Например, искать ответы на другие мои вопросы.

— О Пятерых? — хмыкнул оракул. Странно было наблюдать улыбку на этом обычно совершенно спокойном лице. — Этот ответ найти очень легко, лишающий. Просто оглядись вокруг, всмотрись в происходящее и вспомни, что их было всего пять. Трое погибли в давнем сражении с людьми. Теперь их четвертый брат тоже мертв, а с пятым ты еще увидишься. На этом все.

Джефри покачал головой, пробормотал: «Ну и ерунда!» — и направился к выходу из пещеры.

* * *

И все-таки вождь уговорил Джефри остаться на ночь.

— Куда ты отправишься ночью, чужеземец? — спросил уг, когда они со жнецом сидели на ступеньках, смотрели на небо и курили трубки.

Джефри не был любителем курения, но он не смог отказать вождю, когда тот предложил угостить его лучшим своим табаком.

— Оставайся до утра.

— Зачем? Я узнал все, что мог.

— Ты даже не представляешь на самом деле, как много ты узнал, — покачал головой вождь.

— И чем мне поможет та ерунда, которую изрек ваш мудрейший? — не выдержал жнец.

— Ты не прав, чужеземец. Мудрейший никогда не говорит попусту. Если ты что-то услышал — обдумай это. Не суди поспешно.

— Почему он не мог сказать прямо?

— Потому что грядущее поставило такие условия. Ему дано видеть будущее, но он не может рассказать все. Он может только… намекнуть, что ли… Подсказать путь.

— Но почему грядущее ставит такие рамки? Зачем?

— Кто его знает? Но он видит все, чужеземец, потому что заплатил за это. Теперь он видит только будущее. Настоящее закрыто для него. Если он откроет тебе все, он просто умрет. Он — слуга грядущего.

— Не понимаю, — покачал головой Джефри. — Если ему открылось будущее, какие могут быть запреты? Зачем он согласился быть слугой?

— Чтобы знать. Знать — важно. Тот, кто хочет получить от него совет, должен научиться понимать его слова.

— Все так сложно… Я пришел получить ответ на два моих вопроса. Но получил нечто невразумительное.

— Не все так просто, чужеземец. Тебе дали возможность подумать, а это уже повод для радости.

— Я пришел не за какими-то загадками, — поморщился жнец. — Мне были нужны конкретные ответы!

— Успокойся. Ты слишком взволнован. Выспись. Подумай. Ответ придет не сразу. Но — придет. Тогда, когда нужно. И ты еще вспомнишь оракула. И согласишься, что он был прав.

— Дай-то Кварус, — сказал Джефри, выпуская струйку плотного серого дыма. — Дай-то Кварус…

Они еще посидели около часа. Вели какие-то пустые разговоры, не касаясь больше темы оракула и его предсказаний. Каждый думал о своем.

А потом горец повел жнеца в дом и показал, где он может разместиться на ночь.

Джефри спал, словно убитый.

* * *

Этим утром на площади собрался, наверное, весь Роузен.

Еще бы! Ведь не каждый день казнят мага!

Стражники помогли шатающемуся Барри подняться на эшафот. Там уже была подготовлена одноногая подруга осужденного — виселица.

Король сидел на троне, который по случаю казни перенесли с эшафота вниз, на землю, и теперь Джуан Первый взирал на происходящее со стороны обычного роузенца.

Неспешно на постамент поднялся палач. Он был обнажен до пояса; черная маска-колпак с прорезями для глаз скрывала его лицо.

Народу незачем знать, кто он такой, этот исполнитель королевского приговора.

Им же спокойней будет спать ночами, в неведении.

Палач подошел к Барри, накинул ему петлю на шею.

— Хочешь ли ты сказать что-то, маг? — спросил король, бесстрастно наблюдающий за церемонией.

— Да, — хрипло отозвался волшебник.

— Мы слушаем тебя.

Барри хмурым взглядом обвел толпу. Некоторые под его взором ежились, вжимали голову в плечи, однако большинство взирало на мага-дезерти-ра с простотой того карпа, что достают из реки рыболовы, — глупо хлопая глазами, они пялились на чародея, ожидая лишь одного…

— Я хочу напутствовать вас, — еле выговаривая слова, начал Барри. Однако с каждым словом его речь обретала четкость и мощь: — Приготовьтесь, жители Зейда! Скоро на Роузен обрушится сила мертвых, перед которой бессильны ваши мечи, стрелы и даже заклятия магов.

— Что ты несешь? — пробормотал палач, обменявшись взглядом с Джуаном, и легонько ткнул мага кулаком в ребра. — Нечего тут разводить непонятно что!

— Я говорю правду, бестолочь! — оскорбленно воскликнул Барри. — Все полягут под ударами этого врага. Ваше Величество, не тешьте себя мыслями о возможной победе — вы в любом случае проиграете.

— Прекрати разыгрывать комедию, — поморщился король. — Что это за сила такая, которая нас всех растопчет?

— Это — лучшие темные маги, которых я когда-либо видел в жизни. Спросите у старика Эр-лендона, он подтвердит. С такой мощью кругу еще не приходилось сталкиваться. Если некроманты захотят уничтожить нашу армию…

— Хватит! — неожиданно зло рявкнул король. — Палач!

Человек в колпаке дернул рычаг, пол ушел из-под ног чародея, и Барри повис в петле. Но прежде чем испустил дух, он еще успел пробормотать:

— Все вы сдохнете, как я…

Толпа возбужденно обсуждала слова мага. Король чувствовал это волнение и жалел, что дал волшебнику право на последнее слово.

Нельзя позволить негодяям сло>мить боевой дух его подданных.

Они одолеют врага. Чего бы это ни стоило.

Однако червячок сомнения, пробужденный словами мертвого уже Барри, снова принялся за дело, пытаясь пробить себе ход к сердцу правителя Зейда.

И нельзя сказать, чтобы все его попытки были бесплодны.

* * *

Разведчики Зейда наблюдали за деревенькой болотников, спрятавшись в кустах под сенью могучего векового дуба.

— Что будем делать, Зар? — спросил один шпион у другого.

Зар поскреб щетинистый подбородок и пожал плечами:

— Надо бы выходить… Король велел поговорить с ними, узнать, что это за материк и как вышло, что он оказался совсем рядом с нашим.

— Ну, пошли тогда, что ли? — шмыгнув носом, сказал разведчик.

— Нет, Жак, подожди, — остановил его Зар. — Давай выйдем на тропинку. Им совсем не обязательно знать, что мы за ними шпионили.

Жак пожал плечами, и они, стараясь передвигаться бесшумно, выбрались из зарослей к едва заметной среди трав тропке. Отряхнувшись, разведчики двинулись к селению.

Их заметили еще на подходе. Один из болотников, посовещавшись с товарищем, пошел шпионам навстречу.

— А что, если они захотят нас… — тихо начал Жак, но Зар перебил его:

— Хорош, а? Мне самому не по себе! Шагай молча.

Напарник послушно заткнулся.

— Приветствую вас, путники, — сказал болотник, кивнув.

Разведчики кивнули в ответ, и Зар сказал:

— И вам доброго времени суток.

— Что привело вас к нам?

— Ну… Мы пришли по приказу нашего короля. Видите ли, он очень обеспокоен тем, что возле нашего материка словно из ниоткуда… появился ваш.

— Ах вот в чем дело. — Болотник улыбнулся. — Что ж, вашего короля можно понять. Идемте, поговорим в более спокойной обстановке.

Он повел их к высокому дубу, как раз тому, под которым несколькими минутами ранее прятались разведчики. На высоте четырех метров от земли располагался небольшой деревянный домик, состоящий, по сути, из двух стенок, пола и потолка. Никаких намеков на двери или окна.

— Поднимайтесь за мной, — сказал болотник и полез вверх по плетеной лестнице.

Разведчики переглянулись, но не посмели ослушаться лысого обитателя топей.

— Присаживайтесь, — предложил лысый, когда шпионы оказались наверху. — Вот на тот лежак. А я, если вы не против, на стул присяду.

Естественно, возражать ни Зар, ни Жак не стали.

— Итак, вашего короля Интересует, откуда взялся наш материк?

— Да, — кивнул Зар.

— Это достаточно сложно объяснить. Точнее, объяснение простое, но вряд ли ваш король поверит ему.

— Вы говорите как есть, мы передадим. А там уже не наше дело.

— Хорошо, — кивнул болотник. — Наш материк появился из Фагоса. Точнее, не совсем так. На самом деле Фагос попросту слился с Ваго, и теперь это — один мир. Не два. Границы Фагоса обрушились, и все его земли теперь стали землями Ваго. Заняли определенное место.

Разведчики переглянулись и недоуменно уставились на обитателя топей.

— Я так и знал, что этот ответ вас не удовлетворит, — покачал головой болотник. — Вы можете не верить, но так и есть.

— Но как случилось, что границы Фагоса рухнули? — спросил Жак.

— Сбылось древнее пророчество — Клевец пришел в наш мир и убил Спящего — сына самого Шнирхе. Спящий служил замком к границам мира. С его смертью границы рухнули.

— Что за ерунду он несет? — прошептал Жак на ухо Зару.

Разведчик сердито шикнул на него и сказал, обращаясь к болотнику:

— То есть это все благодаря какому-то Клевцу? Но кто он такой? И как попал в Фагос?

— Я не знаю. Скорее всего, его отправил в наш мир ваш король, как он делает…

— С преступниками? То есть ваш герой был осужденным на ссылку негодяем?

— Не знаю. Но для меня Клевец уже не может быть негодяем. Он принес нам спасение. Фагосу грозила гибель…

— Из-за чего?

— Вы, люди, выкачивали из него анреон, не задумываясь, что этот металл значит для нашего мира.

Зар недоуменно вскинул бровь.

— Не удивляйся, — покачал головой болотник. — Анреон служил Фагосу скелетом, он был словно каркас для корабля — если его убрать или сильно ослабить, вся конструкция рухнет. Так и с нашим миром. Если бы не Клевец, в скором времени Фагос просто исчез бы — растворился во Вселенной сотнями, тысячами мельчайших частиц!

— Ладно, с этим понятно, — кивнул Зар. — Еще один вопрос можно?

— Да, конечно.

— Что тебе известно об армии, которая сейчас движется к столице нашего королевства?

— Часть этой армии составляют каторжники, осужденные королем. Ими наверняка движет жажда мести. Но не только обычные преступники в этой армии. Есть в ней и представители древнего народа — красных ящеров, которые обитали раньше в Центре.

— Центре?

— Это группа островов далеко на севере. Когда-то давно там жили люди, пока странное волшебство — мы, болотники, считаем, что это дело рук Пяти — не превратило цветущую долину в холодное и снежное место.

— Что еще за Пять?

— Вы и об этом не знаете? Хотя откуда вам знать?.. Пять — это пять некромантов, которые продали души Шнирхе, за что темный бог наградил их небывалой силой. У Пяти много учеников. Именно они двигаются вместе с армией ящеров и каторжников к вашей столице. Невероятно сильные маги…

— Что ж… — произнес Зар задумчиво. — Мы, пожалуй, узнали все, что нам нужно.

— Тогда прощайте, — кивнул болотник.

Разведчики без лишнего промедления откланялись и полезли вниз. Спустя пять минут их в деревне уже не было.

Болотник долго смотрел им вслед.

— Бедняга Гурб, — проговорил он наконец. — Парень бы сильно горевал, если бы узнал, что Рох умер. Эх…

Обитатель топей вздохнул.

Приближались последние деньки Ваго…

Ненадолго же им удалось отсрочить гибель Фа-госа.

* * *

Деревню угов Джефри покинул ранним утром.

Бесшумно, стараясь не разбудить вождя с женой, жнец вышел из дома, отвязал Черныша и повел его под уздцы к выходу из земель угов.

Дойдя до дороги, жнец в последний раз оглянулся на селение горцев.

Он ждал многого, а получил совсем мало. Правда, вождь утверждал обратное, но это не внушало Джефри надежды.

Все эти бессмысленные фразы, похожие на бесконечные высказывания болотника Гурба, ровным счетом ничего не значили.

И снова жнец с грустью подумал, что единственно верное лекарство подсказал ему только лорд Лейзон.

Смерть.

Как говорится, горбатого могила исправит.

Зачем все эти метания впустую, по всему миру? Не проще ли…

Нет, не проще. Жнец не сдается. Не может сдаться. Это не в его принципах — он всегда доводит дело до конца…

…если не считать рыцаря.

Изгоя.

Однако — удивительное дело! — чем дольше жнец находился в мире людей, тем больше он понимал поступок Лейзона. И тем не менее рыцарь прав — если бы это дело досталось ему, Джефри, он бы не сомневался. Убил бы пацана. Абсолютно равнодушный к людям, к тому, что мальчишка еще толком не успел пожить, что ничего плохого он еще не успел совершить…

Жнец — как метательный нож. Или как стрела. Срывается с тетивы и жалит жертву прямо в сердце. Лук в руках держит один из Высших, а убийца просто повинуется ему.

Бездушное оружие.

А если душа все же просыпается, получается как с Лейзоном.

* * *

Джуан Первый прогуливался по саду, равнодушным взглядом скользя по многочисленным цветам, коих имелось в этом месте в избытке.

Он много думал над словами Барри.

Именно поэтому двумя днями ранее Его Величество подписал указ о сборе ополчения в столице.

Провинция мгновенно отреагировала на этот указ. Людей посылали охотно — мало кто хотел разделить участь тех, кто уже погибли, сраженные мечами или магией неприятеля.

А вот столичное дворянство не желало отправлять своих драгоценных чад на войну. Любыми способами они пытались оградить сыновей от службы в ополчении.

Один барон даже самолично явился к Джуану с большим мешком, полным золота, и непрозрачно намекнул, что его ребенку не пристало воевать плечом к плечу с обычным простолюдином.

Первым желанием короля было вздернуть старика на виселице. Ведь, по сути, его шаг — это государственная измена, плюс ко всему — взятка.

Он едва сдержался. Лишь пригрозил наглому барону, что тот рискует лишиться головы за такие предложения, и золото не взял.

Дворянин выбежал из замка, до смерти перепуганный. Боялся он, конечно, не за сына, а за себя самого. Очень уж не хотелось заканчивать жизнь позорной казнью на главной площади.

Тем не менее Джуан прекрасно чувствовал настроение дворянства.

Они — словно те бараны из поговорки. На врага смотрят как на новые ворота. Им наплевать, что каждый человек на счету, что если отдать Роузен врагу, то королевство рухнет.

Им главное, чтоб их сынок погиб от меча захватчика не в строю рядом с каким-то простолю-дином-ополченцем, а в своем собственном доме, забившись в угол.

А что? Славная смерть! Пара монет — и менестрель в таверне будет петь о благородном герое, который не сдался, а продолжил биться до последней капли крови и умер со счастливой улыбкой на губах.

Главное — славное имя. А то, что оно не понадобится, если Зейд падет, никого будто бы не касалось.

Нет, так нельзя, нужно что-то делать с дворянством. Насильно заставить их? Нет, такой способ не подходит — бароны и графы взбунтуются, а лишние распри внутри столицы, когда неприятель в считаных днях от столицы, совершенно не нужны.

Тогда что?

А что, если назначить премию каждому дворянскому сыночку, который добровольно вступит в ряды ополченцев? Казна, конечно, не бездонна, но и ее может не стать, если неприятель захватит Роузен.

Все. Решено. Сразу по возвращении в кабинет он сядет за новый указ. Потом разошлет глашатаев по дворянскому кварталу.

Это должно подействовать: столичные обладатели «благородной крови» слишком падки до лишней сотни золотых.

* * *

До Роузена оставалось не более трех-четырех переходов.

Деревеньки на пути больше не попадались, и воинство Пирса откровенно скучало. Особенно ящеры. Они, похоже, и так не слишком рады были полководцу-человеку: к людям они относились с презрением, исключая, пожалуй, некромантов.

А теперь их еще и лишили кровавых развлечений. Со скуки рептилии даже начали задирать «псов».

— Не слишком дружная у тебя армия, — заметил Серый, глядя, как десятники ящеров и людей растаскивают сцепившихся было подчиненных.

— И это мне говоришь ты?! — фыркнул Пирс. — Не ваши ли хозяева прислали их ко мне на помощь?

— Организовать дисциплину — твоя задача, — невозмутимо ответил Серый. — Мы дали тебе воинство, помогли захватить Плав, набрать новых людей в свою армию… Зачем тогда нужен ты, если все за тебя должны делать мы?

— Ладно… я постараюсь что-нибудь придумать, — задумчиво произнес Пирс.

Серый одобрительно кивнул и пошел к себе в шатер, оставив главаря наедине с его мыслями.

А мысли были нерадостные.

Только сейчас — удивительно! — Пирс начал понимать, что он — всего лишь марионетка в руках хозяев Серого… да и в руках Серого тоже. Если он, Пирс, окажется им не нужен, Серый легко и быстро расправится с ним. А если и не расправится, придут новые некроманты… или еще кто… и тогда, главарь Своры, ты рискуешь в одно прекрасное утро не проснуться.

И ведь не сбежишь — найдут. Нужно идти до конца, до самого Роузена, захватывать город… и постоянно ломать голову, искать способ подчинить себе ситуацию.

Шумно вдохнув, Пирс поднялся и крикнул:

— Шелдон!

