Зажглись первые звезды, но небо еще не было черным. Летом ночь наступает поздно. На открытом пространстве еще в карты резаться можно. А здесь, в глуши, и среди белого дня без фонарика не обойтись.

Со стороны дороги автомобиль надежно укрывали успевшие выпрямиться кусты. И хотя маскировка была мне не нужна, более того, я был заинтересован, чтобы меня как можно скорее увидели и помогли выбраться, я обрадовался. Забрался в машину, как можно тише, захлопнул дверцу и, зачем-то, вдавил штырьки внутренних запоров.

Мелькнула мысль — перекусить. Слабая и неубедительная. Потому я ограничился лишь холодным чаем из пластиковой бутылки и закурил очередную сигарету.

Чтобы выпустить дым пришлось опустить стекло. Щелочка была крохотной, но она, откупорила раковину, в которой я прятался от ночных страхов, и соприкосновение с внешним миром с его разноликими непонятными звуками выдало новую порцию труднообъяснимого, почти мистического, страха. Подчиняясь ему, я быстренько докурил сигарету, затушил окурок в пепельнице и снова плотно закупорил окно.

Сквозь стекла ничего нельзя было разглядеть. От этого становилось еще тоскливее. Не на шутку разыгралась фантазия. Мерещились страшные физиономии, смотрящие на меня огненными глазами, а непонятные шорохи и трение веток о корпус автомобиля трансформировались в крадущиеся шаги и еще, черт знает, во что…

Раньше я никогда не считал себя трусом, разве что иногда был в меру осторожным. Но, чтобы так откровенно бояться темноты… Обычно ведь люди страшатся чего-то определенного, реального, что угрожает непосредственной опасностью…

Я родился и вырос в городе и никогда настоящей темноты не видел. С детства был приучен к иным звукам, нежели те, которые окружали сейчас. Ночью я слышал шум автомобилей, шаги и слова запоздалых прохожих… Огоньки окон и фонари на улицах сформировали иной стереотип ночи. И то, естественное, что окружало меня сейчас, отвергалось сознанием, воспринималось им, как нечто неестественное, таящее угрозу.

Я ощущал себя единственным человеком во всей Вселенной. Позабытым, покинутым и совершенно беззащитным. Меня полностью сковал первобытный страх, тот страх, который когда-то, очень давно, вынудил наших предков выдумать кучу разных богов и поклоняться им, вымаливая защиту от их самих же…

Выдумать?..

Слово какое-то неубедительное. Да я нутром чувствовал всех этих духов: русалок, леших и прочую, не знаю даже, как ее назвать, лесную живность. Вся она сгрудилась вокруг машины, таращится на меня пустыми безумными глазами и только ждет удобного момента, чтобы навалиться всем скопищем…

Чем их ублажить, как убедить, что я — хороший, что ничего против них не имею, просто случайно оказался в их владениях?

Как вымолить прощение?

Не знаю…

Оставалось лишь втиснуться в спинку сидения и молить Бога, дабы смилостивился надо мною, защитил от нечисти или, хотя бы, отодвинул по возможности мой последний час…

«Так недолго и с ума сдвинуться…» — проблескивала иногда искорка разума, только она была слишком слабой и неспособной разогнать глубокую тьму, укутывающую мой начавший мутиться разум.

В какой-то момент я включил приемник, отыскал на средних волнах станцию, передающую джазовую музыку, и сразу же выключил его. Мне показалось, что звук еще сильнее привлекает ко мне внимание лесной нечисти…