Я в бешенстве! Я унижена и растоптана. Что, идиотка, — беззвучно ору на себя, — думала, ты круче всех, прошла огонь и воду, а тебя сделали как последнюю… Задыхаюсь от злости, от обиды, от того, что все можно было бы сделать не так. Ведь тебе говорили! Тебя предупреждали, а ты, идиотка, твердила, — милая женщина хочет мне помочь. А теперь что? Сейчас даже слепой видит кто здесь настоящая королева, а кто так, мышь желтая. Вспоминаю, и жить не хочется. Я шла у них на поводу, как последняя лохушка, шаг за шагом, как под дудочку крысолова. После унижения накатила волна ярости, кулаки сжались сами по себе, делаю шаг вперед, и в голове гремит как набат — сейчас я покажу тебе кто тут королева.

Лера, стой! Не глупи! — Вцепляется мне в голову Варга.

Не останавливай меня. Я жить не смогу, пока ей рожу не расцарапаю и волосенки ее жидкие не вырву. — Даже произнести эти слова приятно, а что я с ней сделаю, когда доберусь.

Согласен, выглядишь ты нелепо, но это не смертельно. — Демон давит на последнее слово, еще ничего не потеряно. Будь умнее, только драки сейчас и не хватает. Вот это будет настоящий подарок этим зевакам. После такого никогда не отмоешься, так люди и запомнят тебя. А, это та самая, что устроила драку в королевском зале. Подумай, люди запоминают одно самое яркое событие за вечер.

Он еще что-то там тарахтит, но я уже остановилась. Драка действительно мне очков не принесет, нужны аргументы покрепче.

Гриана, насладившись минутой торжества над разгромленной соперницей, поворачивается ко мне с милой улыбкой аллигатора на лице.

— Хорошо ли вы себя чувствуете, сударыня, что-то вы бледная?

Я ничего не отвечаю, да ответ мой и не требуется, все срежиссировано до мелочей. Стайка фрейлин бросается ко мне с соболезнованиями, и когда они все закружились вокруг, Гриана бросает им вдогонку.

— Нет, мне показалась, наша гостья просто пожелтела немножко.

Вот теперь наступила кульминация, весь зал захихикал, кто, прячась в кулачок, а кто и открыто, скалясь мне в глаза. Еще пара секунд и они открыто заржут в голос, этого допустить нельзя. Эта мысль стучится в закрытую дверь. Выхода я не вижу. Что же делать?

Все, что я делаю потом, делаю чисто интуитивно, держа в голове только засевшую, как заноза, фразу демона, «люди запоминают последнее самое яркое событие за вечер». Закрываю на мгновение глаза, и в ушах каждого присутствующего, как и в моих, зазвучала мелодия венского вальса. Эту музыку мне вспомнить нетрудно, она навсегда останется в моей памяти. Когда мне было восемь, мама решила, что бальные танцы мое призвание, и три года, пока ее вера в мои таланты не истощилась, я честно топтала паркет.

Варга понял меня мгновенно и подключился, поднимая громкость и чистоту звучания до уровня настоящего симфонического оркестра. Хихикающая публика замерла, не понимая, откуда льется эта новая, совершенно незнакомая и такая чарующая музыка. Еще секунда и большинство закачало головами в такт ритму.

Поворачиваюсь к Ристану, уповая только на его способность понимать мой взгляд, и протягиваю ему свою ладонь.

Выводи меня в центр, — говорят мои глаза.

Лишь одно мгновение, не больше, понадобилось Счастливчику, чтобы понять, еще одно, чтобы справиться с волнением и неуверенностью. И вот он уже вытягивает руку, а я кладу свою сверху, и Ристан ведет меня в центр зала.

Надеюсь, у него есть слух, чувство ритма, да что там перечислять, просто надеюсь, что он справится и все.

Мы останавливаемся в центре зала. Сейчас я не вижу ни жуткого шрама, ни уродливой неподвижной маски, сейчас передо мной только голубые глаза. Поднимаю руки и становлюсь в стойку.