Пусть его телохранитель разберется с дисциплиной. Не зря же он был начальником стражи Плава!

А ему, Пирсу, лучше пойти вздремнуть… устал что-то…

 

ГЛАВА 4 Гвен

Черныш, как всегда, щипал травку, а Джефри смотрел на звезды.

Мания отступила, но, разумеется, через пару дней жнец снова почувствует эту проклятую жажду. И тогда опять придется убивать…

Но пока, слава Кварусу, можно дышать свободно. И думать, думать о сказанном оракулом.

То, что мира Ночи больше нет, Джефри знал и до встречи с прорицателем. Вопрос свой он задал только для того, чтобы лишний раз убедиться в этом и заодно проверить, действительно ли оракул угов так всезнающ?

А вот что касается сказанного о нем самом…

«Лишающий и лишенный»…

Хм…

И почему все эти прорицатели изъясняются так туманно?

Оракул не помог ему, как обещал Лейзон. Он просто попытался подтолкнуть жнеца к ответам, а тот, к сожалению, ничего не понял.

Что он там говорил о «последнем приюте души»? Что это не сады Кваруса, а сам человек. А еще — что нужно отыскать этот последний приют, поняв, ради чего стоит жить.

Отлично. Просто здорово.

Полнейший бред.

Чем это может помочь ему избавиться от смертоносной мании, Джефри не понимал.

Ночь была безлунная. Только мелкие светляч-ки-звезды освещали темный небосвод.

Вот уж чья жизнь поистине беззаботна! Всего одна задача, на всю долгую жизнь, — дарить свет.

Хотел бы и он так!

Внезапно за спиной Джефри послышался шорох. Жнец было схватился за меч, но живо вспомнил, к чему привело это в прошлый раз, и отдернул руку.

— Кто это? — спросил он, не оборачиваясь. — Я тебя слышу, можешь больше не прятаться.

— Я… Меня зовут Гвен, — ответил девичий голосок.

Он был настолько приятный, мелодичный и мягкий, что Джефри не удержался-таки — обернулся.

Возле кустов стояла миниатюрная девушка в красной накидке и с корзинкой в руке. На вид девушке было не больше двадцати.

Она сдула в сторону свисающую со лба челку и посмотрела на жнеца огромными карими глазами.

Джефри хотел что-то сказать, но язык словно прирос к гортани.

Девушка была прекрасна. От нее словно исходила незримая аура, чистая, светлая и непорочная. Жнец невольно подумал, что разорвал бы в клочья любого, кто посмел бы осквернить это чудесное существо, спустившееся в Ваго будто бы из другого мира. Мира, где нет слов ^жадность», «похоть» и «грубость».

Она была полной его противоположностью, и, может быть, именно поэтому Джефри просто не мог отвести взгляд в сторону.

Девушка покраснела.

— Что-то не так? — спросила она.

— Нет, нет, — опомнился жнец. — Все так! Все в порядке.

— Тогда, может, и вы назовете свое имя?

— Ах да, конечно! Конечно! Меня зовут Д жефри.

— Очень приятно.

В воздухе повисло молчание. Тишина нарушалась только треском сверчков и уханьем одинокой совы, восседающей на ветке близкого вяза.

— А ты чего так поздно в лесу делаешь? — спросил жнец.

— Я… заблудилась. Вышла к вам, думала, кто-то из деревенских, а потом голос услышала и испугалась.

— Почему? Я ведь совсем не страшный!

Ложь…

— Ну… вы… не из деревни.

— Да, не из деревни. Но это ничего, — улыбнулся жнец. — Меня тебе бояться не стоит.

И снова — обман.

Но как можно сказать этой девушке о страшной мании? О тех людях, которые из-за него, Джефри, уже никогда не смогут… жить.

— Я уже не боюсь, — улыбнулась Гвен в ответ.

— Вот и славно… Чем же мне тебе помочь? Может, отвести тебя в деревню?

— Но вы же не знаете, где она?

— Я хороший следопыт, Гвен. И от меня не спрячется даже муравейник — не то что целая деревня.

Она снова улыбнулась.

Жнец почувствовал себя на вершине блаженства.

— Тогда пойдем… Джефри.

— Пойдем, Гвен. — Жнец поднялся и погрозил, скорее для виду, верному мерину:

— Смотри, Черныш, без меня никуда не уходи!

Девушка звонко расхохоталась. Смех ее был подобен утренней капели — такой же свежий, легкий…

Как хорошо, как же прекрасно, что он утолил свою проклятую жажду до этой встречи!

* * *

Они шли едва заметной тропкой, и Джефри рассказывал девушке, как научиться ориентироваться в лесу. Как определить по мху на стволе дерева, где находится север. Как узнать, что скоро будет дождь.

Она слушала его очень внимательно, сосредоточенно, но улыбка не сходила с ее лица ни на секунду, хотя жнец не говорил ничего смешного.

Наконец спустя полчаса они вышли к деревне.

— Вот и моя Марь, — сказала девушка. — Говорит, ее назвали в честь одной прекрасной девушки, которая вышла навстречу вражеской армии и своей красотой заставила врагов обойти деревушку стороной.

— Красотой? — восхитился Джефри.

— Да. Говорят, враги просто не смогли устоять перед нею. И в то же время они боялись притронуться к ней — настолько чиста и прекрасна была та девушка. Они даже подумали, что к ним навстречу вышла сама сестра Кваруса.

— Знаешь, Гвен, — сказал жнец, выдержав небольшую паузу. — А ты ведь тоже могла бы поступить, как та красавица.

— Да ну, что ты! — рассмеялась девушка.

— Нет, правда, могла бы. Ты тоже прекрасна и непорочна.

Гвен посмотрела на него глазами, полными слез.

Слез счастья.

— Пойдем со мной, Джефри, — сказала она. — Зачем ты будешь ночевать в лесу? Да и вообще — зачем тебе скитаться? Оставайся у нас! Хороший следопыт всегда в цене и… и мы бы могли каждый день видеться!

Жнец тоже улыбнулся. Но улыбка вышла грустной.

— Ты знаешь, я бы и рад, но не могу. Я еще не закончил с одним важным делом… — сказал он и, увидев печаль на лице Гвен, поспешно добавил: — Но я обязательно вернусь! Обязательно!

— Честно? — спросила девушка с надеждой.

— Честно, — выдохнул жнец.

— Тогда до встречи, Джефри, — сказала Гвен. — Я буду ждать тебя и молиться Кварусу, чтобы ты вернулся поскорей.

— Спасибо, Гвен. Я постараюсь.

Он уже собрался уходить, когда девушка неожиданно приподнялась на цыпочках и поцеловала его в щеку.

— Спокойной ночи, Джефри. — Задорно подмигнув жнецу на прощанье, девушка побежала к кособокой хибарке — единственной в деревне, где, несмотря на позднее время, все еще горел свет.

А Джефри стоял, глупо глядя ей вслед и боясь притронуться к щеке руками, по локоть замаранными в крови.

Подняв глаза к небу, жнец прошептал:

— За что мне это, Кварус?

Жаль только, небо не умеет слышать.

* * *

— К вам барон Гудкенд, Ваше Величество, — сказал слуга. — Впустить?

Король поморщился — это был тот самый вельможа, что предлагал мешок золотых за свое драгоценное чадо, но все же согласно кивнул:

— Пусть войдет.

— Поглядим, что он имеет мне сказать… — добавил король тише.

— Вы разрешите, Ваше Величество? — спросил сам барон, заглядывая в кабинет.

Это был сорокапятилетний господин, высокий, тощий и уже седой.

— Да, да, я же сказал. Входите.

Барон просочился внутрь. Застыл у самой двери, ожидая приглашения.

— Присаживайтесь, что вы стоите? — сказал король. — И давайте говорите, здчем пришли. А то у меня дел немало.

— Благодарю, Ваше Величество, — смиренно кивнул барон и уселся на самый краешек дивана.

В кабинете воцарилась тишина. Король некоторое время сидел, перебирая пальцами по столешнице, но потом не выдержал — грохнул кулаком по подлокотнику так, что Гудкенд вздрогнул, и рявкнул:

— Давай говори, зачем пришел, а то дождетесь у меня!

— Э… Вы простите, Ваше Величество… но вопрос очень деликатный… Я волнуюсь…

— У вас не так много времени. — Джуан вроде бы сумел взять себя в руки, но было видно, что он в любой момент может сорваться: голос его более напоминал сдавленный рык, которым сторожевые псы предостерегают воров — «не подходи, а то глотку порву».

— Да, да, я все понимаю… Дело вот в чем… Я слышал о новом постановлении Вашего Величества и подумал, что должен явиться к вам…

— В чем же дело? — выгнул бровь король.

— Я хотел сказать… что мой сын все равно не сможет встать в ряды ополчения… Видите ли, Ваше Величество, он… он уехал. Далеко. В Жейс. И за два дня он вряд ли доберется до столицы.

— Почему вы сразу не сказали об этом? Зачем в таком случае два дня назад вы приходили ко мне с… Зачем?

— Я… боялся, что отъезд моего сына расценят как государственную измену!

— Мы живем в обычном мире, барон. Не в мире баллад и легенд, где заклинанием можно в одно мгновение покрыть сотню-другую миль. В обычном. У нас есть магия, но она не настолько сильна, чтобы совершить нечто подобное этому переносу. Поэтому я, разумеется, не собираюсь заставлять вас всеми правдами и неправдами доставить мне вашего драгоценного отпрыска. Как-нибудь обойдемся, если уж так вышло. Это все, что вы хотели сказать?

— Да… Да! — просиял Гудкенд. — Спасибо… Спасибо, Ваше Величество!

— Не за что, — поморщился король. — Вы свободны.

Барон вскочил с дивана и, кланяясь, попятился к двери. Парой мгновений позже в кабинете его уже не было.

Король покачал головой и вздохнул:

— Кварус, прости дурака…

После чего вернулся к изучению доносов разведчиков.

* * *

Они не требовали покорности. Они пришли убивать.

Уже третья деревенька, встреченная армией Пирса по дороге в Роузен, полыхала. Трупы лежали на улицах, в горящих домах, в огородах — там, где их настиг меч ящеров или «псов».

Некроманты в этих побоищах почти не участвовали — то ли берегли силы, то ли по какой-то другой, одним им известной, причине. Лишь пару раз они «поднимали» нескольких мертвяков, хотя особой нужды в скелетах и не было.

Пирс долго ломал голову над этим заклятием. Вот перед тобой лежит еще свежий труп, и вдруг по мановению руки темного мага он разом обращается в скелет. Спрашивать напрямую, что происходит с плотью убитых, главарь Своры не ре-шалея, но раздумывал над этим чудом неоднократно.

Человек в сером плаще следовал за ним неустанно. Это очень раздражало Шелдона: раньше он был единственным телохранителем Пирса, а теперь у него появился…

Соперник?

Главарь Своры чем дальше, тем чаще о чем-то переговаривался с Серым в сторонке. С Шелдоном же Пирс теперь почти не общался, и это страшно раздражало бывшего плавца.

Однако, что поделать с проклятым Серым, телохранитель не знал.

Банально пригрозить? Да нет, по этому видно, что угрозы ему — пустой звук.

От странного человека ощутимо веяло опасностью — уж Шелдон умел ее чувствовать.

А если ножом из-за угла?

Нет, тоже нельзя. Пирс, когда узнает, придет в бешенство. Некроманты, судя по всему, повязаны со Сворой только этим Серым. Если он умрет — они либо перебьют всю армию, либо просто уйдут. И тот и другой вариант явно не понравится главарю.

Других же способов вернуть прежнее влияние Шелдон попросту не видел.

И поэтому он лишь с ненавистью посматривал на Серого и ждал.

Ждал, когда тот допустит ошибку, которая заставит Пирса разочароваться в своем новом советнике.

Шелдон умел быть вторым.

Но вот третьим — однозначно нет.

* * *

— Куда нам идти, Черныш? — грустно спросил жнец.

Было ранее утро. Джефри вел мерина под уздцы: ветки свисали слишком низко, даже пешему ему иногда приходилось наклоняться, чтобы не втемяшиться лбом в толстый дубовый сук или не расцарапать лицо мохнатой лапой ели.

Конь насмешливо фыркнул.

— Тебе весело, да, — печально улыбнулся Джефри. — Твоя жизнь намного проще, чем моя. Одно знай — пощипывай травку…

Конь снова фыркнул, на сей раз обиженно.

— Нет, конечно, тебе тоже не нравится постоянно бродить по лесам, дышать дорожной пылью… но тебе хотя бы не нужно кого-то убивать!

Конь остановился и пронзительно посмотрел хозяину в глаза. Если бы он мог говорить, наверняка бы произнес нечто вроде: «Чего это ты вдруг решил пожаловаться мне на жизнь? Я всего лишь мерин, который щиплет травку, забыл?» Но Черныш не умел горорить, и поэтому ему оставалось только смотреть.

— Шнирхе побери мою душу, как мне надоело постоянно думать об этой проклятой мании! Вспоминать лицо той женщины… Но я не могу не думать! Через день-другой мания вновь напоминает о себе, и я, ничего не соображая, опять убиваю. Она, наверное, и тут, в лесу, найдет способ получить меня! Тут, где людей и нет почти!

Конь тихо вздохнул. Точнее, очень похоже было, что он вздохнул.

Чернышу действительно было жаль хозяина. Но он ничем не мог ему помочь.

Да что там говорить о нем, о мерине, самом обычном, который и дальше возил бы толстого господина из столицы в портовый городок и обратно, если бы одной темной ночью в конюшню не проскользнул Джефри?

Черныш, конечно же, не знал, что с манией жнеца не справились ни Лейзон, ни даже оракул. Мерин думал, что вся проблема в том, что он конь. Не человек. И поэтому — только поэтому — он не может помочь Джефри.

И оттого Черныш вздыхал.

Они шли еще долго, покуда не вышли к широкому тракту. Жнец легко определился с направлением.

— Двинем на юг. На севере море, а на юге… на юге, если мне не изменяет память, столица! Только тот ли это тракт?.. Впрочем, разберемся потом…

Джефри забрался в седло и тронул поводья.

Он все еще надеялся найти лекарство от своей страшной болезни. А где искать его еще, как не в столице? Там наверняка обитает куча магов, целителей… Может, они смогут ему помочь?

Черныш шел мелкой рысью, по обеим сторонам дороги все еще тянулся зеленый лес…

А совсем недалеко, если идти едва заметной тропинкой, находится деревенька Марь, в которой живет самое прекрасное существо на свете.

Гвен.

* * *

Король задумчиво смотрел в окно, на плац.

Там генерал Роме с горсткой помощников пытался научить ополченцев, как правильно обращаться с мечом. Некоторые показывали хорошие задатки, но у большинства клинок и в руках не держался. Громкие возгласы басовитого генерала только пугали бедняг, и они, вместо того чтобы повыше задрать подбородок и приняться за дело с утроенным усердием, попросту опускали руки.

Джуан Первый покачал головой и закрыл штору.

Он прошел к книжной полке, взял один томик наугад. К удивлению, это оказалось «Искусство фехтования». Достаточно старая книга — страницы уже пожелтели, да и переплет потерся.

Король сел в кресло и открыл первую страницу. Прочел первый абзац:

«Фехтовать может научиться каждый, обладающий должным усердием. Другое дело, что степень умения будущего мастера зависит от его задатков. Так, полные люди будут работать клинком слишком медленно, чтобы использовать его в настоящем бою, а тощие, найротив, будут работать шустрей, но, не обладающие такой массой, будут иметь удар много слабей, чем того может потребовать ситуация. Люди же, не слишком худые и не слишком толстые, являются лучшими учениками для любого мастера. В их фехтовании можно сделать ставку как на силу, мощь, так и на ловкость, технику».

Истина.

Сам король относился как раз к третьей категории. Учитель, один из лучших в королевстве, не мог нарадоваться на усердного ученика, который, спрятавшись от надоедливых нянюшек б самом дальнем углу сада, до изнеможения отрабатывал упражнения с одноручным мечом и шпагой.

Во время одной из таких тренировок с ним и произошел случай, который запомнился Джуану на всю жизнь.

Ему тогда было двенадцать лет.

Он, как всегда, прятался в дальнем углу сада и упражнялся с деревянным муляжом, вырезанным по образу кортеланса.

Взмах, блок, уход… Взмах, блок, уход…

И вдруг прямо перед ним, словно из воздуха, возник человек.

Незнакомец скрывал лицо под капюшоном своего черного плаща. В руке у него был кинжал.

Джуан, удивленный и напуганный, отпрянул. А потом улыбнулся незнакомцу, решив, что это — какая-то игра, придуманная его учителем или отцом.

Увидев эту улыбку, отпрянул уже незнакомец. Потом он затрясся, будто в припадке, стиснул челюсти, прорычал:

— Не… мо… гу…

И — снова исчез. Словно призрак.

Тут прибежали до смерти перепуганные нянюшки, принялись — в который уж раз! — причитать и просить Джуана больше так не делать. Он, как всегда, долго кивал, и они, счастливые, повели его к фонтану.

А принц все думал о том загадочном незнакомце и пытался понять, что же означали те его слова.

«Не могу».

Он до сих пор вспоминал об этом случае, об этих словах. Но так и не понял, что же они означали.

Король закрыл книжку и, откинувшись в кресле, задремал.

