— Немедленно объявим народу о помолвке. — Лириан чуть ли не потирает руки от удовлетворения. — А свадьбу и коронацию Валерии устроим после победы, чтобы все было чинно и спокойно, без лишней суеты. Вы согласны?

Он ждет моего ответа, а мне сейчас хочется только одного, чтобы все свалили отсюда и оставили меня в покое. Ощущение, что я предала самого близкого мне человека, давит на сердце тяжеленной плитой и не дает покоя. Пусть делают, что хотят и когда хотят, я просто опускаю ресницы в знак согласия. Все, теперь надеюсь, вы уберетесь и перестанете терзать мою душу. Но не тут-то было, неожиданно всеобщее удовлетворение нарушает голос Ристана.

— Не могу с вами согласиться.

Все поворачиваются в его сторону, даже я задираю голову, заинтересовавшись ему-то какая разница.

— Объясните нам почему? — Камергер умильно улыбается. — Что вас не устраивает в моем плане?

— Многое, — Счастливчик полоснул сановника стальным взглядом, — я бы сказал почти все.

Кендор недовольно скривил рот.

— Вы против свадьбы?

Ристан вздохнул и красноречиво покачал головой, чем наверняка взбесил наших гостей.

— Я за свадьбу, более того, я за немедленную свадьбу. Даже в мирное время откладывать такое мероприятие на длительный срок чревато всякими неожиданностями, то невеста сбежит, то жених испарится, а уж во время войны и подавно.

Лидарон, заинтересовавшись было в начале, теперь состроил обиженную гримасу.

— Вы сомневаетесь в моем слове.

— Ни в коем случае. — Ристан склонился в поклоне. — Что вы! Но война, это игра случайностей. А вдруг вас убьют, не допусти такого Матерь Ветров, но все же. Что будет с королевой, в каком статусе она останется, и сможет ли она тогда удержаться на троне? Попробуйте сами ответить на эти вопросы.

Камергер переглянулся с королем.

— Свадьба такого масштаба не устраивается в один день. — Лириан произнес это так, словно он объясняет прописные истины упрямому ребенку.

Счастливчик на ребенка был мало похож, но вот упрямства ему было не занимать. Он обвел всех своим жутковатым взглядом.

— Впереди нас ждет хорошая мясорубка с неизвестным финалом. Люди морально подавлены, а тяжелая работа и голодуха настроения не добавляют. Другое дело, веселая свадьба, это, как ничто другое, поднимет боевой дух нашего воинства. Она станет символом…

— Символом? — Лидарон заинтересовано перебивает Ристана.

— Да, символом объединения не только короля и королевы, но и народа со знатью. К тому же хорошая попойка перед дракой никогда не бывает лишней.

Король поднимает взгляд на камергера и разводит руками.

— А ведь он прав, — Лидарон рассмеялся и вопросительно посмотрел на своего главного советника. — Сможем ли мы организовать все до битвы?

— Простите, Ваше Величество, — Лириан картинно склоняется в поклоне, — в таком аспекте я ситуацию не рассматривал.

— Так рассмотри, — Король поморщился, выражая нетерпение, — только побыстрее.

Камергер, закатив глаза, несколько секунд изображает задумчивый вид, а затем выдает резюме.

— Пожалуй, да. Если я займусь этим немедленно, то за два дня сумею все организовать.

За всем этим проскальзывают какая-то фальшивая нотка, и у меня появляется стойкое ощущение, что нас развели. Действительно, ведь это я иду с армией в бой, а не он. Я могу погибнуть, а не король! И в этом случае Лидарон получает легитимный статус без добавочной нагрузки в виде излишне самостоятельной жены. А в случае поражения? Я им вообще буду не нужна, сдадут трибуналу или отравят по-простому. Мое нервное состояние рисует одну мрачную картинку за другой.

