Глава вторая,

в которой выясняется, что сделать правильно два движения – задача не такая простая, как может показаться на первый взгляд

Встать, стопы параллельно друг другу, ноги на ширине плеч. «На ширине плеч» – ох, уж этот физкультурный жаргон, никуда от него не деться. Описывает положение вроде верно, а исходный образ создает другой, совершенно не тот, что нужен. Здесь вернее сказать, что стопы и плечи – вместе, на одной линии, едины. Но так скажешь – поначалу никто не поймет, что имеется в виду. Вот и приходится сначала положения тела и движения выставлять, а потом уже образами заниматься.

Сравнивать тайцзи с физкультурой – это все равно, что назвать набор текста на клавиатуре гимнастикой для пальцев. Вроде бы верно подмечено, гимнастический элемент действительно присутствует, однако удары пальцев по клавишам – это всего лишь часть процесса. Безусловно, крайне важная, без нее перенести текст на бумагу или ввести его в память компьютера не удастся. Но – всего лишь часть, движения пальцев обусловлены работой мозга, пальцы не просто стучат по клавишам, а печатают наполненный смыслом текст.

Хорошо, встали. Руки свободно опущены вдоль тела, вдох, выдох, и начали. Сначала надо почувствовать себя присевшим на высокий табурет у барной стойки, когда не получается с ходу ответить на вопрос, стоишь ты или сидишь. Скорее пребываешь в полустоячем положении. Главное тут – выпрямить позвоночник, точнее его поясничный отдел, который большинство из нас при ходьбе незаметно для себя прогибает вперед. Позвоночник выпрямится, если подобрать живот. Шаньмин любит повторять, что живот – это земля, свойство которой поддерживать лежащие на ней вещи, не давая им упасть, земля, в которую мы сажаем дерево наших занятий. Оно может стать прямым, как корабельная сосна, если мы поможем ему и выровняем площадку, на которой наше дерево будет расти.

Позвоночник должен быть ровным, как столб, к которому крепятся все остальные части тела. А чтобы и шея не прогибалась, нужно представить, что твоя голова – это шарик, который повесили на ветку. Ну, или игрушечный дед-мороз, у которого в макушке крепление для нитки. Почувствовать себя елочной игрушкой, раскачивающейся на нитке. Очень любопытно: ощущение, что тебя тянут за темечко вверх, заставляет подбородок опуститься, а шейный отдел позвоночника – выпрямиться.

Так, позвоночник выставили, теперь можно поднимать руки. Да-да, сначала медленно поднять, а потом медленно опустить. И все. Ничего больше. В этом-то и заключена главная сложность. Просто поднять – совсем не так просто, как может показаться на первый взгляд. Начинаем поднимать от запястий, к ним привязаны все те же невидимые ниточки, которые тянут всю руку вверх. Согласен, есть определенное сходство с куклой, вот только кукловод – я сам. Сам собой управляю, слежу, чтобы в этом движении плечевые суставы не поднимались, только запястья и кисти, потом предплечья. Поднять до уровня грудной клетки, задержать на секунду-две, расслабившись, а затем опустить. И еще раз. И еще.

С каждым движением в теле нарастает ощущение, которое выходит за рамки привычных слов. Тому, кто ни разу не чувствовал чего-то подобного, я могу сказать, что оно похоже на прохладную волну, которая поднимается в теле вместе с подъемом рук; что оно возникает в районе затылка и постепенно захватывает плечи; что в последнюю очередь теплеют руки, а на кончиках некоторых пальцев появляется слабое покалывание. Это очень приятно. Ощущения усиливаются, когда руки идут вверх, и ослабевают, когда их опускаешь. Шаньмин как-то сказал, что движение это называется «подъем воды». Словосочетание запомнилось, в основном как хороший образчик той вычурности, которой нередко грешили авторы китайских трактатов по ушу. Теперь вместе с ощущениями приходит осознание того, что «подъем воды» – это не просто поэтический образ, а подсказка начинающим.