* * *

Буквально пару дней осталось идти армии Пирса.

Скоро, очень скоро мечи вдоволь напьются крови врагов. Столица падет, короля и ближайшее его окружение обезглавят, а он воцарится на троне…

Так думал главарь Своры.

— Не беспокойтесь, господин, — сказал Серый, когда Пирс поделился с ним сомнениями относительно некромантов. — Это лучшие темные маги в Ваго. Их силы хватит, чтобы унйчтожить десяток таких городов, как Роузен.

— Вот только приложат ли они эти силы? — покачал головой главарь. — За все это время они общими усилиями всей сотней подняли пару-тройку скелетов. Этого достаточно, чтобы уничтожить хотя бы один город? Сомневаюсь.

— Нет, конечно же, недостаточно, — закивал Серый. — Но вы должны понимать, что наши маги берегут силы для решающего сражения. Зачем им тратиться впустую? Пока хватает ваших мечей; когда понадобится — в ход пойдет наша магия.

— Будем надеяться, что ты не врешь, — сказал Пирс. — Хотя зачем тебе это? Думаю, в победе ты заинтересован так же, как и я.

Серый кивнул, и главарь Своры, вздохнув, поднялся и побрел к Шелдону.

— Даже больше, Пирс, — прошипел Серый едва слышно. — Даже больше, чем ты.

* * *

— Еще одно пиво! — крикнул Джефри.

Девушка кивнула и бросилась на кухню — выполнять заказ.

Жнец вытряс последние капли из кружки себе в рот и грохнул посудой о стол.

Едва ли не все, собравшиеся тем вечером в «Молчаливом филине», покосились на странного посетителя, но жнецу было на них наплевать.

Он был невероятно пьян. Впервые в-жизни.

Богатые топят горе в вине, а бедные — в старом добром эле.

До этого жнецу доводилось пробовать пиво — в том портовом городке… и оно уже тогда ему понравилось. Но в тот момент у Джефри не было денег.

Теперь же благодаря лорду Лейзону — и с чего такая щедрость? — у жнеца на поясе болтался кошель, доверху набитый серебрениками.

— Вот ваше пиво, господин, — сказала девушка, опуская кружку на стол.

— Спасибо, — кивнул ей Джефри, схватился за кружку обеими руками и принялся жадно пить.

Разом осушив полкружки, он снова грохнул ею о стол. И опять — взгляды со всех сторон.

— Чего уставились?! — рявкнул жнец.

— Не шуми так, — велел лысый громила, сидящий за столиком у окна.

— А то что? — пьяно сощурился на него Джефри.

— А то можно недосчитаться зубов.

Жнец откинулся на спинку стула и громко захохотал. Громила пошел пятнами и медленно стал подниматься из-за стола.

А Джефри продолжал смеяться, не обращая внимания на происходящее вокруг.

В руке у громилы блеснул нож.

— Ты потише, Гобб, — сказал ему щуплый му-, жичок лет тридцати пяти, сидящий за одним столиком с великаном, — и поаккуратней. Чтоб пол не заляпать сильно. А его потом в лесок снеси, чтобы не узнал никто чужой.

Громила кивнул и пошел к столику Джефри. Оказавшись рядом, он замахнулся и ударил жнеца в горло…

Точнее, хотел ударить.

Толпа изумленно ахнула. Человек в черном успел зажать клинок между ладонями, прежде чем тот вошел ему в горло.

— Что за ерунда? — пробормотал верзила и с усилием нажал на клинок.

Клинок все же проскользнул дальше, однако в цель так и не попал. Вместо этого громила потерял равновесие и неуклюже плюхнулся на стул. Тот под его весом жалобно хрустнул и развалился.

Джефри тем временем уже успел перекувырнуться через голову и теперь стоял чуть поодаль, с явным удовольствием наблюдая за падением громилы.

— Ты, кажется, хотел выбить мне пару зубов? — с издевкой напомнил он.

Верзила взревел, словно раненый зверь, и прыгнул на жнеца.

Джефри с трудом, но все же успел отскочить в сторону, и Гобб вторично распластался на полу.

Посетители молча наблюдали за происходящим. Тощий мужичок с интересом смотрел на жнеца. Хозяин таверны куда-то ушел, наверное, чтобы не видеть, как ломают его мебель.

Громила хотел снова вскочить на ноги, но ловкая подсечка жнеца заставила его упасть в третий раз.

Гобб вскрикнул и затих.

По полу начала медленно расползаться лужа крови.

Никто из присутствующих так и не понял, в чем дело. Кроме, пожалуй, тощего; он подозвал к себе испуганную разносчицу и указал ей пальцем на нездорово улыбающегося Джефри.

— Ну?! — орал жнец, покачиваясь из стороны в сторону и то и дело цепляясь за ближайший стол, чтобы не упасть. — Вставай же! Чего разлегся?! Мои зубы еще целы, видишь?!

И он довольно осклабился.

Девушка подошла к нему и тихо сказала:

— Господин Монжер желает видеть вас.

— Кто?! — воскликнул Джефри, пьяно уставившись на нее. — Какой еще господин?

— Пожалуйста, не кричите так. Господин Монжер ждет вас за столиком у окна.

Джефри повернулся к указанному столику. Тощий смотрел на него, поглаживая куцую козлиную бороденку.

Жнец прошел через весь зал походкой зомби и плюхнулся на стул напротив Монжера. Положил голову на ладони и спросил:

— Ну? Что ты хочешь?

— Я видел, как ты разделался с Гоббом. Впечатляет.

— И?..

— Я хотел бы предложить тебе работу.

— То есть? — не понял Джефри.

— Я — глава зейдской гильдии убийц. И мне хотелось бы видеть тебя в рядах моих людей.

Джефри снова засмеялся.

Но смех вышел странный, полный горечи и злобы.

Ему, жнецу мира Ночи, едва-едва освободившемуся от постоянных заказов, предлагают работу в местной гильдии убийц! Вот уж, что называется, «от судьбы не уйдешь»!

Монжер стиснул зубы. Никогда еще он не позволял собеседнику безнаказанно смеяться ему в лицо. Любой, кто отваживался на это, очень скоро оказывался без вести пропавшим, а если находился, то не целиком, а частями — однажды незадачливый рыболов выудил из речушки неподалеку от Роузена голову одного такого «счастливца». Разумеется, никто, кроме Монжера, об этом не узнал.

Так что, вполне возможно, в скором времени новый рыбак выловит уже две головы.

Но сейчас глава гильдии стерпел. Просто потому, что впервые боялся своего собеседника. Монжер чувствовал, что при желании тот может перерезать всех его телохранителей, а потом добраться и до него самого. А он уже слишком стар, чтобы как-то противостоять этому молодому ловкачу.

— Ты зря смеешься, незнакомец. Я щедро плачу своим рядовым убийцам, но ты — настоящий профи. Даже не знаю, сможет ли кто-то из моих обалдуев хотя бы минуту выстоять против тебя. Скорей всего, нет.

— Ты хочешь сказать, что будешь платить мне больше, чем остальным?

— Да. Именно.

— А не боишься бунта?

— С какой стати?

— Ну, я бы, например, обиделся, если бы узнал, что кому-то платят больше, чем мне.

— Ах вот ты о чем. — Монжер позволил себе улыбнуться. — Нет, я говорю не об этом. Да, я буду платить тебе больше… но и заказы ты будешь выполнять более сложные. Как раз сейчас есть одно стоящее дело… До встречи с тобой я еще думал, стоит ли за него браться, но теперь я уверен, что мы сдюжим.

— Мы? А ты что, за мной меч и кинжал таскать будешь?

И снова Монжер стерпел издевку. На этот раз сделать это было гораздо сложней.

— Я беру заказ, ты — выполняешь.

— Ясно… Но, послушай, с чего ты взял, что я непременно соглашусь?

— За тобой должок, незнакомец, — гаденько улыбнулся тощий и кивнул в сторону мертвого Гобба. — Ты убил моего человека, и я не могу оставить этот твой шаг без внимания. Если ты согласишься, мы все забудем. Мои ребятки спрячут труп, и все сделают вид, что ничего не случилось. Если же ты откажешься, то об этом убийстве узнает все королевство. Согласись, не самый лучший выход?

Джефри покачал головой:

— Угрожаешь…

— Отчего же? Просто долги надо возвращать. Если ты не хочешь вступать в гильдию, ради бога. Но один заказ ты мне должен.

— А то, что он сам на меня кинулся, не в счет?

— Разумеется, нет. Ты его спровоцировал.

Некоторое время Джефри молчал, а потом сказал:

— Что за заказ?

В конце концов, проклятая жажда снова проснется через денек-другой. Так что он теряет? А лишние проблемы могут Отобрать последние шансы на спасение от мании. Если он еще и окажется вне закона в этом проклятом Зейде, о счастливой развязке можно забыть.

Тощий улыбнулся и приступил к рассказу…

* * *

Той ночью Джефри уснул не сразу.

Долгое время он просто лежал и тупо пялился в потолок.

Да, от судьбы не уйдешь… Тогда был мир Ночи, теперь — гильдия убийц Зейда. Подбор исполнителей разный, но суть одна.

Убить.

Если бы не проклятая мания, ничего бы этого не было. Если бы не она, он бы мог остаться в Мари вместе с Гвен и счастливо жить с ней.

Гвен…

Жнец закрыл глаза.

Перед внутренним взором стоял ее чудесный образ.

Но почти сразу черты поплыли, и он снова увидел лицо убитой им женщины.

Ни об одном убийстве Джефри так не жалел, как об этом. Он убивал купцов, дворян, разбойников на дорогах. Сегодня «уронил» громилу из гильдии на его же кинжал.

Но никогда ему — слава Кварусу! — до этого не приходилось убивать женщин.

Он вспомнил слова Лейзона, когда тот рассказывал о своем последнем заказе.

«А ты бы убил его, жнец?»

Рыцарь ни разу не назвал его по имени. Для него Джефри был и остался слугой мира Ночи, жнецом, который появляется, выполняет заказ и исчезает.

Впервые после встречи с Гвен Джефри предался воспоминаниям и взглянул на прежние свои поступки совсем по-другому.

По-человечески, что ли?

Впервые он почувствовал что-то подобное, стоя над телом Клевца. Тогда он просил прощения, испытывал нечто, что принято у людей именовать «угрызениями совести»…

Но потом это все на какое-то время забылось, словно и не было.

Теперь же убийца вспоминал.

Он вспомнил лицо брата Клевца — молодого рыцаря Рона. И вновь почувствовал странные для него «угрызения».

Сначала брат, потом — сам Клевец. Пускай последнего он и не убивал сам, просто позволил Спящему сделать это за него…

Но мог ведь и спасти. Легко. Мог.

Но — не спас.

Двойной заказ!..

Будь он проклят!

А Лейзон в свое время не побоялся ослушаться. И что, с ним случилось что-то ужасное? Нет. Даже наоборот. Он вновь стал человеком, вернулся в мир людей, зажил нормальной жизнью и снискал славу благородного рыцаря.

Как же хорошо, что Лейзон не знает, кто убил его ученика!..

А может быть, знает?

Нет, он не простил бы Джефри…

Но он человек. А людям свойственно прощать.

Проклятие, как же все запутано…

В окно ударил порыв ночного ветра. Бесшабашный озорник, который гуляет, где ему вздумается… Как хочется иногда стать ветром и так же носиться по свету, не обременяя себя мыслями и заботами!..

Этот заказ будет последним. Джефри выполнит его, получит деньги и станет искать лекаря, способного ему помочь.

Если такой не найдется, жнец станет искать смерти. Он сам бросится вниз со скалы, лишь бы больше не мучиться.

«Это твое проклятие, лишающий. За все твои прежние деяния. И ты должен идти с ним до самого конца, покуда не искупишь все прегрешения, тяжелым грузом повисшие на твоих плечах».

Да, прав был оракул. Но конец он выберет сам.

Джефри закрыл глаза и почти сразу же заснул.

В ту ночь он увидел странный сон…

* * *

Ворон лежал на кровати, по самый подбородок закутанный в одеяло. Рядом с его кроватью сидела…

Стеф?!.

— Ну же, Джефри, давай, — шептала она, склонившись к лицу пророка. — Ты выкарабкаешься, я уверена!

— Стеф, — слабо произнес несчастный. — Оставь меня, прошу. Я не могу видеть твое лицо, искаженное печалью.

— Глупости! — с жаром воскликнула девушка. — Я не оставлю тебя! И где тот уверенный голос? Все будет хорошо, вот увидишь. Ты не можешь умереть, Ворон. Я слишком сильно люблю тебя, милый…

Все было так странно. Джефри чувствовал, что любит Стеф, но в то же время сознание возмущалось — как это, она ведь совсем недавно пыталась убить его?!

Все перемешивалось — былое, грядущее… Прошлое и нынешнее так плотно переплелись с будущим, что пророк не мог спокойно лежать — в голове его творилось не пойми что, и он постоянно ерзал на постели, пытаясь избежать холодных компрессов, которые прикладывала к его лбу Стеф, пытаясь уйти от взгляда ее чудесных глаз.

— Что с тобой, Джеф? — обеспокоенно поинтересовалась девушка, заменяя тряпицу. — Ты словно дрожишь!

— Я не понимаю, что со мной, Стефани. — Вот так-так! Он, оказывается, помнит ее полное имя! — Мой мозг разрывается от мыслей прошлого, грядущего и нынешнего. Я словно утратил способность различать эти чувства между собой!

— Не переживай, милый. Я уверена, мы сохраним тебя. Ты просто не выдержал магию Пяти, она сломила тебя в той битве…

— Как закончилась битва? — хрипло поинтересовался Джефри.

— Мы победили, как ты и предрекал. Ни о чем не думай, солнце мое. Я с тобой.

— Иди ко мне. — Джефри готов был поклясться, что это произнес именно Ворон — он сам, но много-много лет назад.

— Иду, милый…

Стеф легко сбросила платье, нырнула под одеяло…

Он любил ее долго и нежно. Боль куда-то ушла. Он чувствовал только страсть, исходящую от юного тела девушки.

Пророк совершенно забыл обо всем. Он просто любил Стеф, ласково, осторожно… словно боялся потерять, словно больше они никогда не встретятся.

И он не смотрел в будущее. Ему наплевать было, что когда-нибудь они встанут друг против друга с клинками наголо, и только один из них переживет эту встречу.

Странное чувство — страсть. Джефри успел забыть его.

— Милый… Ты был великолепен! — сказала девушка, одеваясь.

— Ты чудо, Стефани, — ответил пророк, улыбаясь. — Я люблю тебя, солнце.

— Я тоже, Джефри. Больше жизни.

Грядущее вновь сжало виски Ворона, и он увидел этот бой, и гибель Стеф на острове Спящего. Сказал, едва сдерживая волнение:

— Не говори так, любимая. Жизнь — слишком сложная штука.

— Но любовь, Джефри, еще сложнее, — возразила девушка.

— Может так статься, Стеф, что все в один миг потеряет значение, — покачал головой жнец… точнее, пророк… еще пророк. — Любовь — великое чувство, но и его, оказывается, способно уничтожить время.

— Не говори так, милый. Лучше насладись покоем… вернись в себя. Мы все этого ждем.

— Даже Лейзон? — грустно усмехнулся пророк.

— Джим — больше всех, — горячо заверила девушка. — Ты не представляешь даже, как он волнуется, как ждет того времени, когда ты снова встанешь с кровати…

— …чтобы в очередной раз подкосить меня язвительным выпадом?

— Нет, Джефри, — возразила Стеф. — Джим действительно волнуется за тебя. Ваши мелкие распри сейчас — ничто. И ты, и он — вы на самом деле не можете друг без друга.

Пророк скептически усмехнулся.

— Госпожа. — Слуга явился совершенно не вовремя. — К господину Ворону посетитель.

— Кто еще? — не слишком добродушно поинтересовалась девушка.

— Кузнец Кар.

— Стефани, солнце, прошу, оставь нас, — попросил Ворон. — Мне нужно поговорить с ним наедине…

Стеф едва заметно кивнула и, резко поднявшись со стула, прошла к двери. Застыв на пороге, она еще раз оглянулась на бледного пророка и только тогда вышла.

— Вы позволите? — чуть виновато спросил кузнец, заглядывая внутрь.

Это был мужчина лет тридцати пяти — сорока, с коротко стриженной черной бородой и честными зелеными глазами. Телосложения кузнец был знатного — рубаха едва не рвалась на его могучей груди.

— Конечно же, Кар, входи! — Джефри изобразил добродушную улыбку. По крайней мере, попытался. — Разве могу я прогнать тебя?

— Вот и славно, господин, — сказал кузнец, опускаясь на оставленный Стефани стул. — Я пришел, конечно же, не просто так… Прекрасно понимаю, что вам нужен покой.

— Давай, я слушаю тебя, дружище.

— Господин Ворон, нам, похоже, удал ось-таки найти заклятие, способное напитать обычный металл силой.

— Что же это за заклятие?

— «Разупокоивание» — так назвали его маги. Это нечто новое, то, с чем мы еще не сталкивались…

— И в чем же заключается сила подобного оружия? — перебил его Ворон.

— Оно способно разом обратить поднятого некромантией мертвяка в прах.

— И все? — несколько разочарованно спросил пророк.

— Да, господин. Но вы только представьте — какой велцкий шаг! Сколько новых возможностей появится у обладателя подобного клинка!

