I.  Моя земная жизнь

Кто я – не имеет значения. Кем я был раньше, еще менее важно. Положение, которое мы занимаем в земной жизни, мы не уносим с собой в духовный мир. Моя земная значимость осталась далеко позади. Единственное, что сейчас имеет значение, это моя духовная ценность, а она, мой друг, намного ниже той, какой ей следовало бы быть, и какой она могла бы быть. Это о том, кто я сейчас. А о том, кем я был раньше, я хотел бы рассказать более подробно, коснувшись моих взглядов до того, как я перешел в духовный мир.

Моя земная жизнь не была суровой в том смысле, что мне не пришлось испытать физических лишений, но это была жизнь, полная напряженного умственного труда. В юности меня потянуло к церкви, так как ее мистицизм затронул мои собственные мистические чувства. Тайна религии, особенно ее внешние атрибуты в виде света, облачений и церемоний, казалось, удовлетворяют мою духовную жажду, как ничто другое. Конечно, было много того, чего я не понимал, а, оказавшись в духовном мире, обнаружил, что это не имеет никакого значения. Были религиозные проблемы, рождаемые сознанием людей, но они ничего не значат в великом замысле жизни. В то время я, подобно многим другим, верил в целостный образ, не имея о нем никакого или почти никакого представления. Я учил и проповедовал в соответствии с религиозными книгами и создал себе репутацию. Размышляя о нашем будущем существовании, я представлял себе – причем очень смутно – то, чему учила меня по этому вопросу церковь, но это было крайне мало и большей частью неверно. Я не осознавал, насколько близки два мира – наш и  ваш, хотя у меня было для этого достаточно доказательств. Мой оккультный опыт, казалось мне, являлся результатом некоторого расширения сферы действия естественных законов и был скорее случайным, нежели обычным явлением, наблюдать которое могли лишь немногие.

То, что я был священником, не мешало мне обращаться к тому, что церковь считает дьявольщиной, хотя должен признать, что ни разу не увидел ничего, что хотя бы отдаленно ее напоминало. Я не понимал, что являюсь тем, кого в земной жизни называют медиумами, и наделен способностью особого видения, хотя и в определенных пределах.

Эти спиритические способности вносили в мою жизнь священника много беспокойства, потому что вступали в конфликт с моей религиозностью. Я искал совета своих коллег, но они знали еще меньше, чем я, и им не приходило в голову ничего другого, как молиться, чтобы дьявол отпустил меня. Их молитвы мне не помогли – как я сейчас понимаю, этого и следовало ожидать. Если бы переживаемое мной касалось высших духовных сфер, возможно, меня сочли бы за святого. Но это было не так – со мной происходило то, что происходит с обычным земным медиумом. Если такое случается со служителем святой церкви, это считается искушением дьявола. Если подобное происходит с мирянином, это рассматривается как сделка с дьяволом или помрачение рассудка. Мои коллеги не понимали, что моя сила была даром, как я сейчас понял, бесценным даром, который был предназначен лично мне. Это дар для каждого, кто им наделен, и молиться за то, чтобы избавить меня от него, было так же бессмысленно, как молиться за то, чтобы избавить кого-либо от способности играть на фортепиано или писать картины. Это было не просто бессмысленно, это без сомнения было ошибкой, потому что способность видеть то, что происходит за занавесом, разделяющим два мира, дается для того, чтобы использовать ее на благо человечества. Я рад, по крайней мере, что никогда не молился за то, чтобы избавиться от этой силы. Я молился только за то, чтобы пролить свет на этот вопрос.

Огромной преградой для исследования этих способностей является отношение к ним церкви, которое было и остается непреклонным, недвусмысленным, узким и невежественным. Какими бы продолжительными ни были исследования в этой области, и в каком бы направлении они ни проводились, окончательный приговор церкви всегда был одним и тем же, и ее заявления всегда оставались неизменными – подобные вещи исходят от дьявола. Я был связан законами церкви, совершал ее таинства и проповедовал ее учения в то время, как духовный мир стучался в дверь моего существования, стараясь открыть мне глаза на нашу будущую жизнь, о которой я так часто размышлял.

Многое из своего спиритического опыта я описал в книгах, направляя свой рассказ таким образом, чтобы придать ему религиозную окраску. Все это было правдой, но смысл и цель искажались. Я чувствовал, что должен защищать церковь от нападок тех, кто верил в выживание после физической смерти и в то, что духовный мир может общаться с земным. И я вопреки своему здравому смыслу приписывал дьяволу то, что сам считал не более, чем действием естественных законов, не зависимых ни от какой религии, и не имеющих, разумеется, никакого дьявольского происхождения.

Если бы я последовал своим наклонностям, это повлекло бы за собой полный переворот  в моей жизни, отказ от религии и, возможно, большие материальные жертвы после того, как я создал себе репутацию писателя. Все, что я написал до сих пор, потеряло бы свою ценность в глазах моих читателей, и меня сочли бы за еретика или безумца. Так я упустил великий шанс своей земной жизни. Как прекрасна была эта возможность, и как велики потеря и мое раскаяние, я понял, оказавшись в этом мире, обитателей которого я уже много раз видел при различных обстоятельствах. До истины можно было дотянуться рукой, но я ее упустил. Я остался верным церкви. Ее учения оказывали на меня слишком большое влияние. Я видел тысячи таких же верующих, и это поддерживало меня, я не мог представить себе, что все они ошибаются. Я пытался разделить религию и свой спиритический опыт и относиться к ним так, как если бы они не были связаны между собой. Это было трудно, но мне удавалось следовать курсом, который причинял мне меньше душевного беспокойства, пока, наконец, не оказался на пороге мира, о котором уже имел некоторое представление, и который открылся передо мной, когда я перестал быть жителем Земли и перешел в великую духовную сферу, о которой надеюсь рассказать вам сейчас поподробнее.

 

II.  Переход в духовную сферу

Процесс умирания не обязательно должен быть болезненным. В своей земной жизни я много раз являлся свидетелем того, как душа переходит за грань этого мира. Физическим глазом я наблюдал за борьбой, которую ведет душа, стремясь освободиться от физического тела, а спиритическим зрением видел, как эта душа уходит, но нигде, ни в одном религиозном источнике я не смог найти информации о том, что именно происходит в момент отделения души от тела, и какие ощущения испытывает уходящая душа. Авторы религиозных книг ничего не сообщают нам об этих вещах по одной простой причине – они ничего об этом не знают.

Физическое тело, кажется, сильно страдает, как от самой боли, так и от удушья. В этом смысле умирание кажется крайне болезненным. Действительно ли это так – этот вопрос я часто себе задавал. Но каким бы ни был ответ, я никогда не мог по-настоящему поверить в то, что физический процесс умирания является болезненным, несмотря на то, что он кажется таковым. Я знал, что когда-нибудь получу ответ на свой вопрос, и надеялся на то, что моя смерть не будет насильственной. Мои надежды оправдались. Моя смерть не  была насильственной, но она была тяжелой, как и многие из тех, что я наблюдал.

Ощущение того, что моя земная жизнь подходит к концу, появилось у меня незадолго до перехода. Голова у меня как-то потяжелела – это было похоже на сонливость – и я прилег на кровать. Несколько раз у меня было ощущение, что я куда-то уплываю, а затем мягко возвращаюсь. Без сомнения, в такие моменты тем, кто был озабочен моим состоянием, казалось, что если я еще не умер, то уже умираю. В периоды ясного сознания, когда я не испытывал дискомфорта, я видел все, что происходило вокруг меня. Я мог «чувствовать» страдания, которые испытывали окружающие, видя мое состояние. И все же у меня было ощущение необыкновенно приятного возбуждения. Я точно знал, что мое время истекает, и горел желанием уйти. Покидая земной мир, я не испытывал ни страха, ни опасений, ни сомнений, ни раскаяния. (Мое раскаяние пришло позже, но об этом я расскажу в должное время). Я хотел только одного – уйти.

Внезапно я почувствовал большое желание встать. У меня не было никаких физических ощущений, подобно тому, как ничего не чувствуешь во сне, но мое сознание было бодрым, хотя мое тело, казалось, не соответствует этому состоянию. Сразу, как только я почувствовал желание встать, я понял, что действительно встаю. Затем я обнаружил, что стоящие вокруг моей постели люди не видят того, что я делаю, потому что они даже не попытались мне помочь или как-то воспрепятствовать этому. Повернувшись назад, я увидел, что происходит. Я увидел свое физическое тело, безжизненно лежащее на кровати, но сам я оставался самим собой, живым и здоровым. Я смотрел так несколько минут, пока мне не пришла в голову мысль, что делать дальше. Я все еще довольно ясно видел комнату вокруг себя, но в ней начал появляться какой-то туман, словно она наполнялась равномерно распределяющимся дымом. Я взглянул на себя, чтобы узнать, что на мне надето, потому что я только что поднялся с постели и не мог уйти далеко в таком состоянии. Я был крайне удивлен, увидев, что на мне моя обычная одежда, которую я носил дома, будучи в добром здравии. Но мое удивление продолжалось лишь несколько мгновений – какую же одежду я ожидал на себе увидеть? Уж точно не прозрачное одеяние! Оно обычно ассоциируется с традиционными представлениями об ангеле, а я им точно не был!

Знание о духовном мире, которое я почерпнул из своего опыта, тотчас же пришло мне на помощь. Я сразу понял, какое изменение произошло в моем состоянии, иными словами, я понял, что умер. Но я знал, что я жив, что я стряхнул с себя болезнь и могу стоять прямо и смотреть вокруг себя. Я не чувствовал никакого душевного страдания и горел желанием узнать, что будет дальше, потому что я оставался самим собой, полным сил, и ощущал себя более физическим, чем когда-либо ранее. Хотя мое повествование заняло некоторое время, чтобы рассказать вам обо всем поподробнее, в действительности весь процесс продолжался лишь несколько минут по земному времени.

Как только я смог оглядеться и оценить свое новое положение, я обнаружил, что нахожусь в компании моего бывшего коллеги-священника, который перешел в этот мир за несколько лет до этого. Мы тепло поприветствовали друг друга, и я увидел, что он одет так же, как и я. Это мне тоже не показалось странным, ведь если бы он был одет по-другому, я сразу бы почувствовал что-то не то, потому что помнил его только в церковном облачении. Он выразил свое удовольствие от встречи со мной, и я понял, что те нити, которые оборвались с его смертью, снова сплетаются воедино.

В первые мгновения я дал ему возможность говорить одному – мне еще нужно было привыкнуть к новизне своего положения. Не забывайте, что я только что поднялся со смертного одра, сбросив вместе с физическим телом свою болезнь, и новое ощущение комфорта, свободы от физического недомогания было настолько восхитительным, что требовалось некоторое время, чтобы осознать его полностью. Мой друг, казалось, сразу понял, что я знаю, что умер, и что все хорошо.

Должен сказать, что все представления о Страшном суде совершенно вылетели у меня из головы в момент перехода. Все было слишком нормально и естественно, чтобы наводить на мысль о суровых испытаниях, которые, как учит церковь, ожидают нас после так называемой смерти. Само понятие о суде, аде и рае представлялось совершенно немыслимым. Оно казалось чистой фантастикой, потому что я был жив, в здравом уме, и даже в своей обычной одежде. Рядом со мной был мой старый друг, который сердечно пожимал мне руку, приветствовал меня, желал мне всего доброго и был явно рад меня видеть, а я был рад видеть его. Он был в наилучшем настроении и встречал меня так, как на Земле встречают друзей после долгой разлуки. Этого было достаточно, чтобы показать, что все мысли о Страшном суде просто абсурдны. Мы были веселы, счастливы и беззаботны, я с волнением ждал открытий, которые готовил мне новый мир, и знал, что никто лучше моего старого друга не поможет мне в этом. Он попросил меня  приготовиться к огромному количеству приятных сюрпризов и сказал, что его отправили встретить меня по прибытии. А так как он уже знал, что мне кое-что известно, это облегчало его задачу.

Когда я, наконец, обрел дар речи, и молчание было нарушено, я заметил, что мы говорим так, как обычно говорили на Земле, то есть мы используем наши голосовые связки, как нечто само собой разумеющееся. Над этим не было необходимости раздумывать, да я и не раздумывал. Я просто отметил для себя, что это было так. Мой друг предложил, что если у нас нет особой необходимости оставаться здесь, мы можем двинуться дальше, и что он отведет меня в очень милое местечко, которое приготовлено специально для меня. Он назвал это местечком, но тут же поспешил объяснить, что в действительности я отправлюсь туда, где окажусь у себя дома. Не зная, как мне действовать и как туда добраться, я полностью доверился ему, и это, как он сказал, было именно то, для чего он здесь находился.

Я не мог противостоять желанию оглянуться, чтобы в последний раз взглянуть на  комнату, где произошел мой переход. Она все еще казалась окутанной туманом. Те, кто до этого стояли вокруг кровати, разошлись, и я смог приблизиться к постели и посмотреть на себя. То, что я увидел, не произвело на меня ни малейшего впечатления. Останки моего физического Я, казалось, обрели покой. Мой друг предложил идти, и мы двинулись в путь.

Когда мы уходили, туман начал сгущаться, а затем постепенно исчезать из моего поля зрения, пока не рассеялся совсем. Я, как обычно, мог передвигаться на ногах, но из-за моей последней болезни мне нужно было время от времени отдыхать, чтобы не переутомиться. Мой друг сказал, что нам лучше не использовать наше обычное средство передвижения – ноги. Он попросил меня крепче взяться за его руку и ничего не бояться. Если я хочу, я могу закрыть глаза. Может, так будет даже лучше. Я взял его за руку и предоставил все остальное ему. Я сразу же испытал ощущение парения, как бывает во сне, хотя все было совершенно реальным, и я не чувствовал никаких опасений за свою безопасность. Мы двигались все быстрее, и я по-прежнему держал глаза закрытыми. Удивительно, с какой решимостью делаются здесь такие вещи. Если бы такая ситуация была возможна на Земле, мало кто из нас закрыл бы глаза с уверенностью, что ничего не случится. А здесь не возникало ни тени сомнения в том, что все будет хорошо, бояться нечего, ничего плохого не произойдет, а мой друг полностью контролирует ситуацию.

Через некоторое время наше продвижение вперед замедлилось, и я почувствовал под ногами что-то очень твердое. Мне сказали открыть глаза, что я и сделал. Я увидел свой старый дом, в котором жил на Земле, он был таким же, но с одной лишь разницей. Как мне показалось на первый взгляд, он был не то чтобы отремонтированным, но каким-то обновленным, его окружали сады, которые сразу завладели моим вниманием. Они казались довольно просторными и находились в идеальном порядке. Я имею в виду не тот порядок, который мы привыкли видеть в публичных садах на Земле, они были по-особому заботливо ухожены. Здесь не было никакой дикой растительности, спутанных веток и сорняков. Изобилие прекрасных цветов было рассажено таким образом, чтобы раскрыться во всем великолепии. Что касается самих цветов, то, рассмотрев их поближе, я должен сказать, что никогда не видел на Земле ничего подобного. Многие из них стояли в полном цвету. Некоторые были привычных известных сортов, но я в этом мало разбирался, поэтому большая часть их казалась мне совершенно незнакомой. Мое внимание привлекли не столько сами цветы и невероятное разнообразие их великолепных оттенков, сколько исходившее от них живое дыхание вечной жизни. Когда приближаешься к группе цветов или отдельному цветку, на тебя, кажется, изливается поток живительной энергии, возвышающей душу и придающей ей силы, а источаемый ими аромат настолько божественен, что ни одна живая душа, пребывающая в физическом теле, никогда не испытывала ничего подобного. Все эти цветы жили и дышали и, как сказал мне мой друг, никогда не увядали.

Была еще одна удивительная вещь, которую я заметил, приблизившись к ним – это были звуки музыки, которые их окружали, создавая нежную гармонию, совершеннейшим образом соответствовавшую их великолепным оттенкам. К сожалению, я недостаточно музыкально образован, чтобы объяснить вам этот удивительный звуковой феномен, но я надеюсь найти кого-нибудь, кто в этом разбирается и сможет рассказать об этом поподробнее. А пока достаточно будет сказать, что эти мелодичные тона были в полном созвучии со всем, что я увидел, – а увидел я к тому моменту совсем немного, – и вокруг царила совершеннейшая гармония.

Я уже почувствовал оживляющее влияние этого божественного сада настолько, что мне захотелось большего. И так, в компании своего друга, на которого я полностью положился как на гида и проводника, я гулял по садовым дорожкам, бродил по чудесной траве, которая была такой упругой и мягкой, что это можно было сравнить с ходьбой по воздуху, и пытался убедить себя в том, что все это великолепие является частью моего дома.

Еще здесь было множество величественных деревьев. Среди них не было ни одного уродливого, какие мы привыкли видеть на Земле, и, тем не менее, не было никакого намека на однообразие форм. Просто каждое дерево вырастало в идеальных условиях, здесь не было ветра, который бы гнул и ломал их ветви, не было вредителей и других причин, которые доставляют неприятности молодым деревьям. Как цветы, так и деревья жили вечно, всегда одетые листвой всех оттенков зелени и излучали потоки жизни навстречу каждому, кто к ним приближался.

Я заметил, что здесь нет того, что обычно называют тенью деревьев, но не было и палящего солнца. Казалось, что сияние света проникает в каждый уголок, но это не выглядело однообразно. Мой друг сказал мне, что оно исходит от Дарящего свет, и этот свет есть сама Божественная жизнь. Она озаряет и освещает духовный мир и вместе с ним всех тех, кто имеет духовное зрение, чтобы видеть.

Я почувствовал уютное тепло, пронизывающее каждый сантиметр пространства, тепло, совершенно равномерно распределяющееся и постоянное. Царило безветрие, а легкий, напоенный ароматом бриз – настоящий зефир – никак не влиял на приятную температуру воздуха.

А сейчас позвольте мне сказать несколько слов тем, кто не любит ароматы. Не разочаровывайтесь, прочитав эти строки. Знайте, что небеса никогда бы не были небесами, если бы там было что-то, что вам не нравится. Подождите, пока не увидите все своими глазами, и тогда, я уверен, вы будете воспринимать все совершенно иначе.

Я так подробно все описываю, потому что знаю, что есть много людей, которым было бы интересно узнать об этом.

Меня поразило, что здесь нет никаких стен, заборов и оград, и насколько я мог видеть, ничего, что отмечало бы, где мой сад начинается и где заканчивается. Мне сказали, что границы здесь не нужны, потому что каждый человек знает инстинктивно и точно, где заканчивается его сад. Поэтому здесь никто не вторгается на чужую территорию, хотя она открыта для любого, кто хочет пройти через нее или побыть на ней. Мне было позволено ходить, где я пожелаю, без опасения вмешаться в чью-либо личную жизнь. Мне сказали, что я усвою это правило и буду так же относиться к тем, кто гуляет в моем саду. Я стараюсь точно описать свои чувства в этот момент: мне хотелось, чтобы все, кто пожелает, могли бродить в моем саду и любоваться им. У меня не было никакого понятия о личной собственности, хотя я знал, что это «мое». Такое же отношение было и у всех остальных – собственность и партнерство одновременно.

Великолепное состояние, в котором находился сад и та забота, с которой он содержался, навели меня на вопрос, кто же тот добрый гений, который столь усердно следит за всем и добивается таких отличных результатов. Прежде чем ответить на мой вопрос, мой друг предложил, что поскольку я совсем недавно прибыл в духовный мир, то разумным было бы немного отдохнуть, или, хотя бы не переутомляться с экскурсиями. Он посоветовал найти какое-нибудь приятное место – он употребил это слово в относительном значении, потому что все места здесь были приятными – посидеть и обсудить некоторые из множества проблем, которые появились за короткое время моего пребывания в духовном мире.

Итак мы пошли дальше, пока не нашли такое приятное место под ветвями величественного дерева, откуда мы могли обозревать широкую полосу пейзажа, который зелеными волнами расстилался перед нами и уходил вдаль. Вся эта панорама была залита великолепным неземным сиянием, и я мог различать дома, подобные моему, живописно расположенные среди деревьев и садов. Мы опустились на мягкий дерн, и я с наслаждением растянулся на постели из густой травы. Мой друг спросил, не устал ли я. У меня не было ощущения привычной усталости, и все же я чувствовал потребность расслабиться. Он сказал, что это из-за моей последней болезни, и если я хочу, то могу поспать. В тот момент у меня не было абсолютной потребности в этом, и я сказал, что предпочел бы послушать, что он скажет. И он начал…..

«Что человек посеет, то и пожнет». Эта короткая фраза точно описывает тот вечный великий процесс, благодаря которому создается все, что ты видишь перед собой. Все эти деревья, цветы, леса, дома, счастливые дома счастливых людей – все это видимый результат того, что посеял человек. Страна, где живем мы сейчас, это страна большой жатвы, где всходят семена, посеянные на Земле. Все, кто живет здесь, получили то, что заслужили своими делами на Земле».

Я уже начал понимать некоторые вещи, самой важной из которых, касающейся меня в наибольшей степени, было совершенно ошибочное отношение церкви к духовному миру. Тот факт, что я находился здесь, полностью опровергал многое из того, чему я учил и что отстаивал, будучи священником на Земле. Я видел, как религиозные учения, символы веры и доктрины тают на глазах, потому что они не имеют значения, они неверны и никак не применимы к вечному духовному миру и Великому Создателю. Сейчас я ясно видел то, о чем раньше лишь смутно догадывался, а именно, что религия создана человеком, а вселенная дана Богом.

Мой друг продолжил свой рассказ о том, что здесь мы можем встретить самых разных людей, чьи религиозные взгляды на Земле также были различны. Но один из самых важных фактов духовной жизни состоит в том, что душа, переходя в этот мир, остается точно такой же, какой была до этого. Покаяние на смертном одре ей не поможет, потому что это ничто иное как трусость, рожденная страхом перед тем, что ждет впереди, страхом перед созданным теологами представлением о вечном аде, которое является полезным оружием в церковном арсенале и принесло в свое время больше страданий, чем любая другая ложная доктрина. Поэтому вероучения не являются частью духовного мира, но так как люди уносят с собой в духовный мир все свои характерные особенности, то ярые приверженцы какой-либо религии продолжают следовать ей здесь до тех пор, пока, наконец, их умы не просвещаются. Здесь есть, как сказал мне мой друг, целые общины, исповедующие свою земную веру. Фанатизм и предрассудки сохраняются. Они не наносят ущерба никому, кроме тех, кто ими одержим, потому что такие вещи здесь ограничены самими собой. Никто никого не может обратить в свою веру!

Раз это было так, то я предположил, что наша религия здесь тоже представлена во всей полноте. Те же церемонии, те же ритуалы, те же старые верования – все это с тем же неуместным рвением исполняется здесь в специально построенных для этой цели храмах. Члены этих общин знают, что они умерли, и верят в то, что частью их награды на небесах является продолжение созданных человеком форм культа. И они служат ему, пока не наступает духовное прозрение. На их души не оказывается никакого давления, их духовное воскрешение должно наступить само по себе. И когда оно придет, они впервые в жизни смогут почувствовать вкус истинной свободы.

Мой друг пообещал, что если я желаю, мы можем посетить один из таких храмов, но поскольку времени у нас много, будет лучше, если я сначала привыкну к своей новой жизни. Мой вопрос о том, кто же та добрая душа, которая так заботливо ухаживала за моим садом, он пока оставил без ответа, но прочитав мои мысли, вернулся к этой теме.

И дом, и сад являются плодами моей земной жизни. Заслужив право обладать ими, я создавал их в духовном мире с помощью тех благородных душ, которые творят добрые дела, помогая другим. Для них это не только работа, но и удовольствие. Часто она выполняется теми, кто в земной жизни был в ней специалистом и любил свое дело. Здесь они могут продолжать им заниматься в условиях, которые может предоставить только духовная сфера. Часто это приносит им духовное вознаграждение , хотя мысль о награде никогда не приходит им в голову. Желание служить другим людям для них превыше всего.

Человек, который помогал создавать этот чудесный сад, в земной жизни был садоводом, и, как я про себя отметил, мастером своего дела. Но как только сад был создан, уже не требовалось трудиться на тем, чтобы поддерживать его в таком состоянии, как это происходит на Земле, где постоянный процесс увядания, бури, ветра и другие причины требуют постоянных усилий. Здесь же нет увядания, и все растет в таких же условиях, в которых существуем мы сами. Мне сказали, что за садом практически не нужно ухаживать в том смысле, как мы это понимаем, и если я пожелаю, наш друг садовник может продолжать присматривать за ним. Я не просто желал этого, я надеялся, что это будет так. Я выразил ему свою глубокую благодарность за его замечательную работу и надежду встретиться с ним и передать ему мое восхищение и признательность. Мой друг сказал, что это совсем не трудно, и что я до сих пор не встретился с ним, потому что прибыл совсем недавно, а он не хотел мешать мне осваиваться на новом месте.

