Тик созвал собрание партизан, на котором обсуждался вопрос о реорганизации партизанских групп. Тяна заранее предупредили об этом, и все же он не явился на собрание.

Хьеу, намереваясь идти на собрание, попыталась уговорить Тяна пойти с ней, но он ответил:

— Зачем идти на собрание? Они и так уже обо всем договорились.

В тот вечер Тяи зашел к тетушке Фан и долго ждал возвращения Хьеу. Тян часто заходил к тетушке Фан. И пока он был у нее в доме, тетушку Фан не покидала тревога, но она ничем не выдавала своего страха, боясь обидеть гостя. Бай и Хьеу жили у нее тайно, и это очень беспокоило тетушку Фан. Присутствие в доме постороннего мужчины, связанного с партизанами, было еще опаснее. Тян Даже в доме отца жил тайно, а к ней приходил открыто, как же тут не тревожиться?

И, несмотря ни на что, ей было приятно, когда он приходил: Тян очень любил читать вслух китайские романы вроде «Путешествие на Запад», «Боги» и вьетнамские поэмы «Тхань Сань», «Фам Конг», «Кук Хоа», которые имелись в доме тетушки Фан. У Хьеу было много свободного времени, но она не хотела читать эти книги. Когда же приходил Тян, он всегда читал вслух, угождая тетушкам Фан и Бай, и поэтому молодой человек им очень нравился.

В оккупированном районе надо было рано гасить свет и ложиться спать. Но когда приходил Тян, тетушка Фан прикрывала лампу, Тян садился читать, и обе женщины лежали и слушали его до поздней ночи. В ту ночь Тян увлекся чтением романа «Путешествие на Запад».

Вернулась с собрания Хьеу, и Тян прекратил чтение.

Было очень поздно, но жара все еще не спала. Хьеу уселась на пороге и начала рассказывать Тяну о том, что было на собрании. Тик просил передать Тяну о реорганизации партизанских отрядов. Он надеялся, что Тян вернется в деревню и включится в работу.

Тян сказал безразличным тоном:

— Кто хочет, тот пусть и работает.

Хьеу пропустила мимо ушей эти слова и продолжала рассказывать о плане расширения партизанских групп. Тян обиделся и спесиво заметил:

— Все задания, как я вижу, уже распределены между членами партии!

Хьеу сердито взглянула на него.

— Мы хотим включить в отряд самых передовых товарищей, которые раньше не были партизанами. Нам нужно прежде всего поддержать их, а не критиковать. Мы должны приветствовать их вступление в партизанский отряд. Вступая в партизанский отряд, они берут на себя трудные обязанности и не заботятся о личной выгоде.

Гневная речь Хьеу возымела свое действие: Тян присмирел и сказал заискивающе:

— Да я ведь ничего не возражаю. Я тоже согласен с этим.

Хьеу продолжала:

— Не все эти товарищи являются членами партии, например Льеу — не член партии, но его тоже приняли в партизанский отряд.

Тян удивленно и зло спросил:

— Льеу тоже вступил в отряд? — Затем издевательски засмеялся: — Лучше бы он вступил в стадо буйволов! Партизана из него все равно не получится.

Раздраженная его издевками, Хьеу с трудом удержалась, чтобы не рассказать Тяну о том, как Льеу вызвался притащить Тяна на собрание. Когда Чо поставил вопрос об отношении к партизанам, которые переселились в район, оккупированный врагом, Льеу сказал:

— Я берусь привести их сюда.

Раздались шутки:

— Притащи-ка сюда Тяна!

Льеу обернулся к шутнику и гневно сказал;

— Если прикажете, я приведу его сюда. Теперь я полностью принадлежу партизанской группе.

Тику пришлось вмешаться в разговор и объяснить, что на собрании не место для подобных выступлений против партизан, переселившихся в район, оккупированный врагом, — такое отношение только вредит общему делу. Хьеу хорошо запомнила указания Тика, поэтому она всеми силами старалась сдержать накипавшее раздражение против Тяна.

Тик не раз говорил ей, что нужно серьезно присматриваться к Тяну и в то же время надо попытаться поговорить с ним по-хорошему, разъяснить ему суть дела, сделать так, чтобы он понял свою ошибку и вернулся в деревню. Но как это трудно! Хьеу могла дружелюбно разговаривать с другими односельчанами, переселившимися в оккупированный врагом район, но разве можно было разговаривать по-дружески с Тяном? И все же она старалась сдержать себя… Девушка с улыбкой смотрела на Тяна и продолжала говорить, что не следует относиться к Льеу с таким презрением, что Тяну необходимо вернуться в деревню и работать вместе с партизанами. Здесь жить трудно и опасно и в конце концов враги все-таки доберутся до него. Следуя советам Тика, Хьеу старалась говорить мягким, спокойным тоном.

