Мужчина так резко рванул занавеску, что она осталась у него в руках. Все произошло стремительно, мы даже охнуть не успели. На нас обрушился град ударов. От неожиданности Бифштекс чуть не упал. Корже бросился ему на помощь, но был остановлен мощным ударом кулака. Я вырвался из рук нападающего, упал на Бифштекса, ударился головой о стену и потерял сознание.

…Когда я пришел в себя, то понял, что ничего не вижу и еле могу дышать. Глаза мои были плотно завязаны, рот заткнут какой-то тряпкой вместо кляпа. Я сидел на табурете, спина моя плотно прижималась к стене, руки были связаны, ноги туго прикручены к ножкам табурета, и я не мог пошевелить ни рукой ни ногой.

Что же произошло?

Память быстро возвращалась ко мне. Первая моя мысль была о товарищах. Что с ними стало? Сумели ли они убежать?.. предупредить остальных?.. вызвать полицию?

Нет, приглушенные стоны, раздававшиеся рядом со мной, свидетельствовали о том, что Бифштекс и Корже находятся в том же положении, что и я. Что касается незнакомцев, то, судя по звукам, они лихорадочно метались по комнате. Они хлопали дверцами шкафов, перетаскивали какие-то тяжелые предметы, пыхтели, ругались, вполголоса обменивались обрывками фраз. Я догадался: они торопились убрать все, что могло их выдать. Через повязку, закрывавшую не только глаза, но и уши, я расслышал такие слова:

— А где клише?

— В чемодане! Главное, не забыть их!

— А машина?

— В ящике. Давай скорей!

— А мальчишки?

— Поедут с нами. Места всем хватит.

Они переезжают и собираются забрать нас с собой. Что они собираются с нами сделать? Высадить за городом, а самим смыться? А вдруг еще что-нибудь похуже? И где же наши друзья? Неужели они ничего не слушали? Или не сумели ничего придумать? А вдруг они испугались? Но с ними же остался Кафи! Ах, они, наверное, отправились за полицией… но пока он будут там объясняться, пока убедят полицейских, что они ничего не выдумывают, коварные незнакомцы будут уже далеко, и мы вместе с ними!

Все эти мысли вихрем пронеслись у меня в голове. Ох, если бы мне удалось позвать Кафи! Я попытался крикнуть, но ничего не вышло. Надо избавиться от кляпа! Стараясь ослабить узел, я стал тереться головой об стену. Узел держался крепко. Неожиданно затылок мой наткнулся на что-то твердое и острое. Гвоздь… Я стал вертеть головой в разные стороны; наконец мне удалось подцепить гвоздем тряпку, затыкавшую мне рот. Сжав челюсти, я резко дернулся. Напрасный труд, узел не поддавался… но в тот момент, когда боль вынудила меня вернуться в прежнее положение, тряпка не выдержала: рот мой был освобожден! Но я по-прежнему ничего не видел, и не мог знать, заметили ли незнакомцы мой маневр или нет. Решив об этом не думать, я набрал в грудь побольше воздуху и издал пронзительный клич: призыв о помощи, хорошо известный Кафи.

Тотчас же я получил такую сильную оплеуху, что свалился вместе с табуреткой. Рот мне заново заткнули тряпкой и так сильно затянули узел, что я чуть не задохнулся. Если Кафи меня не услышал, я пропал… а со мной и мои друзья.

Тут чей-то противный хриплый голос заорал:

— Эй, смотри! Это еще кто?

На улице послышался дробный топот. Злоумышленники бросились запирать дверь, но вспомнили, что потеряли ключ. Послышалась отборная ругань.

Донесся скрип передвигаемой мебели; что-то тяжелое (скорей всего, шкаф) тащили к двери. Потом с треском распахнулась оконная рама. Неужели негодяям удастся бежать?

Нет. Они опоздали. Внезапно раздался страшный грохот: это рухнул придвинутый к двери шкаф. Затем я услышал голоса наших товарищей и злой, яростный лай Кафи.

— Овчарка! — завопил один из мужчин.

Злоумышленники рванулись в окно, но наши товарищи и Кафи были уже в комнате.

— Быстрей, Кафи! Взять их!