Мысленно я вернулся к своей профессии на Земле, к ежедневным богослужениям и другим обязанностям священника. Поскольку здесь больше не было в этом необходимости, я ломал голову над тем, что же уготовало мне ближайшее будущее. Мой друг еще раз напомнил мне, что у меня много времени, чтобы поразмышлять над этим, и предложил немного отдохнуть, а затем отправиться с ним дальше, чтобы продолжить осмотр – меня ожидало еще много нового и удивительного. А еще множество старых друзей ждало встречи со мной после долгой разлуки. Он укротил мой пыл, сказав, что я должен сначала отдохнуть, а что подходит для этого лучше, чем мой собственный дом?

Я последовал его совету, и мы отправились ко мне домой.

 

III.  Первый опыт

Я уже упоминал, что когда мне впервые показали мой дом, я заметил, что он был похож на мой земной, но с одной разницей. Как только я переступил порог, то сразу увидел, что произошли некоторые изменения. Они были в основном структурными и именно такими, какие мне всегда хотелось произвести у себя дома, но по разным причинам я не смог этого сделать. Для земных потребностей здесь уже не было места, и я увидел, что мой духовный дом именно такой, какой я всегда хотел иметь. Предметы первой необходимости, которые всегда ассоциируются с земным жилищем, были здесь совершенно излишними, например, чисто земные предметы для приготовления пищи.

Когда мы проходили по комнатам, я мог видеть множество примеров того, с какой заботой и любовью трудились те, кто помог мне перестроить мой дом в его новом окружении. Находясь в его стенах, я полностью осознавал его постоянство по сравнению с тем, что оставил на Земле. Это было постоянство, которому я мог положить конец, все было постоянно до тех пор, пока я этого желал. Это был не просто дом. Это были духовные небеса, обитель мира, где не было никаких привычных домашних забот и обязанностей.

Мебель состояла большей частью из того, что я приобрел для своего земного дома. Не потому что она была особенно красивая, а потому что я считал ее полезной, удобной и подходящей для своих нужд. Большинство мелких украшений стояло на своих обычных местах, и весь дом создавал впечатление, что в нем живут. Я действительно вернулся домой.

В своем бывшем кабинете я заметил несколько полок с книгами. Сначала я был удивлен, увидев их, но, поразмыслив, решил, что если такой дом вообще может существовать со всеми своими принадлежностями, то почему в нем не может быть места для книг. Мне стало интересно, и я начал рассматривать их поближе. Среди них я заметил свои собственные работы, и тут я начал осознавать истинную причину того, почему я здесь. Во многих из этих книг я описывал свой собственный спиритический опыт, придавая ему религиозную окраску. Одна книга особенно выделялась у меня в памяти, и я понял, что хотел бы, чтобы она никогда не была написана. Это было искаженное повествование, в котором я давал неверную трактовку известным мне фактам и замалчивал правду. Я почувствовал угрызения совести и впервые с момента прибытия в эту страну я раскаивался. Это было даже не раскаяние, а сожаление, что правда была рядом, а я намеренно отбросил ее, заменив ложью и фальшью. Я знал, что пока мое имя живет и имеет коммерческую ценность, книга будет переиздаваться, продаваться и читаться, и изложенное в ней будет считаться абсолютной истиной. Мне было неприятно осознавать, что я никогда не смогу уничтожить то, что создал.

Однако я не ощущал никакого осуждения. Напротив, я чувствовал атмосферу полной симпатии. Откуда она исходила, я не знаю, но это было реально и несомненно. Я повернулся к своему другу, который на время, пока я совершал осмотр, понимающе отошел на некоторое расстояние, и попросил у него помощи. И она тотчас же пришла. Он объяснил, что знал, что меня ждет встреча с этой книгой, но он не имел права упоминать об этом, пока я сам ее не обнаружил. А когда это произошло, и я позвал его на помощь, он тут же откликнулся.

Мой первый вопрос был – как я могу все исправить. Он ответил, что есть несколько способов – некоторые более трудные, но более действенные, чем другие. Я предложил вернуться на Землю и рассказать другим правду о новой жизни и об общении между двумя мирами. Многие, очень многие, ответил он, пытались и пытаются сделать это, но кому из них поверили? Неужели я думаю, что мне повезет больше? Никто из тех, кто читал мои книги, не сможет приблизиться даже на милю, чтобы получить от меня сообщение. Понимаю ли я, что если я предстану перед этими людьми, они тут же назовут меня дьяволом или самим Князем Тьмы?

«Позволь мне объяснить тебе несколько вещей, касающихся общения с земным миром. Тебе известно, что это возможно, но представляешь ли ты, с какими трудностями это связано?

Предположим, ты нашел средство общения. Первое, что от тебя потребуют, это идентифицировать свою личность. Вполне вероятно, что после твоего заявления о том, кто ты, появятся некоторые сомнения, просто потому что твое имя имело вес, когда ты был еще инкарнирован. Какими бы значительными и известными мы ни были на Земле, как только мы уходим в духовный мир, о нас начинают говорить в прошедшем времени. Какие бы литературные труды мы ни оставили после себя, они намного важнее, чем их авторы, потому что для земного мира мы «умерли». Живого голоса больше нет. И хотя мы совершенно живые и для самих себя, и для тех, кто нас окружает, для земных людей мы стали памятью, которая иногда остается, а чаще всего изглаживается, оставляя одни лишь имена. Мы знаем, что мы более живые, чем когда-либо, но большинство земных людей считает, что мы никогда не были более мертвыми.

От тебя потребуют предъявить доказательства своей личности. В таких обстоятельствах это правильно, если при этом не доходят до крайностей, как это частенько бывает. После того, как ты выполнишь эти условия, что дальше? Ты захочешь объявить, что ты жив и здоров. Если люди, с которыми ты общаешься, не просто дилетанты, они поверят твоему заявлению. Но если ты захочешь передать эту весть всему миру по обычным каналам, единственные, кто поверит, что с ними разговаривал именно ты, будут те, кто уже знает о духовном мире и общается с ним. А остальные? Кто из них поверит, что это ты? Никто – во всяком случае, никто из твоих прежних читателей. Они скажут, что это не можешь быть ты, что это воплощение дьявола. Другие, вероятно, вообще не обратят на это внимания. Конечно, будут и такие, которые вообразят, что если ты перешел в духовный мир, то наделен высшей мудростью, и все, что ты говоришь, истина. Видишь, какие трудности ждут тебя в таком простом деле, как открыть правду тем, кто живет во мраке земного мира?»

Прогноз моего друга сильно меня опечалил, но я учел эти проблемы, и они убедили меня оставить свой замысел на некоторое время. Мы посоветуемся с другими, более мудрыми, и, возможно, наметим план, как я мог бы осуществить свое желание. Возможно, с течением времени – в земном смысле – мои планы изменятся. А пока нет необходимости расстраиваться. Я должен был еще много увидеть и сделать и получить опыт, который будет для меня бесценным, если я все-таки, в конце концов, решу попытаться осуществить свой замысел. Мой друг посоветовал мне хорошенько отдохнуть, а он на это время меня оставит. И если я, проснувшись, направлю к нему свои мысли, он услышит их и сразу вернется. Итак, устроившись на тахте, я погрузился в блаженное состояние полусна, в котором я полностью осознавал, что происходит вокруг, и в то же самое время чувствовал, как в меня вливается новая энергия, которая пронизывает все мое существо. Я чувствовал, как я становлюсь легче, и как исчезают последние следы земной жизни.

Не знаю, как долго я находился в таком приятном состоянии, но, в конце концов, я впал в легкую дремоту, из которой проснулся настолько здоровым, что в духовном мире это можно назвать идеальным. Я сразу же вспомнил о предложении своего друга и направил к нему свои мысли. Через несколько секунд по земному времени он уже входил в дом. Его реакция была ошеломительно быстрой, и мое изумление вызвало у него радостный смех. Он объяснил, что в действительности все очень просто. Духовный мир это мир мысли. Мыслить – значит действовать, а мысль мгновенна. Если мы представим себя в определенном месте, то окажемся там со скоростью этой мысли, настолько быстро, насколько это можно представить. Я увижу, что этот способ передвижения является здесь обычным, и вскоре смогу им пользоваться.

Мой друг сразу заметил во мне перемену и поздравил меня с тем, что я полностью восстановил свои силы. Невозможно передать даже в малой степени это острое ощущение необыкновенной энергии и здоровья. На Земле наше физическое тело постоянно напоминает о себе различным образом – ощущением холода или жары, дискомфортом, усталостью, недомоганием и множеством других способов. Здесь нам не приходится от этого страдать. Я отнюдь не имею в виду, что мы становимся бесчувственными чурбанами, не реагирующими на внешние воздействия, но наше восприятие происходит через разум, а наше духовное тело остается невосприимчивым ко всему, что действует разрушающе. Мы чувствуем разумом, а не физическими органами, и наш разум сразу отвечает на мысль. Если в каких-то определенных особых обстоятельствах мы почувствуем холод, то мы воспримем это ощущение разумом, а наше духовное тело не будет страдать никоим образом. Оно не напоминает нам о себе. В той сфере, о которой я сейчас рассказываю, все совершеннейшим образом настроено на его обитателей – температура, ландшафты, жилища, вода в реках и озерах, и, что самое важное, сами его обитатели находятся в гармонии друг с другом. Поэтому нет ничего, что могло бы стать причиной несчастья, неприятности или дискомфорта. Мы можем полностью забыть о теле, предоставить свободу разуму, и через него наслаждаться тысячами разных удовольствий, которые этот же самый разум позволяет создавать.

Временами нас печалит, а временами забавляет то, с каким презрением и насмешкой земные обитатели принимают наши описания духовного мира. Что вообще знают эти несчастные? Ничего! И что они могут представить себе вместо реалий духовного мира? Они этого не знают. Они готовы забрать у нас нашу прекрасную природу, наши цветы и деревья, реки и озера, дома, друзей, работу, радости и удовольствия. Но для чего? Какое представление имеют эти глупцы о потустороннем мире? По их собственным бестолковым признаниям, никакого. Они готовы превратить нас в бестелесных духов, лишенных разума, существующих в мрачном, туманном, призрачном состоянии, отделенном от всего человеческого. Обладая отличным здоровьем и жизненной силой, живя среди красот этого совершенно реального мира, о котором я дал вам пока только общее представление, я просто поражаюсь масштабам невежества, проявляемого некоторыми на Земле.

Я почувствовал, что пришло время познакомиться с этой чудесной страной, и мы с моим другом отправились в путешествие, где меня ждало множество открытий. Те из вас, кто путешествовал на Земле, открывая для себя новые страны, поймут, что я чувствовал.

Чтобы получить более широкий обзор, мы взобрались на возвышенность, откуда пред нашим взором открылась ясная панорама. Пейзаж, расстилавшийся перед нами, казалось, не имел конца. В другом направлении я ясно различал что-то, напоминавшее город с величественными зданиями. Следует напомнить, что у всех людей здесь разные вкусы, и так же как на Земле, многие предпочитают город сельской местности и наоборот, а некоторым нравится и то и другое. Мне было очень интересно, что собой представляет духовный город. Нетрудно представить себе здесь загородную местность, но город кажется главным образом творением человека в материальном мире. С другой стороны, я не видел никакой логической причины, почему в духовном мире не должно быть городов. Моего спутника позабавил мой восторг, и он сказал, что я похож на школьника. Он не в первый раз сталкивается с подобным – большинство людей, прибывших сюда, проходят этим маршрутом, – а нашим друзьям доставляет огромное удовольствие быть нашими гидами.

В отдалении я увидел церковь, внешне имеющую привычные очертания, и мне было предложено отправиться в этом направлении, а по дороге посмотреть еще кое-что. И мы отправились в путь.

Мы пошли по дороге, которая некоторое время вела вдоль ручья, чистейшая вода которого сверкала в лучах божественного солнца. Течение воды рождало мелодичные тона, которые постоянно изменялись, сплетаясь в мозаику из нежнейших звуков. Мы подошли к краю воды, чтобы я мог взглянуть на нее поближе. Она была похожа на жидкий кристалл, и когда на нее падал свет, она сверкала всеми цветами радуги. Я опустил в воду руку, ожидая, что она окажется ледяной. К своему удивлению, я обнаружил, что она приятно-теплая. Более того, она оказывала какое-то электризующее действие, которое распространялось от кисти вверх по руке. Это действовало необыкновенно живительно, и мне стало интересно, что произойдет, если я в ней искупаюсь. Мой друг ответил, что я почувствую себя заряженным энергией, но здесь недостаточно глубоко, чтобы окунуться полностью. У меня еще будет такая возможность, когда мы подойдем к большому водоему. Вынув руку из ручья, я увидел, что вода стекает с нее сверкающими каплями, оставляя ее совершенно сухой!

Мы продолжили нашу прогулку, и мой друг предложил навестить человека, к дому которого мы приближались. Мы прошли через несколько искусно разбитых садов, пересекли устланную дерном лужайку и увидели человека, сидевшего на окраине своего фруктового сада. Когда мы приблизились, он встал, чтобы встретить нас. Они с моим спутником сердечно поприветствовали друг друга, и меня представили как вновь прибывшего. Мне сказали, что этот человек очень гордится своим садом и приглашает меня попробовать его плодов. Хозяин этого чудесного уголка казался человеком средних лет, насколько я мог судить, хотя он мог быть намного старше, чем казалось на первый взгляд. Я уже понял, что пытаться разгадать возраст здешних людей – трудная и даже рискованная задача! Отвлекаясь от темы, скажу, что закон здесь таков, что по мере того, как мы совершенствуемся духовно, мы сбрасываем с себя внешние признаки возраста, известные нам по земной жизни. Мы теряем морщины, которые оставляют на нашем лице возраст и земные заботы, а также другие следы прожитых лет. Мы становимся моложе на вид, но старше по знаниям, мудрости и духовности. Я не хочу сказать, что внешне мы становимся совсем юными и теряем особенности своей личности. Это привело бы к ужасному однообразию. В действительности же мы возвращаемся или продвигаемся вперед – в зависимости от того, когда произошел наш переход в духовный мир – к возрасту, который нам известен как расцвет жизни.

Однако продолжим. Наш хозяин повел нас в сад, где я увидел множество ухоженных деревьев, усыпанных плодами. Он смотрел на меня несколько мгновений, а затем повел меня к великолепному дереву, очень похожему на сливу. Плоды его были совершенной формы, насыщенного цвета и свисали большими гроздями. Наш хозяин сорвал несколько из них и протянул нам, сказав, что это будет нам полезно. Фрукт был прохладным на ощупь и довольно тяжелым для своего размера. У него был изысканный вкус, мякоть нежная, ее было легко и приятно откусывать, из нее лился подобный нектару сок. Мои друзья наблюдали за мной, пока я ел сливы. На их лицах было выражение радостного ожидания. Когда из плода брызнул сок, я подумал, что он зальет мне одежду. К моему удивлению, я не обнаружил на себе ни одного его следа. Мои друзья весело посмеялись над моим удивлением, и я сам порадовался этой шутке, хотя и был озадачен. Они поспешили объяснить мне, что я нахожусь в мире, где ничего не портится, и все нежелательное возвращается туда, откуда пришло. Фруктовый сок, который, как я думал, забрызгает мне одежду, вернулся обратно в дерево, с которого был сорван плод.

Наш хозяин сказал, что эта слива, которую я только что съел, в то же мгновение, как я надкусил ее, вернулась на дерево, с которого была сорвана. Он всегда рекомендует этот фрукт людям, которые только что прибыли в духовный мир. Он помогает восстановить дух, особенно если смерть была вызвана болезнью. Хозяин заметил, что я не похож на человека, страдавшего от долгой болезни, и сделал вывод, что моя смерть была довольно внезапной – это было правдой. Моя болезнь была недолгой. Различные плоды, которые росли здесь, предназначались не только для тех, которым необходимо было своего рода лечение после физической смерти. Все просто с удовольствием ели их из-за их стимулирующего эффекта. Хозяин выразил надежду, что если в моем саду нет фруктовых деревьев, – но даже если и есть, – я буду возвращаться, чтобы отведать его фруктов. «Здесь всегда для них сезон, – заметил он весело, – и вы никогда не найдете дерева, на котором бы их не было в большом количестве». На мой вопрос, как они растут, он ответил, что на него, так же как и на многие другие вопросы в этой стране, ответ можно получить только из высших сфер, и даже если мы его получим, велика вероятность того, что мы ничего не поймем до тех пор, пока сами не перейдем в эти высшие сферы. Мы довольствуемся тем, что принимаем все как есть, не выясняя, откуда берутся все эти вещи, и мы знаем, что они никогда не закончатся, потому что исходят из никогда не иссякающего источника. Нет никакой необходимости вникать в эти вещи, и большинство из нас просто наслаждается ими с искренней благодарностью. Что касается пополнения запаса, наш хозяин сказал, что знает только, что в тот же момент, как он сорвал фрукт, на его месте появился новый. Плоды никогда не перезревают, потому что они совершенны и вечны так же, как и мы сами. Он пригласил нас прогуляться по саду, где я увидел все известные человеку плоды и множество таких, которые известны только в духовном мире. Я попробовал последние, но не могу передать вам их восхитительный вкус, потому что не знаю ничего на Земле, с чем бы их можно было сравнить. Мы можем сравнивать только с тем, что уже испытали. Если же такого опыта нет, передать эти новые ощущения невозможно.

Мой друг объяснил нашему радушному хозяину, что сопровождает меня, чтобы показать мне страну моей новой жизни, и тот пожелал нам на дорогу всего доброго. Он еще раз пригласил меня навестить его, когда я пожелаю, и если во время моего визита его не окажется поблизости, я могу угощаться фруктами, сколько душе угодно. Я увижу, что деревья выполнят свои функции гостеприимных хозяев так же, и даже лучше, чем он сам. Поблагодарив и пожелав ему всего доброго, мы продолжили путь.

Мы вернулись на дорогу, проходившую вдоль ручья, и продолжили наш путь в направлении церкви. Пройдя чуть дальше, я заметил, что ручей становится шире, пока, наконец, не перерос в приличных размеров озеро. Мы увидели группы счастливых людей, собравшихся у воды, многие из них купались. Озеро было окружено деревьями, и множество цветов было посажено таким образом, что хотя в этом и наблюдался определенный порядок, однако не было и намека на то, что это чья-то собственность. Это место принадлежало всем в равной мере, и я особенно отметил, что никто не пытался сорвать или вырвать эти цветы с корнем или как-то причинить им вред. Несколько человек держали бутоны в ладонях, словно ласково обнимая их. Это показалось мне необычным, и я попросил своего друга объяснить, что это значит. Вместо ответа он подвел меня к юной девушке, которая этим занималась. Мне было неудобно вмешиваться, но мне посоветовали подождать и посмотреть. Мой друг склонился рядом с ней, она повернула голову, улыбнулась и поприветствовала его. Я решил, что они старые друзья, но это было не так. Как сказал мой друг позже, он никогда ее раньше не видел, и объяснил, что в духовном мире не нужны официальные представления. Мы все – одно большое, единое общество в том, что касается повседневного общения. Пробыв здесь некоторое время и привыкнув к своей новой обстановке, мы обнаруживаем, что никогда не бываем навязчивыми потому что сразу можем прочитать мысли человека, который хочет побыть один. А когда мы видим людей на открытом пространстве – в саду или за городом – мы всегда можем подойти и поговорить с ними.

Эта юная леди так же, как и я, была вновь прибывшей и рассказала, что друзья научили ее, как собрать из цветов все, чем они готовы щедро поделиться. Я наклонился рядом с ней, и она сказала мне, что делать. Если я буду держать руки вокруг цветка, так чтобы они образовывали что-то вроде чаши, я почувствую вливающийся в меня магнетизм.

Когда я поднес руки к прекрасному бутону, я увидел, что цветок поворачивается навстречу мне! Я сделал все так, как мне сказали, и сразу же почувствовал поток жизненной силы, струящийся мне в руки, в то время как цветок начал источать утонченный аромат.

Девушка попросила меня не рвать цветы, потому что они здесь для того, чтобы расти вечно, они – часть этой жизни так же, как и мы сами. Я был благодарен ей за то, что она меня вовремя предупредила, потому что в земной жизни вполне естественно рвать цветы, растущие в таком изобилии. В случае с фруктами, как я узнал, все было совсем по-другому, потому что они предназначены для того, чтобы их съесть. Но цветы были украшением, и срывать их было равнозначно тому, чтобы рубить фруктовые деревья. Хотя были и такие цветы, которые росли специально для того, чтобы быть сорванными,  но это потому что их основная функция была дарить здоровье. Я спросил нашу юную подругу, пробовала ли она фрукты, которых мы только что отведали, и она сказала, что да.

Мой друг предложил подойти поближе к воде, а юная леди, если у нее нет компании, могла бы к нам присоединиться. Она ответила, что ничто не доставит ей большего удовольствия, и мы все втроем направились к озеру. Я объяснил, что мой друг – уже бывалый житель этой страны и выполняет функцию моего проводника и советчика. Она, казалось, была рада этой компании, не потому, что была одна – такого в этой стране не бывает – а потому что в земной жизни у нее было мало друзей, и она жила в одиночестве, хотя сама никогда не оставалась равнодушной и невнимательной к заботам и печалям других людей. Перейдя в духовный мир, она нашла здесь множество добрых душ, которые относились к ней таким же образом, и она предположила, что мы находимся в таком же положении. Я вкратце рассказал ей о себе, потому что на мне все еще было мое земное облачение, точнее, его копия. Она знала меня более или менее в том, что касалось моей профессиональной деятельности. Мой друг был одет так же, как я, и она сказала с улыбкой, что чувствует себя в надежных руках.

Я вспомнил то, что было сказано о купании, и был в нерешительности, как начать разговор о необходимых для этого принадлежностях. Мой друг спас положение, заговорив об этом сам.

Все, что нам необходимо было для купания, это вода! Ничто не могло быть проще. Нам нужно было только войти в воду в том, в чем мы есть. Умеем мы плавать или нет, не имеет значения. Должен сказать, что я был очень удивлен таким странным отступлением от обычной процедуры и немного колебался. Тем не менее, мой друг спокойно вошел в воду, пока не погрузился в нее полностью, а мы вдвоем последовали его примеру.

Не могу сказать, какого результата я ожидал. По крайней мере, привычного воздействия воды в подобных ситуациях на Земле. Велико же было мое удивление и облегчение,  когда я обнаружил, что вода обволакивает меня скорее как теплый покров, нежели как жидкость. Магнетическое воздействие ее было подобным тому, когда я опустил руку в ручей. Но здесь живительная энергия окружила все мое тело, вливая в него новую жизнь. Вода была приятно теплая и бодрящая. В ней можно было стоять, плавать и полностью погружаться в нее, не чувствуя никакого дискомфорта или опасности. Душу разрушить невозможно. Кроме этого магнетического воздействия от воды исходила какая-то доброжелательность, если можно так выразиться. Передать впечатления от духовного мира нелегко. То, что вода была живая, не вызывало никакого сомнения. При соприкосновении с ней она дышала добротой и оказывала свое божественное влияние на каждого, кто в нее входил. Я переживал неземной восторг, духовное возрождение до такой степени, что забыл о своих первоначальных колебаниях и о том, что был полностью одет. Последнее было совершенно естественным, в чем я убедился, наблюдая за моими спутниками. Мой друг, разумеется, привык к воде, а девушка, казалось, быстро осваивается в новой обстановке.

Я вспомнил, что когда я вынул руку из ручья, вода стекла с нее, оставив ее сухой. Поэтому я был готов к тому, что произошло позже, когда мы вышли из озера. Вода просто стекла, оставив мою одежду такой, какой она была до купания. Она проникала в материал, как воздух на Земле, но не оставляла видимых или осязаемых следов. И мы, и наша одежда были совершенно сухими!

И еще несколько слов о воде. Она чиста, как хрусталь, и свет отражается в ее ряби и ее волнах ослепительно яркими красками. Она невероятно мягкая на ощупь, и она так же, как и воздух, обладает способностью поддерживать на поверхности все, что в ней находится. Здесь невозможно нечаянно упасть, как на Земле, и невозможно утонуть в воде. Все наши движения это непосредственная реакция на мысли. Мы не можем причинить себе вред, и с нами не может произойти ничего дурного. Очень трудно описывать такие вещи, не выходя за пределы земных понятий и опыта. Чтобы получить адекватное представление о чудесах этой страны, нужно иметь опыт из первых рук.

