Охранник, увидев остановившийся напротив «Москвич», неспеша, вразвалку, пошёл к машине. Из приоткрывшегося окошка краешком выглянул глушитель. Охранник — мощный черкес с квадратной физиономией не успел даже взяться за рукоятку — его свалили два точных выстрела. Он рухнул плашмя, ударившись об асфальтированный тротуар затылком.

Глушитель исчез в окошке, и все двери «Москвича» разом открылись. Оттуда вышли Лена, Беляков и ещё два детектива из беляковской конторы. Вылизанная дождём улица тускло поблескивала в свете ночных фонарей. Нигде не виднелось ни души.

Быстро перейдя дорогу, четверо встали к двери маленького двухэтажного особнячка. Прислушались. Тишина. Не теряя даром минут, Беляков достал из кармана «Браунинг» с глушителем на конце и двумя пулями выбил замок. Потом распахнул дверь ногой. Первым вошёл бородатый тип в кожанке с поднятым воротником. Он держал парабеллум наготове. Следом появился другой детектив небритый парень в кепке. Лена и Беляков шли сзади.

Едва, миновав тёмную прихожую, они очутились в большой комнате, и тут прогремела целая канонада выстрелов. Бородатый рухнул, как скошенный — он получил в лоб сразу две пули. Это был другой охранник, который выглянув в проёме двери, прицельно разрядил почти всю обойму. Детектив в кепке выстрелил в него трижды и тоже свалился на пол, скошенный выстрелом.

Сжимая рукоятку «Вальтера», Лена отползла к стене. Грохнул ещё один выстрел, погасив свет. Беляков, достав «Браунинг», занял оборонительную позицию у входа в комнуту.

С пару минут было тихо. Потом Лена ногой распахнула соседнюю дверь, из которой чуть падал свет. Сразу же ударило два выстрела: парень в кепке был ещё жив и сидел, опершись о стену — он уложил неосторожно высунувшегося охранника.

Беляков вылез из своего прикрытия. Не опуская «Браунинга», он подошёл к охраннику. Тот неподвижно лежал на полу, раскинув руки. Беляков обернулся назад.

— Димон, ты в порядке?

Тот не ответил. Он сидел, свесив голову. Рядом валялся пистолет. Беляков подошёл ближе, ткнул дулом в плечо. Безжизненное тело съехало на пол. В паре шагов от него в большой расплывающейся луже крови лежал бородатый.

В этот момент на пороге показался хозяин квартиры — седой усатый черкес. Его, видно, подняли с постели — на нём был домашний халат. В руке он держал пистолет.

— Бросай ствол! — Сказал черкес, целясь в Белякова. Но тут же увидел «Вальтер» в сантиметре от своего виска.

— Ты первый бросай. — Палец Лены плавно прилёг к спусковому крючку.

Рука хозяина квартиры разжалась и пистолет упал на пол.

Генеральный директор коммерческого банка «Меркурий», активист краснодарского «Адыге-Хасэ» Руслан Артурович Сахно уже лёг спать. Но только он задремал, как его разбудила стрельба внизу. Дождавшись, когда выстрелы стихнут, Сахно достал пистолет, с которым не расставался даже во сне. Одел тапочки и, аккуратно ступая, направился вниз. Увидев здесь незнакомого человека с пистолетом в руке, Сахно взял его на прицел. Лену он увидел не сразу. Но теперь было уже поздно.

— Что вам нужно? — Спросил он спокойно. — Вы не знаете, кто я такой?

— Это мы знаем, — также спокойно ответила Лена.

Вместе с Беляковым они усадили Сахно и прикрутили верёвкой к стулу.

Беляков чуть отошёл в сторону.

— Начнём. — Сказала Лена. — Ты был в деле с Ахметом и Березовским. Ты в курсе — чем они занимались. Что за материалы собирал Макаров для Березовского?

Было видно, как связанный хозяин побледнел и напрягся. Он молчал.

— Не понимаешь по-русски? — Лена сунула ему в щёку ствол «Вальтера». По-адыгейски спросить?

— Зачем вам это? — Выдавил из себя связанный генеральный директор.

С размаху Лена врезала ему рукояткой в зубы. На губах у Сахно проступили тёмные капли.

— У нас совсем мало времени. Я повторяю — что это были за материалы? Лена приставила пистолет к его голове. — Мне стоит только нажать на курок…

В глазах у Сахно появилось выражение — как у быка на живодёрне.

