В понедельник Лили позвонила Пеппи Браун, дама средних лет, редактор журнала «Таунхаус». До Лили доходили слухи о ее снобизме, переходящем все границы: однажды она отменила уже готовый материал, узнав, что его героиня живет в съемной квартире. А еще она имитировала неестественный британский акцент, который должен был скрыть ее говор уроженки Алабамы из рабочей семьи.

Как и предполагалось, Пеппи сразу дала Лили понять, кто здесь главный.

– Мы приедем в среду днем, – сообщила она. – Твоя квартира должна блестеть, вегетарианские закуски обязательны. У Серены Басс можно заказать неплохой салат с обжаренным фенхелем. Наша команда его очень любит.

В ужасе от того, что ей придется раскошелиться и заказать закуску из дорого ресторана, Лили пробормотала:

– И сколько у вас в команде человек?

– Восемь плюс-минус еще несколько.

– А не слишком поздно заказывать еду у Серены Басс?

– Просто скажи тому, с кем будешь разговаривать, что это для нас. Они сделают исключение. – Пеппи отдала еще несколько распоряжений и быстро попрощалась.

Лили бросилась в ванную к Роберту – он собирался бриться – и наконец-то рассказала про статью. За выходные их отношения стали гораздо теплее, и она не сомневалась, что он разделит ее восторг по поводу предстоящей фотосессии.

Но Лили ошиблась.

– Но ведь ты сама журналистка? – многозначительно произнес он.

– Да, и что?

– Не понимаю, почему ты хочешь предстать светской дамой, когда в последние несколько месяцев занималась тем, что высмеивала их в своих статьях?

– Ничего подобного.

Роберт взял бритву и поднес к верхней губе.

– Не пытайся обмануть меня, – произнес он язвительно.

– Знаешь, я думала, ты за меня порадуешься. – Лили села на крышку унитаза.

– Эй, я просто защищаю твои интересы. Не сердись, если что-то из того, что тебе хочется, не стоит делать.

– Но я уже согласилась.

– Ты всегда можешь сказать, что передумала.

– Но не буду. Я хочу этого.

Он перестал бриться – лезвие замерло где-то между ухом и подбородком – и взглянул на нее в зеркало.

– И я считаю, оно того стоит, – продолжила Лили, передразнивая его назидательный тон. – Не понимаю, как большая популярность может повредить моей карьере. Наоборот, только поможет мне стать своей в светском обществе.

– Ладно, Лили. Как хочешь. – Роберт вымыл лезвие под струей воды, стер остатки крема с лица и вышел из ванной.

Она пошла за мужем в спальню и, глядя, как он надевает новый костюм и галстук (похоже, один из выбранных вместе с Джозефин в бутике «Армани»), поинтересовалась, почему он стремится сегодня так хорошо выглядеть.

– Иду на ленч с Томом Говардом, отцом Морган. Мне кажется, он скоро предложит мне место в МИПГ, – ответил Роберт, выходя из спальни.

Лили не могла сдвинуться с места.

«Я не ослышалась? Роберт только что сказал, что отец Морган скоро возьмет его в свою компанию?»

С одной стороны, ее радовало, что Роберт наконец-то устроится на работу, но с другой – неужели он обязательно должен выбрать МИПГ? Этот фонд практически семейное предприятие: кроме мистера Говарда там работают Кристиан де Рамбулье – муж Морган, и ее сестра Сиси Говард. Если Роберт окажется среди них, ей придется улыбаться в ответ на каждый презрительный взгляд и колкий комментарий Морган. И все же пусть так – это лучше, чем выехать из квартиры, если они не смогут платить по закладной. И если работа в МИПГ сделает Роберта счастливым, у нее не будет другого выхода, кроме как поддержать его всеми возможными способами. Ведь это ее обязанность как жены, правильно?

Подняв Уилла из кроватки, Лили поменяла ему подгузник и одела в теплый комбинезон. Ей очень хотелось остаться дома, но до поездки на Сен-Барт, где придется появиться на пляже в купальнике, оставалось всего две недели, поэтому она не могла позволить себе пренебречь утренней пробежкой. И хотя сегодня она осталась довольна своим отражением в зеркале: живот уже не свисал, как у человечка в рекламе «Пиллсбери», и мышцы рук наконец-то немного подтянулись, – Лили прекрасно понимала, что на такую фигуру – вполне сносную почти для всех уголков в мире – на пляжах Сен-Барта никто даже не оглянется. Конечно, она знала: лучшее, на что сейчас можно рассчитывать, – это тело, которое не вызовет приступа массовой рвоты.

Примерно в середине прогулки на мобильный Лили позвонила мать. Услышав новости о статье в «Сентинл» и предстоящей фотосессии, она спросила:

– «Таунхаус» – это что-то типа «Вог»?

– Нет, больше похож на «Таун энд кантри», но он распространяется только в Нью-Йорке, причем бесплатно.

В трубке наступила тишина.

– И его читают многие влиятельные люди.

– О, я в этом не сомневаюсь, – ответила мама тоном, который Лили слышала у нее однажды в супермаркете «Крогер», когда один из продавцов пытался всучить ей упаковку замороженных соевых бургеров.

– Как бы там ни было, я в восторге, – объяснила Лили.

– И Роберт тоже?

– Да, конечно. Он считает, что это замечательно, – солгала Лили, хотя из утреннего разговора стало ясно, что эта идея его совсем не радует.

– Ну что ж. Кстати, я звоню сказать тебе, что мы получили подарки на Рождество.

– Правда? Только не вздумайте подглядывать!

– Я помню, как ты старалась, когда сама делала подарки для нас с папой, – рассмеялась она. – Неделями собирала цветы в лесу за домом и засушивала их между страницами книг. Делала небольшие коллажи, очень красивые, а однажды даже приклеила их к рамке для фотографий, которую смастерила в школе на занятиях по искусству. Она у меня до сих пор где-то лежит.

– У тебя все так хорошо сохраняется.

– Это не так сложно, если в доме есть не только несколько крошечных шкафов для хранения, но и чердак, и подвал. Я никогда не пойму, почему вы платите за квартиру столько денег, – вздохнула мама. – Но все равно поздравляю, что ты будешь на обложке – как там называется этот журнал? – «Пентхаус»?

– Мам, «Пентхаус» – это порножурнал. А я говорила тебе про «Таунхаус».

– Дорогая, их ведь легко спутать, – заметила Маргарет, прежде чем пожелать Лили хорошего дня.

Задумавшись о предстоящей фотосессии, Лили продолжала прогулку по засыпанному снегом парку. С веток над головой свисали сосульки, а она представляла, как сидит на алом диване в гостиной: слабая попытка изобразить роскошную жизнь.