Вскоре к нам присоединилась Мади, и обсуждение разгорелось с новой силой. Последние новости нас буквально ошеломили. Во-первых, Диди и Фредо были, оказывается, знакомы; во-вторых, лотерейный билет, спрятанный внутри Патата, выиграл огромную сумму!
Корже снова подступил с вопросами к клоуну.
Итак, результаты тиража появились утром, около восьми часов… а осел пропал вечером того же дня. Не правда ли, странное совпадение? Мы ошибались, считая, что вору нужны были ваши деньги. Он пошел на преступление ради выигрышного билета.
Но как он узнал номер? — возразил клоун. — Когда я покупал билет, в лавке никого не было. Я сразу же положил его в бумажник, а тем же вечером спрятал в тайник… Может, вы подозреваете продавщицу?
Нет, конечно. Но когда вы спали в сарае, вы могли произнести вслух последние четыре цифры. Диди запомнил их, а на следующий день прочел в газете, что билет оказался счастливым.
И еще, — подхватил Сапожник, — Диди услышал, что билет спрятан в вашем зеленом осле. Но ему не удалось бы вытащить осла в одиночку, поэтому он договорился с Фредо, и они совершили это преступление вместе.
Нет, — покачал головой клоун. — По-моему, это маловероятно. Предположим, я действительно разговариваю во сне. Но чтобы я произнес эти цифры, которые к тому же плохо помню, а Диди ровно в этот момент проснулся и услышал мой голос сквозь перекрытия… Не слишком ли большое совпадение?
Конечно, — признал Сапожник, — это не единственный вариант. Но Диди и Фредо сообщники — это мы знаем точно.
Почему же точно? — возразил ему уверенный голос. — У нас же нет никаких доказательств.
Это была Мади. Все повернулись к ней.
— Дело в том, — объяснила она, — что пока мы уверены только в одном: зеленый ослик исчез. Мы предположили, что кто-то унес его, чтобы вскрыть тайник… А может, на то были другие причины?
Какие же?
Не знаю. Но мы можем пойти по ложном пути.
Послушай, Мади, — снисходительно улыбнулся Гиль, — тебе часто приходят в голову хорошие мысли, но сейчас ты не права. Патата исчез, потому что в нем были деньги. Это очевидно. В любом случае, раз уж у нас есть одна версия, мы должны разработать ее до конца.
Точно! — согласился Малыш Сапожник и добавил: — Для начала хорошо бы обыскать дом Ди-ди. Вдруг осел там?
Было бы неплохо, — согласился Корже. — Но в этом доме живут. Если нас поймают, дело кончится плохо… Да и потом, Диди и этот акробат — не дураки. Вытащив деньги, они наверняка избавились от Патата. Скорей стоит прочесать деревню и ее окрестности.
Послушайте, — вмешался Гиль, — даже если мы его найдем, чем это нам поможет?
Как это чем? — возмутился Бифштекс. — А отпечатки пальцев? Я читал в одном детективе, что в четырех случаях из десяти именно они выдают вора.
Правильно, — согласился Сапожник и вскочил. — Пошли искать Патата! — Он взглянул на часы. — Еще только пол-одиннадцатого. Деревня не такая уж большая; мы успеем осмотреть ее до обеда.
Я посмотрел на Кафи. Он ведь прирожденный следопыт! А если акробат прикасался к ослику, то дело упрощается… Я спросил Патати, нельзя ли позаимствовать на время что-нибудь из одежды Фредо, чтобы Кафи смог ее понюхать.
— Я попробую что-нибудь найти, — пообещал клоун. — Ждите меня на набережной.
Всей компанией мы последовали за ним и встали на некотором отдалении от цирка. Патати ушел и вскоре вернулся, неся что-то в кармане.
Веревочная сандалия подойдет? Можешь оставить ее себе, Тиду.
А Фредо не станет ее искать?
