Лили потребовалось несколько дней, чтобы прийти в себя после жестких комментариев Дианы и Морган, и теперь ей еще сильнее хотелось стать постоянным автором «Разговоров по четвергам». И руководило ею не только желание добиться хотя бы небольшой финансовой независимости от Роберта, но и жажда доказать Диане, Морган, Джозефин, да и всем остальным, кто сомневался в ее праве считаться членом их круга, что она не случайный, ничего не значащий человек, которого можно оскорблять и высмеивать, не подвергаясь при этом неодобрению и осуждению. Черт побери, она ведь не пустое место! И если ее статьи о нью-йоркских богачах и их «демонстративном потреблении», как называл такой образ жизни Веблен [11] , позволят ей заслужить уважение, то она обязательно напишет их. В конце концов многие добивались расположения к себе менее достойными способами.

Не так давно в свете появилась дама, которая, если так можно выразиться, вскарабкалась на самый верх, быстро женив на себе богатого владельца отеля. Лишь потом выяснилось, что она когда-то была элитарной проституткой по вызову. И где? В городе Форт-Лодердейл. Тогда у нее были волнистые светлые волосы, которые перед свадьбой со своей «жертвой» она выкрасила в блестящий золотисто-каштановый цвет. Но грязное прошлое напомнило о себе: в Интернете появилась весьма откровенная фотография. Конечно, к тому моменту эта дама, истратив кучу денег мужа, чтобы завести нужные знакомства, уже считалась своей в обществе.

Был еще случай, когда молодой девушке удалось привлечь внимание светского общества, прессы и мира моды. Хорошенькая, стильная и достаточно бойкая для того, чтобы влиятельный редактор обратил на нее внимание. Она быстро добилась своего – ее имя появилось в списках желанных гостей. И только позднее выяснилось, что тогда она еще была содержанкой состоятельного наркодельца. Эти два примера всего лишь вершина айсберга. Лили могла вспомнить еще несколько, которые донесли до нее сплетники или намеки в рубрике «Шестая страница». Эти две истории подтверждают лишь старое светское правило: «стоит добраться до верха, и все забудут, как вам это удалось».

Но для Лили на карту было поставлено не только положение в обществе. Она должна позаботиться и о своем браке. Ей казалось, что в ту минуту, когда она упала с пьедестала, перевернулась и рассыпалась на миллион мелких кусочков у ног таких женщин как Морган и Диана, Роберт перестал любить ее так сильно, как раньше. Было время, когда Лили казалось, что с их любовью ничто не сравнится или по крайней мере она будет длиться вечно. Первый год брака развеял эту иллюзию, и теперь она не была уверена, что их отношения выдержат напряжение тяжелых споров и болезненного молчания, которое стало неожиданно и очень быстро накапливаться. Когда-то Роберт так гордился ею, что это читалось в его взгляде, и теперь Лили хотела – больше, чем социального роста, признания в качестве журналиста или еще чего-нибудь, – чтобы он снова обратил на нее внимание. Посмотрел, как прежде, и прошептал: «Я люблю тебя!»