Заканчиваю «подъем воды», опускаю руки. Теперь вращающее движение запястьями и кистями на уровне бедер. Запястья и кисти сначала описывают один круг, маленький. Затем второй – побольше, и с ними руки начинают двигаться полностью, от плеча. Но видимое движение – лишь часть происходящего. Нарастает ощущение, что мои руки перемешивают жидкость в прозрачном пруду. Давешний поток захватывает и быстро разливается по всему телу. Причем движется он сверху вниз, в первую очередь голова – сначала затылок, потом плечи, затем руки и спина, следом бедра, голени и только в последнюю очередь живот. Почему – непонятно. Начинаешь вращение на уровне живота, и ощущения, казалось бы, должны проявиться в первую очередь в этой области. Но – нет, логика здесь не работает. Поток и тепло приходят в тело по какому-то своему, неведомому мне плану.

И вот приходит очередь третьего, самого большого круга. Все тело, не в силах удержаться, включается в это затягивающее плавное движение. Руки движутся влево, и вес перенесен на левую ногу, а правая в этот момент начинает разворачиваться на пятке. Руки догоняют и вместе с корпусом плавно уходят вправо, как будто отводя нацеленный в меня удар, и вот уже весь вес тела держит на себе правая нога. Стоишь на ней, корпус развернулся влево, руки же словно обнимают кого-то на уровне плеч, а левая нога согнута в колене и поднята. И в каждом движении – пустота.

«Какая еще пустота? О чем речь?» – спросите вы. Занимавшиеся карате, разумеется, вспомнят «путь пустой руки». Но здесь речь не об этом. Шаньмин любит сравнивать усталое, напряженное тело с домом, за стенами которого совсем не осталось свободного места, все комнаты, коридоры, лестницы и даже каморки забиты под завязку. Пригодным для жизни такой дом не назовешь. Так и человек, у которого внутри нет свободного места, не живет по-настоящему. Все его внутреннее пространство занимают беспокойство, страхи, напряжение, какие-то старые мысли и их обрывки, которые приперли входную дверь и не дают никому прохода. Но стоит дому-телу начать двигаться – плавно, размеренно, расслабленно, – как закупоривающий коридоры и проходы мусор, минуту назад казавшийся тяжелым, громоздким и занимающим свое место на законных основаниях, рассыплется в труху и сам станет высыпаться из окон и дверей на улицу. Главное – открыться и ощутить эту надвигающуюся пустоту.

Согнутая в колене левая нога начинает следующее движение. Опускаю ее, ставлю на пятку перед собой, вес начинаю переносить вперед. Руки продолжают движение. Левая, словно отводя что-то, скользит перед телом вниз до уровня живота, а правая, описывая полукруг, опускается до уровня бедра. В это время вес тела полностью ушел на левую ногу, она становится опорной. Правую, уже расслабленную, пустую, подтягиваю, вывожу вперед и ставлю перед собой так, что она слегка касается носком земли. Руки в это время заканчивают начатые движения и складываются в комбинацию, в которой жители Нижнего Новгорода узнают знаменитый жест Чкалова: установленный над Волгой памятник летчику, где он левой рукой натягивает летную перчатку на правую. Однако определенная разница все же есть. В моем случае руки не сжаты в кулаки, а открыты. Правая – ладонью вверх, левая – ладонью вниз.

Теперь инициативу перехватывает правая сторона тела. Нога сгибается в колене и поднимается вверх синхронно с правой рукой, кисть же описывает овал в плоскости, перпендикулярной телу. В этом движении важно не выпячивать грудь. Шаньмин любит повторять, что самый надежный способ проверить, выпячена твоя грудь или нет, – это сложить ладони перед собой, как для молитвы. Тогда грудной отдел и плечи примут естественное положение – положение готового слушать и слышать, принимать знания и вести диалог с миром. Левая нога между тем продолжает оставаться опорной, а левая рука плавно сначала идет чуть-чуть вниз, а потом плавно переворачивается ладонью вверх чуть ниже пупка, чтобы вместе с негромким хлопком принять на себя тыльную сторону кулака – в него превратилась кисть правой руки, завершившая свое движение. В этот же момент правая нога негромко топает, всей стопой касаясь земли, как ударившийся об пол теннисный мяч в замедленной съемке: синхронно с движением правой руки нога сначала поднимается, а затем опускается.