Она валялась на полу среди реквизита. Он решит, что потерял ее. Фредо вообще жуткий неряха.
Отдав нам сандалию, Патати отправился в цирк, пообещав, что будет внимательно наблюдать за юным акробатом, а Корже занялся распределением ролей.
Для более эффективных поисков необходимо было разбиться на группы. Решили, что Корже и Бифштекс обследуют главную улицу и железную дорогу, а также лесок и подножие горы. Мади и Стриженый должны были заняться северной частью Мейери, в направлении Сен-Жингольфа, а Гиль с Сапожником — южной, в направлении Эвиана. Что же касается меня, то мне оставалось лишь следовать за Кафи.
Понюхав веревочную сандалию, мой верный друг сразу понял, чего от него хотят. Едва дождавшись, пока я надену ему ошейник (в такие моменты я всегда держал его на поводке), он завилял хвостом и потянул меня/К цирку.
— Нет, нет, Кафи, не сюда. Я понимаю, что владелец сандалии там, но сегодня мы ищем не его.
Я повел пса в ту сторону, куда два часа назад ушли Диди и Фредо. На озере их уже не было, однако Кафи сразу определил, на каком камне они сидели. Оттуда он потянул меня к самой воде, потом свернул на тропинку, которая привела нас к маленькой улочке, идущей параллельно озеру. Наконец мы очутились на Широкой улице, пересекавшей деревню. Кафи постоял немного перед табачной лавкой и бакалеей, как бы сообщая мне, что Фредо туда заходил. Затем, мы прошлись вдоль мола и остановились около того самого сарая, где ночевал Патати; значит, акробат побывал и здесь. В течение всей прогулки Каф "порывался свернуть на набережную; каждый раз, когда я его удерживал, он удивленно смотрел на меня, словно спрашивая: "Почему ты меня не пускаешь? Я же точно знаю, что он там".
Кафи — очень умный пес, но он не мог понять, что в тот момент Фредо мне не был нужен…
Короче говоря, попетляв полтора часа по деревне, мы так ничего и не нашли. В ангаре нас с нетерпением ждали друзья, которые также ничего не обнаружили.
— Ну мы и идиоты! Только зря потеряли время! — заявил Корже. — Как можно избавиться от улики в деревне вроде Мейери? Только бросить ее в озеро.
Итак, все наши поиски были напрасны. Но через некоторое время, когда мы обедали, сидя у воды, Гилю пришла в голову еще одна мысль. От волнения он чуть не подавился куском картошки.
Придумал! — закричал он. — Мы же можем помешать вору воспользоваться билетом. Надо немедленно поговорить с продавщицей в той табачной лавке в Тононе. Если этот мерзавец еще не был там, то можно предупредить полицию… Они возьмут его прямо в лавке, когда он попытается получить деньги.
Гениально! — воскликнул Стриженый. — Даже если вор уже заходил, продавщица наверняка запомнила человека, который выиграл такую сумму, и сможет его описать. На этот раз мы на верном пути!
Надежда придала нам сил. Стриженый даже подбросил в воздух свой берет, который… мягко спланировал на озеро, и наш друг потратил немало сил, чтобы достать его оттуда. Но мы не могли терять ни минуты! Проглотив остатки обеда, все занялись накачкой шин. Конечно, совсем не обязательно было ехать в Тонон вшестером, но нам не сиделось на месте. Стриженый нацарапал записку для Мади на случай, если она придет в наше отсутствие:
Мы поехали в Тонон. Вечером жди новостей.
Вся процессия, с Сапожником во главе (он уже мог рулить обеими руками), выехала на шоссе. Нам предстояло проехать девятнадцать километров; приближалась гроза, было очень душно. По лбу у меня градом катил пот. Верный Кафи бежал за моим велосипедом, высунув язык так далеко, что казалось — он сейчас выпадет у него изо рта. Но мы думали только о том, как обрадуется Патати, когда узнает, что сможет получить свои деньги!
