Цокот копыт становился все ближе. Лес закончился, и началась открытая степь.

— Вперед! — закричала Маша, увидев ветхую полуразвалившуюся хатенку в открытой степи.

До старого домика оставалось шагов четыреста.

— Засядем там и будем отбиваться! — на полном скаку кричала Маша. Другого пути у нас нет! В открытой степи нас нагонят или перестреляют в спину!

Как раз, когда девушки на своих взмыленных, горячих конях подскочили к избушке, из лесу появились красные конники. Восемь всадников, сверкая стальными шашками и стреляя на ходу, мчались на полном ходу к старой избушке.

Заскочив внутрь, девушки сбросили на пол связанного командарма. Несколько пуль ударили в деревянную стену, и пахнущая лесом стружка посыпалась на траву.

Таня просунула дуло в окно и выстрелила. Один из буденновцев на полном скаку вылетел из седла. Следом стукнуло несколько перекрестных выстрелов, и еще двое красноармейцев, взмахнув руками, повалились на землю — их лошади, освободившиеся от седоков, бессмысленно мчались дальше, взбивая копытами мокрую, будто вспотевшую от солнца, траву.

Катя шатнулась и опустилась на стог сена — ее черная рубашка, чуть ниже плеча, стала еще чернее, густо окрасившись кровью. Маша, держа в каждой руке по маузеру, сделала шаг наружу. Два курка она придавила одновременно. И подскочившие к ней двое буденновцев, обронив шашки, упали с коней на вылизанную белой росой траву. Третий — громадный верзила — прыгнул на Машу сверху. Стальной, разъяренный клинок сверкнул у девушки перед глазами — и ушел в мягкую влажную землю, промелькнув как раз рядом с ее головой, наточенным своим лезвием подрезав край черных волос. В последний момент Маша успела надавить курок маузера, и буденновец вытянулся неподвижно, придавив девушку всей тяжестью своего огромного тела.

Двое буденновцев ворвались в избу. Таня получив пулю в бедро, рухнула на пол. Следом за ней свалился один из красноармейцев — Катина пуля ударила ему точно в лоб.

Последний, восьмой, будённовец стоял у входа, сжимая в каждой руке по пистолету, и держа на прицеле Катю и Таню одновременно.

И в этот момент наточенная белая шашка вошла ему в спину и проделала путь насквозь. Это залитая буденновской кровью Маша успела выбраться из под кровавой туши и вовремя появилась сзади. Закатив глаза в потолку и выронив оба маузера, буденовец свалился на землю. Кончик стальной окровавленной шашки торчал у него из груди.

Маша устало села на землю, вытирая лицо.

— Мы их разделали? — спросила Катя, приподнимаясь.

— Этих — да, — ответила Маша. — Но это не все. Следом еще едут. Надо быстро собрать патроны убитых.

…Девушки смотрели наружу. Из леса появился еще один небольшой отряд красноармейцев — человек десять. Буденновцы внимательно и настороженно рассматривали старый заваливающийся домик. Они не решались подъехать ближе.

— И это не все, — негромко сказала Маша. — За ними целая армия. Скоро они будут здесь. Я их уже слышу.

Катя слабеющей рукой вложила новую обойму в маузер.

— Отобьемся, — сказала она.

Таня перезарядила свой карабин.

— Отобьемся, — повторила Таня.

Маша заткнула за пояс два маузера и взяла карабин в руки.

— Отобьемся, — сказала Маша.

Стояло раннее утро, пасмурное и угрюмое. Свинцовые тучи медленно двигались от полыхающего красного горизонта. Где-то за дальним лесом, не близко отсюда, уже била по деревьям гроза: сверкала среди почерневшего неба холодная стальная молния и тяжелыми орудийными выстрелами далеко вокруг отдавался гром. Небо, содрогаясь, раскалывалось от этих жестоких ударов.

Три девушки легли на холодную землю и приготовились открыть огонь. Сквозь строгие прицельные мушки рассматривали они своих недругов.

Во главе красного отряда сидел на вороном коне совсем молодой мальчишка-буденновец. Катя узнала в нем буденновца Мишку, пытавшегося заступиться за нее перед командармом. Мишка смотрел в бинокль. Он тоже видел Катю и тоже узнал ее.

Смертельные враги смотрели друг другу в лицо, перед тем, как сойтись в последней, решительной схватке. И у них ничего не оставалось больше, кроме ненависти и крови, крови и ненависти. Последнее, что им остается сейчас сделать, это — убить и умереть следом.

Враги знали, что умирают они не просто так: они умирают за идеал чистый и светлый, красивый и бесконечно высокий. За идеал этот стоило драться и стоило за него умереть.

Звонкая, молодая струна звенела в сжавшемся от напряжения грозовом воздухе для приготовившихся к смертельному бою врагов. И это была мелодия жестокой борьбы и бесстрашия. Мелодия славы и кровавой, бехжалостной ненависти. Юные враги слышали сейчас эту чарующую мелодию. Они слышали ее одинаково, но понимали — каждый сам для себя. Мелодия звала их в отчаяную смертельную схватку, обещая или победу или славное бессмертие.

Враги готовы были сражаться. Враги готовы были умереть.

Молодой командир выхватил из ножен шашку и высоко взмахнул ею. Острый стальной клинок кровожадно сверкнул в просыпающемся утреннем воздухе.

— На врагов республики, — скомандовал командир. — До последней капли крови. Вперед!

И буденновцы бросились в лобовую атаку. Их наточенные разъяренные шашки, мелькая над головами коней, блестели в кроваво-алых лучах восходящей зари востока. Захлопали выстрелы.

Маша, вскинув свой карабин, прицелилась.

Торонто, 2004 г.