Это конец первого движения. «Будда толчет зерно», – подумав с минуту, выдает русский перевод названия этого движения Шаньмин. То, что создатели первого комплекса или, как говорят ушуисты, формы стиля чэнь, привлекли в соавторы Будду, еще понятно. Вопросы вызывает момент, который они вынесли в заголовок: да, нога топает, да, кулак ударяет о ладонь, но все это занимает едва ли четвертую часть всего размеренного и плавного движения… Хотя, впрочем, какая разница, как оно называется? Ведь я делаю этот комплекс не для сидящих вокруг зрителей, не для того, чтобы показать им отточенную последовательность жестов со звучными названиями, а исключительно для себя. Тренировка позволяет ощутить и снять те жесткость и напряжение, что ежедневно накапливаются в теле как реакция на сложные жизненные ситуации и частенько остаются не замеченными до тех пор, пока не начнешь повторять текучий комплекс, требующий вязкости и расслабленности движений.

Новое движение снова рождается в кистях рук. Тыльная сторона правого кулака и ладонь левой трутся друг о друга, начиная описывать круги в разных направлениях, но в одной плоскости – на уровне живота, того места, которое китайцы называют нижним даньтянем. Кулак движется по часовой стрелке, а ладонь – против. Снова маленький круг, потом еще один – побольше, и мои руки словно затягивает в водоворот, который вбирает в себя окружающие предметы, а затем раскручивает, чтобы с силой выбросить наружу. Попавшие в него руки наливаются теплом, ладони даже становятся горячими. Правую руку невидимая воронка выбрасывает к левому плечу, а левую – к правому бедру. Но и это еще не конец, водоворот продолжает бушевать. Пока руки описывают еще один, самый большой круг перед корпусом, вес снова переносится на левую ногу, а правая сгибается в колене и отрывается от земли.

В таком положении мое тело на секунду замирает. Руками я как будто обнимаю себя: левая – ладонью наружу у правого плеча, правая – ладонью вверх у бедра, слегка присел на левой ноге, правую поджал, голова повернута вправо. Осталось поставить поднятую ногу вправо. Ставлю на пятку, начинаю переносить на нее вес тела и оказываюсь в положении, которое китайцы по традиции называют позой всадника: полусижу на полусогнутых ногах. Хотя скажите, где мы с вами в последний раз видели всадников – в цирке или в фильме «Боевой конь» Стивена Спилберга? Стойка всадника давно уже превратилась в позу менеджера, который на зашедших в тупик переговорах развернул стул спинкой вперед и уселся на него, расставив ноги в стороны.

Руки не ждут, пока вес тела окончательно сместится с правой ноги на левую, и тоже приходят в движение. Правая описывает полукруг, как будто плавно вынимает из ножен шашку, а левая от плеча опускается к нижнему даньтяню, поворачиваясь ладонью к животу – почти в то же положение, что и перед началом «водоворота». Хотя опять же – какая еще шашка из ножен? Сегодня этим движением, скорее, выдергивают ремень из джинсов.

Правая рука – с ремнем… или все-таки с шашкой? – замирает на мгновение в крайней точке полукруга, указательный палец направлен вперед, словно зацепился за какую-то цель вдали и не хочет ее отпускать. Правая нога в этот момент ощущает на себе всю полноту веса моего немаленького тела. Но, достигнув своей крайней точки, движение продолжается в обратном направлении, как нахлынувшая на берег волна, что не может задержать свое движение и должна вновь и вновь откатываться. Избыток веса уходит с правой ноги обратно на левую, теперь правая и левая нога нагружены одинаково.

Вытянутая вперед правая рука вместе с перекатывающимся с ноги на ногу весом тела начинает вращение от локтя, крутятся и предплечье, и кисть, только указательный палец словно прилип к какой-то одному ему видимой точке на горизонте. Кисть проворачивается, и из горизонтального положения воображаемая шашка переходит в вертикальное, ее острие теперь смотрит не влево, а вверх. Движение левой руки не столь замысловато, но оно есть. Она тоже начинает вращение от локтя, но маленькое, почти незаметное – оно приводит к тому, что остановившаяся у даньтяня кисть разворачивается ладонью вверх и замирает. Все-таки правы, выходит, были старые китайцы – с помощью кавалерийской терминологии порой и правда лучше получается объяснить часть движений.