Низложение последнего западноримского императора в 476 г. и перенос императорской власти в Константинополь фактически сделало всех германцев в Галлии, Реции, Норике свободными от федератского статуса. Константинополь с трудом выдерживал присутствие остготов на Балканах, не имея возможности влиять на ситуацию в Галлии. В 488 г. остготы во главе с конунгом Теодорихом Амалом по договору с императором Зеноном отправились завоевывать Италию, что им окончательно удалось сделать в 493 г. Остготы — восточногерманский союз племен — как и вестготы Алариха, не связали свою судьбу с Германией, основав в Италии недолговечное варварское королевство, уничтоженное к 552 г. византийцами.
Эти события в учебной литературе традиционно считаются окончанием античной и началом средневековой истории в странах Западной и Южной Европы. Однако среди медиевистов вопрос о начале Средневековья в Центральной и Северной Европе является остродискуссионным. Давние споры германистов и романистов, переросшие в концепции континуитета (А. Допш и др.) и дисконтинуитета (марксистская историография), сменились на теории «смены эпох», переходного периода от античной социальной системы к феодальной.
Понимание Средневековья настолько многогранно, что приводит современных медиевистов к следующим тезисам: вряд ли можно однозначно ответить на вопрос, что можно считать «типично средневековым» (Ю. Ханниг); при интерпретации Средневековья в хронологической плоскости как временного пространства с определенными (чаще всего, условными) историческими датами возникает вопрос: «Является ли Средневековым то, что (постепенно) началось около 500 г.» (Х.-В. Гетц). Давно подмечен факт неравномерности развития отдельных регионов Западной Европы после падения Западной Римской империи. Концепции синтеза в период генезиса феодализма (советская историография) и «текучих границ эпох» предлагают для каждого региона Европы различную хронологию начала Средневековья. Понятия эпох и их границ являются продуктами современных конструкций и интерпретаций, что далеко не всегда совпадает с хронологическим мироощущением людей Средневековья. Если гуманисты, например, стремились дистанцироваться от средневековой эпохи, то основатели германских королевств вряд ли противопоставляли себя римской античности. Наоборот, Римская империя на протяжении всего Средневековья оставалась идеалом, а попытки ее воссоздания предпринимались неоднократно. Поэтому события 476 г. (падение Западной Римской империи) далеко не всеми современниками осознавалось как начало чего-то нового.
Принятая в отечественной медиевистике общая периодизация раннего Средневековья (476 г. — середина XI в.) ориентирована на историю Франции, признанной в качестве классической страны средневекового мира. В основе лежит критерий перехода от позднеантичной и варварской социальных систем к развитому феодализму. Соответственно вычленяются переходная эпоха от античности к феодализму (476 г. — середина VIII в.) и период раннего феодализма (середина VIII — середина XI в.). Эта схема получила распространение и в современной западноевропейской историографии. По мнению французского медиевиста Ж. Дюби, к 1050 г. феодализм как система, во Франции сложился окончательно.
Для истории Германии «французская» периодизация явно не подходит. Античная цивилизация территориально практически не распространялась на зарейнскую Германию, генезис феодализма протекал там по другой модели, для которой синтез романских и варварских элементов если и был характерен, то в минимальной степени. Фактически главным критерием для включения истории Германии в общепринятую периодизацию раннего Средневековья с ее условным началом (конец V в.) может служить лишь начавшееся с 497 г. политическое господство Меровингов над землями от Рейна до верховьев Везера. Франки в Галлии сами вступили в процесс «синтезной» феодализации, перенося в зарейнскую Германию еще «сырые», главным образом политические и религиозные институты новой цивилизации.
При слабых Меровингских королях многое в жизни зарейнских германцев возвращалось фактически на исходные позиции. В Северной Германии франкские, уже «синтезированные» институты были навязаны Каролингами обществам саксонских вождеств силой и силой же поддерживались. Следовательно, начало раннего Средневековья в Южной и Северной Германии по своему цивилизационному содержанию не совпадало. Замедленные темпы феодализации Германии, даже после завоевания Саксонии вплоть до нижней Эльбы Карлом Великим к 804 г., не повлекли за собой решительного аграрно-социального переворота, синхронного с французским. Поэтому основные «внутренние» вехи развития раннесредневековой Германии по преимуществу связаны с историей ее государственности: образование де-юре независимого восточно-франкского каролингского королевства вследствие Верденского раздела империи Карла Великого в 843 г. и 919 г. — начало правления Саксонской династии. Завершение раннего Средневековья в Германии трудно увязать с какой-либо определенной датой. Очевидно, это был процесс перехода к новому типу государственности, ускоренно протекавший в период «борьбы за инвеституру», формально завершившийся Вормским конкордатом в 1122 г.
В социальном отношении история раннесредневековой Германии — это время постепенного перехода «дофеодальных» обществ (А. И. Неусыхин, М. Я. Сюзюмов) к обществам с утвердившимися феодальными структурами. Генезис феодализма в Германии имел свои яркие особенности. Исследователи в первую очередь отмечают неравномерность процесса феодализации в различных регионах. В прирейнской Германии, где процессы романо-германского синтеза начались еще в позднеантичный период, а условия для возникновения феодальной социальной системы сложились уже в VII-VIII вв., феодализация проходила довольно интенсивно и завершилась синхронно с аналогичным процессом во Франции. В то же время в северо-восточных германских землях формирование феодальных отношений происходило медленно и к тому же зачастую имело обратимый характер. Так, в Саксонии феодализация стимулировалась сильной королевской властью Каролингов, а позже — Оттонов. Но ослабление верховной власти и сохранение племенной обособленности вело к циклическим процессам возрождения дофеодальных институтов. В целом политика королевской власти наряду с развитием церковных структур была одним из главных факторов генезиса феодализма в Германии.
1. Германские земли в меровингский период
Этнополитические процессы в V-VII вв.
История раннесредневековой Германии неразрывно связана с историей Меровингского королевства не только потому, что в его состав веками входили значительные германские земли. Меровингская эпоха — это процесс трансформации римского мира и его наследия, симбиоза позднеантичных и варварских элементов, результаты которого переносились и на территорию Германии; эпоха, удачно названная П. Гири «до Франции и Германии». Возникновение и территориальный рост Меровингского королевства первоначально связаны с Галлией и определенное время не оказывали влияния на бурные этнические процессы у «несалических» германских племен.
Длительные процессы миграций и своего рода «выселения» крупных германских этнических анклавов с территорий зарейнской Германии создало определенный вакуум, который заполнялся новыми пришельцами, в том числе со старыми этнонимами. Сообщения источников, ввиду того что новый франкский этногенез территориально связывался с Галлией, после 476 г. все меньше касаются праворейнских земель, которые быстро превращаются в периферию теперь уже меровингского мира. Даже в VIII в. в источниках встречаются этнонимы раннеимператорского времени: хамавы, ангриварии, бруктеры, хатты. Ввиду практического неиспользования германской письменности (имеется в виду готский алфавит Ульфилы) нарративной и правовой традицией, мы вновь сталкиваемся с описанием реалий варварского мира позднеантичной терминологией. По ее данным очевидно, что после Хлодвига меровингские короли уделяли пристальное внимание своим старым конкурентам, стараясь не дать возможности самостоятельного политического развития прежде всего аламаннам, баварам, тюрингам, саксам. Падение империи и свертывание прежних, античных форм жизни разрушали некогда созданные системы связи и обмена. Если археологически еще в III-IV вв. прослеживаются погребения германцев, возвращавшихся с римской службы на родину (например, Хасслебен-Лейна-группа), то для V-VI вв. все труднее установить статусную и этническую принадлежность таких вернувшихся германцев, число которых сильно уменьшилось.
Для этого времени характерны несколько ярко выраженных этномиграционых процессов. Первый — переселение части саксов, англов, фризов, ютов на Британские острова по призыву романо-бриттов для борьбы против пиктов и скоттов. Пришельцы должны были стать лишь федератами, однако остались в качестве завоевателей и основали там свои региональные варварские королевства, уже не вернувшись в Германию, Церковный историк VIII в., Беда Достопочтенный, пишет, что бриты называли своих «защитников» Garmani. Обозначение «англосаксы» возникло только в каролингскую эпоху на континенте.
Оставшиеся на континенте саксы, заняв опустевшие территории по Средней Эльбе, оказались в приграничной зоне меровингской экспансии. В начале VI в. франки принудили их выплачивать ежегодную дань в 500 коров. В 568 г. значительный сакский контингент двинулся вместе с лангобардским королем Альбоином на завоевание Италии, но из-за межплеменных противоречий, спустя несколько лет, саксы вернулись на родину. В 631 г. франки потерпели поражение от славянского «княжества» (вероятно, вождества) Само, вследствие чего сняли с саксов прежние даннические обязательства. Беда Достопочтенный ок. 730 г., под влиянием ветхозаветной литературной традиции, сообщает, что у континентальных саксов не было единого короля, но управлялись они мелкими «сатрапами» и только в случае войны по жребию выбирали одного дукса. «Житие св. Лебуина» (ок. 850 г.) сообщает о ежегодных собраниях саксов. Совместное союзное войско состояло из ангивариев, остфалов и вестфалов. Согласно Видукинду Корвейскому (ок. 950 г.), при покорении Саксонии Карлу Великому противостояли многочисленные племена с собственными этнонимами (нордлиуди, бардонгавенсы, трансальбиани, вигмоды и т. д.) и вождями. Можно предполагать, что саксонская идентичность сильно укрепилась именно в ходе конфронтации с каролингским государством ок. 800 г.
Около 500 г. в бассейне Унструта-Заале, с центрами вокруг современных Веймара и Эрфурта, сложилось вождество (раннегосударственное образование?) тюрингов, упомянутых впервые еще ок. 400 г. Данные археологии свидетельствуют о прочности их расселения. Примерно в 500 г. при конунге Бизине и его наследнике Герминафриде тюрингам удалось приобрести серьезное влияние в регионе, что подтверждается многочисленными династическими браками с франкскими, остготскими и лангобардскими королями. Наследники Хлодвига сочли такое усиление тюрингов на границах с Аламаннией опасным и в 531-534 гг., после сражения на Унструте, уничтожили опасную для них тюрингскую независимость, включив Тюрингию в собственное королевство. Но после неудачной для франков войны со славянским вождеством Само 631-632 гг. тюринги вернули себе независимость надолго. Публично-правовое положение их вождей, начиная с Радульфа, не совсем ясно.
Появление славян в Восточной Германии было обусловлено миграциями вандалов, готов, гепидов и других народов на юг. Славяне заняли территории к северу от Карпат и нижнего Дуная до Богемии и Моравии, и с VII в. стали соседями по Эльбе саксов и тюрингов. Оставшиеся на освоенных славянами территориях германские группы были, судя по данным археологии, славянизированы.
Наиболее нестабильной в конце V — VI в. была ситуация на Среднем и Верхнем Дунае. Около 400 г. в последний раз упомянуты маркоманны. От аламаннского союза отпали отдельные племена свевов. Часть из них ушла в Испанию, где они создали свое варварское королевство. Другая их часть, оставшаяся на Среднем Дунае, подпала под владычество гуннов, от которого освободилась только в 454 г., восстановив независимость наряду с ругиями и скирами. Их самостоятельность была ликвидирована остготами Теодориха; остатки этих племен Амал увлек за собой в Италию. В течение полувека шли нескончаемые конфликты между герулами, гепидами, лангобардами. Последние, выйдя победителями, принудили своих противников в 568 г. к совместному походу в Италию. Земли от Карпатского бассейна до Верхнего Дуная немедленно были заняты аварами, под чьим контролем на запад мигрировали и славяне.
Один из сложнейших этногенетических процессов шел в VI в. в местностях между Лехом и Инном, он привел к появлению этнонима Baiobari, Baioari, Bajuwarii — баварцы. Одна из наиболее вероятных этимологии — «люди из Байо (Богемии)». Археологам удалось найти убедительные связи между племенными группами, проживавшими по обеим сторонам Богемского леса и в местностях современной Баварии. В баварском этногенезе приняли участие остатки свевско-маркоманнских, лангобардских групп, а также провинциальное римско-варварское федератское население Реции. Франкское и остготское королевства высоко оценивали положение Реции как «коридора» для проникновения в Италию. Поэтому новому полиэтническому, во многом искусственному образованию оказывали дипломатическую, материальную и военную поддержку. После разгрома аламаннов у Цюльпиха в 496 г. Хлодвигом и включения их земель во франкское королевство путем длительных переговоров была установлена граница между Аламаннией и баварцами по р. Лех.
В 506-507 г. Теодорих Великий написал Хлодвигу, что дальнейшее уничтожение бунтующих аламаннов бессмысленно и что он, Теодорих, берет часть аламаннов под свою защиту. С этого момента начинается усиленная помощь остготов «людям из Богемии» с целью превращения последних в защитный буфер между Альпами и Дунаем. В 537 г. ввиду трудностей в войне с византийцами остготский король Витигес передал протекторат «над всеми аламаннами и соседними племенами» франкскому королю Теудеберту I. На территории объединенной Аламаннии франки создали аламаннский дукат (приграничный округ); сам этноним «баварцы» долго не появлялся во франкских источниках. Главой дуката (в немецкой историографии часто его называют герцогство) был поставлен дукс (герцог) Гарибальд, в жены которому дали лангобардскую принцессу Вальдераду. Таким образом, вопрос о происхождении баваров, равно как и ранняя история Аламаннии (в том числе баварской ее части), — проблема достаточно сложная и на сегодняшний день вряд ли удовлетворительно разрешимая.
Этнические и политические процессы у племен, переселившихся на территории бывшей Римской империи, протекали в рамках «трансформации римского мира». Зарейнская Германия в результате значительных переселений и меровингских, и каролингских завоеваний распалась на франкскую и славянскую части. Франки до конца каролингской эпохи не позволяли «несалическим» племенам проявлять самостоятельность, поэтому вплоть до середины IX столетия в западной части Германии этнические отношения почти повсеместно законсервировались. В старом, античном смысле все они (аламанны/швабы, баварцы, саксы, тюринги) были известны средневековым ученым как «германцы», поскольку до начала X в. они находились под франкским (затем восточнофранкским) господством. Поэтому для длительного процесса формирования немецкой нации все их политические действия в рамках Меровингской и Каролингской (претендовавшей на возрождение Римской империи) держав не имели сколько-нибудь существенного значения.
Формирование Меровингского королевства
История Меровингского государства началась в 482 г. с наследования Хлодвигом (ок. 466 — 511) власти своего отца Хильперика над салическими франками вокруг Турнэ и — формально — федератских обязанностей обороны провинции Белгика II. В 486 г. Хлодвиг неожиданно вторгся во владения Сиагрия, завоевание которых резко расширило границы салической Francia до Луары. Ближайшими соседями франков стали вестготы и аламанны. В отношениях с покоренным галло-римским населением Хлодвиг следовал политике своего отца Хильперика, при котором католический клир получил гарантии личной и имущественной безопасности. По сложившейся еще в императорский период практике епископские кафедры в Галлии занимали представители знатных галло-римских фамилий. Поэтому курс салического военного нобилитета на сближение с хорошо организованной политической верхушкой завоеванного населения был дальновидным.
После взятия и разграбления Суассона, согласно рассказу Григория Турского (VI в.), епископ покоренного города обратился к Хлодвигу с просьбой вернуть ему из добычи особо ценную чашу, украденную из собора. Король согласился и на собрании дружины обратился к ней с просьбой уступить эту чашу ему. Один франкский воин в обидных выражениях указал Хлодвигу на недопустимость нарушения давних обычаев и разрубил чашу. Хлодвиг скрыл гнев, а через год на воинском смотре (ежегодный обычай, называвшийся «мартовские поля») убил этого воина, заявив, что его оружие было не в порядке. Григорий Турский приводит и другой рассказ. В 507 г. в походе на вестготов Хлодвиг приказал в местностях, связанных с церковной деятельностью Мартина Турского, не брать ничего, кроме травы. Один воин в крестьянском сарае нашел сено и, рассуждая, что это — та же трава, взял его для своей лошади. Узнав об этом, Хлодвиг лично рассек его мечом.
Характер власти Хлодвига в конце V в., несомненно, был переходным: в ней еще много было от власти «военного короля», ограниченного в ряде вопросов и собранием знати, и военным собранием всех свободных франков. Повышение авторитета королевской власти достигалось различными путями. Во-первых, Хлодвиг объявил себя собственником императорских доменов в захваченном государстве Сиагрия; во-вторых, именно от лица короля земли получали и простые франки, и знать; в-третьих, Хлодвиг участвует в характерной для того периода династийной политике варварских королей. Так, в 493 г. он выдал замуж свою сестру Аудофледу за короля отсготов Теодориха. Сам Хлодвиг в то же время женился на Хротхильде, дочери одного из бургундских конунгов. В-четвертых, это, конечно, были военные успехи, приводившие к новым территориальным приобретениям. Хлодвиг также неукоснительно придерживался привилегии своего рода: носил длинные волосы — отличительный признак верховного германского бога Одина (Вотана). Все остальные франки стриглись коротко.
В 491-492 гг. салические франки покорили леворейнских тюрингов и аннексировали их земли. В 496 г. Хлодвиг начал войну с аламаннами и победил их в сражении у Цюльпиха (совр. округ Эйскирхен). В битве участвовали среднерейнские франки, призвавшие салиев на помощь против аламаннов. Аламанны, чей неназванный в источниках конунг погиб, были вынуждены признать власть Хлодвига над собой. В 496 или 497/498 г. Хлодвиг и его дружина в 3 тыс. человек приняли католицизм, чем король обрел политическую поддержку галло-римского епископата и сочувственное отношение его новых романских подданных. Епископ Вьенны Авит в ответ на письмо Хлодвига, в котором тот оповещал о своем крещении, подчеркнул: «Ваша вера есть наша победа».
В течение 498-508 гг. франками было уничтожено вестготское Тулузское королевство. В 508 г. в Тур к Хлодвигу прибыло византийское посольство, через которое император Анастасий даровал франкскому королю почетный консулат и знаки королевского достоинства: хламиду, пурпурную тунику и диадему, т. е. отличия, которыми был наделен и Теодорих Великий, король остготов. Этим актом все деяния и завоевания Хлодвига легализировались, поскольку формально Галлия продолжала оставаться частью империи. Моральный и политический авторитет Хлодвига в глазах галло-римского населения вырос необычайно: оно получило законного правителя-католика. Вернувшись на север, Хлодвиг перенес свою резиденцию из Суассона в Лютецию (Париж).
Дальнейшее укрепление власти Хлодвига было связано с устранением других франкских конунгов. В силу германских традиций королевский статус приобретали все мужские представители правящей династии. К тому же конкурентами Хлодвига выступали конунги других ветвей франкского этноса. Необходимо отметить, что традиция наделения всех Меровингов, по крайней мере принадлежавших к одному поколению, королевским статусом сохранялась довольно долго и исчезла только в эпоху «ленивых королей». В VI — начале VII в., при отсутствии четкой процедуры перехода власти от одного лица к другому, каждый из Меровингов осознавал себя как носитель верховной политической (королевской) власти. Это порождало постоянные конфликты между Меровингами и разделы территории государства.
В 509 г. Хлодвиг подбил Хлодериха, сына рипуарского конунга Сигиберта, убить своего отца, для того чтобы потом дискредитировать отцеубийцу и захватить земли среднерейнских франков. Устранив хитростью своих рипуарских родственников, Хлодвиг в Кёльне по германскому обычаю (поднятием на щите) был провозглашен королем. Год спустя такими же методами Хлодвиг ликвидировал Харариха и Рагнахара, владения которых, лежащие вокруг Камбрэ, были присоединены к Меровингскому королевству. Последней жертвой его интриг стал Ригномер, убитый по его приказу в Ле-Мане. К 511 г. все рейнское левобережье стало меровингским. В июле 511 г. Хлодвиг собрал синод в Орлеане, на котором была конституирована меровингская «государственная» церковь; в ноябре того же года Хлодвиг скончался. Созданное им королевство при политическом доминировании германского элемента во многом покоилось на позднеантичном наследии, которое заставляло завоевателей использовать его институты на практике, если они не входили в прямое противоречие с существующими франкскими традициями. Именно в этом случае происходила корректировка, взаимопроникновение и синтез отдельных, отвечающих потребностям эпохи частей позднеримских и германских институтов.