— Что конкретно ты хочешь предложить?

— Об этом мало кто знает — только король, лорд Лейзон и теперь вы. Мы с магами хотим держать это открытие в тайне. Так что пока у меня всего один заказ — от упомянутого лорда Лейзона. Он просил выковать ему кортеланс.

— Даже так? — делано удивился Джефри. — Лорд просил вас выковать ему клинок?

А ведь Джим не слишком жаловал волшебство. Даже в способности пророка он не особо верил. Но коли лорд заказал себе меч, значит, это действительно того стоит —  напитать оружие магией.

— Именно так, господин. Вы даже не представляете еще, насколько большую роль может сыграть этот клинок в битве с темными магами и их приспешниками, не дай ей, конечно, Кварус случиться!

— Отчего же? — покачал головой Джефри. — Я неплохо соображаю. И идея кажется мне удачной… но…

— Что «но», господин?

— Но я не хочу напитать этой магией длинный клинок, — просто ответил пророк. — Я хочу заказать у вас дагу.

— Дагу?

— Да, просто — дагу. Но чтобы она легко могла забрать жизнь и у мертвого, и у обычного, дышащего человека. Длинный клинок для этих целей мне вряд ли понадобится.

— Я понял вас, господин, — кивнул кузнец. — Мы приложим все усилия, чтобы ваше желание было исполнено.

— Вот и отлично. Жду дагу как можно скорей, — сказал Джефри.

Кар откланялся и скрылся за дверью. Тут же на пороге объявилась Стеф.

— Магия, значит? — спросила она и, не дожидаясь ответа, уверенно заявила: — Ты все так же падок на чудеса, Джефри.

— Но почему нет? Если сам Лейзон заказал себе клинок…

— …то и ты обязан не отставать! — закончила за него девушка. — Зачем тебе это? Ты — пророк. Тебе не пристало участвовать в уличных драках на кинжалах!

— И тем не менее в уличных драках толк я знаю. И не только в уличных, — заметил пророк. — Так что не нужно меня переубеждать. Эта дага мне пригодится, вот увидишь! Кар — отличный кузнец и если уж за что-то берется…

— …то жди конца света, — усмехнулась Стеф.

— Ну почему же? — хмыкнул пророк. — Если бы конец света близился, я бы это увидел.

— Ты слишком ограничен, Джефри, — покачала головой девушка. — Ты много знаешь, но не все пригодно для нашего положения. Мы должны укрепиться…

— …и магия поможет нам в этом. Что может быть лучше — клинок, обращающий оживших мертвяков в прах?

— Ну смотри, я тебя предупреждала. Ты — пророк. Зачем пророку оружие?

— Всякое может статься. Хотя я предпочел бы тихий шелест волн, домик у моря, и мы с тобой рядом, а наши детишки, мальчик и девочка, строят замок из сырого песка…

— Ты излишне оптимистичен, Джефри, — с улыбкой покачала головой Стефани.

— Ну, а что тут поделаешь? Какой уродился, такой и живу.

— Это все пустые разговоры. Надеюсь все же, что дага эта тебе никогда не понадобится.

— Дай-то Кварус, чтобы не понадобилась, — кивнул Ворон. — Буду только рад. Но подстраховаться не мешает.

— Дай-то Кварус, — эхом отозвалась Стеф. — Ну, полежи еще, постарайся уснуть. Я пойду узнаю насчет обеда.

Джефри устало кивнул и провалился в сон. Так быстро, что девушка даже не успела сказать что-то еще… может, очень важное… а может, она и не говорила ничего больше, кто знает?

Ворон спал сном ребенка. Таким же безмятежным и чистым.

В этом сне он видел многое… но грядущее запрещало делиться всем увиденным.

И поэтому Джефри просто спал.

* * *

Но спокойно спал только тот, прежний Джефри.

Картинка поменялась.

Теперь он видел себя, то есть Ворона, и Лейзо-на бредущими среди руин какого-то замка. Замок неизвестные архитекторы возвели на высоком холме.

Джефри едва волочил ноги. Обняв Джима за шею, он плелся следом, то и дело спотыкаясь.

— Держись, Ворон, — ободряюще говорил воин, утирая правой рукой сочащуюся из рассеченного лба кровь. — Держись… Все закончилось…

— Что «закончилось»? — спросил Джефри удивленно.

— Здорово тебя, видать, накрыли маги проклятые… — покачал головой Джим. — Эх, говорил я Его Величеству — догнать надо, добить всех, чтобы не повадились больше! Но нет… И что теперь?

— Что с королем? — прохрипел Ворон.

— Спаси Кварус его душу, — печально промолвил Джим вместо ответа.

Джефри закусил верхнюю губу.

Как же так вышло?

— Как-как! — Похоже, последнюю мысль он высказал вслух. — Дождались они, Ворон. Дождались. И не долго ведь пришлось ждать! Мыслимо ли — сами все королевство изничтожили! Нам бы собраться — так нет, все на себя тянут, под себя гребут. Каждый теперь сам себе и хозяин, и подчиненный! Тьфу, даже говорить не хочется…

Пророк стал вспоминать.

Шалаха низринулась в пропасть междоусобной войны — сразу после той тяжелой победы над армией некромантов. Джефри еще долго отходил после этого сражения, а когда пришел в себя, королевство уже раздробили на части, и каждая часть хотела стать главной.

С Генри II осталось крохотное число верноподданных. А ведь, кроме мятежников, на Шалаху обрушились уцелевшие некроманты…

И все же они разгромили врагов.

— Вот и пригодилась твоя дага, — грустно усмехнулся Джим. — И мой меч тоже. Эх, жаль, Кар не уцелел. Да и много кого жаль…

— Сколько нас осталось, Джим? — спросил пророк, замирая сердцем в ожидании ответа.

— Не знаю точно, Ворон. Но мало, очень мало. Наверное, не больше двух-трех десятков.

— Двух-трех десятков? — повторил Джефри напуганно. — Но как же так вышло?

— И те едва на ногах держатся, прям как ты. Но ты-то выберешься, я выберусь… мы сильные с тобой, Ворон. Мы вытерпим, подлечимся… только вот что делать дальше, как жить, где жить?

Пророк молчал.

— Мы ведь — последние, понимаешь, Ворон? Больше никого и нет! Все деревни сожжены, города уничтожены… Вот и замок барона, — Лейзон пнул подвернувшийся под ногу камешек, — одни развалины. Эх, славная была битва…

— А что со Стеф, Джим? — неожиданно спросил Джефри. — Она жива?

— Жива-жива, не волнуйся, — усмехнулся воин. — Ее только чуть-чуть зацепило, поменьше, чем нас, потрепало. Скоро, скоро увидишься с ней… Эх и вправду — что думать так далеко? Главное — сначала подлечиться, а потом уже и думать будем — куда, зачем…

Внезапно Ворон почувствовал странное волнение в воздухе. Словно совсем рядом творилась волшба.

Джефри постарался напрячься, распознать корни заклятия. И с ужасом понял, что корни эти — мертвые.

— Джим! — воскликнул пророк. — Кто-то творит волшбу, совсем близко! Какой-то темный маг!

«Или даже несколько, — подумал Ворон. — Потому что заклятие такой силы в одиночку сплести попросту невозможно».

— Что за чушь? — поморщился Лейзон. — Какая волшба? Мы же их всех перебили, никого не осталось!

— Нет, не всех… Кто-то, чувствую, остался…

Вспышка.

Вокруг — только мрак.

Джефри лежит, не в силах пошевелить даже пальцем. Может только открывать и закрывать глаза…

Или даже этого не может? Что, если вокруг на самом деле не так темно, просто он не способен поднять веки?

— Успокойся, — прозвучал неизвестный голос. Доносится он будто из самого сознания Джефри. — Ты в безопасности. Почувствуй, как затягиваются твои раны…

И действительно — левая рука уже почти не болит… Кровь больше не сочится из разбитых губ.

«Я… чувствую…» — подумал пророк. Сил, чтобы открыть рот и сказать хоть слово, не было. Только мысли еще подчиняются.

— Вот видишь… — продолжает голос. — Все хорошо…

«Но где я? Что это за место?»

— Это — твой дом.

«Мой дом — Фагос!»

— Раньше — да. Теперь — нет. Шалаха больше не существует, Джефри. Теперь твой дом — вечная ночь.

Сознание погасло. Голос молчал, и все мысли исчезли.

Вокруг не было ничего, только ночь, бесконечная и непроницаемая.

И вдруг перед глазами замелькали картинки. Они сменяли одна другую так быстро, что Джефри — нынешний, не прошлый — едва успевал их разглядеть.

Это были его заказы. Все до одного.

Женщины, мужчины. Молодые, зрелые, старые. Кинжалы, мечи, ножи, арбалеты.

И кровь, кровь, кровь…

Кровь на одеждах — жертвы и его собственной. Кровь на полу, кровь на камнях мостовой, на столе, на лезвии стилета… даги… палаша…

Танец со смертью — тогда ему пришлось худо, пришлось пробиваться через плотные ряды солдат, орошая кровью камни мостовой.

Мертвый генерал в своем шатре…

Джефри пытался зажмуриться, но не мог. Пробовал отвернуться — не получалось.

И он снова смотрел, смотрел…

Последняя картинка застыла, намертво приковав к себе взгляд жнеца.

Пятиконечная звезда в круге. Линии словно вычерчены кровью — алые, жирные линии…

Знак Пяти.

Что это значит? Почему он здесь? Зачем?

Внезапно знак стал расти, приближаться. Джефри видел все детали, мелкие и невидимые раньше.

В самом сердце звезды, в равностороннем пятиугольнике…

В нем жнец увидел бездну.

Он видел людей, что мучились в пламени. Видел, как горит их плоть, как льется кровь из многочисленных ран — прямо в огонь. Как великий костер с жадностью вбирает в себя эти капли, ручейки и потоки и вспыхивает еще ярче…

Уже не люди — скелеты тряслись в пламени. В пустых глазницах — отражение бездны. Скелеты раскрывали рты, и Джефри слышал их крики — ужасные, рвущие душу, заставляющие сходить с ума…

А потом он, похоже, увидел Его.

Властелина бездны.

Шнирхе стоял, опираясь на костяной посох, увенчанный человеческим черепом — идеально белым и чистым. Вечный соперник Кваруса был облачен в просторный черный балахон, лицо его скрывал опущенный капюшон. Он словно почувствовал взгляд жнеца и повернулся к нему.

Смрад. Чудовищный смрад мертвой плоти. Два горящих уголька глаз, которые наблюдают за жнецом даже через ткань.

— Ты и я, — пробормотал Шнирхе, с трудом выговаривая слова. Язык обитателей Ваго давался ему с явным трудом. Голос темного бога походил более всего на скрип плохо смазанных петель. — Ты и я — одно целое.

— Нет! — воскликнул Джефри.

— Скоро, совсем скоро… — пробормотал Властелин бездны. — Осталось немного.

— Нет!!! — заорал жнец, закрываясь от Шнирхе руками.

Пламя словно перекинулось с грешников на него и теперь нещадно пожирало плоть, причиняя убийце дикие муки.

— Ты и я — одно целое, — повторил темный бог.

Картинка затряслась, поплыла, краски сливались и перемешивались.

Джефри почувствовал головокружение и вновь провалился во мглу.

* * *

Жнец резко сел. Глаза выпучены, в них — ужас. Дыхание прерывистое и частое.

— Нет, — прошептал он. — Нет…

Он постепенно приходил в себя. Когда предметы вновь обрели очертания, Джефри смог оглядеться по сторонам.

Было светло. Солнце уже поднималось из-за горизонта.

Утро.

Уже утро.

Он — в своей комнате на втором этаже, в таверне «Молчаливый филин». Не в бездне. Здесь нет ни Шнирхе, ни пламени, пожирающего плоть грешников.

Прошлепав босыми пятками по доскам пола, Джефри склонился над стоящей в углу бадьей и, недолго думая, опустил голову в воду.

Она была очень-очень холодная.

Джефри с наслаждением почувствовал, как разум проясняется, подождал с пол минуты и только тогда приподнял голову над бадьей.

— Слава Кварусу… — пробормотал жнец, усаживаясь на стоящий у стенки табурет.

Он вытерся полотенцем, оделся и пошел вниз. Там за кружечкой пива и тарелкой горячей каши с бараньей ногой можно будет как следует все обдумать. Пока же — к Шнирхе в пасть все эти видения!

Внизу еще никого не было, кроме хозяина таверны. Едва завидев Джефри, он побледнел.

— Не бойся, приятель, — ободряюще подмигнул ему жнец. — Я тебя не обижу!

— С чего вы взяли, что я боюсь? — спросил корчмарь, надменно подбоченившись.

Жнец усмехнулся, но объяснять не стал:

— Принеси лучше кувшин пива, тарелку каши и баранью ногу, храбрец!

Хозяин нарочито медленно преодолел расстояние от стойки до двери и, эффектно замерев на пороге, скрылся в кухне.

Джефри уселся за тот самый столик, где вчерашним вечером они беседовали с Монжером, и принялся ждать заказа.

Едва он позавтракает, нужно ехать в столицу. Там его уже ждет главарь гильдии… нужно уточнить последние детали.

Ему, жнецу, в предстоящем спектакле досталась весьма интересная роль.

Он должен был разыгрывать из себя некоего Джефри Скайлза, графа, обладателя маленького феода далеко на юге, буквально у самых гор.

— Но разве никто не видел настоящего графа? — удивился жрец, перебив Монжера. — Или мы с ним настолько похожи?

— Нет, не похожи. Просто его действительно никто не видел. Поездка к барону должна была стать для Скайлза первым выходом в свет.

— Откуда же вы прознали о графе?

— У него есть странная мания — переписка посредством голубиной почты. Благодаря этим письмам в Скайлза влюблены практически все незамужние — и некоторые замужние — дамочки высшего общества, а нужный нам барон считает его близким другом… конечно, настолько близким, каким может стать человек, которого вы знаете только из его письменных посланий.

В общем, этим вечером в усадьбе барона Гудке нда — а именно он был той жертвой, которую Джефри обязался убить — должен проходить званый ужин.

Людям Монжера удалось перехватить приглашение, адресованное графу Скайлзу, и тот продолжал сидеть у себя в замке, писать письма и совершенно не подозревать о происходящем в столице.

Джефри необходимо явиться в усадьбу и под любым предлогом остаться с Гудкендом наедине, после чего прикончить старика.

Задача не такая и сложная на первый взгляд, а там посмотрим.

Симпатичная девушка-разносчица принесла его завтрак…

…Покончив с кашей, мясом и пивом, Джефри отправился в конюшню. Верный Черныш выглядел отдохнувшим и полным сил.

— Ну что, дружище? — весело подмигнул ему жнец. — Нас ждет столица!

Конь довольно заржал.

Спустя десять минут с порога «Молчаливого филина» уже никто не смог бы разглядеть одинокого всадника.

 

ГЛАВА 5 Исцеление

— Ваше Величество, — доложил слуга, заглядывая в кабинет. — К вам прибыл лорд Лейзон.

Король удивленно вскинул брови:

— Кто? Лорд Лейзон?

Что старый рыцарь забыл в такое время в столице?

— Да, Ваше Величество, он самый. Он может войти?

— Конечно, может! — воскликнул король.

Лорда Лейзона король любил. Рыцарь был одним из самых верных слуг короны, являлся незаурядным мастером меча и выиграл все три турнира, в которых, будучи еще молодым, участвовал. Причем выигрывал легко, непринужденно, а ко всему — лорду удалось стать единственным в истории зейдских игрищ воином, ни разу не отнявшим жизнь у своего соперника.

— Здравствуйте, Ваше Величество, — произнес Лейзон, входя.

Он был облачен в белую рубаху, легкую кольчугу, удобные штаны, сапоги из мягкой кожи; за плечами, скрепленный золотой пряжкой у горла, чернел атласный походный плащ.

— По здоровью и тебе, — улыбнулся король. — Проходи, садись! Эдер! Принеси вина и два кубка!

— Мой король, — сказал Лейзон. Одному ему дозволялось так обращаться к Джуану. — Я приехал не для того, чтобы пить с вами вино.

— Ты отказываешься выпить со мной за встречу, рыцарь? — удивился король.

— Нет, конечно, если вы настаиваете… Но, я думаю, сейчас не самое подходящее время для вина. К столице, как я слышал, движется армия захватчиков…

— Вот в чем дело… — произнес король задумчиво. Потом он поднялся и подошел к окну. Добавил чуть тише: — Вот зачем ты прибыл…

— Да, именно за этим, мой король.

— Ты всегда обладал прекрасным слухом! — усмехнулся Джуан, но в голосе его прозвучали грустные нотки. — Итак, ты хочешь…

— …сражаться в ополчении, — закончил за него Лейзон.

— В ополчении? — Король, удивленный, повернул голову к рыцарю. — Но почему в ополчении, а не в королевской пехоте? Я думаю, генерал Роме дал бы тебе под начало сотню, а то и тысячу наших мечников!

— Там от меня пользы будет гораздо меньше, — покачал головой рыцарь. — Я хочу помочь ополченцам вернуться домой. Если я буду среди них, мы сможем спасти гораздо больше несчастных.

— Но ты понимаешь, что ополчение пойдет на убой? — спросил король. — Что мы ставим их в авангард, чтобы отвлечь внимание от основных полков?