— Хорошо. — Вдруг сказал он. Изо рта его потекла кровь. — Я расскажу всё. Но вы, похоже, ещё не поняли, с кем связались. До вас не доходит, что это за люди…

Он помолчал. Лена не торопила его. Она ждала.

— Здесь речь об оружии, которое идёт из средней полосы России. Идёт на Кавказ. — Сахно замолчал, сплюнул на пол кровь. — Краснодар — что-то вроде перевалочного пункта. Уже несколько лет этим оружием кормят Грузию, Абхазию, Чечню, Карабах… — Сахно снова замолчал. — Он смотрел в угол, словно бы воскрешая что-то у себя в памяти. — Шестого января из Калуги выйдет большая партия медикаментов. Те, кому надо, знают, что на самом деле в ящиках будут гранотомёты в комплекте с гранатами. Для Карабаха. Но это ещё не всё. — Сахно сделал паузу.

Лена ткнула ему в щёку ствол.

— Дальше. — Сказала она.

— Оружие — бракованное. Но знать об этом никто не должен. Ахмет был в курсе. Султан — тоже. Березовский — нет. Вначале только. Ахмет предложил Султану изменить конечный пункт регулярной транспротировки и начать переправлять оружие сербам, в Югославию. Идея принадлежала Березовскому. Он был чем-то вроде мозгов Ахмета. Думал за него. Но Ахмет ему не вполне доверял, мне кажется. Ахмет решил опрокинуть тех людей в Сочи, которым оружие попадало из Краснодара. Он послал своего человека в Югославию. Тот исчез, но перед этим успел связаться с Ахметом и сообщить, что сербы заинтересовались и предложили за оружие хорошие деньги. Ахмет поговорил с Султаном, Султану идея не понравилась. Он вообще не хотел говорить об этом. Боялся. Во-первых, ссориться со своими сочинскими партнёрами, а во-вторых, что если оружие из Краснодара окажется в Югославии, то этим заинтересуются Интерпол или разведки с Запада. Но Ахмет не хотел уступать. Думаю, у него были ещё какие-то причины. Они с Березовским решили сорвать сделку. Возникла идея рассекретить план транспортировки, и засветить то, что оружие бракованное.

— А разве Ахмет не терял на этом деньги? — Перебил Беляков.

— Не знаю. — Сахно покачал головой. — У него всегда были свои соображения. Вобщем, Макаров хотел напечатать в своей газете статью, где он бы раскрыл весь план сделки. Если покупатели узнают о подлоге, поднимется буча. Тогда Султану пришлось бы думать о новых рынках. Об этом узнал Илюшенко. Он приказал Красикову убрать Макарова, а заодно — всех, кто хотя бы случайно мог что-нибудь узнать об этой сделке и о бракованном оружии. А когда до Илюшенко дошло, что статью Макарову заказал Ахмет… — Сахно посмотрел на Лену. — Это сделка — на огромную сумму. Они не остановятся, даже если надо будет вырезать пол-Краснодара. Я тоже дал себя в это впутать. Но сейчас вижу, какую сделал глупость. Это не те люди, с кем можно играть в игры. Красиков — шестёрка. Он ничего не стоит. Илюшенко — фигура покрупнее, но и он — не главный. Кто стоят за ним — их много, и они — везде. Нити идут и в Москву, на самый верх. С ними нельзя справиться, их нельзя победить. Они сожрут кого угодно и не подавятся. Они непобедимы и всемогущи… — Сахно замолчал. — Развяжите меня. Я сказал всё.

— Где материалы Макарова? — Спросила Лена. — Уже у Красикова?

— Пока ещё — нет. Хотя, кто его знает… Макаров их отдал Сморчку. Знаешь его?

Со Сморчком Лена знакома не была, но краешком о нём слышала. Старый опустившийся еврей торговал наркотиками и ещё много чем. Поговаривали, что он невероятно богат, но где он держит свои капиталы можно было только догадываться. Образ жизни Сморчёк вёл более, чем скромный. Одевался он так, что выглядел, как бродяга. Милиция Сморчка никогда не трогала — у него там были свои люди. Хитрый старый дядя знал, с кем надо делиться и — как.

— Где он живёт? Его адрес?

Сахно помолчал, порылся немного в памяти. Потом назвал улицу и номер дома.

— Знаешь, что с тобой будет, если его там нет? — Беляков подошёл ближе.

Сахно посмотрел устало на пистолет у него в руке.

— Он там. — Сказал спокойно.