Послышался шум борьбы. Наши друзья оказались втроем против двух взрослых мужчин, значительно сильнее их… Но с ними Кафи! Мой храбрый пес отважно ринулся в бой! Он прыгал то на одного, то на другого злодея, грозно рычал, хватал за одежду. Пусть только попробуют тронуть кого-нибудь из его друзей, сразу узнают, с кем имеют дело! Он тут же вцепится им в глотку!

— Смелей, Кафи, смелей! — подбадривал пса Сапожник.

Гвалт стоял страшный — борьба продолжалась. Кажется, нашим ребятам удалось повалить одного из незнакомцев, тот упал, покатился по полу и, судя по звуку, врезался в стол. Тогда второй, видимо, понял, что у них нет ни малейшего шанса ускользнуть.

Наконец друзья смогли заняться и нами: освободили нас от веревок и тряпок, не позволявших нам ни видеть, ни кричать.

— Мы слышали шум, но никак не могли понять, что случилось, — затараторил Стриженый, — мы все ждали, когда вы подадите сигнал, а его все не было и не было! Ох, если бы мы только знали!

Когда повязка была снята, тусклый свет лампочки показался мне таким ярким, что я зажмурился.

Глаза мои постепенно привыкали к свету. Когда же я, наконец, пришел в себя, взору моему предстала совершенно невероятная картина: оба злоумышленника, в разодранной одежде, с жалким видом жались к стене, а перед ними сидел Кафи и зорко следил за малейшими их движениями.

— Дружище Кафи! Храбрый мой Кафи! Ты спас нас!

Пес на миг обернулся ко мне, но тут же, как и подобает вышколенной полицейской собаке, вернулся к своим обязанностям охранника. Неожиданно раздался громкий голос Корже: он тоже пришел в себя, и теперь опасался, как бы собирательнице книг не удалось ускользнуть.

— Быстро бегите в дом, — скомандовал он Сапожнику и Гию. — Только бы она уже не улизнула!

Он вовремя вспомнил о ней. Через несколько минут друзья привели подругу бандитов. Они чуть не опоздали. Услышав в мастерской шум драки, она схватила пальто и стала собираться: ее поймали возле самой двери. Она злобно взглянула на обоих мужчин; особенно ядовитым взором она удостоила четырехпалого.

— Ну и в хорошенькое же положеньице вы нас поставили! — воскликнула она. — Дать себя схватить какой-то жалкой кучке ребятишек! Вот уж не ожидала!

Мы отвели ее к сообщникам, под охрану Кафи, которому она явно пришлась не по душе.

— А теперь, — предложил Корже, — пора вызывать полицию. Давай, Стриженый, хватай велосипед и мчись на набережную. Там есть комиссариат. Требуй, чтобы сюда срочно прислали полицейскую машину, в которой перевозят заключенных. Ту, что они сами называют «корзинкой для салата».

Услышав слова «корзинка для салата», злоумышленники встрепенулись и попытались вновь броситься на нас с кулаками. Однако Кафи быстро призвал их к порядку, и они присмирели.

Но едва Стриженый вышел, как во дворе раздался шум мотора, и наш друг вновь ворвался в комнату.

— Они уже здесь!

В мастерскую вбежали трое полицейских в форме и один агент в штатском, наверное, следователь — инспектор или комиссар. Но кто же их вызвал?

Тут на пороге появилась Мади.

— Это я вызвала полицию, — объяснила она. — Когда голубая машина вернулась, я спряталась напротив дома и стала наблюдать. Вскоре до меня донеслись звуки борьбы; я поняла, что случилось что-то непредвиденное и вы в опасности. Тогда я позвонила в дверь соседнего дома; к счастью, у них оказался телефон. И я вызвала полицию.

Инспектор, которому девочка толком еще ничего не объяснила, с удивлением разглядывал стоявшую у стены троицу. Затем он повернулся и суровым взором окинул нас с головы до пят. Вид у нас, надо признаться, был весьма плачевный, и мы мало чем отличались от наших пленников. У Корже на лбу вздулась огромная шишка, у Бифштекса была разодрана куртка, у меня из разбитой губы сочилась кровь.

— Поразительно! Что здесь произошло?

— Господин инспектор, — быстро ответил один из негодяев, — мы стали жертвой дерзкого налета… Эти гнусные малолетки напали на нас, и… сами видите, что сделала с нами их собака.