— Да, понимаю. И постараюсь задать хорошую трепку негодяям.

— Маги не будут ставить защиту на ополченцев, рыцарь. Это ты тоже понимаешь?

— Понимаю. И принимаю. И все равно прошу моего короля оказать мне милость, — упрямо настаивал Лейзон.

Джуан Первый тяжко вздохнул.

Лорд Лейзон, великолепный боец, настоящий мастер, хочет, чтобы ему разрешили, по сути, совершить самоубийство. Без магической защиты, в окружении неумелых крестьян — или дворянских сынков, неважно, — которые не помогут в трудную минуту, а, скорее всего, попросту будут мешать… Даже у Лейзона практически не останется шансов выбраться из боя живым.

Джуану Первому не слишком по душе было отправлять сотни мирных землепашцев, сапожников и кузнецов на убой. Он был хорошим правителем, любил свой народ, и если бы имелась хоть малейшая возможность отказаться от этого плана, король непременно бы ею воспользовался.

Он не был воплощением Кваруса на земле. Но прекрасно понимал — нужно пожертвовать малым для спасения большего. В данном случае малым были ополченцы, а большим — все королевство.

Но лорда Лейзона нельзя было отнести к малому. Он отличался от ополченцев так же, как взрослый ястреб от юных и глупых воробьев.

Однако и отказать рыцарю король попросту не мог. Точнее, мог, но — не этому рыцарю. Джуан знал — откажи он сейчас, лорд Лейзон смиренно кивнет, уйдет, а во время боя появится на поле сражения и бросится на неприятеля.

Вполне в его духе. И подобное уж точно запретить нельзя никому.

Пусть лучше он будет в строю с ополченцами, чем в одиночку.

— Ты уверен? — в последний раз спросил король. — Я обещаю, генерал Роме даст тебе под командование тысячу лучших мечников…

— Я уверен, что мое место — среди ополченцев, — перебил его Лейзон. — Именно поэтому я — здесь, у вас в кабинете. Мне не нужна тысяча мечников. Мне достаточно моего клинка.

Эдер принес поднос с кувшином жейского красного вина стапятидесятилетней выдержки и с двумя позолоченными кубками. С поклоном поставил их на стол, разлил вино и удалился.

— Что ж, — сказал король, поднимая свой кубок, — давай прежде выпьем за встречу. Жаль, что она случилась в связи со столь грустными обстоятельствами… но все же я рад тебя видеть, рыцарь.

Лейзон молча поднял кубок, и они выпили.

— Эх… — вздохнул Джуан, утирая губы платком. — Знал бы ты, как сложно мне дать тебе разрешение на твою авантюру… Но я ж тебя знаю! Не дам — ты еще скорее себя угробишь…

— Это вряд ли, — покачал головой Лейзон. — Я уверен, что мы в любом случае сдюжим.

— Хотелось бы верить… — пробормотал король. — Что ж, я даю тебе дозволение. Но, — он выдержал небольшую паузу, — это, сам понимаешь, не значит, что даст свое дозволение и генерал. Тебе придется самому поговорить с Ромсом.

— Отлично, — усмехнулся рыцарь. — Благодарю, мой король. Позволите отправиться к Кайлу прямо сейчас?

Джуан Первый с грустной улыбкой покачал головой.

Кого он обманывает? Роме и Лейзон — старые друзья еще с тех пор, как генерал только собирался с войском на юг, чтобы разобраться со вспыхнувшим там бунтом.

Рыцарь тогда отправился вместе с ним, естественно, не предупредив Его Величество. Когда же гонцы донесли до Джуана Первого весть о том, что вчерашний победитель турнира на пару с генералом играючи разобрались с войсками мятежников, королю оставалось только скрипнуть зубами и вот так же, как сейчас, покачать головой.

Потом судьба развела Ромса и Лейзона. Один по приказу Джуана отправился к Последнему Приюту, второй осел у себя в замке, изредка выезжая в столицу, чтобы поучаствовать в новом турнире… и, конечно же, выиграть его.

Правда, несколько лет назад рыцарь взял к себе в ученики некоего Рона, из простолюдинов, и до последнего турнира Лейзону приходилось бывать в Роузене много чаще обычного.

Однако в преддверии всеобщего праздника Рона убил его собственный брат, и Лейзон снова пропал. До сегодняшнего дня Джуан не видел рыцаря больше трех месяцев.

И вот — он в кабинете, ждет, когда же можно будет отправиться на плац и наконец увидеться со старым другом.

— Позволяю, — сказал Джуан.

— Благодарю вас, мой король! — склонил голову Лейзон, поднялся и вышел.

Его Величество остался в кабинете один.

— Не за что, рыцарь, — негромко пробормотал король. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь…

Он налил себе еще немного вина и выпил.

Вино было превосходным.

* * *

Генерал не верил своим глазам.

— Джим? — спросил он хриплым от волнения голосом.

— Он самый, Кайл! — подмигнул ему рыцарь. — Как дела у старого вояки Ромса?

— Джим! — Генерал расплылся в улыбке.

Друзья обнялись. Пятнадцать лет прошло с момента их предыдущей встречи; Лейзон был, пожалуй, единственным человеком из приближенных ко двору, которого Роме любил всем сердцем.

— Как ты поживал-то здесь? — спросил Кайл, отпуская друга.

— Да так, помаленьку. Сам-то ты что?

— Да вот, как видишь… — развел руками генерал. — Ополчение тренирую… как могу.

— Вижу, — хмыкнул рыцарь. — Их, пожалуй, и за годик ничему не научишь, не то что за пару недель!

— Вот то-то и оно! — воскликнул Роме. — Эх, жаль, не в силах мы были отбить этих гадов еще там, на Приюте! Проклятые некроманты!

— А что на Приюте было? Я слышал что-то, но ты ж видел все, лучше знать должен!

— Должен… и знаю… Кости там были, Джим. Корабли из костей. Тридцать всего. Если б обычные фрегаты или каравеллы — отбили бы без труда. А то — из костей. Они небось и распадаться могут, на отдельные, скелеты, по воле хозяев своих… или еще чего похуже!

— Ну, не преувеличивай, — поморщился рыцарь. — На скелеты!..

— А что? Они вон в ночь наших всех погибших ребят подняли, скелетами обратили и на нас же бросили! Пока мертвяков тех наши маги изничтожили, от катапульт заставы один пепел и остался! Я ж не трус, ты знаешь — был бы шанс выиграть бой, я бы не отступил ни за что. А тут — без орудий, без доброй четверти войск… Ну, куда мы против них? Тем более что каждый, кто с нашей стороны замертво пал, на их сторону становился!

— Да, несладко бы пришлось…

— Слава Кварусу, что не пришлось! — закивал Кайл. — Мы рано поутру снялись — и в столицу! Шнирхе их раздери, гадов этих! Не дай Кварус, еще и столицу возьмут… но я об этом и думать не хочу. Уж Роузен точно отстоять должны. И отстоим!

— Ну и славно. Я так тоже думаю, — усмехнулся рыцарь. — И к тебе по вопросу, с этим напрямую связанному.

— Это какой-такой вопрос? — недоверчиво сощурился генерал.

— Хочу я, Кайл, в ополчение ваше вступить.

— В… куда?! Какое тебе ополчение?! Это ж так, не солдаты! Они и мечом-то, как тяпкой, размахивают! Да они… — затараторил Роме, но Лейзон перебил его:

— Кайл. Я нужен им. Если все они погибнут, что станет с королевством?

— Джим, я знаю, что ты отличный боец, — покачал головой генерал. — Что ты в одиночку можешь положить целую сотню этих каторжников. Но на их стороне — магия смерти! На их стороне — куча оживших скелетов! И все они обрушатся именно на ополчение, в составе которого задумал выступить ты. Мне не хочется лишний раз говорить об этом, но мы посылаем их на убой и…

— Кайл, — повторил Джим спокойно. — Его Величество уже говорил об этом. Он тоже предлагал мне взять тысячу мечников и вести их… Но я не могу. Я должен спасти землепашцев, сапожников, кузнецов. Без них, даже если мы победим, королевство попросту рухнет. Нужно сохранить хотя бы часть народа. Ты-то понимаешь, о чем я?

— Понимаю, — горестно вздохнул генерал. — Вот Шнирхе побери! И прав ты вроде, а и пускать тебя с ними не хочется совершенно…

Они помолчали.

— Ладно, в бездну все! — махнул рукой Роме. — Я только надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

— Знаю, Кайл, — усмехнулся рыцарь. — Поверь — знаю.

— Ну, тогда вот тебе мое одобрение.

И они закрепили общее решение крепким рукопожатием.

* * *

— Добро пожаловать в мою скромную комнатушку, — сказал Монжер, выпустив в потолок струю темно-серого, дыма.

Джефри опустился в кресло, стоящее рядом с рабочим столом главаря.

— Привет и тебе, — ответил жнец. — Ничего не поменялось?

— Нет, что ты, — покачал головой Монжер. — Действуем по намеченному вчера плану. Сейчас тебя оденут, как подобает графу, и… ты точно уверен, что не хочешь вступить в гильдию?

— Да, уверен, — кивнул жнец. — Одно задание, что я вам задолжал, и все, мы забываем друг о друге. Или?..

— Да, — нехотя согласился Монжер. — Одно задание, и ты свободен. Мы не станем искать тебя.

— Вот и славно… — сказал Джефри.

Ему не терпелась поскорее разобраться с этим делом.

Его ждали лекари и маги столицы.

А вместо этого он должен терять вечер на возню с никчемным старикашкой!

И почему гильдия считает это задание сложным?

Может, барон любит кусаться?

* * *

В усадьбе Гудкенда пока еще не играла музыка.

Зато в главном зале горели все без исключения люстры — было светло как днем.

У ворот Джефри встретился с дворецким — лысым старичком лет пятидесяти-шестидесяти в черном фраке и щегольских очках с маленькими круглыми линзами. Высоко задрав подбородок, дворецкий спросил:

— Ваше имя, господин?

— Граф Джефри Скайлз, — ответил жнец спокойно.

Старичок с деловым видом пробежал глазами по списку и удовлетворенно кивнул:

. — Входите, господин граф. Прямо по лестнице, большая двухстворчатая дверь.

— Благодарю вас, — пробормотал жнец и прошел мимо дворецкого.

Прошагав по песчаной дорожке, ведущей от ворот к усадьбе, Джефри поднялся по лестнице. Лакей поклонился:

— Добрый вечер, господин. Как вас представить?

— Граф Джефри Скайлз.

Слуга кивнул и, распахнув двери, объявил:

— Граф Джефри Скайлз!

Все общество, собранное тем вечером в главном зале вокруг пышно накрытых столов, на несколько мгновений обратило свое внимание на вновь прибывшего дворянина. Но поскольку никто с графом Скайлзом лично знаком не был — а переписку личным знакомством все же не назовешь, — внимание обратилось лишь на означенные несколько мгновений и ни каплей больше.

Единственным человеком, который не отвернулся от Джефри и не вернулся к поглощению различных яств и смакованию старых вин, был сам барон Гудкенд, хозяин усадьбы.

— Граф! — воскликнул он, едва завидев Джефри. — Какая честь приветствовать вас! Сколько мы общались, а так и не доводилось встретиться лично!

— Я тоже очень рад, барон, — улыбнулся жнец. Улыбка вышла несколько натянутой, но Гудкенд не обратил на это внимания. — Правда, если говорить честно, мне несколько странно видеть званый вечер в вашей усадьбе.

— Странно? Что ж тут такого странного? — удивился барон.

— К столице подступает вражеская армия под началом темных магов, а у вас тут пир на весь мир!

— Ну, право, как раз в этом нет ничего странного! — рассмеялся Гудкенд. — Возможно, нам остались последние деньки, чтобы вот так встретиться — всем вместе. Узнать друг друга… получше. Вы не находите?

— Конечно же, нахожу, — снова выдавил из себя улыбку Джефри. — Но все же как-то необычно…

— Граф Скайлз?! — возбужденно вскрикнула пышно разодетая дама. Она словно бы случайно проходила мимо жнеца и теперь вовсю изображала удивление.

— О, вы, разумеется, помните меня?

— Прошу простить, госпожа, — учтиво поклонился жнец, — но, если честно, я не могу с уверенностью сказать, что помню вас. Представьтесь, прошу!

— Графиня Креме, вдова, — расплылась в улыбке дама. — Мы с вами очень долго обменивались письмами, и вы, как мне показалось, прониклись истинной симпатией ко мне, вошли в мое положение… и были готовы даже обвенчаться со мной, судя по вашему последнему посланию.

Опа! А вот о подобном Монжер не говорил. Нет, он упоминал о переписке с госпожой Креме, но вот о желании графа сочетать себя с ней узами брака — совершенно точно — нет!

— Госпожа графиня, — проговорил жнец, изображая смущение, — мне очень лестно знать, что вы помните о моем последнем письме и вообще о нашей переписке. Вы весьма хороши собой, но я бы предпочел отложить вопрос о скорой женитьбе на весьма непродолжительный срок.

— Почему же? — разочарованно поинтересовалась госпожа Креме.

— Хотя бы потому, что меня очень волнует грядущее сражение с агрессором, вторгшимся в земли нашего славного королевства.

Кварус, как же тяжело изъясняться в подобном ключе! Но он должен играть выбранную роль…

— Чем же оно вас так волнует? — обиженно спросила графиня.

— Тем, что после этого сражения может попросту не возникнуть надобности в браке… из-за того, что жених скончался.

. — Скончался? — переспросила госпожа Креме обеспокоенно.

Ну что за тупая курица? Неужели слово «скончался» слишком сложно для ее недалекого ума?

— Мне очень хочется верить, что мы сумеем отбить нападение проклятого врага, посягнувшего на свободу нашего королевства, — продолжал Джефри. — Но я не могу обещать, что мне удастся вернуться с поля брани живым.

— Ах! — воскликнула госпожа Креме. — Как вы допускаете мысль, что не вернетесь ко мне! По мне, так эта мысль просто чудовищна! Вы храбры, молоды и, думается, обладаете должным умением, чтобы уцелеть в бою…

— Но в сражении возможно всякое, — перебил ее жнец. — Неужели вы этого не понимаете? Случайная стрела может решить все.

— И все-таки, граф, я полагаюсь на ваше слово, — твердо заключила госпожа Креме. — Если вы пообещали, я буду ждать.

С этими словами она присела в реверансе и направилась в другой конец зала.

— Докучливая барышня, не находите? — сощурившись, сказал барон, доселе молчавший.

— Да, есть в ней что-то такое, — осторожно согласился Джефри.

— Не стоит лишних разговоров, граф, — подмигнул ему Гудкенд. — Я вас прекрасно понимаю. За молодой вдовушкой Креме приударили многие, но после смерти ее мужа не всякий смог отыскать дорогу к охладевшему сердцу. Она слишком любила графа… ах, как же ужасно, что его не стало! Ему было всего лишь пятьдесят!

— Вы думаете, мне удалось отыскать эту самую дорогу? — так же осторожно поинтересовался жнец.

— Конечно же, да, мой добрый друг! — воскликнул барон. — Иначе с чего бы ей самой подходить к вам и напоминать о ваших письмах? Она могла бы просто проигнорировать вас…

— Я много кому писал…

— Мне в том числе. Но ваши письма ко мне, думаю, были… м-м-м… не столь откровенны в отличие от тех, что предназначались госпоже Креме!

— Да уж, наверное. — Джефри вновь изобразил улыбку. То ли он был актером от Кваруса, то ли здесь никто просто не обращал внимания на деланую наигранность, но барон — по крайней мере! — подвоха не распознал.

— Многие молодые дамочки хотели бы увидеть вас лично, — сказал Гудкенд, подмигивая убийце. — Насколько мне известно, здесь велось очень бурное обсуждение ваших… м-м-м… мужских достоинств.

Джефри невольно залился краской.

Монжер говорил об этом. Скайлз был тот еще ловелас — настоящий сердцеед, который перво-наперво усвоил, что женщины любят ушами, и прекрасно пользовался этим. Конечно, нашептать каждой, что она — самая распрелестная из всех, он не мог, но вот разослать письма с такими пассажами * чтобы даже самой рьяной затворнице захотелось прочесть его послание вслух и восхититься кавалером, он таки умудрился.

— Я бы предпочел оставить этот вопрос, — сказал жнец. — Все-таки я прибыл на ваш званый ужин не для этого. Мне бы хотелось пообщаться прежде всего с вами.

— О, это просто великолепно! — воскликнул барон. — Давайте же скорее выпьем за нашу встречу!

Они пригубили вина из поднесенных девушкой бокалов.

— Признаться, я рад, что мое знакомство с высшими лицами столицы началось именно с общения с вами, — позволил себе комплимент Джефри.

— То же самое, мой дорогой друг, — подмигнул ему барон, — могу сказать и о вас. Еще по вашим письмам я понял, что вы — отличный собеседник. Позвольте же поднять этот кубок за ваше здоровье!

С этими словами Гудкенд взмахнул позолоченным бокалом и осушил его в мгновение ока.

— Однако же, — сказал жнец, когда барон несколько пришел в себя, — мне не слишком радостны обстоятельства, которые свели нас с вами.