Меровингская Германия
После смерти Хлодвига четверо его сыновей разделили королевство на четыре части. Для истории Германии важным фактом является то, что старшему из Меровингов — Теудериху достались земли по Рейну и Мозелю, территории за Рейном (точно установить на 511 г. их восточные границы не представляется возможным), область по верхнему течению Мааса с городами Туль, Верден, а также Базель, Шалон, Реймс. Именно в результате этого раздела начинается история Меровингской Германии. Нас интересует именно история Австразии («Восточная страна»), а не Нейстрии («Новая Западная страна»). Эта часть Меровингского королевства получила название Австразии (Восточная страна) с резиденцией в Реймсе, позже в Меце. Хотя впервые жители этой области — австразийцы упомянуты Григорием Турским под 584 г., несомненно, что сам топоним существовал и ранее. Однако основная часть старых франкских владений на севере с городами Турнэ, Булонь, Аррас, Камбрэ, Лан, Суассон достались младшему сыну Хлодвига — Хлотарю I («малая Австразия»). Несмотря на реально существующие уделы, королевство считалось единым — regnum Francorum. В Аквитании каждый из наследников Хлодвига имел свою долю. По общему закону удел умершего правителя частями передавался живым.
Наследники Хлодвига продолжили завоевания на востоке и на юге. Во второй четверти VI в. объектом подчинения становится формирующееся королевство тюрингов. Теудерих заключил союз с саксами и со своим братом Хлотарем, и в 534 г. с независимостью тюрингов после битвы при Унструте было покончено. Границы Австразии отодвинулись далеко на восток.
В 533 г., после смерти Теудериха, братья решили разделить между собой его удел, лишив наследства его сына Теудеберта. Дружина Теудериха поддержала права на наследство Теудеберта; кроме того, ему была передана доля при дележе бургундской добычи. В 537 г. остготский король Витигес, надеясь на союз с франками против византийцев, передал им Прованс и Южную Рецию, которая досталась Теудеберту. Отныне вся Аламанния оказалась во франкских руках. В 539 г. Теудеберту удалось распространить свою власть на восточную альпийскую область, где вокруг Безансона был создан транснюранский дукат, в котором проживало смешанное франкско-аламаннско-римское население в местностях бывших civitates Страсбург и Базель, названное в источниках Alesaciones, Alesacii, Alesacia (будущий Эльзас). С разрешения австразийского короля Теудебальда аламаннские герцоги Леутарий и Бутилин в 553-554 гг. вторглись с целью грабежа в Италию, не поддерживая ни византийцев, ни гибнущих остготов. Специалисты по истории Аламаннии (Швабии) считают, что франки в отношении аламаннских герцогов стремились не допускать их объединения под единым региональным руководством. Каждый из известных нам герцогов VI в. управлял небольшим округом. Однако в результате многочисленных разделов Меровингского королевства и перехода аламаннских земель от Австразии к Бургундии либо в ходе войн австразийских королей против славян (например, в войне короля Дагоберта I против Само в 631-632 гг. аламаннским войском командовал один герцог — Кродоберт) периодически создавалась должность единого аламаннского герцога (dux Alamannorum), которая превратилась во второй половине VII в. в постоянную. При ослаблении власти меровингских королей в ходе междоусобиц конца VI — начала VII в. франки признали статус герцогства (дуката) также и за Баварией.
Считать Австразию отсталой окраиной королевства, по сравнению с Нейстрией, было бы неверно. При разделе 511 г. в состав Австразии вошли зарейнские земли, Трир, Кёльн, Базель, Реймс, Шалон. Австразийский двор являлся одним из центров романской культуры и образованности; из аквитанской части Австразии, как и из прочих регионов Галлии, туда прибывали образованные люди (например, Венанций Фортунат, крупнейший поэт второй половины VI в.). Там быстро перенимали методы государственного управления по позднеримскому образцу, вплоть до введения для части франкских общин римской налоговой системы, действовавшей в Аквитании. Именно в Австразии строились планы завоеваний имперского масштаба.
С начала VI в. франки начали чеканить золотую монету по римскому образцу; чуть позже — медную и серебряную. Начиная с 539 г. Теудеберт Австразийский первым из германских королей стал чеканить золотую монету с собственным изображением, что было прерогативой восточноримского императора. Надпись на монетах, несомненно, является политическим стилем Imitatio Caesaris (подражание цезарю, т. е. императору): d(ominus) n(oster) Teudebertus victor («господин наш Теудеберт-победитель»). В одном из писем византийскому императору Юстиниану Великому Теудеберт перечисляет свои праворейнские владения: от Дуная и границ Паннонии до Северного моря, в которые входят земли тюрингов, северных швабов, вестготов, саксов и ютов. Все они признают его «величие», присущее только императорской власти. Однако самого Юстиниана Теудеберт называет pater («отец»). Все это отражает быстрый рост политического самосознания австразийского короля. Под влиянием римской культуры слияние романской и германской знати в Австразии проходило достаточно интенсивно.
Австразия была наиболее германизированной частью королевства Меровингов. Специалисты оценивают общее количество франков в королевстве от 150 до 200 тыс., галло-римлян — от 6 до 7 млн. Севернее Луары проживало примерно 2 % франков от всей массы населения Галлии; на юге их число было крайне незначительно, поэтому их романизация прошла довольно быстро. В Северной Галлии и особенно в Австразии германцы в течение многих поколений сохраняли свою этническую обособленность и идентичность. Там преобладали германские имена, а рожденный в этом регионе редко обозначался как римлянин. К северу от Луары от римской идентичности остался романский диалект населения, который, однако, успешно ассимилировал германские наречия. Происходит процесс установления границ языков. В VIII веке в Нейстрии и малой Австразии население упорно называло себя Franci, вплоть до того, что в том же VIII в. родилась и глубоко укоренилась легенда о том, что после победы Хлодвига римляне были вырезаны. Во внутренней Австразии, ближе к Рейну, в долине Мозеля и за Рейном продолжали существовать и развиваться германские диалекты и обычаи. Существовали и контактные языковые зоны (например, Эльзас, Аламанния), население которых владело либо обоими наречиями, либо там вырабатывался смешанный диалект.
Первые поколения германских завоевателей, прочно осевших на землях леворейнской Галлии, основывали поселения привычного для них типа. Германские села состояли из небольших деревянных домов без фундаментов, не более 20 м2 площадью. Ввиду сильного упадка городов в Северо-Восточной Галлии материалы для постройки своих деревень германцы брали непосредственно оттуда. Археологи отмечают, что вокруг Трира в 450-525 гг. возникло двадцать таких поселений, максимальное количество домов в которых колеблется на уровне 25-30, число жителей в таких селах оценивается в 200-300 человек. Существовали и маленькие деревушки с количеством домов не более 12. Между 525 и 600 гг. их число достигло 28; в 600-700 гг. добавились еще 26. Вокруг Кёльна рост сел шел сходным образом: 28 — около 600 г. и 66 — в начале VII в. Меровингская деревня в Австразии мало изменила свой облик до начала крупных изменений каролингской эпохи. В меровингском селе сосредотачивалась хозяйственная, религиозная и общественная жизнь франкского и другого варварского населения. В центре села в языческую эпоху располагалось культовое место, в христианскую — капелла или часовня. Поверхностный характер христианизации варварских низов при Меровингах приводил к почитанию местных святых, считавшихся защитниками деревень. Связующим звеном между живыми и мертвыми было местное кладбище. Село на уровне семей организовывало общественную и политическую жизнь; оно было первой юридической инстанцией, в которой конфликты между свободными чаще разрешались домовладыками или знатоками обычаев. В запутанных случаях прибегали к помощи франкских комитов или римских судей. Конституированное подобным образом село было важнейшей единицей налоговой и воинской разверстки как в римское, так и, позднее, во франкское время.
В хозяйственном отношении меровингская деревня регионально варьировалась. Франки Австразии занимались выращиванием зерна, унаследованным от романского населения. Однако долгое время германцы отдавали предпочтение ячменю и полбе, так как они имели более долгий срок хранения и, кроме того, служили сырьем для пива. Несмотря на то что леворейнская Галлия была областью высокоразвитого виноградарства, франки не употребляли вино до христианизации; только через литургию германские низы постепенно вводят вино в свой рацион. До этого вино было напитком франкской элиты. До начала VII в. у салиев была все еще распространена деревянная соха, соседствующая с плугом, не переворачивающим пласты земли. Железных орудий труда было очень мало. Открытие месторождения железных руд считалось чудом, совершенным местным святым. Особо ценились те железные инструменты, с помощью которых изготовляли деревянные орудия труда. Усовершенствование плужного инвентаря повлекло за собой рост земледелия, а медленное развитие прекарных отношений заставило по формулярным обязательствам возделывать рожь и пшеницу. Демографический подъем начала VII в. вызвал процесс корчевания лесов под пашни и переход к технологии трехполья. Однако это касалось только прирейнских земель.
В раннемеровингское время, как и при Таците, ведущей отраслью было животноводство. Доля домашних животных (особенно свиней), по данным археологии, многократно (до 30 раз) превышала в рационе франков мясо диких животных. Брошенные бежавшими на юг римлянами виллы с их угодьями послужили германцам для расширения пастбищного животноводства. Поданным «Салической правды» (Lex Salica), в сельском хозяйстве франков было птицеводство и пчеловодство. О ремесле в меровингской деревне известно немного: это традиционная керамика, изготовление силами семей примитивных изгородей и сох, домашнее ткачество; но практически отсутствуют кузни. Очевидно, в период завоеваний в руки франков попало достаточно много металлического инвентаря из поселений колонов, разграбленных вилл и городов. Мастерские, изготовлявшие при римлянах оружие, продолжали существовать, особенно в землях летов, но в структуру франкских деревень они не входили. Некоторые мастерские перемещались из одной местности в другую, чаще из города в город, производя оружие для франкских воинов. Навыки металлодобычи, однако, в значительной мере оказались утерянными, а сама она осуществлялась по преимуществу открытым способом.
Ремесло, резко сократившись количественно и ухудшившись качественно, все же продолжало существовать в городах. Например, кроме оружейников, в Кёльне продолжали свою деятельность стекольщики и ткачи, чья продукция расходилась до Фрисландии и Скандинавии. Основными товарами на городских рынках были вино, пиво, соль, мясо, масло, зерно, кожи, дичь, рыба, домашние животные. В связи с резким упадком городов и ремесел возрастает роль региональной и межрегиональной торговли. В городах, даже захиревших, действовало немалое число торговцев, снабжавших товарами королей, знать, церковь и зажиточных горожан. Григорий Турский сообщает, что епископ Вердена Дезидерат получил ссуду в 7 тыс. золотых монет от австразийского короля Теудеберта, гарантом которой выступили городские купцы, специализировавшиеся на торговле продовольствием. Историк заметил, что безбедно живут те, «кто занимается торговлей».
Торговые пути в меровингскую эпоху пролегали чаще всего по рекам вследствие разрушения римской дорожной системы. Экспорт предметов роскоши с юга был в руках сирийцев, греков, евреев, которые в раннемеровингское время обладали немалым весом в обществе. Очень недолго франки Северной Галлии расплачивалась за средиземноморский экспорт награбленным в ходе завоеваний золотом. Кроме великолепного оружия они могли предложить югу строительный лес и рабов. Теоретически работорговля была запрещена, однако франки продавали в качестве рабов язычников-славян. В целом межрегиональный торговый баланс складывался следующим образом: с юга на север шли предметы роскоши, с севера на юг — золото, оружие, рабы. Однако начиная с конца VI в., а особенно в VII и начале VIII вв. источники платежеспособности Австразии иссякли, в связи с чем быстро свертывается межрегиональная торговля, происходит еще больший хозяйственный упадок городов. Из-за резкого сокращения ремесла и торговли сужаются площади городов, которые обносятся укреплениями. Поэтому в публичноправовом отношении стирается разница между civitas (город с автономной гражданской общиной), castrum (военный лагерь) и castellum (небольшая крепость). Натурализация экономики приобретает ярко выраженный характер.
Социальный строй франков представлен не только в знаменитой «Салической правде», указах франкских королей, частно-правовых формулах, но и данными археологии. Уникален некрополь в Лавуа на Маасе, содержащий 362 погребения, из которых 192 датируются VI — серединой VII в. Эти захоронения расположены рядами, ориентированными с севера на юг. В центре некрополя находится могила знатного франка с богатейшим погребальным инвентарем. Близлежащие захоронения (также чрезвычайно богатые всевозможной утварью) принадлежат трем женщинам, очевидно, его женам, что подтверждает практиковавшуюся у франков полигамию. Прочие могилы, более бедные, но группирующиеся вокруг главной, позволяют сделать вывод о том, что это некрополь франкского рода. Для франкской знати в VI в. род и принадлежность к нему всё еще были важными социальными параметрами. У франкских низов главными ценностями их жизни были отдельное домовладение («двор» — Hof, «дом» — Haus, «пашня» — Ackerland) и деревня.
У германцев, как и у римлян, отец был главой семьи с полной властью над всеми домочадцами: женой, детьми и рабами. Хозяйственные функции по дому и двору чаще всего были в руках жены. Чем состоятельнее был мужчина, тем больше была его семья; полигамию долго не могла искоренить даже христианизация. Вплоть до IX в. у франков и других германских народов были разные формы заключения брака. Чаще всего это была передача приданого и полной власти мужа над женой. Брак сопровождался укреплением союза между двумя семьями. Дети от юридически правильного брака считались законными и главными наследниками. Дети от сожительниц исключались из наследственного права. При домовладении богатых франков, собственников значительных земель и скота, жили многие неимущие родственники, слуги, рабы, дружинники-газинды. Подобная социальная модель семьи вертикально пронизывала все франкское общество. Меровингское королевство было единственным из всех германских государств, в котором не существовало законодательного запрета на смешанные (между варварами и римлянами) браки. Это было прямым следствием принятия христианства в форме католицизма, а не арианства.
В отличие от законов других германских этносов (аламаннов, баваров) в «Салической правде» нигде речь не идет о знати. В ней просто говорится о свободных франках, полусвободных (liti), рабах (servi). Среди галло-римского населения выделялись королевские сотрапезники, посессоры (землевладельцы), трибутарии (основная масса колонов фискальных и частных земель, платящая трибуту — поземельный налог).
Внутри каждой из указанных в источниках групп населения существовали отдельные микрогруппы, отличавшиеся своим социальным положением. Близость к королю или нахождение на королевской службе повышало социальный статус, выражавшийся в более высоком вергельде. Королевская редакция франкского обычного оправа превращала в знать всех причастных к королевской администрации. Служебные обозначения лиц в «Салической правде» немногочисленны: антрустионы, левды, графы, центенарии, вергельд которых втрое превышал вергельд свободного франка-ингенуя, хотя бы такой свободный был гораздо богаче королевского слуги. Политику Хлодвига на сдерживание амбиций родовой знати и создание новой аристократии через государственную службу продолжали многие меровингские короли. Вне официальной терминологии реально существующую знать (как романскую, так и германскую) обозначали позднеримскими понятиями: «мужи сильные», «великие», «знатнейшие», «лучшие» и т. д. Большинство исследователей отмечают факт юридической неконституированности меровингской знати.
Главными критериями свободы большинства свободных франков были обязательная военная служба и участие в местных тингах. Как правило, они были землевладельцами в формирующихся деревенских общественных структурах. Даже попадание в экономическую зависимость не лишало их данного статуса.
Полусвободные литы франкского происхождения с вергельдом вдвое ниже, чем у свободного франка (100 солидов), были колонами-арендаторами крупных землевладельцев; они выплачивали за пользование землей арендную плату. Возможно, литы не имели права уйти с арендованной земли до полного расчета. Но они обладали правом свидетельствовать в судах и служить в войске. Вольноотпущенники переходили в сословие литов; вероятно, к ним же принадлежали и горожане. Если лит становился членом дружины знатного человека, то его называли по-кельтски vassus («слуга, вассал») или, как командира подразделения литов, baro («наемный солдат, барон»). Литы галло-римского происхождения — трибутарии были носителями худшего статуса. Они платили трибуту и не служили в войске вплоть до позднемеровингского времени.
Низший слой франского общества — рабы были полной собственностью их господ и в хозяйственном отношении они могли использоваться где угодно. Чаще — в ремесле и в качестве прислуги; были, однако, и рабы-пахари. Источниками рабства были завоевания, работорговля, заклад, осуждение по суду. Раб не имел права убежища, права брака, дети рабов становились рабами; хозяин имел право жизни и смерти над рабом, мог его продать, подарить, завещать третьим лицам. В VI в. гуманизация в отношении рабов в меровингском обществе еще не наступила; перед нами типичное античное рабство. В VII-VIII вв. отношение к рабам меняется: под влиянием церкви они получают право вступать в брак, право убежища, немотивированное убийство раба наказывалось двухлетним отлучением от церкви, поощрялся отпуск рабов на волю. Уже «Салическая правда» различает разные категории рабов — частных и королевских; последние были защищены вергельдом. На службе у знатных лиц, тем более на королевской, рабы могли достичь высокого положения. Получив свободу, некоторые из них становились антрустионами. Григорий Турский сообщает, что бывший раб, вольноотпущенник Леудаст, получил даже пост графа. «Салическая правда» прямо называет королевских рабов на должностях сацебаронов с высоким вергельдом в 300 солидов.
Аграрные отношения, представленные в «Салической правде», касаются главным образом рядовых франков. Считается, что правоприменение «Салической правды» относится к землям севернее Луары, а следовательно, и к Австразии. Франкские деревни располагались на королевской земле, возникшей в результате присвоения Хлодвигом территорий императорского фиска, брошенных вилл бежавших от завоевателей галло-римских посессоров, конфискованных поместий политических противников. Статьи "Lex Salica" фиксируют персонализацию владения приусадебными участками и основными пахотными угодьями. Индивидуализация землевладельческих прав выражалась в том, что каждый житель деревни (виллы) индивидуально принимал решение о разрешении пришельцам поселиться на ее территории (в случае несогласия даже одного жителя деревни разрешение не давалось).
По материалам «Салической правды» видно, что участки пашни огорожены изгородями, умышленное или неумышленное повреждение которых влечет за собой штраф. Земельные переделы отсутствуют. С другой стороны, система наследования сохранила квазиколлективный характер: ранний земельный аллод был персональным (частным) земельным владением, но его наследование все еще осуществлялось в рамках большой семьи по мужской линии. Прогрессировавшая во франкском обществе имущественная дифференциация вела к стремлению некоторых франков избавиться от родственной опеки и обязательств, вследствие чего устанавливается законодательная процедура отказа от родства и связанных с ним юридических последствий (участие в выплате вергельда за неимущего сородича, отказ от участия в наследовании). Выморочное имущество такого «отказника» поступало в казну. Хозяйственная индивидуализация отразилась и на пользовании непахотными угодьями. При использовании леса франки делали зарубки на отдельных деревьях, которые тем самым становились их временным (на год) владением. Лишь в случае невостребованности такого помеченного дерева в течение года и более другой франк мог его безнаказанно приватизировать.
В науке дискуссия об общине у германцев далека от своего завершения. Ряд исследователей считает, что община у франков в меровингский период отсутствовала или, во всяком случае, не играла значительную роль в их общественной системе. Другие полагают, что у франков уже оформлялась (и даже оформилась) соседская община (община-марка). Неопределенность понятия «община-марка» связана с отсутствием прямых указаний на нее в «Салической правде» и в других варварских законах, а также довольно неоднозначной трактовкой «марки» разными исследователями.
Под маркой понимается: 1) размеченная (маркированная) местность (местная марка); 2) совместно используемая часть маркированной территории (альменда, общая марка); 3) область, составляющая правовое и хозяйственное пространство маркового сообщества; 4) область, подконтрольная маркграфу (древневерхненемецкое marchio, markgreve), маркграфство (marchia, marke).
Время возникновения маркирования точно не известно. В период развитого Средневековья для зарейнской Германии оно многократно засвидетельствовано в источниках. Сельская марка охватывала все хозяйственное и правовое пространство поселения, т. е. дома, дворы с надворными постройками, пахотный фонд, луга и пастбища, дороги и мосты, леса, пустоши, водные ресурсы вплоть до границ марки, которыми служили реки, опушки леса, берега озер. Нарушение границ марки влекло крупные штрафы. В раннесредневековую эпоху этот процесс, скорее всего, находился только в стадии становления. Вероятно, формировались различные формы хозяйственного взаимодействия сельских жителей. Существовали объединения франков для освоения раскорчеванных земель. Соответственно им возникали и разные формы альменды, зависящие от окружающей среды и местных хозяйственных условий. В областях с плодородными почвами и интенсивным зерноводством участие в альменде было менее значимым, нежели в местностях со слабо развитым земледелием. В болотистых низменностях, лесных поселениях правило альменды отсутствовало, каждый двор эксплуатировал окружающую среду в частном порядке. Серьезные ограничения вводились в отношении охоты и рыболовства, особенно если угодья были королевскими или принадлежали крупному землевладельцу. Владельческие права и персональный правовой статус владельца не играли в альменде существенной роли, поскольку права на альменду были неразрывно связаны с домовладением.