В четыре часа мы въехали в Тонон. Небо все плотнее затягивалось тучами, и гуляющие спешили вернуться домой. В этом маленьком городке народу было не меньше, чем в Лионе в шесть часов вечера, когда рабочие и служащие возвращаются домой. На главной улице — впрочем, довольно узкой — образовался настоящий затор. Я заметил вдалеке красную вывеску табачной лавки. Опасаясь дождя, владелица "Ла Сиветт", полная женщина с румяным лицом, поспешно опускала жалюзи.
Не стоит входить всем вместе, — сказал Корже. — Она просто выставит нас из лавки.
Чур, я иду, — быстро проговорил Сапожник. — Я хочу услышать, что она скажет.
Я тоже! — подхватил Бифштекс.
В результате мы ввалились внутрь всей компанией. Магазин был совсем маленький; у прилавка стоял всего один клиент, который явно торопился поскорее вернуться домой.
— Слушаю вас, — сказала продавщица, когда он отошел.
В ответственные моменты вперед всегда выступает Сапожник, самый решительный из нас.
— Простите, мадам, мы хотели узнать, приходил ли владелец билета Национальной лотереи номер 21267?
Удивленная продавщица подозрительно посмотрела на нас.
А вам до этого какое дело?
Я сейчас все объясню, — поспешно ответил Сапожник. — Этот билет купил у вас наш друг, примерно неделю назад. Но его обокрали, и мы думали…
Что вы думали?
Мы думали, что если за деньгами еще никто не приходил, то вы могли бы… вернее, полиция могла бы…
Что?! Полиция — в моей лавке? Вы понимаете, что говорите?
Подождите, мадам, — умоляюще сказал Стриженый. — Нам только надо знать, приходил ли кто-нибудь за деньгами, больше ничего. Этот билет купил один клоун из бродячего цирка. Он небогат; у него украли этот билет и все сбережения. Мы очень хотим найти вора!
Продавщица не ответила. Она смотрела на стенды с открытками, стоявшие на улице под начинающимся дождем.
— Давайте мы поможем! — одновременно воскликнули Гиль и Корже. — Куда их поставить?
Обрадованная продавщица попросила внести два тяжелых стенда внутрь и убрать их в подсобку. Теперь она смотрела на нас куда менее сурово.
Значит, — переспросила она, вернувшись за прилавок, — билет украли? Увы! Милые ребята, мне ^аль вашего друга, но я ничем не могу ему помочь.
Вы хотите сказать, что деньги уже забрали?
Нет, сюда никто не приходил… Но не забывайте, что билеты Национальной лотереи — на предъявителя.
На предъявителя? — переспросил Сапожник. — что это значит?
Что билет принадлежит тому, кто держит его в руке.
— Но когда вор придет и захочет взять деньги, вы же потребуете у него документы?
— Я вам говорю, что это билеты на предъявителя. Вы ведь не будете спрашивать документы у человека, который захочет, например, разменять пятьсот франков.
Но Сапожник не сдавался.
— Но билет краденый! Нельзя же позволить вору так просто скрыться. Когда он придет к вам, вы могли бы незаметно сообщить в полицию и задержать его до прихода жандармов…
А вы заявили о краже?
Да, в жандармерию Сен-Жингольфа.
Вряд ли это поможет. Преступник наверняка не так глуп, чтобы прийти за деньгами именно ко мне.
Но он купил этот билет у вас…
Деньги по лотерейным билетам можно получить где угодно. Простите меня, но я ничем не могу
вам помочь.
Наша отчаянная надежда сменилась глубоким разочарованием. Оставалось только поблагодарить продавщицу, купив у нее открытку, и удалиться. Дождь лил как из ведра. Мы долго стояли под навесом магазина, потом, понадеявшись, что гроза скоро кончится, тронулись в путь. По дороге в Мейери мы промокли насквозь.