Вскоре мы подошли к церкви, которую я заметил на расстоянии и выразил желание посетить.

Это было строение средних размеров в готическом стиле и напоминающее приходскую церковь на Земле. Она была расположена в красивой местности, которая казалась открытой из-за отсутствия оград и стен, которые бы ограничивали церковную территорию. Поверхность камней, из которых была построена церковь, выглядела совершенно новой, хотя в действительности она существовала уже много лет по земному времени. Ее внешняя новизна полностью соответствовала всему окружающему – здесь не было упадка и разрушения. Не было смога, из-за которого стены могли бы почернеть или обесцветиться. Не было и церковного кладбища. Хотя некоторые люди здесь продолжают упорно цепляться за свои земные религиозные пристрастия и ритуалы, трудно предположить, что воздвигая здесь церковь, они заодно устроят и совершенно бесполезное кладбище!

Рядом с главным входом висела обычная доска для объявлений, на ней  значились только службы, отправляемые церковью. Время не указывалось, и я задумался, как же прихожане могут собраться в нужное время, если оно здесь в земном понимании не существует. Здесь нет ночи и дня, сменой которых оно измеряется. Здесь царит вечный день, и, как я уже говорил, великое, божественное солнце светит всегда. Здесь нет и других косвенных указаний на время, которые действуют на земное сознание, таких как голод и усталость. Нет происходящих с течением времени старения физического тела и притупления умственных способностей. Здесь нет весны, осени и зимы, вместо них мы наслаждаемся великолепием вечного лета – и оно никогда не надоедает!

Как всегда я обратился к своему другу с вопросом о церковных собраниях.  Собрать людей в церкви совсем нетрудно, ответил он. Тот, кто является главным, мысленно обращается к остальным прихожанам, и все желающие сразу собираются. Нет никакой необходимости звонить в колокол. Мысль достигает цели более совершенно и точно! Это очень просто, прихожанам остается только ждать, когда им передадут мысль. Но как священник узнает, что приближается время службы? «Этот вопрос, – ответил он, – рождает некоторые проблемы.

При отсутствии земного времени нашей жизнью управляют события, являющиеся частью нашей жизни. Я имею в виду не какие-то случайные эпизоды, а события, которые на Земле повторяются периодически. Таких у нас здесь много, и я надеюсь, смогу показать тебе, как мы поступаем и как мы узнаем о необходимости выполнения определенных индивидуальных или коллективных действий. В церкви, которую мы сейчас осматриваем, сложился определенный порядок отправления службы, такой же, к которому это религиозное направление привыкло за время земной жизни. Священник, являющийся пастором этих прихожан, чувствует по своей земной привычке, что приближается время отправления службы. В этом случае он действует инстинктивно. С практикой этот  инстинкт становится все более совершенным до тех пор, пока восприятие не начинает происходить с абсолютной регулярностью, как на Земле. Когда эта система устанавливается, прихожанам остается только ждать, когда их позовут собраться».

На доске объявлений значились службы, которые обычно отправляются на Земле церковью соответствующего религиозного направления. Однако несколько пунктов отсутствовали, а именно венчание и крещение. Первое я могу понять, а последнее, видимо, предполагало, что в крещении нет необходимости, потому что только крещеные могли попасть на небеса, где, как они считали, эта церковь находится!

Мы вошли внутрь и оказались в пустом здании традиционной постройки, содержащей все, что можно увидеть в любой земной церкви. Оконная мозаика изображала сцены из жизни «святых». Свет, лившийся через нее со всех сторон, создавал удивительную, необыкновенную атмосферу. Отопление церкви было, разумеется, излишним. В одном конце стоял красивый орган, а главный алтарь, сделанный из камня, был богато украшен резьбой. Во всем была простота, которая ни в коей мере не умаляла красоты этого архитектурного сооружения. Чувствовались забота и внимание, что не было удивительным, учитывая то, где находится церковь и под чьим управлением она существует.

Мы нашли тихое местечко и немного посидели, а затем, решив, что увидели все, что можно было увидеть, вышли на воздух.

 

IV.  Дом отдыха

По дороге двое из нас размышляли над увиденным и над его смыслом. Наша юная спутница – она сказала, что ее зовут Рут – задавала нам вопросы. Я не пытался на них отвечать, поскольку сам был новичком, и предоставил это моему другу Эдвину, имя которого я до сих пор не называл.

Рут, как выяснилось, на Земле никогда не была активной прихожанкой, но она была доброй душой, и было очевидно, что ее помощь ближним сделала для ее духовного благоденствия гораздо больше, чем любая религиозная демонстрация. Подобно мне, она была удивлена такой приверженностью религии в духовной сфере. Эдвин сказал, что до сих пор мы увидели лишь один пример, а их великое множество. Но увидеть один, значит получить представление обо всех остальных. Конечно, каждая религия придерживается своих определенных правил и символов веры, так же как это было на Земле, с некоторыми незначительными отличиями, как мы уже видели.

Такая духовная летаргия не нова в духовной сфере. Виной тому земной мир. Религиозные споры и разногласия находятся у самого основания того айсберга невежества и необразованности, которые многие уносят с собой в духовный мир, а если люди так упрямы и не в состоянии мыслить самостоятельно, они остаются в оковах своего узкого религиозного мировоззрения, считая его высшей истиной, до тех пор, пока не настанет день их духовного пробуждения. Тогда они начинают видеть, что их рабская приверженность религиозным кредо мешает их развитию. Эта заблудшая паства проливает слезы по каждому, кто ее покидает, пока, наконец, не настанет день, когда все узнают правду о духовном мире. Конечно, эти люди никому не причиняют вреда, кроме себя самих, задерживая свое духовное развитие. Как только они это осознают и сделают первый шаг вперед, их радость не будет знать границ. Они поймут, что напрасно тратили время.

Можно задать вопрос: Если с распространением знания и истины с религией в духовном мире будет покончено, что же займет ее место? Это звучит как приговор коллективному поклонению.

Это совсем не так. У нас существует коллективное поклонение, но в нем нет и следа бессмысленных кредо, доктрин и догм. Мы поклоняемся Великому и Вечному Отцу, абсолютной истине. Мы мыслим одинаково, мы – единый разум. При этом никого не призывают к слепой вере в то, что ему непонятно. Здесь много, очень много вещей, которые мы не понимаем, и пройдет вечность, прежде чем перед нами забрезжит слабый луч понимания. Но от нас и не требуют понимать их, нас просят принять все так, как есть. Это не влияет на наш духовный рост. Мы сможем продвинуться далеко вперед еще до того, как начнем задумываться над этими вещами. Итак, мы – один коллективный разум в нашем поклонении Всевышнему.

Такие вопросы обсуждали мы, пока шли по небесным просторам, а Эдвин нам все объяснял.

И тут Рут заметила довольно импозантное здание, окруженное лесом, которое меня тоже заинтересовало. Эдвин сказал нам, что это дом отдыха для тех, кто перешел в духовный мир после тяжелой болезни или в результате насильственной смерти и, как следствие, находится в состоянии шока. Мы поинтересовались, можно ли взглянуть на этих людей, не показавшись чересчур любопытными. Он ответил, что это можно устроить, тем более, что он оказывал здесь кое-какие услуги и является здесь персоной грата. Добавить к этому проявляемое им глубокое сочувствие, которое отгоняет любую мысль о любопытстве. Когда мы подошли ближе, я увидел, что здание внешне совсем не похоже на «больницу». Оно было построено в классическом стиле, имело три или четыре этажа и было совершенно открыто со всех сторон. Здание не имело окон, таких, как бывают на Земле. Оно было построено из белого материала, а над ним поднимался высокий луч голубого света, падавшего вниз и заливавшего все здание своим сиянием, придавая ему выразительный голубой оттенок. Этот огромный луч был потоком жизни, исцеляющим лучом, посланным тем, кто только что совершил переход, но еще не пробудился. Когда они полностью восстановят свое духовное здоровье, их ждет великолепное пробуждение, и им покажут их новое окружение.

Я увидел множество людей, сидевших на траве или бродивших вокруг. Это были родственники тех, кто проходил лечение в стенах этого дома отдыха, и чье пробуждение было уже близко. Хотя они, без сомнения, могли немедленно собраться, когда это будет необходимо, но, следуя своей старой земной привычке, предпочитали находиться поблизости в ожидании счастливого момента. Все они были радостны и взволнованы, это читалось на их лицах. Когда мы проходили мимо, они дружелюбно улыбались нам.  Многие подходили, чтобы поприветствовать нас, думая, что мы здесь с той же целью. Мы объяснили, для чего мы здесь, и они поторопили нас.

Я заметил, что большинство людей было одето не в свои земные одежды, из чего сделал вывод, что они здесь уже довольно долгое время. Это не обязательно так, объяснил Эдвин. Они могут носить свои духовные облачения в силу того, что  являются обитателями сферы, где мы сейчас находимся. Их одежды полностью соответствуют месту и ситуации. Их трудно описать, потому что невозможно сравнить ни с каким земным материалом. Здесь нет таких тканей. Внешний вид создается не материей, а интенсивностью света, который составляет сущность духовных одеяний. Те, что мы увидели здесь, имели свободные, ниспадающие до земли формы, а их цвета – голубой и розовый разной степени интенсивности – казалось, переплетались во всей субстанции платья. Одежда казалась очень удобной, и так же, как и все здесь, не требовала ухода, чтобы поддерживать ее в идеальном состоянии, которое зависело только от духовности того, кто ее носит.

На нас все еще была земная одежда, и, принимая во внимание нашу цель, Эдвин предложил сменить ее на более естественную для данной обстановки. Я был готов согласиться с его предложением, потому что сам пока мало знал и доверял ему во всем. Рут, казалось, тоже проявляет большой интерес к этой перемене, но мы недоумевали, как это сделать.

Возможно, некоторые на Земле готовы поверить в то, что такая ситуация включает в себя церемонию преподнесения нам духовных облачений в присутствии неземных существ, пришедших, чтобы явиться свидетелями того, как мы будем вознаграждены и официально приглашены вступить в царство «вечного покоя».

Поспешу сообщить вам, что это совершенно не так.

Все, что произошло, было очень просто: сразу после того, как я выразил желание последовать предложению Эдвина и снять свои земные одежды, они начали постепенно исчезать, растворяться, и я оказался облаченным в свое собственное духовное одеяние, подобное тем, что я видел вокруг. Эдвин тоже переоделся, и я заметил, что цвет его одежды более интенсивный, чем мой. Платье Рут было таким же, как у меня, и она была в полном восторге от происшедшего. С моим старым другом такая история уже происходила раньше, и его одежда не была для него новостью. Но что касается меня – и я уверен, что с Рут было то же самое – я не почувствовал ни малейшего неудобства или неловкости от такого коренного, как может показаться, изменения нашего внешнего вида. Напротив, все казалось естественным и совершенно нормальным и полностью соответствовало нашему нынешнему окружению, в чем я еще больше убедился, когда мы вошли в дом. Ничто не могло быть более неуместным, чем земное одеяние, в этом здании, помещения и внутренняя обстановка которого были совершенно не похожи ни на что земное.

Когда мы вошли, Эдвина поприветствовал старый друг, который вышел нам навстречу. Эдвин вкратце объяснил цель нашего визита, и нас пригласили посмотреть все, что мы пожелаем.

Наружный вестибюль вел в довольно большой зал с высокими потолками. Со всех четырех сторон, там, где обычно находятся окна, возвышались на некотором расстоянии друг от друга высокие колонны. Внутреннее убранство почти отсутствовало, но из этого не следует, что помещение выглядело неуютно, как барак. Ничего подобного. Пол был покрыт очень мягким ковром со спокойным рисунком, а стены то тут, то там были украшены красивыми гобеленами. Пол был весь занят удобными кушетками, на которых лежали неподвижные фигуры, видимо, крепко спавшие. Между ними тихо ходили несколько мужчин и женщин, наблюдавших за спящими.

Как только мы вошли в зал, я сразу почувствовал, как мы попали под действие голубого луча, от которого исходили необыкновенная энергия и спокойствие. Другой особенностью было полное отсутствие ощущения учреждения с его неизбежным бюрократизмом. Здесь не чувствовалось никакого покровительственного отношения, и у меня не было ни малейшего ощущения, что я нахожусь среди чужих. Те, кто присматривал за спящими, относились к этому не как к вынужденной обязанности, а как к работе, которую они выполняли с любовью и радостью. Все было именно так. Счастливое пробуждение спящих душ доставляло им не меньше радости, чем тем, кто пришел посмотреть на это.

Я узнал, что все «пациенты» этого зала перед смертью страдали от продолжительных болезней. Сразу после смерти они были погружены в продолжительный сон. В некоторых случаях сон следует непосредственно или практически без перерыва за физической смертью. Долгие страдания перед переходом в духовный мир ослабляют разум, который, в свою очередь, влияет на духовное тело. Это неопасно, но сознанию требуется полный покой разной продолжительности. К каждому подходят индивидуально, и он, в конце концов, реагирует на это лечение. В сонном состоянии сознание полностью отдыхает. Неприятных снов и бредовых лихорадок не бывает.

Глядя на это совершенное проявление Божественного Промысла, я подумал, насколько абсурдны земные представления о «вечном покое», «вечном сне» и другие такие же нелепые земные концепции. Этот сон, за которым я наблюдал, земные умы превращают в состояние вечного покоя, в которое переходят души после смерти и находятся в нем в ожидании ужасного последнего часа, дня Страшного Суда. То, что я видел, было наглядным опровержением этого абсурдного утверждения.

Как сказали мои друзья, никто из них не проснулся в этом или другом таком же доме отдыха. Так же, как и я, они не страдали от долгих болезней, и конец их земной жизни был скорым и довольно приятным.

Пациенты на кушетках выглядели очень спокойными. За ними постоянно наблюдают, и при первых признаках возвращения сознания все собираются, готовясь к пробуждению спящего. Некоторые просыпаются не полностью и снова впадают в дремоту. Другие сразу стряхивают с себя сон, и тогда для опытных душ, присматривающих за ними, начинается, наверное, самая трудная работа. До этого момента они только наблюдали и ждали. Во многих случаях проснувшимся нужно объяснить, что они умерли и живы. Они обычно вспоминают свои долгие болезни, некоторые не осознают, что перешли в духовный мир, и когда им осторожно и спокойно объясняют положение вещей, они часто испытывают желание вернуться обратно на Землю к тем, кто по ним скорбит, или, может быть, к тем, о ком они заботились и за кого были в ответе. Им объясняют, что их возвращение ничего не даст, и другие, опытные души позаботятся обо всем, что их так беспокоит. Эти пробудившиеся не так счастливы по сравнению с теми, кто просыпается с полным сознанием того, что произошло. Если бы люди на Земле были больше осведомлены, тогда пробуждающиеся души испытывали бы меньше страданий.

Земной мир считает себя очень продвинутым и цивилизованным. Такое мнение рождается из слепого невежества. Все земное со всеми относящимися к нему вещами принято считать самым важным, а духовный мир рассматривается как нечто туманное и отдаленное. Когда душа, наконец, прибывает сюда, у нее достаточно времени, чтобы начать размышлять над этим. Но пока не настал этот момент, нет необходимости даже беспокоиться об этом. Такова позиция тысяч и тысяч инкарнированных, и здесь, в этом зале, мы наблюдали за их пробуждением из духовного сна. Мы видели, как добрые и терпеливые души стараются убедить этих людей в том, что они действительно умерли. Этот зал – один из многих, где непрерывно идет одна и та же работа, и все это потому, что земной мир считает себя таким просвещенным!

Нам показали другой большой зал, обставленный подобным образом, где спали те, кто пережил внезапную насильственную смерть. С ними обычно труднее работать, чем с теми, которых мы только что видели. Внезапность ухода приводит их разум в большое замешательство. Вместо постепенного перехода их эфирное тело во многих случаях было насильственно вырвано из физического и отправлено в духовный мир. Переход произошел так быстро, что в их жизни, кажется, не произошло никакого разрыва. За таких сразу берутся те, кто посвящает этой работе все свое время и энергию, и в этом зале мы могли видеть результаты их усилий. Если бы люди имели хоть малейшее представление о духовных вещах, их пробуждение было бы более счастливым.

Заверяю вас, что не очень-то приятно наблюдать за тем, как добрые и терпеливые помощники отдают свои душевные, а иногда почти что физические силы людям, совершенно не понимающим того, что они умерли. Это очень печальное зрелище, и я могу за это поручиться, потому что видел все своими глазами. А кто виноват в таком положении вещей? Большинство этих душ, пробыв здесь достаточно долго, чтобы осознать свое новое положение, винит самих себя или тот мир, который они недавно покинули, за терпимость к такой слепоте и глупости.

Эдвин дал нам понять, что мы, наверное, посмотрели все, что хотели, и, сказать по правде, ни я, ни Рут не сожалели о том, что уходим. Нужно напомнить, что мы относительно недавно прибыли в этот мир, и у нас еще не было достаточно опыта, чтобы выдержать такое грустное зрелище. Итак, мы вышли наружу и пошли по дороге, которая огибала большой фруктовый сад, похожий на тот, где я впервые попробовал божественных плодов, но гораздо больше его по размерам. Он находился здесь для тех, кто недавно проснулся, а также для всех остальных, кто желал отведать этих живительных фруктов.

Мне показалось, что Эдвин тратит на нас много времени, может быть, в ущерб своей работе. Но он заверил нас, что то, что он делает сейчас, во многом является его обычной работой – не только помочь людям привыкнуть к новой обстановке, но и помочь тем, кто начинает избавляться от своих старых религиозных представлений и освобождать разум от оков религии. Я был рад это слышать, потому что это значило, что он и дальше останется нашим проводником.

Теперь, когда мы снова вышли на воздух, возник вопрос, оставаться нам в наших духовных одеяниях или вернуться к земной одежде. Что касается Рут, она и слышать не хотела ни о каких переодеваниях. Она заявила, что очень довольна тем, что на ней сейчас, и спросила нас, какое земное платье может быть лучше этого. Мы вынуждены были согласиться с таким сильным аргументом. А что думали Эдвин и я? Мой друг вернулся бы к своей сутане только для того, чтобы составить мне компанию, и чтобы я чувствовал себя, как дома. Поэтому я решил остаться в том, в чем был – в своем духовном одеянии.

По дороге мы беседовали о различных земных представлениях, касающихся внешнего вида душ. Рут упомянула о крыльях в связи с ангелоподобными существами, и все мы сразу согласились с тем, что это представление совершенно абсурдно. Может ли быть более неуклюжее, громоздкое и непрактичное средство передвижения? Мы предположили, что ответственность за это отступление от истины несут античные художники. Возможно, они считали, что душам необходимо было какое-то средство передвижения, а обычный метод перемещения с помощью ног в духовной сфере был слишком земным, чтобы предположить его возможность хотя бы отдаленно. Не зная, какой силой обладает здесь мысль, и как она используется для передвижения по этим сферам, они вынуждены были обратиться к единственному известному им средству перемещения в пространстве – крыльям. Интересно, много ли земных людей до сих пор верят в то, что мы почти не отличаемся от больших птиц? Современной науке удалось рассеять некоторые из этих абсурдных представлений, господствовавших столь долгое время.

Мы прошли не так далеко, когда Эдвин вспомнил, что мы хотели отправиться в город, который был ясно виден на некотором расстоянии. Когда я говорю «на некотором расстоянии», это не следует понимать в том смысле, что расстояние здесь имеет какое-то значение. Это не так! Я имел в виду, что город находился достаточно близко, что посетить его, не отклоняясь от нашего основного маршрута. Рут и я сразу согласились отправиться туда, потому что город духовного мира мог стать для нас настоящим открытием.

И тут возник вопрос – идти нам пешком или использовать более быстрый метод передвижения? Нам обоим хотелось попробовать, на что способна сила мысли, но, как и прежде, мы совершенно не представляли себе, как привести эту силу в действие. Эдвин сказал, что как только мы осуществим этот мыслительный процесс, у нас уже не будет с этим никаких трудностей в будущем. Во-первых, необходима была уверенность, во-вторых, наша концентрация мысли должна была быть полной. Мы желаем оказаться в каком-либо месте и тут же там оказываемся. Вначале могут понадобиться сознательные усилия, но после этого мы сможем перемещаться, куда пожелаем, можно сказать, вообще не задумываясь. Вспомним наши земные методы: если вы хотите сесть или идти, или выполнить любое из множества привычных земных действий, вы не осознаете того, что совершаете вполне определенное мысленное усилие, чтобы осуществить свое желание. В вашей голове мгновенно возникает мысль, что вы хотите сесть, и вы садитесь. Вы не обращаете внимания на множество мышечных движений, которые предполагает это действие. Они стали вашей второй натурой. И то же самое происходит здесь. Стоит нам пожелать оказаться в определенном месте, как мы тотчас же там оказываемся. Но я должен уточнить, что не все места здесь открыты для нас. Существует множество сфер, куда мы не можем войти, разве что в особых обстоятельствах, или если это допускает уровень нашего прогресса. Однако это не влияет на методы передвижения, это лишь ограничивает наше движение в некоторых направлениях.

Будучи практичным человеком, я спросил Эдвина, что если мы все трое хотим быть вместе, значит, все мы должны желать оказаться в одном и том же месте, думать о нем и направлять к нему свои мысли. Он ответил, что в этом случае следует иметь в виду несколько факторов. Первый фактор состоит в том, что это было нашим изначальным планом, и что он позаботится о нас. А во-вторых, если мы выразили такое желание и намерение, мы должны оставаться в тесном контакте друг с другом. Этих двух моментов достаточно для того, чтобы верно и надежно доставить нас всех вместе к месту назначения. Когда мы наберемся опыта в использовании этих методов, у нас не будет с этим никаких затруднений.

Следует напомнить, что мысль настолько мгновенна, насколько это можно себе представить, и потеряться в этом безграничном пространстве невозможно. У меня уже был первый опыт путешествия в пространстве таким образом сразу после моей смерти, но тогда я передвигался относительно медленно с крепко закрытыми глазами. Эдвин предположил, что мы получим большое удовольствие, если попробуем провести эксперимент, и заверил нас, что мы не ни при каких обстоятельствах не пострадаем. Он предложил нам с Рут мысленно перенестись к небольшой группе деревьев примерно в четверти мили от нас, если измерять это земными мерками. Мы сидели на траве, вглядываясь в нашу цель. Мой друг предложил нам держаться за руки, если мы волнуемся. Рут и я должны были отправиться туда вдвоем, а он останется здесь, на траве. Нам нужно было только пожелать оказаться у тех деревьев. Мы с Рут весело смотрели друг на друга в ожидании того, что произойдет, но никто не брал инициативу в свои руки. Пока мы раздумывали, Эдвин скомандовал: «Ну, давайте!» Это дало нам толчок, я взял Рут за руку, и в то же мгновение мы стояли под деревьями.

Мы посмотрели друг на друга если не с удивлением, то с похожим на него чувством. Взглянув туда, откуда мы прибыли, мы увидели Эдвина, который махал нам рукой. А затем произошла странная вещь. Перед нами мелькнуло что-то похожее на вспышку света. Она не ослепила и не напугала нас. Она лишь привлекла наше внимание, как если бы на Земле солнце вдруг вышло из-за туч и осветило пространство перед нами. Мы замерли в ожидании, что произойдет. Затем мы ясно услышали – ухом или сознанием, не могу сказать – голос Эдвина, который спросил, понравилось ли нам это короткое путешествие, и предложил вернуться к нему обратно таким же способом. Мы обменялись репликами, стараясь определить, действительно ли мы слышали голос Эдвина, но не успели мы выразить недоумение по поводу этой новой манифестации духа, как голос Эдвина зазвучал снова, заверяя нас, что он слышал, как мы обсуждали этот вопрос! Мы были так удивлены и восхищены этим новым проявлением силы мысли, последовавшим так быстро за предыдущим, что решили немедленно вернуться к Эдвину и попросить объяснения. Мы повторили процедуру и снова оказались сидящими на траве по обе стороны от моего старого друга, который весело улыбался нашему удивлению.