— Право же, бросьте, — поморщился барон. — Я бы все равно устроил этот ужин. Мне совершенно наплевать — да простятся мне эти слова! — стоит ли у наших стен неприятель, движется ли к ним или его вовсе нет. Главное для меня — это то, что люди, подобные вам, не страшатся оказаться в Роузене, как в западне.

— Если это понадобится, — осторожно произнес Джефри, — я готов биться за Зейд до последней капли крови. И, как я уже говорил, собираюсь присоединиться к ополчению.

— Вы настоящий герой! — воскликнул барон насмешливо. — Теперь я точно знаю, что в вас нашли все эти дамы!

— Я говорю серьезно, — возразил Гудкенду жнец. — Это отнюдь не бравада!

И откуда он только набрался этих слов — «бравада», «отнюдь»?

— Ну, конечно же, вы говорите серьезно, — подмигнул ему Гудкенд. — Но не думали ли вы, милостивый государь, что при воцарении неприятеля у королевства появится шанс начать все заново?

— То есть?

— То и есть! Не думали ли вы, что смена власти в стране может сыграть важнейшую роль в становлении нашего государства?

— Я вас не понимаю, — честно признался Джефри.

— Ну как же? При новой власти старые законы окажутся попросту не нужны. Новые правители — новые законы, так ведь? И, мне кажется, это заставит королевство отказаться от старой роли.

— Старой роли?

— Сейчас мы всего лишь большое королевство. Мирное королевство, которому не нужны склоки ни с Жейсом, ни с Логвиндором. Но при новом короле мы можем стать теми, кто не просто заключает союзы, а теми, кто правит. Жейсцы и логвиндорцы и так боятся нас. Но мы должны повелевать ими, а не просто позволять им жить. Мы должны подчинить их, и вот тогда…

— Барон, а не хотите ли вы немного подышать воздухом? — перебил его Джефри.

Жнец не любил высокопарных речей, особенно если они касались того, что «было бы, если…» Он хотел поскорее покончить с этим делом, рассчитаться с Монжером за убийство его болвана и дальше заниматься поиском лекарства от проклятой мании.

— Да, конечно. Почему нет? — неожиданно легко поддержал его идею Гудкенд. — Я как раз хотел предложить вам прогуляться в мой фамильный склеп.

— Склеп? — нахмурился Джефри. — На ночь глядя?

— Неужто вы боитесь? — хмыкнул барон.

— Нет, но…

— Ну тогда в чем дело? Там похоронены все славные представители нашего рода, граф. Я думаю, вам будет интересно взглянуть на усыпальницу моих предков!

— Да, вы правы, — сдался жнец. — Пойдемте же?

— Пойдемте, — согласился барон и двинулся к балкону.

— Вы куда? — удивился Джефри.

— Прямо с балкона первого этажа вниз ведет лестница. Мы спустимся по ней и по дорожке в саду дойдем до самого склепа, — объяснил Гудкенд. — Следуйте за мной!

Жнец кивнул, хотя внутри у него при слове «склеп» возникло странное беспокойство.

Они покинули зал в самом начале званого ужина, в то время, когда еще не играет музыка и пары не кружатся в танце.

Их ждала усыпальница Гудкендов.

* * *

Родовой склеп барона Гудкенда находился в сотне шагов от усадьбы и более всего походил на большую коробку из камня, на стенах которой неизвестные мастера выбивали имена всех погребенных внутри.

Возле входа, по обеим сторонам от каменной двери висели зажженные факелы.

«Будто барон знал, что мы придем!» — невольно подумал Джефри, но шаг не замедлил.

Они подошли к самой двери. Теперь жнец мог наблюдать внешний каменный засов. Удивительно, но в нем и намека не имелось на замочную скважину или нечто подобное ей!

Жнец вопросительно уставился на Гудкенда. Тот поймал его взгляд и хрипло произнес:

— Отличный магический замок, правда, граф?

Он вытянул сжатую в кулак правую руку и приложил печатку на указательном пальце к засову. Едва она соприкоснулась с камнем, вокруг ладони возникло красное сияние, словно кулак барона разом превратился в слабый масляный фонарь.

Гудкенд убрал руку, но сияние не исчезло — теперь свет исходил из небольшого углубления прямо в середине засова. А потом засов медленно отъехал в сторону.

— Добро пожаловать в мою скромную обитель! — громко хмыкнул барон и толкнул дверь.

Внутри ощутимо воняло мертвечиной. Словно славных предков барона хоронили не в каменных гробах, ныне выстроившихся у стен, а попросту бросали на пол, оставляя гнить там.

Джефри невольно поморщился. Барон же словно не чувствовал вони. Пройдя от порога к дальней стене, на которой изображено было фамильное древо рода Гудкендов, дворянин лихо развернулся на каблуках и с хитрым прищуром уставился на жнеца.

— Ну? — спросил он. — Как вам склеп моего семейства?

— Отлично, барон, — кивнул Джефри. Из-за неприятного запаха он старался пореже вдыхать, пореже выдыхать и совсем уж не открывать рот без лишней необходимости.

— А вы бы не хотели познакомиться… скажем, с моим дядюшкой?

— То есть? — удивился жнец. — Посмотреть на его останки? Нет, спасибо. Хотя я не хочу показаться излишне дерзким и, что скрывать, с интересом взгляну на его могильную плиту…

— На могильную плиту, говорите? — усмехнулся барон и, повернув голову к одному из гробов, сказал:

— А и взгляните, чего уж там?

Крышка гроба, тяжеленная каменная плита, сорвалась с места и полетела на жнеца, с явным намерением припечатать Джефри к стене. Жнец едва сумел увернуться, и плита разлетелась на десятки крупных и не очень осколков.

— Ты чего, сдурел?! — крикнул жнец барону.

Тот скривил губы в усмешке и взглядом указал на гроб своего дядюшки.

Жнец медленно повернул голову и увидел, как изнутри медленно вылезает славный предок Гуд-кенда. Смердящие остатки плоти на костях горели алым, словно кровь, пламенем, и когда дядюшка наконец выбрался из гроба, от него остался один лишь скелет.

Легко спрыгнув на пол, зомби направился к жнецу.

— Чертов некромант, — пробормотал Джефри. В левой руке возникла дага, правая выдернула из ножен палаш.

Мертвяк был уже близко. Впрочем, жнец был наготове.

Подпрыгнув, он ударил зомби правой ногой в грудь, и тот отлетел на несколько футов.

— Что ты делаешь, сволочь?! — заорал Джефри, пользуясь небольшой передышкой.

— Учитель велел мне разобраться с тобой, — невозмутимо пожал плечами барон.

Родовой склеп Гудкенда оживал. Один за другим, вслед за дядюшкой, вставали из могил полу-разложившиеся родичи некроманта и шагали к жнецу.

— Я доберусь до тебя, — прорычал Джефри.

— Попробуй, — хмыкнул барон. Судя по всему, он уже уверовал в победу и теперь стоял, с наслаждением рассматривая свое маленькое войско мертвяков.

— Ну и в передрягу ты попал, Джефри, — пробормотал жнец еле слышно. — Надо как-то добраться до этого проклятого мага, а потом посмотрим, что он запоет — с дагой у горла.

Мертвяков было двенадцать, не считая успокоившегося дядюшки Гудкенда.

Покрепче стиснув в ладони рукоять даги, Джефри бросился в толпу скелетов.

Старичок хохотнул и хлопнул пару раз в ладоши; он решил, что жнец окончательно выжил из ума.

Но когда Джефри прыгнул на него из самой гущи мертвяков, попутно сбив с ног одного из них, барону стало не до смеха. Он попытался отскочить в сторону, но не успел.

Жнец завалил его спину, прижав собственным весом к полу, и приставил к горлу барона лезвие даги.

— Ну? Вдоволь насмеялся? — прошипел он сквозь зубы. — А ну-ка, усмири своих тварей, покуда я тебе глотку не перерезал!

Глаза барона испуганно забегали. Он попытался вырваться, сбросить с себя убийцу, но, упершись кадыком в лезвие, отказался от этой идеи.

Жнец оглянулся через плечо: мертвяки шагали к нему как ни в чем не бывало. И пусть их оставалось всего семеро, но они по-прежнему представляли немалую опасность даже для такого опытного бойца, как Джефри.

— У тебя проблемы со слухом, барон?! — зло рявкнул жнец.

— Сей… час… — промямлил Гудкенд.

Сзади послышался шум падающих на камень костяшек.

Джефри снова оглянулся и удовлетворенно кивнул: мертвецы лежали на полу и не подавали никаких признаков жизни.

— Вот так-то лучше! — воскликнул жнец. — А теперь, мой дорогой друг…

— …ты уберешь от моего горла эту штуку? — предположил бледный колдун.

— Нет, — ласково улыбнулся Джефри; так улыбаются грабители перед тем, как сообщить жертве о том, что ее грабят. — Теперь ты расскажешь мне о своем учителе… и о том, почему он вдруг захотел меня убрать.

— Нет! — испуганно воскликнул некромант. Лицо его побледнело еще больше, став один в один с первым снегом. — Лучше убей меня!

— Послушай, друг… Я ведь и так узнаю, кто твой учитель, — просто посмотрю на твое клеймо. Они ж вам ставят их, как скотине, чтобы не путаться.

— Все равно! Лучше убей! Лучше…

Дага легко пропорола ткань белой сорочки барона.

— Ого, — только и сказал Джефри. Найденный знак попросту ошарашил его.

На левом предплечье барона красовалось клеймо Пяти.

— Что за ерунда, барон? — зло прошипел жнец, быстро, придя в себя, и вновь приставил к горлу дворянина клинок. — Твой учитель — один из Пяти? Но как так? Мы же разобрались с последним из их круга еще до слияния миров!

— Я ничего не скажу, — пробормотал барон, однако менее уверенно, чем раньше, — столько ненависти было во взгляде этого странного гостя.

Гудкенд боялся признаться, что боится жнеца. Боится смерти. Любовь к жизни не отвадит ни один учитель, пусть даже он — один из Пяти.

— Нет, мой друг… Все ты мне скажешь! Иначе будешь умирать долго и мучительно. Поверь, я знаю, как заставить говорить любого, даже самого храброго человека. Ты к таким не относишься, так что с тобой будет еще проще. Ну так что? Мы договорились?

— Не… е…т, — прошептал барон, запинаясь от волнения.

— Значит, нет? — поднял брови Джефри. — Ну, тогда приступим…

Дага сверкнула в воздухе, и Гудкенд заорал, задергался.

Левое ухо старичка упало на пол, из раны хлынула кровь.

— Как тебе такая беседа, а, барон? — спросил жнец ехидно. — Ах, тебе больно! Бедняга! Но это еще не все…

Изловчившись, Джефри вонзил кинжал в мочку правого уха.

— А-а-а! — вновь завопил Гудкенд, выпучив глаза. Казалось, еще немного — и они просто лопнут от напряжения.

— Что, нравится, барон? — поинтересовался жнец, когда потерявший ухо старичок немного успокоился — только изредка всхлипывал, но уже не орал дурным голосом.

— Н-н-н… е… т… — отчаянно замотал головой некромант.

— Может, ты все же расскажешь мне о своем загадочном учителе?

Барон немного подумал. Глаза его вновь ожили; взгляд перебегал с одной стены на другую, задерживался на потолке, будто пытаясь там найти ответ.

В конце концов этот взгляд, мечущийся, словно мышка, загнанная в угол котом, остановился на клинке в руках жнеца.

Джефри мысленно восторжествовал: он знал, что ответит барон.

Уже не грозный некромант, способный одной силой мысли поднять из могил десяток-другой мертвяков.

Просто испуганный, раздавленный, жалкий старичок, который понял, что время игр с неживой плотью прошло и отступать больше некуда.

— Да, — проронил барон, сглотнув перекрывший горло ком. — Я расскажу… только не надо больше… — Гудкенд взглядом указал на дагу.

— Конечно! Конечно! Если бы ты сразу согласился все мне рассказать, это ухо, возможно, до сих пор было бы с тобой! — улыбнулся Джефри.

Барон невольно вздрогнул: настолько страшной была эта улыбка. Но, собравшись с силами, он все же начал:

— Как ты верно заметил, у меня на плече стоит клеймо Пяти. И ты не ошибся, предположив, что моим учителем является один из этого круга.

— Но как?! — воскликнул жнец. — Он же погиб в Фагосе, а с последним мы разобрались собственноручно!

— Нет, ты ошибаешься. Последний из круга — мой учитель. Мы, ученики, зовем его Вторым. Первый погиб еще во время той войны, которая унесла жизни троих из Круга. В живых остались только мой учитель и Третий.

— Чего-то не верится мне во все это, барон, — покачал головой Джефри. — Врешь? Говори! — Он вновь приставил дагу к горлу Гудкенда.

— Нет, прошу тебя! — пролепетал старичок. — Это все правда, истина! Клянусь звездой Пяти и самим Шнирхе.

Жнец невольно поморщился, услышав эту клятву.

Но, в конце концов, не Кварусом же божиться темному магу?

— Ладно, продолжай.

— Что ты хочешь знать?

— Как получилось, что Второй стал твоим учителем? Он же был в Фагосе? Или… в Ваго?

— Да, в Ваго, — подтвердил барон.

— Но, Шнирхе тебя побери, как?! Как он попал сюда из закрытого мира?!

— Он проник в Ваго, спрятавшись в один из мешков, которые заключенные заполняют анрео-ном. Каторжники, как всегда, принесли запасы драгоценного металла на означенное место, откуда их забрали придворные маги, — естественно, предварительно прислав взамен эль и еду. Так Второй попал в Ваго и…

— Подожди-ка, подожди-ка… — остановил его Джефри. — Что-то тут не сходится. Да, в Фагос пересылают заключенных, шлюх… но ведь обратно живой человек выбраться не может! Иначе маги Кваруса давно бы сбежали оттуда.

— Ты верно заметил — живой человек.

— Что?

— Второй выбрался из Фагоса мертвым.

— Как это?

— Очень просто. Шнирхе наделил круг Пяти недоступными человеку возможностями, а чем не человеческая возможность — обратиться в мертвеца, а потом себя оживить?

— Кварус… — прошептал жнец.

— Поэтому маги просто забрали все мешки, а когда при пересчете обнаружилась гора костей, их попросту выбросили, проклиная каторжни-ков-шутников. Тогда мой учитель и вернул себя к жизни.

Рассказанное Гудкендом было невероятно.

Но Джефри был родом из мира Ночи, чье существование само по себе казалось невероятным, так что история старичка хоть и удивила его, но не настолько, как могла бы обычного человека.

Да и присутствие в Ваго некроманта, одного из Пяти, многое объясняло. То его видение… человек в сером нараспев произносит заклятие… в пентаграмме на полу весело играет пламя… и из этого пламени появляется…

— Это все? — спокойным, ничем не выдающим его волнения голосом спросил жнец.

— Да. Теперь ты отпустишь меня? — с мольбой в голосе вопросил барон.

— Я разве говорил, что отпущу? — невинно улыбнулся Джефри. — Если да, то прости. Я соврал.

С последним словом дага вонзилась в горло открывшего было рот старичка.

Гудкенд умер быстро.

Это был единственный дар жнеца за рассказ барона о его могучем учителе.

Потребность в убийстве на время отступила, и Джефри мог спокойно подумать о дальнейших своих действиях.

Неожиданно он вскочил на ноги и воскликнул:

— Шнирхе меня побери, какой же я болван! Надо было узнать, где прячется этот Второй!

Впрочем, может быть, еще не все потеряно?..

Склонившись над трупом барона, жнец принялся изучать содержимое его карманов. Делал он это столь кропотливо, что Кварус в конце концов вознаградил парня.

В кармане сорочки отыскался сложенный вчетверо листок, на котором было написано:

«Четверг, восемь, против городской стены, у старого дуба».

Джефри вновь сложил листок и убрал его в карман штанов.

До четверга еще два дня. А значит, у него есть время подготовиться к встрече.

Последний раз взглянув на мертвого некроманта, жнец покинул родовой склеп Гудкендов, который в тот вечер наконец принял тело последнего члена семьи.

* * *

Тело барона отыскалось утром в четверг.

Разумеется, прислуга озадачилась пропажей еще вечером вторника, но, решив, что барон уехал куда-то по спешным делам, не сильно обеспокоилась.

В среду волнение их возросло.

Утром же четверга слуга по имени Джон отправился в семейный склеп Гудкендов, чтобы прибраться там, как он обычно делал каждую неделю в этот день.

Обнаружив тела всего славного семейства — включая и самого барона, — лежащими на полу, до смерти перепуганный Джон поспешил к начальнику стражи. По дороге он встретил пару знакомых, которым рассказал о случившемся, те, в свою очередь, встретили еще пару…

В итоге, скоро только глухой не знал о зверском убийстве, произошедшем в склепе Гудкендов.

Загадочное преступление взбудоражило весь высший свет.

Большинство склонялось к тому, что барона порешил кто-то из каторжников, пробравшись в город под видом купца или желающего вступить в ополчение крестьянина.

Некоторые предполагали, что это обычное заказное убийство — неизвестный враг Гудкенда нанял человека известной профессии, и тот подстерег старичка возле склепа.

Король, разумеется, не мог верить ни тем, ни другим без каких-либо доказательств. Поэтому он приказал увеличить патрули и немедленно сажать под замок любого подозрительного типа. По-дру-гому избежать нового кровопролития было попросту невозможно — никто не знал, как выглядит убийца барона, никто не знал, в городе он или уже покинул его; но Джуан понимал, что за этим происшествием может последовать добрый десяток подобных.