Повторяй за мной и слушай музыку, — успокаивающе говорит ему мой взгляд.

Делаю первый шаг и… Раз, два, три мы поплыли, закружились по залу.

Все неплохо, ты молодец! — Кричат мои глаза.

Все хорошо, мы движемся по кругу. Ристан чувствует себя все увереннее, да и как могло быть иначе. С его реакцией, с его кошачьей грацией и скоростью движений по-другому и быть не могло. У него просто обязаны были быть слух и чувство ритма. Счастливчик уже настолько освоился, что подхватил и повел меня сам. Голова кружится и все уплывает куда-то далеко, далеко, я забыла ради чего все это затеяно, кажется, я парю над полом, лечу и наслаждаюсь каждым движением. Выдавая в сотни ушей виртуальный звук, сама растворяюсь в музыке и теряю реальность. Я отдаюсь в крепкие, уверенные руки Ристана, и они ведут меня в танце. Мы кружимся по залу, и вот уже самые смелые и нетерпеливые пары выходят в круг и пытаются к нам присоединиться. Новая волшебная музыка, новый бесподобный танец, такая легкость и изящество движений, о которых они могли только мечтать. Количество желающих попробовать себя растет с каждым нашим пируэтом, а на оркестровом балконе дирижер уже машет палочкой, пытаясь представить, из каких инструментов он сможет добыть подобную музыку.

Еще один круг, я не чувствую усталости, эйфория переполняет меня энергией, но требовательный шепот Варга говорит, что это не так.

Лера! Хватит, пора выходить, загонишь себя, а ты мне еще живой нужна.

Медленно, медленно мы останавливаемся, и я выключаюсь, вот только тогда приходит понимание, что демон совсем не шутил. Ловлю воздух открытым ртом, сердце бешено колотится в груди, а перед глазами розовые круги, но я все равно счастлива, потому что на паркете кружатся десятки пар, а вальс звучит уже в исполнении реального оркестра.

Передо мной смеющиеся глаза Ристана.

— Думаю, после такого никто про платье и не вспомнит. Посмотрите у нашей публики теперь новая забава.

Точно, — вспоминаю первопричину, и в моих глазах загорается мстительный огонек.

— Найди- ка мне нашего толстого друга, мне кажется, он нам кое-что должен.

Ристан кивнул.

— Живым? — Хохочут его глаза.

— Живым, конечно, платье — то, по любому, надо менять. — Я осматриваю зал в поисках Грианы и ее желтого выводка. Фаворитка там, где и должна была быть, рядом с королем, что-то воркует ему на ушко, а фрейлины разбросаны по всему залу яркими цыплячьими пятнами.

— Ваше Высочество. — Из толпы неожиданно возникает камергер двора. — Ваш неразговорчивый друг сказал, будто вы хотите меня видеть.

Благодарно киваю, стоящему за спиной царедворца Ристану.

— Да, хотела, и вы знаете почему?

— Теряюсь в догадках. — Лириан Дуга делает круглые глаза и пожимает плечами.

— Видите ли, мой друг, я на распутье, подскажите. Кем мне считать одного человека: придворным, пытающимся усидеть на двух стульях, врагом, которого надо уничтожить или тайным другом, на которого я могу рассчитывать, не афишируя наших отношений.

— Думаю, этому человеку больше всего подходит третья позиция. — Камергер умильно сложил руки на груди.

— Тогда ему необходимо срочно вернуть долг. — Многозначительно провела взглядом по своему платью.

Придворный понимающе кивнул и, улыбаясь во всю ширину своего круглого лица, добавил.

— Это будет нелегко, учитывая срочность, но я уверяю вас, он все сделает как надо.

— Тогда чего же он стоит, каждая секунда работает против нас. — Пресекла на корню появившуюся фривольность в голосе камергера.