Мы засыпали его вопросами, но он был готов к атаке и сказал, что намеренно приберег для нас этот сюрприз. Это, сказал он, еще один пример реальности мысли. Если мы можем перемещаться в пространстве силой мысли, из этого следует, что мы сами можем посылать эти мысли независимо ни от каких расстояний. Если мы сфокусируем свою мысль на каком-либо человеке духовного мира либо в форме конкретного сообщения, либо в виде эмоций, она обязательно достигнет назначения и будет принята перципиентом. Это то, что происходит в духовном мире. Как это происходит, не могу сказать. Это одна их тех вещей, которые мы принимаем, как есть, и пользуемся этим. До сих пор, разговаривая друг с другом, мы использовали свои «речевые органы». Это было совершенно естественно, и мы над этим не задумывались. Ни мне, ни Рут не приходило в голову, что здесь существуют какие-либо средства общения на расстоянии. Мы не были больше ограничены земными условиями, но до сих пор не наблюдали ничего, что могло бы заменить обычный способ общения на Земле. Но именно это, наверное, и должно было подсказать нам, что следует ожидать неожиданного.

Хотя мы можем посылать свои мысли, это не значит, что мы для всех открытая книга. Ни в коем случае. Если мы хотим, мы можем намеренно оставить свои мысли при себе. Но если наши мысли начнут лениво бродить без всякого контроля, их легко могут увидеть и прочитать окружающие. Одна из первых вещей, которые необходимо сделать по прибытии в этот мир, это понять, что мысль реальна, она может создавать и строить, и мы должна направить свои усилия на то, чтобы должным образом ее контролировать. Но вскоре мы научимся приспосабливаться к новым условиям, как и ко многому другому в духовном мире, если у нас есть для этого желание, и у нас, как всегда, будут помощники, готовые помочь нам преодолеть эти и все остальные трудности. В этом мы с Рут уже убедились с огромным облегчением и благодарностью.

Рут не терпелось увидеть город. и она настаивала, чтобы Эдвин отвел нас туда немедленно. Итак, не откладывая, мы поднялись и отправились в путь.

 

V.  Чертоги знания

Приближаясь к городу, мы могли составить некоторое представление о его огромных размерах. Излишне говорить, что он не был похож ни на что увиденное мною до сих пор. Он состоял из множества величественных зданий, окруженных прекрасными садами и деревьями, то тут, то там виднелись пруды со сверкающей водой, чистой, как хрусталь, и отражавшей все оттенки красок, известных на Земле, а так же тех, которые не увидишь нигде, кроме духовного мира.

Не следует думать, что эти прекрасные сады имеют хотя бы малейшее сходство с чем-либо на Земле. Самые лучшие земные сады не выдержали бы сравнения с тем, что мы созерцали сейчас, с этим изобилием совершеннейших красок и богатством неземных ароматов. Как зачарованные, мы бродили по газонам, которые природа создала с такой расточительной щедростью. А я-то думал, что красоту загородной местности, где я получил первый опыт духовной жизни, вряд ли сможет что-то превзойти.

Мысленно я вернулся к узким улицам и переполненным тротуарам на Земле, зданиям, скученным из-за высоких цен на землю, тяжелому воздуху, загрязняемому потоками транспорта. Я вспомнил суету и суматоху, беспокойство деловой жизни и восторг мимолетных радостей. Я и не представлял себе, что могут существовать такие вечно прекрасные города, отличающиеся от земных, как небо от земли. Широкие улицы с прекрасно ухоженными изумрудно-зелеными газонами лучами расходились от здания, которое, как мы поняли, являлось центральным пунктом всего города. Огромный луч света спускался с его купола, и мы инстинктивно почувствовали – Эдвину не нужно было ничего говорить – что в этом храме мы все вместе можем направлять свою благодарность Великому Источнику Всего Сущего и здесь мы можем увидеть сияние истинного Бога.

Здания были не очень высокими, если измерять и сравнивать земными мерками, но они были большей частью очень широкими. Невозможно сказать, из какого материала они были построены, потому что это была по существу духовная субстанция. Их поверхность была гладкой, как мрамор, и имела тонкую, полупрозрачную структуру, напоминающую алебастр, и каждое здание излучало поток света нежнейшего оттенка. Некоторые здания были украшены резьбой, изображающей растения и цветы, некоторые не имели никаких украшений. И над всем этим равномерно и непрерывно разливалось неземное сияние, не оставляя вокруг себя ни одного темного места.

Этот город был полностью создан для учения, занятий наукой и искусством и удовольствий, которые можно получать в этой сфере. Он был открыт для всех, и все имели здесь равные права. Здесь можно было продолжать заниматься полезным и приносящим радость делом, начатым на Земле. Многие души могли позволить себе здесь удовольствия, которых они, будучи инкарнированными, были по той или иной причине лишены.

Первый дом, в который повел нас Эдвин, имел отношение к живописи. Он был огромным, и в нем находилась длинная галерея, на стенах которой были представлены все известные людям шедевры изобразительного искусства. Они были расположены таким образом, что можно было по порядку проследить за каждым шагом земного прогресса, начиная с самых ранних времен и заканчивая нашими днями. Здесь были представлены все направления живописи со всех концов Земли. Не следует думать, что собрание, которое мы сейчас рассматривали, было интересно только людям, которые знают и понимают живопись. Это совершенно не так.

Когда мы вошли, в галерее было довольно много людей, выбиравших для себя то, что им было интересно. Были и группы, которые слушали рассказы учителей, демонстрировавших различные этапы в истории живописи на примерах висящих на стенах картин. Их описания были так ясны и интересны, что были понятны каждому.

Многие из этих картин я узнал, потому что видел их «оригиналы» в земных галереях. Мы с Рут были удивлены, когда Эдвин сказал нам, что то, что мы видели на Земле, вовсе не оригиналы! Оригиналы мы видели сейчас в первый раз. А там были только бренные земные копии, которые могли погибнуть в пожаре и с течением времени подвергались тлению. А здесь мы видели непосредственный результат мысли художника, созданный в эфирном мире еще до того, как он перенес эти мысли на земное полотно. Во многих случаях можно было увидеть, где земной картине не хватало того, что имел в виду художник. Он пытался в точности передать свой замысел, но из-за земных ограничений точная концепция ускользала от него. В некоторых случаях виной тому были краски. В древние времена художник не мог достать или создать тот особенный оттенок, который он хотел получить. Он создал в духовном мире то – и результат этого мы видели сейчас – что ему не удалось перенести на материальное полотно.

Это было одно из главных отличий этих картин от тех, что я видел на Земле. Другое важное отличие заключалось в том, что здесь все картины были живыми. Эту особенность очень трудно передать словами. Духовные картины нужно увидеть, чтобы понять это. Я могу только попытаться это объяснить. Эти картины, неважно, пейзажи или портреты, не были плоскими, то есть они не казались написанными на ровном полотне. Они обладали всей полнотой рельефности. Изображенный предмет был выпуклым, как если бы это был макет, каждый элемент которого можно потрогать руками. Чувствовалось, что тень это настоящая тень, которую отбрасывает настоящий предмет. Краски светились жизнью даже на самых ранних работах, еще до того, как был достигнут значительный прогресс.

Тут мне в голову пришла проблема, за решением которой я, естественно, обратился к Эдвину. Она заключалась в следующем: выставлять в галереях все картины, происходящие из земной сферы, наверное, нежелательно, да и непрактично, а мысль о предпочтениях, основанных на чьих-либо суждениях, кажется, не совсем согласуется с духовными законами, насколько я успел это понять. Какая система используется для отбора картин, которые представлены на этих стенах? Мне ответили, что этот вопрос часто задается посетителями этой галереи. Ответ в том, что к тому времени, как земной художник, плохой, хороший или просто средний, приспосабливается к новой жизни, он уже не питает никаких иллюзий – если они у него вообще были – относительно своего творчества. Обычно у него начинается крайняя неуверенность в себе, которая подпитывается возвышенной красотой этой сферы. Так что возникает скорее проблема недостатка, нежели переизбытка!

Пока мы с Рут рассматривали портреты мужчин и женщин, имевших мировую славу и живших как в давние времена, так и в наши дни, у нас появилось странное ощущение того, что мы живем с ними в одном мире, что они живы так же, как и мы, и не являются больше историческими фигурами земных хроник.

В другой части того же здания находились помещения, где студенты, изучавшие живопись, могли учиться всему, чему только можно научиться. Они радовались свободе от земных физических ограничений. Обучение здесь дается легко, приобретать и применять знания несложно для тех, кто желает учиться. Студенту не приходится больше бороться с земными проблемами, и его продвижение вперед проходит плавно и быстро. Радость этих молодых людей распространялась на всех, кто на них смотрел. Теперь, когда с главным ужасом земной жизни – быстротечным временем и всеми мелкими неприятностями земного существования навсегда покончено, их стремлениям больше нет границ. Неудивительно, что каждый художник в этом и любом другом зале этого города наслаждался звездным часом своей духовной награды.

Подробное изучение всех картин этой галереи заняло бы у нас слишком много времени, в то время как нашей главной целью было получить общее представление об этой сфере, чтобы позже нам легче было найти дорогу и вернуться туда, где нам больше всего понравилось. Такова была мысль Эдвина, и мы с Рут охотно с ним согласились. Итак, мы не стали больше задерживаться в доме живописи и отправились в другое большое здание.

Это был дом литературы, и он вмещал все книги, достойные своего имени. Он был разделен на помещения меньшие по размеру, чем в доме живописи. Эдвин повел нас в просторную комнату, где хранились исторические хроники всех земных народов. Для того, кто был знаком с земной историей, книги, стоявшие на полках этого отдела огромной библиотеки, многое могли бы разъяснить. Читатель впервые мог бы узнать истину об истории своей страны. Каждое слово в этих книгах было абсолютной правдой. Скрыть что-то здесь невозможно, потому что в эту сферу может войти только истина.

Позже я вернулся в эту библиотеку и с большой пользой провел время среди бесчисленных книг. Я погрузился в историю и был поражен, начав читать. Естественно, я ожидал, что к истории здесь относятся в привычной для нас манере, но существенное отличие заключалось в том, что передо мной предстала правда всех исторических действий и событий. Это обнаружилось очень скоро, но я сделал еще одно открытие, которое в первый момент меня поразило. Я обнаружил, что наряду с констатацией фактов, касающихся действий каждой исторической личности – государственных деятелей, стоявших во главе правительства, королей, являвшихся главами этих государств – раскрывалась правда о каждом мотиве, управлявшем их действиями или лежавшем в их основе, и это правда была неоспорима. Многие из этих мотивов были возвышенными, очень многие – низменными, многие были неправильно истолкованы, многие искажены. В эти духовные анналы были вписаны истинные истории тысяч и тысяч людей, которые во время земной жизни принимали активное участие в судьбах своей страны. Некоторые пали жертвами подлости и предательства, другие сами были их причиной и источником. Никто не остался пощаженным, и ничто не было опущено. Правда была открыта для всех, она не приукрашивалась и не замалчивалась, невзирая на лица, будь то король или человек из народа, церковник или мирянин. Авторы изложили правдивую историю такой, какая она есть. Она не требовала приукрашиваний и комментариев, она говорила сама за себя. И я глубоко благодарен за то, что эта правда скрывается от нас до того момента, как мы оказываемся здесь, и наш разум в некоторой степени готов к таким открытиям.

До сих пор я упоминал только политическую историю, но я покопался и в истории церкви, и сделанные мною открытия были не лучше, чем в сфере политики. Фактически, они были еще хуже, учитывая то, под чьим именем самые жестокие деяния совершали люди, заявлявшие, что служат Господу, а в действительности являвшиеся инструментами в руках таких же подлецов, как они сами.

Эдвин предупредил меня, чего ждать от этих исторических хроник, но я не ожидал обнаружить в них такую полноту изложения истинных фактов. Предполагаемые мотивы, которые назывались в земных книгах, были во многих случаях далеки от истины!

Хотя эти книги свидетельствовали о многих преступлениях земной истории, они рассказывали также о великих и благородных деяниях. Они были здесь не для того, чтобы представлять доказательства за или против, а потому что литература является частью человеческой жизни. Людям нравится читать. И разве то, что у нас есть книги для чтения, не согласуется со всем образом жизни в этом мире? Возможно, они здесь не такие, как на Земле, но они полностью соответствуют всему остальному, что здесь есть. Считается, что стремление к знанию здесь намного сильнее, чем на Земле, потому что наш разум свободен от забот и нужд повседневной жизни.

Мы прошли через множество других комнат, где в распоряжении всех желающих находились книги на всевозможные темы. И, пожалуй, одна из самых главных была та, которую наиболее просвещенные души называют «наукой о психических явлениях», потому что это действительно наука. Я был поражен изобилием литературы под этими заголовками. На полках стояли книги, отрицающие существование духовного мира и возможность продолжения жизни. Многие из этих авторов уже получили возможность еще раз взглянуть на свои труды, но теперь уже совсем с другими чувствами. Они стали живыми свидетелями, опровергающими то, что было написано в их книгах.

На нас произвели впечатление красивые переплеты книг, материал, из которого они были сделаны и стиль письма. Я обратился к Эдвину за информацией по этому вопросу. Он сказал, что создание книг в духовном мире не похоже на создание картин. Я сам мог убедиться в том, как замалчивается правда в земных книгах, либо намеренно, либо из-за незнания фактов. В живописи художник хочет отобразить истину, но не по своей вине не может этого сделать. Поэтому он не увековечивает ложь, напротив, его сознание фиксирует истину. Автор книги вряд ли напишет ее с намерением, диаметрально противоположным тому, что в ней выражено. Кто же тогда пишет правдивые книги духовного мира? Это делают авторы земных книг после перехода в духовную сферу. И они рады этой возможности. Это становится их работой, благодаря которой они достигают духовного прогресса. У них нет проблем с фактами – они налицо – и они отражают их в этот раз правдиво! Здесь нет необходимости что-либо скрывать, да это и бесполезно.

Что касается печатания книг: на Земле для этого существуют печатные станки.  В духовном мире возможности для этого не хуже. У нас существуют собственные методы печатания, но они совершенно не похожи на земные. У нас есть специалисты, настоящие мастера своего дела, они любят свою работу, а иначе они бы ей не занимались. Создание книг, как и всего остального здесь, это целиком мыслительный процесс, в котором автор и печатник работают в полном согласии. Книги, являющиеся результатом их тесного сотрудничества, представляют собой произведения искусства, на них просто приятно смотреть, не говоря уже о содержании. Создание обложки это еще один специальный процесс, она выполняется художниками из удивительного материала, неизвестного на Земле, потому что он существует только в духовном мире. Книга, созданная таким образом, это живая вещь, требующая полной концентрации мысли. Читать книгу – значит воспринимать сознанием рассказанное в ней, будь она художественной или научной. Книга немедленно отзывается читателю, так же, как цветок отзывается тому, кто подходит к нему, хотя цель в этом случае другая.

Все это огромное количество книг, увиденных нами здесь, находилось в распоряжении всех желающих. Здесь не было никаких ограничений, никаких утомительных правил и предписаний. Находясь в этой сокровищнице знания, мы с Рут ужасались собственному невежеству. Однако Эдвин успокоил меня, сказав, что нам не следует пугаться такому объему знаний, ведь впереди у нас целая вечность! Это было утешительным напоминанием, и странно, что на это не обращаешь внимания. Необходимо время, чтобы избавиться от ощущения непостоянства, быстротечности, которые ассоциируются с земной жизнью. Мы чувствуем, что должны как можно быстрее увидеть все, что можно, несмотря на то, что время как фактор нашей жизни уже не действует.

Тут Эдвин подумал, что хорошо бы показать Рут то, что ей особенно понравится, и повел нас в дом тканей. Он бы таким же просторным, но помещения в нем были большими по размерам, чем в двух предыдущих зданиях. В них находилось огромное количество прекрасных тканей, сотканных в течение столетий, от которых на Земле практически ничего не осталось. Здесь можно было увидеть образцы материалов, о которых мы читали в исторических хрониках при описании государственных церемоний и торжественных событий. И что бы ни говорилось об изменениях в стиле и вкусе, земной мир потерял значительную часть своего многоцветия, сменив его на скучную серость.

Расцветки многих старинных тканей были просто великолепны, а их изумительный рисунок свидетельствовал об истинном искусстве, утраченном на Земле. Бренные на Земле, они были нетленны в духовном мире. Ставшие по своей сути эфирными, они сохранили для нас живое представление о том, какими эти богатые ткани были в земной среде. Здесь также можно было наблюдать постепенный прогресс в дизайне и при изготовлении земных тканей, и я должен признать, что он продолжался до определенного момента, после чего стало наблюдаться движение в обратном направлении. Я говорю, разумеется, только в общем смысле.

В зале гобеленов находились великолепные творения художественного гения, земные копии которых давно перестали существовать. К нему прилегало несколько небольших комнат, где увлеченные и усердные души изучали искусство ткать гобелены. Такие же увлеченные и счастливые души обучали и помогали им. Это не было скучной работой учителя с учеником, это было истинное удовольствие, которое они могли в любой момент прервать, чтобы заняться другими делами. Рут сказала, что очень хотела бы присоединиться к одной из групп, занятой изготовлением огромного гобелена, и ей ответили, что она может сделать это в любое время, когда пожелает, и ее с радостью примут в кругу друзей. Однако пока она останется с нами и продолжит путешествие.

Может создаться впечатление, что до сих пор мы посещали не что иное, как небесные музеи, хранящие в себе великолепные образцы искусства, которые не увидишь на Земле. Земные музеи сейчас это довольно безрадостные места. В них пахнет плесенью и химическими консервантами, необходимыми для того, чтобы предохранить их экспонаты от порчи и тления. И от человека их тоже защищают, помещая в унылые стеклянные ящики. А здесь нет никаких ограничений. Все, что находится в этих залах, открыто, и его можно посмотреть и потрогать руками. Здесь нет запаха плесени, сами предметы источают изысканные ароматы, а небесное сияние льется со всех сторон, подчеркивая великолепие этих произведений человеческих рук. Нет, это далеко не музеи. Это скорее храмы, в которых мы, души, ощущаем вечную признательность Великому Отцу за свое безграничное счастье в этом мире, реальность которого многие на Земле отрицают. Они отметают возможность всего этого – но почему? Они и сами не знают. На Земле множество красот, а в духовном мире нет ничего! Может быть, поэтому так сочувствуют тем, кто переходит в иной мир – потому что он навсегда оставляет всю красоту и уходит в пустоту и небесный вакуум. Все прекрасное относят исключительно к земному миру. От человеческого разума больше нет пользы, потому здесь нет ничего, в чем его можно было упражнять. Ничего! Неудивительно, что реальность и безграничная полнота духовного мира шокирует тех, кто ожидал встречи с вечной небесной пустотой!

Важно понять, что любая работа, любое задание выполняется обитателями этой и других, более высоких сфер с готовностью и желанием и никогда по принципу «хочешь – не хочешь, а надо». Никого не заставляют что-то делать. Никто никогда не чувствует и не выражает нежелания. Это не значит, что мы пытаемся совершить невозможное. Иногда мы предвидим результат того или иного действия, иногда нет, но есть другие люди, обладающие большим знанием и мудростью, и они подскажут нам, браться за дело  или на время воздержаться. От них всегда можно получить помощь и совет. Вы, возможно, помните мое предложение попытаться пообщаться с Землей и уладить некоторые вопросы в своей жизни, когда Эдвин порекомендовал мне подождать и обратиться за советом по поводу целесообразности таких действий попозже. Поэтому я не ошибусь, если скажу, что желание действовать и служить другим является здесь основным принципом. Я говорю об этом, чтобы вы лучше могли понять значение другого дома, куда Эдвин повел нас после того, как мы покинули дом тканей.

По целям и задачам это была школа, где души, упустившие возможность учиться и приобретать земные знания, могли вооружиться интеллектуально.

Знание и ученость, образование и эрудиция еще не означают духовной ценности, а неумение читать и писать не подразумевают ее отсутствие. Но когда душа переходит в этот мир и видит, как перед ней открываются великие пути со всеми многочисленными и разнообразными возможностями, она понимает, что знание может помочь ей в духовном развитии. Может быть, она не умеет читать и писать. Но тогда теперь, когда она имеет возможность читать, но не умеет этого, все эти великолепные возможности останутся для нее навсегда закрыты? Можно задать вопрос – неужели в духовном мире так необходимо уметь читать? Должны же быть какие-то формы мысленного восприятия того, что стоит в книгах, без помощи печатного слова? То же самое можно сказать о картинах и обо всем остальном здесь. Какая необходимость в чем-либо осязаемом? Если мы будем следовать этой мысли, она приведет нас к состоянию бессодержательности, о чем я уже говорил.

Человек, не умеющий читать, будет сознанием чувствовать, что в книге, которую он берет в руки, что-то содержится, но понять интуитивно или как-то по-другому это содержание он не сможет. Но тот, кто умеет читать, сразу почувствует свою связь с мыслями автора, и книга начнет отвечать ему.

Умение писать тоже необязательно, и многие, кто этого не умел до перехода, не утруждают себя тем, чтобы восполнить этот недостаток.

В этой школе мы обнаружили, что многие души серьезно заняты учебой и получают от этого удовольствие. Учится здесь неутомительно, потому что память отлично работает, и все возможности восприятия не стеснены и не ограничены больше физическим мозгом. Наша способность понимать обостряется, и интеллектуальный прогресс происходит уверенно и постоянно. Эта школа была домом реализованных стремлений большинства тех, кто стремился к знаниям на Земле, но по всем известным причинам был лишен такой возможности. Одним не оставлял на это времени их бизнес, другие были поглощены заботами о хлебе насущном.

Школа была очень удобно организована, не чувствовалось никакого намека на строгую регламентацию. Каждый студент занимался изучением своего курса независимо от остальных. Он мог удобно устроиться в стенах школы или выйти в прекрасный сад. Он начинал занятия, когда хотел, и заканчивал, когда хотел, и чем больше он погружался в учебу, тем больше она его заинтересовывала и захватывала. Я могу говорить об этом по личному опыту, потому что сам многому научился, работая в библиотеке после того, как мне ее показали в первый раз.

Когда мы вышли из школы, Эдвин предложил посидеть на траве под деревьями и отдохнуть. Это было вполне в его духе – естественно и непринужденно. Мы не устали, но продолжать заниматься одним и тем же делом означало бы монотонность, а здесь нет той монотонности, которую мы вынуждены терпеть на Земле. Эдвин знал по опыту, что в умах вновь прибывших в духовную сферу рождаются самые разные эмоции, и некоторое время выжидал, пока мы не сделаем для себя новые открытия.

 

VI.  Ответы на некоторые вопросы

Эдвин сказал нам, что большинство людей, прибывающих в духовную сферу, сразу охватывает такой бурный восторг, что они немедленно хотят вернуться обратно на Землю, чтобы рассказать миру о новой жизни, которая для них открылась. Он уже объяснил мне, с какими проблемами связано мое предложение вернуться.

Другая естественная тенденция это многочисленные вопросы, которые вновь прибывшие задают об этой жизни в целом, и здесь он заметил, что мы с Рут проявили в этом довольно необычную сдержанность. Я действительно воздерживался от того, чтобы задавать слишком много вопросов, но Эдвин объяснял нам все по мере того, как мы могли это понять. Хотя признаюсь, что сейчас, когда он начал разговор на эту тему, мне захотелось расспросить его об очень многих вещах. Рут испытывала то же самое чувство, и, без сомнения, многие из наших вопросов совпадали. Трудность состояла в том, с чего начать.

Наше путешествие само подняло проблемы, решение которых было за Эдвином, но были и другие размышления общего характера, вытекавшие из нашего знакомства с духовной сферой. Одно из них пришло мне в голову, когда мы сидели на траве в окружении восхитительных цветов, и оно касалось размеров той сферы, где мы находились. Она простиралась, насколько хватало взгляда, и это было намного дальше, чем мы можем видеть на Земле в самый ясный день. Одно это было слишком удивительно, чтобы выразить словами, и указывало на необъятность этой сферы. А ведь до сих пор мы увидели лишь мельчайшую ее часть! Мы все еще мыслили мерками земных расстояний.

Где пролегает граница этого царства? Насколько далеко простирается оно за границы нашего поля зрения? И если оно где-нибудь заканчивается, то что находится дальше? Можем ли мы пойти и увидеть это сами?

Конечно, эта сфера имеет пределы, объяснил Эдвин. И мы можем пойти и увидеть это, когда пожелаем. За ее границами находится другая и еще множество сфер. Каждая душа попадает в ту, к которой она подготовила себя своей земной жизнью, и ни в какую другую. Эдвин еще вначале описал этот мир как страну великой жатвы, семена которой были посеяны еще на Земле. Мы сами можем судить, какой урожай мы собрали – хороший или плохой, и мы увидим, что есть те, чей урожай намного лучше нашего, и те, у кого он намного хуже. Иными словами, есть сферы неизмеримо более прекрасные, чем та, счастливыми обитателями которой мы сейчас являемся, сферы непревзойденной красоты, в которые мы не сможем попасть ни как посетители, ни как жители до тех пор, пока не получим на это право. Но хотя мы не можем подняться выше, возвышенные души, обитающие там, могут спуститься на низшие уровни и навестить нас здесь. Эдвин видел некоторых из них, и я надеялся, что мне это тоже удастся. Эти души постоянно навещают нас, беседуют, дают советы, оказывают помощь, и, без сомнения, я мог обратиться к кому-нибудь из них со своей проблемой и попросить совета.