Было уже совсем поздно. Бай и Фая давно погасили свет и легли спать. Вокруг стояла тишина. Иногда она нарушалась звуками выстрелов, которые доносились из французского поста, и ударами гонга на караульных башнях. Небо было сплошь усеяно звездами. При их свете Тяж и Хьеу могли различать лица друг друга. Сначала, слушая Хьеу, Тян рассеянно смотрел перед собой. Потом он стал внимательно рассматривать лицо Хьеу, пристально посмотрел ей в глаза, прислушался к звуку ее голоса. Наконец, он опустил голову. Хьеу замолчала. Тян вновь внимательно посмотрел на девушку, глубоко вздохнул и печально произнес:

— Я все понимаю, все, что ты мне сказала. Партизаны оказывают сопротивление врагам, защищая родную деревню. Это замечательно, за это — слава им! Но слава эта нужна таким людям, как Чо…

Отведя взгляд в сторону, Тян продолжал:

— Не подумай только, что я не верю в их дело или презираю их. Кто сейчас не верит в победу войны Сопротивления?

Он опять глубоко вздохнул.

— Но когда же наступит победа? Когда кончится эта длительная и трудная война? Вот возьмем нашу деревню: уже шесть лет мы боремся с французами, а они становятся все злее. Скоро они захватят и нашу деревню, понастроят в ней постов, назначат старосту, что тогда делать? Как жить?

Тян замолчал. Хьеу слушала его с большим изумлением. Этого она не ожидала! Правда, бывали моменты, когда и она думала о том, что французы могут захватить ее деревню, построить в ней укрепления, назначить старосту. Но ведь еще не захвачен весь уезд, вся провинция, вся страна. Значит есть возможность продолжать борьбу с оккупантами. В последнее время, правда, французы осмелели в их районе и предприняли ряд атак, но зато в других местах они потерпели жестокие поражения и потеряли тысячи солдат. Да ведь и здесь они обнаглели только в последнее время, а раньше были куда скромнее! А если им и удастся захватить деревню, мы не останемся беззащитными — у нас есть наше правительство, есть наша партия. Мы будем жить так же, как и все честные вьетнамцы. Жизнь будет, конечно, еще тяжелее, но разве можно быть в стороне, когда по всей стране идет война Сопротивления? Президент Хо сказал: «Чем ближе победа, тем больше трудностей».

Упадочные рассуждения Тяна удивили Хьеу; не зная, что ответить ему, она пристально посмотрела на него. Тян продолжал:

— Да! Больше я так жить не могу. У каждого человека свои стремления, свои задачи. Я тоже хочу внести свой вклад в дело строительства родины, но другим путем.

Тян взглянул на Хьеу и продолжал торопливо разглагольствовать:

— Когда наша родина будет независимой, мы должны будем заняться большим строительством. Так сказал дядя Хо. Но пока идет война Сопротивления, у нас исключительно трудные условия для учебы. А я хочу иметь нормальные условия, я хочу поехать учиться во Францию и таким образом в будущем принести пользу родине.

Хьеу, все больше удивляясь, смотрела на Тяна широко открытыми глазами. Никогда она и не подозревала, что у него могут возникнуть такие мысли. Но что сказать Тяну, как переубедить его? Учеба во Франции — только предлог для того, чтобы бросить родину. И все это ради личных интересов, из стремления избежать трудностей и лишений, неизбежных в дни войны.

Между тем с Тяном творилось что-то неладное: он странно и тупо смотрел на Хьеу. Его волнение передалось девушке, она растерялась под его пристальным, жадным взглядом. Тяжело дыша ей прямо в лицо, Тян торопливо прошептал:

— Хьеу! Я не решался уехать только потому… только потому, что… — Он еще ближе наклонился к ее лицу, обдавая горячим дыханием, прошептал: — Хьеу, Хьеу!

Девушка в испуге отпрянула назад, проскользнула внутрь дома и быстро захлопнула дверь. Бай, разбуженная шумом, приподнялась на постели и спросила:

— Хьеу, что случилось?

Фан тоже проснулась. Но Хьеу ничего не ответила и улеглась рядом с матерью.