Во вторник ровно в три часа дня Лили села в лимузин, который свекровь арендовала на весь вечер. Опоздай она хоть на мгновение, и пришлось бы выслушивать очередную речь Джозефин о пунктуальности, а этого ей сейчас меньше всего хотелось. Но когда Лили села в машину, выяснилось, что свекрови нет и ее точность оценить некому. – Планы изменились, – недовольно сообщил водитель, и они поехали к дому Джозефин – дожидаться, пока она будет готова. Не заглушая мотор, они просидели минут двадцать, и тут у Лили зазвонил мобильный. Это была Грейсон – ассистентка Джозефин.– Миссис Бартоломью задерживается… Угощайтесь… шампанским… в машине. – Грейсон говорила тихо, почти шепотом, так что Лили едва удавалось разобрать слова.– Хорошо, мы подождем, – ответила она и закрыла телефон.– Какие новости? – ворчливо осведомился водитель. У него был сильный бруклинский акцент, а из-под густых седых усов исковерканные слова звучали неразборчиво.– Мы должны еще немного подождать. Она скоро спустится.Еще через двадцать минут Лили принялась осматриваться, ища шампанское, о котором упомянула Грейсон. Хлопнув лакированной ореховой крышкой сбоку от сиденья, она обнаружила на льду бутылку «Вдова Клико». Сняв проволочную сетку и вывернув пробку, она медленно налила бледно-желтое пузырящееся шампанское в высокий хрустальный бокал, мысленно оправдывая себя за то, что будет пить алкоголь так рано. Она пережила самую убийственную редакторскую правку в жизни – три человека читали ее материал, и каждый потребовал внести серьезные изменения – и сегодня заслужила хороший отдых. Подняв бокал перед воображаемым собеседником, она сделала глоток и удовлетворенно хмыкнула.– Что, так вкусно? – мрачно поинтересовался шофер.– Должна заметить, шампанское превращает ожидание в машине во вполне сносное времяпрепровождение, – ответила она и, решив, что поступит грубо, не поддержав разговор, спросила: – Вы давно возите миссис Бартоломью?– Сегодня в первый раз.– О, так, значит, это не первая ваша остановка?– Шутите? Сначала я отвез ее и сына – вашего мужа, правильно? – на завтрак, а потом они отправились по магазинам. «Гермес», «Армани», «Гуччи». Багажник был забит покупками, когда мы высадили его у теннисного клуба.– Но этого не может быть… – Лили принялась было объяснять, что Роберт – единственный сын Джозефин и ее муж – сегодня утром охотился на фазанов и перепелов в ста километрах к северу от города, но в этот момент дверца лимузина распахнулась и показалась голова Джозефин с тщательно уложенной прической.– Чего не может быть? – спросила она, усаживаясь на роскошное сиденье.На ней был твидовый костюм цвета морской волны с лисьим воротником и запонками на манжетах. Несмотря на прохладный вечер, Джозефин была без чулок, в лодочках из крокодиловой кожи.– О, я смотрю, ты пьешь шампанское, – с удивлением заметила Джозефин.– Да, очень вкусно. Спасибо. Вам налить?Джозефин проигнорировала вопрос и принялась давать указания шоферу. Закончив, она снова остановила ледяной взгляд на Лили.– Должна признать, я слегка шокирована, что ты позволила себе открыть мое шампанское. C’est tres mal eleve [12] , – недовольно произнесла она.– Но ваша ассистентка…– Извинения будет достаточно.Лили почувствовала, как запылали щеки. Последний раз с ней так говорили, когда она была ребенком.– Простите, – возмущенно произнесла она, – но Грейсон предложила мне попробовать…Джозефин недовольно хмыкнула и, открыв сумку «Биркин» из крокодиловой кожи от «Гермес», достала очки для чтения в золотой оправе.– Я должна просмотреть свои заметки, – сообщила она, надевая очки, и открыла блокнот из голубой кожи из магазина «Смитсон» на Бонд-стрит.Когда машина затормозила у бутика «Ортензия де ла Рейна», Джозефин закрыла блокнот и снова обратила внимание на Лили.– Я должна кое-что тебе сказать, прежде чем мы войдем в магазин.