Слыхал я, добрые друзья, Что наши прадеды в печали, Бывало, беса призывали; Им подражаю в этом я. Но не пугайтесь: подружился Я не с проклятым сатаной, Кому душою поклонился За деньги старый Громобой; Узнайте: ласковый бесёнок Меня младенцем навещал И колыбель мою качал Под шепот легких побасёнок. С тех пор я вышел из пелёнок, Между мужами возмужал, Но для него ещё ребёнок. Случится ль горе иль беда, Иль безотчетно иногда Сгрустнётся мне в моей конурке – Махну рукой: по старине На сером волке, сивке-бурке Он мигом явится ко мне. Больному духу здравьем свистнет, Бобами думу разведёт, Живой водой веселье вспрыснет, А горе мертвою зальёт. Когда в задумчивом совете С самим собой из-за угла Гляжу на свет и, видя в свете Свободу глупости и зла, Добра и разума прижимку, Насильем сверженный закон, Я слабым сердцем возмущён; Проворно шапку-невидимку На шар земной набросит он; Или, в мгновение зеницы, Чудесный коврик-самолёт Он подо мною развернёт, И коврик тот в сады жар-птицы, В чертоги дивной царь-девицы Меня по воздуху несёт. Прощай, владенье грустной были, Меня смущавшее досель: Я от твоей бездушной пыли Уже за тридевять земель.