От местной (деревенской) альменды следует отличать «большую альменду», в которой участвовали жители многих поселений, чьи собственные пахотные, лесные, водные ресурсы были весьма ограниченны. Пользуясь такими ресурсами, расположенными зачастую далеко от их деревень, сельские жители образовывали марковые сообщества различных форм (пастбищная, долинная, охотничья и т. д.). Этот тип альменды был характерен для Вестфалии, Пфальца, Гессена, Нижней Саксонии, Тюрингии, Швабии и Эльзаса. В меровингский период большая марка-альменда представляла собой действительно коллективную собственность всех домовладельцев на угодья, не связанную с отдельным двором. Переход собственнических прав к отдельным домовладельцам в такой альменде был довольно долгим и оформился уже в эпоху развитого Средневековья.
Все историки права сходятся на том, что после своего издания «Салическая правда» устарела во многих своих казусах и требовала постоянного комментирования в духе юридической техники римского преторского эдикта. В правление Хильперика (561-584) в статью об аллодах было внесено существенное изменение: наследование земли допускалось даже женщинами, если у наследодателя не было сыновей; соседи из наследования исключались. Постепенно возникает поздний, частнособственнический аллод, который позволяет вводить землю в товарный оборот, свободно ее закладывать и отчуждать. В связи с этим в VII-VIII вв. ускорились процессы имущественной дифференциации и пауперизации франкского крестьянства, утрата им экономической свободы — один из первичных элементов феодализации. Королевское нормирование во Франкском государстве существенно отразилось на содержании более поздних «Аламаннской» и «Баварской правды», в которых отразились протекавшие в аламаннском и баварском обществах социальные изменения, связанные с начальными этапами феодализации.
Королевская земля — и в ходе завоеваний, и особенно в периоды ожесточенных междоусобных войн Меровингов — жаловалась за службу чиновникам государства, соратникам, церкви. Необходимо отметить, что переданные за службу земли фиска к началу VII в. в Меровингском королевстве четко распадались на две категории: территорию держателя и крестьянские мансы (по терминологии зарейнской Австразии — гуфы), платежи с которых шли непосредственно королевской казне как правопреемнице позднеримского фиска. Доходы с этих мансов были главным источником королевского богатства, поэтому между королевским сборщиком налогов и крестьянином не стоял ни местный епископ, ни кто-либо из местной знати.
Сильные меровингские короли, например тот же Хильперик, распространяли налоги и на свободных франков, силой принуждая их платить также и церковную десятину. Эта модель постепенно распространилась на всю Северную Галлию, Австразию и даже отдаленную Баварию. Перевод держаний в дарения был следствием гражданских войн и вынужденной уступкой королевской власти. Зачастую дарение было наградой сторонникам короля из земель, конфискованных у побежденной стороны. Дарения нередко сопровождались дарением крупным землевладельцам иммунитета, т.е. комплекса политических прав (сбор налогов, осуществление административного регулирования и суда и т. д.). При Хлотаре II и Дагоберте I широко практиковались дарственные из фискальных земель церквам и монастырям.
Сила и единство Меровингского государства основывались на власти короля, которая была наследственной. Поднятие на щит при провозглашении короля было выражением древнегерманского волеизъявления воинов. Внутри королевской фамилии передача власти символизировалась вручением копья-фрамеи. По германскому обычаю новоиспеченный король давал обещание управлять на основе древних традиций. Это был ответ на клятву верности его подданных. Официальный титул королей звучал как «король франков, сиятельный муж». Королевской резиденцией был пфальц (германское производное от латинского palatium — «дворец»).
В меровингскую эпоху, притом что существовала практика управления «из седла», т. е. решения текущих вопросов в ходе походов, охот, инспекций, строительство удаленных, «походных» пфальцев было редким явлением. Короли предпочитали постоянные резиденции в старых римских городах: Турнэ, Суассоне, Париже, Реймсе, Меце. В придворный персонал входили палатины и доместики (левды) — королевская пешая гвардия-свита и конные антрустионы. К придворным относились королевские сотрапезники и советники римского или германского происхождения. Дети из знатных фамилий прислуживали в качестве пажей. Кроме них источники называют врачей, поваров, кузнецов, ремесленников.
Высшие сановники, пфальцграфы (лат. comites palatii — «спутники дворца») служили придворными судьями при королевском суде. Имуществом пфальца и королевскими доменами, разделенными на сотни, управлял доместик дворца в ранге «сиятельного мужа». Королевский камерарий был хранителем казны; референдарий (от лат. refere — «доносить, сообщать») — хранитель печати с обязанностью редактирования окончательного текста документов. Ему были подчинены королевские канцелларии, составлявшие любые документы на латыни (все более и более вульгаризирующейся), а потому обучавшиеся в «придворной» школе. Центральное управление, таким образом, в какой-то мере продолжало позднеримские традиции вплоть до детальных подробностей формы документов и курсива чиновников. Самым значительным пфальцграфом был майордом (maior domus — «старший по дому», т. е. дворцу). Он возглавлял все королевское окружение, весь придворный персонал. При дворе Теудеберта Австразийского его по аналогии с императорским чиновным персоналом сравнивали с позднеримским начальником всех служб в ранге «сиятельный муж». Около 600 г. должность майордомов становится наследственной; их фамильные связи с магнатами государства, регионально сконцентрированные земельные владения постепенно привели к тому, что подлинными владыками стали они, а не меровингские короли. Поэтому борьба за майордомат между региональными группировками знати стала стержнем внутриполитической истории Меровингского королевства в VII в.
Главной опорой королевской власти было войско, в котором при Хлодвиге обязаны были служить только свободные франки; при его внуках служили уже и галло-римляне. Зачастую командовали войском не короли, а дуксы-герцоги; военная добыча делилась по древним германским обычаям, причем особого права при дележе короли не имели. Ежегодно 1 марта король собирал войско на смотр на Марсовом поле (также древнеримский обычай); отсюда — мартовские поля. Еще при Хлодвиге военное планирование проходило на этих собраниях; позже решения, принятые королем и optimates без участия войска, обретали силу закона.
Франкский король обладал высшей военной и гражданской властью. Королевская юридическая практика продолжала римские традиции: документы короля назывались, как и в Римской империи, декреты и эдикты. В целом восприятие римского права, зачастую довольно архаичной его части, в меровингской нормотворческой практике огромно. Длительное сосуществование и, соответственно, знакомство с правовым регулированием социальных процессов привило франкской элите определенный пиетет к знатокам юриспруденции. Государственная мудрость Хлодвига состояла в призвании на королевскую службу римлян — королевских сотрапезников, кодифицировавших обычное право салиев на латинском языке, хорошо отдававших себе отчет о состоянии общества завоевателей и потребностях королевской власти. Не случайно в значительном массиве меровингского нормативного материала присутствуют юридические конструкции как из римских «Законов XII таблиц», так и более поздних произведений великой эпохи римской юриспруденции. Переходный характер периода синтеза довольно ярко отображается в этих формах властеизъявления. В целом вся меровингская письменная культура была романизированной, как будто не существовал германо-готский алфавит, созданный Ульфилой, и, несомненно, известный образованным франкам. Во всем этом сказывался не столько «синдром подражания империи», не комплекс франкских королей перед константинопольским престолом, сколько прагматичный, идущий от Хлодвига процесс освоения римского наследия для создания собственной государственности.
На уровне местного управления изменения были более существенными. По территориальной структуре совпадали только церковная и прежняя римская городская организация. Границы епископатов соответствовали границам бывших римских городских общин. Имперское провинциальное деление исчезло. Административными единицами зарейнской Австразии были прежние pagi (области), границы которых многократно менялись со времен Тацита. В Галлии светскими администраторами были comites civitatis, исполнявшие гражданские и военные функции; важнейшей их обязанностью был надзор за сбором налогов и судебных пошлин в королевскую казну. «Салическая правда» прямо называет их судьями (комит или граф). Графства (комитства) делились на сотни, судебные округа во главе с центенариями (сотниками). Несколько графств объединялись в герцогство (дукат), причем в зарейнской части королевства дукаты покоились на этнической основе. Очевидно, что местное управление строилось по принципам франкской военно-судебной организации.
Низшей административной единицей был древнегерманский тинг (mallus) — региональное народное собрание, как правило, объединяющее несколько деревень во главе с тунгином. В ведении тинга были судебные дела; центенарий либо граф председательствовали в случаях, связанных с тяжкими уголовными преступлениями. В случаях нормативных пробелов в «Салической правде» обращались к судебным прецедентам, память о которых хранили особо уважаемые старейшины — рахимбурги. От решения политических вопросов местные тинги уже в VI в. были отстранены.
Политический кризис в Меровингском королевстве и его последствия
В конце VI — начале VII в. в Меровингском королевстве, после кратковременного объединения государства Хлотарем I в 558-561 гг., начался долгий период войн между его наследниками. Победителем, однако, стала франкская знать. В октябре 614 г. знать, кроме аквитанской, собралась в Париже на всегосударственное собрание и пригласила на него Хлотаря И. 18 октября 614 г. король издал эдикт, в котором пошел на значительные уступки светской и духовной аристократии. Утверждались все земельные пожалования, сделанные прежними королями. Уничтожались все «неправедные», с точки зрения знати, налоги. Наоборот, утверждались действующие пошлины. Объявлялась свобода епископских выборов и подсудность клириков их судам, а также патронат церкви над вольноотпущенниками. Графы назначались только из числа местных собственников. Имущество умерших без завещания наследуют родственники, а не казна; завещания в пользу церкви становятся правомочными.
Римское наследие было освоено и внутренне трансформировано. На руинах позднеантичного и раннемеровингского обществ зарождался ранний феодализм. Его ярким внешним, политическим проявлением стала борьба за должность майордома. В ходе долгих междоусобиц формируются региональные сообщества знати во главе со своими наиболее сильными магнатами-майордомами. Так, в Австразии советниками юного регионального короля Дагоберта стали майордом Пипин и Мецкий епископ Арнульф. Их дети Анзегизель и Бегга, вступив в брак, дали начало династии Арнульфингов/Пипинидов (будущих Каролингов). Меровинги оказались после 639 г. под контролем своих майордомов, получив от более поздних современников прозвище «ленивых королей». Отныне не короли, а майордомы ведут между собой ожесточенные войны за власть. Вторая половина VII — начало VIII в. прошли под знаком нескончаемых войн, интриг, переворотов, казней майордомов и магнатов, свержений «ленивых королей».
В 687 г. Пипину II Геристальскому из Австразии удалось разбить нейстрийские войска и стать единым майордомом всего королевства (687-714). При нем майордомат окончательно становится наследственным. Незадолго до его смерти в королевстве вновь разразился кризис власти, который в конце концов завершился тем, что единым майордомом стал сын Пипина Карл Мартелл (Молот) (ок. 688 — 741). Карл умиротворил зарейнскую часть Австразии, уничтожил около 716 г. герцогство среднерейнских франков Франконию (Тюрингия потеряла герцогский статус еще в 700 г.), раздробив его на более мелкие графства, и даже сумел покорить отпавшую Аквитанию. В 743 г. на престол был возведен последний король Меровингской династии — Хильперик III, который правил до смены династий в конце 751 г.
2. Эпоха Каролингов
Начало Каролингской династии
Формально новая Каролингская династия началась с пострижения в монахи последнего Меровинга, фактически — с правления майордома Карла Мартелла. Серьезные проблемы с восстановлением франкской власти были связаны не только с зарейнскими регионами, но и с Южной Галлией, куда с 720 г. начинают проникать арабы, зачастую приглашаемые аквитанской и бургундской знатью. Над христианской цивилизацией Западной Европы нависла угроза уничтожения. В 732 г. арабская кавалерия была разгромлена при Пуатье конным войском, созданным Карлом. Появление нового рода вооруженных сил было вызвано потребностью времени. Нищающее франкское крестьянство было не в состоянии ни экипировать себя должным образом, ни противостоять маневренной кавалерии арабов в пешем строю. Карл принимает курс на усиление слоев мелких и средних держателей земель от короны с обязанностью их владельцев конной военной службы государству, получивший название бенефициальной реформы.
Феодализация в Меровингском королевстве началась с появления позднего аллода и имущественной дифференциации в среде свободных франков. Экономически, юридически и социально общество втягивается в прекарные отношения. Precaria («данное из милости на время») — частно-правовая конструкция держания земельного участка на определенных условиях. Безземельный получал землю от землевладельца в пользование (precaria data — «данный прекарий») в обмен на натуральные и отработочные платежи. Прежний свободный человек превращался по прекарному договору в колона. В раннемеровингский период крупные землевладельцы изредка применяли beneficium («благодеяние») в отношении своих дружинников-газиндов — земельное держание, обусловленное военной службой магнату. В зарейнской Австразии эти процессы протекали намного медленнее, там существовал широкий слой независимых аллодистов, гораздо прочнее были демократические формы управления и судопроизводства и слабее церковное землевладение. Поддержка свободного населения позволила австразийским майордомам одерживать неоднократные победы над своими противниками.
Трансформация домениальной земельной собственности в частную истощала фискальный фонд, который слабо пополнялся за счет конфискаций владений побежденных противников. Карл Мартелл решительно принялся за секуляризацию церковных земель и раздачу их в бенефиции лицам свободного состояния, способным к военному делу. Католическая церковь осознавала угрозу, идущую от ислама, и рассматривала меры Карла как временные, хотя часть духовенства негативно оценивала конфискации Карла Мартелла. Бенефиций носил не частно-правовой, но публично-правовой характер. Бенефициарий обязывался военной службой исключительно государству. В случае неисполнения обязанностей бенефиций отнимался. После смерти бенефициария договор перезаключался с его наследником. Земли бенефиция обрабатывали жившие на них крестьяне разных правовых статусов. По примеру центральной власти крупные землевладельцы выделяли бенефиции на своих землях, чем оформлялась иерархическая структура земельной собственности и вассалитета. Карл Мартелл потребовал от светских и церковных магнатов военной службы во главе ополчений подвластных им территорий, приравняв их функции к функциям графов, напомнив, что иммунитет был дарован им государством.
Ускорение темпов феодализации сказалось на крестьянстве, потерявшем значение некогда главной военной силы; «мартовские поля» с их участием проходили все реже. Тем не менее вассалами короля становились люди и полусвободного статуса, и несвободные, благодаря их физической силе и храбрости. Такие вассалы проживали при дворе в статусе бенефициариев и были на содержании у казны без предоставления им земельных ленов. Аграрно-социальный переворот, начатый Карлом Мартеллом, продолжили его преемники. Крестьяне постепенно утрачивают военные функции, хотя формально короли требовали службы от всех свободных. Бенефиции стали эволюционировать из пожизненных в наследственные условные держания и в течение IX-X вв. переходят на правовой статус феода (во Франции), лена (в Германии).
После смерти в 741 г. великого майордома, его сыновья (Карломан и Пипин) поделили государство, в котором вновь вспыхнули восстания. Они с особой жестокостью в 742 г. подавили мятежи в Аламаннии, Баварии, Тюрингии; саксов вновь заставили платить дань скотом. В 743 г. баварский герцог Одилон и аламаннский герцог Теудебальд при поддержке славян и саксов подняли новый сепаратистский мятеж и вновь были разбиты. В 744 г. Пипин Короткий (ок. 714—768), прозванный так за свой невысокий рост, изгнал из Эльзаса вторгшегося туда герцога Теудебальда и «вновь присоединил к себе дукат в этой местности». В 746 г. Карломан подавил последнее восстание в Аламаннии. В местности Каннштатт был устроен суд над аламаннской мятежной знатью, многие были казнены. Само герцогство Аламанния упразднялось, вновь завоеванная территория расчленялась на графства во главе с каролингскими графами. Физическая ликвидация старой аламаннской аристократии в каролингскую эпоху положила начало процессу смешения франкской и аламаннской знати.
Весьма непростая ситуация в зарейнской Германии заставила братьев-майордомов срочно решать накопившиеся внутренние проблемы в Галлии. Необходимо было восстановить отношения с церковью, обострившиеся из-за секуляризации ее земель. Новую церковную реформу в своих областях начал Карломан, обсуждая механизм возвращения либо компенсации церковных имуществ на поместных синодах. В 745 г. был созван общегосударственный церковный собор, выработавший компромиссные решения. Все бенефиции, учрежденные Карлом Мартеллом на церковных землях, признаются собственностью церкви; бенефициарии должны были выплачивать двойную десятину от доходов в пользу церкви (как за светское и как за духовное держание). Такие бенефиции получают статус «прекариев по королевскому повелению». Владельцы по-прежнему должны нести службу в пользу короля; церковь не имела права отнять такой военный прекарий.
Общий курс на усиление централизации власти коснулся и церковной организации. Собор установил строгую иерархию церковных должностей по примеру государственной: от простых священников до архиепископов. Ежегодно подобно созываемым советам светской знати должны созываться церковные соборы. В монастырях устанавливается пошатнувшаяся дисциплина на основе бенедиктинского устава, предписывавшего клиру ежедневный труд, литургическую грамотность, запрещавшего ношение оружия, занятия охотой и военным делом. Консолидация церкви вокруг центральной власти имела, кроме прочего, цель — оторвать местную светскую знать от прелатов. Новые канонические правила делали для нобилей, особенно молодых, карьеру на духовном поприще малопривлекательной.
Слабость власти римских пап, притесняемых лангобардами, а также стремление лангобардских королей захватить Баварию привели к длительному политическому союзу Каролингов и папства. Пипин Короткий нуждался в легитимации своей власти уже в качестве короля, освященной авторитетом первосвященника католического мира. К папе Захарию отправилось посольство, «чтобы спросить его о королях во Франции, которые не имели в то время королевской власти, хорошо ли это или нет. И Захарий велел передать Пипину, что лучше именовать королем того, кто имеет власть, нежели того, кто проживает, не имея королевской власти. И дабы не нарушался порядок, приказал своей апостольской властью Пипину быть королем». В 751 г. на собрании знати в Суассоне Пипин был избран по обычаям франков и миропомазан королем. Последний меровингский король Хильперик был пострижен в монахи. Началось, уже де-юре, правление Каролингской династии.
В 754 г. новый папа Стефан II, лично явившись к франкскому двору, на коленях умолял Пипина о помощи против лангобардов. Папа вторично короновал и миропомазал Пипина и его сыновей, дав им титул «римских патрициев». На территории каролингской Франции зарождается, таким образом, идея восстановления былой Римской империи, что оборачивалось для Каролингов вмешательством надолго в итальянские дела. В результате двух походов Пипина в Италию и разгрома лангобардов угроза потери Баварии временно отпала.
Политика Карла Великого в германских землях
Наивысший расцвет Каролингской монархии связан с именем и деяниями Карла Великого (742-814). В 768 г. Пипин Короткий по обычаю разделил королевство между двумя своими сыновьями, которое было воссоединено в 771 г. под единодержавием Карла. Сложные взаимоотношения внутри самой династии (Карл обошел в наследственных вопросах малолетних детей своего покойного брата) выразились в перипетиях его лангобардско-итальянской политики. Карлу неоднократно приходилось совершать походы для войны и против лангобардов в защиту папского престола, и для обороны южных областей Германии от сложившейся коалиции лангобардских герцогов, баварского герцога Тассилона, аваров и Византии, в которой каждая из сторон преследовала свои цели и для каждой из них общим врагом были каролингские войска. Недовольство итальянской политикой проявляла знать Австразии, в числе которой были прелаты церкви и графы. В 786 г. был составлен заговор против Карла, но выступить открыто они не решились. После раскрытия их намерений Карл созвал синод епископата и совет знати в Вормсе, где после суда виновные были казнены. Очевидно, завоевательная политика Карла отвлекала значительное количество местных, восточнофранкских ресурсов, практически ничего не давая взамен. В 788 г. в Ингельхайме перед лицом короля был изобличен в мятежных намерениях, осужден и пострижен в монахи баварский герцог Тассилон. Баварское герцогство было ликвидировано; управление Баварией было передано франкским графам.
Изучение внешней политики Карла Великого отчетливо показывает, что она в основном была связана с Италией и Германией, где с 772 по 804 г. франки вели завоевательные войны против Саксонии. Подавление выступлений аламаннов, рипуарских франков, баваров, их насильственная христианизация, навязывание феодализации по западнофранкскому образцу сделали саксов врагами Каролингов задолго до Карла Великого. Граница к северу от Везера давно была нестабильной. Возвести там лимес, подобный римскому, для франков не представлялось возможным. С другой стороны, Каролинги для решения своих внутренних проблем нуждались в добыче и землях. Саксонские войны велись под знаменем христианизации язычников. В 772 г. Карл вторгся в земли ангариев, захватил их укрепление Эресбург, где разрушил общесаксонское святилище Ирминсул (священное дерево, поддерживающее небесный свод); была захвачена большая добыча и взяты заложники. Общество саксов, хотя в нем уже была имущественная и социальная дифференциация, сплотилось для отпора франкам.