— Я поеду сейчас к этому твоему Сморчку, — сказал Беляков. Он посмотрел на Лену, потом — на Сахно. Постучал рукояткой пистолета по тумбочке. — А она тут с тобой посидит. Если через два часа я не позвоню…

Лена опустила пистолет. Грохнул выстрел, и Беляков тут же свалился на пол. Лена отскочила в сторону и спряталась за диваном. Громыхнуло следом три выстрела — ещё живой охранник держал в руке пистолет. Он отполз на полтора метра, взяв на прицел диван, за которым схоронилась Лена. Прозвучали дуплетом четыре выстрела, и охранник растянулся посреди пола. Беляков опустил пистолет.

Лена вылезла из-за дивана и подбежала к нему. Беляков задыхался. Изо рта его стекала кровь. Лена услышала шум машины, подъехавшей с улицы и топот ног.

— Сматывайся отсюда, — прошептал Беляков.

Лена стояла, как вкопанная. Она слушала звуки шагов.

— Почему ты не надел жилет? — Вырвалось у неё?

Детектив улыбнулся устало.

— Не знаю… Забыл.

Шаги с улицы становились слышнее, ближе. Лена склонилась над Беляковым.

— Ты знаешь, что тебя ждёт ад? — Вдруг спросила она.

Беляков усмехнулся.

— Мне всё равно… Я в это не верю.

Он хотел что-то ещё сказать, но не смог. Голова его опустилась бессильно, и тело съехало на пол. Лена медленно его перекрестила. Шаги слышались уже совсем близко. Лена не стала больше тянуть. Она быстро перебежала в соседнюю комнату. Здесь был коридор, а за ним — ещё дверь. Приподняв пистолет, Лена взялась за ручку.

Дверь оказалась не запертой. А за ней — другой коридор. По коврику у выхода Лена догалась, что отсюда она попадёт на улицу. Или, может быть, в сад. Она дёрнула ручку… но здесь оказалось заперто. Лена прицелилась. Выстрел услышат, но выхода у неё не оставалось. Но тут ей в голову пришла счастливая мысль. Она ногой откинула коврик, что был у двери… Так и есть. Здесь лежал ключ. Лена схватила его и сунула в замок. Ключ подошёл.

Как оказалось, дверь эта выводила во двор. Лену окружала череда высоких заборов. И, вдруг она услышала из темноты глухое собачье рычание. Лена испуганно отшатнулась. Сквозь мрак она различала теперь два больших сверкающих глаза. Это была сторожевая овчарка. Лена достала складной нож, который она забрала у Эдика. Тихо щёлкнув, выпрыгнуло наружу лезвие. У Лены всё внутри сжалось. Выставив нож, она прицелилась из своего «Вальтера». Ждала, когда собака прыгнет.

…Прошла минута, другая. Ничего не происходило. Потом, чуть заскулив, то ли от страха, то ли от скуки, овчарка отошла в сторону. Лена сперва не поверила, что всё так запросто кончилось. Пятясь назад, тиская пистолет, она подошла к забору. Потом спрятав в один карман дуло, в другой — нож, Лена взобралась наверх. Огляделась. Со двора на неё смотрели глаза овчарки. Она услышала выстрел. Лена вздрогнула, но поняла, что стреляли в доме.

Она быстро спрыгнула вниз. Лена очутилась на незнакомой ей тихой улочке.

— Осторожно, двери закрываются, — сказал водитель. — Следующая остановка…

Лена смотрела в окно. Набитый трамвай вёз её куда-то на окраину Краснодара, гда ей ещё не приходилось бывать. За спиною старые бабушки взволнованно обсуждали недавнюю кончину главного редактора «Зари Кубани».

— Я только его последнюю статью прочитала, — уверенно говорила одна из них, — и сразу всё поняла — за эту статью его и убили. Написал, что евреи хотят в России капитализм вместо социализма. Ельцин ведь тоже — тайный еврей. У него настоящая фамилия Эльцин.

— И я считаю, что капитализм жиды придумали. Им только бы торговать. Мать с отцом продадут. Русскому человеку социализм нужен. — Это подала свой голос другая бабушка — единомышленница первой.

— Сталина хают! — Встрепенулся седой бородатый дед в потёртом пальто с орденскими планками.

— Так ведь жиды хают! — Согласилась с ним бабушка. Разве русский человек станет ругать Сталина? Русский человек только поклонится ему да перекрестится.