Через полчаса я вновь появилась в зале и, казалось бы, никто не заметил ни моего отсутствия, ни моего нового платья, но я-то знаю, что это не так. Сотни глаз постоянно с неослабевающим любопытством следят за мной. Темно-синий атлас нового платья уже оценен, и водоворот «случайных» людей вокруг увеличился в разы. Обычно стараюсь не злоупотреблять синим, поскольку вкупе с моими желтыми волосами становлюсь похожей на шведский флаг, но сегодня особый случай, да и выбора не было, поэтому на моих не аристократично загорелых плечах лежит сапфировое колье в дополнение к таким же браслетам на руках.

— Что же, — поворачиваюсь к своим друзьям. — Как сказал бы фельдмаршал Кутузов, мы перегруппировались, подтянули резервы и снова готовы к атаке.

Ристан и Вея, как обычно, пропустили мою сентенцию мимо ушей, а вот Гани заинтересовался.

— Кто такой Кутузов, он на чьей стороне?

Награждаю его взглядом — в школе надо было лучше учиться. Хотя о чем я, они тут и слова-то такого не знают. Интересно, кто-нибудь из этой троицы писать и читать умеет, надо будет поинтересоваться при случае. Ладно, хватит думать о всякой ерунде.

Беру под руку Ристана и мы следуем вдоль стены, лавируя между придворными. Нас провожают восхищенные взгляды, многие даже набираются смелости и подходят выразить свой восторг. Они, как я поняла, даже не догадываются, откуда взялась музыка, думают, я разучила ее с дирижером заранее и, вообще, считают наш танец моим подарком и вступительным словом. Двигаемся в сторону короля, что-то мне подсказывает — надо выказать знаки внимания Его Величеству. Подходим к королевской свите, придворные, завидев меня, расступаются. Вот и кресло монарха, Лидарон сидит, вольготно закинув ногу на ногу, а на подлокотнике, прижавшись к королю, расположилась Гриана. Она жмется к своему любовнику слишком уж откровенно, и приличия соблюдать явно не собирается. Фаворитка посматривает на меня нагло и снисходительно, как на поверженного врага.

Делаю подобие реверанса.

— Рада видеть, что у вас все хорошо, Ваше Величество.

— А, это вы. — Лидарон изрядно пьян, и язык его заплетается. — Эй! Предложите нашей гостье вина.

Он поднял на меня застывший взгляд.

— Какой колоритный у вас спутник, а это — палец короля пересек лицо от уха до уха, — он, надеюсь, не в танце с вами получил.

Свита вокруг оживленно захихикала. Я поджала губы, звучит практически как оскорбление, значит, я тоже могу не стесняться.

— Если кто-нибудь кроме вас, Ваше Величество, позволит себе подобную шутку, то Ристан охотно покажет на нем, как делаются подобные шрамы.

— Ого! Зубастая! — Засмеялся король. — Любите окружать себя львами?

— Да, знаете ли. — Мои нервы натягиваются как струна. — Предпочитаю львов, а вы, я вижу, любите драных кошек.

Смешки и говор вокруг мгновенно стихли. Губы у Грианы сжались и вытянулись в линию.

— Мы тут наслышаны о твоих похождениях, и нам всем интересно. — Она обвела взглядом присутствующих и изобразила брезгливую гримаску. — Каким местом ты предпочитаешь львов?

Отвечаю быстро и максимально жестко.

— Уж точно не тем, каким ты привыкла прокладывать себе дорогу.

Тишина повисла такая, что хоть режь ее ножом, и на ее фоне голос Грианы, срывающийся на визг, был особенно неприятен.

— Ваше Величество, неужели вы позволите этой… — Она натолкнулась на ледяной взгляд Ристана и остановила, готовое сорваться с языка, оскорбление.

— Вы позволите этой, безнаказанно оскорблять меня!

Лидарон, как мне показалось, больше прикидывался пьяным, чем есть на самом деле, и это означает, что он не так уж глуп, как я решила вначале. Он поднялся с кресла и, пошатываясь, пошел к выходу, бросив остолбеневшей любовнице.

— Устал я от вашего крика. Голова разболелась, пойду, прилягу.