Как бы то ни было, к вечеру вся стража была поставлена на уши. В ночной обход отправили сразу двенадцать патрулей из трех солдат каждый.

Но это было ночью.

А вечером того же дня…

* * *

Часы на главной башне Роузена показывали пять минут девятого.

Джефри, спрятавшись в кустах возле старого дуба, внимательно следил за окрестностями. Он сидел в засаде с половины восьмого, но таинственный знакомец барона все не появлялся.

Жнец, конечно же, не знал, кто именно явится на эту встречу. Однако он предполагал, что свидание назначено учителем Гудкенда — Вторым и, значит, прийти должен один из учеников некроманта.

Так и вышло.

В пятнадцать минут девятого фигура в сером плаще с накинутым на голову капюшоном, озираясь, вышла из леса и крадучись подошла к дубу.

Джефри напрягся. Желание убивать снова, после двухдневного перерыва, проснулось в нем.

Но сейчас он должен лишь проследить за некромантом. Еще один шанс узнать, где находится логово Второго, — а в том, что ученик направится прямиком туда, Джефри не сомневался, — может попросту не представиться.

Поэтому он терпеливо ждал, с огромным трудом, но все же сдерживая жажду убийства.

Прошло пять минут. Некромант задумчиво смотрел на часы.

«Он не станет ждать дольше чем до половины девятого. А до половины девятого Гудкенд не…»

От городских ворот к дубу быстро шагал невысокий старичок в широкополой шляпе, белой сорочке и панталонах.

Сомнений не было — к дубу шел именно барон.

Убитый Джефри двумя днями ранее!

Жнец удивленно наблюдал, как Гудкенд подходит к серому и снимает шляпу, приветствуя последнего.

— Хе, — усмехнулся некромант. — Совсем как живой!

Только сейчас Джефри заметил, что кожа у барона бледная, с синеватым оттенком.

Мертвяк? Но мертвяки глупы и неуклюжи. И уж тем более они не приветствуют тех…

…кто их поднял.

Похоже, встречающий барона некромант едва ли намного слабей своего учителя, если способен вытворять такие фокусы!

— Следуй за мной, — велел тем временем темный маг и, оглядевшись по сторонам, пошел по едва заметной тропке, ведущей в чащу. Мертвяк последовал за хозяином.

Выждав с полминуты, Джефри двинулся за ними.

Тропинка петляла тонкой нитью между деревьями. Лес погружался во тьму ночи; просыпались ночные его обитатели. Вдалеке завыл одинокий волк, пролетел, ухая, филин.

Идти пришлось долго. Первое время жнец боялся, что некромант просто-напросто перенесет себя и барона к дверям логова Второго, но либо темный маг экономил силы, либо попросту не знал нужных заклятий.

Тем временем жажда убийства все сильнее и сильнее охватывала Джефри. Он боролся с ней из последних сил и пока одерживал верх в этой борьбе, но силы его были на пределе.

Наконец, когда уже порядком стемнело, они вышли из чащи леса на огромную поляну. Посреди этой поляны возвышалась футов на двадцать старая полуразрушенная башня. Наверное, пару веков назад в ней еще теплилась жизнь, поддерживаемая дозорными, но сейчас башня была мертва. Черный камень стен местами потрескался, зубья сверху торчали через один.

Дверь, ведущая внутрь, тоже была не в лучшем состоянии: полоски железа, «сшивающие» доски, покрывал толстый слой ржавчины, сами доски прогнили.

Идеальное место для мага, предпочитающего иметь дело с мертвым материалом.

Только не слишком ли заметное?

Впрочем, до города не меньше двух-трех часов пешему, и то — если знать дорогу.

Тем временем некромант вплотную подошел к двери и постучал.

Спустя несколько секунд она с противным скрипом открылась, впуская мага и его спутника, и те незамедлительно проникли внутрь. Затем, с таким же скрипом, дверь закрылась.

Джефри подождал немного, но со стороны башни не раздалось больше ни звука.

Отлично. Пора уходить. Теперь он знает, где находится логово Второго, и обязательно придет сюда завтра, хорошенько все продумав…

Вскрикнув, жнец схватился за голову и упал на колени.

Нет, нельзя так долго обманывать свои чувства.

Ему нужно убивать! Нужно!

Правая рука выдернула из ножен палаш, левая взялась за дагу. Ноги понесли жнеца к башне. С каждым шагом его разум все больше затмевала проклятая жажда; бешенство переполняло жнеца.

Подойдя к двери, Джефри, не раздумывая, всадил палаш меж двух досок. С той стороны донесся чей-то стон.

«Все?! Ты доволен?!» — спросил себя жнец.

Но ответа не последовало. Вместо этого он нажал на рукоять палаша, решив использовать его как рычаг. Таким образом он вывернул три доски и шагнул внутрь.

На полу лежал мертвец в серых одеждах.

Перешагнув через тело, Джефри начал спуск по лестнице, ведущей в подвал. Внизу оказалась еще одна дверь, даже более хлипкая, чем входная. Ее жнец просто вынес плечом.

Подвал походил на зал дворца, только потолки располагались слишком низко — на высоте двух человеческих ростов.

У стены, неподалеку от входа, возложив книгу на некое подобие кафедры, стоял высокий человек в сером балахоне. Заслышав грохот, он обернулся.

Их взгляды встретились, и незнакомец расплылся в довольной улыбке.

— А, жнец, — сказал он, не переставая улыбаться, — ты как раз вовремя.

Эти слова заставили жнеца успокоиться.

— Кто ты такой? — хриплым голосом поинтересовался он.

— Ты знаешь меня как Второго.

— Так ты и есть тот самый некромант? — Джефри поудобней перехватил рукоять палаша и бросился на мага.

Тот хмыкнул и отвернулся.

Жнец уже заносил руку для удара…

Палаш со звоном упал на пол.

Рядом приземлилась и дага.

Джефри посмотрел на свои руки и побледнел.

Жнецов сложно напугать. Легче, пожалуй, убить их, чем заставить испытать постыдное чувство страха.

Но сейчас был тот редкий случай, когда ужас впился в сердце убийцы и ни в какую не желал ослаблять хватку.

Руки его были мертвы. Голая кость — и никаких мышц, сухожилий, кожи.

Двумя плетями повисли они и совсем не желали слушаться.

— Что ты сделал?! — воскликнул жнец, едва не срываясь на визг.

— Что?.. А, ты про это. Так будет лучше. По крайней мере, до тех пор, пока ты не окажешься за решеткой. Эй!

Ноги подкосились, и Джефри упал рядом с оброненным оружием.

Все его конечности разом омертвели.

Подоспевшие на возглас хозяина слуги в таких же, как у Второго, балахонах подхватили жнеца под мышки и сунули, в находившуюся здесь же клетку. Уложив обездвиженное тело Джефри на рваный матрас, они поспешили покинуть его — словно боялись, что узник очнется от странного оцепенения и набросится на них, как бурый на зазевавшегося толстолобика.

Впрочем, эти опасения были напрасны: жнец не мог пошевелить и пальцем.

Однако, едва щелкнул замок, конечности Джефри ожили. Он поднял руку, ногу, будто снова овладевая собственным телом, а после, одолеваемый ненавистью, вскочил с пола.

— Ты! — воскликнул он. — Ты безумец!

— Возможно, — мерзко улыбнулся Второй. — Но я единственный, кто может подготовить приход Хозяина, и оттого я расстраиваюсь меньше.

Довольный собственной шуткой, некромант хохотнул.

— Убей меня, сволочь! — заорал жнец, уцепившись за железные прутья двери. — Убей! Зачем я тебе живой?

— Не задавай глупых вопросов, — поморщился колдун. — Если бы ты не был мне нужен, я бы давно прикончил тебя. Объяснять я ничего не стану — завтра сам все поймешь… возможно… А возможно, и не поймешь — кто вас, жнецов, знает? Кроме моих братьев… ха…

Джефри вздрогнул. Последние слова пробудили в нем непонятную тревогу.

— Что значит — твои братья.?

— То есть?

— К чему ты это сказал?

— А, да ты ведь ничего не знаешь, — хмыкнул Второй. — Мои братья — это ваши Высшие.

Пожалуй, у Джефри никогда не было такого шока. Жнец открыл рот и опустился на пол.

«…Просто оглядись вокруг, всмотрись в происходящее и вспомни, что Высших было всего пять. Трое погибли в давнем сражении с людьми. Теперь их четвертый брат тоже мертв, а с пятым ты еще увидишься…»

— Пя… ть? — с трудом выговорил жнец.

— И вот благодаря моей незаурядной хитрости и везучести из Пяти остался я один.

— Но… как… Ты уничтожил мир Ночи?

— Ха. Все намного сложней, мой друг жнец. Я всего лишь оставил два заказа и — оп! — убил этим сразу… гм… шесть зайцев. И вот — нет ни четверых моих братьев, ни Спящего, ни того чудака из легенды…

— Клевца, — сухо напомнил Джефри.

— Именно. А завтра… завтра утром не станет еще многих…

— Но…

— Все завтра.

И колдун отвернулся.

Жнец опустил голову и закрыл глаза.

Все кончено. Выхода нет.

И как он раньше не догадался?

Теперь все стало на свои места.

Весь план изначально принадлежал Второму. Причем наверняка все было рассчитано задолго до рождения Брейва, впоследствии ставшего Клевцом.

Второй почувствовал парня и, выбрав время, сделал заказ на Рона. Джефри с привычной легкостью справился с этим заданием.

Так Второй подставил Брейва. За убийство верноподданного короля его отправили в Фагос, на вечное заключение.

Вот тут Второй утратил возможность наблюдать за «героем из легенды». Зато его нашли Первый и болотники. Последние рассказали Брейву, что он должен делать, и тот вместе с Гурбом отправился на поиски Карателя.

Именно тогда Джефри получил свой, первый в истории мира Ночи двойной заказ. Во избежание провала жнецу пришлось сопровождать Клевца в его путешествии.

Первый же и вовсе ничего не знал о плане Второго, поэтому попросту решил избавиться от Клевца.

Естественно, допустить подобное было никак нельзя. Поэтому Второй заказал и Первого.

Именно он помог добыть Каратель, избавив путников от опасности со стороны некромантов.

А потом произошло слияние миров, которое уничтожило мир Ночи.

«Пространство изменяется вместе со Вселенной. Оно изменяется постоянно, все время своего существования. Эти перемены мало заметны человеческому взгляду. Но резкие изменения видны даже тебе. Ты ощущаешь внутри пустоту, лишающий. Ты потерял мир Ночи, а он затерялся в пространстве других миров и уже никогда не вернется в прежнем понимании».

Так все и вышло. Оракул действительно не врал.

Весь смысл плана — позволить собранной в Фагосе армии отправиться в поход на столицу и обеспечить Шнирхе телом, способным выдержать темного бога.

Для чего тогда понадобилось посылать Стеф?

Скорее всего, Второй хотел просто немного припугнуть жнеца.

Все идет как по маслу. Завтра утром главный пункт плана будет выполнен — Шнирхе поднимется в мир живых и Ваго канет в бездну.

Интересно, о чем, кроме мести, думают каторжники, идущие сейчас к столице? Знают ли они, что лишь приближают всеобщую погибель, в том числе и свою? Что останется от них? Живые скелеты, до скончания времен горящие в пламени бездны? Или ничего!.. То есть — совсем, совсем ничего…

Впрочем, о чем думал он, Джефри, когда забирался сюда?

Жажда крови сгубила его, затащила в глубочайшую яму, из которой уже не выбраться.

Завтра утром… завтра утром ожидается конец света.

* * *

>— Ваше Величество, наши разведчики докладывают, что армия неприятеля уже рядом и собирается завтра утром дать бой нашим войскам, — сказал слуга, с поклоном входя в кабинет Джуана.

Король при этих словах замер. А потом швырнул стальное перо об стол; отскочив, оно упало на пол.

— Шнирхе бы их побрал, — пробормотал Джуан и сказал уже громче: — Передайте генералу, пусть готовится завтра на рассвете выступить из столицы.

— Будет сделано, Ваше Величество, — с поклоном сказал Эдер и вышел.

Король сидел, подняв взгляд к потолку.

Дай им Кварус отстоять Роузен…

* * *

Пирс собрал у себя в шатре всех сотников Своры и десятников ящеров. Также он вызвал пятерку некромантов. Серый и Шелдон встали по обеим сторонам кресла, в котором восседал сам главарь.

Пирс обвел собравшихся испытующим взглядом. Никто не опустил глаз; все смотрели уверенно, а ящеры даже немного нагловато.

Главарь, удовлетворенный, откашлялся и начал:

— Я собрал вас здесь, чтобы сказать: завтра мы наконец-то осуществим наш план. Достигнем цели. Цели, к которой мы шли все это время. Завтра утром мы дадим бой защитникам Роузена. Наши шпионы сообщают, что враги решили встретить нас на равнине близ Роузена. Тем самым они лишили себя защиты городских стен. Что ж… Нам это только на руку. Если наши маги смогут не только устоять против их волшбы, но и будут атаковать сами, поднимать убитых, своих или чужих, неважно, главное, чтобы мертвяки сражались на нашей стороне… Если маги сделают это, мы легко опрокинем королевскую армию.

— Откуда такая уверенность? — спросил один из ящеров.

— Мои шпионы смогли проникнуть в Роузен под видом обычных горожан. Они узнали, что в городе сформировано ополчение; все, кто в состоянии держать меч, собраны в нем. Профессиональных солдат в столице не более двух тысяч.

Раздались удивленные возгласы.

Пирс поднял руку, требуя тишины. Когда все замолкли, он снова заговорил:

— Кроме Зейда в Ваго есть только Жейс — жалкое, слабое государство, которое выживает только за счет торговли. Жейсцы трусливы. Они никогда не осмелятся напасть на Зейд. Логвиндор мог бы, но это королевство слишком маленькое. Зейд давно захватил бы их, если бы там было что брать. А так — живут, ну и пусть живут. Вся страна — не более двух сотен миль на запад и сотню на юг. Лог-виндорцы бояться Зейда и так же, как Жейс, никогда не рискнут нарушить границу.

Вот почему королевская армия Зейда всегда так малочисленна. Зачем впустую содержать ее, если не от кого защищаться?

Разумеется, Джуан Первый не мог знать, что в один прекрасный день появимся мы, чтобы отобрать у него корону.

За это свое незнание ему придется расплачиваться кровью подданных и своей собственной.

Завтра мы разгромим их армию, если будем действовать слаженно и умно.

— Отличная речь, — криво осклабился тот самый, любопытный, ящер. — Это все, что вы хотели сказать, господин?

— Да, все. Я хочу быть уверенным, что вы не спасуете перед врагом и мы наконец-то осуществим задуманное.

— В этом вы можете не сомневаться, господин, — сказал ящер. — Нам некуда отступать.

— Вот и отлично. Значит, выступаем на рассвете. Выстройте…

Около двух часов потратил Пирс, чтобы объяснить воинам, как расставлять солдат на поле боя, как действовать в той или иной ситуации.

Серый стоял и едва заметно улыбался уголками рта.

Он только что получил весточку от Хозяина и теперь не сомневался в успехе их задумки.

* * *

— К оружию! К оружию! — ревел десятник.

Боевые горны разносили по лагерю весть о приближающемся враге.

Генерал Роме, при полном параде, в начищенной до блеска кирасе и со столь же блестящим мечом, отдавал распоряжения тысячникам. Складывалось впечатление, что вояка готовился к битве всю ночь — и дело было не только в его снаряжении. Он отдавал команды так быстро и четко, будто точно знал, как поступит противник. Это подтверждалось тем, что вместо «если» генерал говорил «когда».

— …и вот когда их левый фланг… тогда вы…

— …и вот когда удастся… тогда наша кавалерия…

Он будто уже видел это сражение когда-то, много раньше, чем сражению суждено было свершиться.

— И главное, парни, — генерал по странной прихоти всегда называл своих воинов «парнями», — главное — это биться, биться до последней капли крови. Отступать нам некуда — позади столица, южные города. Мы должны победить! И мы победим!

Слова Ромса будто придали сил его подчиненным. Выслушав план генерала, они отправились на свои места, чтобы дать команду сотникам.

Тем временем противник приближался.

Армия его была не так уж велика — что-то около трех сотен наемников, сотня ящеров; в толпе то и дело мелькали серые мантии некромантов.

Но от этого не становилось легче. Рептилии обладали нечеловеческой реакцией, и встретиться с ними в бою было подобно смерти.

Некроманты тоже могли подкинуть немало сюрпризов. Начиная от банальных зомби, поднятых ими во время бойни, и заканчивая разрушительными заклятиями, коих у магов смерти имелось в избытке.

— Лучникам — приготовиться! — рявкнул генерал.

Воины напряглись, достали из колчанов стрелы.

Генерал стиснул зубы.

На самом деле он ничего не знал наверняка, лишь предполагал. Но как бы то ни было, он желал вселить уверенность в своих парней.

Он был прирожденным лидером.

И его воины готовились сейчас к важнейшему сражению в их жизни.

* * *

Жнец так и не уснул. Всю ночь он не сводил взгляда со Второго. В этом взгляде, как ни странно, не было ненависти.