— Да, — заулыбался старик. — При Сталине мы, помню, жидов как тараканов давили. Я ещё в НКВД служил. При Сталине хорошо было. Помню…

Лена так и не узнала, как было при Сталине — подоспела её остановка. Большой девятиэтажный дом она увидела сразу, как только сошла с трамвая. Обойдя вокруг, прочитала номер…

Стемнело. Начиналась последняя ночь 1992-го года и первая ночь года 1993-го. Во дворе было пусто. Только какой-то мужик в пыжиковой шапке стаскивал с «Жигулей» большую зелёную ёлку. Лена вошла в подъезд и прочитала список жильцов на стене. Под номером «92» она нашла фамилию с характерным немецким окончанием. Лена поднялась на восьмой этаж. Прислушалась.

За дверью девяносто второй квартиры царствовала тишина. Запросто могло оказаться, что никого нет дома. Лена позвонила.

…Наверное, с полминуты — никакой реакции. Потом она услышала осторожные шаркающие шаги. Глазка на двери не было.

— Кто там? — Послышался с той стороны настороженный старческий голос.

— Телеграмма. — Сказала Лена, стараясь, чтобы прозвучало это как можно более спокойно и равнодушно.

За дверью затаилась робкая тишина. Там размышляли — открывать или нет. Потом медленно, неуверенно защёлкал замок. Когда дверь приоткрылась, Лена увидела старое морщинистое лицо с нечёсанным пучком седых волос. Маленькие хитрые глазки внимательно её разглядывали.

— Где телеграмма? — Спросил хозяин квартиры, и Лена поняла, что он уже догадался о подвохе.

Сморчок хотел было хлопнуть дверью, но Лена уже выдернула пистолет и сунула ему в ноздрю.

— Я могу войти?

Сморчок вытаращил глаза, и что-то быстро буркнул, что означало согласие. Не опуская пистолета, Лена вошла внутрь.

Она поразилась тому, что увидела. Лена не подозревала, что жильё старого барыги выглядит столь печально. Всё здесь говорило о самой безысходной нищете. Даже квартиры тех, кто вкалывал за установленный минимум заработной платы, выглядели шикарнее.

Жилище состояло из двух комнат. Лена протолкнула Сморчка в одну из них. Здесь располагался старый облезлый диван, на котором, видимо, Сморчок спал. Шкаф выглядел так, словно его принесли с мусорника. Ковёр на стене был в дырах. Он скорее уродовал стену, чем украшал. Больше в комнате ничего не было — даже паркета на полу. Сверху светила маленькая и тусклая лампочка без обожура. Такая тусклая, что Лена догадалась — хозяин специально подобрал именно эту лампочку, не желая разоряться на электричестве.

Продолжая целиться, Лена отошла чуть назад.

— Милая, очаровательная и, конечно же, благородная бандитка, — вкрадчиво начал Сморчок. — Вы можете видеть — у бедного старика совсем нету денег…

— Мне нужны не деньги. — Резко оборвала его Лена. — Мне нужны бумаги Макарова.

На какой-то миг лицо старого еврея чуть побледнело. Но он быстро взял себя в руки и изобразил самое искренее непонимание.

— Если вы мне расскажете, кто такой Макаров, я, конечно же, буду очень рад вам помочь…

Лена вдруг выбросила руку, и пистолет задрожал в двух сантиметрах от его левого глаза. Старый барыга по-настоящему испугался. До него дошло, как ничтожно мало оценена сейчас его жизнь.

— Я считаю до трёх. — Сказала Лена. — Её голос звучал бесстрастно и сухо, как у судьи, зачитывающего приговор. — Один…

— У меня нет этих бумаг. — Сморчок безпомощно развёл руками. — Они у меня были, но…

В глазах у Лены отразилось короткое колебание. Мгновение она не знала, верить или нет…

— Два. — Прозвучало всё так же уверенно.

— Я — бедный одинокий старик… — Казалось, Сморчок заплачет сейчас. — Я никогда никому не причинил зла…

— Опусти пистолет! — Услышала Лена сзади.

Она медленно повернула голову. Дуло висело в воздухе, в метре от неё. У входа в комнату, надвинув на глаза кепку, стоял Валет.

Лена усмехнулась. Потом спрятала оружие. Валет — тоже.

— Мистер Макаров? — Лена кивнула. — Добрый вечер.

Когда инспектор Красиков вошёл в комнату, он увидел четыре тела, неподвижно распластанных на залитом кровью полу. В центре сидел привязанный к стулу Сахно.

