— А Пьетро? — обеспокоенно спросила Нин. — Он потом умер? Она его правда убила?

— Зайчонок, в тот момент Роз-Эме этого ещё не знала.

Нин нахмурилась.

— Понятно, но ты-то знаешь?

— Конечно.

— И что же??

— А то, что следует набраться терпения. И не быть как читатели, которые заглядывают на последнюю страницу, не прочитав того, что написано в середине. По-моему, это ужасно.

— Ну опять ты за своё! При чём здесь страницы! Ты минуту назад рассказала, что твоя родная мать, возможно, убила твоего отца, а теперь говоришь…

— Окей, окей! — прервала Титания. — Который час?

Нин раздосадованно вздохнула, но, будучи послушной дочерью, потянулась за телефоном. Хоть он и китайский, квадратный, тормозной и неудобный (мать выбрала его, потому что он прочный и водонепроницаемый (вроде бы), а главное — недорогой), по крайней мере, если его подзарядить, он безупречно показывает время.

— 4:33.

— Хм-м… — задумчиво произнесла Титания.

Она поднялась из кресла, подошла к балконной двери. И несколько секунд неподвижно стояла там, глядя, как над озером появляется едва заметное свечение и понемногу вырисовывается линия, отделяющая небо от воды.

— Если Окто прикинул правильно, они будут здесь около восьми. У нас осталось не так много времени.

Она повернулась к Нин.

— Ты хочешь знать, убила ли Роз-Эме Пьетро 9 июля 1986 года?

Девушка кивнула.

— Хорошо. Что ещё ты хочешь узнать?

— Что вы сделали с деньгами, — ответила Нин не задумываясь.

— Ладно. Что ещё?

— Ну… я бы хотела понять, почему ты была вынуждена мне врать на протяжении шестнадцати лет. И почему теперь вдруг можешь не врать.

— Да-да, конечно, — еле слышно сказала Титания. — А ещё? Что ещё тебе рассказать?

Нин выпрямила ноги и потянулась. Облизнула губы. Страшно хотелось пить.

— Ты правда ответишь на все мои вопросы? — спросила она.

— Обязательно. Мы сюда за этим и приехали.

Нин выбралась из кресла, подошла к столу, взяла один из стаканов и налила себе из крана воды. Она выпила её одним махом и налила снова.

— Я бы хотела узнать, что случилось с «панаром», — ответила она, утолив жажду. — А ещё — с Вадимом и Жаном-Ба. И Барнабе — ты его потом видела? А Патрика Вивье-Лажеля?

Лицо матери озарилось улыбкой.

— Ну, с ним-то всё просто! Унаследовал отцовский завод, женился на выпускнице политеха, у них родилось двое детей, и он уже три срока является мэром Моншателя. Я тебе его покажу в интернете, сама увидишь. Прибавил тридцать килограммов, носит галстук в полосочку и лысый, как коленка!

— Эх! — поморщилась Нин. — Не слишком привлекательная картина.

— Такова жизнь! — рассмеялась Титания. — Со временем многие революционеры прячут флаги в шкаф. Галстук — это, возможно, менее сексуально, зато более безобидно.

Она бросила взгляд на озеро: интересно, какой свой флаг когда-то свернула она сама? Мечту стать писательницей она осуществила, но всё-таки от чего-то и ей приходилось отказываться. А разве бывает иначе?

Она нахмурилась.

— Что же касается остальных твоих вопросов — садись. Я постараюсь рассказать как можно больше до восьми.