Мы возмутились от такой наглой лжи. А второй злоумышленник подхватил:

— Да, господин инспектор, мы здесь работали… как вы сами можете убедиться… Мы чертежники, вот наши чертежные принадлежности. Мы выполняем заказы лионских архитекторов…

Он указал на доски с чертежами, которые они, несмотря на спешку, не забыли положить обратно на стол.

— Неправда! — закричали мы. — Неправда!.. Эти чертежи валяются здесь просто так… скрывают что-то другое… Искать надо вон в том ящике и в чемоданах, с которыми они собирались бежать!

Инспектор посмотрел сначала на нас, потом на подозрительную троицу. Кто же прав? Очень странная история. Он приказал полицейским открыть ящик и чемоданы.

— Вы не имеет права, — хором воскликнули бандиты — мы здесь у себя дома! Лучше спросите этих мальчишек, как они сюда попали!

Но инспектор не слушал их.

— Обыскать! — скомандовал он.

В разгромленной мастерской воцарилась мертвая тишина. Я был так поглощен действиями полицейских, что даже забыл про разбитую губу; стоявшая рядом со мной Мади достала носовой платок и осторожно вытерла стекавшую у меня по подбородку кровь.

Наконец я увидел вблизи тот странный и тяжелый аппарат, который не сумел толком разглядеть из-за плотной занавески. Аппарат состоял из двух литых пластин; на верхней пластине крепился винт с массивной ручкой.

— Пресс! — воскликнул инспектор. — Типографский пресс.

— Сейчас мы вам все объясним, инспектор, — начал человек без пальца. — В нашем ремесле иногда приходится размножать чертежи и рисунки. Вот, к примеру…

Он не успел договорить, ибо как раз в эту минуту один из полицейских извлек из чемодана металлическую пластинку непонятного предназначения. Инспектор взял ее и пристально вгляделся.

— А это что? Чертеж дома, как я понимаю? Забавные же дома вы тут чертите…

Мы подошли поближе. На пластину острым металлическим стержнем были нанесены маленькие квадратики, в центре которых помещалось рельефное изображение, напоминавшее, по моим понятиям, человеческую голову, то ли мужчины, то ли женщины.

— Что это? — быстро спросил Сапожник.

— Как? — удивленно воскликнул инспектор, протягивая ему пластину. — Ты не узнаешь изображения Республики? Не узнаешь голову Марианны? (Примеч. пер.: женщина по имени Марианна является символом Французской республики; она изображена на одной из популярных серий почтовых марок).

Я даже побледнел от удивления. Итак, эти типы занимались изготовлением фальшивых почтовых марок… марок, которыми потом торговал хозяин магазинчика «Газеты — сигареты». Наконец-то все стало на свои места. Так, значит, в книгах, которые столь заботливо развозил Рике, преступники прятали свои фальшивки.

Я бросился к столу, где все еще лежали принесенные женщиной книги. Вместе с Корже и Бифштексом, которые, как и я, обо всем догадались, мы принялись перелистывать фолианты: ничего! Внезапно я вспомнил, с какой тщательностью женщина и оба злоумышленника рассматривали переплеты. В самом деле, для небольших книг эти переплеты казались излишне массивными… и пахли свежим клеем. Я попросил у Стриженого его перочинный ножик,

— Что вы ищете? — спросил инспектор.

— Сейчас увидите!

Лихорадочным движением я вскрыл обложку одной книги. Между двумя листами картона было пустое пространство, туда могло поместиться немало почтовых марок. Но тайник был пуст… как и в оставшихся трех книгах; но мы догадались, почему. Как сказала женщина, эти книги только что были «приведены в порядок», и она принесла их в мастерскую, чтобы злоумышленники заполнили их фальшивыми марками.

— Господин инспектор, мы точно знаем, в этом доме есть еще книги… гораздо более любопытные, чем эти.

Заинтересовавшись нашим открытием, инспектор отправил полицейских обыскивать дом. Они быстро вернулись, неся целые охапки книг, с виду довольно старых, зато с новыми переплетами. Увы! Эти тайники также были пусты… Но тут Бифштекс заметил пакет, тщательно перевязанный веревочкой и готовый к отправке.

— Я уверен, в нем мы непременно что-нибудь найдем.

В самом деле, переплетенные крышки пяти упакованных и готовых к отправке томов были набиты сложенными вдвое листами почтовых марок. В каждый переплет помещалось не менее десяти листов. Мы прикинули их стоимость, и сумма показалась нам целым состоянием. А как подумаешь, что не один десяток таких пакетов с книгами уже разошелся по Лиону…

Скрестив на груди руки, инспектор в изумлении застыл перед разложенными на столе листами марок.