Временами эти необыкновенные сущности наносят нам специальные визиты, когда вся сфера отмечает великое событие, такое, например, как два главных земных праздника Рождество и Пасха. Мы с Рут были крайне удивлены, потому что считали их имеющими значение только в земной жизни. Но на Земле важна форма, а не сами эти события по себе. В духовном мире и Рождество, и Пасха считаются днями рождения, первое рождение на Земле, второе – в духовном мире. В этой сфере они совпадают по времени с земными, потому что духовная связь между двумя мирами в этом случае намного сильнее, чем если бы они отмечались независимо от времени года. Однако в более высоких сферах это не так, потому что там действуют другие естественные законы.

На Земле Рождество уже в течение нескольких столетий отмечается в определенный день. Точная дата его утрачена, и установить с помощью земных средств, когда это произошло, невозможно. Но даже если бы это и было возможно, уже слишком поздно что-либо менять, потому что нынешняя дата закрепилась традицией и практикой. День празднования Пасхи не закреплен, и это бессмысленный обычай, потому что выбранная дата часто не совпадает с первоначальным праздником. Есть надежда, что положение изменится, и Пасха будет отмечаться в определенный день. Мы никоим образом не зависим от Земли в этих вопросах, но в то же время глупое упрямство ни к чему не приведет. Поэтому мы сотрудничаем с Землей в том, что касается наших общих праздников.

У более высоких сфер есть свои причины отступать от этого кажущегося принятым порядка, но они нас не касаются до тех пор, пока мы сами не перейдем на более высокие уровни.

Кроме Рождества и Пасхи у нас мало общего с земным миром в смысле торжеств. Земные праздники большей частью церковные и не имеют значения в широком смысле, потому что происходят из религиозных доктрин, не применимых в духовном мире. Например, Богоявление основано на красивой истории и в старые времена отмечалось как в светской, так и в религиозной манере. Здесь оно является исключением и не имеет почти никакого значения. Троица тоже является одним из примеров слепоты церкви. Святой Дух – для нас это чисто церковная фраза – всегда сходил и будет сходить на каждого, кто этого достоин! И не по какому-то определенному случаю, а всегда.

Нам с Рут было интересно узнать, как в этих сферах отмечается Рождество, потому что  на Земле оно, за исключением церковной службы, проводимой в этот день, превратилось в светский праздник, основными характерными чертами которого являются обильная еда и возлияния. Эдвин сказал, что в духовном мире мы можем ощутить от него такую же радость, как и на Земле, потому что наше ликование сливается с мыслью о том, чей день мы отмечаем. Те, кто желает – а таких много – могут украсить свои дома ветками вечнозеленых деревьев, как мы привыкли делать это на Земле. Когда я говорю о вечной зелени, то имею в виду определенные деревья и кустарники, которые называются так на Земле, потому что здесь все вечнозеленое! Мы собираемся компаниями и если чувствуем, что праздник без еды не получается, то разве здесь мало восхитительных фруктов, чтобы порадовать сердца самых привередливых?

Я рассказал вам пока о более личной стороне этого праздника, но именно в это время у нас бывают гости из высших сфер, совершенные сущности, среди которых тот, чье земное рождение мы отмечаем. Эти прекрасные души наполняют наши сердца восторгом, который остается с нами надолго после их возвращения в свои высшие сферы.

На Пасху у нас бывают такие же визиты, но радость здесь больше, потому что для нас рождение в духовной сфере по самой природе вещей имеет гораздо большее значение. Действительно, покинув Землю, мы склонны забывать день своего земного рождения, потому что большее включает в себя меньшее. И только наши земные связи, если они у нас есть, напоминают нам об этом.

Я подробно рассказываю вам об этом, чтобы показать, что мы не остаемся вечно в плену пылких религиозных эмоций. Мы люди, хотя многие на Земле хотели бы видеть нас другими! Когда-нибудь они сами окажутся в примерно таком же положении, что и мы, и ничто так не способствует смирению, как осознание ошибочности того, что раньше считалось твердым убеждением.

Я немного отклонился от темы, но в нашей беседе одно переходило в другое, пока мы не ушли в сторону.

До сих пор говорилось только о высших сферах. А как обстоит дело с низшими, о которых упомянул Эдвин, когда я коснулся вопроса о границах нашей сферы? Мы можем посетить их в любое время, когда пожелаем. Мы всегда можем опуститься на уровень, расположенный ниже нашего, но мы не можем подниматься выше. Однако отправляться в низшие сферы нежелательно, разве что с опытным сопровождением и после должной подготовки. Прежде чем рассказать об этом поподробнее, Эдвин посоветовал нам сначала получше познакомиться с нашей собственной прекрасной страной.

А теперь о том, где проходит граница нашего уровня. Мы привыкли к тому, что Земля круглая, и к тому, что видим вдали горизонт. Рассматривая духовный мир, мы должны во многих отношениях отказаться от понятия о расстоянии, измеряемом глазом, потому что расстояния здесь становятся ничего не значащими при наших невероятно быстрых средствах перемещения. Представления о плоской поверхности сразу рассеивается при виде холмов, возвышенностей и спусков.

Атмосфера здесь кристально чистая, и наше зрение не ограничено инструментами физического тела. Нам не обязательно держать ноги на земле. Мы можем передвигаться над ней силой мысли – не только в горизонтальном положении, но и в вертикальном. Но должен сказать, что ни со мной, ни с Рут такое до сих пор не происходило. Мы все еще в некоторой степени были ограничены нашими представлениями и образом мыслей. Но если мы можем опуститься под воду не только без всякого вреда для себя, но и с удовольствием, то мы должны так же безопасно подниматься в воздух. Однако Рут до сих пор не выразила горячего желания сделать это. Она сказала, что предпочла бы подождать, пока не привыкнет как следует. Я искренне разделил ее чувства, что очень развеселило нашего друга.

Земной мир рассматривает духовный как нечто, расположенное либо относительно высоко, либо низко. Это рассуждения чисто научного характера, и я не компетентен распространяться на эту тему, более того, все мое мировоззрение как обитателя этого мира фундаментально изменилось, несмотря на то, что у меня уже было некоторое представление о нем до перехода. Где точно расположен духовный мир в действительности не имеет большого значения.

А где пролегает граница между мирами? В момент моего перехода, если вы помните, я был в полном сознании, и когда я, следуя вполне определенному побуждению, поднялся с постели, я уже совершил переход. Следовательно, два мира переплетаются, проникая друг в друга. Передвигаясь с помощью и при поддержке Эдвина, я не ощущал движения в определенном направлении. Я мог двигаться вверх, вниз или прямо. Позже Эдвин сообщил мне, что мы прошли через низшие, малоприятные сферы, но его полномочия при сопровождении меня в мою сферу защищали нас от всех негативных влияний. Фактически, мы оставались невидимыми для всех, кроме обитателей нашей и более высоких сфер.

Переход из одной сферы в другую происходит постепенно как внешне, так и во всех других отношениях, поэтому определить точное место пролегания границы между ними трудно. Они, похоже, незаметно переходят одна в другую.

В качестве практической иллюстрации Эдвин предложил пойти и посмотреть одну из таких границ, которые нас так озадачивали. Мы снова доверились руководству Эдвина и двинулись в путь.

В ту же минуту мы оказались но огромном лугу и сразу заметили, что земля под ногами не такая мягкая, и становится все тверже по мере нашего продвижения вперед. Прекрасная изумрудная зелень практически исчезла, трава стала уныло-желтой, очень похожей на земную, выжженную солнцем и лишенную влаги. Мы не видели ни цветов, ни деревьев, ни жилья, и все вокруг казалось мрачным и бесплодным. Вокруг не было ни одного следа человека, и жизнь, казалось, исчезает у нас под ногами. Трава закончилась, и мы оказались на голой земле. Мы заметили, что температура значительно снизилась. Прекрасное мягкое тепло ушло. Вокруг были холод и сырость, от которых сковывало сердце и бросало в дрожь. Бедная Рут вцепилась в руку Эдвина, и я, стыдно признаться, сделал то же самое и был очень этому рад. Потом Рут задрожала и внезапно остановилась, умоляя нас не ходить дальше. Эдвин обнял нас за плечи, сказав, что нам не нужно бояться, и мы полностью под его защитой. Однако он видел то состояние глубокой депрессии и подавленности, которое нас охватило, поэтому он, положив руки нам на талию, мягким движением развернул нас, и мы снова оказались сидящими под нашими чудесными деревьями в окружении прекрасных цветов, и теплый воздух вновь ласкал нас своими неземными ароматами.

Излишне добавлять, что мы с Рут были счастливы вернуться в город. Мы побывали только на пороге низшей сферы, но прошли достаточно далеко, чтобы представить себе, что находится дальше. Я знал, что пройдет еще некоторое время, прежде чем я снова попаду туда, и теперь ясно понимал, как мудры были предостережения Эдвина.

Мы продолжали говорить о границах, и, несмотря на то, что мы временно прекратили наши исследования, я не мог удержаться от вопроса о границе высших сфер. Я знал, что тут уже не будет ничего неприятного, и намекнул, что для сравнения, а так же чтобы сгладить ужасные впечатления от увиденного, мы могли бы посетить границу, через которую переходят, направляясь к нам, наши божественные гости. Эдвин ответил, что не возражает, и мы снова отправились в путь.

И снова мы оказались на лугу, но он разительным образом отличался от предыдущего. Земля под ногами была мягче той, что в нашей части сферы, а зелень даже ярче, чем мы могли себе представить. Цветы росли еще в большем изобилии, а сочность их красок, аромат и живительная сила превосходили все увиденное нами ранее. Сам воздух, казалось, насыщен цветами радуги. Там, где мы стояли, почти не было жилья, но позади нас видны были самые величественные и прекрасные здания, которые я когда-либо видел. В них, как сказал мой друг, жили удивительные души, которые, номинально относясь к нашей сфере, благодаря своему духовному прогрессу, особым дарованиям и своей работе, находятся в тесном контакте с высшими уровнями, в которые они имеют доступ в различных обстоятельствах. Эдвин пообещал, что после того, как мы посмотрим в городе все, что пожелаем, мы еще вернемся сюда и в одном из домов обсудим мою и Рут будущую работу. Он взял Рут под свое покровительство, и она искренне поблагодарила его за такую любезность. Я уже много раз задумывался над тем, какой духовной работой я мог бы заниматься, когда достаточно хорошо познакомлюсь с новой жизнью и с новым миром.

Если на границе низших сфер нас охватили холод и подавленность, то сейчас нас наполнили такое тепло и радость, что мы почти онемели от удивления. Мы шли, купаясь в сиянии, и ощущали такой духовный восторг, что я сразу вспомнил слова Эдвина о визитах сущностей из высших сфер и уже почти представлял себе, что меня ожидает, когда мне посчастливится стать этому свидетелем. Находясь здесь, чувствуешь непреодолимое желание стремиться к прогрессу, чтобы получить право жить в одном из этих чудесных домов и иметь честь служить кому-либо из обитателей высшей сферы, у врат которой мы стояли.

Мы прошли немного вперед, но дальше путь был закрыт. Видимых барьеров не было, но мы чувствовали, что не сможем дышать, если пойдем дальше. Чем глубже мы проникали, тем более разреженной становилась атмосфера, и, в конце концов, мы вынуждены были повернуть обратно. Я видел множество душ, одетых в тончайшие одежды, нежные цвета которой, казалось, не принадлежали ей, а парили вокруг ткани, если это можно было назвать тканью. Те из этих душ, кто подошел достаточно близко, так доброжелательно улыбались и приветствовали нас, что мы знали, что не помешали им, а некоторые их них махали нам рукой. Мой друг сказал, что они знают о цели нашего визита и поэтому не подходят к нам. Они дают нам возможность насладиться впечатлениями и вобрать в себя все красоты и прелести этой чудесной пограничной страны.

С большой неохотой мы повернули назад и вернулись в город на наше место под деревьями. После этого краткого визита мы с Рут чувствовали себя бодрыми как никогда, и я уверен, что Эдвин тоже, несмотря на то, что он находился в духовной сфере дольше нас.

В течение некоторого времени после возвращения мы не разговаривали, каждый был занят своими мыслями, и когда молчание, наконец, было нарушено, мы засыпали нашего доброго Эдвина вопросами. Перечислять все было бы слишком утомительно, поэтому я лишь передам ответы Эдвина в целом.

Во-первых, что касается низших сфер, преддверие которых привело нас в такое уныние. С тех пор я еще раз посетил их в компании Рут и Эдвина и прошел через них так же, как мы сейчас путешествуем по нашей сфере. Но я не хочу забегать вперед и рассказывать об этом раньше времени. Пока скажу лишь, что во время нашего визита в пограничную область мы передвигались быстро и не осознавали тех промежуточных состояний, через которые мы проходили. Именно поэтому внезапная смена обстановки была так заметна. Если бы мы перемещались медленнее, то почувствовали бы постепенное исчезновение всех приятных особенностей нашей сферы. Те, кто живет в этой области духовного упадка, находятся в примерно таком же положении, как и мы, в плане передвижения – они не смогут подняться выше так же, как мы не могли пересечь границу высшей сферы.

Такая же ситуация сложилась во время нашего путешествия к границам высшей сферы. Мы преодолели расстояние так быстро, что не смогли пронаблюдать за постепенным изменением окружающей среды. Иначе мы заметили бы более высокую степень эфирности, усиление интенсивности цветов и их яркости, что можно было наблюдать не только во внешних чертах самой сферы, но и в одеждах тех, кто жил ближе к границе.

Для посещения нижних сфер необходимо для собственной безопасности иметь определенные полномочия и специальные знаки. У Эдвина, как он нам сказал, они были. Эти места не для любопытных посетителей, и вряд ли найдется такой глупец, который решит направиться туда с какой-либо другой целью кроме вполне обоснованной. Того, кто отправляется в этом направлении в одиночку, не имея на то полномочий, отсылают обратно добрые души, чья работа состоит в том, чтобы оберегать других от опасностей, поджидающих за гранью. Многие души постоянно пересекают эту печальную границу в обоих направлениях, выполняя свою работу. Правда, когда мы были там, мы никого не видели, но они могут оказаться в месте назначения так же быстро, как мы добрались до границы.

На границе с высшими сферами такие стражи не нужны, потому что пересечь ее не позволяет естественный закон. Для путешествия из низших сфер в высшие необходимы полномочия, которыми наделяется либо сам путешественник, либо сопровождающее его лицо из высшей сферы. В первом случае эти полномочия имеют форму символов или знаков, владелец которых всегда, при любых обстоятельствах может получить помощь, даже если не попросит об этом. Многие из этих символов защищают путешественника от сокрушительных воздействий высшей духовной среды. Конечно, они не могут повредить душе, но неподготовленный посетитель может оказаться в ситуации, аналогичной той, когда земной человек после продолжительного пребывания в полной темноте выходит на солнце. Но если на Земле через некоторое время можно привыкнуть к яркому свету, то в высших сферах все по-другому. Здесь нет такой адаптации. Для человека из низшей сферы «ослепляющий» эффект будет постоянным. Но по специальному разрешению посетителю предоставляются средства, позволяющие ему не ощущать дискомфорта и неприятности. И именно так все и должно быть, потому что такие визиты имеют добрые цели и не являются проверкой духовной стойкости и выдержки. Если есть необходимость совершить путешествие в высшие сферы, тогда ее обитатель набрасывает на своего подопечного плащ, а при переходе на более низкий уровень простирает над ним свою руку, как это делал Эдвин.

Это в общих чертах то, что ответил Эдвин на наши многочисленные вопросы.

Мы чувствовали себя уже достаточно отдохнувшими и по предложению Эдвина решили завершить осмотр города.

 

VII.  Музыка

Музыка является жизненно необходимым элементом духовного мира, и не удивительно, что здесь существуют целые дворцы, в которых ей обучают, занимаются ею и работают над развитием всех музыкальных жанров. Поэтому следующий дом, куда повел нас Эдвин, был домом музыки.

В земной жизни я никогда не считал себя активным меломаном, но я ценю искусство, хотя и не очень хорошо в нем разбираюсь. Я слушал великолепную вокальную музыку во время нескольких кратких визитов в один из наших кафедральных соборов и немного знаком с оркестровой музыкой. Большая часть того, что я увидел в этом доме, было для меня новым и очень специальным. С тех пор я значительно углубил свои знания в этой области, потому что считаю, что чем лучше знание музыки, тем больше оно помогает понять многие вещи в здешней жизни, где она играет такую важную роль. Это не означает, что все души должны стать музыкантами, чтобы понять собственное существование. Такое условие было бы несовместимым с естественными законами, действующими здесь. Но большинство людей обладает скрытым, врожденным чувством музыки, и, развивая его здесь, получаешь огромное удовольствие. Именно этим я и занимался. У Рут уже была солидная музыкальная подготовка, поэтому в этом огромном музыкальном колледже она чувствовала себя, как дома.

Дом музыки соответствовал той же системе, что и другие дома искусства. В библиотеке хранились книги по музыке и партитуры огромного количества музыкальных произведений, написанных композиторами, уже перешедшими в духовный мир, а также теми, кто еще оставался на Земле. На этих полках были представлены ноты всех земных шедевров, и я с интересом узнал, что среди них едва ли можно было найти произведение, которое не было бы изменено автором с тех пор, как он перешел в этот мир. Причины  этих «усовершенствований» я разъясню позже. Как и предыдущая, эта библиотека давала полное представление об истории музыки с самых ранних времен, и тот, кто умел читать партитуры, мог увидеть, каких больших успехов достигло это искусство за века своего существования. Прогресс казался медленным, как и в других видах искусства, появлялись эксцентричные формы выражения. Излишне говорить, что таковые не находят здесь поддержки по тем же причинам, которые побуждают композиторов изменять свои произведения после перехода в этот мир.

Эта библиотека также содержала книги и музыкальные произведения, которые давно исчезли с лица Земли, или настолько редки, что недосягаемы для большинства людей. Музыкальный антиквар найдет здесь все, о чем он мог только мечтать на Земле, но в чем ему было отказано, и может свободно изучать произведения, которые из-за своей ценности никогда бы не попали ему в руки на Земле. Множество помещений было выделено для учащихся, которые изучали теорию и практику музыки всех жанров под руководством учителей, чьи имена известны во всем мире. Кто-то может подумать, что такие знаменитости не станут тратить время на обучение простейшим музыкальным формам простых любителей. Но следует помнить, что после перехода в духовный мир композиторы, как и художники, иначе оценивают плоды своего творчества. Так же, как и все мы, они видят вещи такими, какие они есть, включая собственные сочинения. Они убеждаются, что музыка духовного мира очень отличается от той, которую сочиняют на Земле, и обнаруживают, что их музыкальные знания должны пройти через радикальные изменения, прежде чем они смогут начать выражать себя в творчестве. Можно сказать, что в музыке духовный мир начинает там, где заканчивает земной. Здесь действуют законы, не применимые в земном мире, во-первых, потому что на Земле еще не достигнуто такого прогресса, а во-вторых, потому что в основе духовного мира лежит дух, а в основе земного – материя. Сомнительно, что земной мир когда-нибудь станет эфирным, чтобы услышать духовную музыку высших сфер. Я узнал, что на Земле были испробованы некоторые новшества, но результаты получились не просто неудачными, но и несерьезными. Земной слух не приспособлен к тому, чтобы слушать музыку высших сфер. По удивительной случайности земные люди пытались сочинять такую музыку. Но эти попытки обречены на неудачу, пока слух инкарнированных людей не пройдет через коренные изменения.

В этом музыкальном колледже можно было увидеть множество видов музыкальных инструментов, и студентов обучали игре на них. И здесь, где ловкость рук играет такую важную роль, процесс обретения мастерства никогда не бывает утомительным и скучным, более того, он проходит быстрее, чем на Земле. Когда студенты овладеют искусством игры на музыкальном инструменте, они могут присоединиться к одному из множества существующих здесь оркестров или ограничиться выступлениями в кругу друзей. Не удивительно, что многие предпочитают именно первое, потому что на концертах они вместе со своими коллегами-музыкантами могут посредством музыки воздействовать на большую аудиторию. Мы очень заинтересовались инструментами, не имеющими земных аналогов. Большая часть их специально адаптирована к музыкальным формам, существующим только в духовном мире, и поэтому они более совершенны. На них играют особую музыку. Для обычной земной музыки достаточно обыкновенных инструментов.

Естественно, что такое здание должно иметь помещение для проведения концертов. Здесь был очень большой концертный зал, в котором могли удобно уместиться тысячи слушателей. Он был круглой формы, с непрерывными рядами кресел. Совершенно необязательно, чтобы такой зал был крытым, но здесь, как и во многом другом, действует привычка. Возьмем, например, дома. Они нам вообще не нужны, но они нам нравятся, мы к ним привыкли на Земле, и они являются совершенно естественной частью жизни, поэтому они у нас есть.

Мы заметили, что дом музыки имеет гораздо большую площадь, чем те здания, которые мы видели до сих пор, и причина этого вскоре стала нам понятна. Позади него находился центр проведения концертов. Он состоял из огромного амфитеатра, напоминающего чашу, уходящую основанием в землю, но размеры ее были так велики, что определить истинную глубину было сложно. Места для зрителей, наиболее удаленные от исполнителей, находились как раз на поверхности земли. Их окружало множество цветов всевозможных оттенков, за ними находилось поросшее травой пространство, и вся площадь этого огромного храма музыки под открытым небом была окружена плантацией величественных деревьев. Хотя места для зрителей располагались на такой большой площади, гораздо большей, чем это было бы практично в земных условиях, даже на самых дальних рядах не создавалось ощущения удаленности от исполнителей. Следует помнить о том, что наше зрение не ограничено здесь так, как это было на Земле.

Эдвин предположил, что нам могло бы быть интересно послушать концерт духовной музыки, и предложил необычную вещь. Мы должны были не занимать места в зале, а отойти на некоторое расстояние. Причину этого мы поймем, сказал он, когда заиграет музыка. Поскольку концерт уже должен был начаться, мы последовали этому загадочному совету и уселись на траве на значительном расстоянии от амфитеатра. Я сомневался, что мы оттуда что-нибудь услышим, но наш друг заверил, что услышим обязательно. И действительно, в тот же момент к нам присоединилось множество других людей, которые, несомненно, пришли сюда с той же целью. Все это место, которое было безлюдным, когда Эдвин привел нас сюда, сейчас было полно народу – одни бродили вокруг, другие с довольным видом сидели на траве. Мы находились в чудесном месте, в окружении цветов, деревьев и приятных людей, и я никогда еще не чувствовал такой настоящей, истинной радости, которая охватила меня в этот момент. Я был совершенно здоров, счастлив, со мной были самые замечательные на свете товарищи, я не зависел от времени и от погоды и даже не думал о них и был свободен от любых ограничений, свойственных нашей земной жизни.

Эдвин предложил нам пройтись к театру и еще раз посмотреть места для зрителей. Мы так и сделали и к своему удивлению обнаружили, что зал набит битком, хотя еще недавно там не было ни души. Музыканты находились на своих местах и ждали появления дирижера. Публика появилась здесь, словно по мановению волшебной палочки, по крайней мере, так казалось. Было видно, что концерт начнется с минуты на минуту, и мы вернулись к Эдвину. В ответ на наш вопрос, каким образом публика могла собраться там неожиданно и незаметно, он напомнил нам, как собирают прихожан в церкви, которую мы посетили в первые дни нашего путешествия. В случае с концертом организаторам достаточно направить свои мысли в целом к людям, которые интересуются такими представлениями, и они немедленно собираются. Раз мы с Рут выразили желание и интерес к таким концертам, мы установили связь, и мы увидим, что эти мысли будут передаваться нам.

Оттуда, где мы сидели, мы не видели исполнителей, поэтому, когда вокруг наступила тишина, мы поняли, что концерт начинается. Оркестр состоял из приблизительно двухсот музыкантов, игравших на инструментах, хорошо знакомых на Земле, и я мог понять то, что слышал. Как только началась музыка, я сразу почувствовал значительную разницу по сравнению с тем, к чему я привык на Земле. Звуки, производимые музыкальными инструментами, легко распознавались, но качество звука было неизмеримо чище, гармония и созвучность были совершенны. Исполняемое произведение было довольно длинным, как мне сказали, и должно было продолжаться без перерыва.