— Вы — вовремя, — начал он сразу, увидев Красикова. — Не часто так везёт. — Сахно вздохнул с облегчением. — Развяжите меня.

Следом за Красиковым в комнате появились трое оперативников в штатском. Каждый держал наготове оружие. Из соседней комнаты послышались осторожные шаги. Вошла женщина лет сорока в домашнем халате. Волосы её были растрёпанны, в глазах читался ужас. Это была супруга генерального директора. Она недоумённо смотрела на мужа, привязанного к креслу, на Красикова, на оперативников.

— Что здесь происходит?

Ей не ответили. Красиков с интересом посмотрел на Сахно.

— Думаешь, тебе повезло? — Он прищурился. — Ты, правда, так считаешь?

Было видно, как директор «Меркурия» побледнел. Красиков, испытывающе разглядывая его, медленно отошёл назад. Потом усмехнулся и, подняв руку, выстрелом поставил точку Сахно посреди лба. Стул опрокинулся, и бесчувственное тело генерального директора тяжело грохнулось на пол. Несчастная супруга вскрикнула и тут же упала рядом — один из оперативников всадил ей в горло пулю.

Макаров виновато повертел пистолет в руке.

— Выйди. — Бросил он Сморчку. — Мы поговорим.

Старый еврей удалился, угодливо перебирая ногами.

— Значит, ты тоже записался в бандиты? — Сказала Лена спокойно, когда за Сморчком прикрылась дверь.

Макаров плюхнулся на диван и выбросил пистолет в угол.

— Зарплата когда-нибудь кончается. — Он грустно развёл руками. — А кушать всё равно хочется. — Потом, — Сергей помолчал, — сейчас я уже и сам себе противен. Ведь, когда-то мечтал стать писателем, для этого-то и пошёл в газету. — Он усмехнулся. — А стал уголовником.

— Все журналисты хотят быть писателями. — Сказала Лена. — Если не все, то многие. Это нормально.

Макаров кивнул.

— Но только я им не стал. Многое в жизни получается не так, как когда-то хотелось.

Лена отошла к стенке и присела на корточки.

— Материалы у тебя? — Спросила она.

— Материалы?

Макаров покачал головой.

— Теперь это уже не нужно…

Дверь распахнулась. Инспектор Красиков и инспектор Сергеев. Каждый держал пистолет наготове. Позади них, покорно скрючившись, пристроился Сморчок. Он преданно смотрел на оперов, переводя взгляд с одного на другого.

— Я сделал всё, как вы приказывали…, - заискивающе начал он.

Сергеев развернулся быстро и дважды нажал курок. Сморчок без стона повалился на пол. Макаров и Лена вздрогнули. Не опуская пистолета, инспектор Сергеев достал из кармана удостоверение:

— А вы идёте со мной! Оба!

Илюшенко, задрав голову, смотрел на неподвижный купол звйздного неба. Когда надоело, сунув руки в карманы, принялся прогуливаться взад и вперёд. Окна многоэтажек светились. Илюшенко откуда-то слышал музыку. Город готовился к встрече Нового Года.

Обернувшись, Владимир Александрович увидел двух человек в штатском. Они быстро шли прямо к нему. Потом, вдруг, остановились. Илюшенко замер. Вокруг ни души. Двор словно вымер.

…Тот, что шёл первым, достал «Браунинг». Илюшенко увидел в упор нацеленное на него дуло.

— И что ты этим хочешь сказать? — Процедил он спокойно.

Оперативник молча спустил курок, но выстрела не услышал. Только приглушенный щелчок. Он нажал второй раз и в третий, но результат был тот же.

— Это всё? — Спросил Илюшенко.

Оперативник швырнул пистолет в сторону и вытащил из кармана наточенную финку. Лезвие тупо блеснуло в свете уличного фонаря. Оперативник шагнул вперёд, но коллега, у него за спиной быстро накинул ему удавку. Верёвка, схлестнувшись, скрутилась вокруг шеи.

Илюшенко невозмутимо глядел, как убийца, обронив нож, пытался ухватить рукой верёвку. Глаза его вылезли из орбит, язык вываливался наружу… Потом верёвка ослабла, и безжизненное тело тяжело рухнуло на асфальт.

Из подъезда появилось несколько человек в штатском. Они молча окружили распластанный труп. Кто-то без интереса, равнодушно, пнул ногой.

— Мда… — Сказал он негромко. — На этот раз Красиков серьёзно просчитался.