«О-хо-хо. Начинается».Лили допила шампанское и поставила бокал на место.– Я знаю, что в прошлом ты пользовалась привилегией брать красивые наряды напрокат. Быть покупателем – нечто совсем иное. Ты не должна – как бы точнее выразиться? – пускать слюни по любому поводу. Продавщицы пытаются угодить тебе, а не наоборот. Tu comprends?– Да, прекрасно понимаю. Большое спасибо вам за советы. – Лили недоумевала, почему она вообще решила, что поход за покупками в обществе Джозефин – хорошая идея.– Пожалуйста, cherie, – ответила свекровь. – Ты ведь знаешь, твой большой минус в том, что ты была воспитана в другой среде. Но я приложу все усилия, чтобы помочь тебе освоиться.– Джозефин, я все-таки выросла не в трущобах.Роберт и его отец никогда не пеняли Лили на то, что ее родители принадлежат к среднему классу, а вот Джозефин, казалось, искала любую возможность, чтобы подчеркнуть это, будто Лили должна стыдиться прошлого и родителей. И естественно, как Джозефин ни старалась, ей не удавалось этого добиться. Лили гордилась своим отцом. Возможно, будучи профессором, он зарабатывал не так уж много, но был умным и принципиальным человеком, уважаемым специалистом в своей области, которого любили студенты и коллеги-преподаватели. И пусть ее мать старалась не тратить много денег у прилавка «Шанель» в магазине, она никогда не желала никому ничего дурного. Про Джозефин нельзя было сказать и малой доли этого.– Конечно же, нет, дорогая. – Она легонько похлопала девушку по коленке и одарила своей фирменной самодовольной усмешкой. – Но если бы ты выросла здесь или в любом другом достаточно изысканном месте, то знала бы, что в бутик нельзя надевать черное, чтобы тебя не приняли за продавщицу.В бутике женщин сразу проводили в отдельную примерочную. Рядом с дверью на зеркальном столике стояла огромная хрустальная ваза с розами и белыми орхидеями. Джозефин быстро прошла мимо, даже не взглянув на бокалы с шампанским, которые им предложила взволнованная девушка, и по бежевому ковру направилась в противоположный угол комнаты. Опустившись в кресло рядом с черным лакированным столиком, она принялась листать каталог одежды.– Эй, кто-нибудь собирается помочь мне? – недовольно поинтересовалась она, бросая на консультанта убийственный взгляд.– Да, миссис Бартоломью, – дрожа, ответила та и, опустив поднос на столик у входа, поспешила к ней.Лили пошла следом, решив обойтись без шампанского – у нее и так кружилась голова от выпитого в машине, – и опустилась в кресло рядом со свекровью.Консультант бутика, которая и в самом деле оказалась одета в строгое шерстяное платье цвета оникса, очень похожее на платье Лили, протянула ей еще один каталог.– Вам нужно всего лишь отметить понравившиеся модели, а потом я покажу образцы или мы сразу заполним форму заказа, – сказала она. – Меня зовут Белла и…– Нас не интересует, как тебя зовут! – рявкнула Джозефин, не отрывая глаз от каталога. Лизнув указательный палец, она продолжила листать дальше.Лили с сочувствием посмотрела на Беллу и одними губами произнесла:– Мне очень жаль.Девушка осторожно кивнула в ответ и отошла в дальний конец комнаты, а Джозефин продолжила изучать каталог.Одежда была потрясающая: белые брюки на бедрах и очень тонкие, слегка прозрачные кашемировые джемперы с принтами морской тематики. Джозефин понравились узкие хлопковые брюки красного цвета с белыми перламутровыми пуговицами, поднимающимися по ноге с одной стороны, и шелковая блуза с якорями синего и кремового цветов, без рукавов, на завязках спереди. Она заказала их и еще эспадрильи – две пары – из кожи страуса и на платформе, зеленовато-голубую блузку с открытым плечом и юбку-карандаш из льняного муслина и атласа.– Остается только зачесать волосы назад и надеть серьги с розовыми сапфирами и бриллиантами. Как все просто! – обрадовалась Джозефин.