Вступление было приглушенным, что касается громкости звука, и мы заметили, что в то же мгновение, как началась музыка, яркий свет начал подниматься со стороны оркестра, пока не начал парить горизонтально над верхними рядами, накрывая весь амфитеатр радужным покрывалом. По мере того, как музыка продолжала играть, свет становился плотнее и интенсивнее, образуя основу того, что последовало за этим. Я был так поглощен созерцанием этого необыкновенного зрелища, что вряд ли могу сказать что-либо о музыке. Я только слышал звуки, и больше ничего. Некоторое время спустя по окружности театра на равном расстоянии друг от друга длинными, суживающимися кверху лучами взметнулись в небо столбы света. Несколько мгновений они парили в воздухе, а затем начали медленно опускаться, становясь шире в диаметре, пока не приобрели очертания четырех круглых башен, увенчанных куполами совершенных пропорций. Тем временем, в центре свет начал сгущаться еще больше и медленно подниматься вверх в форме огромного купола, покрывающего весь театр. Он поднимался все выше и выше, пока не вознесся над четырьмя башнями, в то время, как во всей его эфирной структуре начали распространяться нежнейшие краски. Теперь я понимал, почему Эдвин предложил нам сесть снаружи, и почему композиторы после перехода в духовный мир чувствовали необходимость изменить свои земные произведения. Звуки музыки, производимые оркестром, создавали великолепную музыкальную форму, образ и совершенство которой были основаны на чистоте этих звуков, на безупречности гармонии и отсутствии любого явного диссонанса. Музыка должна быть безупречной, чтобы создавать безупречную форму.

Не следует думать, что диссонанс отсутствовал вовсе. Это привело бы к монотонности, поэтому диссонанс использовался разумно и правильно разрешался.

К тому моменту огромная музыкальная мысленная форма достигла, казалось, своего апогея и оставалась неподвижной и устойчивой. Музыка продолжала звучать, и в ответ на это цвет купола начал меняться, приобретая сначала один тон, затем другой, и так много раз, пока цвета не сливались в изысканном сочетании, соответствующем вариации музыкальной темы или части произведения.

Трудно передать красоту этого музыкального сооружения. Амфитеатр был построен ниже поверхности земли, не было видно ни публики, ни исполнителей, ни самого театра, а купол из света и красок, казалось, покоился прямо на земле, где мы сидели.

Мой рассказ занял немного времени, но образование этой музыкальной формы продолжалось столько же, сколько длится полный земной концерт. В течение всего этого времени мы наблюдали за возникновением видимого музыкального эффекта. В отличие от Земли, где музыку можно только слушать, здесь мы ее могли слышать и видеть. Нас вдохновляли не только звуки оркестра; красота великолепной формы, созданной ими, также оказывала духовное влияние на всех, кто наблюдал за этим зрелищем  или  попадал в сферу его действия. Мы тоже могли это чувствовать, хотя сидели снаружи. Публика в зале купалась в этом великолепии, наслаждаясь лучезарным сиянием возвышающих душу лучей. В следующий раз мы тоже займем места в самом театре.

Наконец, музыка подошла к финалу и смолкла, но цвета радуги продолжали переливаться, переходя один в другой. Нам было интересно, как долго продержится эта музыкальная формация, и нам сказали, что она постепенно исчезнет, примерно за то же самое время, что и земная радуга, то есть за несколько минут. Мы прослушали крупное произведение, но если бы было исполнено несколько более коротких пьес, то эффект был бы таким же, только формы менялись бы по виду и размерам. Если новая форма будет большей продолжительности, она может вступить в противоречие с предыдущей, и эффект будет таким же, как от исполнения двух разных, несвязанных друг с другом музыкальных произведений.

Опытный музыкант, опираясь на свои знания, может запланировать, какие формы он создаст различными мелодичными и гармоничными звуками. В своей партитуре он фактически строит величественное здание, точно представляя себе заранее, каким будет результат, когда музыка будет исполняться оркестром. Благодаря точной разработке музыкальной темы, гармонии, длины произведения, подбору выразительных средств, он может создать великолепную музыкальную форму, огромную, как готический собор. Эта замечательная часть музыкального искусства в духовном мире рассматривается как музыкальная архитектура. Студент не просто изучает музыку акустически, но и учится создавать ее архитектурно. И это одно их самых увлекательных и захватывающих занятий.

То, что мы наблюдали, было творением большого масштаба, отдельный музыкант или певец может в меньшем масштабе создавать свои собственные музыкальные формы. Фактически невозможно издать ни один звук без того, чтобы создалась такая форма. Она, возможно, не примет определенных очертаний, таких, как наблюдали мы, потому что это приходит с опытом, но она вызовет игру и смешение красок. В духовном мире музыка это цвет, а цвет это музыка. Одно никогда не существует без другого. Поэтому цветы издают такие чарующие звуки, когда к ним приближаешься, как вы помните из моего рассказа. Вода, которая блестит и играет красками, также рождает звуки чистоты и прелести. Но не следует думать, что вдобавок к изобилию красок в духовном мире царит кромешный музыкальный ад. Глаз не устает от обилия красок. И почему слух должен уставать от мелодичных звуков, рождаемых ими? А он и не устает, потому что звуки находятся в полной гармонии с цветом, а цвета с музыкой. Их совершенное сочетание рождает совершенную гармонию.

Гармония это фундаментальный закон этого мира. Здесь не может быть противоречий. Я не говорю о том, что мы совершенны. Тогда мы находились бы в неизмеримо более высокой сфере. Мы совершенны настолько, насколько это соответствует нашему уровню. Если мы становимся более совершенными, чем та сфера, где мы живем, мы удостаиваемся того, чтобы перейти на более высокий уровень, и переходим. Но пока мы живем в нашей или более высокой сфере, мы находимся в состоянии совершенства, соответствующего установленным здесь пределам.

Я так подробно остановился на наших впечатлениях от музыки, потому что она играет очень важную роль в нашей жизни и в мире, где мы живем. Отношение земных людей к музыке коренным образом меняется, когда они, наконец, переходят в духовную сферу. На Земле многие считают музыку просто приятным развлечением, приложением к земной жизни, но никоим образом не необходимостью. Здесь же она является частью нашей жизни, не потому что мы так решили, а потому что это такая же естественная часть нашего существования, как цветы и деревья, трава и вода, горы и долины. Это элемент духовной природы. Без нее наша жизнь лишилась бы большей части удовольствий. Нам ни к чему становиться искусными музыкантами, чтобы понять все богатство музыки, окружающей нас в цвете и звуке, мы принимаем ее и наслаждаемся ею, как и многими другими вещами в этой жизни, и, пользуясь своим наследством, только улыбаемся тому, что кто-то продолжает верить, что мы живем в пустоте.

Мир пустоты! Какой шок переживают многие люди, оказавшись в духовном мире, и какое безмерное счастье и облегчение чувствуют они, когда обнаруживают, что все на самом деле очень приятно, что это совсем не ужасное место и не огромный храм воспевающей гимны религии, и что они могут чувствовать себя, как дома, в этой стране своей новой жизни. И когда они делают для себя это радостное открытие, некоторым из них напоминают, что они считали описания потустороннего мира «слишком материальными». И как рады они тому, что это действительно так. Какой же он тогда этот мир, если не материальный? Музыканты, которых мы слушали, играли на совершенно реальных инструментах настоящую музыку. Дирижер был совершенно реальным человеком, управлявший оркестром с помощью самой настоящей дирижерской палочки. Прекрасная музыкальная форма была не так материальна, как то, что ее окружало, и те средства, с помощью которых она создавалась, но это примерно то же самое, что радуга и солнце и вода, которые ее рождают.

Рискуя показаться скучным, я уже не первый раз возвращаюсь к ошибочному представлению о том, что мир, в котором я живу, мрачный и туманный. Удивительно, что некоторые люди все время стараются лишить духовный мир деревьев и цветов и всех тысячи и одного удовольствия. В этом есть некое самодовольство, что делает подобные взгляды присущими только земному миру. В то же время, если кто-то считает, что всем этим вещам у нас не место, он может всегда отказаться от них и отправиться в какое-нибудь пустынное место, где его чувствительность не будут оскорблять такие земные объекты как деревья, цветы и вода (и даже человеческие существа), и предаться блаженному созерцанию, погрузившись в божественное небытие, какими он себе представляет небеса. Ни одну душу не заставляют здесь делать то, чего она не хочет, и жить в обстановке, которая ей не подходит. Рискну заявить, что очень скоро такая душа покинет свое убежище и присоединится к своим товарищам, чтобы наслаждаться всеми удовольствиями царствия небесного. Это один из недостатков земного мира – ощущение своего превосходства над любым другим миром, а особенно потусторонним. Мы можем над этим посмеяться, но наш смех переходит в грусть, когда мы видим, какой шок испытывают души, оказавшись здесь, когда они наконец-то понимают, что перед ними вечная истина, бесспорная и несомненная. И тогда начинается смирение. Но никто никого не укоряет. Укоры рождаются в самой душе.

А какое отношение, спросите вы, это имеет к музыке? Да просто каждый раз после новых впечатлений у меня в голове возникали одни и те же мысли, и я говорил об этом с Рут и Эдвином. Рут каждый раз вторила мне, а Эдвин каждый раз со мной соглашался, хотя то, что мы видели, не было для него новостью. Но он продолжал восхищаться всем в этом мире так же, как восхищаемся им все мы, независимо от того, прибыли ли мы только что или находимся здесь уже много лет по земному времени.

Когда мы гуляли после концерта. Эдвин показал нам жилища многих учителей, предпочитавших жить рядом с местом работы. Это были большей частью скромные дома, и угадать профессию хозяина было несложно. Исключительность, которая окружала этих людей в земной жизни, исчезает, когда они переходят в духовный мир. Все ценности в этих вопросах коренным образам меняются. Учителя не прекращают учиться из-за того, что учат других. Они проводят исследования, учатся и передают своим ученикам то, что они узнали. Некоторые поднимаются в более высокие сферы, сохраняя интерес к прежнему месту жительства, и постоянно навещают своих друзей, продолжая учить.

Однако мы провели здесь уже достаточно много времени, и Эдвин уже ждал нас, чтобы показать другие важные места в городе.

 

VIII.  Планы на будущее

После короткой прогулки мы оказались у большого прямоугольного здания, которое, как сообщил мой друг, было домом науки, и мы с моей спутницей пришли в недоумение, что может делать наука в том смысле, как мы понимаем ее на Земле, в духовном мире. Однако вскоре мы узнали многое, главным из которого было то, что основными научными открытиями, сделанными на Земле, земной мир обязан духовному.

Лаборатории духовной сферы на десятки лет опережают земные. Пройдут годы, прежде чем многие революционные открытия будут переданы на Землю, потому что она еще не достигла достаточного прогресса.

Ни у Рут, ни у меня не было особой склонности к науке, и, зная наши вкусы, Эдвин предложил задержаться здесь всего на несколько минут.

В доме науки были представлены все направления научных и технических исследований, и здесь можно было увидеть многих из тех людей, чьи имена известны каждому. После перехода в духовный мир они продолжили заниматься делом своей жизни вместе со своими коллегами-учеными, используя все огромные возможности духовного мира, которые находились в их распоряжении. Здесь они смогли разгадать тайны, которые ставили их в тупик на Земле. Личного соперничества здесь больше не существует. Создавать себе репутацию нет необходимости, и многие материальные препятствия устранены навсегда. Поэтому там, где собрался такой коллектив ученых, располагающих неограниченными ресурсами, должны достигаться большие успехи. За прошедшие века все открытия мирового значения происходили из духовного мира. Сами инкарнированные мало чего могут достигнуть. Большинство людей считают земной мир самодостаточным, но это не так! Ученый это, главным образом, человек видения, оно может быть ограниченным, но оно есть всегда. И наши ученые могут – и они делают это – мысленно передать своим земным коллегам результаты своих исследований. Во многих случаях из двух человек, работающих над одной и той же проблемой, ученый из духовного мира будет далеко опережать своего земного коллегу. С его стороны часто бывает достаточно одного намека, чтобы направить земного ученого по правильному пути, и в результате появится открытие, которое пойдет на благо человечества. Во многих случаях люди получали от этого пользу, но зачастую переживали несчастья и страдания из-за ужасного извращения этих открытий. Все они передаются на Землю для пользы и духовного прогресса человека, и если извращенные умы используют их для разрушения, то винить в этом человек должен самого себя. Поэтому я заявляю, что земной мир еще не достиг такого прогресса, чтобы сделать множество блестящих открытий, которые уже стали реальностью здесь. Они готовы и ждут своего часа, но если их передать на земной уровень в его нынешнем духовном состоянии, люди, не имеющие совести, начнут ими злоупотреблять.

Земные люди могут видеть, что все современные открытия совершаются только для их материального и духовного блага. Когда наступит время настоящего духовного прогресса, земной мир ждет поток новых изобретений и открытий, передаваемых учеными и инженерами из духовного мира. Но до этого человечеству предстоит пройти еще долгий и полный страданий путь. А пока работа духовных ученых продолжается.

Нам в духовной сфере не нужны многие земные изобретения. Думаю, что я уже достаточно указывал на то, что наши законы отличаются от земных. Нам не нужны изобретения, повышающие скорость нашего передвижения. С помощью нашего собственного метода мы можем перемещаться с помощью мысли, потому что мысль это движущая сила. Нам не нужны методы спасения жизни, потому что нас невозможно уничтожить. Нам не нужны сотни открытий, делающих нашу жизнь легче, безопаснее и комфортабельнее, потому что она уже такова и даже больше этого. Но в этом доме науки многие самоотверженные ученые работают над тем, чтобы улучшить жизнь на Земле с помощью своих исследований, и сокрушаются по поводу того, что многое не может быть передано на Землю, потому что это может оказаться небезопасным.

Нам разрешили посмотреть, какой прогресс был достигнут в области средств передвижения, и мы были поражены, насколько жизнь ушла вперед по сравнению с тем, что было на Земле в наше время. Но это ничто по сравнению с тем, что ждет впереди. Если человек направляет свою энергию в правильное русло, не будет конца наградам, которые он получит в материальном прогрессе, но материальный прогресс должен идти рука об руку с духовным. И пока этого не произошло, многие изобретения, сделанные здесь и ждущие своего часа, не будут переданы на Землю.

Большинство людей в земном мире очень упрямы. Они возмущаются любым посягательством на то, что считают своим. Никогда не предусматривалось, что результаты научных открытий, переданных на Землю, окажутся в руках нескольких человек. Эти люди увидят, что им придется заплатить очень дорогую цену за короткий период земного благоденствия. Никогда не предусматривалось, что два мира, наш и ваш, будут так далеки друг от друга, как сейчас. Несомненно, наступит день, когда между ними установится тесная связь, когда общение между ними станет обыденной вещью, и все богатство ресурсов духовного мира откроется для земного для того, чтобы использовать его на благо всего человечества.

Глядя на такую активную деятельность моих сограждан по духовной сфере, я задумался над своей будущей работой, и в чем она могла бы заключаться. У меня не было никаких определенных представлений, и я заговорил об этих трудностях с Эдвином. У Рут, как мне показалось, были сходные проблемы, и впервые со времени прибытия у нас появилось чувство беспокойства. Наш друг совершенно не был удивлен, он признался, что был бы удивлен, если бы это было не так. Это чувство рано или поздно приходит ко всем – потребность делать что-либо для общего блага. Мы не то чтобы устали от путешествия по нашему миру, у нас просто появилось чувство неловкости. Эдвин заверил нас, что мы можем продолжать свои исследования, сколько пожелаем, и нас за это никто не осудит и не упрекнет. Это наше личное дело. Тем не менее, мы чувствовали, что нам хотелось бы решить вопрос нашей будущей работы, и мы обратились к нашему доброму другу за советом. Эдвин тотчас же предложил вернуться к границам высших сфер, где, если вы помните, он когда-то сказал, мы можем поговорить об этом. Итак, мы покинули дом науки и оказались на окраине нашей сферы.

Нас пригласили в очень красивый дом, который и по внешнему виду и по расположению, был, несомненно, более высокого порядка, чем дома в глубине страны. Атмосфера была более разреженной, и как я смог заметить, мы были примерно в том же месте, что и во время нашего прошлого визита. Эдвин отвел нас в один из домов и пригласил войти. Как только мы вошли, я инстинктивно понял, что он приветствует нас в своем собственном доме. Странно, что мы ни разу не спросили его, где он живет. Он сказал, что намеренно уводил нас от этой темы, но это была лишь его скромность. Рут была в восторге от всего, что увидела, и укоряла его за то, что он не рассказал нам об этом раньше. Дом был целиком построен из камня, и хотя на вид он казался немного голым, из каждого его уголка исходила какая-то доброжелательность. Комнаты были небольшими, средних размеров, и подходящими для целей Эдвина. В доме было множество удобных кресел и полных книг полок. Но больше всего нас поразило ощущение мира и покоя, которое пронизывало все жилище.

Эдвин предложил нам присесть и чувствовать себя как дома. Торопиться некуда, и мы можем обсудить нашу проблему во всех деталях. Я сразу честно признался, что у меня нет никаких конкретных представлений о том, чем я мог бы заниматься. На Земле мне повезло, я мог следовать своим наклонностям, поэтому жизнь моя была насыщенной. Но с моей работой было покончено – по крайней мере, в одном отношении – с тех пор, как закончилась моя земная жизнь. Тогда Эдвин предложил мне присоединиться к нему в его работе, которая заключалась в том, чтобы брать под опеку вновь прибывающие души, религиозные верования которых были такими же, как наши, когда мы жили на Земле, но которые, в отличие от нас, не поняли правду о той перемене, которая с ними произошла,  и не осознали ложность большей части своих религиозных взглядов.

Хотя мне понравилось предложение Эдвина, я чувствовал себя недостаточно компетентным для этой работы, но Эдвин отмахнулся от моих возражений, сказав, что я буду работать с ним, во всяком случае, вначале. Когда я привыкну, я могу продолжить самостоятельно, если пожелаю. Но опыт говорит – и тут Эдвин посмотрел на Рут – что двое или более человек часто могут оказать большую помощь, чем тот, кто работает в одиночку. Цифры оказывают более убедительное влияние на упрямцев, цепляющихся за свои земные религиозные представления. Поскольку Эдвин считал, что я действительно мог бы ему помочь, я был рад принять его предложение объединить наши усилия. И тут Рут выдвинула себя в качестве еще одного кандидата для совместной работы, разумеется, если он согласен. Согласие немедленно последовало, и предложение Рут было с благодарностью принято. Молодая женщина, сказал Эдвин, может сделать очень многое, и мы втроем, работая в полной гармонии и дружбе, сможем принести большую пользу. Я был очень рад тому, что Рут присоединяется к нам, потому что это значило, что наша счастливая компания не развалится.

Был и еще один вопрос, занимавший меня. Он касался книги, которую, я хотел бы, чтобы я написал, когда жил на Земле. Я не чувствовал особого дискомфорта из-за того, что эта мысль все еще сидела у меня в голове, но я хотел от нее освободиться, хотя моя новая работа, без сомнения, должна была, в конце концов, принести мне душевное спокойствие. Я чувствовал, что должен поговорить об этом более открыто. Эдвин знал, на что я намекаю, и напомнил мне, что уже говорил со мной о трудностях общения с земным миром, но заметил, что мы могли бы обратиться за советом в высшие сферы. Если я все еще хочу пообщаться, тогда нам лучше обратиться за советом и поддержкой сейчас, и таким образом, мы сможем решить вопрос моей будущей работы.

Эдвин оставил нас и удалился в другую комнату. Мы не поговорили с Рут о нашей работе даже нескольких мгновений, как наш друг вернулся с необычного вида человеком, который, как я понял, явился на зов Эдвина из высшей сферы. Он не был похож на наших соотечественников, и мое наблюдение подтвердилось, потому что он оказался египтянином, как нам позже сказал Эдвин. Он в совершенстве говорил на нашем языке. Эдвин представил меня и рассказал о моем желании и возможных трудностях, связанных с его осуществлением.

Наш посетитель обладал сильной личностью, от него исходили спокойствие и невозмутимость. Казалось, что он всегда сохраняет совершенное хладнокровие.

Мы устроились поудобнее, и Эдвин ознакомил его с тем, что мне известно о коммуникации с земным миром.

Египтянин представил мне некоторые соображения. Если, сказал он, я твердо убежден в том, что вернувшись на Землю, я смогу исправить ситуацию, которая вызывает у меня раскаяние, то он сделает все, чтобы помочь мне достигнуть своей цели. Но пока я должен принять его заверение в том, что я смогу пообщаться, и он дает обещание помочь мне в этом. Если я наберусь терпения, все будет так, как я желаю. Я должен передать это в руки тех, кто управляет этими вещами, и все будет хорошо. Время, если использовать земной термин, пройдет быстро, а тем временем какие-то события прояснят ситуацию и предоставят необходимую возможность.

Нужно напомнить, что я не просто просил вернуться на Землю и попытаться засвидетельствовать, что я все еще жив! Я хотел исправить то, что я хотел бы, чтобы я никогда не делал. А эта задача, как я понял, не может быть выполнена в одно мгновение. Я не смогу уничтожить того, что я написал, но я смогу успокоить свою совесть тем, что расскажу правду, которую я теперь знаю, тем, кто еще пребывает на Земле.

Доброжелательный египтянин встал, и мы пожали друг другу руки. Он поздравил нас с тем, как мы адаптировались к условиям новой жизни, пожелал нам радости в нашей новой работе, когда бы она ни началась, а в конце еще раз пообещал, что мои пожелания исполнятся. Я попытался выразить ему свою благодарность, но он и слышать об этом не хотел и, помахав нам рукой, вышел. Мы остались, чтобы обсудить наши планы – я горел желанием начать работать.

Не нужно думать, что мы были частью кампании по обращению людей в религиозном смысле, который вкладывается в это слово на Земле. Это далеко не так. Мы не вмешиваемся в веру людей и их взгляды, мы лишь помогаем им, когда они просят об этом, или если мы видим, что своей помощью мы можем достигнуть какой-нибудь полезной цели. Мы не проводим свое время среди верующих, но мы немедленно отвечаем на их зов о помощи. Но наступает момент, когда духовность дает о себе знать,  и это поворотный пункт в жизни души, которая была скована и ограничена ложными взглядами, религиозными или какими-либо другими. Религия не несет ответственности за все ложные идеи!

Поразительно много людей не понимают, что покинули Землю после смерти физического тела. Они отказываются верить в то, что они мертвые, как их называют на Земле. Одни смутно осознают, что произошла какая-то перемена, но в чем она заключается, они сказать не могут. Другие после короткого объяснения и даже некоторых доказательств понимают, что произошло, третьи упрямятся, и их можно убедить только после долгих увещеваний. В последнем случае мы зачастую вынуждены бываем оставить душу на какое-то время, чтобы она могла поразмышлять в одиночестве. Мы знаем, что нас найдут в ту же минуту, когда душа почувствует убедительность наших доводов. Это во многих отношениях утомительная работа, хотя я употребляю слово «утомительная» только в узком смысле духовного мира.

Мы с Рут были очень благодарны Эдвину за его великодушную помощь в наших делах. А я был особенно признателен ему и египтянину за перспективу общения с земным миром. Принимая во внимание наше решение сотрудничать с Эдвином, он предложил, что раз мы уже увидели кое-что, хотя и совсем немного, в нашей сфере, нам полезно было бы посетить сферы мрака. Мы с Рут согласились, добавив, что сможем уже достаточно уверенно противостоять неприятным вещам, которые могут ждать впереди. Конечно же, мы будем под защитой нашего друга. Нет нужды говорить, что без этого мы бы не отважились отправиться туда, даже если бы получили разрешение.

Мы покинули гостеприимный дом Эдвина, пересекли нашу сферу и снова оказались у границы низшего уровня. Эдвин предупредил, что у нас может появиться ощущение холода, как в прошлый раз, но усилием воли мы можем его преодолеть. Он встал между нами, и мы с Рут взяли его за руки. Повернувшись к нам, он окинул нас взглядом и, видимо, остался доволен. Я взглянул на Рут и заметил, что ее одеяние так же, как и у Эдвина, приняло унылый цвет, приближающийся к серому. Посмотрев на себя, я обнаружил, что моя одежда также изменилась, Это было очень странно, но наш друг объяснил, что такое обесцвечивание было ничем иным, как действием естественного закона, и вовсе не означало, что мы потеряли все, что имели. Практически этот закон гласит, что мы не должны бросаться в глаза в чуждой нам обстановке и нести свет своей сферы в эти темные места, ослепляя тех, кто там обитает.