— Подумать только, — воскликнул он, — еще полчаса назад, услышав в телефоне писклявый девчачий голос, я решил, что меня разыгрывают, и чуть было не повесил трубку! Поздравляю, друзья мои! Операция проведена просто великолепно!

Но Мади, явно не собиравшаяся почивать на лаврах, тут же затараторила:

— А знаете, господин инспектор, у них есть сообщник — это хозяин магазинчика «Газеты — сигареты» в квартале Круа-Русс.

— Хозяин магазинчика?

— Да, господин инспектор, очень подозрительный субъект, он обманывал беднягу Рике, заставлял его развозить фальшивые марки.

— Рике? Кто этот Рике?

— О, господин инспектор, только не надо его арестовывать. Он никак не замешан в этом деле, наоборот, он может вам помочь. Он, конечно, развозил книги, но не знал, что в них находится. Сейчас он поступил учеником электрика в мастерскую электроприборов на бульваре Круа-Русс.

— Отлично, — воскликнул инспектор, — благодарю за ценные сведения!

Затем он обернулся к полицейским:

— Отправляйтесь в Круа-Русс и доставьте мне хозяина этой мошеннической конторы! А по дороге заверните в мастерскую и захватите с собой юного Рике… только будьте с ним повежливей! И сразу скажите, что полиция не имеет к нему никаких претензий.

Полицейские вышли; на улице зафыркал двигатель машины. Тогда инспектор повернулся к нам:

— А теперь скажите мне, каким образом вам удалось до всего докопаться?

— Все очень просто, — улыбнулась Мади, — в этот раз нам даже не пришлось играть в сыщиков… мы просто хотели помочь нашему маленькому другу Лулу, который по вине этих мошенников попал в больницу: они ужасно напугали его.

И перебивая друг друга, мы подробно рассказали всю нашу историю. Злоумышленники пребывали под неусыпным надзором Кафи, поэтому инспектор спокойно слушал нас. Но как только я дошел до четырехпалой перчатки, найденной Кафи в подвале на улице Алуэтт, он нахмурился.

— Как ты сказал? Перчатка с четырьмя пальцами?

Я вытащил перчатку из кармана.

— Вот она, я ее сохранил.

Затем, обернувшись к преступникам, добавил:

— Она принадлежит вон тому, кто повыше ростом.

— Ого! — вдруг воскликнул инспектор, — но… это же знаменитый гангстер Ищи-Ветра, как он сам себя называет! Вот уже несколько месяцев полиция Лиона безуспешно разыскивает его. И как это я раньше не догадался!

Преступник тотчас спрятал руки за спиной, но инспектор попросил его показать их и убедился, что на правой действительно не хватало одного пальца.

— Не стоит жалеть этого негодяя, — сказал инспектор. — Знаете, когда он потерял палец? Во время кражи со взломом. Застигнутый на месте преступления, он начал отстреливаться, полицейский выстрелил в ответ, и пуля оторвала преступнику палец.

Я вздрогнул: мы и не подозревали, какой опасности подвергались, вступив в единоборство с настоящими безжалостными бандитами. В эту минуту перед домом вновь затормозил автомобиль: из Круа-Русс вернулись полицейские.

Они без труда нашли указанный магазинчик, арестовали его хозяина и привезли сюда. Ох, ну и кислая же физиономия была у владельца «Газет — сигарет»!.. а вот и Рике, его тоже доставили к нам. Бедняга Рике! Когда в мастерской появились блюстители порядка, он от страха побелел как мел и до сих пор дрожал не переставая. Мади тотчас бросилась успокаивать его.

Ну вот вся преступная комиссия в сборе, осталось только найти получателей книг, этих пресловутых «коллекционеров редких изданий»; впрочем, вряд ли это будет сложно — ведь адреса их известны.

— А теперь, — заявил инспектор, повернувшись к четырем злоумышленникам, — ждем ваших объяснений. Вы слышали, что рассказали эти ребята? Сейчас ваша очередь давать показания.

Мы с любопытством ожидали, что скажут эти типы: некоторые детали все еще были нам неясны. Но мужчины, переглянувшись, отказались отвечать.