Саксы в 774 г. ворвались в Гессен и Фрисландию, где разорили монастыри и церкви. В 775 г. ответный удар Карла был нанесен не только по землям ангариев, но также остфалов и вестфалов. Разграбление было настолько серьезным, что часть саксонской знати начала переговоры с Карлом о мире на его условиях. В Эресбурге, Сигисбурге, Карлштадте были расквартированы франкские гарнизоны, в Падерборне был построен пфальц, в котором в 777 г. было собрано Великое собрание франкской знати. Там часть саксонской знати принесла Карлу клятву верности и произошло массовое крещение. В течение ряда лет, когда обстоятельства требовали присутствия короля в Италии, саксы восставали, разрушали церкви и бурги, восстанавливали язычество. После этого вновь следовали карательные походы с новыми клятвами, заложниками, массовыми крещениями. Во главе сопротивления франкам стояла группа саксонской знати, предводительствуемая Видукиндом. В 780 г., подавляя выступления мятежных саксов, войска Карла достигли нижнего течения Эльбы.
Король учредил там епископства, аббатства и приходы, которые, однако, находились под постоянной угрозой уничтожения саксами. Ситуация была серьезно переломлена после 781 г., когда в Италии и Аквитании королями были сделаны его сыновья, создававшие по указке отца свои графства и свои бенефициарные войска. Это позволило Карлу сосредоточить большее внимание на саксонских делах.
В 782 г. на собрании своего войска в Саксонии, в Липпшпринге, Карл учредил графские должности по франкской модели, но во главе со знатными саксами и с передачей им крупных ленов. Перед этим милостивым актом было перебито 4500 заложников, а после него издается «Капитулярий по делам Саксонии». Любые собрания саксов без разрешения короля карались смертью, равно как и любые преступления против короля и церкви. В пользу каждого прихода было конфисковано по две гуфы земли, а с каждых ста человек местного населения были обращены в рабство по одному рабу и одной рабыне для обработки этой земли. Все население должно было платить церкви десятину. Капитулярий расколол саксов. Знать — эделинги — стала переходить на сторону франков; в 785 г. капитулировал Видукинд, явившись со своей дружиной в Аттиньи. Карл стал его крестным отцом и одарил богатыми дарами, подтвердив его права на земли.
Война отныне велась с фрилингами, основной массой саксов на приграничных со славянами-ободритами землях, заключившими с Карлом союз. Саксы-фрилинги вступили в переговоры с аварами и, в свою очередь, совместно повели войну против франков. В 791 г. совместными ударами из Саксонии и Италии аваров принудили к миру.
Войны с саксами, славянами, аварами привели к политике насильственного расселения этих племен на земли друг друга и во внутренние части франкского королевства. В свою очередь на территорию Саксонии переселялись полусвободные франки. В 797 г. положения «Саксонского капитулярия» были смягчены: ряд правонарушений для вестфалов, остфалов, ангариев в качестве санкции предусматривал уже не смертную казнь, а штрафы. К 804 г. последние очаги саксонского сопротивления были ликвидированы.
Христианизация Германии
Христианизация леворейнской Германии началась с момента проникновения новой религии на эти земли и усилилась после признания ее в качестве государственной. Среди германцев ее каноны проповедовали и никео-ортодоксы (католики), и ариане. Римская власть не придавала особого значения арианскому вероисповеданию среди воинов-германцев в императорских легионах и федератских племенах (тулузские вестготы и бургунды). Решительный поворот в христианизации леворейнских территорий был связан, несомненно, с принятием ортодоксального христианства Хлодвигом. В VI в., в связи с разгромом франками готов и бургундов, арианство в Галлии постепенно исчезает, хотя язычников, особенно на севере, было предостаточно.
Иная картина была за Рейном. Среди баваров, тюрингов, аламаннов были небольшие вкрапления арианских общин на фоне господствующего язычества, которое у саксов и фризов было практически абсолютным. Христианизация в Меровингской Германии при «ленивых королях» носила поверхностный характер, сводившийся к обращению отдельных знатных семейств и редких вспышек насильственной католизации простого населения, в чем язычники, особенно саксы и фризы, усматривали добавочное средство покушения франков на их свободы. Регулярной «силовой» поддержки от власти франкское духовенство не получало.
В конце VI в. за обращение германских язычников принялись ирландские миссионеры, славившиеся своим ревностным отношением к строгому бенедиктинскому уставу (который помимо труда и грамотности требовал еще и религиозных подвигов), что нередко приводило к конфликтам с обмирщенным франкским духовенством. Сюда же примешивалась застарелая неприязнь германцев к кельтам, а их аскетизм просто претил язычникам, В 585 г. свою миссию в Вогезах начал св. Колумбан, основав под покровительством короля Гонтрана монастырь в Люксейе (590 г.), откуда миссионеры продвигались в разные земли внутренней Германии. Фанатичный в вопросах веры Колумбан быстро испортил отношения с галльским духовенством (вплоть до ожесточенных канонических дебатов на общегалльском соборе 602 г.) и бургундским двором (осуждение нравов знаменитой Брунгильды), а его миссия в Аламаннии провалилась: он был вынужден оттуда просто бежать. Его дело продолжил св. Галл, «апостол Аламаннии», основатель знаменитого Сен-Галленского монастыря (613 г.). «Апостол Франконии», первый епископ Вюрцбурга св. Килиан принял мученический конец (689 г.), обличая нравы франконского герцогского двора. Ирландские миссионеры проповедовали в верховьях Рейна и Дуная, где христианство было давно известно, и тем не менее результаты их деятельности оказались очень скромными.
Новыми миссионерами Германии стали англосаксы, лучше понимавшие нравы своих континентальных «родственников», более терпимые к язычникам и руководствующиеся умеренным бенедиктинским уставом с акцентом на физическом труде. По их инициативе нередко расчищались земли под пашни, что было гораздо понятнее соблюдения множества строгих постов и литургии на латыни. Кроме того, они получили серьезную поддержку могущественных австразийских майордомов. В 678 г. среди фризов начал свою миссию Вильфрид. В 690 г. с благословения папы и покровительства Пипина II ее продолжил Виллиброрд, основав в 695 г. епископство в Утрехте. В 717 г. во Фрисландии появился Винфрид — будущий «апостол Германии» Бонифаций. Получив вскоре собственное духовное имя (Бонифаций), Винфрид с санкции папы принялся реализовывать программу христианизации Тюрингии. Успех миссионерской деятельности св. Бонифация заложил прочные основы союза с Римом. Отныне все действия св. Бонифация согласовывались с папским престолом. Основав и возобновив многие епископаты в Баварии и Тюрингии (Зальцбург, Регенсбург, Пассау), сумев преодолеть раздоры франкского духовенства, миропомазав в 751 г. Пипина III на царство, он стал майнцским предстоятелем и последовательным сторонником папства в церковной организации Германии по римской схеме. На общегалльском соборе 745 г. под его нажимом была закреплена иерархия (во главе с метрополией в Кёльне) государственной церкви. Среди главнейших достижений Бонифация стало основание ок. 744 г. Фульдского монастыря, ставшего одним из ведущих центров образования (вклад Бонифация в его практическую и интеллектуальную организацию просто огромен) и миссионерства своей эпохи. Последняя миссия Бонифация в 754 г. во Фрисландии завершилась его гибелью.
Успех англосаксонской миссии отражал и успехи папства в деле христианизации, и, главным образом, понимания Каролингами необходимости создания официального единомыслия в своей державе. Недаром Карл Великий призвал св. Виллегада, прославившегося на поприще миссионерства среди фризов и саксов, для организации массовых обращений саксов в католицизм, исхлопотал ему епископский сан с резиденцией в Бремене. Каролинги в большей степени, чем их предшественники, жаловали новые приходы землями на правах ленов с определенными иммунитетами, что влекло за собой и соответствующие вассальные обязанности перед светской властью. В ответ на убийства своих миссионеров, разрушения христианских храмов, власть применяла силу, переуступая духовенству соответствующие, светские по характеру, пенитенциарные полномочия, что только способствовало отступлению от жестких правил бенедиктинского устава, обмирщению церкви и сравнительно легкого подчинения ее власти светской. Поэтому христианизация Германии, несмотря на все жестокости Каролингов, оставалась поверхностной, а сам ее процесс продолжился во Francia Orientalis, вызвав последствия не в пользу римско-апостолического престола. Христианизация Германии во многом стала причиной так называемого «Каролингского возрождения», как и подражавшего ему «Оттоновского возрождения» и знаменитого спора об инвеституре. Христианизация Германии, проводившаяся на латинском языке, стала серьезнейшим препятствием становления письменной культуры на нарождавшемся языке этносов, не владевших даже устной латынью.
Римская империя Карла Великого
25 декабря 800 г., вмешавшись по просьбе папы Льва III в политическую борьбу в Риме, Карл был провозглашен римским императором с титулом Августа. К идее «обновления Римской империи» Каролинги относилась благосклонно ввиду совпадения их внешнеполитических интересов с Византией в борьбе с арабами и аварами. Императрица Ирина предлагала Карлу даже династийный брак, не состоявшийся из-за борьбы за власть в Константинополе. Подавление византийского иконоборчества улучшило взаимоотношения между восточной и западной церквами.
Но именно церковь предприняла реальные шаги к трансформации огромного франкского королевства в империю, руководствуясь одновременно своими интересами.
Во время акта коронации папа присягнул Карлу в качестве вассала. Безопасность римского епископа и всего католического епископата, главой которого он являлся, должна была обеспечиваться сеньором-императором. Местные же епископы при проявлении своеволия светской знати должны были безоговорочно стать на сторону императора. При отсутствии иного административного стиля, кроме «управления из седла», эта мера объективно способствовала сохранению единства государства. Самим величием императорского сана принижался суверенитет королей и герцогов. Не случайно вассалами императора Карла добровольно признали себя мелкие испанские и английские короли. Были внесены соответствующие изменения в придворный церемониал, титулатуру, денежную эмиссию. Возникшие трения с Константинополем, единственно претендовавшим на императорский титул, путем переговоров и территориальных уступок были преодолены.
Преемник Карла Великого Людовик I Благочестивый (778-840), взошедший на императорский престол в 814 г., составил «Устроение империи» (817). По нему в полном соответствии с древнефранкским обычаем Людовик I королем Аквитании поставил своего сына Пипина, королем Баварии — Людовика.
Старший сын, Лотарь, должен был стать императором с верховной властью над всей империей. Традиция учреждения крупных наместничеств с прямыми родственниками во главе них продолжилась, что немедленно вызвало мятеж племянника Людовика Бернарда, назначенного еще Карлом Великим в 813 г. королем Италии и обойденного в завещании своего дяди. Все правление Людовика I Благочестивого было наполнено мятежами его сыновей против отца и осложнялось еще и тем, что новые дети императора требовали уделов и титулов для себя. Каждый из них был окружен своими сторонниками, ожидавшими и получавшими привилегии, земли и титулы.
Войны братьев и стоявшей за ними светской и духовной знати к 840 г. привели к выделению лидирующей тройки сыновей Людовика Благочестивого: Лотаря (795-855), ставшего в 840 г. императором, Карла Лысого (823-872) и Людовика Немецкого (804-876). Переговоры о степени подчиненности королей новому императору Лотарю завершились в 841 г. битвой при Фонтенуа-ан-Пюизе близ Осера, в которой император был разбит. Лотарь пошел на то, что поддержал восстание саксонских крестьян (восстание Стеллинга — «детей древнего закона»), что не спасло империю от официального раздела. В 842 г. под Страсбургом соединились войска Карла Лысого и Людовика Немецкого. Оба государя перед лицом солдат дали знаменитую клятву о военно-политическом союзе и взаимном отказе от сепаратных договоров с Лотарем. Современник отметил, что Людовик произнес ее текст на романском (западнофранкском) языке, а Карл — на восточнофранкском (in tiudisker Sprache), будущем немецком.
Примирение состоялось в Вердене на основе юридической фикции сохранения единства империи, но император не должен был вмешиваться в дела Людовика Немецкого (территории к востоку от Рейна, за исключением Фрисландии; на левом берегу Рейна: Шпейер, Вормс и Майнц с их окрестностями, совпадающими с границами соответствующих епархий) и Карла Лысого (земли на запад от Рейна). Суверенитет Лотаря распространялся на подконтрольную Каролингам Италию, Франконию и узкую полосу от устья Роны до устья Рейна, включая Фрисландию; за ним сохранялся титул императора. Его владения получили в источниках название «королевство Лотаря» — Лотарингия, позже географически скорректированное, когда в 870 г. по Мерсенскому договору северные области удела наследников Лотаря отойдут Людовику Немецкому. Значение распада каролингской империи велико: родилась de facto независимая Германия, хотя до пресечения династии восточных Каролингов официально она будет именоваться Francia Orientalis (Восточная Франция).
Каролингская феодализация Германии
На территориях левобережной и зарейнской Южной Германии процесс феодализации крестьянства шел полным ходом еще с позднемеровингского времени. К IX в. раннефеодальные отношения здесь приобрели устойчивый характер. В то же время феодализация (вернее, «франкизация») Саксонии была весьма поверхностной. Сомнительно, например, реализовывались ли там королевские капитулярии. Знаменитый «Капитулярий о виллах» вряд ли нашел в Средней и Северной Германии правоприменение. Необходимость защиты церквей, центров графской администрации в Германии привела к явлению «бургизации», строительству укреплений; эта повинность накладывалась на крестьян. Меровинги редко прибегали к практике построения земельных, региональных пфальцев. Огромные размеры Каролингского государства требовали управления «из седла», гораздо более частых объездов своих владений с инспекционными целями. Каролинги зимовали в укрепленных дворах, которые по мере их фортификационной застройки становились пфальцамибургами.
Бурги были известны германцам давно, с римских времен, и связывались с укрепленными крепостями и легионными лагерями, выполнявшими в том числе задачи укрытия гражданского населения. Функциональное предназначение бурга отражалось в Германии в его названии: Гренцбург (пограничный бург), Цоллбург (таможенный бург), Графенбург (графская резиденция), Риттербург (рыцарский бург), Клостербург (монастырский бург) и т. д. Стремительное разрастание бургов с превращением их «бурговых» приставок в «шлосс» (замок) произойдет в период развитого Средневековья.
Каролинги, помнящие о своем происхождении от австразийских майордомов, понимали значение укрепленных бургов-крепостей в руках знати, в том числе служилой. Усилия Каролингов по упрочению связей короны с ее вассалами не достигали поставленных целей. С одной стороны, капитулярии Карла Великого были направлены на укрепление власти иммунистов, особенно в отношении свободных бедняков, уклоняющихся от военной службы. С другой — в том же 811 г. королевские инспекторы докладывают Карлу Великому, что в графствах его приказы не исполняются.
Развитие вассалитета получило продолжение при внуках Карла Великого. Однако большинство известных нам постановлений в отношении вассальной службы касались западнофранских территорий. В Мерсенском капитулярии Карл Лысый приказал, «чтобы каждый свободный человек выбрал себе сеньора». Вассалитет признавался единственной законной формой социальных связей. Прекаризация и коммендирование свободного населения шли, таким образом, полным ходом, подготавливая полный развал каролингской империи.
С другой стороны, в капитулярии Карла Лысого от 864 г. предписывалось разрушить бурги и укрепления, воздвигнутые без королевского разрешения. Знаменитый Кьерсийский капитулярий 877 г. того же Карла Лысого устанавливает наследственность должности графа и бенефициев; вместо рахимбургов меровингской эпохи в графствах и сотнях появляются скабины (шеффены), мелкие наследственные администраторы. Завершение феодализации каролингского государства произошло во французской и леворейнской его частях. Этот процесс медленнее протекал в зарейнской Германии, где прекаризация, создание ленной системы, разложение слоя свободных аллодистов сильно отставали по своим темпам от Франции. Насильственно пересаживаемые романо-франкские институты прививались медленно, а в целом ряде случаев порождали свои варианты, покоящиеся на местных обычаях, искоренение которых вооруженным путем было далеко не всегда возможным.
Сельскому населению Каролинги позволяли строить «укрепленные дворы», которыми нередко пользовались и сами. Большие бурги часто были связаны с Марковыми сообществами, состоящими из 10-20 дворов, окруженными земляными рвами и деревянными палисадами. Их роль сводилась к защите местного населения. В эпоху норманнских набегов усиливается требование государства всеобщей воинской повинности всех свободных для обороны своих земель. Для церквей в период христианизации восточнофранкских земель делалось исключение и допускалась «бургизация», поскольку именно они были главными объектами атак язычников. Саксонские войны, борьба против славян и данов подстегнули процесс «бургизации». Новые бурги носили, в первую очередь, военный, миссионерский и административный характер; типологически и функционально они не были укреплениями знати. Реальными центрами политической жизни были королевские пфальцы.
Пфальц представлял собой комплекс сооружений, реализовывавший репрезентативную функцию власти. Здесь проживал король и двор, происходили собрания знати, вершился королевский суд, организовывались выборы и коронации королей. Ранние региональные пфальцы, в случаях если короли не останавливались в епископских резиденциях, монастырях, бургах общегосударственного значения, сохранившихся римских городах, представляли собой укрепленные «королевские дворы». По мере усиления королевской власти, особенно после коронации Карла Великого императором, региональные пфальцы «бургизируются», украшаются придворные капеллы, залы для приемов, даже хозяйственные сооружения. Особо известными пфальцами каролингской эпохи стали Аахен, Падерборн, Гослар, Вормс, Франкфурт, Регенсбург; в леворейнской Германии — Квиржи, Нимвеген; в Италии — Павия, Мантуя и Равенна. Именно в них теплилась письменная грамотность и формировалась культура «Каролингского возрождения». В Аахене Карл Великий учредил Придворную Академию, пригласив в нее наиболее крупных представителей тогдашней учености, сочинявших многочисленные духовные и в меньшей степени светские произведения на латыни. Покровительство Карла было довольно щедрым, хотя сам он так и не научился писать на латинском языке.
Другим административным новшеством эпохи Каролингов стало прогрессирующее учреждение маркграфств, приграничных территорий во главе с маркграфами, ответственными за оборону значительных захваченных в разное время территорий. В основанных Фриульской, Паннонской, Саксонско-Сорбской, Датской, Аварской и т. д. марках графы обязаны были самостоятельно принимать военные решения, силой способствовать христианизации, накладывать наказания на язычников и отступников. Несомненно, их иммунитет был самым обширным в административном аппарате каролингской империи. Именно в маркграфствах «бургизация» имела наибольший размах, именно там ленная феодализация протекала наиболее интенсивно. Учитывая, что в марках государство остро нуждалось в поддержке церкви, там спешно организовывались епархии. Таким образом, каролингская феодализация в северо-восточных районах Германии носила внешний характер и достигалась в основном военно-административными средствами, а также христианизацией.
Восточнокаролингская Германия
Значение страсбургской клятвы 842 г. состоит в том, что она наглядно продемонстрировала факт реального существования языковых границ и реального непонимания населением зарейнской Германии романского наречия. Но это вовсе не говорит о возникновении средневековой немецкой народности и о ее самоидентификации. Современники называли Карла Лысого rex Galliae (король Галлии), а Людовика Немецкого — rex Germaniae (король Германии). Последний был назван восточнокаролингским историком Ноткером как «король или император всей Германии и Реций и древней Франкии, а также Саксонии, Тюрингии, Норика, Панноний и всех северных племен».
Во времена «Каролингского возрождения», в 786 г., на латыни язык англосаксов обозначат как lingua theodisca (народный язык, от герм. Thiot — «народ»). Это язык тех лиц, которые не могут изъясняться не только на церковной или светской письменной латыни, но и на языке романского простонародья. Существительное theodiscus («принадлежащий к народу») в источниках IX-X вв. постепенно применяется к саксам, тюрингам, баварам, аламаннам в тех случаях, когда точная этническая принадлежность лица либо группы лиц не была необходимой. Таким образом, в восточнокаролингском государстве theodiscus было аппелативно-обиходным, а не собственным этнонимом. Население сответстующих регионов так и называло себя: саксы, бавары, вестфалы и т. д. Официальная терминология для обозначения общности подданных вплоть до 911 г. использовала имперское «восточные франки».