Мы пошли по полосе пустынной местности. Земля под нашими ногами стала твердой, зеленые деревья и трава постепенно исчезли. Небо было мрачным, свинцово-серым, температура значительно снизилась, но мы чувствовали внутреннее тепло, которое ее нейтрализовывало. Мы ничего не видели перед собой, кроме стены тумана, который становился все гуще по мере нашего продвижения вперед и, наконец, вошли в него. Он образовывал вокруг нас водоворот из тяжелых облаков и, казалось, давит на нас мертвым грузом. Внезапно из тумана появилась фигура и направилась навстречу нам. Это был первый человек, которого мы до сих пор встретили. Узнав Эдвина, он дружески его поприветствовал. Эдвин представил нас и рассказал ему о наших намерениях. Человек сказал, что хотел бы присоединиться к нам, потому что мог бы нам помочь, и мы с готовностью приняли его предложение. Мы продолжили наше путешествие, и после еще одного перехода туман начал рассеиваться, пока не исчез совсем. Теперь мы ясно видели свое окружение. Ландшафт был в высшей степени мрачным, то тут, то там видны были жилища самого невзрачного вида. Мы подошли поближе к одному из них, чтобы получше его рассмотреть.

Это был маленький приземистый дом квадратной формы, лишенный каких-либо украшений и выглядевший совершенно негостеприимно. У него был какой-то зловещий вид, и он, казалось, отталкивал нас, чем больше мы к нему приближались. Ни в окнах, ни вокруг дома не было заметно никаких признаков жизни. Сада не было, дом стоял сам по себе, одинокий и заброшенный. Эдвин и наш новый друг, видимо, хорошо знали и дом, и его обитателя, потому что, подойдя к входной двери, Эдвин постучал и, не дожидаясь ответа, вошел, сделав нам знак следовать за ним. Мы вошли и оказались в беднейшем доме, если его вообще можно было так назвать. Мебели в нем было совсем мало, да и та самая что ни на есть убогая, и на первый взгляд земному глазу показалось бы, что здесь царит нищета. Сразу появлялось чувство сострадания и желание помочь, как только возможно. Но для духовного глаза эта нищета была следствием духовного убожества и хотя и вызывала сочувствие, но оно было другого рода, и материальная помощь в этом случае была бесполезна. Холод внутри был еще сильнее, чем снаружи, и нам сказали, что он исходил от владельца дома.

Мы прошли в заднюю комнату и увидели единственного жильца, сидевшего на стуле. Он даже не попытался встать и поприветствовать нас. Мы с Рут остались сзади, а наши друзья подошли ближе, чтобы поговорить с недоброжелательным хозяином. Это был человек средних лет. Во внешнем виде его еще сохранились остатки былой роскоши. Одежда его была запущенной – либо из-за его безразличия, либо по другой причине – в свете моих земных воспоминаний мне трудно было об этом судить. Он сердито взглянул на наших друзей, когда Эдвин подвел нас ближе, чтобы представить как новых посетителей. Прошло несколько мгновений, прежде чем он заговорил, а затем он начал бессвязно ругаться, и мы поняли, что он считает себя страдающим от несправедливости. Эдвин объяснил ему простыми словами, что он говорит глупости, потому что несправедливости в духовном мире не существует. Разгорелась жаркая дискуссия, то есть она была жаркой только со стороны нашего хозяина, потому что Эдвин оставался спокойным, собранным и удивительно любезным. Несколько раз хозяин поглядывал на Рут, чье нежное личико, казалось, озаряет это мрачное место. Глядя на Рут, которая держала меня за руку, я видел, как ее поразил этот странный человек, но она оставалась невозмутимой.

Наконец, он успокоился и стал казаться более сговорчивым. Затем у него с Эдвином начался личный разговор. В конце он сказал, что подумает над всем этим, и что Эдвин может прийти еще раз и привести своих друзей, если хочет. После этого он встал и проводил нас до двери. Я заметил, что он становится почти приветливым, хотя и не вполне. Казалось, он вынужден казаться любезным. Он стоял в дверях, наблюдая за тем, как мы удалялись, пока мы не потеряли его из виду.

Эдвин, казалось, был очень доволен нашим визитом и рассказал нам некоторые подробности об этом человеке.

Он находится в духовном мире уже несколько лет, а в земной жизни был успешным бизнесменом – успешным по меркам земного мира. Он не думал ни о чем, кроме своего бизнеса и всегда считал, что любые средства хороши для достижения своей цели, если только они не противоречат закону. Он был безжалостен по отношению к другим, возвышая успех до уровня божества. В его доме все и все подчинялись ему. Он щедро жертвовал на благотворительность там, где это сулило ему преимущества и уважение. Он поддерживал свою религию и церковь с энергией, постоянством и усердием. Он чувствовал себя украшением церкви и пользовался уважением всех, кто был с ней связан. Он добавил к церкви несколько пристроек за свой счет, а его именем как донора была названа часовня. Но из всего, что Эдвину удалось узнать о его биографии, было очевидно, что он не совершил в своей жизни ни одного порядочного, бескорыстного поступка. Его мотивом всегда было самовозвеличение, и он достиг своей цели на Земле только за счет своей жизни в духовном мире.

А теперь он был в обиде на то, что прожив такую образцовую, по его мнению, жизнь, он был вынужден прозябать в нищете. Он отказывался признавать, что сам обрек себя на это, и ему некого винить в этом кроме себя самого. Он жаловался, что церковь ввела его  в заблуждение, потому что его необыкновенная щедрость воспринималась таким образом, что он поверил в то, что его пожертвования в пользу церкви зачтутся ему сполна в потустороннем мире. Он не понимал того, что во внимание принимаются мотивы, и благоденствия в духовном мире нельзя купить за звонкую монету. Небольшая услуга своему смертному собрату, оказанная с готовностью и великодушием, воздвигает в духовном мире большее здание во славу Божию, чем крупные суммы денег, затраченные на кирпичи и строительный раствор на сооружение во славу человека.

Этот человек был в гневе, который усиливался от того, что на Земле ему не было отказано ни в чем. Он не привык к таким унизительным условиям, в которых находился сейчас. Его проблемы усугублялись тем, что он не знал, кого винить. Он ожидал щедрой награды, но оказался низринутым в самые глубины. Настоящих друзей у него не было. Как он сказал, здесь, кажется не было никого, занимающего такое же социальное положение, кто мог бы дать ему совет. Эдвин пытался с ним поговорить, но убедить его было невозможно, и так продолжалось довольно долгое время. У него почти не бывало посетителей, потому что он всех отпугивал, и хотя Эдвин навестил его уже много раз, результат всегда был одним и тем же – чувство несправедливости.

Во время последнего визита Эдвина в компании Рут, меня и друга, которого мы встретили по дороге, появились признаки наступающей перемены. Они не были явными, но когда наш визит подходил к концу, этот человек как будто бы начал отступать от своей непреклонной позиции. Эдвин был уверен, что это произошло благодаря умиротворяющему присутствию Рут и его собственному умению убеждать. Еще он был уверен в том, что если мы зайдем к нему еще раз на обратном пути, то найдем его в совершенно другом умонастроении. Он не сразу признает, что случившееся с ним произошло по его вине, но капля точит камень.

Рут, конечно, была рада, что смогла так быстро оказаться полезной, хотя и не признавала того, что что-то сделала. Она просто стояла в стороне как наблюдатель! Однако Эдвин указал на то, что хотя она и бездействовала внешне, но проявляла истинную симпатию и сочувствие к этому несчастному. Этим объясняются частые взгляды, которые он бросал в ее сторону. Он чувствовал ее участие, и это повлияло на него, хотя сам он этого не осознавал. И здесь Рут просит меня добавить, что ее вклад в исправление этого человека ничего бы не значил без предшествовавшей упорной работы Эдвина.

Это была наша первая встреча с несчастными обитателями низших сфер, и я слишком углубился в детали, описывая ее. Это было во многих отношениях просто по сравнению с тем, с чем мы столкнулись позже, но я так подробно все описываю, потому что это было вступление к нашей будущей работе. В тот момент с нашей стороны не предусматривалось никаких действий, кроме посещения сферы мрака.

Мы вчетвером продолжили путь. Дороги не было, земля становилась все более каменистой. Свет постепенно угасал, небо было тяжелым и мрачным. Не было видно ни одной души, ни одного жилища, никаких признаков жизни. Вся местность казалась бесцветной и пустынной, мы словно брели по иному миру. Впереди почти ничего не было видно, Через некоторое время впереди показались дома, и мы пошли в этом направлении.

Под ногами у нас теперь были одни камни, и мы видели людей, сидевших на земле, опустив головы, и казавшихся безжизненными, но на самом деле погруженных в уныние и отчаяние. Они не обращали на нас внимания, когда мы проходили мимо, и вскоре мы приблизились к жилищам, которые увидели еще издалека.

 

IX.  Сферы мрака

При ближайшем рассмотрении стало ясно, что эти жилища ничто иное как убогие лачуги. На них было очень тягостно смотреть, но еще тягостней было видеть, что они являются плодом земной жизни человека. Мы не стали заходить ни в одну из этих хибар, они и снаружи были достаточно отвратительными, и кроме того, от этого не было бы сейчас никакого проку. Вместо этого Эдвин рассказал нам некоторые подробности.

Некоторые из здешних обитателей живут здесь или поблизости год за годом – по земному отсчету. У них самих нет чувства времени, и все их существование это бесконечный мрак, виной которому они сами. Здесь есть и добрые души, которые проникли в эти стигийские сферы, чтобы спасти из мрака других. Одним это удалось, другим нет. Успех зависит не столько от спасителя, сколько от спасаемого. Если в сознании последнего не появляется проблесков света и желания сделать первый шаг по пути духовного прогресса, то ничто, буквально ничто не в силах ему помочь. Это побуждение должно исходить от самой падшей души. А как глубоко пали некоторые из них! Не надо думать, что те, кто по земным понятиям, духовно пал, действительно опустился в глубины. Многие из них вовсе не падшие, а. напротив, достойные души, которые ждет здесь заслуженная награда. С другой стороны, есть те, чья жизнь была отвратительна, несмотря на внешнюю безупречность. Считая свою религиозную профессию синонимом духовности, они на самом деле насмехались над Богом, и вся их ханжеская земная жизнь была лицемерной демонстрацией святости и добродетели. В этом мире они предстали такими, какие они есть. Но Бог, над которым они так долго глумились, не карает. Они карают себя сами.

Люди, жившие в лачугах, мимо которых мы шли, не обязательно были теми, кто в глазах земных людей совершил какое-то преступление. Здесь было много тех, которые, не причинив никому вреда, тем не менее, не совершили ни одного доброго поступка. Это были люди, которые жили только для себя, не думая о других. Они без конца твердят, что не сделали ничего плохого. Но они сделали плохо себе.

Так же, как все красоты высшей сферы были плодом жизни ее жителей, так же и здешние обитатели сами создали для себя эти ужасные условия. Здесь не было света, тепла, зелени, здесь не было красоты. Но есть надежда – надежда на прогресс души. Это в ее силах, и ничто не может ей в этом помешать, кроме нее самой. Чтобы подняться духовно хотя бы на один дюйм, ей могут понадобиться тысячелетия, но это будет шаг в верном направлении.

Мне в голову невольно пришла мысль об излюбленной религиозной доктрине вечного проклятья и о так называемом аде. Если то место, где мы находились сейчас, можно было назвать адом – а теологи, безусловно, так бы его и назвали – то никаких признаков жара и огня не было. Напротив, здесь царили холод и сырость. Духовность в этом  мире  означает тепло, ее отсутствие – холод. Фантастическая доктрина вечного огня, жгущего, но не уничтожающего, одна из самых вопиюще глупых и невежественных, которые когда-либо были придуманы такими же глупыми и невежественными церковниками. Кто ее сочинил, неизвестно, но она продолжает неукоснительно поддерживаться церковью. Даже поверхностное знакомство с духовной сферой показывает ее полную несостоятельность, потому что она противоречит законам этого мира. Это касается ее буквального значения. А как насчет богохульства, которое в ней заключается?

Когда Эдвин, Рут и я жили на Земле, нас призывали верить в то, что Бог, Отец Всего Сущего, карает, действительно карает людей, обрекая их на вечные муки в адском огне. Можно ли представить себе большую пародию на Бога? Церковь – независимо от своего направления – создала чудовищное представление о Небесном Отце. Она нагородила гору лжи своими пустыми богослужениями, сбором средств на строительство церквей и часовен в его славу, разыгрыванием раскаяния за грехи и страха перед Ним – перед Ним, кто есть Сама Любовь! С другой стороны она создала перед нами образ Бога, который без малейшего сожаления обрекает несчастных людей на самое страшное из всех страданий – горение в вечном пламени.

Нас многоречиво призывали молить Бога о милости. У Бога, созданного церковью, странное настроение – его все время нужно умиротворять. И совершенно необязательно, что попросив Его о милости, мы ее получим. Его следует бояться, потому что в любую минуту Он может нам отомстить, и мы не знаем, когда Он нанесет удар. Он мстительный и неумолимый. Он требует таких банальностей, воплощенных в церковных доктринах, которые говорят не о широте, а об узости мышления. Он сделал дверь к «спасению» такой узкой, что через нее могут пройти очень и очень немногие. Он создал на Земле огромную организацию, известную как «церковь», которая является единственной хранительницей духовной истины, организацию, которой практически ничего не известно о жизни в потустороннем мире, но которая осмеливается устанавливать законы для инкарнированных душ, осмеливается заявлять, что знает, что на уме у Великого Отца Всего Сущего, осмеливается дискредитировать его имя, приписывая ему черты, которыми он не обладает. Что эти узкие, ограниченные умы знают о Великом и Всемогущем Воплощении Любви – заметьте! – Любви! Теперь вспомните все ужасы, которые я перечислил, и подумайте. Подумайте над этим: царство красоты, красоты большей, чем может представить себе человек, царство, крошечную часть которого я попытался описать вам, где все есть мир, добро и любовь к ближнему. Все это создано обитателями этого царства и хранится Отцом Небесным с любовью ко всему человечеству.

А что можно сказать о низших сферах – области мрака, которую мы сейчас посещаем? Именно тот факт, что мы находимся здесь, и побуждает меня говорить об этом в таком тоне. Я полностью осознаю великую реальность вечной жизни, которая заключается в том, что путь на небеса открыт для любой души, которая родилась или еще родится на Земле. Возможности ее прогресса неограниченны и являются правом каждого. Бог никого не осуждает. Человек сам выносит себе приговор, но он не приговаривает себя навечно, его духовное развитие зависит от него самого. Низшие сферы ненавистны всем душам за то, что здесь они чувствуют себя несчастными. Поэтому существует огромная организация, которая помогает каждой обитающей здесь душе найти путь к свету. И эта работа будет продолжаться из века в век, пока последняя душа не покинет эти ужасные места, и, в конце концов, все будет так, как задумано Отцом Всего Сущего.

Однако я далеко отступил от темы, давайте вернемся к нашему путешествию.  Вы помните мое упоминание божественных ароматов, источаемых цветами и наполняющих воздух. Здесь, в этой области тьмы все было совершенно иначе. В наши ноздри ударило отвратительнейшее зловоние, напоминающее запах гнилого мяса на Земле. Оно вызывало тошноту, и я боялся, что Рут, да и я сам, этого не выдержим, но Эдвин посоветовал нам вспомнить, как мы преодолели чувство холода – закрыть для него свои мысли и перестать его воспринимать. Мы поспешили последовать этому совету, и у нас все получилось. Так что не только «святость» имеет свой запах!

Путешествуя по нашей сфере, мы наслаждаемся ее красотами и удовольствиями и приятными беседами с ее обитателями. Здесь все выглядит мрачным и заброшенным. Тусклый свет наводит уныние на всю эту печальную местность. Проходя, мы изредка ловили взглядом лица несчастных обитателей. Некоторые были очевидными негодяями, земная жизнь которых была полна греха. Другие были скрягами, алчными скотами. Здесь можно было встретить людей всех слоев земного общества, как наших дней, так и прошлых столетий. И здесь было связующее звено с людьми, чьи имена можно было найти в истории наций в библиотеке, которую мы посетили в своей сфере. Эдвин и его друг сказали, что мы ужаснулись бы, узнав, сколько известных в истории людей  прозябали в этой проклятой местности, людей, совершавших подлые и безнравственные поступки от имени святой церкви или ради достижения своих жалких материальных целей. Ко многим из этих негодяев невозможно было подступиться, чтобы помочь им, и это будет продолжаться столетиями, пока по собственной воле и собственными усилиями они не сделают первый шаг к свету духовного возрождения.

По дороге мы видели целые группы кажущихся безумными людей с недобрыми намерениями – если бы только они могли осуществить их. Их уродливые тела выглядели отвратительно и отталкивающе – непосредственное отражение их злых мыслей. Многие из них казались пожилыми, но, как мне сказали, несмотря на то, что они провели здесь, может быть, много столетий, не время сделало их лица такими, а их порочные мысли.

В высших сферах красота мыслей омолаживает черты, стирает следы земных забот, волнений и печалей и являет глазу то состояние, которое в земной жизни мы называем «расцветом сил».

Многочисленные звуки, которые доносились до нашего слуха, полностью соответствовали ужасному окружению – от хриплого смеха до пронзительного крика терзаемой муками души, муками, на которые она сама себя обрекла. Пару раз к нам обращались храбрые души, которые находились здесь с заданием помочь этим несчастным. Они были рады видеть нас и поговорить с нами. Несмотря на мрак, мы видели их, а они видели нас, но для всех остальных мы оставались невидимыми – нам была обеспечена защита в сферах мрака. В нашем случае о нас как о новичках позаботился Эдвин, а те, кто находился здесь с миссией спасения, имели свои собственные средства защиты.

Если бы хоть один священник или теолог хотя бы мельком увидел то, что увидели Эдвин, Рут и я, он никогда больше в своей жизни не сказал бы, что Бог, наш Любящий Отец, обрекает душу на такие ужасы. И тот же священник, увидев эти места, никого никогда не осудил бы на такую кару. Есть ли кто-то более сострадательный и милосердный, чем наш Любящий Отец? Нет! Только сам человек обрекает себя на такое существование в духовном мире.

Чем больше мы узнавали о сферах мрака, тем больше я осознавал фантастичность учения церкви, к которой я принадлежал, о том, что местом, называемым вечным адом, правит Сатана, единственная цель которого зажать каждую прибывающую сюда душу в своих когтистых объятиях, из которых ей уже не вырваться. Возможно, что какая-то душа здесь намного хуже других, и в этом смысле ее можно назвать Сатаной. Эдвин сказал нам, что никаких доказательств существования такого персонажа нет. Высшие сущности, изведавшие каждый уголок низших уровней, не обнаружили присутствия этого существа. Те, кто обладает огромным знанием, также подтвердили, что существование Сатаны не имеет под собой основания, хотя, без сомнения, есть души, которые представляют собой огромное зло. Мысль о существовании Сатаны, чья функция – противостояние Богу – глупая, примитивная и варварская. Дьявола как отдельной личности нет, но порочную душу можно назвать дьяволом, и в этом случае, таковых множество. Можно только посмеяться над абсурдностью церковных учений. Мы сохраняем чувство юмора и забавляемся, слушая какого-нибудь духовно слепого пастора, заявляющего, что он знает все о духовном мире, в действительности же проявляющего в этом вопросе полное невежество. Но у нас широкие плечи, и мы можем вынести на них весь этот вздор, не испытывая к этим бедолагам ничего кроме жалости.

Я не собираюсь вдаваться в подробности, касающиеся низших сфер. Во всяком случае, не сейчас. Мы не признаем церковных методов запугивания людей. Мы предпочитаем жить в нашем прекрасном мире и пытаемся рассказать о чудесах, которые ожидают каждую душу, когда ее земная жизнь окончится, и только от нее самой зависит, станет эта удивительная страна ее судьбой раньше или позже.

Мы немного посовещались между собой и решили возвратиться в свою сферу. Вернувшись в зону тумана, мы быстро прошли через нее и снова оказались в нашей прекрасной стране, где нас окружал теплый благоуханный воздух. Наш новый друг попрощался с нами, и мы поблагодарили его за помощь.

Я подумал, что было бы самое время заглянуть ко мне домой, и предложил Рут и Эдвину присоединиться, потому что не хотел оставаться один без своей приятной компании. Рут еще не видела моего дома, но часто повторяла, что ей было бы интересно на него посмотреть. Еще я подумал, что после нашего визита в низшие сферы – пусть даже очень краткого – несколько фруктов из сада будут очень кстати.

У меня дома все было в полном порядке, таком, как я его оставил, словно кто-то постоянно о нем заботился. На мой вопрос, кто те невидимые помощники, которые во время моего отсутствия отвечали за порядок в моем доме, Эдвин спросил, а что, собственно могло нарушить этот порядок. Здесь нет пыли, потому что нет разложения, распада и ничего подобного. Здесь нет грязи, потому что в духовном мире нет для нее причин. Домашних обязанностей, таких привычных и скучных в земной жизни, здесь не существует. Необходимость снабжать физическое тело пищей отпадает после того, как мы это тело оставляем. Все домашние украшения, такие как портьеры, обивка мебели, больше не требуют обновления, потому что они не портятся. Они сохраняются до тех пор, пока мы не решим заменить их другими. И что же остается тогда, что требовало бы постоянного внимания? У нас есть дома, но, уходя, мы оставляем окна и двери открытыми – наши дома не имеют замков. Мы можем вернуться, когда пожелаем, и найдем все таким, каким мы его оставили. Может быть, мы увидим какое-то изменение в лучшую сторону. Например, мы можем обнаружить, что в наше отсутствие нас навестил друг и оставил подарок, красивые цветы или еще какой-либо знак внимания. Или же нас будет приветствовать сам наш дом, вызывая в нас чувство присутствия в родных стенах.

Рут ходила по комнатам сама – здесь нет пустых формальностей, и я предложил ей чувствовать себя, как дома, и делать все, что она пожелает. Античный стиль архитектуры привлекал ее художественную натуру, и она наслаждалась старинной деревянной панельной обшивкой и резьбой по дереву прошлых веков. Наконец она добралась до библиотеки и заинтересовалась книгами, написанными мной. Одна из книг особенно привлекла ее внимание. Когда я вошел, она внимательно ее рассматривала. Как она объяснила, само название книги многое для нее открыло, и я почувствовал ее глубокую симпатию и понимание. Она знала о моем большом желании и предложила мне любую помощь, которую она только может мне оказать в будущем при осуществлении моего замысла.

Как только она закончила осмотр, мы собрались в гостиной, и Рут задала Эдвину вопрос, который я и сам уже некоторое время намеревался ему задать: Есть ли здесь море? Если есть озера и реки, то, может быть, есть и океан? Ответ Эдвина нас обрадовал: Конечно, есть, и очень красивый! Рут настояла на том, чтобы нас отвели туда немедленно, и под руководством Эдвина мы отправились в путь.

Мы прошли по красивой открытой местности, поросшей травой, которая стелилась под ногами зеленым бархатным ковром. Здесь не было деревьев, но были группы кустарников и, конечно, множество цветов повсюду. Наконец мы дошли до небольшой возвышенности и почувствовали, что море должно находиться где-то за ней. Вскоре мы  оказались на краю луга, и перед нами открылась великолепная панорама океана.

Вид был просто изумительным. Я не ожидал увидеть море таким. Его цвет был совершеннейшим отражением небесной синевы, и кроме того в каждой волне переливались еще тысячи радужных оттенков. Поверхность его была спокойной, но это не значит, что вода была безжизненной. Здесь не существует понятия стоячая вода. С того места, где мы стояли, я видел вдалеке острова довольно значительных размеров, которые выглядели очень заманчиво, и мы должны были обязательно их посетить. Внизу тянулась полоса пляжа. Я видел людей, сидевших у кромки воды, но пляж не казался переполненным. По этому величественному океану плавали очень красивые суда – одни совсем близко, другие чуть дальше. Я думаю, называть их простыми судами не совсем справедливо, корабли – это будет более уместно. Мне стало интересно, кому они принадлежат, и Эдвин сказал, что мы тоже можем стать владельцами одного их них, если пожелаем. Многие живут на своих кораблях, не имея никакого другого жилья, и могут жить на них постоянно, потому что здесь вечное лето.