К счастью, женщина, которая все это время не переставала возмущаться вполголоса, оказалась более разговорчивой. Похоже, она даже находила какое-то удовольствие, топя своих сообщников.

Мы узнали, что главой предприятия был человек без пальца. Это ему пришла в голову мысль устроить типографию в подвале дома, принадлежавшего владельцу магазинчика… это он хотел вконец запугать Лулу, для чего писал ему анонимные письма с угрозами. Четырехпалый считал подвал на улице Алуэтт самым безопасным местом для подпольной типографии и рассчитывал вскоре туда вернуться. И он хотел быть уверен, что Лулу не проболтается.

Так как хозяин «Газет — сигарет» отказался давать показания, мы решили узнать у его сообщницы, почему он так неосторожно доверил доставку книг с тайниками Рике.

— Да потому, что соображает плохо, — ответила она, бросив убийственный взор в сторону владельца магазинчика. — И зачем только мы его послушались! Заявил, что посредник будет встречаться с клиентами, и, стало быть, те не будут знать нас в лицо. И если полиция чего-нибудь разнюхает, нас никто не опознает. Как же, дождались! А еще утверждал, что прекрасно разбирается в людях, уверял, что его мальчишка ни о чем не подозревает… Словом, убедил нас, что так безопасней. Божился, что рассыльный ничего не знает, говорил, что если его заметет полиция, то мы все вместе смоемся… Даже когда из-за проклятого малыша нам пришлось перебраться из подвала в эту развалюху, он по-прежнему посылал к нам своего рассыльного. Но уже тогда мне было как-то неспокойно, и я предусмотрительно надевала очки и парик, чтобы, в случае чего, мальчишка меня не узнал.

И добавила, вновь повернувшись к владельцу магазинчика:

— Так что вот, можете гордиться своей выдумкой! Вот чем все это закончилось!

Теперь я понял, почему Рике говорил нам о старушке с седыми волосами.

Страх Рике прошел, и он с отвращением смотрел на своего бывшего хозяина. Негодяй! Вот что значили его сладкие улыбочки, его щедрые чаевые…

— Если бы я только сообразил… — прошептал Рике, яростно сжимая кулаки.

Мади принялась утешать его.

— Не волнуйся, Рике… зато благодаря тебе полиция сумеет взять всю банду… ведь правда, господин инспектор?

Инспектор утвердительно кивнул. Он записал в блокнот все имена (возможно, вымышленные), а также адреса подозрительных клиентов «Газет — сигарет». Рике так разозлился на своего бывшего хозяина, что вспомнил даже те адреса, которые, как ему казалось, он давно забыл.

— Черт возьми, какая удача! — повторял инспектор. — И все благодаря вам, ребята!

— Нет, — возразил Стриженый, — благодаря Кафи, собаке Тиду. Это пес нашел в подвале забытую перчатку. Если бы он не стал играть с перчаткой в магазине «Газеты — сигареты», хозяин бы не заподозрил нас, и мы бы никогда не взялись за расследование этого дела. Да и сейчас, если бы Кафи не пришел нам на помощь, бандиты наверняка бы ускользнули от нас.

— Вы правы, — согласился инспектор. — Иди сюда, хорошая собака. Ты просто молодец!

И, потрепав Кафи по загривку, прибавил:

— Знаешь, умная собачка, сегодня вечером у полиции Лиона будет чем заняться… да и надзирателям в тюрьме работы хватит…

Потом он обратился к полицейским:

— Доставьте этих красавчиков куда следует… А вы, ребята, идемте со мной в комиссариат, вы нам еще понадобитесь.

— В комиссариат, — испуганно повторил Рике, — зачем в комиссариат?

— Чтобы завершить расследование, оно ведь еще не закончено.

Тогда вперед выступила Мади.

— А можно, — начала она, — мы сначала вернемся в Круа-Русс? Мы хотим повидать Лулу и сообщить ему радостную новость. Это из-за него мы ввязались в это дело… Если бы вы знали, какой он был несчастный!

Взглянув на Мади, инспектор улыбнулся.

— Хорошо, — ответил он, кладя руку ей на плечо, — разрешаю. Вы поедете в нашем фургоне… «Корзинка для салата» достаточно велика, а преступников мы посадим в самый дальний угол. Мы доставим вас в Круа-Русс… за это обещайте мне завтра утром непременно явиться в комиссариат!

— Договорились, господин инспектор! Мы обязательно придем и Кафи захватим!