В правление Саксонской династии произошла искусственная филологическая метаморфоза, уравнявшая германского theodiscus с латинским teutonicus. В найденных в 1921 г. «Больших Ювавских Анналах» под 919-920 гг. упоминается regnum Teutonicorum («королевство тевтонов»), однако критика быстро указала на то, что это единичный случай в рукописи XII в. В 1901 г. немецкий филолог Ф. Фигенер, исследуя германские этнонимы, пришел к выводу, что слово «тевтоны» в качестве общего обозначения населения Германии впервые было употреблено в Италии. Несомненно, у такого употребления был политический контекст: неоднократные вторжения германских войск при Оттонах и Салиях, присутствие германских гарнизонов, засилье германского епископата — все, что в историческом сознании образованных итальянцев ассоциировалось с тевтонским нашествием древнеримской эпохи. Принятие этнонима «тевтоны» для немцев на территории Италии обусловливалось чувством единения и самосохранения. В самой Германии понятия общеэтнической народности в период раннего Средневековья так и не выработалось. Более того, в ходе германской агрессии на восток и завоеваний земель славян появлялись новые этнонимы: мекленбуржцы, померане, мейсенцы и т. д. Ощущение некоторого единения возникало в периоды масштабных внешних угроз и обязательно при сильных королях как главных гарантах права и мира во всем государстве.
Тем не менее при сильном давлении латыни на традиционный германский фольклор единичные экземляры германских героизированных сказаний в письменной форме существовали. Речь идет, прежде всего о хранящемся в библиотеке Кассельского университета обширном фрагменте «Песни о Хильдебранде», повествующей о распре германских вождей на фоне борьбы между Теодорихом Великим и Одоакром. Время записи в Фульдском монастыре оживленно дискутируется (вероятнее всего, начало IX в.), равно как и региональная принадлежность диалекта. Современная филология признает, что древневерхненемецкий язык как предшественник широко распространившегося и понятного широким слоям населения в раннее Средневековье верхнемецкого — не более чем условный термин; на деле существовали франкское, саксонское, баварское и другие «наречия», зачастую малопонятные разным их носителям, особенно в том, что касалось правового лексикона: многие обычаи, зафиксированные в диалектах «варварских правд», свидетельствуют о серьезной этнической обособленности германских этносов.
Фульдский монастырь, однако, в восточнофранкскую эпоху был центром создания литературы на народных «языках». Около 830 г. была переведена «Евангельская гармония» сирийца Татиана, апологета II в. н. э., крайне популярная в античности. В 844 г., после встречи Людовика Немецкого и настоятеля Фульдского монастыря Рабана Мавра, на древнесаксонский была переведена «Книга Бытия» и написан «Спаситель», в эпической форме представляющий жизнь Христа и его юных верных спутников. Несомненно, что оба произведения предназначались к прочтению их саксонской знатью в целях более глубокого усвоения христианских канонов и усиления политической лояльности. Сам Рабан Мавр (776-856) оставил в своем творческом наследии латинско-германский словарь к Библии и духовные гимны на народных диалектах. Будучи крупным теологом, он много заботился об усилении монастырской школы Фульды, положив в основу образования грамматику и диалектику. Его ученик Отфрид Вайсенбургский (ум. 875) между 863 и 871 гг. сочинил на франконском языке поэму «Книга Евангелий, написанная Божьей милостью на theodisce», целью которой, по словам автора, было создание христианского художественного эпоса в противовес «мерзкому пению мирян». Нисколько не стесняясь признавать в качестве образцов для своей поэзии Вергилия и Овидия, Отфрид ввел в народную поэзию новую рифму. Людовика Немецкого он прямо называет Frankono kuning (франкский король), чья держава Ostarrichi (Восточное королевство); говорит он на frenkisg (франкском), в том числе и в подвластном ему в Саксонском королевстве. В оттоновский и раннесалический период в связи с официальным возрождением каролингско-имперской идеи традиция народной литературы прервалась. Замечание биографа Оттона Великого, что император, хотя и приказывал все писать на латыни, сам говорил на «собственном саксонском языке», который так же как и франконский не имел шансов стать надплеменным. Не возникало, следовательно, лингвистической предпосылки для генезиса «общенародного» самосознания.
Формирование отдельных анклавов немецкой народности и более или менее устойчивого разговорного языка приходится на развитое Средневековье и раннее Новое время, однако даже в рамках будущих Deutsche существовали и существуют баварцы, саксонцы, швабы.
Политические процессы в Восточной Франции также препятствовали складыванию немецкой народности, с одной стороны, хотя с другой — вели к все более глубокому размежеванию обеих частей империи. Подсчитано, что за 840-899 гг. произошло более 80 встреч и взаимных посещений правителей обоих государств, чем поддерживалась фикция единства империи; в X в. — только 14, из них 9 — в правление Оттона Великого.
После долгого правления Людовика Немецкого восточнокаролингское королевство было разделено на три удела. Усиление знати в это время было таково, что она стремится уничтожить сам династийный принцип властепреемства, избирая себе королей по своему усмотрению. В 854 и 858 гг. западные франки изгоняли Карла Лысого, приглашая одновременно восточного Каролинга — Людовика Немецкого. В 879 г. из Восточной Франкии в Западную был приглашен Карл III Толстый (839-888), низложенный знатью за просчеты в обороне Парижа от норманнов. Западнофранкским королем был избран в 888 г. граф Одон Робертин; в то же время знать Германии выдвинула Арнульфа. «Хроника королевства франков» по поводу этих событий констатировала: «Так свершился раздел между тевтонскими франками и латинскими франками». В период борьбы за инвеституру папа Григорий VII в 1074 г. назовет немецкого короля Генриха IV rex Teutonicorum. Regnum Teutonicum в качестве государственно-правового термина будет закреплен и Вормским конкордатом 1122 г. К этнической самоидентификации это не привело. В середине XII в. Оттон Фрайзингский, отстаивавший имперскую идею Штауфенов, подчеркнет, что тевтонская империя есть продолжение империи франкской и эта эстафета началась с избрания королем Генриха I.
3. Правление Саксонской династии
Рождение германского королевства
В период правления наследников Людовика Немецкого происходит быстрое вымирание этой ветви каролингской династии. «Неподлинному» (незаконнорожденному) Каролингу Арнульфу приходилось много воевать с норманнами; при нем в 899 г. венгры впервые совершили набег на имперские земли, сметая монастыри, а следовательно, редкие очаги образования. В 899-911 гг. в Германии правил последний Каролинг, сын Арнульфа Людовик Дитя. Регентом при нем был архиепископ Майнцский Гаттон, который не смог удержать восточнофранкское государство от глубокого политического кризиса и смены династии.
Стремительная регионализация народов за Рейном, слабость королевской власти привели к восстановлению «поздних племенных» герцогств, против которых упорно боролись Каролинги. Вновь вернулась этническая власть герцогов: Бавария управлялась знатным родом Луитполдингеров, Саксония — Людолфингерами, Франкония — Конрадинами, Аламанния — Хунфридингерами. Знать не имела намерений приглашать на престол кого-либо из западных Каролингов и в 911 г. на съезде в Форххайме (Франкония) избрала королем Конрада, герцога Франконии. В правление Конрада I начались распри между епископской (епархии Майнца, Констанца, Зальцбурга) и герцогской (Бавария, Аламанния) группировками. Епископат настаивал на сильной королевской власти, герцоги — на слабой. К этому примешивалась не остывшая этническая рознь между франками и саксами, приведшая к битве при Эресбурге в 915 г. Венгры не замедлили воспользоваться ситуацией и вторглись в Южную Германию. Набег был отбит, показав, однако, что без единоначалия и соединения всех сил не обойтись. Кровавая распря длилась до смерти Конрада в 918 г. Он назвал своим преемником Генриха I Птицелова (Саксонского) (ок. 876-936), с которого началось правление Саксонской, или Оттоновской, династии (919-1024); начальный период ее изрядно мифологизирован и достаточно дискуссионен в историографии.
Саксонские монархи мало чем отличались от позднекаролингских магнатов, конфликтовавших между собой, и поэтому идея централизации страны приживалась довольно трудно. Региональные герцогства в Оттоновской Германии так и остались довольно замкнутыми образованиями с высокой степенью автономии. К насаждению сильной графской системы с детально разработанной юридической и фискальной системой, как это было при Каролингах, ни Оттоны, ни Салии не стремились. Некоторые исследователи прямо называют эпоху правления Саксонской династии «королевской властью без государства» (Г. Альтхофф). Политический процесс представлял собой «властную игру» устойчивого треугольника: король — знать — церковь. При этом каждая из сторон обладала своими землями и вооруженными свитами. Огромную роль играли обычаи, а не твердо установленные юридические нормы. Таковы были исходные позиции формирования германского варианта феодализма.
Король как гарант мира и спокойствия в стране, стоящий во главе войска, по необходимости (довольно частой) и древнегерманскому обычаю собирал советы знати, на которых разрешались в том числе и мелкие локальные конфликты. Принцип наследственности властепреемства утверждался трудно, будучи отягощен древним обычаем выборности короля: предложение и одобрение кандидатуры королевского рода знатью, передача ему символов власти (священного копья, меча, короны), помазание, коронация, королевский обед, на котором обязанности слуг выполняли герцоги, они же — высшие сановники государства и нового короля. Королю передавался верховный сюзеренитет над страной и высшее ленное право, обязывающее знать к вассальной присяге. Начиная с Оттона Великого к обычным процедурам коронации добавилось восхождение на трон Карла Великого в Аахене.
Восстановление единства зарейнской Германии было делом довольно сложным: в нем переплетались многочисленные интересы общегосударственного характера (оборона от венгров, полабских славян, норманнов), герцогов, епископов, короля. Генрих I широко использовал в своей практике жесткие, взаимообязывающие договоры и «дружбу» — с необязательным, по обстоятельствам, характером исполнения соглашений, стремясь достичь консенсуса знати. После акта выборов он даже отказался от помазания и объявил, что будет править согласно традициям при сотрудничестве с герцогами. В центре его политики, однако, всегда было пропагандирование приоритета государства. Он был искусным дипломатом, умел отступать, но умел и принудить. Когда баварский герцог Арнульф Злой не захотел признать его королевский титул, Генрих добился своего осадой Регенсбурга, предоставив подчинившемуся герцогу право назначения баварских епископов.
Новый король искал международного признания любыми средствами: в 921 г. по договору в Бонне он не оспорил права на Лотарингию западнофранкского короля Карла III Простоватого (879-929), что не помешало ему в 925 г. принять вассальную присягу от лотарингской знати, когда они свергли своего короля. Генрих I всячески подчеркивал свою ориентацию на каролингскую традицию власти, что прямо противоречило интересам герцогов. Именно поэтому в Боннском договоре он обозначен в качестве «короля восточных франков», а не просто как саксонский правитель, хотя его происхождение довольно часто проскальзывает в тогдашней историографии: rex Franciae et Saxoniae.
Генриху крайне необходим был серьезный военный успех для повышения авторитета. В 924 г. был взят в плен один из венгерских вождей. В качестве выкупа Генрих выторговал у венгров ненападение на 9 лет и выплату их королем дани за этот период. За это время он решил укрепить свои позиции, прежде всего в Саксонии, предоставив южным герцогам самим выстраивать отношения с венграми. Необходимо было создать конное войско и построить защитные сооружения в Саксонии. Крестьянам с королевских земель было предписано выставить и экипировать одного воина от девяти человек в гарнизоны бургов; пока этот воин будет занят строительством укреплений, остальные восемь обязаны были его содержать. В историографии эта мера, оцениваемая в качестве военной реформы, подвергается сомнению: саксы издавно строили большие бурги; сама повинность лежала на Марковых сообществах.
В 928-929 гг. были произведены неожиданные удары по полабским славянам, захвачен их центр Бранибор. Далее последовал поход против Чехии, правитель которой признал главенство саксов. На завоеванных территориях Генрих по каролингскому образцу учреждает маркграфства (первым стал Мейсен). Неудача славянского восстания 929 г. привела к увеличению на захваченных территориях сбора дани и обременение повинностями. Так началась германская «восточная колонизация», сопровождавшаяся неслыханными насилиями над славянским населением.
В 929-930 гг. вышел довольно спорный «указ о престолонаследии»: Генрих на собрании знати в Аахене назначает своего старшего сына соправителем и единственным наследником; впредь запрещалось дробление государства на уделы. Ни о каком обсуждении кандидатуры или возмущении со стороны знати речи не было. Однако в источниках не зафиксировано ни одного деяния соправителя.
В 933 г. венгры были впервые разбиты у местечка Риале. Согласно одним данным (Видукинд Корвейский), битвы вообще не состоялось: венгры бежали, едва завидя королевское войско. По другим (Лиутпранд Кремонский) — кочевников разгромила новообразованная тяжелая панцирная кавалерия, также выдаваемая за плод военной реформы Генриха. Широкой бенефициальной реформы Генрих не провел. В Германии его времени слой аллодистов был достаточно широк. Наконец, у него просто не было времени на выучку такой серьезной боевой единицы. Расчеты специалистов по военным технологиям и истории оружия показывают его стоимость в каролингское время. Цена боевого коня составляла 7 солидов, коровы — 1 солид, меча с ножнами — 7 солидов. На 1 солид можно было купить 144 пшеничных хлеба весом по 2 фунта. Для требуемого властью уровня вооружения кавалериста нужно было затратить 40 солидов, т. е. цену 40 коров. Поэтому венгры были разбиты или отогнаны только силами всех соединенных конных дружинников-газиндов всех герцогов. О войске, состоявшем из министериалов (немецкий вариант конных рыцарей из несвободных людей), в источниках сведений нет. Свидетельства о министериалах как о какой-то (пусть незначительной) устойчивой социальной группе крайне редки и для XI в.
Победа у Риаде повысила авторитет королевской власти, поэтому переход в 936 г. короны к Оттону I Великому (912-973) прошел безболезненно. Однако этот акт чуть ли не тацитовской эпохи (перенос знатности и доблести отцов на сыновей) обернулся кровавой усобицей, внешняя причина которой также восходила к временам независимого германского военного нобилитета, когда свободные дружинники были вольны переходить к более удачливым вождям. Вскоре после коронации Оттона саксонские вассалы вознамерились уйти от франконских сеньоров к своим землякам. Началась кровавая смута, в ходе которой Оттон присоединил Франконию к Саксонии, в 944 г. передал знатному франконцу Конраду Лотарингию, обручив его со своей дочерью Лиутгардой. Расширившийся королевский домен дал возможность Оттону вмешиваться в дела Баварии: в 947 г., после смерти Бертольда Баварского, король передал Баварию своему брату Генриху. В 948 г. умер Герман Швабский и во главе Швабии оказался зять покойного Людольф, сын Оттона. Германские земли были объединены, хотя и не на основе твердой юридической централизации, но под властью одной династии. В следовании каролингской традиции Оттон пошел дальше своего отца, распределив регионы страны между родственниками, печальные последствия чего не замедлили сказаться.
«Оттоновские привилегии»
В борьбе с герцогами Оттон во многом использовал свою позицию в церковной организации. Его политика была прямым следствием итогов каролингской христианизации Германии. Церковные земли рассматривались как королевские лены (вне данного статуса были земли частных дарителей), на которых король имел право прямого налогообложения. В случае если та или иная епархиальная кафедра или аббатство оказывались вакантными, все доходы, включая церковную десятину, шли в королевскую казну.
Поэтому короли не спешили их замещать. На важнейшие кафедры назначались королевские родственники; менее важные предлагалось купить. Это явление позже получило в церковной среде название «симония».
В качестве сеньора епархии короли имели право на введение церковного ленника во владение, переуступая им на данной территории светскую власть как чиновникам государства, с соответствующим ограниченным банном, а также духовную, коль скоро они были главами диоцезов и носили духовный сан. Этот торжественный акт назывался «инвеститура». Например, на важнейшее Кёльнское архиепископство Оттон назначил своего брата Бруно, передав ему заодно иммунитет над Лотарингией. Короли имели право сполиации, т. е. выступать в качестве единственного наследопринимателя имущества умерших духовных лиц. При захвате новых земель, параллельно с маркграфствами, основывались епархии и монастыри в еще большей степени, чем старые, (Сен-Галлен, Фульда, Констанц) зависимые от короля. Разбросанные владения приходов были объединены Оттоном в единые, т. е. вместе с чересполосно лежавшими светскими землями — иммунитетные округа с расширенной юрисдикцией, в том числе и высшей. Хранителем иммунитета был, однако, назначаемый королем чиновник — фогт. Суть системы так называемых «оттоновских привилегий» состояла в том, что под фогтско-церковный иммунитет подпадали не только крестьянские общины-марки, но — в большей степени — часть графских владений позднекаролингской эпохи. На этом юридическом основании положение графов-ленников становилось двусмысленным: они одновременно могли быть вассалами и герцогов, и короля. При сильных королях они выполняли ленные обязанности именно в их пользу. Германская церковь после таких нововведений, не имевших аналогов в католическом мире, стала одной из главных опор королевской власти в борьбе не только против герцогов, но и самого папы.
Итальянская политика Оттона Великого и создание германской «Римской империи»
Оттоновское объединение Германии было все же весьма зыбким, потому что не покоилось также на этническом единстве. Распря в семье Оттонов привела к крупной феодальной войне между родственниками короля. Население герцогств, рассматривавшее каждого из Оттонов в качестве своего сеньора, активно взялось за оружие. Королю не удалось мирно разрешить конфликт, и он не раз терпел поражения от мятежников. В 954 г. Людольф Швабский и Конрад Лотарингский призвали венгров против короля, осаждавшего бунтующий Регенсбург. Нашествие отрезвило мятежников и привело к временному единению. В 955 г. на р. Лех близ Аугсбурга венгры были наголову разгромлены на этот раз силой панцирной кавалерии численностью 7-8 тыс. человек. Кроме лотарингцев, не успевших к сражению, в армии Оттона участвовали отряды всех герцогств. Осенью того же года потерпели поражение славяне-венды при Регнице. Междоусобица в Германии прекратилась.
Началось активное вмешательство Оттона в итальянские дела. Разгромив маркграфа Беренгария и женившись на знатной наследнице бургундского престола Адельгейде, Оттон провозгласил себя королем Лангобардии и испросил разрешения на посещение Рима, но получил отказ. Десятилетие феодальных войн в Италии, усиление Беренгария привели к тому, что Оттона призвали на помощь.
Причин такого вмешательства было много. Среди них продолжение политики южногерманских герцогов по прямому ограблению богатых североитальянских земель, оборона своих же рубежей от венгров, которые совершали набеги вплоть до Рима, следование каролингской традиции и стремление распространить систему германского епископата на Италию, взяв тем самым под контроль папство.
Поводов для вмешательства в дела Италии было предостаточно, и после коронации в Вормсе 7-летнего наследника в качестве восточнофранкского короля, при полном одобрении немецкой знати Оттон I двинулся в Италию. 2 февраля 962 г. в соборе св. Петра он был миропомазан и провозглашен «императором Августом». С 982 г. титул уточняется — «римский император Август». Уже при Салиях германский король до получения императорской короны титуловался «король римлян», что давало повод к походам в Италию. С 1034 г. окончательно закрепляется название «Римская империя».
Новый римский император добился от папы права на учреждение Магдебургского архиепископства как церковной митрополии высшего ранга с властью над всеми землями между Эльбой и Одером.
Германский король с ее помощью получал возможность вмешиваться в дела не только западнославянского племенного мира, но также Польши и Чехии. Миссионерские контакты с Киевом закончились полным провалом. Германско-римского императора не признала не только Византия, но и Франция и Англия. Изменившаяся международная обстановка способствовала тому, что императорская корона просто превращалась в символ, за который прочно держались именно германские короли. Германия периодически воевала на трех-четырех фронтах: против славян, датчан, норманнов, имела значительное количество врагов во Франции, к югу от Рима она вынуждена была вступать в борьбу с арабами, византийцами. Кроме того, удержание контроля над папством требовало постоянного военного и дипломатического вмешательства.
Вассальной присяги от папы Иоанна XII Оттон I не получил. Однако от населения Рима он добился обязательства не бунтовать против «его» папы. Долгие переговоры с Византией о династийном браке увенчались успехом: в 972 г. греческая принцесса Феофано вступила в брак с Оттоном И, сыном и соимператором Оттона Великого.
Отношение германской знати к итальянской политике своих королей было скорее отрицательным: она не стала имперской аристократией и ее заботили собственные, немецкие проблемы, главной из которых было ослабление королевской власти. Не случайно, несмотря на мирный переход власти к Оттону II, новый император столкнулся с серьезными феодальными войнами в Германии, вторжением датчан и западных франков в Лотарингию. Семь лет (973-980) ушло на умиротворение Германии, прежде чем Оттон II смог вернуться к итальянским делам. Эти семь лет отчетливо продемонстрировали дуализм германской монархии: империей она могла именоваться в Италии, в Германии — лишь королевством.