«Еще бы, ведь она говорит о том, как просто подобрать подходящие украшения стоимостью двадцать тысяч долларов к лучшим моделям из круизной коллекции этого года».– А вы, мадам, что выбрали? – обратилась девушка к Лили.Цен не было ни на одной странице, поэтому Лили не знала, что именно может себе позволить и может ли вообще. Они с Робертом не обсуждали финансовое положение семьи с того дня, как он приехал домой на «порше», и все же Лили решила, что, если она истратит несколько сотен долларов на новую одежду, ничего страшного не произойдет. Показав на элегантную белую хлопковую блузку с большими золотыми пуговицами, она поинтересовалась, нет ли такой же, но другого цвета.– Только белая.– Хорошо, тогда я возьму такую.– Только это?– Да.– Замечательно. А как насчет подходящей юбки? – Она показала на темно-синюю юбку, расклешенную книзу, с подолом, расшитым якорями. Она выглядела достаточно дорого.– Я не уверена, – ответила Лили, прикусив губу. – Она не совсем в моем стиле.– Хорошо, – вежливо кивнула девушка, ее лицо не выразило ни капли разочарования (Лили она уже очень нравилась) и начала записывать номер модели, когда Джозефин вдруг громко произнесла:– Конечно же, она в твоем стиле. И выглядит потрясающе. Она и ее возьмет.Белла снова перевела взгляд на Лили, ожидая реакции.– Ты разве меня не слышишь? – Джозефин щелкнула пальцами в нескольких сантиметрах от ее лица. – Эй, ты что, глухая?Девушка в ужасе отпрянула и несколько секунд не могла прийти в себя.– Гм, хорошо, я возьму и ее тоже, – быстро сказала Лили, надеясь уберечь Беллу от дальнейших оскорблений и решив, что всегда сможет позвонить в магазин и отменить заказ. Но тут ей пришло в голову, что Джозефин, возможно, собирается оплатить все покупки, просто пока не говорит об этом. В конце концов она ведь утром ходила с Робертом по магазинам и, кроме того, прекрасно знала, что у них и так накопилась масса долгов на кредитных карточках.Вот только проблема оказалась в том, что Джозефин даже не думала оплачивать покупки Лили. Выбрав все, что ей понравилось, она потребовала подсчитать общую сумму для каждой из них, и еще одна консультант (также одетая в черное) попросила у Лили данные ее кредитки (Джозефин была здесь постоянной покупательницей). Протянув «Американ экспресс» третьей продавщице (одетой, конечно же, в черный брючный костюм), Лили узнала, что покупки обошлись ей в тысячу триста долларов и, как только вещи поступят в магазин, посыльный доставит их к ней домой.Следующую остановку они сделали в «Бергдорф-Гудман». Показ коллекций трех молодых перспективных дизайнеров, благосклонно принятых Советом модельеров Америки, проходил в отгороженном помещении на последнем этаже торгового центра. Лили заметила Морган и Диану, как только вошла туда, – они позировали перед объективом, небрежно повесив на локоть сумочки «Биркин» (но не из крокодиловой кожи).– Спасибо, дамы, – сказал снимавший их седой фотограф и повернулся, чтобы посмотреть, не прибыли ли еще какие-нибудь важные персоны. Он оглядел Лили с головы до ног, и девушке показалось, что в его глазах мелькнул огонек узнавания. Но тут он заметил рядом с ней Джозефин.– Фото, Джози? – Он навел на нее камеру. Как только Джозефин приняла подходящую для фотосессии позу, фотограф принялся щелкать затвором.– Хороша, как всегда, – подмигнул он.«Вот, значит, как она это делает».Лили преклонялась перед способностью свекрови принять наиболее выгодную позу без малейшего намека на смущение. Даже в разгар собственной популярности, еще до рождения ребенка, Лили не могла соперничать с Джозефин в спокойствии перед объективами фотокамер. Позирование всегда давалось ей с трудом: нужно ли улыбаться, и, если да, должна ли она демонстрировать зубы? Полуулыбка, или это будет выглядеть искусственно? Еще всегда возникал вопрос: куда девать руки – положить на бедра или просто опустить вниз?