Спустившись по серпантину вниз, мы оказались на песчаном пляже. Эдвин сказал, что этот океан не такой глубокий, как земные. Штормы и ветра здесь невозможны, поэтому его вода всегда спокойна, и подобно любой другой воде в этой сфере, температура ее всегда приятно-теплая, не вызывающая у купающихся ощущения холода или, тем более, озноба. В ней невозможно утонуть, и она не может причинить никакого вреда, напротив, она поддерживает жизнь. Купаться в этой воде – значит ощутить на себе совершеннейшую манифестацию духа. Песок у нас под ногами не обладал никакими неприятными свойствами по сравнению с песком на земных побережьях. По нему было легко идти. Он выглядел, как известный нам песок, но у него была твердая консистенция, хотя на ощупь он казался мягким.

Это необычное качество делало ходьбу по нему более похожей на ходьбу по ухоженному газону. Мы зачерпнули несколько пригоршней песка и пропустили его сквозь пальцы. К нашему удивлению, он оказался совсем не твердым, и был на ощупь больше похож на мягкий порошок. Однако, если присмотреться поближе, он был несомненно твердым. Это был один из самых удивительных феноменов, с которыми мы столкнулись до сих пор. Эдвин сказал, что это потому, что в данном конкретном случае мы более детально изучили то, что увидели, и добавил, что если бы мы начали тщательно рассматривать все, что видим – землю, по которой мы ходим, материал, из которого построены дома, или тысячи других вещей, которые составляют духовный мир, то нашему удивлению не было бы конца, и нам открылось бы представление, хотя и очень ограниченное, о Великом Разуме, Величайшем Разуме Вселенной, на котором держится этот и любой другой мир. И действительно, великие земные ученые, попадая сюда, обнаруживают, что оказались в совершенно новом мире, где им приходится заново начинать свои исследования. И они начинают все с нуля, имея за плечами весь свой богатый земной опыт. И какую же радость доставляет им то, что они могут вместе со своими коллегами-учеными исследовать тайны духовного мира, собирать данные, сравнивать новые знания со старыми, увековечивая результаты своих исследований и открытий для блага других. В их распоряжении – неограниченные ресурсы духовного мира, и их сердца полнятся радостью.

После нашего небольшого эксперимента с песком мы решили опустить руки в океан. Рут ожидала, что вода окажется соленой, но к нашему удивлению это оказалось не так. Насколько я смог заметить, вкуса у нее вообще не было! Это был океан скорее по площади, которую он занимал, и по особенностям окружающей местности, а во всем остальном он напоминал озера и ручьи. Общее впечатление от него было совершенно не такое, как от земного океана, кроме всего прочего из-за того, что солнечный свет здесь падает не с одной стороны, из-за чего вид меняется с изменением направления света. Свет великого центрального источника в духовном мире постоянен и неизменен, благодаря чему здесь царит вечный день, однако не следует делать из этого вывод, что это постоянство означает монотонность и неизменность ландшафта. Изменения происходят  постоянно, например, цвета меняются так, как и не снились человеку до перехода в этот мир. Душа может увидеть здесь множество красот, недоступных глазу инкарнированного, если только он не наделен способностью спиритического зрения.

Нам очень хотелось посетить один из островов, которые мы видели вдали, и Рут подумала, кто было бы чудесно отправиться туда на одном из судов, которые находились поблизости от берега. Но возникла – точнее, это казалось, что она может возникнуть – проблема с судном. Если они были «в частной собственности», то нужно было сначала познакомиться с хозяином. Но Эдвин видел, как Рут хотелось совершить морскую прогулку, и он объяснил нам ситуацию – к ее безграничной радости.

Один из этих кораблей, кажется, принадлежал другу Эдвина, но даже если и нет, мы скоро увидим, что можем воспользоваться любым из них, представившись – если хотим соблюсти все формальности, хотя в этом нет необходимости – тому, кого найдем на борту. Разве до этого нам не оказывали дружеского приема везде, где бы мы ни оказывались? И почему в случае с этими кораблями должно быть какое-то отступление от основного закона гостеприимства, действующего в духовном мире? Эдвин обратил наше внимание на красивую яхту, которая стояла «на якоре» у берега. Оттуда, где мы находились, казалось, что ей уделяется большое внимание, и наше впечатление подтвердилось. Она была элегантна и создавала впечатление мощи и быстроты. Выглядела она, как обычные земные яхты, по крайней мере, внешне.

Эдвин мысленно обратился к владельцу яхты и немедленно получил приглашение для нас всех. Мы не стали терять времени и оказались на палубе этого статного судна, где нас радостно приветствовал хозяин. Он сразу повел нас, чтобы представить своей жене. Она была очаровательна, и было видно, что эти двое прекрасная пара. Хозяин понял, что нам с Рут очень хочется осмотреть яхту, и, зная от Эдвина, что мы в духовном мире недавно, был очень рад показать ее нам.

При первом же осмотре мы обнаружили отсутствие многих приборов и приспособлений, необходимых на земных судах, например, такой обязательной вещи как якорь. Так как здесь нет ветров, приливов и отливов и течений, то якорь становится излишним, но мы узнали, что некоторые владельцы оставляют его как украшение. Им кажется, что без него судно будет неполным. Палуба была просторной, на ней стояло множество удобных кресел, а под ней располагались салоны и комнаты для отдыха. Я заметил, что Рут была разочарована, не обнаружив никаких признаков двигателя, приводящего в движение судно, и, естественно, сделала из этого вывод, что яхта не может передвигаться самостоятельно. Я разделил ее разочарование, но Эдвин лишь весело подмигнул нам, намекая, что в духовном мире все не такое, каким кажется. Хозяин прочитал наши мысли и сразу повел нас в рулевую рубку. Каково же было наше удивление, когда мы увидели, что медленно и плавно отплываем от берега! Наши друзья весело посмеялись над нашим замешательством, а мы побежали к борту, чтобы посмотреть, как мы плывем. Ошибки не было – мы действительно плыли, и набирали скорость. Тогда мы вернулись в рубку и попросили объяснить нам это очевидное чудо.

 

X.  Прогулка

Наш хозяин сказал, что сила мысли в духовном мире практически безгранична, и чем больше усилие, чем сильнее концентрация мысли, тем выше результат. Наше средство передвижения здесь это мысль, и мы можем применить это средство к любым объектам, которые земной мир называет неодушевленными. Конечно, в духовном мире неодушевленных предметов не бывает, и наша мысль может оказывать влияние на бесчисленные объекты, составляющие духовный мир. Суда предназначены для того, чтобы плавать и передвигаться по воде. Это происходит благодаря силе, которая оживляет все в этом мире, и если мы хотим, чтобы они двигались, мы должны сосредоточить на этом свои мысли, и они произведут желаемый результат. Мы могли бы, если бы пожелали, обратиться к нашим друзьям ученым, чтобы они предоставили нам новейшие машины, поставляющие энергию для движения, и они были бы только рады оказать нам услугу. Но для того, чтобы машина произвела необходимую энергию для движения, мы должны сосредоточить свои мысли на этой машине. Зачем тогда идти обходным путем, чтобы прийти к тому же самому результату, если мы можем с той же эффективностью действовать напрямую?

Однако не следует делать вывод, что каждый может перемещать суда по воде только силой мысли. Это требует кроме всего прочего необходимых знаний, твердого следования правилам и практического опыта. Природные способности очень помогают в этом деле, и наш хозяин сказал, что он овладел этим за короткое время. Как только навык приобретен, возникает чувство глубокого удовлетворения тем, что энергия нашла правильное применение, и не только энергия, но и сила мысли. Наше собственное перемещение по нашей сфере, а тем более движение такого огромного объекта, как судно, делало это чудо духовного мира еще более потрясающим. Наш хозяин сказал, что это его личная точка зрения, и ее не следует принимать за аксиому. Его восторженность усиливала его любовь к океану и судам.

Мы заметили, что он правил судном обычным способом, с помощью штурвала в рулевой рубке. Он сказал, что этого достаточно, чтобы судно двигалось. Если он захочет, он может совмещать оба способа, но он предпочитает старый метод править судном, это дает ему возможность «поработать физически», а это такое удовольствие. Как только судно пришло в движение, можно забыть о нем, пока не захочешь остановиться. А желание остановиться быстро или постепенно приводит к остановке. И не следует бояться катастроф! Их в этой сфере не бывает.

Пока хозяин объяснял нам с Рут эти вопросы, Эдвин оживленно беседовал с его женой. Наш корабль с постоянной скоростью двигался в направлении одного из островов. Вибраций от работающих машин не было, но движение по воде было ощутимо. Легкие волны, разрезаемые судном, создавали нежнейшие мелодичные звуки, а цвета потревоженной воды меняли свои оттенки, переходя один в другой. Мы заметили, как вода в кильватере быстро приходит в первоначальное состояние, не оставляя никаких следов того, что по ней прошло судно. Хозяин умело управлял своим кораблем и, увеличивая или уменьшая скорость, создавал благодаря разной степени движения воды самые невероятные изменения цветов и звуков, изумительное сияние, говорившее о том, что вода живая. Она чувствовала каждое движение корабля, как будто они составляли единое целое, и так оно на самом деле и было.

Рут была в полном восторге и побежала к жене нашего хозяина, чтобы поделиться впечатлениями. Та, полностью разделяя чувства Рут, сама испытывала такой же восторг. Хотя для нее это не было чем-то новым, она сказала, что, несмотря на то, что привыкла к своему плавучему дому, не перестает восхищаться Божьим промыслом, дарующим жителям этой страны столько красот и удовольствий.

Мы уже достаточно приблизились к острову, чтобы хорошо его видеть. Корабль изменил направление и поплыл вдоль линии берега. Через некоторое время мы вошли в бухту, образовывающую живописную естественную гавань.

Остров оказался красивым, как мы и ожидали. Жилья здесь было немного, а то, что мы увидели, были большей частью летние домики. Особенностью острова было множество деревьев – не очень высоких, но необыкновенно пышных. На их ветвях мы видели стаи чудесных птиц, оперение которых являло глазу все богатство красок. Некоторые из них летали, другие величаво расхаживали по земле. Нас они совершенно не боялись. Они ходили и летали вокруг нас, и когда мы поднимали руки, некоторые маленькие птички садились нам на пальцы. Они, казалось, знают нас и уверены, что мы не причиним им никакого вреда. Им не нужно было добывать себе пищу и проявлять постоянную бдительность по отношению к тем, кто на Земле является их естественными врагами. Как и мы, они были частью вечного духовного мира, наслаждаясь, как и мы, своей вечной жизнью. Само их существование было одним из тысяч удовольствий, дарованных нам.

Птицы с самым роскошным оперением были, очевидно, теми, что обитали в тропической части земного шара, а также теми, которых человеческий глаз не увидит, пока не окажется в этом мире. Идеальная температура позволяла им комфортно чувствовать себя рядом с теми, кто имел не столь эффектное оперение. Они беспрестанно пели и щебетали, создавая симфонию звуков. Это пение не утомляло, потому что, несмотря на обилие звуков, они каким-то необыкновенным образом переходили один в другой. Оно не казалось пронзительным, несмотря на то, что голоса многих маленьких птичек были довольно высокими. Именно доверчивое дружелюбие птиц делало их такими очаровательными. Мы все были частью одного свободного мира, и понимание между птицами и нами было взаимным. Когда мы разговаривали с ними, мы чувствовали, что они понимают, о чем мы говорим, и сами таким же неуловимым чутьем понимали их мысли. Если мы звали какую-то определенную птицу, она понимала и прилетала на зов.

Наши друзья, конечно, встречались с этим и раньше, но для нас с Рут это было новым и совершенно невероятным переживанием. И мне пришла в голову мысль, что если бы я больше задумывался над этим, то давно бы понял, что мы, в конце концов, должны были увидеть что-то подобное. Почему, спрашивал я себя, Господь Бог должен был создать всех этих прекрасных птиц только на Земле, где они часто живут в местах, недоступных для человека, где никто не может видеть их и восхищаться ими? А если и может, то неужели они должны исчезнуть навсегда? Почему гораздо более огромный духовный мир должен быть лишенным всех этих красот, данных земному миру? Ответ был рядом с нами и вокруг нас. Человек в своем самомнении и самонадеянности считает, что красота создана только для его удовольствия на Земле. Инкарнированные полагают, что монополия на красоту принадлежит им. Оставив физическое тело, они наконец-то пробуждаются и начинают осознавать, что никогда не понимали, какой великой может быть красота, и тогда они становятся тихими и смиренными, может быть, в первый раз в жизни! Пробуждение в духовном мире это полезный урок, мой дорогой друг, а для многих еще и шок.

Такое великолепие красочных оперений птиц, которое мы увидели вокруг, было для нас больше, чем мы могли воспринять за один раз. Описать это невозможно, и я не буду пытаться сделать это. Мы бродили по прекрасным рощам, мимо мелодично журчавших ручьев, по полянам, поросшим бархатной травой и чувствовали себя, словно в сказке. По дороге мы встречали людей, которые приветствовали нас и махали нам рукой. Здесь, среди птиц, все они были счастливы. Нам сказали, что эта часть острова была целиком отдана птицам, и никакие другие животные сюда не вторгались. Не потому что это могло быть опасным – такое здесь невозможно – а потому что птицы чувствуют себя счастливее со своими собратьями.

Наконец мы вернулись на судно и снова вышли в море. Нам было интересно, как наш хозяин приобрел свой плавучий дом. Чтобы спроектировать и построить такую сложную конструкцию, нужны специалисты. Он ответил, что корабль появился так же, как появляются дома и другие сооружения. Необходимым условием является то, что мы должны заслужить право владеть им. Это было нам понятно. А как насчет тех людей, которые на Земле проектировали и строили всевозможные суда, либо зарабатывая этим себе на жизнь, либо ради развлечения? Отказываются ли они от этого удовольствия здесь, где могли бы продолжать заниматься своим ремеслом? У них есть для этого средства и мотивы, неважно, делают они это для работы или для удовольствия. И хотя многие строят свои суда ради развлечения, этим они дарят большую радость тем, кто любит море и корабли. Удовольствие становится их работой, а работа удовольствием.

Строительство судна – очень техническая задача, и методами духовного мира,  полностью отличными в этом плане от земных, нужно сначала овладеть. Хотя право владения в духовном мире мы должны заслужить, в самом строительстве нам помогают наши духовные друзья. Будучи на Земле, мы создаем в мыслях образ того, что мы хотели бы иметь – сад, дом или еще что-либо. Это мыслеформа, которая с помощью специалистов будет воплощена в духовной субстанции.

Наше возвращение было таким же приятным. Когда мы причалили, хозяин пригласил нас посетить его в любое время, когда мы пожелаем, и разделить с ним все удовольствия морской прогулки.

Когда мы шли по пляжу, Эдвин напомнил нам о высоком здании в центре города, сообщив, что очень скоро намечается визит сущности из высших сфер, поэтому многие соберутся в храме. Не желаем ли мы присоединиться? Это ни в коем случае не следует рассматривать как специфическую форму поклонения, для которой эта личность посетит наше сферу. Такие вещи как поклонение не требуют сознательных усилий, они происходят спонтанно, от сердца. Наш посетитель принесет с собой не только свое собственное сияние, но и сияние небесной сферы, в которой он удостоен чести обитать. Мы сразу же выразили желание пойти вместе с Эдвином. Мы чувствовали, что не рискнем отправиться туда одни, потому что до сих пор все время были под водительством нашего друга.

Проходя по широкой улице, обсаженной деревьями и садами, мы слились с толпой людей, которые двигались в том же направлении и, очевидно, с той же целью. Странно, но, несмотря на то, что вокруг было столько народу, у нас не возникало такого привычного для Земли ощущения скопления людей. Это было необычное чувство, и Рут разделила  его со мной. Мы ожидали знакомых по земной жизни ощущений и опасений, что в такой толпе может возникнуть неразбериха, шум и давка, и более всего, ощущение быстротечности времени. Такие мысли были нелепы, и мы с Рут посмеялись над собой, и Эдвин вместе с нами. Мы чувствовали – потому что мы знали – что все будет в полном порядке, потому что каждый знал, что делать и куда идти, никто не демонстрировал нам своего превосходства, стремясь получить преимущество. Мы чувствовали, что от  нас тоже ждут поддержки, и что нам везде готовы оказать радушный прием. Разве этого было недостаточно, чтобы прогнать любое ощущение дискомфорта и тревоги?

Более того, здесь царило единство мыслей, которое невозможно на Земле даже среди единоверцев. Какая земная религия может править здесь, где все объединены общим разумом? Никакая! На Земле считают, что для благодарения и поклонения Всевышнему необходим комплекс ритуалов, формальностей и церемоний, символов веры, догм и верований, по поводу которых столько же мнений, сколько существует различных религий.

Я уже говорил о существовании у нас религиозных общин, и в этом смысле духовный мир такой же, как и земной. Когда земной мир станет достаточно просвещенным, эти общины здесь исчезнут. Они возникают из-за слепоты и глупости людей. К ним здесь относятся терпимо, и сами они тоже должны проявлять терпимость, а иначе они исчезнут. Они не должны пытаться оказывать влияния и принуждать кого-либо к вере в свои абсурдные доктрины, а ограничиться своими рамками, где они могут в узком кругу исповедовать свою ложную религию. Истина ожидает их на пороге церкви, когда они выходят из нее. Когда душа, в конце концов, осознает бесполезность своих религиозных верований, она отмежевывается от них и, свободная от церковных кредо и заповедей, направляет свои мысли к Небесному Отцу, свободные, искренние, лишенные пустых фраз, простые и идущие от сердца.

У нас есть храмы, где мы принимаем посланников из высших сфер, представителей нашего Отца Небесного, где они могут передавать нашу благодарность и наши просьбы Великому Источнику Всего Сущего. У нас нет слепого поклонения, как на Земле.

По мере того, как мы приближались к храму, мы чувствовали, что заряжаемся духовной силой. Эдвин сказал, что такое происходит всегда из-за огромной энергии, которую приносят с собой посетители из высших сфер, и которая ощущается на большом расстоянии вокруг храма. Именно поэтому он стоял полностью изолированно, поблизости не было никаких зданий. Его окружали только сады – огромное море цветов, раскинувшееся насколько хватало глаз, – и представлявшее собой такое буйство великолепнейших красок, какого не увидишь на Земле. И от всего этого исходили божественные звуки музыки и нежнейшие ароматы, приводившие нас в состояние полнейшего духовного восторга. Мы чувствовали, что возносимся вверх, в другую сферу.

Здание было великолепно – огромное, величественное, само вдохновение. Оно казалось построенным из тончайшего хрусталя, но при этом не было прозрачным. Массивные колонны были отполированы так, что сияли, как солнце, а украшающая его резьба сверкала яркими красками, делая все здание похожим на храм света. Я даже не представлял себе, что такое сияние возможно, потому что поверхность не просто отражала свет, она рождала свой собственный, и это можно было почувствовать.

Эдвин подвел нас к местам, которые, как мы знали, были предназначены для нас, потому что было ощущение чего-то знакомого и близкого, как бывает дома с любимым стулом.

Над нами возвышался купол из изысканно обработанного золота, отражавший сотни цветов, исходивших из разных уголков здания. Но все внимание было приковано к мраморному святилищу – я использую это слово за неимением лучшего – в конце храма. Оно имело небольшую балюстраду с рядом ступеней, ведущих вниз. Мы слышали звуки музыки, но не могли понять, откуда она исходит, потому что музыкантов нигде не было видно. Очевидно, ее играл большой струнный оркестр – других инструментов, кроме струнных, не было слышно.

Святилище было просторным и полно сущностей из высших сфер. В центре его оставалось место, которое, как я полагал, предназначалось для нашего посетителя. Мы заняли свои места и тихо беседовали между собой. Вскоре мы увидели статную фигуру человека с блестящими черными волосами. За ним, к моему большому удивлению, следовал любезный египтянин, с которым мы встречались в доме Эдвина на границе высшей сферы. Для тех, кто уже был свидетелем таких визитов, это было указанием на появление высокой личности, и все встали со своих мест. Затем перед нашим взором возник свет, который можно было бы назвать ослепительным, но, концентрируя на нем свой взгляд, сразу к нему привыкаешь, и ощущение дискомфорта не возникает. В действительности, как я обнаружил позже, это свет настроился на нас, то есть он ослабел, приспосабливаясь к нам и к нашей сфере. Он начал приобретать золотистый оттенок, начиная с краев и становясь все ярче к центру, пока постепенно не принял облик нашего посетителя. По мере того, как образ становился все более плотным, мы видели, что это был мужчина, молодой – по духовным меркам – но он обладал в невероятно ярко выраженной степени тремя всеобъемлющими качествами: мудростью, знанием и чистотой. Его лицо сияло неземной красотой, волосы были из чистого золота, а на голове блестела диадема. Его одеяние было из легкой ткани и состояло из белоснежной мантии, окаймленной золотой лентой, а с плеч спускалась накидка небесно-голубого цвета, застегнутая на груди большой розовой жемчужиной. Его движения были величественны. Он поднял руки и послал нам свое благословение. Мы стояли в молчании, а наши мысли устремлялись ввысь, к тому, кто послал нам такое чудо. Мы направляли ему свою благодарность и свои мольбы. У меня была только одна просьба, и я ее высказал.

Невозможно передать даже часть того духовного восторга, который я ощутил в присутствии этого божественного гостя, пусть даже на некотором удалении от него. Я находился еще очень низко на шкале духовной эволюции, но я знал, что он посылает мне, так же как и всем остальным, мысли ободрения, надежды и добра, я чувствовал, что никогда не должен терять надежды достигнуть высшего духовного уровня, что меня ждет полезная и нужная работа на благо людей, выполняя которую, я пройду через все духовные сферы, как и любая другая душа, трудящаяся на общее благо.

Послав нам последнее благословение, эта великолепная и поистине царственная личность исчезла из виду.

Еще некоторое время мы оставались на своих местах, а затем храм начал постепенно пустеть. Мне не хотелось шевелиться, и Эдвин сказал, что мы можем остаться здесь, сколько пожелаем. Здание уже почти опустело, когда я увидел египтянина, направлявшегося к нам. Он тепло нас поприветствовал и спросил меня, не могу ли я пойти с ним, потому что он хочет представить меня своему господину. Я поблагодарил его за то, что не забыл обо мне, и каково же было мое удивление, когда он подвел меня к человеку, вместе с которым он входил в святилище. Я видел его только издалека, но оказавшись рядом, увидел, что у него черные блестящие глаза, черные, с блестящим отливом волосы, оттенявшие бледность лица. Его одеяние было голубого, белого и золотого цвета, и хотя оно было высокого порядка, однако не отличалось такой яркостью, как у главного посетителя. Я ощущал себя в присутствии очень мудрого человека, каким он и являлся в действительности, и кроме этого обладавшего большим чувством юмора. (Следует заметить, что шутка и юмор не являются и никогда не будут являться прерогативой земных людей, как бы они не заявляли о своей монополии на них. И как бы они ни пытались отказать нам в беззаботном веселье, мы все равно будем смеяться, несмотря на их возможное неодобрение).

Доброжелательный египтянин представил меня своему господину, и тот, взяв меня за руку, улыбнулся мне так, что вся моя робость сразу рассеялась. Он успокаивал человека, вселяя в него уверенность в себе, и его смело можно было бы назвать идеальным хозяином. Его голос, когда он говорил со мной, был красивым, мягким и очень добрым.

Его слова наполнили меня радостью и изумлением. «Мой возлюбленный господин, – сказал он, – которого вы только что видели, просит меня передать вам, что ваша молитва услышана, и вы получите желаемое. Не беспокойтесь, обещания, данные здесь, всегда выполняются». Потом он сказал мне, что меня просят подождать, потому что должен произойти ряд событий, прежде чем сложатся подходящие обстоятельства для осуществления моего желания. Время пройдет быстро, а пока я могу заниматься своей работой с друзьями. Если мне понадобится совет, наш добрый Эдвин в любое время может позвать нашего друга египтянина, на которого я всегда могу рассчитывать. Затем он благословил меня, и я оказался один со своими мыслями и впечатлениями, окруженный божественным благоуханием, оставшимся после визита наших сиятельных гостей.

Я вернулся к Эдвину и Рут и рассказал им, как я счастлив. Они были очень рады новости, которую я получил из столь высокого источника. Я почувствовал, что мне хочется домой,  и спросил Эдвина и Рут, не желают ли они пойти со мной. Мы вернулись домой и сразу прошли в библиотеку. На одной из полок стояла та самая книга, написанная мною на Земле, которая, я хотел, чтобы она никогда не была написана. Я убрал книгу, стоявшую рядом, оставив пустое место. Моя молитва услышана, и я заполню это место другой книгой, которую напишу после своего перехода, и это будет плод моих мыслей после того, как мне открылась истина.

И, взявшись за руки, мы все втроем вышли в сад, озаренные божественным сиянием вечности.