Только холодная уверенность и презрение.

Джефри видел, как некромант готовится к ритуалу. Настенные часы показывали шесть, когда маг вызвал к себе троицу учеников и на глазах у двоих зарезал их товарища. После чего, щедро поливая кровью пол, принялся выводить на камне знак Шнирхе.

Когда работа была закончена, Второму принесли свечи — невысокие и толстые. Он установил их в вершинах лучей и зажег.

— Скоро, скоро… — бормотал некромант. — Скоро, совсем скоро…

Джефри все это время молчал. Второй спиной чувствовал его взгляд, все такой же презрительный, и от него, признаться, некроманту становилось не по себе.

Но маг смерти продолжал подготовку.

Скоро придет Хозяин…

Часы показывали полседьмого, когда некромант выпрямился и возгласил:

— Пора!

Ученики резво открыли дверь клетки и потащили вновь обмякшего жнеца в центр звезды.

— Осторожно! — прикрикнул на них Второй. — Не заденьте свечи!

А потом он начал читать заклятие.

Джефри, обездвиженный, лежал на полу. Он не вслушивался в слова некроманта, да если бы и вслушивался, ничего бы не понял: заклятие было написано на языке даже не Первых, а тех, кто был еще раньше.

Это был язык бурых.

Пламя свечей медленно поднялось к самому потолку. Джефри ощущал исходящий от них жар.

Потом он почувствовал, как сжимает виски, как кружится голова. А еще он почувствовал, что кто-то пытается завладеть его телом.

«Сдайся!» — говорил захватчик.

А может, и вправду сдаться? Мира Ночи больше нет, он — последний жнец… Зачем ему жить? Вспышки необузданной ярости, желание убивать, вечно преследующее его…

«Сдайся!»

Джефри уже почти решился, когда…

Когда вспомнил о светловолосой девочке из деревеньки Марь.

Она ждет его. Она не потеряла надежду.

Ее жизнь стоит сотни миров.

И если ради спасения одной этой девочки ему нужно выстоять, он выстоит.

«Сдайся!»

«Нет!»

— Держитесь, парни! — кричал генерал Роме, потрясая поднятым над головой мечом. — Нужно выстоять! За нами — столица, наш последний приют! Мы должны защитить его!

Нелегко было удержаться в этом сражении. Некроманты вместе с ящерами укрылись магическим куполом, и заклятия королевских магов до них попросту не долетали. Попутно колдуны «поднимали» убитых, и с уменьшением армии людей армия захватчиков становилась все больше.

Но слова генерала действовали как волшебный эликсир. Воины с удвоенной силой бросались на противника, лучники старались выпустить еще больше стрел в ненавистного врага.

Над полем брани летели слова генерала:

— Держитесь, парни! Нужно выстоять!

* * *

Лейзон шел во второй шеренге восьмым — до того момента, как на них набросились каторжники.

— Не рвите строй! — заорал он, почувствовав, что под натиском Своры его соратники не удержатся.

Так и вышло.

Строя не стало в мгновение ока. Ополченцы и каторжники схватывались поодиночке, совершенно не думая о возможном ударе в спину:

Но самое страшное — практически каждый убитый тут же поднимался темными магами и становился на сторону противника.

Рыцарь скрипнул зубами. В его левой руке появился стилет, правая крепче сжала рукоять корте-ланса.

Воин ловил ритм битвы. Только жнецы умеют делать подобное.

Пусть и бывщие.

А потом он начал свой танец.

Падали каторжники, сраженные ударом стилета. Падали скелеты, рассыпаясь прахом, — клинок меча при соприкосновении с ожившим костяком вспыхивал синим.

Кортеланс изгоя и дагу Джефри делал один и тот же мастер.

Лейзон невольно улыбнулся, вспоминая старого кузнеца.

Каторжники, похоже, поняли, в чем дело. Теперь они бросались на рыцаря по трое, а то и по четверо. И хоть попытки пробить защиту рыцаря были тщетны, Джим понял, что начинает уставать.

Некроманты тоже заметили непобедимого воина.

Скелеты больше не поднимались. Вместо этого кости стали собираться вместе…

Лейзон почувствовал неладное, крикнул:

— В сторону! Живо!

Испуганные ополченцы бросились врассыпную. Джим опрокинул еще пару каторжников и застыл, глядя на творящееся колдовство.

Кости невидимой силой соединялись друг с другом — быстро, очень быстро.

Лейзон побледнел. Впервые за много-много лет им овладел страх.

Не тревога, а именно страх.

Но и не ужас.

Джим стоял, глядя на творение темных магов.

Последние штрихи…

— Аргх!!! — Этот рев услышали, наверное, даже обитатели окрестных деревень.

Огромный костяной дракон смотрел на Лейзо-на черными пустыми глазницами. Рыцарь почувствовал его холодное дыхание, поморщился — от творения некромантов воняло, как от сотни полу-разложившихся мертвецов.

В глазницах дракона была абсолютная тьма. Не ночная мгла — непроницаемая стена черноты.

— Ну что ж… — пробормотал Джим, подбадривая себя. — Посмотрим, из чего тебя лепили…

Дагу в сторону. Рыцарь обеими руками ухватился за меч. Клинок кортеланса теперь пылал синим пламенем не переставая, — видимо, ощущал присутствие темной магии даже на расстоянии, настолько сильным было ее средоточие в этом мертвом создании.

Дракон встал на все четыре лапы. Словно в насмешку, творцы наделили свое детище крохотными крыльями, которые неспособны были поднять тварь даже на несколько футов над землей. Впрочем, Джим и без того плохо представлял себе, как совладать с этакой махиной.

Дракон сделал шаг. Лейзону показалось, что земля ощутимо вздрогнула под лапой мертвяка.

Сзади слышались испуганные крики ополченцев и каторжников — последние, хоть и относились к армии неприятеля, все равно боялись костяной твари.

Мало ли что в действительности придет в голову ее хозяевам? Да и станут ли они разбираться — где свой, а где чужой?

Дракон шел к рыцарю, земля дрожала, а Джим все так же стоял, сжимая рукоять кортеланса.

Все окружающие воина люди наверняка удивились бы, если бы увидели в тот момент лицо изгоя.

Глаза закрыты, дыхание ровное, в уголках губ — улыбка.

Лейзон абсолютно спокоен. Он даже не смотрит на своего противника.

Он пытается почувствовать слабое место в костяной броне дракона.

Тварь уже совсем рядом. Еще два шага — и она легко достанет рыцаря передней лапой.

В этот момент Джим открыл глаза.

Он не нашел слабого места.

Похоже, единственный способ одолеть дракона — порубить чудище на части, разделить собранные воедино кости.

Клинок горит ярко, слепит.

Дракон выбросил лапу, и Джим, уйдя в сторону, рубанул по ней.

Вспышка — и «кисть» осыпается пеплом.

Тварь возмущенно ревет, пытается достать противника хвостом. Однако изгой снова уходит от удара и ловко наносит удар по правой культе.

Чудовище едва не теряет равновесие, но все же остается стоять. Возмущенно рычит и снова пускает в дело хвост.

Дракон слишком неповоротлив. Ему не хватает скорости.

В минуту тварь лишается всех четырех лап. Дракон не в силах сдвинуться с места, вертит головой, машет хвостом.

Джим стоит чуть в сторонке, утирает пот и вновь бросается в атаку.

Дракон лишается хвоста. Ревет, еще громче, чем прежде, так, что воины падают на колени, зажмуриваются и закрывают уши.

Джим идет по хребту; оставляя за собой прах, рубит кости.

Лишенная туловища голова на тонкой шее падает, придавив собой двух не слишком осторожных каторжников. Чудовищные глаза смотрят на сияющий меч в руках рыцаря.

Джим вздымает клинок над головой и бьет прямо в черное око.

Меч уходит внутрь практически по рукоять. Тварь больше не ревет — тут же умирает, но Лей-зон слышит предсмертный крик некроманта, одного из создателей дракона.

Вернее, не слышит, а чувствует. Всеми фибрами тела.

«Неужели… я справился?» — думает Лейзон и вдруг вздрагивает, заваливается на бок, падает на землю, в груду праха.

В его горле торчит арбалетный болт.

Опомнившись, ополченцы и каторжники вновь хватаются за мечи, битва возобновляется.

А Лейзон лежит, незрячим взглядом навечно замерших глаз уставившись в хмурое осеннее небо.

Собирается дождь.

Роме, который наблюдал за боем Лейзона с драконом, тихо вскрикнул.

— Что с вами, генерал? — обеспокоенно спросил солдат, стоящий рядом.

— Нет… Ничего… — успокоил его Кайл. — Давайте, давайте, вперед! Зря, что ли, лорд Лейзон за вас жизнь свою положил? Вели лучникам — пусть работают поэнергичней! Вон сколько еще гадов по полю скачет!

— Да, генерал! — воскликнул солдат и бросился к лучникам.

Роме проводил его взглядом, покуда воин не скрылся из виду, и вновь обратил внимание к сражению.

Проклятие, Джим… Ты расправился с костяным драконом и умер от обычного арбалетного болта!

— Давайте, парни! — крикнул Кайл. — Зададим им жару!

Что там у магов? Похоже, все так же безрезультатно, как и несколькими минутами ранее.

М-да.

Ящеры и некроманты, окруженные защитной магической полусферой, спокойно двигались к стенам столицы. Все заклятия служителей Кваруса разбивались о стенки этой полусферы, в то время как колдуны противника все поднимали и поднимали новые скелеты, которые яростно бросались на королевских мечников и конников. Ополченцы же бились с каторжниками… и нельзя сказать, что они сильно проигрывали бывшим заключенным Фагоса.

Пожалуй, это был единственный фронт, где защитники Роузена имели пусть небольшой, но все же успех.

Генерал скрипнул зубами: если так пойдет дальше, если маги не смогут вскрыть защиту некромантов, если не найдут способ лишить колдунов возможности поднимать мертвецов…

Тогда он и его воины проиграют эту битву, войну, столицу и все королевство.

* * *

Джефри открыл глаза. Сосуды от напряжения полопались, глазные яблоки почернели. С трудом, пошатываясь, жнец поднялся на ноги.

Он чувствовал себя обновленным. Практически заново рожденным. Будто бы его душа разом преобразилась…

— О Великий… — восхищенно выдохнул некромант и упал перед ним ниц. — Ты пришел!

Затем, вскочив, будто ужаленный, Второй подбежал к лежащему на столе мечу.

— Вот меч, о Великий! — Он поднес его Шнирхе. — Возьми его! Наша армия; уже почти разбила силы людей. Скоро этот мир будет принадлежать нам!

Темный бог сжал рукоять меча и вновь посмотрел на некроманта — презрительно, надменно.

Второй под этим взглядом сжался в комок.

— О Великий, я что-то сделал неправильно? — пролепетал он, так непохожий сейчас на грозного мага смерти.

Вместо ответа Шнирхе всадил меч ему в живот.

Некромант открыл рот. С уголка тоненькой струйкой на пол заструилась кровь.

— Вели… кий? — пробормотал он.

— В какой-то… мере, — улыбнулся Джефри и рухнул на пол, увлекая за собой Второго.

Ученики, имевшие знак Пяти на предплечьях, один за другим рассыпались в прах.

Но жнец не видел этого.

Он тихо умирал на залитом кровью полу.

Но продолжал улыбаться, зная, что спас ту самую девочку…

— Я… нашел… ответ… — простонал счастливый жнец.

Гвен из деревеньки Марь, что в окрестностях Роузена.

И с ее именем на губах умирать было уже не так страшно.

* * *

— Ну наконец-то, — пробормотал Серый.

В правой руке его появился кинжал — миниатюрный, едва заметный в ладони.

Серый вышел из шатра и направился к замершему на холме, на самой границе леса и степи, Пирсу.

Главарь Своры с довольной ухмылкой наблюдал за сражением. Рядом с ним стоял Шелдон. По его лицу абсолютно невозможно было прочитать, что творится в душе у телохранителя.

— Эй, Пирс! — крикнул Серый, не замедляя шага.

Главарь и плавец повернулись разом, и странный советник метнул свой кинжал.

Клинок вошел в правый глаз Пирса по самую рукоять. Вожак Своры открыл рот, пошатнулся и рухнул на землю.

— Ты! — взревел Шелдон, выхватывая меч из ножен.

— Да, я. И что дальше? — усмехнулся Серый.

— Ты убил господина!

— Я убил трусливую шавку, которая исполнила свою задачу, — покачал головой советник. — А теперь настал твой черед, предатель.

— Ах ты, мразь! — заорал плавец и бросился на обидчика.

Серый легко ушел от выпада Шелдона. Воин развернулся, собираясь повторить попытку, но советник не оставил ему шанса для новой атаки. Вместо этого он ударил ребром ладони в кадык бывшему начальнику стражи, и тот, хрипя, упал на колени.

— Слишком вы самонадеянны, люди, — покачал головой Серый и поднял оброненный Шелдоном меч. — И глупы. Для вас главное — власть, а вот какой ценой — это уже не имеет значения, не так ли? Пирс хотел стать королем, но, похоже, не думал, что его правление продлится считаные мгновения. А ты… ты — глупый пес… хотя псы более преданы своему хозяину, чем ты. — Советник приставил меч к горлу плавца.

— Не убивай… — прохрипел тот, безумными глазами косясь на клинок. — Прошу тебя… великий… Я… буду верно служить тебе…

— Слова, слова, — покачал головой Серый. — Скольким ты говорил то же самое, а? Наверное, мне пальцев не хватит сосчитать.

Он отвел меч в сторону и ударил.

Голова Шелдона отделилась от тела и упала в траву.

— Дальше вы уж сами, — усмехнулся Серый и двинулся в глубь чащи, мимо двух мертвецов, шатров и возов с провизией.

Его миссия выполнена.

* * *

Неожиданно некроманты куда-то исчезли, мертвяки попадали на землю, лишенные связи с хозяевами, и армия людей, вдохновленная таким поворотом событий, с утроенной силой набросилась на ошеломленного врага.

— Вперед! — еще громче, еще яростней орал Роме, размахивая палашом.

Ящеров, лишенных магической поддержки, живо смели служители Кваруса. Рептилии, похоже, попросту растерялись, когда не пробиваемый ни заклятиями, ни стрелами щит над их головами вдруг исчез. А вот придворные чародеи этим замешательством прекрасно воспользовались.

В результате ящеры были уничтожены — все до одного, за считаные секунды.

Оставались только каторжники. Но ополчение и так основательно их потрепало, и без рептилий и некромантов они не представляли особой угрозы для хорошо тренированных мечников короля.

И уж тем бодее — для конников.

Кавалерия клином врезалась в их строй и прошла через все вражеское войско, оставляя за собой широкую просеку. Тут подоспели мечники…

Армия короля легко разобралась с оставшимися.

Часть была взята в плен, но большинство сдаваться не пожелало, билось до конца — и погибло.

Джуан Первый возблагодарил Кваруса за дарованную удачу.

Зейд все же одержал победу.

Причем победу уверенную, если не сказать «сокрушительную».

* * *

Болотник, тот самый, что встречался с разведчиками короля, сидел на пороге своего домика, свесив ноги, и наблюдал дождь.

Мелкие капли били по ступням, икрам, но лысый обитатель топей не обращал на это внимания.

— Я чувствую тебя, Грей, — произнес он спокойно.

— А вас не проведешь, — хмыкнул Серый и, подойдя к болотнику, уселся рядом.

— Мы слишком хорошо чувствуем естество Вселенной, чтобы не разглядеть тебя в такой близости.

— Знаю, — усмехнулся Грей.

— Собираешься уходить?

— Да, уже скоро. Хозяин пока молчит, но в самое ближайшее время вновь потребуется моя помощь, и я пойду на его зов.

— Я, если честно, уже сомневался в успехе, — покачал головой обитатель топей.

— Ну, мне сомневаться нельзя. Поэтому я опасался. Этот проклятый некромант так все распланировал, что помешать ему оказалось очень и очень сложно. Если бы я позволил себе лишнее, и Фа-гос, и Ваго просто исчезли бы.

— Как мир Ночи.

— Как мир Ночи, — согласился Серый. — Это, кстати, он тоже предусмотрел.

— Сколько Первых полегло из-за слепой жажды власти… — вздохнул болотник.

— Вы, люди, глупы, — покачал головой Грей. — Не понимаете ничего. Вот Пирс этот, что армию возглавил. Глупый, самонадеянный болван. Думал, ему войска просто так дали, чтобы он на троне воцарился и сидел, страной правил! Ха!

Они помолчали.

— Знаешь, а мне жалко тех двух… — сказал болотник, глядя на проясняющееся небо.

Дождь закончился.

— Ворона и Лейзона?

— Да.

— Ты же знаешь, нельзя…

— Знаю. Но все равно жалко.

Они посидели еще чуть, думая каждый о своем.

— Ладно, пойду, — вздохнул Грей, поднимаясь.

— Зачем приходил? — усмехнулся болотник.

— Попрощаться. Думаю, теперь не встретимся.

— Ну, прощай, посланник. Рад был встрече.

— Если бы это спасло Ваго от войны, я бы предпочел, чтобы она не случилась, — честно ответил Серый и исчез.

Болотник грустно улыбнулся.

— Я бы тоже… — пробормотал он. — Я бы тоже…