Джозефин оглянулась в поисках Лили, которая, стоя чуть поодаль, пила совиньон бланк. Они направились к рядам стульев, расставленных перед подиумом, и свекровь слегка стиснула ее руку.– Твое место во втором ряду, – показала она на стул сразу за своим, на котором лежала табличка с надписью «Грейсон».– Отлично, – ответила Лили и села.«Наконец-то можно расслабиться!»Она принялась изучать программу показа и вдруг почувствовала чью-то руку у себя на плече. Подняв глаза, она увидела шикарную высокую женщину с превосходной прической и макияжем. Конечно же, Морган.– Лили? Я так и думала, что это ты! Ди сказала, это невозможно, потому что твоего имени не было в списке гостей. Но все же ты здесь! – Она перекинула каштановую прядь через плечо.Лили заметила, что из-под тренча от Рэйчел Рой у нее выпирают лопатки.«Как у анорексички могут быть такие красивые волосы?» – подумала Лили и заставила себя улыбнуться.– Привет, Морган. Рада тебя видеть.– Все-таки это Лили! – прокричала Морган через весь зал Диане, которая разговаривала с толстым маленьким человечком. В нем Лили узнала одного из дизайнеров, которые участвовали сегодня в показе.– Знаешь, я только что сказала Морган, что это не ты, потому что я помогала составлять список гостей и была абсолютно уверена, что тебя в нем нет!«Спасибо, я это уже поняла!»– Я и не подозревала, что ты можешь заявиться без приглашения, – подначила ее Ди, подойдя поближе.– Я пришла с Джозефин.– Ах да, с матерью Роберта. Такая замечательная женщина. – Ди сделала глоток вина. – Ты вместо Грейсон, ассистентки Джозефин?– Да. Только я не ассистентка.Морган и Ди обменялись взглядами.– Дорогая, мы прекрасно это знаем, – захихикала Ди. – У Грейсон такие красивые ноги!«А у меня нет».– И еще вкус. У Грейсон отлично развито воображение, – решила добавить Морган.«А у меня нет таких способностей».Лили небрежно кивнула и повторила про себя слова, которые, похоже, становились ее новой мантрой: «Обойдемся без крови».– Раз ты не замещаешь Грейсон, значит, пришла посмотреть шоу? – спросила Морган.«Как те, кто сидит на боковых местах. Сторонние наблюдатели».– Я собираюсь купить кое-что, – сказала Лили, не сдержавшись.Ди с сомнением посмотрела на нее:– Ладно, все понятно. Удачных тебе покупок!– Спасибо, и тебе.Лили застонала про себя. Зачем нужно было это говорить? Ведь теперь придется купить что-нибудь, просто чтобы продемонстрировать Диане и Морган, что она может позволить себе потратить деньги. И что у нее есть чувство стиля.«Так что не получится расслабиться и насладиться показом».Из колонок послышалась музыка в стиле хип-хоп, и все устремились к своим местам. Как только Лили устроилась во втором ряду, Джозефин обернулась и постучала ручкой по ее колену.– Я и не подозревала, что Морган и Диана твои подруги. – Она впервые взглянула Лили в глаза, после того как они вышли из машины. – Такие милые девушки. – И свекровь снова развернулась к подиуму.«Отлично. Значит, чтобы заслужить ее одобрение, я должна дружить с Дианой и Морган? Ее не волнует, что я преданная жена и забочусь о ребенке. Ди, Морган и я лучшие подруги – вот что она хочет видеть».Очень худая девушка-подросток, даже более костлявая, чем Морган, появилась напротив белого экрана, растянутого в начале подиума. На ней была мини-юбка, едва прикрывая белье, и треугольный топ-бикини, инкрустированный стразами. Первый ряд разразился одобрительными аплодисментами. Потом все начали что-то записывать в своих папках. Лили не хотелось быть единственной, кто не сделал никаких пометок, и она записала: «Возможно, если бы я весила сорок пять килограммов». На подиум вышли еще пять девушек, на которых из одежды были только полоски ткани. Гости снова принялись что-то записывать, раздались восторженные возгласы. И в этот момент сменилась музыка.