Бросаю взгляд на Ристана, как же мол так, на тебя это не похоже. Он отвечает абсолютным спокойствием, но мне этого мало, дергаю его за рукав.

Счастливчик склоняется к моему уху.

— Да не волнуйтесь вы так, если наш король думает отсидеться в замке, то его ждет большой сюрприз.

Немного успокаиваюсь, но все равно хотелось бы больше конкретики, а то ощущаю себя ведомой пешкой и это неприятно.

Лириан, воспользовавшись паузой, вновь выходит на первый план.

— Раз мы все решили, то нельзя терять время. До битвы остались считаные дни, а сделать надо еще очень многое, подготовить свадебный обряд в храме Матери Ветров, а потом пир для всего города. Даже представить не могу, как мы все это успеем, да и обойдется это недешево. Думаю, Лига тоже должна раскошелиться. Вы как думаете?

Он обращается почему-то ко мне.

Меня начинает это злить, опять какая-то подстава, нутром чую. Как бы не вляпаться, поэтому отвечаю максимально округло.

— Думаю, вы способны сами решить вопрос с Лигой.

Царедворец вновь закатывает глаза, словно что-то подсчитывает, а затем, растянув губы в широчайшей улыбке, выкладывает.

— Лига — это рассадник неудовлетворенных амбиций, зависти и противоречий, поэтому любую просьбу королевского двора они обсасывают и смакуют неделями, а время не терпит.

Хочет, чтобы я попросила денег у Истариэла, — возмущаюсь про себя, — обнаглели совсем! Ну уж нет, у меня и так долгов — за всю жизнь не расплатиться.

А Лириан продолжает распинаться.

— Вот, если бы всеми уважаемая королева сказала свое слово, то уверен совет толстосумов не смог бы ей отказать.

Другими словами, — размышляю, разглядывая огромный перстень на безымянном пальце камергера, — ты хочешь сказать — вам они не дадут, а мне охотно. Вы за кого вообще меня держите, за лохушку последнюю. Никто денег так просто не дает, они попросят что-нибудь взамен, и уж точно попросят немало. В какой бы психологической яме я сейчас не пребывала, но в такую лажу точно не полезу. Надо бы поставить ребят на место, а то заигрались совсем.

Говорю вслух, но медленно и с ленцой, словно бы рассуждая сама с собой.

— Странные у вас здесь традиции, господа, никак не могу привыкнуть.

Все ждут продолжения, но я выдерживаю паузу.

— О каких именно вы говорите? — Любезно подставляется Лидарон.

Добавляю капельку яда в свой голос, но говорю по-прежнему спокойно.

— Я имею в виду манеру садиться женщине на шею и сверху еще покрикивать, давай, давай — пошевеливайся.

Получилось неплохо, я довольна. С лица Лидарона сползла самодовольная ухмылка, и появилось его прежнее обиженное выражение.

Вот так-то дружок, поищи себе дурочку в другом месте.

Король продолжает хмуриться, естественно, кому понравится, когда его тыкают мордой в собственную хитрожопость. Мой феминистский демарш поставил его в тупик. С одной стороны, вроде бы вызов и упрек, без ответа оставить нельзя, а с другой, сказано спокойно, без обид и претензий так, что можно просто принять к сведению и быстро отыграть назад.

Он бросает едва уловимый взгляд на камергера, и тот тут же выстреливает как подушка безопасности.

— Ну что вы, Ваше Высочество, мы ни в коем случае ничего не требуем, боже упаси, наоборот, безмерно ценим ваше самоотверженное участие и помощь. Народ еще легенды будет слагать о ваших подвигах. А о Лиге не беспокойтесь, я сам обо всем договорюсь с Истариэлом. Он, конечно, жуткий сквалыга, но мы не первый день знаем друг друга. Все порешаем в лучшем виде.

Лириан готов чуть ли не в пляс пуститься, лишь бы хрупкое равновесие не было нарушено. За его елейной улыбкой легко читается — знал ведь, что не пройдет, но попробовать то стоило, а вдруг.

