С тех пор как речь зашла о спортивной сумке, набитой деньгами, Нин не шевелилась и даже почти не дышала. Мозг же, напротив, работал на полную катушку. Матери мало было ошарашить её новостью о существовании целой семьи, так теперь она собирается сообщить, что у них где-то спрятано целое состояние? Может, даже прямо здесь, в этой лачуге?

— Десять миллионов франков — это сколько в евро? — спросила она.

Титания покачала головой. Она никогда не была сильна в математике.

— Думаю, необязательно переводить франки в евро, зайчонок. Просто представь себе десять миллионов евро — и у тебя будет примерная картина, чего стоили эти чемоданы, набитые пачками денег.

— Чума. И они были настоящие?

— Конечно.

Титания почувствовала, как расслабляются челюстные мышцы. Даже черты её лица будто бы изменились теперь, когда она раскрылась дочери. Казалось, она наконец сняла с себя маску, которую носила много лет.

— В ту ночь, — продолжала она, — с девятого на десятое июля 1986 года Роз-Эме рассказала, что скрывала всю нашу жизнь. Мы с братьями до самого утра слушали её. Я попытаюсь изложить тебе главное. Думаю, ты без труда представишь, как я себя чувствовала тогда.

Нин, еле дыша, кивнула. Ей казалось, она погружается в туман, в котором лишь одна мысль была ясной как день: она хочет знать всё.