Поход Оттона II в Италию привел к восстановлению изгнанного папы и наступлению против арабов.
В 982 г. у мыса делле Колонне была одержана серьезная победа, но при возвращении из Апулии императорское войско попало в засаду; сам император едва не попал в плен. Собранный в Вероне большой съезд вассалов постановил очистить всю Италию от арабов и провозгласил восточнофранкским и италийским королем трехлетнего Оттона III. На севере же датчане возобновили войну с немцами, в результате которой удалось отстоять только Шлезвигскую марку. Германское господство в Ютландии прекратилось. Параллельно славяне разгромили почти все гарнизоны немцев на заэльбской территории, захватив и разрушив Бранденбург (Бранибор), Гавельберг (Гана) и Гамбург. Повсеместно уничтожались христианские приходы и восстанавливалось язычество. Остановить вторжение славян удалось только у р. Тангер.
На фоне этих событий в 983 г. умер Оттон II, и в империи началась война за право регентства над малолетним Оттоном III, в которую были втянуты немецкие и французские магнаты, а также государи Чехии, Польши и вожди полабских славян. Путем многочисленных уступок немецкой и французской знати регенство было утверждено за матерью Оттона III императрицей Феофано.
После восстановления мира Германия стремилась вернуть себе власть над полабскими славянами в союзе с чешским и польским князьями в 985-987 гг. Лужицкая земля была вновь завоевана; походы против лютичей 991-997 гг. закончились провалом. В ходе этих событий произошел военный конфликт между Чехией и Польшей из-за Силезии; империи пришлось стать на польскую сторону. Не желая сохранения зависимости от Германии, польский князь Мешко I перенес свою столицу из Познани, бывшей под немецким сюзеренететом, в Гнезно, формально находившемся под папским покровительством. Его наследник Болеслав Храбрый добился учреждения Гнезненского архиепископства, не зависимого от германской церкви.
В 994 г. в самостоятельное правление Германией и империей вступил Оттон III, самый экстравагантный и пагубный для Саксонской династии государь. Оставив Германию на попечении своей тетки аббатиссы Матильды, он отправился в Италию реализовывать утопическую идею восстановления подлинной Римской империи. Короновавшись «римским императором Августом», он провозгласил Рим столицей мира, себя — хозяином Города, а папу назначил своим помощником по церковному управлению. В Риме восстанавливается вся служебная титулатура поздней Римской империи; в придворный церемониал вводятся многие византийские элементы. Во внешней политике соседи Германии наделяются забытыми титулами «друзей и союзников римского народа». Таким образом, на место германцев как «государственного народа» были поставлены римляне, что вызвало в Германии не только горькую иронию, но и озлобление. На троне императора были изображены четыре согбенные фигуры, приносящие дань: Roma, Gallia, Germania, Sclavinia. Возвеличивая роль римской церкви, Оттон щедро раздавал ей земли вместе с графской юрисдикцией, с обязанностью поставлять воинов и натуральные оброки. Именно Оттон III пожаловал независимость Гнезненскому архиепископству в Польше и Гранскому в Венгрии. Иштвану Венгерскому был дарован титул короля. Верхом императорских деяний стала эксгумация могилы Карла Великого, откуда Оттон вынес золотой нательный крест и часть одежд, а также зуб в качестве наследства своего «предшественника».
Вернувшись в Италию, Оттон III обнаружил, что его режим буквально разваливается. В Германии зрел заговор против императора, в том числе с ведома епископов, недовольных целенаправленным разрушением церковной системы Оттона Великого, усилением папства и ослаблением позиций германского епископата и знати в восточных землях. Был возобновлен союз с Венецией для борьбы с арабами; немцы вторглись в Кампанию и Беневент и разграбили их, но сил для взятия Рима не хватало. Ожидая подкреплений, император умер в возрасте 22 лет.
Конец Саксонской династии
Смерть последнего Оттона не только спасла Германию от междоусобицы, но и продемонстрировала реальное ослабление королевской власти. Четыре магната претендовали на престол; в конце концов знать согласилась на кандидатуру Генриха Баварского, родственного Оттонам, который объехал Тюрингию, Саксонию, Лотарингию, обещая повсюду удовлетворить недовольство знати теми или иными ограничениями вмешательства королевской власти в их дела. И лишь после этого в Аахене он был провозглашен и коронован Генрихом II (973-1024). Выборы короля знатью показали, что он является отныне первым среди равных. В «Житии св. Вигилиса» говорится, что он, архиепископ Майнцский, «постановил решать вопрос об избрании императора верными князьями Германии с помощью жребия... Первым результатом доброго совета и огромного влияния Вигилиса... явилось избрание в императоры после смерти Оттона III Генриха...»
Учитывая недовольство большинства знати Германии политикой «восстановления империи римлян», Генрих II провозглашает в качестве основной государственной идеи «обновление королевства франков», возвращая германцам-франкам статус главного народа в королевстве. Восстановление могущества власти Генрих II основывал на следующих принципах: укреплении расшатанной оттоновской церковной системы и возвращении германских позиций за Эльбой. Первое удалось вполне (король был даже причислен к лику святых); второе — нет. Три войны с Болеславом Польским закончились неудачей; третья — настоящей военной катастрофой. Мир 1018 г. с Болеславом был для Генриха и вынужденным, и почетным; польский король стал лишь номинальным вассалом империи. Генрих как сеньор послал даже 300 рыцарей на помощь Болеславу в походе на Киев.
Еще более сложной была обстановка в Италии, где после смерти Оттона III царила полная анархия. Посланный на помощь итальянским сторонникам в 1002 г. небольшой отряд погиб в Альпах. В 1004 г. Генрих лично явился в Италию, но дальше Павии не двинулся, удовольствовавшись титулом короля Италии. В 1013 г. Генрих совершил второй поход в Италию, восстанавливая в основном отнятые у монастырей владения и назначая на епископские кафедры своих сторонников. Однако именно в этом походе ему удалось достичь Рима и короноваться императорской короной. С 1016 г. обстановка в Италии накалилась до предела ввиду появления там норманнов и победоносного наступления Византии. В 1021 г. Генрих совершил свой последний поход в Италию, вернув ряд южноиталийских владений под немецкий протекторат. Но вслед за этой победой он покинул Италию, вернувшись в относительно замиренную после мятежей знати Германию. Последние годы жизни он посвятил церковным диспутам о реформе церкви, невольно подготавливая будущую схватку императорской власти с папской. С его смертью пресеклась Саксонская династия.
4. Германия при Салиях
Политика Конрада II
После смерти Генриха II, в сентябре 1024 г. в Майнце новым королем был избран франконский герцог Конрад II (ок. 990-1039), правнук Оттона Великого по женской линии. Новая, Франконская, или Салическая, династия унаследовала довольно непростую ситуацию в королевстве и империи. Внутри страны присяга знати новому государю повсеместно основывалась на признании Конрадом всех местных обычаев и привилегий. Основные экономические и социальные институты Средней и Северной Германии, таким образом, не претерпели существенных изменений, подвергаясь весьма медленной феодализации. Политическое господство в Италии поддерживал только епископат германского происхождения, призывавший Конрада короноваться императором. В короткое междуцарствие от империи отпал Болеслав Храбрый, приняв титул короля, который закрепил за собой и его сын Мечислав II, отказавшись от уплаты дани. Претензии на Бургундию, обещанную в наследство еще Генриху II, заявил граф Шампани, поддерживаемый недовольными лотарингскими владетелями. Датский король Кнуд установил союзнические отношения с польским королем, весьма опасные для Германии. Конрад уступил датчанам Шлезвигскую марку, перетянув таким образом Кнуда на свою сторону. В самой Германии оппозиция Конраду II группировалась вокруг могущественных родственников Оттона I, обойденных при выборах 1024 г.
Ввиду относительного спокойствия на восточных границах Конрад решился в 1026 г. на поход в Италию, где он был коронован и итальянским королем, и римским императором. Из-за угрозы высадки на юге Италии византийских войск Конрад поспешил к Беневенту и закрепил за собой три владения.
В Германии в отсутствие короля вспыхнул феодальный мятеж, который был подавлен вернувшимся Конрадом. Швабию Конрад сделал своим владением, отняв ленные права у бунтовавшего герцога, а в Баварии назначил герцогом своего сына. В 1028 г. будущий король Генрих III был коронован в Аахене в качестве наследника и Германии, и Бургундии. Последняя была присоединена к Германии только после трех войн в 1034 г. В руках императора из крупных регионов не были лишь Лотарингия и Саксония; многочисленные интриги, исходившие из этих герцогств, во многом были связаны с итальянской политикой германских королей.
В своей внешней политике и борьбе с крупной феодальной знатью Конрад II, так же как и его предшественники, использовал епископат, требуя от него неукоснительного выполнения ленных обязанностей вплоть до отнятия бенефициев в случаях неповиновения. Огромные домениальные земли, в том числе полученные в результате брака, позволяли Конраду расширять слой мелких королевских вассалов и министериалов. Последние формировались из несвободных категорий населения, вольноотпущенников и лиц, в той или иной степени зависимых от короля. Ленники, взращенные при Саксонской династии, в результате феодальных войн и периодов ослабления королевской власти обретшие личную свободу, постепенно присвоили себе право только в течение сорока дней в году нести военную службу королю. Феодальные мятежи, перемещения границ ленных владений и земельной собственности привели к тому, что часть вассалов находилась в зависимости не от короля.
Новые министериалы франконской эпохи получали из королевского домена в среднем по три гуфы земли и были обязаны служить столько, сколько потребует король. В Германии создается особое министериальное право, в котором в наименьшей степени были учтены традиции права ленного (резко усилились позиции сеньора). Министериалы Франконской династии служили в походных войсках, в гарнизонах бургов, на должностях административного и хозяйственного аппарата, на высоких придворных должностях. Опираясь на министериалов, Конрад II и его преемники силой и обоснованием своей юридической правоты провели возврат в королевский фонд земель, незаконно перешедших в руки знати в ходе смут. Особенное внимание обращалось на тюрингские и саксонские земли, прилегающие к сопредельным славянским территориям. Восстановление королевской собственности в этих районах опиралось на созданный мощный плацдарм с центром в пфальце Гослар с целью дальнейшего продвижения на восток.
К числу противников Германии (полабских славян, Чехии, Польши) присоединилась Венгрия, ставшая королевством и учредившая административную систему по франкским образцам. Венгрия потребовала от Конрада уступки части баварских земель. Поход Конрада в Венгрию в 1031 г. был неудачным. По мирному договору венгерский король не являлся вассалом императора; до конца нерешенным остался вопрос о спорных территориях. Германский король решил также воспользоваться династийной борьбой в Польше и вторгся в Силезию, где потерпел жестокое поражение. Сын Болеслава Храброго Бесприм получил помощь от киевского князя Ярослава Мудрого. Недавний победитель немцев Мечислав Польский бежал в Чехию. Сложная дипломатическая игра с уступками Чехии и Германии, а также предательское убийство Бесприма заставили в 1033 г. польского короля принести Конраду вассальную присягу.
Итальянские дела, феодальные усобицы вокруг Милана, жители которого создали коммуну и попросили у императора установления над ней прямого правления, вновь заставили Конрада II совершить в 1037 г. поход в Италию. Крупнейшей проблемой Северной Италии была борьба крупных вассалов императора — «капитанов» — с мелкими, называвшимися вальвассорами.
Принять покровительство над миланской коммуной Конрад отказался и оказался втянутым в войну с епископом Арибертом, предложившим свои «республиканские» услуги городу, на помощь которому пришла часть ломбардских епископов и граф Шампани. Конрад разгромил эту коалицию. Опору своей власти в Италии император точно усмотрел в вальвассорах. В 1037 г. он издал указ «О бенефициях в Итальянском королевстве», в котором удовлетворил все требования вальвассоров: их лены признавались наследственными; спорные вопросы с сеньорами разрешались только в судебном порядке, а не произволом; мелкие вассалы получили право апелляции к самому императору. Миланский епископ Ариберт, смещенный и отлученный от церкви, предложил корону Ломбардии графу Шампани, который вторгся в Лотарингию, потерпев там поражение. Не дожидаясь окончания войны, Конрад вернулся в Германию. Своими нововведениями в отношении вальвассоров император увеличил разрыв между итальянской и германской моделями вассалитета, однако создал себе и своим преемникам в Италии надежную политическую опору.
Правление Генриха III
Переход власти к Генриху III (1039-1056) осуществился спокойно. В состав королевского домена входили Франкония, Швабия, Бавария, Каринтия; лотарингский и саксонский герцоги, фландрский и голландский графы приносили вассальную присягу. Казалось, никогда королевская власть не была столь прочна. В немецкой историографии, тем не менее, время правления Генриха III и Генриха IV, т. е. середина и вторая половина XI в., признается переходной эпохой, периодом борьбы между «королевской властью» и «церковью», временем окончательного крушения позднекаролингских и раннеоттоновских традиций. Внешними признаками переходности являются прирост населения вследствие упорной колонизации славянских земель и оттока крестьянства на восток; улучшения в агротехнике (все большее использование колесного плуга и технологии трехполья); возникновение (правда, уже в XII в.) городов как ремесленных и торговых структур в зарейнской Германии; новая территориальная консолидация немецких земель. В связи с ростом епархий при соборах создавались школы, в которых господствовало теологическое образование. Светской литературы было довольно мало, поскольку преподавание светских дисциплин практически отсутствовало. Уровень образованности населения был крайне низок; безграмотными были даже короли.
При отсутствии наследника (Генрих IV родился в 1050 г.) Генрих III возобновляет практику раздачи крупных регионов страны в вассальные держания магнатам, не связанным прямым родством с королевской фамилией и не уроженцев этих ленных территорий. В стремлении добиться полного подчинения Лотарингии и Саксонии король проводит политику раздробления этих герцогств. В 1044 г. Генрих делит Лотарингское герцогство на две части и передает его сыновьям умершего герцога Гоцело. Старший, Готфрид, претендовавший на всю Лотарингию, войдя в союз с французским королем, фландрским и голландским графами, начал войну против своего сюзерена. Феодальный мятеж удалось подавить к 1049 г. в несколько этапов с помощью итальянских вассалов, отрядов английского и датского королей. Активным помощником Генриха III выступил римский папа, короновавший германского короля императором в 1046 г. В Саксонии король натравливал бременского архиепископа Адальберта против герцогской семьи Биллунгов, что упрочивало королевские владения на севере страны.
На востоке — в Чехии, Польше, Венгрии — дела для империи складывались неблагоприятно. Славянские государства воевали друг с другом, призывая в союзники Генриха. В результате к 1040-1041 гг. Генриху удалось добиться ликвидации чешского и польского королевских титулов, принесения Чехией и Польшей вассальной присяги и временного присоединения к Германии части моравских земель. Полабских славян к полной покорности привести не удалось. В 1056 г. на смертном одре Генрих получил известие о полном истреблении немецкого войска, посланного на покорение лютичей. В Венгрии ставленник Генриха III Петр был свергнут и бежал в Германию. Королем стал магнат Аба из династии Арпадов, вторгшийся в 1042 г. в Баварию и насаждавший, как и у себя на родине, язычество. Министериалы Генриха остановили его наступление. Ответный поход имперских войск в том же году привел к разгрому Абы и к размещению по всей стране германских гарнизонов. В 1043 г. Аба вновь пришел к власти, но, избегая войны, принес вассальную присягу и уступил Германии земли до Лейты и Моравы. Генрих III немедленно создал там министериальные держания. Аба, однако, нерегулярно выплачивал дань, в связи с чем последовали новый поход, разгром венгерских войск в 1044 г. под Менфе, поимка и казнь Абы и новое возведение на престол Петра. Венгерская проблема так и не была разрешена в пользу империи: в 1046 г. Петр был вновь свергнут и ослеплен новым королем Андрашем Арпадом, проводившим откровенно антигерманскую политику. Завоевательные походы 1051-1052 гг. провалились.
В последние годы правления Генриха III вновь произошли феодальные мятежи, ограничивавшие возможности светской власти для вмешательства в процессы реформирования католической церкви, во главе которой император видел себя, а папство — лишь своим орудием. В 1053 г. на съезде знати в Трибуре наследником при слабой регентше Агнессе был провозглашен трехлетний Генрих IV (1050-1106). Это событие развязало после смерти Генриха III в 1056 г. руки всем антикоролевским и антиимперским силам.
Церковная реформа и ее последствия
Слабость папства в раннесредневековую эпоху порождала его обращение за помощью к светским властям, повлекшее зависимость римского престола от последних. Германский контроль над папством был более сильным, нежели франкский. Процесс феодализации напрямую касался католической церкви, но наиболее последовательное включение в него епархий и аббатств происходило именно в Германии и Франции. Большинство прелатов были прямыми вассалами королей; им, а не папству были подчинены в подавляющей массе монастыри. Церковные ленники вели себя в обыденной жизни практически как миряне: бенедиктинский устав почти не соблюдался, безграмотность духовенства была ужасающей, в монастырях нарушался обет безбрачия. Требования от церковных ленников военной службы прививало духовенству воинственность, доходящую до «судебных поединков» в его среде, разбоев на дорогах. Обмирщение церкви, вооруженная борьба за папский престол резко снизили авторитет церкви во всех слоях общества. В целом ряде стран католицизм, представлявший собой своеобразный гибрид с язычеством, стал питательной средой для сравнительно легкого возрождения последнего. Часть духовенства в X в. твердо настаивала на церковной реформе, установлении мира Господня, что означало изгнание мирского элемента из церковной организации. Экзальтированное ожидание конца света в 1000 г., неурожаи и голод 1028-1031 гг. привели к поддержке идеи Божьего мира в среде простых мирян. Образованные государи Европы по-разному относились к реформаторским идеям: от безоговорочной, фанатичной поддержки до циничного спокойствия (Генрих II Святой), а также формально-торжественного осуждения симонии (купли-продажи церковных должностей) и николаизма (браки духовенства), но сохранения на практике прежних порядков (Конрад II и Генрих III).
Идеи церковного обновления зародиться в Германии не могли, ввиду того что сама церковь давно была частью государства. Они возникли в Аквитании, но центром стал монастырь Клюни в Восточной Бургундии, основанный в 910 г. герцогом Гильомом Аквитанским. Благодаря жесткости в отстаивании бенедиктинского устава его учеными аббатами, прямой подчиненности папству он быстро приобрел большой авторитет, принимаемый вместе с идеями обновления церкви многими приходами, также подвластными папе. В результате в течение X в. возникает сообщество (конгрегация) единомышленников в разных регионах католического мира, но, прежде всего, вне сферы функционирования «оттоновских привилегий». Члены конгрегации не выбирали себе самостоятельно настоятелей, но подчинялись власти приоров, назначаемых из Клюни. В Лотарингии опорой клюнийцев стало аббатство Горз; в Германии — основанный в 1059 г. монастырь Гиршау. Клюнийцы на ранних этапах своего движения требовали безусловного запрета симонии и николаизма. В обоих случаях это таило в себе угрозу независимости церкви от светской власти. В 994-1041 гг. во главе клюнийской конгрегации стоял аббат Одилон. Первым реальным достижением Одилона стало документально зафиксированное соглашение между епископами и местной знатью «клюнийских регионов» о перемирии Господнем, т. е. прекращении любых кровавых распрей с вечера среды до утра понедельника.
Сопротивление клюнийцам было довольно мощным и прежде всего на уровне римского престола. В 1046 г. в Италии было сразу три папы, один из которых, Бенедикт IX, продал свой, силой приобретенный сан, римскому клирику за 1 тыс. марок серебром. В неслыханный для церкви позор пришлось вмешаться Генриху III, сместить симонистов и назначать папами одного за другим своих ставленников (Климента II, Дамаса II, Льва IX). Лев IX рьяно принялся бороться против симонии, но придерживался союза с императором. После очередного папского кризиса в 1059 г. партия реформ сумела утвердить своего папу, Николая II, и провести Латеранский собор, принявший важнейшие решения. Он произвел реформу коллегии кардиналов, расширив ее за счет неимперских прелатов, установил избрание папы этим обновленным органом — конклавом — и только им. Германский епископат и король не признали декрет Латеранского собора: на синоде в Вормсе 1060 г. Николай II был низложен. Светская власть, однако, не скоро была отстранена от назначений пап и епископата. Многие епископы и монахи не желали переходить под юрисдикцию римского престола, и сопротивление проповедующим клюнийские порядки зачастую было кровавым: прелаты и монахи калечили тех, кто требовал соблюдения безбрачия (целибата). Нередко для разрешения подобных «дискуссий» Генрих III посылал войска.