Переговоры затянулись, прошло уже часа полтора, и они изрядно вымотали меня, а сидящий напротив Лидарон уже начал откровенно зевать и это послужило сигналом. Камергер предложил неуступчивому Ристану закончить с оставшимися мелочами завтра, и мы, наконец, поднялись. Все это время я тщательно прислушивалась к любым шорохам со стороны моей спальни, но оттуда ничего не доносилось, ни единого звука. Эта безжизненная тишина начала меня пугать, и мои ноги уже несколько раз сами порывались вскочить и броситься туда, но пока удавалось сдержаться. Это как паранойя, чем чаще я задаю вопрос — почему так тихо, тем страшнее становится. Что-то случилось, что-то случилось, колотятся маленькие молоточки в моей голове, и никакие здравые рассуждения на них не действуют.

Смотрю на полог своей спальни, мучаясь от тревоги, а вынуждена идти в другую сторону. Надо проводить короля. Мы выходим, широко улыбаясь и олицетворяя счастливую пару. Герольды объявляют о нашей помолвке, вновь протяжно воют трубы, и народ радостно ревет, обрушивая на мои уши настоящий шквал. Лидарон держит меня под руку, и мы отвечаем на восторженный рев толпы безмятежными счастливыми лицами. Еще пара шагов и Лидарон склоняется к моему уху.

— Поскольку наш брачный союз, скорее политический, то я думаю, нам следует договориться.

— О чем? — Спрашиваю, не поворачиваясь и почти не шевеля губами.

— О правилах, конечно. — Его губы трогает ироничная усмешка.

— О правилах? — Не совсем понимаю, о чем он.

— Через два дня мы станем мужем и женой, но вы должны знать, я вас ни к чему не принуждаю. Замужество — это всего лишь часть общественной жизни. Так сказать, долг стране, народу и только. У меня своя жизнь, у вас своя. Я не требую исполнения супружеского долга от вас, вы не ждете верности от меня.

Какой современный король, просто образец терпимости. Признаюсь, ему удалось меня удивить. Этот аспект висел на моем сердце тяжеленной гирей, как и будущие неизбежные разборки. Первая брачная ночь никак не входила в мои планы. И тут на тебе, такой подарок. Неожиданно! Когда вокруг все так хреново, это особенно ценно. Стреляю в него глазами.

— Спасибо. — Мой голос звучит благодарно и романтично.

— Не за что. — Король улыбается мне открыто и искренне. — Думаю, мы еще станем с вами хорошими друзьями.

Я тоже улыбаюсь в ответ и отвечаю ему про себя, — конечно, станем, если ты не будешь подставлять меня при каждом удобном случае.

Лидарон взлетает на лошадь и, вся кавалькада, разворачиваясь, трогается в обратный путь к замку.

Как только король поворачивается ко мне спиной, кидаюсь обратно к шатру. Ни на кого не глядя, врываюсь вовнутрь. Тишина! Подбегаю к палатке и распахиваю полог. Никого! Палатка пуста.

Что за чертовщина? В полном недоумении заглядываю в углы, хотя там не спрятался бы и ребенок. Он не мог выйти незамеченным, убеждаю сама себя, кругом охрана.

— Я его выпустил.

Вздрагиваю от неожиданности и резко разворачиваюсь. Мой взгляд упирается в неподвижное лицо Ристана.

— Ты? Зачем?

— Жалко стало парня. — В глазах Счастливчика появился легкий налет грусти. — Я бы не хотел услышать, как моя женщина соглашается выйти за другого. Никто не заслуживает такой участи, даже истмари.

— Как ты узнал? — Я поражена и даже не знаю, как реагировать.

В голубых льдинках Ристана зажглась привычная искорка бесовского веселья.

— Я всю жизнь с ними воюю, считай у меня на них аллергия.