За спором о симонии и николаизме стояли более серьезные экономические и политические проблемы, и главные из них касались вопроса об ограничении (в идеале — об уничтожении) ленных прав светских властей над епархиями и передачу их папству. Инвестировать епископа или аббата должен папа или его легат, а не король или император. Соответственно и доходы от местных церквей должны стекаться в Рим. Светская власть не должна вмешиваться в церковные дела, но, напротив, подчиняться духовному авторитету церкви. Крупная знать усмотрела в подобной программе орудие ограничения королевской власти. По сути дела, речь шла об уничтожении оттоновского церковного миропорядка и лишения королей их главных политических союзников.
Идеологами церковной супрематии выступили выдающиеся теологи своего времени: Петр Дамиани, кардинал Гумберт и особенно монах Гильдебрандт, человек со сложной судьбой, весьма решительный и скорее прагматичный, нежели фанатичный. Дамиани и Гумберт своими сочинениями против симонии подготовили бурное теоретико-политическое творчество Гильдебрандта, особенно в качестве папы Григория VII. Разгул инакомыслия и враждебной королевской власти практики пришелся на малолетство Генриха IV и регентство его матери Агнессы. Именно с ее согласия идеологи «политического клюнийства» вмешивались в дела не только североитальянских, но и германских епархий.
Германия в правление Генриха IV
В малолетство короля самые влиятельные прелаты Германии — архиепископы Бремена, Кёльна, епископ Вюрцбурга — развязали междоусобицы, в которые немедленно ввязались светские магнаты. Расхищение домениальных владений достигло невиданных размеров, доходы короны резко упали, королевская власть сильно ослабла. Размах распрей дошел до неслыханной дерзости: на рейхстаге в Трибуре в 1066 г. церковная и светская знать, стремившаяся устранить воспитателя Генриха IV, могущественного архиепископа Бременского Адальберта, предложила юному королю отстранить архиепископа или самому оказаться низложенным. Несмотря на мятежи, направленные на ослабление власти короля, многие светские и церковные магнаты Германии и Ломбардии серьезно опасались радикализма клюнийцев, понимая, что претензии на супрематию коснутся не только королевских ленов. Кардинал Гумберт, обличая симонистов, объявляет еретиками не только их, но и достойных ада потворствующих им. Приобретение Оттоном Великим императорского титула он считал величайшим злом для католической церкви. Оттон и его слуги сделали церковь рабыней. Гильдебрандт прямо утверждал: «Каждый добрый христианин имеет гораздо больше права на королевский титул, чем дурные князья».
Окружение Генриха IV в 1066-1072 гг. состояло не из верных ему министериалов, а из магнатов, которые в период его малолетства растаскивали домениальные владения и присвоили себе множество привилегий. В 1069 г. король совершил удачный поход против лютичей и по возвращении подавил восстание в Тюрингии, что повысило его авторитет. Сталкивая знать между собой, Генрих шаг за шагом усиливал свою власть; к управлению государством на короткое время вернулся Адальберт Бременский. Как и его предшественники, Генрих любил подолгу останавливаться в Госларе, застроенном и сильно укрепленном. Кроме того, в Восточной Саксонии находились значительные домениальные владения. Генрих начал возводить там многочисленные бурги, из которых особенно выделялся Харцбург. Гарнизоны состояли из королевских министериалов, с помощью которых Генрих оттеснял магнатов от власти. «Бургизацию» Остфалии саксонское население поняло по-своему: его застарелое предубеждение против франков приводило к мысли о новом порабощении Саксонии. Само появление бурга прочно ассоциировалось с усилением эксплуатации податной округи.
В 1073 г. Генрих задумал поход против Болеслава II Польского, нападавшего на Чехию и Венгрию, и с этой целью стягивал в Гослар войска из Южной Германии. В Госларе же был назначен съезд саксонской знати, однако по их прибытии Генрих тайно перебрался в Харцбург. Старинная вражда саксов к франкам привела к восстанию широких слоев населения, от знати до крестьян, с требованиями срыть заложенные бурги, удалить от двора ненавистных советников-министериалов и восстановить правительство из магнатов, освободить из заключения герцога Саксонии Магнуса. Бежав из Харцбурга, король пошел на уступки и переговоры. В ходе переговоров знать составила заговор с целью низложения Генриха на имперском собрании. Знать с удовольствием наблюдала, как крестьянство разрушает бурги в Остфалии, но ужаснулась участи Харцбурга, в котором была разрушена церковь вместе с мощами и реликвиями.
Генрих вернулся во Франконию и нашел опору в городах. В Вормсе и Кёльне горожане изгнали епископов, разграбив их дворцы. Выступив арбитром, король вернул прелатов и утихомирил льготами городское население. Жалуясь на поведение саксонской знати, он не только не принял ее извинений по поводу участи Харцбурга, но и попросил у Гильденбрандта анафемы для осквернителей святынь. Григорию VII пришлось это сделать и призвать южногерманскую знать покарать язычников. Столь веский аргумент, исходящий от неистового папы, быстро восстановил ленную власть короля на юге Германии и в Лотарингии. Генриху вскоре удалось собрать большое войско и выступить весной 1075 г. против Саксонии, в которой между знатными и крестьянскими мятежниками царило недоверие. В сражении при Хомбурге-на-Унструте восстание было подавлено; крестьянское ополчение было почти полностью уничтожено. Немедленно последовал карательный рейд против Тюрингии, которую перешедший на сторону короля архиепископ Майнцский отлучил от церкви. Показательное наказание тюрингцев заставило вождей восстания одного за другим возобновить вассальную присягу. Больше всех за мир ратовало крестьянство, самая пострадавшая часть мятежников. В октябре 1075 г. близ Зондерсхаузена остатки знатных бунтовщиков публично изъявили покорность.
Борьба за инвеституру
Занятый восстановлением своей власти Генрих IV не имел возможности воздействовать на итальянские дела. Рим, раздираемый догматическими противоречиями, распался на политические группировки клюнийцев и антиклюнийцев. Политическая ловкость Гильдебрандта, умело действовавшего в калейдоскопической смене пап и антипап, привела его к избранию в 1073 г. папой под именем Григория VII, причем с грубыми процессуальными нарушениями Латеранского декрета.
Именно тогда Гильдебрандт в 27 тезисах, известных как «Диктат папы», в концентрированной форме изложил примат власти папства над всей церковью и принцип абсолютной непогрешимости римского понтифика. Ни один собор, ни одно теологическое сочинение не могут быть признаны церковно-каноническими без его санкции, ибо заслугами св. Петра он автоматически получает святость. И, наконец, только папа может распоряжаться императорскими инсигниями, «он может низлагать императоров», а «подданных он может освобождать от присяги негодным владыкам».
В феврале 1075 г. на Римском синоде Гильдебрандт потребовал явиться к папскому престолу пятерым советникам Генриха IV с повинной в грехе симонии. Главным решением синода стал запрет духовенству получать от светских властей любые должности; мирянину за подобный акт запрещался вход в церковь до добровольной отмены его распоряжения. Начался длительный и пагубный для королевской власти спор об инвеституре с радикальными клюнийцами, идеалом которых была вселенская папская теократия. Полнее уничтожение светской инвеституры было, конечно, нереально, поскольку могло повлечь за собой перевод королевских церковных ленов в папские. Необходим был компромисс, но ни король, ни папа на него не пошли.
Генрих продолжил практику светской инвеституры в Германии и Ломбардии. Осенью 1075 г. король, вмешавшись в выборы епископа Милана, назначил там своего ставленника. В письме от 8 декабря 1075 г. Григорий VII в резкой форме потребовал от короля прекратить давление на избрание духовенства под угрозой отлучения от церкви. Называя Генриха rex Teutonicorum, папа недвусмысленно дал понять, что курия не признает его власти над Италией. В январе 1076 г. Генрих собрал синод германских прелатов (26 епископов) в Вормсе, который единогласно отказался повиноваться папе, основывая свое решение на целом ряде нарушений церковных процедур вплоть до незаконности его избрания. Заключительное постановление синода начиналось довольно резко: «Генрих, король Божьей волей, а не захватом, Гильдебрандту, отныне не папе, а лживому монаху»; в таком же тоне и завершалось: «Я, Генрих, король Божьей милостью, совместно со всеми нашими епископами говорю тебе: сойди с престола, сойди!» Каждый участник Вормского синода, кроме того, направлял папе собственное послание с отказом далее признавать Гильдебрандта главой католической церкви. Ломбардский епископат в своей массе примкнул к решению германских прелатов и короля. Особое письмо Генрих адресовал «клиру и народу Рима» с предложением низложить Гильдебрандта, выбрать самим нового папу, которого он утвердит.
В Риме во время чтения королевских грамот посланник Генриха едва не был убит, но Григорий VII этого не допустил. В форме молитвы св. Петру папа произнес: «Генриха-короля, сына Генриха-императора, который восстал в неслыханной гордыне против церкви твоей, лишаю правления над всем королевством Тевтонским и Италией и разрешаю от присяги всех христиан, которой они связаны и свяжут себя... и предаю его анафеме».
В Германии действия папы вначале не произвели особого впечатления на епископат, но вскоре в его среде начался раскол. Ломбардские епископы в Павии произнесли анафему Гильдебрандту; то же самое сделал епископ Вильгельм Утрехтский в присутствии короля, но этот важный акт не удалось провести через германский церковный синод в Вормсе ввиду его малочисленности. Пропапской позиции придерживались магнаты, собравшиеся на съезд в Трибуре в 1076 г., где в отсутствие Генриха стали рассуждать о его низложении, но не смогли выработать сам механизм этого акта из-за противодействия многих епископов. Для разрешения колебаний был назначен еще один рейхстаг в Аугсбурге, на который должен был прибыть в качестве третейского судьи Григорий VII, которому и отводилась роль произнесения рокового для Генриха приговора. Посреднический план предложил аббат Гуго, принимавший некогда участие в ритуале крещения Генриха: к 22 февраля 1077 г., т. е. ровно через год и один день после предания короля анафеме, тот должен либо примириться с папой, либо проститься с короной.
Генрих бросился в Италию, совершив сложный переход через Альпы; Григорий VII направлялся в Аугсбург. В Италии к королю стекались графы, вальзассоры, епископы, настроенные антигригориански по многим причинам, одной из которых являлась поддержка папой патарии — еретического движения низших слоев общества, смыкавшегося с радикальными клюнийцами в осуждении обмирщения церкви. Под Мантуей папа узнал о появлении Генриха в Италии и счел, что с помощью всех его итальянских противников король расправится с ним. Григорий VII бежал в замок Каносса под защиту маркграфини Тосканской Матильды. К Каноссе 25 января 1077 г. прибыл и Генрих. Три дня в рубище кающегося грешника король добивался от папы аудиенции, которая состоялась 28 января. Произошли слезное покаяние и клятвы короля на мощах в том, что он будет покорен римской церкви. Отсюда возникло выражение «идти в Каноссу» — каяться, смиряться, идти на унижение перед противником. Отлучение было снято и это испортило на время отношения Генриха с ломбардцами, которые он, однако, быстро восстановил. В Каноссе проиграл не король, а папа, возвратив Генриху права на престол и сюзеренитет над всеми вассалами.
Но знать Германии, получив известия о возвращении Генриха в качестве законного государя, собралась в марте 1077 г. в Форххайме, объявила о низложении Генриха и избрала новым королем герцога Рудольфа Швабского. В ряде сражений войска Генриха то терпели поражение, то одерживали малоубедительные победы. При этом Григорий VII выжидал, на чью сторону встать. В 1080 г. антикороль Рудольф одержал победу у Наумбурга, однако скончался от ран. Тогда папа вторично повторил процедуру отлучения Генриха, что не возымело никакого действия в Германии и Северной Италии. Наоборот, в том же году на синоде в Бриксене Гильдебрандт был объявлен смещенным и проведено избрание нового папы — Климента III.
Невзирая на продолжающийся мятеж в Саксонии и Тюрингии, в 1081 г. Генрих IV с небольшим войском из швабских министериалов отправился в Италию, где Григорий VII вновь потребовал от короля публичного покаяния в духе Каноссы. В Германии саксонская знать выбрала себе королем графа Германа Люксембургского, который, не будучи в силах подчинить Южную Германию, вернулся в 1083 г. в Саксонию. В этом же году Генрих IV занял Рим; Григорий VII, укрывшись в замке св. Ангела, еще раз отлучил его и папу Климента III. В марте 1084 г. Генрих IV был, наконец, коронован императором. Папа Григорий призвал на помощь норманнов, которые освободили папу и страшно разграбили Рим. Понимая свою долю ответственности, Гильдебрандт убыл из Рима вместе с норманнами и умер в Салерно в 1085 г.
Генрих IV вернулся в 1084 г. в охваченную войной Германию, которую удалось усмирить только к 1090 г. В Италии в отсутствие императора шла борьба разных пап друг с другом. В 1088 г. клюнийская партия избрала папой Урбана II, искусная дипломатия которого поставила власть Генриха IV в Ломбардии в критическое положение. Генрих вновь двинулся в Италию, где с переменным успехом воевал в 1090-1092 гг. Новый мятеж в Германии, новый антикороль заставили императора вернуться в Германию.
Бесконечные междоусобицы в Италии и Германии вызвали усталость от породивших их причин. В Италии Урбан II на Клермонском соборе в 1095 г. сумел возглавить и отчетливо озвучить идею крестовых походов. В Германии Генрих IV всячески содействовал возрожденной концепции «Божьего мира», столь желанной городам, министериалам, крестьянству и низшему клиру. И хотя на рейхстаге в Майнце в 1103 г. принимается решение об «общем мире» по всей стране, предусматривавшее жесткие санкции за нарушение имущественной и личной безопасности всего населения, это не остановило распри в стране.
В 1104 г. в союзе с баварскими магнатами против императора поднял мятеж его сын и наследник Генрих V, коронованный еще в 1099 г. До открытого столкновения не дошло, но коварный сын, уговаривая отца примириться с папой на рейхстаге в Майнце, заточил его в замке Бекельхайм. Там Генриха IV вынудили подписать акт отречения от престола. Знаки королевского достоинства в Майнце совместно с вассальной присягой от знати принял Генрих V. К отрешенному императору прибыл папский легат, заставил его исповедаться, но грехи не отпустил: унижение стало местью григорианской партии. Получив свободу, Генрих проследовал в Льеж, где объявил свое отречение недействительным и объявил сыну-антикоролю войну. На сторону императора стали среднерейнские города, видя в нем реальную гарантию «Божьего мира». Приготовления к боевым действиям шли полным ходом, вероломный Генрих V безуспешно осаждал Кёльн, неожиданно получив королевские инсигнии от отца, который умер в 1106 г. Тело Генриха IV пять лет пролежало непогребенным в Шпейерском соборе: великолепный образчик раннесредневековой культуры и католического благочестия. Борьба за контроль императорской власти над папством была проиграна, но спор об инвеституре не завершился.
Окончание борьбы за инвеституру и конец Салической династии
Последний из Салиев, Генрих V (1081-1125), унаследовал неразрешенные политические проблемы предыдущего правления. Логика развития ленных отношений неумолимо требовала не новой, но видоизмененной старой практики инвеституры. Придя к власти в качестве безусловного сторонника григорианской партии, Генрих V назначал на епископские кафедры своих кандидатов и требовал, как все его предшественники, исполнения вассальных обязательств, лежащих на вручаемых от его имени церковных ленах. После ряда походов на восток — в Польшу, Венгрию, Чехию — он отправился в 1110 г. с большим войском в Италию. Без всяких эксцессов он вступил в Рим, оказал почтение папе Пасхалию II и приступил к переговорам о судьбе инвеституры. Папа настаивал на исполнении принципов, идущих от Григория VII. Король согласился отказаться от светской инвеституры и потребовал со своей стороны сначала для себя императорской коронации, а затем отказа церковных структур от своих ленных герцогских, графских, маркграфских прав: земельных владений, городов, бургов, таможенных и рыночных сборов, чеканки монеты и прочих благ, принадлежащих короне как сеньору-собственнику. Пасхалий заявил, что церквам достаточно десятины и подаяний и он лично уговорит епископат отказаться от мирских благ. Был подписан соответствующий документ, оглашение которого в соборе св. Петра вызвало огромное возмущение против папы, обвиняемого в ереси и ограблении церкви.
Коронация оказалась сорванной, король обвинил папу в несоблюдении соглашения, арестовал его с частью кардиналов и удалился из Рима. В течение двухмесячного заключения Пасхалий согласился на условия короля: каждый прелат, избранный без симонии, вначале получает свой лен от короля и инвеститурируется светской властью при этом кольцом и посохом и лишь затем посвящается в сан. Король отказывается от вмешательства в выборы епископата, но обладает правом вето в отношении отдельных кандидатур. В 1111 г. Генрих V был коронован императором, вопрос об инвеституре был решен вновь в пользу светской власти и теперь зависел от позиции германской светской и крупной церковной знати.
В своей германской политике император откровенно ориентировался на города и министериалов, расширяя домениальные владения на Верхнем Рейне. Феодальные мятежи не преминули возобновиться: сильный король знати был не нужен, тем более что он решил восстановить королевские владения в Остфалии. Военная удача чаще была на стороне его противников. Радикальные реформаторы в Италии потребовали отказа от привилегий, данных Генриху Пасхалием; четырежды в 1111-1115 гг. императора на разных синодах подвергали отлучению, но ни одна из экскоммуникаций не была папской. В 1115 г. без войска, с небольшой свитой Генрих V отправился в Италию, чтобы принять наследство маркграфини Матильды Тосканской, передав ведение войны в Германии своему родственнику — швабскому герцогу Фридриху Одноглазому. Наследство было огромным: аллоды, имперские лены, города. Генрих щедро награждал своих сторонников и на время создал себе в Средней и Северной Италии сильную поддержку.
Вернувшись в Германию в конце 1118 г., Генрих предложил собрать имперский рейхстаг и приступить к мирным переговорам. Решения рейхстага в Трибуре 1119 г., сулившие стране долгожданный мир, были сорваны двукратными отлучениями императора новым папой Каликстом II. Возобновившееся неповиновение знати не завершилось большой войной; на рейхстаге в Вюрцбурге в 1121 г. магнаты обязали Генриха примириться с папой по вопросу об инвеституре, гарантируя при этом сохранение чести государства, оказывая при необходимости давление на папу. Извещенный о происходивших событиях Каликст II послал своего легата кардинала Ламберта Остийского для обсуждения предварительных проектов и окончательного решения вопроса.
23 сентября 1122 г. на рейхстаг в Вормсе были подписаны два документа — папский и императорский, получившие название Вормский конкордат, признававшие взаимные права сторон. Императорская грамота была подписана не только Генрихом V, но и значительной частью светской и церковной знати Германии, кроме саксонской. Таким образом, империю в Вормсе на равных с Генрихом представляла знать. Императором руководил здравый прагматизм: во-первых, ранее подобные конкордаты подписали короли Франции и Англии; во-вторых, имперский Вормский конкордат содержал региональные варианты. В Италии и Бургундии вначале следует церковная инвеститура (посохом и кольцом) с одновременным посвящением в сан и только через полгода — императорская (скипетром и леном). В Германии императорская инвеститура предваряла церковную. Король отказывался от своего права вето и вмешательства в выборы духовного лица, но получал право присутствовать на таких выборах, т. е. его негласное влияние сохранялось, на что в 1123 г. указал Каликсту II Латеранский собор.
Борьба за инвеституру окончилась потерей для германского императора итальянского епископата. В Германии в результате зафиксированных в Вормском конкордате взаимных обещаний вернуть друг другу утраченные тем или иным путем владения, происходит известное ослабление королевской власти и усиление тенденции к формированию замкнутых территориальных владений. Германия прочно встала на путь феодальной, пока еще не политической раздробленности. Оттонова система сократилась до права короля требовать от своих церковных ленников выполнения вассальных обязательств.
Генрих V скончался бездетным в 1125 г., через год после неудачного похода союзником англичан против Франции. Династия Салиев пресеклась. Частным наследником владений Генриха V выступил племянник покойного императора швабский герцог Фридрих Одноглазый.
Итоги правления Салической династии не сводятся, конечно, к окончанию безраздельного политического господства светской власти над церковной. Изменилось место германской «Римской империи» в Европе: для Франции и Англии она и не была таковой; Венгрия и Польша обрели практически полную независимость, вассальные обязательства чешских князей превратились в фикцию, полабское славянство упорно сопротивлялось германской колонизации. В результате бесконечных мятежей внутри Германии происходит не консолидация и формирование единой немецкой народности, но, наоборот, отчетливая регионализация и консервация этнических групп. Королевская власть не обрела характера центральной, поскольку ни подлинной центральной резиденции, ни централизации страны не существовало.
Изменения в социально-политической структуре более или менее стабилизировались в вассальной иерархии. Возникшая в начале XI в. социальная модель — oratores, bellatores, laboratores («молящиеся», «воюющие», «работающие») — укрепилась окончательно. Духовенство представляли 6 архиепископов и 43 епископа, многочисленные аббатства либо двойной — королевской и папской — юрисдикции, либо только папской. Светская знать разделялась на высшую (герцоги, маркграфы, пфальцграфы, ландграфы, бургграфы), обладавшую обширными земельными имуществами и постепенно превращавшуюся из сменяемой в наследственную; среднюю (графы, фогты, бароны — пожизненные ленники), бывшую вассалами как короля, так и аристократии; низшую (министериалы), зависимую главным образом от короля, подъем которой и превращение в особое сословие произойдет позже. Несмотря на малое количество настоящих городов, горожане были четко отделены от крестьян. В том, что касается оформления вассальных отношений и иерархии, завершение генезиса германского варианта феодализма можно считать свершившимся фактом. Германскую монархию, в которой тон задавали съезды высшей знати, можно характеризовать как аристократически-представительную.
Гораздо сложнее вопрос о феодализации крестьянства. Несомненно, каролингские модели экономической и личной зависимости крестьянства действовали при Саксонской и Франконской династиях во всех рейнских областях, о чем свидетельствуют полиптики монастырей ранней волны христианизации (Сен-Галлен, Фульда и т. д.). В Тюрингии, Саксонии, Фрисландии этот процесс затянулся надолго. Аллодиальная собственность и альменда общин, повинности крестьян в большей мере зависели от государства и баннов его представителей, фогтов и графов, нежели от вотчинников. Демографический рост XI в. вызвал расчистку лесов в Средней и Северной Германии; на новых территориях основывались традиционные общины-марки с наследственной аллодиальной собственностью и высокой степенью личной свободы крестьянства. Завершение феодализации германской деревни, связанное с превращением министериалов в особое сословие средних и мелких наследственных держателей, произойдет уже в период развитого Средневековья.
5. Культура раннесредневековой Германии
При изучении культуры раннесредневековой Германии необходимо учитывать ряд принципиальных соображений хронологического, географического и структурно-культурологического характера. Раннесредневековая германская культура не представляет собой целостной, гармоничной системы уже потому, что она покоилась на трех традициях: германском варварстве, позднеримской античности и христианстве. Соответственно, она отчетливо распадалась на элитарную, основывающуюся на латинской письменности, античной и христианской традициях, и народную — бесписьменную и исключительно устно-коммуникативную. Элитарная культура была принадлежностью (в качестве доминирующего элемента) высшего церковного и высшего светского сегментов общества. Достаточно сказать, что все императорские акты вплоть до XIII в. составлялись на латыни. Большая же часть раннесредневековой германской знати, отличаясь от крестьянства имуществом и властью, в очень малой степени отстояла от него в культурном отношении, будучи безграмотной и в повседневности приверженной обычаям и привычкам простонародья, разговаривая с ним на одном наречии.
С географической точки зрения, раннесредневековая культура была представлена как минимум тремя регионами (рейнским, средне- и северогерманским), в которых хронологически по-разному — при наличии или отсутствии античных традиций — трансформировалось древнегерманское наследие.
Примером может послужить история двух городов. В лагере легиона и окружающей канабе Castra Regina после падения римской власти в V в. разместились бавары (Baiuvarii), дав новое название городку Reganespurc (Регенсбург), который с начала VI в. стал резиденцией герцогов Агилолфингеров и древней столицей Баварии. Там была отстроена в следующем веке капелла св. Георга, в которой в 685 г. был погребен «апостол Баварии» св. Эммеран. В 739 г. св. Бонифаций учредил в Регенсбурге епископство и бенедиктинское аббатство. При Каролингах город был одной из видных императорских резиденций; там были погребены последние восточнофранкские Каролинги Арнульф и Людовик Дитя. При Оттонах и Салиях Регенсбург оставался одним из крупнейших политических, экономических и культурных центров Германии. С началом XII в. город вступает в стадию экономического и культурного подъема.
На нижней Эльбе авангард каролингских войск (согласно преданию, во главе с Карлом Великим) около 810 г. на месте саксонской деревушки Hamm («приют в пустынной местности») заложил бург, названный в источниках 834 г. Hammaburg (Гамбург). Отсюда должна была осуществляться христианизация Шлезвига и Дании; с этой целью там учреждается архиепископство. В 845 г. датские викинги разрушили Гамбург. Архиепископство было заново учреждено в 848 г. в Бремене, а в Гамбурге архиепископство было восстановлено только после того, как Гамбург был вновь отстроен в 937 г.
В 950 г. в Гамбурге насчитывалось до 500 жителей, в основном торговцев и ремесленников, медленно отстраивавших гавань на Эльбе. В 983 г. ободриты уничтожили Гамбург вместе с церковью, монастырем и небольшой монастырской школой. Восстановленный к 1035 г. город насчитывал 800-900 жителей, половина из которых были духовными лицами. Знаменитый архиепископ Адальберт Бременский хотел превратить Гамбург в христианский центр всего Севера, но еще дважды (в 1066 и 1072 гг.) ободриты разрушали город. При Штауфенах в 1189 г. город получил первые торговые привилегии для призванных из Юго-Западной Германии переселенцев.
Оба примера показывают, что периодизация и структурная эволюция германской раннесредневековой культуры далеко не везде соответствовала «политической» хронологии, этапам и эталонам западнофранкского культурного развития. Для Северной Германии, например, вряд ли приложимы категории «Меровингская культура», «Каролингское и Оттоновское возрождение».
Эти понятия были чужды для всей народной культуры раннесредневековой Германии вне зависимости от региона. Население германских земель специалисты на 1000 г. оценивают примерно в 4 млн человек, с плотностью от 8 до 10 жителей на 1 км2. Средняя продолжительность жизни для низших слоев едва достигала 25 лет, при крайне низком уровне здравоохранения и личной гигиены. Источниками питания служили овес, рожь, позже знаменитый немецкий Eintopf (смесь кореньев, злаков, рыбы и дичи), который был главным продуктом основной массы селян. Нелатиноязычная, близкая по культуре к простонародью знать питалась лучше. Для изготовления пива использовался ячмень, хотя медовуха была долго более предпочтительным напитком. Слаборазвитые агротехнологии заставляли до трети урожая оставлять на семена. Голод и эпидемии уменьшали сельское население нередко на треть, а то и наполовину. Население искало помощи у церкви и знати: в 1035 г. архиепископ Трирский во время мессы был вынужден позволить голодной пастве разорвать своего коня и употребить его в пищу. Густозаселенные области прирейнской Германии заставляли искать места для колонизации на востоке, где грозными соперниками были венгры и славяне. Замедленность колонизации, а также расширение практики раскорчевывания лесов и осушения болот вело к временной оторванности групп населения от своих этнических корней и стагнации у них, а то и возникновению новых элементов местной культуры.
Общим для крестьянства была вековая монотонность повседневного бытия. Центром мироощущения были двор и село (обычно не более дюжины домовладений с 70-80 жителями; наиболее крупные, в предместьях пфальцев, — до 300 человек). Источником информации об окружающем мире были слухи, больше доверия оказывалось очевидцам событий. Все это порождало конкретность мышления при отсутствии каких-либо абстракций. Система мер и весов определялась ведрами, повозками, локтями, шагами и т. д. Расстояния определялись по тому, как далеко можно увидеть белую лошадь; петух признавался годным для оброчных платежей, если он мог взлететь на спинку стула; забор считался крепким, если по нему трижды без ущерба пробегал вооруженный мужчина. В уголовном праве телесным повреждением считался факт пролития крови на землю. Образование складывалось из жизненной практики и производственного опыта; детский труд под родительским наблюдением был аксиомой. В мужчинах ценилась грубая сила, способность противостоять диким зверям и ворочать тяжелый плуг. В уголовном праве вор, тайно и бесшумно присвоивший чужое добро, карался более жестоко, чем разбойник, открыто противостоявший своей жертве.
Зависимость человека от природы при крайне низком уровне производственных технологий вела к углублению конкретного менталитета. Для преодоления личностных и хозяйственных невзгод совершались магические ритуалы, или, наоборот, шел поиск виновников неурожаев, падежа скота, которыми считались совершенно конкретные, подлежащие суровым карам «колдуны» и «ведьмы». Люди не имели ясных представлений о границах бытия и небытия, разнице между человеком и зверями, что порождало веру в оборотней. Христианство распространялось медленно, несмотря на появляющуюся густую сеть приходских церквей. Многие люди редко ходили в храмы и общались с приходским священником главным образом при крещении и отпевании. Даже заключение браков при господствующей полигамии в раннем Средневековье чаще было светским актом. Месса, включая «Отче наш» и «Символ веры», совершалась на латыни и была непонятна церковной общине; проповедь читалась на местных наречиях, но темы проповедей малообразованных сельских священников, которые обычно учились основным навыкам литургии у своих предшественников по приходу, были скудны и однообразны. Библии на древненемецком языке не существовало, а отсутствие книгопечатания резко ограничивало круг лиц, знакомых с ее содержанием. Отсюда распространение как тайного язычества, так и открытого почитания священных источников, камней, рощ, вера в домовых, талисманы и т. д. Постепенно древние языческие обряды христианизировались под давлением церкви. Нередко сами церкви воздвигались на месте языческих капищ. Сельские храмы были практически лишены украшений, окрашены в однотонные цвета, алтарями зачастую служили простые каменные плиты. Все они были деревянными, как и крестьянские дома, что резко отличало их от епископских соборов, которым властью был позволен и вменен для застройки камень. Немногим от сельских приходов отличались и бурги средней знати: такие же земляные палисады и рвы, поскольку императоры и короли не позволяли укрепленных камнем бургов знати. Рост новых замков-шлоссов был возможен только в период ослабления центральной власти.
Представления о грехе и покаянии, постах были прагматичны и ориентированы на физическое выживание индивидуумов. Попытки ввести «тарифы» за грехи и покаяния с конца VIII в. были свернуты. Монастыри, учрежденные «сверху», главными задачами видели процветание собственного сельского хозяйства, лишь в теории считая бенедиктинский устав для себя обязательным. Подобная ситуация господствовала до начала клюнийского движения, поддержанного в Германии аббаством Гиршау начиная с 1079 г., с требованием для монашества труда, целибата, аскезы, грамотности.
Бытовые развлечения не имели возрастных границ: взрослые и дети с одинаковым удовольствием слушали саги и сказки, героями которых были фольклорные и исторические персонажи эпохи Великого переселения народов, пели народные песни, играли в прятки, снежки, загадки. В городах рейнской зоны, особенно в резиденциях знати и епископата, изредка появлялись бродячие актеры из других местностей, представляя публике акробатические номера, пение и танцы в сопровождении музыкальных инструментов. К эпохе развитого Средневековья на основе этих традиций разовьются основы немецкого миннезанга, на который большое влияние оказали в том числе западнофранкские эпические и лирические эталоны.
Носителями элитарной культуры (латиноязычной, а тем самым общеевропейской по своему характеру) были, прежде всего, немногие образованные духовные и светские лица. Сама элитарная культура была более сложной и дифференцированной, чем культура народная. В построенных пфальцах и соборах, отделанных в смешанных традициях античного, византийского и раннероманского искусства, обладавших книгами по теологии, истории и тогдашнему естествознанию, далеко не все могли хотя бы строчку написать на латыни. Два наиболее ярких примера — Карл Великий и Генрих II. Даже в конце XIII в. из 14 членов соборного капитула в Мейсене 9 не могли написать свое имя. Библиотеки наиболее крупных раннесредневековых монастырей насчитывали всего несколько сотен книг, в основном богословского характера. В историописании господствующим жанром были анналы (Фульдские, Вертинские), носившие ярко выраженный провинциальный характер; представление о происходящем в сопредельных странах скорее было исключением. Лиутпранд Кремонский (922-969) составил хвалебную биографию Оттона I, а также описание нравов византийского двора; Адам Бременский (ум. 1081), один из столпов раннесредневековой историографии, назвал свой труд «Деяния понтификов Гамбургской церкви». Биографии германских монархов (например, «Деяния Конрада II императора») в силу их отчетливой официозности не достигали уровня «Жизни Карла Великого» Эйнгарда. Даже счастливое исключение — «Деяния саксов» Видукинда Корвейского (ок. 950-1004) — в большей степени усеченные жизнеописания Генриха I и Оттона Великого, нежели историко-этнографический труд.
Из «Каролингского возрождения» для Германии ближайшие его преемники, особенно Людовик Немецкий, будучи не в силах предотвратить распад Академии Карла Великого, восприняли наиболее прагматичную ее составляющую: сам опыт организации системы образования с усилением внимания к германоговорящим верхам общества. Отмести сразу латынь не удалось, но именно к периоду правления первого восточнофранкского короля восходят традиции будущей немецкой культуры. В светской монументальной архитектуре заимствовались элементы романского стиля для украшения пфальцев с целью усиления репрезентативности центральной власти.
Этой же задачей было проникнуто «Оттоновское возрождение», вызванное к жизни ориентацией на восстановленную имперскую идею. При дворе Оттона Великого вновь сложилась не столь масштабная, как при Карле, Академия; вновь зазвучала ориентированная на классические образцы ученая латынь. Деятельность этого ученого кружка была уже, а творчество носило заметный официозный характер. Образцом может служить анонимная «Песнь об Оттоне», повествующая о разгроме венгров в 955 г. на реке Лех. Победа Оттона I ставит его в один ряд с Карлом Великим, который ранее, уточняет автор, воспрепятствовал аварам обрушиться на Западную Европу. Ритмика короткого стиха со склонностью автора «Песни» к аллитерации сближает ее с типичными германскими эпическими памятниками.
Наиболее крупной поэтессой «Оттоновского возрождения» признают Хротсвиту Гандерсгеймскую (ок. 935-1002), автора ряда назидательных комедий («Авраам», «Дульциций»), в которых сочетались этика произведений Теренция и опыт западноевропейской и византийской агиографии. Комедии, разворачивая свои сюжеты на искусственном фоне позднеантичного времени, насыщены обильным бытовым материалом X в. и высокой патетикой жестоких испытаний, которым подвергались гонимые христиане. Хротсвита в результате заложила традиции, шедшие вразрез с античной драматургией, но развившиеся в более поздних средневековых произведениях. При Оттоне II, женатом на византийской принцессе, усиливается струя греческой образованности, что отразилось на усовершенствовании художественной техники книжной миниатюры, лучшими образцами которой стали произведения такого рода из монастыря Райхенау. Идущее сверху «Оттоновское возрождение» дало мощный импульс распространению в Германии романского стиля, учреждению новых церковных школ, которые удовлетворяли нужду в подготовке кадров для королевских и имперских канцелярий.
Некоторое оживление в светской и духовной литературе произошло в период борьбы за инвеституру. Появляются произведения как оправдывающие (ранние редакции «Всемирной хроники» Фрутольфа Михельсбергского), так и осуждающие действия Генриха IV, вплоть до полной «антикоролевской» фальсификации событий в Каноссе («Анналы Ламперта Герсфельдского»). Отсутствие критики источников, вплоть до безоговорочного доверия к фольклору и слухам, было, за редким исключением (тот же Фрутольф, использовавший в своей «Хронике», особенно начиная с 1080 г., официальные акты), общим местом раннесредневековых историографов. Отсюда непраздным представляется вопрос о воздействии «Каролингского возрождения» с его рецепцией античных авторов на зарейнскую Германию, исключая, естественно, крупные аббатства и епископские резиденции, а также города прирейнской зоны. Академия Карла Великого была, вне сомнения, явлением крупного общекультурного масштаба. Однако вопросы о том, насколько велик ее вклад в культуру той Германии, которую император замирил и завоевал мечом, насколько были восприняты тюрингами и саксами идеи Алкуина, порождавшие систему «семи свободных искусств», остаются дискуссионными.
Античное наследие, конечно же, привилось в раннесредневековой Германии под явным давлением церкви, но в грубой вульгаризированной форме. Монументальное искусство, фрески и книжные миниатюры — все было подчинено церковным запросам и заказам. Достаточно сказать, что ни один художник не имел возможности сбыть на рынке свое произведение. Искусство стандартизировалось: деятельность ваятелей была подчинена желанию заказчика — церкви. Это отразилось наиболее ярко в книжной миниатюре, в которой каждый образ выписывался в канонической гамме, без полутонов и субъективно-реалистического своеобразия. Например, символ яблока (по-латински malum — одновременно и «яблоко», и «зло, обман») всегда считался порочной категорией, антагонистичной с лиловыми цветами Богородицы. Литературное наследие античности на германской почве прагматично использовалось в компилятивных «Суммах», «Этимологиях», «Вокабуляриях» для нужд школьного образования при соборах и монастырях. В системе «семи свободных искусств» господствовали ссылки на авторитеты (отцов церкви, католических святых, каноническое право), критика которых не допускалась. Высокая ученая теология (например, Рабан Мавр) была уделом очень узкой группы духовных лиц и была нацелена на реформирование, можно сказать, «подлиную католизацию» литургии в германской церкви. Ощущая невозможность для необразованной паствы постичь настоящую христианскую догматику, они своим авторитетом допустили перевод латинских псалмов и гимнов (но не Библии!) на древненемецкий.
В монументальном искусстве господствовал перенятый из Франции и там же трансформированный позднеантичный романский стиль. Наиболее яркое воплощение он получил в соборах Вормса, Шпейера и Майнца. Внешне тяжеловесная архитектоника без архитектурных излишеств уподобляет эти храмы, базиликальные и центрические в плане, огромным плывущим кораблям. Если в раннем романском стиле (X в.) во внутреннем убранстве применялась настенная живопись, то в позднем (с сер. XI в.) она дополняется каменным декором на сложные, нередко мифологические сюжеты. Охарактеризовать их лучше словами епископа Бернарда Клевросского (1091-1153), крупнейшего деятеля церкви и последовательного клюнийца: «...Для чего же в монастырях перед взорами читающих братьев эта смехотворная диковинность, эти странно-безобразные образы, эти образы безобразного? К чему тут грязные обезьяны? К чему дикие львы? К чему чудовищные кентавры? К чему полулюди? К чему пятнистые тигры? К чему охотники трубящие? Здесь под одной головой видишь много тел, там, наоборот, на одном теле — много голов. Здесь, глядишь, у четвероногого хвост змеи, там у рыбы — голова четвероногого. Здесь зверь — спереди конь, а сзади половина козы, там — рогатое животное являет с тыла вид коня». Эти реминисценции «звериного стиля» сказались и на понимании человеческого образа. Приземистые фигуры романских святых, апостолов напоминают своей мужиковатостью об их простонародном происхождении.
Мечты о мире в эпоху раздробленности и нескончаемых феодальных междоусобиц воплотились в изображениях Страшного суда: Господь не парит над миром, подобно византийскому Пантократору, но, напротив, он среди своей паствы, ее судья и защитник. Экспрессия романского декора отобразила, таким образом, менталитет германского раннего Средневековья, соединив причудливым образом все три указанные традиции культуры.
Носителями раннесредневековой культуры Германии к началу XII в. становятся дворы крупной знати, чему в немалой степени способствовала ситуация затяжного политического кризиса в стране и на этом фоне — ослабление королевской власти. Строительство крупных, укрепленных резиденций сначала герцогов, а потом и наиболее значимых графов привлекало к их дворам и акробатов, и ученых-теологов, и первых из миннезингеров.
Путешествуя от двора ко двору, неся свое искусство не на латыни и не на зарождающемся французском, но, наоборот, на германских наречиях, они постепенно содействовали основам высокой средневековой культурной, этнической, межрегиональной коммуникации. К началу XII в. не без их помощи зарождается стиль рыцарской культуры, где воспевались эпические подвиги легендарного короля Артура, вырабатывались навыки организации и проведения турниров по северофранцузскому образцу, культивировались отношения преданности вассалов к своим сеньорам, формировался идеал «христианского рыцаря», защитника церкви, вдов и сирот.
Но подлинным объединяющим центром немецкого языка, а затем и культуры в целом все-таки станут немецкие города. Именно они воспримут культурные импульсы, идущие из Италии и Леванта, новые практические знания, реципиируют римское право. Раннесредневековая культура в Германии, совершив синтез античного, германо-варварского наследия и христианства, станет прочным фундаментом культуры развитого Средневековья.